Однажды на хуторе

Дождливыми холодными вечерами тетушка Евдокия любила вспоминать свое детство. Оно было непростым и рассказы о нем помогали тетушке переживать ненастные осенние будни, ведь никакая погода не может сравниться по своим трудностям с послевоенным детством. История, описанная здесь, произошла в 1956 году. На присоединенных после войны территориях уже провели коллективизацию, но часть населения продолжала жить на хуторах. Как известно, советская власть именовала таких поселенцев «единоличниками» и время от времени устраивала различные компании по их переселению. Под одну из таких компаний попали и родители тетушки – хромой дед Панкрат и бабушка Меланья, которые сами тянули небольшое хозяйство и воспитывали пятерых детей. Лето уже клонилось к августу, только-только управились с сенокосом, когда в один из дней в обеденное время к дому подъехали на тракторе трое деревенских «хлопцiв»:

- Хозяин есть дома?

Навстречу им вышел, хромая, дед Панкрат. Сидевший за рулем трактора важно прогундосил:

- Что же вы товарищ Пинчук, игнорируете распоряжение председателя колхоза?

- Куда мы отсюда поедем, мне шестой десяток уже, детей бы поднять – негромко ответствовал дед.

- Нечего с ним разговаривать – буркнул рыжий парень невысокого роста – хочет жить тут, пусть живет – и с ухмылкой добавил – но без крыши, залазьте ребята!

С этими словами они достали лестницы и двое полезли разбирать крышу. Жена деда – бабушка Меланья заголосила, дети заплакали. Спустя пару часов дранка сельской крыши кучей лежала во дворе, а солнце заглядывало в хату полноправным гостем. Парни уехали на колхозном тракторе, дед сел у красного угла помолиться. Как было жить дальше? Перебираться в село? Там их не ждали, работы для хромого деда в колхозе не было. А здесь, на хуторе, был какой-никакой огород, сад с лучшими грушами в округе, земля, на которой жили деды и прадеды. Детей определили ночевать на сеновал, сами уж как придется. Печь продолжали топить, чтобы готовить еду, сильных дождей не было, да и пол в хате был земляной.

Шел пятый день такого безобразия, глаза Меланьи были красными от слез, дед Панкрат ходил задумчивым и усталым. Ночами он молился, а днем хватало работы по хозяйству. В обед дети услышали шум мотора – к хутору подъехала «Волга», вышли из нее двое мужчин, видно было, что не деревенских, а скорее всего из районного центра. Сердце бабушки похолодело.

- вы Пинчуки? - спросил мужчина в черном кожаном плаще. Навстречу ему прихрамывая выступил дед Панкрат:

- Мы – коротко ответствовал он.

- Покажите, что вам сделали?

Панкрат указал рукой на крышу. Представитель власти недовольно поморщился, секунду задумался и спросил:

- Сможете сами починить хату?

Дедушка оперся на клюшку и, глядя в глаза высокому гостю, спросил:

- Сынку, а можно нам ремонтировать эту хату?..

- Можно - отрывисто ответил мужчина и уже помягче добавил – Больше вас трогать никто не будет.

С этими словами гость и его спутник сели в машину и уехали. Дед позвал свояка и вдвоем они залатали крышу. Был ли какой-то выговор не в меру ретивому председателю колхоза – о том неизвестно. А в селе долго вспоминали этот случай – смотрите-ка, Пинчук отстоял хутор! Оказалось, что кто-то тайком сфотографировал (это в те то годы!) разобранную крышу и написал в райком партии, мол, смотрите, что сделали с домом инвалида! До сих пор тетушка Евдокия думает-гадает, кто же был тем неравнодушным тайным правдолюбцем, который не побоялся написать в райком. А может и не человек то был, а Ангел-хранитель, ведь не просто так молился дед ночами о своей горькой доле.