Младенец

Косой с Паленым чифирили. Весь барак завистливо смотрел куда угодно, кроме них. Так поставлено на строгом. Не посчитали нужным позвать, сиди и глотай слюни втихаря. А хорош был чифирь у них! Из краснодарского чая, да на дровах сделанный, да с рыбкой сушеной... Запах даже голову кружил.
- На выход все! Быстро, быстро!
Ого, сам Дура приперся (начальник оперчасти).
- Ты, начальник, не шебурши, мы распорядок свой знаем. Личное время у нас.
Спокойно сказал подобревший Косой.
- Давай все в ленинскую комнату, баптисты приехали.
- Так бы сразу и сказал!
Все оживились, засуетились и быстренько спустились на первый этаж. Там уж на сцене баптюганы эти свою лабуду раскинули, но все смотрели по углам, где баулы ихние стояли. Жирно всегда привозили. Можно и о Боге поговорить умно с ними за это. Но в этот раз необычно все было. Женщина с ними была. Молодая, тридцать-тридцать пять. С младенцем на руках. Сидела тихонько в сторонке, да младенчика покачивала.
Ну, вот, началось. Сначала будут лапшу какую-то вешать, потом споют, потом книжки дарить начнут, а затем лишь перейдут к раздаче того, что привезли. Ладно, подождем. Так все и вышло.
Так, да не так. Как стали петь они на сцене, начала женщина младенца своего перепеленывать. Открыла сумку, размотала ребенка (девочка оказалась) и что-то там делает с ней.
И тут вдруг Паленый, шестая ходка на нем, клейма ставить негде, подходит как-то боком-боком к женщине и младенцу. Мент молодой, что там стоял, так и продолжал стоять почему-то. А Паленый стоит согнувшись весь, подрагивает. Все на них уставились.
- Мил девушка, дай-ко мне младенчика подержать. Никогда не держал на руках.
А у самого слезы текут. Тут, думаем, и конец всему, но вдруг женщина протягивает зеку с тридцатилетним стажем своего младенца. А тот берет его неловко, неумело, но как величайшую ценность  и нюхает. А слезы все текут. Тут как-то вдруг очередь образовалась подержать младенчика. Передают из рук в руки бережно. Женщина смотрит, но стоит молча. Вот вернули ей девочку. Она запеленала ее. А все зеки ошеломленно и тихо к выходу пошли, не взяв даже ничего из того, что баптисты привезли.
Косой с Паленым еще чифиря заварили, да теперь на весь барак. Молча передавали алюминивую "зечку" по кругу.
- А ведь она молоком, домом пахнет. Чем-то еще... не могу сказать.
- Ну и молчи, дурак.