Лебеди

                1.

           Прелестный ветерок гулял по городскому парку, когда на раскидистый водоём, шумно сели грациозные лебеди. Благородная парочка, совершенно необычная, разноцветная, к месту. Будто, не замечая пожилых людей на лавочке, птицы, зажили своей жизнью. С радостью принимая под собой холодную воду, размашисто затанцевали, хлопая крыльями, заплавали в малый круг, явно выказывая любовь, преданность, ещё силу. 

За парочкой на лавочке, за парочкой на воде наблюдала грустнеющая осень. Холодея, глазела, любовалась, чего-то ждала. Перемещая ленивые тени, помощницей перекатывала диск глазастого солнца из-за вековых, уже «раздевающихся» клёнов.

  — А тебе ничего это не напоминает, — спросила приятная женщина, не отрывая глаз от диковинных птиц, перевязывая шарф на шее, — какая замечательная ассоциация… ну, посмотри, ну, вспомни…

Тёмный мужчина оторвался от «делового» гаджета, снял кепку, провёл ладонью по лысеющей голове, привычно, по густой бороде, вскинул на воду глаза:
  — Ларик!.. Я веду переписку с редактором журнала, прошу у тебя минутку… (вновь проваливается в виртуальный мир, в липкое болото всемирной паутины)

Но проходит, две, три, уже больше. ОНА, не выдерживает, трогая его за руку, вновь:
  — Ну, остынь пока с этим! Прошу! Мы в такую редкость с тобой выбрались вместе на воздух, на прогулку… а ты…

Женщина, ноздрями недовольно тянет воздух разочарования, отворачивается, смотрит на строящиеся многоэтажки, нагло подступающие к испуганному парковому лесу, на живой кран, жирафом перемещающий бадью с бетоном, на строителей-букашек…

 — Вот так всю жизнь… — печально выпало из неё, — уже парк другим стал… а мы прожили это мимо… так и жизнь мимо проплывёт, укатится…

  — Ларик! Ну, не обижайся! Ты же понимаешь… я о своей статье пекусь… — встрепенулся ОН. Мягко выбирая её маленькую ладошку, в свою, крепкую и надёжную, с улыбкой дополнил: — так что я должен понять и вспомнить, а?

                2.

       Чёрный и белый лебедь, оживили посетителей парка, приваживая сердобольных мамочек с детишками к необычному случаю, к воде, к загадочным жизням. В руках пакеты с кормом, с батонами, с удивлением в глазах. Не гордыми оказались птицы! Мгновенно своими, — доверчивыми, словно ручными, только успевая выискивать и сглатывать подарочки.

  — А ты вглядись в этих птиц… и вспомни нашу бедную студенческую молодость… дошло?

ОН, белозубо улыбнулся, окончательно спрятал гаджет, отвалился на лавочку, в мыслях провалился в обнадёживающее, «перестроечное» время, сказал:
  — Это… я и ты! (вздохнул) — а ведь все были против… буквально все!

ОНА, сфотографировав милые душе и сердцу действа на озере, остывая, ответила:
  — Особенно мама! Не забуду… помню, приехала ко мне в общежитие… и я ей открылась… (Секунды молчания, усиливающий ветерок затеял игру с очередным опавшим листком, перемещая тот высохшим «корабликом» на ребристую воду…) — а она в ответ: «Доченька! Иноверца, в нашу семью… только через моё мёртвое тело перешагнешь…»

Мимо замолчавшей лавочки шли разные люди. Весёлые, равнодушные, шумные, выпившие, разные… Обсуждали дела в трудной стране, её не радужные перспективы, свои жизни, больше — чужие…

«Чёртово колесо» без прибыли набирало посетителей. Не заполненным, закрутило свои медленные круги обозрения, в парковом динамике сменяя сумбурный «рэп», на легендарную уже, патриотическую песню. Скучала «Мороженица», полным видом облокотившись на прилавок, возможно думая о неудавшейся личной жизни, а может, наоборот. При родителях, беспечные детки, нарасхват, ждали юркие электрические машинки, а кто-то слёзно просил лодочных прогулок… кому-то надо были мелкие «Пони», качели — в самый крутой вылет и разлёт…

  — Скажи честно! — потемнел взглядом ОН, оживил густые брови, — отмотать плёнку нашей жизни… все наши с тобой сорок два лета, и все зимы… — повторилась бы?

У прилично одетого мужчины, ожила шея. Кадык, сглотнул невольную слюну трепетного ожидания. Смотрел на воду человек, на чёрные и белые плавающие жизни, прокручивая, вспоминая чёрные и белые полосы в своей судьбе… невольно оголяя  ранами все неприятности и трудности, через которые надо было пройти упорной натуре, чтобы выжить, надёжно стать на ноги. Уважения, авторитета добиться, прилично зажить… Эх, сейчас бы бросить преподавательскую работу, навсегда на даче осесть, но есть дети, рождаются внуки… им надо помогать и помогать…

ОНА, не встала, не отшатнулась, не сорвала тему разговора. Припадая улыбчивой головой, к его надёжному плечу, на одном воздухе, тихо прозвучала:
  — Боже! Про какую глупость спросил…

Не к месту, вновь «заиграл» его телефон, к разговору уже позвал. ОН глянул, привычно, попросил прощения у супруги, заговорил уже со своим студентом.

                3.

       По напряжённому октябрьскому небу, торопливо спешили рваные облака, стадом уплывая куда-то на север, напуская грусть на старинный парк, на уже раздевающиеся золотом, деревья, на вновь обновлённые дорожки.

Вдруг послышался давно забывшийся звук. ОНА, помня эту печальную мелодию, с самого деревенского таёжного детства, поменялась в лице, словно помолодела, выскочила на чистое, стала вглядываться в небо:
  — Это ж, лебеди! Лебеди! Они уплывают от нас!

  — Кудда уплывают? — равнодушно спросил ОН, не отрывая от уха чёрный гаджет, глазами изучая дорогую брусчатку, чей-то жутко прибылный бизнес...

Женщина вся в небе, глазами обшаривает его, тотчас злится, психует:
  — В тёплые края! — Да брось ты этот телефон!!!.. Сегодня воскресенье… чего они звонят… сосем совести не имеют! Иди, посмотри, послушай! Такое раз в год бывает!  (через паузу) — у кого-то может и раз в жизни…

По бездонному небу плавающей «цепочкой» летели лебеди. С прощальной песней плыли, словно выкрикивая людям: «…Берег-г-гите друг-г-г друг-г-га!.. Любит-т-те… берег-г-гите… любит-т-те… берег-г-гите…»

Вдруг на воде прекратился контакт, забавное действо. Прервав добрую трапезу, птицы, замерли, вытянули шеи, необычно задвигались, громко заголосили.

  — Смотри! Смотри! Как они реагируют на своих! — крикнула ОНА, показывая рукой, то на небо, то на неразлучную парочку.

Мужчина, прервав разговор, замер рядом с женой, взял её под руку:
  — Будь птицей… улетела бы с ними?

  — Запросто! — ответила ОНА, не переводя взгляда от необычной парочки.

ОН хотел ещё что-то спросить, но ОНА опередила:
  — Только вместе с тобой!

                4.

        Дружная стая уже была над серединой озера, когда чёрный лебедь, очевидно, бросил редкий «клич», в любимое НЕБО позвал подругу, прощальным криком огласив: «Любимая!.. пор-р-ра! пор-р-ра! пор-р-ра!» 

Взрослые стояли молча, только деткам было всё «игра», всё мимо… Наблюдали, каждый думая своё, ещё не догадываясь, что будет дальше…

Чёрный лебедь, не прерывая песню, первым сорвался, захлопал, захлопал большими крылами, побежал, побежал по чужой воде, медленно отрывая благородное тело, в направлении уплывающих сородичей. Не отставала и подруга от него, завораживая всех «человеков», кто несмотря ни на что в жизни, сохранил в себе доброго романтика, мечтателя… Сберёг в душе ранимость и чуткость, тягу к прекрасному,  возвышенному, такому редкому в наступившее злое время…

Замолк «большеголовый» динамик, прервав «пустую» песню какой-то Бузовой, про «Орбит без сахара». Словно мистикой, щёлкнул рупор, меняя таланты, смыслы, тон.  Запел Димаш, душевно вытягивая свою «лебединую» песню:

                …Не могут жить в разлуке лебеди
                Подожди, не спеши
                Разлуки боль сильней, любовь мою согрей
                Любовь уставших лебедей
                Разлуки боль сильней, любовь мою согрей
                Любовь уставших лебедей
                Лебедей...

                5.

              Всё дальше и дальше утягивалась стая сильных птиц, белыми точками мелькая средь редких грязных облаков. К ним приближаясь, сокращая время и метры, с печальными песнями спешила необычная пара, судя по всему, криком оглашая, во все сердца крича: «Подож-ж-ж-дите!!!.. Подож-ж-ж-дите!!!.. Возмит-т-те нас-с-с с собой!  Возьми-и-и-те! Мы тожжже хотим-м в тёплые края-я-я!..»

  — А ты знаешь… — сказала ОНА, — с губ роняя, грустный налёт, не отрывая глаз от сереющих далей, — их вся жизнь, как символ бескорыстной любви и верности…

Озябший мужчина, приобнял женщину, поцеловал в щёчку, теплее укутывая её слабую шею шарфом, рождая счастливую улыбку, ответил:
  — Это в небе! А на земле… для меня символ – это ты!

                6.

    Скучнел парк. Не звучат давно заигранные песни, выпроваживая людей домой, а кого-то ещё на работу, а может — в гости, совсем в другой город… Закрылись ларьки, не крутятся уставшие круги, колёса, не маячат — качельки. Не жарятся шашлыки, не пьются, не исключено: «палёные градусы». Исчезли — тихие, пьяные, хабалистые, всякие… Не целуются влюблённые на дальней лавочке, под худым уже дубком.

Неустанное солнышко всем подскажет время, подстегнёт к действию, к мыслям… только для одинокой пары, пожилых людей оно остановилось. «Липко» прижавшись, согревая себя тёплыми одеждами, добрыми мыслями, воспоминаниями, неспешно брели по темнеющим уже аллеям, радуясь, что выкроили времечко, так замечательно его провели.

Шли, брели, тянулись, завидовали, не выпуская из зрительной памяти необычных птиц, разноцветных лебедей. Как учёные думают, из далёкой ещё «старины» — передают: до конца своих жизней, влюблённую пару.
   
                19 августа 2023 г.