Збарсология. Когда воротимся мы в Портленд...

Продолжение.

   Сентябрь 1990. Наша группа из 10 студентов + 1 преподаватель прибыла в Портленд. Начиналась 80-дневная языковая стажировка – в американском колледже учебный год делился не на семестры, как у нас, а на триместры, мы приехали на осенний триместр.

   Стереотип в моей голове рисовал мне в мои 19 лет студенческий городок Льюиса и Кларка эдаким футуристическим лесом из стекла и бетона. Чего я не ожидала увидеть – огромную зеленую территорию, засаженную яблоневыми деревьями (полосато-красные яблоки сорта «Джонатан» валялись на траве под ними) и цветущими кустарниками, с небольшими учебными и общежитскими малоэтажными корпусами. Еще в студгородке были: свой бассейн, теннисный корт и стадион, столовая, магазин книг и канцтоваров, почта, медпункт (с ним связана смешная история, расскажу), даже церковь. Общежития были оснащены прачечными самообслуживания, в холлах стояли автоматами с газировками и шоколадками.

   В комнатах селили по 2 человека; программа стажировки предусматривала расселение в разных общежитиях и именно с соседями-американцами, для лучшего погружения в языковую среду. Поначалу это было очень страшно. Мою соседку по комнате звали Саманта, она была немного сумасшедшая первокурсница (см.фото). В ту пору гремела история об американской девочке Саманте Смит, написавшей письмо советскому президенту. Про Саманту Смит в Союзе знали все, от мало до велика. И вот я говорю своей соседке:
- Ого, тебя зовут как Саманту Смит.
- А кто это?
- Как, ты не знаешь Саманту Смит?
- Вроде нет, а как она выглядит?

   Как там пелось в финале «Ералаша»? Пара-пара-пам!

   Внутри Льюиса и Кларка было особое подразделение под названием «Институт изучения американского языка и культуры» - ISALC. В нем училось много иностранных студентов, в основном арабов и азиатов. На старте каждый иностранец проходил TOEFL-тест, определявший его уровень владения языком, от 1 (начальный) до 5 (высший). Каким-то чудом мне удалось сдать тест на 5. Не ложная скромность во мне говорит: я реально не владела языком так хорошо, на 5 сдали TOEFL только наши студенты с иняза. Нас распределили по курсам, и вскоре я поняла, что мне очень сложно. Попросила декана перевести меня на 1 или даже 2 уровня ниже. Декан долго со мной беседовала, убеждая меня остаться там, где я есть. Подозреваю, что мой перевод заставил бы усомниться в валидности международно признанного теста – им не нужны были эти сложности.

   Взгляд назад, в прошлое, полезен еще и возможностью переосмыслить какие-то события своей жизни и свое к ним отношение, за что-то себя простить. Я потом очень жалела, что не настояла на переводе меня на уровень ниже, но сейчас понимаю: как было тягаться в аргументации 19-летней девочке в чужой языковой среде с взрослыми умудренными профессорами?

   Учеба была сложной, каждый день было необходимо выполнять объемные задания по языку, литературе (в 5 уровень входил курс «Анализ короткого рассказа», мы читали произведения американских авторов), культурологии (курс был факультативный, мы учились вместе с американскими студентами).

Кроме того, факультет в родном педе поручил нам 2 дополнительных задания: пед.практику в американской школе и исследовательскую работу по литературе на американских материалах (вы же еще помните, что я училась на филологическом?). Я взяла на себя исследование творчества Ахмадулиной – что об этом пишут американские источники (позднее по Ахмадулиной был написана моя дипломная работа). Это была серьезная нагрузка, с которой я, очень ответственная девочка, пыталась справиться дотошно. Но на это поначалу просто не хватало времени – основную часть этой работы я проделала в последний месяц.

   Что еще предусматривала стажировка, помимо учебы?

   Во-первых, принимающая американская семья – такая была закреплена за каждым иностранным студентом. Семья иногда забирала тебя на выходные с ночевкой или без, вы вместе гуляли, ходили в рестораны, ездили куда-нибудь, разговаривали. Это делалось, во-первых, для того же расширения языковой среды, во-вторых, чтобы студенты не чувствовали себя обделенными домашним теплом (оцените уровень заботы!).

   Во-вторых, для нас была подготовлена богатая культурная программа. О ней я расскажу в отдельном посте, она включала и мероприятия внутри колледжа, и многочисленные поездки в разные интересные места – несколько раз в неделю были какие-нибудь события. Почему это было частью стажировки – больше половины мероприятий подразумевали много общения на английском языке с самыми разными людьми.

   У нашей группы был свой куратор среди преподавателей института и отдельный куратор-студент. В колледже был курс русского языка и литературы, и нашим куратором стала старшекурсница Кристина, здорово владеющая русским (на фото). Кристина была отличной девчонкой и вкладывала в нас, кажется, всю свою душу, все свое свободное время и даже деньги. Жила она на скромной съемной квартире, в которой не было даже подушки. Однажды родители прислали ей денег на подушку, но их она спустила на вечеринки для русских.

   Мы приехали за 1 или 2 дня до начала занятий. В магазинчике для нас приобрели все необходимое – учебники, тетради, ручки. Англо-русский словарь, кажется, жив у меня по сей день. В общаге каждого вновь прибывшего студента (американцев тоже) ждала специальная приветственная коробка, в которой были какие-то мелочи на первое время – даже снэки, даже тампоны «Тампакс» для девчонок – в Союзе о таком тогда вообще не слышали!

   День накануне начала триместра был посвящен адаптационному квесту по Портленду. Всех новичков разделили на команды и дали лидера из числа американских студентов-старшекурсников. Так мы познакомились с Чаком – милейшим парнем, с которым потом дружили всю стажировку и который полгода спустя приехал в Хабаровск в составе группы по обмену.

   Квест подразумевал знакомство с центром Портленда. Нас привезли в город (колледж находился за городом, и впоследствии мы катались в Портленд на рейсовых автобусах), каждой подгруппе дали свой маршрутный лист — надо было пройти маршрут и проставить метки на всех точках. Не думаю, что мы хорошо изучили центр, но это помогло нам сразу немного проникнуться атмосферой «города роз и мостов», как называют Портленд американцы.

   Именно тогда мы впервые столкнулись с феноменом кросс-культурной коммуникации. С нами прямо на улице заговорили какие-то парни, чернокожие: мол, привет, девчонки, откуда вы и что тут делаете? Мы объяснили, они поудивлялись, похвалили свой город, пожелали нам интересной стажировки и распрощались. Диалог занял минут 7-8, и удивительным в нем было для нас всё: и то, что можно на улице заговорить с незнакомым человеком просто так, не по делу (в Союзе так было не принято, а уж с иностранцами и подавно), и социальная дистанция, которую держали парни (довольно большая, метра три), и то, как громко они говорили, и то, как внезапно диалог закончился (у нас, если парень все-таки заговорил в общественном месте с незнакомой девушкой, то обязательно с намерением продолжить отношения, а не просто поговорить). Удивительным был и акцент чернокожих – будто кашу пережёвывают, о значении многих фраз приходилось только догадываться или переспрашивать (напомню – это был всего лишь второй день в новой языковой среде, а американский отличается от классического инглиша, которому нас учили в школе и институте, он менее понятен на слух).

Продолжение следует…