Про Никарагуа

Заведующий кафедрой новейшей истории сидел, откинувшись в кресле, и почитывал свежий номер журнала «За рубежом». Номинально постучавшись, в дверь проник немолодой уже преподаватель истории Никанор Прохорович. Театрально вытянув руку, он продекламировал:

- Никарагуа!

Зав. кафедрой едва заметно поморщился, он не мог просто так выгнать Никанора Прохоровича, ведь тот в свое время и выбил для него эту должность.

- Почему не Гондурас? – ответил Михаил Петрович (так звали заведующего кафедрой новейшей истории).

- Вот вы шутки шутите. На грани фола между прочим. А ведь это прорыв! Мы закрепляемся на материковой Америке!

- Никанор Прохорович, не мы закрепляемся, а местные аборигены решили разыграть рисковую карту. Дай Бог, чтобы нашей выгоды случилось больше, чем наших трат.

Никанор Прохорович, казалось, не заметил этого замечания Михаила Петровича и продолжал вдохновленно мурлыкать себе под нос. В это время раздался звонок. Зав. кафедрой поднял трубку и узнал по голосу Евдокию Панкратьевну. К тому времени тетушка перешла работать в общество «Знание». В СССР весьма трепетно относились к просвещению рабочего (и не только) класса. По этой причине охват самыми разнообразными общественными лекциями самых широких масс населения был колоссальным. При райкоме партии существовал целый штат инструкторов, которые читали лекции на заводах и фабриках. Читали о ситуации на международной арене, о достижениях сельского хозяйства и промышленности, о решениях партийных съездов и т.д. и т.п.. Преподаватели вузов, писатели, актеры, просто известные личности – все были задействованы в культпросвете и получали гонорары через общество «Знание».

- Михал Петрович, у нас тут такая ситуация, Андрей Иванович, ну вы его знаете, на больничном. Некому читать лекции по международным отношениям, а сейчас столько новостей по Никарагуа, нам нужен человек, который сможет прочитать краткий ликбез на мотовилихинском заводе, на телефонном, на конфетной фабрике, гонорар хороший – 20 рублей за лекцию!

- Евдокия Панкратьевна, есть такой человек, пришлю его к вам завтра с утра – ответил Михал Петрович и, улыбнувшись про себя, обратился уже к своему давнему другу:

- Никанор Прохорович, вот только подумай, как удивительно все совпало!

- Что совпало? – с подозрением ответил немолодой уже преподаватель истории.

- Никарагуа! – воскликнул зав. Кафедрой.

Никанор Прохорович не любил общественные лекции, редко когда его удавалось уговорить читать не перед студентами, но здесь ему было трудно отказаться, ведь он сам прожужжал все уши своим коллегам с этим Никарагуа. В то время СССР действительно начал тесно сотрудничать с победившим в этой стране сандинистским фронтом национального освобождения. Чтобы удержать у власти своих новых союзников, страна советов готовилась направить масштабную помощь молодому правительству. Ну а Никанор Прохорович начал готовится рассказать об этом широким массам.

На следующий же день, на мотовилихинском заводе его принял актовый зал, набитый отработавшими смену в горячих цехах литейщиками, термистами и другим рабочим людом. Никанор Прохорович начал с энтузиазмом, но тут же понял по уставшим лицам, что затягивать беседу не стоит:

- Есть вопросы товарищи? – спросил он после краткого ликбеза.

- Какие тут могут быть вопросы – дежурно ответил местный партийный работник – поддерживаем наших новых товарищей в их нелегкой борьбе!

Похожим образом прошли лекции на телефонном заводе и кондитерской фабрике.

«Хороший у нас народ, отзывчивый – думал Никанор Прохорович – Но кто ж придумал пичкать его лирикой после такой «физики», после горячих цехов, после конвейерных линий». Получив причитавшийся ему гонорар, он зашел в продуктовый магазин, чтобы вернуться домой с гостинцем детям. На прилавках была разных видов карамель и ирис «кис-кис».

- А где же шоколад?

- Закончился, а новый не привезли.

Хотел было возразить Никанор Прохорович, что ведь с Никарагуа идет теперь какао, что конец шоколадному дефициту, но, увидев грустные глаза продавщицы, осекся. Проблема с дефицитом в СССР была настолько обыденной и вместе с тем загадочной, что даже самые верные партии люди не знали, что с ней делать. Поутру Никанор Прохорович снова зашел к своему другу Петровичу, но на вопросительный взгляд последнего, только махнул рукой, понял он, что простому народу ближе то, что происходит у него под боком, а о далеких берегах пусть в столицах думают.