Семь дней в сентябре. От автора

Общеизвестно, что каждый автор – что беллетристики, что non-fiction – пишет ту книгу, которую очень хочет прочитать, но никак не может найти. Не являются исключением и Семь Дней в Сентябре.

Семь Дней в Сентябре являются частью и ядром более объёмного романа "Хроники Крылатого Маркграфа", Который тоже будет дописан и опубликован. Однако, в отличие от последнего, данная книга – это роман о Холокосте. Шоа. Катастрофе европейского еврейства в 1938-44 годах.

Меня постоянно спрашивают, почему я пишу о Холокосте, хотя во мне нет ни капли еврейской крови; романтических отношений с еврейкой (если брать Нюрнбергское определение) у меня не было ни разу; друзей-евреев не было и нет… и так далее.

С другой стороны, я ни разу не антисемит – это станет понятно любому, кто прочтёт хотя бы одну главу моего романа. И уж точно не “отрицатель Холокоста” (аналогично).

И, тем не менее, “Семь дней в Сентябре” – это роман именно о Холокосте. Хотя и не только, конечно. Всё дело в том, что я с детства интересовался историей… и очень не люблю, когда мне врут. Причём неважно, осознанно или неосознанно, ибо враньё оно и есть враньё.

Я прочитал все книги по общей истории Холокоста, которые имеет смысл прочитать (их совсем немного – всего полдюжины). И пришёл к неутешительному выводу – их авторы (что евреи, что не-евреи) имеют весьма неполное и существенно искажённое представление об этом по многим показателям самом жутком массовом убийстве в истории человечества (хотя младотурки, Мао и Пол Пот… ну, и руандийские сабжи могут не согласиться).

Проще говоря, в официальной истории этой Катастрофы одни сплошные вопросы. При практически полном отсутствии хоть сколько-нибудь внятных и адекватных ответов (галимую пропаганду в расчёт не берём, ибо это не наука).

Речь не о числе жертв, хотя по моим оценкам, погибло примерно пять миллионов (общепринятое число в 6 миллионов взято “с потолка”) – возможно даже, что чуть меньше.

И газовые камеры были (мобильные и стационарные)… и вообще с чисто технической точки зрения официальная история примерно соответствует реальности… за некоторыми исключениями.

Одним из которых является Бабий Яр – пожалуй, самый тёмный и загадочный эпизод Катастрофы… причём не факт, что именно Катастрофы. А пропаганды… точнее, «индустрии Холокоста» (этот термин ввёл в оборот еврей – политолог Норман Финкельштейн).

Я обожаю разгадывать всяческие загадки (особенно исторические) и прояснять всевозможные тёмные места (аналогично). Именно поэтому эта тёмная история и стала основой, ядром данного романа – основные события в нём происходят с 24 по 30 сентября 1941 года в Киеве (отсюда и название).

В романе изложена моя версия событий, которые произошли в ту трагическую неделю (сразу замечу, что я не отрицаю сам факт массового убийства киевских евреев в конце сентября 1941 года – очень странно было бы, если бы его не было).

Версия сильно беллетризованная – не забывайте, что это художественное произведение – но мне представляется, что она намного ближе к реальности, чем официальная.

Вторым краеугольным камнем моего романа является одна из самых закрытых (табуированных даже) страниц истории Второй мировой войны вообще – и Холокоста. Торговля евреями (СС продавали, сионисты покупали) уже после того, как с началом Второй Великой войны эмиграция евреев из рейха и с оккупированных территорий была официально запрещена.

Но то официально – а на самом деле, СС всю войну весьма успешно торговали евреями оптом и в розницу, как из рейха, так и с оккупированных территорий. За СКВ, разумеется (ну, или за камушки или драгметаллы), на которые потом приобретались стратегические материалы для Германии – причём не только в нейтральных странах.

Точное число спасённых таким образом евреев навсегда останется тайной (понятно, что бухгалтерию никто не вёл), но мне приходилось видеть оценки, что их общее число составило чуть ли не четверть миллиона (без учёта миссии Рауля Валленберга, которая спасла примерно столько же).

Кстати, тоже история донельзя тёмная – в моём романе представлена версия, на мой взгляд, наилучшим образом соответствующая реальности. Это, скорее всего, преувеличение (хотя кто его знает – Гиммлер был закоренелым прагматиком), но что счёт шёл на многие десятки тысяч – это несомненно.

Более табуирована только история “торговли с врагом” – торговли Третьего рейха со “странами антигитлеровской коалиции” всю войну (через нейтральные страны). И стратегическими материалами (включая нефть), и оружием.

Тема торговли евреями одна из центральных в моём романе (собственно, всё крутится именно вокруг неё) … но что-то мне подсказывает, что в реальности всё было круче. Намного круче, ибо никакого воображения не хватит, чтобы превзойти реальность.

Кроме того, в данной книге я попытался представить ответы на вопросы о Катастрофе, которые до сих пор остаются без ответов (это признаёт даже «официальная» история Холокоста).

Самый главные вопросы, на который официальная история Шоа либо не даёт ответа вовсе, либо даёт совершенно неадекватные ответы, это вопросы: “Почему?” и “Как?”.

Почему руководство Третьего рейха сразу после 22 июня 1941 года не только начало массовое истребление евреев, но и отгрохало невиданную в истории инфраструктуру Смерти? Хотя до того, как говорится, ничто не предвещало – всерьёз обсуждались только эмиграция и депортация в гетто…

Кто вообще принял это решение? Понятно, что не Гитлер – это уже многократно доказано. И не Геринг (этот вообще к евреям относился вполне терпимо – см. историю его зама мишлинге Мильха). И когда?

Как это вообще происходило? Кто и когда отдал приказ построить фабрики смерти в Хелмно, Бельжеце, Треблинке, Собиборе? Кто приказал переоборудовать Аушвиц и Майданек в лагеря смерти?

Только не надо рассказывать сказки (многие историки на полном серьёзе это утверждают), что, якобы, оно само как-то получилось. Такие дела в рейхе так не делались.

Как это всё работало не столько технически (это по большей части известно), сколько психологически (с точки зрения палачей, жертв и “просто свидетелей”)? Ибо это было нечто совершенно запредельное…

Я начал копать – и откопал такое… в общем, реальная история Холокоста несопоставимо страшнее, ужаснее и кошмарнее официальной. Несколько лет я не решался положить обнаруженное на бумагу и выложить на паблик, но, в конце концов, решил, что люди должны это знать. Просто должны.

У меня есть в планах книга “The Holocaust in 1000 Facts” – non-fiction надо писать только по-аглицки. Однако, немного подумав, я решил начать с беллетристики – некоторые истины проще и легче рассказать именно в этом жанре.

Кстати, о жанре. Я определил Семь дней в сентябре как исторический мистический триллер – ибо самой настоящей мистики в истории Холокоста выше крыши (мистики, оккультизма, эзотерики и богословия, если быть точным).

В романе много – даже очень много – эротики (причём жёсткой эротики, местами даже табуированной), но вовсе не потому, что я так уж люблю этот жанр (это совсем не так).

Просто иначе роман будет просто невозможно читать, ибо, на самом деле, у меня получился такой жуткий ужастик, что… в общем, куда там Стивену Кингу, Бентли Литтлу, Дину Кунцу, Нилу Гайману – не говоря уже о Лавкрафте, Петере Штраубе и Уильяме Харрисе.

Хотя в романе нет потоков крови, жутких истязаний и издевательств (вообще никаких нет)… и демонов, вурдалаков, ведьм, вампиров и прочей нечисти тоже нет… кроме упоминания (только упоминания) об оборотнях-волколаках.

Ужастик получился неизбежно – в полном соответствии с широко известным изречением великого – реально великого – католического писателя Гилберта Кита Честертона. Который устами отца Брауна – героя рассказа “Лиловый парик” и многих других рассказов произнёс великую фразу… точнее, заповедь.

“В каждой тайне заключено Зло. Если Дьявол внушает, что нечто слишком ужасно для глаза, — взгляните. Если он говорит, что нечто слишком страшно для слуха, — выслушайте… И если вам померещится, что некая истина невыносима, — вынесите ее“.

Эту фразу я взял в качестве эпиграфа к своему роману. Не знаю насчёт каждой тайны (хотя вполне возможно), но к тайне Холокоста это относится на 100%. И я это ощущаю по полной программе – с того момента, когда начал всерьёз заниматься изучением истории Шоа.

Ощущаю – но всё равно следую этой заповеди. Ибо просто не могу иначе.