Литовская крепость. 46

46.
Поздним вечером, при свете свечей, в самом сердце столицы Вели-кого княжества Литовского три человека, великий князь Казимир Ягеллович, пан маршалок Солтан Александрович и пан канцлер Олехно Судимонтович, в глубокой задумчивости рассматривали лежащую перед ними на тёмном дубовом столе грамоту, написанную мценскими боярами.

- Чую я, есть в этом письме подвох, но никак не определю, что в нем не так, - задумчиво сказал пан маршалок.
-Если есть сомнения, думаю, следует прочесть его ещё раз, - предложил пан канцлер.
- «Государю великому князю мценские бояре челом бьют, - торжественно начал читать пан маршалок. -  Послал ты нам наместника, князя Ивана Юрьевича Трубецкого, за которого нижайше благодарим. Не можем нарадоваться на его мудрое и попечительное правление. Он нам как отец родной…»
-По-моему, до этого места ничего сомнительного нет, - пожав плечами, заметил великий князь.
-Ну, это с какой стороны посмотреть, - значительно покачал голо-вой пан канцлер. – Обычно в столицу пишут жалобы на наместников и воевод. Мол, задавил налогами, или неправедно судит, а тут благодарят. Да я за всю жизнь не припомню такого странного письма. Подозрительно.
-Хочешь сказать, Олехно Судимонтович, что я плохо разбираюсь в людях и за всю жизнь не назначил ни одного дельного наместника или воеводы? – спросил князь и откинулся назад, чтобы лучше видеть своего не-почтительного подданного. Пламя свечи перед ним тревожно задрожало.
-Упаси Господь, великий князь! - всплеснул руками глубоко взвол-нованный пан канцлер, - Я всего лишь хотел отметить, что обычно людям свойственна неблагодарность: все хорошее они не замечают, словно оно само возникло из ниоткуда, зато чуть что не так, заваливают столичную канцелярию грудами жалоб.
-Ну, так вот, перед нами пример исключения из общего правила: благодарные подданные высказывают признательность за попечение и за-боту о них назначенного нами лица, - возразил великий князь. – Чем же ты недоволен?
-Есть что-то тревожащее в этом письме, - опустив глаза, отметил пан канцлер. – Давайте продолжим его читать. Читайте, пан маршалок.

Солтан Александрович расправил грамоту и продолжил чтение:
-«Благодаря стараниям наместника твоего крепость наша укрепле-на и ныне процветает, как вертоград на горе. И защитил нас от набега та-тар, и пленных отбил. И язычников извёл, и чертей из Тихого омута вы-гнал, и крест в том месте установил, христианскую веру укрепив».
-Напомните мне, кто у нас наместник в Мценской крепости? – спро-сил великий князь, впечатлённый описанными в письме эпическими подви-гами.
-Князь Трубецкой Иван Юрьевич, - ответил пан канцлер и внезапно хлопнул себя по лбу. – Вот! Вот оно, как же я не догадался!
Великий князь Казимир Ягеллович и пан маршалок Солтан Алек-сандрович вопросительно воззрились на него.
-Разве не умер недавно пан конюший Гринко Волович? Тот самый, что был волей великого князя вознаграждён частью города Трубецка, от-цовским наследством князя Ивана Юрьевича после того, как батюшка его отъехал на службу в Москву? По возвращении со службы князь Юрий Михайлович подал прошение о возвращении своего имущества. Дело бы-ло запущено в оборот, но, как говорится, скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. В канцелярии текущих дел невпроворот, так что пока оно было в ходу, князь Юрий Михайлович скончался. Наверняка, мцен-ский наместник подкупил мценских бояр, чтобы они расхвалили его в своем письме и способствовали ускорению дела о возвращении ему отцовского владения!

-А что, в письме упоминается о городе Трубецке? – нахмурился великий князь, которому не понравился тонко проскальзывающий в истории с наследством намек на волокиту в его канцелярии.
Олехно Судимонтович взял в руки письмо, тщательно перечитал его несколько раз и был вынужден признать, что никаких намеков на город Трубецк ему найти не удалось. Заметив тень на лице своего государя, он поспешил исправить положение:
- Дело это на самом деле очень запутанное. Ведь когда отец этого Ивана Юрьевича, Юрий Михайлович, отъезжал на службу в Москву, по-ловина его города сначала отошла князю Ивану Чарторыйскому, а после него – пану конюшему Гринку Воловичу.
-Но теперь-то и первоначальный истец, и пан Волович умерли. Что же мешает быстро решить дело в пользу сына истца? Зачем ему искать помощи у мценских бояр? – спросил великий князь, нахмурившись.
- Да, конечно, - продолжил Олехно Судимонтович, - прямых наследников у пана Воловича нет, но есть племянник. Он-то и просит отсрочки, указывая, что вырос в имении дяди, с трудом переживает его кончину. Кроме того, племянник отмечает, что за время владения половиной города Трубецка, дядя внёс значительный вклад в возведение его построек и улучшение хозяйства. Он полагает, что имеет право на то, чтобы забрать ту часть наследства, которая может быть вывезена, и на возмещение за то, что увезти он не сможет. А это требует разбирательства и уточнения раз-меров имущества и возмещения.
-Да что это за наглец, который тормозит дело? – стукнул по столу кулаком  великий князь.
-Пан Стефан Волович!

При звуке этого имени на лица собеседников легла лёгкая тень печали. Перед их внутренним взором предстала фигура пана Стефана, который судился со всеми своими соседями, а также множеством вышестоящих и нижестоящих людей в судах всех уровней во всех частях страны. Было хорошо известно, что он пережил уже не меньше десятка своих противников.
-А если он попросит поддержки у своих родственников…

При этих словах мысленный пан Стефан взлетел на самую вершину пирамиды, состоящую из должностных лиц всех рангов, в основании ко-торой находилась его родня без рангов, но со средствами, обострённым чувством справедливости и лужёными глотками. Затем пирамида растворилась, дав место картине собрания, на котором польские представители, все больше родня, друзья и свойственники племянника покойного конюшего, обменивалась столь решительными заявлениями с литовскими и русскими представителями, что собеседники почувствовали глубокое утомление только от мысли о ней.
-Бог с ним, с городом Трубецком, пусть дело идёт своим чередом, - махнул рукой великий князь. – Можно ведь наградить за верную службу деньгами… Что там в письме написано про верность?
- «Интересы твои блюдёт, как верный пёс, и наши права защищает, неизменно исполняет установленные тобой законы…», - зачитал Олехно Судимонтович.
- Решено, наградим князя Трубецкого и мценских бояр деньгами, - распорядился великий князь.

-О деньгах надо спросить пана подскарбия, - обронил Солтан Алек-сандрович, и лицо его приняло озабоченное выражение.
Вскоре прибыл спешно вызванный подскарбий, брат пана маршал-ка  Андрей Александрович. Отвечая за государственную казну, он так много размышлял о пополнении доходов и производстве текущих расходов, что она ему была почти как родная. Одна мысль о малейшем уменьшении казны вызывала у него безутешную скорбь. Услышав о решении князя, Андрей Александрович поклонился и, не возражая прямо, указал, что, по его скромному мнению, служба на благо государства является уже достаточным вознаграждением для любого подданного.
- А что, разве казна пуста? – сурово приподнял бровь великий князь и жестко посмотрел на пана подскарбия снизу вверх.
- Как можно, великий князь, с казной все благополучно, - скромно ответил Андрей Александрович, - но если черпать из неё бесконечно…
- Князь Иван Юрьевич служит на границе, охраняет наши рубежи. Разве я не должен вознаградить его за ответственное несение службы? – сдерживая гнев, угрожающе спросил великий князь.
Трепеща как осенний лист, но помня о своей ответственности за со-хранение богатств государства, пан подскарбий возразил:
-Можно вознаградить наместника и не деньгами. Зачем наместнику деньги? Восточная граница и так полна разных возможностей. Беглые крестьяне бродят туда-сюда. Купцы перемещаются, а сколько из них избегают прямых дорог и объезжают дозоры и заставы, лишь бы не платить за про-воз товара? Не мы границе, а граница могла бы помочь казне деньгами!

Собеседники задумались. Ободрённый их молчанием, пан подскарбий продолжил:
-А боярам на границе деньги зачем? Куда они их будут тратить? У них всех развлечений, кроме службы, - съездить на охоту да объехать свои поля. Достаточно с них и благодарности! Многие ли подданные получают знак внимания к их службе из самой столицы?
-Если бы я тебя не знал, Андрей Александрович, я подумал бы, что ты смерти моей хочешь, - подперев голову, вздохнул великий князь. – Или ты не знаешь, сколько меня упрекают в потворстве польским подданным в ущерб литовским и русским?

Олехно Судимонтович, припомнив разные примеры благоволения Казимира Ягелловича полякам, почувствовал, что в отношении литовских подданных упрекающие не так уж и не правы. Мысль Солтана Александровича двинулась в другом направлении – через Черную Русь, Полесье, Полоцкие и Смоленские земли прямо к границам Верховских княжеств, но пришла к тому же выводу в отношении их обитателей.

-Нужно наградить мценского наместника и бояр деньгами, - убеждённо сказал пан маршалок.
-Да, - согласился пан канцлер.

На следующий день, ближе к полудню, посланцы, привезшие в столицу письмо мценских бояр, двинулись в обратный путь. На половине дороги их обогнал гонец с грамотой, согласно которой наместник мценский и любутский князь Иван Юрьевич Трубецкой за верную службу награждался 10 копами грошей с мыта и корчмы в Брянске, а его бояре – пятью копами грошей.