Оазис

Они никогда не жили наяву. Каждое утро, когда они просыпались, сны исчезали, и они снова видели себя такими же, какими они были, засыпая. Они научились останавливать мгновение, оставив бодрствовать только сознание, позволив ему наполнять собой их сны, а сами они научились становиться этим сознанием и быть им постоянно. И единственным из всех способов жить, доступным им, было приближение к прекрасному будущему, видному только им.
— Ты хочешь сказать, что они были... призраками? — спросила она, отводя взгляд.
— Да. Они были призраками.
— И ты с ними разговаривал?
— Не совсем. Я разговаривал с их духом.
— С духом?
— Ну да. Он был у меня внутри.
Она смотрела на него, широко раскрыв глаза.
— Внутри тебя?
— Да, внутри меня, — он улыбнулся. — Это очень интересно и необычно.
— Что ты имеешь в виду?
— Все, что связано с духами, очень необычно. Когда я родился, у меня был дух. И он был очень сильным. Но потом, когда я уже умел говорить, мне рассказали, как трудно удержать такой дух в себе. Он хочет многое познать, хочет многого понять, но у него не хватает решимости. А я ведь был в детстве таким решительным! Это все моя мама… Я помню, все мне про нее говорили. Только я им не верил. Я был уверен, они сами всё выдумывают. Ну, может быть, и не сами. Во всяком случае, я верил, никто не сможет такой дух удержать, сколько бы людей про него ни рассказывали. Ведь я сам был великим духом. Так вот, эта моя мать, которую звали Холин, была очень хорошей, она меня очень любила.
— Ты был великим духом? Как это?
— Это было давно, — сказал он. — Слишком давно.
Она смотрела ему в глаза, и он видел, что она верит.
— Мы потеряли много времени. Теперь мы должны спешить. Ты готов?
Он кивнул. На этот раз он не мог заставить себя произнести эти слова. Он не мог признать, что готов. Но знал, что должен быть готов.
— Тогда пошли, — сказала она.
Он протянул ей руку, как будто они были друзьями, путешествующими вместе и только что совершившими большое дело.
— Я был выше всяких богов, — говорил он на ходу. — Но боги не знали этого, они были слепы и глухи. И все же, несмотря на это, я любил их и был им благодарен. Они были моими друзьями, и я жил среди них. Но теперь это все в прошлом. Я больше не видел их. Да, я видел их раньше, хотя меня и не было там. Я видел, как они убивают друг друга. Видел, что они сделали с моей женой, с моим сыном. Теперь в их жизни нет места для меня. Я потерял все. Даже то, что когда-то имел, уже не имеет для меня значения, потому что я потерял себя.
— Совсем?
— Да. А это самое страшное... Я пытался сказать об этом Мартину. Но ему лучше не слушать меня, если он хочет жить долго и счастливо. Он мне только ответил, чем занимался все это время. Хуже того, он сказал, что пытался спасти то дерьмо, которым все вокруг живут, но мне не удалось ничего ни понять, ни исправить, и я, таким образом, остался прежним.
— Смотри, — она указала рукой вперед. — Это ведь и есть Оазис. Самый настоящий. Ты теперь знаешь, как он выглядит.
Оазис был похож на огромный светлый овал. За его серебристой границей поблескивало море. Солнце играло на его водах, и казалось, что лучи исходят не от светила, а от огромного кристалла. Они отражались от вечернего неба и падали на песок. Было очень тихо. Спокойный ветер нес с собой пряный аромат цветущих растений, перебивавший даже запах раскаленного песка.
Они смело направились к оазису, выбрав его целью потому, что он был окружен рвом, за которым росли деревья, а в самом центре -- несколько кустов с плодами. Они были голодны и были рады утолить голод хоть чем-нибудь. Правда, выбирать было не из чего -- только неизвестные им растения. Но если и дальше следовать совету всевидящего дедушки, то впереди еще будут такие места, где можно будет поесть по-настоящему. Они переплыли ров и добрались до кустов. Увидев плод, похожий на большую желтую грушу, Куку страшно обрадовался и принялся торопливо снимать с него сухую кожицу. Велка стала придирчиво рассматривать сочные плоды, чем вызвала у него улыбку.
— Не бойся! Ешь, это вкусно, — сказал он.
— Что=то мне не нравится, — сказала она.
— Глупости-и... — зевая, промямлил он и упал на землю.
Велка ловко подняла его голову за волосы и заглянула ему в глаза. На земле лежало его тело — мокрое от пота. Солнце неожиданно померкло, словно наступили сумерки.
— Проснись! Мы в ловушке! Слышишь? Мы погибнем, если ты не проснешься.
Она задыхалась, но все-таки подняла голову и увидела над собой небо, полное мелких звезд, почти невидимых в эту ложную ночь.
— Я помогу вам, — услышала она чей-то голос совсем рядом.
— Кто ты? — взвизгнула она.
— Я дух.
— А как ты здесь оказался?
— Я был тем, кем были вы, когда пришли сюда.
— Но я не понимаю, — сказал она. — Как ты мог быть тем, кем была я? Я не знаю, что такое "духи". Я ничего не знаю о них...
— Это правда, — ответил дух, — но я знаю. У тебя есть душа, которая может знать. Если ты хочешь, ты можешь поговорить со мной. Ты можешь расспросить меня о том, какой я был в молодости.
— И ты расскажешь мне? — спросил она с любопытством.
— Конечно, — отвечал дух.
— Расскажи мне о себе, — попросила она.
— Я расскажу о своем сне... тогда ты лучше поймешь меня.
И дух стал рассказывать. Ему снилось, что он оказался в большом стеклянном ящике. И его окружает множество одинаковых дверей. На некоторых были изящно вырезаны цифры, на других — красивые орнаменты, на третьих — таинственные знаки. По одной из дверей ползли две осы. Они двигались друг к другу и никак не могли встретиться. Цепочка цифр, по которой ползла одна оса, бесконечно повторялась в пространстве, и ему казалось, будто он сам и есть такая оса. Он не понимал, чем вызван этот сон. Была ли это попытка выбраться из него или в нем и было то, за чем он сюда попал? Но никакого другого выхода не было — за каждой из этих дверей ему виделась та самая последняя дверь. Вскоре он совсем запутался. Тогда он заметил, как по другой двери проползает муравей. Еще через несколько часов он увидел две стрелы, пронзающие один лист бумагу. А что это за бумага? Наконец в его сне появился человек. Как только его лицо показалось из последней двери, он сообразил, в чем дело, но каким образом этот человек оказался прямо перед ним? Ведь со всех сторон были другие двери. Двери, сколько бы их ни было, кончались. Сон кончался тоже дверью. В каждом сне дверь была неявным концом.
— Что это значит? Какая дверь? — спросила она.
— В каждом сне было что-то, что начиналось с двери, и затем дверь закрывалась, оставляя меня в темноте, — сказал дух.
­— Это может быть дверь в школу, в больницу или в тюрьму?
— Да. Но когда это дверь в никуда, она может означать путь к чему-то неизвестному, неизведанному. Как и во сне, когда вы были в ловушке в темноте, вы не могли понять, где вы находитесь. Вы не могли рассмотреть вокруг себя. Не могли увидеть, куда вы идете.
— Что же нам делать? Ведь нам не на кого больше надеяться, кроме как на тебя…
— Ты думаешь? — произнес дух. — Почему? Слышала ли ты о короле духов Мафусаиле, который прожил девятьсот девяносто девять лет?
— Да. Евреи верят, то их род не умрет, пока он жив... Однажды он чуть не умер.
— То, что ты слышала, случилось с ним как раз в тот момент, когда он считал, будто одряхлел и дни его сочтены. Однако он не догадывался, сколько ему лет на самом деле. Как только он начал понимать это, он стал жить дальше. И вот девятьсотдевяностодевятилетний дух предстал перед лицом вечности. Он оказался совсем молодым… Знаешь, кто такой король духов?
— Нет.
— Лишь он владеет высшей мудростью, только он знает, как управлять этим миром.
— Что ты хочешь сказать? Мне нужно обратиться к нему?
— Да, это будет правильно. Сейчас же.
— Ты обещал помочь... — прошептала она.
Снова светило солнце — но вдруг воздух задрожал. Сперва налетел теплый ветер, а затем начался настоящий ливень — с такой стремительной быстротой, что она едва успела спрятаться под деревьями. Дух молчал, лишь заронив в ней неясную надежду. Куку остался на земле под дождем.
— Эй! Ты здесь? — напомнила она о себе.
Дух, вероятно, исчез. Никто не ответил.
С неба в центр оазиса спустилась сфера из белого металла. Внутри неё виднелось что-то вроде лица — немного треугольной формы, с очень большим ртом. Лицо немного напоминало человеческое, но выглядело иным. За выпуклым лбом виднелись глаза с голубоватыми линзами, похожие на кошачьи, с вертикальными зрачками. В волосах блестели серебристые нити. Странное существо излучало довольство. А потом оно распахнуло рот, да так громко заговорило, что Велка вздрогнула. У нее было такое чувство, будто говорило само Солнце.
— Где я?!
От неожиданности Велка чуть не присела. Из груди ее вырвался короткий тихий стон. А потом она поняла. Это был не призрачный голос, а детский крик, донесшийся из сферы. Велке даже показалось, что звук доносится из ниоткуда.
— Что... что ты здесь делаешь, маленький?
В ответ послышалось рычание. Оно было настолько странным, словно издавалось не живыми существами, но предметами или механизмами.
— Черт! — она подбежала к Куку и стала тормошить его в надежде, что он, наконец, проснется.
— Отгадай мою загадку, — снова прогремело "Солнце".
— Какую еще загадку?
-- Вот я тебе говорю: Сатурн украл у Юпитера Венеру. Юпитер... не очень-то он был уверен, что обворует кого-нибудь, поэтому в конце концов украл сам себя. Как говорят у нас на небе, нирвана черного есть белый цвет. Кто у кого украл планету?
— Кто это? — Куку пришел себя и с трудом сел, опираясь руками о землю. -- Что здесь делает эта хрень?
— Вот это я и называю абсолютной глупостью. Тебе трудно понять, что я здесь делаю. Сдается мне, ты до сих пор подозреваешь других в злом умысле, потому что сам злой. А ты перестань думать обо мне плохо. Я самый добрый и щедрый бог. И у тебя, мой милый Куку, есть отличный шанс это понять, пока ты здесь.
— Откуда ты меня знаешь?
— Я знаю все на свете, я знаю твое прошлое, настоящее и будущее. Могу сказать только одно: на небе есть твой злейший враг, и это правда.
— Какой враг? — спросил Куку. — Ты мне не враг. Ты ничего обо всем этом не знаешь. Тебя кто-нибудь послал?
— Посмотри на меня внимательно и догадайся.
— Что со мной было? спросил он у Велки.
— Ты съел плод вон с тех кустов и сразу же заснул, — сказала она. — А потом появилось вот это...
— Она лжет. Сначала появился дух.
— Какой дух?
— Я не знаю, — ответила Велка, — он велел нам обратиться к королю духов.
— Он твой враг! Не слушай его.
— У меня раскалывается голова, — взмолился Куку.
-- Я тебя предупредил, -- с этими словами сфера взмыла в небо, не оставив на земле ни малейшего следа.
Куку поднялся на ноги и сказал:
— Нам надо выбираться отсюда. Это заколдованное место.
— Я тебя не понимаю, — сказала Велка. — Мы зря сюда пришли?
Он сделал два шага и остановился.
-- Пока что я не очень чётко выразился, -- ответил он и нахмурился. -- Сначала нам надо найти светящееся дерево. Ты знаешь какую-нибудь песню?
-- Лучше спой сам.
Он снова пошел вперед и запел:
-- И демоны и боги --
Волшебная Страна!
Мы в ней всё время
Пляшем, играем и поём.
Здесь правят Радость
И смех, нет здесь места
Стыду...
-- Что это за песня? -- спросила Велка.
-- Моя мать пела мне ее в детстве, -- ответил он и снова запел:
Но я не знаю наших
Духовных врагов.
Я защищаюсь, я как в бою.
Радость ждёт меня,
Слышен смех и музыка звучит.
Только я и Радость --
И мы должны пройти.
Идём же
Навстречу Радости!
-- А почему здесь опасно? -- спросила Велка. -- Что-то здесь не так.
Куку взглянул на вершины соседних гор, на облака, летевшие по небу над ними и сказал, что поскольку те, кто живут в Волшебных странах никогда не видят людей и никогда не влюбляются, хотя всё время думают об этом, это место не совсем пригодное для них. Он вздохнул и произнёс:
-- Но мы должны жить здесь, Ракха-ро-ро-Пум. Должен же кто-то о нас позаботиться. Потому что -- что такое Волшебная страна? Это мир, где царит любовь. Так сказал Кубхе-фа-ре-Кане.
-- Куку, меня зовут Велка. И ты никакой не Куку-фа-ре... Что с тобой? Ты еще не проснулся?
Когда она снова замолкла, он спросил:
-- Ты имеешь в виду, что мы должны найти какой-нибудь выход из оазиса, а затем... -- он пожал плечами.
-- Затем мы выбираемся из него и возвращаемся домой, -- подхватила.
Куку удивлённо заморгал.
-- Куда? Где наш дом???
-- Там где Мартин. Но мы вернулись туда, откуда пришли, Куку.
Они подошли ко рву. Куку поднял с земли плод, покрытый рыбьей чешуей, и бросил его в воду. Тот сразу поплыл на другую сторону.
-- Теперь мы в безопасности, -- сказал он.
-- Но это не... это не то... -- И Куку замолчал.
Теперь он снова стал собой. Но дорога, по которой они шли, была совсем не той дорогой, которую они искали. Она слишком хорошо знала, что это за место, и не доверяла тому, что услышала.
Каждый видит в рассказе себя. А это значит, что приходится почти родиться заново, чтобы изменить линию повествования. То же самое происходит, когда вы выходите из гипнотического транса. Многие психоаналитики даже говорят, будто у каждого из нас есть двойник, присутствующий во всех наших жизнях. А их очень много. Целая вселенная. Впрочем, разве можно говорить о такой расплывчатой вещи, как человеческое знание? Вы ведь не можете проникнуть в свою голову, верно? Но есть человек, который может. И как это происходит – не знает никто. В том числе вы сами.
И герой рассказа поймет, до какой степени он похож на самую странную девочку, появляющуюся в его снах. Он поймет это потому, Читатель, что не он сам в этом рассказе, а в том смысле, в каком тело, которое описано в качестве находящегося в комнате человека, похоже на этого человека. Этим и уникальна девочка из рассказа. Это девочка-подросток – по всем человеческим меркам. Такое бывает только у детей. Она лишена телесности. Но она по самой своей природе может все. Даже не стоит на месте, с самого начала двигается в пространстве своей новой комнаты.
Собственно, как и герои рассказа, точно в таком же пространстве, куда попадает она из предыдущего сна, где происходит с ней метаморфоза. Правда, чуть шире и тоньше, чем реальность. В реальности нет места, она чувствует пространство и движется к цели иначе. Девочка перемещается свободно и ровно, не сходя с места. Как в городе будущего. Куда ты зашел, там всё исчезает вместе с домом, вместе со стенами. Регулятор места – комната, в которой завис я, потому что я на полу. Во сне – я же и есть. Только она мой собеседник. Меняется присутствие. Странно, да. Это часть контроля пространства в речи.
Вы бы перестали им управлять, правда? У вас получалось бы какая-то там бесконечность… Почему я в конечном итоге? И голоса, их так много… Думаете, наверное, пора заканчивать уже. Всё это одинаковая реальность и баланс. Сознание, контроль, если опять вы запутались. Я у вас в… даже линии сюжета. Ну да, пока есть решимость. Бесполезно читать всё и всегда, и мне нельзя. Сейчас к ночи… читать вообще не стоит, вот. Наверно, надоело. Последняя задумчивость в вас от одури, но вот эта девочка хочет с вами поспорить... у вас много бесчувствия.
Они пошли прочь и через несколько минут увидели у края леса другой холм, который почти вплотную примыкал к обрыву. Куку подошёл к краю обрыва, посмотрел вниз, на лес, и пробормотал:
-- Похоже, что он ещё до сих пор не кончился.
Потом он взял Велку за руку, и они отправились дальше вверх.
Они не могли говорить, хотя Куку очень хотелось спросить, где он был последние несколько дней. Вместо этого он только выл от тоски, так как не мог забыть, как сильно скучал по ней.
Когда они добрались до вершины, Куку сказал:
-- Да, мы точно в Волшебной стране.
И он сказал:
-- Если так, почему здесь так опасно? Ведь здесь и людей нет. И стало быть, это не совсем то место, о котором я думал.
-- Так мы не найдём дом Мартина, -- сказал Куку.
-- Смотри, вот он -- ключ!
Велка показала пальцем на небо. В нём возник голубой полукруг. Он приближался к ним и вместе с тем казался далёким и невидимым. Очертания его были размытыми, но всё-таки становилась различима округлость ручки и отверстие в ободке. Велка поглядела на Куку. Мальчик опустил глаза. Вид у него был растерянный.
-- Ключ, нарисуй нам маршрут к дому, -- крикнула она.
-- Где он? -- спросил ключ.
-- Там, где светящееся дерево!
-- Стой! -- приказал Куку себе. -- Перестань паниковать и думать о том, что случилось бы в реальности. Ты получишь ключ, и он отдаст тебе свой. Прислушивайся к тому, как твоё сознание соответствует тому, что ты понимаешь. Просто начинай и продолжай...
-- Готово! -- объявил ключ, зажужжал и засветился.
-- Ого, -- сказал Куку, -- оказывается, он может светиться!
Ключи всегда светились, когда хотели, и ещё светились от радости, когда получали, что хотели, а на этот раз он светился от удивления.
-- Так вам туда? Тогда ступайте за катящимся кокосом...
По еле заметной тропинке покатился невесть откуда взявшийся большой орех. Они пошли следом и сразу забыли про ключ. Через несколько минут неподалеку что-то заскрипело. Девочка испуганно оглянулась, а когда обернулась назад, то увидела дерево, которое заливало всё вокруг холодным светом. Куку поднял остановившийся орех и встал рядом. Так они и стояли некоторое время, любуясь на дерево, и оно первое заговорило:
– Скажите, сколько мне еще ждать?
-- Дерево, мы нашли тебя! -- сказала Велка.
-- Меня зовут Мафусаил, -- обиженно пробурчало дерево.
-- Да ладно! И ты король духов? Обманули, значит, нас, обманывали и будут обманывать, как всегда!
Она подошла ближе и осторожно погладила светящуюся кору.
-- Поэтому давай, душа дерева, я тебе сейчас расскажу нашу историю, чтобы ты не обижалась. Деревьев-то нет, а есть просто биологические корни. И в основном их питают дожди и почва. Они питаются другой жизнью, потому что, если бы не питались, их бы съели. Но нам от них никакой пользы, поэтому мы их только ненавидим. А любить нам некого. К чему такая любовь? Так что давай играть. Хочешь кокос? А с кем ты говорила? С нами? Или с судьбой?
-- Мне надоели эти беседы, -- опять буркнул Мафусаил. --;Что вы хотите от меня услышать? Ты ведь уже рассказала мне историю своей жизни. Может, тебе показалось, что я глух?
-- Я не могу тебе ответить. Может, тебе показалось, что мне показалось?
-- Мало ли что может показаться тому, кто слишком устал от мира?
-- Почему мне нужно опасаться тебя? -- спросил Куку.
-- Потому что я могу потерять терпение.
-- Король духов не хочет раговаривать, -- сказал он Велке. -- Может быть, спросить его, где Мартин?
-- Он умер в черной комнате. Вчера.
-- В самом деле, земля проклята, или это была шутка? Если ты расскажешь всё, получишь кокос.
-- Зачем мне кокос?
-- Как всё странно, -- сказала девочка. -- Наш единственный друг нас не дождался...
-- Только избавьте меня от слез, -- бесчувственно сказал Мафусаил.
-- Не волнуйся. Я что-нибудь придумаю... -- сказал Куку. -- Поищу серебряную дорогу к нашему золотому раю. Хоть меня и не пустят туда раньше, чем отправят спать. Сама ведь знаешь, это ведь и твой дом, не забывай. Раньше я не любил спать, когда светит солнце. Зато теперь буду спать только в его лучах. А когда ты войдешь в дом Мартина, ты увидишь, что он стал его клеткой.
-- Кто такой Мартин? Почему вы всё время говорите про него? -- равнодушно спросило дерево.
-- Он... Я не знаю, -- призналась Велка.
-- Мартин тот, кто пытался спасти всё это дерьмо, -- напомнил Куку.
-- А-а, он из спятивших... Тогда понятно, почему он умер, -- сказал Мафусаил. -- Какой-то абстинентный синдром, вот он и убил его. Ну и молодежь пошла! Чуть что, сразу в голову.
Они пожелали Мафусаилу долгих лет жизни пошли осматривать дом. Дом был двухэтажный с двумя простыми печами в больших комнатах и маленьким камином в углу третьей комнаты, где был чулан для разного хозяйственного инвентаря. Они заходили во все комнаты и внимательно их осматривали. Везде стояла обычная крестьянская мебель. Потом настала очередь второго этажа. Поднявшись по скрипучей лестнице, Велка долго заглядывала в буфеты и комоды, но не нашла ничего интересного, после чего они уселись на лавке перед домом.
-- Ты была в черной комнате? -- спросил он.
-- Можно ее открыть?
-- Ну да.
-- Наверху очень страшно. Какой-то дух двигал все ящики. А потом я его поймала и посадила на ладонь. Я поняла, что это маленький демон. Он не отвечал, а я не хотела его обижать. И он убежал в ту комнату. Там темно и мрачно. Как в могиле.
-- Как ты думаешь, Мартин еще там? -- спросила она.
-- Не знаю.
-- Лучше вообще ничего не делать, за исключением греха, который даже лучше ничего, ибо от греха отделяет тонкая перегородка, которая со временем становится все толще и толще. И ты до него дорастаешь… Понимаешь? Но если ты его не избежишь, это будет позор. Поэтому я и говорю тебе, что весь мир ужасен, кроме самых близких друзей. И еще если очень захотеть, все можно исправить. Я бы на твоем месте попытался… Помоги себе сам, и тогда ты спасешь кого-то другого… Что у тебя болит? Опять эта проклятая аллергия… Господи, как ты ее ненавидишь… А ты о себе подумала? Ты думаешь о том, какой будет твоя жизнь после того, когда ты осознаешь это, но уже ничего нельзя будет изменить, потому что будет поздно. Невозможно повернуть время вспять. Это так же глупо, поверь, как родиться назад. Ты не лучше других.
Она помолчала и затем сказала:
-- Нам не стоило сюда приходить. Мы не можем нарушать порядок вещей. Ты же это понимаешь...
-- Все изменилось. Сейчас совсем другой народ. И потом, время другое.
-- Этот демон не понимает наших молитв, и у него нет ключа.
-- Ключ -- это разум... Он снова появится. Может быть, он в кокосовом орехе, и когда мы его разобьем, ключ снова возникнет... И тогда мы пойдем к дереву, в нем наверняка есть скважина, куда нужно вставить ключ. Да, точно. Наверняка, -- сказал Куку и даже сжал руки в кулаки.
-- Ты уверен? Зачем вставлять ключ в дерево?
-- И дерево и ключ -- это средство познания. Того, что еще не познано. Того, что скрыто за видимым миром, за этой реальностью. Это дверь в параллельные миры. Я только сейчас понял это!
-- Проход в Волшебную страну?
-- Это и есть то, что нам нужно! Но он где-то здесь, во времени! Хоть его так трудно найти... Скорее всего, король духов не сможет этого сделать. Потому что времени для него нет. Но оно здесь! Сейчас! И все разумные существа, которые стремятся к знаниям, чтобы найти истину, находятся как раз перед ним. Они ищут истину в словах или в книгах. Но она никому не нужна, пока нет подтверждения от других людей. А его нет. Пока ты ищешь истину в том, чего не существует, ты не найдешь ничего. Она в людях. Убей человека, и истина исчезнет. Если ты убьешь человека без причины, а потом придумаешь, в чем она заключалась, она тоже исчезнет. Никто не заметит ее исчезновения. Она не вечна, как не вечно мгновение. Мгновение длится, но оно исчезает. Вечна только пустота. Пустота не меняется, ничто не рождается и не исчезает, ведь всё что есть, просто проходит через нее. Всё не может быть найдено в ней. Истина заключена в самом факте ее поиска, это и есть покой.
-- Как покой может заключаться в поиске? Это же страдание. Кто же его ищет?
-- Глупый вопрос. Страдание это одно, поиск это другое. Ничто не истинно, потому что не является ничем. Абсолютная истина бесконечна и вездесуща. Все, что находится в её поиске, не обладает бытием, поскольку оно не возможно.
-- Ты сказал, что все люди ищут истину... А теперь говоришь, что ее невозможно найти.
-- Мы все время пытаемся вернуться к истоку. Проблема в том, чтобы увидеть его. Но мы этого не можем. Нас заставляют его искать! А сделать мы можем только одно. Перестать искать и искать, перестать на это надеяться. До тебя ведь никто не знал, зачем ты живешь, правда? Никто. Ну а после нас будет и подавно некому.
В этот момент воздух перед ними сгустился и приобрел очертания пухлой фигуры. Присмотревшись, Велка различила ее черты — полные, покрытые короткой темной щетиной щеки, широко распахнутый правый и чуть сонный левый глаз. Она могла бы поклясться, что видела эту голову, но говорить не стала. Вместо этого она проговорила:
-- Я устала...
-- Да нет никакой истины! -- закричал воздушный человек. -- Ищешь ты, ищешь, а ее нет!
-- Мне показалось или я ослышалась, -- произнесла она.
-- Нет никакой истины! Ни в слове, ни в деле, Ни на вершок. Нельзя быть правдивым даже с самим собой, ибо правда – это и есть отсутствие истины.
-- И смысла ни в чем нет? -- спросил Куку.
-- И смысла жизни нет. И смысла смерти. Это может быть следствием какой-то болезни или чем-нибудь еще, но все это -- просто следствия. Они могут быть прекрасны, ужасны или безразличны. Но не обладают никакой силой. Вещи, которые нас волнуют, просто вещи. Лишь наши мысли -- результат многочисленных внешних событий. А внешнее событие есть только следствие, тень.
-- Нет так нет, -- согласился Куку. -- Ничего страшного.
-- Такого не может быть, -- спокойно возразила Велка. -- Потому что только правда может быть счастьем. А счастье есть.
-- В чем разница между правдой и истиной? Мы все ходим по замкнутому кругу. И, когда мы этого не понимаем, нам кажется, что кто-то во всем виноват. Но, раз мы сами делаем свою жизнь такой, кто нам судья? Сам факт нашего существования бессмыслен, а значит, не имеет никакого значения. Поэтому слово «жить» значит на самом деле просто «мерцать».
-- Разве правда и истина не одно и то же?
-- Одно переходит в другое. По той же самой причине нет разницы между смертью и жизнью -- это тоже просто переход одного состояния в другое, просто движение по инерции. Существование -- всего лишь тяжелый сон, который снится бодрствующему. А тот, кого мы называем бодрствующим, точно так же снится себе самому. В жизни нет никакого смысла, нет просвета, из которого можно было бы начать что-то новое. Когда ты выходишь из утробы матери, ты можешь выйти из сна, но не из жизни. Живешь во сне, чтобы опять войти в него. Никто не просыпается из глубокого сна. Можно проснуться только в смерти.
-- Откуда ты взялся здесь такой умный? Знаешь, Велка, не к добру это, -- раздраженно заметил Куку.
-- Может, кого-то слово "правда" может убедить, что это правда. Только для меня оно словно жопа в бассейне, или еще что похуже, а сама она в это время будет думать: "О нет, я опозорена". И она даже не знает, какую дикую чушь несет. Такое притворство обмануло бы любого человека, но не меня. А для ханжи это единственная правда, поэтому она и ложится спать с одним и тем же любовником, изводит его, потом платит ему за все деньги, которые он на ней сделал, причем всю эту дребедень она тащит с собой в могилу.
-- Привидение, уходи! -- сказал Куку со вздохом разочарования. -- Ты нам неинтересно.
И воздушный человек лопнул, как мыльный пузырь. Куку встал.
-- Пойду, поговорю лучше с Мафусаилом, -- сказал он.
-- Тебе следует опасаться короля духов, ты помнишь?
-- Я знаю, что есть неизбежное. Нельзя давать вещам расти долго -- когда они достаточно вырастут, они упадут и сломают тебя. Но боги и духи сильнее.
Велке следовало пойти с ним, но ей захотелось лечь на лавку и хоть немного вздремнуть. Она быстро уснула и проснулась только тогда, когда раздался сильный треск. Она вскочила на ноги и бросилась в ту сторону, куда ушел Куку. На траве лежал сломанный часовой механизм. Дерево больше не светилось, и оно не было деревом. Вокруг лежали длинные щепки и сети, сплетенные из корней, а под ними -- мертвый Куку.
-- Что с ним? -- спросило привидение.
-- Его убило дерево.
-- И зачем он пришел сюда?
-- Он искал счастье.
-- Что такое счастье? Каково оно на самом деле? Счастье это не душевное состояние или временное состояние нашего ума, и оно не зависит от наших действий. Счастье -- это реальность, которая присутствует всегда, независимо от нашего к ней отношения. По своей природе оно пусто и одно. Это то, что мы упускаем из виду, так как сосредоточены на материальных вещах. Можно сказать, счастьем следует заниматься как духовным упражнением, которое поможет нам ощутить пустоту и достичь нирваны. Другого пути нет. Ведь в этом и состоит назначение человеческого существования -- в достижении пустоты, или мокши, освобождение от страдания. Страдание -- неотъемлемая часть жизни, поэтому вряд ли оно может быть ценностью, ради которой стоит потворствовать эго. И если мы научимся видеть, как и что есть страдание, то сможем почувствовать его присутствие. Сможем принять его.
-- Мы вместе искали его... -- призналась Велка.
-- Нашли? Все ищут счастье! Что это за состояние такое? Когда всего слишком много? Или когда ты не думаешь ни о чем? Но это ведь и есть конец. А потом - всё? Все почему-то думают, глядя на меня, будто я страдаю депрессией, а я знаю, почему так. Просто мне страшно всё потерять, -- сказало привидение.
-- Проснись! Ощути себя солнцем, -- ответила Велка. -- Встань в зените над бесконечной чернотой. Пусть весь мир бежит прочь, потому что от себя никуда не убежишь. Вся вселенная у твоих ног... И она лишь сгустившийся луч твоей мысли. А то так и останешься привидением. Слишком много задач остается неразрешенными в этом сумасшедшем мире. Что с нами будет, когда мы умрем?
-- Есть только движение... когда в тебя входит облако, меняется твое состояние. А жизнь остается той же. И всё. А остальное -- иллюзия. Никто не скажет, где правда. Здесь не говорят правду.
-- Какое странное и восхитительное чувство жить! Ведь оно даже не зависит от наших желаний. И не будет зависеть. Именно оно заставляет нас снова и снова слушать тишину, смеяться, говорить, плакать, играть в прятки, делать что-то другое -- и в каком-то смысле все время совершать непостижимое… Просто все это начинается и кончается тем, что мы думаем о своей смерти. Даже когда ее нет…
-- Как его звали?
-- Куку.
-- А как зовут тебя?
-- Гага.
-- Как... Ты что, здешних грибов объелась?
Да, подумала она, просыпаясь, наяву я Гага. Я суперзвезда и у меня другая жизнь. В ней нет страдания, нет смерти, и никогда не будет. Я счастлива, потому что свободна от всего. Я могу делать что угодно, но только во имя великого Искусства -- пока я им живу.