Коршунов П. И. Артёмово - Петербург

АРТЁМОВО – ПЕТЕРБУРГ ©
Коршунов П.И. 
       ...

Повесть о внутренней жизни деревни, деревенских обычаях, коллективизации, организации колхозов, о переходе от частной  собственности к коллективной. О переживаниях  простых  людей, о пугающей неизвестности новых реформ. О времени Великих строек. О военном времени. Снова переход от социализма к капитализму.  О судьбе  рядового  российского  человека.
       ...

ПРЕДИСЛОВИЕ

Родился в деревне. Образование семь классов.  Коллективизация, образование колхозов, со всеми  сомнениями и переживаниями неизвестности. Время Великих строек: канал Москва-Волга, Московское Метро, Днепрогес – времена кинофильма «Волга–Волга». Отец в 37-м  году репрессирован–десять лет лагерей, (строили жел. дорогу в тундре). Война, и на том закончилась моя учёба. Участник ВОВ. Стрелок, пулемётчик, радист. Старший сержант. Демобилизовали через шесть с половиной лет, с задержкой на полтора года после постановления СНК о демобилизации, из-за  сложной  военной  обстановки. Первый и последний отпуск через пять лет на  десять суток. После демобилизации сложности перехода на  гражданскую жизнь–выбор пути. Поступил  на  предприятие в качестве рабочего,  где проработал 46 лет, как говорят на одном стуле. Высшая форма  допуска к специальным работам. Загран-командировки, при существенном несоответствии анкетных данных, (как-то беспартийность, отсутствие высшего образования и вдобавок из репрессированной семьи),  без каких-либо протеже. Более десяти моих учеников, начиная с армейской службы, на гражданской работе и даже заграницей. Почётный строитель Комсомольска-на-Амуре. Печатные статьи в технических журналах.  Мои работы экспонировались и отмечены медалями ВДНХ СССР. Некоторые работы отмечены в энциклопедиях, в нескольких научно-технических журналах и книгах московских и зарубежных авторов. Всему этому я обязан ВНИИТ-у, его учёным,  конструкторам, высококлассным  рабочим, инженерам, у которых я учился, с кем имел честь прожить не всегда простых и лёгких 46 лет.
Выражаю особенную благодарность В.В.Зеленовой за «подталкивание» к написанию и определению названия этой книги. Особая благодарность за добрые советы и поддержку духа при написании  книги  уважаемым к.т.н.В.Б.Иванову, Т.М.Ляховой, С.А.Хлусевичу,  Б.М.Певзнеру, А.В.Бурцеву, Л.М.Вовси,  уважаемому штурману эсминца «Гремящий» – участнику  ВОВ, доктору  в.м.н.–А.Л.Лифшицу.  Моему другу и участнику ВОВ, к.т.н.– Д.А.Сафьяну, главному конструктору «Бурана».
Особая благодарность моему армейскому командиру и другу, тогда капитану, генералу Листопадову, практически определившему мою будущую линию  жизни ещё в те далёкие тяжёлые военные годы.
Всё написанное, то, что сохранилось в моей памяти, без применения интернета, по случаю его отсутствия у меня, поэтому могут быть неточности в названиях песен или дат. Что касаемо событий текущего времени написал, извините, так как я его воспринимаю, без прикрас или лести.
Рядовой России П.Коршунов. 2010-2011 года. СПб.
    ...

ОГЛАВЛЕНИЕ

Глава 1  Вот моя деревня
Глава 2 Времена года
Глава 3  Артёмово
Глава 4  Школа
Глава 5  Новая деревня
Глава 6  Первые трактора
Глава 7  Испытания
Глава 8  Первая мировая
Глава 9  Первая ёлка
Глава 10  Деревенский быт
Глава 11  Мальчишки
Глава 12  Козин, Лещенко, Ребров
Глава 13  Наши  мужики
Глава 14  Барыково – Овечкины
Глава 15  Деревенские края
Глава 16  Сердитая глава
Глава 17  Универсальный комбинат
Глава 18  Пелёда
Глава 19  Крутые перемены
Глава 20  Ссылка
Глава 21  Деревенское наследство
Глава 22  София – 1960-й год
Глава 23  Деревенская жизнь
Глава 24  Гроза – 1941-й год
Глава 25  Кашин
Глава 26  Прощай детство
Глава 27  «Группировка»
Глава 28  Коротких  войн не бывает
Глава 29  Начальник  связи.  Ветераны
Глава 30  Друзья  однополчане
Глава 31  Рядовой  Листопадов               
Глава 32  ВНИИТ-вступление в новую жизнь      
Глава 33  Этапы Большого пути
Глава 34  Становление после войны
Глава 35  ВНИИТ – время и люди
Глава 36  Случайная  встреча
Глава 37  Судьбы
Глава 38  Последняя работа Б.Берлина
Глава 39  ПТС – «Лотос»
       ...
 


                ВОТ  МОЯ  ДЕРЕВНЯ… 

   Родился в семье третьим 25 июня 1927 года в довольно глухой деревне, хотя и в центре России, в двухстах километрах от Москвы. Вдалеке от больших дорог, между двух рек: Волга в десяти километрах и её приток Медведица в семи километрах. На Медведице паромная переправа, точь-в-точь как в кинофильме «Волга-Волга». Деревня  Артёмово – полнокровная деревня в семьдесят два дома и три посада. В деревне начальная школа до четвёртого класса. Посередине деревни пруд и на берегу магазин,  по нынешним меркам - супермаркет, с двумя отделениями. В одном всё от конфет,продуктов питания до одежды, обуви и бытовой техники. В другом: от хомутов и  лопат до дёгтя и керосина. 
Пожарная команда с пожарной машиной, экипажем и пожарным сараем. Пожарники, свои же, по-совместительству. Раз в месяц проверяли технику с выездом и учебной репетицией. Для нас мальчишек это было настоящее зрелище, когда упругая струя била на большое расстояние и поливала крыши магазина и соседних домов.
Возле каждого дома, в обязательном порядке противопожарная бочка с водой и это свято соблюдалось. За всё время в деревнях не было ни одного пожара и лишь во время  «перестройки» и всеобщей «демократии» - безответственности, сгорела конюшня вместе с лошадями. Горели скирды с заготовленным сеном на зиму, для скота.  До войны это назвали бы вредительством (был тогда такой термин) и правильно бы сделали. Кстати, в деревне около двадцати прудов, разного назначения и каждый пруд имеет своё имя.
        Пруды  разумно  расположены  и  около  конюшни  и  коровников.  В  этих  прудах  зимой  и  летом  поили  скот  и  близко  вода  на  случай  пожаров.  Зимой  на  берегу  ставили  длинные  корыта,  в  которые   ведрами  наливали   воду  из  проруби,   вручную,  так  как  электричества  и  механизации  не  было.  К  корытам  пригоняли  коров  и  лошадей  на  водопой.  Проруби  в  основных  прудах  обязательно  и  регулярно   чистили,  после  каждой   ночи,  и  эта  работа  не  была  пущена  на  самотёк,  а  была  чётко  организована,  обеспечивая  доступ  к  воде  на  случай  пожаров.   Летом,  у  нас  мальчишек,  были  излюбленные  пруды,  из  которых  мы  не  вылезали,  как  водяные,  до  посинения  губ.  Искупавшись  в  одном – шли   в  другой.  В  некоторых   вода  была  жёсткая,  а  в  других  мягкая,  в  прудах  с   мягкой  водой,  бабы  полоскали  бельё.  (Понятие  «бабы»  не  носило  унизительного  характера,  так  же  как  и  «мужики».)  Важное  место у  ребятишек  пруды  занимали  зимой.  Это  были  наши  культурные   и  спортивные  центры.  Места  у  нас  равнинные  и  горки   в  большом  дефиците,  поэтому  у  прудов  с  более-менее  покатыми  берегами  собиралась  вся  деревенская  ребятня,  и  катались  кто  на  чём  может:  на  санках,  на  самодельных  лыжах,  на  досках  а  старшие  парни  «угоняли»  конские  дровни  от  близлежащих  домов,  поднимали  оглобли  вверх,  устраивали  кучу-малу  и  это  «сооружение»  неслось  вниз  под  горку,  теряя   пассажиров,  кто  плохо   зацепился,  не  удержался.  Потом  дружно  закатывали  дровни  в  горку  и  снова  куча-мала.  Можно  представить  себе  эту  картину…  Приходили  домой   все  извалявшиеся  в  снегу,  снег  в  рукавицах,  снег  в  валенках,  намёрзший  снег  на  рукавах  плохоньких  пальтишек.  С  одеждой  деревенских  ребятишек   выручал  дядя  Ганя  Суриков.  Он  был  хороший  портной  и  выкраивал,  перешивал  из  старой  одежды,   у  кого,  что  было,  обшивал  всю  деревню  бесплатно  и  это  было  спасеньем,  так  как  новую  одежду  для  ребятишек  покупать  даже  не  помышляли.   А  лыжи   и  коньки  делали  сами.  Покупные  лыжи  или  «снегурочки»  (были такие  коньки) – это  несбыточная   мечта,  могла  только  присниться  в  хорошем  сне,  так  как  купить  было  не  на  что.  Лыжная  технология  была   отработана:  подбирали  две  подходящих  доски,   старое  решето  для  муки,  с  прорванной  сеткой.  От  решета  брали  обечайку,  (деревянный  обод),  резали  его  на  четыре  части  и  получали  загнутые  носы   для    четырёх  лыжин.  К  доскам  приколачивали  носы,  ремни  и  лыжи  были  готовы.  Ну  а  если  кто  ещё  прорежет  желобки  вдоль  доски  снизу  полукруглой  стамеской,   как  у  настоящих   лыж,  так  это  вообще  «фирма». И  вперёд  на  горки!               
В  начале  зимы,  когда  установится  чистый  и  ещё  ненадёжный  лёд,  была  такая  рискованная   традиция,  называлась  она  «МЯТЬ  ПОДУШКУ». Это  человека  три-четыре  смельчаков  становятся  на  берегу  в  шеренгу  и  по  команде  бежали  к  другому  берегу. Лёд  перед  шеренгой   вздымается   волной,  и  нужно  не  мешкая  забегать  на  гребень  ледяной  волны.  Если  кто  промедлит,   возникала   угроза   провалиться,  так  как  во  льду  образуются  трещинки.  Редко  случалось,  но  проваливались  и  тогда   говорили:  «Петька  закупался»,  а  дома  обеспечена  порка.  Подушку  мяли  на  «Матвеевом»  пруде,  в  центре  деревни,  у  магазина,  т.к. он  не  широкий  (метров  пятнадцать)  и  не  глубокий.  «Закупавшемуся»  подавали  шест,  вытаскивали  и   галопом  домой,  пока  не  озяб,  и  не  обмёрзла   одежда.  Когда  устанавливался  надёжный   лёд,   начинался  сезон  коньков.  Коньки  тоже  делали  сами. Из  деревяшки  вырезали  челнок  длиной  в  ступню,  с  носка  до  пятки  натягивали  кусок  медной   проволоки.  В  челноке  продалбливали  две  дырки  для   верёвки,  прикручивали   верёвкой   конёк  к  валенку  и  вперёд  на  одном  коньке!..  Два  конька  считалось   роскошью.  На  одном  коньке  баланс  удерживать  труднее,  чем  на  двух.
    Весной,  в  середине  апреля – половодье.   Начинали  дружно  таять  снега,  всё  заливало  водой:   канавы,  дороги,  тропинки – всё  превращалось  в  ручьи  и  бурные  реки,  не  проехать – не  пройти.  Даже  до  соседней  деревни  на  лошадях  не  проехать,  ни  на  санях,  ни  на  телеге.  Ребятишки  в  это  время   на  улицу  не  выходили – не  было  такой  обуви,  и   лишь  изобретательный  Петька  «Бекрень»  (Гусев)  вопреки  всему,  привязывал  к  ногам   короткие  ходули  и  пытался  ходить  по  снежному   месиву,  рискуя  шлёпнуться.  Это  буйство  продолжалось  неделю,  и  большой  снег  быстро  сходил.  Сразу  после  половодья  устанавливалась  хорошая,  солнечная  погода  и  земля  начинала  прогреваться.  Как  только  появлялись  большие  проталины,  начиналось  наше  раздолье – игра  в  «ЛАПТУ». Это  наша  старинная, национальная  игра,  которой  были  увлечены  все,  от  мала  до  велика.  Начинали  мы – мальчишки,  на  проталинах,  что  посуше,  и  в  азарте  сбрасывали  обувь,  носились  босыми  ногами  по   холодной  ещё  земле,  чтобы  не  запятнали,  и  как-то  не  болели.  Позже  втягивались  взрослые  парни,  а  по  редким  праздникам  и  мужики  носились  как  мальчишки,  с  таким  же  азартом.  Надо  сказать,  что  это  динамичная,  увлекательная  игра.  Не   сомневаюсь,  что  «лапта»  со  временем   войдёт   в   моду  как  олимпийская  дисциплина,  как  хоккей  на  траве,  на  льду,  или  другие  игры. 
   Удивляюсь  разумности  обычаев  и  народных   традиций.  После  большой  зимы  ослабевали  морозы,  солнечные  утренники  отогревали  ночные  заморозки,  чувствовался  приход  долгожданной  весны.   Подходила  «Масленица»,  заканчивали  пилить  и  колоть  дрова,  заготовленные  зимой,  рубить  хворост  и  складывать  в   поленницы.  Хворост  привозили  с  ручья  на  санках  по  снежной  целине,  по  насту,  там   были  заросли  ольхи,  но  наезженных  дорог  туда  не   было.  Начиналась  уборка  мусора  на  дорогах,  вокруг  домов – всё,  что  накопилось  за  зиму.  Весь  мусор  и   всё,  что  было  не  нужно,  вывозили  за  околицу,  сваливали  в  огромную  кучу,  и  вечером  устраивали   всеобщий,  деревенский  праздник – жгли  «Масленицу»,  с  хороводами  вокруг  «Масленицы»,  с  песнями  и  шутками.
  Зимой,  у  каждой  избы  на  крыльце  в  уголке  стоял  веник  и  приходящий  с  улицы  отряхивал  с  валенок  снег.  К  весне  листья  с  веника  облетали,  и  веник  превращался  в  голик.  На  Пасху  вся  деревня  мыла  избы,  переклеивала  обои,  а  полы  в  избе,  в  сенях  и  горенке  мыли  добела  этими   голиками  с  дресвой – крупным  речным  песком.   Посмотрите,  как  периодическая,  сезонная  санитарная   уборка   всей  деревни  превращалась  во  всеобщий   праздник,  весёлый  и  дружный.  Вся  деревня  обновлялась,  прихорашивалась,  становилась  праздничной.  А  никуда  негодный  уже  голик  не  выбрасывался – служил  последнюю  службу  в  самоваре,  согревал  вкусный  чаёк  Традиция.
 Когда  сходили  снега,  когда  устанавливалась  тёплая  погода  и  согревалась  земля – начиналось  наше  босоногое  раздолье,  наши  игры.  Во  что  только  не  играли  и  скакали  по  начерченным   на  земле   квадратам;  и  гоняли  обручи  от  шаек,  бочек,  кто  какой  найдёт.  Играли  в  прятки – когда  на  конец  доски  клали  двадцать-тридцать  палочек,  а  по  другому  концу  сильно  били  ногой  и  палочки  разлетались.  Водящему  нужно  собрать  все  палочки   и  снова  положить  на  доску,  в  это  время  все  прятались – водящий  отправлялся  на  поиск,  следя,   чтобы  кто-нибудь  не  подкрался  к  доске.  Играли  в  фантики;  и  в  зубарики;  и  в  городки;  и  уйму  других   игр. Это  был  наш  маленький  деревенский  мир.

                ВРЕМЕНА  ГОДА
               
Следует  сказать  особо  о  смене  времён  года.          Каждое  из четырёх  времён  выражено  нашей  природой  по-своему – имеет  свои  отличия  и  яркую  раскраску.  Каждую  перемену  природы  мы  ждали  как  праздник. Для  нас, ребятишек,  это   сопровождалось  чувством  какой-то  особенной  радости.  Осень  с  жёлто-оранжево-красными  цветами,  созреванием  и  уборкой  урожая  в  огородах,  садах,  полях.  Краснобокие  яблоки,  вкусные  стрючки  гороха,  на  колхозных  полях  и  своих  огородах.  (у  нас  именно  так  говорили – стрючки  а  не  стручки)  Сладкая  репа  и  особого  вкуса  длинный  турнепс.  Хоть  он  считается  кормовой  культурой,  но  мы  его  выдёргивали  из  земли,  чистили  и  с  удовольствием  ели.  Иную  крупную  турнепину  не  выдернуть  из  земли – обрывались  ветки.  Одно  помню,  что  турнепс   был  сочный  и  очень  вкусный.  Колхозные  поля  с  горохом,  репой,  брюквой,  морковкой  и  другими  культурами  никогда  не  охранялись,  не  было  такой  моды,  только  огораживали  изгородью  от  скота,  чтобы  не  вытоптали.  На  ребятишек  взрослые  иногда  поворчат,  погрозят  пальцем  для  порядка,  но  много  ли  они  съедят? – да  и  пусть  едят!.. Была  какая-то  общая  доброта  к  ребятишкам.
            За  этим  раздольем  приходила  неизбежная  «унылая  пора»  с  дождями,  изморозью.  Земля  набрякнет  водой,  развезёт  просёлочные  грунтовые  дороги,  тропинки.  Все  ждут  когда  начнутся  заморозки  и  подтянет  грязь,  когда  можно  одевать  валенки  без  галош  и  свободно  шагать  уже  по  сухой     земле – особенное  удовольствие  после  слякоти!..   Завершались  все  осенние  работы,  начиналась  подготовка  к  зиме.  Утепляли  избы,  убирали   в  подвалы  собранный  урожай.
            Первый  «жидкий»  снежок  окрашивал  всё  вокруг  в  белый  цвет  и  вызывал  у  ребятишек   особую  радость,  когда  от  каждого  шага  оставался  след  и  мы  бегали  оставляя  на  снегу  свои  рисунки.  Зиму  тоже  ждали  с  нетерпеньем,  с  катаньем  с  горок  на   санках,  самодельных  лыжах,  на  коньках  по  льду  на  замёрзших  прудах.  Колёсные  телеги  меняли  на  сани,  дровни.  Начинался  другой,  зимний  уклад  жизни.  Начинались  морозы,  начиналось  печное  отопление.  Кроме  русской  печки  на  кухне,   в  каждой  избе  есть  ещё  ЛЕЖАНКА   в  передней  (гостиной)  комнате – зале.  В зависимости  от  морозов  лежанку  топили  один  или  два  раза  в  сутки,  по  утрам  и  вечерам.  Архитектура  лежанки  со  временем  претерпела  изменения,  как  и  назначение,  а  название  «ЛЕЖАНКА»  сохранилось.  В  наших  местностях,  северном  подмосковьи,  названье  «лежанка»  широко  бытует  и  всем  понятно.  И  другое  дело  печка – это  большое  сооружение  на  кухне,  где  готовят  пищу  и  не  только.  Современная  лежанка  служит  только  для  обогрева  помещения,  а  место  для  лежания,  как  это  было  изначально – отсутствует.  Я  только  единожды  встретил  настоящую  лежанку,  которую  сложил  талантливый  Угличьский   инженер  Слава  Солнцев  в  своём  садовом  домике  по  старым  русским  традициям.  Сбоку  лежанки  сложена  площадка  размером  с  кровать – место  для  сна  и  отдыха  (выложена  изразцовым  кирпичом),  а  под  ней  проходит  дымоход.  Во  время  топки  лежак  прогревается  и  для  зимы  лучше  не  придумаешь, сочетается  приятное  с  полезным,  с  экономностью – не нужна  лишняя  кровать!  По  этому  в  его  садовом  домике  можно  спокойно  жить  и  зимой,  (по  настоящее  время).
        Особое  удовольствие  доставлял  ритуал  вечерней  топки  лежанки,  когда  потрескивали  дрова,  а  мы  кружочком  усаживались  на  половики,  грелись,  смотрели  на  бегающие  по  дровам  огоньки  и  что-нибудь  рассказывали  или  старшие  читали  вслух  сказки.  Зимы  в  восточной  Европе  морозные,   дни  короткие,  а  ночи  долгие.  При  всей  прелести  зимы  с  её  ритуалами  и  весёлыми  зимними  праздниками  всё-таки  очень  ждали  прихода  весны.
        Проходила  Масленица,  Пасха,  прилетали  грачи – вестники  весны.  На  тополях  появлялись  длинные  красноватые  серёжки,  а  несколько  позже  из  почек  разворачивались  лаковые  листочки.  Грачи  сразу  принимались  за  строительство  гнёзд – подбирали  с  земли  палочки,  сучья,  которые  за  зиму  наломал  ветер,  и  оповещали  деревню  своим  гвалтом.  Каждое  утро  начиналось  с  грачиных  хлопот – «разговоров».  Они  по  утрам  не  каркали,  а  как-то  не  громко  переговаривались  на  своём  грачином  языке.  Перед  нашим  домом,  перед  окнами,  посажены  два  ряда  высоких  деревьев,  которые  были  обжиты  грачами  и  свиты  на  них  десять – пятнадцать  гнёзд,  как  и  на  других  деревьях  в  деревне.  Грачи  живут  около  людей – тружеников,  землепашцев.  Когда  копали  гряды  в  огородах  и  трактора  пахали  поля – грачи  непременные  спутники  следовали  прямо  за  плугом  и  кормились  земляными  червями.  Я  как-то  приехал  в  нашу  деревню  уже  после  горбачёвской  «перестройки» –  поразила  какая-то  необычная  тишина.  Не  сразу  сообразил,  в  чём  дело?  Оказывается,  нет  всегдашнего,  привычного  грачиного  гама.  Куда  же   делись  грачи?..   Что  произошло?  А  произошло   вот  что – в   природе   всё   взаимосвязано.  Вместо  городских  ваучеров  в  деревнях  тогдашнее  правительство  «по  доброте  душевной»  на  каждого  жителя   деревни  отвалило  по  десять   гектар  колхозной  пахотной  земли,  которая  сразу  же  вышла  из  колхозного  севооборота,   как  не  принадлежащая  теперь  колхозу!!!???... – Здорово!    Если  житель  даже  полон  сил – чем  он  будет  обрабатывать  столько  земли?  Ни  техники,  даже  лошадёнки,  которую  крестьянину  не  купить  с  его  пенсией,  с  его  «доходами».  Городские  садоводы   знают   каким  трудом  достаются  шесть  соток,  а  здесь  десять  гектар!..  Что  с  ними  делать?..  Если  эта  реформа  не  с  дальним  прицелом – то  глупостью  её  не  объяснишь,  только  если  с  «большого  бодуна»  Ельцина  Б.Н.,  всем  известно – был  у  него  такой  грех.  Развал  колхозов – развал  сельского  хозяйства,  и  развал  деревень.  Вот  и  потянулась  цепочка – земли   перестали  пахать,  поля  стали  зарастать  кустарником,  грачам  стало  нечем   кормиться,  картина   маслом – «Грачи  улетели»...  Пенсии в  деревнях  были  маленькие,  а  цены   высокие.  Откуда-то  стали  наезжать  шустрые  курьеры  и  скупать  у  стариков  земельные  наделы.  За  надел   в  десять  гектар  «отваливали»  десять  тысяч  «деревянных»  рублей,  обесцененных  в  то  время.  Таким  образом,  все  крестьяне  за  бесценок  продали  свои  наделы,  (по  принципу – «хоть  шерсти  клок»)  и  обойдено  решение  о  (якобы)  не  использовании  земель  сельхоз  назначения  для  других  целей.  У  земель  появился  новый,  НЕИЗВЕСТНЫЙ  ХОЗЯИН  с  «незыблемыми»  правами  на  частную  собственность,  с  заборами  и  хоть  недра  за  забором  копай.  О  выращивании  сельхоз  продукции  новые  владельцы  и  не  помышляют.  «Хорошие  учителя»  из-за  рубежей  научат,  как  надо  жить,  как  управлять  страной… С  кем  поведёшься…               
      Однако  вернёмся  от  этой  грустной  мысли  к  весне  и  птичкам.  За  грачами  вскоре  прилетали  скворцы  и  занимали  свои  скворечники.  В  солнечное  утро  скворушка  садился  на  полочку  летка  и  начинал  петь  в  своё  и  наше  удовольствие.  Вот  чувствовалось  умиротворённое  пение.   Похоже,  что  птицы  веками  прилетали  на  свои  постоянные  места  жительства  и  грачи,  и  скворцы,  а   в  огороде  в  плотном  колючем  кусте  крыжовника  из  года  в  год  было  гнездо  малиновки.  Гнездо  близко  от  земли,  и  малиновка  не  боялась  своих  извечных  врагов – кошек,  так  как  гнездо  надёжно  защищено  иголками  крыжовника,  а  кошки  ужасти  как  не  любят  колючки…  Сколько  я  жил  в  деревне  гнездо  никогда  не  пустовало  и  с  каждым  прилётом  обновлялось  новым  пухом  и  новым  выводком  желторотых  птенцов.   Весна – обновление  природы  после  долгой  зимы.  Венец  весны – май.  Распускалась  душистая  черёмуха,  а  за  ней  и  благородная  сирень  с  гроздями  цветов,  с  чистыми,  изящными,  гладкими,   красивыми,  нежными,  зелёными   листочками,  которые  я  люблю  не  менее  чем  сами  цветочки,  которыми  можно  долго  любоваться.  Позже  появилась,  видимо  гибридная,  «Персидская»  сирень  с  некрасивыми,  с  прожилками  листьями.
 Праздник  Первомай – выходной  день,  почему-то  ассоциировался  с  песней  и  её  словами:  «…Утро  красит  нежным  цветом,  стены  древнего  Кремля,  просыпается  с  рассветом…»  и  так  далее.  Эти   строки  очень  подходили   к  весеннему,  праздничному  настроению.  Так  я  воспринимал  приход  весны  и  праздника.  Испечённые  к  празднику  ватрушки  из  пшеничной  муки  своего  помола,  не  такие  белые  как  городские,  но  более  вкусные.  В  тёплые  майские  вечера,  в  сумерках,  вокруг  деревьев  начинали  летать  красивые,  крупные  «Майские»  жуки  (говорили,  что  они  вредные).   Мы  за  ними  охотились,  сбивали  ветками  и  сажали  в  спичечные  коробки,  а  потом  слушали  «телефон»,  как  они  шуршат.  Это  было  общее  увлечение  деревенских  ребятишек.
               

Деревенские дети.
Деревня Барыково. Фото 1920-х годов. Изба и двор покрыты соломой.  Дымоходная  труба  низко над соломенной  крышей. На чердаке дома у дымохода специальное  устройство-«боров», исключающее попадание искр на солому. Фото из моего архива.

                Наступало  наше  короткое  лето  с  массой  полевых  работ,  которыми  занято  всё  население  деревень.  Ребятишкам  тоже  находились  дела,  как  бы  играючи,  выдёргивали,  пололи  «желтуху»- (сорняк)  среди  всходов  льна  и  других  культур.  Пололи  и  свои  огороды,  так  как  у  родителей  не  было  времени,  а  огород  был  большим  (иногда  основным)  подспорьем  в  семьях.  Родители  приходили  домой  на  обеденный  перерыв  и  по  звонку  снова  уходили  в  поля.  Возвращались   когда  уже  начинало  смеркаться.  Работа  от  темна  до  темна.  ( Как  выразил  эту  фразу  на  русском  языке  чех:  «работа  от  не  видишь  до  не  видишь».)  Наши  климатические  условия,  наше  короткое  лето  заставляет  работы  форсировать – иначе  не  успеть  вырастить  и  собрать  урожай.  Западная  Европа  не  испытывает  столь  жёстких  условий,  так  как  лето  начинается  раньше  и  заканчивается  позже.
       Подходил  жаркий  сенокос – работ  хоть  отбавляй.  Скосить  траву,  (косами)  развалить  валки,  потом   ворочать  сено – при  хорошем  солнце  желательно  два   раза  за  день.    Вечером  огребать  и  сложить  сено  в  копны,  что  бы  оно  не  отволгло,  не  отросенело.  (В  ночные  часы  сырость  от  Волги  разносило  на  десятки  километров,  поэтому  появился  и  бытовал  в  наших  местах  такой  термин – отволгло,  значит  отсырело.)  При  хорошем  солнце  сено  поспевало  за  два  дня,  и  его  увозили  с  лугов  в  сараи  для  зимнего  хранения.  Сараи  забивали  сеном  под  самую  крышу.  При  хранении  в  сараях  не  пропадало  ни  клочка  сена,  в  отличие  от  скирдования  на  улице,  где  пропадает  до  тридцати  процентов  сена.  После  сенокоса  поспевали  зерновые,  желтели  поля  и  начиналась  жатва,  боевая  пора.  Шумный  обмолот  ржи  и  пшеницы   молотилкой  с  тракторным  приводом,  привезёнными  из  МТС.  (Машино-Тракторная  Станция,  это  уже  в  эпоху  колхозов).  Ранее  молотили  цепами,  вручную   в  риге.  (Рига –   большая  земляная  площадка  с  крышей,  с  небольшим  сарайчиком  с  колосниками  и  печкой  для  сушки  снопов). 
        Подходила  осень  с  уборкой  урожая  на  огородах  и  полях.  Копали  и  убирали  картошку,  выдёргивали  и  убирали  брюкву,  свёклу,  турнепс,  репу,  редьку,  морковь.  Сушили  лук  и  чеснок,  убирали  тыкву,  кабачки  и  прочее,  всё,  что  вырастили  к  зиме  за  наше  короткое  лето.  Рубили  и  заквашивали  капусту,  солили  огурцы.  ЗАСОЛКА   огурцов  в  шайках – особое  искусство,  приправленные  укропчиком,  листом  смородины,  чесночком,  хреном  и  прочими  специями,  когда  огурчики  остаются  хрустящими  до  следующего  урожая,  а  не  «шлепки»,  которые  кроме  соли  ничего  не  видели,  потому  неопределённого  вкуса,  которые  теперь  можно  видеть  в  магазинах,  по  ценам  выше,  чем  привозные  африканские  плоды.  Тоже  и  с  квашеной  капустой  из  окрестностей  Ленинградской  области  по  70 – 90  рублей  за   ведёрко  весом  800-900  грамм.  Аномалия.  Всё  познаётся  в  сравнении.  В  советскую  бытность,  осенью,  белокочанную  капусту  распродавали  по  пять  копеек  за  килограмм.  Зелёные  капустные  листья  заготавливали  отдельно  для  зелёных  щей.  Щи  сваренные  с  жирным  мясом  куда  вкуснее  и  полезнее  чем  из  белокочанной  капусты.  Особенно  это  ощущалось  в  зимнее,  морозное  время.  Щи,  супы,  жареная  или  отварная  картошка  с  солёными  огурчиками,  тыквенники,  каши – традиционная  русская  еда  с  домашним  душистым  чёрным  хлебом.   
                На  самую  непогоду  оставалась  работа  с  льном,  ну  о  нём  я  расскажу  позже.  Вот  так  и  шёл  круговорот  работ  вместе  со  сменой  ВРЕМЁН  ГОДА.

                АРТЁМОВО

Был  в  нашей   деревне  медпункт  с  медсестрой  и  фельдшером  в  доме  у  Сапожниковых  (Коршуновых).  Дом  большой,  пятистенка. 
  Был  и  ветврач,  на  несколько  деревень,  с  выделенной  для  него  лошадью,  и  работы  у  него  хватало  сверх  головы,  включая  прививки  против   бруцеллёза  и  других  заболеваний.  Эта  система   в  деревнях  была  чётко  налажена,  включая   профилактический  уход  за  молодняком.   Ветврачами  работали   выпускники   Кашинского   зооветтехникума   не  только  в  округе  но  и  по  всей  стране,  после  окончания  учёбы  и  распределения  по  местам  работы.  Образование  в  техникуме   давали  фундаментальное,  качественное,  практически  по  институтской   программе  и  выпускники  работали  ветврачами.  Таких  техникумов  в  стране  было  два.  В  нашей   деревне  ветврачом,  с  довоенным образованием  и  признанным  авторитетом,  работал  уважаемый   во  всех  деревнях  добрый  доктор,
.   
                Алексей  Павлович –      
Добрый доктор Айболит… приходи к нему лечиться…

  никогда  и  ни  кому  не  отказывающий  в  помощи,  ни  днём,  ни  ночью – Голубев Алексей  Павлович,  бывший  радист  танка  Т-34  во  время  Отечественной   
войны.
          Был  в  нашей  деревне  и  почтальон – Сёмка  «Безрукий»,  так  его  звали,  хотя  рука  у  него  была,  но  она  висела  как  плеть,  не  действовала.  Какова  этому  причина – не  знаю.  Почтальон  он  был  грамотный,  знающий  почтовое  дело  и  исключительно  добросовестный – доставлял  почту  в  любую  погоду,  и  в  жаркое  лето,  и  в  студёную  зиму,  всегда  вовремя.  Сёмку  любили  во  всех  деревнях,  которые  он  обслуживал,  и  всегда  ждали  его  прихода.  (Только  во  время  войны  не  знали,  что  ждать,  радости  от  письма  с  фронта,  или  горя  от  похоронки).  Любили  за  неунывающий  характер  и  юмор,  которым  он  обладал.  Он  ни  к  кому  не  приходил  с  худым  настроением,  наоборот,  он  светился  каким-то  хорошим  светом   изнутри  и  обязательно,  тут  как  тут,  расскажет  какой-нибудь  невероятный  случай  из  жизни  нашей  округи.  Он  мог  обыграть  какой-нибудь  пустяк,  случай,  ситуацию,  вроде  ничего  особенного.  Но  он  так  это  преподнесёт,  с  добрым  юмором,  что  все  покатывались  со  смеху.  Сёмка  был  такой  талант,  такой  юморист,  хотя,  казалось  бы,  уж  так  «богом  обижен»… Его  всегда  ждали  как  желанного  гостя.
            (В советскую  бытность и даже во время  Отечественной войны почта  работала очень ОТВЕТСТВЕННО, не пропадало ни одно послание. Почта находила  человека,  если  он даже  поменял свой адрес, что часто случалось во время войны. В упрёк работе почты  сегодня – почта не несёт никакой  ответственности  за принятую у Вас и потерянную почтой  простую  бандероль. И найти эту бандероль почта не может. Такова  принципиальная постановка дела сегодня. Полная  безответственность. Письмо до Москвы идёт около недели. В советскую бытность моё письмо из Комсомольска-на Амуре получали в Ленинграде через день).   

К  нам  в  деревенскую  школу  прислали  новую  учительницу,  очень  красивую,  обаятельную.  Её  любили  все  ученики  и  позаглазно   звали  «Зиночка»,
(Зинаида  Васильевна  Рубцова).  Так  бы  и  прошло  это событие  не  замеченным,  если  бы  почтальон-Сёмка   не  преподнёс  это  в  своём  духе.   Рассказывал  как  он  на  дороге (между  деревнями)  встретил  красавицу,  «вся  в  шелку,  вся  в  золоте,  на  щеках  ямочки» – как  он  онемел  от  неожиданности  и  потерял  дар  речи,  покой  и  сон.  Вот  так  сказать  это  словами – ну  и  что  тут  такого?  Но  весь  эффект,  как  это  рассказать,  как  преподнести – это  целый  блиц-спектакль  в  его  исполнении,  после  которого  о  новой  учительнице  узнавала  вся  округа,  со  всеми  её  достоинствами.  Кстати,  Зинаида  Васильевна  была  дочь  попа,  а  в  те  времена   это  было  не  просто  стать  учительницей,  когда  шла  компания   «борьбы»  с  религией,  с  поповщиной.  (Был  тогда  такой  термин). 
   Деревенский   детский  садик,   из  которого  я  убегал,  так  как  там  заставляли  спать  днём.  В  каждой  семье  тогда  было  не  меньше  четверых  детей.  Однажды,  чтобы  не  спать,  я  убежал  из  спальни  и  спрятался  в  большущей  шайке,  которая  лежала  на  боку  во  дворе  детского  садика.  Солнышко  припекло,  и  я  заснул  в  этой  шайке.  В  садике  с  ног   сбились,  разыскивая  меня.  После  этого  случая  меня   перестали  водить  в  садик  и  оставляли   дома  одного.  Занимался  дома,  чем  придётся.  Очень  хотелось   научиться  писать  и  читать.  Карандаши  я  брал  у  старшей  сестры  Клавдии,  а  чистой  бумаги  не  было. Я  взял  исписанные  Клавдюшкины   школьные   тетради,  оторвал  обложки,  так  как  на  них  есть  чистые  места,  и  сшил  из  обложек  тетрадь.  Поясню – тетради  в  школе  выдавали  ученикам  бесплатно,  а  покупать  для  «баловства»,  у  родителей  не  было  лишних  денег.  С  книжек,  где  есть  крупные  буквы,  старался  их   скопировать,  переписать   в  свою  тетрадку.  По  природе  я  левша,  но  когда  уставала  левая  рука,  брал  карандаш  в  правую,  и  так  по  очереди.  А  когда  уставали  обе  руки – писал  обеими,  и  это  было  легче.  Я  знал,  что  нужно  писать  правой  и  старался – но правая  рука  не  слушалась,  и  я   стал  подталкивать  левой,  да  так  и  привык.  Читать  и  писать  научился  лет  в  пять,  а  с  шести  сам   приходил  каждое  первое  сентября  в  нашу  деревенскую  школу,  (родители  на  работе)  и  меня  с  уговорами,  и  со  слезами  отправляли  домой.  Школа  была  близко,  через  шесть  домов.  Так  повторялось  каждый  год,  и  последний   раз  мне  даже   разрешили  посидеть  один  урок,  но  потом  всё  же  отправили  домой,  пообещав,  что  на  следующий  год  уж  точно – не  отправят.
  Перед  кухонным  окном,  сбоку  нашего  дома,  росла  боярыня-берёза  со  стволом  в  обхват.  Я  часто   из  окна  любовался  её  красивыми,  развесистыми  ветвями  и  мне  казалось,  когда  я  посмотрю  на  ветку – она  начинала  качаться,  хотя  ветра  вроде  не  было.  Это  повторялось,  и  я  был  уверен,  что  так  и  должно  быть – влияние  взгляда.  Так  я  думал.  А  теперь  мне  кажется,  что  это  берёзка  отвечала  взаимностью  на  мою  к  ней  симпатию.  Когда  все  уходили  на  работу  в  поля,  деревня  пустела,  но  дома  в  деревнях  никогда  не  запирали.
     В  детстве  я  очень  любил  читать  сказки  и  первая  моя  книжка  «Три  поросёнка»,  которую  я  взял  в  библиотеке.  В  деревнях  были  небольшие  библиотечки  в  ИЗБЕ-ЧИТАЛЬНЕ,  которые  были  в  каждой  деревне.  А  в  Барыкове  под  библиотеку  был  занят  целый  дом,  со  штатным  библиотекарем – настоящая,  большая  библиотека,  с  разными  литературными  отделами.  Любил  потому,  что  в  сказках  всё  сбывается  и  всегда  хорошо  заканчивается – надежда  и  мечта  о  реальной  жизни.  Во  взрослой  жизни  сказки  заменили  старые,  добрые  кинофильмы,  когда  можно  отдохнуть  душой. 
          Всё – таки,  до  чего  же  хороши  наши  старые  фильмы, и  как  я  их  люблю.  «Каменный  цветочек»,  где  показан  истинно  русский  характер  с  добротой   и  преданностью.  «Белый  Бим – чёрное  ухо»,  «Приходите  завтра»,  «Прощанье  Славянки»,  «Уроки французского»,  «Дамское  танго», «Живите в радости» - где бесподобную  роль не  сыграл,  а  прожил  Борис Новиков, как  я  его  люблю, смотрел  бы  и  смотрел  не отрываясь – царство  ему  небесное.  Созидательные фильмы  любой  киностудии. Добрые грузинские фильмы. Что  не  фильм, то  шедевр, достойный  всяческих  номинаций,  по  теперешним  меркам,  кроме  редких,  не  в  меру  политизированных.  Мосфильм,  Ленфильм,  Свердловская, Одесская  киностудии,  киностудии   республик – создавали   изумительно -  хорошие    фильмы.
           Смотрел  бы  и  смотрел  наши  старые  фильмы.  Только  не  по  современному  телевизору,  с  фильмами  «изъеденными»  рекламой   западной  парфюмерии,  или  о  кошках  с  гладкой,  блестящей  шерстью  и  кошачьим  кормом.  С  разными  «нашлёпками»  и  компьютерным  мельтешением,  которым  грешит  и  перебарщивает  каждый  телеканал,  от  которых  устают  не  только  глаза.   Многие  кинотеатры  перестали  работать,  существовать.

                ШКОЛА 

Когда  я  пришёл  в  первый  класс,  на  первых  уроках  рассказывали,  что  наша  страна  самая  большая  в  мире,  я  и  все  мальчишки  были  этим  горды.  Рассказы  о  стране  были  на  разные  темы,  и  в  том  числе  был  разговор  о  голоде,  который  был  в  это  время.  Запомнился  почему-то  разговор  о  сахаре,  которого  в  семьях  не  было,  и  учитель  сказал,  что  это  не  страшно,  так  как  сахар  содержится  во  многих  продуктах  и  даже  в  хлебе,  (которого  тоже  не  хватало.)   В  школе  я  учился  хорошо  и  сидел  на  задней  парте.  Учителя  только  в  четвёртом  классе  сделали  «открытие»,  что  я  пишу  не  так  как  все.
 (Так  и  осталась  эта   привычка  на   всю  жизнь – подталкивание   левой  рукой,  которая  очень  мешала  позже,  когда  я  работал  на  военной   радиостанции.    Помешала  стать  радистом  первого  класса.   При  приёме  радиограммы  на  скорость  одной   рукой  нужно  придерживать   лист  бумаги  и  подстраивать  ручкой  приёмника  «гуляющую»  волну,  а  другой  записывать  быстро  несущийся  текст  морзянки.  Правая  рука  без  помощи  левой  справлялась  плохо.  Радисту  первого   класса  сразу    присваивалось   звание  старшины).
           На  первые  парты  сажали,  как  всегда  и  везде    тех,  у  кого  что-либо  не  получается.   Домашние  задания  успевал  сделать  в  школе  и  не  привык  учить  наизусть  правила  или  тексты.  Четыре  класса  учился  на  пятёрки,  но  когда  в  пятом  классе  начали  изучать  немецкий  язык  и  другие  предметы,   где  нужно  было  запоминать  много  правил  и  заучивать  материал  наизусть – у  меня  не  было  выработано  усидчивости,  и  мои  оценки  поехали   вниз.   Позже,  школы  в  нашей   деревне  не  стало,  как  и  садика.  Ходили  в  школу  в  большое  соседнее  село – Барыково,  за  два  с  половиной  километра.  Из  некоторых  деревень  ходили  в  школу  за  пять-шесть  километров.  Там  были  три  школы:  начальная  до  четвёртого  класса,  неполная  средняя  до  седьмого  и  средняя  до  десятого.  (Сейчас  в  Барыкове  закрыты  все  школы)  Моя  школа  с  пятого  по  седьмой   классы  была  в  поповом  доме,  около  церкви.  Через  дорогу  от  школы   домик  тёти  Дуни – родной  сестры  моей  мамы. Барыково,  село  домов  в  двести.  Вдоль  главного  посада,  посреди  улицы,  выкопаны  четыре  длинных  пруда,  ну  прямо  тебе  Венеция.  Когда  я  учился  в  пятом  классе,  меня  пригласили  в  редакцию  школьной  стенной  газеты,  так  как  я  хорошо  писал  печатные  буквы. При  оформлении  очередного  номера  мне  предложили  написать  стих  на  зимнюю  тему  для      
 

Ученики  2-го  и  4-го  классов  (не  все),  около  Артёмовской  школы.  Учителя:  Иван  Александрович  Чистяков  и  Ольга  Петровна  Андропова.  Автор  повествования  в  Буденовке.  Какие  пути-дороги  нас  ждут  впереди?. . 
стенгазеты,  и  я  не  мог  отказаться.  Вечером,  после  выполнения  домашнего  задания,  я  стал  пытаться   писать  стих,  прикидывая  куплеты  и  так  и  сяк.   Хотелось  есть  и  спать.  В  конце  концов,  я   как-то  и 

 

Домик дяди Коли Шамарина  и тети Дуни в Барыково. 1949г. Крыша  дома  и  двора  покрыта  дранкой.  Под  окнами  видны  шесты  для  частокола  и  пелёды  на  зиму. С  крылечка (справа)  я  слушал  звон  колоколов.

что-то  написал,  четыре  куплета,  и  его  поместили   в  газете.  Не  знаю, какая  была   реакция, но  на  уроке  немецкого,  «немка»,  спросила   меня,  сам  ли  я   написал  этот  стих?  Я  ответил,  что  сам,  ибо  это  была  правда  и  она  предложила  мне  рассказать  его   наизусть. Я  не  пытался  его  запомнить,  из  кучи  прикидочных  вариантов, тем  более,  я  уже  говорил,         что  не  любил  ничего  учить  наизусть – даже   правила  по русскому  языку, и  рассказать  свой  стих  не  мог.  Мария  Фёдоровна  Верещагина  поставила  меня  в  неловкое  положение  перед  всем  классом,  и  я  больше  никогда  не  писал  стихов. Зато  запомнил  Марию  Фёдоровну  на  всю  жизнь,  не  сетуя  на  судьбу. Кстати,  с  моим  русским  языком  у  учителей   была  проблема.  По  письменному: – диктанты,  сочинения,  изложения  были  на  пятёрки.  По  устному  – кол,  не  знал  ни  одного  правила,  а  их   было  много.  Не  знаю,  по  какому-то  чутью  тексты  писал   правильно,  даже  знаки  препинания  как-то  угадывал.  До  сих  пор  не  в  ладах  с  устной  памятью.  Много   позже,  уже  по  работе,  не  любил  читать  инструкции  (выполненные  на  синьках,  была  такая  светочувствительная  бумага) – часто  изложенных  так,  что  нужно  догадываться,  что  хотел  сказать  автор.     Вместо  помощи  я  начинал  исправлять  текст,  дописывая  между  строк.  От  чтения  инструкций  меня   клонило  в  сон.  Инструкции  оставались  недочитанными,  и  работал  часто  по  интуиции.   
               Много  поучиться  мне  не  пришлось,  так  как    вскоре  началась  война,  и  школа  перестала   работать,  учителя  ушли  на  войну.  Возобновились  занятия  много  позже,  когда  набрали  пожилых  учителей  из  пенсионеров  и  инвалидов. С  горем  пополам  закончил  седьмой  класс, и  решил  поступать  в  Кашинский    зооветтехникум.  Других  учебных  заведений   в  Кашине  нет,  правда,  было  ещё  педагогическое   училище – но  какой  из  меня  педагог?..  Хороший  машиностроительный  техникум  в  Калязине,  но  он  в  двадцати  километрах  и  на  пути  Волга,  более  километра  шириной,  с  лодочной  переправой.

                НОВАЯ  ДЕРЕВНЯ

В  деревенской  избе-читальне  проводились   все  мероприятия  деревенского  масштаба:  сходки,  праздничные  «самодельные»  концерты  силами  школьников,  там  же  небольшая  библиотека.  Кстати,  изба-читальня  была  в  доме  Даниловых,  наших  соседей,  сосланных  в  Казахстан.  Я  их  не  помню,  но  дом  и  все  постройки  были  в  отменном  порядке  и  долго  служили  колхозу,  почти  без  ремонта,  до  полного  износа. Из  райцентра  изредка  привозили  кинопередвижку  с немым  ещё  кино, и  его  комментировал  киномеханик.  Мы – мальчишки,  наперебой  просились у  киномеханика  вертеть  прикрученную  к скамейке  «динамку»,  чтобы  посмотреть  кино  бесплатно.  Киномеханик  отбирал  человек  пять-шесть  мальчишек,  покрепче,  и  крутили  по очереди,  пока  не  уставали.
  Случалось,  приезжали  артисты  даже  ¬¬¬из  Москвы,  по  случаю  выборов. Они  останавливались  на  постой  в  семьях  по  одному  человеку. В  нашей   семье  остановилась,  кто  бы  Вы  думали?..  – Алла  Тарасова!  Гениальная  Алла  Тарасова.  (С  главной   ролью  в  кинофильме   «Без  вины  виноватые».)
За  ней  по  утрам  заходил,  кто  бы  Вы  думали?.. – сам  Сергей  Герасимов,  тогда  ещё, будучи  артистом,  не  знаменитым   кинорежиссёром.  В  ожидании  Тарасовой  он  занимался  со  мной  и  подарил  мне  книгу  Салтыкова-Щедрина  с  дарственной  надписью,  которую  я  помню  до  сих  пор: «Маленькому  Павлику от артиста С. Герасимова».  Ещё  осталось  в  памяти,  когда  по  утрам  Алла   Тарасова  заплетала  косу,  дивную  косу  до  пола  и  укладывала  её  вокруг  головы.  И  ещё  одно  событие  в  моей  жизни,  связанное  с  Аллой  Тарасовой,  запомнилось  на  всю  жизнь:  во  время  завтрака  она  намазала  на  хлеб 
сливочное   масло  и  угостила  меня.  Это  было  моё  первое  знакомство  со  сливочным   маслом,  и  оно  мне  показалось  безвкусным,   не  понравилось.  В  деревне  сливочное  масло  считалось  роскошью, так  как  для  его  приготовления   требовалось  много  молока,  а  его  не  хватало. В  редких  семьях,  по  большим  праздникам,  сбивали   домашнее   масло. Для  этого  с  молока  собирали  сметану,  из  сметаны  мутовкой,  вырезанной  из  сосновой  ветки  с  сучками,  сбивали  настоящее,  домашнее  сливочное  масло,  вручную. (Блендеров  тогда  не  было).  Молока   для  этого  требовалось  очень  много.  Молоко  было  одним   
   

Отчий дом в деревне Артемово.  Справа  видна  сараюшка,  которую  построили   мы  с  папой  для  сена.  Перед  сараюшкой  не  убранный  ещё  стог  соломы  для  подстилки  корове.   

из  основных  продуктов  питания  в  деревнях,  кроме   этого  нужно  было  сдать  госпоставку – триста  пятьдесят  литров  молока  за  лето  с  оплатой  по  государственной  цене.  Если  жирность  молока   меньше  трёх  с  половиной  процентов,  то  добавлялось  количество  литров  для  сдачи.  Молока  с  жирностью  два  с  половиной  процента  не существовало,  такое  молоко  не  давала  ни  одна   корова.  Как  известно,  корова  доится  не  круглый  год,  осенью  и  зимой   молока  не  было.  Ждали,  как  манны  небесной,  когда  корова  отелится  и  начнёт  давать  молоко.  Первые  удои  небольшие  и  молоко  делили  между  телёнком  и  ребятишками,  взрослым  не  оставалось.  Телёнку  иногда  молоко  разводили  водой,  как  теперь  в  магазинах – молоко  два  с  половиной  процента  жирности.  Хлеб  в  магазине  не  покупали  из-за  недостатка  денег, –  пекли  домашний,  иногда  с  добавлением  картошки  в  неурожайные  или  трудные  военные  годы.  Близко  мельницы  не  было,  по  этому  почти  в  каждой  семье  были  домашние  ручные,  каменные  жернова   для  муки,  которыми  мололи  рожь  и  пшеницу.  Деревянные  жернова – для  крупы,  которую  мололи  из  пшеницы,  для  каши.  Каменные  жернова  тяжёлые  и  нужно  намолоть  муку  к  маминому  приходу  с  работы.  Мололи  с  Клавдюшкой  вместе,  и  я  больше  висел  на  ручке  жёрнова,  чем  помогал.
             В  нашей  деревне  был  ночной  сторож – Кузьмич,  он  ходил  по  деревне  с  колотушкой,  смотрел  за  соблюдением  порядка.  В  его  обязанность  так  же  входило  зажигать  вечером  и  гасить  утром  керосиновую лампу,  единственный  фонарь  на  столбе  у  магазина  в  центре  деревни.  Кузьмич  был  уважаемый  человек  не  только  в  деревне,  но  и  во  всей  округе.
Кузница  с  горном  и  мехами,  где  делали  всевозможные  работы  по  металлу  и  там  же  подковывали  лошадей – это  входило  в  обязанность  кузнеца. Около  кузницы  небольшая  куча  невиданных  чёрных  блестящих  камней – каменный  уголь,  для  горна,  привезённый  откуда-то. У кузницы  был  необычный  запах – пахло  Кашинским  городским  вокзалом,  мимо  которого  я  иногда  с  родителями  и  соседями  проезжали  на  телегах  в  базарный  день  по  воскресеньям. ( Паровозы  работали  на  каменном  угле,  а  во  время  войны  даже  на  дровах).  Когда  родители  ездили  в  Кашин,  привозили  из  города  гостинцы: небольшие  простенькие  блокнотики  из  газетной  бумаги,  карандаши,  сладкие  петушки  на  палочке  и  белый - прибелый  ситный  хлеб,  в  деревне  такой  не  пекли  т.к. не  было  такой  белой  муки.  Не  знаю  как  для  взрослых,  а  для  нас – мальчишек  Кашин  был  внешним  миром,  нашей  ближней,  почти  столицей,  с  каменными  многоэтажными  зданиями,  с  разными  магазинами,  с  красивыми  церквями.
   Правление  колхоза  и  сельсовет – деревенская   администрация.  Сельсовет – один  на  несколько  деревень. 
Народ  в  наших  деревнях  издавна  жил  очень  бедно,  так  как  земли  в  наших  краях  жёстко-неплодородные.  Полезный  слой  земли  пятнадцать – двадцать   сантиметров,  поэтому   весной,  перед   вспашкой,  проводилось  ежегодное  удобрение  полей  навозом,  и  начинался   настоящий   ритуал  чистки  дворов   всем   деревенским  миром.  По очереди  чистили  домашние  дворы,  где  содержался  скот, и  вывозили  навоз,  накопившийся  за  зиму  на  колхозные  поля  и  так  каждую  весну.  Навоз  на  вес  золота – т.к.  от  него  зависел  урожай,  зависело  благополучие.  Погода   в  это  время  всегда  стояла   солнечная  и  такой  она  отложилась  в  памяти.  На полях  навоз  сваливали  небольшими  кучками,  а  потом   вилами  равномерно  разбрасывали,  и  только  потом  запахивали. Вспашка  земли  требовала  опыта  и  аккуратности,  при  глубокой  вспашке  можно  легко  испортить  землю,  вывернув  пласт  глины,  и  тогда  НЕУРОЖАЙ  будет  обеспечен,  что  и  случалось  при  первых  вспашках  тракторами.  Выработанная  веками  технология  удобрения  полей  навозом  (не  химикатами)  самая  чистая,  полезная,  замыкающая  естественный  круговорот  природного  цикла,  восполняющий  потери  земли  на  воспроизводство  очередного  урожая.  «Современные»  технологии  содержания  скота  разрывают  естественный  цикл  природного  обмена  и  наносят  непоправимый  ущерб  природе,  т.к.  навоз  не  вывозится  на  поля  а  сваливают  в  большие  кучи  возле  ферм,  откуда  потом  попадает  в  реки,  водоёмы,  отравляя  среду.  Не  должно  быть  в  водах  навоза!  Поля  вместо  навоза  удобряются  химикатами,  не  всегда  точно  и  аккуратно – чем  и  сколько,  нанося  ущерб  земле  и  выращенной  продукции.  Современный  бич.
 
                ПЕРВЫЕ   ТРАКТОРА

    Помню,  появился  в  деревне  первый  трактор  «ФОРДЗОН», американский,  и он  мне  почему-то  не  понравился,  так  как  вал  от  рулевого  колеса  к  передним  колёсам  расположен  сверху,  вдоль  всего  трактора,  и  смотрелся  не  красиво.  Вскоре  появились  отечественные  трактора  «ХТЗ»  (Харьковский Тракторный Завод)  и  у  них  этого  «недостатка»  уже 
не  было.  Первые  самолёты  в  воздухе,  мы  по  долго  смотрели,  задрав  головы,  пока  самолёт  не  скроется  из  вида  и  не  будет  слышна   мощная  музыка  моторов.  Ветром  относило  звук,  и  получались,  как  бы  переливы,  а  мы  думали,  что  это  специальный  самолёт,  с  музыкой.  Все  деревенские  мальчишки  были  увлечены  техникой,  а  трактор,  это же  целое  событие  в  деревне.  Мы  с  открытыми  ртами  смотрели  на  чудо  техники  и  считали  конструкторов  какими-то  особенными,  неземными  людьми,  которые  могут  творить  такие  чудеса.  Трактора  ХТЗ  видимо  были  удачными  и  они  сослужили  верную  службу,  включая  и  Отечественную  войну.  Не  случайно  в  Угличе,  на  территории  Кремля,  на  почётном   постаменте  стоит  трактор  «ХТЗ» – кормилец   всей   страны,  городов,  деревень,  армии,  флота,  промышленности.  Кстати,  когда  началась  война,  наша  старшая  сестричка  Клавдюшка  пошла  в  медицинское  училище,  но  в  это  время  по  стране  был  брошен  клич  девушкам:  «Заменим  ушедших   на  фронт  трактористов!»  И  вчерашние  школьницы  пошли  на  курсы  трактористов  при  Калязинской   МТС.  Клавдюшка  и  её  подруги  из  нашей  деревни  закончили  зимой  1941-го  курсы  трактористов  и  весной  1942-го  сели  за  штурвалы  колесных  и  гусеничных  тракторов.  Тогда  у  тракторов  не  было  стартёров  и  «пускателей»,  колёсные  трактора  заводили  ручкой,  а  гусеничные  маховиком.  И  то  и  другое  делалось  вручную.  Даже  «Жигули»  завести  ручкой – нужна  силёнка,  а  трактор  это  не  «Жигули»,  там  нужна  силища.  (Первые  «Жигули» укомплектовывались  заводной  ручкой).  На  заводную  ручку  трактора  надевали  металлическую  трубу,  на  ней  «висело»  несколько  девчонок,  пытаясь  провернуть  двигатель.  А  иногда  обратной  отдачей  ломало  руки,  не  говоря  уже  о  синяках.  И  слёзы  были.  Трактора  ремонтировали  тоже  сами,  в  зимнее  время.  За  неявку  на  ремонт  в  МТС  отдавали  под  суд,  по  закону  военного  времени.
АЗС- (автоматизированных  заправочных  станций)  тогда  не  было,  и  горючее   получали  на  базе  в  райцентре,  что  входило   в   обязанность  бригадира  тракторной  бригады.  Горючее  получали  в  бочках  по  двести  литров  и  доставляли  в  поля  к  тракторам  на  лошадиных  повозках  за  десять-двадцать  и  более  километров.  Позже  базы  ГСМ  (горюче-смазочные  материалы)  были  созданы  в  крупных  деревнях.  Сохранились  накладные,  по  которым   Клавдюшка   получала  «горючку»  и  смазочные  материалы.
 

Наша  дорогая  сестричка  Клавдюшка – боевой тракторист и бригадир тракторной бригады №9, всю войну и после войны. Фото 1946 года.
 

Накладные, по которым Клавдия получала горюче-смазочные материалы в Калязине,  и  чурки  тоже.
 Интересная  деталь,  в  накладной  есть  графа – «чурки».  Из-за  нехватки  керосина,  бензина  в  военное  время  были  изобретены  трактора,  автомобили  с  газогенераторным  топливом.  Для  этого  использовали  берёзовые  чурки.  По  бокам  шоферской  кабины  у  автомобиля  расположены  два  вертикальных  «самовара»,  величиной  с  истопную,  дровяную  колонку,  которые  были  в  каждой  городской  квартире,  в  ванной  комнате,  когда  города  отапливались  дровами.  В  этих  «самоварах»  была  сухая  перегонка  древесины  с  выделением  горючего  газа,  который  и  заменял  бензин.  Так  что  чурки  тоже  получали  на  базе  горюче-смазочных  материалов.  («Ракета  на  дровах» – была  такая  шутка  в  более  поздние   времена.)
          Была  в  наших  краях,  за  Барыковом,  сказочно-красивая  Тиволинская   берёзовая  роща,  протяжённостью  километров  на  пять.  С  толстой  чёрной  постелью  из  старых  листьев  и  без  единой  травинки.  Лес  сухой,  и  пушистые  красавицы  берёзки  как  с  картины – стояли  одна  к  одной.   Там  молодёжь  из  окрестных  деревень  любила  устраивать  по  праздникам  гулянья  с  песнями  под  гармошку.  А  ещё  туда  любили  ходить  по  грибы.
    …….В  лес  девицы  за  грибами         
             Гурьбой  собрались
             Как  зашли  они  в  глубь  леса
             Так  и  разбрелись
                Ходят,  ищут,  собирают
                Топчут  лист,  траву
                А  по  лесу  раздаётся 
                Весело – Ау…
             Эта  старая  песенка  почти  про  нашу  Тиволинскую  рощу.  Росли  там  в  большинстве  Белые  грибы  и  меньше  Подберёзовики.  Подосиновиков  не  было.  Грибники  шли  волнами,  и  все  набирали  Белых  грибов.   За  грибами  туда  ходить  было  очень  интересно – идёшь  по  мягкой  постели  из  листьев  и  смотришь  вспучилась  постель.  Аккуратно  приподнимешь  листву  а  под  ней  притаился  красавец-крепышь  Белый  гриб,  даже  ёкнет  внутри   от  такой  красоты…   Вернулся  на  родину  после   войны  и….......нет  нашей  раскрасавицы-рощи,  всю  спилили  на  чурки  для  автомобилей,  тракторов. – Не  только  люди  костьми  ложились  на  войне,  полегла  и  наша  красавица-роща.  Вот  что  напомнил  пожелтевший  бумажный  листочек  накладной  с  графой   «чурки»,  сохранившийся  в  «бумажной  постели»  на  чердаке  родительского  дома – кусочек  истории  нашей  страны,  которую  делала  и  наша  сестричка  Клавдюшка  в  своей  юности   в  1942-м  и  последующих  годах,  на  протяжении  всей  войны.
             На  месте  рощи  посадили  аккуратными  рядочками  и  вырос  другой – сосновый  лес. Уже  другой.         
Осталась  в  памяти  красавица-роща,  где  гуляли  мы,  где  гуляли  наши  родители,  дедушки  бабушки.  Ностальгия.
Поскольку  лесопосадки  чаще  делают  из  хвойных  пород,  и  вместо  нашей  рощи  тоже  посадили  сосновый  лес.  Не  знаю,  я  не  видел  берёзовых  посадок.  Делают  ли  их?
Колёсные  трактора  работали  на  керосине.   Погрузить  бочку  в  двести  литров  на  телегу,  дело  не  лёгкое.  Клавдюшка   была  бригадиром  тракторной   бригады  №9  на  протяжении   всей   войны  и  испытала  все  тяготы  в  полной  мере,  а  сейчас  на   «заслуженной»  пенсии. 
Хорошо,  что  в  тридцатые   годы  (практически  за  десять  лет  перед  войной)  промышленность  успела  выпустить  многие  тысячи  тракторов.  Только  колёсных  тракторов  ХТЗ – около  четырёхсот  тысяч,  оснастивших  сельское  хозяйство,  а  в  трудные  годы   войны  эти  трактора  спасли  нашу  страну  от  голода,  от  гибели.          
              Немного  о  нашем  районном  центре – городе     Калязине.  Расположен   в  огромной  долине  (котловине)  и  по  её  берегам.  По  дну  этой  долины  проходит  русло  реки  Волги.  В  середине  котловины  возвышенность,  на  которой  построен  собор  с  высокой  колокольней.  (В  предвоенные  годы  на    колокольне  была  сделана  парашютная  вышка,  и  ходили  слухи,  что  её  закрыли  после  того,  когда  там  разбился  парашютист).  В  низине  рынок,  базарная  площадь,  городские  постройки.  Что  сохранилось  в  моей  памяти – в  годы  засухи  Волга  мелела  настолько,  что  её  переезжали  на  повозках   вброд.  Берега  реки  к  наезженной  переправе  настолько  крутые,  что  лошадь  держали  под  уздцы,  а  телегу  удерживали  человек  десять,  иначе  разнесёт  и  разобьётся  и  лошадь  и  телега.  Это  осталось  в  памяти,  когда  я  ездил  с  отцом  в  Калязин,  ещё  до  постройки  Угличьской   плотины – электростанции.  Тогда  ходили   разговоры  о  сносе  деревень  и  деревьев  в  зоне  затопления.  Ушла  под  воду  и  большая  часть  Калязина. С  постройкой  плотины  заполнилась  водой  вся  чаша  долины  и  сейчас  раскинулись  водные  просторы  километра  на  четыре  в  ширину.  Наверно  многие  в  наше  время  проплывали  на  современных,  комфортных,  многопалубных  теплоходах  мимо  стоящей  посередине  Волги  колокольни,  или  проносились  на  быстроходных   кораблях  на  подводных  крыльях,  (кстати,  изобретенье  советских  инженеров,  которым  теперь  пользуется  весь  мир).  То  были  времена  гигантских  проектов,  строек  Московского  метро,  Днепрогэсса,  канала  Москва – Волга,   времена  кинофильма  «Волга – Волга».  Времена  крутых  перемен,  результатами  которых  сегодня  все  мы  привычно  пользуемся,  за  которые  была  заплачена   дорогая  цена,  в  том  числе  и  людскими  судьбами.  Земляные  и  другие  тяжёлые  работы  делали   наёмные  работники  из  окрестных  деревень,  заключённые,  военнослужащие.  Зона  затопления.  Не  просто  покинуть  веками  обжитые  места,  уходившие  под  воду  и  начать  новую  жизнь,  начиная  с  нуля  на  новом  месте.  Не  измерить  никакими  единицами  людское  горе,  (как  и  людскую  радость).  Не  берусь  судить  о  происходившем,  о  свершившемся,  не  берусь  оценивать – не  Господь  Бог.  Пишу  только  то,  что  сохранилось  в  детской  памяти,  то, что  видел  сам,  о  чём  говорили  взрослые,  переживая  и  пугаясь  предстоящих,  происходивших   перемен,  и  надеясь  всё-таки  на  лучшее   будущее.  Были  всякие  суждения.  Но  всегда  хотелось   надеяться  и  верить   в  лучшее  будущее,  иначе  без  надежды,  веры,  трудно  жить.

                ИСПЫТАНИЯ
               
             Помню  людской  разброд,  когда  началась  коллективизация – переход   от  частной  собственности  к  коллективной.  Люди  и  так  жили   впроголодь,  а   как  и  чем  обернётся   коллективизация?..  Боялись  голода – достанется  ли,  что из  общего  котла?..  Это  была  пугающая  неизвестность,  психологическая   ломка – это  не  балалайку  перестроить  на  другой   лад… – нужны  годы,  что  бы  всё  наладилось,  улеглось,  оправдалось.  Нужно  время,  а  времени      
 
               

Трактор ХТЗ, кормилец страны.  Слева  шкив  для  ремённой  передачи  на  механизм  молотилки.


 не  было.  Окружение  вокруг  Новой  России  было,  мягко  сказать,  не  дружелюбное  и  с  пирогами  или  добрым  словом  в  Россию  никто  не  шел.  (практически  БЛОКАДА.)  Да  тут  ещё,  как  на  грех,  вначале  тридцатых  годов,  несколько  лет  подряд,  была  жесточайшая  засуха,  голод,  как  раз  в  период  коллективизации. Стояла  постоянная  жара  при  полном  безветрии.  Запомнилось  это  потому,  что  любимым  нашим  занятием  было  шлёпать  босыми  ногами  по  толстому,  горячему  слою  бархатной  пыли  в  дорожных  колеях,  накатанных  конскими  телегами.  Пыль  брызгами  разлеталась  из-под  ног  и  тут  же  опускалась – не  разносилась  ветром.  Старались  посильнее  топать  и  находили  в  этом  особенное   удовольствие. Домой  приходили  грязными  по  макушку  и  родители  не  ругали.  Был  жесточайший   голод,  и  «голодомор»  был  не  только  на  Украине.  Этот  период  я  хорошо  помню,  когда  матери  не  звали  к  обеденному  столу  и  мы,  ребятишки,  уходили  в  поля  или  на  ручей,  питались  подножным  кормом,  начиная  со  щавеля,  ранних  ягод,  зелёных  яблочек  с  диких  яблонек  и  прочего,  что  можно  было  есть. Хуже  было  зимой,  а  зима   долгая,  и  в  нашей  семье  спасеньем  была  ДУРАНДА,  это  отходы  маслобойного  производства  в  виде  плотно  спрессованных  плит,  от  которых  можно  было  отбивать  кусочки  молотком.  Зато  это  была  «долгоиграющая»  еда.  Валяешь  во  рту,  пока  кусочек  более-менее  не  размокнет.  Папа  ездил  в  Москву,  чтобы  купить  что-нибудь,  что  можно  есть  и  вот  удавалось  купить  несколько  плит  дуранды.  Да  и  денег-то  не  было.  В  то  время  были  такие  заведения,  назывались  «ТОРГСИН»  (торговля  с  иностранцами),  куда  сдавали  ценные  вещи,  содержащие  золото  и  серебро,  в  обмен  на  хлеб.  Впоследствии  правительство  на  это  золото,  серебро  закупало  заграницей  нужное  оборудование  для  подъёма  промышленности  и  сельского  хозяйства.  Так  мы  проели  два  папиных  Георгиевских   креста  и  всё,  что  можно  было  сдать  из  семейных  реликвий,  включая  и  обручальные  кольца.  Это  было  тревожное   время – шел  период  раскулачивания  и  семьи,  содержащие  своё  хозяйство  более-менее   в  порядке,   объявлялись  кулаками  и  подлежали  высылке  в  Казахстан.   Там  копали  (для  Казахстана) огромный  оросительный   канал.  По  каким  признакам  относили  семьи  к   категории  «кулаков»  сказать  трудно,  видимо,  как  уразумели  власти  на  местах.  Нашу  семью  тоже  хотели  раскулачить,  так  как  у  деда  Афанасия  были  две  лошади  и  он  в  зимнее   время,  свободное   от  крестьянских   работ,  занимался  извозом – возил   в  Москву  продукцию  старинного   Кашинского  ликёроводочного  завода.  Кстати,  завод  этот  работает  до сих  пор. Позже  в  архивах  завода  был  найден  старинный  рецепт  настойки  на  местных  травах,  и  возобновили  производство  под  названием – «Тверская»  горькая  настойка.  Когда  я  посещал  родительские  края,  уже  после  войны,  обязательно  прихватывал  несколько  бутылочек  в  качестве  сувениров  для  друзей. Думаю,  что  по  качеству  не  уступает  именитым  настойкам  (если  соблюдают  рецепт),  и  с  ней  нестыдно  выйти  ни  на  Запад,  ни  на  Восток.
          Но  так  как  дед  Афанасий  к  этому  времени  уже  умер,  а  у  нас  на  две  семьи  с  шестерыми  детьми  была  только  одна  лошадь – нас  оставили   в  покое.  (По  возвращению  из  плена  папа   взял  к  себе  в  дом  семью  погибшего  брата – тётю  Авдотью  с  двумя  дочерьми  Верой  и  Анной  и  мы  жили  одной  семьёй).  Позже,  тётя  Авдотья  рассказывала:  когда  я  видел,  что  в  деревню  въезжает  милиционер,  бежал  со  всех  ног  домой  с  криком  «Казахстан  едет»  и  забирался  под  шесток  русской  печки.  Про  деда  Афанасия  рассказывали,  когда  он  возвращался  порожняком  из  Москвы,  а  морозы  были  трескучие,  дед  заворачивался  в  тулупы,  видимо  «приняв  для  согрева»,  засыпал  и  лошади,  такие  умные,  шли  по нужным  дорогам  сами,  без  управления. Утром,  когда  в  доме  просыпались,  лошади  покрытые  инеем,  уже  стояли  во  дворе,  а   дед  мирно  спал   в  санях   под  тулупами.  Трескучими  морозы  называли  не  случайно.  По  ночам,  когда   морозы  закручивали  до тридцати-сорока  градусов,  вдруг  в  ночной  тишине      раздавался  «ружейный  выстрел» – это  лопались  от  мороза   брёвна  деревенских  изб,  и  на  очередном  бревне  появлялась  большая  продольная  трещина.

             После  четырёхлетних  испытаний  (пытки)    засухой  и  голодом  природа,  как  бы  в оправдание,  одарила  небывалым  урожаем.  Зерно  некуда  было  ссыпать – не  хватало  сараев  с  хорошими  полами.  Сараи  перегружали  зерном,  и  случалось,  лопали  переводы,  не  выдерживали  нагрузки.  Народ  ожил,   воспрянул  духом.  На  работу,  на  дальние  поля  шли  с  песнями,  стали  отмечать  праздники.  Во  второй   половине  тридцатых  годов  сельское  хозяйство  набирало  силу.  В  каждой  деревне,  кроме  личных  коров,  было  большое  колхозное  стадо.  Надои  молока  при  трёхразовой  дойке  были  довольно  большие  и  так  в  каждой  деревне.  Молока   скапливалось  много,  и  молочное  дело  в  стране  было  поставлено  на  высокий  уровень.  Была  создана  сеть  молокозаводов  в  крупных  деревнях  с  оборудованием  для  производства  сливочного  масла  и  сыров,  непосредственно  на  местах,  которые  сразу  отправлялись  в  города.  Сборщики  молока  со  специальными  молочными  бидонами  объезжали  деревни,  собирали   молоко  два   раза  в  день  и  отвозили  на  ближайший  молокозавод  в  Барыково.  Сборщики  молока  работали  в  специальном  режиме,  соблюдая  плавность  движения,  чтобы  меньше  взбалтывать  молоко,  чтобы  не  скисло  раньше  времени.  На  заводе  было  много  отходов  в  виде  сыворотки  и  обрата.  Жители  ближних  деревень  брали  бесплатно  сыворотку  и  обрат  для  закваски  теста  и  других  нужд.
              Во  время  горбачёвской  «перестройки» – повальной  бесхозяйственности  завод  разорили,  сдали  оборудование  из  цветных  металлов  в  металлолом  и  завод  прекратил  существование.  Стало  невостребованным   молоко  и  резко  сократилось   поголовье  скота,  стало  невостребованным  сено – прекратили  косить  луга  и  личные  крестьянские    усадьбы.  Перестали  сеять  на  полях  клевер.   Расстроилась  отлаженная  система  переработки  молока,  расстроилась  система  сельского  хозяйства,  осиротели  деревни  и  сёла.  Слава  богу,  проходит  угар  «перестройки»,  и  нужда  заставила   восстановить   молокозавод,  так  как  в  Кашине  и  Калязине  стало  появляться  качественное   молоко  Барыковского  молокозавода,  без   всяких  добавок  и  химических  «стабилизаторов»,  с  жирностью  до  четырёх  с  половиной  процентов,  но  не  в  тех  масштабах,  что  было  до  Горбачева,  Ельцина,  до  развала  страны.
 
            Перед  войной  деревни  стали  вставать  на  ноги. В  деревнях  появлялось  больше  сельхозтехники,  начиналась  механизация  ручного  труда.  В  каждую  деревню  провели  воздушную  телефонную  линию,  потом – радиотрансляцию.  Интересное  явление – провода  перед  грозой  начинали  самопроизвольно  гудеть,  издавать  монотонный  звук,  хотя  ветра,  казалось,  не  было.
 Во  время  «перестройки»  целенаправленно  поснимали  провода  воздушных, телефонных  линий  связи радиотрансляцию  из  райцентров, (провода стальные, диаметром 3-4 мм).  Не стало  известно  из  привычных  динамиков,  что  делается  в  районе,  в  области  и  деревни «оглохли  и ослепли»,  стали  оторваны  от  внешнего  мира.  А,  якобы,  взамен  всем  выдали  бесплатно  негодные  для такой замены УКВ  приёмнички – не  поскупились  для  недоброго  дела,  пошли  на  расходы. Известно, что  УКВ  приёмники  надёжно  принимают  радиосигнал  только  в  зоне  прямой   видимости.  Как  шутили  военные  радисты УКВ  связи – «я  тебя  вижу,  но не слышу».  Этот  эксперимент,  во время  «перестройки»  провели  в  глубинках,  в  деревнях,  посмотреть  как  среагирует  народ.  Города  пока  не  трогали.  В  деревнях  не  сразу  поняли,  промолчали,  подумали,  что, что-нибудь  не  так  делают,  что,  мол,  наладится,  верили.  Будучи  в  родительском  доме  у  сестры,  я  попытался  этим  приёмником  принимать  Кашин,  Калинин,  применял  разные  типы  антенн. Принять  Кашин  сносно  мне  не  удалось – « то  потухнет,  то  погаснет».  Но я  профессиональный  связист.  Побившись  с  ними  жители деревень  отступились от них  и  позабрасывали  эти  приёмники на чердаки. Так  и остались оторванными  и  от  района,  и  от  области.  (В наше время делается попытка навязать эту систему и в малых городах).  Разрушилась в деревнях  информационная  да  и  административная  вертикаль  на  местах. Так, вроде незаметно, били  по чувствительным  точкам  и разрушали  надёжную, проводную систему  оповещения, которая ещё  сохранилась в городах в виде проводной трансляции, которая СОХРАНЯЛА  ЛЮДСКИЕ   ЖИЗНИ  во время блокады в Ленинграде. Даже звуки метронома вселяли надежду, что не забыт народ.   Радиотрансляция это не пустяк, а СТРАТЕГИЧЕСКАЯ  сторона жизни, система оповещения. Это моя точка зрения. Проводная система затратная, но надёжная.  Сейчас в деревне  вместо надёжной  проводной  связи   пользуются  мобильным  телефоном,  но  мобильники   до  Кашинского  ретранслятора  достают  плохо,  если  только залезть  куда  повыше, и в зависимости  от  погоды. В качестве юмора – дед с мобильником  на дереве.  Из  райцентров  система  оповещения  нарушена.
             В  тридцатые  годы  жизнь  в  деревнях  налаживалась.  Много  молодёжи  поступало  в  городские  учебные  заведения.   Появилась  возможность  обзаводиться  предметами   бытовой  «роскоши»:  патефоны,  грампластинки  с  любимыми  песнями  Изабеллы  Юрьевой,  Вадима  Козина,  Петра  Лещенко.  Популярная  и  любимая  в  то  время  песня  «Вдоль  деревни  от  избы  и  до  избы  зашагали  торопливые  столбы  и т.д.».  Стали  появляться  велосипеды,  отменные  фотоаппараты  «ФОТОКОР»  с  удобной  складной,  деревянной  треногой.  Снимал  он  на  стеклянные  фотопластинки  формата  девять  на  двенадцать  сантиметров – удобные  для  контактной  печати,  то  есть  можно  было  обойтись  без  фотоувеличителя,  без  электричества. Налаживалось  сельское  хозяйство,  появилась  вера  в  коллективное  хозяйство, (в  колхозы). Осенью  на  ТРУДОДНИ  (единица  учёта  сельхоз  работ)  стали  получать  всё,  что  вырастили,  что  наработали  за  трудовой  год. Чем  больше  урожай – больше  получали.  Первоначально нужно  было  сдать  часть  урожая  государству – госзакупки,  (почти  все   виды  выращенной  продукции),  сколько-то  нужно  оставить  на  семена   для  посева,  а  остальное  распределяли  по  трудодням. В  неурожайные  и  особенно  военные  годы   доходы  падали,  а  госзакупки  не  отменялись  и  не  уменьшались,  поэтому  цена  трудодня  сразу  падала.  У  каждого  крестьянина  была  трудовая  книжка  и  за  каждый  отработанный  день  в  соответствующей  графе  ставилась  единичка – «палочка»,  или  ноль  за  пропущенный  день.  (Вот,  оказывается,   ещё   в  двадцатые-тридцатые   годы  закладывалась  система  современной  цифровой  логики:  ноль – единица.  Шутка.)    В трудные,  неурожайные  годы   родилось  горькое   изречение:  «работать  за  палочки» – когда   трудодни  не  обеспечивались  доходами.   
            Очень  тяжёлой  и  трудоёмкой  сельхоз  культурой  был  лён,  так  как  первоначально   вся   работа  была   ручной.  Перед   войной  процесс обработки  льна  стал  механизироваться,  но  ещё   много  оставалось  ручного  труда.  Часть  конечных  операций  делали  на  льнозаводах  в  Кашине  и  Калязине  и  мы  возили  в  Кашин  тресту  для   дальнейшей  и  окончательной  переработки  на  льнозаводе.  (Треста – льняная  соломка  связанная  в  снопы).  Попробую  кратко  описать  процесс  работы  со  льном,  так  как  горожане   могут  не  знать,  и  в  части  деревень  тоже,  так  как  лён   растёт  не  во  всех  климатических  поясах  и  благоприятна  для  него  только  средняя  полоса  страны.

                ЛЁН
   
             Процесс   выращивания  и  обработки  льна  длится  с  ранней   весны  и  до  поздней  осени.
Когда  появляются  всходы – необходима  прополка  сорняков.  Позже,  когда  лён  отцветёт  и  созреют  головки  с  семенами,  его  теребят  вручную  и  вяжут   в  небольшие  снопы.  Позже  были  придуманы  льнотеребилки.  Снопы  ставят  в  крестцы,  что  бы  головки  подсохли  на  солнце.  С  полей  снопы  везут  в  овины  или  риги,  там  лён  досушивают,  если  в  поле  было  мало  солнца.  Сухие  головки  льна  издают  приятный  специфичный  шелест,  значит  лен  поспел  и  можно  «колотить».  Специальными   вальками  обколачивали  вручную  головки  льна.  Семя   вместе  с  шелухой   осыпается,  его  потом   веют  на  ветру – отделяют   семена  от  шелухи  (мякины).  Позже  появились  ручные  машины – веялки,  (искусственный  ветер). 
         Соломку,  теперь  уже  без  семян,  снова  вяжут  в  снопы  и  опять  везут  в  поле.  Всё  это  увязывается  с  погодой.  Теперь  наступает  промозглая,  осенняя   непогода,  что  и  требуется.  Соломку  стелют  рядами,   тонким  слоем  на  скошенных,  сжатых  полях   длинными  дорожками  и  оставляют  надолго  в  мокром  поле.  На  сей  раз  задача – стебельки  должны  подгнить  и  стать  ломкими.  Далее  льняные  дорожки  снова  собирают,  вяжут  в  снопы  и  снова   везут  в  овин  или  ригу  на  просушку.  В  овине  снопы   развязывают,  чтобы  соломка  хорошо  просохла  по  всей  длине  стеблей.  Здесь  «халтурить»  нельзя – не  получишь  длинноволокнистого  льна,  значит  грош  цена  твоей  работе – сосульки  ни  кому  не  нужны.
            После  просушки  снова  вяжут  в  снопы,  и  получается  та  самая  треста,  если  везти  на  льнозавод.  Если  далее  лён  обрабатывать  у  себя – вязать  в  снопы  не  нужно,  а  сразу  отправлять  в  льномялку,  здесь  же.  Ручная  льномялка  это  зубчатые  шестерни,  через  которые  пропускают  льняную  соломку  и  подгнившие  стебельки  ломаются  на  мелкие  кусочки.  Теперь  наступает  последняя  операция – трёпка   льна.  Специальные,  тонкие,  изящные  лопатки,  изготовленные  из  липы,  осины  или  берёзы – ТРЕПЛО  или  ТРЕПАЛО,   длиной  с  полметра  и  шириной  сантиметров  восемь.   В одну  руку  берут  немного  мятого  льна,  а  в  другую – трепло,   (ту  самую  лопатку)  и  начинают  отбивать  остатки  стебельков,  пока  в  руке  не  останется  чистое,  шелковистое  волокно.  Кстати,  кто  не  слышал   выражение:  « кончай  трепаться»,  или   кого-то  обзывают  «треплом» – происхождение  этого  термина  от  этой  самой  лопатки – ТРЕПЛО,  которой  треплют   лён.  (Когда  сравнивают  болтливый  язык  с  этим  треплом.)  Даже  читать  эту  технологию  как-то  в  тягость,  а  как  же  выполнять  эти  работы  руками,  когда  жарко  и  когда  холодно,  в  непогоду,  и  в  усталость.
           В  работе  с  льном  есть  два  наслаждения,  одно – в  начале  работ,  а  другое – в  конце.
 У  льна  красивые  голубые  цветочки  и  во  время   цветенья,  глядя  на  льняное  поле, создаётся  такая   красивая  и  приятная  для  глаз  и  души  картина,   которую  трудно  передать  словами.  Это  сказочное   море,  когда  ветер  перекатывает  зелёно-голубые ,  красивые   волны  льняного  поля,  возникает  фантастическое,   сказочное  виденье,  которое  не  то,  что  успокаивает,  а  вызывает  необъяснимое  наслаждение,  которым   можно любоваться  сколь  угодно  долго.
      А  в  конце  работы,  когда  треплют  лён,  когда  в  руках  остаётся  чистый,  как  светлая   коса  красавицы – шелковистый  пучок  льна,  хоть  тут  же  заплетай   в   косу – результат   всей   долгой   работы.  Льняное   полотно  обладает   многими   достоинствами,  поэтому  так  дорого  ценится   во  всём  мире.  Не  говоря  о  льняном  масле,  которое  идёт  в  пищу,  медицину,  технику.  На  Руси  знали,  что  такое  хорошо.
 
                ПЕРВАЯ  МИРОВАЯ

Взяли  отца  на  службу  в 1911 или  1912  году,  так  как  сохранилось  его  письмо  1912-го  года,  уже  из  армии. Служил  в  Финляндии.  Выходец  из  крестьянства – он   дослужился   до  офицерского  чина.  Первая  мировая  война.  Три  ранения,  с  одним  ранением  лежал  в  госпитале  в  городе  Лида,  с  вторым  в  городе  Сувалки,  в  Польше.  Последнее  ранение    в  спину,  видимо  при  отступлении.  Подобрали  с  поля   боя,  и  очнулся  он  на  операционном  столе,  но  у  немцев.  Так  оказался  в  плену.  Пулю  не  извлекли,  и осталась  эта  память  на  всю  жизнь.  В плену  был  года  три  или  четыре,  судя  по  записям  в  тетради,  которую  он  вёл  в  плену.  Тетрадь  сохранилась  и  теперь  это  живой  репортаж  с  Первой   Мировой… Сохранилось  групповое  фото  военнопленных  в  Германии,  все  без  знаков  различия  и  наград,  но  в  своей  военной  форме. 
Удалось  установить  место,  где  отец   был  в  плену,  по  некрологу,  об  умершем  их  товарище,  Сергее  Алексеевиче  Цивильском,  уроженце  города  Спасска,  Казанской  губернии,  где  сообщалось,  что  захоронен  он  на  местном   кладбище  города  (лагеря?)   Heilsberg.   
После  долгих  поисков  удалось  найти   в  Интернете   этот  город.  (По картам  не  удавалось.)       Был  в  нашей  семье  большой  и  единственный  папин   военный  портрет  на  картоне,  в  фуражке,  с   Георгиевскими  крестами  и  другими  орденами,   который  в  смутное  время  раскулачивания,  из-за   боязни,  закопали  где - то  в  сарае,  так  мы  его  больше  и  не  видели.  Одного  бравого  вида  командира  царской  армии  видимо  было  достаточно,  чтобы  навлечь  беду.  Георгиевский  крест  по  значимости,  видимо  можно  приравнять  к  современному  ордену  Боевого  Красного  Знамени  и  сейчас  почитается  как  и  советские  ордена.  А  тогда  можно  было  «загреметь  под  фанфары»,  как  говаривал  мой  любимый   киноактёр  Борис  Новиков, с  его  коронной  фразой – «Загреметь  под  фанфары».
 Ниже  приведу  несколько  стихов  написанных  отцом  в  окопах  на  Германском  фронте  и  в  плену  в  Германии,  из  его  тетради.  Стихи-переживания  людей  измученных  войной,  пленом.
 
 

  Окопные  стихи  из  отцовской  тетради  с  Первой  Мировой  войны.  1914 – 1915 – 1916  года.
 
 

Окопные стихи с надеждой на возвращение Мира.  А далее третье ранение и долгие годы германского плена.
 

 

7-й Финляндский  стрелковый  полк – младший  унтер-офицер  (справа).   1912  год.

1913-год,  старший  унтер-офицер.  Выборг.   
         Как-то,  в  начале  шестидесятых  годов,   будучи  в  Георгиевском   зале  Московского  Кремля,  я   долго  бродил   вокруг  колонн,  на  которых   высечены   имена   Георгиевских   кавалеров,  читал   надписи  в надежде  найти  нашу  фамилию,  но  в   верхней  части  колонн  прочесть  не  удавалось.  А  возможно  там   перечислены  полные  кавалеры,  у  папы  были   два   Георгия. (У  В.И.Чапаева – три  Георгия,  а  всего  четыре.) Вернулся  отец  с  войны  где-то  в  1919 – 1920 году,  через  восемь-девять  лет,  в  обмен   на  пленных  австрияков, но  уже  в  Новую  Россию.  Близко  воспринял,  поверил  в  новые  течения,   реформы  и  во  время  коллективизации  одним  из  первых  свёл   на  колхозный  двор  свою  корову  и  лошадь,  сдал  свои  земли.  В  деревне  был  построен  новый   большой  общий  коровник  и  такая  же   конюшня.  Не  все  одобрили  его  шаг,  и  кого-то  этим   восстановил  против  себя.  Корова  и  лошадь – это  главное   средство  существования  в  наших   бедных   краях,  и  не  все  соглашались  вступать  в  колхоз,  так  как  боялись  голода – не  были  уверены,  достанется  ли  что-нибудь  из  общего  котла?..  Некоторые  семьи  не  вступили  в  колхоз  и  оставались  «единоличниками», что  всячески  осуждалось  и  охаивалось  руководством.
       В  нашей  семье  было  много  книг,  и  папа  на  чердаке  дома  сделал  полки,  куда  складывали  всё,  от  книг  до школьных  тетрадей,  газет,  писем   всех   времён,  разных  брошюр, журналов. Это  была  наша,  как  бы,  «публичная  библиотека»,  так  как   книги   почитать  брала   вся   деревня,  а  возвращать  частенько  забывали.  Там  были  уникальные,  старые                                                книги  с  ручным  переплётом  и  нестандартным   шрифтом.  Художественные,  религиозные,  научно-технические,  прижизненные  политические  брошюры,  хозяйственные  на  разные  темы  и  другие.  На  полу  чердака  образовался  толстый  слой  бумаг,  как  листва   в  осеннем  лесу.  Когда  мне  удавалось  посетить   родительский  дом,  я  с  удовольствием  забирался  на  чердак  и  с  большим  интересом   копошился  в  старых   бумагах.  Иногда,  улягусь  прямо  на  эту  бумажную  постель  и  «улетаю»  в  детство,  в  прошлую  жизнь.  Знакомые  книжки  и  картинки   с  детскими  каракулями.  Время  пролетало  незаметно, когда  снизу  уже  звали  к  обеду.  Когда  военкоматы  оформляли  документы,  связанные  с  Отечественной  войной,  потребовались  номера  полевых  почт  частей,  в  которых  служил. Я  не  помнил  пятизначные  номера  полевых  почт,  как  и  всё,  что  было  связано  с  войной,  хотелось  забыть,  в  надежде,  что  уже  вовек  ничего  не  понадобится.  Ан  нет.  И  вдруг,  треугольнички  моих  писем  военных   времён  со  штемпелями: «Просмотрено  военной  цензурой»,  с  номерами  трёх  полевых  почт,  где  я  был  во  время  и  после  окончания  войны,  (но  закончившейся  не  для  всех.)   
 
Лагерь  военнопленных. Германия. Хайльсберг. Первая  Мировая. Отец девятый слева во втором ряду от последнего ряда.

 
Мои  родители.  1920  год.   После  возвращения  отца  из  плена.   
 На  сей  раз  я  «заскочил»  в  родительский   дом ,  будучи  в  очередной  командировке  в  Москве,  в  Останкино,  на  телецентре.  Вернувшись  в  Москву,  я  зашёл  в Управление  Советской  (Красной)  Армии,  предоставил  номера  полевых  почт,  и  вопрос  был  закрыт – так,  что  война  иногда  напоминает  о  себе  много  лет  спустя.

                ПЕРВАЯ  ЁЛКА

                Сколько  я  помню  детство,  народ  в  наших  краях  жил  бедно  материально,  но  не  духовно.  Старые  обычаи  и  народные  традиции  не  позволяли  опускаться  и  народ  жил  высокой  духовной  жизнью.  Весело  праздновали  нечастые  советские  праздники,   но  чаще  старые,  не  исключая   религиозные,  хотя  это  не  приветствовалось  властями.  Особенно  весело  отмечали   зимние  праздники,  когда  ходили  «ряженые»  по  домам,  с  юмором,  шутками,  приколами… На  Святки  гадали  на  чём  только  можно  было  гадать.
             Где-то  в  середине  тридцатых  годов   ввели  традицию  (директивно)  встречать  Новый  год  в  школах,  детских   домах  с  наряженными  ёлками.  Помню,  как  ребятишки  всей  деревни  ждали  и  собирались  на  первую  в  жизни  ёлку  в  нашей  деревенской  школе.  Родители  с  не  меньшим   волнением  ждали  этот  праздник  и  радовались,  переживали  за  ребятишек.  В  классе  были  вынесены  парты,  и  посередине  стояла  нарядная,  настоящая,  душистая  лесная  красавица – ёлка,  с  игрушками,  с  конфетками  на  ветках,  с  хлопьями  ваты  вместо  снега  и  со  звездочкой  на  макушке  ёлки,  под  самым  потолком.  Я  помню  этот  праздник,  как  сейчас.  Казалось,  ёлка  пришла  прямо  из  сказки,  нарядная  с  лесным  ароматом.  Вокруг  ёлки,  взявшись  за  руки,  ребятишки   водили  хороводы  и  пели – «В  лесу  родилась  ёлочка»,  а  для  этого  выучили  дома  мелодию  и  слова  этой  песенки.  Это  «видение»  запомнилось  на  всю  жизнь.  Традиция  новогодних  ёлок – старая  традиция.  Раньше,  до  революции  семнадцатого  года  ёлку  наряжали  только  в  состоятельных  семьях,  и  она  была  недоступна  для  ребятишек  из  бедных  семей.  После  революции,  в  трудные  годы  гражданской  войны,  разрухи  и  нужды,  видимо  было  не  до  ёлок.  Да  и  спрос  на  древесину  был   велик   во  все  времена.  Думаю,  что  это  один  из  поводов  удерживавших  встречу  Нового  года  с  ёлкой.  Одно  печное  отопление  для  всей  страны  требовало  много  леса.  Кроме  дров  все  стройки  в  деревнях  из  дерева.  Выгоны   для  скота,  огороды,  ограждения  для  полей – всюду  дерево.  Промышленность  также  не  могла  обойтись  без  древесины.  Поэтому  расход  леса  был  всегда  под  особым  учётом.  В  царскую  и  советскую  бытность  лес  находился  под  государственной  опекой,  охраной  от  пожаров,  от  хищений  и  службы  воспроизводства  лесов.  Все  леса  были  разбиты  на  лесничества.  Добросовестные  лесные  сторожа  жили  в  лесах  семьями.  Ни  одно  дерево,  а  тем   более  заготовки   леса,  без  ведома    лесничих   были   недопустимы.  Строгая  дисциплина  и  законопослушный  народ.  Думаю,  что  экономия   леса  была  главной  причиной  сдерживающей  вырубку  ёлок  для  встречи  Нового  года  с  лесными   красавицами.

                ДЕРЕВЕНСКИЙ  БЫТ 

                Представляют  интерес  моды  женской  и  мужской  зимней  верхней  одежды  того  времени.   Женщины  носили  шубки  в  талию  с  оборками  и  расклешенным  подолом  из  мягкой  овчины  качественной  выделки   коричнево – красноватого  цвета,  плохой  выделки  овчин  тогда  не  было.  (Во  время  «перестройки»  с  Запада  и  Востока  стали  массово  поступать  в  Россию  красивые  дублёнки,  но  с  очень  плохой,  неправильной  выделкой  кож – ткни  пальцем  и  палец  проткнёт  овчину  насквозь,  без  усилий.)    Признаком  богатой  мужской  одежды  было  суконное  пальто  на  меху  рыжей  лисицы,  с  отвёрнутыми  лацканами,  так,  чтобы  был  виден  лисий  мех.  Такое  пальто  должно  было  быть  у  каждого  приличного  жениха.  И  уже  в  советскую  бытность,  ещё  долго  сохранялись  в  сундуках  занафталиненные  лисьи  пальто,  как  признак  старого  быта.  В  дополнение  сапоги  из  белого  фетра  с  кожаным  низом – бурки.
  У  девушек  в  моде  были  длинные,  расклешенные  юбки,  с  очень  приталенными  кофточками,  перехваченные  лёгким  поясочком,  и  с  напуском  на  юбку.  Рукава  с  пышками  средней  или  полной длины,  почти  в  обтяжку  руки,  и  смотрелся  этот   наряд  очень  красиво.  (По  современным  меркам  очень  дорого).   
                Представляет  интерес  молодёжный  быт,  молодёжные  гулянья,  которые  проводились  по  большим  (чаще  старым)  праздникам  в  избах  девушек,  по  очереди.  Интересно,  что  эти  праздники  совпадали  либо  со  сменой   времён  года – Масленица,  Пасха  и  другие.  Или  с  окончанием  большого  этапа  летних   работ,  например  завершение  уборки  хлебов.  (Ильин  день  и  другие.)   Короткая  праздничная  передышка  и  переход  к  осенним  работам,  уборка   картофеля,  переработка  льна  и  другие  работы.
Молодёжные  гулянья  в  нашей  местности   назывались  БЕСЕДАМИ,  где  собиралась  не  только  молодёжь,  но  и  зрители  разных  возрастов,  больше  старших – родительский  корпус  и  бабушки,   которые  всё  разберут  по  косточкам  и  рассудят,  что  к  чему.  На  беседе  главное  действующее  лицо  ГАРМОНИСТ – первый  парень  на  деревне.   Гармонист  выдавал  замысловатые  переборы,  а  парни  друг  перед  другом  лихо  отплясывали,  выбивая  каблуками  не  менее  замысловатую  дробь  так,  что  изба  ходила  ходуном.
  (Уж  очень  похож   на  нашу  деревенскую  чечётку  ирландский  РИВЕРДАНС – с  такими  же,   почти  суровыми  лицами,  как  будь-то  выполняющими что-то  очень  важное,  какое-то  серьёзное дело).    Ни  дать,  ни  взять  как  в  кинофильме  «Учитель»,  или  в  фильме «Чужая  родня»,  где  Рыбников  залихватски,  (но  здесь  весело),  с  задором   выбивает  дробь.  Не случайно,  перед  беседой  в  подполе  ставили  упоры,  чтобы  не  лопнули  переводы,  (поперечные  балки,  на  которых  держится   пол). Что  иногда  случалось.  Для  лучшего  освещенья   вешали  лампу «Молния» – усиленная  керосиновая  лампа,  были  тогда  такие.    Оригинальный  танец,  распространённый  в  наших  местах,  представляет  комбинацию  танца  и  пляски,  и  имеет  странное  название:  «ХОДИТЬ  ЧИЖА»,  не  танцевать,  а  именно  ХОДИТЬ.  (В  некоторых  местностях  подобный  танец  называется  ЛАНЦЭ  или  КАДРИЛЬ).  Парни  приглашают  избранниц  и  четыре  пары  исполняют  пять  колен  танца – (сокращённый  вариант),  или  двенадцать – полный  танец.  Танец  со  сложными  ПА,  требующий  уменья,  эрудиции  и  знания  рисунка  танца.  Сцены  исполнения  этого  танца   дважды  показаны   в  кинофильме  «Учитель»,  (режиссёр  С.Герасимов),  с  участием   Тамары  Макаровой,  которая  исполняет  танец  с  тонкостями,  штрихами,  которые  могут  знать  только  деревенские  жители.  Когда  во  время   кружения  Тамара  лирически  откидывает  головку  и  одну  ручку,  которая   как  бы  парит  в  свободном  полёте,  подчёркивая  подчинение  и  полагаясь  полностью  на   волю  (и  силу)  кавалера.  Обратите  внимание  на  этот  момент,  если  удастся  посмотреть  этот  фильм,  в  котором  хорошо  показан  быт  и  традиции  русской   деревни.  В  связи  с  упомянутым   возникает   мысль,  что  Тамара  или  Сергей  Герасимов  имеют  деревенские  корни.  Ловкость  и  красота   исполнителей  представлял  интерес,  и  по  этому  собиралась  полная  изба  зрителей.
По  большим  праздникам  проводились  одновременно  по  две,  а  то  и  три  беседы,  разделённых  возрастом  молодёжи.  На  беседы  приходили  парни  из  других  деревень,  со  своими  гармошками  и  частенько  не  просто  так,  а  присмотреть  для  себя  невесту. 
Нужно  сказать,  что  пьянство  среди  молодёжи  было  не  в  моде.  И  вообще  пьянство  осуждалось  в  деревнях,  даже  в  праздничные  дни.  Если  в  летний  праздник  кто-то  из  взрослых  переберёт  и  уляжется  на  травке – это  выходило  за  пределы  допустимого,  и  первыми  не  дадут  покоя  вездесущие  мальчишки,  а  то  и  крапивки  подложат.  А  главное – боялись    прослыть  пьяницей,  боялись,  что  приклеят  такую  бирку  и  тогда  уж  на  всю  жизнь – не  отмыться.  А  уж  в  деревне  попасть  на  язычок, – не  дай  бог,  боялись  хуже  огня.  Позволялось  только  Кузьмичу,  ночному  сторожу.  Иван  Кузьмич  Клёмов  на  праздник  покупал  четвертинку  сорокаградусной  в  нашем  магазине  за  три  рубля  пятнадцать  копеек  и,  захмелев,  юмор  из  него  лез  как  из  рога.  Кузьмича   все  любили,  и  ему  многое   прощалось,  даже  когда  он  что-нибудь  приврёт  для  красного  словца,  а  это  у  него  получалось  складно.  Сейчас  кому  не  лень  поливают  грязью  русский,  российский  народ,  вешая  бирки  и  пьяниц,  и  лентяев.    
В  годы  «перестройки»,  когда  идёт  интенсивное  спаивание,  и  не  только, – возразить  трудно.  Даже  в  эпоху  Брежнева,  когда  промышленность  начала  заваливаться  на  бок,  начало  развиваться  пьянство  в  прямой  зависимости  от  занятости.  Но  я  помню  другие  времена  и  это  не  выдумка,  когда  пьянство  не  носило  такой  характер,  как  сейчас.  Когда  пьянство  реально  осуждалось,  и  в  нём  не  было  потребности,  именно  НЕБЫЛО  ПОТРЕБНОСТИ.  Народ   был  трезвый, –  самодисциплинированный.   (Задумался  над   этим  словом  и,  пожалуй,  его  можно  истолковать   как  уровень  своеобразной,  деревенской  культуры.) 
В  будни,  в  долгие  зимние  вечера,  люди  тоже  не  скучали,  и  регулярно  собирались  на  посиделки,  где  были  заняты  кто  чем:  вышивкой,  вязаньем,  рисованьем – копированием   выкроек,  кружев  и  прочим  рукодельем,  обменивались  опытом.  К  посиделкам  готовились  заранее,  кто  чем  хотел  поделиться  или  что-то  хотел  перенять.  Посиделки  обязательно  сопровождались  пеньем,  пели  разные  песни  и  старинные,  и  современные  из  кинофильмов,  и  любимые  народные,  пели  любимые  старинные   романсы,  любили  исполнение  Павла  Лисициана – помнятся  отдельные  строки «…Мой  любимый  старый  дед,  прожил…сто  лет…»  и  т  д.    А  уж  как  любили  Утёсова – тут  и  говорить  нечего.  Все  его  песни  были  любимы.  «…Всё  хорошо,  прекрасная  маркиза…»  вместе  с  задорным  голосочком  дочери    Эдит – они  до  сих  пор  слышатся,  звучат  в  памяти.    Песни  Розы  Баглановой, – «Ах, Самара  городок».  Любили  юморные  песни  Рашида   Бейбутова,  Владимира  Канделаки – «и  теперь,  Вы  мне  поверьте,  на-ни-на,  на-ни-на,  смерть  сама  боится  смерти…»  и  так  далее.  Пели  песни  разных  национальностей  с  любовью,  как  свои  родные – они  и  были  родные.  «На  рыбалке  у  реки,  тянут  сети  рыбаки…»,  или  «Сулико».  Певучие  мелодичные  и  любимые   украинские  песни,  наши  старинные: «…Светит  месяц,  светит  ясный…»  под  залихватское  сопровождение  в  несколько  балалаек,  или – «Шумел   камыш»,  это  под  настроение  и  без  музыкального  сопровождения,  и  другие.  Пели  дружно  и  слаженно,  вдохновенно,  на  разные  голоса.  Ну  прямо  домашние  концерты.  У  девушек  были  толстые  рукописные   тетради  с  записями  песен,  которыми  они  обменивались.   
Этим  чувством  дружбы  и  родства  были  пропитаны  все  наши  люди,  не  только  в  нашей  деревне,  не  сомневаюсь,  как  и  у  других  народов – это  был  общий  дух  уважения  и  любви  в  те  времена,  несмотря  на  житейские  тяготы,  которых  хватало  у  всех  народов.  Не  было  национального   отчуждения,  грузин  ли,  азербайджанец,  узбек  ли,  армянин,  киргиз  ли – все  приезжали  в  Москву  как  к  себе  домой.  Приезжали  с  юга  даже  на  выходные  дни,  особенно  часто  из  Грузии – с  их  любимым  рестораном  «Арагви»,  и  все  были   дорогими  гостями.
          Когда  я  приезжал  в  Азербайджан,  в  Баку  (запуск  первого  телецентра  в  Нагорном  парке),  или  Ахмедлы – (пуск  телевизионного  завода),   встречали  с  кавказским  гостеприимством,  а  провожали  в  лучшем  ресторане  «Интурист»,  на  берегу  Каспия.
        Или  в  солнечный  Узбекистан,  с  лучшим  в  мире  виноградом  «Дамские  пальчики»,  душистыми  дынями,  ничем  не  заменимым  зелёным  чаем   в  чайхане,  в  жаркий  день  после  работы.  Ташкент,  с  современной   роскошной  архитектурой,  и  древний  старый  город  с  узкими  глинобитными   улочками.  С  городским  парком,  с  большим  проточным  «Комсомольским»  озером,  в  котором  почему-то  никто  не  купался,  хотя  на  улице  около  сорока.  Удивившись  этому  и  не  долго  думая,  мы  разделись  и  смело  бросились  в  прозрачные  воды  озера.  Через  мгновенье,  сдерживая  самолюбие,  не  вышли,  а  скорее  выскочили,  так  как  температура  воды  была  около  ноля.  Талые  воды  в  озеро  несёт  с  гор  река  Анхор.  Именем  второй  реки  назван  лучший  в  Ташкенте  ресторан  «Зеравшан»,  с  щедрой  узбекской  кухней,  в  котором   мы  ежедневно  обедали.  О  чём  сожалею – не  успел  съездить  в  Самарканд  из-за  большой  занятости  по  работе  на  первом  телевизионном  центре  Узбекистана,  подарок  от  Ленинградцев.
               Всем  лучшим  в  первую  очередь  старались  поделиться  с  Республиками,  оставляя  себя  на  потом.  Поэтому,  себе  до  сих  пор  не  построили  хорошей  дороги  даже  между  Москвой  и  Ленинградом-Петербургом,  и  не  только  дороги. 
        Весь  этот  климат  взаимоотношений,  в  какой  бы  республике,  городе,  деревне  это  не  было – это  были  РОСТКИ  счастья.  Я  так  воспринимаю,  с  особенной  ностальгией  в  теперешнее  время,  с  надеждой,  что  вернётся  то  неоценимо-хорошее,  что  у  нас  было.
Поэтому  в  трудный  час  войны,  в  час  общей  беды,  не  нужно  было  никого  уговаривать,  и  все  встали  в  единый  строй.  И  были  Герои  Советского  Союза  среди  всех  народов  и  национальностей,  и  были  они  и  остаются,  везде  почитаемы,  уважаемы,  где  бы  они  небыли  по  сей  день!   Потому  с  честью  выстояли  такую  тяжёлую  войну  герои  рядовые  и  командиры  всех  национальностей.
  Невольно  напрашивается  мысль:  кто  же  сеет  вражду  между  народами  сегодня,  с  какой  целью?..  Можно  однозначно  сказать – это  не  лучшие  люди,  где  бы,  и  как  бы   далеко,  или  близко  они  небыли.
  (Неразумное  влияние  из  вне,  как  бы  намёками,  а  то  и  откровенно,  по  радио,  телевидению,  Интернету  ведётся  неустанно.   Посев  вражды  между  народами,  национальностями  может  принести   временный  «успех»,  но  добра  не  создадут   тем,  кто  сеет  вражду.   Рано  или  поздно – ЗЛО  НАКАЗУЕМО.  Дурное  сеять  легче,  чем  созидать,  СОХРАНИТЬ  хорошее.  Добрым  словом  можно  согреть – плохим  застудить  души.  К  сожаленью,  много  негатива  идёт  с  цивилизованного  Запада,  США,  и  всё  под  благовидными  поводами.  Почти  с  «заботой»  о  благе.  К  сожалению,  Европа  «под  мудрым  руководством»  всё  больше  грязнет  в  пороках,  нарушающих  законы  природы,  извращениях,  катастрофически  сокращающих  численность  Европейских  народов.  Неразумное  военное  и  политическое  уничтожение  славянских  народов,  методом  развала  и  дробления  стран,  откровенным  военным  вмешательством   на  примере  Югославии.  Нельзя  пренебрегать  трудолюбивыми,  талантливыми  славянскими  народами,  высокомерно  относиться  как  к  низшей  касте.  Славянские  народы  первыми  защитили  Европу  и  Мир  от  фашизма.  Неразумна  эта  политика,  этот  промах!  Сегодня  активное  внедрение  в  Россию  наркотиков  из  Афганистана. Экспорт пороков  в Российскую  культуру, особенно в  среду  молодёжи.  Без  чувства  меры. «Мастерство»  разобщения  народов – вместо  единения.  Живуч  принцип – «Разделяй  и  властвуй».  Был  Советский  Союз  с  безвизовым  режимом  от Прибалтики до Дальнего востока, от Севера до нашего Юга, как говорится от  края  и  до  края.  Сейчас  Запад  копирует  то,  что  было  в  Советском  Союзе – создали Шенген.   Но  сохраняется  «Железный  занавес»  с современными  фильтрами,  который ещё недавно  яро  осуждался  Западом.  Были  в  «Железном  занавесе»  и  положительные  стороны – сохранялись,  не  растаскивались  активно  природные  ресурсы  Советского Союза, Сибири, Земли. )

                МАЛЬЧИШКИ
 
Посиделки  проводились  в  избах  по  очереди,  и  не  только  как  ритуал,  скорее   как  необходимость.  Посиделки  несли  радость  встреч,  вдохновение  доброты,  дружбы,  взаимопонимания  и  взаимовыручки  в  трудный  час. С  этими  же  чувствами  радости  проводили  семейные  праздники,  семейные  встречи,  встречи  друзей.  Что  пожалуй  изменилось  с  недавних  пор,  так  при  встречах  теперь  стали  реже  петь,  из-за  этого  как-то  погрустнели  встречи,  так  мне  кажется. 
В  летние  вечера,  после  работы,  молодёжь  любила  собираться  у  избы  Петьки  «Шалуна»  на  скамеечках  перед   домом.  Впереди,  через   дорогу,  самый  большой  в  деревне  Семиёнов  пруд  и  закат  вечерней  зари  за  прудом,  от  которой  отражалась  на  воде  сказочно  красивая,  цветная  «лунная»  дорожка. У  Петьки, (ему  было  лет  девятнадцать)  был  изумительно  красивый  грудной  голос,  он  хорошо  пел  и  я  как  сейчас  слышу  его  сольное  пенье:  «Окрасился  месяц  багрянцем  и т.д.».  Внешне  он  чем-то  напоминает  Павла  Луспекаева,  только  чуток  похудощавее.  Таланта  в  нём  хоть  отбавляй,  шутки  и  пародии  из  него  сыпались  без  задержки.  Для  него  никто не  писал,  как  для  многих  современных    сатириков  и  пародистов.  Он  врождённый  талант.  Особенно  любили  слушать  его  пение.  Как  сложилась  его  жизнь – к  сожалению  не  знаю.    Парни  уходили  служить  в  Красную  Армию  и  приходили  на  побывку  статными  молодцами,  одетыми  в  красивую  военную  форму,  (не  такую,  которую  показывают  в  современных  военных  фильмах). Многие  стали  лётчиками,  моряками,   командирами  Красной  Армии  высокого  и  очень  высокого  ранга.  Мы,  мальчишки,  смотрели  на  них  с  нескрываемой  завистью.  Если  кого-то  забраковывали  и  не  брали  в  армию – это было  большой  бедой,  ложилось  каким-то  пятном  неполноценности – «белобилетник»,  особенно  перед  девушками.  Были  и  другие  именитые  выходцы  из  нашей   деревни.  У нашего  соседа – Михаила  Васильевича  Чистякова  в  избе  были  изумительные  картины,  написанные  сыном  Василием.  Позже  он  стал  в  Ижевске  главным  художником  города,  и  его  картины   экспонировались  в  Третьяковской  галерее.  Наш  одноклассник  Владимир  Суриков  стал  большим  учёным  и  организатором.  Ведёт  педагогическую  и  исследовательские  работы  международного  уровня.  Как  я  помню  из  детства,  Владимир  отличался  от  многих  из  нас  целеустремлённостью,  последовательностью.  Думаю,  что  эта  черта  унаследована  от  его  мамы – Анны  Прокофьевны  (двоюродная  сестра  моего  папы).   
 
 

   Дорогой друг детства. Владимир Суриков. 1949г.
Наши  деды  Прокофий  и  Афанасий  были  родными  братьями  а  наши  семьи  звались  Прокофьевыми  и  Афанасьевыми  соответственно,  по  именам  дедушек.  Анна  Прокофьевна,  мама  Владимира,   была  строга  и  требовательна  во  всём.
               Как-то  придя  с  работы,  после  трудного  дня,  поужинав,  сел  к телевизору  и  как  случается – задремал.  Сквозь  дрёму  вдруг  слышу  упоминание  знакомого  имени:  а  это  ни много  ни мало  передача  из  Кремля – Владимиру  Гавриловичу  присваивали  звание  ГЕРОЯ  СОЦИАЛИСТИЧЕСКОГО  ТРУДА.  А  такие  звания  зря  не  дают!  Это  заслуженная  оценка  трудовой  и  научной  деятельности  и  я  горд  за  своих  друзей – мальчишек  из  нашей  скромной  деревеньки Артёмово.  Позже  я  узнал,  что  о  Владимире  издана  повесть,  много  статей  в  периодической  печати,  из  которых  я  узнал  об  научных,  организаторских  и  практических  работах,  работах   масштабных.  Узнал,  что  жизнь  Владимир  посвятил  сельскому  хозяйству,  и  не  просто  сельскому  хозяйству,  а  осушенью  поймы  реки  Яхромы,  с  бескрайними,  непроходимыми,  вековыми   болотами-топями.  Что  теперь  на  месте  бывших  болот  раскинулись  бескрайние  плодородные  поля.  Что  на  этих  полях  построен  современный  совхоз  с  удобными  жилыми  коттеджами  с  приусадебными  участками – привычными  для  крестьянского  уклада  мизни,  вместо  точечных   «высоток»,  на  которых  настаивало  правительство,  с  чем  не  соглашался  и  отстоял  свою  мысль  Владимир   
 
 

Владимир Гаврилович Суриков. Герой Социалистического Труда. Не забыты традиции…
Гаврилович. И  не  просто  совхоз, а  совхоз – техникум,  который  готовил  свои  кадры  специалистов  нужных  профессий  по  полеводству,  для  работы  на  этих  бескрайних  полях. И  не  только  по  полеводству,  но  и  по  животноводству,  так - как  в  совхозе  обзавелись  своим  высокопродуктивным  молочным  стадом   в  двадцать  пять  тысяч  голов. Что  бывшие  болота    кормили  овощной  и  мясомолочной  продукцией  всю  нашу  столицу  и  даже  Московскую  область.  Что  Владимир  Гаврилович  директор  этого  совхоза-техникума.  Что  в  техникуме  обучается  более  двух  тысяч  студентов – будущих  высоко  квалифицированных  специалистов  для  совхоза  с  его  обширными  полями  и  стадами.  Это  я  прочёл  о  нём  в  повести  под  названьем  «Пойма».  Ещё  знаю,  что  к  нему  в  совхоз  приезжали  на  постоянное  место  жительства  и  работы  из  Европы,  из  Голландии.      Это  то  немногое,  что  я  узнал  о  его  работах.  Вот  как  много  может  сделать  один  человек,  если   он  вкладывает  свои  знания  и  душу  в  дело,  которому  посвятил  свою  жизнь.  Как  же  не  гордиться  за  такие  дела,  за  таких  мальчишек – выходцев  из  нашей  скромной,  незаметной  деревеньки.  Я  мысленно  искал  образ,  с  кем  бы  можно  было  сравнить  Владимира  Гавриловича   по  деловитости,  по  преданности  своему  делу,  по  добросовестности,  и  думаю,  нашёл – уж  очень  похож  на  уважаемого  А.Н.Косыгина.  Если  бы  каждый  мог  сделать  столько,  сколько  сделал  Владимир…  Я  горжусь  им.
         Мы  не  встречались  вот  уже  шестьдесят  восемь  лет,  по  сложившимся  обстоятельствам,  включая  Отечественную  войну,  изменившиеся  адреса,  рабочий  ритм  без  передыха  с  обеих  сторон.  Теперь  настало  время,  когда  можно  расслабиться  и,  как  бы,  вновь  «познакомиться»  во  второй  половине  жизни.  Рассказать  и  послушать  о  пройденных  путях-дорогах  и  может,  бог  даст,   доведётся   встретиться.  Вспомнить   детство  и  мальчишек  из  нашей  деревни – нашего  соседа   Павлуху  Бажанова,  прошедшего  долгий  путь  по  фронтовым  дорогам.    
        Нашего  односельчанина – Лёньку  Бажанова,  так  его  звали  в  деревне.  Когда  началась   война,  он  как  в  воду  канул,  пропал,  ни  слуху – ни  духу.  Наверное  с  год  о  нём  не  было  ни  каких  вестей.  И   вдруг  Лёнька  появляется  в  деревне  собственной   персоной  всего  на  один  день.  В  гражданской  форме,  в  кубанке  с  красной  полосой,  с  немецким  вооружением,  автомат,  пистолеты.  Как  оказалось,  их  часть  попала  и  вырвалась  из  окружения,  но  вышли  в  немецкие  тылы.  Алексей  Гаврилович  стал  тогда   командиром  партизанского  отряда.  Об  их  действиях  стало  известно  в  Москве.  Его  вызвали  и  доставили  самолётом  в  Москву  для  получения  наград   для  отряда  и  получения  новых  заданий. 

 

 

Рядовые  России,  прошли  с  боями  Северо-западный,  Центральный,  Второй  Украинский  фронты  и  Курскую  дугу.  Справа  мой  дорогой  друг  нашего деревенского  детства  Павел  Ильич  Бажанов.  Два  ранения.  Это  фото  я  получил  в  письме  15  сентября  1945  года  из  Венгрии.  Вскоре  он  демобилизовался,  а  потом  и  я,  и  наша  связь  оборвалась.  Нашёл  его  адрес  года  три  назад  и  теперь  перезваниваемся  и  переписываемся.  После  демобилизации  он  получил  хорошее  образование  и  работал  инженером-технологом  на  крупном  заводе.  Не  встречались  мы  с 1942 года,  с  тех  пор  как  он  ушёл  на  войну.  Теперь  не  теряем  надежды   на  встречу.         
Так  Алексей  Гаврилович  появился  в  своей  родной  деревне,  всего  на  один   денёк  и  снова  исчез,  но  теперь  у  него  и  отряда  появился  «хитрый»  адрес,  по  которому  почта  доходила  до адресата. Он  хорошо  играл  на  гармошке-баяне  и  был  всеобщим  любимцем  в  деревне,  видимо  и  в  отряде,  не  зря  же  его  величали  в  отряде  Батя-баянист.
      Нашего  одноклассника  Владимира  Абрамова,  он  прошёл  не  лёгкие   годы   войны,  начиная  со  знаменитых   Гороховецких  учебных  лагерей.  Владимир  одел  военную  форму  в  шестнадцать  лет.  Сейчас  проживает  в  пригороде   Петербурга,   и   мы  с   ним  изредка  и  с  большой  радостью  встречаемся,  перезваниваемся,   вспоминаем  детство,  родные  края,  есть  о  чём   поговорить.  Были  и  архитекторы,  изобретатели  и  другие  талантливые  люди,  наши  односельчане.









               
 

Была  война,  и  военную  гимнастёрку
Владимир одел  в 16  лет
 ВАДИМ  КОЗИН, ПЁТР  ЛЕЩЕНКО, ИВАН  РЕБРОВ

             Однако  вернёмся  к  деревенским  обычаям.       Интересно  проводились  в  деревнях  семейные  праздники,  когда  приглашали  гостей. Сейчас,  в  наше  время,  видимо  уже  не  знают,  что  загодя  варили  настоящее  ДОМАШНЕЕ  пиво,  чтобы  оно  успело  вызреть  к  приходу  гостей. В  каждом  огороде,  примерно  на  одном  квадратном  метре  воткнуты  в  землю  высокие  шесты,  по  которым  вился  душистый  хмель (для  пива  и  не  только).  На  таком  же  «пятачке»  куст  хрена,  которые  обновлялись  каждую  весну  новыми  всходами.  На столе  не  было  бутылок  с  водкой,  вином – было  домашнее,  (негазированное)  пиво. А  если  немного  водки,  то  обязательно  в  графинчике,  не  в  бутылке.  Бутылки  на  столе  в  то  время  в  наших  деревнях  как-то  не  приживались.   За  столом  не  было  принуждения,  вроде – «Пей  до  дна,  пей  до  дна!»  Соблюдалась  традиция: - «Потчевать  можно – неволить  нельзя».
            Велись  неспешные  разговоры  и  обязательно  пели,  в  этом  была  радость  встреч,  радость  общения.
Я  слышал   много  песен,  и  сам  пищал   как  комар  с  утра  раннего  до  вечера.  Мама  рано  вставала  топить  печку,  я  просыпался   вместе  с  мамой  и  заводил  свои  комариные   мелодии.  От  одной  песни  плавно  переходил  к  другой,  и  так  у   меня  получалась  непрерывная  цепочка   мелодий.  (Я  тогда  не  знал,  что  это  называется  «попурри».)  Иногда  задумывался,  как  это  придумывают   мелодии  и  пытался  придумать  свою,  но  как  не  начну, убеждался,  что  такая   мелодия  уже  была.  Слова  некоторых  песен  я  пел  по-своему,  считал,  что  они  не  ложатся,  не  вписываются   в  мелодию.  К  примеру,  «Ехали  цыгане»,  которую   исполняли  Пётр Лещенко,  Вадим  Козин:               
«Ехали  цыгане  с  ярмарки  домой,  они  остановилися …под  яблонькой».               
Я  добавлял  одно  слово и  петь  было  удобнее: – «ехали  цыгане  с  ярмарки  домой,  они  остановилися     под  яблонькой  густой»,  …или  «в  лесу  под  яблонькой».               
Мне  казалось,  что  я  знаю  все  наши  песни.   Но,  однажды,  в  зарубежной   командировке,  как-то  зашёл  ко мне  в  отель  коллега  по  работе,  из  местных  инженеров,  и  рассказал,  что  он  собирает  коллекцию  русских  песен,  что  у  него  есть  редкие  записи  Ивана  Реброва.  (Насколько  мне  известно  его  записывать  имела  право  только одна  американская  фирма,  заключившая  контракт,  но  без права  трансляции  по радио. Может  быть  по  этому  его  мало  знают  в  России.)  Я  не  знал  тогда  этого  певца  и отнёсся  с  холодком.  В  то  время  была  «эпоха»  самодельных   записей  на  рентгеновской  плёнке  («записи  на  рёбрах» -  как  тогда  шутили)  и  я  подумал,  что  это  из  этой  серии – выразил  неудовольствие   плохим   качеством  таких   записей.  Он  сказал,  что  этот  певец  делает  для  Советского  Союза  больше,  чем  полк  солдат.  Поговорили  и  забыли.   Позже,  как-то  я  был  у  него  в  гостях  и  слышу очень  тихое  пенье  наших  песен. Попросил  сделать  по громче,   да  и  заслушались  пел  Иван  Ребров.  Это  был лучший  голос  мира,  в  четыре  октавы  и  его знают  и  любят  во  всех  странах  мира.  Кстати,  услышал  у  него  песни,  которые  я  раньше  не  знал.  Попросил  сделать  записи  для   меня,  благо  в  этом  не  было  никаких  проблем,  студия  под  рукой.  Много  позже,  уже  в  Советском  Союзе,  я  услышал  его  живое  пенье, – это был  его  единственный  приезд  в  нашу  страну, – его  «родину»,  о  которой,  в  его  песнях  чувствовалась  любовь  и  тоска.  Концерт  шёл  без  перерывов  и  в  паузах  он  рассказывал  свою  краткую  биографию.  Ностальгия.  Рост  его  под  два  метра  и  косая  сажень  в  плечах.  Любовь  к  России,  заочно,  привила  ему   мать  и  у  него  есть  не  просто   песни – а  гимны  России,  которые  равнодушно  слушать  невозможно,  в  которых  есть  такие  слова:  «…ты   Россия,  моя  красавица…ох,  Родина   моя…»    и  вариации   голосом  от  нижних  до  высоких  тонов.    Без  фальцетов.  Мурашки  по  коже… Достаточно  сказать,  что  он  исполнял   Алябьева  «Соловья» – высокие   женские  партии  и  «достаёт»  Имму   Сумак – знаменитую  Перуанскую  певицу.     Его  родители  эмигрировали  из  России  в  1917-м,   когда   была   всеобщая  смута,  паника  и  неуверенность.  Концерты    его  продолжались   до  последних  дней  и  все  билеты  были  распроданы,  когда   в  2008  году  его  не  стало.  Для  России  он,  видимо,  действительно  сделал  больше  чем  полк  солдат.  В  его  неповторимом  исполнении  сохранились  прекрасные  русские,  Российские  песни.  Раскатистая  «Степь,  да  степь  кругом»,  «Полюшко,  поле»,  где  есть  такие  слова:  «Едут  по  полю  герои,  эх,  да  Красной  армии  герои…»,  «Вечерний  звон».  Что  не  песнь  то  шедевр.  Послушайте,  при  случае,  прекрасные   лирические,  и  юморные,  и  залихватские  вроде  «Калинки»,  в  его  исполнении,  желательно  на  современной  аккустике…
            
                НАШИ  МУЖИКИ
               
У  каждого  из  деревенских  мужиков  в  обязательном  порядке  была  какая-либо  профессия.  Интересно,  что  целыми  деревнями  специализировались  по  какой-нибудь  линии.  Некоторые  деревни  плотничали  и  могли  «срубить»  амбар,  сарай,  баню  или  деревенскую  избу.  Занимались  и  ремонтом  деревянных  строений.  Нанятым  работникам  обеспечивали  стол  и  кров  на  время  работы.  Была  специализация  плотников,  некоторые  щепали  дранку  для  крыши  на  доморощенных,  перевозимых  простейших  станках.  Дранку  щепали  из  разной  древесины,  для  чего  заготавливали  чурбаки  по  возможности  без  сучков.  Очень  интересна  осиновая  древесина.  Нащепанную  дранку  связывали  в  большие  кипы  и  она  вылёживалась  (не  на  солнце),  морилась  долгое  время,  чтобы  в  ней  не  образовывались  трещины,  прежде,  чем  ею  начинали  крыть  крышу.  Из  хорошо  сделанной  дранки  крыша  стояла  долгие  десятилетия.    Долго  служила  и  соломенная  крыша,  которая  со  временем  покрывалась  зелёным  мхом  и  была  недоступна  разрушению  ни  в  дожди,  ни  в  морозы.  Из   мха  образовывался  герметичный   панцирь,  с  которого  скатывалась  вода,  подпитывая  мох.  Мне  в  Дании  встретилась  такая  крыша,  покрытая  осокой,   которая  стоит  с  1872  года  и,  как  говорят, – ни  в  одном  глазу. 
            В  Кимрах  жили  потомственные  сапожники    по  кожаной  обуви  (с  пятивековой  давностью)  и  шили  добротную,  изящную  женскую  обувь  на  заказ,  которой  сносу  не  было  и  такой  красоты – глаз   не  отвести.  Мужскую,  разную  обувь  от  ботинок  до  хромовых   выходных  сапог,  обязательно  со  скрипом,  это  особый  шик,  была  такая  мода,  или  рабочие  яловые  сапоги.   Шили  по  мерке  снятой  с  ноги  прямо  на  дому.  У  приходящих  сапожников  были  деревянные  колодки  на  все  фасоны  и  размеры,  и  нужный  инструмент.  Не  зря  в  советскую  бытность  там  открыли  обувную  фабрику  «Пролетарская  Победа»,  которая  славилась  и  выпускала  надёжную,  добротную,  удобную  обувь,  исключительно  из  натуральных  кож,  которая  в  больших  городах  быстро  раскупалась.  После  демобилизации  из  армии,  при  посещении  родных  краёв,  в  Кашинских  магазинах  обязательно  покупал  Кимрскую  обувь  и  непременно  модные,  красивые,  качественные,  кожаные  кроссовки.  Как-то  заезжал  в  Кимры,  заходил  в  обувные  магазины,  как  в  музеи – глаза  разбегаются,  до  чего  хороша  обувь,  особенно  разнообразны  и  изящны  женские  туфельки  разных  фасонов.  Жаль,  что  «финансы  разложены  по  полочкам» – сколько  и на  что.  Позже  я  просто  заказывал,  и  мне  высылали  почтой  нужную  пару  и  ни  разу  не  было  «осечки»,  чтобы  не  подошло  или  был  брак.  Брал  с  собой  кроссовки  и  в  загран-командировки,  где  «печатал»  на  асфальте  Европейских  городов  фирменное  названье  обуви  «КИМРЫ»,  название  старого  подмосковного  городка,  оставлял  след  труда  рук  потомственных  сапожников.
             В  некоторых  деревнях  специализировались  «валяли»  валенки  из  овечьей  шерсти.  Здесь  целая  наука  и  тонкая  технология.  Нет  удобнее  зимней  обуви, чем   валенки – ногам  тепло,  легко,  комфортно  в  любой  мороз.  На  случай  сырой  погоды  были  галоши  в  ассортименте,  на  все   виды  валенок.  Валенки   катали   разные,  и  выходные   для  праздника,  и  рабочие  на   каждый  день,  и  для  молодых  девушек  из  белой  шерсти.  Делали  и  мужские  фетровые   сапоги  с  кожаным  низом – это  была  дорогая,  изысканная  обувь.  Были  чёрные,  но  больше  серые  повседневные   валенки.  Девичьи  сапожки  по  размеру,  под  каждую  ножку  персонально,  с  учётом  полноты.  Женские  валеночки  изящные,  очень  тонкие,  на  ногах  как  картиночки,  не  ломались  в  местах  сгиба – в  этом  заслуга  ручной  катки  и  накопленного  опыта.  (Опыт  копится  так  же  как  копятся  ценности.)  У  каждого   мастера   свои   секреты  технологий   изготовления   валенок.  Валенки   ручного  изготовления   выигрывали  по  сравнению  с  фабричной,  машинной  каткой.  Машинные  валенки   массового  изготовления  более  жёсткие,  более   холодные,  скорее   переламывались  в  местах  изгиба  и  главный  недостаток – садились,  (уменьшались),  когда  попадали  в   воду.
  В  каждом   деле  свои  золотые  руки.  Нужно  только  бережно  относиться  к  золотым  рукам,  не  разбрасываться  ими.    
            Чтобы  подработать  в  зимнее  время  мужики  подавались  в  отхожие  промыслы.  В  деревнях   мастеровые  были  востребованы  по  разным  специальностям,  кому что  нужно.  Портные,  столяры,  стекольщики,  валялы,  сапожники  по  шитью  и     ремонту  кожаной  обуви,  или  подшить  проносившиеся  валенки. Лудильщики – лудили  самовары,  когда  он  распаивался  и  давал  течь,  прохудившиеся  или  прогоревшие  кастрюли.
        Точильщики – которые  умели  точить  серпы,  косы,  рубанки,  продольные  и  поперечные  пилы,  сечки,  лопаты   (землеройные),  топоры,  ножницы  и  всякие  там  ножи.  Попробуй  работать  тупым  инструментом – упаришься!  Не  зря  качеству  инструмента  уделяют  особое  внимание.
               В  любом   деле  нужно  работать  хорошим,  совершенным,  современным  инструментом,  будь  это  электрический  паяльник;  шлицевая  отвёртка,   которая  каждую  секунду  соскальзывает  из  шлица  винта,  кто  это  не  испытал,  пока  не  появились  крестовые  отвёртки.  Я  сделал  отвёртки  с  «ловителями»,  которые  не  выскакивают  из  шлица  головки  винта  или  шурупа  и  завинчивать  можно  не  глядя  на  винт.  Сделал  долговечные  приборные  щупы,  которыми  можно  работать  до  выхода  на  пенсию,  если  соблюдать  простейшие  условия.  Другие  признанные  приспособления  и  приборы,  отмеченные  медалями  ВДНХ  в  Москве.  (Выставка  достижений  народного  хозяйства.)  О  своих  экспонатах  на  ВДНХ  в  течение  месяца  я  рассказывал  сам,  в  качестве  гида.  Приходил  разный  народ,  и  не  только  из  нашей  страны.  Мне  как  автору  было  приятно,  что  публика  проявляла  интерес  к  моим  работам,  и  случалось  павильон  «Машиностроение»  уже  закрывался,  а  мы  ещё  полчаса  продолжали  разговор  у  закрытых  ворот  павильона.  Неожиданностью  явилась  публикация  в  журнале  «Техника  и  Наука»  в  №12  за  1986  год  под  очень  громким  заголовком,  стесняюсь  и  назвать  его.
              Как-то  в  ранний  час,  когда  ещё  не  было  наплыва  посетителей,  мы  разговорились  с  интересующейся  дамой.  Как  оказалось  позже,  это  была  журналистка.  Она  посвятила  статью  в  журнале  «Техника  и  Наука»  на  целую  страницу,  где  местами  перехвалила  меня.  Я  удивляюсь,  как  она  запомнила  столько  материала,  так  как  ничего  не  записывала,  а  беседовали  мы  не  менее  часа.  Допустила  некоторые   неточности,  так  как  опубликовала  без  моего  согласования  и  правки.
Особенно  интересовались  посетители  из  капстран,  на  каком  принципе  работают  приборы,  фотографировали.  Интересовались  прибором  для  поиска  коротких  замыканий  в  современной  электронной  аппаратуре  на  уровне  не  разрушающего  контроля  и  за  короткое  время – проблема  мирового  уровня.  Этот  прибор  делали  и  «оттачивали»  несколько  лет,  начиная  от  идеи  Г.А.Кочанко,  прикидки  живого  экземпляра  в  исполнении  Кости  Колюнова – участника  ВОВ  и  меня.  О  нём  я  расскажу  во  второй  части  этого  повествования.
             Приходилось  ездить  по  стране,  по  заводам,  институтам  с  лекциями  о  своих  работах  по  линии  общества  «Знание»  и  Ленинградского  Дома  Научно-Технического  Просвещения – ЛДНТП.
         В  наше  время  появились  новые  профессии  высокого  технического  уровня  и  нужны  хорошие  измерительные  приборы  для  тестирования  современных  электро  и  электронных  устройств.  Очень  важно  работать  хорошим   инструментом,  хорошими  приборами   в   любой  профессии!..
              Среди  коллег  по  нашему  «цеху»  были  таланты,  которые  оставили  след  в  технике – Игорь  Коновалов,  Марат  Васильев,  Костя  Колюнов,  Георгий  Болотин,  Гена  Кочанко.  И  сейчас  есть  таланты,  опыт  которых  не  востребован  в  должной  степени,  а  очень  жаль,  что  он  пропадает  теперь.  То,  что  они  умеют,  в  книжках  на  поверхности  не  лежит,  нужно  затратить   много  времени,  чтобы  достичь  нужного  уровня  квалификации,  если  не  воспользоваться  готовыми  рецептами,  готовым  опытом.  Ныне  здравствующие  гении  и  таланты  от  рождения:  Дима  Коваленко – участник  ВОВ.  На  войне  был  радистом-корректировщиком   артиллерийского  огня,  иногда  на  нейтральной  полосе.  В  один  из  худших  дней  его  наблюдательный  пункт  немцы  «накрыли»  огнём – ранения  в  ноги,  госпиталь  и  демобилизация.  Он  радиолюбитель  с  довоенным  стажем,  практик  и  хороший  теоретик  по  радиоприёмной  технике,  хорошо  знающий  физические  процессы  в  ламповой,  транзисторной  технике, – специалист   высокого  класса.
          Талантливый  Миша  Хамзин  прошёл   ВОВ  с  боями  молодым  красноармейцем,  два  пулевых  ранения.  Как  и  у  многих,  учёба  прервана  войной.  После  демобилизации  трудности  с  выбором  пути.  Освоил  и  стал  хорошим  специалистом  по  металлообработке.  Потом  круто  изменил  направление  и  стал  признанным  специалистом   по  телевизионной  электронике.  Много  работ  сделал   в  космической  телевизионной   метеорологии.  Решал  задачи  на  хорошем  инженерном  уровне.
   Вдумчивый  и  дотошный  в  технике  Слава  Матвеев,  (Вячеслав  Павлович)  ничего  и  никогда  не  делающий  с  бухты-барахты.  И  по  работе,  и  вне  работы  с  ним  было  и  сейчас  приятно  общаться.   Дима  Коновалов  и  другие – профессора  своего  дела,  успешно  трудятся  по  сей  день.   Ну  сейчас  не  принято  «на  руках   носить»  (старый  термин) – их  бы  на  машинах   возить  по  школам  или   молодёжным  клубам,  была  бы  польза  большая.  (Размечтался)… Мои  рационализаторские  и  изобретательские  работы  в  советскую  бытность  были  очень  высоко  оценены  и  мне,  наравне  с  заслуженными  учёными  института  и  страны,  выдан  ордер  на  бесплатное  пользование  дополнительной  жилплощадью – десять  метров,  была  такая  привилегия.  В  после  перестроечный  период  всё  «великодушно»  забыто.  В.С.Черномырдин  оплатил  Франции  даже  царские  долги –  долги  своим  гражданам  как-то  не  помнятся.  Изобретательская  и  рационализаторская  работа  в  советскую  бытность  ценилась,  не  выпускалась  из  поля  зрения  страной,  поэтому  было  столько  завидных  технических  решений  международного  уровня  в  различных  областях  народного  хозяйства  страны,  пополнявших  государственную  копилку.  И  это  при  не  лучшей  постановке  патентной  службы  того  времени. 

                БАРЫКОВО - ОВЕЧКИНЫ
 
   По  маминой  линии  мы   Барыковские – Овечкины ,  там  жил  дедушка  Тимофей,  бабушка  Прасковья.  У  дедушки  вместо  одной  ноги  был  протез.  Когда  он  в  молодости  объезживал  буйного  коня,  конь  сбросил  его.  Во  время  падения  дедушка  Тимофей  сломал  ногу  и  её  «отняли».  Через  дорогу  от  церкви  жила   мамина  сестра  тётя  Дуня  и  дядя  Коля  Шамарины.  Я  любил  бывать  у  них,  они  добрые,  хлебосольные  и  у  тёти  Дуни  всегда  были   вкусные  ватрушки  с  творогом,   вкуснее,  чем  у  кого-либо,  в  этом  я  был  уверен.  Утром   в  Воскресенье, будучи  у  них  в  гостях,  я  любил  выйти  на  крылечко  и  совсем   рядом   гудел  главный   колокол  церкви,  сзывая  народ  к  заутрене.
Отовсюду  из  соседних  деревень  чинно,  не  спешно  стекался  нарядно  одетый  народ. У женщин  тогда  были  в  моде  красивые  гипюровые  шарфы  или  шали.   


 
Покосившаяся   избушка   дедушки  и  бабушки  на  краю  села,  построена  ещё   при  крепостном  праве.  Так  что  ей  «В  обед  сто  лет». Однажды  ранним  утром,  в  начале  двадцатых  годов  прошлого  века  в  окно  постучал  путник.  Бабушка  пригласила  путника  в  избу,  предложила  только  что  сваренную  в  чугунке  картошку «в  мундире».  Отдохнув  и  поблагодарив  за  горячую  картошку,  путник  сказал,  что  идёт  из  родного  села «Верхняя Троица» до  реки  Волги  и  далее  в  Москву  на  службу.  Путником  оказался  М.И.Калинин,  будущий  «Всесоюзный  староста»,  председатель  Президиума  Верховного  Совета  СССР.  Фото  автора  в  1951-м  году,  когда  я  вернулся  в  родные  края  с  войны. 













 
 Барыковская  церковь красивая,  с  высоченной  в  пять ярусов колокольней, с богатой  росписью  внутри,  была  построена  на  народные  деньги.  Церкви  тогда  кроме  молитвенной  службы  были  естественным  местом  доброжелательного  общения  между  людьми – ведь  в  церковь  шли  с  добрыми  намерениями  перед  Всевышним.  После  семнадцатого  года  церкви  заменили  клубами,  с  не  установившимися  традициями,  в  отличие  от  церквей,  с  нерегулярной  программой,  связанной  с  обстоятельствами.  В  теперешнее  время  клубы  для  молодёжи  заменили  дискотеками,  иногда  с  наркотиками  или  со  спиртным.  Для  более  старшего  поколения  общепризнанного  места  общения  практически  нет,  кроме  клубов  по  интересам  в  крупных  городах,  вроде  «Давай  поженимся»  или  что-то  подобное.  От  религии  многих  отучили, отлучили,  да  и  церкви  в  деревнях  поломали.  А  построить  в  прежнем  виде,  «с  архитектурными  излишествами»  и  дорогой  художественной  росписью  внутри – нет  денег,  да  и,  наверное,  некому.  И  податься  в  выходной  день  в деревне  некуда.

 Дядя  Коля  Шамарин  (фото  на  стр  33)  был  именитым  портным  и  ещё  до  войны  шил  командирские  шинели  для  высшего  комсостава.  Зимой  он  уезжал  в  Москву,  привозил  с  собой  сукно  и  снятые  мерки,  а  летом  на  досуге,  на  «кукле»    
 
 

Дедушка  Тимофей  и  бабушка  Прасковья - (1855-й  год  рожденья)  с  дочерьми:  в  серединке  тётя  Дуня,  сзади  слева  наша  будущая  мама,  справа  тётя  Нюша.  Дяди  Тимы  на  фото  нет – он  на  войне.  Фото    1915-го  года.   
 творил  на  загляденье  красивые  шинели.  Много  позже,  когда  я  стал  уже  совсем  взрослым  и  заезжал  с  семьёй,  у  тёти  Дуни  всегда  был  припасён  её  фирменный,  традиционный  «КВАСОК» – как  она  называла,  приготовленный  на  меду  и  каких-то  травах.  Бабушка  Прасковья  в  школе  не  училась  и  освоила  грамоту  самостоятельно.  Большую  часть  жизни  бабушка  жила  у  средней  дочери  в  Ленинграде,  пестовала  моего  двоюродного   брата  Юрия.  Так  вот  бабушка  писала  такие  интересные,  самобытные  письма,  с  нестандартным  сложением  текста – не  подумаешь,  что  она  вообще  не  училась  в  школе.  Сохранились  бабушкины  довоенные  письма,  в  которых  она  описывает  быт,  питание  и  довоенные  цены.  Как  они  с  Юрой  ходили  обедать  в  «Выборгскую  фабрику-кухню»  и  что  там  ПОДАВАЛИ.   Бабушка  родилась  в  1855  году  и  умерла  от  голода   в  блокадном  Ленинграде  в  1942-м  году,  похоронена  на  Богословском   кладбище.  Юрин  папа,  дядя  Вася,  был  позолотчиком,  отравился  на  работе  ртутью и  умер  перед  войной.  В  1941-м  году  Юра,  как  всегда  на  лето,  приехал  к  нам  в  деревню  на  каникулы,  и  когда   началась  война,  мама  написала  ему,  что  бы  он  скорее   возвращался  в  Ленинград.  Кто  же  знал,  что  Ленинград  окажется  в  блокаде,  да  так  скоро.  Из  Ленинграда  они  эвакуировались  в  тяжёлой  стадии  дистрофии  по  льду  Ладоги.  Я  помню,  они  сами   
 
 В  гостях  у  бабушки  в  Барыкове.  Мама  с  моим  братиком  Толей  на  руках,  рядом  я,  а  сзади  Клавдюшка.  Бабушка,  а  справа  Юра, (дошёл до Берлина)  сзади  Яша -  пропал  на  войне.  Фото 1932 г.   













«Три сестрицы под окном…» Мама слева, тетя Дуня («квасок») и тетя Нюша  справа.  В гостях у тети Дуни. Фото  автора,  1953 год.  Фото  можно  назвать  « РУКИ» - сколько  дел они  переделали.

сказали,  что  нельзя  наедаться – иначе  умрут.  С  собой  захватили  самое  необходимое  из  одежды,  но  мальчишки  есть  мальчишки – Юрка   для   меня  завернул  в  бельё  (тайком  от  матери)  немецкую,  зажигательную,  термитную  килограммовую  бомбу  с  погашенным  воспламенителем  и  не  тайком – фотоаппарат  «Фотокор».  Потом,  когда  тётя  Нюша  и  Юрка  более-менее  поправились,  мы  с  Юрой  взяли  бомбу  и  ушли  на  ручей.  Там  развели  большой    костёр  и  туда  положили  бомбу,  сами  спрятались  за  бугор.  Через  длительное  время  она  загорелась  с  огненными  брызгами  и  ослепительно-ярким   белым    пламенем.  Остался  от  неё  только  оплавленный  стабилизатор.   
          С  «Фотокором»  была  более  долгая  история.  В  Кашине  купили  красное  стекло  и  деревянную  рамку  для  контактной  печати – девять  на  двенадцать  сантиметров.  Сами  сделали  деревянный  фонарь  с  красным  стеклом,  внутри  керосиновая  коптилка.  Сходили  к  уличному  фотографу  у  Кашинского  рынка.  Получили  некоторые  консультации  и  договорились  насчёт  фотопластинок,  бумаги,  проявителя  и  закрепителя,  которые  он  пообещал.  Так  как  у  нас  денег  не  было,  договорились  купить  за  пуд  ржи,  которой  у  нас  пока  тоже  не  было, (зерно,  как  и  хлеб  тогда  ценилось  дорого).  Но  мы  были  полны  решимости  и  стали   наскребать  везде,  где  можно  по  горсти  ржи,  (в  основном  из  домашних  запасов).   Когда,  наконец,  набрался  пуд  ржи – нужно  было  тащить  двенадцать  километров  в  мешке  до  Кашина.  Намучались,  хоть  возвращайся  назад.  Пробовали  нести  на  палке  вдвоём  и  по  одиночке.  (Не  сообразили  рассыпать  на  два  мешка.)  Наконец  закончилась  мучительная   дорога,  и  мы  получили  заветные  материалы.  Оборудовали  за  печкой  тёмный  угол,  завешенный  одеялом.  Пластинки  были  такие  низко-чувствительные,  что  при  съёмке  нужно  было  довольно  долго  не  шевелиться.  Объектами  для  съёмки  были  Клавдюшка  и  младший  братик  Толя.  Клавдюшка  быстро  «сматывала  удочки»  от  нас  и  все  пытки  доставались  Толе.  Съёмки  заканчивались  Толиными  слезами,  так  как  нужно  было  долго  не  шевелиться  во  время  экспозиции.  Долго  ли,  коротко  ли  стало  у  нас  что-то  получаться.  В  деревне  прознали  про  наше  «искусство»  и  человека  два  или  три  пришли  с  просьбой  сделать  фото  для  того,  чтобы  послать  на  фронт.  Тут  уж  выполняли  все  наши  требования  и  сидели  неподвижно  сколько   нужно.  В этой  части  мы  были  довольны,  но  снимки  оставляли  желать  лучшего.  Но  даже  и  такой  весточке  были  рады,  а  мы  довольны  результатом  своей  затеи,  что  удалось  сделать  доброе  дело  для  своих  односельчан.  Позже  я  не  раз  задумывался – что  же  это  были  за  фотоматериалы  т.к.  время  проявления  было  полчаса,  а  фиксирование – полтора?..  Но  мы  были  довольны.
                (В  43-м  году  Юрия  в  семнадцатилетнем  возрасте  призвали  в  армию  в  кавалерийский,  впоследствии  механизированный  полк.  Вскоре  попал  на  фронты,  куда  перебрасывало  командование.  Медаль  за  освобождение  Варшавы,  приказы  Верховного  Главнокомандующего  за  взятие  городов  Ландсберг,  Мезеритц,  Швибус,  Цюллихау,  Шпандау,  Потсдам.  Приказ  И.В.Сталина  за  прорыв  обороны  Берлина,  за  завершение  окружения  Берлина.  Медаль  за  взятие  Берлина.  По  окончанию  войны  вернулся  на  Родину  в  Ленинград  в  звании  Старшины. 
 
 


                ДЕРЕВЕНСКИЕ  КРАЯ

     Папа  старался  снабжать  нас  музыкальными  инструментами,  которые  он  восстанавливал  из  старья. Старенькая,  расклеившаяся   мандолина,  такая  же  гитара  и  мы  учились  «чему – ни будь  и  как – ни  будь»  самостоятельно. Папа  сделал  сам  балалайку,  и  я  бренчал на  ней,  подбирал  услышанные  мелодии,  пока  не  обдирал  пальцы  о  струны. Слух у  меня  был  видимо  не  плохой,  так  как  услышанную  мелодию  вчера,  я   восстанавливал  в  памяти  и  пытался  подбирать  на  балалайке  когда  дома  оставался  один.  Нередко  в  деревне  просили  настроить  балалайку  или  гитару,  это  у  меня  получалось  легко,  как  теперь  говорят – без  проблем.  Хорошо  слышал   когда  при  пении   врут  мелодию.  Клавдюшка  тоже  играла  и  пела  на  домашнем  уровне.  Наша   мама  пела   в  церковном   хоре,  когда   работала  церковь  в  Барыкове.  У  мамы  был  приятный,  высокий  голос.
 Моё  музыкальное  образование  исключалось  за  неимением  таковых   в  ближайшей  округе,  хотя  у  меня  была  не  просто  тяга,  а  какая-то  жажда  к  музыке.  Верхом  моего  музыкального  образования   была  старенькая  гармошка – очень  манила  перспектива  «первого  парня  на  деревне».  Мою  учёбу,  как  и  самостоятельное  «музыкальное   образование»  оборвала   война  и  задала  совсем  другое   направление,  по  которому   пошла   вся  моя  дальнейшая  и  сегодняшняя  жизнь.  Война   определила  мою  профессию,  а  точнее   мой  армейский  командир,  с  которым   военная   дружба  сложилась   на  всю  оставшуюся  жизнь,  ну  о  нём  я  расскажу   позже. 

                Папа  первым  в  деревне  установил  детекторный  радиоприёмник.  Взгромоздили  с  мужиками  на  деревья  два  больших  шеста,  натянули  начищенную  медную  проволоку,  длиной  метров  200  и  в  деревне  открылось  «окно  в  Европу». Принимались  три  Московских  радиостанции: «Коминтерн»,  «ВЦСПС»  и  ещё  одна,  которая   медленно  диктовала   материалы  для  газет,  видимо
для  областных  и  республиканских  типографий.  «Коминтерн»,  такая  мощная  длинноволновая     радиостанция,  что  её  волна  огибала   весь  земной   шар,  и  её  можно  было  слышать  в  любой  точке  мира. Приёмник  слушали  на  наушники,  и  постоянно  возникал  спор,  все  хотели  послушать.   Это  чудо приходила  слушать  вся  деревня,  а   Клавдюшка   каждый   день  записывала  программу  передач  и  думаю,  что  и  сейчас  на  чердаке  среди  бумаг  можно  найти  её  записи.  Вспоминаю  папины  уроки  астрономии,  когда  в  позднюю  летнюю  ночь  папа  рассказывал  и  показывал  созвездия  на  ночном  небе,  и  их  названия.  Учил  как  найти  Полярную  звезду,  пользуясь  «Большим  и  Малым  Ковшами».  Как  без  приборов  определить  ширину  реки  и  другие  расстояния. 
                Наши  края  сплошь  «деревянные», -  все  стройки  из  дерева  т.к.  кирпич  был  в  дефиците  и  стоил  очень  дорого.   Интересно,  что  за  ручьём,   в  полукилометре  от  деревни,  в  крутом   берегу,  в  зарослях  ольхи  и  малинника  сохранились  большие,  старые  печи,  выкопанные  в  земле  и  выложенные  кирпичом.  По другую  сторону  деревни,  тоже  в  полукилометре,   выкопаны  сразу  несколько  прудов,  один  большой,  отсюда  брали  глину,  и  с  десяток   маленьких.  Назывались  они  «Толстиковскими». Причём,  большой  пруд  с  глинистым  дном.  Дно  чистое,  гладкое  и  скользкое,  как  мыло. Вода  в  нём  желтая,  никогда  не  цвела,  и  не  было  ни  тины,  ни  осоки.  Мы  любили  в  нём  купаться. Много  маленьких  прудов  рядом,  объясняются,  видимо,  поиском  нужной  глины. Те  печи, за  ручьём,  использовались  для  обжига  кирпича,  либо  других  изделий.  Кирпич  мог  быть  нужен  при  строительстве  Барыковской  церкви  или  для  строек  в  Кашине,  для  Русских  печей  в  деревнях.  В  печи  забираться  мы  боялись, из-за  обрушения,  и  ещё  нам  казалось,  что  там  живут  волки.  Кстати,  раз  уж  вернулся  к  прудам,  расскажу  ещё  об  одном  пруде. Назывался  он  странным   именем – «Таскавский»,  с  пологими  берегами,  воды  в  нём  почти  нет,  один  жидкий  ил  и  заросли  хвоща. Там   в  иле  были  какие-то  маленькие  слепые  рыбки.
             Но  вернёмся  к  деревням.  Деревень  было  много, практически  через  каждый  километр  деревня. Сейчас  более  половины  деревень  исчезли.   Каждая  деревня  напряжённо  работала  и  была  самостоятельным  колхозом.  Можно  себе  представить,  сколько  продуктов  сдавала  государству  каждая  деревня   в  качестве   госзакупок, – потому  и  выстояли  такую  тяжёлую  войну.  Было  много  разных   и  очень  тяжёлых  налогов,  особенно  военного  времени.  (Сохранились  налоговые  квитанции.)
          Потребление  леса   большое  и  древесину  расходовали  очень  бережно.  Дрова  были  на  уровне  валюты,  так  как  большим  потребителем  было  печное  отопление.  Нужно  добавить,  что  и  в  городах  в  то  время  было  тоже  печное  отопление.  Всё  пространство  «дворов-колодцев»   было  занято   высокими   штабелями  уложенных   дров.  Это  была  типовая  городская  картина,  о  которой   знает  и  помнит  разве  что  старшее  поколение.
             На  зиму  большую  гостиную  комнату  в  доме  закрывали  и  жили  на  кухне.  Из-за  экономии  дров   русскую  печку  топили  через   день.  За  это  время  она   довольно  остывала,  и  окна  с   двойными   рамами,  промерзали   настолько,  что  свет   пробивался,  но  увидеть  через  них  что-либо  было нельзя.  Холод  был  постоянным  спутником.  Я  часто наблюдал  за  удивительными  рисунками,  которые  мороз  рисовал  на  оконных  стёклах,  пытался  их   воспроизвести  на  бумаге.  Но,  более  всего  мне  хотелось  нарисовать  зимний  пейзаж,  с  белыми  шапками  снега  на  кустах  и  деревьях  и  это  мне  ни  как  не  удавалось.  Не  знал,  как  нарисовать  белый  снег  на  белой   бумаге?.. По  секрету  скажу,  что  и  сейчас  не  знаю.

                СЕРДИТАЯ  ГЛАВА
 
Интересная   деталь:  после  1917-го  года,  когда  было  бесправие  и  разброд – переход  от  капитализма   к  социализму,  лес  от  нашей  деревни  «отъехал»  километра  на  два,  на  три – растащили.  Сейчас  снова  переход  и  опять  его  испытывают  на  себе  леса,  только  в  гораздо - больших  масштабах,  и  с  современным  размахом.  Разрушены  системы  охраны   и  воспроизводства  лесов,  созданные  ещё  при  царе,  и  сохранённые  в  советскую  бытность.  Теперь  кроме   хищения  стали  постоянными  крупномасштабные   природные  и  рукотворные,  лесные  пожары,  т.к.  леса  оказались  практически  бесхозными,  приватизированными,  или  сданными – пересданными   в  аренду  на  долгие  годы.  Оставлены  на  совесть  арендатора.  Ничего  хорошего  из  этого  не  получится,  так  как  арендаторы  не  в  состоянии  обеспечить  пожарную  безопасность,  да  и  не  заинтересованы  в  лишних  расходах.  Не природные  лесные  пожары  приняли  угрожающий  характер,  несущие  прямые  материальные  и  финансовые  потери,  при  этом  СЖИГАЮЩИЕ  КИСЛОРОД  и  пополняя  атмосферу  углекислым  и  другими  газами  в  крупных  масштабах,  ради  «копеечной»  выгоды  заинтересованных  сторон,  по  сравнению  с  наносимым  ущербом. Земля  «лысеет»  и  не успевает  справляться  «со  своими»  бедами – нашими  бедами.  Всё  на  продажу!  И  леса,  и  воды,  и  недра.  Нарушается  природный  баланс,  гибнут  птицы  от  загазованного  воздуха,  процветают  только  голуби  в  городах,  которые  даже  «мух  не  ловят»,  но  метут  всё  подряд,  не  оставляя  корма  мелким  птичкам.  Меньше  стало  синичек,  воробьишек – наших  северных  «соловьёв» – природных  санитаров,  зато  появляются  в  избытке  разные  клещи,  прочая  непотребная  живность.
            Ещё  взяли  моду  сжигать  бытовые  отходы,  а  там  и  промышленные  заодно,  отравляя  атмосферу,  вместо  раздельной  утилизации  отходов  и  их  отправки  по  адресам  для  переработки  НЕ  ЗАВОЗЯ  НА  СВАЛКИ.  При  таких  делах  нашим   внукам - правнукам  придётся  ходить  в  противогазах...  и  ни какие   Канары  не  помогут… и  никуда  не  убежать – а  думать  надо  сегодня. 
           Года  три  назад  начали  было  сортировать  отходы  в  микро  масштабах,  поставили  на  каждую  помойку  (для  птички)  ПО  ДВА  малоёмких,  но  очень  ДОРОГОСТОЯЩИХ   металлических  контейнера  НА  КОЛЁСАХ  (транспортное  средство),  а  нужно-то  их  не  по  два – больше.  Интересно  сколько  стоит  такая  «золотая»  таратайка???  Почему  бы  не  сделать  баки  из  отходов  пластика,  типовые,  дешевые,  долговечные,  простые  и  ёмкие  баки  для  бытовых  помоек.  Для  бумаги,  для  стеклотары,  для  полиэтилена,  хорошо  бы  для  консервных  банок  и  прочего  металла,  для  пищевых  отходов.
       Эти  два  контейнера  быстро  загрузились  согласно  инструкции,  а  потом  и  перегрузились  горой  отходов  вокруг  этих  баков.  Жил-конторы  посмотрели,  посмотрели,  да  и  перевернули  эти  баки  вверх  колёсами,  давая  понять…и  глядят  сиротливо  эти  два  бака  на  нас,  как  памятники  бесхозяйственности.  Так  и  спустили  на  тормозах  это  важное  дело  в  прежнее  русло – и  опять  всё  идёт  через  свалку.  Горит  бумага,  полиэтилены  и  всё  что  попадает  на  свалки  через  мусорные  баки.  Выбрасывают,  сваливают  мусор  кто  куда  может,  ртутные  лампы,  а  полиэтиленовые  бутылки  по  придорожным  канавам   из  окон  автомобилей.  Так  и  дымят  свалки  вокруг   «культурной»  столицы.  Оставлено  не  лучшее  наследство  для  новой  администрации  города.  Нужно  начинать  всё  снова,  да  ладом.  Определить  где  перерабатывать  бумагу,  стекло,  пластиковую,  полиэтиленовую  тару,  металлические,  пищевые  отходы – это  одна  из  главных  и  не  лёгких  задач  утилизации. А  только  после  этого  раздельный  сбор  отходов.  Получается,  сами  себе  создаём  трудности,  а  потом  дорого  от  них  откупаемся.
          После  горбачёвской  «перестройки»  в  стране  появился  «цивилизованный»  капитализм  со  стальными  дверями,  со  стальными  решётками  на  окнах,  с  охранными  собаками  в  квартирах,  чего  не  было  на  Руси  до  селе.  Около  миллиона  друзей  человечества  Петербурга – городские  домашние  собаки  каждодневно  пополняют  травку  на  газонах,  на  детских  площадках  испражнениями,  и  не  видно,  чтобы  владельцы  убирали  за  своими  собаками.   Представьте,  сколько  нечистот  копится  ЕЖЕДНЕВНО  в  масштабах  города?  Антисанитария.  А  ЖилКомХозы  неустанно  повышают  платы  за  всевозможные  «услуги»,  и  прочее,  за  уборку  территорий.  Результат  уборки  хорошо  виден  весной,  когда  тают  снега, – наступить  некуда,  вляпаешься… Потом  всё  высохнет  и  ветер  вместе  с  пылью  неизбежно  поднимет  всё  в  воздух.
             Укусы  людей  домашними  собаками  классифицируют  как  неумышленные – это  тогда  как  владелец  умышленно  не  одевает  на  собаку  намордник – «она  не  кусается!»  А  дети  об  этом  знают?..  Умышленное  причинение  вреда  здоровью – ни  ответственности,  ни  спроса.  Собак  в  городе  со  времён  «перестройки»  стало  больше  чем  детей,  и  забот  о  собаках  по  «телику»  тоже  больше,  чем  о  детях.  Создаётся  впечатление,  что  женщины  забыли  о  материнском  инстинкте  и  нянчают  собак,  но  дети-сироты,  беспризорные  дети?..  А  Европейская  ювенальная  юстиция  напоминает  «Борьбу  за  мир,  после  которой  от  мира  камня  на  камне  не  останется» – была  такая  горькая  шутка  в  прошлые  годы.  Очень  напоминают  об  этом  европейские  законы  с  «заботой»  о  детстве.  Об  уровне  «демократии»,  когда  дитё  запросто  отрывают  от  материнской  груди,  нарушая  природный  инстинкт,  для  которого  нет  никого  дороже  мамы,  материнской  груди.  Он  не  знает  разницы – хорошая  или  плохая  мама,  для  него  нет  плохой  мамы,  с  раннего  детства  и  до  зрелого  возраста  остаётся  мамой.  Не  случайно  взрослые  раненые  во  время  войны  от  боли  инстинктивно  звали  на  помощь  маму,  как  последнее  спасение.  Не  от  хорошей  жизни  мама  становится  плохой – вот  если  бы  ювенальная  служба  помогла  маме  вовремя  добрым  советом,  контролем,  как  выйти  из  тяжёлого  положения,  или  материально,  в  пределах  расходов  на  изъятого  от  матери  ребёнка,  может  было  бы  меньше  зла  и  меньше  травм.  А  Гос-Думе  подумать  о  ювенальных  законах – нужны  ли  они  нам  в  европейской  форме,  на  то  она  и  ДУМА.  Сколько  лет  Дума  «воду  в  ступе  толчёт»  с  законами  о  собаках  и  прочих  домашних  крокодилах,  да  только  воз  и  ныне  там.  Вот  такие  не  весёлые  размышления  над  реальной  действительностью.

                УНИВЕРСАЛЬНЫЙ  КОМБИНАТ
   
         Наш  народ  (в  прошлом)  по  экономности,  превзошёл  Габровцев.   Ведь  что  придумали? – не  строили  бани,  из-за  нерационального  расхода  тепла  и  дров,  а  использовали  в  качестве  бани  русскую  печку.  Во-первых,  она  была   в  каждом  доме.  Во-вторых,  её  обязательно  топили.  В-третьих,  русские   печки   по  размерам  довольно  большие  и  в  них   можно  спокойно  сидеть,  не  доставая  головой   печного  потолка.  И  посмотрите,  печка   была   как  персональная  баня  для  каждой  семьи,  не  нужно  никуда  ехать  или  идти – печка  дома.  Еженедельно  по  субботам  устраивался  «банный»  день. В печке  убирали   золу,  обмахивали   веником  сажу  со  стен  и  потолка,  настилали  свежей  прямой,  не  мятой  соломы,  специально   заготовленной   во  время  уборки  урожая,  во  время  жатвы.  Печка   выполняла   роль  парилки,  в  ней   можно  было  хорошо   прогреться.    Разные  венички,  заготовленные  летом,  впрок.  (Заготавливать  берёзовые  веники  ездили  в  лес  в  строго-определённое  время,  когда  веники  будут  качественные,  душистые,  с  не  облетающими  листьями).  Заканчивался  банно-мыльный  ритуал  ополаскиванием  чистой  тёплой   водой  в  большом  корыте  или  небольшой  ванне,  установленной  рядом  с  печкой   Персональная  баня  в  миниатюре!   Не печка,  а  универсальный   комбинат:  и  приготовление  пищи,  и  хлебопекарня,  и  обогрев   помещения,  при  высокой  пожаробезопасности,  и  спальные   места  в  холодное  время. А  пища  приготовленная  в  русской  печке,  та  же  каша,  те  же  щи,  испечённый  в  печке  хлеб – совсем   другой   вкус,  пальчики  оближешь… Посмотрите  как  ЭКОНОМНО  использовалась  русская  печка,  с  каким  коэффициентом  полезного  действия,  и  с  какой  незначительной  затратой  дров!..  Печка – аккумулятор  тепла.
 (Сейчас  мы  не  задумываемся,  когда  из  крана  течёт  горячая  вода,  не  торопимся  закрыть.  Не  задумываемся  сколько  дров  нужно  чтобы  скипятить  один  литр  воды?  А  деревня  знает.  Не  зря  придуман  самовар,  это  удивительное  устройство,  в  котором  можно  скипятить  три  литра  воды  десятком  щепок.  Всюду  экономия,  и  при  этом – чайный  ритуал.  Приятное  с  полезным.)   
                А  какой  профилакторий  при  хворобах,  и  простудах – прогреть  пятки  и  ступни  на  русской  печке   милое   дело,  испытанное  средство  против  простуды!   Да  ещё  и  « банный   комбинат»!.. (Русская  печка – это  универсальный  камин,  только  с  гораздо  большим  КПД  по  сохранению  тепла,  при  высокой  пожаробезопасности).  Прямо  скажем – Габровцам  сто  очков  вперёд  и  по  экономности,  и  по  выдумке,  хотя  Габровцы  по  рачительности  считаются  не  превзойдёнными  в  мире!  (Габрово – небольшой  красивейший  городок  в  Болгарии  с  самокритичным  юмором  и  Габровскими  анекдотами,  направленными  на  экономность  и  высмеивающих  сами  себя  за   жадность  Габровцев).
 (Кстати  о  хлебе.  Когда  в  советскую  бытность  приезжали  гости  из-за  границы – восторгались  вкусом  чёрного  ароматного  хлеба,  который   ели  с  аппетитом,  без  всего.  За  границей  такого  хлеба  я  не  встречал.  А  когда  кто-то  ехал  в  Советский  Союз,  то  наши  «заграничные  долгожители»  (командированные)  обязательно   наказывали  привезти  чёрного  хлеба  и  Ленинградских  конфет.  Это  был  традиционный  наказ.  Сейчас  у  нас  хлеб  стал  такой  же,  как  и  за  границей – воздушный,  грамм  в  пятьсот  вся  буханка,  с избытком  дрожжей.  Загранпоездки  в  глубокую  Советскую  бытность  были  явлением  не  частым,  поэтому   представляли  повышенный  интерес  по  обе  стороны  «Железного  занавеса» – как  его  назвали  на  Западе.)

 

Габровские красавицы.  Болгария – любовь моя.

 
Думаю,  что  в  других,  более   благополучных   местностях  России  и  не  подозревают  на  какие  выдумки  способен   народ.  Папа  называл  Русскую  печку - «Кусочком  Крыма».  Я  любил  зимой  с  папой
 полежать  на  печке  рядом  и  слушать  бесконечно  сказку  про  Белого  бычка. Сказка  короткая,  в  четыре-пять  предложений,  скоро  кончалась,  и  я  просил  повторить  ещё  и  ещё  раз,  пока  кто-нибудь  из  нас  не  засыпал. 
           Интересная  деталь,  мой  армейский   друг  Илья  Манцуров  сообщил,  что  в  их  местности  тоже  использовали  русскую  печку  в  качестве  парилки.  А  он  жил  в  то  время  от  нашей  местности  километрах  в  шестистах.  Значит  в  этом  что-то  есть  и  это  не  случайность,  что  народ  столь  широко  и  издавна  применял  печную  профилактику  а  не  баню.  Значит  в  этом  есть  какая-то  изюминка… Один  из  ответов – экономность,  как  у  Габровцев  и  особенный,  ЦЕЛЕБНЫЙ,  дровяной  дух  в  печке,  насыщенный  древесными  смолами.  Не  зря  после  печки  так  легко  дышится  и  проходят  дыхательные  хвори.  Народ  зря  ничего  делать  не  будет.   

           Заготовка  леса  для  личных  нужд  в  деревнях  проводилась  только  зимой,  в  свободное  время  от  полевых  работ. Лесные  делянки  отводили  за  четыре-пять  километров  от  дома,  и  собирался  целый  обоз  из  деревни  с  топорами  и  пилами,  отправлялись  рано  утром  на  заготовки  леса,  а  потом  вывозили  брёвна,  сучья  и  хворост.  Бревна  для  ремонта  изб,  а  сучья  и  хворост  на  дрова.  Ничего  в  лесу  не  оставляли. Приезжали   из  леса  поздно  вечером,  озябшие,  с  румяными  от  мороза  лицами.  Я  как  сейчас  помню  эту  картину,  когда   вся  деревня,  и  мы  ребятишки  особенно,  ждали  приезда  уставших   родителей.

                ПЕЛЁДА

            Зимы  тогда  были  морозные,  и  народ  приспособился  сберегать  тепло  оригинальным   способом.  Вокруг  дома  ставили  частокол  на  расстоянии  пол  метра  от  стен.  Промежуток  между  стеной  и  частоколом,  забивали  плотно  соломой,  оставляя  небольшие  отверстия  у  окон  для  света.  Это  позволяло  сберегать  тепло  не  только  в  избе,  но  и  в  подполье,  где  хранился  весь  запас  картофеля,  капусты,  моркови,  тыквы,  засоленных  огурцов,   и  другого  провианта – естественный   холодильник.  При  этом  уменьшался  расход   дров.  Дом   выглядел   как  большой  жёлтый  соломенный  ёжик.  Этот  обычай   в  наших  краях  соблюдался  издревне.  Способ  защиты  избы  соломой  назывался – пеледить  дом.  ПЕЛЁДА.  Я  пытался  «поползать»  по  словарям,  но  не  нашёл  этого  слова  ни  в  орфографическом,  ни  у  Ожегова – в  Толковом  словаре.  Видимо  это  слово  принадлежит  ограниченной  местности  и  происходит  от  слова – пеленать,  как  спелёнатый  ребёнок.
           Воспоминание  о  пелёде   напомнило  курьёзный  случай.  Школьная  техничка  Полюха  жила  на  краю  деревни.  В  её  обязанность  входило,  кроме  уборки  классов,  открывать  школу  и  до  начала  занятий  натопить  печки  в  классах.  (Какое  уважительное  название  профессии – ТЕХНИЧКА,  теперь  это  уборщица).  Мальчишки  с  вечера  заткнули  соломой  у  Полюхи  отверстие  окна  в  пелёде,  оставленное  для  света,  а  утром  у  школы  собрались  ученики,  пришли  учителя,  а  школа  заперта.  Пошли  к  Полюхе,  а  она  родимая  спит.  Говорит,  посмотрю  в  окно,  ещё  темно – посплю  ещё… Привычных  теперь  будильников  тогда   в  деревнях  не  было,  ориентировались  по  петухам.  Когда  поют  Первые  петухи,  Вторые  петухи  и т.д.  Петухи  поют  по  ночам  через  равные  интервалы  времени.  Один  петух  запоёт  и  тотчас  подхватывают  петухи  всей  деревни – общий  петушиный  хор.   Отпоют  и  как  по  команде  все  замолкают  до  следующего  сеанса.  Интереснейшее  явление.
            Уж   мы-то  знали  кто  нашкодил  с  пелёдой,  знали  чьих  рук  дело.  (Кстати,  по-болгарски  уборщица – чистачка).
            Вот  делают  поклёп  на  русский  народ,  мол  пьяницы  и т.д.   Народ  был  исключительно  дисциплинированный,  ответственный,   хотя  бы  потому,   что  при  такой   «соломенной   пожароопасности» – брось  окурок  и  запылает  вся  деревня.  Однако  же  пожаров  не  было!..  Факт!   Это  о  чём-то  говорит?..  Это  говорит,  что  народ  был  трезвый,  дисциплинированный,  ответственный,  рассудительный,  аккуратный,  трудолюбивый  и  очень  экономный.  Нужда  научит.  Пачкают  народ  те – кому  этого  очень  хочется,  (плохие  люди),  или  плохо  знают  наш  народ.  Да  надо  сказать,  походя  в  деревне  ни  один  дурак  и  не  курил.  Вот  хорошо  бы  в  городах  перенять  манеру  наших  старых  деревенских  традиций  и  НЕ  КУРИТЬ  ПОХОДЯ,  не  бросать  непогашенные  окурки  где  попало.  Идут  по  городу  дети,  пожилые  люди,  некурящие  молодые  в  табачном  дыму,  так  как  каждый  третий-четвёртый  с  сигаретой   во  рту.  Ведь  куренье  вроде  как  для  удовольствия?  –А  какое  же  удовольствие  на  ходу,  на  бегу?.. Курящему  невдомёк,  он  даже  не  думает,  что  кому-то  рядом  от  табачного  дыма  плохо,  нездоровится  и  не хватает  чистого  воздуха   А  потом,  если  тебе  это  удовольствие,  почему  другие  должны  дышать  дымом,  кому  от  этого  польза?   Мужики  собирались  на  завалинке  на  перекур.  А  дедушки  не  курили – у  них   был  нюхательный  табак,  и  у  каждого  деда  была  своя  табакерка,  и  каждый  дед  предлагал  понюхать  его  табачок.  Нанюхавшись  деды  начинали  отчаянно  чихать,  нахваливая  всяк  свой  табачок,  чей  больше  донимает.  Нюхательный  табак  хорошо  прочищает  нос,  верхние  дыхательные  пути  и  видимо  менее   вреден,  чем  курение.  Перекуры  были  редки,  если  выкуривать  по  целой  пачке  за   день,  то  и  работать  некогда, а  главное, – какое  же  нужно  иметь  слоновье  здоровье?...

            Я  любил  посидеть  около  дедушки  Василия  Егоровича  Чистякова,  когда  он  на  завалинке  своего  дома  грелся  на  солнышке.  Он  много  знал  и  я  с  интересом  слушал  его  рассказы.  И  сам  расспрашивал,  вдаваясь  в  подробности.  Я  любил  дедушку  Василия  и  по  долго  просиживал  около  него.  (Своего  деда  Афанасия  и  бабушку  Пелагею  я  не  застал.)  Иногда  рассказы  носили  сказочный,  необъяснимый,  философский  характер,  которые  понять  или  объяснить  себе  в  ту  пору  было  невозможно.  В  памяти  осталось  как  что-то  не  законченное,  не  завершённое,  без  ответа.  «Придёт  время,  когда  на  острие  иглы  усядется  двадцать  пять  тысяч  чертей»  говорил  он… Почему  чертей,  какие  черти?..  Невообразимые  фантазии,  даже  в  сказку  не  укладывались.  Или: – «будет  всяких  продуктов  много,  все  красивые,  а  есть  нельзя»… что  за  несуразица?..  Прошло  восемьдесят  лет  и  всё  ясно  как  белый  день,    объясняется  просто: – микроэлектроника    доходит  до  такого  уровня  развития,  что  объяснять  не  нужно,  и  ни  кого  этим  не  удивишь.  У  каждого  в  кармане  аппарат  в  три-четыре  раза  меньше  старой  телефонной  трубки,  а  какие  при  этом  возможности… – во  сне  не  приснятся.  Звони  в  любую  точку  мира,  здесь  же  часы,  или  фотографируй  им  же,  или  снимай  видео.   Цветной  дисплей – фантастика!  Микрочипы,  процессоры,  работа  даже  микроскопу  не  под  силу.   Ещё  недавно  для  телефонного  разговора  нужно  было  ехать  на  междугородний  переговорный  пункт,  а  на  улицах  стояли  будки  с  телефонами-автоматами.  Теперь  они  исчезают  за  ненадобностью,  и  увидеть  их  можно  только  в  старом  кино.
         Или  с  продуктами: – все   красивые,  ядрёные,  а  ешь  с  оглядкой,  и  ни  кому  ненужно  объяснять,  что  и  почему.  Вот  тебе  и  дедушкина  философия,  почти  век  назад.   
               
                КРУТЫЕ  ПЕРЕМЕНЫ    

  Во  время   коллективизации  частные   свои  земли,  как  и  скот,  сдали  в  колхоз  и  земли  обрабатывались  коллективно,  с  применением  государственной  техники,  что  не  под  силу  частным   хозяйствам.  Трактора,  молотилки  и  другая  крупная   техника   была  на  профессиональном  обслуживании  в  МТС.  Это  было  новшество,  и  не  скоро  вошло  в  осознание,  в  обиход.  Большое   видится  на  расстоянии.  Моё  мнение – это   был   болезненный   но,  видимо,  единственно  правильный  шаг  на  тот  момент.  Я  имею  в  виду   коллективизацию,   механизацию.  Теперь  мы  уже  знаем,  что  на  всё  про  всё  до  войны  оставалось  всего   десять   лет,  (от  начала  коллективизации)  за   которые   нужно  было  накормить  страну  и  армию,  создать  науку,  промышленность,  авиацию,  флот,  подвижный   железнодорожный  транспорт  и  уйму  других  задач.  Думаю,  что  домашним  плугом  и  лошадиной  тягой  вряд  ли  удалось  бы   всё  это  осилить  за  столь  короткий  срок  в  те  времена.
           Пытаясь  всё   это  осознать,  ощутить,  задаю  себе   вопрос:  был  бы  я  или  кто  другой  на  месте  того  правительства – лучше,  дальновиднее,  справедливее?..  Правительство  способное  после  разрухи  семнадцатых – двадцатых  годов  справиться  с  этим  созданным  хаосом  в  стране?   По  прошествии  лет  мы  все  мастера   рассуждать,  критиковать  и  даже  поучать,  что  нужно  и  как  нужно.  Уважаемый  Николай  Сванидзе  с  высоких  трибун  высказывает  крутые  меры  относительно  Мавзолея  на  Красной  площади,  Кремлёвской  стены.  Это  уж  очень  похоже  на  те  призывы  «до основания»…  А  далее  что?...  Похоже  здесь  преобладают  эмоции.  Какая  ни  какая,  а  это  наша  история,  её  не  замажешь  краской – она  была.  Что  хорошего  в  том,  что  сгоряча  сломали  Бастилию  и  не  только?  Уж  не  пройдут  толпы  туристов  со  своими   выводами  и  не  потрогают  историю  своими  руками   исследователи-историки,   а  очевидцы  уж  не  расскажут,  что  и  как  было.  То  же  и  с  мавзолеем  Георгия  Димитрова  на  Русской  площади  в  Софии – снесённым  в  неразумную  угоду  Западу,  а  это  не   малый  пласт  мировой  истории,  связанной  с  пожаром  в  рейхстаге,  с  временем  прихода  к  власти  Гитлера,  фашизма.  Кому  стало  легче,  проходя  по  пустому  месту  на  Русской  площади?.. Вроде  как  скрыли  напоминание  о  преступлениях  фашизма?  Вроде  как  ничего  и  не  было?.. Всё  в  порядке!  Просто  история  становится  беднее,  (мы  беднее).  Я  как-то  ехал  из  Останкино  на  экскурсию  в  Суздаль.  Проезжая  по  Москве  экскурсовод   вещал  о  разных   зданиях: «А  это  здание  прошлого  века  (девятнадцатого)  не  представляет  исторической  ценности,  и  его  скоро  снесут».  И  рушили,   умышленно,  православные  святыни – церкви.  Рушили  веру,  культуру  русского  народа.  Каждая  церковь – это  архитектурное  наследие  в  камне,  каменная  летопись.  Не  нужно  вести  раскопки – вот  она,  живая,  перед  Вами,  создававшаяся  веками.  Береги  её,  как  берегут  во  всём  мире,  то,  что  принадлежит  народу – культуру  народа.  Так  можно  снести  и  Египетские  пирамиды – а  что  потом?  Вот  поломали  церкви – остались  груды  камней,  развалины,  и  кто  доволен? – Идеологи? – Бог  весть  где  обитающие,  откуда  пришедшие,  приехавшие?  А  в  следующем   веке   наверное  будут  другие  взгляды?  Ломать,  не  делать – дурное   дело  не  хитрое.   Ну  вот  наломал   дров   Буш-младший   в  Ираке – история  его  рассудит  или  осудит.  Хотя  уже  сейчас  мировая  общественность  осуждает.  Сколько  мировых  ценностей  разрушено,  погибло  навсегда   и  самая  большая  ценность – людские   жизни.  От  рук  Буша  погибло  несравнимо  больше  жизней,  чем  от  рук  Хусейна.  И  ничего…  Только  для  Америки  исчисляются  тысячами  погибших  солдат,  а  в  десяток  раз  больше   в  Ираке!  – кровь  людская  не  водица!..   Ах, ошибся,  неправильно  информировала   разведка… Ложь, – я  так  думаю.  А  в  мирное  время  разбомбить  Сербию? – ни  в  какие   ворота.  Погибли  люди,  исторические  ценности  и  в  Ираке,  и  в  Сербии,  в  Косово.
 Я  не  случайно  упомянул  трагические  истории,  все  они,  на  мой  взгляд,  порожденье  жадности,  злобы,  необъективности.   Всё-таки  нужно  бережнее  терпимее,   снисходительнее  относиться   к  прошлому,    к  памятникам,  к  истории.  Что  поделать – она  была,  и  она  наша  земная.  Ошибки  легко  делать,  но  трудно  исправлять.  Безоглядно  рушить – мастерства   не  нужно,  но  трудно  потом   восстанавливать  разрушенное – нужны   десятилетия,  а  то  и  века.   Мы  же  не  часто  рассуждаем  с  точки   зрения  «за  и  против»  а,  как  правило,  с  пристрастием  какой-то  своей  позиции,  глядя  со  своей   колокольни.  Свои   негодования  адресуем,   как   правило,  в  самую  верхнюю  инстанцию.  А  сколько  греха  творилось  на   местах,  от  имени  правительства?  Во  время  коллективизации,  или  во  время   борьбы  с  религией – считай  с  народом.   Что  творил  Троцкий  от  имени  Советской  власти.  Облечённые   властью  нижние  чины  правили  в  силу  своего   уразумения  и  добропорядочности,  зачастую  перегибая  палку,   да  ещё  как.  «Не  так  страшен  чёрт,  как  его  малютка».  (В  оригинале -  «малюют».)  Не  зря   звучит  эта  остроумно  перевернутая   поговорка.  По  этому  я   до  сих  пор  как-то  не  доверяю  непрофессиональным   и  недобросовестным   самоуправлениям   на   местах.  Просто  побаиваюсь.  Наломают  дров – потом  не  расхлебать.

                ССЫЛКА             

По  возвращению  из  плена  отец   окончил   отделение   дорожного  строительства   в  Калязинском   машиностроительном   техникуме,  и  в  деревне  считался   одним  из  грамотных.  К  нему   часто  обращались  с  просьбами   составить   какую-нибудь  деловую  бумагу,  и  он  ни  кому  не  отказывал.  Позже  ему  предложили   вступить  в  партию.  В  1937-ом   году  отца  арестовали  на  дороге,  когда  он  шёл   в  Калязин.  Исключили   из  партии,   судили   как  врага  народа,  и  очень  быстро.  Судила  «тройка»,   без  свидетелей – десять   лет.  Когда  мы  пришли  из  школы – дома   все  ревели.  Мама   пошла  в  Калязин   (двадцать   километров),  но его  уже  осудили  и  отправили   в   Кашинскую    пересыльную   тюрьму.  Мама  собрала   передачу  и  пошла  в   Кашин  (двенадцать  километров) – передачу  не  приняли,  сказали,  что  его  уже  отправили   в  Калинин  (Тверь).  Мать  исключили  из  колхоза,   как  семью  врага  народа,   лишив   средств  к  существованию,  так   как   корову,  лошадь  и  землю  отдали   в  колхоз.  На  матери  остались   мы  трое,  без  всякой  помощи.   Мама  забрала  нас  и  поехала  в   Москву. (четвёртая  наша  сестричка  Надя  к  этому  времени  умерла  от  скарлатины  в  семилетнем   возрасте)   В  Москве  мама   попала  на  приём  к  Н.К.Крупской  (жена Ленина)  и  через   какое-то  время  маму   восстановили  в  колхозе.  Думаю,  что  поэтому  я  потерял  веру   во  власти  на  местах  и  всякие  самоуправления,  не  всегда   грамотные,  честные.  Как  показало  время – врагов  народа  из  нашей  семьи  не  получилось,  скорее  наоборот.   Брат  Анатолий,   специалист  широкого  профиля  по  металлообработке,  имеет   высокие  правительственные  награды  и   многих  последователей-учеников,  с  кем  делился  своими  знаниями,  опытом.   Клавдюшку   упрекнуть  не  в  чем,  как  и  родителей   перед  своим  Отечеством.  Кроме  царских   наград  за  Первую  мировую  у  отца   есть  награды  и  за  Отечественную  войну,  как  и  у  Клавди

 

Мой дорогой младший брат Анатолий Иванович.
Профессор, рабочий  по металлообработке – специалист  высокого  класса.
 
Мы  старались  помогать   маме   как   могли.  У  папы   осталось   много   столярного   инструмента.  Когда  он  работал,  я  очень  любил  смотреть,  как   из  рубанка   вылетала  тонкая,  красивая,  душистая    стружка. У  нас  не  было  хороших  санок,  чтобы   возить   хворост   с  ручья   для   печки,   и  я  задумал   сделать   санки,  когда  папа  был  в  ссылке.  В  конце  нашей  усадьбы,  по  границе,  растут   вековые  осины.  (Я  очень  любил  и  сейчас  люблю,  когда  доведётся  в  лесу  послушать  лирический   шелест,  шёпот  осиновых  листьев,  даже  в  безветрие).  Присмотрел  на  усадьбе  не  толстую осину  с  нужным  изгибом   ствола   для  полозьев   санок. Спилил   и  отрезал   нужный   кусок  ствола,   распилил   его   вдоль  на   две   части   продольной   пилой,  и  у  меня получились  два  загнутых  полоза.  Где  нужно,  обстрогал,  продолбил  стамеской   квадратные   отверстия  для   деталей  санок. В  результате  получились  неплохие  санки,   и  помню,  как  радовалась  мама.  Радовалась  за  «помощника»  и  то, что  теперь  стало   на  чём  привозить  хворост  с  ручья.  А  хворост – это   тепло  в  доме.
 Среди  осин  растёт  один  дуб,   История  его  такова.  Когда  мама   вышла  замуж   в  другую  деревню,  в  большую  семью,  на  усадьбе   посадила   жёлудь  и  загадала – если   жёлудь  приживётся,  то  и  я  приживусь  в  семье.  Проходит  год,  другой,  а  дубочка  всё  нет  и  нет.  Пригорюнилась  мама.  А  на  третий  год   взошёл  таки  дубочек,  который  она  огородила,  чтобы  не  скосили  во  время  сенокоса.  И  только  потом,  когда  дубочек  отрос,  она  поведала  о  своей  задумке.  Мне  шёл  двенадцатый  год,  когда  я  сделал  эти  санки.  Я  видел  как  взрослые  валят  деревья,  с  учётом  наклона,  с  учётом  ветра,  с  меньшей  затратой  сил,  и  чтобы  комлем  не  зашибло  во  время  падения  дерева,  так  как  комель  во  время  падения  резко  отбрасывает  на  метр,  полтора  в  сторону,  в  зависимости  от  кривизны  ствола  и  кроны  дерева.
    Заросли  ольхи  на  ручье  были  источником   хвороста  для  печек  всей  деревни,  и  зимой,  и  летом.   Из ольхи  дрова  «жаристые» - (так  говорили  в  деревне).  Для  лета  я  сделал  незамысловатую  тачку  на  двух  колёсах.  Для  колёс  отпилил  два  круга  от  толстого  бревна,  стамеской  продолбил  отверстия  для  оси.  К  оси  приколотил  два  шеста,  а  к  ним  несколько  досок  поперёк,  и  поехали  за  хворостом!   Ездили  с  младшим   братиком  Толей,  брали   маленький  топорик,  как  могли,  нарубили  кустарника  и  домой.  Тянули  тачку  вместе,  каждый  за  свою  ручку.  Когда  уставали – менялись  руками  и  стороной.  На  этой  тачке  возили  сено,  дрова,  траву  и  всё,  что  придётся.  Удивительно,  что  санки  сохранились  до  сих  пор  в  рабочем   состоянии,  а  тачка  ещё  не  развалилась,  но  обветшала  и  стоит  в  огороде – «на пенсии».  Сделал  двое  или  трое  неплохих  грабель,  одни  живы  до  сих  пор,  в  рабочем  состоянии.  В  последней  поездке  в  родительский  дом  снял  свои  произведенья  на  видео – документальное  подтверждение.  Я  любил  что-нибудь  мастерить  и  сделал  маме  из  серебряного  полтинника  обручальное  кольцо,  (взамен  сданного  золотого  в  Торгсин)  отполировал  как  настоящее,   которым  мама  гордилась  и  никогда  не  снимала  с  руки.  В  результате  меня  стали  просить  и  другие  женщины  нашей   деревни.  У  меня  больше  не  было    серебряных  полтинников  и  я  сделал  им  из  старинных  больших  медных  монет,  которые  у  меня  были.  Мы  их   применяли  как  биты  при  игре  в  фантики,  (вместо  денег,  которых  у  нас  не  было),  но   с  теми  же  правилами.  Коллекции  фантиков  пополнялись,  когда  из  городов  на  лето  приезжали  родственники  и  привозили  разные  конфеты  в  обёртках.
    Ручей  с  зарослями  ольхи,  черёмухи,  смородины  и  малинника  был  для  нас  духовным   вдохновением  и  вдохновением  жизни,   мы  днями  пропадали  на  ручье.  Всё  хорошее,  что  могла  дать  нам  наша  родная  природа,  всё,  чем   могла  наградить  родная  земля.  Это  было и  нашим   спасением  от  голода.  Там  были  дикорастущие  яблони,  смородина,  черёмуха,  малинник,  и  особенно  вкусной  была  жёлтая  малина.
  Весной  в  половодье  вода  поднималась,  и  ручей  превращался  в  неприступную  реку,  которая  несла  сквозь  заросли ольхи  всё,  что  попадалось  на  пути.  Сносило  деревянные  мостки,  несло  глыбы  льда  и  снега.  И  вот  надо  же,  в  это   время  щуки  навстречу  бурному  течению  поднимались  в  верховье  ручья  на  нерест  из  реки  Медведицы.   Летом  ручей  мелел,  на  стволах  ольшняка  висело  много  прибитой,  сухой  травы,  камыша,  мы  охапками  её  собирали,  выносили  на   поляну  и  жгли  костры. Никогда  не  зажигали  прямо  на  деревьях,  каждый  понимал,  что    нельзя  обжигать  огнём  живые  стволы  деревьев,  ведь  они  не  могут  защититься.    Даже  дети  понимали,  что  нельзя  и  что  можно.  Был   долг  перед  природой.  Хорошо  бы,  теперь,  не   забывать  взрослым  об  этом  ранней   весной,   когда   поджигают  сухую  траву  и  горят  птичьи  гнёзда,   земляные  пчёлы  и  другие  насекомые – ведь  они  тоже  не  могут  защититься  от  нас – людей,  взрослых.  Нарушается  природный  баланс.   Не  говоря  уже  о  крупных  пожарах,  когда  загораются  леса  или  строения. 
  Летом  ручей  пересыхает  и  в  тенистых  зарослях  ольхи,  черёмухи,  ивняка  остаётся  цепочка  омутов  разной  величины  и  глубины.  В  омутах  была  разная  рыба:  пескари,  щурята  и  большие  щуки,  которые  заходили  весной  в  половодье  в  ручей  метать  икру,  да  и  оставались  в  омутах.  Когда  народ  шёл  с  покоса,  с  полей  из-за  ручья,  по  пути  заходили  купаться  в  омутах.  Бабы  купались  в  одном,  а  мужики  в  другом  омуте,  разделённых   зарослями.

Когда  сдавали  в  колхоз  свои  земли,  каждой  семье  оставили  приусадебные  участки  в  сорок  две   сотки,  на  которых  стоял  дом  с  двором  для  скота,  огород,  луг  для  сена,  два  сарая,  амбар  и  рига.  Эти  необходимые  стройки  издавна  были  в  каждой   крестьянской  семье,  так  как  без  них  обойтись  было  невозможно.  Нужен  хороший  сарай  для  сена  и  кормов  для  скота  на  зиму.  Лёгкий  продуваемый  сарай  для  хранения  летнего  и  зимнего  инвентаря.   Плуги,  бороны,  телеги  (роспуска),  дровни,  санки  (салазки),  лёгкие  упряжные  сани  (возок),  вилы,  косы,  грабли,  мётлы,  шайки,  бочки,  корзины   разных   размеров  и  назначений – всё,  без  чего  не  может  обойтись  ни  одна  крестьянская  семья. 
 Никто  из  крестьян  не  мог  позволить  себе  бросить,  где  попало  на  улице  под  дождь  и  снег  инвентарь,  без  которого  нельзя  обойтись  в  хозяйстве,  и  за  который  нужно  платить  деньги.  По этому  обязательно  был  дополнительный,  некапитальный  сарай  для  инвентаря.  Стены  у  нашего,  второго  сарая  были  плетёные,  из  кустарника,  по  этому  хорошо  продувался.  Такой  сарай  был  единственный   в  деревне – в  нашей  семье.  Позже  я  встретил  такие  сараи  в  Литве,  где  они  широко  практиковались,  сделанные  из  нестроевого  леса.   Когда  наступило  время  колхозов  и  появилась  крупная  сельхозтехника,  зачастую  оставленная  на  улице  под  дождями  и  снегом,  не  убранной  под  крышу  (в  народе  говорили – брошена).  Народ относился  к  этому  с  осуждением,  как   к  бесхозяйственности.  Другое   дело,  к  чему  или  к  кому  это  отнести: то  ли  к  недобросовестному   руководителю,  или  нехватке  возможностей  для  постройки  больших  лабазов,  для  хранения  техники.  Была  и  безответственность,  как  тогда  ссылались – мол,  «немоё».  Позже,  в  больших  деревнях  построили  такие  лабазы,  в  которых  не  только  хранили  технику,  но  и  делали  много  работ  в  непогоду.  После  войны  построили  кирпичные  лабазы,  а  в  больших   деревнях  из  бетонных  блоков,  где  хранили  и  ремонтировали  сельхозтехнику.
  В  каждой  семье  был  обязательно  хороший  АМБАР,  для  людского  провианта,  зерно  для  еды  и  на  посев.  Мука,  овёс,  горох  и  прочий  фураж.
  РИГА  для  сушки  снопов  и  их  обмолота  ручными  цепами   в  до колхозную  бытность.  Смотрю  на  весь  быт   крестьянского  хозяйства  и  прихожу  к  выводу – каждое  крестьянское  хозяйство,  это  маленькое   государство,  практически  с  замкнутым  циклом   производства,  обеспечивающего  свою  жизнь.    Бедность  заставляла  быть  рачительными,  экономными  и  необдуманно  не  выбрасывался  даже  гвоздь.  Рачительность  и  жадность  это  не  одно  и  то  же.  Халатное  отношение,  к  чему  бы  то  ни  было,  народ  строго  осуждал.

                ДЕРЕВЕНСКОЕ  НАСЛЕДСТВО

                Думаю,  что  эта  черта,  привитая  в  детстве,    сыграла  свою  роль  в  моей  взрослой  жизни  и  заставила  быть  неисправимым  рационализатором  и  немножко  изобретателем. (Тем  самым  конструктором,  о  котором   мечтали  мальчишками  в  детстве)  Я  считаю  то,  что  произведено  качественно – должно  служить  долго  и  надёжно.  Показательным  примером   для  меня  были  отцовские  инструменты,  сделанные  его  руками.  Некоторые  служат  до  сих  пор. Токарный  станок  по  дереву  с  ножным  приводом  и  огромным,  метра  два  в  диаметре  тяжёлым   маховиком,  для  обеспечения   высоких  оборотов   шпинделя  отец   выполнил   полностью  из  дерева.  Педаль  для  раскрутки  маховика  рассчитана  на  два-три  человека.  Когда  отца  арестовали,  сарай  сломали  и  станок  вынесли  на  улицу. Он  несколько  лет  стоял  за  огородом  под  дождями  и  снегом,  не  поддаваясь  разрушению,  так  как  был  надёжно  сделан  и  покрашен  водостойкой,  светло-серой  краской.  На  станке  отец  вытачивал  изящные  детали  для  кроватей,  комодов,  посудных  шкафов,  которые  он  делал  для  своей  семьи  и  родственников.  Верой  и  правдой  служат  в  родительском  доме  до  сих  пор.  Наглядный  пример  из  зарубежной  техники:  на  Лондонском   телевидении   в   век  транзисторов  и  микроэлектроники  ещё   долго  работали   ламповые   синхрогенераторы.  А  зачем   выбрасывать  лишние  деньги,  если  ламповая   техника   исправно  служила?..  Я  сторонник  такой  позиции.  Конечно,  если,  что - то  сделано  кое - как, – и  своего  века  не  доживёт,  и  тому  примеры  были.  Я  старался  свою  работу  доводить  до  логического  конца,  включая  и  те  параметры,  которые  не  оговорены  техническими  условиями.   Иногда  за  это  расплачивался,  так  как  не  всегда  совпадало  с  желанием   руководства – когда   хотелось  отрапортовать  о  досрочном   выполнении   работ  или  сдаче  очередного  заказа.  Не  раз  случалось,  что  аппаратура  за  которую  я  был  наказан  рублём,  отрабатывала   безукоризненно  и  по  результатам  работы  институт  получал  денежные,  иногда  государственные  премии,  забывая  про  тот  сук,  на  котором  сидели.  Правда,  выдвигали  и  меня  как-то  на  Госпремию,  вместе  с  директором  института,  (одна  премия)  где  я  проработал  всю  жизнь,  но  партбюро  предпочло  отдать  первенство  директору,  тем  более,  что  я  беспартийный.  Кандидатура  директора  тоже  не  прошла  в  высших  инстанциях.   (Об  этом   много  позже  рассказал  И.М.Слуцкий – директор  опытного  завода.  Он  был  настоящий,  преданный  партиец  с  пятидесятилетним  стажем  и  очень  хорошо  относился  ко  мне.   Мы  часто  встречались  и  даже   когда  он   был  уже  на  пенсии.)
 Тогда  я  заполнял  какие-то  анкеты  и  с  десятком  фотокарточек  довольно  большого  формата,  но  я  подумал,  что  это  по  линии  первого  отдела.  Мало  ли?   В  партию  мне  предлагали   вступить  несколько  раз,  и  последнее  предложение  было  на  торжественном  заседании,  посвящённом  50-тилетию  Советской  власти.  (Без  согласования  со  мной.)  Рекомендацию  давали  главный  инженер  и  секретарь  парткома.  Я  отказался,  мотивируя  плохим  знанием  4-й  главы  Истории  ВКПб,  что  соответствовало  истине,  и  ещё  я  считал,  лучше  я  буду  хорошим   беспартийным,  чем  плохим  партийцем,  это  моя   официальная  позиция,  хотя  я  признаю  социалистические  принципы,  и  думаю,  был   не  хуже  других  партийцев.  Главная  же  причина  отказа – это   пример  моего  отца,  о  котором   я  не  сказал  прилюдно,  когда  его  арестовали,  исключили  из  партии  и  ни  с  того  ни  с  сего  объявили   врагом   народа!  Это  надо  же  с  какой  лёгкостью  подвесить  такую  «бирку»  и  упечь  на  десять  лет  в  лагеря!  Это  был  главный  тормоз,  главная  причина,  почему  я  не  вступил  в партию.  Потом,  было  неприятно,  когда  при  очередном  торжественном  собрании  в  президиум   выдвигали  одних  и  тех  же  людей,  как  навечно  избранных,  хотя  некоторые  из  них  были  специалисты  не  высокого  уровня,  случались  и   карьеристы – «не  умеют  яйца  нести,  за  то  умеют  кудахтать».  Подумал,  что  вот  так  и  меня  будут  сажать  в  президиум,  как  икону.  Не  секрет,  что  многие  «деловые»  люди   рвались  в  партию,  видя  здесь  «дойную  корову»  и  прорывались  со   второго – а  то  и  с  третьего  захода!  Полагаю,  что  вот  такие  «партийцы»  и  довели  страну,  до  развала  промышленности,  экономики.  Потом  я  переживал,  правильно  ли  я  поступил,  отказавшись  от  высоких  рекомендаций,  от  оказанной  мне  чести.  Может  быть  я  был  неправ?

                СОФИЯ   1960-й  год

Я  доволен  и  горд  тем  доверием,  когда  при  очередном  формировании  бригады  для  зарубежной   командировки  отдавали  предпочтение  мне,  беспартийному,  не  имеющему  учёной  степени,  даже   высшего  образования  и  вдобавок,  из репрессированной  семьи.  Во  все  зарубежные  командировки  меня  посылали  в  должности  инженера,  и  я  старался  задания   выполнить  с  лихвой.  В  подтверждение  приведу  пример – запуск  слаботочного  завода  в  Софии.  Мы  там  были  с  В.В.Мищуком,  он  тогда  был  техником,  очень  хорошим  техником  по  высокочастотной  аппаратуре,  (в  это  время  он  учился  в  заочном  институте,  а  позже  был  главным  инженером  нашего   института).  Там  мы  устанавливали,  налаживали  и  сдавали  измерительную  телевизионную  аппаратуру   для  обеспечения  конвейерных  линий  завода  импульсными  и   видео-сигналами,  вместе  с  кабельной  разводкой  по  цехам,  лабораториям.  Этот   завод   потом   выпускал  свои  отечественные  телевизоры  под  названием  «Опера».  В Софии  тогда  только  начиналось  телевещание,  и  временный  телецентр  работал  по  вечерам,  два  часа,  два  раза  в  неделю.  В  магазинах  не  было  телевизионного  сигнала  и  торговля  телевизорами  (которые  поставлялись  из  Советского Союза)  тормозилась. Обнаружив  эту   ситуацию,  мы   с  Виталием  обсудили  и  решили,  что  если  модернизировать  нашу  аппаратуру,  то  можно  одновременно  с  подачей  сигналов  по  цехам  и  лабораториям – выдавать   телесигнал  и  в  эфир,  практически  весь  рабочий   день  магазинов.  Предложили  и  обсудили  эту  мысль  в  нашем  Посольстве.  Там  одобрили,  и  мы  начали  составлять    схемы  устройств  вывода  сигнала   в  передающую  антенну,  в  эфир.  Составили  схемы  и  чертежи  смесителя  видео  и  звукового  передатчиков,   усилителя   мощности,  чертёжи  передающей  антенны.  Когда  бумаги  были  готовы,  ознакомили  директора   завода,  и  главного  инженера  с  идеей  и  чертежами.
    (Впоследствии   главный   инженер  стал  министром  Электропромышленности,  министром  Мащиностроения.  Другие  инженеры  завода  стали  директорами  институтов,  министром  Электронной  промышленности).
   Администрация  завода  обсудила  и  приняла   наше  предложение.  На  заводе  своими  силами  изготовили  и  установили  на  крыше  заводского  корпуса  передающую  антенну,  изготовили   металлический  футляр,  в  котором   мы  сделали   электронную  начинку,  и  состоялся  пробный   выход  в  эфир.  В  городе   владельцы  телевизоров  не  замедлили  зафиксировать  наличие  телесигнала   в  эфире.  По  городу  поплыли  слухи,  что  принимают  сигнал   из  Советского  Союза.  Дело  в  том,  что   мы   давали   в  эфир  советскую  тестовую  «таблицу  0249»  на  которой  по-русски  написано  «СССР» – экспортный   вариант  моноскопа,  (передающая  трубка).  В  магазинах  начался  бум  и  вскоре  был  «сметён»  весь  запас  телевизоров.  Потребовались  срочные  дополнительные  поставки  телевизоров  из  Советского  Союза.  Вот  один  из  эпизодов   зарубежных  командировок  и  та  лихва,   которую  родная  страна  и  родной  ВНИИТ  даже  не  заметили.  Ну,  это  в  порядке  вещей.  Главное – привезти  закрытый  акт,  и  лучше,  без замечаний.  А  там  хоть  трава  не  расти!  Я  не  зря  бросаю  такую  фразу,  позже,  во   второй  части   книги  поясню,  так  как  были  случаи  за  рубежом   куда  интереснее,  значительнее,  масштабнее  и  о  позиции  руководства  института.               
              Из  зарубежных   командировок   возвращались  «На коне  и  со щитом».  Без  похвальбы.  Похвастаюсь  однако,  что  относились  к  нам   с  Виталием  Викторовичем  с  уважением,  почестями   и  отъезд  отмечали  банкетом  в  отдельном   зале  главного  отеля  «Балкан-турист».  Было  даже  неудобно – не  слишком   ли  много  чести   для  «зелёных»  парней,  когда  на  банкете  присутствовали   представители  правительства.  В  качества   подарка  преподнесли  нам  хорошие,  качественные,  современные     радиоприёмники,  своего  производства,  с  дарственными  надписями.  В ответном  слове  я  поблагодарил  и  сказал,  что  принять  такой  подарок  не  можем,  хотя  бы  потому,  что  в  таможенной  декларации  из  Вашей  страны  вывоз  этой  аппаратуры  не  разрешен.  (В  нашем  министерстве  я  был  назначен  ответственным)   Тотчас,  с  шутками,  на  каждый  приёмник  положили  таможенное  разрешение.  Уже   будучи  в  Советском Союзе,  не  забывали  поздравить  с  очередным  праздником  или  днём  рождения.  Кстати,   в  похвалу  заводу-изготовителю  скажу,  что   приёмник  исправно  работает   до  сей  поры,   без   единого  ремонта   вот  уже  более  полвека!  Мой  любимый  «Орфей» - таково  название  радиоприёмника.  «Орфей»  технически-совершенный,  современный,  изящно  со  вкусом  оформлен  эстетически. В  нём  прекрасно  сочетается  старый  традиционный   дизайн  с  современными    
 

Митинг Болгаро-Советской дружбы. Слева Фрол  Романович Козлов (ЦК КПСС – СССР), бывший  глава  Ленинграда. Справа Тодор Живков – глава Болгарии. Я  между ними во втором ряду. София  1960 г.         
достижениями  в  приёмной  технике,  что  мне  особенно  по  душе.  Он   мне  дорог  как  память  и  та  благодарность,  оценка  за  хорошо  выполненную  нами  государственной  важности  работу.  Именно  так.

 

Мой любимый Орфей.




 

Дарственная  металлическая  табличка  гласит:
На другаря Павел Иванович Коршунов В знак на благодарност за указана ценна техническа и научна помощ.  СТЗ «Кл. Ворошилов»  София, Април 1960 год.
     (СТЗ – слаботоков  завод  им.  Кл. Ворошилова)

                Скажу,  что  на  моей  родной  работе  ко  мне относились  тоже  хорошо  и  с  уважением. В  то  время  была  система  премий  за  выполнение  крупных  работ,  заказов.   Как-то  вернувшись  из  почти  годичной    зарубежной   командировки,  не  прошло  и   дня,   руководство  просит  съездить  в   Минск – у  одной  из  телекамер   нет  вертикальной   чёткости,  и   Минск  не  закрывает  акты  о  приёмке   ПТС  (передвижная телевизионная  станция). А это  очень  большие  деньги.   Взмолился – дайте  хоть  денёк  отдохнуть… «Павел  Иваныч,   камера   должна   работать  7-го  ноября   на  демонстрации   в  составе   ПТС».  Приехал.  А  там,  оказывается,  уже   были  три   делегации:  субподрядчики  из  Новгорода,  из  ЛОМО,  из  Шяуляя  и  каждая  оставила   протокол,  что  по  их  части   в  камере  всё  в  порядке!
          (В  Шяуляе  был   построен  нашим   институтом   завод   для  серийного   выпуска  ТЕЛЕВИЗИОННЫХ   ЦЕНТРОВ  И   ПЕРЕДВИЖНЫХ  ТЕЛЕВИЗИОННЫХ  СТАНЦИЙ  последних  поколений,  разработанных  нашим   институтом.  Передана  полная  конструкторская  и  технологическая  документация,  различная  оснастка,   приборы.   Обучен  инженерный    персонал  и   рабочие   разных  профилей.  Построены   заводы   в  Новгороде,  Кировограде,  Одессе  на  Украине  и  других   городах  и  республиках   нашей   большой   страны).
     Дефект   я   обнаружил   в  цветоделительной  оптике  (отклеилась  пентапризма)  и  устранил  дефект   в  этот  же  день – акты  на  ПТС  закрыли.  Было  неприятно  за  пренебрежительное   (скорее  бестактное)  отношение  администрации  в  институте – ведь  можно  бы  (и  нужно  бы)  по  человечески  предупредить,  что  там   уже  были  «делегации».   К  чему  я  это   говорю?   А  к  тому,  что  за  рубежом  ко  мне  так  не  относились. Без  души.  К  сожалению,  это  был  стиль  отношений  институтского  руководства.  (Признаюсь,  что  мои  отношения  с  директором  института  были  несколько  прохладными.)   
             Интересно,  однажды  в  Словакии,  когда  установились  доверительные   отношения  с  местными   коллегами  по  работе,  как-то  в  разговоре  сказали,  что  «в  Советском  Союзе  беспартийных   заграницу  не  пускают».  Мне,  пожалуй,  как  той  Крыловской  вороне  хотелось   каркнуть…   и   я  сказал,  что  я   беспартийный.  Конечно,  они  были  не  далеки  от  истины,  а  я,  вроде  как  исключение  из  правил  о  незаменимости,  которое  было  столь  популярно: «Незаменимых  у  нас  нет!»… (А  чего  же  делали  три  делегации  неслучайных  специалистов – заменимых?..)    А  я  считаю,  что   каждый   человек   по-своему,   незаменим.  Был  и  другой  случай,  когда   партийного товарища,  кстати,  члена  парткома  института, 
попросили  покинуть  одну  из  стран  в  24  часа,  когда  он  был  в  загранкомандировке.  Я  не  называю  имени  и  причины,  но  к  чему  я  это  упомянул? –  а  то, что  если  партийный – не значит,  что  идеал  и  наоборот,  если  беспартийный – значит  со  щербинкой.  Ну  и  то, что  иногда  злоупотребляли,  пользуясь  партийным   положением  при  награждениях,  при  «распределениях»,  или  как  в  данном  случае,  при  поездке  за  границу.  Это  неприятное  воспоминание – оставшийся  осадок,  но  это  было  в  1973-м  году.  За  границей  кроме  партийной  принадлежности  нужно  обладать  и  другими  качествами.
       (В  институте  я  не  воспользовался  возможностью   полученья  жилой  площади,  о  чём   по  прошествии  лет  пожалел.  Не  хотел  участвовать  в  отборочных   компаниях,  кто  более  достоен,  кто  менее,  обсуждения  на  разных  уровнях,  неизбежно  с  обидами  претендентов.  Правда,   получил  автомобиль,  но  это  не  по  линии  института,  а  непосредственно  от  правительства  А.Н.Косыгина,   без  моей   просьбы  и  без  моего  участия,  за  хорошо  проведённую  Олимпиаду-80.)      

                ДЕРЕВЕНСКАЯ  ЖИЗНЬ

              Однако  вернёмся  в  деревню. У отца  была  склонность  к  технике,  судя  по  токарному  станку  для  обработки  дерева,  который  он  сделал.  Ткацкий  станок,  сделанный  им,  стоит  на  чердаке,  правда  уже  разукомплектован.  Кстати  о  ткацких  станках.  На  этих  станках  ткали  всё  необходимое  для  деревенского  быта,  от  грубых  до  тонких  тканей.  Ткали  половики – ковровые  дорожки  для  пола,  для  которых  использовались  старые  тряпки,  изношенное  бельё,  рубашки,  платья,  всё  шло  в   дело,  ничего  не пропадало.  Их  стригли  на  ленты,  скручивали   в  верёвочки  и  затем  пускали  в  ткацкий  станок.  Получались   долговечные,  по-своему   красивые,  разноцветные  и  приятные  для  босых  ног,  как  теперь  говорят,  экологически  чистые,  ковровые  дорожки – половики,  удобные   в  быту,  которые  были  в  каждом  деревенском  доме.  Их  можно  легко  скатать  в  рулон,   вынести  на  улицу  и  вытрясти  или  постирать.  Ещё  и  теперь  в  деревенских  избах  сохранилось  это,  уже  историческое,  бесценное  наследство.  Таких  домотканых  половиков  уже  более  не  будет,  как  и  домашних  ткацких  станков.  Столь  необходимая   грубая  мешковина,  рогожа,  само  название  говорит,  что  из  неё  шили  грубые  мешки  для  свёклы,  картошки,  моркови,  брюквы  и  других  овощей.  Более   плотная  мешковина – для  ржи,  пшеницы,  овса,  муки.  Ткали  и  очень  тонкие,  изящные  ткани,  даже  для  нижнего  нательного  белья,  для  мужских  рубашек,  платьев,  сарафанов.  Льняное  полотно  плотное,  после  стирки  и  сушки  становится  довольно  жёстким,  поэтому  была  специальная  процедура  «катки»  белья.  Бельё  наматывали  на  деревянный  валик  и  специальным,  ребристым  длинным  вальком  «катали»  бельё,  после  чего  оно  становилось  мягким  и  приятным  на  ощупь.  Теперь  всё  это  даже  представить  себе  трудно  за  неимением  полотняного  белья  домашнего  производства.  Полотно  для  постельного  белья,  простыни,  наволочки,  подзоры  к  кроватям  с   кружевами,  кружевные  накидки  на  подушки  ручной   вязки.  Полотенца,  обязательно  с  вышивкой.  Всё   это   делалось  из  чистого  льна,  из  отбеленной  ткани.  Отбеливали  тоже  по  своей  деревенской  технологии,  с  помощью  щелока  (древесной  золы),  снега  и  мороза.  Всё  кружевное  рукоделие  творилось  на  посиделках  под  песенное  сопровождение.  Обсуждали  рисунки  кружев,  обменивались  мыслями,  опытом.  Этот  деревенский  уклад,  веками  выработанная  неунывающая  деревенская  высокая  культура.  Немногие  в  Европе,  да  и  в  других  странах  мира  могли  себе  позволить  носить  бельё  из  чистого  льна,  а  в  России  перед  войной  деревня  запросто  носила   королевское  бельё,  и  в  наших  городах – тоже.  Это  только  война  нарушила  нормальный  ход  жизни,  заставила  одеть  ватники,  что  многократно  показывается  в  кинофильмах.  Или  старушка,  бог  весть  во  что  одетая,  у  печной  трубы  сожженного  дома  разоренной  деревни.  По  этим  кадрам,  по  этим  фильмам  складывается  впечатление  на  Западе  о  народе,  о  России,  о  культуре.  Но  эти  фильмы,  фильмы – документы,  заставила  делать  большая  беда,  жестокая  история  нашей  страны,  а  не  показан  истинный  быт,  культура  народа,  особенно  в  глубинках  в  довоенное  время.  А  кто  заставляет   делать  безнравственные  фильмы  сегодняшних  дней,  к  сожаленью,  в  отличие  от  фильмов  советских  времён?.. О  чём  по  ним  можно  судить?.. Чему  научиться  детям  у  злых,  жестоких  фильмов,  надоевших  сериалах?..
             Для  нас  папа  сделал  настоящие  лыжи,  тоже  хранятся  на  чердаке  родительского  дома.  Столярный   инструмент  в  ассортименте,  весь  изготовлен  им  самим,  которым  я  и  брат  при  случае  пользуемся   до  сих  пор.  Музыкальные  инструменты  и  другие  работы  делал,  как  теперь  говорят – для   дома,   для   семьи.  Любимый  певец  отца – Поль  Робсон.  Из  политиков  почитал  Хо-Ши-Мина.  Были  у  него   любимые  песни – «Славное  море,  священный  Байкал…»  и  другие,  названья  которых  я  не  помню,   которые  он  пел  под  гитару,  немного  лирические  и  по  меркам  нынешнего,  жёстокого  века – сентиментальные.  Особенно  это  чувствовалось  в   его  окопных  стихах,  стихах  времён  войны  и  плена.
              Сквозила  беспросветность  и  безысходность  людей   войны.  Не  мало  испытаний  выпало  на  долю  отца:  и  первая  мировая  война,  и  ранения,  и  окопы,  и  плен,  и  политическая  карусель  реформ  в  стране  после  возвращения  из  плена,  и  лагеря,  и  вторая  мировая  война,  всё  нужно  было  вынести  на  своих  плечах.  На  вторую  мировую  (по  возвращению  из  лагерей)  ему  отказали  по  возрасту,  старше  пятидесяти  в  армию  не  брали,  хотя  он   ходил   в  военкомат.  Сказали,  что  он  в  тылу  будет  нужнее,  и  оказались  правы.  По  возвращению  из  лагерей  отец  ушёл  из  деревни  навсегда  и  работал   в   МТС,  в  Калязине  машиноведом  и  столяром  и  был  действительно  незаменимым  специалистом,  особенно  во  время  уборки  урожаев  по  району,  обмолота  ржи,  пшеницы  комбайнами  МК-1100.  Был  и  нештатным  корреспондентом  районной  газеты  «Колхозник»,  сохранились  книги,  подаренные  ему  редакцией.   Награждён  медалями  Отечественной  войны. 
              Как-то  на  чердаке  нашёл  два  отцовских  письма  из  ссылки,  когда  его  уже  не  было  в  живых.  Одно  датировано  1938-м,  а  второе  1939-м  годами.  В первом  он  извиняется  перед  нами,  что  доставил  столько  горя  и  заставил  нас  страдать.  Пишет,  что  не  знает  за  собой  вины  и  собирается  писать  наркому  Ежову.  Прочитав  эти  строки,  даже  задним  числом  испытал  невольную  тревогу – не  дай  бог  напишет… С жалобщиками  не  очень-то   церемонились,  тем  более  Ежов.  Помню  газеты  тех  времён,  когда  писали  про  «Ежовые  рукавицы»  и  карикатуры  на  эту  тему…  В письме  1939-го  года  папа  пишет,  что  Ежова  сняли  с  должности  наркома  и  расстреляли,  что  стали  лучше  кормить  и  даже  стали  платить  деньги.  Из  письма  узнали,  что  они  строят  железную  дорогу  по  тундре,  что  папа  строит  железнодорожные  мосты,  что  у  него  есть  мастерская  и  к  нему  арестованные  заходят  покурить,  погреться,  что  он  снова  намерен  подать  прошение  о  пересмотре  дела  М.И.Калинину-земляку  и  «Всесоюзному  старосте»,  или  самому  Сталину.

               Была  попытка,  (видимо  с  подачи  учёных),  построить  железную  дорогу  по  тундре,  параллельно  Северному  Морскому  Пути,  так   как  время  открытой  воды  в  Ледовитом  океане  очень  короткое  и  трудно  успеть  завезти  водой   всё  необходимое   для  жителей   северной  Сибири.
             Как-то  много  позже,  когда  у  папы  снова    перекуривали  арестованные,  на  окошко  села  птичка  и  стучит  клювом  по  раме  или  по стеклу,  потом  улетела  и  снова  вернулась  и  опять  стучит,  арестованные   в  один  голос:  «Иван  Афанасьевич  жди  вестей,  это  не  зря   птичка  стучит»… Через  некоторое  время  папе  действительно  пришло  освобождение.  Мистика  какая-то.  Дело  пересмотрено  и  даже  ознакомили  с  материалами  личного  дела,  из  которого  он  узнал,  за  что  «сидел»  и  кто  на  него  сделал  ложный  донос.  Ему  было  предоставлено  право  подать  иск  о  возмещении  ущерба.  Он  не  стал  связываться  с  органами,   рад,  что  выбрался,  но  покинул  деревню  навсегда.
            Я  допускаю  мысль,  что,  убедившись  в  бесперспективности  строительства  дороги  по  тундре,   вдоль  побережья  Ледовитого  океана,  так  как  летом  полотно  железной  дороги  уходило  в                грунт – каких-то  людей  стали  освобождать,  учитывая  возраст  и  невиновность.  Ту  активистку,  что  донесла,   вскоре  бог  прибрал – умерла,  может  быть  из-за  чувства  своей  вины,  или,  как  говорят,  «бог  шельму   метит»…  Письма   иногда  отправляли  с  оказией,   неофициально,  когда  ездили  куда-то  далеко  за  продуктами,  на  базу,  и  там  опускали  в  почтовый  ящик.  Иногда  приходит  необоснованная  мысль:  неужели  отца  арестовали  как  востребованного  специалиста  по  строительству  дорог? – не  может  быть!..  Возможно  их  труд  и  опыт  не  пропал  даром  при  последующем  освоении  Севера,  при  постройке  дороги  в  Норильск?..  Возможно…  А,  может  быть  они  её  и  строили?..
Жизнь  прожить – не  поле  перейти…

                ГРОЗА  –  1941  ГОД

              Когда  началась  война,  в  деревне  притихли   детские  голоса,  как  перед  большой  грозой.  Дети  первыми  как  будь-то  почувствовали  великую  беду.  Было  воскресенье,  солнечный  день,  мы  купались  в  Семиёновом  пруду,  когда  народ  ехал  с  базара  из  Кашина,  и  привезли  эту страшную  весть.  Мужчины   ушли  на  войну. Часть  лошадей  тоже  взяли  в  армию.  В  воздухе  повисла  напряжённость. Суровая   напряжённость. В огородах  стали  копать  бомбоубежища, с накатами  брёвен,  для  каждой  семьи,  по  рекомендации. Выкопали  какие-то  общие  окопы   вдоль  дорог. По  вечерам   выходили  за  огороды  и  в  безоблачную  погоду  на  тёмном  небе,  на  горизонте,  в  стороне  Москвы,  были  видны  как  искорки,  разрывы   зенитных  снарядов – значит  налёт  на  Москву. Как  по  расписанию,  когда  смеркалось,  немецкие  самолёты  летели  бомбить  Устинский   мост  через  Волгу,  где  их  встречали  зенитки  с  двух  сторон  Волги. Это  была  единственная,  старая  действующая  железная  дорога  между  Москвой  и  Ленинградом,  Москва – Бутырская.  Основная  дорога  была  перерезана  и  немцы  во  чтобы - то  ни  стало  хотели  разбомбить  Устинский  мост.  Разбомбить  мост  им  не  удалось,  не  смотря  на  применение   разных  тактик  подлёта  к  мосту,  включая  и  «бреющий»  полёт.  (После  бомбёжки  оставалось  много  оглушенной  рыбы.)  Так  и  выстоял  мост  всю  войну,  и  даже  сняли  три  зенитки  с  противоположного  берега.  Остались  три  крупнокалиберные  зенитки  на  нашей  стороне,  и  мы  ходили  к  зенитчикам   выпрашивали  патрончики,  всё  равно  от  чего  (когда  я  бывал  в  гостях  у  тётушки  в  Курьянове).
               В  деревне  прикинули  оставшиеся  людские   резервы  и  за  работу.  Послаблений  никаких.  Те  же   полевые  работы,  те  же  госзакупки,  если  не  больше!   На  полях  работали  все,  включая  и  школьников.  Прополка  полей  от  сорняков,  с  непривычки  болела   спина,  сушка  и  уборка  сена  в  сараи.  Потом  на  подходе  жатва  и  обмолот  ржи,  пшеницы,  овса,  уборка  гороха,  вики  и  так  без  передыха.  Работа   кипела  с  ещё  большим  напряжением.  К  каждой  семье  была  прикреплена  лошадь,  на  которой   работали.  А  всего  «мужиков-то»  в  нашей   семье – мама  да  я.  Клавдя,  как  мобилизованная – тракторист,  редко  появлялась  дома.  К  нашей  семье  был  прикреплён  трёхгодовалый  жеребец, почти  красной  масти,  с  красивой,  густой   белой   гривой,  его  так   и  звали – «Белогривый». Он  был  «парень»  с  характером. Однажды  я  испортил  с  ним  отношения – приехал  с  боронованья  на  обед  и  как  обычно  стал  путать  «Белогривому»  передние  ноги,  чтобы   не   убежал   далеко. Он  почему-то  не  давал  ноги,  и  я  на  него  накричал.  При  повторной  попытке  спутать  ноги  он  изловчился  и  слегка,  по  его  меркам,   залепил  копытом  мне  по  руке,  с  тех  пор  отношения  между  нами  были  испорчены.
 Рано  утром  гурьба  босоногих   мальчишек   шли  в  поле  по  росе  за  лошадями,   каждый  за  своей  лошадью,  а  поздно  вечером,  всей   ватагой  отводили  лошадей  в  ночное.  Верхом,  наперегонки,  неслись  на  лошадях,  хотя  взрослые  ругались,  чтобы   мы  не  гнали  лошадей.  Но  где  там  удержаться,  рысью  не  любили  и пускали  лошадей  вскачь,  это  особое  удовольствие  «полёта».  Белогривый   всегда  отбивался  от  стада  и  забирался  куда-нибудь  в  кусты  акаций,  орешника.  После  того как  между  нами  были   испорчены  «дипломатические»  отношения,  он  не  стал  отзываться  на  мой  зов,  (обиделся),  когда  я  приходил  за  ним   утром  – возникли  проблемы.  Зато с  младшим  братиком,  Толей,  отношения   были  не  разлей - вода.  Если  за  ним  приходил  Толя – посвистит, и он  откуда-то  из  кустов  несётся  к  нему.  Отсюда   вывод – к  лошадям  тоже  нужно  относиться  по-человечески.  Кони  умные  и  безропотно  преданные  человеку  животные.   Это,  для  меня,  был  урок  на  всю  жизнь.  Ну да, Толя  ещё  не  работал  с  ним  в  поле…а  мы  старались  подражать  взрослым  при  управлении  лошадью,  теми  же  выражениями,  что  и  мужики… ну  Вы  понимаете…   Работать  мы  начали  рано,  и  все  делали  какую-нибудь  работу  по  мере  сил.  Посылали  и  на  торфоразработки  на  болото  в  Лаптево,  (лесная  деревня  в  пяти  км.)  Работа  в  карьерах  в  наклонку,  очень  болела   спина.  Сейчас  эти  длинные  карьеры  шириной  метров  по  восемь  залиты  водой – готовые   гребные  каналы,  но  нет  людей.  Из  дальних  деревень,  и  из  Кашина  приходят  и  приезжают  на  это  болото  за  клюквой.  На  месте  деревни  Лаптево – «пепелище»,  как  и  судьба  других  деревень  в  округе.  Когда-то  в  Лаптеве  жила  моя  школьная  симпатия,  первая  любовь  семиклассника,  Надя  Панкова,  как  мне  казалось – самая  красивая  девушка.  Каждодневно  ходила  в  школу  в  Барыково  за  семь  километров,  из  них  два  километра  через  лес.               
           Основные  тяжести  в  полях  и  дома  легли  на  женские  руки.  Надо  было  помогать,  и  мальчишки  на  лошадях  возили  с  полей  навьюченные  возы  сена   во  время  сенокоса,  или  возы  со  снопами – во  время  жатвы.  Здесь  требовалось  искусство  управления  лошадью,  сидя  высоко  на  возу,  при  проезде  узких  бревенчатых   мостков  через  канавы,  особенно  если  с  мостка  сразу  поворот  налево  или  направо.  Мостки   узкие  и  если  не  впишешься – быть  беде,  позору  не  оберёшься,  не  говоря  о  том,  что  и  сам  грохнешься  сверху  о  землю,  мало  не  будет.  Так  потом  нужно    звать  с  поля  народ,  чтобы  вытаскивать телегу  из  канавы  и  снова  навьючить  воз.  Так  что  не  дай  бог,  чувствовали  ответственность.   О  чём  нужно  сказать  особо: ни  один   клочок  земли  не  пропадал,  не  оставался  необработанным,  на  каждом  клочке  было  посажено  или  посеяно,  каждый  клочок  приносил   урожай.  Во  время  сенокоса  траву  выкашивали  даже  на  лесных  полянах,  для  чего  выезжали  несколько  упряжек  по  лесам  и  привозили  траву  в  деревню,  при  заготовках  кормов  на  зиму.  Народ  знал,  когда  ближе  к  весне  не  хватало  кормов  скоту  и  негде   взять  сена,  когда  рубили  и  запаривали  солому,  смешивали  с  чем  придётся,  включая  еловые  ветки,   когда  нужно  спасать  коровушек,  лошадок,  овец,  когда  исхудавшие  коровушки  слабо  мычат,  просят  есть.  Народ  знал  это  и  не  роптал,  а  потому   работали  не  по  приказу, а  костьми  ложились,  как  на  войне.  Не  было  заброшено  ни одно  поле   во  время   войны,  когда  катастрофически  не  хватало  рабочих   рук. Работали  все,  знали,  что  это  нужно  и  другого  понятия  не  было.  Найдутся  современные  «грамотеи-советчики»  и  скажут: – нужно  не  по  лесам  ездить  а  сажать,  сеять  кормовые  культуры.  Правильно.  И  сажали  и  сеяли.  Знали  чем  и  как  качественно  кормить  животных.  Сажали  кормовые  свёклу,  турнепс,  морковь  и  главное  то,  что  питательно  для  животных,  то,  что  хорошо  растёт  в  наших  краях,  что  любят  животные –  это  клевер.  Клевер  для  домашнего  скота,  всё  равно,  что  для  нас  пирожные  из  «НОРДА».  Клевер  культура  урожайная,  но  косить  его – беда.  Приходилось  больше  вручную,  т.к.  «пила»  сенокосилки  путалась  в  клевере,  за  пилой   тащился  спутавшийся  шлейф,  и  лошадь  с  трудом  тянула  сенокосилку.  Приходилось  останавливаться  и  разматывать  намотавшийся  клевер.  Других  сенокосилок  в  то  время  не  было.   Безусловно,  сеяли  много  клеверов,  сколько  позволяли  поля,  которые  нужны  и  для  хлебов.  Каждое  поле,  каждый  клочок  земли  на  учёте.  Помимо  клеверов  не  пренебрегали  и  лесными  травами,  всё  шло  в  дело.  «Хорошие  учителя»  после  войны   посоветовали   сеять  борщевик,  как  урожайную  кормовую  культуру  для  силосования.  Сказавши  А,  не  договорили  Б,В,Г,… что  при  кормлении   коров  борщевиком   молоко  горчит.  Что  при   контакте  с  ним – сильные,  трудно  заживаемые  ожоги,  язвы.  Что  он  неподконтрольно  разрастается,  и  с  ним  трудно  бороться  т.к.  у  него  корни  уходят  на  пол  метра  в  землю – семена  разносятся  ветром  и  его  трудно  обуздать,  что  с  ним  нужно  быть  очень  осторожным  и  эта  зараза  аукается  до  сих  пор,  «захватывая»  поля,  да  ещё  как!  Выходит,  что  нужно  меньше  слушать  «советчиков»,  а  больше  опираться  на  традиционный,  веками  нажитый  опыт.  Не  ошибёшся.          
               
                КАШИН

                В  техникум  мы  с  товарищем   поступили.     Кашин  древний  и  очень  красивый  городок,  много  старых  церквей.  (Много  церквей  и  разрушено,  особенно  в  окрестностях – после  семнадцатого  года      приложили  к  этому   руки  «добрые  люди»,  постарались  уничтожить  КАМЕННУЮ  ЛЕТОПИСЬ  ВЕКОВ….)   По одной  из  версий  Кашин – ровесник  Москвы  и  построен  как  форпост  с  северного  Подмосковья  Юрием  Долгоруким   как  естественная  крепость,  и  Кашин  не  раз  сдерживал  нашествия.  Расположен,  как  бы,  на  полуострове,   образованном  рекой  Кашинкой,  в  виде  омеги.  У «горловины»,  при  входе  на  полуостров,  сохранились  огромные  городские  защитные  валы,  где  Кашинцы  в  трудную  годину  держали  оборону. Старики  рассказывали,  что  вокруг  Кашина  была  возведена  крепостная  стена.  В  центре  города,  на  высоком  холме  Воскресенский  собор,  в  хорошую  погоду  виден  из  нашей  деревни.  В  один  из  послевоенных  приездов  в  наши  края  я  упросил  открыть  колокольню  и  поднялся  на  самый  верх,  откуда  открывается  красивая  Кашинская  панорама,  сделал  несколько  фотоснимков  ещё  на  чёрно-белую   фотоплёнку.  Должны  быть  где-то  снимки  на  старых  негативах  в  моём  архиве.  В  центре  города  два  гостиных  двора – магазины,  не  знаю  их   времени  постройки.  Старинный  рынок  с  магазинами  из  красного  кирпича.  Всё  сделано  прочно,  поэтому  служат  до  сих  пор  без  надлежащего  ухода.   В  отдельные  исторические   моменты   Кашин  занимал   важное  политическое  и  экономическое   место  в  образовании  Московского   государства.  В  Кашине  были  развиты  ремёсла  на  промышленных   уровнях.  Производство  и  вывоз  кирпича.  Славился   Кашин   производством  сурика,   и  особенно  лучших  в  России   свинцовых  белил – недаром   на  гербе  города  были  изображены  три  стопки  белил.  Мастеровые  по  деревянному   строительству.  Каменных   дел   мастера – привлекались  к  зодчеству  церквей  и  каменных  палат  в  Москве,  Калязине,  Звенигороде.  Мастера   работ  по  серебру  и  золоту,  позолотчики.  Чеканщики – было   время,  когда  в  Кашине   чеканили  свои   Кашинские   деньги  (сохранившиеся  до  сей  поры).  Кузнечные   работы,  с  привлечением   государевых,   военных   работ  (Пётр  Первый).  Производили  и  торговали   хлебом,  льном,  льняной  пряжей,  холстами  с  Петербургом,  Ригой,  другими  городами.  Иконописцы.  Наиболее   древние   иконы – Кашинские,  находятся  в  экспозициях  Русского  музея  в  Петербурге,  в  Третьяковской  галерее,  в  Московском  Кремле.  При  посещениях,  я  видел  эти  древние  творения   Кашинских   иконописцев.   В  Кашине  есть  санаторий-курорт  государственного  значения  с  минеральными  водами,  грязями,  куда  приезжают  отдыхать  и  лечиться  люди  со  всей  страны.  До  1917-го  года  в  Кашин  приезжала  поправлять  здоровье  вся  царская  фамилия.  Об  этом  было  написано  в  старом  популярном  журнале  «НИВА».  Вот  моё  краткое  представление  о  Российском   городе  Кашине.  Кстати,  в  Кашине  есть  очень  хороший  Краеведческий  музей,  в  котором   сохранена   бесценная  история  Кашина  и  Кашинских  краёв.  О  Кашине  написана  и  хорошо  иллюстрирована  книга   в  серии  «Памятники  городов  России»,  изданная  в  Ленинграде  в  1988  году  издательством  «Художник  РСФСР».  275  страниц.  Автор  Б.М.Кириков.  Считаю  недоразумением,  что  Кашин  не  включен  в  туристское  «Золотое  кольцо». 
 
        Так  как  фронт  был  близко,  город  фактически  был  прифронтовым,  но  паники  не  было. Раненых   в  городе  было  много,  и  большинство  городских  школ  были  заняты  под  госпиталя.  Занято и  основное   Красное  здание  техникума,  за  рекой,  под  госпиталь.  Аудитории  были  переведены   в  здание  общежития,  в  центре  города.  Преподаватели  были  в  основном   пожилые,  освобождённые  от  воинской  службы.  С  питанием  было  плохо.  В техникуме  было  своё  подсобное  хозяйство,  и  столовая   кое-как   держалась  на  его  продуктах.  Постные,  прозрачные  щи  из  капусты,  по  своим  техникумовским  талонам  для  студентов.  На  выходные  дни  студенты   расходились  по  родительским  домам,  чьи  деревни  не  далеко  от  города.  Брали  из  дома  буханку  домашнего  хлеба  на  неделю,  если  был  дома  хлеб.  Невольно  вспоминаю  при  этом  мой  любимый  фильм  «Уроки  французского».  Чувство  голода  не  покидало.  К  холоду  и  голоду  не  привыкнуть.  Помню,  что  буханка  настоящего  домашнего  хлеба  на  рынке  стоила  сто  рублей,  столько  же  стоила  плоская  батарейка  для  карманного  электрического  фонарика,  они  были  в  большом   дефиците.  Нужно  сказать, что  преподавание  было  на  высоком,  качественном  уровне,  несмотря  на   трудную  обстановку,  несмотря  на  тяжёлое   материальное  положение,  включая  и   преподавательский  состав.  Кабинеты   были  хорошо  оборудованы.  Занятия  проводились  довольно  концентрированно,  как  будто  спешили,  и  на   первом   курсе  читали  лекции  по химии,  латыни,  микробиологии,  анатомии,  физиологии,   кормодобыванию – специальные  предметы.  Немецкий  язык. Правда,  в  голову  «лезло»  с  трудом  и  мало  что  откладывалось  в  памяти,  так  как  были  тощие,  полуголодные  мальчишки  и  девчонки. Девчонок   было  больше,  а   мальчишечья   была  только  одна  большая  комната  № 27  в  общежитии  на  первом  этаже,  видимо  бывший  Красный  уголок,  с  двумя  колоннами  посередине  зала  и  с  роялем  в  переднем    углу.  Некоторые  студенты  жили  у  родственников,  на  частных  квартирах.  Не  представляю,  как  девушки  будут  управляться  с  крупными  животными?..  По  вечерам  проводились  факультативные  занятия  по  литературе,  преподаватель  (забыл  имя  отчество – жена  Н.С.Мощанского)  читала   вслух  Евгения  Онегина  с  комментариями,  и  мы  как  зачарованные    слушали,  старались  не  пропустить  ни  одного  занятия.  Военное  дело  преподавал  Николай  Сергеевич  Мощанский  и  только  для  мальчишек – у  девчонок   военного  дела  не  было.  Мы  знали,  что  у  него  плохо  со  здоровьем,  что  больше   держится  на  воле.  Два  урока  он  фактически   занимался   нашим  нравственным   воспитанием.  Это  были  уроки   жизни,  и  мы  относились  к  Николаю  Сергеевичу  с  большим  уважением,  (недолюбливали  завуча  Ю.Ю.Стамбула,  если  ему  попадёшься  навстречу – обязательно  за  что-нибудь  да  отчитает,  начиная  с  его  любимой  фразы:  «тридцать  три  раза  надо  говорить»  и  так  далее).  В  конце  пары  Николай  Сергеевич  объявлял  тему  занятий  и  говорил,  что  на  следующем  уроке   будет  спрашивать,  чтобы   все   знали   материал.  Мы   в  лепёшку  расшибались,  но  задание  выполняли.  По утрам  была   всеобщая  физзарядка   на  площади  перед  общежитием. Проводил  её  Николай  Сергеевич  и  был  строг  с  «прогульщиками». Числилось,  что  мы  в  техникуме  прошли  полноценную  военную  подготовку,  и  в  учебном  полку  прошли  подготовку  по  сокращённой  программе.  В  результате  у  меня  получилась  хорошая  гуманитарная,  (о  чём  я  не  жалею)  но  слабая  военная  подготовка.  Ну,  слава  богу,  как-то  обошлось,  пережил  этот  недочёт. 
          Перед  войной   вышел  кинофильм  «Чкалов»  и  мы  смотрели  его  по  несколько  раз,  завидуя  лётчикам.  Шла  война.  Появились  лирические  и  патриотические   военные  песни:  «…на  позицию  девушка  провожала  бойца… всюду  были  товарищи,  всюду  были   друзья…»  и  другие.
Шёл  к  концу  учебный  год,  я  уговорил  своего  товарища  Мишу  Гармонова   пойти   в  военкомат  по поводу  поступления  в  Чкаловское  лётное,  военное,  подмосковное  училище.  Все  парни,  мол,  там  на  войне  и т.д… и  мы  в  военкомате. 
 

В Кашине,   перед уходом  в  армию.
Нам  предложили  вступить  в  комсомол,  иначе  какие  же  вы  лётчики?..  Какая-то  быстрая  медкомиссия,  по  принципу  руки,  ноги  на  месте...   Но  в  это  время   училище  эвакуировали  в Оренбург,  (где  позже  учился  Ю.А.Гагарин).  Сырой  набор,  конечно,  туда  не  повезли,  т.к. можно набрать  на  месте.  Через  некоторое  время  нам  пришли  повестки,  явиться   в  военкомат,   иметь  с  собой  ложку,  кружку,  сухари.  Меня  провожала  мама.  Товарные   вагоны.  Посередине  чугунная  «буржуйка»,  постлана  солома  и  отправились  мы  не  на  восток,  к  Оренбургу,  а  на   запад.  Мама  пошла  на  вокзал,  что-то  купить,  а  поезд  в  это  время  отправили,  и  мы  не  простились.  Говорили  тогда  по  приметам – если  не  простились,   значит  вернёшься.   Как-то,  много  позже,  после  возвращения  с  войны  и  из  армии,  я  заехал  в  техникум,  в  надежде  увидеть  где-нибудь  на  стендах  знакомые  лица  преподавателей:  Редькина,  Стамбула – завуча,  Мощанского  и  других,  или   тех,  кто  ушёл  на  войну.  Напрасно. Обошёл  все  этажи,  зашёл  в  учебную  часть – глухо,  не  знают  ни  одной  фамилии  преподавателей.  Ни  следа.  Холодком   как-то  повеяло,  не смотря  на  лето.  Жалею,  что  тогда  не  зашёл  в  корпус  общежития,  в  «свою»  комнату  №27.  Остались  в  памяти  светлые,  юные  образы  своих  товарищей – студентов:  Миши  Гармонова – с  которым  мы  ушли  на  войну  после  первого  курса,  (оба  вернулись)  и  после  демобилизации  часто  встречались  с  ним  в  Москве  или  Ленинграде,  Саша  Суслов – ушёл  тоже  на  войну,  Виктор  Кузнецов  со  старшего  курса – не  знаю  его  судьбу.  Миша  Новиков – ушёл  на  войну.   Владимир  Суриков – продолжил  учёбу  и  закончил   вновь  созданное  отделение  «Механизация  сельского  хозяйства»,  а  потом  Тимирязевскую  академию.  И  то  и  другое  с  отличиями.  Остались  в  памяти  юные  образы  раскрасавиц-студенток  Шуры  Лобовой,  где  она  сейчас?..  Ани  Жуковой – первокурсницы,  Паньки  Новиковой  и  Ани  Лощаковой – со  старших  курсов.  Помню  у  одной  очень  красивой  студентки  из  Нерли  один  зрачок  глаза  был  ярко-зелёный  а  второй   ярко-голубой – чудо  природы.  Время  стёрло  из  памяти  много  дорогих  образов – увы…

               

Встреча  в  армии  со  своим  школьным  товарищем  Мишей  Гармоновым  (из  деревни  Шишелово),  с  ним  мы  ушли  на  войну,  потом  попали  в  разные  части.
          ПРОЩАЙ  ДЕТСТВО

Ехали  долго,  с  месяц  или  больше,  так  как пропускали  поезда  на   запад  с  вооружением,  а  на  восток  с  ранеными.  (Удивляюсь,  что  на  всё  хватало  вагонов,  паровозов,  не  смотря  на  бомбёжки  и  прочие  невзгоды,  и  не  жаловались  на  нехватку.)  Ехали  по ночам,  а   днём  стояли  в  тупиках. Приели   все  запасы  сухарей,  подкармливали  нас  пшёнкой  в  брикетах.  На  буржуйке  в  котелке  «варили»  кашу. Через  месяц  подъехали  почти  к  линии  фронта.  Учебный  полк,  короткий,  и  по  действующим  частям.  (Питание  в  учебном  полку  по  третьей  норме,  плохое – всегда  хотелось  есть.)  После  учебного  я  попал  в  пулемётный  взвод.  На  второй   день  пребывания   во  взводе,  убили  двоих  наших  пулемётчиков.  Одному  пуля  попала  в  подсумок  с  гранатами,  обе  взорвались. С этого  началось  наше  знакомство  с  новой  жизнью.  Взвод  был  очень  дружный.  Отслужили  действительную  перед  войной  и  по  новой – вместо  демобилизации.  Был  полк  на  форсировании  Сиваша;  под  Сталинградом;   Малая Вишера – под  Ленинградом;  Третий;  Второй   и  Первый  Прибалтийские  фронты,  где  нами  и  пополнили  потери.   Мы  смотрели  на  убитых  пулемётчиков  тревожными  глазами,  мы  не  знали  их,  не  успели  познакомиться,  а  «старики»  прошли  вместе  срочную  службу  перед  войной  и  войну – на  глазах  слёзы.  Батальонный   врач  плакала   навзрыд,  так  как  жили  как  одна  семья,  всё  пополам.  А  мы – вчерашние   мальчишки,  смотрели  со страхом  на  изуродованные  тела.  Наше  начало.  Нам  было  по  семнадцать,  ещё  не  нужна  была  бритва,  так  как  ещё   не  было  усов.  Недавно  от   материнского  подола,  и  как  говорят, – не  видели  паровоза (символ  тогдашней   современной  техники)  и  сразу  такая  перемена…   Говорят  «Родину  и  родителей  не  выбирают»,  а  в  наше  время  нужно  было  добавить – и  армию.  Куда  пошлют – обсуждению  не  подлежало,  так  надо и  всё  тут.  Согласия  не  спрашивали.  Во  взводе  были  четыре  пулемётных   расчёта,  четыре «Максима». Жили  одной  дружной  семьёй.  Нас  молодых  не  унижали,  самое  худшее,  иногда  удостаивались  звания  «не лужёных  котелков»  и  не  более  того.  Вольно  или   невольно  «старики»   в  критические   моменты   по  доброму  учили  и  давали  проверенные   войной  жестокие  советы: – когда   казалось  уже   выбился  из  сил  и  хочется  пить,  во  время  жары,  во  время  переходов  с  полной  боевой  выкладкой – не  разрешали  (не  советовали)  пить  воду,  выбьешся  из  сил  совсем!..  А  выпитая  вода  выступит  в  виде  соли  на  спине  гимнастёрки.  По  первости,  до  меня  не  доходило – что  это  гимнастёрки  были  выцветшие  больше  на  спине?  Потом  понял. Не  зря  звучит  с   юмором   восточная  мудрость: – «чай  не  пьёшь,   какая  сила? – чай  попил,  совсем  ослаб».  Истина.  Потом  ещё  запомнился  жестокий  совет: – «Если  предстоит  бой – не  наедайся».
           Командир  взвода  был  старшина,  (хотя  должность  офицерская),  которого  «старики»  уважали.  При  построении   взвода  подавал  команду:.. Дивизион!!!  И  другие  команды – с  юмором.  Пулемётные  расчёты  придавались  к  действующим   войсковым   группам,   в  зависимости  от  обстоятельств.  Как  теперь  говорят – в  горячие  точки,  для  прикрытия,  где  необходимо.  Транспортировка,  в   большинстве  случаев  на  себе,  в  разобранном   виде. Ствол  с  водой,  для  охлаждения  (десять  литров).  Колёса  с  дугой – тридцать  два  или   тридцать  шесть  килограмм.  Колёса  за  спиной,  дуга  на  животе.  При  ходьбе,  или  при  беге  плечи  закусывает  до  крови  в  месте  сложения  дуги.  Общий  вес  пулемёта  семьдесят  шесть  килограмм.  Полный  боекомплект  восемь  коробок  с  лентами  по  двести  пятьдесят   патронов   в  каждой  коробке.  Кроме  того:  личное  оружие  с  патронами,  гранаты,  шинель,  вещмешок  и  «прочие  мелочи».  По  штату  должен  быть  и  противогаз,  но  его  никто  не  носил,  только  противогазная  сумка,  набитая  чем-нибудь   другим.  Чаще  в  ней  был  сухой   паёк,  бинты,  маслёнка   для  чистки  оружия.  Взвод  был  очень  дружный,  разнонациональный.  На  досуге   мы  липли  к  «старикам»  с  расспросами,  рассказать  что-нибудь  про  себя,  про  службу,  про  гражданскую  жизнь. Любили  Митю  Маркова  со  Смоленщины,  добродушный  великан,  часто  надоедали  ему,  и  он  великодушно  терпел  нас.  Пулемёт  «Максим»  с  потрохами  он  один  брал  и  ставил  через   борт  грузовика.  Пожилой  «Отец  Грушин»,  таким  он   нам  казался,  мы  его  так  и  звали,  и  любили  за  его  юмор, – он   всегда  предлагал  «махнуть  не  глядя», – поменяться  часами  с  кем-нибудь  из  красноармейцев – была  такая  мода.  Ещё  были  красноармейские  книжки,  которые  потом  поменяли  на  солдатские.  Старший  сержант   Зарипов,  его  уважали  и  любя  передразнивали – «Воробей   сидит  на  крыше  и  клюёт  своя  нога»,  у  него  был  небольшой  акцент,  и  он  не  обижался.  Правда,  это  могли  позволить  только  друзья-старослужащие.  Мы – молодёжь,  как  командира  пулемётного  расчёта,  его  уважали.    Кузьменко  Иван  Иваныч,  богатырского  сложения,  при  удобном  случае,  уединялся  где-нибудь  в  отдалённой  комнате,  если  останавливались  в  каком-нибудь  полуразбитом  здании,  и  тренировался  отбивать  чечётку.  Шутил,  что  готовлюсь  к  демобилизации,  к  встрече  с  невестами.  Серафим  Иваныч  Михлик – юморил   даже  когда  привёз  свой  пулемёт  на  повозке,  исщепаной  пулями  как  решето,  попал  под  обстрел,  но  унёс  ноги.  Пом.ком.взвода  Михайленко,  всегда  строгий,  без  юмора.  Из  молодых  запомнился  Володька  Горьков,  не  зашореный,  как  многие  из  нас  молодых,  деревенских.  Боевой  парень – наверно  городской.
       Как-то  остановились  в  полуразбитом  здании,  я  стоял  на  ночном  посту,  лил  беспросветный  дождь.  По  линии  горизонта  была  светлая  полоса  и  я,  наклонясь,  старался  смотреть,  нет  ли  какого  движения.  Темнота – в  глаз  коли.  При  движении,  в  одном  месте,  слышу  какой-то  писк,  по слуху  стал  приближаться  и  вдруг  куда-то  рухнул. Оказалось,  я  подошёл  к  подвальному  спуску,  но не  со  стороны  ступенек  а  с  противоположной,  отвесной  стены. Там  было  какое-то  железо,  и  я  изрядно  нагремел,  хорошо,  что  у  карабина  не  был  примкнут  штык.  Надомной  открылось  окно  с  затемнением,  и  я  увидел  парня,  которого  видел  днём  у  полевой   кухни.  Оказалось,  за  окном   расположились  радисты,  так  я  познакомился  с  Костей  Стекольщиковым  (из старослужащих)  и  узнал,  что,  оказывается,  в  батальоне  есть  радиостанция  и  радиосвязь!  (Радиостанция – сокращённо  РАЦИЯ.)  О  чём  я  не  имел  ни  малейшего  представления – «Деревня»!..  Теперь  при  каждом   удобном  случае  я  забегал  к  связистам,  заедало  любопытство,  что  это  за  чудо  техники?  Как  оно  работает  и  как  выглядит?  Через   какое-то  время   в  штаб  батальона  пришёл   запрос,  направить  несколько  человек  в  школу  начальников  радиостанций. Так  как  у меня  был  один   курс  техникума  (грамотей)  и,  видимо,  с  подачи   Кости,  меня  вызвали  в  штаб  и  оповестили. Я  без  колебаний  заполнил  какие-то  карточки  и  был  очень  рад,  так  как  сбывалась  голубая  мечта  детства – техника!..    
            Отвлекусь  на  упоминание  о  полевой   кухне  и  курьёзном  случае,  который  случился  со  мной.  В  помощь  повару   всегда   назначали   в  наряд  двух   рабочих  по  кухне  для   выполнения  черновой,  подсобной  работы – чистить  картошку,  пилить  и  колоть  дрова,  всё,  что  скажет  повар.  Повар  батальонной  кухни  Костя  Родичев  (так  его  звали  «старики»)  поручил  мне  растолочь  сваренную  в  большом  котле  полевой  кухни  картошку,  да  так,  «чтобы  ни  одного  комочка  не  осталось».  Дал  мне  большую  деревянную  толкушку  и  я  принялся  добросовестно  выполнять  приказ.  Через  некоторое  время  я  попросил   Костю  (не  помню,  какое  у  него  было  звание,  так  как  всегда  его  видел  в  халате)  посмотреть  хорошо  ли  я  растолок  картошку?  Он  посмотрел  и  изменился   в  лице: – «Мать-перемать,  скоро  придёт  батальон  на  обед»,  открыл  топку  полевой  кухни  а  от  туда  полезло  картофельное  пюре…(я  пробил  дно  котла.) «Чем  я  буду  кормить  батальон?»  Срочно,  срочно  стал  готовить  на  второе   кашу  быстрого  приготовления  из  концентратов  в  другом   котле.  Мне  досталось  сполна  и  Костя  употребил   всё  красноречие,  на  которое  был  способен.  Но  потом  он  всё-таки  простил   меня  т.к.  не  предупредил,  что  котёл  очень  старый  и  был  изрядно  подгоревший.      
 Вот уж  действительно  «Заставь  дурака  богу  молиться…».
            Учёбу  закончил  успешно – с  присвоением   радиста  второго  класса  и  звания  младшего  сержанта.  Преподавание  по  специальным  предметам  было  форсированное,  но  качественное.  Общевойсковая  подготовка,  как-то  уставы,  строевая  подготовка,  матчасть  оружия  были  исключены.  Оттачивалась  морзянка,  приём  на  слух,  до  автоматизма,  правила  радиообмена,  качественная  передача  на  телеграфном  ключе.  Отрабатывалась  мускулатура  рук  и  кистей  специальными  упражнениями  для  длительной  и  правильной  работы  на  ключе.  Изучались  типы  раций,  в  основном  отечественных  и  работа  на  них.  Вернулся  в  тот  же  батальон.  Переносная,  ротная   радиостанция. Я  по  штату  начальник,  но  без  малейшего  опыта  работы  в  «живом  эфире».  Второй  радист  (Сенин)  с  хорошим  опытом  работы,  принял  нового  начальника  без  энтузиазма.  Мои  первые  выходы  в  эфир  с  испариной  на  лбу,  когда  среди  сплошного  писка  морзянки  на  все  голоса  нужно  найти  только  одну  с  твоими  позывными.  Это  тебе  не  в  радиоклассе,  где  чистенькая,  без  помех  морзяночка,  как  горошек.  И  тем  не  менее  у  хваткого  Сенина,  под  косыми  взглядами  я  многому  научился,  получил  нелёгкую  практику.  Например   «садится»,  (разряжается)  аккумулятор  у  рации,  а  где его  эарядить?..
           Везде,  где  прошла  война,  оставались  разбитые  автомашины.  Практичные  местные  жители  снимали  с  них  генератор,  аккумулятор,  реле  обратного  тока  делали  из  них  ветряк  и  получали  свою  персональную  электроустановку,  электроосвещение.  Практичный  Сенин  (забыл  его  имя)  смотрел  где  есть  столб  с  ветряком  и  заходил  с  просьбой  подзарядить  аккумулятор.  Я  бы  не  сообразил  найти  такой  выход.  Иначе  не  будет  связи.
       Если  у  ротного  стрелка  только  штатная,  боевая  выкладка,  то  у  радиста  ко  всему  ещё  и  рация.  Радистов   двое,  один  несёт  рацию,  а  второй  упаковку  питания  с  сухими  батареями  (три  штуки  БАС-80  и  аккумулятором  НКН-22).  Рации  были  разных  типов  и  в  среднем   весили  килограмм  по  десять- пятнадцать.  Кроме  боевой  обстановки  ещё  и  испытание  на  прочность. Мне  везло  на  поднятие  тяжестей,  что  в  пулемётном  взводе,  что  будучи  связистом.  От  физической  усталости  подкашивались  ноги,  так  как  рота  была  в  постоянном  движении,  не  исключая  ночи.  Первые  годы  более  всего  хотелось  выспаться,  проспать  всю ночь,  без подъёма.  Да  и  спали  часто  в  полевых  условиях. Я  узнал,  что  такое   «спать  на  ходу»,   когда   глаза  сами  слипаются.  Когда  посмотришь  перед  собой,  и  сознательно,  шажочков  на  пять - десять  закрываешь  глаза.  Когда  оступишься  или  упадешь,  вроде  стряхнёшь  сон,  но  ненадолго.  Погода  в  Прибалтике  непредсказуемая.  Если  в  морозы   выдавали   валенки,  через  неделю  слякоть.  Валенки  садились  на  ноге  и  через   месяц  их  уже  не  снять.  Портянки   превращались   в  бесформенную  массу. Сапог  сзади  разрезали  сверху  до  пятки  и  снимали   как  кору  с  дерева. У  меня  начали  опухать  ноги,  как  у  слона,  лопалась  кожа,  и  постоянно  гнало  в  туалет,  а  ходить  не  мог.   Положили  в  дивизионную   медсанроту,  чем-то  лечили. Через   месяц  опухоль  спала.  Поставили  диагноз  миозит  голеней,  выписали  в  часть  «по  выздоровлению».  Потом  ноги  неоднократно  снова  опухали,  но  лечили  уже  в  полковой  санчасти.  А  потом   и  в  санчасть  не обращался,  полежу  в  роте,  знал,  что  недели  через   две-три  опухоль  спадёт  сама.  А  ранее,  в  сорок  четвёртом  году,  зима   была  бесснежная,  с  крепкими  морозами.  Обувь – ботинки  на  резиновой  подошве,  портянки  заношенные  и  обмотки.  Вот  бы  тогда  войлочные  стелечки  вложить  в  ботинки,  было   бы  здорово.  Но  их   не  было.  Что  я  усовершенствовал   в  своей  одежде,  так  это  утеплил  шинель.  Где-то  мне  попался  кусок   ваты,  и  я  приметал  её  тонким  слоем  за  подкладкой,  под  спину  и  немного  под  грудь. Главное  под  спину  и  это  хорошо  спасало  от  холода.   Я  держал  в  секрете  от  командиров,  так  как  это  нарушение  формы  и  что  командиру  взбредёт  в  голову – всякие  были.   А  вот  как  утеплить  обувь – не  сообразил.  Как-то,  находясь  на  задании,  было  строго   ограничено  движение,  чтобы  не  обнаружить  наше  присутствие,  лежали  в  «заслоне»,  был  крепкий   мороз,  и  сырые  портянки  примёрзли  к  пальцам.  На  другой  день  потерял  сознание – двухстороннее  воспаление  лёгких.  Пролежал  в  санчасти  более  месяца,  куда-то  возили  на  рентген.  Многие  спайки  на  лёгких.  Большие  и  соседние  пальцы  на  ногах  потеряли  чувствительность  к  горячему  и  холодному.  Ребята  однополчане  не  верили,  и  я  под  спор  проткнул   мякоть  иголкой,  кровь  не  шла.  Эту  мальчишескую  глупость  как-то  пронесло,  без  осложнений. Пальцы  и  сейчас  плохо  чувствуют,  но  я  стараюсь  не  давать  ногам  много  покоя  и  при  возможности  двигаюсь.  Наверное,  сыграли  свою  роль  юный   возраст  и  армейский  режим  постоянного  движения,  да  с  хорошей  физической  нагрузкой,  что  как-то  способствовало,  поддерживало  в  пальцах   кровообращение.  «Маме  не  пожалуешься»,  а  посоветоваться,  наверное,  было  не  с  кем.   Если  обратиться  в  санчасть – плохо подумают,  что  отлыниваешь… Периодически  делали  профилактические  уколы  под  лопатку – неделю не  поднять  руку, очень  болезненные.  Сказывалось  постоянное  напряжение – нервная  перегрузка,  как  тогда  говорили – «нервное  истощение»,  не знаю,  правильно  ли  это  выражение  с  медицинской  точки  зрения. У некоторых  парней  случались  серьёзные  функциональные  расстройства  и  моего  товарища   из  Мытищ  демобилизовали  по  чистой  и  отправили  с  провожатым   до  дома,  начала  сохнуть  рука. 



 
                «ГРУППИРОВКА»

         Обстановка  была  сложная.  Когда  наши  войска  «вбили   клин»  по  линии  Белоруссия – Литва  с  выходом  к  Балтийскому  морю,  то  оказалась отрезанной  к  отступлению  ГРУППИРОВКА  немецких  войск  (хорошенькое  название - группировка), составляющая  одну  треть  всей  немецкой  армии – группа  армий  «Север»,  которая  держала  девятьсот  дней  в  блокаде  Ленинград  и  северные  территории  до  Финляндии  и  Норвегии.  Более  тридцати  дивизий. (Официальное  сообщение  от  25 апреля 1985 года  в  Ленинградской  правде.)  Под Сталинградом  были  окружены    двадцать  две  дивизии,  для  сравнения.  Немцы  предполагали,  что  Советское  командование  может  отрезать  пути  для  отступления  немецким  войскам,  и  отслеживали  передвижение  советских  войск  по  всем  шоссейным  и  железным  дорогам,  особенно  в  Белоруссии,  Литве.  Все  дороги  контролировались  и  были  насыщены  немецкой  агентурой,  чтобы  не  прозевать  возможной  концентрации  советских  войск. Советской  стороне  наоборот,  нужно  было  всячески   маскировать  концентрацию.  Здесь  шла  интенсивная  борьба  двух  или  более  разведок. Там  были  не  только  немецкая  и  советская  разведки,  но  и  разведки  других  заинтересованных  стран.  Один  из  эпизодов  противостояния  разведок  показан   в  кинофильме  «В августе  сорок  четвёртого».  Это  как  раз  была  подготовка  к  отсечению  отступления  немецких  войск.
         Наш  полк  был  остановлен  командованием  на  Первом  и  Втором  Прибалтийских  фронтах,  в  числе  других  частей,  сдерживающих  отступление  немецким  войскам.  Полк  изрядно  «общипали»,  когда  линия  фронта  пошла  далее  на  запад.  Отобрали  артиллерию,  миномётчиков,  автоматчиков,  снайперов,   бронетехнику.  Оставили  в  автороте  не  густо  автомашин  и  несколько  бронетранспортёров.  Правда,  заменили  все  старинные,  сослужившие  добрую  службу  винтовки  Мосина  1891 дробь 30-го  на  новенькие  автоматические  десяти - зарядные  винтовки,  которые  могли  бить  очередями,  как  пулемёт.   
             После  ВЫЖЖЕНОЙ  Белорусской  земли  Прибалтика  показалась  нетронутой.  Не  разрушены,  не  сожжены  города  и  сёла,  не  порублены  снарядами  леса,  когда  вместо  крон  торчат  стволы  разной  высоты.  В  Прибалтике  оказалась  огромная,  полумиллионная  армия,  элитных,  хорошо  вооружённых  регулярных  немецких  частей,  с  большим  опытом  ведения  войн,  которым  были  отрезаны  пути  для  отступления  как  по  морю,  так  и  по  суше.  Попытка  прорыва  морем  была,  но  не  увенчалась  успехом,  насколько  мне  известно.  Что  там  была  авиация,  артиллерия,  полтысячи  танков,  военно-морской  флот,  одних  автомашин  разного  назначения  около  двадцати  тысяч.  И  пресса  почему-то  об  этом  молчала.  В  Праге  война  продолжалась  после  девятого  мая  только  один  месяц  и  печать  об  этом  сообщала  не  раз,  а  в  Прибалтике  она  затянулась  на  годы  и  только  разговоры  о  «лесных  братьях»,  как  будь-то  там  больше  никого  и  небыло.  Вот  уж  поистине  «неизвестная  война».
           После  официального  окончания  войны  началась  демобилизация  пятидесятилетних   военнослужащих,  военнослужащих  имевших  ранения,  а  так  же  не  закончивших  институты,  отслуживших  действительную  службу  перед  войной  и  другие  категории.  Фактически   весь  груз  войны  лёг  на  плечи  молодых,  зелёных  парней.  Вот  тебе  бабушка  и  27-ой  год…(1927  год  рождения).  Достаточно  сказать,  что  я  получил  отпуск  на  десять  дней  лишь  через  пять  лет,  первый  и  последний  раз,  за  шесть  с  половиной  лет  службы,  когда  люди  жили  уже  мирной  жизнью.  После  постановления  правительства  о    демобилизации  27-го  года  нас  держали  ещё  полтора  года  из-за  нестабильной  международной  обстановки.  Сейчас,  через  много  лет  ноги  напоминают  о  себе,  особенно  по  ночам,  когда  их  сводит  с  нестерпимой  болью,  когда  ни  лежать,  ни  на  ноги  встать  нельзя.  Когда  боль  наконец  отпустит,  то  сна  как  не  бывало.  Невольно  накатывают  всякие  мысли  о  годах  юности,  о  друзьях-товарищах,  а  их  становится  всё   меньше,  и  не  с  кем  поделиться.  А  другим  твои  переживания  не  интересны.  Сам  я  не  приемлю  разговоров  о  здоровье,  а  тем  более  о  болячках.
       Чтобы  не  давать  ногам   покоя,  я  встал   в  пятьдесят   лет  на  слаломные  лыжи  и  жалею,  что  поздно –   упущено  столько  прекрасного.   

 

Моя любовь – слалом. Фото  2008  года. Токсово.
        Когда  я  прибыл  в  отпуск  и  пришёл  к  папе  на  работу, он   долго  говорил  со  мной – выяснял,   кто  мне  нужен?  Думал,  что  кто-то  зашёл  по  ошибке.  За  пять  лет  не  мудрено  не  узнать.  Всё-таки  я  подрос  за  это  время.  (Папа  работал  и  жил  в  Калязине,  мама  переехала  позже,  когда  он  получил  своё  жильё.)  Помню,  в  отпуске,  для  мамы  я  сделал  маленький  пустячок,  которому  она  была  очень  рада.  Как  я  уже  упоминал,  что  она  вставала  очень  рано  (как  и  все  в  деревне).  Зимой,  когда  темно,  что  бы  посмотреть  время  на  «ходиках»,  нужно  слезть  с  печки  и  чиркнуть  спичку,  электричества  в  деревне  ещё  не  было.  Я  привёз  с  собой  две  телефонные,  долговечные  батарейки,  кусок  телефонного  провода  и  кнопку.  К  «ходикам»  прикрепил  лампочку  от  карманного  фонаря,  провод  провёл  на  печку  и  там  же  прикрепил  кнопку.  Теперь  ей  не  нужно  было  слезать  с  печки,  а  достаточно  нажать  кнопку.  В  глазах   мамы  я,  наверное,  был  «великий»  специалист  и  повод   для   разговоров  по  всей   деревне.  Сколько  я  помню,  кнопка  эта  безотказно  работала  и  приносила  удовольствие,  даже  когда   в  деревне   уже  появилось  электричество.
               
               КОРОТКИХ  ВОЙН  НЕ  БЫВАЕТ

             Военная  обстановка  столь  сложная,  как  у  нас  шутят – «без  пол  литра  не  разобраться». Два  гиганта   дерутся  не  на  жизнь,  а  насмерть,  а  между  ними   гражданское  население.   Литва,  Латвия  на  перепутье   военных  дорог  между  Германией  и  Советским  Союзом.  Не  объехать – не  обойти.  Ничем  незаменимые,  смертельно-необходимые  для  немецких  войск  железнодорожные,  шоссейные   коммуникации  во  время  нападения  на  нашу  страну,  когда  держали  в  блокаде  Ленинград,  всё  снабжение  немецких  войск  проходило  через  Прибалтику.  Когда  война  стала  двигаться  на  Запад,  движение  повернулось  в  обратную  сторону,  и  опять  всё  через  Прибалтику.
          Пути  для  отступления  немецким  войскам  были  отрезаны.  Скопление  немецких  войск  громадное:  регулярные  немецкие  полевые  дивизии,  немецкие  дивизии  SS,  немецкие  гренадерские,  механизированные  полки,  (а  как  теперь  стало  известно – были  и  прибалтийские  дивизии  SS),  бывшие  полицейские  части  и,  наконец,  «лесные  братья».  В  немецких  дивизиях  людского  состава  шестнадцать  тысяч,  (в  советских  около  десяти).  Так  что  можно  представить  себе  этот  военный  «винегрет»,  насыщенный  военной  техникой.  Все  леса  и  перелески  были  забиты  войсками  вперемешку.  Чёткой  линии  разделения  между  нашими  и  немецкими  войсками  не  было.  Шли  интенсивные  боевые  действия  с  применением  всей  имеющейся  техники  с  обеих  сторон.  В  своих  воспоминаниях  о  танковых  боях  пишет  в  Российской  газете  № 68  от 1 апреля  2010 года  бывший  танкист  Михаил  Лада – участник  тех  боёв.   
   Я  как  пехотинец,  проходя,  видел  поле  танкового  боя,  где  на  небольшой  территории  стояло  пятнадцать-двадцать  подбитых  «тигров»  и  наших  «Т-34-вёрок».  Судя  по  небольшой  территории – это  была  «танковая  рукопашная»,  где  били  в  упор.  Может  быть  в  этом  бою  и  участвовал  Гвардии лейтенант  Лада? – так  как  это  было  в  Латвии. 
По  прошествии  многих  лет  становится  сколько-то  понятной  для  бывших  рядовых  «винтиков»,  когда    вырисовывается  из  разных  источников  и  становится  сколько-то  обозримой  общая  картина  бывшей  боевой  обстановки  тех  времён.  А  так,  ведь,  дальше  своего  взвода,  роты,  ну  батальона  не  имели  представления. 
            «Всё  понятно»  скорым  на   язык,  получившим  хорошее  образование  в  своей  стране,  но  не  видевшим   войны, – те   быстро  всё  разложат   по  полочкам,  размахивают  руками,  треплют  языками  и  готовы  (как  мне  кажется)  ринуться  в  драку,  задним  числом.  Забывают,  или  не  знают,  что  «лучше  плохой  мир,  чем  хорошая  война».  Война,  от  кого  бы  она  не  исходила,   всегда  вторгается  в  чужой  дом  без  спроса,  и  часто  «с  чёрного  хода».  Вот  поди  разберись  в  этой  мешанине  кто  прав,  кто  виноват – судить  не  берусь.  Одно  бесспорно – немцев  Советский  Союз  «в  гости»  не  звал.
           Как  гласит  русская  пословица  «Двое  дерутся – третий  не  встревай».
               Без  прикрас – прямо  из  детства,  от  материнского  подола,  из  замкнутого  деревенского  мира  попасть  в  этот  военно-политическо-националистический,  насыщенный  жестокостью   водоворот – попасть  в  эту  «кашу»,  не  позавидовать  ни  кому.  У  меня  не  было  юности,  мои  юношеские  годы  съела  война,  когда  нужно  было  бы  учиться,  формироваться  как  человеку,  «вставать  на  ноги».  Прямо  из  детства,  начавшейся  юности – на  войну.  Долгие  годы  ограниченного  общения.  Жестокости.  О  каком  воспитании  могла  быть  речь?  Вернувшись  с  войны,  из  жестокой  военной  среды,  «свалившись»  из  другого  мира  в  цивилизованную  гражданскую  жизнь,  к  которой  совершенно  неподготовлен – всё  равно,  что  бросить  в  воду  не  умеющего  плавать…  выплывай  как  можешь,  с  досадными  допущениями  ошибок,  которые  не  всегда  прощают  и  которые  не  всегда  возможно  исправить,  по принципу  «слово – не  воробей»… Я  уже  говорил  о  людских  недостатках,  что  плохое  помнится  дольше.  Такова  моя  реальность… 
               
             Повторю – пути  к  отступлению  немецким  войскам  были  отрезаны. Часть  войск  капитулировала,  кроме  войск  SS  и  других  частей,  которые  рассыпались  по  лесам,  поменяв  немецкую  форму  на  гражданскую  одежду.  Бои  затянулись  на   долгие  годы,  то  затухая,  то  разгораясь,  с  применением   арсенала   вооружений,  недостатка  в  котором  не  было,  включая  оставшиеся  многочисленные  склады,  с  немецким  вооружением  заготовленным  впрок,   которые  обнаруживались  много  позже,  после  официального  окончания  войны.  Я  думал,  что  возненавижу  леса  на  всю  жизнь,  когда  эхо  от  автоматных  и  пулемётных  очередей  хлещут  не  только  по  ушам,  хлещут  по  душе,  в  лучшем  случае.  Я  не  уделяю  внимания  подробностям  боевых  действий,  о  которых   довольно  много  хорошо  или   плохо,  но  написано.  (О  которых  «лучше  всех»,  по  моему  мнению,  знают  иторики-политологи,  например  В. Правдюк   или  Н.Сванидзе,  уделившие   много  внимания   изучению  истории  ВОВ).  А  потом   я  не  совершил  каких-либо  геройских  поступков – был  как  все,  в  строю.  Скажу  только,  что  было  тяжело,  и  стреляли  не  горохом,  не  рябиной  из  трубочек.      
               Гражданское  население,  в  большинстве  крестьяне,  трудолюбивые,  измученные  войной,  находились  минимум   меж  трёх  огней. («Али  братка  ту  мана»,  фраза  из  смеси  польского,  литовского  и  русского  языков – «вот,  братец  ты  мой»…  Так  сказал  встретившийся  очень  пожилой   поляк).  В  помощи  крестьян  нуждались  блуждающие  по  лесам   войска   разных  принадлежностей,  в  том  числе  сменившие  немецкую  форму  на  гражданскую  одежду,  и  каждым  нужно  было  угодить,  для  начала  напоить,   накормить.  У  каждых  в  руках  оружие  и  разговаривали,  надо  думать  не  всегда  любезно,  или  крайне  не  любезно.  Большинство  крестьян  живут  на  хуторах  и  «гости»  заявлялись  (появлялись)  без  приглашения.  Большинство  хуторов  содержались  в  порядке.  Но  случалось  заходить  в  крестьянские  избы  с  земляными  полами,  где  была  та  же  беднота,  больше  или  меньше,  чем   в  моём   детстве.  Ребятишки,  как   мои  братики  и  сестрички,  в  бедноте – мне  это  было   особенно  близко,  так  как   меня  детство  тоже  не   баловало  и  задевало,  видимо,  больше  чем  других.  Трудно  равнодушно  смотреть  на  беспомощность,  и  не  выпрыгнешь  из  кожи.  Когда  шли   военные   действия  населению  не  удержать  нейтралитет.  Ему не  давали  возможности  быть  нейтральным.  Каждый  считал – «кто  не  с  нами,  тот  против  нас». Как  хочешь,  так  и  будь  крестьянину.  Как  было  сказано  в  кинофильме  «Чапаев»  «Кто  за   белых – кто  за   красных»,  сами   не  сразу  разбирались.  Когда   много  позже,  по  прошествии  лет,  в  мирной  беседе   рассуждали  бывшие  противники,  подшучивая  над  собой  «лесные  братья»  и  их  противники.  Агитаторов   разных   мастей  в  те  времена  хватало,  как  всегда.   Насыщенность  оружием  и  войсками  разных  частей  была  большая.  Раз  есть  оружие – оно  стреляло,  нежданно-негаданно,  по  усмотрению  сторон.  А  политики  разных  стран    подливали   масло  в  огонь,  накачивая  злобу,  национализм,  находясь  далеко  или  очень  далеко.  К сожаленью – до  сих  пор.


 
             НАЧАЛЬНИК  СВЯЗИ.   ВЕТЕРАНЫ.
                Я  был  переведён  работать  на  батальонную  рацию,  американскую – SCR-284a.  Рация  хорошая,  но  с  характером. Однако  я  с  ней  подружил  и  костьми  чувствовал,  когда  что-то  неладно.  Приёмопередатчик  довольно  габаритный,  22 кг.  Полустационарный. С  питаньем  либо  от  «солдат-мотора»,  либо  от  умформера  с  аккумуляторами,  от  автомобиля.  Большое  антенное  хозяйство.  В  целом,  довольно  большой  комплекс.  Я  старался  хорошо  изучить  его,  вникнуть  в  схемотехнику,  и  мне  это  более-менее  удавалось.  Предназначена  рация  для  установки  в  автомобилях  «Додж»,  пушечный  тягач.  Но  иногда  её  носили  на  себе.  Рассуждали  так – рас  есть  ремни,  значит  переносная!
               Столько  не  озвученных   солдатских  благодарностей  за  помощь  Союзников.  Не  только  материальную,  само  собой,  но  и  духовную. Что не  мало  важно.  Особую  теплоту  несли  песни,  которые  остались  в  памяти – «Песня  американских  лётчиков» – «Бак пробит,  хвост  горит,  но  машина  летит  на  честном  слове  и  на  одном  крыле»,  или  песня  «Американского  пехотинца»,  с  большим  юмором. 
             …так  будь  здорова  дорогая,
                я  надолго  уезжаю 
                и  когда  вернусь – не знаю…
                а  пока  прощай…
                Прощай,  и  друга  не забудь
                Твой  друг  уходит  в  дальний  путь
                к  тебе  я  постараюсь  завернуть
                как-нибудь,  как-нибудь,  как-нибудь…      Интуитивно,  не  только  я,  но  и  многие,  видимо  питали  симпатии  к  Рузвельту.  Из  всех  президентов  Америки.  Англия,  смертельно  рискуя,  посылала  конвои  с  оружием,  стратегическими  материалами  через  ледяные  северные  моря,  сама  испытывала  неимоверные  трудности  войны.  На  одном  из  этих  кораблей  прибыла  и  радиостанция  SCR-284а,  на  которой  я  работал.  Снимаю  солдатскую  каску  перед  английскими  моряками,  перед  всеми,  кто  вершил  эту  помощь.
 Я  имею  честь  поддерживать  отношения  с  героями – ветеранами  тех  времён,  которые  вели  борьбу  на  протяжении  всей  войны  с  немецкими  боевыми  кораблями,  подводными  лодками,  авиацией,  в  северных  морях,  когда  встречали  и  охраняли  английские  конвои.  Имею  честь  поддерживать  отношение  с  боевым   штурманом  эсминца  «Гремящий»  Анатолием  Львовичем  Лифшицем.  Я  изредка  бываю  у  них  и  мне  приятно  видеть  в  прихожей  на  полке  раздевалки  фуражку  боевого  офицера,  с  морской  кокардой,  ныне  профессора,  доктора  военно – морских  наук.   Значит  боевые  офицеры  как  прежде,  в  строю.
             С Дмитрием  Анатольевичем  Сафьяном – он  встречал  конвои  в  Белом  море  со  всеми  неизбежными  опасностями. С  встречами  и  беседами  с  английскими  моряками  и  командирами, которых он  помнит  пофамильно.  Ныне Дмитрий  кандидат  технических  наук.   То  были  трудные,  но  преданные  долгу  времена – которые  завершились  НЕВЕРОЯТНО  ТРУДНОЙ,  НАШЕЙ  ОБЩЕЙ   ПОБЕДОЙ.  Как  символ  признательности  нашей  страной  все  американские  и  английские  моряки,  лётчики,  приводившие  технику,  и  всё  необходимое  награждены  как символ  нашими  боевыми,  серебряными  медалями  «За  отвагу».

                В  наш  полк  прислали  нового  начальника  связи,  но  т.к. штаб  полка  от  батальона  далеко,  мы  об  этом  не  знали.  Дисциплина   в  эфире  оставляла  желать  лучшего,  и  он  установил  в  полку  контрольную  радиостанцию,  задача  которой  фиксировать  нарушения  правил  радиообмена  радистами  полка.  (Нарушения  правил  радиообмена  приносят  беды  больше,  чем  нарушения  правил  движения  на  автодорогах).  Отдежурив  ночь  в  наушниках,  принял  последнюю  радиограмму  из  полка,  отдал  шифровальщику. Через  короткое  время  он  появляется  с  улыбкой  до  ушей,  вручает  мне  расшифрованную  радиограмму  со словами – «поздравляю»!  Читаю: «За нарушение  правил   радиообмена  пять  суток  строгого  ареста».  Это  было  моё  заочное  знакомство  с  новым  начальником  связи  полка.  Но так   как  при  батальоне  гауптвахты  как  таковой  не  было,  и  на  радиостанции   работать  не  кому – я  под  арестом   не  сидел,  но  в  анкете  видимо  числилось. Через  какое-то  время  в  батальон  приехал  сам  начальник  связи  с  радиомастером   полка   для   ознакомления  с  обстановкой,  с  личным  составом,  с  состоянием  техники,  и  главное,  принять  наличие  имущества  связи. 
 

Капитан  Листопадов – мой   командир  и  дорогой  друг,  на  всю  жизнь.  Он,  фактически,  определил  всю  мою  дальнейшую  линию  жизни.      

Катюша,  жена  капитана  Листопадова,  с  которой  они  прожили  не  лёгкую,   но  счастливую  жизнь.  В  годы  войны – хирургическая  военная  медсестра.  Вот  такие  девчонки-красавицы   видели  кровь  и  грязь,     вытаскивали  с  поля  боя  и  спасали  раненых.  Им  бы  в  хорошем   кино  сниматься…
 
Многого  имущества  уже  не  было:  полевой  телефонный   кабель,  катушки,  переносные радиостанции,  аккумуляторы,  довоенные  телефонные   аппараты  УНАИ,  УНАФ,  даже  автомобильная   радиостанция  числилась – всё,  что  погибло  в  течение  войны,  а  в  документации  ещё  существовало.  Нужно  было  наводить  порядок  и  списывать  утраченное   имущество. Мастеру  приказал  проверить  состояние   моей  радиостанции. Он  разобрал  приёмопередатчик,  умформер – проверить  состояние  коллекторов  и  электрических  щёток.  Ну,  станция  у  меня   была  в  порядке,  я  за  ней  ухаживал  как  за  родной  и  чувствовал  когда  она  начинала  барахлить.  Когда   мастер  собрал  аппаратуру  в  исходное  состояние  – отказал  передатчик. Машина,  с  которой   приехал   начальник  связи,  уходила   во  второй   батальон,  и  он  обязан  с  ней  уехать – а  у  меня  не  работающий   передатчик.  Выхода  у  него  не  было,  и  он  спросил: – смогу  ли  я  восстановить  передатчик?  Я  ответил: – «думаю, что   восстановлю».  Как  только  ушла   машина,  я  снова  всё  разобрал,  проверил   все  соединения,  собрал  и  передатчик  заработал. 
 Полагал,  как  только  приедут  в  соседний  батальон –  начнут  вызывать  меня. Так  и  есть – зовут. Спрашивают, слышу  ли  я  их. Ответил – слышу  на  пятёрку,  как  слышите  меня?  На  пятёрку. Представляю,  какой  груз  свалился  с  плеч  у  начальника  связи,  так   как  я  держал  связь  с  десятью  рациями  в  режиме  постоянного  прослушивания – «на  свободной  сети»,  был  такой  термин.  Это  было  моё  очное  знакомство  с  начальником  связи. Через  некоторое   время  снова   радиограмма  из  полка:  на  сей  раз – «за  образцовое  содержание  техники  снять  ранее  наложенный  арест».  А  ещё,  вскоре,  меня   вызывают  в  штаб  полка.  Из  соседней  части  туда  шла  Т-34-вёрка,  и  я  первый  раз  ехал  в  танке  в  качестве  пассажира.  Теперь  я  понял,  что у танкистов  шлем  не  для  красы,  хоть  я  был  в  зимней  шапке,  синяков  избежать  не  удалось. Танк  идет не  всегда  по  дорогам – не  зря  говорят,  что  «прёт  как  танк »!  В полку   мне  предложили  поработать  в  полковой   мастерской  связи. Это  для  меня  была  большая  честь,  но  справлюсь  ли  я?..  Сказали – попробуй!  И  я  стал «пробовать». В  мастерской   было   несколько  неисправных,  переносных  раций  и  другой  аппаратуры.  Ремонтировать  нечем.  Из  измерительных  приборов  один   вольтметр  постоянного  тока  со  шкалой   на  3  и  300  вольт. Далеко  на  таком  «арсенале»  не  уедешь.  В  каждой  переносной   рации  с   десяток  радиоламп  и  каждая  лампа – «кот  в  мешке». Сколько  проработала   каждая  из  ламп  и  каков  её  остаточный   ресурс? – Вот  бы   разгадать  этот  секрет,  вот  бы  заглянуть  в  нутро  лампе,  когда  она  откажется  работать? – было  бы  здорово.  Не  известно.  А  ведь  может  подвести   в  любой   момент,  по  закону  подлости.  Я  нутром  чувствовал,  понимал   сложность  и  опасность  такого   положения.   Как  стена  стояла  эта  проблема,  и  чувствовал,  что  должен  быть  выход.  Эта  мысль  привязалась  как  назойливая  оса,  «сверлила»  и  не  выходила  из  головы   даже   во  сне,  пока  не  осенило    элементарно  простое  решение.  Попробовал  раз,  другой – вроде  получается.   И,  ура,  нашёл! – с помощью  этого  единственного, примитивного  вольтметра  и  плоской   батарейки  от  карманного  фонаря.  Не буду  утомлять  описанием  принципа  измерения,  (поэтому  прилагаю  копию  статьи,  в  которой  всё  подробно  описано).  Только  теперь  я  знал  о  состоянии   каждой  лампы  и  сколько  она   проработает.  Плохую  лампу  сразу  удалял.  Не  зря  гласит  наша  пословица – «Голь  на  выдумки  хитра».  Я  придумал  способ  проверки  ламп,  который  применялся  в  испытателях  ламп  послевоенного  выпуска,  с  которым  я  познакомился  когда  поступил  на  работу  во  ВНИИТ.  Кто-то  видимо  из  великих  сказал:  «Логичные  мысли  повторяются».  Нужда  заставляла  шевелить  мозгами – ну  и  «кое-что»  из  этого  получалось.  Для  специалистов  станет  всё  ясно  из  приложенной  моей  статьи,  опубликованной  в  журнале  «Радио». 
             Теперь  из  ремонта  рации  уходили, что  называется  с «гарантией»,  и  знал, что  рация  обратно не  вернётся  и  главное – не  подведёт. Соответственно,  была  надёжней  связь  в  полку  и  в  дивизии,  чему  были  довольны  начальник  связи,  командование  полка,  и  я  в  первую  очередь.  Я  почувствовал  хорошее  отношение  к  себе  командования,  начальника  связи  полка.  Это  была   моя,  одна  из  крупных  (на  мой  взгляд)  армейских  работ, так  как  потом  все  полковые  мастерские  пользовались  моим  рецептом,  потому,  что  для  этого  было  достаточно  иметь  под  рукой  только  карманный  Омметр  типа  М-57.  Меня  интересовало – правильна  ли  эта   мысль  с  инженерной  точки  зрения.  Я  долго  собирался  написать  в  какой-нибудь  технический  журнал  с  целью  проверки – если  мысль  правильна, то  напечатают  и  наоборот.  Долго  раскачивался,  собирался  с  мыслями.  Написал,  наконец,  и  отправил  с  сомнениями  (напечатают  ли)  в  журнал  «Радио»  только  перед  демобилизацией.  Через  некоторое  время  я  узнал  из  письма  от  своего  армейского  ученика,  когда  я  был  уже  на  «гражданке»,  что  «теперь  перенимаю  Ваш  опыт  со  страниц   журнала»  – статью  опубликовали  в  «Радио»  №4  за  1951-й  год.
  См.  приложение  на  стр.  №№№№№№№№№№№.
            Этот  журнал  пользовался  большим  спросом  и  в  свободную продажу  поступал  в  ограниченном   количестве.  Купить  его  я  уже  не  мог,  так  как  они  раскупались  в  тоже  миг,  и  написал  в  редакцию  письмо  с  просьбой,  при  возможности,  выслать  один  экземпляр  журнала.  Вскоре  получил  пакет  с  журналом   и  почтовым  переводом  на  деньги – оказывается,  за   это  ещё  и  деньги  платят?..  Была  уже  холодная  осень, а  я  всё  ещё  ходил  в  шинели,  которая  надоела  за  семь  лет, и  я  на авторский  гонорар  купил  демисезонное  пальто – выбрался,  наконец,  из  шинели.
          
           Маломощных  переносных  раций  в  частях  было  довольно  много.  Условия  эксплуатации  самые  жёсткие,  походные.  И  тряска,  и  удары,  и  главный  недуг – влага,  дожди,  перепады  температур  и  как  следствие – конденсат.  А  должного  контроля  за  их  техническим  состоянием  не  было.  Слабым  местом  была  ремонтная  база.  Не  хватало  грамотных  радиомастеров,  недостаток  приборов  и  запасных  ламп  в  полковых  мастерских  связи.  А  от  этого  зависела  надёжность  связи  в  частях.  Понимая  это  капитан  Листопадов  убедил  дивизионное  командование,  а  может  быть  и  более  высокое,  готовить  мастеров  из  числа  хороших  радистов.  Он  был  «услышан»,  была  организована  нестандартная  школа,  в  которой  преподавателей  было  больше  чем  слушателей.  В  нашей  школе  слушателей  было  всего  десять  человек,  в  число  которых  попал  и  я,  по  направлению  капитана  Листопадова. Преподавали  высококвалифицированные   офицеры,  видимо  в   настоящем  были  связаны  с  техникой,  или  в  прошлом  с  наукой.  Программа  подготовки  насыщенная,  форсированная   но  очень  последовательная.  Теория  подкреплялась  практическими  работами.  Например,  нужно  было  не  только  рассчитать  трансформатор  с  заданными  параметрами  по  предложенной  методике,  но  и  намотать  его.  Используя  в  основном  трофейные  материалы,  начиная  с  выбранного  тобой  нужного  трансформаторного  железа,  от  которого  начинался  весь  дальнейший   расчёт.  После  намотки  трансформатора  преподаватель  проверял  параметры,  начиная  с  тока  холостого  хода,  который  должен  быть  не  более  расчётного.  Иначе,  найти  ошибку  и  переделать  работу.  Расчёт  и  намотка  электрического  паяльника  на  заданное  напряжение  и  мощность.  Изготовить  передатчик  на  заданную  частоту,  и  т.д.  Изучали  подробно  схемотехнику  не  только  отечественных  но  и  зарубежных  раций,  включая  американские.  Схемы  сложные  и  не  всегда  удавалось  сразу  разгадать  схемные  решения.
         
          Своих  отечественных  ламп  для  ремонта   раций  не  хватало,  и  я  иногда  применял  трофейные  аналоги,  с  помощью  самодельной  переходной   панельки.  Приходилось  ремонтировать  и  в  полевых   условиях,  разослав  шинель.  Была  ещё  беда:  кто  не  видел   в  кинофильмах   как   в   критический   момент   радист  безуспешно   вызывает   подмогу  или   соседний  батальон?  Плохая  связь – не  редкий  случай,  и  не потому,  что  у  переносных   раций   маломощный  передатчик, и  не  потому,  что  эфир  забит  помехами  и  более   мощными   передатчиками,  которые   бьют  по  ушам,  а  твоя  рация,  которую  нужно  принимать,  чирикает  еле-еле  слышно  среди  помех,  т.к.  мощность  передатчика  переносной  рации  всего  четверть  ватта  в  антенне.  Эфир  общий  и  для  своих  и  для  вражеских  раций,  и  для  всех  родов  войск,  и  на  суше,  и  на  море,  с  мощными  корабельными  передатчиками.  Поэтому  в  эфире  такая  мешанина  морзянки.   На  одной  волне    работала  не  одна  станция,  и  нужно  найти  слабенький  голосок  только  нужной  тебе  рации.
            В  процессе  работы  на  рациях  я  убедился,  что  главная  причина  ненадёжной  связи  не  в  малой   мощности  передатчика,  а  в  другом:  –  в  эффекте  «СБИТОЙ  МУШКИ».  Причина  в  полной  аналогии  со  сбитым  винтовочным   прицелом.  При  выпуске  каждую  винтовку  пристреливают  на  точность  боя  и  подправляют  «мушку»  прицела.  В  боевой  обстановке  от  падений  винтовки,  ударов,   мушка  сбивается  и  тогда  как  не  целься – в  мишень  не  попадёшь.  В  рациях  тоже  явление:  от  ударов,  от  тряски,  от  влаги,  перепадов  температуры  и  главное – при  смене  радиоламп  (во  время  ремонта)  сбивается  точность  волны  передатчика  и  довольно  значительно.  Радист  по  шкале   устанавливает  нужную  волну,  но  его  не  слышат – у  него  передатчик  фактически   работает  на  другой   волне (частоте).  Полная  аналогия  со  сбитым  винтовочным  прицелом,  только  здесь  более  сложный  случай.  Для  проверки  сбитой   волны  у  рации,  нужен  специальный  прибор:  Генератор  Стандартных  Сигналов – ГСС  и  опытный   радиомастер.  В  полковой   мастерской  связи  такого  прибора  небыло,  поэтому   радиомастер   оказывается   бессилен – нечем   проверить  и  исправить  неточность  волны   передатчика  и  приёмника.  Я  убеждался  не  раз,  что  это  одна  из  главных  причин  ненадёжной  связи.  Но  в  полковой  мастерской   ГСС  и  по  штату  тогда  был   не  положен – не  знаю  как  сейчас. Так  можете  себе  представить,  как  я  вышел  из  этого положения?.. – Помогли  немцы!..  У них  был  военный,  простенький   радиоприёмник,  но  с  очень  точной   градуировкой   и    надёжной  механической  конструкцией,  защищенной   от  ударов  и  вибраций,  его  марка  ТОRN-eb.  У  него  даже  футляр  с  термозащитой.  Что  тут  можно  сказать,  кроме  похвалы  конструктору. Так   вот  я    сделал  из  этого  приёмника  генератор,  тот  самый  ГСС – воспользовался   его  стабильными  частотами, надёжностью.  Его  схема  позволяла  довольно  легко  переделать  из  приёмника  в  генератор. И  я  это  сделал.
     Пояснение для специалистов: приёмник прямого  усиления  построен по схеме 2-V-1. Детекторный  каскад обратной связью вводил в режим генерации, усилитель звуковой частоты переделал в низкочастотный  генератор,  которым  модулировал по экранной сетке детекторный каскад,( теперь генератор). Два высокочастотных каскада отключил. Модулированный сигнал от регенератора подал на конденсатор  настройки аненны, который  теперь выполнял роль  аттенюатора выходного сигнала. Всё просто.
           И  так,  теперь у  меня  был  прибор,  с  помощью  которого  я  мог  «легко»  проверять  и  исправлять  неточность   волн  передатчиков  и  приёмников  радиостанций.  Это  очень  важно  для  надёжной  связи.  Ответственность  радиосвязи  известна  в  любое  время,  особенно   военное,  и  беда,  если  связь  отказывает.
           У  меня  выработалась  своя,  жестокая  методика  проверки  переносных  раций  после  окончания  ремонта.  С  дрожью  в  коленках,  во  включённом  состоянии,  поднимал  рацию  на  двадцать-тридцать  сантиметров  над  столом  и  отпускал,  если  рация  оставалась  жива – значит   порядок,  можно  спокойно  отдавать,  не  подведёт.
       Этот  самодельный  генератор  жив  и  сейчас,  но  у  него  «сели»  радиолампы  RV-2P800,  сделанные  специально  для  WERMAHT-а,  (для немецкой  армии)  и  в  гражданской  аппаратуре  эти  лампы  не  применялись.     Нужно  ли  говорить,  какой   сдвиг   произошел   в  надёжности  радиосвязи  в  полковых  и  дивизионных  радиосетях,  в  сотнях  переносных,  да  и  в  автомобильных   радиостанциях.    
 

Радист  второго  класса  и  радиомастер  полка одновременно.  Фото  после  окончания  войны.
Это  была   моя   вторая  и  крупная  армейская   работа.  Помог  эту  работу  сделать  мой  армейский  друг – Лёнька  Просянов.  Он  был  радиомастером  соседнего  полка. Он  дал  мне  этот  трофейный  приёмник.  Помню, у  него  исключительно  красивый,  каллиграфический   подчерк  и  я  пытался  его  копировать.  Где  он  сейчас  и  как  сложилась  его жизнь?   Мы  с  ним  были  в  разных  полках,  поэтому  наши  пути  разошлись  по  неведомым   дорогам.  Он  родом  из  Рязанской  области  и  иногда  рассказывал  про  школьницу – Раю   Колдаеву,  видимо  его  симпатию.
А  вот  другой  мой  товарищ  и  друг,  с  которым  мы  не  потерялись  и  поддерживаем  связь  до  сих  пор – Илья  Манцуров.  Он  тоже  радист,  только  в  другом  подразделении.   Встречались  лично  не  чаще  раза  в  год.  Зато  в  эфире  «встречались»  каждый  день.  Я  хорошо  знал  голос  его передатчика  и  его  почерк  работы  на  телеграфном  ключе,  также   как  и  он  мой.  После  того  случая  с  моей  гауптвахтой   мы  решили  работать  без  позывных.  При  выходе  в  эфир  сразу  запрашивали  о  качестве  слышимости  (не  называя  своих  позывных)  и  переходили  к  работе.  Если  есть  радиограмма  с  той  или  другой  стороны –
 
 

Мой  армейский  друг  Лёнька  Просянов,  радиомастер  соседнего  полка – где  он  теперь?
запрашивали  о  готовности  приёма  и  переходили  к  передаче  закодированного  цифрового  текста  радиограммы.  Это  затрудняло  засечь  нашу  работу  как  своим,  не  адресным  (контрольным),  так  и  чужим  радистам  из  радиоразведок.  Кстати,  приёмные  центры  радиоразведок  оснащены   чувствительной  аппаратурой  и  вели  постоянный  непрерывный  радиоперехват,  об  этом  было  известно.  Почерк  работы  на  телеграфном  ключе  у  каждого  радиста  свой,  как  и  почерк  при  письме  на  бумаге  у   каждого  человека.  По  почерку  профессионалы   могли  найти  радиста  в  эфире,  если  он  даже  сменит  позывные  и  рабочую  волну.   

                ДРУЗЬЯ – ОДНОПОЛЧАНЕ
 
               Мне  счастливилось  на  хороших  людей. Одним  из  них  был  мой  командир – начальник  связи  полка,  капитан  Листопадов,  с  которым  сложилась  военная   дружба,   впоследствии,  на   всю  оставшуюся  жизнь.  Моё  звание – сержант.  По  званию и  должностям – мы   в  разных   весовых   категориях.  По  штату я  числился  в  роте  связи,  но  не  входил  ни  в  одно  подразделение  роты.  Мастерская  связи  со  своим  небольшим  штатом   в  прямом  подчинении  у  начальника   связи  полка.  Я – радиомастер  полка,   толковый  мастер  телефонно-телеграфного   дела – Володя  Козлов  из  Белоруссии,  и  мой  ученик – Юра  Матвеев из  Подмосковья.    
 
       

Мой армейский друг – Илья Манцуров.
 
 

Боевой  штат  мастерской  связи  полка. Сзади мастер телефонно-телеграфного дела Володя Козлов из Белоруссии. Внизу слева я – радио-мастер полка. Справа мой ученик и будущий заместитель  рядовой  Юра Матвеев.

Я  одновременно  и  начальник   мастерской,  и  начальник  полковой  радиостанции  РСБ-ф.  Начальник    мастерской   должность  офицерская  и  одно  время  прислали  молодого  лейтенанта,  окончившего  военное  училище  связи.  Но  так  как  он  не  имел  опыта  работы,  его  вскоре  перевели  в  другое  подразделение,  и  я  оставался   в  этих   должностях   до  демобилизации.  Немного  о  рации  РСБ.  Создавалась  ещё  до  войны,  в  тридцатых  годах,   как  самолётная – (Радиостанция  Самолётная,  Бомбардировщика),  с  очень  хорошим,  надёжным  100-ваттным  передатчиком.  Во  время  войны,  из-за  её  надёжности,  стали  применять  эту  станцию  и  в  наземных  войсках,  с  шифром  РСБ-Ф,  имевшую  автономный  силовой  агрегат  с  двигателем  внутреннего  сгорания  Л-3-2.  Устанавливалась  рация  в  фургоне  автомобиля  ГАЗ – ААА,  с  тремя  ведущими  осями,  машина  с  хорошей  проходимостью.   И  вот  какая  случайность:  когда  я  поступил  на  работу  во  ВНИИТ,  в  одном  из  отделов  института   встретил   автора-разработчика,  создателя  этого  прекрасного  передатчика,  на  котором  я  работал – Ивана  Степановича  Рябова.

                РЯДОВОЙ  ЛИСТОПАДОВ
 
             Когда  война  катилась  на  восток,  Листопадов,  ученик   восьмого  класса,  ушел  с  отступающей  Красной  армией – рядовым. При  возможности  осваивал  автомобильную  технику,  свою  и  трофейную. Потом  интуитивно  осваивал  технику  связи – телефонию. Шофера  и  телефонисты  в  армии  были   востребованы  и  нужны   как  воздух.  Телефонисты  нужны,  а  радиотелеграфисты – тем  более.  Когда   погибали  командиры – брал  командование  на  себя. И  в  наш  полк  пришёл   начальником   связи  уже  в  чине  капитана,  без  военного  образования.  Когда   я  стал  связистом  и  познакомился  с  ним,  он   мне  показался  грамотным  специалистом,  насколько  мне  позволяли  оценить  мои  небольшие  знания.  Как  человек,  как  офицер – корректный,  видимо  интеллигент  от  природы,  не  жёсткий,  но требовательный  к  выполнению  заданий.  Я  уже  говорил,  при  каких  обстоятельствах   мы  познакомились. Видимо,  он  что-то  во  мне  усмотрел    и  дал  возможность  войти  более-менее  в  курс  техники,  когда  перевёл  меня  работать  в  полковую  мастерскую  связи.  По  работе,  по технике  я  имел   прямое  отношение  к  начальнику  связи,  но  сухого  администрирования  не  чувствовал,  может   быть  потому,  что  работа  у  меня  складывалась  удачно,  и  мне  удалось  разгрести  завалы  неисправной  техники?..  Теперь  уже  мне  приходилось  по обстоятельствам  совершать  поездки  с  ним   в  качестве  радиомастера  полка.   Как-то  была  жёсткая  необходимость  попасть  в  соседнюю  часть. Местность  простреливалась  и  мотоциклист  ночью,   в  дождь,  с   выключенной  фарой,  нёсся  наугад  по бездорожью.  Листопадов  в  коляске,  а  я  сзади  мотоциклиста. Мотоцикл   мощный,   кажется   М-72.  Дождь,  темень   и  отчаянный   мотоциклист  помогли   благополучно   проскочить   беспорядочно  простреливаемую  зону.  Мы  добрались  до  соседней  части,  там   была  нужна,   в  том  числе,  и  моя  помощь,  (вышел  из  строя  передатчик).   Так  незаметно  сложились  наши 
хорошие,  дружеские  отношения. Приходилось  бывать   и  семейным   гостем.  Женился  он   на   медсестре   Катюше,  с  которой   они  прожили   всю  не  лёгкую,  но  я  считаю, интересную  и  счастливую  в   последствии  жизнь.
      В  армии  не  сразу,  но  начали  постепенно  наводить  порядки.  Перспективным  офицерам,  не  имеющим  военного  образования,  предлагали  закончить  ускоренное,  офицерское  училище  и  остаться  в  армии.  Не  перспективных   увольняли  в  запас  в  последнем  офицерском  звании,  в  соответствии  с  офицерским  чином  и  аттестатом.                Капитану  Листопадову  предложили  ускоренную  школу,  и  он  отбыл  из  нашего  полка.


 
Дорогие  гости Саша  и  Катюша   приехали  с  «милого  юга  в  сторону  северную»,  из  Ферганы  в  Ленинград  на  Новый  год. Сзади  домашняя   новогодняя  ёлка.   
 
 

Красная площадь. Первый отпуск через 5 лет службы. Москва  проездом.
 

Командир  роты  связи  капитан  Ворожцов.  Потом  начальник  связи  полка.
А  потом  я  демобилизовался.  Т.к. я  был  на  офицерской  должности,  мне  тоже  предложили   закончить  ускоренное  училище – я  не  согласился. Предложили  аттестовать  без  окончания  школы – я  тоже  не  согласился  и  демобилизовался. Я  не  знал  ещё  своего  гражданского  адреса,  где  и  как  остановлюсь,  и  мы  с  Листопадовыми  потерялись  на  годы.  На  должность  начальника  связи  полка  назначили  командира  роты  связи  капитана  Ворожцова.

         ВНИИТ – ВСТУПЛЕНИЕ  В  НОВУЮ  ЖИЗНЬ 

        В  1941-м,  ещё  до  войны,  я  собирался  на  учёбу  в  Ленинград,  но  мечта  не  сбылась.  Ещё  в  армии  я  думал,  если  удастся  демобилизоваться,  то  обязательно  поступлю,  где  делают  что-нибудь  новое.  Как  и  мыслил  до  войны – демобилизовался  в  Ленинград.  Помню,  прописка  оформлялась  где-то  на  Дворцовой  площади,  народу  было  много,  и  очередь   двигалась  медленно.  Разговорились  с  соседом   по  очереди,  я  рассказал  ему  о  своих  намерениях,  и  он  посоветовал  куда  обратиться  и  дал  мне  адрес.  Я  не  знаю,  кем  он   был,  но  советом  воспользовался.    Пришёл  по  адресу – отдел  кадров.  Там  вызвали   какого-то  специалиста   для  собеседования  и  после   переговоров  предложили  заполнить  анкету  и  написать  заявление  о  приёме  на  работу. В  течение   месяца  шло  оформление,  и  через  месяц  мне  выдали   временный  пропуск.  И  так  я  попал  в  институт  телевидения-НИИ.  Тогда - почтовый  ящик.  Не  знаю  почему  но  меня  приняли  сразу  по  шестому  разряду   регулировщика  аппаратуры.  Возможно  потому,  что   в  анкете  есть  графа: имею  ли  я  печатные  и  научные  труды?   Обычно,  поступающим  с  «улицы»,  и  даже   имеющим   разряд – более   четвёртого  не  давали.   Вскоре  временный  пропуск  заменили  на  постоянный,  и  я  осел  здесь  на  сорок  шесть  лет,  как  говорят – на  одном  стуле.  Работа  была  сложная – новые  разработки.  Работа  складывалась  удачно,  так  как  я  вскоре  (года  через  два)  получил  высший   восьмой  разряд.  Тогда  была  восьмиразрядная  сетка.  Сбывалась  голубая  мечта  моего  детства – я  попал  в  храм  науки,  без  преувеличения.  Когда  я  поступил  на  работу  во  ВНИИТ,  папа  в  письме  прислал  мне  свой  наказ,  который,  я  думаю,  небезынтересно  здесь  упомянуть. 
          Сколько  научных  работ  проделано  институтом   в  разных   отраслях  государственного  хозяйства – перечесть  невозможно!  Так  же  невозможно  подсчитать  сколько  сэкономлено  государственных   средств.  Создано  государственное  вещательное   телевидение.  Не  только  создана,  но и построена  сеть   телевизионных  центров  по  всей  стране  и  за  рубежами  страны. Чёрно-белые  и  цветные  телецентры,   передвижные  станции   нескольких   поколений. 
   

Нет  ни  одной  отрасли  промышленности,  где   не  было  бы  аппаратуры  созданной   нашим   институтом.  Медицина – сколько  современной  аппаратуры  создано  для  разных  направлений   медицины.  Хирургические  установки  с  цветной  телевизионной  камерой  для  трансляции  из  операционной  в  аудитории,  с  комментариями  для  слушателей  военно-медицинской  академии  или  студентам  медицинских  институтов.   Кстати,  светильник  с  бестеневым  освещением  (это  очень  важно)  для  этой  установки  сконструированный  в  нашем  конструкторском  бюро.  (А  конструктора  у  нас  были  именитые!  В.В.Молодцов,  Б.И.Кропычев,  Л.Е.Саравайский,  Д.И.Душутин  и  другие,  а  сколько  именитых  женщин,  в  то  время  молодых  девушек-красавиц-конструкторов  В.А.Гладкова,  В.В.Звагельская – всех   не  упомянуть.)
Безопасный  телевизионный  рентген. Установка  для  экспресс-анализа  крови,  автоматизированный  подсчёт  красных  кровяных  «шариков»,  и  это  не  весь  перечень.
             Стерео-телевидение  для  атомных  реакторов.  Авиация  гражданская,  военная  и  службы  авиации.  Морской  флот  разных  назначений,  надводный  и  подводный.  Создали  разную  аппаратуру  для   спутников.  Создавали  и  производили  у  себя  интегральные   микросхемы  специального  назначения,  для  аппаратуры  выпускаемой  институтом.
 Центральное  Московское  телевидение,  Останкинский  телецентр.  Один  Олимпийский  теле – радио – комплекс  чего  стоит,  в  который  входят  более  двадцати  студий.  Все  студии  с  автономными  техническими  аппаратными,  построенными  на  отечественной,  современной  интегральной  микроэлектронике  для  Олимпиады-80.  Они  блестяще  обеспечили  трансляцию  олимпийских  игр  на   все  страны   мира  через  отечественную  телевизионную  спутниковую  систему.  Работают  эти  студии  по  сей  день.
             (Олимпиаду  я  обеспечивал   и   проводил  «от   корки   до   корки»    в  составе   команды   из  нашего  института.   В  мою  обязанность   входило  обеспечение   безотказной   работы   телевизионных  цветных   камер   во  всех  студиях,   которые   арендовали  телекомпании   мира.  В  каждой  студии   своя  независимая  техническая  аппаратная  с  тремя  телекамерами. Всего  в  студиях  вместе  с  резервом – около  восьмидесяти  камер).
                Зарубежные  специалисты  интересовались  олимпийским  оборудованием,  в  частности – на  какой  элементной  базе  оно  выполнено?   (Скажи  на  чём  построено  телевидение  и  я  скажу  об  уровне  Вашей  военной  техники – бытовало  такое  популярное  мнение).   Для  них  явилось  неожиданностью,  что  все  технические  аппаратные,   телекамеры,  профессиональные  видеомагнитофоны  и   другая  аппаратура   выполнены  в  короткий  срок  и  на  современной,  ОТЕЧЕСТВЕННОЙ  интегральной    микроэлектронике.  Многие  полагали, что  мы  работаем  ещё  на  радиолампах,  ну  в  лучшем  случае – на  транзисторах.    
              Создано  космическое   телевидение  на  обитаемых  и  необитаемых  спутниках.  Космическая  метеослужба.
             В  конце  шестидесятых  годов  впервые  применена  трансляция  Центрального  телевидения  через  советскую  спутниковую  систему  «Орбита»  на  всю  территорию  Советского  Союза.  Уже  тогда  звуковое  сопровождение  передавалось  в  современном  цифровом  формате.  Вы  представляете,  что  это  значило  в  то  время,  когда  Центральное,  ещё  чёрно-белое  телевидение,  можно  было  смотреть  в  каждой  деревне,  в  каждом  ауле,  в  каждом  уголке  страны.  Неоценимый  вклад  в  создание  этой  системы  сделали  Саратовские  и  Московские  учёные.  Инженер-физик  Нелли  Коваленко – трагически  погибла  при  исполнении  служебных  обязанностей.  В  её  честь  названа  одна  из  планет  вселенной,  и  как  символ  на  действующем  спутнике с  её  аппаратурой  помещена  её  фотография,  как  оберег.  Этот  спутник  на  орбите  будет  работать  многие  десятки,  возможно  и  сотни  лет.  Учёные  И.Богачёв,  Д.Милютин,  Л.Кантор,  В.Городилин,  Б.Попереченков,  М.Капланов,  В.Баранов,  А.Шмырова,  А.Юдина,  Н.Шишкина,  Юрий  Молоковский – всех  не  упомянешь,  всех,  кто  вложил  свой  ум  и  труд  в  создание  системы  «Орбита».
             Ещё  в  1961  году  из  дворца  Съездов  из  установленных  телефонов-автоматов   можно  было  звонить  в  любой  город  Советского  Союза  с  поразительным  качеством  слышимости  и  полным  отсутствием  каких-либо  шумов,  искажений – лучше  чем  по  Московскому  или  местному  Ленинградскому  телефону.  Ради  любопытства  я  звонил  в  Ташкент,  в  Комсомольск-на  Амуре,  в  Ленинград  и  что  интересно,  что  мой  звонок  имел  приоритет,  местный  разговор  прерывался.  Теперь  понятно,  что  это  был  многоканальный  телефон,  предшественник  современных  мобильных  телефонов,  который  транслировался  видимо  ещё  по  наземным  радиорелейным  линиям  связи.

Создано  во  ВНИИТ-е  и  выпущено  поколение  видеомагнитофонов  с  записью  на  магнитную  ленту  различного  назначения.  Для  видеозаписи  в  вещательном  стандарте – бытовые  магнитофоны.  Для  метеорологических  спутников – когда  идёт  запись  погоды  при  облёте  спутником   вокруг  Земли,  и  быстрого  сброса  информации  пролетая  над  территорией  Советского  Союза,  и  заход  на  следующий  виток.  Магнитофоны  для  обитаемых  спутников  и  для  системы  «Буранов».  Магнитофоны  для  надводного  и  подводного  военно-морского  флота.  Портативные  магнитофоны  для  репортёрских  переносных  телекамер  и  другие.  Разработаны  компоненты  для  магнитофонов,  в  частности  долговечные  износостойкие  видеоголовки,  другие  ответственные  узлы,  сконструированы  в  отделах  института  при  участии  и  под  руководством  кандидата  технических  наук  В.Б.Иванова,  других  учёных  института.       
              Создана  во  ВНИИТ-е  двухсторонняя  видеосвязь  Земли  с  обитаемыми  спутниками.  Первая  аппаратура  цветного  телевидения   для  трансляции   видео  из  космоса  с  советского  корабля  «Союз»  и  американского  «Апполона»  в  1975-м  году.  Главный   конструктор  этой  работы  к.т.н.  В.Б.Иванов.
Съёмка  Земли  из  космоса.  Ещё  в  1967-м  году  был  получен  цветной  снимок  Земли  из  космоса.  Аппаратура  для  съёмки  обратной  стороны  Луны  создавалась  нашим  институтом.  Тринадцать  наземных  приёмных  пунктов  различного  назначения  расположенных  на  всей  территории  Советского  Союза  и  на  просторах  мирового  океана.  Специально  оборудованные   для  этого   морские   суда,  с  регистрацией  изображений  из  космоса  на  твёрдые  носители  памяти. 
 

Специальный корабль для связи с космосом в акватории Тихого океана. На фото автографы космонавтов. Фото из экспозиции МУЗЕЯ ТЕЛЕВИДЕНИЯ в
Санкт-Петербурге.

Стыковочная  аппаратура   для  космических  кораблей.   Аварийная  бортовая  система   РУЧНОГО  управления  спуском   космических   кораблей  с  орбиты  на  Землю,  где  и  я  приложил  руки.  Ювелирную,  миниатюрную    монтажную  работу  для  этой  аппаратуры  выполнял  многоопытный  Слава  Борт.
 Несколько  Лунных  кораблей  со  специальным  буровым  оборудованием  летали  на  Луну  для  забора  и  изучения  Лунного  грунта,  с  доставкой  его  на  Землю,  для  изучения,  исследования  свойств  грунта.    А  впервые  в  мире  отправить  и  посадить  на  Луну  безлюдный  автоматический  корабль,  «покататься»  по  Луне  на  Луноходе,  как  вдоль  по  Питерской,  чтобы  ознакомиться  со  средой,  природой,   рельефом,  свойствами  грунта  Луны.  И  всё  в  автоматическом  режиме – без  участия  человека,  с  гарантией  безопасности,  что  значительно  сложней,  нежели  с  участием  человека.    
 

Старейший сотрудник института, кандидат технических наук – Владимир Борисович Иванов. При его участии  во ВНИИТ-е  создавались  образцы телевизоров, видеомагнитофонов различного  назначения, космическая  аппаратура. Фото 1975г.


       
 
Ну,  знаете,  не  хватает  никакой   Жюльверновской   фантазии,  чтобы   так  «ПОДКОВАТЬ   БЛОХУ»!!!  Как  тот  левша  из  сказки – класс!    Полёт  и  посадка  беспилотного  «БУРАНА»  в  АВТОМАТИЧЕСКОМ  режиме  на  посадочную  полосу  с   ювелирной  точностью – позавидовали  бы  все  математики  мира!!!  Это  факт,  его  не  отменишь!    Полёты  нескольких  кораблей  на  Луну  и  возвращение  на  Землю,  и  всё  в  автоматическом  режиме,  без  участия  человека!.. Повторяю,  что  это  гораздо  сложнее,  чем  с  участием  человека.   Вот  это  НАУКА  в  России – это  Вам  не  фунт  изюма…Это  Вам  не  ЕГЭ – угадай  букву.  Без  видео,  аудио  и  другой  аппаратуры  нашего  института  всё  это  было  бы  невозможно,  ни  на  земле,  ни  на  Луне.
           Да,  не  оскудела  земля  Российская  талантами!
Думаю,  Америке  вряд  ли  удалось  бы  осилить  международную  космическую  станцию  без  участия  советских  учёных  и  опыта  по  созданию  советских  космических  станций.  Не  случайно  иностранные   специалисты   интересовались  и  интересуются  расчётами,  технологиями,  результатами  работ  советских  учёных  до  сих  пор.

 (Думаю,  что  современные   реформы   в  образовании  аукнутся  стране  лет  через  десять-пятнадцать  ослаблением  в  науке, технике, культуре. Чтобы   развалить  систему  образования – её  нужно  начать      

 

Первый космонавт мира – Юрий Алексеевич Гагарин. Фото автора, 1961г.


 « усовершенствовать».  Фурсенко  уйдёт,  но  разваленная  система  образования  останется. И не  только  образование,  но  и  наука,   в  его  ведении.  Давай  бог,  чтобы  я  ошибся.  Пользуясь  неразберихой  горбачёвско-ельцинской  перестройки,  как  будь-то  торопились  довести  реформы  до  абсурда,  развалить  всё,  что можно.  Приватизацию  всего,  что  можно  и  что  нельзя.  Не зря у Горбачёва, особенно у Ельцина  был целый корпус американских советников - добродетелей, учили как построить «хороший» капитализм. Теперь у нас появился не только класс богатых, но и класс бездомных, класс бедноты, детей-сирот. Приватизировали  по  кусочкам,  (считай   развалили),  Единую  Энергетическую  Систему  страны, под руководством  г-на Чубайса.  Сегодня  подключение электричества для потребителей превратили в  большую  проблему  с многими  согласованиями, с затратами  не  малых денег, времени  и  нервов,  чем  и живут  образованные  компании  в  электроэнергетике.  Вздули  цены  на  электроэнергию,  и  потянулась  ценовая  цепочка  на  всё остальное. Между  производителем  сельхоз  продукции  и  потребителем  появилась система  посредников, с доходами  выше, чем  у самих  производителей  этой  продукции.  И  всех  посредников  мы  оплачиваем.  Необоснованное  повышение  цен  заведёт  экономику страны  в  тупик – я так  думаю.   Поверили,  по  советам  Запада,  в  рыночную  экономику,  которая  «всё  наладит,  всё  исправит  само  собой.»  Приватизировали  заводы,  акционировали  институты,  но  ими  нужно  уметь  управлять,  кооперироваться  и  работать.   Не  всё  решают   быстро « нажитые»,  или  набранные  на Западе  в  долги  деньги  новыми  владельцами.   Долги  нужно  отдавать  и  должников  вынуждена   прикрывать   страна  за  счёт  государственной   казны.   Оставшиеся  не  у  дел  инженеры  кинулись  в торговлю,  в  ларьковую  систему,  по  Польскому  варианту, в  то  время.  Пустили  по  ветру  квалифицированные  инженерные  кадры.  Результаты  перестройки  известны,  как  и  её  «архитекторы».  Не  всё же  было  плохо  в  Советском  Союзе…  Хорошее-то   нужно  было  сохранить.   А  теперь  попробуй  восстановить  хотя  бы  сельское  хозяйство, деревни,  промышленность, образование, всё,  что  в  результате реформ  развалили.)

      Построены  телецентры  в  Москве,  Киеве,  Риге,  Харькове,  Ташкенте,  Баку,  Таллинне,  Вильнюсе,  Свердловске,  Комсомольске-на  Амуре  и  других   городах   и  столицах   республик.   А Ленинградский   телецентр  был  как  полигон,  где  проверялись  и  обкатывались  технические  идеи.
             Я  перечислил  маленькую  частицу  работ,  сделанных  ВНИИТ-ом.  Все  эти  работы   были  РЕНТАБЕЛЬНЫ  и  бесплатно  их   нам   никто  бы   не  подарил.  За  всё  нужно  было  бы  платить  огромные   деньги,  или  рассчитываться  ценностями,  (которые  нужны  самим) – если  для  нас  будет  всё  делать  чужой  дядя.

   Созданный   в  Ленинграде   Институт  Телевидения  (ВНИИТ)  достиг  совершенства,  стал  известной  фирмой  в  мире.  Был   примером  современной  научной  и  хозяйственной  структуры   для  нашей  страны,  где  создавалась  и  откуда  управлялась  известными  учёными  института  и  страны  стратегия  развития  телевизионной  техники  РАЗЛИЧНОГО  НАЗНАЧЕНИЯ  для  Советского  Союза.  Чтобы  иметь  некоторое  представление  об  институте,  достаточно  сказать,  что  только  в  Ленинграде  были  построены  около  ста  зданий  различных  назначений.  Лабораторные,  производственные,  испытательные  корпуса,  гальванические,  свето-фото  копировальные  цеха,  вспомогательные  котельные,  очистные  сооружения,  архивы  и  прочие,  без  которых  не  обойтись.  Бытовые,  жилые  здания.  Для  создания  такого  института  нужны  десятилетия,  за  год  или  три  такой  институт  не  построить,  а  для  разрушения  и  года  хватит.  Тоже  и  в  человеческих  отношениях – испортить   можно  необдуманной  фразой,  даже  не  желая  того,  а  восстановить  потом  нелегко.  Плохое  в  ОТНОШЕНИЯХ,  к  сожаленью,  помнится  дольше,  чем  хорошее,  и  это  не  лучшая  людская  черта.   

                ЭТАПЫ  БОЛЬШОГО  ПУТИ

            Небольшой  ЭКСКУРС  В  НЕДАЛЁКОЕ  ПРОШЛОЕ: 
 В  предвоенные  и  послевоенные  сороковые  годы  вся  телевизионная  аппаратура  была  выполнена  НА  РАДИОЛАМПАХ,  как  и  во  всём   мире.
           С  появлением  транзисторов   возникла  необходимость   разработки   телеаппаратуры   нового  поколения  на  полупроводниках,  которая   потребляет  электрическую  мощность  на  несколько  порядков  меньше,  чем  ламповая  техника,  и  уменьшаются  габариты.  Такая  аппаратура  была  успешно  создана  ВНИИТ-ом  и  построен  современный  (уже  НА  ТРАНЗИСТОРАХ)  общесоюзный  телевизионный  центр  в  Москве – Останкино,  под   кодовым   названием  «Большая  Москва»,  который   вещал  телепрограммы  на  всю  страну  и  на  другие  страны  мира.
            Прогресс  на  месте  не  стоял – наступила   эпоха  ИНТЕГРАЛЬНОЙ  МИКРОЭЛЕКТРОНИКИ,  потребовалась  разработка  аппаратуры  следующего  поколения.  Перейти  на  следующее  поколение  не  просто – снова  нужны  новые  комплектующие  изделия,   которые  ранее  не  существовали  в  стране  и  за  рубежами.  Эту  «болезнь»  переживали   все   промышленно-развитые  страны   мира  практически   одновременно.  Как  я  упомянул   выше – аппаратура  для  Олимпиады – 80  была  успешно  выполнена  уже   в  интегральном  варианте.         
              Сейчас  снова  возникла  неизбежность  перехода  на  следующее  поколение  телевидения – ЦИФРОВОЕ.  «Перестройка»  здесь  сослужила  очень   плохую  службу  и  я  недобрым  словом  упоминаю  Горбачёва М.С. и  Ельцина Б.Н.,  сделавшими  свой    недобрый  «вклад  в  развитие»  цифровой  техники  в  нашей  стране.  Им  было  не  до  цифрового…
В  институте  телевидения,  в  Ленинграде,  разработка   цифрового  телевидения   велась  ещё  в  семидесятых   годах  прошлого  века,  в  одной  из  первых  стран,  а  в  начале   восьмидесятых  были  уже  разработаны  и  изготовлены  «живые»  цифровые  технические  аппаратные  для  телецентров,  как   и  специальные  цифровые  измерительные  приборы.  Это  был  прорыв  не  только  в  технике,  но  и  в  стандартах  на  цифровое  телевидение,  которые  в  это  время  вырабатывались,  оптимизировались  в  мировой  науке.  История,  этапы  создания  цифрового  телевидения  хорошо  освещены  в  обозрениях  опубликованных   в  журналах  «Broadcasting  Телевидение  и  радиовещание»  в  2007 -  2010 годах,  под  названием  «Первые  шаги  цифрового  телевидения  в  СССР»   автором  и  одним  из  активных  участников,  начальником  лаборатории  вещательного  телевидения,  кандидатом  технических  наук  Б.М.Певзнером .
           Представить  себе  не  возможно,  что  произошло  в  течение  одной  человеческой  жизни,  какие  преобразования.  Например – довоенный   синхрогенератор  конца  1930-х  годов  на  Ленинградском  телецентре  (на  ул.  академика  Павлова)  по  объёму  занимал  две  большие  стойки,  выше  человеческого  роста.  Простой  монитор  (размером  с  небольшой  телевизор)  занимал  отдельную  большую  стойку.  Кстати,  эта  аппаратура  продолжала  работать  некоторое  время  и  после  войны,  переведённая  в  1947-м  году  на  стандарт  в  441-у  строку.  И  теперь  представьте  такой   синхрогенератор  помещается  на  ладошке,  в  квадратике  десять  на  пятнадцать  миллиметров,  толщиной  с  медный  пятачок.  Всё  это  я  потрогал  своими  руками.  В  голове  не  укладываются  такие  метаморфозы,  которые  произошли  в  течение  одной  человеческой  жизни!.. И  это  не  последнее  диво.




 

На  фото  фрагмент  довоенного  Ленинградского  телецентра.  Группа  инженеров  переводят  телецентр  на  новый  стандарт  в  441-у  строку.  1947-й  год.  Слева  Госс  Михаил  Эмильевич,  Михаил  Степанович  Попов – ещё  не  сменивший  (как  и  многие)  военный  китель,  Пётр  Ефимович  Кодесс – я  слушал  его  первые  лекции  по  основам  телевидения,  будущий  профессор  Крейцер  Виктор  Леонидович.

             Для  телевизионного  вещания  с  Двадцать  Второго  съезда   КПСС  и  других  передач  из  Кремля    ВНИИТ-ом  были  созданы   раздельные  кремлёвские  телевизионные  независимые  системы  для   внутреннего  и  внешнего  телевидения.    
 
 

Фото в Георгиевском зале Кремля. Я в первом ряду четвёртый  справа. 1961год.

 Трансляция  ответственных  передач  из  Кремля,  как-то  приезд  в  страну   высоких  зарубежных  гостей,  в  том  числе  президента  США  Никсона  – техническое  обеспечение  проводилось  специалистами  ВНИИТ-а  совместно  с  работниками  Гостелерадио,  работниками    Московского  телевидения.  Практически  во  всех  выше  перечисленных  работах  я  принимал  участие  в  большей  или   меньшей  степени,  а  в  Останкино,  без   преувеличения – был   постоянный  «негость»,  имел  практически  постоянно  пропуск,  и  моё  присутствие  в  Останкино  было  периодически  необходимо,  как  и  на  других  телецентрах  страны.
Сейчас  иногда  приходится  сожалеть  о  низком  техническом  и  особенно  эстетическом    качестве  телепередач.  Отсутствием  цветной  стандартизованной  национальной   тестовой   таблицы,  принятой   в  нашей  стране – УЭИТ  (универсальная  электронная  испытательная  таблица).  Вместо  неё   выдают  в  эфир  международный  и  однобокий  технический  тест – цветные  полосы.  Стыдоба.  Что же  мы,  братцы,  совсем  уж  обнищали?.. – всё  равно,  что   без  государственного  флага.  Один  Питерский  Пятый канал  не  выпускает  «древко  флага» – и  выдаёт  в  эфир  принятую  в  стране  государственную  таблицу  УЭИТ.
             Электронная  таблица  УЭИТ  создана  ещё  в  советскую  бытность,  когда  микросхемы   были   мало  функциональны.  В  наше  время,  когда  появились  объёмные  процессоры,  таблицу  УЭИТ   можно  перевести   на  современную  элементную  базу,  упростив  схему  построения,   уменьшив  габариты,   сохранив  при  этом  все  достоинства  ИСПЫТАННОЙ, ГОСТ-ированной   и  ПРИНЯТОЙ  в  стране  таблицы  УЭИТ.  И  такая  электронная  таблица  во  ВНИИТ-е  уже  создана.  Теперь  оказались  формальные  сложности  с  вводом  таблицы  в  состав  аппаратуры   телевизионных  центров.
 
 
Герман Степанович Титов за подписью автографа. Фото автора, 1961г.
      
 
Встреча с М.А.Шолоховым  во Дворце Съездов. фото  автора.
               Сейчас  порой  создаётся  впечатление,  что  отсутствует  технический  контроль  телепередач.  При  выдаче  в  эфир  длительного  брака  никто  не  извиняется  перед  зрителями.  Некоторые  каналы,  при  полном  пропадании  сигнала  в  лучшем  случае  выбрасывают  автоматом  сообщение: «сигнал  отсутствует  или  закодирован»  и  не  более  того.  (Закодированый – это  значит  платный).  Бесцеремонное   выключение  телесигнала  из  эфира   без  предупреждения,  как  это  делается  теперь.

 Как  это  было  в  пятидесятые  годы  на  первом  главном  Московском  канале ОРТ,  и в  Ленинграде  тоже,  с  пожеланиями  СПОКОЙНОЙ  НОЧИ!  Можно   возразить,  что  сейчас  каналы,  мол,  работают  почти  круглосуточно  и  каналов  много. (Да  и  пусть  работают).  Не  будет  греха,  если  диктор  пожелает  телезрителям  «СПОКОЙНОЙ  НОЧИ»  в  23-00  в  сопровождении  прекрасной  мелодии,  которой  сопровождалось доброе   пожелание,  располагающее  к  отдыху и сну  большинству  работающих   телезрителей, и  соблюдающих  нормальный  режим отдыха.

              Но  откуда  же  берутся  цветные  полосы,  висящие  в  эфире  часами?  Нужно  ли  такое  количество  каналов,  потребляющих  мегаватты  электроэнергии,  выдумывающие  нездоровые  передачи,  для  заполнения  эфирного  времени  и  для  оправдания  «важности»  канала.  Около  десятка  круглосуточных  развлекательных  молодёжных  каналов  ведут  неустанно  передачи  на  всю  страну,  на  грани  недозволенного,  с  нарушением  этики,  «воспитывающих»  молодёжь  не  в  лучших  традициях,  с  призывами  «Бери  от  жизни  всё»  и  тому  подобное – а  кто  же  будет  всё  это  давать,  если  все  будут  только  брать?..   

(В  основной  массе  сегодняшнее  телевидение  «выезжает»  на  старом  советском   заделе,  но  теперь  не  является  нашим  общим  достоянием. Телевидение  распродали  и  владельцами  стали практически  зарубежные  инвесторы.  Судя  по  содержанию  передач  многих  телеканалов – они  работают  против  интересов  нашей  страны.  Лучшие  отечественные  фильмы,  включая  детские,  идут  ранним  утром,  начиная  с  пяти  часов.  Детская  АБВГД-ейка  идёт   когда  дети  ещё  спят,  или  когда  люди  собираются  на  работу.  Много,  или  очень  много  чуждых  американских  фильмов,  которые  ежедневно  навязываются  для  наших  зрителей,  пестрят  анонсами  американских  фильмов  питерские  газеты,  к  примеру  «Афиша»,  как  будь -  то  обязались  выручать  и  прокатывать низкосортные  американские  фильмы.  Или  «музыку  заказывает  тот,  кто  платит»? Инвестиции  дорого  обходятся,  будь- то в  кино,  телевидении  или  промышленности.  Любой  инвестор  старается  отщипнуть  кусочек  получше  и  при  этом  диктовать  свои  условия.  Без  корысти  копейки  не  вложат.)

Публичные  передачи  ведутся  на  высоких  тонах,  со  срывом  на  крик,  бестактно  перебивая  и  не  слушая  друг  друга,  (культура  речи,  и  это  на  центральных  каналах)  включая  ведущего,  и  при  этом   подсчитывающих   «высокие»   рейтинги  передач.
            Реклама  только  на  высоких  тонах.  «Хорошая»  школа   для   детей,  они  тоже  всё   слышат  и  не  научатся  говорить  нормальным,  спокойным  тоном.
 Что  заставило  упомянуть  об  этом?   Как-то  иду  по  дворовой  территории,  навстречу  юная  мама  (с  сигаретой  во рту),  в  трёх  шагах  карапуз  лет  четырёх – пяти,  и  не  говорит,  а  что-то  орёт  дурниной ,  воинственно  размахивает  палкой.  Я  спросил  маму – а  что  же  из  парня  получится?..  «А  что  получится,  то  и  получится»… как-то  с  безразличием  сказала  она,   я  посмотрел  им  в  след  и  не  осудил – пожалел  юную  маму.  Конечно,  ей  не  совладать  с  таким  массированным,  отрицательным   напором  телевидения,  и  возможно  другими  невзгодами  этой  мамы.
Но  нет  ни  одного  канала  по  сельскому  хозяйству.  По  успехам  промышленности.  По  лесоводству,  что  делается  по  охране  лесов  от  пожаров.  Нет  канала  о  жизни  деревни,  о  фермерстве.  Нет  канала  о  школе,  общеобразовательных  предметах,  о  русском  языке.  Нет  канала  ОБ  УСПЕХАХ   нашей  страны  в  НАНО-  технологиях,   да  мало  ли  забот. 
             Правильно  делает  Московская   мэрия  ограничивая  время  передачи  городских  и  областных  каналов  ЧЕРЕЗ  ЭФИР  двумя  часами  ночи,  чтобы  дать  немного  отдохнуть,  поспать  людям   с  выключенными  ураганными  мощностями  высокочастотных  радиоизлучений  телевизионными  передатчиками.  (По  иронии  совпадений  кодовое  название  мощных  телепередатчиков – «Ураганы».) Телевидение,  как  и  спорт,  едет  на  старом  заделе.  В  последние   годы  со  спортом  происходят  перемены,  строятся  новые  спортивные  объекты  в  связи  с  зимней   олимпиадой  в  Сочи,  в  Питере  может  быть  достроят  стадион,  в  других  городах,  только  все  они,  видимо,  будут  платными,  труднодоступными  для  рядовых  жителей.
 
 

Банкетный зал Дворца Съездов Московского Кремля на две  тысячи  мест. Фото автора.

           Исторически  сложилось – когда   начиналось  послевоенное  телевидение, оно  работало  ограниченно  по  времени,  и  главное –  использовались   маломощные  телепередатчики,  использовался   низкочастотный  диапазон,  по  этому  передающие   антенны  располагались  непосредственно   в  черте   города,  для  обеспечения  надёжного  приёма   изображения  и  звука.  Тогда  это  была  актуальная   проблема – были  зоны  неуверенного  приёма,  мёртвые  зоны,  где  не  принимался  звук  или  видео.
           Сейчас  всё  изменилось.  Время  телевизионного   вещания,  особенно  мощности  излучения  передатчиками.  Многие  работают  в  СВЧ-диапазоне  – с  более  вредным  излучением,  требующие  сокращённого  рабочего  дня,  досрочного  выхода  на  пенсию  и  другие   льготы.  Кстати,  о  вреде  излучения  22  марта  2010  года  в  «Санкт-Петербургских  ведомостях»  за  №48 (4577)  опубликован   большой   материал   под  названием  «Электромагнитные  бури»,  где  приведены  статистика  и  заключения  учёных  нескольких  стран,  а  так  же  нормативы  на  излучения.  По этому,  решение  Московской  мэрии  весьма   разумно.   В  своё  время  равнялись  на Америку – вон,  мол,  у  них   сколько  каналов… а  мы, что  хуже  что ли?..   А  вот  получается,  что  Америка  и  не  самая  «умная»,  ни  с  мощными  джипами,  автомобилями-каретами,  пожирающими  кислород  и  с  ненужным   количеством  эфирных   телеканалов,  с  круглосуточным   вещанием,  приносящим  не  меньший  вред,  чем  автомобильные  окислы,  ну  это  их  дело,  но  не  обязательно  для   подражания.  Смею  думать,  что  в  Америке  сейчас  уже   вещают  телевидение  через  оптоволоконную  кабельную  систему,  не  через  эфир.
 Сейчас  много  говорят  об  экономии  электроэнергии.  Телепередатчики  потребляют  мегаватты  энергии,  а   вместе  с  тем  все  города  оснащены  кабельным  телевидением  с  коаксиальными  или  оптоволоконными  линиями.  Есть  практическая  возможность  проанализировать  и  обойти,  исключить,  такую  не  полезную  ступень,  как  телепередатчики.
       К  стр. 254№№№№№   приложена  программка  телепередач,  из  которой  видно,  что  можно  обойтись   без  телепередатчиков,  транслируя   видеосигнал  прямо  из  телестудий  по  кабельным  линиям.  Приятное  с  полезным.  Исключается  вредное  излучение  и  экономится   электроэнергия.  Кстати,  хороший   вариант  кабельного  телевидения  рассматривался  и  был  опробован   в  Советском  Союзе  ещё  в  тридцатые  годы  двадцатого  века.
 
         (И  В  ПЕРВЫЙ  РАЗ,  в  тридцатые  годы – начало    создания  телевидения  в  нашей  стране   совпали  с  годами  разрухи,  годами  становления  страны.               
И  ВО  ВТОРОЙ  раз – страна  тоже  была  разрушена  войной, а  Ленинград  лежал  в  руинах,  после  блокады.  И  тем  не  менее  в  хвосте  мировой  науки  страна  не была.
  А  теперь  В  ТРЕТИЙ  РАЗ - «перестройка»  обрушила  развитие  телевидения  вместе  с  электронной  промышленностью,  что  не  дёшево  обойдётся  нашей  стране.)
       Кстати,  трудами  русских  учёных  пользуется  весь  мир.  Телевидение  в  Америке  создал  русский  инженер  В.К.Зворыкин  и  его  высоко  ценят  и  почитают  в  Америке.  Другой  наш  учёный  А.М.Понятов  создал  в  Америке  видеомагнитофоны – запись  изображения  на  магнитную  ленту  по  системе  АМПЕКС.  (Первые  три  буквы – инициалы  автора.)  Другие  изобретения  созданные  нашими  учёными  в  технике  телевидения,  в  электронике  и  признаны  во  всём  мире.

                СТАНОВЛЕНИЕ  ПОСЛЕ  ВОЙНЫ

              После  войны  в  стране  было  столько  первостепенных  задач – казалось  бы,  не  до телевидения.  Нужно  было  восстанавливать  тысячи   и  тысячи  деревень  и  городов,  сожженных,   разрушенных  войной.  Восстанавливать   промышленность.  Люди  жили  в  землянках  и  подвальных  помещениях – нужно   было  создать  приемлемые  жилищные  условия.  И  как  радовались  первым,  отдельным,  новым  персональным  квартирам  в  блочных  домах.  В  голове  не  укладывается,  как  всё  это  можно  было  осилить  в  короткий  срок…
 Однако,  после  войны  практически  заново,  был    воссоздан   всесоюзный  НИИ  телевидения – ВНИИТ,  (с  высшей   категорией  оплаты)  т.к.  довоенные  наработки  были  ОБНУЛЕНЫ  войной.  И  всё  сначала.  К  счастью,  хоть  и  не  полностью,  но  сохранился  инженерный  состав,  который  и  начал  послевоенные    работы,  практически  от  нуля.  Нужно  было  создавать  новую  техническую  базу,  с  учётом   времени – не   во  всех  же  странах  была  остановлена   войной  наука. Так  что  нужно  было  идти  вровень  или  даже  шагать  впереди.  Институт  и  опытное  производство  ютились  в неприспособленных   зданиях,  сохранившихся  целыми  во  время  бомбёжек,  артобстрелов,  во  время  блокады  Ленинграда.  Институт  обосновался  в  бывшей  школе- десятилетке   в  «Лесном».
            (Район  Политехнической  и  прилегающих  улиц,  находившихся  в  сосновом  лесу,  который  тянулся  от  современной  «Сосновки»,  «Бассейки» – где  был  песчаный  карьер.  Лес  доходил  до  Спасской  улицы,  ныне  площадь  Мужества,  до  Круглой  бани,  и  далее  соединялся  с  парком  Лесотехнической  Академии. Лес постепенно  вытеснялся  стройками  а  название «Лесной» сохранилось.)
             Опытное  производство  расположилось  в  старинном  здании  бывшего  училища  правоведения,  на  Фонтанке – 6,  готовившего  чиновников-юристов,  где,  кстати,  учились  П.И.Чайковский  и  лирический  поэт  А.Н.Апухтин,  выдающийся  юрист  и  не  менее  талантливый  композитор  Николай  Стрельников.
         Опытное  производство  возглавлял   талантливый  инженер  И.Н.Антонов  и  на  крохотной  территории  одного  здания  творил  чудеса.  С  этого  начиналось  послевоенное  телевидение.  Была  организована  производственная  база,  практически   замкнутого  цикла,  которая  осуществляла  разработки  научных  отделов  института  с  бумажных  чертежей – в  металле,  пластмассе,  керамике,  дереве,  всё,  что  требовала  разработка  новой  техники.  Не  делали  разве  только  радиолампы.  И  здесь  я  неправ – делали.  Сами  делали  опытные  образцы  вакуумных  изделий –  передающие  и  приёмные  трубки  (позже  приёмные  трубки  стали  чаще  называть  кинескопами).  Так,  что  было  и  вакуумное  производство!  Созданы  заготовительные,  слесарные,  штамповочные,  токарные,  фрезерные,  намоточные  цеха.   Металлосборочные – высокоточных  изделий,  прессовочные,  деревообрабатывающие,  монтажные  цеха.  Лаборатория  настройки,  система  технического  контроля  на  всех  направлениях,  архивы   технической  документации.  Освоена  система  чертёжного   хозяйства   (СЧХ,  ЕСКД)  и  другие  системы  и  службы.  Сейчас  легко  перечислять  на  пальцах,  а   когда-то  всё  это  нужно  было  создавать  на  голом   месте,   практически  от  нуля.  Институт  рос  на  моих  глазах,  сбывались  мои  мальчишеские  мечты: – я  среди  тех  талантливых  конструкторов,  инженеров  о  которых  мальчишками  мы  мечтали  в  детстве. 
 

Сборы  на  Первомайскую  демонстрацию.  На  переднем  плане,  слева,  директор  института,  тогда  НИИ-380 – Н.Г.Моисеев, (в светлом  пальто),  справа  директор  опытного  завода – И.Н.Антонов.               


               ВНИИТ – ВРЕМЯ  И  ЛЮДИ

            В  первый  год  моей  работы  в  институте   шла  интенсивная  разработка  измерительной  аппаратуры – приборов,  необходимых  для  научных  лабораторий, институтов,  заводов  производящих  передающую  и  приёмную  телевизионную  технику.   Думаю,  что  эту  правильную  техническую  политику  вёл  гениальный  главный  инженер  ВНИИТ-а  А.В.Дубинин,  трагически  погибший  в  автомобильной  катастрофе  15  декабря  1953  года.  Это  была  потеря  не  только  для  института – потеря  для  всей  страны.  Вся  его  жизнь  описана   в  книге  изданной  Российской  Академией  наук,  посвященной  ему  авторами  Н.В.Дунаевской  и   В.А.Урваловым,  изданной  в  2005  году.  (Один  экземпляр  этой  книги  с  авторской  подписью  хранится  у  меня.)
              Меня  подключили  к  производству   первых  образцов  уникального,  сложнейшего  измерителя  частотных   характеристик – ИЧХ-1,  исключительно  интересного  прибора  по  схемотехнике  и  своим  параметрам  для  того  времени,  да  и  по  сей  день.    Нужный   прибор,   который   ускоряет  в  десятки  раз  (без  преувеличения)  разработку  и  производительность  работ.  Прибор  сразу  стал  востребован   во  всех  республиках  Советского  Союза,  а  также  за  рубежами  нашей  страны.  Как  потом  выяснилось,  такие   работы   были   начаты   в  Ленинграде   ещё   перед   войной,  во  второй  половине  тридцатых  годов,  инженерами   Б.С. Мишиным  и  А.Я.Клоповым.  Были   разработаны  принципиальные  схемы  ИЧХ  и  методики  измерений,  но  не  были  завершены.  Война   разбросала   авторов  и  работы  остановились,  фактически  пропали.  Возобновились  лишь  через  десять  лет – десять  лет  «в трубу».  ИЧХ-1  создавался  группой  инженеров,  с  которыми   мне    приходилось  общаться:  с  Л.В.Мительман,  В.Ф.Романовой,  (Ильиной),   доктором  Э.Э.Леглер – немецким  инженером,  Н.А.Маркович. 
            Почти  одновременно  с  ИЧХ-1  создавался  очень  нужный  современный  широкополосный  осциллограф  ЭО-53,  с  ждущей   развёрткой   и  метками  времени – измерителем   времени  в  микросекундах  и  долях  микросекунд,  который  сразу  же  стал  востребован   в  научных   лабораториях,  заводах,  институтах  страны.  Вёл  эту  разработку  демобилизованный  из  армии  талантливый   военный  специалист  старшина   Н.А.Исаев,  не  имевший  высшего  образования. (После  войны  не  хватало  инженерных  кадров,  и  их  часто  заменяли   демобилизованные  военные  специалисты).  Кстати  он  долгое  время  успешно  руководил  лабораторией,  в  составе  которой  было  примерно  двадцать  инженеров.
 
 
Настройка  телекамеры  с  помощью  измерителя  частотных  характеристик  ИЧХ-1, (слева).  Телекамера,  ИЧХ-1  и  весь  комплекс  аппаратных  телецентра  создан  во ВНИИТ-е  в Ленинграде. Фото в Ташкенте. 1956 г.  ИЧХ-1 был в экспозиции музея ВНИИТ – взят Ленфильмом для съёмок и не возвращён - похищен.

         Измеритель  переходных   характеристик  ИПХ-1,  ведущий  инженер  Иглицына  Людмила,  Заозерская  Валентина.  Первый  ПНТ  (прибор  для  настройки  телевизоров) – это  высокочастотный,   малогабаритный,  переносной  ИЧХ,  главным   конструктором   которого  был  также  талантливый  военный  специалист,  участник  ВОВойны  Завьялов  Георгий. Сколько  талантливых  специалистов   в  измерительном   отделе,  о  которых  сохранилась  лучшая  память.  Каждый  человек  это  отдельная  история,  ненаписанная  книга.  Уважаемый  и  заикастый  Феликс  Бородицкий  сотворил  превосходную,  лучшую  моноскопную   камеру  К-8,  среди  других  моделей,  созданных  позже  другими  авторами.  Правда,  другие  авторы  поставлены  в  более  жёсткие  условия  по  габаритам  и  другим  параметрам,  по  сравнению  с  К-8,  а  это  не  просто.
                Семёнов  Павел  Васильевич – ходячая   энциклопедия,  даты  помнил  как  справочное  бюро.  Хороший  инженер,  начальник  лаборатории,  участник   ВОВ,  автор  разработок  нескольких  измерительных    приборов,  добрейший,  корректный  и  приятнейший   человек.  Член  комиссии  СЭВ – Совет  Экономической  Взаимопомощи  Восточного  блока. (Соцлагеря – как  тогда  говорили.)  С  ним  мы  ездили  в  Софию,  где  запускали  и  сдавали  в  1976-м  году  на  телевизионном  центре  контрольную  измерительную  аппаратную  с  цифровой  индикацией   параметров  телевизионных  сигналов,  выполненную  на  интегральной  элементной  базе.  Аппаратура  не  простая – хочется  сказать  чертовски  сложная.  «Везли»  эту  неподъёмную  работу  Павел  Васильевич – руководитель  работ,  инженер  Николай  Колосов  и  я.  Остались  о  Павле  Васильевиче  самые  лучшие  воспоминания.  Царство  ему  небесное.  Измерительным  отделом  в  разное  время  ведали  И.К.Гуревич,  Л.В.Мительман,  Г.Н.Вариади,  В.П.Фролов,  С.А.Третьяк – талантливые  инженеры  и  руководители.
 

КВН с увеличенным в 2 раза экраном, который я сделал для родителей в начале 50-х годов  на  четвёртый частотный  канал. До сих пор в рабочем состоянии.   
                СЛУЧАЙНАЯ  ВСТРЕЧА

Солнечный  осенний   вечер,  решил   пройти  с  работы  пешочком  до Зеленкова  переулка.  Иду  по  Спасской  улице  (теперь  её  нет,  как  я  упоминал,  на  её  месте  площадь  Мужества),   по  пути  и  навстречу,  как   всегда,  «академики»  из  академии  связи  им.  Будённого.  Не  помню,  о  чём-то   думал,  только   в  глазах  отпечатался  брошенный   взгляд  на  военного.  Шагов  десять  прошёл  по  инерции –  по-моему   знакомое   лицо?..  Остановился,  оглянулся.  И  этот  товарищ   остановился,  оглянулся.  Через   мгновенье: - Павлик,  ты?..  Александр,  ты?..  То  был  мой  армейский   командир – уже  майор Листопадов.  Так  мы  снова   встретились  через  несколько  лет  и  уже  больше  не  терялись  до  конца  дней  Катюши  и  Александра.  Разве  это  не  мистика,  встретиться  нос  к  носу  на  огромных  просторах  нашей  страны,  в  пятимиллионном  городе?.. (Невольно  задумался – нет  ли  в  этом  какой-то  логики?)  Они  старше  меня  и  на  их  долю  выпало  немало  испытаний  жизнью,  войной.
   После  четырёхлетней  войны,  с  восьмиклассным   образованием   капитан  Листопадов  снова  сел  за  парту  ускоренного  офицерского  училища,  да  не  за  одну.  Параллельно  с  офицерским  училищем  он  поступил  в  вечернюю   школу  рабочей   молодёжи,   да  сразу  в  десятый   класс,  да  ещё  и  закончил  с  золотой   медалью!   Да  и  поступил  без  экзаменов  в  академию  связи – (где  мы  и  встретились  вновь)  вот  такой  талантливый  у  меня   был  командир!  Академию  закончил  в  чине  подполковника,  с  отличием,  и  его  дипломная  работа  была  взята  за  основу  проекта,  по  которой  была  построена  линия  связи.  По  окончании  Академии  назначение  получил  в  Среднюю  Азию,  где  служил  на  очень  высоких   постах.  На  Новый  год  приезжали  с  Катюшей  к  нам  в  гости,  в  отпуск,  «с  милого  юга  в  сторону  северную».  Закончил  вторую,  Высшую,  Академию.  По  окончанию  службы  демобилизовался  в  Москву, работал  в  системе  Академии  Наук  на  очень   высокой  должности  учёного,  где  мы  тоже   встречались  т.к.  я  очень  часто  бывал  в  Останкино.  Что  интересно – он  никогда  не  забывал  поздравить  с  днями  рождений  мою  семью,  или  с  праздниками,  я  иногда  забывал – он  никогда!   Хоть  когда  бы  он  пренебрёг  или  показал  своё  превосходство,  занимая   высокое  положение  и  звание – мы  оставались  теми  же  старыми  армейскими  друзьями.  Вот  такой  у   меня  был  командир,  такой  БОЛЬШОЙ  ЧЕЛОВЕК!

 
Встреча  на  природе.  Мы  со  школьным  товарищем  в гостях у командира. На  бревне  слева А.Я.Листопадов,  я  и  Михаил – мой  школьный  товарищ с которым мы ушли на войну.

                СУДЬБЫ
 
Если  бог  есть – то  он  не  раз  посылал  мне  хороших  людей  и  от  этого  я  не  могу  быть  несчастливым. Сколько  прекрасных  людей,  которых  я  встретил,  с  которыми  я  работал  в  институте,   брал  с  них  пример  и  УЧИЛСЯ  У  НИХ.  О  которых  осталась  самая  хорошая  память.  С  многими  с  удовольствием  встречаемся  до  сих  пор,  с  ныне  здравствующими,  бывшими  или  по  сей  день   работающими  в  стенах  института,  теми   героическими  современниками,  которые  делали   частицу  истории  нашей  страны.  При  редких  встречах  вспоминаются  лёгкие  и  нелёгкие  дни,  но  нелёгкие  как-то  забываются.  Остаются  в  памяти  только  хорошие – так,  наверное,   устроена  наша  жизнь.

  Я  БЛАГОДАРЕН: –  СУДЬБЕ  и   В.В.ЗЕЛЕНОВОЙ – директору  музея  Телевидения  и  патриоту  института,  (как  и  все  ниже  упомянутые,  которые  работали  не  считаясь  с  выгодой,  с  зарплатой.)  В  последствии  музей  истории  нашего  института,  получил  статус  единственного  Государственного  музея  ИСТОРИИ  ТЕЛЕВИДЕНИЯ  в  нашей  стране. Это  наше  всё – ИСТОРИЯ  ТЕХНИКИ,  СУДЬБЫ  ЛЮДЕЙ,  ИСТОРИЯ  НАШЕЙ  СТРАНЫ!
 
             БЛАГОДАРЕН  В.Б.ИВАНОВУ,  исполнявшему  должности  Главного  конструктора  ответственных  заказов  и  ведущего  аспирантуру,  и  редактора  научно-технических,  академических  изданий,  и  зам  директора  института  по  науке,  не  покидающего  свои   боевые  посты  с  1948-го  года.  Первые  в  стране  видеомагнитофоны  с  записью  на  магнитную  ленту,  телевизионные  приёмники  поступившие  в  массовое  серийное  производство  на  заводах  страны.  Кандидат  технических  наук.  Автор  более  шестидесяти  научных,  печатных  трудов.  Кстати,  его  именем  названа  одна  из  планет  нашей  вселенной.  Краткая  его  биография    опубликована  в  энциклопедии  «Приборостроители  России»,  стр. 245,  других  энциклопедиях.
                Евг. Ив. ДОВГЕРУ,  Тане  ЛЯХОВОЙ,  с  их  очень  малочисленной  командой  молодых  специалистов,   которые  сотворили  уникальный,  удивительный  прибор,  СЕКАМОСКОП  МА-195,  с  цифровой  индикацией,  который  можно  применять  как  лабораторный  для  исследовательских  работ,  опередивший  своё  время  лет  этак  на  пятнадцать.  Подобного  прибора  не  было  и  на  Западе.  В  секамоскопах  были  применены  первые  интегральные  микросхемы  и  практически  применена   цифровая  логика,  ещё  тогда,  с  навесным  монтажом.
              Б.М.ПЕВЗНЕРУ.  По  книге,  написанной  им – «СИСТЕМЫ  ЦВЕТНОГО  ТЕЛЕВИДЕНИЯ»,  я    изучал  принятые  в  мире  стандарты  цветных  систем   SЕCАМ,  PAL,  NTSC. (В  последовательности  моего  изучения).  Ряд  больших  обзорных  и  проблемных  материалов  опубликованных   им  в  журналах  «Broadcasting. Телевидение  и  радиовещание»  за  2007,  2008,  2009,  2010 годы.  Сейчас  живёт  в  Америке – штат Пенсильвания.
            СТАНИСЛАВУ  ХЛУСЕВИЧУ – кинооператору,  создавшему  с  киногруппой  уникальные  документальные  фильмы,  посвящённые  многогранным  научным  и  практическим   работам  нашего  института,  его  учёным,  инженерам,  рабочим.
               В.Д. и  Т.Н.ВАСИЛЬЕВЫМ – моим  добрым  соседям  и  сотрудникам  бюро  нормализации  и  стандартизации  института,  с  ними  мы  часто  встречаемся  за  чашкой  чая,  по  случаю  ну  очень  важных  дат.  Это  бюро  возглавлял  принципиальный  и  объективный  В.П.Чернов,  таким  он  остался  в  нашей  памяти.
             В.В.МОЛОДЦОВУ – именитому  конструктору  космической  и  другой  сложной  аппаратуры – нашему  «Леонардо  да  Винчи»,  преподавателю,  автору   многих  печатных  научных  трудов  и  лекций.

 

В.В.Молодцов. Наш «Леонардо да Винчи»
 
              Л.М.ВОВСИ,  с  которой  мы  работали  ещё  на  Фонтанке  над  первым  послевоенным  Пятиканальным  типовым  телевизионным  центром – ТТЦ,  как  его  тогда  именовали – «Пятиканалка».
              Е.А.ДУБИНИНОЙ,  продолжающей  эстафету  своего  отца – нашего  уважаемого  Главного   инженера,  учёного  с  мировым  именем,  внёсшим  большой  вклад  в  дело  Победы  во  время  ВОВ.  Находясь  в  Америке  он  заказывал  нужную  технику  для  Красной  армии,  в  том  числе  и  рацию  SCR-284a,  на  которой  я  работал. 
             А.К.ЦЫЦУЛИНУ – сотруднику  ВНИИТ-а  с   1968 г.  Специалисту  в  области  космического  телевидения.  Им  выполнены  ряд  теоритических  и  практических  работ  в  малокадровом  телевидении.  Работы  по  выделению  полезной  информации  из  зашумленного  эфира  и  другие  работы.  Доктор  технических  наук,  профессор.
             Д.А.САФЬЯНУ – соратнику  и  другу.  Дима  хорошо  знал  английский  язык  и  в  1942  году   встречал  английские  конвои  в  Белом   море,  в  районе  Кольского  полуострова,  с  английским   и  американским   вооружением,  стратегическими  материалами.  В  2010  году,  в  день  Великой  Победы  9-го  мая  Дмитрий  Анатольевич  в  качестве  Почётного  гостя  был  на  приёме  у  командующего  Шестым  американским  флотом,  у адмирала  Харрис-а,  на  борту  фрегата  «Кауфман»,  в  Санкт-Петербурге  на  Неве,  по  случаю  65-й  годовщины  Победы  и  окончания  ВОВ.  Дмитрий  Анатольевич  кандидат  технических  наук,  был  ведущим  специалистом  и   главным  конструктором  бортовых  космических   систем  в  нашем  институте..   
   В.А.ПАНЧЕНКО – автору  нескольких  технических,  исторических  и  биографических   изданий,  ветерану  института,  автору  многих  научных  и  проблемных  работ.
  Г.И.КУЧЕРОВУ  создавшему  поколения  прекрасных,  надёжных  и  совершенных   КОДИРУЮЩИХ  устройств  для  цветного  телевидения  разных  назначений,  с  которыми  мне  пришлось  много  работать  за  границами  нашей  страны.   
   В.А.ЕФИМОВУ – автору  книги  «РОЖДЕНИЕ  КОСМИЧЕСКОГО  ТЕЛЕВИДЕНИЯ – взгляд  не  со  стороны».  Книга  осветившая  одну  из  многих   тем,   работ  по  космосу  проведённых  учёными,  конструкторами,  рабочими  института,  начатых  по  просьбе  С.П.Королёва,  (как  он  сказал:  «мне  бы  хоть  одним  глазком   заглянуть  в  космический    корабль…»),  тогда  кроме  желаний  и  мыслей  ещё  ничего  не  было,  не  существовало.  Правой  рукой  и  союзником  С.П.Королёва  в  этих  начинаниях  был  П.Ф.Брацлавец  с  группой  увлечённых   энтузиастов,  М.И.Мамыриной,  Б.П.Щёголевым,  другими  специалистами.  Федерация  космонавтики  выпустила  памятную  медаль  в  честь  П.Ф.Браславца.  В  торжественные  даты  я  с  гордостью  одеваю  медали  Ю.А.Гагарина  и  П.Ф.Браславца,  которыми  я  удостоен  от  Федерации  Космонавтики  нашей  страны.
 
Обмен впечатлениями, воспоминания после вручения медалей за работы по космосу. Слева, боком –В.В. Зеленова,  М.И.Мамырина,  В.Б. Иванов,  А.А. Кац, Ф.Я.Пинкнович,  П.И. Коршунов,  Л.Е. Саровайский,  Б.П.Щёголев.
 
В.А.Ефимов – автор книги «РОЖДЕНИЕ  КОСМИ-  ЧЕСКОГО  ТЕЛЕВИДЕНИЯ – взгляд  не  со  стороны»


 

             Л.Н.ВИНОГРАДОВУ  и  Ю.И.ФОМИНУ – мастерам  «золотые  руки» – и  учителю  Л.Н.Виноградова,  профессору  своего  дела,  рабочему  по  металлу  высшей  квалификации  В.И. Желобанову,  Ване  Ивлеву,  Юре  Кваскову – внёсшими  свой  неповторимый   вклад   в  создание  сложнейшей  механики.
         В.И.ПЕТРОВУ  и  Тоне  НУЖДИНОЙ – корифеям   видеозаписи  на  магнитную  ленту.
          С.А.ТРЕТЬЯКУ  и   Ю.А.ШУТОВИЧУ – не  рядовым  инженерам,  кандидатам  наук,  внёсшими  немалый  вклад  в  технику  телевизионных  измерений.
          Тане  СТРАЖЕВСКОЙ – первая  девушка,  которую я  встретил, переступив  порог  на  Фонтанке-6,  когда  я  поступал  на  работу.  Светленькая,  ну  прямо  Мерилин   Монро,  только  гораздо  симпатичнее  и  красивее,  чем  Мерилин.  Что,  во  ВНИИТ-е  все  такие?..
             В.В.ЯРКОВОЙ,  Наташе  ОЧАКОВСКОЙ,   Вере  СУХИХ,   И.Д.БЕЛОВОЙ,  с   кем  приходилось  не  мало  работать,  с  кем  судьба  позволяет  встречаться  или  перезваниваться.  Со  всеми  упомянутыми  и  не  упомянутыми,  кто  переносил  по    работе,  видимо  не  всегда  оправданное,  моё  рационализаторское  упрямство.
 
                РАБОТА               

    После  демобилизации,  после   восьмилетнего  перерыва,  я  попытался  продолжить  учёбу. Учиться   вечерами  нужно  десять  лет.  Поступил  в  вечерний   восьмой  класс,  так  как  незаконченный  техникум  не   даёт  десяти  классов,  необходимых  для  поступления  в  институт.  Тогда  работали  побригадно, – в  общий   котёл. Практиковались  постоянно  вечерние  работы.  Парни  оставались  вечерить,  а  я  отправлялся  в   школу – возникали  недомолвки.  Потом  ещё  после   контузии  были  сильные  головные  боли.  Закончив    восьмой   класс  я  решил,  что  десять  лет  вечерами   мне  не  вытянуть  без  поддержки.  Так  и  остался  неучем.  Правда,  через  четыре  года  головные  боли  прошли  сами   собой.  Система  вечерних   работ – осталась.  На  моей   работе,  моей  профессии  высшее  образование  было  бы  весьма  кстати,  было  бы  легче  работать,  и  были   бы  другие  возможности.  Всё-таки  без  высшего   образования  очень  плохо,  это  я  испытывал   постоянно.  Учиться  приходится  всю  жизнь,  и  быть   в  роли  догоняющего.  Если  бы  было  высшее  образование – можно  бы  и  «вперёд  забегать»  и  сделать  больше.
               P.S. Уровень  развития  современной  техники  не  совместим  с  отсутствием  качественного,  не  «липового»  высшего  образования – появилась  такая  категория  «специалистов»  после  «перестройки».  Теперь  даже   бытовая  техника  требует  грамотного  с  ней  обращения.  Многие  профессии  рабочих  требуют  знания  высшей   математики,  физики:  станочники  с  числовым  программным  обеспечением  (теперь  операторы),  рабочие  электронной  промышленности,   программисты,  бухгалтеры,  работники  сервисных,  ремонтных  служб  и  другие.  А  управляться  с  компьютером  «сегодня  обязана  каждая  домохозяйка».

 
Российский  плакат  20-х годов, опубликованный  в датской  газете, обнаруженный  мной  в  Датской публичной  библиотеке.  2004г.
  По  роду  моей  работы  мне  приходилось   работать  с  многими  отделами  и  с  разнообразной   аппаратурой.  Любимые  мои  работы  связаны  с   импульсной  техникой,  признаюсь  задним  числом – аналоговую  технику  недолюбливал. Синхрогенераторы – светлое  пятно  среди  моих   работ,  которые  вёли  Виктор  Сигалов,  Дима  Сафьян,   Моисей  Гарб.  У Виктора  Сигалова  была  светлая  голова,  а  характер  не  сахар,  но  мне  с  ним  работать   было  легко.  Первые  транзисторные   синхрогенераторы  давались  не  просто,  приходилось  попотеть.  Но  всё  хорошо  кончалось.  Здесь  мне  удалось  сделать  несколько  интересных  схемных  решений  на  уровне  изобретений.  Помню,  М.Гарб  и  В.Сигалов  посетовали  тогда: – «хоть  бы  у  тебя  был  закончен  техникум,  на  этих  решениях  можно  было  защитить  кандидатскую  степень.»  («Кандидат»  с  семиклассным  образованием!..)  Девушки – инженеры  и  техники  иногда  на  него  обижались,  а  он  сердился,  когда  его  не  понимали,  не  улавливали  мысль  на  лету.
     Дима   Сафьян – корифей,  сделал  универсальный  и   стабильный  «ведомый  режим»  для  синхрогенератора  (синхронная  и  синфазная  работа  с  внешним  источником  сигналов),  с  очень  большой  компенсацией    времени  задержки  приходящего  внешнего  сигнала,  даже   если  он  придёт  с  Дальнего  востока.  Тогда  это   было  не  просто,  тогда  такой  режим  работы  был   ещё  мало  освоен.  Это  был  первый  транзисторный   синхрогенератор  ГС-28,  который  стал  прадедушкой  для  последующих  разработок.  Публикация  о  нём  в  журнале  «Техника  кино и  телевидения»  № 9  за  1959  год.  (Авторы:  М.Гарб,  П.Коршунов,  В.Сигалов).
Бог  ты  мой,  как  давно  это  было!..  А  кажется   как  вчера…
             Как  я  уже  говорил,  мне  приходилось  работать  с  аппаратурой  разных  назначений.  При  этом  постоянно  шли  новые  разработки  а  времени  на  их  завершение,  как  правило,  было  мало.  По  специфике  работы  я  был  на  завершающей  ступени,  на  выходе,  перед  сдачей  аппаратуры  в  серийное  производство.  Поэтому  нужно  проанализировать  и  устранить  замеченные  слабые  схемные,  конструктивные  места,  чтобы   меньше   возникало  вопросов  на  этапе  серийного  производства,  а  так  же  у  отделов  технического  контроля  или  у  военной  приёмки  (если  это  спецаппаратура).  В  последствии,  с  моей  подачи,  после  бесед  с  В.А.Герценовой,  со  Слуцким  И.М. – (директором  Опытного  производства  и  ведущим  научную  организацию  труда)  завершавшиеся   разработки  оформлялись  актом  о  готовности  аппаратуры  для  серийного  производства,  (кроме  протоколов  на  соответствие  техническим  условиям  на  это  устройство).  Такая  форма  была  принята,  и  теперь   без  этого  акта  изделие  не  могло  выйти  за  вороты  института. 
            Вольно  или  невольно  у  меня  накапливался  практический  опыт  и  теоретические  познания,  начиная  с  чёрно-белого  телевидения,  а  в  последствии  и  цветного.  Я  довольно  не  плохо  знал  очень  интересную  по  технике  электронного  построения  цветную  систему  СЕКАМ,  с  нюансами,  (принятую  в  Советском  Союзе  и  других  странах – более  сорока  стран).  Хорошо  знал  процессы  формирования  электронных  сигналов  в  устройствах  и  сами  устройства  телевизионного  центра – весь   процесс,  как  говорят – «от  света  и  до  света»:  когда   в  объектив  телекамеры  поступает  оптическое   световое  изображение  а  заканчивается  выдачей   светового  цветного  изображения  уже  экраном  телевизора  или  монитора. 
            При  запусках,  на  объектах,  новенького,  «свежеиспечённого»  телецентра  я  старался  знакомить    с  техникой   вновь  набранный  технический  персонал,  естественно  с  разными  уровнями   знаний.  Старался  знакомить  с  особенностями  оборудования,  со  сложными  местами  в  технике,  на  что  нужно  обратить  особое  внимание – незнание  которых  приведёт  к  потере  качества   изображения  или  к  сбоям  во  время  передач.  Знакомил  с  изумительно  интересными  по  схемотехнике   секамоскопами  Е.И.Довгера.  С  телекамерами  Б.А.Берлина.  С  прекрасными  кодирующими  устройствами  Г.И.Кучерова.  С  апертурными   корректорами  Г.К.Куприяновой,  камерными   каналами  И.Воробьёвой,  измерительными  системами.    Обязательно  рассказывал,  проводил   занятия  по  особенностям  техники  на  вновь  запускаемых  телецентрах.  В  последствии   эта  методика  и  накопленный  опыт  сослужил  неоценимую  службу,  особенно  в  загранкомандировках,  о  чём  я  расскажу  во  второй  части  этого  повествования.

   

На всех современных самолетах летал, а вот на «кукурузнике»  не доводилось. Проводы в Комсомольском-на- Амуре аэропорту до Хабаровска, а далее до Ленинграда на Ту-104. Провожают: слева директор телецентра  Николай Анохин и главный инженер строительства  Федор Курусь, я справа. Чего-то там с авиатехникой неладно…  1959 год.

            ПОСЛЕДНЯЯ  РАБОТА  Б.А.БЕРЛИНА
               
          Много,  или  очень  много,  пришлось  работать  с   Борисом  Берлиным  на  телекамерах,  начиная  от   первых  чёрно-белых  и  кончая  последними,   цветными  РЕПОРТЁРСКИМИ  камерами  КТ-190. Первоначально  цветные  репортажные  камеры  были  выполненны  на  малых,  плюмбиконах,  (изготовленных  в  ОКБ-Вакуумной  Промышленности,  бывшим  отделом  нашего  института,  выделившимся  в  самостоятельный  институт,  разрабатывавший  передающие  трубки  разных  типов  и  назначений).  В  последствии  репортажные   камеры  перевели  на  ПЗС-матрицы – работы  вели  Валентин  Однолько  и  Саша  Бурцев,  с  варио-объективами  Ленинградской  фирмы  ЛОМО.
           При  сравнительных  испытаниях  с  японским аналогом,  камерой  SONY,  наша  камера  КТ-190  не  уступала  ни  по  одному  качественному  параметру  изображения,  звука  и  записи  на  встроенный  видеомагнитофон.  Камера  получилась  очень  хорошая,  отвечающая  требованиям  ГОСТ-а  и  спрос  на  неё  был  очень  велик.  Поэтому  было  организовано  серийное  производство  на  Новгородском  заводе  «Волна».  Московское  телевидение,  избалованное  зарубежной  техникой,  повлияло  на  судьбу  камеры  на  этапе  серийного  внедрения  не  в  лучшую  сторону.  Тем  не  менее   все  технические  вопросы  были  решены  и  основная  потребность  на  телецентрах  страны  была  закрыта.  Выпущено  необходимое  количество  репортажных  камер.  Сохранились  камеры  работающие  до  сих  пор.   
           Прекращён  их  выпуск  в  связи  с  горбачёвской  «перестройкой».
           Многие   думают,  что  вот  так  легко  можно  скопировать  камеру  с  другой  модели – скажем  с  той  же  популярной  камеры  SONY.  Это  невозможно.  Во-первых,  тогда  была  такая  установка  – применять  только  отечественные  комплектующие  детали.  Всё  только  своё,  чтобы  не  зависеть  ни  от  кого. А  другие  комплектующие – значит  другие  схемные  решения.  Одинаковыми   могли  быть  только  выходные  параметры.  Один  параметр  был  всё-таки  хуже – потребляемая  мощность  незначительно  превышала  допуск,  но  по  длительности  работы  от  аккумуляторных  адаптеров  обе  камеры  были  одинаковы.
 Борис  был   основным  среди  ведущих  специалистов  по  разработке  телекамер,  и  ему  удалось  сделать  очень   много  в  силу  своего  упорного  характера.  Никогда   не  шёл  на  технические  уступки  и  соглашения,  которые  возникали  в  процессе  проектирования  и  разработок,  поэтому  иногда  обострял  отношения  с  администрацией   института,  не  исключая  и  директора  И.А. Росселевича,  когда  предлагали  (например)  в  камерном  видеомагнитофоне  применить  видеокассеты  системы  ВХС,  что  вело  к  увеличению  габаритов  камеры.  Берлин  упёрся  и  настоял  на  кассетах  системы  БЕТАКАМ,  т.к.  они  короче  примерно  на  30 мм.    Иногда  дело  доходило   до  увольнения,  до  отстранения  от  некоторых  тем  работы.    Работал  обычно  Берлин  очень  много  и  девушки,  которые  работали  в  его  лаборатории,  прозвали  его  «БУЛЬДОЗЕРОМ»,  конечно  позаглазно,  и  уважая  как  человека.  Мои  пожелания  (были  и  остаются)  по  системе  разработок  аппаратуры,  любой,  особенно  телевизионных  камер: – нужно   делать  доработку   (ревизию)  через  год,  по  результатам  эксплуатации,   по  результатам  выявленных  замечаний.  Были   отдельные  доводки  аппаратуры,  как  говорится  «когда  петух  клюнет»,  но  не  как  система.
 

Внутренняя начинка репортажной  камеры КТ-190. Видны 13 съемных вертика льных блоков








 
Первая  цветная  репортёрская  камера КТ-190,  в двух вариантах. Сзади слева Б.А.Берлин, Глеб Раховский, Дима Валик, с бородой слева Саша Бурцев, Галина Королёва, Юля Занина, и Саша Гамзаев.


            Как  видно  из  выше  перечисленных  работ  тематика  института  обширна  и  связана  не  только  с  вещательным  телевидением,  не  только  с  телефикацией  страны.  С  проблемами  перехода  на  следующие  поколения,  следующие  стандарты  техники,  что  само  по  себе  объёмно  и  требовались  исследования,  т. к.  устоявшихся  нормативов  на  новые  поколения  не  всегда  были.  Обширна  прикладная  тематика,  в  том  числе  военная.  Часть  работ  по  вещательной  технике  передавались  в  другие  КБ,  другие  заводы  нашей  отрасли.  В  более  позднее  время  в  институте  преобладала  военная  тематика  со  своей  спецификой  работ.  Складывалось  впечатление,  что  директор  принял  в  этом  не  малое  участие.       
           ( Во  время   работы  И.А.Росселевича  построены  серийные  заводы  для  выпуска  новейшей  аппаратуры  разных  назначений   в  других  городах  и  республиках  Советского  Союза.  Построен  дополнительный, современный  опытный  завод  в  пригороде  Ленинграда  и  туда  курсировал  институтский  автобус  с  сотрудниками  несколько  раз  в  сутки,  пересекая  весь  город.  Современная  поликлиника  на  территории  института,  с  рентгеном,  всеми  лабораториями,  физиотерапией,  врачами  всех  профилей,  проводивших  профилактику  и  лечения. Регулярные  профосмотры.   Поэтому  эпидемии  нас  обходили  стороной   и  больничные  листы  были  крайне  редки.  Ненужно  было  брать  лишние  дни  для  посещения  поликлиник  по  месту  жительства  и терять  рабочие дни.  Современный  бассейн  двойного  назначения,  главное – для  испытания  подводной  аппаратуры,  отсюда  же    вышел  первый  чемпион  мира  и  страны  по  плаванию - Владимир  Сальников. Знаменитый  на  весь  мир тренер  по плаванью  И.М. Кошкин.  Спортивные  лагеря, базы  отдыха  на  Карельском  перешейке,  на Чёрном  море,  построены   пионер-лагеря  для  детей  сотрудников  института. Порядка  десяти   многоквартирных  жилых  домов  для  сотрудников.   Своё  ПТУ  для  подготовки  рабочих   высококвалифицированных  профессий,  которые   работали  на  нашем  опытном  производстве.  Своя  аспирантура  готовившая  учёных  нужного  профиля,     возглавляемую  старейшим  сотрудником  ВНИИТ-а,   учёным  с  именем – В.Б.Ивановым.)

В  бытность  работы  И.А.Росселевича  им  была  введена  противоречивая  система  депримирования: – чем  больше  исправлений  в  тех.  документации,  тем  меньше  премия.  Что  не  способствовало  повышению  качества.  Иногда,  при  доработках  аппаратуры   директор   включал  искусственный  тормоз  его  любимым   выражением:  «Лучшее – враг  хорошего».  (С  чем  я  в  душе  был  не  согласен).  В  этих  случаях  оставался   официальный   путь – только  писать  рацпредложение,  отказ  которого  нужно  обосновать  письменно,  что  не  так-то  просто,  чем  заговорить,  «заболтать»  языком.  Я  не  раз  убеждался,  что  пропущенные  слабые  места  обязательно  себя  проявят  в  самый  не  подходящий   момент,  уже  на  объекте,  где  нет  таких   возможностей  для  исправлений  как  в  институте.  Я  не  раз  убеждался  в  этом  и  рацпредложения  писал  не  из  любви  к  искусству,  а  знал,  чем  кончаются,   казалось  бы,  мелочи.  Периодически,  видимо,  надоедал  со  своими  рацпредложениями,  так  как  принятое  рацпредложение  требовало  коррекции  документации.   Недоделки,  недоработки,  надежда  на  АВОСЬ  выходят  боком  и,  в  конечном  счёте,  оборачиваются  катастрофами.  А  брак  впоследствии  обходится  втридорога.  За  примерами  в  после  «перестроечные»  времена  далеко  ходить  не  нужно:  то  упадёт,  то  утонет,  то  сгорит,  то  не  долетит,  так  как  ослаблена,  а  то  и  разрушена  система  технического  контроля,  особенно  военной  приёмки.  В  советскую  бытность  была  очень  высокая  надёжность  микроэлектроники,  микросхем.  Процессоры  работали  годами  и  не  требовали  замены,  в  отличие  от  импортной  Восточной  бытовой  техники,  которая  выходит  из  строя  ранее  пятилетнего  срока. 
                Хоть  я  и  надоедал  в  былые  времена  руководству  своей  дотошностью  в  работе,  с  рационализацией,  иногда  с  затяжкой  срока  сдачи  из-за  доводки  качества  до  30-31  числа.  И  как  упоминал  уже – иногда  «давали  понять  рублём»,  но  в  ответственные  моменты  всё  же   доверяли  важные   работы  мне,  как  в  стране,  так  и  за  рубежами,  несмотря  на  беспартийность  и  прочие  анкетные  несоответствия.  Доверяли  и  не  проверяли  мою  работу  ни  отдел  технического  контроля,  так  как  у  меня  было  личное  клеймо,  ни  даже  военная  приёмка,  и  я  ценил  доверие – не  было  случая,  чтобы  был  повод  для  сомнений  у  военной  приёмки,  включая  работы  с  бортовой  техникой.  И  всё  же  я  сторонник  надёжного  контроля  и  жёсткой   военной  приёмки,  особенно  в  после  «перестроечный»  период – почему? – объяснять  не  нужно. 
Я  не  знаю  откуда  взялась  эта   потребность  с  качеством  (с  раннего  детства),  но  пренебречь  эту  внутреннюю  установку  мне  не  удаётся  всю  жизнь,  хотя  качество  подчас  даётся  дорогой  ценой.  Как  правило,  всегда  поджимают  сроки.  Не  сразу  найдётся  хорошее  схемное  или  конструктивное  техническое  решение,  которое  было  бы  сразу  и  безоговорочно  принято – если  бы было  просто,  не  возникали  бы  и  проблемы.  При  этом,  как  правило,  требуется  исправление  документации,  в  чём  не  всегда  и  не  все  заинтересованы,  стало  быть  найдутся  и  палки  в  колёса. Нужны  и силы, чтобы  всё  это  преодолеть. «Ох,  не  лёгкая  эта  работа…» (по  Корнею  Чуковскому).
   
  Немцы  в  технике  народ  аккуратный,  и  на  каждом  узле  немецкой  военной  аппаратуры  прошлой  войны  стоял  штамп  военной  приёмки,  наверное,  не  от  недоверия,  а  для  уверенности  в  надёжности.    
                Нужно  сказать,  что  инженерный  состав  в  нашем  институте  был  загружен  сверх   возможного,  и  не  хватало  времени  на  громкие  печатные  статьи,  отчёты,  не  говоря  уже  о  патентовании.   Как   показало  время,  Московские  институты  чаще  публиковались  в  технической  и  другой  прессе,  видимо  были  меньше  загружены.  (Это  мои  мысли,  не  претендующие  на  истину.)  Патентование  ещё   осложнялось  секретностью  многих  тем   работ.   

                ПТС – «ЛОТОС»

             Когда  шла  разработка  цветной  передвижной    телевизионной  станции  под  названием – «Лотос»,   главным  конструктором  был  назначен Борис  Певзнер.  Задача  не  из  лёгких,  начиная  с  выбора   автобуса.  Серийные,  пассажирские  автобусы,  для  этой  цели  не  годились,  стало  быть  нужно   создавать  новое  транспортное  средство.
 Значит  нужно  выдать  Т.З.  (техническое  задание)  на  параметры,  для  разработки,  конструирования  автомобильной  техники.  А  кто  может  знать  какой  должна  быть  машина?  Спрос  с  главного  конструктора.  И  инженер-электронщик  должен  выдать  ТЗ  на  конструирование  автомобильной  техники.  Найти   завод,  который  возьмётся  выпускать  практически  разовую  продукцию  и  прочие  задачи – это  вместо  разработки  электронной  аппаратуры.  Задача  не  из   лёгких.   Но  ко  мне  это  прямого  отношения  не  имело – имела  отношение  «начинка»  автобуса:  камеры,  камерные  каналы,  другие  устройства.  В  состав  оборудования  входят  и  измерительные  коммутаторы,  которые  попали  под  мою  опеку.  Так  как  это  вспомогательные,  но  ответственные  промежуточные  устройства,  участвующие  в  результатах  измерений,  в  идеале  они  не   должны  вносить  собственных   искажений  в  измеряемые  параметры.  Стало  быть  собственные  искажения  коммутаторов  должны  отсутствовать  или  быть  близки  к  нулю.  Промышленные  приборы,  с  помощью  которых  нужно  проверять  измерительные  коммутаторы,  выпускались  и  выпускаются  с   гарантированной  точностью  измерений  плюс-минус  10%,   в  лучшем  случае  плюс-минус  5% – в  сумме  разбег  погрешности  составляет  20  и  10%  соответственно.  А  это   никуда  не  годится!      
             (Разбаланс,  например,  между  цветовыми  первоисточниками  RGB – красный,  зелёный,  синий  компоненты,  превышающий  два  процента, - человеческий  глаз  фиксирует  как  цветовые  искажения.)          А  как  же  быть?.. – спрашиваю   разработчика  измерительного  коммутатора,  Сашу  Левитского…   А  что  я  сделаю,  нет  таких  приборов, не  выпускает  промышленность!..   Вот  те  на…   А  как  же  мне  быть?..  В технические  условия  записано,  а  приборов  нет?..   Стал  думать  (как  в  сказке),   да  и  придумал!   Придумал  такой  прибор,  который   вычитает  НЕПРЕДСКАЗУЕМЫЕ  суммарные  искажения  измерительного  комплекса  промышленных  приборов,  участвующих  в  данном,  или  другом  виде  измерений.  И  методику  измерений  придумал,  совсем  другую.  Слепил  устройство  «на  живой  нитке»  да  и  сижу,  проверяю  тот  коммутатор,  который  не  должен   вносить  своих  искажений  в  измеряемые  величины..  Всё  вроде  получается,  действительно,  как  в  сказке!   
             А  сзади,  в  проходе  между  столами  стоял   один  инженер  хороший,  кого-то  ждал,  и  наблюдал.  Потом   подошёл   ко  мне,  поинтересовался,  что  это  я   делаю?  Я  ему  рассказал  суть,  а  он  и  говорит:  «а  Вы  не  хотите  эту  работу  подать   на  конкурс  НТО  им.  Попова?»  (всесоюзное  научно-техническое  общество) – сейчас  как  раз  готовится  конкурс  на  лучшую   разработку  электронной  аппаратуры.  Рассказал   какие   нужно  подготовить  бумаги,  чертежи  и  прочее.  Я  поднапрягся,  да  и  начертил  злектрические,  электронные  схемы,  написал  тексты   с  соблюдением  всех  формальностей.
          (Вскоре  я  изготовил  чистовой  вариант  своего  прибора.  Конструкцию,  чертежи  и  монтаж  сделал  сам.  Железо  и  трансформатор  изготовили  в  цехах  опытного  производства  по  моим  чертежам.)
              Отправил,  как  он  мне  посоветовал,  и  через  недолгое  время  пришло  сообщение  в  институт  о  признании  моей  работы,  как  одной  из  лучших.   Денежная  премия,  диплом  за  подписью  главы  жюри – именитого  учёного  и  морского  офицера,   профессора  И.В.  Бренёва.  Признаюсь,  мне – неучу  была  лестна  столь  высокая  оценка.  Тот  хороший   человек,  что  надоумил  подать  на  конкурс  НТО  мою  работу – был  инженер  Дедюрин  Энгельс  Васильевич,   кандидат  технических  наук. 
 

Вот этот мой «волшебный» прибор для измерения электронных параметров с высокой точностью. В верхнем  левом  углу наклеена этикетка о годности к применению для измерений  и сроке следующей поверки. Такую поверку проходили все измерительные приборы, согласно  технического  регламента принятого в стране.
 
 

Запуск  телецентра  в  Ташкенте.  Телекамера  КТ-5а.  От  исправления  ошибок  монтажников, при  запуске  всего  комплекса  аппаратуры ТЦ  и  до  сдачи   всех  параметров  телецентра  Госкомиссии.  Всю  работу  выполняла  бригада  из  трёх  специалистов  ВНИИТ-а. Один  из  них  руководитель.   1956 г.   
 

Мой  рабочий  стол  с  измерительными  приборами,  необходимыми  для  запуска  и  испытаний  новой  аппаратуры.  И  так  каждый  день.  Ежемесячно  поступала  новая  аппаратура,  и  для  работы  с  ней  требовался   некоторый   опыт,  так  как  после  заключительных  испытаний  аппаратура  часто  поступала  в  серийное  производство.  Получала  путёвку  в  жизнь.  Фото  со  стендов  почёта  на  территории  института  и  опытного  завода.
 
 
Так  сказка  на  этом  бы  и  кончилась,  да  только   совсем   недавно  предложили  мне  рассказать  об  этом   приборе  на  Тридцатой  Международной  научно-технической  конференции.  О  чём  я  и  сделал  сообщение  на  секции  Информатики  и  Электроники  25  ноября 2009  года,  которая  заседала  в  Электротехническом  Университете  Санкт-Петербурга.  Доклад  вызвал  интерес  и  опубликован  в  сборнике   Академии  Наук  России.  Мой  прибор  использовался   на  заказах,  где  нужна  высокая  точность  измерений,  (1% и менее)  по  КАРТОЧКАМ  РАЗРЕШЁННЫХ  ОТКЛОНЕНИЙ – была  такая  форма,  когда  использовалась  нестандартная,  не  промышленная  аппаратура.  В  карточках  указывалась  причина: – отсутствие   промышленных  приборов  обеспечивающих  высокую  точность  измерений,  что  допускается  для  измерений  электронных  параметров  измерительный  прибор  автора   Коршунова  П.И.
 
Конец  первой  части

Продолжение  следует…


АРТЁМОВО – ПЕТЕРБУРГ   
КОРШУНОВ П. И. ©               


Коррекция и техническое редактирование к.т.н. В.Б.Иванова.