История села Полётного

  Авторы: Федор Харитонович Масловский и Нина Евгеньевна Масловская

   Полётное

  682925, Россия,
Хабаровский край,
 район имени Лазо,
село Полетное


 
           Юбилейное

 
  Полётное – обычное село.
Столетие сегодня у него.
Под кронами берёз и тополей
Отчизна замечательных людей.

 Когда сельчан звала Россия-мать,
Мужчины уходили воевать,
Они сложили головы свои
За эту деревеньку у Кии.

Крутилась интервенции волна…
Жестокая гражданская война…
И всё же перестройкам всем назло
Живёт мое родимое село!

Пока открыты школа, детский сад,
Пока рожают женщины ребят,
Покуда кормит матушка-земля,
Деревню нашу не любить нельзя.

Когда в домах погаснут огоньки,
Туманы заклубятся у реки,
Уставшее  от жизненных забот
Полётное затихнет и уснёт.

А утром встанет новая заря
Над нашей жизнью, прожитой  не зря.
И пусть струится этот дивный свет
 Над нами, над Полётным тыщи лет!
                А. Комаров
 



  Нина Евгеньевна
и Фёдор Харитонович
  Масловские




                История села Полётного

  Приехав в Полётное, Фёдор Харитонович с присущим ему энтузиазмом и увлечённо-стью тут же заинтересовался историей появления и становления села. Увлёкся сам и увлёк других.  И, конечно, самым верным и надёжным его помощником стала жена, Нина Евгеньевна. Так уж у них повелось: всё делать дружно и вместе с полной самоотдачей, увлекаться самим и увлекать других.
…  Ещё живы были те, кто шёл на Дальний Восток в поисках лучшей доли, и те, кто первыми корчевал и пахал нетронутую таёжную целину, строил жильё в надежде, что жить в нём будут не только его дети и внуки, но и, дай-то Бог, все следующие поколения. Причём, жить достойно и счастливо! Но не всегда получается так, как хочется. Жизнь порой очень же-стоко корректирует мечты и чаяния простых людей. Революция, Гражданская война, коллек-тивизация и, наконец, Великая Отечественная – всё это тяжёлым катком прокатилось по судьбам людей, городов и деревень.
Фёдор Харитонович понимал, что самая ценная и достоверная информация – это ин-формация, полученная, как говорится, из первых уст, от непосредственных участников тех ис-торических событий. И не жалея ни сил, ни времени, он по крупицам собирал, сверял, обраба-тывал, читал и перечитывал официальные документы, беседовал с очевидцами, привлекая к этому благородному делу и жену, и детей и, конечно, своих учеников.
Очень скоро  информации и материалов набралось столько, что Фёдор Харитонович и Нина Евгеньевна всерьёз задумались об издании истории села Полётного. Опыта в издании подобных книг ещё не было, однако это их не остановило, и в 1975 году они отправили руко-пись в Хабаровское книжное издательство, надеясь, что их  поймут, поддержат, помогут.  Дол-го шёл ответ. И … получили отказ.  Вот таким был ответ из Хабаровского издательства:

                ПИСЬМО

   Государственный комитет  совета министров РСФСР  по делам издательств, полиграфии и книжной торговли

  Хабаровское книжное издательство
   г. Хабаровск, улица Серышева, 31             тел. 33-23-71, 33-76-16,33-02-26

                24 марта 1976год
     Хабаровский край, район им. Лазо, с. Полётное Масловскому Ф.Х.
    № 463

Уважаемый Фёдор Харитонович!
   Хорошее, доброе дело Вы делаете, стремясь воссоздать историю с. Полётного. Много интересного в собранных материалах: "Ходоки", "Переселение", "Талант", рассказ о быте первых переселенцев, предметах их обихода. Эта часть Вашей истории наиболее насыщена информацией, она привлекает.
    Другая часть рукописи- советский период- менее удачно представлен. Кроме того, сама рукопись у Вас распадается на ряд отдельных кусков, которые слабо связаны друг с другом. Очевидно, что в композиционном отношении рукопись нуждается в серьёзной авторской доработке. Тут требуется единый взгляд, единая позиция автора на  весь материал: он должен быть монолитным. А пока его связывает лишь принадлежность к с. Полётному, но этого оказывается мало.
   Сама по себе история села может быть интересна лишь в том случае, если она будет представлена как типичная история всех сел такого рода на Дальнем Востоке. Нужны обобщения, а их недостаточно в рукописи.
   
    Язык , которым написана история, весьма неровен, разностилен, местами очень невыразителен. Все это вместе взятое не дает возможности опубликовать Вашу работу. Пока она имеет значение только для музея с. Полётного.

                Редактор               Г.Голышев


               

Но даже этот ответ не остановил энтузиастов, и они продолжали добросовестно соби-рать, обобщать, обрабатывать материалы, складывать листочек к листочку, вполне справед-ливо надеясь, что всё-таки наступит такое время, когда всё это будет востребовано, когда люди захотят узнать, кто они, откуда и почему… И вот, кажется, это время настало!
 
   14 января 1975г. Газета "Ленинец"

                Страницы прошлого
 
– Дедов, отцов родина Сукпай-река. Дедами открытая, исхоженная зверем, птичьим сви-стом обласканная долина шумного Хора! Взгорблена ты сопками, покрыта лесами, родная, близкая сердцу земля! – так говорил Джанси Кимонко, удэгейский писатель.
В подтверждение тому, что аборигены проживали в нашем районе, мы имеем ряд веще-ственных доказательств. В нашем музее хранятся подлинные вещи археологического матери-ала: скребки, каменный топор, кинжал, обломки посуды, которыми пользовались коренные жи-тели.
В окрестностях села Киинска выкопан экскаватором каменный кинжал, умело обрабо-танный человеческими руками с помощью шлифовки. В окрестностях Полётного на огороде найден каменный скребок.
В 1965 году в пяти километрах от села Полётного, на склоне сопки, найдена ребятами плечиковая мотыга. Невдалеке от нее, на довольно приподнятом берегу старицы реки Кии, у озера Кучерявого, находилась довольно большая стоянка человека. Археолог Юрий Васильев в 1971 году побывал на месте стоянки, подтвердил наши предположения о том, что аборигены жили здесь более двух тысячелетий назад.
Люди каменного века не случайно выбрали эту высокую терраску. Ей не грозила разру-шительная сила хорских и киинских паводков.
Жилища, судя по всему, напоминали полуземлянку. Крышу ставили на опоры, покрыва-ли, должно быть, для большей плотности травой, возможно, даже и берестой, и все это тща-тельно засыпалось землей. Около жилища не прослеживается входа (это подтверждает в своих исследованиях академик Алексей Павлович Окладников). По-видимому, хозяева поль-зовались для этого дымовым отверстием. У народов, населяющих берега Амура и весь  Севе-ро-Восток, дымовое отверстие долгое время служило одновременно и входом и жилище.
 
  Подобные стоянки, только с меньшим числом ям, обнаружены и у нового русла реки Кии в окрестностях села Полётного.
 
 
   Школьный музей с.  Полётное.  Стенд. Экспонаты,
собранные в округе (окрестностях) села Полётного.
 
  Так аборигены, живя за счет природы и борясь с природой, жили в очень трудных усло-виях.
 
  Более 300 лет тому назад в результате неустанного стремления русских людей на Во-сток, их мужеством и настойчивостью «полуночная», «незнаемая» Сибирь стала приобщаться к России. Исследуя Сибирь и Дальний Восток, русские землепроходцы вышли на берега Ле-ны, Амура, Уссури.
Для нас, дальневосточников, Приамурье и Приморье – это родина праотцов.
Дальневосточная земля в ХVII веке становится и по составу населения, и экономически органической частью русского государства.
Земля эта еще в ХVII веке обильно полита потом и кровью её тружеников-земледельцев и защитников от недругов.
На приамурской земле в ХVII веке русские с помощью местного населения приостанови-ли маньчжуро-китайскую агрессию, которая грозила человечеству не менее страшным опу-стошением, чем монголо-татарское нашествие в ХVIII веке.
До установления Советской власти на Дальнем Востоке недруги всячески ухищрялись нещадно грабить народ и землю, обетованную удэгейцами и русскими.
Хорошо запомнился у Джанси Кимонко рассказ дедушки: «Помню, пожар чуть не погубил нас. …
– Анана-анана (давно-давно), – протяжно, нараспев, как всегда, когда рассказывалась какая-нибудь давнишняя история, начал он, – это было, когда у нас со старухой родился са-мый первый ребенок. Мы кочевали на Болинку-биоса. Ночью пожар пришёл. С вершины Сук-пая через горы перевалил к нам. Всё зашумело, затрещало кругом. Как зверь, перебрасывал-ся с сопки на сопку огонь. Мы спаслись в воде. Опрокинули бат (лодку), чтобы не сгореть, и сидели под батом. Звери тоже стояли в реке. Сукпай стал горячий. Рыбы подохло много. Только пни остались и пепел. Хорошо, что дожди пошли, погасили пожар. Да, страшное дело было! Говорят схя (японец) принёс нам тогда несчастье, огонь пустил…»
– Много лет спустя, – говорит писатель, – я узнал, что, действительно, виновниками по-жара, опустошившего на сотни километров тайгу, были японцы, работавшие на рыбных кон-цессиях. Это они подожгли тайгу на морском побережье. Оттуда огонь пришел на Сукпай. Можно и теперь определить по берёзе, когда это было. Берёза всегда после пожара первая поселяется в лесу. Я насчитал у неё пятьдесят с лишним сучков.
– Обманывали и купцы, – говорил Джанси. – Однажды перед вечером мы услышали громкий лай чужих собак. Отец распахнул дверь юрты, за ним последовал дед. Я тоже выско-чил на улицу. Что такое? Незнакомые люди идут к нам. Кто это мчится по реке на нартах, оставляя позади снежный вихрь? Семь собак в упряжке. У каждой собаки на шее – красная лента. Гремят колокольчики…
– Китайский торговец едет, – переглядываются дедушка с отцом.
Бабушка боится. Она прячет подальше копье, котлы и посуду. Ведь купец обязательно будет просить пушнину. Если ему откажут, он отберёт все.
Высокий и толстый, в длинном чёрном халате купец вваливается в юрту и отвешивает низкий поклон, говоря по-удэгейски:
– Багдыфи! (Здравствуйте!).
За плечами у него большая сумка. Он сбрасывает её с плеч, садится поближе к костру, долго роется в сумке, расспрашивая между тем об охоте. Я сижу за спиной бабушки и вижу, как он достаёт белые пампушки одну за другой. Звонко причмокивая губами, ест. Заметив ме-ня, бросает мне одну пампушку и продолжает рассказывать новости. Отец и дедушка сидят возле него. Банчок (посуда из жести) с водкой переходит из рук в руки…
– Если у вас есть пушнина, отдавайте мне, – говорит китаец. Мышиные глазки его сколь-зят по стенам нашей юрты. Он прищуривается, и я снова прячусь за бабушку. Торговец про-должает говорить сладковатым, писклявым голосом:
– Я дам вам муку для лепешек, вино…
Дедушка и отец совсем опьянели. Достают шкуры соболей. Отдают купцу одну кабаргу, другую, третью. Всё, даже мои колонки очутились на коленях у Ли Цзоу (китайца)…
В целях ликвидации вражды с Китаем был заключен в 1858 году Айгунский договор, по которому граница между Россией и Китаем установилась по реке Амур до устья реки Уссури. Два года спустя, в 1860 году, по Пекинскому договору за Россией был закреплен весь Уссу-рийский край (Приморье). В этом же году на Уссури уже были русские поселения.
Таким образом, решительные действия Невельского Геннадия Ивановича (1823-1876 г.)  и разграничение земель между Китаем и Россией привели к тому, что посягательством англи-чан, французов и иных иностранных хищников на дальневосточные земли был положен конец. Тем самым были созданы благоприятные условия для мирного экономического развития, как на русской, так и на китайской территории Дальнего Востока. Но по-настоящему широкое их освоение началось только после Великой Октябрьской социалистической революции.
Началось исследование и освоение русской части края. Путём переселения забайкаль-ских казаков были образованы поселения Амурского и Уссурийского казачьего войска.
В конце 1862 года люди жили в 26 станицах. Ими было уже разработано 1184 десятины земли и из них 781 десятина засеяна. Делали всё вручную, но это не мешало в первый же год получать хорошие урожаи европейских хлебов.
В 1868 году на правый берег реки Уссури было переселено 5300 казаков из Амурской гу-бернии, а вскоре в Уссурийский край переселилось ещё 8185 донских казаков.
Получила развитие золотопромышленность. Правительство, ценя важность скорого за-селения Уссурийского края, дозволило в нём частным лицам искать золото. Это и увеличило приток переселенцев.
Вскоре началось переселение крестьян-хлеборобов и из европейской России.
          «Правила для поселения в Амурской и Приморкой губерниях» 1861 года давали пересе-ленцам ряд льгот. Им нарезались наделы по 100 десятин земли на семью, предоставлялось право свободного выбора участков. Земли освобождались на 20 лет от налога, а засельщики – от подушной подати навсегда и от призыва в армию на 10 лет.
Переселенцы ехали на Дальний Восток на лошадях через всю Сибирь, а достигнув вер-ховьев Амура, плыли вниз на плотах. На это затрачивалось не менее двух лет.
         В 1891 году одновременно с запада и востока началось строительство Великой Сибир-ской железнодорожной магистрали Урал-Владивосток, с 1897 года она по частям вступила в эксплуатацию. А через год было открыто движение поездов по Уссурийской дороге от Влади-востока до Хабаровска.
В 1900 году правительство сократило для новых переселенцев размер земельного наде-ла до общесибирской нормы,  то есть до 15 десятин удобной земли, включая три десятины леса на мужскую душу. При этом право свободного выбора участка для поселения отменя-лось.
Для обзаведения на месте каждому хозяйству требовалось не меньше 700-800 рублей, а ссуда не превышала 400 рублей и выдавалась по частям. Но, несмотря на резкое сокращение льгот и переложение тягот  на самих новоселов, приток их не убывал, наоборот, увеличивался из года  в год, особенно после революции 1905-1907 годов.

          Ходоки

          Бежит посыльный по дворам и кличет: «Брит, на сходку! Пендик, к старосте приехал че-ловек, говорить с нами хочет. Подь на сходку…», – поторапливался Тимофей обойти все дома довольно большой деревни Антоновки.
После полудня мужики, гуторя, уже шли со старостой и незнакомым человеком на сель-скую площадь, где решались особо важные вопросы. Староста всегда говорил с телеги и на сей раз позаботился о ней. «Как влезу на телегу, так враз всех вижу» – довольный своим по-ложением Стефан похвалялся новому человеку.
На этот раз говорил с телеги незнакомый мужик о неслыханной новости: «Мужики! По царской милости вы приглашаетесь поехать на вольные земли, «зеленым клином» их зовут…
Зачитал неторопливые льготы, которыми будут пользоваться переселенцы…
Тишина. Многие слушали с открытыми ртами…
– Вот здорово!
– Неужели, это правда!?
– Может, заманить хотят на каторгу. Мало ещё угнали под ружьём.
Засомневались бородачи.
– А что, ежели правда?
– Вот бы пожить на вольных землях!
– Такого и во сне никогда не снилось холопу.
С новыми хлопотами и заботами возвращались мужики домой.
– С места срываться да ехать, не видать куда, не гоже, – твердил не раз обманутый ста-рик.
Собрались взрослые и долго, долго тревожно беседовали. Каких только загадочных планов не строили. Заманчиво всё же.
А парни уже предлагали свои услуги – отправиться в неведомые края:
– Поедем, посмотрим, а понравится, все поедем.
Батьки  долго молча взвешивали льготы переселения да холопскую жизнь и порешили:
– Надо съездить. А послать можем только друзей. В беде друг друга не оставят.
Всем сразу стало ясно, что ответственное поручение должны выполнить два друга: Брит Иван и Пендик Иван.
Разошлись по домам. Взрослые ужинать не стали и уложились спать, но сна не было. Мать тихонько всплакнула, утёрла фартуком слезу, а комок к горлу всё подходит и душит как-то. «Уж не домовой ли пришёл проститься», – подумала Агафья, перекрестившись, потрогала рукой нагрудный крестик.
Раньше обычного встали другого дня. Суетятся все, а дела так и не видно. Сложила мать в холщаной мешок немного харчей. Отец принёс деньги и наказал:
– Вот всё, что могу дать. Если не хватит, заработай.
Матка добавила:
– Береги, сынок, сам знаешь, лишних-то нет.
Провожали ходоков, можно сказать, всей деревней. Вышли за околицу, обнялись, поце-ловались.
– С богом! – сказали родители.
– С богом! – вторили сельчане.
Жалко отпускать матке своего сына. Дважды перекрестила, прильнула головой к груди и пустила дробную слезу.
– Буде, буде, – дрожащим голосом успокаивал отец, – чай, не навсегда уходят…

– … Иван, а Иван, смотри какая штука? Дымит, пыхтит, вся железная. Как её называют?
– Вот поедем, всё и узнаем о ней.
С трудом разыскали кассу. Узнали, что товарными вагонами ехать дешевле. Решили ехать на них. Поезд не трогался, ждали полного заполнения вагонов пассажирами. Проходит день, другой. Вдруг загудел надрывистый протяжный гудок. Многие всполошились, но быстро поняли, что надо собраться в вагоны. Первый неожиданный рывок паровоза многим запомнил-ся надолго: кто чуть не вывалился из вагона, кто ударился лбом, а некоторые еле удержались на ногах. Вагон плавно, слегка покачиваясь, покатился по железной дороге. Девочка, забив-шись в угол вагона, спрашивает:
– Тато, мы едем?
– Едем, едем. Посмотри, как мелькают деревья.
У многих на лицах появилась приятная улыбка. Сразу же послышалось ровное постуки-вание: тук-тук…тук-тук.
Все ехали первый раз. Окно не пустовало. Каждому хотелось посмотреть на бежавшие лужайки, деревья, пни, кустарники. Нетерпеливые пытались приоткрыть двери. Доехали до первой остановки и опять стояли очень долго. Обогнал пассажирский поезд, прошёл встреч-ный. Люди успели получить для детей свои льготные обеды и набродиться по станции. Опять долгожданный гудок, на сей раз уже все приготовились к толчку. Родители приказывали де-тям: «Держись, а то синяк набьешь». Малютки от страха крепко держались за своих родите-лей, пока не тронулся вагон.
В пути узнали, что поезд пойдёт через Маньчжурию. Пассажиры с интересом стали под-жидать того дня, когда им придётся увидеть чужую землю и китайцев… «Проехали границу», – послышалось в вагоне, – едем по Маньчжурии». Кто-то запел: «Среди Манчура и Китая…»
Остановились. Русяне вывалили все из вагонов смотреть китайцев и маньчжур, которые пришли на станцию продать проезжим свои продукты. Здесь впервые люди пробовали кашу из чумизы. Всем понравилась. Друзья взяли с собой крупы про запас. «Сварить всегда найдётся время. Поезд на остановках простаивает так долго, что можно за это время сварить не только кашу, но и быка», – подшучивал Пендик Иван.
Три недели ехали по чужой земле. С прибытием во Владивосток как-то легче стало на душе. Всех радовало, что скоро прибудем в Хабаровск.
В переселенческом пункте было людно. Многие сразу же оформляли документы, полу-чали деньги, а отдельным выдавали карабины. Беседовали и с ходоками. Спросили о семей-ном положении, что думают о переселении родители. Рассказали, какие могут получить льго-ты. Ходоки убеждались, что обмана нет. В свою очередь, расхваливали богатство здешних земель и приговаривали: «А впрочем, всё сами увидите».
На другой день ходокам – Иванам пообещали, что будет провожатый, и они побывают на месте поселения. «Полётное» – называли в конторе.
– Ходоки! Пендик! Брит! – выкрикнул мужик средних лет, – со мной поедете. Меня будете звать Лукичём.
Поездом обратно доехали до станции Верино и пешком двинулись в путь. Дорога, того и гляди, оставишь лапоть на корню. Лукич оказался разговорчивым, всё время знакомил с при-родой. Встретили на пути коз, с большим интересом понаблюдали за сказочной птицей – фа-заном, как его назвал путник. Парни шли хоть и уставшие, но природа всё больше и больше радовала их. Удивлению не было предела.
В Егоровке остановились на ночлег. Побеседовали с людьми. Утром сменили лапти и пошли дальше. В обеденное время ходоков встретил холодный, говорящий таёжным шёпотом, мутный, с быстрым течением, ещё не набравший силы Хор. По берегам лежал толстый, но за-соренный песком и глиной лед. Присели закусить и водицы испить с устатку.
– Здесь много рыбы бывает. С голоду не помрете. Осенью заходит красная рыба и икра у нее красная. Рыбы так много плывет, что будете руками ловить. Медведь ловит лапой, а вы рука-ми и подавно поймаете…,– всё с тем же азартом говорил землеустроитель.
Достал Лукич из кармана какую-то изрисованную бумагу. Посмотрел на неё, посмотрел и на какую-то штучку, сделал глубокий вздох, сказав:
– А теперь пойдём к другой речке. Кией называется она.  Там в неё впадает ещё малень-кая речка. Полёткой значится она на карте. Вот и будет село называться Полётное…
Шли долго и тяжело. То болото приходилось проходить прыгая с кочки на кочку, то про-бирались через кустарник.
– Орехи вкусные растут на нём, – пояснил Лукич, – вот увидите сами. А это – виноград, почти как в тёплых странах растёт. А вон, смотрите, громадные деревья, тёмные стоят. На них бывают такие шишки с орехами, что одну сгрызёшь и сытый будешь.
И точно, вскоре около такого дерева он нашёл несколько шишек. Пришлось пробовать на вкус. Понравилось.
– Бери, не ленись только.
– Надо взять с собой и показать родным.
– Наберем для искушения обязательно.
Мужик то и дело посматривал на загадочную вещь. «Посмотрим на компас, чтобы не за-блудиться», – объяснил он мужикам-ходокам…
– Вода! Глянь, вода течет! Да это же речка!
– Правильно, река. Кией её люди будут звать. Сейчас отдохнём и поищем Полётку. Она где-то рядом. Это совсем маленькая речка.
– А в этой речке рыба есть?
– Как же, во всех реках рыба есть. Здесь даже царская рыба водится, вкусная такая. Для царя такую рыбу ловят.
– Неужто, правда? Искушать бы?
– Будешь жить, искушаешь.
Не прошли и версты по течению реки, как услышали:
– Ну, вот мы и на месте. Здесь и быть селу Полётному.
Землеустроитель сделал какую-то пометку на бумаге. Сделали засечки на деревьях по приказу Лукича. Полюбовались природой, посидели, поговорили.
– Ну что, Иван, приедем сюда жить? – сказал Пендик Иван.
– Я-то согласен, – ответил Брит Иван, – да вот как родители.
– Расскажем. Думаю, что согласятся. Здесь можно жить неплохо.
– Понравилось? Это хорошо. Не зря я вас сюда вёл. Теперь везите своих родных и об-живайтесь на этом месте. А сейчас поспешим. Надо подумать о ночлеге…
Обратный путь казался намного короче. Шагали уже как по родной и хорошо знакомой земле…
«Расскажу все, как есть. Здесь столько леса, земли, орехов, виноград даже есть. Рыбы, наверное, много. Коров и лошадей держать можно. Живи, как хочешь. Сам себе хозяин. Право, согласятся поехать, – в уме перебирал Пендик Иван, – да ведь ещё и подмога будет: денег дадут, могут и ружьё. Люди живут свои. Хоть и далеко, но земля-то ведь наша. Скорей бы вер-нуться домой, а там и опять сюда… Уговор отца обязательно. Да он и сам не дурак. Сразу со-гласится. А что ехать далеко, так это не страшно. Мы же добрались, так и все приедем…»
Два с половиной месяца и ходоки опять дома. Сколько было радостей у родных. Два дня надоедали мужики. Старушки тоже интересовались новостями. Отодвинут платки за уши, по-вернут головы и пристально слушают. Расспросам не было конца:
– Расскажи, Иван, расскажи. Интересно. А то, мабуть, и я поеду на вольные земли.
На четвертый день уезжало из деревни три семьи, земляки провожали их всей деревней. Просили написать письмо…
Среди Маньчжура и Китая
Стояла родина моя.
, Отец мой был природный пахарь,
А я работал вместе с ним.
На нас напали злые люди,
Отца убили с первой пули,
А мать живьем в костре сожгли,
Сестру родную в плен забрали,
И я остался сиротой.
Три дня, три ночи я старался,
Сестру из плена выручал,
А на четвертый постарался,
Сестру из плена я украл.
С сестрой мы в лодочку садились
И тихо плыли по реке,
Но вдруг кусты зашевелились,
Раздался выстрел роковой.
Злодей пустил злодейку-пулю,
Убил красавицу-сестру.
Зашел я на гору крутую
Село родное посмотреть.
Горит, горит село родное,
Горит родительский мой дом.


                Село до Гражданской войны

      Главное и первоочередное занятие у поселенцев было освоение земель. Ведь земля-кормилица – главный источник жизни человека. Надо столько подготовить земли, чтобы посе-ять для себя и кое-что продать с  этого урожая. Иначе денег неоткуда взять, а они были так необходимы.
После того, как хозяин подготовит для пахоты свой плановый участок (75 соток), выби-рал в окрестности села дополнительный участок и осваивал его. Такой участок назывался за-имкой. На заимке разрешалось разделывать землю неограниченно. Работа была очень труд-ная, и осваивались земли очень медленно. Чтобы облегчать свой труд, жители объединялись
по 3-4 двора, и работы по раскорчёвке и пахоте целины вели совместно.
Лошадей было мало (на двор не более одной лошади), а пахать целинные земли да ещё со-хой, одной лошадью было совершенно невозможно.
Пахарь стремился любыми путями приобрести железный плуг. Плугов, изготовленных заводом «Арсенал» в г. Хабаровске, было недостаточно. С большим приливом крестьян на Дальний Восток всё время был большой спрос на самый необходимый инвентарь земледель-ца – плуг. Завозились плуги даже из Брянска. Много делали их и на месте.
          Было много работы. Люди привозили куски железнодорожного рельса, а кузнец, обрубив нижнюю часть, выковывал лемеха для плуга. На плуге, впереди лемеха, крепился металличе-ский нож для разрезания дерна и мелких корней. В плуг запрягали две пары лошадей, и только так земля могла подчиниться покорителю целины. Часто приходилось пахать не всплошную, а объезжать не выкорчеванные пни.
Всякая пахота требует боронования. Борон нет. Мужик ищет выход из положения: изоб-ретает бороны-самоделки. Первая самоделка была изготовлена из ели. Мужик подбирал в ле-су двадцатисантиметровой толщины стволы дерева с обилием сучьев. Вырезал срединные части дерева до двух метров длиной. Удалял раскидистые лапы сучьев и раскалывал стволик на две части. Подготовив до десятка еловых ёжиков, он прикреплял их гвоздями к палкам и стягивал верёвкой. Прикреплял оглобли, чтобы можно было впрячь лошадь. Сверху клали на неё небольшой груз, и борона была готова к использованию. Еловые зубья-сучья длиною до 50-ти сантиметров неплохо рыхлили вспаханную землю.
СМЫК называли белорусы такую борону.
Потом стали делать деревянные бороны более капитально. Скрепляли два загнутых бруска в подковообразную форму. Середину переплетали в клетку рейками, просверливали отверстия и крепили ясеневые кленовые зубья. Такие бороны были не совсем практичны, ча-сто выходили из строя деревянные зубья. Поэтому некоторые люди ходили пешком в Переяс-ловку, чтобы раздобыть металлические костыли, которыми крепят железнодорожные рельсы к шпалам. Деревянная борона с зубьями железных костылей была уже гордостью пахаря. Не-которые доставали железные прутья, и кузнец готовил из них зубья для бороны.
Плуги, привезенные с запада, называли саковский и брянский (самый ходовой парокон-ный плуг). Лишь с установлением советской власти на Дальнем Востоке Хабаровский завод «Арсенал» начал производить сельхозтехнику, и стали полностью удовлетворяться нужды крестьян.
Лемеха у плугов быстро тупились и выходили из строя. А поэтому первому кузнецу Лешкевичу весной всегда было много работы (здесь-то он и использовал свой богатый опыт кузнеца – бывшего рабочего Путиловского завода г. Петербурга).
Крестьяне коллективно старались приобрести в первую очередь плуг №3 – это специ-альный плуг для пахоты целины. Для постоянной пахоты приобретался плуг №2 брянский, с большим отвалом, в него запрягали пару лошадей. Часто использовался и плуг №1 (облег-чённый), его свободно тянула одна лошадь по разработанной пахоте.
В первую весну поселенцы под посев пшеницы не успевали готовить землю и в июне за-севали свои клочки земли гречихой. (Гречку у нас можно сеять до июля, она всё равно успева-ет созреть). Сеяли дедовским методом, разбрасывая руками зерно по полю. Хлеб убирали вручную, серпами. Вязали снопы и ставили в ОБАБОК,  по 9 снопов в плотный кружок, сдавят руками колосья в кучу и прикроют сверху распушенным снопом-шапкой, он назывался деся-тый сноп. Постоят снопы несколько дней, подсохнут, тогда увозят их на свои усадьбы и скла-дывают на гумно (большой сарай из колотых плах вставленных в вырубленные в бревне-стойке пазы. Плахи плотно не подгонялись, чтобы протягивал воздух в щели). Снопы штабе-левали, укладывая поплотнее, до самой крыши. Около гумна сразу же готовили ток, разравни-вали землю и утаптывали её. Над током устраивали навес от дождя. С наступлением морозов площадка была прочной и удобной для работы.
Во время обмолота снопы складывали на току в два ряда колосьями друг к другу. Соби-рались по четыре человека. Брали цепы (цеп состоял из деревянной ручки в полтора метра длиной, на конце которой вырезалась кольцевая канавка, по ней свободно вращался ремешок с прикреплённой палкой, в руку толщиной и длиной до 60-ти сантиметров). Становились друг против дружки и били цепами по колосьям. Убедившись, что зерно осыпалось, переворачива-ли снопы и то же самое проделывали вторично. Потом один человек серпом разрезл связки у снопов, другой с оттяжкой бил их цепом, чтобы они вспушились, а двое били по взлохмачен-ной соломе. После такой обработки трудно было обнаружить зерно в соломе. Солому допол-нительно перетряхивали граблями и сгребали в кучу. Зерно с мякиной отгребали в сторонку. Потом в таком же порядке всё делали вторым заходом. Устраивали ещё и деревянные катки с вырубленными зубьями для обмолота. Каток привязывали к лошади и тянули его по разло-женным хлебам. Зерно и так осыпалось неплохо.
Для веяния зерна готовили деревянный совок. Набрав зерна в него, резким движением руки отбрасывали зерно от себя так, чтобы оно летело не кучно. Тяжелое зерно улетало на 5-6 метров а мякина оставалась у ног. Не каждому и доверялось в семье веять зерно. На это нуж-ны были так же ловкие и способные люди.
Чтобы испечь хлеб, нужно зерно превратить в муку. Для этого делалась ручная мельни-ца. Отпиливали от крепкого ясеня две чурки диаметром в 50 см. У нижней – основы по краю приделывался бортик, чтобы не выкатывалось зерно, и в одном месте от бортика приделы-вался желобок для высыпания простомола. В чурку в центре вбивали металлический штырь. Верхняя чурка по высоте была раза в два меньше, более облегченная. В ней в центре дела-лось отверстие диаметром 6-8 см, через которое насыпалось зерно, и в центре его проходил штырь. А чтобы верхний диск устойчиво вращался на оси, то для этого через отверстие в накладку прибивалась рейка-планка, в которой высверливали отверстие для штыря – оси. Прикрепляли с краю ручку, за которую брались два человека и вращали её. В трущиеся части вбивали разные кусочки железа, чугуна, гвозди и другие металлические предметы так, чтобы они не выступали. Дерево постепенно стиралось, а металлические части, выступая, лучше пе-ретирали зерно. В процессе работы сначала высыпается крупа, из которой можно было варить кашу. Чтобы получить муку, нужно было ещё раз такую крупу высыпать на повторный пере-мол. Работая, люди быстро уставали, обливаясь потом. За два-три часа намалывали муки на 4-5 буханок хлеба.

Прежде чем печь хлеб, нужно было ещё и просеять муку. Одни делали сито из жестяных банок, пробивая в них дырочки гвоздем. Другие мастерили сито из деревянного ободка, пере-плетая узкой мочалкой липовой коры.
Дорого доставался людям выстраданный кусок хлеба. Цены не было такому хлебу.
Часто хлеба не хватало до нового урожая. И, наголодавшись, крестьянин косил недо-зревший хлеб. Накосит несколько снопов, сложит их в баню и несколько дней протапливает печь, чтобы просох хлеб (иначе его и не вымолотишь). Детишки на день несколько раз спро-сят: «Тато, скоро будете молотить? Хлеба хотим».  Родители успокаивали детей и себя тем, что через 2-3 дня можно будет поесть досыта хлеба.
Позже ручные мельницы устраивали из камня.
В 1911 году жители, ещё не обжитой деревни, подали  прошение в Переясловскую во-лость на постройку мельницы. Волость прошение удовлетворила и оказывала содействие.
Строительство мельницы возглавил зажиточный крестьянин Пендик Иван Миронович. Строи-тельством руководил опытный мельник – латыш Эрдман Фриц Фрицевич. Бригада состояла из 15-ти человек, специально приехавших строить мельницу. Огромную помощь в строительстве оказало общество. Крестьяне из Прудков, Полётного и Петровичей подвозили на своих лоша-дях к месту стройки лес, камни, гравий, давали мешки под засыпку гравия.
Люди, намаявшись добывать муку ручным способом (ручными мельницами), охотно по-могали Пендик Ивану. Итак: за один год совместными усилиями была построена водяная мельница у ныне действующего большого моста через Кию для проезда на Заречную улицу. Сейчас ещё хорошо видны остатки дамбы сооружённой под мельницу.
Заработала мельница. Строители разъехались, а любящий своё дело Фриц Фрицевич остался работать мельником у Пендика Ивана, который присвоив добрую долю общественно-го труда, стал хозяином мельницы.
Фриц Фрицевич был крепкого сложения человек. Слыл богатырскою силою и разносто-ронними способностями. На удивление всем, он даже умел наращивать стертые мельничные камни-жернова. Батрачил на хозяина день и ночь, а семья жила  впроголодь. Часто приходи-лось жене идти с поклоном к хозяину мельницы и просить муки на галушки, чтобы покормить семью.
Вскоре при несчастном случае погиб хозяин мельницы. Мельница немного захирела.
Работавший на мельнице Эрнест Юрьевич Швальба, преследуя личные корыстные цели наживы, решил без особого труда поднять свое состояние, а для этого надо было всего лишь жениться на вдове..., теперь уже хозяйке мельницы.
 Позже при семейных ссорах он часто выговаривал жене: «Я мельницу сватал, а не те-бя».
Швальба, имея капитал жены, быстро восстановил мельницу. Она стала работать даже лучше. За сутки перерабатывала зерна до 35 центнеров.
Крестьяне, рассчитываясь с хозяином, платили натурой (зерном). С одного пуда зерна, превращенного в муку, он брал два фунта пшеницы и большой ковш муки.
Не один Эрдман работал на хозяина. Многим пришлось вложить часть своего труда в личное хозяйство Швальбы. Он имел много надворных построек и всякой живности: шесть дойных коров, пять рабочих лошадей, свиней, овец, гусей, кур.
Эрнест так и оставался хозяином мельницы до 1937 года. Она давала ему уж больно большой доход. Налог выплачивал государству в срок и, выражая обиду, с усмешкой говари-вал: «Я стригу своего барана в год два раза, и он не обижается, а меня стригут один раз и мне обидно». Вскоре Швальба был выслан из Полётного.
Бытовые условия определяют жизненный уровень человека. Каждому поскорее хоте-лось срубить получше избу и сложить со сводом русскую печь, как это  делают на западе. Дома делали уже, кто как мог,  по возможностям своих сил. А вот печи клали почти все одина-ково. Кирпича не было, поэтому первые печи – времянки лепили из глины. Приспосабливались по-разному.
Одни на деревянную основу-фундамент заплетали арочный каркас из прутьев. Потом его обмазывали глиной с двух сторон. Намажут слой. Высохнет. Потом ещё подмазывали по частям. Так и формировалась арочная печь. Быстро такую печь не сложишь. Если сейчас печ-ник выкладывает печь за день, то им приходилось лепить полмесяца. Печь внешне была по-хожа на русскую, со сводом. Когда топили, то глина постепенно обжигалась и печь станови-лась прочной и устойчивой.
На фото: Чихунов Афанасий Павлович, в центре – Эрдман Фриц Фрицевич, Барышева Устинья.
Другие на деревянную основу – бревенчатый срубик – устраивали арку из плах колотого бревна. Кругом устанавливали стены. Сырую глину закладывали сверху и по бокам и трамбо-вали толкушками. Старались создать по поверхности 20-ти сантиметровый плотный слой гли-ны. Когда топилась печь, то арка постепенно сгорала, а глина обжигалась и становилась очень прочной.
Пищу варили в чугунах и кувшинах, ставя на жар и обкладывая дровами. Когда надо бы-ло испечь хлеб, то топили дольше, чтобы больше было жару, и лучше нагрелась печь. Прото-пив, жар сгребали в сторонку и метёлочкой подметали под. Летом и осенью буханки из теста клали на капустный лист и на деревянной лопате отправляли в топку, умелым движением сбрасывая их на горячий под. Если пекли без капустного листа, то на подметённый под насы-палась тонким слоем мука и на неё выкладывались хлеба. Каждый день печь хлеб некогда было. Поэтому пекли в неделю два раза.
 Трубу лепили тоже из глины, постепенно просушивая основу. Но выводили её только через потолок, и получался дом без трубы. Веками строили на родине деды и прадеды (пред-ки) дома без труб, и при виде дымящихся изб тревог не появлялось (возникало).
Поселившись в Полётном, белорусы начали строить дома так же, без труб. Незнакомая дальневосточная зима давала о себе знать. Сильные морозы быстро выхолаживали убогие избёнки. Топить приходилось много. Дров не жалели: лес окружал усадьбы. Из раскалённых печей вылетал даже огонь, а искры с дымом разносились по всему чердаку и ласкали хорошо просушенную дранку.
 Уберегая дома от пожаров, старики и дети частенько дежурили на чердаках с ведром воды и кружками, обливая водой крышу. Однако, и это не спасало жителей. Несколько домов всё же загорелось. Это заставило новосёлов учиться выводить трубы поверх крыш из кирпи-ча, который уже начали делать местные жители. Некоторые заново строили печи из кирпича.
Подвербный Егор Родионович и Махотко соорудили первые заводики на краю села, у озера. Жители позже назвали его Гапулино озеро.
А ещё кирпичный заводик работал за Самодумовкой. (Зеленую улицу раньше называли Самодумовкой…)
В августе 1907 года провели первый сельский сход, на котором был избран старостой Василичин Сергей Кононович. Старосте выдавалась специальная нагрудная медаль, и его ни-кто не имел права тронуть даже пальцем.
При отделении от семьи молодых хозяев плановый отдел предлагал им селиться с про-тивоположной стороны села – это в двух километрах от родительских усадьб. Люди возража-ли против таких распоряжений. Стали самовольно строить дома и осваивать земли вблизи ро-дителей. За что их и стали называть самодумовцами, а поселение – самодумовкой.
В 1918 году строили крахмалопаточный завод между Полётным и Прудками. И уже было выстроили одноэтажное и двухэтажное здания. Но с началом Гражданской войны строитель-ство его прекратилось.
Собирались ещё строить спичечную фабрику.
Резали двухметровой длины чурки ясеня, кедра, осины и клиньями кололи на плахи. Подровняв их немного топором, застилали потолки и полы в наспех срубленных первых до-мах. Нестроганый пол первопоселенцы мыли раз в год. Перед пасхой снимали часть половиц (они не прибивались), выносили на улицу и бросали в лужу. На другой день отмокшую грязь соскабливали лопатой и смывали тряпкой. После чего заносили в избу и укладывали на преж-нее место. Так за несколько дней и вымывался пол. А обычно полы заметали веником. Сор не мели к печке и не выбрасывали на улицу, а заметали, как правило, в щели, образовавшиеся от усушки плах.
Щели настолько были велики, что через них проваливались даже мелкие предметы. Ре-бята часто подмечали, что «беспризорные» ложки падали в подпол. Присаживаясь  за стол, отец строго опрашивал:
– Где ложки?
 Ребятишки, не раздумывая, бросались в подпол и с улыбкой на лице подавали ложки родителям. Каждый быстро узнавал ложку хозяина и обвинял его за плохой присмотр.
Все быстро свыкались с постоянной пропажей вещей, и когда не оказывалось шапки или рука-виц, отец приказывал детишкам: «А ну лезьте в подпол!»  И точно: вещи оказывались там.
Посуду всю необходимую для домашнего пользования готовили из дерева. Бочки, ли-повки для меда, ночёвки – деревянные облегченные корытца,  готовили в большом количе-стве. Одни служили для стирки онучей (портянок), так как весной и осенью в сырую погоду стирали их почти каждый день. Летом всё больше ходили босяком: лаптей одних хватало не больше, как на неделю. Так и приберегали обувь. Другие ночёвки предназначались для купа-ния детей и пропылания (провеивания) семечек. В бане вместо тазов служили так же ночёвки. Для замески теста готовилась дёжка. Отдельные умельцы делали для населения чашки, лож-ки, ковши и вёдра. Трифонов известен был как большой мастер поделок из дерева. Он с по-мощью самодельного токарного станка мастерил прялки. К нему даже ехали люди из других сел. Часто бывало, довольные крестьяне везли домой объёмные, любовно отделанные с ор-наментом, сундуки.
За долгий световой день намаявшись, люди ложились до темна, и им не требовалось ис-кусственного освещения. Да и вставать надо было часто с восходом солнца. А вот в долгую зимнюю ночь свет был необходим. Ламп не было. Выручала веками служившая человеку лу-чинушка. Днём заранее заготавливали из сухого кедра лучины. А вечером лучину прикрепляли у отверстия печной трубы – горянок называлось это место – через него вытягивалась копоть. Под лучиной ставился чугунок на пол для падающих угольков. Одна сгорает, другую ставят, так и мерцала тусклая лучина с потрескиванием, как будто кто-то сидел в доме и хрустко щёлкал орешки.
Многие ребятишки охотно брались выполнять обязанности ответственного за свет и, пе-ребирая лучины, устанавливали им очередность на почётное место.
Несколько меньше было хлопот со светом, когда использовался смолистый кедр. Нару-бив чурочек с обилием смолы, как готовят палочки для самовара, накладывали их колодцем на горянок и поджигали. Такой светильник был более практичным. Чурочки горели дольше, и от смолы было больше света. А то и просто подкладывали чистую смолу.
  Когда убивали дикого зверя, и имелись излишки сала, то делали светильники на сале, положив его в чашечку и поджигая просаленную тряпочку. Хоть и копоти было много от него, но всё же это был более устойчивый свет.
  С появлением торговых лавочек стали завозить керосиновые лампы. Ламповые стекла берегли, как свой глаз, да и керосина нс всегда было в достатке. Поэтому зажигали её по большой необходимости да  по великим праздникам.
 Людей всегда томила нужда в одежде и обуви. Купить было нечего, да и не за что. Вот и приходилось самим готовить самую примитивную обувь – лапти. В Полётном люди не находи-ли рядом достаточного количества деревьев, чтобы можно было надрать коры. Поэтому и ез-дили за Бичевую на уже знакомые людям лесные деляны,  где преобладала липа. Соберутся мужики, запрягут подвод пять, шесть и коллективно едут по едва проторенной ухабистой до-роге. Надерут коры полные телеги, каждый себе (драли только липу да маньчжурский орех). Привезут домой. Смотают в кольца, нанижут на верёвочки, как баранки, и повесят на улице для просушки. Дня через три уберут на чердак, и лежит лыко до зимы. Зимой несколько боль-ше выкраивалось у  крестьянина свободного времени.
День короткий, а вот ночи долгие. Мужики и принимались вечерами плести лапти. Доста-нут с чердака заготовленное лыко, размочат, нарежут нужной ширины ленты и приступают к плетению лаптей. За вечер, смотришь, и приготовит отец две-три пары обуви.
Радости детям не было предела. Глядишь, и ссора произойдет из-за лаптей. Иному радостно, а кто и плачет.
   

  Такая обувь не прочная была.  Носили её постоянно... А занятому крестьянину в хозяй-стве и некогда было плести. Поэтому домочадцы (обычно ребятишки) и просиживали всю зи-му дома (летом же бегали босяком). А если требовалось выйти на улицу на короткое время, то бегали босыми. «Ноги замерзнут, покраснеют. Попрыгаешь по хате, приткнешь ступни к печке, и всё пройдет, – вспоминает Власова Лидия Кузьминична, – когда повзрослели немного, то нас, ребятишек, водили по воскресеньям и по божественным праздникам в церковь. Так мы были очень рады, что идём на улицу. Сходишь в церковь, снимешь лапти, завернёшь их в портянки и подвесишь на гвоздик, до следующего празднества. Помнится, исполнилось мне 18 лет. Отец привёз мне ботинки. Так я шла в церковь в лаптях, а перед заходом в помещение переобулась в ботинки. Простояв всю молебню, вышла на улицу, опять надела лапти, а бо-тинки под мышку и скорей домой. Ходили ведь только обязательно в церковь, для неё и обувь берегли. А в школу ходить не в чем было, я и осталась безграмотная».
Крестьянин без верёвки не мыслил свою жизнь. А взять её негде. И опять нужны знания для изготовления верёвок. Первое время драли кору липы двухметровой длины, размачивали её в озере или болоте, потом с помощью специального приспособления вили веревки. А тон-кие веревочки разной толщины нужны и на вожжи, и на повод для уздечки, и на супонь для за-тяжки хомута, да и лапоть не обходился без верёвочки, с помощью которой он привязывался к ноге и обвязывалась портянка до самого колена.
Позже, когда стали сеять коноплю, то верёвки вили из неё. Поселенцы завезли с собой семена льна и конопли, а так же вековой опыт дедов и прадедов по возделыванию этих куль-тур и кустарному изготовлению тканей изо льна. Сеял хозяин льна на свою семью 5-6 соток. На новых землях он рос хороший (до одного метра высотой). После созревания вырывали с корнями и тут же расстилали для просушки. Отбив семена, пропускали через мялку. Мялку готовили из широких реек. Скрепляли три рейки так, чтобы средняя могла двигаться. Клали лён на рейки, а средней придавливали. Лён, изгибаясь, становился мягким. Связывали его в жменьки (жменька – это столько, сколько можно было взять свободно в руку) и складывали в кули. В куль входило до тридцати жменек. Заготовленного льна получалось до 20-ти кулей. После чего на специальных приспособлениях расчёсывали его, и получалась пряжа. Из пряжи сучили нитки с помощью веретена и прялки. После чего ткали материал на самодельных ткац-ких станках.   Из всего этого льна получалось около 200 метров материи в 50 см шириной. 200 метров, кажется, много, но и этого было недостаточно. Ведь нужно было сшить всем натель-ное и верхнее бельё, одеяла и полотенца, портянки и тёплые пиджаки. Все ходили во всём бе-лом (красить нечем было), и не случайно поэтому люди, работающие в поле, называли сами друг друга «лебедями».
От лучинного такого освещения дома быстро закапчивались. Надо было белить, а изве-сти взять негде. Жители села Прудки, проявив наблюдательность, обнаружили близ села светлую глину. Вот все и ездили за ней, разводили и белили избы.
Кия летом выглядела несколько иной. Берега были укрыты сплошной зелёной стеной ивы, черёмухи, берёзы, хвойных и широколиственных деревьев. Дно реки, сильно заросшее  водорослями, особенно на перекатах (трава вытягивалась на несколько метров). Воды в два-три раза больше было. Лес начинали плавить даже выше Прудков за тридцать километров. На перекатах и сорвало лесом всю траву. Во время сильных разливов лес даже расплывался по пойменным местам, и сплавщикам приходилось лошадьми подтягивать его опять к реке.
Вода была, безусловно, чистая. Рыбы было много: таймень, ленок, хариус, чебак и, осе-нью на нерестилищах, кета. «Отец, бывало, запряжёт лошадь, поставит ящик на телегу и вы-едет под вечер на перекат. Стоя в воде, вилами набросает 30-40 кетин. А удочкой, так я сам за час налавливал хариусов на уху или на жаркое на всю семью» –  вспоминает Власов Гавриил Елисеевич.
Позже люди ловили рыбу неводками (сами вязали из льняных ниток) на Хору. В стомет-ровый неводок за одно притонение попадало до  300 кетин.
Рыбы ловили много. Но она здесь уже выбившаяся, не жирная. Хотелось покушать и жа-реную, а масла и жиров не было. Поселенцы и на этот счёт нашли выход из положения. В тай-ге, по склону сопки, было очень много жирных барсуков. Так на барсучьем сале и жарили ры-бу.
 На месте Полётного и в окрестностях господствовал смешанный лес с большой приме-сью хвойных деревьев – корейского кедра, тёмно-зеленой пихты и ели. Из лиственных пород здесь встречались: вяз, маньчжурский орех, монгольский дуб, жёлтая и чёрная берёза, амур-ская липа, клён, ильм, вяз, ясень, амурский бархат, дающий ценную пробковую кору, тополь, осина и т.д. Кустарниковые заросли состояли из жасмина, бересклета, жимолости, орешника, смородины, амурской сирени, калины. Такая тайга была перевита многочисленными лианами: амурской виноградной лозой и лимонником. Обилие папоротников и других трав. Здесь же в большом количестве цвели ирисы, пионы, оранжево-красные и жёлтые саранки.
Тёплое и влажное лето способствовало огромному развитию насекомых. Особенно мно-го кровососов – оводов (слепней), комаров, мошек. У речки, озера, по заболоченным местам от них, буквально, не было никакого спасения. Животные страдали от постоянного возбуждения и истощения, вызванного укусами насекомых.
 Н. М. Пржевальский, проходя по нетронутой тайге Приуссурья, записал в свой дневник: «Комары, мошки и оводы являются летом в Уссурийском крае в таком бесчисленном множе-стве, что не видавшему собственными глазами, или не испытавшему на себе всей муки от названых насекомых, трудно даже составить об этом и понятие. Без всякого преувеличения могу сказать, что если в тихий пасмурный день идти по высокой траве Уссурийского луга, то тучи этих насекомых можно уподобить разве только снежным хлопьям сильной метели, кото-рая обдает вас со всех сторон».
Были случаи, что даже некоторые семьи уезжали из этих мест из-за «гнуса»
Не нужно было идти далеко, чтобы встретить изюбра, косулю, кабаргу и диких свиней. Частенько навещал и красавец уссурийской тайги – тигр. Типичен для местной тайги чёрный (гималайский) медведь. В густых зарослях высокотравья и кустарников нередко можно было увидеть тропинки, проложенные медведями.
Черникова Мария Матвеевна вспоминает: «Когда мы были ещё небольшими, зажгли ве-чером кухлик – сальный светлячок. Смотрим, а к нам в окошечко заглядывает голова медве-дя».
А Эрдман Фриц Фрицевич однажды вышел в утренних сумерках на улицу и видит: в со-седнем огороде стоит человек. Он и говорит: «Кум, ты что так рано встал?»  «Кум» согнулся и побежал  на четвереньках.
Промысловыми и пушными зверями являлись: белка, колонок, енотовидная собака, ли-сица. Промысловики за один день отстреливали до 30-40 белок. Водилось очень много рябчи-ков, уссурийских тетеревов и фазанов.
Для личного пользования поселенцам государство отвело участок леса до царской до-роги, которая проходила в 12-ти километрах восточнее села Полётного. Царской дорогой жи-тели назвали специально проложенную в тайге дорогу, по которой ездили люди до Владиво-стока ещё до открытия железной дороги. В труднопроходимых местах делалась накатная стлань из тонкого леса.
Полётненцы часть общественного леса продавали приезжавшим подрядчикам (первый подрядчик был Куликов Афанасий Сергеевич). По просьбе подрядчика староста собирал сходку мужиков. И шёл торг между опытным торговцем и безграмотными мужиками. После общего согласия за определенную деляну леса подрядчик выдаёт деньги старосте. Афанасий Сергеевич  Куликов прикидывал: «Дёшево достался лес. Надо угостить мужичков, чтобы и в другой раз можно было поживиться». Й тут же спешил отблагодарить за уступчивость: вы-ставлял несколько вёдер водки с закуской и устраивал попойку.
Попоенные деньги, полученные от подрядчика, староста с выборными лицами делил по дворам. Доля приходилась только мужскому полу. У кого много было мальчишек, тот и радо-вался дармовым деньгам, а семьям без мальчишек было очень обидно за несправедливость.
Подрядчики старались использовать местную рабочую силу для заготовки леса. Многие шли на заработки. Пилили ручными пилами и трелевали на своих лошадях до реки, чтобы летом можно было сплавить до Переясловки. За каждый проработанный месяц подрядчик платил деньги, но только выплачивал не всю сумму (специально делал так, чтобы рабочий постоянно был зависим от него). Обмер леса вёл аршинами и вершками (вершок – два пальца толщиной. Считалось 3 сантиметра).
Ежегодно заготавливали Куликову А. С. до 5-ти тысяч кубических метров. Работа была тяжёлая. За день втроём спиливали с корня 8-10 деревьев и трелевали за 3-4 км до шести бревен.
«Лес был очень густой и стройный. Солнечный день, а в лесу сплошной мрак. Даже жутковато одному. Ель и пихта, заготавливаемые на жерди, достигали более 20-ти метров.
Пилили, в основном, кедр, но брали и пихту, берёзу, осину и липу.
– Лес хищнически уничтожался, а о восстановлении его никто и речи не вёл, –  с грустью в душе рассказывал Власов Гавриил Елисеевич.
Куликов привозил для населения хозяйственный инвентарь, овёс и продукты. За что и брал деньги по своему усмотрению. Торговля шла без всякой этики. На одних и тех же весах вешали сахар и гвозди, крупу и смолу, керосин и др. продукты.
Приезжали из города специалисты, привозили специальные пилы и учили местных лю-дей пилить бревна на тёс и брус, из которого получали шпалу для железной дороги.
Первопоселенец молдаванин Павел Бабулич в 1909 году приступил к строительству ма-газинов. Вскоре нанятые китайцы выстроили три магазина.
В магазинах торговали доверенные Бабуличу китайцы. В начале 1900 года корейцами и китайцами было заселено брошенное по неизвестной причине русскими село на берегу реки Хор – Александро-Михайловское. Они назвали поселение Табань. В  Табани занимались ого-родничеством, выращивали чумизу (зерно, подобное нашему просу), опиумный мак, собирали дары природы: лимонник, лекарственные травы, и всё это переправляли на свою сторону. Ло-вили в большом количестве кету и белорыбицу. Вот они-то и научили русских ловить кету крючками. Ловля рыбы крючком – зверский способ. Он в настоящее время строго запрещён.
Крючок – это длинная составная палка из тяжелого дерева до 15-ти метров длиной и толщиной с черенок лопаты, к которой через полметра с одного конца прикреплялись большие металлические крючки. Человек, запустив такую палку на дно русла реки, где идёт рыба (она, в основном, идёт по дну фарватера), через полминуты дергает её к себе, сам же спускается вдоль берега вместе с палкой вниз по течению. Как только рыба попадалась на крючок, то её спешили вытащить на берег. С таких крючков срывалось много изуродованной рыбы.
Ведь крючок поддевал рыбу с нижней стороны и распарывал брюшную полость. Кета шла уже со зрелой икрой и молоками, а после такого ранения она не способна была оставить потомство и погибала.
Рыбы налавливали много. Солили. Пускали в продажу, а некоторые даже кормили сви-ней.
Хищническое истребление кеты свидетельствовало в том, что китайцы и некоторые рус-ские занимались специально заготовкой кетовой икры для  продажи. Поймав самца, выбрасы-вали тут же в воду, а если попадалась самочка, то ножом вспарывали живот, забирали икру, а её бросали в воду. Так и заготавливали по несколько бочат икры для себя и на продажу.
Это, безусловно, сказывалось на истреблении ценной породы рыбы, которая строго придер-живается природного инстинкта – возвращаться через 3-4 года на родину.
В. К. Арсеньев, исследуя горы  Сихотэ-Алиня, очень хорошо описывает ход кеты:
«Представьте себе тысячи тысяч рыб от 3,3 до 5килограммов весом, наводняющих реку и стремящихся вверх к порогам. Какая-то неудержимая сила заставляет их идти против воды и преодолевать препятствия. В это время кета ничего не ест и питается только тем запасом жизненных сил, которые она приобретала в море... Рыбы было так много, что местами за ней совершенно не было видно дна реки. Интересно наблюдать, как кета проходит пороги. Она двигается зигзагами, перевёртывается с боку на бок, кувыркается и всё-таки идёт вперед. Там, где ей мешает водопад, она подпрыгивает из воды и старается зацепиться за камни. Из-битая, израненная, она достигает верховьев реки, оставляет потомство и погибает».
Дальше В.К. Арсеньев пишет: «Интересная картина представилась нашим глазам. Река была буквально запружена рыбой. Это была кета. Местами от погибшей кеты образовались целые завалы. Тысячи её набились в заводи и протоки. Теперь она имела отвратительный вид. Плавники её были обтрепаны и всё тело изранено. Большая часть рыбы была мёртвой, но некоторые из них ещё не утратили способности двигаться. Они все ещё стремились вверх против воды, точно рассчитывая там найти избавление от своих страданий. Для уборки рыбы природа позаботилась прислать санитаров в лице медведей, кабанов, лисиц, барсуков, еното-видных собак, ворон, сизоворонок, соек и т.д. Дохлой кетой питались преимущественно птицы, четвероногие же старались поймать живую рыбу. Вдоль реки они протоптали целые тропы. В одном месте мы увидели медведя. Он сидел на галечниковой отмели и лапами старался схва-тить рыбу. В другом месте рыбой лакомились два кабана. Они отъедали у рыб только хвосты. Пройдя еще немного, я увидел лисицу. Она выскочила из зарослей, схватила одну из рыбин, но из предосторожности, не стала её есть на месте, а потащила в кусты.
Больше всего здесь было пернатых. Орлы сидели около воды и лениво, не торопясь, точно сознавали свое превосходство, клевали то, что оставалось от медвежьей трапезы. Осо-бенно же много было ворон. Своим чёрным оперением они резко выделялись на светлой ка-менистой отмели.
Вороны передвигались прыжками и особое предпочтение оказывали той рыбе, которая стала уже разлагаться. По руслам шныряли сойки, они ссорились со всеми птицами и пронзи-тельно кричали.
Вода в протоках кое-где начала уже замерзать, Вмёрзшая в лёд рыба останется так здесь на всю зиму. Весной, как только солнышко пригреет землю, она вместе со льдом будет вынесена в море, и там уничтожением её займутся уже морские животные». В.К. Арсеньев. «В дебрях Уссурийского края».Бабулич быстро вырастал за счёт наёмных рабочих и хитрой спекуляции. Раскорчевали ему три десятины земли, которую пахал по своим давним традици-ям быками и сеял, в основном, излюбленную кукурузу.
Всю свою усадьбу огородил трёхметровым сплошным забором и занялся вплотную кон-трабандой.
Китайцы завозили продукты, товары, ханжу (китайская водка) в металлических банках, баночках (широкие металлические баночки) и даже в больших, специально сделанных дере-вянных ящиках, вёдер на 18-20. Всё это продавалось местным жителям по спекулятивным це-нам.
От населения он брал пушнину, панты, мускусную железу кабарги и через китайцев отправлял за границу.
Сам был очень нелюдим. Таким быть его обязывала и нечестная жизнь. У Бабулича бы-ло пятеро детей: три сына и две дочери. Дети осуждали отца за несправедливую жизнь в об-ществе. А сын Михаил даже принимал активное участие в партизанском движении и погиб за советскую власть. В 1937 году  Павел Бабулич был выслан из Полётного.


                Переселение

   Со строительством железной дороги до Сретенска  (конечная станция на берегу реки Шилка) увеличился поток переселенцев на Дальний Восток.
   Царское правительство по всей Российской Европе делало объявления, призывая народ к переселению. Объявлялись и льготы для переселенцев. Но многие сразу не решались ехать. Посылали ходоков на собранные деньги. Те, побывав в Приамурье, рассказывали о его богатых и урожайных землях, об обилии леса, зверя, рыбы (можно держать пчел), о хороших лугах с сочными и высокими травами.
   Первым ходоком в будущее село Полётное был Брит.
   Крестьянской бедноте и батраку терять нечего. Вот они и отправились в дальний путь в надежде, что устроят себе нормальную жизнь.
   Оформляли переселенческие документы и приобретали проездные билеты по дешё-вым тарифам стоимостью в 13 рублей на взрослого человека. Юноши рассчитывали на то, что за те 5 лет, которые правительство обещало сделать отсрочку взятия на службу, они смогут помочь  своим родителям встать на ноги.
   Везли с собой незавидный  хозяйственный инвентарь и кой-какой скарб, а пчеловоды – улья с пчёлами. Всё это тоже оплачивалось по дешёвому тарифу. А в дальнем пути на боль-ших станциях были организованы пункты по оказанию помощи переселенцам, где детям до 10-12 лет по документам выдавали бесплатный паек: хлеб, приготовленную пищу, молоко.
   Выезжали больше весной, чтобы можно было успеть за лето добраться до места, да ещё и надо подготовиться к зиме. Только до Сретенска по железной дороге ехали по месяцу, а то и более. Многие ехали, а вот кубанским казакам давались особые льготы. Им выдавали подъёмные с последующей выплатой в течение пяти лет,  и они имели  право бесплатно везти любой скот и весь хозяйственный  инвентарь.
   У Сретенска баржи загружались до отказа семьями Полтавщины, Белоруссии, Черни-говской, Воронежской губерний и других мест Российской Европы. Металлическая баржа при-нимала в свой трюм до 30 семей. И маломощный колёсный пароходишко, зацепив 2-3 таких баржи, плыл не спеша вниз по течению угрюмого Амура. Баржи не были специально приспо-соблены для перевозки людей. Люди питались сухими продуктами, запивая сырой водой мут-ной речки. Радости не было конца, когда пароход причаливал к берегу. Люди, привязанные ст роду к земле, вываливали все на берег и радостно вздыхали. Дикий берег сразу оживал от шума людей, покрывался пестротой красок, и загоралось множество маленьких, дымящих не-обычным запахом, костров.  Каждая семья спешила сварить какого-нибудь супа, либо души-стой каши. Тут уже было не до чая, сахару все равно не было.
Мальчишки с радостью бросали камни в воду. Каждый старался наперебой бросить как можно дальше и больше. Девочки прилипали к пёстрой окраске камней, набирая побольше в подол приглянувшихся любопытному глазу. «Теперь не скучно будет на барже, можно и поиг-рать» – говорили меж собой по-деловому озабоченные дети.
Любители-рыболовы успели уже поймать удивительную рыбу, скользскую и очень не-приятную на вид, да которая ещё скрипела, двигая крылом. Рыбака с пойманной рыбой окру-жали со всех сторон. Все переспрашивали: «Что это такое?» Но ответа ясного так никто и не мог дать. Все видели её первый раз. И тут кто-то сказал: «Слышь, она скрипит». А смышлёные мальчишки уже кричали на бегу: «Скрипуна поймали! Скрипун попался!»  Так рыбе и дали название «скрипун». Лишь много лет спустя узнали, что её называют касаткой.
Команда парохода и часть мужчин в это время загружали на себе дрова в пароход, что-бы можно было доплыть до следующей остановки (первые пароходы работали и отаплива-лись дровами). Сделав запас дров на сотню километров, убогий транспорт опять продолжал свой путь во власти быстрого течения могучей реки.
Добравшись до Хабаровска, люди расселялись в разные места по предложению пересе-ленческого пункта. Семьям выдавалось денежное пособие до 300 рублей с последующей вы-платой. Зная место по рассказам своих ходоков, Брит Агафья да брат Мирон с Ксенофонтом Пендик поехали в будущее село Полётное ( название дано уже было по маленькой реке По-лётке, правому притоку реки Кии).
Доехали на поезде до Переясловки, потом на лошадях добрались до Георгиевки и оста-новились на время. Мужчины срочно отправились на место поселения готовить временное жи-лье для своих семей. Брит Агафья отправила своего старшего сына (муж умер в дороге). При-быв на место с представителем по нарезу участка, мужики увидели молдаванина Бабулича Павла, который проживал в землянке и занимался выращиванием кукурузы.
На другой же день, с утра пораньше, выбрали подходящее место на берегу Кии и при-ступили к работе. Вырубили кустарник. Положили в два венца сруб на землю. В средине сру-ба углубили землю на полметра. К срубу приделали крышу и засыпали сверху землей. Зем-лянка готова. Вскоре сделали и баню.
Приготовив убогое жилище, мужики вернулись в Георгиевку. Купили лошадей с телега-ми. Сложили кое-какие вещички, посадили малых детей и двинулись на  Васильевку, а на сле-дующий день, по только что проторенной тропе, с большим трудом, добрались до своих не-обычных домиков первые поселенцы: Брит Агафья Авхимовна с 12-тью детьми и братья Пен-дики Ксенофонт Тихонович и Мирон Тимофеевич со своими семьями из Черниговской губер-нии,  Суражевского уезда, Загорской волости, села Антоновки.
Прибыли и порешили: многосемейным поселиться в землянку, а малосемейному Мирону в баню. Когда надо было топить баню, то все его вещи выносили в землянку, а настил, слу-живший нарами для спанья, превращался в полок для любителей русского пара. После бани слегка просушивали помещение, и жильцы опять поселялись в неё. Так и кочевал Мирон Ти-хонович со своей семьёй, пока не сделали постоянного жилья. На улице слепили из глины печь, и в теплое время года пекли хлеба в ней. Зимой же питались пышками, испеченными на сковороде. За продуктами плавали в Георгиевку на лодке. Зимой ходили по льду этим же пу-тем. Либо другой дорогой, через Васильевку.
Забравшись в глушь вековой тайги, люди и радовались богатству окружающей природы и страшились её дикости. Ведь в любую минуту можно было встретиться с тигром, медведем, рысью и диким кабаном. Боялись далеко отходить от жилья.
Работали много. Сильно уставали. Делали дома для постоянной жизни и корчевали лес на своих участках. А тут ещё дополнительно изнуряли человека овод, мошка и комар – злей-ший бич нашей тайги в летнее время. Спасенья не было от гнуса ни днем, ни ночью. Ребятиш-ки ходили опухшие, с расчёсами за ушами и на ногах до самой глубокой осени
Первая самая трудная и загадочная зима подкрадывалась быстро. Условий для нор-мальной жизни – никаких. Зимой единственное удовлетворение было – тепло от печки. Топили, топили и топили. Глиняные печи не нагревались сильно и жилища быстро выхолаживались. Вся детвора прозябала в помещениях: на улицу идти было не в чем.
С пробуждением природы 1907 года стали прибывать ходоки, как вестники весны.
Рубанцов приехал и остался здесь, вызвав свою семью на постоянное поселение. Пять братьев Королёвых построили дома и отправились в зиму домой за семьями и лишь весной 1908 года совместно стали обживать свои усадьбы. Пришли ходоками братья Иван и Абрам Красных, срубили себе домик за Киёй на самом берегу и остались навсегда, вызвав к себе семьи.
Черников Игнат Осипович заехал на Дальний Восток не от доброй воли: за распростра-нение прокламаций в 1905 году был схвачен полицейскими и посажен в тюрьму. Бежав из тюрьмы и дождавшись в Сибири свою семью, прибыл как переселенец в Полётное.
Многие ехали по железной дороге через Манчжурию. И лишь часть переселенцев везли по Амуру от  Сретенска.
Водный транспорт особенно не стремились загружать переселенцами, так как надо было везти необходимые товары и грузы государственного значения, а транспорт был слишком ма-лочислен.
Июньским тёплым днём Власов Елисей встречал в Хабаровске свою семью из Гомель-ской губернии. Елисей отбыл 10-ти летний каторжный срок за коллективное убийство деспота управляющего – верного слугу помещика. Вернуться на родину не разрешили. Пришлось вы-звать к себе семью.
Оформили переселенческие документы, получили пособие и поехали на новое место. Добрались до Георгиевки. Отец оставил нас, а сам пошел в Полётное. На выделенном участ-ке, ныне Колхозной улице, спешно соорудил из кольев круглый шалаш, обсыпал землей и прикрыл берестой. Жилье готово. Нужно было доставить семью и вещи.
«Мы, старшие, вместе с родителями, – вспоминает старший сын Гавриил, – брали под силу котомки с вещами и несли до Полётного. За несколько раз мы перенесли свои «манатки». Потом родители корчевали землю под огороды, а мы из Георгиевки носили семена картофеля. Надо было спешить с посадкой, ведь, по нашим подсчетам, близилась середина июня. Рас-корчуем маленький участок – засадим, ещё раскорчуем – опять засадим. Так и высадили, а потом пролили водой первые семена в целинную землю.
Соседи тоже спешили отвоевать у вековой тайги каждый метр земли. Только и  слышен был шум пилы, стук топоров, да громыхание с потрескиванием падающих деревьев.
Корчуем свой участок, а в ста метрах от нас занимаются своим делом дикие свиньи, и не страшит их присутствие человека.
Корчёвка сильно выматывала человека. Спиливали дерево,  обкапывали и обрубали корни, потом вываживали длинными стягами. Разделывали дерево, сучья с пнями сталкивали в кучи и сжигали. С ранней весны и до глубокой осени не затухали костры на усадьбах.
Несколько лет спустя, кто-то подал идею по-новому корчевать, не спиливая дерева. Вы-свободят корни от грунта, обрубят их, залезет, кто половчее, на дерево (обычно этим занима-лись подростки), привяжет один конец длинной веревки за вершину, а другой конец – за упряжь лошади и тянут общими усилиями в ту сторону, куда наклонено дерево. Лесной вели-кан тут же покоряется и, падая, поднимает вверх свои корни. Как будто пленник поднимает ру-ки вверх, сдавшись победителю. Люди, улыбаясь, торжествовали. Такой метод облегчил труд человека и ускорил корчевку тайги.
К осени 1907 года оживилось таёжное село.  Прибыло около двадцати семей.


                Церковь

   В 1909 году приступили к строительству церкви. Старосты сёл: Прудков, Полётного, Петровичей, Каменец-Подольского и Марусино  распределяли обязанности по дворам. Каж-дый стремится исполнить свой долг в срок. Всем хватало работы: одни подвозили лес, другие свозили камни с сопки, умелые плотники рубили сруб и занимались отделкой.
На построенной церкви установили (пристроили, надстроили) колокольню и на ней пове-сили пять звучных колоколов. Самый большой из них весил 17 пудов и 15 фунтов.
В  1910 году церковь уже созывала звучным колоколом людей на богослужение.  Офор-мили святой дом не то, что школу.  Главная ведь задача была не дать грамоту народу, а де-лать всё возможное с именем бога так, чтобы народ был покорен и богу и царю. А школа ведь нужна была как приложение к церкви. В ней давалась первоначальная грамота для хорошего усвоения идей религии. Ведь церковные книги нужно было в обязательном порядке читать ежедневно, школьный учебник и не считался как основная книга. Пелагее Моисеевне на всю жизнь врезались в память упрёки отца:
– Как только было начну учить стихотворение или читать книгу, то отец тут же ворчит: «Читает там какие-то собачки. Брось читать! Возьми лучше псалтырь». Так я и осталась мало-грамотной.
Крепко внушили крестьянам: в церковь ходить должны все грамотные и неграмотные, а в школу посылать детей и не обязательно.
Служение в церкви проводилось в определенные дни и часы. Глубоко врезался в память местным жителям религиозный праздник – пасха, Великим днём его называли в народе.
Перед пасхой, до четверга, вечером люди приходили в церковь на исповедание. Каждый должен был рассказать попу о своих грехах-провинностях. Десятилетнего возраста дети уже должны приходить на  исповедание. Но детишки, не зная, что это такое, боялись. А старые люди над ними подшучивали:
– Кто первый раз придёт на исповедь, тому поп ризу накинет, сядет верхом и поедет по церкви.
Взрослые, придя на исповедь, рассказывали правду и думали, что поп действительно сможет исцелить грехи. А вот детей родители учили, что говорить попу на исповеди.
Девочки старались идти не в одиночку – это им придавало больше смелости. Придя в церковь, пугались и даже бойкие робко подходили к попу с мыслями: «А вдруг и правда сядет верхом».
– В страхе я не заметила, как оказалась под ризой вместе с попом, – вспоминает тётя Катя, – сразу же почувствовала прикосновение поповского лица к своему лицу, затем послы-шался негромкий голос:
– Чем грешна девочка?
– Всем, батюшка, – и поспешила, – отца и мать не всегда слушалась.
– Почитай родителей. – наказывал богослуживец.
А что ещё говорила я в страхе, так и не помню. Вскоре сняли ризу, а мне следовало лишь бросить несколько монет в церковную чашу.
Другие дети приучены были отвечать на вопрос:
– Чем грешна?
– Всем грешна, батюшка. Словом, делом и помышлением.
При посещении церкви принято было покупать свечи и зажигать их. Церковный староста Трифонов Тимофей вёл продажу свечей.  Помогали Пендик  Ксенофонт и Рябцун. Зажжённые свечи никогда не догорали. Их постоянно тушил Рябцун и убирал. Посетители, покупая новые, тут же их зажигали.
Во время причащения всем посетителям церкви давали выпить ложечку вина. Люди вы-страивались в очередь и, подходя к попу, открывали рот: тут же получали из рук священника ложечку вина. Если у матери на руках был грудной ребенок, то и он получал такую же порцию того же  «священного» вина.
Служивые спешно старались вытереть платочком рот, хотя этого и не требовалось. За-мусоленный платочек не менялся до тех пор, пока не оботрут всем рты. Был случай, когда на грудь женщины немного пролилось вина, так служивые сразу же вырезали намокшую часть кофты ножницами. Об этом стало известно многим, и, опасаясь подобного случая, каждый старался открыть рот пошире.
В это время посередине церкви на столе стоял самовар и две маленьких кружечки. Же-лающие подходили к столу, наливали кружечку чаю и выпивали, закусывая проскуркой (кусо-чек белого хлеба, равный кусочку сахара.)
В четверг, под пасху, люди приходили на страсть. Ночью во время служения, периоди-чески тушились и зажигались свечи, наводя ужасы на людей.
В пятницу, перед пасхой, Иванов Егор по звону жалобных колоколов созывал народ. До прихода людей на середину зала уже был выставлен яркий, нарядный небольшой гробик, в котором лежало барельефное тело Иисуса  Христа – плащаницей  называлось. Как только зал заполнялся людьми,  поп Карасёв клал плащеницу себе на голову и выходил на улицу. Народ сопровождал его. Некоторые старались нести иконы и хоругвии. Идут медленно в сопровож-дении молитвенных песен. Пройдут, остановятся, покрестятся и дальше идут. Так и сделают три круга вокруг церкви. После шествия изображение Иисуса поп клал в гробик, а люди бро-сали деньги и клали хорошие вещи. Открытый гробик с плащаницей так и оставался стоять открытым еще несколько дней. После чего его убирали до следующего  «великого» дня.
На ночь, перед пасхой, люди съезжались из ближних деревень «посвящать пасхи» , как они говорили. Соберутся вокруг церкви, расстелят на земле рушники и выставят свои сдоб-ные хлеба – пасхи. Судачат о своих житейских делах. Разговору много было: не так уж часто приходилось встречаться. Далеко слышался несмолкаемый говор в ночных сумерках.
Наступала тишина лишь с появлением попа в предутренних сумерках.
Разнаряженый поп с длинной щёткой из конского волоса в руке проходит по рядам, ма-кает щетку в «святую» воду и брызгает на пасхальные хлеба, приговаривая: «Христос вос-крес».  В это время нарушалась тишина залпом охотничьих ружей: салютовали воскрешению Иисуса Христа. Вздрогнут мужики и, крестясь, проговаривают:  «Воистину воскрес!»
«Христос воскрес!»- повторяет поп.
Опять залп.
Поп третий раз восклицает: «Христос воскрес!» И опять разрезают огненные языки предутренний сумрак.
Твердой поступью и наигранной суровостью лица, несгибаемым столбом священник за-шагал впереди свиты.  Сопровождающие, создавая торжество служения, несли иконы и хоруг-ви, стараясь поднять повыше. Длинную щётку из конского волоса поп макает в «святую» воду и брызгает на пасхальные хлеба и другую снедь, приговаривая: «Христос воскрес!» А в ответ слышит громкое: «Воистину воскрес!»
После трёхкратного прохождения по рядам заканчивалось посвящение. Так проходило торжество по случаю освящения пасхи.
Молодежи это нравилось, и они специально готовились за несколько дней до пасхи.
Каждому хотелось пострелять из ружья, а идти к церкви, да еще ночью плюхать в лаптях по грязи удовольствие мало кому дооставляло. Вот и стали стрелять у своих домов, отвечая на салюты Иисуса Христа.
Парни, пользуясь удобным случаем, делали неожиданные выстрелы, пугая девушек. Беспокоили выстрелами и невзлюбивших их людей.
Позже стали стрелять без всякого порядка. Как только стемнеет, только и слышно баха-нье по всей деревне.
С восходом солнца пустела церковная площадь, и каждый, проведший в тревоге про-хладную ночь, подремливал  в повозке, возвращаясь домой.
Встав спозаранку, детишки уже все окна проглядели. Проголодавшись, старшие объяс-няли младшим:
– Без делёжки «святого» хлеба завтрака всё равно не будет. Это мы уже знаем точно. Если не веришь, спроси у матки. А ещё матка поделит крашеные яйца, те, что вчера красили шелухой из лука. Вот тогда можно будет поиграть яйцами в петушиный бой. Разбившееся яй-цо хозяин должен отдавать победителю. Можно так выиграть еще не одно яйцо у соседских ребят. Для боя надо уметь выбрать крепкие яйца.
И начинались воспоминания, как в прошлую пасху кто у кого и сколько выиграл и съел.
– Тато  едет! – восклицали дети, бегущие к матери.
– Ну, что умылись? – спросит отец и добавит, – быстро умываться.
  Через несколько минут все уже сидели на скамейках за столом. Мать, очистив одно по-священное яйцо, разрезала на мелкие кусочки и выдала всем. Каждый положил свою долю в рот, и начинался завтрак.
На третий день пасхи служивые церкви снаряжают подводы лошадей и отправляются за народным подаянием по всем дворам. Жители старались не обидеть батюшку и давали самое лучшее из своих запасов: сало, мясо, зерно, муку, яйца и даже живых кур и гусей. Специально приберегали к этому дню. Загрузив повозку, отвозили на усадьбу Карасёва и отправлялись к другим дворам. Объедут Полётное, едут в Прудки, Петровичи, Каменец-Подольск, Марусино. Так и ездят недели две. Часть народного подаяния поп отдавал служивым церкви,  остальное использовал в личных и хозяйственных нуждах. Многое и сбывал китайцам, наживаясь на этом.
   Поповская усадьба была огорожена высоким тесовым забором, за которым постоянно бегало десять злющих немецких овчарок. Да и неудивительно: кормить-то было чем.
За Киёй, на самых лучших землях вблизи села, располагалась заимка попа Карасёва, на которой постоянно работали люди, чтобы не оказываться в долгу перед батюшкой. Очерёд-ность устанавливал староста села. Поэтому не случайно в народе часто говорилось:
– Жизнь у попа, что у кота.


                Школа

Односельчане общими усилиями сделали школу барачного типа. Выстроили быстро.  Отделочных работ не производилось. Не то, что церковь строили. Срубили и в чистый угол, и выше всех зданий.  Приехал учитель, и в 1910 году открыли двери одноклассного приходского училища, в котором и стали преподавать дисциплины:  закон божий, русский язык, арифметику и чистописание. Через два года Полётное стало волостным центром. Добавили учителей, и школа стала с двухклассным обучением. В соседних сёлах Полётненской волости школы оставались с одноклассным обучением.
С приходом в школу ребята выстраивались в коридоре перед иконой, висевшей в перед-нем углу (так называли угол с образами).
Доверенный ученик приступал к чтению вслух молитвы, а все ученики хором повторяли. Отдельные молитвы просто прослушивали и вместе с ведущим  крестились. Учителя же сто-яли и наблюдали за порядком.
Услышав заливистый звонок, ребята шли в классы, и начинались уроки.
Писали учащиеся на обычных тетрадях чернилами, деревянной ручкой с металлическим пером. Все письменные принадлежности выдавались учителем со строгим наказом о сохран-ности. За утерю ручки или пера ученик строго наказывался. Прилежные ученики писали одним пером целый год, а то и более.
Вместе с учителями вели уроки и священники.
Закон Божий преподавал законоучитель священник Карасёв. По другим дисциплинам обучение вели братья Поддубные – Яков Захарович и Антон  Захарович, Закардонский, супру-ги Чивкуновы  Анастасия Семеновна и Михаил Гаврилович и другие.
Дисциплина в школе поддерживалась только за счёт страха. За малейшую  провинность ученики наказывались разными телесными наказаниями: их трепали за уши, ставили в угол на голые коленки, подсыпав на пол гречневой крупы, чтобы усиливалась боль. Особый ужас на учеников наводил Закардонский. Во время урока он никогда не выпускал из рук линейку. А в порыве гнева он складывал вместе три-четыре линейки и изо всей силы бил ученика по голо-ве. Случалось, что от  таких ударов ученики падали на пол и теряли сознание. Однажды про-винившегося Бондарева Закардонский свалил в классе, избил пинками при всех и вышвырнул на  улицу.
Закардонский вопьется взглядом в шалуна, равносильно удаву облюбовавшего жертву, а у того и затрясутся колени. Потом заговорит тихими, но жалящими словами:
– А ну, голубчик, иди, иди сюда. Поднимай штанишки (мальчикам уже понятно, что надо засучить халоши выше колена). Становись, становись, не стесняйся.
Егорка опускается голыми коленками на  пол.
– Протяни руки! – А сам приговаривая:
– Так. Так, Егор, баловаться задумал, – уже подходит с кочергой и суёт Егорке:
– Держи, да покрепче!
Дети замрут в страхе, а Закардонский всё с тем же хладнокровием продолжает урок.
При этом многие учителя недоумевали: почему Чивкуновы не применяют телесных нака-заний? Почему они добры и с учениками обходительны?

Воспоминания Герасимовой Антонины Николаевны о Чивкуновых. Михаил Гаврилович Чивкунов – заместитель комиссара просвещения Хабаровского уезда, учитель из села Полёт-ное – высок, плечист, медлителен в движениях, речь его нетороплива.
15 мая 1918 года принимая участие в съезде Хабаровского отдела союза учителей, Ан-тонина Николаевна Герасимова вспоминает: 
–  Я познакомилась с Михаилом и Настей Чивкуновыми осенью 1914 года, когда приеха-ла на работу в глухую деревушку Каменец-Подольск  Полётненской волости Хабаровского уезда. Школа стояла на отлёте. Вокруг вековые кедры, мохнатые лапы которых тянулись в окна. Кругом лес и лес. Было жутко. Хорошо, что крестьяне встретили меня приветливо и со мной были две мои сестрёнки – Нина и Саня. Вначале мы, не доверяя затворам, на ночь подо-двигали столы к дверям и ложились все трое в одну кровать, чтобы было не так страшно. В один из длинных осенних вечеров к нам приехали из Полётного учитель и учительница с ре-бенком. Это были Чивкуновы.
Вскоре Михаил был мобилизован на фронт, а Настя помогала мне освоиться в новой об-становке, сблизиться с крестьянами, с учителями из соседних деревень. Мы часто бывали у неё. Ходили к ней пешком двенадцать верст через густую тайгу узкими тропинками по глубо-кому снегу. Потом мы вместе организовывали спектакли и вечера для крестьян. С помощью Чивкуновой я организовала на Новый год первую ёлку для ребят, на которую собралась вся деревня.
Унеслась я в прошлое, а записывать настоящее много-много интересней. Сообщение Михаила Гавриловича Чивкунова на съезде было посвящено итогам работы сельских школ за 1917-1918 учебный год. Результаты неважные: учителя отвлекались для работы в обще-ственных организациях, а некоторые были заняты борьбой против контрреволюции, школе уделялось мало внимания. В ряде школ ученики первых классов еле читают, много детей от-сеялось, не окончив букваря.
Съезд обязал учителей в будущем 1918-1919 учебном году самое серьезное внимание уделять работе в школе, не ослабляя, конечно, и общественную работу…
После окончания школы учащийся получал

      СВИДЕТЕЛЬСТВО

    Нижне-Амурское Отделение Благовещенского Епархиального  Училищного Совета сим удо-стоверяет, что сын крестьянина Яков Захарович Черников
православного исповедания, родившийся (зачеркнуто) в тринадцать лет успешно окончил курс учения в Полётненской  двухклассной церковно-приходской школе. А потому, при отбывании воинской повинности имеет право на сокращённый срок службы, определён-ный пунктом 2 ст. 64  уст. «О воинской повинности» по редакции закона 26 апреля 1906 года.
    Город Хабаровск, Приморская обл.  Июля 15 дня 1913 года.

                Председатель отделения,  … Члены.    Член – делопроизводитель.
   Свидетельство печаталось на плотной высококачественной бумаге размером 35 х 22 см.  Вверху – изображение двуглавого орла. Внизу слева – гербовая печать с изображением такого же орла. Лист обрамлён прямоугольным орнаментом. Под рамкой надпись:
«Хабар. Типог. Канцел. Приамур. Генер.- губер.»
В 1913 году царское правительство отмечало трёхсотлетие царствования Дома Романо-вых. В честь такого юбилея были напечатаны специальные свидетельства, которые выдава-лись только отличникам учебы.
На белом листе бумаги, подобном изготовлению денег, размером 35х45 см., на титуль-ной стороне в половину странички дано однотонное изображение двуглавого орла, на крыльях которого в овальных рамочках даны портреты, а под ними на лентах указан год и подпись
                1613                1913
                Царь и великий князь                Государь император
                Михаил Федорович                Николай Алексеевич
Министерство
Народного просвещения
С левой стороны в рамочке с использованием орнамента
               
          Свидетельство
Предъявитель сего  Ивахнишин  Пётр  Ефимович,  сын крест.  Прав. Вероисповедания,  ро-дившийся  декабря  24 1900 года. Окончил полный курс учения в Каменец-Подольском одно-классном приходском училище М. Н. П. и при отличном поведении оказал успехи:
                По Закону Божию –        отличн. (5)
                По  Русскому языку -      отличн. (5)
                По Арифметике -            отличн. (5)
                По Чистописанию -         отличн. (5)
   Сверх того обучался  ……………………………………………
   В удостоверение чего и выдано ему  Ивахнишин  это свидетельство.
Посад Иман, Приморской области  октября 30 дня 1913-го года.
Инспектор  Народных  училищ  Иманского  района
         Законоучитель ___________ Учитель ___________
 
Ребята заучивали стихотворения:
Ветер, ветер ты могуч,
Ты гоняешь стаи туч,
Ты волнуешь сине море,                Всюду веешь на просторе,
Не боишься никого
Кроме бога одного.                На фото: справа стоит Ивахнишин П.Е.               

Научившись читать по букварю, Ваня уже учил стихотворение:

 
Пусто, одиноко
Сонное село.
Вьюгами глубоко
Избы занесло.
Тишина немая
В улицах пустых
И не слышно лая
Псов сторожевых.
Лишь в одной избушке
Огонёк горит.
Бедная старушка
Там больна лежит,
Думает, гадает
Про своих сирот,
Кто их приласкает,
Как она умрёт.
Горемыки – дети,
долго ли до бед.
Оба малолетки,
разума в них нет.
Как начнут шататься
по дворам чужим,
Мудрено ль связаться
с человеком злым.
 

 
  Чтобы не остаться без обеда, Ваня упорно учил стихотворение без всякого интереса, повторяя одно и то же несколько раз:
 
– Вань, а Вань, а когда матка помрет, к кому хлопцы пойдут жить? – спросила любопыт-ная Катя.
– Не знаю… Да не мешай!... – осердился Ваня.
– Вань, я буду с тобой учить?
– Учи, только громко не кричи.
Ваня продолжает.

                Новый год

   К Новому году ребята начали готовиться ещё в начале декабря. Игрушки-самоделки го-товились умелыми руками самих школьников. Использовали всё: скорлупки от яиц, бумагу, шишки ели и пихты, плоды разных деревьев, жёлуди и спички служили незаменимым матери-алом по изготовлению животных и человечков. Этим больше занимались мальчишки. Девчон-ки делали вырезки из бумаг с разными орнаментами. Ребята часто забегали к своим друзьям посмотреть, как и что мастерилось.
В школе сказали: «Принести каждому мешочек из материала». Поэтому не забывали и о подарочных мешочках, приставая к матери каждый день, ссылаясь на то, что соседским ребя-там матка уже сшила из купленной материи.
За неделю до ёлки учительница принимала мешочки от учеников и спрашивала:
– Не забыли написать фамилию и имя.
– Написал. Смотрите, вот фамилия и имя.
– А я и класс написал. Так можно, Анна Ивановна?
– Можно, можно.
– А такой мешочек возьмёте?
– Возьму.
– Анна Ивановна, а что будет в подарочных мешочках?
– Не знаю – улыбалась учительница, – получите, сами увидите.
Младшие много давали догадок на тему «Что положат в мешочки».
– Скорей бы  пришёл  Новый год – напоминали ребята друг другу.
Дождались…Опоздавших не было… Разглядывая ёлку, многие спешили сказать:
– Это моя!
– А эту лошадку делал Яша.
– А моей нету….
Пели, играли, шутили… Многие пугались чёрта с рожками и бабу ягу, и гурьбой ходили за охотником-Пашей, он водил на верёвочке медведя, потом ребята узнали, что в шкуре был его друг Лёша.
Пришла долгожданная минута. Ребята сбились в кучу, и каждый хотел получить пода-рок первым, но пришлось ждать. Учительница вызывала по фамилии и давала в руки подарки. Хотя сразу всем стало известно, что подарком служат семечки и кедровые орешки, дети с ра-достью брали свой долгожданный подарок. Тут же доставали орешки и начинали грызть.
Бегают ребята по домам и только переступят порог, как заговорят наперебой:
– На счастье, на здоровье, на Новый год, на ново лито!
– Роды, боже, жито и пшеницу, всяку пошеницу.
– Сею, вею, росиваю. С Новым годом поздравляю!
– С Васиелем!               
А сами сыпят зерно в передний угол на икону.
– А в поле, в поле, сам плужок ходил,
А за тем плужком сам господь ходил.
Дева Мария ризу носила,
Ризу носила, бога просила:
Уроди, боже, жито и пшеницу, и всяку пошеницу.
– Здравствуйте! С праздником! С Новым годом! Сновым счастьем!
Сыпят зерно в передний угол на икону. За это получают копейки, конфеты, печенье.
Каждый старался оббежать пораньше, вперёд других.

               
               Гражданская война
 
   7 апреля 1918 года В.И. Ленин послал Владивостокскому Совету телеграмму.
В телеграмме говорилось: «Мы считаем положение весьма серьёзным и самым катего-рическим образом предупреждаем товарищей. Не делайте себе иллюзий: японцы, наверное, будут наступать. Это неизбежно. Им помогут. Вероятно, все без изъятия союзники. Поэтому надо начинать готовиться без малейшего промедления и готовиться серьёзно, готовиться изо всех сил. Больше всего внимания надо уделить правильному отходу, отступлению, увозу за-пасов и железнодорожных материалов. Не задавайтесь неосуществимыми целями. Готовьте подрыв и взрыв рельсов, увод вагонов и локомотивов, готовьте минные заграждения около Иркутска или в Забайкалье».
Прозорливо смотрел Ильич вперед.
В 1918 году белогвардейцам на помощь пришли японские и чешские интервенты с регу-лярными частями войск, которые в 1919 году захватили город Хабаровск и начали жесточай-шую расправу над мирным населением, поддерживающим Советскую власть.
Директива Ленина явилась для сибирских и дальневосточных коммунистов руковод-ством к действию по защите Советской власти от интервентов и белогвардейцев.
…Приехал Бойко-Павлов в Полётное. Собрал сельскую молодежь и зачитал собрав-шимся воззвание комиссариата Красной гвардии  « Ко всем гражданам Дальнего Востока»:
«При всех Советах рабочих, солдатских и крестьянских депутатов организуется Красная гвардия. Цель её – завоевание революции и беспощадная борьба с врагами рабочего класса. Она поддерживает Революционный порядок и кладёт основу новой социалистической армии. Она борется против хулиганствующих выходок и в корне пресекает нарушения общественного порядка. Красная гвардия – это вооружённые трудящиеся, организованные для защиты инте-ресов рабочего люда.
Товарищи! Записывайтесь в Красную гвардию. Будьте готовы к борьбе с врагами трудо-вого народа!
Вооружайтесь!».
Демьян Иванович  говорил, что   на первый случай надо изыскать оружие на месте. Обещал в ближайшее время помочь оружием и боеприпасами. Просил присутствующих при-зывать других людей вступать в партизанский отряд.
…Мартовский день 1919 года. Солнце греет по-весеннему, но на таёжных тропах тол-стым слоем лежит снег. Человек оставляет следы. Он шагает быстро. Вот и село Прудки. Нужный дом. На вопрос хозяина ответил:
– Демьян.
Так познакомился бывший красногвардеец Пётр Дмитриевич Слободчиков с Демьяном Ивановичем Бойко-Павловым.
А вскоре на заимке Порфирия Сысоева, в двух километрах от села Соколовки, собра-лись на подпольный съезд бывшие красногвардейцы и сочувствующие Советской власти – 78 делегатов Полётненской и Киинской волостей. Две ночи решался один вопрос: организация               
партизанского движения.  Был создан штаб во главе с Бойко-Павловым.
                На фото: Д.И. Бойко-Павлов

Это послужило началом небольшого партизанского отряда, в который вошли люди из Полётного, Прудков, Петровичей. В отряде были сформированы отделения. Одним из отделе-ний командовал Слободчиков  Петр  Дмитриевич.
Филипп Сергеевич Василичин вспоминал:
«…Наша группа из семи человек под командованием Петра Слободчикова  двинулась на боевое задание. У нас были винтовки и большой давности гранаты. В  направлении поселка Хор обнаружили японскую засаду.
– Гранаты! – скомандовал Пётр Дмитриевич.
Но, увы, наши гранаты не сработали. А в ответ на нас полился пулемётный дождь. От-ходя, мы потеряли двух товарищей…
Через два дня, вооружившись ломиками и ключами, мы уже взламывали железнодорож-ное полотно. Пётр, на удивление всем, легко выворачивал рельсы. Нарушение Движений по-ездов на главной магистрали было явным…».
Партизаны выходили на центральную магистраль и взламывали железнодорожное по-лотно, принимали участие в Хорском бою, готовились встретить отступавших японцев и бело-казаков из города Хабаровска.
Бежавшие от расплаты японцы и белоказаки рассредоточивались по сёлам. Так им лег-че было продержаться. Над невооруженным населением они быстро устанавливали свою власть. А чтобы обезопасить свою жизнь, атаман Калмыков согнал в Полётном всех мужчин на площадь, выстроил и строго предупредил: «За невыполнение моих распоряжений – рас-стрел!». 
По его указанию население должно было оказать помощь продуктами и всем необходи-мым по их прихотям.
Жители, в свою очередь, оказывали всякую поддержку партизанскому отряду, который сосредотачивался на  глазах у белых и интервентов. И это наводило страх на хорошо воору-жённые вышколенные части бандитской армии.
Калмыков срочно приступил к налаживанию тесного контакта со старостой Даниилом Буйным и не ошибся: Данила немалую службу сослужил ему.
Проходя по улицам с казаками, он останавливался, снимал свою папаху, делал «добро-желательный» взмах в сторону партизанского дома. Белым ясен жест: в этом доме проживают партизаны.
Летний знойный день. Поднимались клубы дыма над домом Степана Шелковых.
«Продали», – сообразил Аким Капитулин. Сам поспешил из амбара вынести хлеб в меш-ках и спрятать в кусты, чувствуя, что его не минуют. Но не успел и два мешка отнести, как был схвачен. Связав ему руки, казаки повели его по улице и, избивая, требовали: «Скажи, где твой брат? Приведёшь брата, останешься  жив». Предательского слова от него так и не услышали. Пока довели Акима до Кии, его уже нельзя было узнать. Голова и тело покрылись кровоподтёками.
У берега дали команду: «Шагай в воду!». Аким вошёл. Потом последовала другая ко-манда: «Плыви!». Но со связанными  руками и в одежде он явно не смог бы плыть. Аким смело пошел вглубь, зная, что смерть неминуема. Тут же последовал позорный выстрел в спину, и партизан утонул.
Ночью жена и родители выловили Акима из воды и на следующий день тайком похоро-нили.
На этом бандиты не успокоились. Оставили жену и двоих детей Капитулина без крова (только что срубленный умелыми руками дом сгорел дотла).
По указке предателей были схвачены партизаны Артём Улантиков и Влас Кохаев.
Калмыковцы оборками (верёвочками от лаптей) связали к сёдлам двух лошадей каждого отдельно. Сами сели в сёдла и погнали лошадей по дороге в сторону Петровичей, ударяя плетками то лошадей, то партизан. Полуживых волоком дотянули до границы между Полёт-ным и Петровичами, свернули влево и на гривке, в дубнячках, завершили казнь. Не отвязывая Артема и Власа от сёдел и не слезая с лошадей, кровожадные убийцы разрубили их тела на части и удалились прочь.
Кто-то ехал из Петровичей и заметил что-то необычное. Об этом он сообщил полётнен-цам. Родственники нашли в указанном месте разбросанные тела и захоронили.
Вскоре был обнаружен растрелянным недалеко от кладбища Никита Ветров.
Расстреляли японцы Картавых Кузьму и Старовойтова Григория у горбатого моста, не-далеко от конского кладбища. А мать Старовойтова избили прикладами так, что она вскоре ослепла.
Издевательства не прекращались. Избивали родственников партизан, сожгли дома Се-мёна Чихунова и Стефана Босенкова.
По предательской указке ночью на дому были схвачены Долгалёв Сергей и Калинин Иван. Калмыковцы после допроса, дождавшись белого дня, при всем народе у мельницы ис-секли их плетями.
Пришёл час расплаты за пролитую партизанскую кровь. Староста Буйнов Данил был убит как предатель.
Взбесились казаки ещё больше. Рыскают день и ночь по селу, как  сыскные собаки.
Японцам и белоказакам жилось неспокойно. Они даже боялись ходить по улицам в оди-ночку. Их всё время преследовали народные мстители.
Подростки тоже оказывали помощь партизанам. Умельцы плели лапти и отдавали роди-телям, а отцы через связных переправляли партизанам. Часто люди видели на Кие в лодке Улантикова  Кузьму, который под предлогом баловства на лодке доставлял партизанам про-дукты за речку. Во многих домах партизаны находили приют. Брали приготовленные жителями одежду, лапти и продукты.
Уходя из Полётного, Калмыков забрал с собой Довгалёва Сергея и Калинина Ивана. Добровольцев служить белоказакам не так уж много было. Приходилось обязывать моло-дежь. Снабжённые оружием и обмундированием Калинин и Довгалёв пробыли некоторое вре-мя в частях Калмыкова и бежали с другими солдатами в Красную армию. Приняли участие в штурме Волочаевской сопки. Сергей получил ранение, обморозился и вскоре умер.
Павел Устинович Осипенко рассказывал:
Когда Калмыков пытался удрать через реку Уссури в Китай, то его, конечно же, нужно было поймать. Мне пришлось с другими партизанами сидеть в засаде у Невельского и ждать подхода банды Калмыкова. Но, к сожалению, он проскользнул в другом месте. А зима была морозная, мы же были одеты, обуты плохо. У меня на ногах были лапти. Поэтому ноги быстро закоченели, и я сильно обморозился. На другой день меня отправили в Хабаровск на лечение, и перед выходом из госпиталя пришли японцы и арестовали меня. Больше трёх месяцев про-был я в плену, а казалось – больше трёх лет. Японцы всячески издевались над нами. Устраи-вали для себя интересные зрелища, заставляли нас бить друг друга. А если кто плохо бил, того били сами…
Партизанское движение увлекало юную молодежь. Не сошёлся с отцом взглядами на революцию и пятнадцатилетний юнец из Святогорья  Ваня Черня. Рассорился и ушёл из их дома в партизанский отряд.
Скромный, застенчивый и спокойный, он не наводил на себя особого подозрения. Лич-ные качества всегда придавали ему успех в выполнении боевого задания. Часто приходилось менять одежду разведчику. Но зато постоянно в боях его сопровождала небольшая кавале-рийская винтовка-карабин.
Бойко-Павлов заметил способного малого и увез Ваню от партизан Полётненской воло-сти в крупные соединения регулярных частей. После штурма сопки Июнь-Корань  Ваня с ча-стями уходит в Благовещенск.
Командование, отмечая заслуги юного бойца, направило Ваню на учебу в Москву.
Зима. Морозы 30 градусов. Японцы больше сидят в домах, не снимая с себя тёплой одежды. А, почуяв час расплаты, стали убираться восвояси.
Калмыков смылся пораньше, а вот японцы помедлили. Но главной задачей у них было: немедля убраться на железнодорожную магистраль. «Как бы не попасть в ловушку. Ведь ме-сто удачное для западни» – пришли к выводу самураи.

  На фото: И.П. Калмыков. (1890-1920)
               
Забегали по деревням, обязывая каждый двор предоставить лошадь с санями и возчика.
Партизаны со своей стороны тоже повели подготовку. Рассчитывая, что японцы будут возвращаться на Георгиевку, чтобы соединиться со своими частями.
Японцы больше были намерены двинуться через Васильевку.
Староста Максачёв Трофим, сменивший Буйнова Данилу, всё время содействовал пар-тизанам  и, в то же время, умел ладить с японцами.
Узнавая о намерениях японского командования, тут же старался поставить в извест-ность партизан. И на этот раз, зная о готовящейся засаде партизанами, он стремился, чтобы она была успешной.
Трофим настойчиво убеждал японское командование в том, что ехать на Васильевку, значит, попасть на засаду «бульшивика» (так называли японцы большевиков).
Убедившись, что японцы склонны отправляться на Георгиевку через Петровичи, Трофим спешно даёт задание Сергею Королёву об этом известить партизан.
Японцы заметили: подвода пустая уходит. Тут же послышался сиплый голос на ломаном русском языке: «Его куда ходи?». Максачёв убедил японца, что он забыл взять лошади овса и сейчас вернётся. На доброй лошади Сергей успел известить разведку партизан,  и к отходу обоза был уже в Полётном.
Японцы решились, и в январе 1920 года обоз пошёл.
Обоз около двухсот лошадей, растянувшись по дороге, двинулся в сторону Петровичей.
Японцы везли с собой продовольствие, обмундирование и оружие. Пулемёт привязали к саням, чтобы не вывалился на ухабах на случай быстрой езды.
Вблизи Соколовки первыми и неожиданными выстрелами партизаны сразили японцев и захватили пулемет. Вскоре на фоне беспорядочных одиночных выстрелов послышалась ров-ная стрельба пулемёта. Их это обрадовало. «Наш строчит, – узнали по звуку макаки, – – надо спешить вперёд. С пулемётом легче прорваться».
Увы! Просчёт  был явным.
Японцы рвались на неминуемую гибель.
Небольшой отряд мужественных партизан уничтожил добрую половину японских сол-дат.
Хвостовая часть обоза, поняв, что устроена для них засада, вернулась в Полётное и сразу же кинулись искать старосту. Трофим был предупреждён. Спрятался и до ухода япон-цев не появлялся на улице.
Японцам вышла помощь, а партизаны, потеряв два человека: командиров Румянцева Ивана Я. и Яхновича В. К. – отступили с захваченными трофеями. (Ныне на месте боя стоит памятник, установленный в 1958 году).
Не ушли от расплаты предатели: Грибов Парфён, Королёв Прохор, Махотько Пётр.
Активное участие в партизанском движении приняли жители из Прудков,  Полётного и Петровичей:
Командиры: Слободчиков Пётр Дмитриевич, Семченко Александр, Ветров Никита,     Шахрай Ф. С. Капитулин Григорий, Фалендуш Фёдор, Королёв Михаил Иванович, Слободчиков  Трофим Дмитриевич, Боровцов Клим Васильевич, Братанов Семён Данилович, Вавилов Саве-лий Федосович. Сысоев Иван Иванович, Слободчиков Тит Харитонович, Патюпин Тит Антоно-вич, Трусенков Захар Кириллович, Семченко Иван, Осипенко Павел Устинович, Василичин Филипп Сергеевич, Коноплёв Захар Николаевич, Горунов, Чихунов Семён Дмитриевич, Бели-ков Анисим Антонович, Лапинов Иван, Левицкий, Улантиков Артём Васильевич, Кохаев Павел Захарович, Старовойтов Григорий Матвеевич, Картавых Кузьма Прокопьевич, Вознюк Стёпа  Семёнович, Долгалёв Потап, Бабулич Михаил Павлович, Капитулин Аким Степанович, Шелко-вых Степан.
 
На фото: Обелиск Сергееву Я.А.

Сергеев Яков Антонович
родился в 1903 году,
казнён японскими интервентами
в 1922 году,
захоронен на кладбище села Прудки.

Обелиск установлен в 1963 году.

 
Братская могила с именами борцов за Советскую власть в с. Петровичи


               Великий революционный переворот в деревне

   Конкретную программу развёрнутого наступления социализма по всему фронту наме-тил шестнадцатый съезд Коммунистической партии, состоявшийся в июне 1930 года.
По вопросу дальнейшего проведения коллективизации сельского хозяйства шестна-дцатый съезд указал, что необходимо строжайше соблюдать принцип добровольности вступ-ления крестьян в колхозы. Основной формой коллективизации должна быть сельскохозяй-ственная артель, а в остальных национальных районах – товарищества по совместной обра-ботке земли, как переходная форма к артели.
На западе в 1931 году уже окончательно завершилась сплошная коллективизация. Де-ревня переходила к новой социалистической жизни. Вся страна радовалась успехам колхозно-го движения. Это была решающая победа великого революционного переворота в деревне.
И в это время на Дальнем Востоке только что начинали создаваться колхозы.
В Полётном первое товарищество по совместной обработке земли было организовано коммунистом «Кучерявым»  (Яковлевым Константином Семеновичем). Это был молодой энер-гичный человек с богатой кучерявой прической, за что и имел кличку «Кучерявый».
В товарищество Яковлева вошло шесть человек. Они выбрали деляну в окрестности села у озера, образовавшегося на старице реки Кии, и занялись раскорчевкой леса. Раскорче-вав приличную площадь, прекратили работу. Товарищество по неизвестным причинам распа-лось. Землю так никто и не использовал в хозяйстве.
А вот озеро с тех пор местные жители стали называть Кучерявым.
Сейчас на месте раскорчёванной деляны выросли пятиметровой высоты дубки с гу-стым подлеском лещины в окружении величавых лип с их июльским ароматом цветов, в плену которых уже давно расположилась пасека Гунькова.
Зимой было проведено первое собрание бедноты под руководством старого коммуни-ста Васинева Василия (в Полётном он заведовал пушным отделом). На собрании выступили Чихунов Семён и Устюгов Игнат с призывом войти в колхоз. Сразу же записалось восемь че-ловек: Власов Гаврил, Чихунов Семён, Устюгов Игнат.
В последующие дни жители всё несли и несли заявления с просьбой принять их в кол-хоз.
Первое организационное собрание проводили в марте месяце. Уже насчитывалось по списку более сорока хозяйств.
Избрали первым председателем колхоза Власова Гаврила – сына бедняка, трудолюби-вого и хорошего товарища, уважаемого на селе.
В конце собрания председательствующий сказал:
– Как же мы назовём свой колхоз?
И тут сразу же последовало предложение Слепенкова Данила:
– Партизан-ударник. Ведь первые вступили партизаны, да и работники они неплохие.
Возражений  не было, и все проголосовали за это предложение.
Поток людей к правлению колхоза не прекращался до самой посевной.
Назначенная комиссия целыми днями занималась учётом общественного хозяйства. Крестьяне вели лошадей, везли на общий двор свой убогий инвентарь. Свозили и сносили се-мена, кто сколько мог, хлопот было много. У многих людей было приподнятое настроение. Люди были убеждены, что жизнь их в колхозе улучшится. Так и организовался один из первых колхозов в Хабаровском крае.


                Колхозная жизнь

  Объединённая единоличная земля для колхозного ведения хозяйства была неудобной: разбросанные участки земли, да и те не до конца освобождены от остатков леса.
Первое время в поле работали все сообща, это оказалось непрактично и непроизводи-тельно. Поэтому вскоре стали создавать бригады по улицам (улицы расположились одна от другой на расстоянии не менее  полукилометра). Первыми бригадирами были выбраны: Улан-тиков Семён – первая бригада, Улантиков Кузьма – вторая бригада, Лаевский Пётр Лукич – третья бригада, Красных – четвертая бригада.
Весенне-полевые работы начали с посева зерновых: овса и пшеницы. Пшеницу и овёс сеяли вручную. Сеяльщик брал лубку (лубок делали из липовой коры). Лубка напоминала нашу современную кастрюлю, ушки приплетались из лыка, за которые привязывался рушник (полотенце) либо прочный кусок холстяной тряпки. Закинет, бывало, сеяльщик рушник за го-лову, лубка и повиснет перед ним так, чтобы можно было свободно из неё брать руками зерно. Наполнит её зерном, туда входило более ведра, и пойдёт по полю. Идёт и бросает рукой зерно впереди себя, да так, чтобы оно разлеталось равномерно. За сеяльщиком ходили часто люди – женщины либо дети и тянули ляшу (палку), которой отмечалась граница посева, а то, быва-ло, и ставили вешки из прутиков. Сеяли только мужчины: ведь нести гружёную лубку по полю не каждому было под силу. После посева спешили заборонить зерно.
Во время посева женщины мотыгами вскапывали землю вокруг пней (их было много) и тут же засевали. Использовали каждый квадратный метр полезной земли.
Земли были жирные, ещё не выработанные, а поэтому вместе с хорошим урожаем зер-новых быстро росли сорняки. И опять: уничтожали их вручную женщины. Разбредутся по полю и дергают большие сорные травы – вот так и шла прополка пшеницы.
Созревший хлеб в уборке опять, в основном, выпадал на долю женщин. Дружно, энер-гично и ловко срезался хлеб с корня серпом сильными и ласковыми руками славной тружени-цы новой колхозной жизни.
Мужчины тоже помогали, но только больше косили. Коса была со специальным приспо-соблением – гребком, скошенный хлеб сразу же собирался в пучки. В тот же день все дружно вязали снопы и ставили бабки (четыре снопа рядом, пятым накрывали).
Вскоре снопы свозили на колхозный двор под навес, а иногда и скирдовали на полях. Осенью и зимой молотили.
Сою сеяли спецмашиной, так, чтобы получились ровные ряды. Пололи тяпками. Распа-хивали с помощью плужков на лошадях.
Позже (конец июня либо начало июля) сеяли гречиху, самую теплолюбивую культуру наших мест. Временем посева служила народная примета – появление в ночное время свет-лячков. Гречка давала хорошие урожаи, да и с цвета её пчелы брали много нектара.
В колхозе много сажали и картофеля. Самой производительной была посадка под плуг. Вывезут семенной картофель на поле и выставят мешки на определенном расстоянии друг от друга, либо высыпят в кучи. Женщины распределятся по всему участку, насыпят  в ведра кар-тофель и ждут, когда пройдет мимо них пахарь. На боковую стенку только что взрыхленного отвала земли и притыкают клубни картофеля на расстоянии ступни друг от друга, идя до ближней напарницы. Очередная, как бы приняв эстафету, продолжает сажать до следующей и так далее, до самого конца борозды. Пахарь шел по полю кругом, чтобы не задерживаться на крутых поворотах. Следующим заходом землёй из-под плуга приваливал картофель, а  са-жальщицы, набрав заново в ведро клубней, переходили на новый ряд и опять высаживали на своём участке. Рыхлили землю бороной, пололи вручную, окучивали специальным плужком, напоминающим соху. Во время уборки урожая картофель выпахивали плугом и собирали ру-ками.
         Колхозники были сознательными и трудолюбивыми, всей душой болели за обществен-ное добро. Случалось, что в ночь оставались на полях незавершённые скирды хлеба и ночью надвигался дождь. Не ждали сигнала бригадира, сами ставили друг друга об этом в извест-ность, без агитации поднимались и шли в поле спасать хлеб.

 
                Ликбез

...Получив задание об организации ликбеза, Елизавета Ивановна Нерпина поговорила с учительницей Анной Ивановной Жмейда и избачом Иваном Корабань. Поговорили и с комсо-мольской молодежью. Решили: обойти все дома и разъяснить всему населению, что неграмот-ные могут научиться писать, читать, если станут посещать школу в вечернее время.
 – Зачем мне грамота? Она меня не будет кормить, –  слышали агитаторы в ответ.
– Некогда учиться. Мне нужно заниматься хозяйством. А работать кто за меня будет?
– Я бы пошла учиться, да вот видишь какой хвост. Каждому дай есть, а домашних дел сколько – отвечала молодая женщина, – поговорю с мужем, если пустит, то буду ходить. А как книгу, тетрадь, чем писать?
– Дадут. Всё дадут в школе. Не ваша забота… Будем ждать, – закрывая дверь, спешила сказать комсомолка Щур Анна…
К первому загнятию  учителя готовились тщательно: принесли в классы стопки тетрадей, очинили простые карандаши. Букварей оказалось всего пять. Пришлось позаимствовать на вечер у ребят, живущих по соседству со школой. Уборщица необычно старалась начистить стекла ламп тридцатилинеек.
Ещё светло было на улице, а учителя уже поджидали своих взрослых учеников и волно-вались:
– А что, если не придут?
– Придут хоть немного, обещали же.
Как приятно и радостно было педагогам, когда робко, немного с опаской зашли в школу взрослые в праздничной одежде.
Иван Карабань, подбадривая, любезно приглашал пройти в класс и Анна Ивановна уже записывала в тетрадь фамилию имя, отчество, а колхозники стеснительно отвечали на вопро-сы. Подошло ещё несколько человек. Пришли и агитаторы узнать: кто же явился на занятие. Восемнадцать. И это обрадовало учителей. Елизавета Ивановна объяснила: «В нашей стране все должны стать грамотными. Только грамотные люди смогут построить новую и хорошую жизнь. Скоро к нам будут завозить тракторы, автомобили и другие машины. Работать на них должны грамотные люди…».
Разделились на две группы, и начались занятия. Написав мелом на доске букву А, Анна Ивановна громко нараспев произнесла: «а – а – а…а – а – а» – и попросила повторить взрос-лых.
Послышалось недружное,  разноголосое «а – а – а…». Отдельные заулыбались, услы-шав свой, собственно произнесенный, звук.
Тут же следом из уст учительницы услышали звук «у – у – у», и, повторив его хором, учительница составляла слоги «ау» и «уа», произносила сама и призывала повторять всех. Вторым уроком учились писать буквы. Огрубевшие натруженные руки неловко держали ка-рандаш и при письме дрожали. Написав букву, каждый старался заглянуть к соседу и срав-нить свои способности.
Посещаемость была неровной и нерегулярной. Борьба за грамотность продолжалась. Некоторые схватывали быстро и, научившись читать букварь, считали, что этого им доста-точно,  бросали посещать ликбез. Другие, наоборот, одумавшись, возвращались. Ведь всё же интересно было самому читать книгу… К весне ликбез посещать стало всё меньше и меньше.
В 1932 году Полётненская начальная школа была преобразована в Полётненскую не-полно-среднюю (НСШ) с семилетним образованием. Приказом районо Пригородного района, так раньше именовался район имени Лазо, назначили директором Полётненской НСШ молодо-го учителя, окончившего курсы при учительском институте, невысокого роста, коренастого Масленникова Анатолия Яковлевича. Организовывая основную работу дневной школы, Ана-толий Яковлевич занимался и ликбезом. Собрал на совещание учителей и комсомольцев села новый директор школы, только что избранный секретарь комсомольско-молодёжной ячейки, и призвал всех усилить работу с населением по ликвидации неграмотности. Для большей убе-дительности и важности дела подкрепил свою речь словами Маяковского… «Учитель, равен солдату-герою – тот же будённовец и фронтовик…»
Комсомольцы дали слово, что они будут стараться ежедневно обходить свои ближние дворы и напоминать взрослым о состоявшихся занятиях ликбеза.
Попробовали. Дело пошло лучше. Школу стало посещать до 40 человек. Все радовались успеху.
С гордостью стали носить на груди народные учителя-активисты небольшой значок, представляющий развернутую книгу, покрытую красной эмалью. С одной стороны изображено здание – храм науки. С другой – надпись «долой неграмотность». А сверху вниз, наискось, че-рез середину книги, протянулась голубой эмали лента с надписью «грамотный обучи негра-мотного».


                Новая школа

  1932 год. Начальную школу реорганизовали в семилетнюю. Открыли пятый класс. Пришли учиться ребята из Прудков, Петровичей, Марусино, Соколовки, Михайловки. Пятый класс стал самый многочисленный, а в школе стало около ста учеников. Петровические, Прудковские школьники, проделывая двенадцатикилометровый путь пешком, стали посещать школу. А пятиклассники из других сел устроились на квартирах знакомых и родственников, дожидаясь выходных и праздничных дней. В  школе стало теснее, ежедневно приходило на занятия около ста человек.
    Учителей с высшим образованием не было. Да и вообще школа нуждалась остро в учителях. Пришлось учителям начальных классов Еременко Анатолию Фомичу и Екатерине Дмитриевне Евдокимовой преподавать некоторые дисциплины в 5 классе.
   Заметно проявилась большая тяга к знаниям: подростки, окончившие начальную школу 2 – 3 года назад, пошли в пятый класс.
             Школа стала и центром методической работы Учителя соседних школ периодически стали съезжаться на кустовые совещания, где обменивались педагогическим опытом по фор-мированию нового советского человека.
   У  вожатой пионерской дружины Екатерины Дмитриевны работы было непочатый край. На переменах разучивала песни: «Взвейтесь кострами, синие ночи», «Картошка», «По долинам и по взгорьям шла дивизия вперед».
    На репетициях и в праздничные дни лилась музыка из двухрядной русской гармони полюбившегося всему селу музыканта Артема Лагуты. Ребята охотно готовили самодеятель-ность и с удовольствием выступали.
После Масленникова Анатолия Яковлевича принял директорство Алексеенко, и в 1937 году его подменил Меньшиков Павел Михайлович, а в 1942 году он был призван в армию. По-сле него заступил Педченко Николай Фёдорович. До войны учителями работали: Бушуев, Зи-барев, Лаговской, Воронцова Мария Алексеевна.
   Колхозная трудовая жизнь воедино слилась с детским трудом. Летом выходить стало на работу ежедневно по 40 – 50 ребят. Не успели до конца отборонить картофель, как тут же приступали к прополке. Прополют и сразу же приступают к окучиванию. Мальчики обычно ра-ботали по два человека. Один на лошади верхом восседал, управлял, другой ходил за плуж-ком, и как только водитель плуга уставал, менялись ролями. Пеструю краску одежды девчо-нок всегда можно было увидеть на прополке овса, ячменя и пшеницы, собирали колоски во время уборочной. Выполняли и боевые задания: дежурили посменно на токах и у скирд хлеба. Выполняя решение правления колхоза, они организованно, с алыми галстуками на груди и са-модельным пионерским знаменем, гордо шагали по улицам, распевая маршевые песни. Младшие, услышав песню, выбегали на улицу и замирали при виде пионерского звена.


                Экскурсия

   За активную помощь колхозу правление колхоза решило направить группу ребят-активистов на экскурсию в г.Хабаровск. Руководителем назначен Ян (Иван) Карабань. Выде-лили две повозки. Узнав о поездке в город, ребята и радовались, и переживали: как же они уедут от родителей так далеко и надолго. 20 июня. Ранним утром собрались мальчишки и дев-чонки у школы и сразу же заговорили:
– Коля, ты какой взял еды?
– Сала, хлеба, молока две бутылки.
– А мне матка сварила яичек, сала дала и меду налила бутылку.
– А соли взял?
– Эх, забыл. 
– Я тебе дам – сказала Катя.
– Ух, ты, Вовка, это ты надел штаны те, что колхоз подарил.
– Ну, да – ответил Володя Ветров.
– А я в холщёвых – обиженно сказал Сережа и тут же добавил – мне тато сказал: «Пора-ботаешь в колхозе, к школе куплю в магазине штаны».
– Скоро поедем?
– Скоро. Хлопцы уже побежали на конюшню. Вот-вот приедут. Да вон смотри! Едут! Едут!
Сложили на соломку мешочки с продуктами. Мальчишки с дядей Мишей сели на первую повозку, а девочки и с Яном на вторую. Тронулись в путь. По селу поехали быстро и с песней. Мальчишки поторапливали лошадей. Ухабистая дорога быстро утомляла ребят. Часто делали короткие остановки. Отдельные ребята временами бежали и шли за телегой, делая разминку.
Доехали до памятного места – могилки двух героев-партизан. Решили отдохнуть: лошадей по-кормить и самим надо же перекусить. Как никак, а в телеге трясет здорово.
Быстро нашли родничок. «Тещин ключ» - назвал его дядя Миша. Принесли еду и стали ку-шать. «Здесь все люди, когда проезжают, останавливаются, - проговорил Ян Карабань, - чтят память погибших партизан».
– Я знаю про этот бой. Мой папа тоже был партизан, мама мне рассказывала. Хотите, я вам расскажу, – бойко и с гордостью выпалил Володя Ветров.
– Расскажи, будем слушать.
Володя стал рассказывать о том, как японцы убегали из Полётного, а партизаны устрои-ли им засаду на этом месте...
Говорят, японцы боятся холода и сильно закутывались в тулупы, – продолжал рассказ сын партизана, – а тут им было даже жарко. Ох, много ж их тут уложили.
– Девки, нарвем красных саранок и положим на могилку, – призвала Фрося.
И с недоеденным куском побежала в падюшку...
Поехали дальше, а разговор о Гражданской войне всё продолжался... В Екатеринославке заночевали. Спать долго не пришлось. Утром надо было уже быть на станции. Добрались до станции Верино вовремя. Не успели отдохнуть и покушать, как Ян объявил: «Скоро будет по-езд. Не расходиться!» Ребята приблизились к руководителю. Девчонки внутренне переживали, дрожали от страха. Ян всё это заметил и подбодрил ребят. Нетерпеливые спрашивали про по-езд и Карабань пояснял:
– Это большая такая машина. Вся железная. Колеса у неё тоже железные. Наверху большая труба, из которой валит дым. Да ещё с сапом пофыркивает, как у коня на сильном морозе из ноздрей поваливает пар. Она очень сильная. Много тянет за собой вагонов. Вагоны – это домики такие. Вот скоро сами увидите. Да вон уже идёт. Не отходите, как остановится, сразу будем садиться. Он долго не стоит.
Не успел ещё паровоз поравняться с нами, как трусихи схватились руками за головы, закрыли глаза и с возгласами: «Мама! Спа-си, родненькая!», –  попадали ничком на землю и что-то ещё приговаривать стали.
Поезд остановился. Мальчики стали брать за руки девочек и звать садиться, но они не поднимались. Тогда Ян распорядился:
– Ребята, заходи в вагон!
А сам стал хватать девчонок с земли и заталкивать в вагон.
Запыхавшись от такой посадки, Ян не мог успокоиться и продолжал рассерженно угова-ривать:
– Дурёхи, чего испугались. Меня напугали до смерти. Смотрите, вон люди тоже едут и ничего, вот поедем вам ещё понравится.
 Мальчишки, те хоть и побаивались, но виду всё же не подавали. Девчонки, как   перепу-ганные цыплята, прижались к своей квохтухе, ухватились за руки дяди Яна, и ждут: что же будет дальше.
…Рывок. Застучало, загромыхало, как будто бы разразился сильный гром. Домик зака-чался. Осмелевшая Фрося заговорила шёпотом, заглядывая в глаза своего спасителя:
– Мы едем?
– Едем, едем, а вы боялись. Если бы я знал, что вы такие трусихи, я бы с вами не по-ехал. – сконфуженный говорил Ян. И чтобы отвлечь от страха девчонок, предложил позавтра-кать в вагоне. Закусили. Сложили оставшиеся продукты в свои сумочки и стали пристально всматриваться в окружающую обстановку. Вожатый взял с собой часть ребят и повел знако-мить с вагоном. Через некоторое время знакомились оставшиеся. У ребят постепенно прохо-дил страх, и исчезла робость. Смелее стали двигаться по вагону. Понравилось всем смотреть в окно...
Тёплый ясный день Хабаровска встретил сельских гостей. Вокзал показался чудо-зданием. Ребята гурьбой шли по перрону, крутили головами, жадно во всё впивались широко открыты-ми  глазами и, натыкаясь друг на друга, шли за своим руководителем. Ян шёл, не торопясь, часто оборачивался, дабы не растерять своих питомцев. Зашли в помещение, и всем сразу бросилось в глаза множество разного люда.
– И чего ж они тут собрались?
– Едут. Кто куда.
Прошли и присели на свободный деревянный диван (слонцем его назвали ребята). Вско-ре отправились в город. Шли медленно по главным улицам. Разговаривали громко. Горожане, быстро определив, что это деревенские ребята, ухмыляясь, проходили мимо. Ребята о многом спрашивали Яна, но он, совершенно не зная города, отвечал отрицательно. Часто ответы да-вал на своё усмотрение.
Дошли до берега Амура и ахнули:
– Вот это да!
– Река?! Да это же целое море!
– Другого берега вон там и не видать. А вода какая желтая. С чего бы она такая? У нас в Кие чистая…
– Ну, а теперь в музей.
– Пошли, пошли, –  согласились ребята.
... После осмотра музея разговорам не было конца. В этот же день посетили кино, и это было неизгладимое зрелище...
... На другой день Полётненские туристы отправились поездом до станции Верино. Ре-бята были в приподнятом настроении, веселы и все время щебетали, как дружная стайка во-робышков радовалась весеннему теплу.
… Вышли из вагона. И мальчики стали подтрунивать над девчонками за их трусость, придумывая разные устрашающие истории по случаю преждевременной «гибели». Девочки униженно оправдывались:
– Буде, буде. Вы и сами спужались, только не показались в страхе.
Обратный путь до Полётного следовали пешком с ночной остановкой в Егоровке. Уставшие без привычной дальней ходьбы, под множеством разных впечатлений, радостные, шли домой...
Ян Карабань, энергичный товарищ с артистической стрункой, эмоционально рассказы-вал о своём культпоходе в город Хабаровск. Учителя не могли удержаться от заразительного смеха и просили рассказывать, как можно подробнее, о своих воспитанниках.


                Митинг

      ...Установилась уже традиция на 1 Мая и 7-е ноября проводить митинги у братской мо-гилы партизан.
9 часов утра. Ребята спешат на сельскую площадь и поторапливают своих родителей. Мальчишки собрались пораньше. Ходят группами, не бегают, как в обычные дни. Одеты в праздничном. Строят планы на праздничные дни. Вася предлагает мальчишкам порыбачить на Кривом озере.
– Пойдем, – согласились многие
– Мы в то лето во каких ловили ротаней. Знаешь, какие вкусные. Мясо у них белое-белое и сладкое.
– Там, говорят, ловятся и караси, только когда настанет тепло.
– Мне и тато говорил: карась клюет, когда черёмуха цветет.
– Стройся! – подал команду Слепенков Данил, как обычно, и начал приглашать в колон-ны учеников.
Вскоре Данила, как командир, уже шёл немного поодаль от колонны, наблюдая за стро-ем школьников. За ними шли жители села. Рослый пионер нёс во главе пионерское знамя.
Слепенков остановился, поправил папаху, приподнял руку, словно приготовился отдать честь, и громко, нараспев, крикнул:
– 3а-пе-вай!
Девчонки недружно начали:
– По долинам и по взгорьям...
... У братской могилы все построились кругом.



  Братская могила партизан
на кладбище села Полётное

  Братская могила партизан
до строительства нового
кирпичного здания школы в 1962 году
находилась на территории школы
и по причине вхождения по проекту
в здание школы было произведено
перезахоронение останков на кладбище села.
 
 Коммунист Моксачев привстал на заранее облюбованный пень. Поздравил всех с праздником 1 Мая и дал слово председателю сельпо товарищу Ткачу.
– Первое Мая – это был раньше запрещённый праздник, – сказал он, волнуясь и напря-гая мысли. А сам назад заложил руки и одевая фуражку, мысленно себя подбадривает: «Хоть бы не сбиться». –  Люди его проводили тайно от полиции. Сейчас мы его проводим открыто. Всё лето вся наша страна празднует Первое Мая.
После короткой речи Ткача взял слово комсомолец Сергей Беликов. Он посвятил свою речь тому, как молодежь принимает активное участие в строительстве новой жизни. Строят крупные заводы и электростанции...
Закончил митинг своим выступлением бывший партизан Семён Чихунов. После закрытия митинга все участники свободно разошлись по домам. Многие уже знали, что вечером в школе состоится спектакль. Придя в школу, взрослые занимали места на заставленных длинных скамейках. А с заднего ряда молодежь уже подстраивала вынесенные парты из класса, чтобы можно было удобно смотреть издалека. И тут же опять суетится Слепенков Данила. Объявля-ет программу праздничного вечера.
Народ советской страны 21 января 1924 года понёс большую утрату: умер Владимир Ильич Ленин. В память об Ильиче народом слагались песни и стихи.
От детей часто можно было слышать:

Камень на камень,
Кирпич на кирпич…
Умер наш Ленин,
Владимир Ильич

Ребята читали со сцены:

      ЛЕНИН
Тебе, великий вождь народа,
Перед которым враг затих,
Кому ничто: нужда, невзгода,
Я посвящаю первый стих.
 С тобой давно уж я знакома,
Хоть не видала никогда,
Но про тебя слыхала дома
 И полюбила навсегда.
Ты с малых лет любил свободу,
Её решил отвоевать
И ради благ всего народа
Буржуев сбросить, затоптать.
Ты видел, как крестьянин сеет,
Какую песнь поёт народ.
Народ восстал, и за тобою
Пошла бесчисленная рать.
Смерть многих унесла с собою,
И всё ж пришлось врагам бежать.


                Инсценировка

…В 1929 году в нашей стране родилась песня, в сюжетной основе которой лежало под-линное событие. Песня называлась «Прокати нас, Петруша, на тракторе». Её герой – Пётр Егорович Дьяков. В Сибири он был одним из организаторов сельхозкоммуны «Новый путь» в селе Усть-Ламенка Тюменской области.
2 июля 1929 года кулацкая шайка сбила его с ног, раздела, избила до потери сознания, облила керосином и подожгла. Утром Пётр очнулся, дополз до главной дороги, его подобрал товарищ, доставил в больницу. Врачи сказали, что больше двух дней не проживет. А он вы-жил. О случившемся рассказала газета «Комсомольская правда» под заголовком «Огненный тракторист». Поэт Иван Молчанов написал поэму, в которой были строки:
               
По дорожке неровной, по тракту ли,
Все равно нам с тобой по пути,
Прокати нас, Петруша, на тракторе,
До околицы нас прокати.
Прокати нас до речки, до мостика,
Где горят серебром тополя.
Запевайте – ка, девушки, песенки
Про коммуну, про наши поля.
Не примяты дождем, не повыжжены
Наши полосы в нашем краю.
Кулаки на тебя разобижены,
На счастливую долю твою.
Им бы только ругаться да лаяться,
Злоба льется у них через край.
Кулачьё до тебя добирается,
Комсомолец лихой, не сдавай.
По дорожке неровной, по тракту ли,
Всё равно нам с тобой по пути.
Прокати нас, Петруша, на тракторе,
До околице нас прокати.
Песня эта в народе звучала в разных вариантах.
В становлении колхозной жизни на Дальнем Востоке песня дошла и до нашего села. Лю-бовь Ивановна Кулик вспоминает:
– Готовились мы к районному смотру художественной самодеятельности, и самым инте-ресным номером у нас была инсценированная песня про Дьякова Петра, где я исполняла роль дочери злого кулака.
Первый акт: лютует в доме кулак. Он злой на Дьякова Петра за то, что тот на тракторе пашет его землю. И срывая зло на родных, кричит жене: «Подай то! Подай сё! Иди сюда! Сколько можно ждать!» А маленькой дочери достался шлепок за лишнюю назойливость… 
Второй акт: на сцене свет утренней зари (горят фонари укрытые красной и голубой мате-рией). В зале воцаряется тишина. По сцене прохаживается парень и задушевно негромко поёт:

То не ветер по степи несётся,
То Петруша свой трактор ведёт,
А вдали чуть песня льется,
И весенний ветер песнь поёт.

С уходом парня со сцены слышится хоровая песня:

По дороге неровной, по тракту ли
Всё равно нам с тобой по пути.
Прокати нас, Петруша, на тракторе,
За околицу нас прокати.
Поздним вечером и на рассвете ли,
Когда алые зори цвели,
Кулаки из обрезов в них метили,
Обливали бензином и жгли.
Это в  сердце народном всё помнится,
Их ни сжечь, ни убить не смогли.
Трактористы вели свою конницу
По просторам Советской земли.
А в годины лихие и грозные
Прямо в адское пекло атак
Уходили парнишки колхозные
И меняли свой трактор на танк.

  На сцене появляется идущий с работы Дьяков. Навстречу выходят три кулацких сына со словами:
– Стой, Пётр! На нашу землю наступил ты хамскою ногой…
И тут же вонзают нож в грудь Петра.
Свет гаснет на сцене и слышен голос тех же певцов:

И, бывало, летом из-за леса
Поднималась яркая заря.
Петя выводил из-под навеса
Своего железного коня.

 Музыку написал Илья Борисович Горин.
Песня об «Огненном трактористе» была впервые опубликована в журнале «Молодой колхозник» ( 1957 год, № 12 ).


                Антирелигиозная работа

  Церковь уже как десять лет не призывала своим звоном людей. Старушки, привыкшие к постоянному посещению её, скучали и часто ворчали на новую власть:
– Остались без батюшки, только и утешение было, что сходишь в церковь. Помолишься, и легче на душе станет ...
Пасха приближалась, и многие поджидали попа. Опять прошёл слух по деревне: «Ба-тюшка прибудет посвящать пасхи». При встречах у баб только и завязывался разговор:
– Надо прикупить белой муки, а то не с чего будет испечь пасхи.
– Мы свезли на мельницу последний куль пшеницы, осталось только на семя.
– Мой уже привёз с города присыпки, раскрашена в два цвета.
– Не слышала, батюшка приедет сё лито вовремя, а то лито святил на день раньше. Го-ворят, он один посвящает и в Егоровке, и у нас. А, может быть, еще где?
…Зашел Картавых Леон к Слепенкову с уже продуманной идеей:
– Слышь, Данила, о чём люди бают. Поп опять хочет приехать святить пасхи. Ух, как и надоел же он. Управы на него нет никакой. Дурит людей, и хоть бы что. Старухи уже поджида-ют. Да и молодых баб сманивают. Моя тоже говорит: «Напеку пасок и понесу посвящать. Не раз уже слухала от людей, как тебя антихристом называють». Не знаю, шутит или всерьез. Да еще знаешь, пасха-то совпадает с Первомаем.  Пришлось даже пригрозить.

– Давай что-нибудь придумаем, – согласился Данила.
– Да я уже придумал кое-что. Надо пройти по деревне и спросить каждого: по-настоящему он верит в бога или так себе.
– Давай-ка мы собёрем собрание и поговорим.
– Я согласен. Давай. Только сегодня же нам собраться, а то завтра может прикатить поп, а мы и не готовы его встретить. Надо ещё позвонить в леспромхоз в партячейку.
Договорились. Леон пошёл в одну сторону села, а Данила – в другую. Вечером уже все были в сборе.
Данила запустил большие пальцы рук за кожаный ремень, которым он всегда подпоясы-вался, выгладил переднюю часть рубашки и согнал складки назад. Убедившись, что с рубаш-кой у него всё в порядке, он причесал волос и, посмотрев на всех добрыми глазами, загово-рил:
– Товарищи, завтра должен приехать поп посвящать пасхи. Чтобы нам придумать и сде-лать, чтобы избавиться от него, да и церковь закрыть так, чтобы люди забыли про неё совсем. Вот тут мы с Леоном говорили. Он предлагает пойти по всем домам и спросить: веришь ты в бога или нет?
В комнате прошел шумок, и все завозились.
– А что, если он нам скажет сегодня так, а завтра скажет: «Я верю в бога». Надо чтобы каждый расписался на бумаге за то, что он не верит в бога, – продолжал Семён Чихунов, – вот и не откажется потом.
– А если откажется подписывать. Скажет: «Я – неграмотный».
– Нехай расписывается жонка или диты, а то нехай ставит крестик. Мы напишем, щё крестик поставил вин, як грамоты нэмая.
– А что, товарищи, правильное предложение. Пройдём по деревне и возьмём подписи со
всех взрослых, – поддержал Сергей Беликов.
– Давайте, давайте так сделаем, – согласились многие.
Успокаивая всех приподнятой рукой, Данила приятно улыбнулся и, подмигивая, прогово-рил:
– Хорошо, хорошо. Согласен с вами. Это-то так, а вот что будем делать завтра, когда приедет гость-батюшка.
Все примолкли. Девушки зашептались между собой. Дмитрий зачесал затылок, возбуж-дая мозг. Кто-то предложил: «Давай покурим, а то уши привяли». Все встали, и получился не-понятный галдёж из громких обрывистых слов белорусского наречия. Григорий предложил своего табачку, раскрывая вышитый кисет.  Тут же сменился разговор на весеннюю пахоту, о колхозных делах. Молодежь, возбужденная интересной затеей, перевела опять разговор про попа, и собрание продолжало свою работу только без председателя.
– Давайте около церкви будем играть на гармони и петь разные частушки, ведь завтра наш праздник весны и мая – предложила любительница песен Картавых Наташа.
– А что, верно!
– Как у наших у ворот,
У нашей калитки.
Повесился жирный поп
На суровой нитки. – пропела Евдокия Бондарева,
– Будем петь только наши революционные песни, –  заметил Леон.
– Я думаю. Надо бы запрячь лошадей в телеги, и с гармонью прокатить по деревне, а там и к церкви подъехать навеселе, Артём будет играть, а мы все подпевать. Можно будет и частушки, – предложил Семён.
Все согласились с этим предложением.
– Мы тоже такого мнения, – сказал Данила, – только не лошадей запряжём в телеги, а стальных коней. Я уже договорился сегодня с леспромхозом. Дают два трактора. Утром зав-тра они прибудут в наше распоряжение. Не забывайте, что завтра майский праздник. Будете сходиться, так зовите наших хлопцев и девок. Надо запеть песни так, чтобы все радовались с нами майскому празднику. А вечером в школе поставим постановку. Так, чтобы народ не в церковь пошел, а к нам – в школу...
Тракторы пришли вовремя. Парни подготавливали телеги, чтобы можно было крепко привязать за оглобли к трактору. Зацепили по три телеги за трактор, сели и поехали на первую улицу.
– Запевай! – крикнул Данила. – Да так, чтобы не заглушил трактор.
Все запели: «По долинам и по взгорьям...»
Народ всполошился: Что это? Трахкотня. Песни.
Ребятишки выскакивают на улицу, подбегают к телегам, цепляются, умоляют прока-титься. Иные идут рядом и подпевают. Передовая молодежь вываливала на улицу и тут же прыгала на телеги.
– Вот здорово! Кто это придумал такое? Давно бы так.
– Ладно, молчи. Давай пой.
Пожилые люди, побросав свои дела, вышли на улицу кто в чём. Многие от неожиданно-сти и, боясь упустить новое зрелище, выглядывали в окна.
– Опять партизаны что-то выдумали. Антихристы. Креста на них нет. Это, наверное, Леон с Данилой всё баламутят молодых.
– Они, конечно. Глянь, вон они сидят на первой телеге.
– Сегодня же пасха, а им и бога нет. Бог всё одно видит, накажет за это.
Стали сворачивать с первой улицы на вторую – сломались оглобли у одной телеги. Дев-ки задичали, поспрыгивали. Парубки скорей отцепили телегу, и опять пошел весёлый трактор-ный поезд. Леон машет трактористу, предупреждая:
– Будь осторожен, видишь, какие колдобины. Дорого обойдётся нам такое гулянье.
Многие уже шли пешком за телегами, взявшись за руки. Песни, частушки сменялись од-на за другой.
Выехали на площадь. Трактористы без всякой команды едут к церкви.
– Ой! Страшно! Как бы чего не случилось, – испуганно проговорила Надя.
– А что будет? Да ничего они нам не сделают. Молятся, да и пусть. Мы только проедем вокруг, попоём, да и всё, – успокоила Анна.
Некоторые девчата дошли до церкви и остановились. Леон с Данилой ещё больше стали вдохновлять всех на песню, подбадривая руками. Григорий Беликов соскочил с телеги и по-шел рядом, потрогав в кармане наган, как бы проверив: в порядке ли он.
Трактористы довольные, поддают газу машинам, чтобы больше было шуму, погляды-вают с улыбочкой то на вывалившийся народ из церкви, то на поющую молодежь. Чихунов Семён поднял руку и показывает трактористу три пальца.
– Понял! – кричит тракторист. – Сделаем три круга, чтобы Христос не обиделся.
Шустрые бабки в нарядных полушалках, протолкавшиеся вперёд, стали что-то выкрики-вать, грозить пальцами, креститься.
– Проклинают нас.
– Поворчите, поворчите. Лучше бы пошли, помолились, чем ругаться.
– Вечером ещё позовём на постановку в школу.
Ведущий трактор повернул на колхозный двор. Молодежь стала расходиться.  Данила напоминал всем:
– Вечером быть всем на постановке.  Артистам собраться зараньше...
Трактористы, отцепив телеги, поехали забирать поломанные три телеги. Зацепили, тянут волоком, а недовольные им вслед:
– Вот так вам и надо, не будете насмехаться над богом. Он вас ещё не так накажет...
После обеда в школе двери почти не закрывались. Григорий Беликов подвозил всё не-обходимое для буфета и с братьями устраивал из досок прилавок. Сельские артисты репети-ровали на сцене под руководством Данилы. Леон Картавых с Семёном Чихуновым, не доверяя никому, собственноручно готовили лозунг: сбили из досок коробку, обтянули красным матери-алом и написали кисточкой заранее придуманные слова: «Долой поповский дурман пасхаль-ных опьянений». Написали, и тут же захотелось проверить, а как же он сработает вечером. Принесли в темный угол сцены, зажгли три семилинейных лампы и поставили в коробку.
– Ну как? Видно будет? – сказал Данила.
– Хорошо!
Леон положил руку на плечо мальчонке, который всё время помогал работать: то гвоздь подаст, то молоток подержит, подвёл к лозунгу и спросил:
– В каком классе учишься?
– В третий хожу.
– Ну, ну. Читай.
Костя не торопясь начал читать:
– До-лой по-пов-ский…
– Пойдёт. Пошли, Семён, на место подготовим пока без ламп.
Вечер выдался ясный и на редкость теплый. Везде слышалось пение птиц. От земли шло тёплое испарение. С болот доносился нескончаемый лягушачий гам. Многие прочитали вывеску о том, что будет постановка в школе «Петля», и хотя ещё было далеко до заката солнца, многие уже шли в школу, одевшись по-летнему.
– Должно быть, интересно будет.
– Наверно, раз название «Петля». Что-нибудь про войну.
Пожилые приходили и сразу занимали места на скамейках. Молодёжь не спешила захо-дить: играла гармонь, балалайка. Парни с девками лузгали семечки и грызли кедровые ореш-ки. Кто-то вышел на улицу и позвал:
– Заходите. Сейчас будут читать доклад.
Все поспешили занять места, и пошли гурьбой...
Приятно смотрелась хорошо освещённая сцена тридцатилинейными лампами. У перед-него края стоял стол, покрытый красным материалом. На столе стояла семилинейная лампа. За столом сидел Васинев, Нерпина, Улантиков Михаил.  Данила Слепенков поднялся на сцену из зала и объявил:
– Товарищи, сейчас нам прочитают доклады, а потом посмотрим постановку. Доклад о Первом Мае будет читать товарищ Васинёв.
Васинёв поднялся, не торопясь, отодвинул рукой табуретку, пододвинул к краю стола лампу, посмотрел на зал, потом посмотрел на подвешенные лампы: как бы прикидывал – хва-тит ли ему освещения, чтобы прочесть нормально свою запись. Достал из кармана гимнастёр-ки карандаш, слегка стукнул по столу им: дал знать – внимание к докладчику, и начал читать:
– Праздник Первое Мая начали праздновать ещё при царе... (говорил как можно проще, чтобы каждый мог понять его выступление).
Доклад длился недолго, и как только услышали слова: «Да здравствует Первое Мая – праздник всех революционных сил!»,  все захлопали. Васинёв сел. Встала Нерпина и без представления заговорила:
– Товарищи, я вам сегодня расскажу о происхождении религиозного праздника.
Все оживились. Шёпотом заговорили:
– Такая молодая, а берётся говорить о религии.
– Да, что она там знает.
– Не мешай, послушаем, что скажет. Чай, грамотная. Может, и правду скажет. А то вон поп-то, не поймёшь, то ли правду говорит, то ли нет.
Вскоре все приумолкли, вслушиваясь в каждую фразу. Присутствовали и невеликие знатоки религии:  кое-кто смотрел библию, псалтырь. Молодежь, та слушала внимательно. Для неё все было новым...
Кончились доклады. Многие вышли на улицу. Начались обсуждения, споры. Любопыт-ные побежали в церковь, совсем ведь рядом,
– А что там? Надо сказать, что сейчас начнётся постановка,
Леон поспешил с молодёжью выставить зажжённые лампы в коробку, чтобы хорошо чи-тался антирелигиозный лозунг.
Вскоре прибавилось народу в школе за счёт пришедших из церкви. Вместе с молодёжью пришли и пожилые, даже всех не вместил коридор школы. После постановки небольшая часть людей опять ушла в церковь. Из церкви же все молодые пришли в школу на танцы.
Партийная организация и передовая молодежь стали настаивать перед сельским советом о закрытии церкви.
Лишь на следующий год после настоятельных требований и соответствующих консуль-таций пришла из района инструкция о порядке проведения работы с населением по закрытию церкви.
Ковалев Тихон Прокофьевич собрал актив села в сельский совет и дал инструкцию о работе с населением  по закрытию церкви. Создали четыре группы, чтобы обойти все дворы за день.
Руководители групп записали себе головную часть бумаги: «Мы, жители села Полётного верим в то, что бога нет, поэтому соглашаемся закрыть церковь и переделать её на клуб. В чём и расписываемся…»
Тихон Прохорович наказал:
– Смотрите, народ неволить нельзя. Чтоб всё было добровольно. А то могут приехать из района и проверить. Поспрашивают людей. Неприятностей не нажить бы на этой церкви. Если кто не согласен,  пишите в другой список. Только сделайте заголовок, что хотят оставить цер-ковь. Завтра можете идти. За день и обойдёте.
С утра пораньше, чтобы застать народ дома, по третьей улице отправились: Григорий Беликов, член сельсовета Андрей Иванович Герасимов и Щур Пётр Александрович.
Высказываний было много. Иные соглашались сразу. Григорий спокойно и понятливо старал-ся объяснить всем задачи, поставленные перед ними.
– Давай распишусь, всё равно от неё толку нет, – сразу согласился Улантиков.
– Что вам церковь мешает что ли? Надо вам клуб, так стройте. Мы же построили цер-ковь, не искали готовых помещений. Не согласен я.
– Я тоже, – поддержала жена, – запишите нас в список верующих в бога.
– Давно бы пришёл, а то всю жизнь батрачил на попа. Давай скорее бумагу.
– Вы ещё спрашивать вздумали. Вынесли решение в сельском совете, да и делу конец. Толи дело: посмотришь постановку, а то этот поп твердит одно и то же всю жизнь.
– Нельзя так, надо с согласия народа. Вот, если будет росписей больше 50% за ликви-дацию церкви, тогда и закроем.
– Валяй, Гришка, а если кто будет супротив, ты его того, пристращай стало быть.
Прошли половину улицы, и всё прояснилось: больше половины росписей за ликвидацию церкви. Сдали списки в сельский совет. Подсчитали: 85% фамилий оказалось в списке неве-рующих.
Значит, закроют, – радовались все и при встрече с людьми рассказывали о результатах.
Услышал народ  соседних сёл о проведённой работе в Полётном. Взволновались рели-гиозники и поспешили постоять за церковь. В декабре месяце этого же года привезли список верующих из Бичевой и просили не закрывать молебный дом.
Весной 1934 года пришло распоряжение о закрытии церкви. Сразу же разнёсся слух по деревне:
– Церковь закроют. Бумага пришла.
Старушки судачили:
– Ждём пасху, а тут разорение церкви.
– Бог не простит за это антихристов.
Давно уже церковный инвентарь описали по акту и передали в район. Помещение опеча-тали и закрыли. Лишь по-прежнему высился крест, и висели колокола. Люди постепенно стали отвыкать от постоянных богослужений и на церковь смотрели как на памятник.
Наступало весеннее тепло. В сельсовете уже не один раз завязывался разговор:
– Как же нам снять крест и колокола. Пора уже приступать оборудовать клуб.
– Не каждый решится залезть на самый верх.
– Надо кого-нибудь подговорить из ловких. Да верёвки новые подготовить.
– На вечёрке будете, поговорите, кто согласится слазить на крышу, – поручил председа-тель.
– Верхолаз найдётся. За этим дело не станет.
– Слепенкову Даниле подготовить верёвки. У тебя там, на складе, должно быть кое-что.
– Найдём.
– В воскресенье, при всём народе будем снимать. Кто поможет, а кто и поругает.
Воскресенье. С утра ещё бегали ребятишки вокруг церкви и говорили друг другу:
– Сегодня будут стягивать крест.
– Да знаем уже про это. Вот только кто полезет наверх не знают. Страшно ведь.
– Наша бабушка говорит: «Кто полезет снимать крест, того бог накажет»
– Всё это враки. Неправда это. Мой отец  давно уже выкинул икону из дома.
Народ начал сходиться на церковную площадь. Шли все: и млад, и  стар. Интересное зрелище должно быть. Такое ведь часто не бывает. Все ждали, ждали чего-то особенного и переспрашивали друг друга
– Как же они будут снимать?
– Кто полезет на купол?
– Никто не сумеет залезть. За что он будет держаться. Там ведь уцепиться не за что.
– Верёвки несут. – испуганно сказала какая-то бабка.
Кто-то из взрослых стал предупреждать собравшихся:
– Граждане, отойдите подальше, чтобы не прибило ещё вас. Мелкота! Кыш! Кыш!
Старушки пришли все в чёрной одежде, как на траур. И в их адрес послышались слова:
– Вороньё слетелось, скоро начнёт каркать.
Мужики начали поднимать бревенчатые сляги и подставлять к окну второго этажа. Народ
стал приближаться к зданию. И в это время несколько мужиков стали злостно отгонять людей подальше от церкви:
– Отойдите. Сейчас будут спускать колокола. Покатится, покалечит ещё.
Обозлённая толпа старух, крестясь и ворча, с разными ругательствами не хотела отсту-пать, А как только увидели, что появился колокол на слегах, закричали благим матом. Убе-дившись, что это не помогает, передние упали на колени и, крестясь, били челом о землю. Все увидели, как полетел ком земли на людей, осторожно спускавших колокол с помощью верев-ки. Старческие вопли усилились: бабки стали ковырять пинками землю, дрожащими руками грести по ней, выискивая комья и бросать в людей, которые сдерживали разъяренных старух.
– Старухи с ума посходили. Смотри, что выделывают, – послышался голос.
Богомолки приковали к себе внимание всех присутствующих, и никто уже не удивлялся, как опустили третий колокол.
Закончив работу, мужики спустились вниз. Подъехали на лошадях и стали грузить коло-кола на телегу. Люди приблизились: каждому хотелось потрогать и погладить рукой колокол. Люди заговорили:
– Посмотрим, что за колокола.
– Почему он блестит?
– Ухаживали хорошо, начищен.
– Отзвенели красавцы. Теперь можно и на покой.
– Перельют вас на пушки, как это делал Петр I, – сказал кто-то.
– Это стоящий металл.
– Дяденька, куда вы их повезете? – поинтересовались ребята.
– Не знаю. Пока на склад.
Многие под интересным впечатлением стали уходить домой.
– Смотри! Лезет на купол!
Дети отбежали подальше от церкви, чтобы можно было хорошо наблюдать.
– Правда лезет. Кто это?
– Леон полез, – басом оказал мужчина.
Дети тут же подхватили:
– Дядя Леон крест снимать будет. Эй, Сенька, вернись! Посмотрим!
Взрослые притихли, затаив дыхание, не спуская глаз с Леона. Прибежал Сенька и, заи-каясь от задышки, спросил:
– Ми- Митька, кто-кто лезет?
– Дядя Картавых. Партизан. Смотри, как ловко лезет.
Старухи, как знали, что уж если сняли колокола, то кресты не оставят. Поэтому упорно ждали падения символа религии.
– Ирод! Антихрист!
– Не уйти тебе от божьей кары!
– Придет возмездие, – крестясь, проклинали они.
Леон, правой ухватившись за крест, победно вытянул  левую руку, и неожиданно для всех с вершины разнеслось громкое: «Кар-р-р! Кар-р-р! Кар-р!»
Народ села знал способности Картавых Леона подражать птицам. И уж если каркал Леон, то вороны всегда воспринимали его голос за подлинный – вороний, а поэтому либо от-зывались, либо спешили лететь к нему.
Всем стало смешно. Особенно торжествовали дети:
– Дядя такой большой, а балуется как маленький.
– Докаркаешься, – не унималась какая-то бабка.
– Дядя, ещё, ещё каркни.
Леон довольный, торжествуя победой, привязывал веревку за крест и для смеха прокар-кал ещё несколько раз.
Перебравшись к другому кресту, он дал команду:
– А ну, мужички, поднатужьтесь, покажите свою богатырскую силу. Тяните!
Дюжина добрых молодцов сделала два мощных рывка: крест с треском наклонился, шаркнул по куполу и, сверкая, полетел наземь.
После полудня церковная площадь опустела. Люди, возвращаясь домой, с большим восторгом рассказывали встречным о том, как снимали колокола и кресты.
Через неделю жители села опять услышали звон колокола. У верующих так и заволно-валось сердце.
– Звонит что ли? Никак наш колокол? – Спрашивали домочадцы. – Неужто цел?
– Колокол звонит, только не с церкви, а с колхозного двора. Самый большой повесили на перекладину, и будут бить  по нему три раза в день.
Верующие, услышав звон колокола, сразу представляли себе посещение церкви, а ста-рушки в свободную минуту рассказывали своим внукам о церкви со звучными колоколами и ярко сверкающими крестами. Восторженно рассказывали о больших религиозных праздни-ках...
 

На фото: Церковь села Полётного, написанная художниками Пугаевой М.В. и  Винокуровым А. В.

      

На фото: Н. Я. Черникова, М. И. Круглова, А. В. Винокуров

Картина церкви села Полётного во время её работы и до переделки в клуб нарисована по воспоминаниям старейших жителей села Полётного Черниковой (Максименко) Надежды Яко-влевны (1930г. р.) и Кругловой (Максименко) Марии Ивановны (1927-2018гг). Они были свиде-телями работы данной церкви и того, как её переделывали в клуб.
Картину нарисовали   художники России супруги: Пугаева (Винокурова) Марина Влади-мировна и Винокуров (Круглов) Анатолий Викторович.
Винокуров   А.В. родился на Дальнем Востоке. С 1962 по 1970 г. учился в Полётненской средней школе.   По рисованию и черчению всегда получал только отличные оценки. После  девятого класса Анатолий работал на Амуре матросом и получил среднее образование в шко-ле рабочей молодежи. После получения аттестата о среднем образовании поступил и закон-чил   ДВВИМУ  имени адмирала Невельского. Работал   капитаном дальнего плаванья на тор-говых судах и капитаном-директором на рыбообрабатывающих плавбазах.
Посетил порты более 50 стран мира. В свободное от работы время занимался своим любимым увлечением (рисованием). Неоднократно посещал Академическую Дачу имени Ре-пина, где познакомился со многими известными художниками. На данный момент всё своё время посвящает живописи. Учавствует в выстаках в разных городах России. Проживает в го-роде Торжок Тверской области.
Художник Пугаева Марина Владимировна – Член Союза Художников РФ с 1998 года.               
                На фото: М.В. Пугаева
               
Персональные выставки в Москве, Торжке, Твери, Ржеве, Вышнем Волочке, на Академи-ческой  Даче  имени Репина. В 2018 году – в Приморском крае и в г. Биробиджане. Член Союза Художников-педагогов с 2015 года. Создатель и руководитель детской художественной школы «Мастер и Я» в г. Торжок. Марина  Пугаева – постоянный участник совместных проектов с ху-дожниками  Москвы, Твери, Санкт-Петербурга, Дальнего Востока и других городов ближнего и дальнего зарубежья.
Графические и живописные работы хранятся в музеях и частных коллекциях России, Франции, Швеции, Финляндии, Германии, США и других странах.


             Из воспоминаний Беликова Григория Антоновича
      
 В 1937 году в декабре месяце проходили первые выборы в Верховный Совет по новой конституции.   Я был избран секретарём избирательной комиссии. Тогда избирали депутатами в Верховный Совет Хетагурову и Черпака.   В июне 1937 года мы проводили выборы в Верхов-ный Совет РСФСР, и я тоже был секретарём избирательной комиссии. Тогда мы избрали де-путатом нашего земляка, бывшего партизана С. Д. Чихунова.
 В 1938 году при содействии Чихунова С.Д. была приобретена для колхоза газогенера-торная автомашина. Первый трактор поступил в колхоз – «Форзон» Путиловского завода, но он был малоэффективен – маломощный. Потом прислали трактор СТЗ, он хорошо пахал, а также хорошо тянул молотилку.
Первыми трактористами в селе были: Рубанцов Николай Матвеевич, Рабцун Пётр Яко-влевич, Коламейцев Семён, Слепенков Дмитрий, Щур Дмитрий Петрович, Рубанцов Степан Кузьмич.   
Для молодёжи были организованы лекции: «Как устроено звуковое кино»,  «Когда изоб-ретен двигатель внутреннего сгорания», «Когда и кем изобретена автомашина», «Когда изоб-ретён трактор»,  «О творчестве Пушкина» и много других лекций.
      Приезжали к нам и с постановками артисты театра Музкомедии.
Главным артистом в культурной жизни села Полётное был весельчак-гармонист, музы-кант-самоучка Артём Лагута. Ни одна свадьба не проходила без него и его гармони, и скрипки. Вечерами в клубе он помогал молодёжи проводить танцы.

На избирательном участке выборы. Село Полётное.
 
               
                Артём Лагута

  Восьмилетним мальчишкой  в 1902 году в осенний праздник Артёмка с отцом возвра-щались с ярмарки из города Гомеля. Вечером недобрые люди остановили лошадь, убили от-ца, забрали у него деньги, взвалили тело на телегу и перепуганному мальчику сказали:
– А теперь, цыганёнок, вези отца домой и сдай своей матери...
… В школьные годы Артёмка стал учиться читать, писать и играть на отцовской гармо-ни. А в пятнадцать лет, прервав ученье, Артёмка прощается с родными местами и уходит в го-род. Там он становится рабочим завода и весельчаком-гармонистом.
… 1914 год. Началась первая мировая война. Артёма Лагуту мобилизуют в армию и от-правляют на фронт. В строю Артём стоит на левом фланге самым последним. Никому и в го-лову не могло прийти то, что молодой, низкорослый солдат Лагута станет грозой для немцев. В короткий срок проворный и ловкий, как кошка, Артём становится разведчиком. И, выполняя задания командования, он каждый раз докладывал:
– Ваше благородие, задание выполнено!
И полковник Серебряков часто говорил:
– Молодец, Лагута! Хвалю за храбрость!
А в конце империалистической войны грудь Артёма была украшена тремя Георгиевски-ми крестами. Друг Артёма – артиллерист Слободчиков  Абрам, однажды спросил:
– Артём, война кончилась, что будешь дальше делать?
– Жить, люблю жизнь, Абрам!
– Тогда поедем на Дальний Восток. Знаешь, какая там замечательная охота на зверя. А тайга! Нетронутая тайга! Ты – пролетарский сирота. Тебе всё равно, где жить…
Уговорил.
Март девятнадцатого года был морозным и тревожным. И никак не предполагал Артём, что он, выбравшись из одной войны, попадёт в другую – партизанскую.
В Прудках Лагута услышал боевой клич Военно-революционного штаба к народу: «Ор-лы таёжных сопок, расправьте крылья и поднимитесь на врага! Бейтесь насмерть с ненавист-ным захватчиком-японцем!»
И Лагута с другом не остались в стороне.
… Однажды Артём вернулся из разведки и принёс две японские винтовки. Одну вручил Абраму.
– Ну что, Артём, видел японцев? – спросил Слободчиков.
– Видел.
– Как они против немцев? Страшнее?
– Немец хитрее и сноровистее. А эти – дохлые. Подходи и бери его. Ходит, скукожится. Охраняют дорогу в Верино. Да, разве так охраняют?
– Ну, ты и взял, конечно?
– Ясно, взял, как видишь.
Разговор продолжался долго. Лагута и Слободчиков условились: на завтра идти в Би-чевую, в отряд Бойко-Павлова.
Легли спать, а ночью по селу пронёсся отряд хорских казаков. Спешившись у двора Слободчиковых, они ворвались в дом.
– Руки вверх, краснозадые! – злобно крикнул один из казаков.
Пленённых партизан в нижнем белье вытолкнули на улицу. А там уже в окна изб стучит десятский, собирая мужиков на сход.
Казаки на глазах у мужиков Слободчикову клинком раздвоили нос, Лагуте на икрах сре-зали полоски кожи, в окровавленном белье их затолкали в сани и повезли в Хабаровск…
Артёма с Абрамом посадили в подвал каменного дома и продержали девятнадцать су-ток. На двадцатые сутки их перевели в городскую тюрьму. В тюремном дворе каждое утро вы-страивали заключённых и, по неизвестным для них причинам, одного-двух выдёргивали из строя и уводили неведомо куда.
Позже Артём узнал, что их расстреливают на окраине города.
Однажды конвоиры вытолкнули из строя худого, обросшего, чуть живого, зэка. Им ока-зался Артём. Лагута сразу понял, что конвой его сейчас тоже поведёт за город, к оврагу, и там расстреляет.
«Как хочется жить! Никогда ещё так не хотелось, – подумал Артём. – Была бы со мной гармонь – сыграл бы напоследок, говорят же: с музыкой умирать легче».
Артём собрал силы, подтянулся, повернулся к офицеру и громко произнёс:
– Ваше благородие!
Офицер поднял голову, настороженным взглядом стал смотреть на Лагуту.
– Ваше благородие, – повторил Лагута, – всё равно умирать. Дозвольте перед смертью на гармошке сыграть…
Офицер на мгновение задумался. Видно, его смутила наивная просьба.
– Принесите гармонь! – приказал офицер.
Лагута заиграл и нежным тенором запел.
Офицер потоптался на месте, и все услышали:
– Этого не расстреливать!
Артём прекратил игру и напряг слух: не ослышался ли?
… Лагуту  стали водить на офицерские вечеринки. Там он играл и пел. Калмыковцы пи-ли вино, веселились, ласкали красивых женщин, слушали песни, одобрительно кивали хмель-ными головами и кричали: «Браво! Браво!»
Тянулись дни. Артём стал задумываться: отказаться – смерть, ублажать – господам служить. Один выход – бежать! А как? Когда за спиной постоянно зоркий глаз и острый штык.
… В летний день на очередную офицерскую вечеринку Лагуту привезли с опозданием. Артём вошёл в помещение и увидел за столом полковника Серебрякова. Чёрные глаза мигом загорелись и вспомнились эпизоды фронта. Лагута не сдержался:
– Ваше высокоблагородие!
Полковник приподнялся, вошедшего окинул взглядом и произнёс:
– Лагута?! Ты?!
– Я, ваше высокоблагородие!
– Значит, ты и сейчас продолжаешь верно служить своей Родине.
– У меня Родина – Россия. Я ей и служу.
Один офицер придвинулся к полковнику и пошептал на ухо.
– Что ж, Артём, – другим голосом заговорил Серебряков, – спой нам свою любимую. Вот только сперва выпей, – и подал в бокале водки.
Закончилась вечеринка, полковник подозвал Лагуту и сказал:
– Так вон ты какой, храбрец! Говори, может, облегчу твою участь.
– Ваше высокоблагородие, переведите нас на общие работы.
– Это кого ещё?
– Друга Слободчикова, вместе на фронте были.
– Не думал, что мои доблестные солдаты пойдут по другой дороге. Что ж, обещать не буду, но поговорю.
Вскоре Лагуту и Слободчикова стали водить на разгрузку барж.
Подошла осень. От сильного ветра волновался Амур. Артём с Абрамом доработали до темноты и скрылись. Через трое суток они уже были в партизанском отряде Бойко-Павлова.
После изгнания японских интервентов Артём Лагута женился. В Полётном построил дом. Завёл небольшое хозяйство. Летом по Хору сплавлял лес. Зимой на дому стриг и брил сельчан, занимался разными поделками, в праздничные дни веселил людей, и ни одна свадь-ба не обходилась без его таланта. Артём играл то на гармони, то на скрипке. А уж как играл! Своим талантом не просто к себе притягивал людей, а, можно сказать, завораживал.
К Лагуте часто приходили сельчане и с порога говорили:
– Здравствуй, Артём! Мы к тебе.
– Проходите. Да вы же вчера у меня стриглись.
– Это верно. Но мы не за этим к тебе.
– Зачем же?
– Сыграй нам на скрипке то, что вчера в клубе играл. Больно уж за душу берёт…
Артём вынимает из чехла скрипку и, очаровывая гостей, начинает играть завораживаю-щую музыку.


                Были   деревенские
      
  За всю историю села случались в нём события, которые будоражили жителей Полётно-го. На протяжении многих лет события эти  помнили, обсуждали, пересказывали.  В памяти людей старшего поколения эти деревенские были живы до сих пор.

                Певун

  Много на своём веку сельчанам пришлось пережить разных трудностей, надруга-тельств, невзгод и лишений. Но, однако, не обошлось и без приключений.
Случилось это ещё до Великой Отечественной войны. Людям преклонного возраста помнится, что по дороге в Прудки на главной трассе, у первой пади, был горбатый мост, а у моста, в густой высокоствольной белокорой березовой роще, находилось конское кладбище.
Эпидемиологические болезни косили скот. Вывезенные трупы лошадей не сжигались и не закапывались. Зловонный смрад разлагающихся трупов распространялся в округе. Что и привлекало санитаров леса. Далеко был слышен гортанный говор прожорливых ворон. Насы-тившись, они тяжело поднимались на вершины берёз и засиживались часами, просматривая короткие сны.
Однажды, в летний закат красного солнца, шёл по дороге Эрдман Фриц Фрицевич и, по-равнявшись с кладбищем, услышал поющий  невнятный голос человека. Жутко стало, мураш-ки так и забегали по телу. И не заметил от страха, как оказался в селе. Не случайно ведь слышал много разных поверий связанных с могильниками. Идя по селу, он каждому встреч-ному рассказывал об услышанном.
Людей это заинтересовало, и смельчаки в другой вечер решили проверить.
– Точно, – рассказывали они, –  поёт что- то, – а приблизившись, увидели силуэт чело-века, раскачивающегося на дереве.
А на перилах моста красным карандашом была сделана надпись «Долой большевизм! Да здравствует фашизм!» Жители так и не  могли разгадать, что означало слово «фашизм». Смысл его раскрылся лишь в Великую Отечественную войну.
С этого дня жители, потрясённые ужасом, стали каждый вечер слышать загадочное пе-ние неведомого человека. Люди стали бояться ходить по дороге и отправлялись только груп-пами.
Местная власть сообщила об этом в район. В один из вечеров пошли к кладбищу во-оружённые винтовками люди, приехавшие из района. И ещё не успели поравняться с кладби-щем, как услышали поющий голос человека. Раздались ружейные выстрелы. Залп: один, дру-гой, третий. Прислушались. Тишина. Пение прекратилось. Исчезло и привидение. Побоялся выстрелов. Жить хочется. Убрался быстро восвояси.
С тех пор подобного не случалось.
К чему бы это? Что же заставило человека наводить страхи на людей? Жители и не вразумили того, что совсем недавно они сняли колокола с церкви, и это послужило началом полного разрыва народа с религией. Религия не сдавалась и разными выдумками давала о себе знать. Да и кулачество не всё было изжито.


                Нелюдь

  Весной  1923 году житель села Полётного Грак Иван Демьянович, возвращаясь на своей лошади домой, догнал по дороге спекулянта – китайца, который нёс продавать мужские бо-тинки и прочие мелкие товары. Когда Грак стал обгонять китайца, то китаец попросил подвезти его, и Грак охотно согласился.
Они  выехали из Екатеринославки, перед Георгиевкой Грак свернул с дороги в лес и ска-зал, что будет пасти лошадь и накосит немного травы, положит на телегу, чтобы мягче было сидеть.
Отъехав небольшое расстояние от дороги, он развернул лошадь в обратном направле-нии, достал из мешка револьвер и предложил китайцу уходить. Когда китаец отошел от теле-ги, Грак выстрелил мимо китайца и уехал в направлении Георгиевки, забрав все вещи китайца.
Китаец следом тоже пошел в Георгиевку.
В Георгиевке китаец начал спрашивать жителей села: не знают ли они  того человека, который недавно приехал на подводе. Люди, знавшие Грака, сказали китайцу, что он живет в Полётном. Китаец пошёл в Полётное и там обратился в волостное управление.
Грак, собрав товарищей – Долгалёва Наума и Альховского Михаила, залезли ночью на пасеку мельника Швальба Эрнеста, разорили улья,  набрали мёду. В кустах праздновали: пи-ли спирт и закусывали мёдом.
Администрация села Полётного отреагировала на обращение китайца. Сразу пошла с обыском к Граку. Там   нашли все вещи китайца, забрали их и арестовали Грака. В воскресе-нье вывели его на площадь, повесили на него несколько пар ботинок, а одну пару дали в зубы и водили его по деревне. Вечером состоялся суд. Вместе с Граком были осуждены его това-рищи, с которыми он ходил на пасеку воровать мед.
Приговор Граку зачитывал Устюгов И.Ф., стоя на высоком крыльце. Грак был приговорён к телесному наказанию 50-ю плетями. Остальные участники воровской компании получили меньше плетей.
Первым вывели на середину круга Грака. Круг состоял из жителей села, собранных  на собрание, и был большой. Граку предложили извиниться перед обществом. Выступил Гераси-мов Виктор Иванович. Взяв в руки револьвер, который изъяли у Грака, вышел в круг и начал стыдить его за то, что этим оружием можно убить человека, а он с ним ходил и уже стрелял из него.
Грак извинился и обещал больше этим не заниматься.   Пошёл для наказания плетьми.
Плетьми бил Олым Терентий и приговаривал:
– Вот тебе ботинки, вот тебе и мёд.   
Когда ударил пятнадцать плетей, народ закричал:
– Хватит!
Олым прекратил бить Грака. Грак встал, поклонился народу, поблагодарил его и ушёл. Остальных били по пять-десять плетей.
После того наказания Грак выполнял общественные обязанности. Как-то раз вёз почту в   большом кожаном мешке. Подумал, что там деньги:  завёрнутые в свёртки серебряные моне-ты. Он вскрыл мешок, а там  были нитки на катушках. Забрал нитки и при сдаче мешка сказал, что ему дали его без печати, а сам через некоторое время стал продавать нитки.
Прошло небольшое время, пропажа была обнаружена, и Грака арестовали. Он был по-сажен в помещение, которое находилось в доме бывшего священника. Часовым был постав-лен пожилой крестьянин Готовчиков Сазон с винтовкой.
Выполняя обязанности часового, Готовчиков положил обойму с патронами в фуражку и надел её на голову, так как у него не было карманов. Сам, сидя на скамейке, задремал. Грак воспользовался моментом, вырвал у спящего охранника винтовку, забрал патроны из фуражки и ушёл восвояси.
Через некоторое время на дороге между Прудками и Полётным Грак  двумя выстрелами из винтовки убил проходящего китайца, забрал у убитого мешок с чумизой, палатку и прочие вещи и ушёл в лес.
Через год Грак появился в Полётном в чистой одежде и навеселе, ходил на вечеринки, выпивши, и там заводил драку с местными ребятами. Слух шёл,  что он вернулся из тюрьмы.
В 1924 году в начале июня Грак вместе с братом Сергеем и соседом Николаенко Михаи-лом решили завладеть имуществом китайца-спекулянта.
Зная, что китаец с женой спят в коридоре, потому что в доме было жарко, он вместе с братом Сергеем зашёл с огорода и, вытащив оконную раму, влезли в окно, попав в дом. Про-шли по дому в коридор.  Зарезав спящих, собрав   ценности, обнаружили качку со спящей в ней   двухлетней девочкой, зарезали и её. Чтобы скрыть следы преступления, подожгли дом.
В это  время на чердаке дома спала сестра жены китайца. Учуяв запах дыма, она соско-чила с чердака. Увидев, что дом горит, и в окне нет оконной рамы, она залезла в дом,  схвати-ла  девочку и выскочила на улицу. Дом был весь в огне. Жители помогали тушить, но было безрезультатно: дом почти весь сгорел. Тут же помогал тушить дом и сам Грак.
Женщины обратили внимание на девушку с ребенком: ребёнок был весь в крови.  Стали рассматривать – девочка оказалась зарезанной, и тогда догадались, что и хозяева дома, должно быть, зарезаны.
Подозрение пало на Грака. Через неделю он был арестован вместе с братом Сергеем и отправлен в Переясловку, а там уже они были посажены в камеру. Во время обеда все сторо-жа ушли, оставив заключённых одних. Заключённые  выбили скамейкой дверь и ушли в неиз-вестном направлении, с тех пор больше их никто и никогда  не видел.



             День Победы – праздник на века
                Вписала в летопись Земли советская рука
       Ф. Х. Масловский

                Великая Отечественная война

  Летопись минувшей войны полна волнующих примеров безграничной верности совет-ских воинов народу, своей родной партии. За священное дело Ленина,  за торжество идей ком-мунизма самоотверженно сражались советские воины в суровые годы Великой Отечественной войны. С неугасимой любовью к партии и народу в сердцах они не щадили сил во имя своей Родины. 23 июня 1941 года услышали жители села страшное слово – война.
Сразу начался срочный призыв людей в армию. В первые же месяцы почти все мужчи-ны ушли из села на фронт, а учащиеся десятого класса – первый выпуск школы, прекратили сдачу экзаменов, и все юноши были призваны в армию, где заняли свои посты по защите сво-его отечества в разных местах
Советский народ, воспитанный в духе высочайшего патриотизма и пролетарского ин-тернационализма, глубоко понимал возложенную на него историей великую освободительную миссию. Не жалел ни сил, ни средств, чтобы с честью оправдать надежды и чаяния угнетён-ных фашизмом народов. Он остановил агрессора, сокрушил его живую силу и военную техни-ку, круто повернул  весь ход второй мировой войны и привёл к гибели германское фашистское государство. Советский народ проявил в этой жестокой и бескомпромиссной схватке с гер-манским  фашизмом величайшее мужество, стойкость, беспримерный героизм и трезвый ум. Своей беззаветной борьбой он спас не только Родину, но и жизнь, свободу и независимость многих народов. Время было насыщено самоотверженной и мужественной борьбой советских патриотов. В  годы   войны вступали в партию.




                Страницы из жизни
                Героя Советского Союза
                Филиппа Ефимовича Редько

  Одной из бедных считалась в селе Марусино Полётненской волости Хабаровского уез-да семья Ефима Григорьевича Редько. И не удивительно: в семье росло и воспитывалось де-вять детей…
Немного полегче стало в годы Советской власти, когда начали организовываться кол-хозы. В числе первых, вступивших в колхоз, была семья Ефима Редько. Мать с  отцом с утра до позднего вечера пропадала на колхозных полях, а все хозяйские  дела лежали на ребятиш-ках. Мать, Агафья Ивановна,  была довольна своими детьми. Росли они послушными и рабо-тящими.  Старшие учились  в Марусино, где была начальная школа, а затем продолжали учё-бу в   Полётном в семилетней школе… Филипп окончил семь классов ,   вступил в комсомол.
В 1937 году отец  вместе с активными колхозниками – Тереховым, Шупиловым  и  Асадчим – были арестованы. Домой отец не вернулся… После смерти он был реабилитиро-ван. 
После ареста отца для семьи наступили тяжёлые  дни. По совету матери Филипп уез-жает работать  на Оборскую  железнодорожную ветку. Начал он свою трудовую деятельность писарем в поселке Обор. За  хорошее отношение к труду его постоянно повышают в должно-сти. Вскоре Филиппа  назначают главным бухгалтером (старшим), а  затем   в той же должно-сти его переводят на льнозавод в село Переясловку.
Отсюда в 1942 году он вместе с пятью братьями призывается в Красную Армию.    Старший брат  Михаил попросил командование, чтобы всех  шестерых братьев собрали вме-сте в одной части, где они дали клятву Родине в верности и преданности. Так шесть братьев Редько начали свой ратный путь в одной дивизии.
У Михаила за плечами к этому времени была уже действительная служба.
Дивизия была направлена на фронт. В первых же боях погибли Яков  и  Алексей,  а  Пётр  был  тяжело  ранен  и долгое время лечился  в госпитале.  Так в   дивизии осталось только трое братьев – Михаил, Фёдор и Филипп.
Из шестерых с фронта вернулись четверо. В настоящее время живы трое. Михаил жи-вёт в Переясловке. Фёдор – в Екатеринославке, а Филипп – в городе Хабаровске.
В боях за переправу у реки Днепр и  Бородаевский плацдарм в ночь с 25 на 26 сентября 1943 года на лодках, самодельных плотах, отдельных брёвнах и досках двести тридцать пя-тый гвардейский стрелковый полк переправлялся на правый берег реки Днепр.  На правом бе-регу Днепра через полтора-два часа боёв Ф. Е. Редько, выполняя приказ командования, пока-зал себя мужественным, беззаветно преданным Родине патриотом,  принял командование полком на себя  и только под его руководством полком было отбито четырнадцать атак про-тивника.
 
 
  Танки врага с диким рёвом над головами солдат  утюжили наши  окопы. Авиация про-тивника осыпала градом бомб, но полк стойко отражал атаку за атакой  противника, и сотни немцев  лежали вблизи наших траншей. 
Товарищ Редько руководил боями и сам вёл огонь из автомата, весь день находился среди солдат своей части то на левом, то на правом фланге.
От ведения напряжённых боёв все были мокрые, голодные, автоматы и винтовки от пе-регрева отказывались  стрелять,   приходилось по очереди давать передышку для охлажде-ния.
В этих боях лишь только Ф.Е. Редько уничтожил восемьдесят шесть фашистов, и, не-смотря на ожесточённые бои, плацдарм на правом берегу реки Днепр был удержан.
Филипп Ефимович Редько, мужественный и бесстрашный воин,  он  служил примером в полку и воодушевлял товарищей по службе на боевые подвиги.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 26 октября 1943 года за успешное форсирование реки Днепр, прочное закрепление и расширение плацдарма на правом берегу реки Днепр Филиппу Ефимовичу Редько   присвоено звание Героя Советского Союза.
 

                Редько Филипп Ефимович
                (1919–1994)

Редько Ф. Е. родился 26 декабря 1919 г. в с. Марусино района им. Лазо Хабаровского края в крестьянской семье. Окончив семь классов, работал писарем, а после окончания кур-сов счётно-финансовых работников – главным бухгалтером в Оборском леспромхозе, затем в той же должности в райкомбинате в пос. Переясловка. В марте 1942 г. призван в армию Лазов-ским райвоенкоматом. В действующей армии – с июля 1942 г. Сражался на Сталинградском, Юго-Восточном, Донском, Воронежском, Степном фронтах в сформированной на Дальнем Во-стоке 422-й (с 1 марта 1943 г. – 81-й гвардейской) стрелковой дивизии. С 19 ноября 1942 г. Ф. Е. Редько участвовал в Сталинградской стратегической наступательной операции «Уран» – окружении, блокировании и разгроме 6-й германской армии под Сталинградом (в составе 57-й, а с января 1943 г. – 64-й армии). Воевал на Курской дуге, принимал участие в освобождении левобережной Украины, форсировании Днепра. Служил заместителем политрука стрелковой роты. Во время боёв под Сталинградом в начале 1943 года вступил в члены ВКП(б) (КПСС). Был назначен заместителем командира роты по политической части, а в период боёв на Кур-ской дуге – комсоргом гвардейского стрелкового батальона. Ему было присвоено звание младшего лейтенанта. Особо отличился при форсировании Днепра и в боях на захваченном плацдарме.
Во главе группы десантников-комсомольцев 26 сентября 1943 г. одним из первых пе-реправился через Днепр в районе с. Бородаевка (Верхнеднепровский район Днепропетровской области). Десантники участвовали  в бою за плацдарм на правом берегу реки. Когда  был  ра-нен  командир  роты, Редько Ф.Е. принял командование на себя, отразив 12 контратак против-ника. Был тяжело ранен, но остался в строю. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 26 октября 1943 г. за мужество и героизм, проявленные в ходе форсирования Днепра и боев за завоевание и расширение плацдарма на правом берегу Днепра, Редько Филиппу Ефимовичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда». За боевые заслуги награждён также орденами Отечественной войны I степени, Крас-ной Звезды, медалями.
С 1946 г. лейтенант Ф. Е. Редько в запасе. Жил в г. Хабаровске. В 1946–1953 гг. рабо-тал в партийных органах, в 1953–1983 гг. – в хозяйственных организациях Краснознаменного Дальневосточного военного округа (КДВО). Из строительного управления КДВО ушёл на пен-сию. Находясь на заслуженном отдыхе, участвовал в патриотическом воспитании молодежи, проводил встречи с молодыми воинами, школьниками, учащимися ПТУ. Скончался 28 сентяб-ря 1994 г. На здании дома культуры в с. Марусино района им. Лазо установлена мемориальная доска в честь Героя.
 

     1975 г. Газета "Ленинец"

                «Я согласен на медаль…»
 
   К  тожественному приёму гостей всё готово. Заходят группой ветераны войны в ярко освещённый зал родной школы. Тут-то и заблистали в глазах мальчишек ордена и медали бывших  фронтовиков.
– Смотри! Смотри! Медалей-то сколько у Босенкова!
– Давай подойдем посмотрим.
– Пошли!..
– Дядя Миша, а у вас орден есть? – робко спросил Толя.
– Орден?! Ордена нет… Я согласен на медаль, – улыбнувшись, ответил Михаил Анто-нович.
– А сколько медалей у вас?
– Десять.
– Вот это да! – удивились ребята и попросили разрешения потрогать их руками.
– Да садитесь, садитесь с нами, – спохватились ребята и поставили табуретку.
– Расскажите нам, за что вы их получили.
– Долго рассказывать о них, – скромничал ветеран.
– Ничего, мы будем слушать!
Подошли ещё ребята, окружили дядю Мишу и стали устраиваться поудобнее, чтобы можно было видеть награды.
– Закончил я семь классов. Война началась. Мужиков много взяли в армию. Я и пошел работать в колхоз. В 1943 году меня призвали в армию и направили в минометную школу в Ха-баровске. Учимся мы, а в это время немцы лезут нагло. Вскоре школу минометчиков расфор-мировали, и я попал на фронт.      
Окруженная группировка немцев у города Тернополя упорно не сдавалась. С немецких самолетов бросали листовки, подбадривая растерявшихся вояк: … «Не сдавайтесь! Скоро подойдет подмога…После разгрома России вы получите прекрасные дачи на русской зем-ле»…
Три дня сроку было дано немецкому командованию на раздумье. Не принимая ультима-тума, они расстреливали наших парламентёров.
Немецкие командиры, подпоив своих солдат, решили прорвать кольцо окружения. С за-сученными рукавами фашисты наступали толпами по 300-400 человек, и мне, как командиру орудия, пришлось стрелять прямой наводкой по врагу. Расчёт орудия, с честью исполнивший свой долг, был награжден медалями «За отвагу». Меня ранило, и в госпитале я узнал, что 23 тысячи немцев сдались в плен.
6 июля 1943 года,  освобождая Харьковский тракторный завод, наши части подошли к окраинам города. Ночью многим не спалось от переживаний за подлые действия немцев: то и дело слышались глухие взрывы с появлением огненных столбов. «Склады и важные объекты уничтожают, значит, отступать думают», – так объяснил старшина.
На рассвете команда: «Штурмуем родной город!».
У нас был 120-миллиметровый миномет. Я то и дело отдавал команды расчету: «При-цел такой-то! Беглый огонь!».
Враг отступал. Вскоре мне была вручена медаль «За боевые заслуги».
…Опять ранение… Госпиталь… После спецподготовки меня направили на границу с Польшей механиком в лётную часть.
Освободили Варшаву, десятки других городов и получили передышку лишь в Берлине, после рейхстага. Вот мне и дали медали «За освобождение Варшавы» и «За взятие Берлина».
Рассказчик замолчал.
– А ещё какие награды получили за войну? –наседали ребята.
Михаил Антонович подумал, посмотрел в пытливые глаза мальчишек, продолжил:
– После взятия Берлина мне ещё дали большую благодарность, в которой записано 14 приказов Верховного главнокомандующего Маршала Советского Союза И.В.Сталина за уча-стие в боях по освобождению и взятию городов, начиная от Минска до самого Берлина. Под-писана она командиром войсковой части 53946 подполковником Хаара.
 Ребята вслушивались в каждое слово, ожидая чего-то необычного в геройстве, но дядя Миша сказал:
– Вот и всё.
– Вы же не про все  медали рассказали.
– Эта – «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941 – 1945 годов».
Остальные медали я получил уже после войны. Демобилизовался из армии. Мне пред-ложили работу участкового милиционера. Я согласился. Работы было непочатый край, Об-служивал сразу Святогорье, Каменец-Подольск, Прудки, Полётное, Второй сплавной, Петро-вичи, Марусино. Бывало, по неделе не возвращался домой. Однако же у меня не было такого случая, что бы дело осталось не раскрытым. Вот я и получил медали: «За безупречную служ-бу в Министерстве Внутренних Дел СССР» и юбилейную медаль «50 лет советской милиции». В это время я уже был в звании младшего лейтенанта.
– А на фронте кем вы были?
– Сержантом.
 
Послышалась команда: «Внести знамя!» И все встали. Миша прошептал:
– Спасибо вам большое.



На фото: Милиционер Босенков М. А. с сыном Владимиром, женой Татьяной Селиверстовной и тёщей Натальей Устиновной Королёвой
 
 

Награды  Босенкова  Михаила  Антоновича

УДОСТОВЕРЕНИЕ
Награжден медалью: «За отвагу»   №2835122
«За боевые заслуги»    №2542327

Имеет право, начиная с мая 1944 года, на получение денежных выдач и бесплатный проезд в трамваях во всех городах СССР, согласно положению о медали.
Удостоверение бессрочное.
                Секретарь Призидиума Верховного Совета СССР  ______А.Горин.
                №823373
                _______________________27 сентября 1946 г.

Медалью «За  освобождение Варшавы»    17 января 1945 г.  А №020403
                Вручена старшему сержанту 18 августа 1946 г.
                Командир 352 истребительного авиационного полка подполковник
                ________________________Баланчиков

Медалью «За взятие Берлина»    2 мая 19435г.        А №032006
                Вручена старшему сержанту  26 октября 1945 г.
                Командир 352 истребительного авиационного Минского орд. Суворова полка                ___________________Подполковник Хаара

Медалью «За победу над Германией в Великой Отечественной войне»
     20 марта 1946 года
Медалью юбилейной «Двадцать лет победы в Великой Отечественной войне 1941 – 1945г.»     в 1965  г.

Медалью юбилейной «50 лет Вооруженных Сил СССР»   10 февраля 1969г.
                _________________П.Никитин.

Медалью юбилейной «50 лет Советской Милиции»   29 апреля 1968 г.

Знаком  «25 лет Победы в Великой отечественной Войне».     _____Гречко.

Медалью «За Безупречную Службу в Министерстве Внутренних Дел СССР» 
Второй степени. Приказом Министра Внутренних дел СССР  № 781 от 9 октября 1958 г.                31 октября 1958 г.

Приказом Верховного Главнокомандующего Маршала Советского Союза товари-ща Сталина – всему личному составу, в том числе и Вам, принимавшему участие в бо-ях,  ОБЪЯВЛЕНА  БЛАГОДАРНОСТЬ:
1. За освобождение города Минск.
2. За освобождение предместья Варшавы города Прага.
3. За овладение городами на  территории Польши: Сахачев, Скерневици, Ловия.    Приказ 228 от 18. 01 1945г.
4. За  овладение крупнейшими промышленными центрами на территории Польши Лодзь, Кутно, Тамашув, Гостыния.  Приказ 233 от 20. 01.1945 г.
5. За взятие городов: Влаплавек, Вжесть-Куявским, Коло.  Приказ 233
6. За взятие городов: Хозпзальце, Александров, Аргенау, Ливишин.  Приказ 241 от 22.01. 1945 г.
7. За взятие города Багдонь. Приказ 245 от 23.01.1945 г.
8. За прорыв сильно укрепленной обороны немцев к выходу на побережье Бал-тийского моря в районе города Кользерг. Приказ 288 от 04. 03 1945 г.
9. За овладение городами на территории Германии: Штарград, Науграт, Поль-цин.  Приказ 290 от 5.03.1945 г.
10. За взятие городов на территории Германии: Бельгорд, Тептов, Гранфенберг, Кальмин, Гольцев, Платов. Приказ 290 от 6. 03. 1945 г.
11. За прорыв сильноукрепленной обороны немцев на ближайших подступах к столице Германии городу  Берлин и взятие города Франкфурт на Одере.  Приказ 339 от 24.04.1945 г.
12. За полное окружение города Берлин и соединение войск Первого  Белорус-ского фронта с войсками Первого Украинского фронта.  Приказ 342 от 24.04.1945 г.
13. За овладение городами: Атюнов, Шпанлау, Потсдам. Приказ 347 от 27. 04.1945 г.
14. За взятие города Бранденбург. Приказ 349 от 1.05.1945 г.
                Командир части   полевая почта     53946
                Подполковник____________  Хара
             Благодарность за взятие Берлина  от 2 мая 1945 г.  № 359  п/п 539446
                Подполковник ___________  Хара.
Из воспоминаний Елены Михайловны
(дочери Михаила Антоновича Босенкова)
   
Мой отец – Босенков Михаил Антонович – участник боевых действий в Великой Отече-ственной войне, родился в 1923 году в нашем селе. В восемнадцать лет был призван в армию и после трёхмесячной подготовки в звании сержанта авиамехаником отправлен на Западный фронт. Участвовал в освобождении не только территории нашей Родины, но и Польши, Чехо-словакии, взятии Берлина, где встретил Победу. Среди многочисленных его наград – медали «За победу над Германией в Великой Отечественной войне»,
«За боевые заслуги», «За отвагу», «За освобождение Варшавы», «За взятие Берлина», Благодарность И.В. Сталина.
Домой отец вернулся лишь в 1948 году. Ему, как немногим, посчастливилось вернуться с войны после двух ранений живым и успеть ещё воспитать шестерых детей. А после войны отслужил в милиции 27 лет участковым в нашем селе и районе. Моего отца уже нет в живых, не дожил он до 43 Дня Победы, старые раны сократили его жизнь, но он навсегда остался в сердцах своих детей и внуков как заботливый, любящий отец и дедушка. Память о нём всегда жива, и порой нахлынувшие чувства вызывают слёзы на глазах, а сделали ли мы всё, что могли, для такого близкого и дорогого нам человека.
И я думаю, я уверена, что мы, потомки победителей, сделаем всё, не посрамим их и да-дим достойный отпор современным варварам и посягателям на самое дорогое для человека – его жизнь. Это наша судьба, наш священный долг перед ветеранами, перед их светлой памя-тью их. Подрастающие поколения должны знать, помнить и чтить эту память. Если мы забу-дем прошлое и не будем знать, что принесла война, у нас не будет мира. Поэтому надо пом-нить слова: где нет памяти, там нет человека… Нужно, чтобы память передавалась из рода в род, из века век.


               
 

1974 г.

Участник войны – народный учитель
 
Мы встретились с Екатериной Егоровной Довгалёвой – женой учителя и участника войны Ивана Дмитриевича Довгалёва, проработавшего учителем начальных классов в Петровичах семь лет.
Поведала Екатерина Егоровна нам о том, как стал учителем Иван Дмитриевич. Имея четыре класса образования, И.Д. Довгалёв работал продавцом в сельпо. Как-то заехал в село заведующий районо, зашёл в магазин. Разговорились. И. Д. Довгалев вроде в шутку и скажи: «Первый класс и я бы сумел научить писать, читать, считать, хотя у меня четыре класса образования». Эти слова запомнил заведующий районо.
Вскоре приходит письмо из района, что нужен учитель первого класса, принимай, Иван Дмитриевич.
Подумал, взвесил коммунист: «Стране нужны грамотные люди, учителей не хватает, надо помогать». Так и стал И.Д. Довгалев учителем начальных классов в своём родном селе Петровичи. Учил ребят и сам учился.
Надо было заканчивать заочное обучение, но война началась В войну Ивану Дмитриевичу пришлось работать учителем и председателем сельского Совета. В 1942 году был призван учитель И. Д. Довгалёв в армию. Солдатские дороги народного учителя начались в Ленинском. Затем Иван Дмитриевич был направлен на политучебу в Горький.
Летом в 1944 году, в июне, перед отправкой на фронт прислал портрет, нарисованный художником-любителем, который стал реликвией в семье. На обороте портрета надпись: «На память дорогой семье от отца и мужа Ивана Дмитриевича Довгалёва… Приеду к вам, родные, когда уничтожим врага. Город Горький, Резерв политсо-става».
Не вернулся Иван Дмитриевич в родное село, в родную школу, к семье, погиб в Восточной Пруссии. Пробыл он на передовой 20 дней. 6 августа был жаркий бой, который начался в 12 часов дня. В этом бою он был смертельно ранен. 25 минут не терял сознание. Со словами «Победа будет за нами!» И. Д. Довгалёв умер. Об этом Екатерине Егоровне написали друзья – однополчане мужа. Немного находился Иван Дмитриевич на фронте, но заслужил Орден Отечественной войны. Орден хранится в семье ка дорогая память о любящем отце и муже.
После гибели мужа Екатерина Егоровна с детьми переехала в Полётное, ближе к своим родственникам, к отцу Егору Прокопьевичу Иванову. Ведь остолось на руках пятеро: три сына и две  дочери. Как хотел их отец, чтобы дети выросли грамотными, добрыми и трудолюбимыми людьми.
С честью справилась Екатерина Егоровна с трудной задачей, воспитав всех пятерых умными, добросовестными, отзывчивыми людьми. Это Клава, Виктор, Геннадий и Лариса. А Владимир живёт в Полётном, работает в совхозе бригадиром тракторной бригады. Не сразу он стал бригодиром. Долгие годы был просто трактористом, пахал землю, обрабатывал её, полюбил на всю жизнь.


 

9 мая 1991г.

Егоровна

Cделал я первый визит в село Полётное. Остановил на улице прохожего и спросил:
– Где у вас можно дать телеграмму?
– На почте. Где же ещё? Вон домик. Там наша Егоровна. Вы к ней и «…срочно – точка, вышлите – точка…»
Я улыбнулся и добавил:
– Знаем, знаем…
– Знает, а спрашивает, – полушутя, полусерьёзно, не останавливаясь, сказал прохожий.
Я зашел в отделение связи. За высоким, по грудь, деревянным барьером сидела сред-них лет женщина.
Я понял, что это и есть начальник отделения связи Егоровна.
Заполнил бланк, подал ей. Она машинально приняла его и одарила меня взглядом го-лубых глаз.
Наблюдаю за её работой. Всё у неё как-то получается просто, без суеты. Она и коре-шок оторвала так, что мои чуткие уши не уловили шума.
Рассчитавшись, я поблагодарил её.
– Заходите ещё.
– Спасибо. Буду заходить. Ещё не раз встретимся.
Я действительно ещё много раз встречался с Ивановой Лидией Егоровной. Несколько раз пытался обстоятельно побеседовать с ней. И всё не получалось. Она мне говорила:
– Что я вам расскажу? Живу, как и все полётненцы, работаю на одном месте, никуда не езжу.
 И всё же я сумел растопить ледок замкнутости.
– Лидия Егоровна, вы участник войны?
– Только с Японией. Даже сейчас отлично помню номер своей винтовки…
– Какой же?
– Пять тысяч шестьсот тридцать шесть, – с улыбкой и гордостью сказала она. – Я ни-когда не забуду, как мы, новобранцы-девушки, однажды в строю отказались песню петь, – начала она свой рассказ.
– Интересно, слушаю.
– Давайте я вам по порядку, а то что-нибудь забуду.
– Согласен.
– Закончила семь классов, работала в колхозе на полях, в конторе. Началась война. Фашист дошёл до Ленинграда, Москвы, Сталинграда. Родина была в опасности.  Стали при-зывать девушек. Вот мы и пошли на помощь мужчинам. Вызвали нас, шестерых девушек, в Сельский Совет и говорят:
– Пойдёте служить, по возможности заменять мужиков, а их отправят на фронт.
Мы собрали продукты. К мешочкам привязали лямки, забросили за плечи и потопали в Переясловку. Проводов не было. В дороге нас промочил дождь. Было 15 мая 1942 года. До-шли до Георгиевки. Попросились ночевать. Бабушка встретила:
– Ой, девочки! Что же с вами?!  Скоренько раздевайтесь, сушитесь…
– Неудобно, что прерываю. Хочу вас спросить. Как вы узнали, что началась война?
– Тогда у нас в деревне радио ещё не было. Пришёл на обед отец и говорит:
– Всё, старуха! Немец напал.
Я была дома…
На другой день мы дошли до Переясловки. Здесь я впервые увидела паровоз, вагоны. По правде говоря, немного побаивалась. У военкомата нас собралось много. Военные с музы-кой,  всех привели на железнодорожный вокзал, и мы поехали. Прибыли на станцию Евгеньев-ка. Нас построили и привели в 58-ю школу, школу младших авиационных специалистов. По-стригли под мужскую польку. Выдали военную форму и – в баню. А после бани, в военной одежде, мы сами себя не узнаем, хохочем, снимаем друг с друга пилотки. Некоторые, рас-ставшись с косами, чуть не плачут. Стоило появиться среди нас молодому, стройному стар-шине, девчата сразу зашептались:
– Сергей Соснин.
– Откуда знаешь?
– Сказали…
– Сережа…
– Прелесть моя…
Вдруг он подает команду:
– Выходи! Стройся! На-пра-во! Шагом марш! Вставай страна огромная… Запевай!
Привели нас в казарму. На двухъярусных стеллажах выбрали мы себе спальные ме-ста. К вечеру все загрустили, попритихли.  Пришёл Соснин и дал команду на построение.  Мы тут быстренько и сговорились: если будет давать команду «Запевай», петь не будем, настро-ения нет. Он построил и скомандовал:
– На-пра-во! Шагом марш! Запевай!
Мы молчим. Старшина скомандовал:
– Разойдись!.
Пошло солнце к закату. Мы заговорили:
– Когда же нам ужин  будет?
– Съели ужин. Надо было петь.
– Чё ж не пела?
– Я что ли виновата…
Опять появился Соснин. Я подумала, что он пришёл нас укладывать спать, а он подат команду:
– Стройся!
Мы построились. А он:
– На-пра-во! На-ле-во! Кру-гом! Ша-гом марш! Бе-гом!
Погонял до одиннадцати часов. Потом подал команду:
– Запевай!
Мы так грохнули, аж лес загудел.
Лидия Егоровна засмеялась. Засмеялся и я.
– Потом началась учеба. Осваивали телеграфное и радиотелеграфное дело и в обяза-тельном порядке – винтовку. На учёбу нам было отведено три месяца. Вначале получалось плохо, мучились до слёз. Некоторые азбуку Морзе выбивали пальцами, тренируясь,  другие – ногой, а я – зубами.
Служба проходила у аппарата. Овладела техникой, понравилось. Очень скучала по до-му, по маме. Однажды на три дня выплакала поездку домой. Побывала дома, полегчало… О чём ещё рассказать?
–Как  вы услышали долгожданное слово «Победа?».
– У нас была комната на пятнадцать рабочих аппаратов. Я дежурила в ночь с 8-го на 9-е мая. Мы не отходили от аппаратов. Вдруг все как зашумят:
– Победа! Победа!
Мы пососкакивали и давай тоже кричать:
– Победа! Победа!
Обнимаемся. Танцуем. Плачем… Утром, после завтрака, пошли на митинг.
– Когда же вас демобилизовали?
– А демобилизовали уже после победы над Японией. После митинга в первую же ночь, перед подъёмом, во сне на всю казарму я как закричу:
– «Смерть немецким оккупантам!».
А лейтенант подошёл ко мне, потолкал рукой. Я проснулась. А он говорит:
– Это не всё. Будем ещё с Японией воевать.
 Так оно и случилось.
 …В начале августа с вечера лейтенант нам сказал, что сегодня ночью будем перехо-дить государственную границу. Двигались мы за передовыми частями. От аппаратов не отхо-дили. В бой не ввязывались. Но японцы нас иногда тревожили: стреляли по машинам из ку-стов, набрасывались с ножами на отлучившихся от машин и убивали.
   Наша часть дошла до города  Муданьцзян, и война закончилась. А когда вернулись на ту же погранзаставу, лейтенант радостно объявил:
– Девчата! Под ногами родная земля! Выходи!
Мы выскакиваем из машин. Подружки встречают:
– Ой,  фронтовички прибыли! – обнимаемся, целуемся. – С победой!
А мы:
– Давайте  своей воды напиться. Наша вода вкуснее.
– Вот так я и закончила военную службу. – Лидия Егоровна помолчала и добавила. – Девчатам всем выдали документы. Каждой подарили по отрезу чёрного шёлка на платье, вы-дали по три тысячи рублей и отпустили домой. Возвращалась  в звании ефрейтора. Дома узнали, что я специалист по телеграфу, сразу взяли на работу в связь. Так и проработала до пенсии на одном месте.
– Нравилась вам работа?
– Конечно. Всегда с людьми. Радуешься и переживаешь за сельчан.
    Лидия Егоровна награждена правительственными наградами, большим числом грамот. Живёт в своём доме, на пригорке, у озера, куда охотно приходят люди. Приветливой, доброй улыбкой встречает их здесь хозяйка.
  . 

22 февраля 1975 г.

Старшина
               
Грозный 1942 год прервал мирную жизнь нашего односельчанина – Трофима Абрамови-ча Красных. Короткая подготовка в школе миномётчиков – и сразу на передовую. Сталинград в опасности.
Приближаясь к городу, немцы участили бомбардировки. Вместе со смертоносным ору-жием фашисты сбрасывали листовки:
«Сталинградские матрёшки,
Берегитеся бомбёжки.
До Сталинграда иду с бомбёжкой,
А после Сталинграда  пойду с гармошкой».
– Лихо думает  прогуляться по нашей земле-матушке фашистская нечисть, – прочитав листовку, сосед спрятал её в карман, – при удобном случае зачитаю-ка я немцам под звуки русской гармошки. 
– Это ещё посмотрим, кто пойдёт от Сталинграда с гармошкой, – процедил молодой красноармеец.
Немцы гнали технику,  солдат на неминуемую гибель. И даже, когда им казалось, что город мёртв, идя в атаку, они натыкались на шквальный огонь наших  бессмертных воинов, словно  вылезших из-под земли.
Защищая окраины города на прибрежной полосе Волги, солдат подобрал огрубевшими руками залетевшую в окоп листовку и выговорил с усмешкой:    
– Почитаем новую фашистскую стряпню. Прочти, сынок, а то мелко написано, да и близко плохо вижу. Пришла старческая дальнозоркость. – И тут же добавил, – на такую дрянь   и то пожалел  бумаги.   
– Слушайте! – и начал читать:  «Выхода нет. Сдавайтесь в плен. Не сдадитесь – го-товьте полотенца. Буду мыть вас в Волге».
– Предлагает сдаваться на сей раз, –  подчеркнул юноша.
Тут с двух сторон послышалось:
– Стращает…
– Не мытьём, так катаньем выжить хочет.
– Испить волжской водицы захотел.
– Пусть попробует. Дадим досыта нахлебаться.
– Стоять насмерть! – передались из уст в уста слова командира. 
Атака! Бойцы еще раз проверили готовность своего оружия, хотя его уже неоднократно проверяли. Задача: выбить немцев из села Цебенко.
Калмыцкая степь не приготовила укрытий для наших бойцов. Ползком, по-пластунски, под градом вражеских пуль подбирался к цели взвод автоматчиков…  Подмога… И гранаты уже рвались у дзотов. Умолкло фашистское логово…
– Ура-а-а! – прокатилось по ровной глади степи. 
Взвод без потерь ворвался в село, преследуя бежавших фрицев.
Все двадцать четыре воина-освободителя с нашим земляком Трофимом Абрамовичем,    были удостоены медали «За боевые заслуги».
Новое задание: освободить  станцию Воропоново.
Дымовая завеса. Атака. Стрелок-наводчик миномёта точно поражает огневые точки противника. Станцию освободили. За отличную стрельбу по врагу  старшина награжден ме-далью «За отвагу».
Пришёл час расплаты. Немцы в окружении. Во время пленения армии Паулюса под Сталинградом нашими частями был окружён офицерский батальон. Немецкие солдаты сда-вались, а офицеры   упорно  сопротивлялись.
– Вижу, вдоль брусвера, пригнувшись, спешно бежит офицерьё. Минута промедления – и они уйдут.
– Стой! Хенде хох!» –  прокричал как можно громче Трофим  и направил на них автомат.  Вояки спешно побросали оружие и нехотя потянули  руки вверх.
На   удивление начальника штаба  перед ним стояли старшина и четыре пленных офи-цера. За проявленную храбрость Трофима наградили  орденом Красной Звезды…
Стрелковую дивизию перебрасывают в район Курска. Командующий 7-ой Гвардейской армией Шумилов зачитал приказ о присвоении 81-ой Дальневосточной дивизии  наименования Гвардейской и вручил гвардейское знамя. Всем бойцам выдали гвардейские значки.
Наши, зная намерения противника, усиленно  готовились встретить врага у Курска. Фа-шисты и здесь стремились устрашить советских воинов.
На рассвете в нашем направлении, через Донецк, вдруг всплыл затопленный понтон-ный мост, и пошли на наш берег немецкие танки.  Нам сразу показалось страшно. Уж больно много двинулось танков на нас. Наша артиллерия открыла огонь по ним. Смотрим, горит пе-редний танк.
– Тут  я  увидел впервые   гитлеровский танк «Пантера», – рассказывает Трофим Абра-мович. – Идёт на наши окопы. Выстрелили по нему зажигательными пулями.  Пули  прилипли, горят. «Пантера» остановилась. Пули сгорели, она опять к нам. Подошла к окопам, и стала  поливать  из ствола пушки воспламеняющейся жидкостью. Потом зашла одной гусеницей  на окопы  и начала утюжить.  Вскоре наткнулась на ребят с гранатами – пришлось закончить ли-хачество…       
…  Тяжёлое ранение и длительное лечение в госпитале.  Трофим Абрамович вступает в партию. Опять на фронт. С  миномётом освобождает город Пушкино.  Тут  немцы   не оказыва-ли   сопротивление – видели проигрыш в войне. С боями так и дошёл до города Тарту. Опять ранение.    Ленинградский госпиталь. Больше не пришлось идти на фронт. Война кончилась…   
Вернулся домой и сразу за работу. Место снабженца в сельпо ждало Трофима Абрамо-вича. Пошла мирная жизнь на благо народа.
Трофим Абрамович Красных награжден за мирный труд медалью «За трудовую доблесть» и  юбилейной медалью «За доблестный труд в ознаменование 100-летия со дня рождения В.И.Ленина».
             Неспокойную жизнь выбрал себе Трофим Абрамович. И хотя он по праву на заслужен-ном отдыхе, продолжает активно участвовать в общественной жизни села. Часто бывает в гостях у школьников. 
    

3 января 1987 г.

Живет герой среди нас

Живет в Полётном Филипп Борисович Сальников. Не многие знают, что он ветеран пар-тии, труда и войны, имеет большие заслуги перед Родиной. «Почему не все знают?» – спра-шиваю я и сам себе отвечаю: «Уж очень скромен Филипп Борисович, не привык привлекать по-вышенного внимания к себе».
Работая в Полётном много лет, я часто встречался с этим человеком и никогда не слы-шал, чтобы он говорил о своих заслугах. Заботы о людях, делах производства были для него главными. Не раз хотелось мне «разговорить» Филиппа Борисовича, больше узнать о нём, но всякий раз он находил повод переключить разговор на другую тему. И вот последняя наша встреча.
Почувствовав расположение дедушки ко мне, внучка Филиппа Борисовича принесла пап-ку, где собраны документы семьи Сальниковых. Беру осторожно вот этот пожелтевший доку-мент, читаю в уголке: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!».  Союзный билет № 19761 член РЛКСМ был выдан Ф.Б.Сальникову в 1926 году. Сейчас, наверное, только в музее можно уви-деть такие документы, велика их ценность для нас.
– Надо же, – пришла в голову мысль, – в год моего рождения, 60 лет тому назад Филипп Борисович уже был в рядах передовой советской молодежи. Он не только живой свидетель многих исторических событий, но и деятельный участник, творец их.
Держу в руках комсомольский билет, всматриваюсь в каждую строчку, каждое слово, внимательно изучаю все детали. Видно, что билет заполнялся пером «рондо» (были такие с шишечкой на конце ). Вспомнилось, что во время учебы в школе нам не разрешали писать та-ким – портился почерк. И круглая печать со слабым оттиском флажка в центре совсем не по-хожа на современные. Всё это лучше всяких слов повествует о давно минувших днях.
За плечами Филиппа Борисовича интересная, трудная и долгая жизнь – 82 года ветерану.  По путёвке комсомола сын брянского крестьянина приехал учиться в школу ОГПУ. Закончил её, служил в отдельной дивизии особого назначения имени Дзержинского, охранял Кремль, Мавзолей, здание правительства, особо важные государственные объекты.
В  1930 году большая семья Сальниковых засобиралась на Дальний Восток. Хабаров-ский горком партии послал Филиппа Борисовича  в совпартшколу, выпуск её был направлен на укрепление колхозного строительства. Так Сальников стал председателем колхоза «Новый труд» в Георгиевке, который в то время был в запущенном состоянии. Прошёл год, колхоз набрал темпы, селяне воспрянули духом. Трудно было поверить, что можно в столь короткий срок поправить пошатнувшиеся дела. Затем Филиппа Борисовича рекомендовали председате-лем правления гродековского совхоза «Первое Мая», и там он тоже показал свои способности хозяйственника, воспитателя. Партия нуждалась в таких людях, поэтому до 1941 года Саль-ников работал в райкоме, в МТС.
Всё прервала, перечеркнула война.   Филиппа Борисовича направили в инженерные вой-ска, а в 1942 году он уже командовал взводом саперов на передовой.  До сих пор отчётливо помнит Филипп Борисович трудные дороги и будни войны.
– С наступлением темноты на подводах солдаты доставляли мины, а мы разносили их на руках в назначенные места и, маскируя, устанавливали. Всё это требовало большой осто-рожности. За минерами вели наблюдение установленные посты, иначе любой из нас мог быть схвачен врагом. Работа наша требовала особой смекалки, выносливости, быстроты.  Не об-ходилось в этом опасном деле без жертв и раненых, которых мы обязательно выносили с минного поля. Передовые позиции часто менялись. В разных местах и местность, и обстанов-ка разная. Не изучив всё досконально, не выполнишь как следует задание.
Но видно по всему, Филипп Борисович хорошо усвоил сапёрную науку, за что и был отмечен командованием орденами Красной Звезды, Красного знамени, боевыми меда-лями. Пришлось сапёру в составе третьего Белорусского фронта освобождать от фашисткой нечисти родной Брянск, Смоленск. Западную Белоруссию, пройти по земле Германии. Немало наших солдат спасли от смерти минёры Сальникова, которые были всегда впереди,  там, где надо было создать брешь во вражеской обороне.
Пришлось Филиппу Борисовичу повоевать и на Дальнем Востоке, домой к семье он воз-вратился только в 1946 году. И снова руководящая работа. Сальников возглавлял колхоз «Партизан-ударник» в Полётном, избирался председателем сельского Совета. И даже когда пришла пора идти на пенсию, работал в  Полётненском  совхозе, сколько мог. Пятерых детей вырастили Филипп Борисович и жена его Александра Ивановна, уже 12 внуков согревают их старость.
В центре Полётного на песчаном взгорке стоит аккуратно срубленный домик, кажется, что со всех сторон обласкан он солнцем. Хозяин его – персональный пенсионер, человек за-мечательной судьбы. Всегда подтянутый, с ясным, совсем не старческим взглядом. Низкий поклон вам, Филипп Борисович и добрые пожелания.
 . 

1975г.

         «Огненный снег»
Люда  Сысоева, юнкор,
ученица Полётненской средней школы
Живёт в Москве человек. Он — участник Великой Отечественной войны, прошёл от Орла до Берлина и Праги со своей родной 63-ей гвардейской Челябинской добровольной бри-гадой.
Боевой путь Владимира  Парфёновича  Кузенкова нелегок. Ныне он почетный гражда-нин Оринина – города, в освобождении которого участвовал и он, наш земляк.
У нас с Владимиром Парфёновичем давняя дружба. Вот уже третий год наша связь поддерживается перепиской. Пишет нам Владимир Парфёнович много интересного, присылает воспоминания о своей юности, о трудном пути войны. Каждое его письмо читаем с какой-то особой радостью, гордостью.
И вот недавно нам из Москвы пришла бандероль. В ней были книги. Особенно растре-вожила книга Н. Матвеева «Огненный снег».
Эта книга охватывает несколько эпизодов военных будней. В ней рассказывается о бесстрашных рядовых, их командирах, как они насмерть стояли за нашу светлую жизнь.
Читая книгу, нельзя не восхищаться смекалкой, находчивостью советского солдата. Бессмертны имена героев этой книги. Легендарный путь у добровольческой Челябинской тан-ковой бригады.
Бессменный её комбриг – Михаил Георгиевич Фомичёв – дважды Герой Советского Со-юза, генерал-майор танковых войск. Сейчас и он тоже в Москве, нередко встречается с друзь-ями-однополчанами, их воспоминания уносят в далёкие грозные годы войны.

         

Много героических подвигов уложилось на страницах боевого пути. Незабываем от-важный поступок Виктора Крюкова, когда он бросился спасать девочку, которая с огромным букетом сирени бежала к танку с красной звездочкой на броне. Маленькая горожанка хотела подарить этот букет освободителям Праги.
Девочка не понимала, что ей грозит смерть, она, радостная, бежала навстречу совет-ским воинам. Крюков в это время, не раздумывая, вывел танк из укрытия и защитил ребенка. Такие секунды решали все. И солдаты находили время и для шутки, и для борьбы за наше будущее.
Уверенность в победу пронизывает каждую строку книги. Мы ещё и ещё раз убеждаем-ся, как трудно ковалась победа в суровые минуты боя.
Особенно дороги нам страницы в этой книге, посвященные нашему земляку. Ещё и ещё раз перечитываешь эти страницы, и с большой силой захватывает тебя та напряженность, ко-торая царила в минуты, когда не было бензина у заместителя роты по технической части Вла-димира Кузенкова. Находчивость помогла ему не только нанести врагу значительный урон, но и обеспечить три советских танка немецким горючим. И таких моментов немало в жизни сол-дата.
 




   

17,18,19 апреля 1975 г.

Фронтовые дороги
Владимира Парфёновича
Кузенкова

 …1941 год. …Первый  раз в бой. Страшновато. Как всё обойдется?  Душевное волне-ние выливалось в  мучительное ожидание. Скорей бы… Тишина кругом. В танке тоже все мол-чали. Надо было разрядить обстановку.
– Братва! Давайте будем рассказывать что-нибудь, – заговорил  Владимир  Кузенков. – Что нам, нечего вспомнить, что ли?
Танкисты молчали.
– Поговорим о родных местах. – И, не дожидаясь согласия, продолжал:
– Самая счастливая пора в жизни была у меня – детство. Вот как сейчас вижу. Полёт-ное. Кругом лес и горизонта не увидишь. А деревья какие! Чудо. Вам и во сне не снились Зна-ешь, у нас какие орехи растут ? Шишки побольше моего кулака (сжав кулак, он показал его всем ). Сгрызёшь шишку – полдня сыт будешь. Не веришь? После войны могу свозить, пока-зать.
У нас там всё растёт: и ягоды, и даже виноград. А весной, бывало, как зацветут сады, всё  белым-бело, как после снега. Аромат стоит! Целую неделю дышишь и не надышишься. У нас и речка, и озеро рядом. Купайся, сколько хочешь. А рыбы, рыбы-то сколько! Руками ло-вить можно. Кто из вас ел царскую рыбу? Скажи? – Друзья молчали.
– Вот видишь, а я ел. Всё как в сказке. С друзьями – Гошей Довгалёвым,  Володей  Вол-ковым, Васей  Ковалёвым и Виктором  Николаенко частенько водили лошадей в ночное.
Владимир неожиданно замолк.
– Говори,  слушаем. Только без фантазий.
– Ну,  вот, пожалуй, и всё… Потом армия, в танковых частях ДВК, и вот как видите, ме-ханик-водитель. В детстве, бывало, воевали частенько, а о настоящей войне и не думали…
Опять тишина. Экипаж погрузился в  раздумье. Все ждали боя…
– Запускай! – получил команду водитель. Танк качнулся и пошёл вперед.
   …Бой за боем, изматывая врага, отступали… Тяжелое ранение и длительное лечение в госпитале.
После выздоровления учеба в танковом училище…
…1943 год. Кузенков командует танковой ротой на Орловско – Курской дуге.
Танковая бригада двигалась на юг по бездорожью, в ненастную весеннюю погоду…
На ночлег остановились в освобожденной  Романовке. Тёмная ночь и ненастная погода не оказались благоприятными для отдыха.  Выбитый немецкий полк 68-ой гренадерской диви-зии ворвался в  Романовку, и всё смешалось во тьме ночной. Пошли в ход гранаты, пистоле-ты, ножи. Послышались тревожные выкрики: «Знамя в опасности! Спасай знамя!» (Знамя и штаб находились в одном из погребов). Взвод танков двинулся на спасение знамени. Ворвав-шись в погреб, Саша Соколов расстрелял из автомата пробравшихся туда немцев и вынес знамя части.
…Курс на юг и только на юг. Мартовская погода с мокрым снегом и бесконечной грязью всё время мешала спешному продвижению наших частей. 25  марта были уже на подступах к Каменец-Подольску. Древние стены времен русско-турецкой войны казались неприступными.
Для устранения  фрицев бригадный командир полковник Фомичев с наступлением тем-ноты распорядился: «Танкам и всем идущим машинам включить фары!». Сила казалась не-сметной. Немцы ждали подкрепления и приняли  нас за своих.  Танки переправились по турец-кому мосту и ворвались в город. Паникуя, гитлеровцы, побросав много техники, покинули го-род.
Кузенков получил задание: вернуться и подтянуть отставшие танки, которым,   без со-мнения, необходим был ремонт.
Доехав до Оринино, он встретил три повреждённых танка. Владимир принял на себя командование. Полковник  Кладовой, член  Военного совета четвёртой армии, приказал  Ку-зенкову занять оборону на восточной окраине  Оринино.
Каменец-Подольск был  освобождён, а в районе Оринина, Жердье, Жванца шли оже-сточённые бои. Пытаясь вырваться из окружения, фашисты стремились любой ценой выбить русских из их пунктов. Кузенков оказался с тремя танками (один подорвался на мине, у друго-го прямым попаданием повредило башню, у третьего отказал двигатель). Он спешно восста-навливал их. Неожиданно появились немецкие танки, вырвавшиеся из  окружения. Дюжина немецких машин против наших трёх, да ещё и подбитых.  К счастью, немцы ещё не обнаружи-ли наших машин. Надо было принимать немедленное решение, долго размышлять не было времени. Владимир решил: «Пока немцы нас не обнаружили и не знают наших возможностей, нападаем на них врасплох». Боеприпасов было много Конечно, танкисты их не жалели, а тут подоспели две отставшие  «катюши» и сразу включились в бой, начали бить прямой наводкой по немецким танкам. Один снаряд попал в фашистский танк и сбил с него башню.  От меткого выстрела загорелась вторая машина.  Гитлеровцы бросили горящую машину, развернулись и ушли.
В этот день больше не появлялись. Остаток дня, вечер и часть ночи Кузенков с това-рищами продолжал ремонтировать машины.  На другое утро опять послышался шум моторов, и один  за другим, цепочкой потянулись немецкие бензовозы. Самым трудным для челябин-цев было пристреляться из неподвижных машин. Наконец Кузенкову это  удалось, и он попал в один бензовоз, потом  в другой, остальные машины ушли.
«Куда же делись фашистские танки? Почему они не идут на Оринино?» – думал  Кузен-ков. Но так ничего и не смог объяснить. Позже выяснилось, что у гитлеровцев не было горю-чего, и их танки стояли в лесу, ожидая, когда его подвезут.
Снова наступил вечер. С началом сумерек появились шесть самолётов. Они низко прошли над лесом, над танками Кузенкова.
«Сейчас начнут бомбить» – подумали танкисты и замерли в ожидании. Однако не было сброшено ни одной бомбы, а самолеты ещё раз прошли над лесом.
«Это неспроста», – решил Владимир.
– Дай две жёлтые ракеты, – приказал одному из танкистов, – посмотрим, что будет.
Ракеты прочертили тёмное небо и, постепенно затухая, погасли.  В ответ две фиолето-вые ракеты последовали одна за другой. Танкисты затаились и стали ждать, что же будет дальше. Самолеты пошли ниже и вдруг раскрыли люки, а из  них стали падать бомбы на огромных парашютах. Танкисты насчитали 30 «бомб», которые мягко приземлились. Обожда-ли немного – не взрываются. Подошли поближе и стали рассматривать. «Бомбы» необычной какой-то формы. Ясно, что у них внутри находится груз, но какой именно, определить невоз-можно. Посовещались и решили рискнуть. Танкисты отвернули одну из пробок на корпусе «бомбы». Оттуда потёк бензин. Видимо, отчаявшись доставить горючее по земле, немцы ре-шили перебросить его воздушным путем.
– Спасибо за подарок, – обрадовались танкисты. – Побольше бы таких  бомб. Все ав-томобили, стоявшие без горючего, тут же были заправлены трофейным бензином. Позже ко-гда у Кузенкова плохо было с горючим, товарищи шутили:
– Ты обратись к своим «личным снабженцам», глядишь, по знакомству с неба и под-бросят…
…С 28 марта по 2 апреля враг пытался выбить наши войска из Каменец-Подольска и его пригородов. Но, несмотря на значительное превосходство в живой силе и технике, все ста-рания гитлеровцев не увенчались успехом.
   …После Каменец-Подольска  63-я бригада получила новую задачу: наступать на юго-запад. Положение  в бригаде было трудное – не хватало горючего,  боеприпасов, продоволь-ствия.
 
   
Бригада  Фомичёва сильно поредела, и если была возможность пополнить техникой (бригаде передали часть уцелевших танков), то людей  уже нельзя было вернуть. Правда, и технику дали видавшую виды – пришлось ремонтировать. Ну, да это не в первый раз!
Летом 1944 года Первый Украинский фронт получил задачу разгромить группу фашист-ских армий  «Северная  Украина» и завершить освобождение  Украины.
63-я  бригада двигалась на север, ко  Львову – именно челябинцам  пришлось принять участие в освобождении этого красивого города.
14 июля началось наступление.  63-я  бригада в составе корпуса участвовала в проры-ве вражеской обороны.  Гитлеровцы яростно сопротивлялись, контратаки следователи одна за другой, но челябинцы упорно выбивали их из населенных пунктов и двигались ко Львову.
Кузенков вспоминает о героическом поступке однополчанина своей роты:
«Во время боя немецкий снаряд пробил левую сторону башни водителя танка Акима Басинского. Танк загорелся. Стрелок-радист и заряжающий Агапов, потрогав Акима, выскочил из танка и поползли к своим. Аким вскоре очнулся, закрыл люк и стал тушить огонь. Справив-шись с огнём, перевязав себе раны, стал ждать ночи. Бой затих. Аким услышал немецкую речь. Два фрица обошли вокруг танка постучали прикладом по броне и, заглянув в пробоину, сказали: «Аллес капут» (все погибли) и направились к своим орудиям.  Тяжелораненый Ба-синский двое суток ремонтировал повреждённую электропроводку, добиваясь работы старте-ра. На третьи сутки, на утренней заре, танк ожил и двинулся на немецкую батарею. Подмял по себя две фашистские пушки и помчался к своим. Сдав командованию танк, он снова потерял сознание. За подвиг Басинского наградили орденом  Красного  Знамени».
На подступах ко  Львову немцы вырыли зигзагообразные траншеи на расстоянии друг от  друга 1,5-2  километра. Глубина траншей достигала трёх метров, установили много бойниц.
Танковая бригада челябинцев совместно с пехотой пошла на прорыв.  Из роты Кузен-кова один танк влетел в глубокую воронку и не смог выбраться.  У другого танка оказалась перебитой гусеница. Нужно срочно восстанавливать машины.  Танкисты вытащили из танков пулемёты и продолжали вести бой, а в это время  Кузенков с заряжающими соединял гусени-цу…
– Всем в танк! – скомандовал  Владимир и поспешил к своим. Вытянули из воронки за-стрявшый танк и стали обходить врага стороной. Завязались уличные бои во  Львове. 27 июля подошли основные силы фронта, и город стал нашим.
После взятия Львова бригада расположилась на Сандомирском  плацдарме. Немцы всячески стремились вернуть его, а поэтому днём и ночью атаковали наши позиции.
В листовках фашисты писали: «Садомирский плацдарм русских – это кинжал, острие которого направлено в сердце  Германии – Берлин». Они не ошиблись. Наши войска с плацдарма пошли  на  Берлин громить врага в собственном логове…
12 января 1945 года. 4 часа утра.  Шквальный огонь нашей артподготовки нарушил ти-шину. Красные ракеты возвестили о начале атаки. К обеду оборона противника была прорва-на, части подошли к населённому пункту  Малешову, где фашисты создали крепкую оборону – заминировали все подходы, сосредоточили танки и самоходные орудия.
Вперёд двинулись танки-тральщики (впереди гусениц катились тралы, которые подры-вали мины, а танк оставался невредимым). За тральщиками пошли тяжёлые танки ИС-2 и все остальные. Немцы, не выдержав натиска, отошли, взорвав мост через реку. Часть танков по-шла вброд, круша лёд своей тяжестью. Танкисты Кузенкова на место провалившейся части моста навалили телеграфные столбы, оставленные на дороге сани, и с разгона, перепрыгивая этот участок, все танки вышли на противоположный берег. Враг отступил. Танковая бригада преследовала его день и ночь, делая короткие остановки на заправку и проверки техники…
Танкисты держали путь к  Одеру.
21 января на рассвете  челябинцы подошли к польско-германской границе.  Линия гра-ницы была сильно укреплена противотанковыми рвами, надолбами,  траншеями.  Танкисты с десантниками пошли в атаку, не дожидаясь основных сил. Надо было побеждать врага вне-запностью. Вместе с другими батальонами шёл и  первый батальон, заместителем  командира  которого стал  Кузенков.  Уральцы ворвались в город  Шильдберг и обратили немцев в бег-ство.
… Так, с боями, челябинцы продвигались к  Берлину, оставляя позади город за горо-дом, село за селом.  Немцы сдавались, среди которых немало было подростков – последний резерв фюрера…
Кузенков с одним танкистом после боя поехал на легковой машине осматривать потери танков. Весеннее солнце приятно согревало землю. Слева был виден зелёный лес, а справа –  ковром салатного цвета луг. На  лугу стоял никому не пригодившийся  стог сена. Вдруг на опушке леса, в полутора километрах, увидели большую группу немецких солдат.  Миша и го-ворит:
– А что, Володя, давай попытаемся взять их в плен.
– Страшновато. На  такую группу с двумя пистолетами…
Но… решились. Свернули в посёлок и направились к немцам, а в голове одна мысль: «Как  поведут себя фрицы?». Подъехали ближе и видят: часть немцев отделилась и пошла в лес, часть осталась. Подъехали вплотную. На них устремились удивлённые взгляды немцев. Танкисты остановили машину и поздоровались по-немецки.  Немцы молчали.  Кузенков прика-зал офицеру построить солдат. Приказ был выполнен: 27 солдат и санитарка во главе с офи-цером стояли перед двумя советскими танкистами. Владимир поздравил всех с окончанием войны. Девушка с санитарной сумкой стояла чуть поодаль и дрожала, как осиновый лит.  Ку-зенков спросил ее по-немецки:
– Почему так дрожишь? Боишься кого?
– Геббельс говорил, когда придут русские  в  Германию, то будут вспарывать немкам животы и набивать землей.
– Дас ист пропаганда, – ответил Кузенков.
Поверила  в это девушка или нет?... Заулыбалась и пошла за своими, замыкая  строй…
Тщательная подготовка к последней операции – форсировать крупную реку Шпрее. Больше таких крупных рек не будет по дороге до самого Берлина.  Немцы подожгли лес, и ядовитый дым не давал нормально дышать, слепил глаза… Вечером 18 апреля передовые части корпуса подошли к  Шпрее.  Едва стало рассветать, челябинцы по узкому понтонному мосту начали переправу на другой берег.  Танки переводил  Кузенков. Он шёл впереди каждо-го танка, держа в  руках переносную лампу, шнур которой был протянут в танк и освещал до-рогу.  Так он перевёл больше двух десятков машин.  Бригада успела переправиться до восхо-да солнца.  В этот же день был получен приказ командира наступать на северо-запад – на  Берлин.  На дорожном указателе надпись: «До  Берлина 140 километров». Последние 140 ки-лометров, и советские войска будут в самом сердце  Германии.
Челябинцы продолжали наступление и 23 апреля вышли в пригород фашистского лого-ва.
Форсировав ещё один водный рубеж – Тельтов канал, танковые части готовились к ве-дению уличных боев. Создали штурмовые группы уральцев, за каждым танком закрепили по 5-7 человек пехоты. Химическая служба должна была обеспечить постановку дымовых завес.
Берлин горел. Пылали дома, с грохотом рушились здания, с неба непрерывно падали бомбы. Гитлеровцы отчаянно сопротивлялись, но всё было напрасно. Наши войска брали за горло фашистскую Германию. Берлин был обречён.  2 мая  Берлин был взят.
За участие в Берлинской операции Челябинская танковая бригада была награждена орденами  Суворова и Кутузова I I степени.
…Услышали в эфире позывные радиостанции чешских повстанцев: «Руда  Армада, на помощь!». Прага  зовёт на помощь. Уставшие танкисты буквально валятся с ног, но, сохраняя бодрость духа, с боями, по опасным перевалам, через горы ведут свои машины. На окраинах города Праги жители встречали уральцев: « На-здар, Руда Армада!» (Да здравствует Красная Армия!) – раздавалось со всех сторон.
9 мая Прага была  освобождена.
Танк Гончаренко, первый танк, вошедший в Прагу, первого танкового батальона, заме-стителем командира которого был Кузенков, превратился в памятник.
Советский танк с белой цифрой 23 стоит в рабочем квартале Смихово на площади. Его видно издалека – высокий пьедестал возвышается над пышной сиренью, что растёт возле не-го.  Танк навечно  «прописан» в Праге и является символом признательности и уважения тем, кто освобождал город от захватчиков.
Владимир Парфенович Кузенков за героизм в Великой  Отечественной войне награжден медалью «За  отвагу», орденом Красной  Звезды, двумя орденами Отечественной войны 1 степени, орденом  Отечественной войны 1 степени и  многими медалями.
Наш земляк проживает сейчас в городе  Москве и держит постоянную связь с  юнкора-ми  Полётненской средней  школы.
 

1975г.

По Комсомольской путевке

Приехали на митинг из Петровичей участники войны. Подошла ко мне Люда и говорит:
– Живу в одной деревне и не знала, что тетя Оля Коношенко – участница войны. Нина Евгеньевна, она имеет награды. Интересно, кем она была на фронте.
– Вот кончится митинг, мы побеседуем с ней и всё узнаем.
– Ольга Ивановна, нас интересуют ваши фронтовые дела. Расскажите, пожалуйста, нам, как вы воевали?
Засмущалась Ольга Ивановна:
– На фронте я не была.
– Как же, а медали за что?
– Одна – «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.», дру-гая – «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.».
– Ну вот, а вы говорите, что не воевали, – перебили ребята.
– Эта – «За оборону Кавказа», а эта – «За оборону Сталинграда».
– Так, значит, вы были защитником Сталинграда? Это здорово! – с восторгом проговори-ли девочки, – а мы в прошлом году искали участников Сталинградской битвы и не знали про вас.
– Вот видите, волгоградские ребята просили нас сообщить фамилии участников Сталин-градской битвы, а мы толком и не знаем о всех. Стыдно нам. Вы уж извините нас, Ольга Ива-новна.
– Да ничего, ничего, – стала успокаивать нас Ольга Ивановна. – Сталинград я защищала, но только не винтовкой, а… ключом.
– Это как так, ключом воевали? Смешно даже.
– Могу рассказать, как я защищала Сталинград.
– Обязательно, только пойдёмте присядем, чего это мы стоим.
– В 1940 году я уже была комсомолкой. Работала телефонисткой в сельском Совете. 10 октября этого же года по комсомольской путевке я с Украины поехала на Кавказ строить же-лезную дорогу. Определили нас в строительно-монтажный поезд № 12. Мне там понравилось жить и работать. У нас была своя пекарня, столовая, кузница, клуб. Смотрели кино, сами ста-вили концерты, организовывали танцы под гармонь. Всего было около тысячи человек. В ос-новном молодёжь. Мастер сразу, видимо, подметил мою подвижность и поручил мне закручи-вать гайки при стыковке рельсов. У меня стало получаться. Позже он часто подхваливал: «Молодец, Оля, хорошо работаешь, не каждый так может». Конечно, я и другие работы вы-полняла, а вот когда надо было рельсы соединять, так тут уже была моя прямая обязанность ключом заворачивать гайки.
Работаем и вдруг – война. Нам сразу же сократили срок строительства дороги Джульфа-Баку, а поезд наш по приказу министра путей сообщения военизировали. Закончили строи-тельство дороги в 126 километрах и срочно нас перебросили в Ростов. Дали задание: постро-ить паромную переправу через Дон близ деревни Ольгинок. Работали день и ночь с неболь-шими отдыхами. Да ещё всё время беспокоил немец с воздуха. Как только сделали перепра-ву, так сразу начали эвакуировать людей, скот и важные грузы. На паром заходило восемь ва-гонов в два ряда.
Выполнили задание и тут же двинулись в Сталинград строить переправу через Волгу.
…На наших вагонах вывесили плакаты и лозунги: «Наше дело правое – мы победим!», «Всё для победы!», «Всё для разгрома врага!». Работа не прекращалась ни днем, ни ночью. Спали и отдыхали совсем мало. Когда обедали – отдыхали, а когда отдыхали, то спали, – подчеркнула Ольга Ивановна. – Мы сильно уставали, а нам казалось, что мы делаем мало, и хотели делать больше. Собралась нас группа девчат и ребят, пошли к начальнику поезда и стали проситься на фронт. Генерал-майор Василий Петрович Жиганов сказал нам:
– Вы находитесь тоже на фронте. Он также самый передовой. Ведь по нашей дороге всё повезут из тыла на фронт, с фронта в тыл. Не будет дороги и на фронте нечем воевать будет.
Так мы и остались на трудном и очень важном фронте.
Только закончили строить паромную переправу, на другой день поехали строить дорогу Кизляр-Астрахань.
Астрахань. Обстановка была очень напряжённая. Враг двигался на Сталинград. Мы же, в первую очередь, рыли противотанковые рвы и готовили окопы для пехоты. После разгрома немцев под Сталинградом меня и других наградили значком «Ударник сталинского призы-ва».
– И долго вы были под Астраханью?
– А дорогу закончили там? – перебили ребята.
– Дорогу закончили. И ещё в Астрахани строили такую же переправу.
После пленения немцев под Сталинградом гитлеровцы стали отступать. Наш поезд шёл следом за ними и восстанавливал разрушенные войной дороги. Так мы восстановили тысячи километров железных дорог в Ставропольском и Краснодарском краях, на Украине.
Кончилась война, и наш поезд №12 направляют на Южно-Уральскую железную дорогу, строили Магнитогорск- Карталы-Челябинск. Здесь-то и началась у нас спокойная, мирная жизнь.
– Награды когда же вам вручили? Вы что-то забыли сказать? – не дождавшись, спроси-ла Люда.
– Все эти награды мне вручили уже после войны.
В 1950 году я вышла замуж за Коношенко Алексея Михайловича.
– А девичья ваша фамилия как?
– Кнорозок.
У мужа родители жили в Петровичах. Вот он меня и уговорил поехать на Дальний Восток. В 1952 году приехали в Петровичи. Я вступила в колхоз «Прогресс», работала в овощеводче-ской бригаде.
Ольга Ивановна продолжает работать. За свой труд неоднократно награждалась грамо-тами. Много труда вложила в воспитание своих четверых детей.
Старшая дочь Люба живёт и работает на Севере, Тоня – на швейной фабрике в Хабаров-ске. Галя после десятилетки учится в кооперативном техникуме. Виктор, самый младший, учится в десятом классе.

                За нашу советскую родину!
                СС    Герб СССР   СР

                УДОСТОВЕРЕНИЕ
                За участие в героической обороне
                КАВКАЗА
                Кнорозок (Коношенко) Ольга Павловна
   Указом Президиума Верховного Совета от 1 мая 1944 года награждает медалью «За оборону КАВКАЗА»
   От имени Президиума Верховного Совета СССР медаль «За оборону КАВКАЗА» вру-чена 27 июля 1945 г.
   Ж № 010868      печать       Председатель Исполкома Грозненского Областного Совета
                депутатов трудящихся
                Секретарь ___________ 

   Точно такое по оформлению удостоверение от 22 декабря 1942 г. Награждена  меда-лью «За оборону СТАЛИНГРАДА»
   Вручена 5 ноября 1947 г.
   О № 199285
                Председатель Исполкома Сталинградского Горсовета
                Депутатов трудящихся
                Секретарь _____________
 
   Она же награждена Медалью «За победу на Германией в Великой Отечественной войне 1941 – 1945 гг.»
   П № 113174                вручена 24 августа 1946 г.

   Она же награждена медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941 – 1945 гг.»
  Д № 0377060                вручена 16 января 1946 г.
                Председатель Жел.  дор.  Райисполкома
                Сюртуков               











Тыл – трудовой фронт


Война ворвалась в мирную жизнь советского народа неожиданно и грозно. Ранним утром 22 июня сорок первого года несметные полчища вооруженых до зубов немецко-фашиских войск вторглись в пределы нашей  Родины. Гитлеровская Германия напала на Советский Союз после того, как поработила Западную Европу и поставила почти весь ее военно-промышленный потенциал на службу своим агрессивным устремлениям.
В суровый час испытаний по  всей стране словно эхо набата, разнеслись слова партии, обращённые к народу: «Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами!»
Миллионы советских людей встали по призыву партии на защиту Отечества. Они дрались за Советскую Родину, как истиные богатыри.
Трудящиеся села Полётное района имени Лазо вместе со всеми дальневосточниками в годы Великой Отечественой войны 1941-1945 годов, героически сражались на фронтах, самоотверженно работали на полях и у станков в тылу, чтобы быстрее разгромить врага, нарушившего мирный труд советских людей.
Все силы фронту! Если нельзя бить врага на фронтах, надо трудиться в тылу так, чтобы фронту было легче.
Фронту нужно было как можно больше оружия, боеприпасов, снарядов, хлеба, мяса, сельскохозяйственого сырья.
Шла война. Всё меньше мужчин оставалось в тылу, всё более тяжко приходилось женщинам, которые встали у станков и на полях, вместо ушедших на фронт мужей, отцов, братьев. Но женщины не падали духом, они трудились, напрягая все силы, трудились во имя Победы.
Женщины социалистических полей хорошо понимали, что победа в борьбе за высокий урожай равна победе на поле сражений. Поэтому план колхоза считался заказом фронта, он должен быть выполнен.

 

             
 
1 мая 1975 г.

Военные гектары

Взглянув на холщовый мешок с ключами, Владимир Елисеевич Власов подумал: «Когда-то был белый, а вот сейчас не скажешь, что он из холста. Весь замусолен мазутом, в рыжих каких-то пятнах. Долго держится, да и на дожде не намокает. Всегда сухой кажется. Холст са-мотканый, крепкий, сами лён растили на огороде. Сколько хлопот-то было! Зато крепко полу-чается. Должно быть, с полгода ношу ключи и прочие железки, а он еще целехонек».
Потом проверил другую сумочку с малыми ключами и, свернув её, как кисет, положил в карман. Затем зашёл на кухню, спросил:
– Как, Лида, завтрак готов?
– Можешь хлеб резать, да садись ешь, а я приготовлю еду в поле.
И взялась наливать молока в бутылку.
– Дети встанут, так ты им накажи: пусть днём обобьют одну полоску картошки.
Подвязал сумочку с продуктами за пояс. Забросил мешок с ключами за плечо и пошагал в поле.
– Пойду-ка я сегодня вперёд к Ковалёву Василию, что-то вчера он долго возился с трак-тором, – мысленно планировал бригадир, – потом надо будет зайти на Звонарёво поле – там остальная молодежь. Успеть бы на Шурово и Ковалёво поля, посмотреть: стоит ли туда пере-водить технику.
У бригадиров Петра Пендика и Владимира Власова было правилом – с начала рабочего дня проверять работу молодых трактористов.
– Где же Васька поставил трактор? Не видать ведь. Замаскировал, как на войне. Моло-дец. Посмотрю, как ему работалось вчера, – рассудил Власов и зашёл на соевое поле.
– Дядя Володя, доброе утро! – крикнул еще издали Васька. – Запоздал малость, про-спал, вечер хороший вчера был, – продолжал говорить на ходу.
– Ну, как дела?
– Да, ничего. С магнетом малость повозился, потом пошло дело неплохо. Смотрите, сколько сделал.
– Я уже вижу. Молодец. Гришка мне говорил о твоих делах. У меня вот тут записано, сейчас посмотрим твою работу.
– Ух, ты! Почти полторы нормы. Неплохо. Сегодня постараюсь больше сделать, только бы не забарахлил трактор. Да вот керосин кончается и смазка. Гриша всегда вовремя подво-зил.
– Заводи трактор и работай. Я пошел на Звонарёво.
Василий не успел сделать и два захода, как показалась на краю поля пара лошадей.
– Это Калинник едет. Доеду до края и надо заправиться. 
– Тпру-у-у, Мальчик, стой, – притянул к себе вожжи Григорий.
Василий подъехал к самой повозке, слез и протянул руку Григорию:
– Как у тебя с горючим?
– Есть ещё малость. Сейчас заглянем.
– Знаешь, я сегодня чуть позже выехал. Устал сильно. Вчера гребли сено вечерком и сложили стожок, а рапортички не подготовил о ваших делах. Так вот сегодня писал. Завтра надо обязательно отправить в МТС.
– Ты был вчера на планёрке?
– Был, а что?
– Да о войне что слышно?
– Ткач говорил, что немец сильно наступает. Ну, ладно, давай заправляйся, а я переме-ряю ещё раз твою работу. Усомнился, что много сделал. Наверно, долго работал.
– На закате солнца бросил. Надо было ещё кое с кем встретиться, – с гордостью сказал Вася.
– Григорий замерил, записал в свой походный журнал и пошёл к повозке. Василий ждал: всё же интересно было узнать, как поработал.
– Ну, как?
– Всё правильно, выйдет, пожалуй, на два трудодня. Хорошо работал. Сегодня, если по-года не помешает, тяни до двух.
Василий, радостный, сел на трактор, включил скорость, выехал на нужную борозду и стал теряться в облаке пыли, которое постоянно тянулось за трактором.
…С восьми часов вечера начали собираться в «курилке» бригадиры. Курилкой прозвали правление колхоза. В ожидании начала планёрки мужики накурили так, что некурящие не мог-ли выносить табачного смрада и, если являлись по какому вопросу, то, закашлявшись, стара-лись уйти побыстрее. Не раз слышали бригадиры с упреком сказанные слова в их адрес:
– Накурили, хоть топор вешай.
Подъехал на полуторке председатель колхоза и поспешил зайти в помещение.
– Что смолим, самосад, али магазинную махорочку?
– И то, и другое, – буркнули мужики.
– Не перевелась еще. Запаслись на случай ещё с зимы. Кого ещё нет?
– Задерживается Афанасий Тарасович.
– Ничего. Побеседуем пока с вами.
Подошел Кондрат Басенок.
– Видно, дело есть, раз пришёл наш голова, – заметили бригадиры.
– Докладывайте, как дела? – Василий Кузьмич взял карандаш и положил руку на бумагу, – пока подойдёт Привалов, мы послушаем других.
Первым начал докладывать бригадир второй бригады Николай Евлампиевич Юрков.
– Так, так, – соглашался председатель.
– У меня есть предложение.
– Давай, давай, говори.
– Есть возможность направить несколько мужиков на покос. Сено-то пора косить, а мы ещё не начинали. Травы в самом соку.
– Хорошо. Подумаем. Ну, а что нам скажет Красных?
– Прополка сои идет неплохо, а вот огурцы с капустой кой-где подзаросли. Как бы доба-вить немного людей, – в свою очередь, обратился с просьбой Иван Васильевич, – а то заглу-шит трава.
– Мы будем продолжать распашку картошки и полоть сою, – вставил Михаил Василье-вич Улантиков.
– Правильно говорите, товарищи. Сено косить надо, надо. Я уже думал и сам. Завтра начнём готовить людей на покос. Мне ещё надо проверить, как там мои старички выполнили задание: грабли им заказывал и черенки для кос.
Пока шло заседание правления, Покатило – шофёр полуторки, он же был и личным шо-фером председателя колхоза, протёр фланелевой тряпочкой лобовое стекло, потом поднял крышку капота и отверткой стал отскабливать набившуюся грязь.
Автомобиль Покатило старался держать в полном порядке. Это была единственная ма-шина, на которой выезжало в район колхозное начальство.

На фото: автомобиль «Полуторка». 
Проходя мимо машины, Привалов спросил:
– Все в сборе?
– Кажется, все. Я не заходил туда.
– А ты что тут? Отдыхать желаешь?
– Председатель сказал, что после планерки поедем в соседний колхоз.
Зашел Привалов в помещение, и Кондрат Павлович заговорил:
– Слышь, Кузьмич, мне некогда тут с вами долго сидеть. Все в сборе. Я вам скажу и пойду.

На фото: Щур Дмитрий (Митька)  обнимает Беликова Евгения

– Говори, говори, а то и так ты тут задержался.
– Сегодня пришло две повестки. Распоряжение такое: Дмитрия Щура и Стефана Рубан-цова отправить в распоряжение военкомата на тракторах. Самую мощную технику забирают у нас. Плохо дело.
– А они знают?
– Откуда? Я их ещё не видел. Бригадирам надо сказать, чтобы сегодня им сообщили. Пусть утром зайдут в сельсовет.
Спозаранку бежит бригадир по дворам и дает задания, принятые на вчерашней планерке.
– Дарья! Ты где?
– Сейчас выйду. Корову кончаю доить. Сию минуту. – И, выходя из сарая с подойником в одной руке, другой придерживала юбку, чтобы не замарать в навозе, так как босые ноги тону-ли выше щиколоток.
– Скажешь подружкам, чтобы брали мотыги и шли на Пендиково поле.
– Мария! Марфа! Будь ты неладная! Спит, наверное, еще.
Собаки залаяли, и не стало слышно голоса Михаила Улантикова. Мария вышла на ули-цу. Подвязала полушалок и недовольно прицыкнула на собак. Тут же подошла к калитке:
– Чёрт на кулачках не бьётся, а он уже пошёл по дворам загадывать.
– Ладно ворчать-то. С мотыгой на Пендиково.
– Иван, скажи хлопцам, пусть приходят. Работа на лошадях есть.
- Им говорить не надо. Сами из дома убегают. Забыли уже, что надо дома помогать.
Михаил Васильевич ещё издали заметил, что на тракторе С-60 уже хлопотал Митька Щур.
Любит машину. Не доверили же другим такую махину, – подумал Улантиков, – один из первых трактористов колхоза. Не разлучают. И в армию берут с трактором.
Поравнявшись, остановился. Никогда с ним долго не беседовал, а тут невольно захоте-лось поговорить. «Кто его знает, как сложится судьба», – подумал Михаил.
– Митька, здравствуй! – Уважительно поприветствовал Улантиков.
– А-а, бригадир! Здравствуй! Здравствуй! – мягким голосом ответил Дмитрий Петрович Щур.
– Никак готовишь в армию. Уже сказали тебе?
– Стефан заходил и сказал: «Завтра утром выезжаем на своих машинах в МТС».
– Счастливого возвращения, – и потряс руку.
– Спасибо.
Бригадир пошёл дальше.
Бригадиры-полеводы, позавтракав, спешили прийти в правление колхоза, чтобы первы-ми успеть выписать продукты.
– Доброе утро, Иван! – В хорошем настроении поприветствовал Николай Евлампиевич Юрков.
– Сегодня я опередил тебя, – подшучивал Иван Васильевич Красных.
– Не удивительно, ты же поближе живёшь, а мне ещё надо брать водяные преграды. Кия-то вон как разлилась. Сила Евдокимович здесь?
– Да. Он уже выписывает мне.
Зашли в помещение. Вскоре зашёл Афанасий Тарасович Привалов и поспешил сказать:
– Уважаемый Алексеенко, сегодня придётся добавить мне на двух трактористов: будет работать у меня Степан Лисица с сыном. Работа тяжелая, а принести еду некому будет, все заняты.
– Всем нелегко, – пробурчал счетовод, не отрываясь от бумаг.
Получив продукты на складе, бригадиры брали необходимую посуду, закреплённую за ними на всю бригаду, и спешили ехать в поле.
Сумерки. После продолжительного рабочего дня возвращался домой Василий Иванович. «Как бы ночью не прошёл дождичек, – подумал про себя, – что-то небо затягивать стало. Ду-хота. А дождя бы и не надо было. Сенокосная пора идёт. Когда буду сено косить?..».
Не успел открыть калитку, как услышал громкое рыдание жены.
– Что случилось?!
– Брата Витьку увезли на фронт.
– Когда?
– Сегодня. – И опять зарыдала.
– Да ты скажи толком. Проводила ли ты хоть?
– Когда? Я вот только и узнала вечером, как пришла с поля. Даже и не дали переодеть-ся. Говорят, вызвали с поля, и в грязной одежде так и уехал на машине.
– Ну, ладно, будет. Не одного же его, однако, взяли?
– Ковалёвых Ваську с Витькой, Королёва Митьку и еще Лапиковых братьев, Саньку с Мишкой. С кем вы только будете работать на тракторах?
«Да. Это ещё не всё. Молодёжь пошла. Придёт время, и старикам придётся там побы-вать» – подумал про себя Василий Иванович.
– Что ж, война, сама знаешь, всех подберёт, – стал он успокаивать Ульяну Родионовну…





17 мая 1975 г.

По комсомольскому набору

Прибежала домой Феня и видит – повестка: «22 ноября 1941 года явиться в сельский Совет к 9 часам утра».
– Зачем? Куда? Уж не на фронт ли?.. А что? Выучат на санитарку, да и на фронт отпра-вят.
– Мам, Вы не спросили, зачем вызывают?
– Почтальонша сказала: «Не знаю. Придёт, там расскажут».
– Да ладно, пойду на вечёрку и узнаю, кто ещё получил повестку, – успокаивала себя Феня, – не может быть, чтобы только одной мне принесли.
В этот день, как назло, вечер приближался долго. Вечером уже всем стало известно, что на 22 ноября в сельский Совет вызывают Лиду Ковалёву, Любу Босенкову, Фаю Шелковых, Таню Королёву (продолжение следует…).
Девчата встретились и сразу стали как-то ближе друг к другу, хотя дружили уже не пер-вый год.               
– Почему только нам повестки? – удивилась Таня, – или что мы все одногодки? А может, знают, что мы дружим вчетвером?
Пошли разные шутки, догадки. Начали уже строить кое-какие планы, прощаться с девча-тами. При встрече с парнями с гордостью заявляли:
– Повестки нам пришли, уходим на фронт, пишите письма.
Юноши, в свою очередь, шутили:
– А мы вместе пойдем. Ранят нас, вы вытащите с поля боя. Вылечите. Война кончится, поженимся.
– А может, за инвалидов и не пойдёте? – ревниво шутил Артём. – Вон, какие красавицы черноокие, чернобровые. Офицеры как увидят, так сразу сосватают.
– Да что там офицеры. У них тут, в Полётном, есть красавцы-парни. Не раз видел, как провожали, – послышался упрек.
Подошли к сельсовету. Боязно что-то. Спросили у секретаря:
– Кто там?
– Председатель колхоза Василий Кузьмич Коноплёв, парторг Николай Иванович Ткач, председатель сельского Совета Кондрат Павлович Босенков. Всё начальство в сборе. Захо-дите смелее. Девчонки пошушукались и приоткрыли дверь кабинета.
– Можно? – сказала негромко Люба.
– Заходите, заходите, девчата, – пригласил председатель сельсовета.
– Садитесь.
Сам подошел к девчатам.
– Так вот, слушайте, — заговорил Василий Лукич, — вы уже знаете, что многих мужчин берут на войну, вот и трактористов взяли. Наверняка, ещё возьмут. А работу мы не должны прекращать. Нужна замена, а кем заменить? Вот вас, как грамотных комсомолок, мы и решили послать на курсы трактористов. Учиться вы будете в Егоровской МТС. Здесь недалеко. Дома часто будете бывать. Выучитесь, работать вернётесь в свой колхоз. Два дня вам на сборы. Завтра зайдёте за документами. Предъявите документы, и вас устроят. Вот у меня всё. Что не ясно, спрашивайте.
– Постель там будет или брать с собой?
– Возьмите матрасную наволочку и лёгкое одеяло на всякий случай, а там узнаете, что ещё нужно. Жить будете в общежитии, питаться в столовой. Не забудьте и из дому взять еды.
Девчонки успокоились, немного оживились:
– Справимся ли мы? Ведь работать на машинах.
– Я вообще боюсь трактора. А тут работать на нём. Сломается, что будем делать? Пес-ни петь или слезы лить, – тревожилась Таня Королёва.
– И то, и другое будет, – включился в разговор парторг, – лёгкой жизни мы вам не обе-щаем. А вы что думаете, на фронте легко, что ли? Люди идут на смерть. У вас есть хороший пример: Галя Ермоленко работает не первый год у нас, и не хуже мужчин, так же и вы будете владеть трактором. А вы слышали про трактористку Пашу Ангелину?
– Нет. – И посмотрели друг на друга.
– Тракторной бригадой девушек руководит, героем стала. Так вот и вы. Не робеть, дев-чата. Учитесь хорошо, не опозорьте честь нашего колхоза.
– Я думаю, что комсомолки оправдают наше доверие. Если у вас к ним ничего нет, то пусть идут, – добавил парторг.
Девушки перевели взгляд на председателей, которые сидели рядом. Вскоре послыша-лось одобрительное:
– Да, могут идти.
Девушки встали и, дружно сказав «до свидания», вышли из сельсовета.
Попрощались и пошли по домам.
«Интересно, будет кто-нибудь нас провожать, или нет? Ведь первый раз и не на день-два, а на целых четыре месяца» – про себя подумала Феня.
Провожание было коротким. Мать Фени вышла за калитку и сказала:
– Ну, ладно. Гляди, чтоб было все хорошо.
У сельского Совета встретил председатель и сказал:
– Девчата, учитесь хорошо, не озорничайте…
Жители, занятые напряжённым трудом, не все видели, как уходили девушки по призыву партии на учёбу, чтобы заменить кадровых механизаторов родного села.
Вышли за деревню, и полилась песня: «На закате ходит парень возле дома моего…». Спели одну песню, следом другую, третью. Но вскоре утихли.  Набитые от телег и машин ко-леи, прикрытые слегка снегом, были скользкими, и при ходьбе надо было смотреть только под ноги, чтобы не оступиться.
Без привычки лямки давили на плечи, и хотелось отдохнуть.
Говорили мало. Перебрасывались отдельными фразами, и больше слышалось о разных неудобствах и трудностях при ходьбе с котомками. На остановках долго не засиживались: вспотевшие быстро мерзли…
– Попьём свежей водички у «Тёщиного ключа»?
– Здесь партизаны били японцев, говорят.
– Говорят, в бою убили двух партизан. Памятник, может, поставят когда-нибудь.
Попробовали родниковой воды. Вкусная, ничего не скажешь. Но пить желания не было. На голодный желудок не пьётся.
Прошли еще немного и остановились. Сняли котомки и стали закусывать. Пошёл не-большой снежок, и девчата поторопились. Вспомнили школьную жизнь:
– Однажды в студеную зимнюю пору…
– Белый снег кружится, падает, ложится…
– Ой, снег-снежок, белая метелица… – запели разом девчата.
– Скоро ли будет Егоровка? — усталым голосом спросила Люба. — Ноги не идут.
– Скоро, скоро. Уже осталось немного. Забыла, что ли, как ездили в Переясловку полу-чать паспорта. А оттуда шли пешком.
Георгиевка встретила девушек так же безлюдно, как и проводило Полётное. Разыскали контору, сдали документы и пошли в общежитие. Общежитием оказался жилой барак с комна-тами для проживания семейных. Зашли в комнату и увидели двухэтажные деревянные нары. В указанном месте поспешили набить сеном матрасовки, а для подушки каждый старался по-мять мелко сено. Устроились в общежитии, пошли в контору и получили хлебные карточки на две недели с правом получения хлеба по 300 граммов на день. Насобирали во дворе немного дров и протопили печь. Согрели мороженый суп и молоко, поужинали с большим аппетитом и разомлели. Усталости не было предела – все сразу захотели спать.
– Помыть бы посуду, – забеспокоилась Люба.
– Да ладно, завтра что-нибудь придумаем. Попросим у девчат ведро, принесём воды и помоем. А сейчас спать будем и никаких гвоздей, – решительно заявила Лида и полезла на второй этаж. – Ух, ты! Тут, как бы не слететь ночью с непривычки. Ты там, Феня, лови меня, когда полечу, – шутила Лида, – а то вместо школы придётся завтра отправиться в больницу.
– Ничего не случится, хоть и упадёшь разок, здоровей будешь. А если думаешь, что упадёшь, так подстели заранее соломки: мягче будет падать.
– Как же с печкой? Уснём, а кто трубу закроет? Печь выстудится.
– Кто внизу лёг спать, тот и будет закрывать трубу, – вынесла решение Таня. – Не хоте-ли занимать верхние полки, так вот вам и смотреть за печкой, не будем же мы лазать с верхо-туры.
Спали крепко, немного замёрзли от того, что не закрыли трубу, уснувши. Встали по звон-ку рельса. Сигнал был знакомый, хотя и звенел не так, но всем было ясно, что уже восемь ча-сов утра – пора приступать к работе. Но девушки, просыпаясь, не спешили, так как им сказали: явиться на занятия к девяти утра.
Учебный дом оказался не таким уж и большим. Расставлены наскоро сбитые из досок скамейки. Впереди стоял стол, покрытый каким-то серым материалом. Посоветовавшись, ме-ста заняли в среднем ряду: близко к выходу и людей не беспокоить при входе и выходе, вход-ная дверь приходилась на середину зала. Пришло двое мужчин, все стали усаживаться. Говор быстро прекратился. Один мужчина сел за стол, а другой, дождавшись полной тишины, заго-ворил:
– Вот что, передовая молодежь. Вы знаете, зачем вас сюда послали. Конечно, знаете и какое трудное время для нашей страны. Нам предстоит вас всех выучить на трактористов, а ваша задача – познать технику, чтобы могли ею владеть хорошо. Занятия будем проводить в этом помещении, теорию, значит, изучать будем, а в мастерских все прощупаем руками. Пол-дня теории, полдня практики. Через четыре месяца вернётесь в свои колхозы и будете рабо-тать на машинах. Вот всё. Фамилия моя Ларионов, должность – замполит. Будем с вами зани-маться политикой. А вот по технической части с вами займётся старший механик Андрей Пет-рович Гладырь, – и посмотрел на него. – Вопросы, какие есть, задавайте, а то начнём занятия.
– Постель нам дадут?
– Кроме матрасовок, наволочек для подушек и легких одеял ничего не будет. Если у кого дома нечего взять, заходите в правление, в порядке исключения поможем. Если кто не взял с собой постельные принадлежности, мы вас в субботу с обеда отпустим домой,и вы принесёте всё необходимое, а пока два дня как-нибудь с друзьями обойдётесь. Питаться будете в сто-ловой, это совсем рядом. Продукты берите из дома, когда пойдёте на выходной.
– Дрова будут? А то вчера бегали по двору, искали под снегом палки, щепки, хорошо девчата поделились…
– Прямо вам говорю, дров не будет. Подвозить не на чем, да и некому. На выходной можно будет попросить лошадь в колхозе и съездить за дровами. В общежитии будет не-сколько санок, это уже на моей совести, вы можете взять их, нарубить дров поблизости и при-везти на себе. Пилы, топоры будут. Не поленитесь, будете в тепле спать.
– Что-нибудь из посуды дадите нам?
– Только вёдра для воды, и то не на все комнаты. Уборку в помещениях делать самим, – продолжал Ларионов, – керосин вечером зря не жгите, будут давать очень мало.
Все заволновались, засуетились, зал загудел. Стали говорить друг другу, кто что прине-сёт из дома. Некоторые заохали, заныли:
– Дрова самим возить.
– Да ночью ещё. Где я их буду искать?
– Ноги порубишь ещё в темноте.
Ларионов не стал успокаивать молодежь. Он уже знал, что это делать бесполезно, и дал возможность наговориться вдоволь. Когда в зале стал стихать шум, он дал слово старшему механику, сам спешно оделся и вышел из помещения.
– Девчата, – негромко произнёс Гладырь, – тут же замолчал и посмотрел в глубину зала. В углу он заметил трех мальчишек, – у нас есть и ребята. – Многие повернулись назад. – Так вот, девчата и ребята. Мы организовали курсы трактористов из двух групп. В одной группе 40 человек, а в другой — 60 человек. Учиться будем так: с утра одна группа будет проходить теорию и политику. В это время вторая группа будет заниматься ремонтом техники в мастер-ских. После обеда поменяетесь. Думаю, что вам понятно. Так вот и начнём учебу. Вы будете сидеть, слушать и смотреть то, что я вам покажу на схемах. Писать вам ничего не придется, так как не на чем, да и некогда. Видите, столов нет, и не будет. Книг тоже никаких нет. Так что слушайте внимательно мой рассказ и запоминайте получше, а когда будете ремонтировать трактор, то там уже всё сами подержите в руках и увидите глазами. Разберёте и соберёте трактор раза два, так и научитесь.
Многие сразу согласились с такой методикой обучения.
Гладырь отошёл от стола, взял несколько плакатов, повесил на стену и начал объяс-нять.
– Вот так, будущие трактористы. Изучать мы станем трактора «Универсал» и СТЗ, – Тут же показал указкой их рисунки на плакатах
Все стали внимательно его слушать. Механику это понравилось, и он заговорил пожи-вее, как бы поспешил использовать момент тишины.
Услышав звон рельса, преподаватель закончил рассказ и предложил пойти в столовую, пообедать.
– Первый раз ем такой борщ. Вроде картошка и капуста есть, а безвкусный.
– Ты что, не заметила, что он из мерзлой капусты и такой же бульбы. Мне уже приходи-лось попробовать, так я знаю.
– Ещё что дадут?
– Дадут чай без сахара, – послышалось за спиной.
Некоторые не доели столовский борщ и, узнав, что чай будет без сахара, стали вставать из-за стола и уходить. Многие, вороша ложкой в миске, выискивали воображаемый кусок мяса.
Места в столовой быстро начали редеть.
С обеда собрались в мастерской. Старший механик построил всех и объявил:
– Сейчас всех вас препоручим трактористам. Будете работать и учиться. – Начал по списку называть фамилии трактористов и фамилии девушек, которые должны работать с ним. Четыре неразлучных подружки попросились работать вместе. Возражений не было.
Подвёл тракторист к своему трактору учениц и говорит:
– Девчата, вот какая штука. Я ваш учитель, а вы мои ученики. Будем разбирать трактор, смазывать детали, заменим, что потребуется, и опять соберём. Только без моей команды ни-чего не делать. Не знаешь, спрашивай, я объясню. Детали, гайки, болты не бросать, куда по-пало. Всё должно быть на своем месте.
Взялись за работу дружно, и тракторист к концу рабочего дня похвалил:
- Молодцы, полётненцы, видно, что в семье вас не баловали.
Девчонки, окрылённые похвалой, пошли в общежитие.
– Давайте сегодня съездим за дровами. Заготовим дня на три, – предложила Люба. Все согласились.
После ужина договаривались, что принести.
– Я возьму из дома чугунок. У нас их много.
– А я могу взять нож и ложек железных.
– Подружки, давайте притянем свои саночки, возьмём пилу, топор. Дадут родители, не откажут.
– Дельное предложение. На саночках и легче будет привезти продукты.
После ужина, на сытый желудок, и петь захотелось. Звонкие голоса разнеслись по кори-дору. Любители песни не удержались и подошли к двери.
– Чьи это соловьи?
– Полётненские.
– Хорошо поют, ничего не скажешь.
На другой день жизнь пошла своим чередом, и курсанты начали свыкаться со всем не-привычным. Дождались и субботы.
С обеда шум, гам, все бегают, суетятся, но с хорошим настроением.
Полётненцы сумки свои подготовили ещё с утра. В обед побеспокоились всего лишь о том, чтобы кто-то присмотрел за комнатой.
Выскочили из общежития и побежали на главную дорогу.
Зашли за Соколовку, и начало темнеть. Девчонки стали разговаривать погромче. Лес с двух сторон стоит чёрной стеной, идут, как по коридору. Страх придавал силы, и про отдых никто не говорил. Дальше стали идти и держаться за руки, чтобы не падать. Послышался лай собак.
– Полетное вот-вот должно быть.
– Наверное, спать уже легли, огней не видать.
– Ну вот и самодумовка, наконец-то.
Договорились о встрече и стали расходиться по домам…
…Короткие зимние дни бегут один за другим. Вечерами частенько в темноте отправля-ются девчата на поиски дров. О танках и кино совсем забыли. Только и удовольствие, что ве-чером вдоволь песен напоются. Коллектив большой. Утром и вечером в общежитии всегда шумно и не так уж скучно. Кажется, и незаметно подкрался март. Курсанты начали учиться самостоятельно водить технику.
–Ой, девчонки, сегодня я сама ездила на тракторе, – поделилась своим впечатлением Таня, – вцепилась руками в баранку, ноги расставила, сама всем туловищем дрожу вместе с трактором, напугалась до смерти, думала, что трактор не смогу остановить. Проехала немно-го, соскочила на землю. Качает, словно пьяную. Выхлоп до того резкий, что уши заложило и ничего не стала слышать.
– А какой трактор?
– ХТЗ. Так и оглохнуть можно.
– Ничего, привыкнешь.
И вот курсы закончены. На последнем занятии А. П. Гладырь дал наказ:
– Свою машину не только знать надо, но и любить, хотя трактор и не живое существо. После работы всегда чтобы чистый был, как у рабочего станок, а то в дождливую погоду так обрастёт грязью, что двигаться нормально не будет, не то чтобы плуг тянуть. А ещё ржавчина может так разъесть, что и не придумаешь, как ремонтировать.
Взял слово Ларионов:
– Курсанты, вы выходите на самостоятельную работу. Доверят вам государственную технику. Механизаторы были и есть на переднем крае всех наших трудовых дел. Работать всем по-фронтовому. Помните, не раз враг ломал свои зубы о наш земельный каравай, так бу-дет и сейчас. Не пожалеем же своих сил и знаний для победы над коварным врагом.
 …Вернулись домой. Руководителей колхоза беспокоило то, как неопытным, без практи-ки, девушкам можно будет доверять трактора, что они могут напахать, да ещё на старой тех-нике. Посоветовавшись с бригадирами тракторных бригад, поручили Владимиру Елисеевичу Власову заняться вплотную практикой молодых механизаторов. Время до весенней пахоты еще было.
– Ну, вот что, девчата, вы окончили курсы трактористов. Учились вы у хороших специа-листов, да и практику небольшую прошли. А вот, как вы думаете, сможете хорошо заводить и управлять трактором?
– Не знаем, – насильно выдавили из себя девчата. – Мы почти и не ездили на тракторах. Так, только пробовали. Пахать ещё не пришлось.
– Правильно. Вот поэтому-то я с вами займусь в эти дни. Мне самое главное надо прове-рить, как вы самостоятельно будете владеть трактором. Сейчас пойдём к трактору и займёмся по-настоящему.
Владимир Елисеевич снял магнето, разобрал его и, разложив детали на доске, предло-жил:
– Вот вам магнето в разобранном виде. Соберите и поставьте на место. Ну, кто смелый, начинай собирать…
На другой день учились регулировать магнето и заводить трактор.
Первое настоящее испытание было, когда гнали трактора из МТС в свой колхоз после ремонта, перед весенней пахотой…
               




27 мая 1975 год

Первая борозда

Перед выездом на первую пахоту бригадиры инструктировали:
– Обязательно надо иметь с собой стальной тросик. За этим следите строго. У нас зем-ли влажные: осваивали тайгу и заболоченные места. Не скоро ещё высохнут. Если трактор при пахоте начнет буксовать, так вы сразу отцепляйте плуг. Выезжайте на твёрдое место, цепляйте плуг на трос и вытягивайте. А если этого не сделаете, то засядет ваш трактор по выхлопную трубу, земля-то вязкая, посадим трактор, вытаскивать некому будет. Техники ма-ло, люди заняты своим делом.
Трактористы повели своих подшефных к технике.
– Не волнуйся, Люба, не спеши. Делай всё по порядку. Ты уже всё делала своими рука-ми… Так, правильно… Теперь садимся. Поехали. Руль руками слишком крепко не держи, а то руки быстро устанут, – напоминал Черников, дядя Ваня. – Ну, вот и получается. Пойдет… Останови. Сейчас посмотрим, откуда лучше начать пахоту. Пройдёмся немного, взглянем на поле. Не слишком ли здесь земля сырая… – Черников посмотрел вокруг, помолчал и добавил:
– Пойдёт. Включай плуг и начинай свою первую борозду.
Люба поддала газку, трактор натужно запыхтел и чуть было не заглох. Потом, словно проверив себя, что ему под силу, потянул ровно, рассекая поле на две половины.
Люба оглянулась назад и с душевной радостью подумала: «Первая моя борозда на род-ной земле» и поспешила взглянуть на дядю Ваню.
Черников шёл по борозде и, увидев, что Люба смотрит на него, махнул рукой вперед:
– Давай, паши. Хорошо получается.
Послушная земля ровными пластами отваливалась в сторону, поблескивая бугристой сырой гладью, отполированной железным лемехом.
Галя Ермоленко дорогой знакомилась с юной напарницей:
– Чему вас там научили, расскажи-ка, Феня.
– Учить-то учили, но запомнилось совсем мало. После курсов у Власова, дяди Володи, мы хорошую практику прошли. Муштровал он нас здорово.
– Ну, а как там, в клуб приходилось бегать?
– Да нет. Некогда. Раза два всего были.
– Так ты там ни с кем и не познакомилась?
– Нет, а зачем, – застенчиво ответила Феня.
– Конечно. Война всем людям настроение испортила. Ты знаешь, конечно, моего мужа, учителя Анатолия Фомича. Тебя, наверное, тоже учил. Хороший такой. Мы с ним дружно жили. А вот сейчас ушёл воевать, что с ним, я и не знаю. Может, и не вернётся… – Ермоленко за-молчала.
– Скажите, а как мне Вас звать? Отчество я Ваше не знаю, – сказала Феня.
– Звать меня будешь Галей. Не так уж я велика, чтоб звать по отчеству. Да и ни к чему. Хочу быть всегда молодой.
– А вот и Бритово поле, – сказала Галя. – Я всё время почти обрабатываю его, можно сказать, закреплена за ним.
Галя спрыгнула с трактора, подозвала к себе Феню и сказала:
– Надо всё время планировать пахоту так, чтобы не тратить время на лишние повороты. С этого места и начнём. Сейчас присмотрись, как я сделаю первый заезд, потом по готовой борозде поедешь ты...
– Так, дорогая, видела, как пашут?               
– Видела. Я так не вспашу.
– Вспашешь, только не робей. Давай-ка садись. Будь хозяином.
Ободренная Феня, стараясь не опозориться, начала копировать Галю. Сделав один круг, Феня остановила трактор, спрыгнула и сказала:
– Первая борозда в жизни. Никогда не мечтала стать трактористом. Даже и во сне не снилось.
– Говоришь, не мечтала. А я вот мечтала и стала трактористкой. Знаешь, когда я посмот-рела фильм «Трактористы», он мне так понравился! Там девушки на тракторах работали. Я сразу дала себе слово: выучиться на тракториста. И вот мечта сбылась, стала трактористкой. Работаю. Нравится…
…Трактористы не успевали пахать, а медлить было уже нельзя. Днём появился в брига-де секретарь райкома партии товарищ Щелканов. Подозвал к себе бригадира и говорит:
– Королёв, тебе задание под строжайшую ответственность: в два дня закончить сев на хорских полях.
– Не знаю, смогу ли это сделать, ведь 70 гектаров осталось.
– А ты не сомневайся и сделаешь. Тебя учить не надо. Завтра вечером загляну.
Раз надо, так надо. И Василий Иванович взял гусеничный трактор, сделал сцепы двух сеялок, получился механизированный комплекс. Чуть свет, а Королёв уже в поле со своим аг-регатом. День выдался удачным, и это благоприятствовало хорошему настроению Василия Ивановича:
– Сделать как можно больше. Хотя бы половину задания.
Обедал на тракторе, на стан идти некогда. Солнце свернуло за полдень. А Королёву придавало силы то, что позади уже оставалась половина взятого на себя дневного задания.
Вечером приехал проверить работу секретарь. Привёз и учетчика Дмитрия Филипповича Довгалёва. Замерили: 42 гектара. Небывалый случай!
– Молодец, Королёв, – сказал Щелканов и потряс руку трактористу. – Садись в машину.
– Знаешь, какое великое дело ты сделал для колхоза, для нашей страны? Мы высоко ценим твой труд и объявляем благодарность. А ещё правление колхоза награждает тебя пре-мией в размере 400 рублей. – Сейчас садись в машину и поедешь опять на стан. А завтра, мы надеемся, что сев закончишь, – сказал секретарь.
 – Конечно, засеем, Осталось меньше, – согласился бригадир…
…Закончили посевную. В конце мая приехал из МТС агроном. На другой день утром со-брали в правлении всех трактористов, и он зачитал постановление Совнаркома СССР и ЦК ВКП(б) «О дополнительной оплате труда трактористов МТС и колхозников, работающих на прицепных тракторных сельскохозяйственных машинах, за повышение урожайности сельско-хозяйственных культур». Он подчеркнул: «…Всесоюзное социалистическое соревнование трактористок и женских тракторных бригад, начатое по инициативе Орджоникидзевского края, родило уже тысячи и тысячи стахановок, овладевших в поле, на севе искусством вождения трактора…».
– Бригадиры, а как девчата – наши молодые трактористки?
– Пока довольны, – поскупившись на похвалу, отозвался Пендик. – На днях Лида вспа-хала 7,3 гектара, Таня даёт часто больше нормы.
– Опубликованное постановление Совнаркома СССР и ЦК ВКП(б) явится могучим сред-ством дальнейшего повышения урожайности, оно создает серьёзные стимулы для дальней-шего повышения производительности труда трактористов, – продолжал читать агроном.
– Вот видите, и про прицепщиков не забыли. А они у вас есть?
– Как же, мальчишки работать пришли, Лаевские Николай с Герасимом, Королёв Алек-сей, подмога всё же есть, – подметил председатель.
Уборочная страда подошла, забот прибавилось. Днём отрабатывали свои задания, а ве-чером шли на молотьбу, старики и дети были большой подмогой. Косили зерновые и вручную, косами. Лучшие косари часто поощрялись денежной премией за высокую производительность труда. Косцы Иван Васильевич Гуньков, Иван Никитич Калинин, Фёдор Семёнович Улантиков, Василий Афанасьевич Ковалёв, уже успевший побывать на фронте, считались лучшими в колхозе. Василий Ковалёв давал невероятные рекорды – за один день выкашивал один гектар.
Женщины помогали серпами жать и вязать снопы, а бессменный комбайнёр Корней Ва-сильевич Подобедов с помощником круглосуточно убирали хлеб на комбайне «Коммунар», который тянули два колёсных трактора.
Мальчишки на конных «тачанках» подвозили снопы к току, где уже спешил запустить молотилку с помощью трактора машинист Иван Наумович Щур. Молотили ночью. Люди шли как на праздник. При освещении тракторных фар работали все с огоньком. И больше всех нужно было ребятишкам.
Глубокой ночью объявили ужин. Перестала гудеть молотилка. Взрослые стали подби-рать солому в скирду и подгребать зерно в кучу. Приучая детей к бережливости, говорили:
– Чисто, чисто подбирайте, чтобы мышкам ничего не досталось. Сберечь одно зернышко – это что пулю послать по врагу.
Часть ребят уже крутилась около повара, который, разлив похлёбку, нарезал по кусочку хлеб. Мальчики мигом договорились, кто за кем получит свой трудовой ужин.
Утром ребятам надо было идти в школу. Многие уговаривали взрослых, чтобы им раз-решили остаться на день.
Не успели убрать зерновые, а трактористы уже начали поднимать зябь, готовить землю к следующему урожаю.
Техника все чаще и чаще останавливалась, а заменить было нечем. Трактора нуждались в капитальном ремонте. Часто перегревались двигатели….
…1 ноября было всем приказано явиться в МТС для подведения итогов социалистиче-ского соревнования. Директор МТС Иннокентий Демидович Мальцев выступил с докладом. Отметил хорошую работу многих трактористов колхоза «Партизан-ударник». Вручил денеж-ную премию всем, кто перевыполнил нормы пахоты на один трактор: НАТи — 150 гектаров мягкой пахоты, ХТЗ — 800 гектаров, «Универсал» — 600 гектаров… А в конце своего выступ-ления добавил:
– Товарищи трактористы, знайте, на будущий год будет так: те, кто выполнит план, полу-чат запасные части на ремонт тракторов, а кто нет, тот обойдется старыми. Промоете свои машины и будем считать, что вы их отремонтировали. Ясно всем? Все слышали? – усиливал голос Мальцев, стараясь довести до сознания каждого. – Мы уже составили график ремонта техники. Когда вам гнать тракторы, позвоним по телефону.
…Декабрь. Составили тракторный поезд из пяти тракторов. Прицепили тросами к ЧТЗ два СТЗ и два У-2. Василий Королёв, как командир, потянул за собой четыре машины. Тракто-ристы, словно всадники на лихих конях, держась за руль, стояли, нагнувшись вперёд.
– Кавалерия, вперед! – шутила молодежь.
Сидеть не было возможности: холодом обжигало металлическое сиденье. Стоять и дер-жаться за руль на морозе тоже не сладко было. Вот и останавливались часто, чтобы сменить-ся. Одни едут на тракторах, другие бегут следом, чтобы разогреться.
Отогнали технику, а сами, вернувшись, приступили к ремонту своими силами прицепной техники.
…1943 год. Март. Все готовились к посевной третьего военного года. Многие трактора уже вернулись в колхозы и стояли на площадке готовности.
Весеннюю посевную начинать было ещё труднее: ушли на фронт опытные трактористы: Иосиф Иванов и Степан Лисица.
Пришлось начать готовить новые кадры из подростков. Пошли в ученики Иван Щур, Александр Грак, Петр Калуга, Иван Босенков. Взялись их обучать трактористы: Эдуард Гор-ковенко, Николай Ковалёв, Иван Лисица, Иван Черников. Феню Шелковых направили на ме-сячные курсы комбайнеров.
…Владимир Елисеевич Власов слыл хорошим механиком-самоучкой, Все знали, как он, после небольшого ремонта трактора ЧТЗ в споре: «Заведу трактор с одного взмаха», выспо-рил. А ещё случилось: выехали за Кию на культивацию, завели трактор ЧТЗ, пришедший из капитального ремонта, а он тут же и заглох. Бились, бились, а толку нет. Приехал секретарь райкома партии Тихон Прокопьевич Ковалёв, расспросил, в чём дело и, согласившись с трак-тористами, разрешил получить в МТС новую поршневую систему. К вечеру этого же дня она была подвезена. Ждать некогда. Власов вместе с Василием Ивановичем Королёвым разожгли костёр и начали ремонт трактора. Одной только ночи, в полевых условиях, при костре, без до-полнительной помощи оказалось достаточно, чтобы заменить всю поршневую часть. Утром секретарь райкома приехал проверить, а трактор уже работает в поле.
Чтобы техника успешнее работала, трактористы признали большую пользу от усовер-шенствования: приваривали в шахматном порядке на задние колеса тракторов ХТЗ и СТЗ еще по одному ряду шпор. Тракторы меньше буксовали, и улучшалась тяга в непогоду.
Не зря потрудились колхозники и достойный вклад сделали в высокий урожай зерновых 1943 года. Радовались все. Мешков для затаривания не было. Зерно запасали в конные по-возки и вывозили на склад. Многие приезжали из соседних колхозов полюбоваться на урожай полётненцев, который перекрыл колхозные долги государству за несколько лет.
Поздней осенью трактористы опять угнали технику на ремонт в Георгиевскую МТС. Трактористы наведывались домой за продуктами.

 

На фото слева направо: Семья Черниковых: Вера Тимофеевна (Иванова),сын Владимир, Марфа Ивановна, Сын Леонид (1953г.р., баянист, живёт в Израиле), тракторист – Иван Игнатович.

Собралась в Георгиевку попроведать своего мужа и Лидия Кузьминична Власова. Приго-товила супу, молока наморозила и пошла. Заходит вечером в общежитие трактористов-ремонтников. Помещение мрачное, не оштукатурено, прокопчённое. Горит небольшой фитилёк на всю комнату. Люди стоят у двух чугунных горящих печей и весело разговаривают. С двух сторон стоят в два этажа деревянные нары.
Лидия Кузьминична спросила:
– Власов здесь живет?
– Здесь, здесь, – ответили мужики. – А ну, Власов, покажись. Где ты там спрятался?
– Проходи сюда, садись, – предложил муж. – Отдохни. Сейчас попьём чайку. – Тут же посыпались вопросы трактористов, которые справлялись о своих семьях.
…1944 год. Тракторов стало меньше, трактористов тоже. Попали под сокращение и мо-лодые девушки Таня, Люба и Лида. Все крепкие рабочие руки отправили на заготовку леса. Мужиков осталась горстка. Работали они больше с техникой, как самые опытные. Кругом женщины, девчата, дети да старики.
Спаровались Лида Ковалёва с Любой Босенковой, как старые друзья. Получили двух-метровой длины пилу, «баяном» её звали, и пошли на заготовку леса. На двоих надо было за-готовить в одну смену одиннадцать кубометров леса: свалить с корня дерево, обрубить сучья, раскряжевать по шесть метров длиной.
Норма дневного задания перекрывалась, и часто раньше времени. Лида своей сноровкой и сообразительностью приспособилась снимать завесы. И это у них с Любой получалось. Ча-стенько в три-четыре часа они уже были в бараке.
Феня так и работала с Галей Ермоленко, пока не случилось несчастье. В октябре сорок четвёртого года поднимали зябь. Заглох Фенин трактор. Она проверила магнето, прочистила свечи, налила из бутылки бензина (бензин выдавали только для заводки), ввернула свечи и стала заводить. Крутила, крутила, а он всё не заводится. Уставшая, тянет ручку, подводит к мёртвой точке, а пересилить не может и тут же – обратный удар. Феня так и обомлела. Горячо стало руке, как в пекло толкнула. В глазах потемнело, и покатились по щекам теплые струйки слез. Схватила другой рукой больную руку, прижала к себе и – к людям. А тут и Власов:
– Шелковых, что с тобой?
– Ой, руку сломала! – закричала Феня.
– Давай скорей на телегу и срочно в больницу, – распорядился Власов.
Так и не стала больше Феня работать на тракторе.
…1945 год. К весенней посевной подготовка шла ещё труднее. Ремонтировать, можно сказать, нечего было, но ремонтировали. Вернее сказать, переставляли детали с трактора на трактор. Выбирали из худшего лучшее. Тракторов осталось не больше одной трети из того, что было до войны. Техникой управлять было доверено только опытнейшим трактористам. Трудности преодолевались ещё за счёт духовного подъема – война близилась к концу. И это придавало силы. Вернулся с трехмесячной службы Василий Иванович Королёв. Демобилизо-вались к посевной Дмитрий Щур и Степан Рубанцов. И сразу к директору МТС:
– Давай нам трактора, Иннокентий Демидович…
– Вот что, друзья. Тракторов-то у нас много, а что толку? Придётся собирать из двух один. Идите на двор и работайте.
Четвёртая весенняя посевная готовилась более торжественно.
– Королёв, ты что несёшь? Красные флажки?
– Детям играть на май купил, – пошутил Власов. – Парторг сказал, чтобы прикрепили флажки на каждый трактор. Сегодня будет победный выезд. «Гитлер капут», как говорят немцы. Наши-то уже в Берлине воюют. На-ка вот тебе несколько штук. Раздай трактористам.
После небольшого наставления председателя колхоза все пошли к своим машинам. Га-ля Ермоленко, довольная успехами наших войск, сказала:
– Разрешите мне первой выехать со двора?
– Не возражаем!
Галя пошла быстрой походкой к своей машине и запела:

Ой вы, кони,
Вы, кони стальные,
Боевые друзья-трактора.
Веселее гудите, родные,
Вам в поход
отправляться пора…


К военному периоду

…Техники не хватало. Новой не поступало. Старая часто выходила из строя. Запасных частей не было. Поэтому много работ выполняли с помощью гужевого транспорта. С  кормами было очень туго (некому было готовить). Вот и берегли лошадей для весенней пахоты, а если приходилось брать лошадь для личного пользования, то колхозник должен был принести для лошади ведро картофеля.
Многие подвозили сено и дрова для своего хозяйства на своих коровах, запрягая их в телегу или сани с помощью ярма – коровьего хомута. (Ярмо готовилось из деревянной планки с вырезом для плотного прилегания холки и металлической дуги, которая подвешивалась под шею и крепилась концами к планке).
Охотники приучили своих собак ходить в упряжке и подвозили на санках дрова из тайги.
Дрова старались заготавливать летом и пилили их на месте. Кололи и складывали в штабеля. К зиме они подсыхали и легче было их доставлять, да и сразу они шли в топку, по-этому и надо было, чтобы они были посуше.
Мальчишкам такая  затея понравилась: каждый поспешил приучить своего дворового друга к упряжке. В порядке забавы, но выполняя важное дело – подвозили сухостойный таль-ник и хворост.
Колодцы на селе стояли редко. Воду носить взрослым некогда было, а маленьким ребя-тишкам не под силу. Вот и использовали мальчишки в подвозе воды своих верных друзей. Привяжут бочата к саночкам, запрягут четвероногого друга и поедут за водой, понукая:
– Но, Верный, давай тяни! Я тебе помогу.
Заготовка дикого мяса в Великую Отечественную войну велась на Дальнем Востоке, были созданы бригады по отстрелу копытных в военный период. В Полётном охотники Щур Дмитрий Петрович и Рубанцов Степан Кузьмич били зверя для армии.
В 1941 году колхозы и совхозы Хабаровского края сдали  государству больше, чем в 1940 году: зерна – на 13136 тонн, картофеля – на 27591 тонну, овощей – на 14067 тонн. Нема-лую долю в эти цифры внесли и колхозы района имени Лазо, а также Полётненский колхоз «Партизан-Ударник».
 Трудящиеся района не оставались в стороне от всенародных кампаний по созданию фонда обороны, по сбору тёплых вещей для фронта. От населения района поступило: полу-шубков – 110, жилетов овчинных – 95, валенок 408 пар, носков, чулок и портянок шерстяных – 809, перчаток, варежек и рукавиц – 609, теплого белья – 516 пар, шапок – ушанок – 654, курток и шаровар ватных – 1378.
За 1942 год от рабочих и служащих, комсомольцев и молодежи района имени Лазо  пор-ступило 659 180 рублей.
За 1943 год на строительство боевых самолетов поступило: от рабочих и служащих – 87 780 рублей; от колхозников – 66 931 рубль; от комсомольцев и молодежи – 27 575 рублей; от разных организаций – 82 315 рублей. Итого: 264 601 рубль.
На строительство танковых колонн от рабочих и служащих поступило 495 468 рублей.
Всего за 1942-1943 годы поступило 1 154 648 рублей.
Помогая фронту громить врага, лазовцы постоянно думали и об укреплении дальнево-сточных границ, оказывали шефскую помощь нашим пограничникам. Заботясь о  защитниках  дальневосточных границ, рабочие, колхозники, интеллигенция и учащаяся молодежь района имени Лазо на праздники дарили им подарки.
Под руководством районной партийной организации трудящиеся нашего села и района своим трудом во имя Родины приближали час Победы в Великой Отечественной войне над врагом.

Колхозная  ферма  в  войну

– Колхоз овощеводческого направления имел ферму, на которой содержалось 120 го-лов дойных коров и молодняка, племенной бык, 21 коза и один баран. В 1943 году мы сдали коз и взамен получили 36 молодых ярочек – вспоминает заведующая фермой Эрдман  Екате-рина Фрицевна.
Природные крестьяне, учитывая плохую обеспеченность животных кормами, с большой любовью ухаживали за животными и оберегали общественных животных ещё лучше, чем сво-их.

         На фото: Эрдман Е.Ф.
 
Скотник Улантиков Емельян настолько любил животных, что никогда не держал в руках бича. Он даже разговаривал с ними, как с людьми. Животные и отвечали ему на ласку своей послушностью.
Хорошим примером для народа были неутомимые труженицы – доярки  Черникова  Ве-ра и Куликова  Матрена.
Однажды произошел несчастный случай на всё село: племенной бык ринулся от стада и стал переплывать реку Хор с берега на берег. Пастух срочно сообщил в правление колхоза о случившемся.  Выехала группа людей на место происшествия,  но быка не оказалось. Лишь на третий день нашли его на острове. Выехала комиссия: представитель от райкома партии, ветеринар колхоза Босенков Фома, парторг Ткач, заведующая фермой Эрдман  Екатерина  Фрицевна и колхозники. Составили акт о гибели быка по случаю бешенства, а труп его сожгли на месте. Остров с тех пор стали называть  Бычий. Несчастный случай потряс всё село, мно-гие люди даже плакали, узнав о гибели быка.
      В хозяйстве колхоза ещё содержался птичник-малютка на сорок кур-несушек, и хозяйкой пернатого семейства была добродушная Полина Попкова. Фотографии предоставила Эрдман (Шмакова) Маргарита Васильевна, которая по направлению в 1954 году приехала в село По-лётное из города Ишим Тюменской области, где закончила Ишимскую школу мастеров масло-делия.
На фото: В. Черникова                На фото: М.Эрдман (Шмако-ва)

 В Полётном она была назначена заведующей Полётненским молокозаводом и проработала с открытия 1954 года и до закрытия его в 1968 году заведующей этого завода.
На фото: здание Полётненского молокозавода и его работники слева направо: Силедцов Алексей, Лисица Людмила, Эрдман (Шмакова) Маргарита, солдат, Лесов Михаил, сидит: Эрдман Валентин.
 
          
На фото: Иванов Иван Николаевич
и Иванова (Самусева) Софья Моисеевна.
               



На фото:  здание КБО с. Полётное, справа налево первый ряд по краям: Щур Владимир, Иванов Вик-тор,  задний ряд:  Иванова Софья Моисеевна , Щур (Королёва) Антонина Сергеевна
               
 
 
На фото: школа, которую принял в 1964 году Ф.Х. Масловкий, год её постройки 1963 год.

Список   учителей Полётненской средней школы: Антонов Трифон Иванович (физрук), Анто-нова Людмила Ефремовна (математик), Бирюкова Лидия Степановна (вожатая), Василец Людмила Ива-новна (учитель немецкого языка), Иванова Зинаида Фёдоровна (русовед), Исайкина Светлана Михайловна (1-3 кл.), Курточкина Любовь Тимофеевна (русовед), Королёв Василий Андреевич (трудовик), Кузнецова Анна Тимофеевна (орг. по воспит. работе, русовед), Королёва Валентина Васильевна (1–3 кл.), Корнева Наталья Ивановна (математик), Масловский Фёдор Харитонович (директор), Масловская Нина Евгеньевна (русо-вед), Миронова Валентина Александровна (биолог), Петрухина Ираида Васильевна (математик), Петрова Клавдия Вячеславовна (химик), Слободчикова Вера Алексеевна (1–3 кл.), Рубанцова Маргарита Николаевна (библиотекарь), Сысоев Валентин Иванович (историк), Савчук Жанна Сергеевна (математик), Третьяков Яков Яковлевич (трактора, труды), Щур Галина Ильинична (завуч), Щербак Нина Сергеевна (математик).

 

На фото: Полётненская средняя школа               
      

 1февраля 1975 г .

Выпускник

«…Хорошо помню, как пришли мы первый раз в первый класс. Учительский стол не вмещал все цветы, что принесли дети, часть их лежала ещё и на подоконнике. Учительница всех развела за руку и усадила за парты. Потом посмотрела на нас внимательно и, не торо-пясь, сказала:
– Меня  зовут  Зинаида  Фёдоровна. Запомните,  ребята,  Зи-на-и-да  Фёдоровна. Я вас научу читать и писать…»
   Такой вспоминает её Виктор Иванов, наш выпускник.
   За десять лет работы с одним классом первая учительница, она же и классный руко-водитель, научила ребят не только читать и писать, но и любить свою школу, село, Родину, этому учила она и Виктора Иванова.
  …Уходя из школы, хорошие традиции передал Виктору Иванову бывший секретарь комсомольской организации школы Виктор Крикун. Сдав свои полномочия, Крикун, пожимая руку тезке, наказывал:         
– Не подводи школу, Витёк. Надеюсь, с честью оправдаешь доверие комсомольцев!    
– Постараюсь, – слегка улыбнувшись, ответил Иванов.
– Справится! – дружно сказали ребята, – верим ему.
   Витя учился сам и учил других. Не проходило и дня, чтобы он не зашёл в кабинет ди-ректора за советом. И даже если его не приглашали, он шёл сам.
Школа была на подъёме – готовились встречать 100-летие со дня рождения  В.И.Ленина. Работы было много: заседания комитета, собеседования, Ленинские зачёты, ре-петиции, оформления, спортивные занятия. И везде – он, секретарь Витя. Он кругом успевал: и в школе, и дома помогал, и учил уроки. За это  его не просто уважали – любили.  Умел он  «пропесочить»  нерадивых  ребят, приструнить курильщиков. Ребята, вспоминая о нём, гово-рят:
– Мы, курцы, его боялись, как директора. Увидим, как он идёт в туалет, бежим кто куда. Бывало, выставит он нас на общешкольной линейке  и покажет отобранные папиросы и спички – стыдно так было, ужас. Некоторые даже бросили курить.
При подведении итогов райком комсомола наградил Почётной грамотой комсомольскую организацию Полётненской средней школы (секретарь комитета ВЛКСМ Виктор Иванов), за-нявшую первое место в соревновании школьных комсомольских организаций района «Заветам  Ленина  верны», посвященном  100-летию со дня рождения  В.И. Ленина.

 
 
7 августа этого же года крайком ВЛКСМ награждает комсомольскую организацию гра-мотой за активное участие в краевом смотре-конкурсе «Заветам Ленина верны».
Наш секретарь своей работой заслужил поездку в комсомольский лагерь «Орленок». Он привёз и подарил музею две заработанные в «Орлёнке»  медали и грамоту.
– Вить, а Вить, на репетицию придёшь? –  спрашивали девочки.
– Как же? – с улыбкой отвечал Витя, – плясать-то кто будет. Не забудьте подучить слова песни. Подыгрывать придётся мне, чтобы не подвели, – деловито напоминал девчон-кам, в свою очередь, секретарь.
Стоило ему появиться в коридоре, как мальчишки радостно кричали:
– Витя пришел!
– Скорей сюда. Раздевайся!
– Баян уже на сцене.
Так с комсомольским задором шла подготовка к встрече выпускников.
– Не опозорьтесь. Выступать придётся перед взрослыми. Смотреть ведь на вас будут выпускники нашей школы, – подчёркивала ответственность ребят Зинаида Фёдоровна.
– Знаем, знаем. Сами скоро будем выпускниками, – с достоинством отвечали мальчики.
…Последний звонок. Нарядны дети и учителя. С букетами цветов все десятиклассники. Стоят и волнуются те и другие.
– Дорогие ребята, – очень волнуясь, начала  Зинаида  Фёдоровна, – за десять лет много пришлось пережить нам с вами радостей  и неудач. Мне кажется, что вот совсем недавно я вас учила в первом  классе таких маленьких (она показала на первоклашек), а сегодня вы уже стоите совсем взрослые. Хочу сказать, что кем бы вы ни были, главное – будьте достойными гражданами нашей любимой Родины. Не забывайте школу, учителей…
 И вот слово берёт наш Виктор:
– Дорогая  Зинаида Фёдоровна! Вы нас учили и воспитывали с первого класса. Не все-гда мы были послушными учениками, но не обижайтесь на нас. Мы Вас любим и всегда будем помнить. Учителей, школу никогда не забудем!
…Виктор замолк и, пытаясь не выказывать волнения, посмотрел на прижатый к груди букет. Ребята захлопали. Виктор твёрдой походкой подошёл к Зинаиде  Фёдоровне  и  вручил цветы.
После окончания школы Иванов поступил в Тюменское высшее военное училище. Вик-тор сдержал слово: пишет письма, приезжает на встречу с выпускниками и обязательно быва-ет на классных часах у старшеклассников. В  этом  году он заканчивает училище. Сейчас находится на практике в Хабаровске и собирается приехать на службу в родной край. Я напи-сал письмо командованию училища и поинтересовался его учебой. Вскоре пришёл ответ:
«Мы, командиры и политработники Тюменского высшего военно-инженерного команд-ного училища имени маршала инженерных войск А. И. Прошлякова рады сообщить вам, что ваш воспитанник Виктор Иванович Иванов в настоящее время учится  в нашем училище и успешно заканчивает его.
Это – добросовестный, честный, дисциплинированный курсант, пользуется уважени-ем среди товарищей. Молодой коммунист, он четвёртый раз избирается секретарём пер-вичной комсомольской организации. Как секретарь комсомольской организации проводит большую общественную работу, с огоньком берётся за порученное дело, проявляет боль-шую инициативу, начатое дело обязательно доводит до конца. Виктор принимает активное участие в художественной самодеятельности, очень хороший танцор.
Любит спорт. Подразделение, где он является секретарём комсомольской организа-ции, на протяжении ряда лет является лучшим  в училище по спортивно-массовой работе.
В быту Виктор очень скромен, отзывчив, в  коллективе держится легко и свободно, со старшими тактичен и вежлив.
Делу Коммунистической партии и Советскому правительству предан.
В строевом отношении подтянут, всегда имеет опрятный внешний вид. Любит воен-ное дело, с глубоким интересом изучает его. С любовью относится и всегда в чистоте со-держит личное оружие.
Вы можете гордиться своим воспитанником, он честно выполняет свой воинский долг.                Начальник  политотдела
                А. Бушуев»

Вот таков наш Виктор, о котором до сих пор с любовью вспоминают в школе.
                Ф.Х. Масловский
 
На снимке в центре учителя: Корнева Наталья Ивановна, Зинаида Фёдоровна Иванова,   Мая Алексадровна Орехова.
 
 
На фото, сидят слева направо: Долгалёв Алексей, Щур Владимир, Босенков Сергей,Иванова Зинаи-да Фёдоровна, Порфёнова Люда, Эрдман Наташа, Гончарова Наташа. Стоят, верхний ряд: Макаро-ва Люда, Рубанцов Женя, Масловский Миша, Дурных Семён, Иванов Виктор, Волошенко Слава, Рубанцова Рая, Черникова Таня, Смирнова Нина. Стоят, средний ряд: Гильмундинова Галина, Чер-ников Леонид, Пендик Саша, Сысоев Валентин, Старовойтова Галина, Кузнецова Таня, Максимо-ва Надя, Сизова Света.             
Ученики, закончившие Полётненскую среднюю школу, которые учились в период рабо-ты четы Масловских, продолжили их эстафету и стали в дальнейшем не только преподавате-лями школ, но и руководителями – директорами. Очень редчайщий   случай, когда ученики школы, в которой они учились, стали директорами.  Это Ермолов Александр Михайлович и Рубанцов Сергей Николаевич.   
               

                На фото: С.Н.Рубанцов                На фото: А.М.Ермолов
         
У  Рубанцова Сергея Николаевича классным руководителем с 1 по 10 класс была Нина Евгеньевна Масловская. Многие ученики стали врачами, учителями, инженерами, писателями, офицерами, журналистами. Много профессий разных приобрели ребята после окончания шко-лы и в дальнейшем они стали хорошими  тружениками своей Родины      

               
      

1975 г.

Наглядность
на уроках географии

Учителей всё время волнует вопрос повышения производительности учебного труда. Главное для нас при любых условиях достигать на уроке наибольшего эффекта, передать школьнику как можно больше знаний.
В учебно-воспитательной работе опытный педагог использует, конечно, не только учебный материал. Он обращается к самой жизни.
Мы, учителя, проводники идей партии и правительства, должны постоянно воспитывать молодое поколение на современной действительности. Необходимо постоянно пополнять свою педагогическую копилку новыми сведениями, почерпнутыми из газет, журналов и книг.
Как-то у меня мелькнула мысль – оформить компактно, ярко наглядный материал, по-добрать его так, чтобы он точно и правдиво отображал нашу действительность и помогал до-нести ту или иную идею до сердца ученика. И я стал с воодушевлением собирать рисунки и фотографии, вычерчивать схемы и графики, оформлять собранный материал по темам, твор-чески его перерабатывая.
Трудно дается школьникам материал по экономической географии для восьмого клас-са. Поэтому я не мыслю хорошее усвоение материала без графиков, диаграмм, схем, сопро-вождающих в нужный момент рассказ учителя. Даже в тех случаях, когда используется, например, диаграмма сугубо условная и не отличающаяся особой изобразительностью, всё равно возникает информация нового качества. Если она по существу и не дает каких-нибудь новых сведений, а только подкрепляет устно поданный фактический материал, то всё равно перед детьми будет информация, воспринимаемая уже не слухом, а зрением. Рассказ как бы моделируется, подаётся в качестве образа-плана, в котором в наиболее доступной форме воспроизводится взаимосвязь мышления и наглядности.
Мысль порождает образ-план, наглядность, а они, в свою очередь, делают его движе-ние как бы видимым. «Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать». В этой поговорке от-разился многовековой опыт, свидетельствующий о том, что зрительное восприятие всегда яр-че, сильнее и прочнее, чем восприятие слуховое. Зрительное восприятие, как правило, воз-действует на ребят более непосредственно, порождая соответствующие чувства.
Доказано, в частности, что цифровой материал, обычно затрудняющий устную речь, лучше и легче усваивается, когда он воспроизводится диаграммами.
Л. И. Брежнев на торжественном заседании, посвященном 100-летию со дня рождения В. И. Ленина, говорил: «Современные масштабы экономики лучше всего познаются в сравне-нии. Наша промышленность производит теперь в пять дней больше продукции, чем промыш-ленность царской России производила в год. Национальное богатство Советского Союза до-стигло огромных размеров – оно больше дореволюционного в 15 раз. Для его оценки милли-арды уже не подходят, его стоимость превысила триллион рублей».
И ещё важно уметь преподнести цифру. Например, один киловатт-час электроэнергии заменяет физическую работу человека в течение семичасового рабочего дня, или что одним киловатт- часом электроэнергии можно добыть 33 килограмма угля, произвести 10 килограм-мов проката, выплавить 104 килограмма чугуна, выпечь 90 килограммов хлеба, вывести 30 цыплят, произвести две пары обуви.
В чем преимущество такой портативной наглядности?
Эту наглядность можно использовать в любое время, когда это нужно, иллюстрируя рассказ учителя. Ребята зримо представляют то, о чём рассказывает учитель, поэтому лучше усваивают материал.
С помощью современной наглядности можно быстро и доходчиво разъяснить задачи партии. Обличить происки империализма, показать борьбу народа за мир и независимость, продемонстрировать преимущества социалистического строя над капиталистическим. Приме-нение наглядности повышает интерес к предмету, школьники с большим вниманием и интере-сом слушают объяснение учителя, прочнее запоминают материал. Они охотнее рассказывают при опросе, используя такую наглядность. Больше возникает разных вопросов у ребят. Повы-шается активность на уроке. Экономится время при объяснении нового материала.
Как только я стал использовать такую наглядность, заметно улучшилась успеваемость по всем классам, выше стало качество знаний учащихся. Если пять лет тому назад качество знаний обучаемых учащихся составляло где-то немногим более 30 процентов, то сейчас из 219 ребят учатся на «4» и «5» 175, остальные учатся на «3», двоек нет.
Такой метод работы помогает учителю брать на вооружение педагогику побуждения, а не педагогику принуждения, которой мы чаще всего пользуемся в обучении.
И ещё хочется добавить: чтобы учить ребят, надо самому постоянно учиться, каждый день искать и узнавать что-то новое. Только тогда можно идти вперед и вести за собой своих питомцев.



      


3 апреля 1975 г.

«Славься, край мой –
гордость моя!»
                А.Т.Кузнецова (Трусенкова)

Под таким названием в нашей Полётненской средней школе была проведена конфе-ренция, посвященная 40-летию образования района. В зале собрались старейшие жители се-ла, руководители совхоза, бывшие председатели колхоза «Партизан-ударник», специалисты сельского хозяйства, работники сферы обслуживания, учащиеся.
Наше село имеет богатую и славную историю. Славную героической борьбой народа при завоевании Советской власти, самоотверженным трудом при создании колхоза, его укреп-лении, дальнейшим развитием сельскохозяйственного производства. Об этой истории, запе-чатлевшейся в памяти старожилов, накануне сорокалетнего юбилея образования района име-ни Лазо и рассказывали наши гости ребятам. Побывали наши учащиеся в гостях у первого председателя колхоза «Партизан-ударник» Гавриила Евсеевича Власова. Живёт он в Екате-ринославке, ещё бодр, заражает всех своей жизнерадостностью и оптимизмом. К сожалению, на конференцию он не смог прибыть, и выступал первым уже второй председатель колхоза – Пётр Лукьянович Лаевский. Он был председателем с 1935 года по 1939.
Трудное было время. Нелегко давалось колхозникам понимание, что от их добросо-вестности зависит благосостояние колхоза и их самих. Только на второй год колхозникам удалось получить хороший урожай, и они поверили в свои силы. «В 1935 году прислали нам трактор «Фордзон», – вспоминал Петр Лукьянович. – Трактористом работал один парень – немец. Но «Фордзон» часто простаивал, и все работы велись на лошадях».
В 1935 году после окончания курсов повышения квалификации бригадиров П. А. Лаев-скому пришлось принять сразу колхоз. За четыре года упорного труда односельчан хозяйство колхоза значительно увеличилось. Купили 35 коров, организовали свиноферму, расширили посевные площади.
Шли годы, хозяйство укреплялось. Последним председателем колхоза «Партизан-ударник» довелось быть Николаю Ивановичу Туренко. Принял он колхоз в 1956 году. В колхо-зе было 80 коров, 250 голов крупного рогатого скота. Основной рабочей силой и транспортом были все те же лошади. Содержались животные в ветхих сараюшках, что были построены при организации колхоза и уже пришли в негодность. Продуктивность скота была очень низкой: 700-800 килограммов молока на корову. В 1960 году в колхозе добились самого высокого надоя по краю – 1500 килограммов молока. Колхозу были вручены переходящее Красное зна-мя, 1000 рублей премии и присуждено первое место. Николай Иванович назвал имена лучших колхозников. Среди них Т. П. Королева, А. П. Левицкая, О. Шакирова, Н. С. Щур, Д. П. Щур, И. К. Смирнов, И. Бутузов, В. С. Рубанцов, В. И. Королёв.
В колхозе не было ни зоотехника, ни агронома. Только в 1959 году приехала в колхоз агроном Полина Марченко. МТС была в Георгиевке. Трактора слабосильные, небольшие.
В 1958 году начали строить коровник, телятник. Они стоят и до сих пор. В 1959 году ку-пили трактора у государства. Посевной площади было 970 гектаров на четыре бригады. В 1961 году купили 10 автомашин, из них одну легковую. Это позволило оперативнее вести хо-зяйство. В 1960 году на один трудодень колхозникам было выдано по 2 килограмма зерна, по 4 рубля 12 копеек и по нескольку килограммов меда.
Колхозники были очень активными в решении различных колхозных вопросов. Ежегод-ные отчетно-выборные собрания становились большими событиями в жизни села. На них не было отбоя от выступающих. Всем хотелось высказать руководителям колхоза о недостатках в работе, оценить, как работали в отчётном году односельчане. Далеко за полночь расходи-лись колхозники по домам, чтобы назавтра с ещё большим подъемом трудиться на своих ра-бочих местах.
– С образованием совхоза, – сказал директор Полётненского совхоза В. К. Барабанов, – посевные площади резко увеличились. Слившиеся в совхоз три колхоза имели 1900 гектаров посевов, в 1975 году мы имеем 3470 гектаров. В этом заметно большое внимание партии к раз-витию сельского хозяйства. Огромные массивы земли осушены и сданы в эксплуатацию. Сейчас наш совхоз представляет собой среднее сельскохозяйственное предприятие, на ба-лансе которого числится основных средств на 6 миллионов рублей. Только на капитальное строительство жилья за четыре года девятой пятилетки израсходована 251 тысяча рублей. С 1970 года ведется газификация в совхозе. В настоящее время мы имеем 5600 квадратных метров газифицированной жилой площади. Улучшается материальное благосостояние рабо-чих. В 1970 году зарплата рабочих составляла 905 рублей в год, в 1974 году – 1880 рублей, это 165 рублей в месяц. Совхоз имеет 53 трактора различных марок, 30 комбайнов, 50 авто-машин.
Владимир Константинович обратился к выпускникам школы с просьбой пополнить ряды работников совхоза. Очень нужны совхозу инженеры-механики, инженеры-электрики, доярки, механизаторы. Тем более заманчиво то, что совхоз имеет возможность послать учиться во все сельскохозяйственные институты и техникумы.
На конференции ребята узнали о перспективах развития совхоза, об историческом прошлом сел Полётное, Прудки, Петровичи. Много интересного хранит память Тимофея Ки-рилловича Трусенкова, бывшего председателя сельского Совета, и Николая Матвеевича Ру-банцова, старейшего механизатора района, ныне пенсионера

 
История рода Королёва Селиверста Павловича

                Е.М.Босенкова (Щур)
Дата рождения села Полётное выпадает на один из самых драматичных периодов в ис-тории Отечества: начало прошлого века. В «Списке крестьянских селений Приморской обла-сти….» на 1911 год указано, что сёла Полётное, Петровичи Киинской волости Хабаровского крестьянского участка образованы в 1906 году, село Прудки – в 1907 году. Полётное именова-но по названию небольшой речки Полётки, протекающей рядом и впадающей в реку Кия. Пер-вые переселенцы – семьи Брит, Королёвых, Щур, Пендик, Улантиковых из Могилёвской гу-бернии Белоруссии.
Первые жители села Петровичи – Каплунов Андрей, Власюк Савелий, Максимов Васи-лий и семья Кауровых. До конца 1922 года село называлось Петровичи-Жуково, по фамилии землеустроителей Петрова и Жукова, которые нарезали земельные участки.
В 1907 году в глухую тайгу привезли свои семьи Вавилов Сергей, Сысоев Иван, Сла-бодчиков Данил, Коноплёв Николай, Боровцов Василий. Все они приехали из села Прудки Мо-гилевской губернии и на нашей земле основали село Прудки.
К 1910 году в Полётном были образованы школа, церковь, сформированы улицы.
В 1922 году создан Полётненский сельский Совет, который подчинялся Киинскому во-лостному правлению Хабаровского уезда. С 1977 года – Полётненский сельский Совет народ-ных депутатов, исполнительный комитет.
С 1961 года на территории сельского Совета осуществляет свою деятельность совхоз «Полётненский», созданный на базе трех колхозов: «Партизан-ударник», «Прогресс» и «Имени Тельмана».
В 1992 году в соответствии с постановлением главы администрации района имени Лазо Хабаровского края от 08.01.1990 № 3-1р «О прекращении полномочий сельских Советов народных депутатов» была образована Полётненская сельская администрация, которая пре-образована в 1998 году в Полётненское сельское муниципальное образование.

         
            
На фото: С.П. Королёв и М.А. Босенков                На фото: С.П.Королёв
С 2004 года – администрация Полётненского сельского поселения.
10 сентября 2011 года отметили юбилейную дату – 105 лет со дня образования сёл По-лётное и Петровичи. Проведено большое народное гуляние с конкурсами, концертом, дискоте-кой, которое закончилось праздничным фейерверком.

 

На фото стоят слева направо: Босенков Михаил Антонович (1923г.р.), Босенкова Татьяна Селиверстовна (1929г.р.) ,Королёва Вера Селиверстовна, сидят: Старовойтов Павел Михайло-вич, Королёв Селиверст Павлович, Королёва Наталья Устиновна, внуки Николай, Виктор, Вла-димир (1950г.р.).

Я, по праву, считаю себя потомком (в третьем поколении) первых переселенцев из Мо-гилёвской губернии Белоруссии на Дальний Восток. Мой дедушка Королёв Селиверст Пав-лович, 1892 года рождения,   приехал со своими родителями на Дальний Восток в 1906 году, будучи еще ребёнком. Он рассказывал, что долго ехали на лошадях по сплошной тайге. Кли-мат был суровый. Корчевали лес, строили жильё. Питались диким мясом, рыбой, чего в то время было в изобилии. Женился дедушка на Осипенко Наталье Устиновне, жительнице села Петровичи, тоже переселенке из Белоруссии. Было у них 12 детей, 8 из которых умерли от ко-ри. Эта эпидемия подкосила не только их род, беда коснулась всех. Был день, когда в семье умерло 2 детей сразу. Осталось 4 детей. Сын Филипп не вернулся с войны, пропал без вести в апреле 1945 года под Кёнигсбергом. Трое дочерей – Ольга, Татьяна (моя мама) и Вера вышли замуж за участников Великой Отечественной войны: Ольга – за Павла Михайловича Старо-войтова, участника Сталинградской битвы, Татьяна – за Михаила Антоновича Босенкова, про-шедшего всю войну, принимавшего участие в освобождении Польши, Белоруссии, Чехослова-кии и дошедшего до Берлина, Вера – за Евгения Алексеевича Фомина, участника войны с японскими интервентами. Мой отец проработал участковым уполномоченным милиции 27 лет, обслуживал территорию не только нашего поселения, но и Марусинского и Святогорского. Транспорта не было, добирался до дальних сел на лошади.
Все дожили до престарелого возраста, к сожалению, их нет уже в живых. В каждой их семье было от 4 до 6 детей. В настоящее время нас осталось по двое в каждой семье, все мы жиёем в родном селе и в родном районе.
Давно у нас зародилась идея написания семейной истории, так называемого семейного древа. А ещё хотим принять участие в создании музея в белорусских традициях. Уже собрали много экспонатов, на часто проводимые выставки мы предоставляем 25 семейных предметов. Хорошая задумка, и я думаю, у нас хватит сил воплотить эту идею, чтобы последующие поко-ления знали историю своего села.

Воспоминания
Беликова Григория Антоновича

Родители мои приехали на Дальний Восток  из Украины в поисках свободной земли в 1909 году, а я родился в селе Полётном в 1911 году.
В 1920 году построили новую школу и в ней я начал учиться с первого класса. Первый класс учил молодой учитель Пётр Вячеславович Фомин, а второй, третий и четвёртый класс учили братья Поддубные.  Одного из них звали Яков Захарович.
Школа строилась на общественные средства. Лес  для школы вывозили сами крестьяне, а строили её китайцы. В то время много было китайцев, так называемых бродячих. Они рабо-тали на сплаве леса, пилили доски, кому надо.
В 1920 году я пошёл в первый класс, но до конца года учиться было очень плохо, так как пришли японцы, вызвали учителя и предложили ему освободить школу.
Нашего учителя сразу не стало, а   старшеклассникам Поддубный Яков Захарович объ-явил  уходить домой, но не терять надежды на то, что рано или поздно мы учёбу продолжим. Не успели мы выйти из школы, появились японские часовые и в школу повалили японские солдаты, а нас стали пинками выгонять из школы, так как мы, детвора, были очень любопыт-ные и оставались посмотреть на их пулемёты, которые были установлены во дворе школы.
В декабре месяце был отремонтирован старый брошенный дом купца Золотова. Отре-монтировали его сами родители, у кого были ученики, и в этом доме разместились два класса.              С первого по четвёртый классы учились во вторую смену, так как остался только пожилой учитель Поддубный Я.З.   Фомина и второго брата Поддубного не стало. И лишь после я узнал, что они ушли к партизанам.
На следующий год мы не учились, потому что был неурожай, и наши родители не могли изыскать средств, чтобы платить учителю. Так у нас в Полётном в тот год никто не учился.
На следующий год приехал наш учитель Фомин П.В., и я закончил второй класс. В треть-ем и четвёртом классе меня учили супруги Челышевы Карл Никитич и Мария Ивановна. В школе до уроков и иногда после уроков с нами занимался сотрудник милиции по военному де-лу Тарасов, после него Яков Максачёв, а зимой 1924 года поручили эти занятия мне: так как я к этому времени хорошо усвоил военное дело.
Комсомольская организация была в Полётном ещё в дни революции.   Она тогда имено-валась Союз Молодёжи, которая в 1924 году была переменована в Коммунистический союз молодёжи. Я вступил в ряды ВЛКСМ в 1925 году. В то время был секретарём комсомольской ячейки Мартыненко Михаил – сын местного фельдшера. Членами комсомола были Брит Па-вел, Челышев Валентин, Голубев Николай, Савченко Николай.
Работа комсомольской ячейки складывалась в том, чтобы ремонтировать мосты на се-ле, то есть организовывала молодёжь на воскресники по ремонту дорог и мостов.
Ставили платные спектакли и за вырученные деньги покупали для школы тетради, руч-ки, карандаши, а также организовывали воскресники по заготовке дров для школы. А зимой на своих лошадях подвозили к школе дрова на воскресниках.
В зале школы была построена сцена, и там мы ставили спектакли и проводили  собра-ния комсомольские.
После окончания школы зимой 1925 году я вместе с братом ходил на охоту, так как ос-новным заработком для приобретение одежды и обуви была добыча белки и колонка, за сезон ловили 395 белок ловушками. После нового года мы отправились на лесозаготовки, возили лес с вершины речки Полётки на расстояние одиннадцать километров на берег речки Кии.
С 1925 года активно  вело работу на селе кредитное товарищество, в нём работали на выборных условиях местные крестьяне. Из села Петровичи работал Дюбанов Анисим, счето-водом был Василенко Трифон. Кредитное товарищество помогало маломощным крестьянам, давало семена в рассрочку, то есть сдачей с нового урожая натурой, давало сельхозинвен-тарь в рассрочку, привозило лошадей улучшенной породы, всё это давалось крестьянам в рассрочку,  а также принимали от крестьян добытую пушнину. В последнее время в кредитном товариществе работали Эрдман Ф.Ф. и Воронцов А.
В 1926 году я подал заявление в школу Крестьянской молодёжи, она находилась в Пе-реясловке,  желающих было семь человек, но мне отказали. А  которого приняли, не стал учиться, пошёл с нами на охоту, а после нового года мы снова возили лес.
До 1926 года председателем сельского совета был Рыбаков Иван, собрания крестьян проходили в школьном зале. Если я присутствовал на собрании, то меня обязательно избира-ли секретарём собрания, и перед собранием мне председатель сельсовета поручал зареги-стрировать, кто из крестьян явился на общее собрание села.
В этом же году председателем сельсовета был избран Жмейд Афанасий Филиппович, он тогда вёл в селе активную общественную работу и помогал нам комсомольцам, он присут-ствовал на собраниях, учавствовал на сценах, он был членом рядов  ВКП(б).
В то время у нас в селе существовала баптистская секта, и мы в порядке экскурсий тоже посещали их собрания, богослужения, а потом разбирали в комсомольском кругу или на по-литзанятиях правду о существовании бога.
В 1927 году весной вся молодёжь уехала в Хорский леспромхоз на заработки, и факти-чески комсомольская ячейка не работала.
Осенью 1927 года в село приехала учительница Елизавета Ивановна Нерпина, комсо-молка, в магазин охотсоюза приехал продавец Злачевский, тоже комсомолец. В сельпо прие-хал завмагазином – член партии Воронцов и комсомолец Тимков, провели организационное собрание, и меня избрали секретарём комсомольской ячейки. Началась активная обществен-ная работа.
Отремонтировав заброшенный дом, мы организовали избу-читальню, и из Хабаровска нам прислали избачём Липкова М. М. Работать стало совсем хорошо, потому что в селе по-явился грамотный актив.
В избе-читальне комсомольцы поочерёдно дежурили по вечерам, читали газеты вслух, а в воскресенье проводили танцы.
До 1928 года в селе Полётном работал кузнец-самоучка Дяктярёв Артём Васильевич, ему была предоставлена общественная квартира и общественная кузница, которая потом до-сталась колхозу. Дяктярёв А.В. был отличным кузнецом, весной он ремонтировал сельхозин-вентарь, а осенью ремонтировал охотничьи ружья. Все работы он выполнял вручную и делал отличные ружья, если ему приносили ствол от ружья системы Бердана, то он мог сделать лю-бое ружьё. Он мог снять нарезы в канале ствола, и все детали делал сам, своими руками, и получалась прекрасная воронёная двухстволка.
С января 1928 года в селе начала работать художественная самодеятельность, в ней учавствовали все комсомольцы, был организован драматический кружок, руководителем был избран заведующий магазином  охотсоюза член партии Васинёв, казначеем был избран я, Бе-ликов Г.А.
Активную работу драмкружка поддерживало всё село, особенно Васинёв, Беликов Г.А., Нерпина Е.И., Жмейд А.Ф., врач Крикун Г.Е., заведующий избой-читальной Липков М.М. Кова-лёва А.Т., Крылова Мария, Королёва А.Н., Пендик К., Брит Я., Щур Гаврила, Щур П., Марочки-на А., Грибова Н., Василенко О.
Пьесы тогда ставили, отражающие становление советской власти на селе, названия бы-ли:  «Так было» – о восстании рабочих на золотых приисках, «Генерал Зубов» – о переходе генерала на сторону красных во время революции, «Петля» – об организации колхозов и вре-де кулаков на селе и много других пьес.
Наш драмкружок выезжал с постановками в соседние сёла Прудки, Александро-Михайловку, Петровичи. Спектакли мы ставили большинство платные, так как требовалось много средств для проведения общественных мероприятий, покупка красного материала для флагов – для вывешивания в праздничные дни на общественных учреждениях, покупка грима для драмкружка. Всё это покупалось в городе Хабаровске. Назначался человек, который по-купал нужные материалы, а потом отчитывался по счетам на месте. Добираться можно было на лошади за пять рублей, крестьяне могли довезти до  Переясловки, а там до Хабаровска на паровозе билет стоил один рубль.
Интерес к художественной самодеятельности проявляли не только молодёжь, но и  взрослые и пожилые сельчане, в то время на селе была одна гармонь, на ней играл бывший партизан – активист села и друг молодёжи Лагута Артём Петрович.
Молодёжь в то время пела песни старые и новые: «Варяг», «На нас напали злые турки», «Коробейники», «Смело товарищи в ногу»,  «Как родная меня мать провожала», «Варшавянка», «Там вдали за рекой потухали огни»,
Праздничные дни, такие, как первое Мая, Седьмое ноября, день Парижской коммуны, Восьмое марта, день Красной армии, отмечались обязательно, ставился бесплатный  спек-такль на революционную тему, перед спектаклем всегда читал лекцию член партии с 1918 го-да Яков Ильич Максачёв на праздничную тему. Наши спектакли сельчане посещали активно, иногда школьный зал не мог вместить всех желающих.
После спектакля устраивались танцы, и мы всегда приглашали играть на гармошке Ла-гуту Артёма, и он нас выручал, он даже выступал со своим репертуаром на сцене, играл и пел свои любимые песни: «В душливый зной по дороге оборванный мальчик идёт», «По избёнкам, по хатёнкам, по подвалам, чердакам горе русское садится на заплечье беднякам», «Что за чу-до, вы откуда, милые сестрички», «Туман бледноликий окутал низы долины и горные склоны». За игру на танцах гармонисту платили три рубля.
Танцы начинались с пляски, начинал пляску я  совместно с более взрослым, Альхов-ским Владимиром, иногда помогал мне Королёв Пётр Николаевич. После пляски исполнялся вальс, но иногда играли по просьбе танцующих.
Комсомольцы были обязаны уметь танцевать все танцы для того, чтобы каждый комсо-молец мог организовать танцы и сам учавствовать в них, так как сельская молодёжь в религи-озные праздники стеснялась танцевать, боясь родителей, а родители не разрешали такое ве-селье и требовали ходить в церковь.
24 января после доклада Максачёва о жизни и деятельности В. И. Ленина ставился бес-платный спектакль на революционную тему, но танцев не было. Когда ставился спектакль ра-ботал буфет, не занятые  в постановке спектакля комсомольцы продавали печенье, квас и чай, печенье делали сами, брали в сельпо или охотсоюзе муку, сахар, мёд, и добровольцы пекли печенье. За проданную продукцию комсомольцы отчитывались перед казначеем, кото-рым был я, ему сдавались деньги и остатки. Приходил я домой в три-четыре часа утра. Потом создавалась ревизионная комиссия, которая проверяла расходы и доходы по буфету. Перед постановкой спектакля платного или бесплатного собиралось бюро ячейки, на нём распреде-лялись обязанности комсомольцам для проведения вечера.
На вечер назначались два человека дежурными по залу, которые отвечали за порядок в зале. На контроль у входа ставились проверенные комсомольцы, тоже два человека.
Мы ставили два спектакля в месяц, для этого проводили три репетиции в неделю, два политзанятия, участвовали на заседаниях Сельсовета и правления села. Проводили подписку на газеты и журналы, каждый на своём участке. Комсомольская ячейка  и активная молодёжь села была загружена общественной работой до предела.
С начало посевной кампании ходили по участкам каждый вечер и собирали сведения, кто сколько посеял и кто сколько убрал, всё это передавалось в сельский совет для передачи в райисполком о ходе посевной и уборочной. Кроме того, каждую весну сельский совет прово-дил обмер посевов на огородах, здесь выявляли, сколько посеяно картофеля, капусты, огур-цов, помидоров, свёклы и так далее. Всё это проводила комсомольская ячейка под руковод-ством сельского совета.
Зимой сельская молодёжь, особенно девушки не имели свободного времени. Они соби-рались в одном доме по три-пять человек, и там пряли нитки, кто вышивал, кто вязал кружева. Парни в зимнее время собирались ватагой по пять-десять человек, заходили к девушкам, там рассаживались по лавкам, так как стульев и скамеек в то время не было, а были доски, за-креплённые вдоль стены, вот на них все и усаживались, щёлкали семечки, рассказывали про колдунов да утопленников, русалок и лесную нечисть. Немногие курили, выходя на улицу, чтобы не видели пожилые люди, так как боялись, что узнают родители.
Иногда мы, комсомольцы, заходили на эти, так называемые посиделки, после репетиции или политзанятий.  Взяв с собой из избы-читальни журнал «Безбожник»  с разными карикату-рами против святых, прочитывали статьи на антирелигиозные темы.
У меня была небольшая книжка «Ночь перед рождеством» Гоголя, и мы её часто читали вслух на посиделках.
Молодёжь, у  которых были родители-баптисты, туда не ходили, все вечера проводили с родителями на дому, и только в воскресенье с утра у них проводилось собрание-благослужение, оно называлось собранием юнцов.
В то время, до организации колхоза, существовали религиозные обычаи, с осени и до 25 декабря был так называемые пост, в этот период нельзя было есть мясо, молоко, яйца, сало, а также петь песни, плясать, танцевать и играть на музыкальных инструментах.
С 25 декабря и по 19 февраля молодёжь и старики отдыхали, ученики не ходили в шко-лу. В это время никто не работал, считалось: большой грех  пилить и колоть дрова, вышивать, прясть, шить, нельзя работать – грех.
В эти рождественские праздники на каждой улице молодёжь устраивала вечеринки, подыскивала большой дом, упрашивала хозяина для проведения вечера, нанимала музыкан-та, ребята покупали водку, была норма на двоих полбутылки, она стоила 32 копейки, а девуш-ки приносили закуску, мясо, сало, капусту, огурцы, но они водку не пили, хотя парни и угощали их, танцы и пляска тянулась до поздней ночи.
В это время музыканты были нарасхват, так как в эти праздничные дни проводились свадьбы. Только   в рождественские праздники можно было жениться, плясать, петь, весе-литься.               
С 19 февраля и до пасхи тоже был пост, в это время можно было ходить в церковь, мо-литься богу и петь священные песни, и только после пасхи молодёжь выходила свободно на улицу по вечерам и пела весёлые песни.
До 1928 года комсомольская ячейка  нашего села не имела музыкальных инструментов, и только у Голубева Николая была балалайка, в летнее время под эту балалайку вечером танцевали, но вскоре она сломалась. Местный мастер изготовил мне балалайку, и я стал иг-рать, танцы проходили около китайской лавки до часу ночи.
А зимой 1928 года балалайки стали изготавливать местные столяры Гончаров Пётр и Кирпичёв Максим, и тогда загремела музыка. В нашем селе было три музыканта: Лагута А. П., Афанасенко Андрей и Красных Василий. Лагута играл на гармони, а Красных и Афанасенко играли на скрипке и балалайке, несмотря на их пожилой возраст, они помогали молодёжи, ко-гда их просили поиграть, они не отказывались и играли на танцах.
Часто собирались в доме Красных Василия, у него был большой дом без перегородок и по стенам с трёх сторон имелись лавки, правда, всех дом не вмещал, часть молодёжи находи-лась на улице. А в осеннее время молодёжь помогала музыкантам  убирать хлеб на поле, ко-сить или жать, для этого девушки и парни собирались до 20 человек в воскресное утро под руководством хозяина, шли на поле убирать хлеб, а уже вечером он играл им сколько угодно. Музыканты жили бедно и сеяли пшеницы полгектара, и молодежь убирала весь участок за два часа.
В1928 году председателем сельсовета был избран Улантиков Михаил Васильевич, в то время уже проходили хлебозаготовки, и мы, комсомольцы, всегда присутствовали на заседа-ниях сельсовета. Наше село делилось на восемь участков, и на каждом участке был прикреп-лён комсомолец для ведения разъяснительной работы о значении хлебозаготовок. К этому времени наша комсомольская ячейка увеличилась за счёт сельской молодёжи. Приём в ком-сомол проводился на общем собрании, обязательно в воскресенье, в присутствии сельской молодёжи. Билеты комсомольские получал секретарь ячейки в райкоме комсомола и вручал комсомольцам на бюро ячейки. Тогда мы приняли в ряды комсомола Анну Бороновскую, Кузе-нок Михаила, Щур Петра Александровича, Эрдман Л.Ф., Беликова Сергея, Беликова Констан-тина, Пендик Константина, Грибова Павла. Все прикрепленные к участкам комсомольцы отчи-тывались на комсомольском собрании о проделанной работе по выполнению участка плана хлебозаготовок, не выполняющие план хлебосдачи крестьяне критиковались в стенной газете, в которой я работал художником-карикатуристом, а редактором стенгазеты была учительница Нерпина Е. И. В первую очередь, сдавали хлебозаготовки крестьяне-комсомольцы.
В Петровичах с помощью нашей комсомольской ячейки была тоже организована комсо-мольская ячейка, и один день в неделю мы выезжали к ним для проведения политзанятий. Для проведения политзанятий выбрали Нерпину Е. И., Бороновскую и Беликова Г. И. – для работы с молодёжью.
Весной 1929 году я был выдвинут на общественную работу и попал на курсы «Выдви-женцев», так их называли. Курсы проходили в городе Хабаровске, и я проучился   два месяца, по окончанию их меня поставили заведующим чайной в селе. В это время был организован за-готовительный пункт хлебозаготовок, заведующим которого был бывший председатель Сель-совета, член партии Жмейд Афанасий Филиппович, чайная обслуживала хлебосдатчиков ближних сёл.
При правлении сельпо была лавочная комиссия из рядовых пайщиков-бедняков, которая устанавливала количество отпуска товара  и продуктов на месяц,  исходя из наличия в мага-зине, а обувь и одежду многосемейным отпускали больше, но для этого тот или иной крестья-нин должен был написать заявление в комиссию, а вечером в правлении сельпо заседала ко-миссия и давала своё заключение. Это относилось к малоимущим крестьянам, керосин отпус-кался строго по паевой книжке, три литра, а привозился он в три месяца один раз, спички про-давались в неограниченном количестве.
Летом 1929 году  в селе не было избача, и я выполнял эту работу бесплатно. Много бы-ло книг, газет, и по вечерам я выдавал книги читателям на дом, большим спросом пользова-лась книга «Чапаев», на неё записывалась очередь, газеты я читал вслух сельчанам, когда писали о событиях на КВЖД, в избу-читальню вечером приходило много пожилых крестьян, и я по несколько раз перечитывал им происходящие события. На зиму нам прислали избача ЛазькоП.С., он был комсомолец и проработал до 1932 года. Осенью 1932 году к нам прислали избача –  комсомольца Карабань Ивана Фомича, который тоже вёл активную общественную работу. По вечерам читал газеты крестьянам, руководил комсомольскими политзанятиями.
Осенью 1929 года комсомольская ячейка решила покончить с вечеринками на селе, для этого каждое воскресенье организовывались вечера художественной самодеятельности. В школе на сцене выступали с песнями, частушками, рассказывали стихотворения, а, в основ-ном, организовывались танцы, и на эти вечера к нам ходили не только молодёжь, но и пожи-лые сельчане.
В субботние вечера врач больницы Крикун Г.Е. читал небольшие лекции для молодёжи о вреде курения, пьянства, как уберечь себя от простуды, о браке, семье и гигиене.
В 1930 году весной в соседней корейской деревне Александро-Михайловке был органи-зован колхоз, и мы, комсомольцы села Полётного, ходили по воскресеньям к ним на помощь по уборке хлеба.
В декабре 1930 года для драмкружка закупили две гитары, две мандолины, три балалай-ки, и при школе была старая сломанная скрипка, мы её восстановили, а к весне купили гар-монь двухрядку немецкого строя. Вот так у нас организовался струнный оркестр.
За короткий срок я и Пендик Константин научились играть на гармони, и уже на танцах играли сами, но Артём Лагута приходил иногда играл на нашей гармони, ему нравилось, так как гармонь наша была новая, а также учил нас другим произведениям. На струнных инстру-ментах играли все комсомольцы драмкружка, учились на слух. Нам помогали в учёбе учи-тельница Нерпина Е.И. и избач Лазько П.С. После каждой постановки выступал струнный ор-кестр, исполняли вальс, песни, пляски.
Афиши писала, в основном, учительница Нерпина Е.И.,  ей помогал комсомолец Беликов Сергей, их писали красочными, особенно фамилии исполнителей главных ролей. Постановки пользовались большим успехом у сельчан… в зимнее время, а в летнее время ходила только молодёжь.
В апреле 1931 года в пятницу вечером на комсомольском собрании был поставлен во-прос о ремонте сцены, которая была сооружена молодёжью ещё в 1918 году. Для ремонта ре-шено было в субботу вечером созвать общее молодёжное собрание с участием взрослого населения с вопросом ремонта сцены и подготовки к празднованию первого Мая. На этом со-брании был составлен список из комсомольцев  и пожилых мужчин, кто выйдет на воскресник и  принесёт столярный инструмент.
В воскресенье утром пришла вся молодёжь и пожилая часть  села. Под руководством Васинёва собрали собрание, на котором составили три бригады специалистов и распределили задачи, некоторые сельчане дали бревна, доски, горбыль, к обеду брёвна были распилены и под руководством Власова Г.Е. пиломатериал был готов. По ремонту сцены руководил Кирпи-чёв М.С., а прочие работами руководил Алексеенко С.Е. Руководили ремонтом более пожилые сельчане, а мы, комсомольцы, помогали им.
К вечеру сцена была готова и сделаны недостающие скамейки, всё получилось очень красиво, вечером была поставлена бесплатная пьеса «Папаша от сохи» (комедия) и бесплат-ные танцы. В этом воскреснике принимали активное участие партизаны Лагута А.П., Чиху-новС.Д., Власов Г.Е., Босенков С.П., Картавых Л.П., Слепенков Д.Ф., Королёв М.В.
Весной 1932 году был организован колхоз, в организации которого наша  комсомольская ячейка провела большую работу. К нам приехал из Переясловки в село Полётное уполномо-ченный из района по организации правления сельпо, и в тот же день прибыл по организации колхозов Почалов Григорий, бывший житель села Прудки.
Поздно вечером 28 февраля у меня в чайной был собран актив села, крестьяне активи-сты и комсомольцы, на этом собрании были намечены на должность председателя сельпо бывший заведующий магазином Гапиенко И.Д., членами правления Вавилов М.С. и я – Бели-ков Г.А. Ещё меня избрали заведующим магазина.
На первое марта было назначено общее собрание села с повесткой дня: организация колхоза и выборы правления сельпо. Собрание проходило в очень напряжённой обстановке, было много выступлений, многие не хотели вступать в колхоз. В колхоз вступило 42 хозяй-ства, и мы, комсомольцы, помогали им писать и подавать заявления. Председателем колхоза избрали Власова Гавриила Елисеевича, заместителем Чихунова Семёна Д., завхозом Слепен-кова Д.Ф., кладовщиком Лазько П.С.
После организации колхоза все комсомольцы обязательно присутствовали на заседании правления колхоза и на общем собрании колхоза. Ежегодно сельпо организовывало заготовку овощей путём конфроктации посевов, для этих мероприятий сельский совет выдал документы комсомольцам, которые являлись уполномоченными по конфроктации посевов овощей на данном участке, в свою очередь, сельпо отпускало товары сдатчикам овощей, все комсо-мольцы были закреплены по участкам.
После организации колхоза решили принять устав не сельхозартели, а промартели, так как в зимнее время всё население села занималось лесозаготовками, на речке Кие имело  ча-сток Святогорское промысловое товарищество и вело там заготовку леса, и все крестьяне были членами данного товарищества. Когда приняли устав, и колхоз стал называться сель-скопромысловая артель, дали ей название «Партизан-ударник». Такое название дали потому, что там работали бывшие партизаны. За хорошую работу выдавалась книжка ударника, в неё записывались показатели выполнения заданий.
В это время в Полётном работало промысловое товарищество по смолоделанию (дела-ло смолу), оно находилось на Чёрном ключе, где сейчас расположен посёлок Кия, а все сель-чане, жившие на четвёртой улице, состояли в этом товариществе.
Вскоре это товарищество объединили с нашим промколхозом и стало общее хозяйство.  Святогорское лесопромысловое товарищество переименовали в Лесхимдревосоюз, в более крупное предприятие, в него входили сёла Святогорье, Каменец-Подольск, Прудки, Полётное, Петровичи, Марусино. В Каменец-Подольске изготавливали смолу, скипидар, обода для те-лег, сани и кузнечный уголь. В Полётном вырабатывали смолу, скипидар и изготавливал кир-пич. Остальные сёла сеяли хлеб и работали на лесозаготовках. К этому времени правление Лесхимдревосоюза перенесли в Переясловку, так как там был лесозавод, и он перерабатывал весь лес, сплавлявшийся по реке Кия.
Магазин я принял сразу, помощником у меня был Дадько Василий, выручка на конец ме-сяц была 35-45 тысяч рублей. Товары все отпускались по паевым книжкам, и в них всё запи-сывалось. Мануфактура отпускалась два раза в год по четыре метра на одну книжку, пальто один раз в год, сахар и селёдка отпускалась по одному килограмму в месяц. Всё отпускалось только по списку. Составленный список заверялся сельсоветом: жиров – один килограмм, мы-ла – один килограмм, мука отпускалась только служащим и рабочим по 16 килограммов.
Товар привозили один раз в три месяца по фактуре, где помечалось, кому отпускать то-вар, учительский фонд, рабочий фонд, служащий фонд, для всего населения или заготовку пушнины. Например, под заготовку пушнины была мука, сахар, обувь, одежда, мануфактура.
С первого октября 1932 года я ушёл в отпуск и магазин передал Дадько В.Ф., а после от-пуска стал работать помощником бухгалтера сельпо. В декабре месяце нас троих комсомоль-цев, избача Карабань И.Ф., Эрдман Л.Ф.  и меня, райком комсомола отправил на лесозаготов-ки. Взяв пару лошадей в сельпо, мы выехали на лесоучасток, который находился в верховьях реки Кия, где мы сами пилили и вывозили лес, за это нам руководство лесоучастка выдало книжки ударника лесозаготовок и премировало нас по 15 метров мануфактуры каждому.
Первого марта 1933 году на общее собрание колхозников пригласили меня и предложили должность кладовщика колхоза, и восьмого марта я принял склад, а товарищи мои ещё рабо-тали в лесу до первого апреля.
В 1933 году 12 сентября меня призвали  на действительную военную службу, колхозный склад я передал Калинину Г.Н., и первого октября был отправлен в железнодорожный полк ОГПУ города Чита. На приёмной комиссии председатель приёмной комиссии мне сообщил, что на основании закона, меня освобождают от военной службы по семейным обстоятельствам, так как у меня на иждивении были родители в возрасте 77 лет и жена с ребёнком.
Получив запись в военном билете «Безусловно годен, но, как льготник, подлежит обуче-нию не войсковым порядком», я вернулся домой. Вместе со мной был призван в армию заве-дующий отделением связи Пендик К. К., и мне секретарь партячейки Максачёв Я. И. предло-жил его должность. Приняв отделение связи, я проработал там до октября 1936 года. В этот период мне пришлось много заниматься общественной работой на селе, это подписка на заём и последующий сбор денег, раздача облигаций, подписка на газеты и журналы на селе, вкла-ды в сберкассу.
Многие комсомольцы села Полётного работали на общественных работах: Беликов Кон-стантин секретарём сельсовета, Беликов Сергей организатором-инструктором Лесхимдревсо-юза, Щур П. А. учителем в селе Прудки, Эрдман продавцом в сельпо, а когда он ушёл на кур-сы счетоводов, продавцом  стала работать Щур А. П.  За хорошую работу райком комсомола выделил пять костюмов защитного цвета, они были выделены лучшим активистам комсомола, и носили их только по праздникам.
Весной 1933 году приехал новый колхозник Севцов Н. и его избрали председателем колхоза. В 1934 году председатель сельсовета был прислан из Хабаровска – Леонов М. П., а председателем сельсовета был избран вновь прибывший Климченко Н. К. В 1936 году пред-седателем колхоза был избран вновь прибывший Ткач Н. М.
В 1933 году осенью у нас уже работала школа-семилетка и нашу сцену из зала школы убрали, там сделали учительскую. В это время уже на селе не было священника, и в церкви благослужение не проводилось, церковь была закрыта и опечатана, всё её содержимое было переписано, и документы хранились в сельском совете.
Сельский совет стал ходатайствовать перед Райисполкомом, чтобы   церковь  переобо-рудовать под клуб. Райисполком не возражал, но потребовал представить списки, утвержден-ные общим собранием села, кто отказывается от церкви, а кто нет.  Этой работой занимался я с двумя помощниками.
Мы прошли по селу, составили списки, передали их в сельский Совет, он собрал общее собрание села, утвердил списки и отправил их в райисполком. Весной 1934 году нам пришло разрешение на переоборудование. В переделке церкви активное участие принимали бывшие партизаны Картавых Л. П. и Чихунов Семён.
Мы, молодёжь, по вечерам помогали, но основную работу проводил колхоз, собирались на воскресники, работой руководил колхозный счетовод Алексеенко Сила. Из здание церкви получилось двухэтажное здание, внизу был клуб, а на втором этаже изба-читальня.
Долгое время в школе работала Нерпина Елизавета Ивановна, Бороновская А. Л.,Сацук Тамара Григорьевна, Нипейница Н., Балдарь Е., Плахута Н.
В 1932 году заведующим-директором школой был назначен Масленников Анатолий, учи-телями были Ерёменко А. Ф., Пономаренко Д. А.
В 1934 году при нашей школе была организована вечерняя школа-пятилетка, и в пятый класс записался и я, занятия проходили три раза в неделю, у нас в классе было 23 ученика. Директором школы был Алексеенко Степан Яковлевич, его жена Алексеенко Степанида Яко-влевна вела немецкий язык, Букетов Г.Ф. – математику. Весной этого года я успешно закончил пятый класс.
   

6, 9  июля 1974 г.

И шли они в Советы
Н. Климченко,
 бывший  председатель
Полётненского  поселкого  Совета,
 пенсионер.

В начале октября 1934 года я окончил в Благовещенске курсы по подготовке и перепод-готовке руководящих кадров советского строительства и был направлен на работу в Вязем-ский райисполком, в организационный отдел.
В первый же день моей работы на новом месте мне вручили командировку в Полётнен-ский сельский Совет. Такая срочность объяснялась тем, что приближались выборы в местные Советы депутатов трудящихся, а Вяземский район в те годы территорию занимал, можно ска-зать, огромную, и во многих сельских Советах руководители района не успели побывать.
До Полётного я добирался два дня. Из Вяземского до станции Верино – поездом, потом километров тридцать на лошадях, последние 25 километров – пешком. К Полётному подошел, когда багровое солнце скрылось за верхушками деревьев. Работники сельсовета уже ушли домой, только около печки топтался Мина Фролович Волков – истопник-сторож. Слово за сло-во, и мы с ним разговорились. Он устроил меня на ночлег. Позднее мы с ним стали хорошими друзьями. Утром я встретился с председателем сельского Совета Тихоном Прокофьевичем Ковалёвым, с членами сельсовета, активом. Оказалось, что работы, как говорят, непочатый край. Быстро мы распределили роли и дружно взялись за работу. Тихон Прокофьевич знал, что вскоре будет трудиться на другой работе, но в предвыборной кампании принял самое ак-тивное участие. Очень нам помогли и бывшие партизаны – Семен Дмитриевич Чихунов, Артём Иванович Лагута и Леон Данилович Картавых.
В установленный срок командировки я не уложился. Чтобы продлить её, необходимо было позвонить в Вяземский. Такой возможности не представилось, так как очень часты были обрывы на телефонной линии. И всё-таки я остался в Полётном ещё на два дня и довел нача-тое дело до конца.
Возвратился я в исполком в бодром настроении. Отчётный материал принял у меня председатель райисполкома товарищ Журавлёв. Моя предвыборная работа была оценена по-ложительно, и тут же мне вручили новую командировку в село Святогорье. Я возражать не стал: до выборов оставались считанные дни.
До Святогорья добираться было ещё труднее. До Хора я доехал поездом. В этот же день был в Кондратьевке. На второй день добрался до Ямполя (была тогда такая деревня, она просуществовала недолго). Переночевал у деда — основателя села. Утром он проводил меня в путь-дорогу.
Лесная тропа вела меня все дальше и дальше… Уже и усталость давала о себе знать. Солнце перевалило середину неба и начало скатываться к верхушкам сосен. Наконец-то, по-казалась Святая гора, как её тогда называли. Минут через тридцать я был у её подножия. Труден был подъём для уставшего человека. Добравшись до вершины горы, решил отдох-нуть. Сидел на камне, смотрел вокруг, вдыхал полной, грудью чистый воздух… Хорошо вот так посидеть с устатку…
Только вышел на одну из святогорских улиц, встретил знакомого – Романа Борисова, сплавщика Хорского леспромхоза. Пригласил он меня в гости, так и прожил я у него все дни командировки. Роман же и поведал мне историю Святой горы. Когда в девятисотых годах при-были в те места первые переселенцы, они нашли на горе родник: кристально-чистая холодная вода выходила из земли. Переселенцы в большинстве своём были верующими и, как дар бо-жий, восприняли эту находку. Воду эту стали считать святой и гору тоже. Позднее на горе ре-шили построить церковь. Хотя не было в селе ни школы, ни больницы, просьба о строитель-стве церкви была удовлетворена. Теперь уже гора воистину стала святой, а село — Святого-рьем.
В сельсовете меня встретили радушно. За короткое время многое успели сделать: уточнили всех, кто имел право голосовать, подобрали хорошее, просторное помещение, дого-ворились с руководителями лесоучастков о предоставлении рабочим транспорта, чтобы они без опозданий могли прибыть на выборы.
Выборы в Святогорье прошли успешно, празднично. Мне удалось по телефону пере-дать их итоги.
На следующий день по той же горе, по тем же кочкам и болотам пошёл я обратно. На четвёртые сутки добрался до исполкома. Выборные материалы вручил секретарю райиспол-кома. Решил пойти отдохнуть, но на пороге остановила меня рассыльная: вручила телеграм-му.
Читаю: «Поздравляем избранием председателем Полётненского сельсовета. Ковалёв, Чихунов». Сразу мысли роем в голове: как могли избрать председателем, об этом же разгово-ру не было. Поспешил к председателю райисполкома, так как рабочий день заканчивался. По-дал телеграмму. «Придётся поработать», — коротко бросил председатель и вскоре ушёл…
…Ночь у меня прошла в мучительных раздумьях. Ехать, не ехать? Ведь работы непо-чатый край: коллективизацией охвачено только 25 процентов населения, а в секте все 50 про-центов, не изжиты поножовщина и хулиганство, для многих внушает страх бывший белогвар-деец Прохор Королёв.
…..Утром вышел на крыльцо, глянул на голубое небо, вдохнул свежего утреннего воз-духа. Как-то легче стало на душе. Эта утренняя заря показалась мне тогда рассветом моей собственной жизни. И я поехал в Полётное, навстречу трудностям, радостям и победам.
Итак, в 1934 году я приступил к своим обязанностям председателя Полётненского сельского Совета.
Что из себя представляло в то время Полётное – это бывшее волостное село? Распо-ложено оно на широкой равнине, омываемой с двух сторон реками Хор и Кия. На плодородных землях зреет здесь все: пшеница, соя, помидоры, баклажаны, груши, вишни, яблоки.
На правом берегу Кии расположена центральная усадьба колхоза. В 1931 году два-дцать бедняцких хозяйств, в большинстве своем семьи бывших партизан, объединились в колхоз, дав ему название «Партизан-ударник». В 1934 году в колхозе уже насчитывалось 45 хозяйств.
Посреди села была большая площадь, на которой стояла церковь с потемневшими от дождя стенами и крышей. Слева от церкви стояла сельская школа, справа – молитвенный дом секты баптистов, где проповедниками были Тихон Ветров и Игнат Черник.
Не было в селе ни клуба, ни читальни. Негде было проводить сельские сходы. На все село было тогда два велосипеда. Дети старше 12 лет из-за отсутствия средней школы не мог-ли учиться.
Партийной, комсомольской организации тоже не было. С каждой бедой, за помощью, за поддержкой шли полётненцы в Совет. И мы, как могли, и словом и делом разрешали актуаль-ные проблемы дня, в процессе труда искали и находили новые формы и методы работы сель-совета.
В 1935 году образован был район имени Лазо с районным центром Переясловкой. Руко-водители района стали чаще бывать в селах, оказывали на месте деловую и конкретную по-мощь сельским Советам. В новый состав Полётненского сельского Совета было избрано 17 депутатов. Среди них был один коммунист – председатель колхоза, два комсомольца – пред-седатель и секретарь сельсовета, шесть бывших партизан, шесть депутатов от беднейших крестьян и двое от сельской интеллигенции. Коллектив у нас подобрался работоспособный, нам по плечу было решать актуальные проблемы.
Главная наша задача состояла в том, чтобы добиться 100-процентного объединения крестьянских хозяйств в колхоз. Нужно было на практике доказывать ежедневно преимуще-ство коллективного хозяйствования. Это в какой-то мере мы продемонстрировали в период лесозаготовок. Правление колхоза выделило бригаду лесозаготовителей в 60 человек, в по-мощь им отдав лучших лошадей. Возглавил бригаду депутат сельсовета – бывший партизан Семён Дмитриевич Чихунов.
На лесопункте правление колхоза организовало общественное питание. Оставшимся в селе семьям колхозников была оказана необходимая помощь в подвозке дров и сена.
Единоличникам же приходилось часто отрываться от работы, выезжать домой за про-дуктами, задерживаться в селе, чтобы сделать необходимое по хозяйству. В результате кол-хозники неплохо заработали на лесозаготовках, единоличники же получили меньше.
Весной 1935 года в колхоз вступило еще 40 крестьянских хозяйств.
Колхоз организованно вступил в посевную кампанию, своевременно отремонтировали трактора, прицепной конный сельхозинвентарь. Депутаты сельсовета были направлены на самые ответственные участки. Конные сеялки закреплены были за депутатами Степаном Ко-сенковым и Иваном Королёвым. У них дневная выработка составляла 120-150 процентов. На тракторе трудился депутат Владимир Власов, на сеялке – депутат Артём Лагута. Артём Ива-нович Лагута сконструировал освещение тракторной сеялки, в результате чего сеялка работа-ла 20 часов в сутки, дневная выработка составляла 200-220 процентов. С помощью таких са-моотверженных тружеников, как Лагута, колхоз провёл сев в установленные сроки и на высо-ком агротехническом уровне.
До начала сенокоса у нас осталось две недели. Необходимо было в эти дни разрешить насущные для села вопросы.
В помещении сельского Совета созвали сходку. Изба не вместила всех собравшихся, чуть не половина осталась на улице: все понимали, что в такое горячее время зря собирать не будут. Значит, решать будут что-то важное.
Нам действительно необходимо было срочно разрешить вопросы о подготовке школы к новому учебному году и о строительстве клуба.
О положении дел по первому вопросу доложил собравшимся директор школы Иван Ми-хайлович Братыкин. Он говорил о необходимости для села средней школы, о том, что ребята должны заниматься в лучшем помещении. Обратил внимание на то, что секта баптистов имеет вместительный молитвенный дом, а школьники должны учиться в тесноте.
Вслед за директором поднялся депутат Данила Слепенков. Он сказал, что депутаты сельсовета обошли всех членов секты, поговорили с ними о необходимости расширения по-мещения школы, о том, что ребятам нужно получать в родном селе десятилетнее образова-ние. Члены секты не возражали отдать молитвенный дом под школу, а взамен получить дом поменьше.
На сходке так и решили сделать.
По второму вопросу выступил секретарь сельсовета Леонид Эрдман. Он говорил о том, что для села крайне необходим клуб: тогда будет где созвать сход, посмотреть кинофильм, взять интересную и нужную книгу. Он внёс предложение: перестроить под клуб здание церкви.
Это предложение поддержал депутат Леон Картавых. Он подчеркнул, что здание церк-ви стоит неухоженное, окна разбиты, с крыши один за другим исчезают листы железа. Надо взять церковь под контроль, передать под клуб. Такое же мнение высказали Гавриил Власов, Тихон Леонов, Кузьма Улантиков и другие.
Слово попросил председатель колхоза «Партизан-ударник» Тихон Павлович Леонов. Он сказал, что для перестройки церкви с завтрашнего дня может выделить 30 плотников сро-ком на две недели.
Уже на другой день возле церкви кипела работа. Отчётное собрание колхоза по итогам за 1935 год проходило в новом клубе.
Пришла пора жатвы. Урожай выдался на славу. В колхоз «Партизан-ударник» к тому времени вступили почти все землепашцы Полётного. Мы решили организовать уборку урожая так, чтобы одновременно шли жатва и обмолот хлебов. Только что вступившие в колхоз еди-ноличники диву давались, как всё было организовано. Для них уже стал привычным такой по-рядок работ, что сначала снопы укладывали в скирды или на гумно, а только потом приступа-ли к обмолоту. В колхозе же всё было иначе. Жатва обернулась для них праздником – коллек-тивным, жарким, радостным. На ток к молотилке плыли и плыли снопы. Депутат сельского Со-вета Данил Слепенков ловко подхватывал снопы, разрезал и бросал на зубья барабана. Мо-лотилка будто охала от нагрузки и тяжело вздыхала, но стучала-стучала. Колхозницы граб-лями отгребали в сторону солому. Иван Пендик то и дело подставлял мешки, заполняя их зерном. Он тут же готовил зерно к отправке государству.
После того, как был выполнен государственный план хлебозаготовок, правление кол-хоза решило отпраздновать день урожая. Такой праздник организовали в колхозе «Партизан-ударник» впервые.
Около конторы колхоза сколотили помост, поставили столы, скамейки. На торжество прибыли руководители района и председатели соседних колхозов. Были приглашены и неко-торые единоличники.
К 12 часам дня в конторе собрались колхозники. Рядом с ними теснились жители села и даже те, кого не приглашали.
Собрание открыл председатель колхоза Михаил Павлович Леонов. Он поздравил кол-хозников с трудовой победой, назвал имена передовиков, говорил о тех задачах, которые им предстоит решать.
С вниманием выслушали собравшиеся и другие выступления. А потом Михаил Павло-вич приступил к премированию колхозников. Он назвал первым фамилию тракториста, сеяль-щика Владимира Елисеевича Власова. И на севе, и на уборке Владимир Елисеевич добивался наивысших показателей. И вот теперь правление колхоза премирует его отрезом на костюм. Тракторист поднялся на помост, принял премию, хотел что-то сказать, но потом молча пошёл на своё место. Кто-то из колхозников сказал, улыбаясь: «Владимиру лучше вспахать две нор-мы, чем выступать».
На помост поднялся еще один герой жатвы — Артём Иванович Лагута. Принимая пре-мию, он поблагодарил Советскую власть за создание новой жизни на селе.
Председатель колхоза назвал имя Фёклы Слепенковой. За высокие показатели на жат-ве её премировали шёлковым платьем. Радостная Фёкла взяла из рук Михаила Павловича платье, чуть слышно прошептала: «Спасибо!».
Всего в этот день премировали 28 колхозников. Среди них были члены правления Се-мён Дмитриевич Чехунов, Иван Пендик, Александр Щур.
С неплохими показателями заканчивали мы 1935 год. Колхоз «Партизан-ударник» окреп. Повысилась культура села. Регулярно работали клуб, читальня, чаще колхозники смотрели кинофильмы и концерты сельской художественной самодеятельности, открылась средняя школа, работала колхозная парикмахерская.
В зиму 1936 года, как никогда организованно, колхозники выехали на лесозаготовки. Опытный бригадир Семён Дмитриевич Чехунов предусмотрел всё до мелочи. Колхоз «Парти-зан-ударник» стал инициатором социалистического соревнования по досрочному завершению плана лесозаготовок.
Работали мы на лесоучастке «Юмо» Хорского леспромхоза. Вместе с колхозниками в полном составе выехали на лесозаготовки работники сельского Совета: и председатель, и секретарь Леонид Эрдман, и бухгалтер Михаил Горковенко. Наше звено из трёх человек назвали «звено Советов». Так оно отмечалось в записках бригадира и на доске передовиков.
В день звено должно было вывозить на лошадях 12 кубометров леса. У нас же в сред-нем получалось по 18-20 кубометров. А в свой последний рейс Воронок вывез 5,5 кубометра леса. Это был рекорд по всему лесоучастку «Юмо». Работники сельсовета с честью оправда-ли звание «звено Советов».
Колхоз « Партизан-ударник» досрочно завершил план лесозаготовок, стал победителем в социалистическом соревновании. Среди маяков лесозаготовок были названы имена Михаи-ла Королёва, Ивана Королёва, Трофима Красных, Петра Лаевского, Петра Пендика.
И вот уже весенние заботы захватили колхозников. Своевременно отремонтировали трактора, прицепной и конный сельхозинвентарь. Вывезли удобрения. Построили ещё два по-левых стана. Вскоре наши трактористы Владимир Власов и Дмитрий Щур вывели свои тракто-ра в поле. Вслед за ними на пахоту и сев вышло 35 пар лошадей.
Весна выпала как по заказу – тёплая, дождливая. И дожди шли больше всего ночами, а утром свежо и солнышко светит. Настроение у всех было хорошее, и потому часто в поле слышна была песня. Вот идёт босиком по мягкой земле Леон Картавых. Он улыбается, осмат-ривая поле, напевает свою любимую партизанскую песню. Надо сказать, голос у него был хо-роший, недаром колхозники называли его в шутку Шаляпиным. Особенно хорошо пелось ве-черами, после трудового дня. Леон заводил, а вслед за ним вступали Владимир Власов, Данил Слепенков, Александр Щур, Михаил Королёв. И неслась раздольная песня за лес, за речку…
Хорошим выдалось и лето. При солнечной погоде выпадали частые дожди. Озимая рожь на целинных землях вымахала выше человеческого роста. Доброй была и пшеница, она местами полегла от тяжёлого полновесного зерна в колосе.
Когда началась жатва, опустело село: и стар, и мал были в поле. Работали дружно. На полевом стане ежедневно выпускали «боевые листки», в которых призывали трудиться по-ударному, ежечасно помнить призыв – «Труд – дело чести, будь на первом месте!». Передо-вица у нас заполнялась фамилиями тех, кто показывал пример другим, трудился добросо-вестно. А нерадивых перечисляли в последней колонке.
Обмолот мы организовали двумя молотилками. Вместе с жатвой и обмолотом подыма-ли зябь, распахивали межи. Досрочно выполнили государственный план, засыпали семена, выдали зерно колхозникам на трудодни.
Хабаровский облисполком рассмотрел итоги работы колхоза «Партизан-ударник» за 1936 год. Признал его победителем в социалистическом соревновании среди колхозов района имени Лазо и вручил переходящее Красное знамя и денежную премию


Воспоминания   
Туренко     Николая  Ивановича
Я вас ознакомлю с периодом с 1956 года по 1961 год, (апрель месяц). В то время я рабо-тал председателем колхоза «Партизан-ударник». Сменил я председателя колхоза, товарища Беденко Анатолия Петровича. Секретарём парторганизации работал Пендик Владимир, после   него работал Ягальницкий.
Хозяйство было разноотраслевое. Мы в хозяйстве имели КРС, свиней, овец, гусей, уток, кур, пчёл и лошадей.
На фото: Н.И.Туренко в центре.

В то время лошади были основным транспортом: так как на конях выполняли все рабо-ты: пахали, окучивали, подвозили фураж и многое другое.
Животноводство размещалось в ветких сараюшках без всякой механизации. Продуктив-ность скота была очень низкая, надой на фуражную корову первые годы составлял в среднем по 700-800 килограмов на фуражную корову. И только в 1960 году мы получили самый высокий надой молока по краю – по 1500 килограмов на фуражную корову. За что по итогам социали-стического соревнования нам было присуждено первое место по краю. Нам было вручено пе-реходящее Красное Знамя и денежная премия в сумме 1000 рублей.
Следует отметить лучших производственников колхоза: Долгалёва Ф.Д., Королёву Т.П., Левицкую М.П., Симакову А.К., Пендика И.К., Шахпрова О.Е., Щур Н., Рубанцова С.К., Щур Д.П., Новикова А.С., Гуньгова З.В., Лаевского П.Л., Смирнова И.К., Бутузова И., Власова В.Е., Щур Е.Д. Рубанцова В., Королёва В.И. и многих других специалистов – народных самоучек.
В те годы не было специалистов в колхозе: ни зоотехников, ни агрономов.   Вся агроно-мическая и зоотехническая работа возлагалась на практиков, которых назвал выше. Специа-листы приехали позже. Главным агрономом с вышим  образованием в 1959 году был Марченко и зоотехник со средним образованием  Прокопенко Н.Георгиевич.
Техника находилась в МТС (машинно-тракторная станция) и её готовили только к посев-ной. Трактора были в большинстве колёсные. Это была маломощная техника, не сравнить с настоящими тракторами МТЗ, ДТ, С-100.     Размещение скота было в примитивных сараюш-ках.  Только в 1958 году мы начали строительство четырёхрядного коровника на 200 голов с малой механизацией, телятника и свинарника, которые стоят и в настоящее время.
В 1959 году колхоз купил трактора, сеялки и другую сельхозтехнику. Мастерских своих не было, технику приходилось ремонтировать под отрытым небом. Но техника была в хоро-шем состоянии, благодаря добросовестному труду механизаторов.
В колхозе посевной площади было 970 га. Посевная площадь была распределена на че-тыре бригады. Возглавляли их товарищи  Власов В. Е., Королёв В. И., Привалов А. Т., Крас-ных.
Работали, как говорится, с темна и до темна не только руководители, но и все члены колхоза. Хорошо работали, с большой активностью.
К 1961 году в колхозе мы имели 10 автомашин: девять грузовых и одну легковую. Всё это нам позволило оперативно проводить все сельхозработы в колхозе и получать высокие урожаи. В первую очередь, рассчитываться с государством, засыпать семена и распределять на трудодни, которые получали колхозники последние годы. Как я помню, в 1960 году на один трудодень при расчёте давали два килограмма зерна и четыре рубля двенадцать копеек день-гами, кроме того ещё и мёд.
В конце каждого года по итогам работы проводили отчётно-выборные собрания. Эти со-брания проходили с такой активностью, с таким большим накалом, что мест в клубе не хвата-ло. Было много выступлений, само собрание длилось до трёх-четырёх часов ночи.
«…Товарищи, 1975 год является завершающим годом девятой пятилетки, давайте его отметим новыми трудовыми успехами в труде и учёбе!...»
В мае 1961 года по акту была произведена передача материальных ценностей от колхо-за «Партизан-ударник» совхозу.
Бухгалтер колхоза Ковалёв Николай Прохорович.       
Главный бухгалтер совхоза Пойлов Максим Алексадрович.
Председатель колхоза Туренко Николай Иванович.

Трактора: С-80 – два штуки, ДТ-54 – восемь штук, «Беларусь» – три штуки, Т-28 – один.
Комбайны: С-6 – четыре штуки, СК-2,6 – один шт., силосный СК-2,6 – один шт.
Лошади – 62 голов. Конюхи: Юлага И. А.  Картавых.
Крупный рогатый скот – 425 голов, из них коров – 130 голов.
Ульев (пчёл) – 105 штук, ответственный Королёв Михаил Васильевич.
Пчеловоды: Пендик П. М., Горбунов М. К., Королёв М. П., Максименко И. И.
Свиньи – 485 голов, ответственные: Бабиенко Ек. И., Зайцева Анна, Королёва Анна Ан-тоновна, Клянова Ксения Петровна, Шумкова Клавдия, Иванов Иван Николаевич – в дальне-шем работал с лошадьми в совхозной конюшне конюхом.
Автомобили: грузовые – 9 штук, легковые –  один ГАЗ-69, мотоцикл – один.
Телеги: одноконные на железном ходу – 13 штук, пароконные – 6 штук.
Сани простые – десять штук.
Кур – 264 шт., несушек – 228 шт. Ответственная Смирнова В.
Три телятника деревянных, три свинарника двухрядных.
Один: Курятник, коровник четырёхрядный, склад продовольственный,зерновой склад деревяный, дом для изготовления горшочков под рассаду, навес, мастерские, гараж, клуб.
Одна: Мельница для приготовления комбикормов, электростация-мастерская, кузница, овощехранилище, конюшня.
Доклад
Главного агронома Полётненского совхоза тов. Литвиненко П. И.
«О рациональном использовании земельных угодий».
Вопрос о рациональном использовании земельных угодий в совхозе, вынесенный на рассмотрение настоящей сессии депутатов трудящихся, приобрёл особую важность в послед-ние годы в связи с расширяющимся использованием земель суходолов и осушения.
Земля – первоисточник получения материальных благ, она обладает рядом особенно-стей, главным из которых является территориальная ограниченность, независимость. Только от земли мы можем получать основные продукты питания для человека, а также лес и дары природы.
Значение земли для человека трудно переоценить, поэтому бережное отношение к зем-ле, постоянное улучшение её использования задача сегодняшнего дня.
Коммунистическая партия и советское правительство постоянно придают большое зна-чение бережному и рациональному использованию земли. На 24 съезде КПСС была вырабо-тана грандиозная программа рационального использования земель.
«Мы одновременно должны в новой пятилетке сделать большой шаг вперёд в создании такой материальной и технической базы сельского хозяйства, которая поможет в будущем решить проблемы сельскохозяйственного производства, уменьшить зависимость земледелия от стихийных  сил природы» – говорил Л. И. Брежнев.
Комплексная программа охватывает все основные элементы производительных сил сельского хозяйства: его энергетику, рабочие машины, коренное улучшение земли путем хи-мизации, мелиорации и селекции. Эта программа обладает огромными капитальными вложе-ниями, которые составят 129 млрд. рублей, то есть, сколько было вложено в двух предыду-щих пятилетках.
Товарищи!
По состоянию на 1 января 1974 года земельный фонд совхоза составляет 12172 га, в том  числе: пашни – 3470 га, пастбища и сенокосы – 3278 га, под лесом и кустарниками – 3526 га, болота и реки – 1470 га, под дорогами – 143 га, под стройками – 126 га.
Основное производственное направление Полётненского совхоза района имени Лазо – молочно-мясное. Пашни под зерновые – 630 га, технические – 1400 га, под картофель и овощи – 387 га, кормовые – 1117 га.
Имеем в наличие голов скота – 2179 в том числе 814 коров.
Кормов – 3450 тонн:  сенаж – 300 тонн, соевой соломы – 500 тонн, овсяной соломы – 264 тонны, сочных кормов – 4300 тонн, из них кукурузный силос – 2800 тонн.
Установить план продажи государству сельхозпродуктов: сои – 1100 тонн, картофеля - 3600 тонн, овощей – 1100 тонн, молока – 2500 тонн, мяса КРС – 266 тонн.
Удой на фуражную корову – 2600 кг в год.
Среднесуточный привес молодняка – 470 гр.
За последние годы изменился качественный  и количественный состав угодий. Если в  1969 году пашня – 350 га осушенных земель, то сейчас мы имеем 1283 га в пользовании сов-хоза и 980 га на землях госфонда. Для совхоза осушены и коренным образом улучшены сено-косы, за эти же годы пашня стала использоваться более интенсивно. Главным показателем её использования является урожайность. Так картофеля с 45-50 ц сейчас 90-100 ц, зерновые – с 7,8 стали получать 12-13 ц.
В совхозе выросли мастера получения неплохих урожаев отдельных культур. Так карто-фелеводы Петровичей уже в течении пяти лет получают урожайность в порядке 100-112 ц с га. В отдельные годы получают наши земледельцы неплохие урожаи зерновых, кукурузы, но в этом вопросе имеется ещё очень много недостатков. Если взять урожайность зерновых, то она хоть и медленно, но повышается. Так в 1966 году было 8 ц, а в 1973 году – 14,7 ц. Но если го-ворить об овощных культурах и картофеле, здесь ещё мы не научились получать, вернее, обеспечивать устойчивый урожай.
За последние шесть лет мы внесли 32 тыс. тонн органики, такое количество необходимо вносить сейчас за год, когда имеется 450 га картофеля, овощей, кукурузы. Сейчас в этом направлении как будто сдвинулись с мёртвой точки. Сельхозтехника заготовила 30 тыс. тонн, за последние годы совхоз также далеко не полностью обеспечивается минеральными удобре-ниями. Так, если говорить о прошлом годе, то под кукурузу из планируемых 5,6 ц внесено 2,4 ц, и это одна из причин того, что получено по 153 ц зеленой массы. На 1974 год совхоз обес-печен более полно. Мы сможем обеспечить полную потребность в минеральных  удобрениях овощей, картофеля, кукурузы и, если получим вовремя фонды, то зерновые и соя будут обес-печены в достатке.
Важную роль в улучшении использования земли имеет мелиорация, а для наших условий – это осушение.
Товарищи! В 1966 году после Майского пленума в совхозе были составлены мероприя-тия по выполнению решений (где предусматривалась расчистка полей от кустарников, корней, корчей и т. д.) За эти годы в совхозе, особенно на полях Прудковских, было много сделано. Сейчас наш совхоз пополняется бульдозерами и с этого года эта работа должна продвигать-ся.

   

    

    
Список награжденных правительственными наградами с 1965 года


Орден  Ленина: Василенко Дмитрий Яковлевич.



Орден «Трудового Красного знамени»: Вавилов Вячеслав Иванович, Осипенко Иван Павло-вич, Таратенко Татьяна Порфирьевна (доярка), Королёва Анна Ивановна, Привалова А. П., Ру-банцов Н. М., Дурных В. М.


Орден «Знак почета»: Воронов, Суимова Е. И., Щур Дмитрий Петрович (тракторист), Коноплё-ва М. А., Бабиенко Е. Я., Иванов П. И.

 
Медаль «За Трудовое отличие»: Вавилова Елена Серафимовна (главный зоотехник), Хари-тонов Владимир Васильевич, Скоробогатько Александра Ефимовна, Левицкий Владимир Ро-манович, Ряжская Е. Н., Кузнецова Н.П.

Медаль  «За Трудовую доблесть»: Куцелабский Виктор Антонович, Кивайло П. Д., Панков-ский Н. И.


Бронзовая медаль   ВДНХ
(Выставка Достижений Народного Хозяйства) « За успехи в народном хозяйстве СССР»: Михалёв В.Д., Щур Владимир Петрович,  Грида Иван Степанович, Кивайло Прасковья Д.,  Гри-да Нина С.

Знак «Отличник социалистического соревнования сельского хозяйства РСФСР»: Поча-лов Сергей Митрофанович, Олеников Иван Анисимович, Ряжская Евгения Николаевна, Кузне-цова Надежда  Петровна, Долгалёв Дмитрий Филиппович, Улантиков Леонид  Кузьмич, Турен-ко  Н. И.
 

          Долгалёв Д. Ф.                Кузнецова Н. П.                Харитонов В. В.                Щур Д. П.

 

                Трусенков Тимофей Кириллович
Село Петровичи было основано в 1906 году. Первыми его жителями были Авдей Кап-лунов, Савелий Власюк, Василий Максимов и семья Кауровых.
Называлось село до революции (до конца 1922 года) Петровичи-Жуково, по фамилии землеустроителей, которые нарезали участок (Петров и Жуков).
Заселение произошло в 1907 году белорусами, переселившимися из Могилевской гу-бернии, из малоземельных белорусских крестьян и, в значительной части, украинцами.
Переселенцам трудно было жить в тех местах, откуда они приехали, так как огромные земельные массивы были заняты под помещичьи имения, луга тоже были заняты. Помню рас-сказ матери о том, что, если курица перешла дорогу и зашла на землю помещика, то она больше не возвращалась. Забирал помещик. Притеснения вынудили крестьян покинуть род-ные места. И вот потянулись эшелоны с переселенцами на Дальний Восток (раньше говорили на Амур) в поисках свободной жизни. У многих не хватало средств доехать до конца, то есть до Хабаровского края. Они оставались на неосвоенных землях Сибири. В апреле 1907 года на станцию Верино прибыл эшелон. В нём находились и мои родители с тремя малолетними детьми и моей бабушкой (тёщей отца). Из денег был всего медный пятак. С таким же состоя-нием  прибыли и многие другие. Моих родителей приютила ранее прибывшая в Васильевку сестра матери. На первых порах прожили у них до Троицы. За это время построили себе в Петровичах жильё барачного типа и, дождавшись переселенческого пособия, поселились в своём доме. Переселенческое пособие в сумме 300 рублей переселенческим начальником выдавалось не сразу, а от 5 до 25 рублей. Так что невозможно было купить в хозяйство ло-шадь или корову. В последний раз выдали 100 рублей. На них была куплена лошадь, без ко-торой невозможно было жить семье. Израсходовав деньги, жить было не на что. Пришлось идти работать сначала к ранее прибывшим крестьянам, обосновавшимся в Георгиевке, на кор-чевку земли. Нанялись мои родители к жителю Каплунову, заработали 6 пудов муки. А в то время проезжих дорог не было. То, что зарабатывалось или покупалось новоселами в Перея-славке у частных торговцев, приходилось носить на себе по таёжной тропе до места житель-ства. Заработав на первый случай на пропитание, пошли на лесозаготовки. В это время под-рядчик Андрей Фёдорович Фёдоров начал заготовку шпал для железной дороги. За эту работу платили товаро-продуктами. Туда и ушли все трудоспособные мужчины.
Весной 1908 года стали разрабатывать землю. У кого были кони, те соединяли по четы-ре лошади и поднимали целину. Освоили по одной десятине, посеяли гречиху, так как поздно было сеять зерновые. Дальневосточная земля окупила труд и наградила новосёлов на целый год гречневым хлебом.
До 1914 года продолжалась трудовая мирная жизнь: зимой работа на лесозаготовках, летом – на разработке земли. В 1914 году были мобилизованы в царскую армию трудоспособ-ные мужчины, в том числе, и мой отец. Остались женщины, старики, дети. Жизнь ещё больше усложнилась. Скоро стали поступать похоронные. Мне было тогда три года, но я помню, как летом у соседа Горунова на завалине его старшая замужняя дочь Алёна горько заплакала, ко-гда была прочитана бумага с фронта о гибели её мужа Иллариона Никитовича Комарова. Осталось у неё четверо малых детей. Таких случаев было много.
Радовались мы, когда совершилась Великая Октябрьская социалистическая револю-ция. Но началась Гражданская война. На Дальнем Востоке она сопровождалась большими по-трясениями и кровопролитием. Стали создаваться партизанские отряды. Во время Граждан-ской войны население наших сёл активно участвовало в партизанском движении против банды Калмыкова. Кто не был в партизанских рядах, те помогали им продуктами, одеждой, держали с ними тесную связь.
По доносу фельдшера Наялькина, проживавшего в то время в Петровичах, первыми были схвачены и казнены калмыковцами Савва Миронович Власюк, Игнат Тимофеевич Вави-лов. Дома их были сожжены, скот увезён. Сожгли дом и угнали скот у Александра Николаеви-ча Семченко, члена штаба партизанского отряда Бойко-Павлова. Но самого Александра Нико-лаевича взять им не удалось, хотя за ним велась постоянная слежка.
При появлении калмыковцев в селе всё население сгонялось на сход и при запугивании оружием спрашивали о партизанах. Пожилой Харитон Михайлович Слободчиков был избит нагайками и прикладом до потери сознания за то, что сказал:
– У нас нет оружия идти против партизан.
Вспоминается солнечный июньский день 1919 года. Все мужчины и парни, которые не успели скрыться, были собраны на сходку и избиты нагайками и шомполами. Получил солид-ную дозу и Митрофан Васильевич Шандов (проживает сейчас на Оборе). Брат Шандова был схвачен по пути в Марусино и зарублен. Замучен и расстрелян Наум Харитонович Слободчи-ков, у которого была обнаружена винтовка. Сначала его избили, а потом привязали к седлам между коней и поволокли через всё село. Там расстреляли. Время было страшное. Но сло-мить народ бандитам не удалось. Никакие запугивания не помогли.
На долю моего поколения выпала тяжелая участь. В то время я уже пошёл в школу, в первый класс. Первой моей учительницей была Мария Максимовна. Молодая чернявая де-вушка низкого роста и очень добрая. И вот в один зимний день шли занятия. Без всякого пре-дупреждения в класс вошли вооруженные японцы. Правда, скандала они не поднимали, видя наш беззащитный детский испуг, но нам было страшно. Учёба наша проходила с большими перерывами. Не было постоянных учителей. При установлении затишья в села молодая Со-ветская власть посылала учителей. Но государственного бюджета никакого не было, учите-лей нанимали обществом. Собирали сходку и решали вопрос об оплате учителю хлебом кар-тофелем, салом и другими продуктами.      
               
 

Окончание
Топливо для школы и учителям заготавливали родители. Но часто при появлении ин-тервентов наёмные учителя уходили, и мы оставались без учителя. Так продолжалось до полного изгнания с Дальнего Востока японцев и белогвардейцев. При последнем отступлении японцев (февраль 1922 года) были мобилизованы жители Петровичей, Полётного с лошадьми везти японцев в сторону станции Верино. После разгрома под Волочаевкой и освобождения Хабаровска японцам нечего было здесь делать. И они стали поспешно отступать. Нагрузив подводы пулеметами и усевшись в сани, они двинулись в путь. В это время партизанский от-ряд под командованием Румянцева устроил у Соколовки засаду. Когда подошёл обоз, парти-заны открыли огонь и полностью уничтожили японцев. В этом бою погибли командир Румян-цев и возчик Дмитрий Фёдорович Долгалёв, а также Севастьян Михеев, Тарас Василенко, ра-нен Федос Комаров…
…Началась мирная жизнь. Стали возвращаться в село, кто остался в живых. Люди с большим желанием восстанавливали хозяйство. Но длительная война оставила свои следы. Трудно было при разрозненных единоличных хозяйствах бороться с нуждой. Разработанных земель было мало. Не хватало тягловой силы, конных плугов и борон, да и в закромах было пусто. Не было специалистов по изготовлению инвентаря, единственная кузница Ивана Рыся работала от темна до темна. Каждому хотелось отремонтировать плуг, чтобы вовремя вы-ехать в поле. Собирали обрубки рельсов. Вырубали утолщенную часть, делали лемеха, поле-вые планки и прочее. В то время нигде не валялось даже ржавого гвоздя, всё использовалось в хозяйстве.
Стала работать начальная школа. Первый год один учитель вёл все четыре класса. На следующий, 1923 год, уже преподавали две учительницы: сестры Варвара и Анна Порфирьев-ны Даниловы. В школу ходили, в большинстве, мальчики. Многие родители не думали учить девочек. Их учили прясть и ткать, так как без этого тоже было нельзя. Нужно было обеспе-чить одеждой семью. Из самотканого полотна делали и одежду и бельё. Если кто имел покуп-ную одежду или обувь, то одевал её только по праздникам. Все ходили в лаптях. Мальчиков с детства учили их плести. У многих родители были совершенно неграмотны. Только благодаря помощи и шефству надо мной старшего брата, в 1924 году мне удалось закончить четвёртый класс. Таким образом, я оказался в семье самым грамотным, дальше учиться было негде. Надо было работать: корчевать кусты, а зимой трудиться в лесу. В возрасте 14 лет в 1926 го-ду вместе с отцом и старшим братом Захаром я выезжал на лесозаготовки на участок «Ма-тай». В то время Хорского леспромхоза не существовало. Лесозаготовки вёл лесопромышлен-ник Синкевич. Условия труда были очень тяжелые. У нас была сквозная бригада. Мы с отцом валили лес поперечной пилой, а брат вывозил на лошадях на берег реки Матай. Жили мы в наскоро срубленном из сухостоя бараке с жителями Павленково. Было очень тесно. Спали на земляном полу, подстилали еловые лапки. Ростом я был совсем мал, и надо мной смеялись: зачем привёз этого пацана. Но я не обижался. Когда у меня порвались лапти, пришлось сде-лать вынужденный прогул и сплести днём новые, так как в бараке ночью было темно и тесно.
На заработанные деньги купили телегу, веялку и заменили старую лошадь.
Я вспоминаю о своём детстве и знаю, что другим было не лучше, даже хуже. Особенно сиротам погибших отцов, например, Васе Власюку, Ивану Вавилову, Комаровым. До прихода Советской власти в Петровичах не было магазина. За спичками, солью и другими товарами надо было идти в Полётное, где были частные торговые лавки, товары доставлялись контра-бандным путем из-за границы.
На весь район был один врач – в Переяславке и один фельдшер – в Петровичах. Во второй половине 20-х годов больницу из Петровичей перевели в Полётное. Население меди-цинской помощи почти не получало. Свирепствовала оспа, особенно много умирало детей. За-болевание оспой ликвидировали только в 1930 году, когда стали делать прививки.
С первых лет Советской власти село оживилось: был организован кооператив и открыт магазин. В Полётном организовалось кредитное товарищество, которое в рассрочку и напрокат выдавало конные плуги, сеялки и прочий инвентарь. В то время в сёлах не было клубов. Мо-лодёжь проводила свободное время на частных квартирах, устраивали по праздникам вече-ринки, нанимали музыкантов из других сёл, так как в Петровичах своих не было. Временно был оборудован клуб в ветеринарном помещении. Было много участников художественной самодеятельности. Участвовали и пожилые люди. Затем помещение клуба снесли, и только в 1934 году силами молодежи с помощью сельского Совета был привезён один бесхозный дом, поставлен на площади под клуб. В его пристройке находился Петровичский Совет.
В апреле 1933 года в Петровичах был организован колхоз «Прогресс», в него вошли 14 маломощных хозяйств. Организатором колхоза стал Александр Николаевич Семченко. Пред-седателем был избран Тихон Васильевич Терентьев, заместителем – А. Н. Семченко.
1933 год был по всей стране очень тяжёлым. Не хватало хлеба. Люди с весны до ново-го урожая питались травой. Тяжело было начинать весеннюю посевную, не было семян, не хватало транспорта. Отпущенную государством ссуду (семенную пшеницу) перевозили из Пе-реяславки на лодках по Кие. Участвовали в этой работе Тит Антонович Патюпин, Фёдор Васи-льевич Дюбанов и другие. Посевная площадь была засеяна.
Постепенно стали вливаться в колхоз и сдавать свои засеянные участки все крестьяне. В 1935 году все крестьянские хозяйства вступили в колхоз. Урожай получили хороший, и кол-хозники полностью обеспечили себя хлебом и рассчитались с государством. Люди работали с большим сознанием. Был такой случай. Во время уборки снопов колхозники не успели до ве-чера завершить скирду. После тяжёлого трудового дня все разошлись по домам, не подозре-вая, что ночью пойдёт дождь. В полночь дождь стал накрапывать. Председатель и бригадир решили быстро оповестить людей и выйти в поле. Пошли собирать, а колхозников нет дома. Тогда пошли на поле, все люди были там и докладывали скирду.
В 1936 году я был бригадиром третьей бригады. Очень сознательные люди работали. Ударники труда братья Тит и Василий Патюпины скашивали вручную косами с граблями по 1-2,5 гектара. В. П. Чукалов, М. К. Дюбанов пахали на лошадях до 1,5 гектаров вместо нормы в 0,6 гектара. С большим азартом работали подростки, братья Фирсовы, Власовы, братья Яша и Коля Савченко. В настоящее время Яков Петрович Савченко работает в совхозе трактористом и пользуется большим уважением.
Труд наших колхозников был окуплен сторицею. Жить стали зажиточно. Общественное хозяйство возросло. Появилась техника и свои механизаторы.
В зимний сезон лесозаготовок 1936-1937 годов в колхозе «Прогресс» была укомплекто-вана бригада по вывозке леса из 40 человек под руководством Василия Дмитриевича Долга-лёва и послана в Оборский леспромхоз на участок «Кузнечиха». Рядом работала бригада из колхоза «Партизан-ударник» под руководством Трофима Абрамовича Красных. Бригады со-ревновались.
В это время в Хорском леспромхозе держала первенство по краю бригада Касьянова. Подсчитав свои силы и возможности, мы поставили задачу: перегнать передовую бригаду. Создали звенья по три человека. В моем звене работали братья Степан и Василий Комаровы. Самая высокая выработка была в звене братьев Савелия и Фёдора Дюбановых и Ковалёва. В результате тяжелой и упорной работы за четвертый квартал 1936 года краевое переходящее Красное знамя было вручено нашей бригаде. Удержали мы его и в первом квартале 1937 года. Получили на бригаду 2000 рублей премии, а колхоз – сенокосилку. Дирекция Оборского лес-промхоза организовала нам в Сите торжественную встречу. На следующий сезон лесозагото-вок знамя получила бригада колхоза «Партизан-ударник».
Нужно отдать большую дань уважения ветеранам труда нашего села, отдавшим свой труд общественному хозяйству. Среди них Василий Дмитриевич Долгалёв. Несмотря на мало-грамотность, он длительное время работал бригадиром и председателем колхоза. Василий Савельевич Власюк работал бригадиром, а с 1936 года по 1972 год — шофёром. Добросо-вестно трудились в колхозе Степан Игнатьевич Комаров, Яков Петрович Савченко, Дмитрий Яковлевич Василенко, Анастасия Платоновна Миронова, Николай Матвеевич Рубанцов, Елена Леонтьевна Рубанцова.
Мирный труд наших колхозников оборвала Великая Отечественная война. Все мужчины ушли в армию. Остались старики, женщины, дети. Незначительная часть нестроевых тракто-ристов осталась по броне, трактора изношенные, не хватало запчастей. Упорный труд женщин поддерживал фронт. 33 человека из моих однополчан не вернулись с войны, пали на поле боя.
Самые тяжелые годы прошли. Вспоминая прошлое, радуешься нашей теперешней жиз-ни, материальному достатку. Возьмём такой пример. Магазины Петровичей имеют годовой то-варооборот около 300 тысяч рублей на 340 человек населения. Это примерно около 900 руб-лей на душу населения.
Повысилось культурное обслуживание. У нас хороший клуб, регулярно демонстриру-ются кинофильмы, библиотечный фонд насчитывает 6500 экземпляров, на высоте медицин-ское обслуживание, по старости все обеспечены пенсией.
Все это возможно только в нашей, Советской стране, благодаря повседневной заботе нашей Родины, Коммунистической партии о благе советских людей.















С праздником!

Завтра – Всесоюзный день работников сельского хозяйства. Вся наша страна будет че-ствовать тружеников села, каждодневной работой которых создаются богатства народа.
Месяц, в который отмечается праздник, позволяет подвести предварительные итоги в растениеводстве. В летние дни в районе были убраны зерновые культуры. Веринский совхоз провёл уборку за девять рабочих дней и выполнил пятилетний план по продаже зерна госу-дарству.
Черняевский совхоз с площади 1000 гектаров снял по 15 центнеров зерна с гектара. Хо-рошо потрудились работники Марусинского и других совхозов. Большинство картофелеводов в срок и без потерь убрали картофель.
Накануне праздника с трудовым рапортом выступили овощеводы Черняевского совхо-за. Они выполнили социалистические обязательства по продаже овощей, сдали 15000 тонн. На втором месте стоит Веринский совхоз. Он также выполнил план. Хорский откормочный совхоз завершил план подъема зяби и продолжает пахоту.
Сейчас на совхозных полях идёт третья жатва. Каждый день приносит вести о новых передовиках уборки сои. Животноводы района борются за повышение производства молока и мяса. Примером этого служит труд передовых доярок А. М. Лебедевой, Л. А. Корневой, К. Д. Рысиной, А. И. Королёвой, 3. А. Черепановой, телятницы А. П. Дашевской и других.
Могучей силой, поднявшей тружеников села на большие дела, является социалистиче-ское соревнование. Ежедневно оно рождает трудовой энтузиазм, творческую инициативу ме-ханизаторов, растениеводов, животноводов, шоферов и других сельских работников.
В Обращении к партии, к советскому народу ЦК КПСС призвал работников сельского хозяйства сосредоточить своё внимание в социалистическом соревновании на ускорении ро-ста производительности труда, повышении эффективности общественного производства.
Один из главных путей к этому – максимальное использование техники, резкое сокра-щение простоев машин. Партия призывает тружеников села беречь каждый час, каждую мину-ту рабочего времени.

Отвечая делом на призыв партии, работники совхозных полей и животноводческих ферм повышают производительность труда. Об этом свидетельствуют высокие награды.
Десятки тружеников села нашего района награждены Родиной орденами. Среди них до-ярки Веринского совхоза, делегат XVII съезда ВЛКСМ и член ЦК комсомола А.М.Лебедева, К. Д. Рысина, овощевод Лазовского совхоза А. П. Бурдыгина, картофелевод Полётненского сов-хоза И. П. Осипенко и многие, многие другие.
Всесоюзный день работников сельского хозяйства труженики совхозов нашего района, несомненно, отметят новыми успехами в труде. Они приложат все силы к тому, чтобы в оставшееся время направить могучую силу социалистического соревнования на своевремен-ное завершение всех сельскохозяйственных работ.




















              На фото: Село Полётное. На дальнем плане здание управление  Полётненского
                совхоза слева клуб ( Дом культуры ).
100 лет со дня рождения В.И.Ленина

В апреле месяце 1970 года, в старом клубе проходило собрание жителей трёх сёл: Прудков, Полётного и Петровичей, на котором были вручены медали.
В юбилейный год Родина наградила медалью «За доблесный труд в ознаменование 100-летия со дня рождения Владимира Ильича Ленина» тружеников Полётненского совхоза.


1. Аненко Прохор Афанасьевич                35. Почалов Сергей Митрофанович
2. Бутузов Иван Степанович                36. Павлова Клавдия Ильинична    
3. Бабиенко Екатерина Яковлевна                37. Привалова Анна Поликарповна
4. Басенкова Мария Петровна                38. Редванский Павел Афанасьевич
5. Бондик Александр Афанасьевич                39. Рубанцов Степан Кузмич
6. Брикун Полина Исааковна                (тракторист)
7. Воробьёва Екатерина Фрицевна                40. Рыбаков Иван Васильевич
8. Власюк Василий Савельевич                41. Рыбаков Анатолий Максимович
9. Грида Нина Степановна                42. Суимова Евдокия Ильинична
10. Гунькова Тамара Захаровна                (доярка)
11. Дашевская Анисья Павловна                43. Сагирова Газилия Абдуловна
12. Иванов Пётр Иосифович                44. Трусенков Тимофей Кирилович
13. Кузнецова Надежда Петровна                45. Терентьева Анастасия Анисимовна
14. Куцелабский Виктор Антонович                46. Трубников Дмитрий Михайлович      
15. Королёва Анна Ивановна                47. Химченко Николай Дорофеевич
16. Королёва Валентина Петровна                (кузнец)
17. Короткова Лидия Александровна                48. Харитонов Владимир Васильевич
      (зав. детского сада)                49. Шемчук Григорий Емельянович    
18. Краснощёков Михаил Никонович                50. Шилов Владимир Георгиевич
19. Коношенко Владимир Михайлович                51. Шандов Иван Дмитриевич
20. Крещук Николай Иванович                52. Шарова Эмма Фёдоровна
      (зав. гаражом)                53. Щур Дмитрий Петрович
21. Кузьменко Сергей Иванович                54. Юркова Ефросинья Гавриловна
      (шофёр)               
22. Королёв Владимир Васильевич               
23. Королёв Пётр Степанович               
24. Логинов Михаил Степанович               
25. Любин Афанасий Григорьевич               
26. Левицкий Владимир Романович               
27. Новикова Людмила Сергеевна               
28. Орехов Александр Григорьевич               
       (главный инженер)
29. Олейников Иван Анисимович
30. Осипенко Леонид Фёдорович
31. Пастернак Петр Изотович
32. Перетолчин Михаил Васильевич
33. Панковский Николай Иванович
34. Панковская Мария Филипповна

 

12.10. 1974 г.

Любовь к делу
(Животновод о своей работе)

А. Дашевская,
телятница  Петровической  фермы
В Полётненский совхоз я приехала с Украины, где работала в сельском хозяйстве дояр-кой и звеньевой по выращиванию свёклы. Да и здесь, в Петровичах, первое время на парниках выращивала рассаду капусты и помидоров, потом была дояркой. И вот уже одиннадцатый год ухаживаю за телятами.
В работе мне помогает муж Тимофей Степанович Гринчук. На нашем попечении сейчас 118 телят с десятидневного до четырехмесячного возраста, но есть и восьми - и даже девяти-месячные телята.
После откорма их сдаём в другие группы. В августе этого года 40 голов отправили в Марусинский совхоз, где создаётся стадо племенных коров.
Наш трудовой день начинается рано. В пять часов утра, когда над селом стоит ночная темнота, мы уже в телятнике. Чистим помещения, где находятся телята, вывозим навоз, потом начинаем топить печь, приступаем к варке пищи. Варим рис, овсянку, причём самым малень-ким отдельно из очищенного овса, без овсяков. В семь часов утра начинается кормление.
Молоко даём телятам до двухмесячного возраста из такого расчета: до десятидневного возраста:
– пять литров, через десять дней.
– четыре и, соответственно, через такие же промежутки времени три, два и один литр. Молоко перед тем, как поить телят, подогреваем, а летом бидоны с молоком опускаем в коло-дец, чтобы оно не прокисало.
В это же время приучаем своих питомцев к горячей пище, даём куляш, сначала по пол-литра, а 20-дневным телятам постепенно увеличиваем порции.
В 12 часов 30 минут – обед. Опять поим маленьких молоком, старших кормим куляшом, подсыпаем комбикорм и даем воды. Вечером в пять часов снова приходим в телятник. В 18 часов начинается третье кормление.
Старшеньким на ночь подкладываем сена, кстати, утром тоже его даём. Телёнок уже в месячном возрасте начинает есть сено. Комбикорм первое время даем с руки. Один начинает есть, а там и другой за ним следом тянется.
Правильное кормление – это ещё не всё в нашей работе. Нужен и внимательный уход, нужно чувствовать себя, как около детей. Вот, скажем, так – один, глядишь, проворный пьёт много молока, а другой — тихонький, его отталкивают в сторону и молока ему достается меньше.
Вот и следишь за ними, потому что первый переест –  заболеет, а второй недоест – ху-деть будет. Надо, чтобы каждый свою норму съедал. Есть телята и моложе остальных в груп-пе, а резвее. Вот и смотришь, как за детьми, чтобы они не обижали других, а иногда и пересор-тировываешь группы.
Следим, чтобы двери закрывались плотно, и в телятнике не было сквозняков. Пахнуло на телёнка холодом – он заболел. Нельзя допускать сырости. Мы насыпаем свежие опилки в клетки, где живут телята, и утром, и вечером.
Летом из лагеря, где не было клеток для телят и некому за ними ухаживать, к нам при-возили суточных. Таких, однодневных, приходилось поить из соски. Молоко привозили от раз-ных коров, но телята у нас не болели. Мы не допустили падежа. Сейчас малыши получают молоко каждый от своей матки, а поэтому скорее крепнут.
Хлопот с телятами много, но я уже привыкла, вроде бы так и надо. Да и люблю своих питомцев, приятно видеть их крепенькими. Только зайдешь в телятник, они уже бегут к заго-родкам и мычат, радостно как-то становится на душе.
Заботы наши не пропали даром. За девять месяцев привес телят составил 654 грамма на каждую голову, а обязательство мы брали 550 граммов.
Хотелось, чтобы в телятнике было больше механизации. Работа наша пока еще трудо-ёмкая, особенно много приходится переносить пойла.



 
Октябрь 1974 г.

Несмотря на трудности
(Овощевод о своей работе)
               
Иван Павлович Осипенко,
звеньевой – картофелевод  Полётненского  совхоза,
кавалер  ордена  Трудового  Красного  Знамени

В нашем совхозе выращиваются зерновые культуры, кукуруза, картофель и другие овощи. На выращивании одной из основных культур – картофеля – я специализируюсь уже несколько лет, со дня организации совхоза.
В прошлом году мы взяли высокий урожай картофеля, но нынешний год для картофе-леводов выдался сложным. В начале лета шли дожди, а потом началась засуха. Это ослож-няло работу, и только благодаря полной механизации, мы смогли своевременно и на высоком уровне произвести посадку, уход и уборку урожая.
За мной в этом году было закреплено 54 гектара. Мои картофельные участки располо-жены в разных местах. Состав почвы на них неодинаковый. Хорошо унавожен участок, нахо-дящийся около фермы, и второй – вблизи парников, другие несколько хуже.
В прошлом году в селе Петровичи было создано два картофелеводческих звена. Каж-дое обрабатывало по 80 гектаров. В этом году на выращивании картофеля работало три зве-на. В моём распоряжении трактор «МТЗ-5» и необходимые сельскохозяйственные механизмы. Вся площадь, на которой я работал, была занята картофелем сорта «приекульский».
Весной земли под картофель были хорошо вспаханы. Перед посадкой внесли мине-ральные  удобрения – суперфосфат, аммиачную селитру, хлористый калий и перепахали их.
К посадке картофеля приступил 5 мая. В рядки при этом снова вносили те же удобре-ния.
В июне, когда поднялись растения, приступил к обработке полей. В течение летних ме-сяцев в июне-июле провёл четыре культивации. Поля были очищены от сорняков, и ботва развивалась дружно.
28 августа в совхозе началась уборка картофеля. На уборке работало шесть комбай-нов. Один из них я водил на своем тракторе «МТЗ-5». На отдельных участках был взят непло-хой урожай.
Несмотря на трудности этого года, на девяти гектарах, около фермы, снял по 130 цент-неров с гектара. На участке у парников с 10 гектаров – по 110 центнеров. Общий урожай со-ставил 90 центнеров с гектара. Всего мною выкопано 320 тонн. Большую помощь совхозу ока-зали студенты из отряда «Дружба».
На будущий год необходимо дать земле больше органических удобрений. В совхозе планируется под картофель внести компост, и это надо сделать обязательно. На днях бюро крайкома КПСС и исполком краевого Совета приняли постановление «О мерах по усилению темпов вывозки на поля совхозов и колхозов органических удобрений под урожай 1975 года». Нашему совхозу необходимо включиться в эту работу.
Семена под урожай будущего года мы засыпали в полном количестве и качественные. Сейчас я занимаюсь ремонтом картофельного комбайна.

 
 
На фото сидят слева направо: Красных Евдокия Филипповна,  Голубец, Голубева Сукле-та Макаровна, Фалендуш Татьяна Кондратьевна, шофёр Лагута Сергей Артёмович, Панкова Ксения Петровна, Кузьмина Екатерина  Ивановна.

Стоят: Кирпичёва Татьяна Прохоровна – звеньевая, Дурных Вера Мефодьевна, Миро-ненко Екатерина,. Баранникова Устинья  Моисеевна (1912 г. р.), Довгалёва Зинаида Да-ниловна.









Выбор
Ольги
Ошкиной               
          
     В. Смирнов               

   Ольги Ошкина считает, что в жизни ей повезло дважды. Первый раз еще в школе, когда она неожиданно для подруг-одноклассниц нерушимой категоричностью объявила, что вместе с ребятами будет изучать трактор. Ее отговаривали. Преподаватель по механизации  Геннадий Антонович Бондарев (сейчас он инженер по эксплуатации в совхозе) тоже отговаривал, но внимательно присматривался к девочке А Ольга приводит свои доводы:
     - Отец  у меня кто! Тракторист. Если потребуется- поможет. Да и наши ребята всегда рядом. В конце концов, работают ведь девушки с техникой. И еще как работают!
     Вместе с одноклассниками Владимиром Кореневым, Геннадием Черниковым и другими Ольга стала изучать трактор.  К концу года вместе с аттестатом вручили ей новенькое удостоверение на право управление сельхозмашинами.
      В тот же год Оле повезло вторично. Директор Полетненского совхоза  Г.Г.Корнев, еще раз просмотрев документы, выданные самим же хозяйством, повел разговор серьезно.
   - Выбор твой одобряю. Выделим трактор…
   И Ольга Ошкина стала совхозным механизатором. Уже в первую свою уборочную, в прошлом году, девушка отличилась на вывозке зеленой массы кукурузы к местам силосования. Выработка у нее была ничуть не хуже, чем у опытных механизаторов. Зимой тоже дел хватало- ремонтировала технику, выполняла различные хозяйственные работы.
   А сколько времени приходилось отдавать комсомольской работе! Ребята избрали Ольгу в комитет ВЛКСМ. Как другие активисты, была озабочена Ошкина проблемами организации досуга молодежи. Всех проблем и не перечислишь. Молодежь ведь сейчас становится главной силой в хозяйстве, она- его завтрашний день.
    Радует Ольгу, что с каждым годом все меньше юношей и девушек покидает село. Ребятам доверяют самые ответственные участки работы, руководители совхоза стремятся  создать им все условия. Сергей Иванов, Владимир Королев, Сергей Химченко, Геннадий Черников…  Можно назвать еще не мало имен, чья трудовая биография началась в родном селе. Видя к себе настоящее отношение, ребята стараются и трудиться по настоящему. Вот Володя Королев. Односельчане избрали его депутатом сельского Совета, недавно за высокие производственные показатели премировали Володю путевкой на ВДНХ СССР.
      К слову сказать, молодеет не только Полетное. Все больше вчерашних сельских школьников вливаются в трудовые коллективы Черняевского и других совхозов. Факт сам по себе отрадный и довольно примечательный.
    Но вернемся к Ольге Ошкиной. В нынешнем году ей выделили новенький МТЗ. И дело доверили ответственное- уход за долголетними культурными пастбищами. В нее верят.
                В.Смирнов.   Газета «Ленинец»



























               
                На фото (слева на право): Геннадий Черников внук Ивана
Игнатьевича Черникова - тракториста с другом
Виктором Щур.


 

 

 

 

Май 1974 г.

Клад нашли
               
– А у нас вчера нашли денежный клад, – сообщили ребята 5 мая 1974 года, приехав в школу.
– Вот, смотрите, какие там деньги были. – И показали бумажную купюру.
– Кто же нашёл этот клад
– У нас живут пенсионеры Подорожнюки. Вот они и нашли деньги. Да часть их уже раз-дали соседям.
Мы встретились с Евстафием Кирилловичем и Александрой Яковлевной Подорожнюк. Они и рассказали:
– На этой усадьбе мы живём более двадцати лет и ничего не обнаруживали. А вчера пашем огород и из-под плуга вывернулся патрон пушки. Вот он, смотрите.
И действительно, это была гильза японской пушки семидесятипятки.
– Она лежала вот на этом месте. Здесь раньше был сарай для скота. Мы его сломали, и место заняли под огород. В этом доме раньше жил самый богатый человек в Петровичах – Бедник. Его выслали как кулака. Не так давно приезжал его сын из Хабаровска и приходил по-смотреть на усадьбу отца. Зайдя во двор, он проговорил:
– Смотри-ка, отцовский дом ещё цел!.
– Вероятно, его что-то беспокоило, а может, что-либо и знает о тайниках отца, – замети-ла Александра Яковлевна, –  но при чужих людях рыться неудобно.
– Покажите, пожалуйста, деньги, – попросили ребята. Владельцы клада развернули тряпочку.
– Первый раз видим старинные деньги, – проговорили ребята.
Многие поистлели и рассыпались при выколачивании из патрона. Лишь небольшая часть сохранилась неплохо. Неудивительно. Ведь они пролежали в сырой земле более сорока лет. Гильза была закрыта деревянной пробкой в два сантиметра толщиной, которая преврати-лась в труху.
Деньги все бумажные. Одна, две и пять копеек с пояснением: имеют хождение наравне с медной монетой. Пятьдесят копеек – наравне с разменной серебряной монетой. Год на них не указан. Двадцатипятирублевки 1918 года, Краткосрочные обязательства государственного казначейства 1 мая 1910 года действительны на один год, купон билета 1919 года и много поч-товых марок по 19, 15 копеек, на обороте которых написано: «имеют хождение наравне с раз-менной серебряной монетой».
А ещё нас заинтересовала сдавленная, сильно разрушенная записка. На ней прочитали первое слово «…убит 1920 года…». Нас это взволновало.
С течением времени секрет записки раскрылся. Оказалось, это удостоверение выдано сельским Советом Беднику в том, что была убита его корова по каким-то надобностям.
   Товарищи! Будьте внимательны ко всему. Чердаки, сараи и окрестности старых уса-деб могут хранить в себе неведомые тайны. Люди тревожного времени прятали не только деньги, но ценные вещи, документы, которым сейчас место в музеях.