Три шага в неизвестность - 42

     Мощный снегоход «Ямаха» резво бежал по снегу, таща за собой большие удобные сани. Толмачёв сидел в санях, прикрываясь от встречного потока воздуха наброшенным спереди тулупом. Можно было бы разместиться на сиденье за спиной у водителя. Так было бы теплее. Но Данила сказал, что не любит, когда ему дышат в затылок.
     Скомканное прощание с Дашей бередило душу. Антон старался не думать об этом. Потом всё станет на свои места, когда он вернётся. А сейчас надо думать о предстоящем деле. И он стал настраиваться на другие мысли. План предстоящих действий вновь стал прокручиваться в его голове. Однако это длилось недолго.
Сразу за деревней на пути снегохода стояла на лыжах знакомая невысокая фигура. У Антона от недоброго предчувствия ёкнуло сердце. Данила притормозил, и бросивший в снегу лыжи Чика бесцеремонно ввалился в сани.
     - Трогай, детинушка! – крикнул он Даниле.
     Тот резко рванул и помчался по снежной целине на высокой скорости. Антон понял, что угодил в ловушку. Мысль заработала быстро. Ещё не поздно было спастись. Деревня совсем близко. Вывалиться из саней на мягкий снег не страшно даже при таком быстром движении. Он метнулся к краю, но Чика тут же цепко схватил его.
     - Куда ты, Игорёк Владимирович? Не нравится моё общество?
     - Да пусти ты! – Антон попытался вырваться.
     Чика приставил к горлу нож так, что острый кончик вонзился в кожу.
     - Сиди, фраер, и не дёргайся. Порежу как барана.
     Антон смотрел в его холодные безжалостные глаза и понимал, что угроза – не пустой звук. При малейшей попытке оказать сопротивление матёрый бандит с лёгкостью проткнёт его горло. Значит, надо сидеть тихо. Сделать вид, что испугался, сдался, смирился. И ждать удобного момента. В правом кармане полушубка лежит заряженный «Бульдог». Рано или поздно внимание уголовника притупится. Он потеряет осторожность. Вот тогда и можно будет преподнести ему сюрприз.
     - А если буду сидеть тихо, ты меня не убьёшь? – спросил Антон.
     Чика ухмыльнулся.
     - Может, и не убью. Если правильно ответишь на мои вопросы.
     - Спрашивай.
     - Спрошу. А пока захлопни пасть и не раскрывай без моего разрешения.
     Он для убедительности больно кольнул ножом в горло. Побежала кровь. Антон закрыл глаза, пытаясь успокоиться. Он досадовал на себя. Ведь убеждал Дашу, что всё просчитал и предусмотрел, а такие важные и явные моменты не учёл. Первая глупость: согласился ехать с Данилой. Вторая: поддался на хитрости Чики и фактически раскрылся перед ним. Но теперь пенять и сетовать было поздно. Теперь ему требовались хладнокровие и осторожность. В кармане – револьвер. Значит, не всё потеряно.
     Снегоход с прицепленными к нему санями продолжал мчаться по снежной равнине, минуя лесные прогалины, перелесья и степи. Когда в очередной раз путники оказались на узкой и длинной прогалине в лесном окружении, Чика вдруг пронзительно свистнул. Данила сбросил газ и плавно остановил снегоход.
     «Ну вот, сейчас всё решится, - подумал Антон. – Только бы этот тип убрал нож от горла».
     И Чика убрал нож. Выпрыгнув из саней, скомандовал:
     - Вылезай, чинуша. Приехали.
     Антон торопливо сунул правую руку в карман… и похолодел. Револьвера не было. Чика зло расхохотался.
     - Ты что-то потерял, Игорёк? Уж не это ли?
     Он поднял руку, показывая револьвер. Демонстративно крутнул барабан, проверяя наличие патронов. Довольно хмыкнул. Потом вытянул руку, направляя ствол Антону в лоб. Данила слез со снегохода и подошёл к подельнику. Вид у него был растерянный. Он морщил лоб, словно пытаясь что-то уяснить для себя.
     - Ну что, Данилка, сможешь замочить этого фраера? – весело спросил Чика.
     Данила немного помялся и вдруг решительно заявил:
     - А что – я могу. Запросто. Давай ливарверт.
     Чика с прищуром посмотрел на него и ухмыльнулся.
     - Ишь прыткий какой! Револьвер ему давай.
     Данила обиженно надул губы.
     - А чего? Не доверяешь, что ли?
     - Ладно, не дуйся. Доверяю, - успокоил его Чика. – Только ведь ты сдуру пальнёшь ему в грудь. А у Игорька там ксива и кошель с баблом.
     - Так ведь я могу и в голову стрельнуть.
     - А в голове у него пароли от банковских карт. Вот когда он нам их расскажет, тогда и прикончишь его.
     - Стреляй, - сказал Антон. – Ничего я тебе не скажу.
     Отчаянное, безысходное положение придало ему смелости и твёрдости. Терять было нечего.
     - А куда ты денешься? – Чика вновь расплылся в ухмылке.
     - Я-то никуда не денусь. Здесь останусь. Мне один чёрт подыхать.
     Чика перестал ухмыляться.
     - Подохнуть можно по-разному, - сказал он зло. – А пароли ты мне назовёшь. Начну от тебя по кусочку отрезать, всё выложишь как есть.
     - А если совру? Как проверишь?
     - Я чувствую враньё.
     Он вынул из кармана нож и стал надвигаться на свою жертву.
     - Ну что, сразу скажешь или поиграем в гестапо?
     Антон попятился от него.
     - Да ты не Чика. Ты – Чикатило.
     - Ну-ну, поговори, - процедил сквозь зубы уголовник, продолжая медленно наступать.
     Данила вдруг резко двинулся за ним и с размаху ударил огромным кулаком по голове. Чика упал на колени, тяжело мотая головой. Толмачёв бросился к нему, но слегка пришедший в себя бандит поднял на него револьвер. Данила ударил ещё раз. Чика уткнулся носом в снег, успев нажать на спусковой крючок. Громыхнул выстрел. Пуля ушла сквозь густые ветки пихты, стоящей у Антона за спиной. А сам он стоял словно вкопанный, с трудом начиная понимать, что чудом избежал смерти, но ещё до конца не веря в это.
     - Ты пушку-то свою забери, - сказал Данила, возвращая его к реальности. – Не ровен час, очнётся.
     Антон торопливо поднял револьвер и сунул в карман. Кивком указав на Чику, спросил:
     - Что с этим будем делать?
     Данила с ненавистью посмотрел на поверженного врага, полтора года помыкавшего им.
     - А что с ним делать? – мрачно отозвался он. – Добить эту тварь – и дело с концом. Только надо оттащить его в сторону от пути. Здесь наши изредка ездят, могут увидеть.
     Он наклонился, чтобы ухватить Чику за ворот полушубка. Но тот вдруг резко повернулся и взмахнул рукой. Блеснуло лезвие ножа. С удивительной для увальня ловкостью Зотов отпрянул назад. Однако кончик клинка успел достать его, прочертив на левой щеке длинную борозду, из которой побежала кровь. Разъярённый Данила ударил врага ногой в челюсть. Чика выронил нож и обмяк. Проваливаясь по колено в снегу, Данила потащил его в лесную чащу. Оттуда стали доноситься глухие удары.
     Антон вдруг испытал приступ дурноты. Совсем близко за стеной деревьев сейчас убивали человека. Мерзкого, подлого, жестокого, но – человека. И он этому не воспротивился, не остановил палача. А разве в данной ситуации у Данилы был выбор? А у него самого? Антон понимал, что оставлять Чику в живых было ни в коем случае нельзя. И он не имел права осуждать Зотова, взявшего на себя эту неприятную миссию. И разве ему, Антону Толмачёву, не приходилось стрелять в людей? Он тоже мог стать убийцей. Вся разница лишь в том, что ему ни разу не удалось попасть.
     Данила вернулся. Стал рядом, глядя исподлобья.
     - Сдашь меня? – спросил угрюмо.
     - Не сдам, - сказал Антон. – Не вижу надобности.
     - Грех на мне, - продолжал Данила, словно не слыша его. – Бес попутал. Вон тот, - он кивнул головой в ту сторону, куда только что уволок Чику. – А грех искупить полагается. Я теперь в Глухарях как прокажённый. Никто напрямую не обвиняет, но все сторонятся. Тебе, поди, уже рассказали про Захарку?
     - Я не сдам тебя, - повторил Антон. – И ни про какие истории слышать не хочу. Ты меня от смерти спас.
     Зотов свесил голову.
     - Бога благодари, - сказал чуть слышно. – Это он спас твою жизнь. И мою душу. Вразумил меня, непутёвого. А властям я сам сдамся. Вот доберёмся до Матвеевки – я прямиком к участковому.
     - Послушай, Данила! – взволнованно заговорил Антон. – Не делай этого. Ты себе жизнь сломаешь и мне навредишь. Лучше искупи свой грех добрыми делами.
     Данила подозрительно посмотрел на него.
     - Стало быть, и за тобой грешки водятся, коли властей сторонишься?
     - Нет, не водятся. Просто мне со своими бесами разобраться надо. А они покрупнее Чики будут. И пострашнее.
     Зотов зачерпнул пятернёй пушистый снег, стёр им запёкшуюся на щеке кровь. Молча направился к снегоходу. Антон занял своё место в санях. Весь путь до Матвеевки он не мог успокоиться. В последние полтора месяца его жизнь стала богата на опасные приключения. До сих пор ему везло. Сколько это везение будет продолжаться? Куда он едет? Зачем едет? На что рассчитывает? Ещё не поздно отказаться от своих планов и вернуться к любимой женщине. Недавнее происшествие показало, насколько всё может быть серьёзным и страшным. А что, если это – последнее ему предупреждение?
     Но также он понимал, что, вернувшись, признает своё поражение. И это поражение будет изо дня в день отравлять ему жизнь.

     Добравшись до Матвеевки, Антон простился с Данилой, ещё раз попросив его не делать глупостей. После этого на полуденном автобусе поехал в город.