Духи тайги

7 ноября 1999 года.Ноябрьские праздники. Геологоразведочная экспедиция традиционно в запое … - несчётное число дней. Драгоценная половина пьёт, как последняя… - нет! - не скотина! Скотина водку не хлещет, а воду вёдрами пьёт лишь после тяжкого труда.Собралась в тайгу, на Манью. Мотоцикл Урал на ходу. Вполне можно проехать по трассе до Каменистого. Упрашиваю супруга помочь, - подвезти. Бесполезно! - вся геофизическая рать квасят до потери человеческого облика. А по дороге идти до своротки - двадцатник, и там… – столько же, а то и более. Если же придётся обходить болота, – в пятьдесят километров выльется.

Кое-как «драгоценную половину» уговорила подвезти по трассе до девятнадцатого  километра, - что полпути почти. Вроде б получилось. Собралась с вечера. Утром, наудивление,«мой» встал сам в начале седьмого. Поразилась, что проснулся, только  «рожа лица» до безобразия раздута, отёкшая, красная, однако встал! Вонь в квартире и от благоверного – от застойного перегара, собьёт с ног лошадь, выворачивает наизнанку нутро, но терплю.

Подморозило. Завелись. Поехали. Только выехали с нашего проулка, - на повороте,муж газанул и на полном ходу, не вырулив,отпустил руку с руля. Мотоцикл понесло прямиком под откос, вров, на запредельной скорости – с обрыва дороги в забор. Муж шустро спрыгнул, -заранее!на дороге ещё, мне же предоставил возможность врезаться в забор огорода, что внизу. До конца надеялась, что возьмёт руль и выкрутит. А он спрыгнул! Спасал себя! - Не меня!..

Хорошо помню сквозь годы, как тяжеленный мотоцикл с коляской летел тогда по воздуху и кувыркался. Меня выбросило из коляски. Хорошо, - ногине заклинило! Как предчувствовала, - сидела, поджав их.В мотоцикле, в коляске, сомной сидел Серый, впереди, в ногах, лежал рюкзак. Рюкзак – тяжелый! Укладывала в коляску его сама; помочь не просила. А супружник не позаботился помочь. Это и спасло.

Помню, как Серого выкинуло, и пёс летел впереди меня. Я же летела за ним, а нас догонял по воздуху, угрожающе вращаясь,Урал.Одновременно видела,как «моя половина» стоит на дороге, и хладнокровно наблюдает за нашим полётом в пропасть небытия. За мгновения жизнь не пролетела в моей памяти, как пишут - не до того было! Нужно было банально выжить!Однако удивительно успевала всё видеть и думать как спастись, понимая всё и зря всё. Время изменило свой ход и стало несопоставимо с часами. Оно приобрело иную реальность, иное значение и измерение. Секунды растянулись в минуты, позволяя думать, анализировать, решать, действовать.

Собака, приземлившись под забором раньше меня и мотоцикла, успела отскочить вбок от нашей общей траектории полёта. Серый опередил меня, летя, так-как сидел передо мной –в ногах. И быстрее хозяйки сообразил, как спастись. В полёте успела это осознать и сделать единственно верный шаг. Помню, -Серый, летя передо мной, сделал сальто, чтоб приземлиться на четыре лапы, а не на голову. Успела подумать, что и я падаю вниз головой и могу сломать шею при ударе, подвернув. Сделала, повторяя Серого, сальто, чтоб подобно как пёс, приземлиться на ноги, – не сломать хребет.Однако докрутить сальто не успевала, – поздно начала, и помешала тяжёлая зимняя одежда, рассчитанная на мороз и снега, с тяжеленными валенками, - она тормозила гимнастический трюк - виток.

Помню: приземляюсь на Серку. Пёс понял, что хозяйка нагоняет и может прихлопнуть своим весом, падая, он спешно соскочил с места падения вбок, уступив мне место для приземления. Сверху, в полёте, успела понять и мысленно поблагодарить пса, порадоваться, что не травмирую его своим весом. Помню, что в воздухе осознанно притормозила время, чтоб Серый успел отскочить, а я благополучно рухнула на его место.Отчётливо и соображала, и видела. Манёвр удался. Так я делала на спортивной гимнастикев юные годы. Всегда нравилось осознанно зависать в воздухе, останавливаться на высоте, паря в прыжке с брусьев, или спускаясь прыжками с горных круч родного Урала. Время останавливалось, растягивалось, позволяя подумать, насладиться полётом, красотами природы. Осознанно тогда старалась дольше пребывать в эйфории левитации.

Приземлилась довольно мягко, недолетев до опасного забора сантиметры. Врезалась попой в снег, по инерции распластавшись на спине. Завязла в сугробе. Барахтаясь, спешила встать и убраться в сторону, ибонагонял, устрашающе кувыркаясь,тяжеленный мотоцикл «Урал». Благодаря коляски произошло смещение центра тяжести и металлический монстр приотстал от нас с псом на микроны секунды, свернув чуть вбок. Это и помогло нам с Серым выжить. Только встать на ноги из-за снега не успевала. Подумала, что сейчас меня прихлопнет, словно мышь в мышеловке. Мотоцикл кувыркался уже по склону, неотвратимо нагоняя.Взмолилась: «Господи, защити!».

«Урал» приземлился в метре правее,и затих. А я сидела в снегу. Рядом,«по рога»,забурился железный монстр.Подумала: «Отменное планировалось из менярагу!». Явственно увидела себя кровавой лепёшкой – смесью костей и одежды.Серый уже радостно бегал по дороге, а мой «законный» супруг спокойно наблюдал за нами сверху, не удосужившись скрыть разочарование или помочь. Только мне было не до эмоций. Принялась раскапывать в сугробе рюкзак. Тотушёл под снег - чуть ли не до земли. «Мой» набрал номер друганов. Те вмиг примчались на белой машине - таблетке, словно стояли на стрёме за углом, – в семь-то утра!.. Лихо подцепили Урал: трос оказался припасённым! Бегом выволокли, чтоб никто не успел чухнуть! Завели… – работает! Умчались, словно бы испарились!..

Время шло. Раздумывать над случившимся не приходилось. Отступать поздно. Зимний день кОроток. Лишняя холодная ночевка в снегах «под кедром», в мороз,меня не устраивала. Каждая световая минута на счету. Потеря минуты дня – это часы холода и усталости в ночи, такова реальность таёжного похода в одиночку, где рассчитывать можно лишь на пса и Бога.Отделалась от «полёта» на «тот свет» испугом. Анализировать – потом…

Доехали до предгорий Уральских гор всего за полчаса. Пешим – это день топать! Восприняла за большую удачу. «Половина», не попрощавшись, не взглянув в сторону супруги, не поинтересовавшись: «Цела - ли?», равнодушно газанул и умчался «праздновать» дальше: бросил посреди холода тайги, не дрогнув ни единым мускулом и на детей… – «начехать»!– Подумаешь, - мать исчезнет. – Можно вволю, наконец-то пить, да гулять. А мне следовало продолжать жить,хранить «семейный очаг», отца,- для детей и «обчества».– Такова суть бабской семейной доли. Лишь на лыжне поняла, что серьёзно травмировала ногу. Ныла спина -потянула мышцы.

Шла по снегу в целик по компасу. Пугаться за нескончаемые годы «счастливой» супружеской жизни отучилась, -необходимо просто жить!- Надеяться не на кого. Тайга не страшна. Страшно домашнее тиранство, алкогольные психозы, погромы, белые горячки, предательство и подлость. Лес всегда вставал защитой от «семейного счастья». Приходилось банально выживать, растя и уча детей. Наши пращуры внушили: «Вышла замуж – терпи, улыбайся, угождай–страдай молча. Будешь жалиться – тебя же благородная толпа соседей, друзей, сослуживцев и прочих,сожрёт с потрохами, - не подавится и не поперхнётся. Клеймо разведёнки – то печать изгоя. А слеза на глазах – повод радости «друзьям». Так что, - о разводе не мечтай!.. Это не про нас и не для нас российских обычных женщин.».

Каждая женщина на Руси ищет свой путь сохранения «домашнего очага». Это сейчас всё поменялось, а послевоенные поколения советских «баб» спешили выскочить замуж и родить, – неважно за кого, лишь бы в девках не засидеться! И родить требовало общество «на законном основании». Не приведи Господь, в подоле принести! Даже наша православная всёпрощающая, всёпонимающая церковь всегда считала смертным грехом развод и рождение ребёнка без общественного и её на то соизволения. Рожденные вне брака изначально становились изгоями, а женщина- падшей, чего никак не каралось в адрес гуляющих мужчин.

И вот я иду по заснеженным просторам севера Сибири. Солнце закономерно пошло вниз - к ночи. На подъёме с первого же лога поняла: с ногой – хренотень! Она разболелась и плохо гнётся. Изначально, сгоряча, не поняла, что серьёзно травмирована. Шла на адреналине. Адреналин обезболивал. А как успокоилась, природный анальгетик перестал вырабатываться. Нога опухла. Пришлось подволакивать, перенося нагрузку на другую. Ближе к горам Приполярного Урала,в ночь,заметно подмораживает. На равнине, в селе, утром господствовала оттепель, а тут – иной климат, - горный!

Дневниковая запись:

…7 ноября 1999 года.Перейдя речушку Хапаянсовитья полностью затемнала. Снега тут  по колено! Болота не промёрзли. Идти тяжело. Совсем потянула ногу. Ногу приходится подволакивать, не опираясь на неё. Она не сгибается в колене.В селе,в семь утра,на нашем градуснике показывало минус пять градусов. Здесь же, - мороз крепчает, - ниже тридцати давит! На ноябрьские часто случаются сороковники. Деревья - сплошь покрылись слоем льда после ноябрьских оттепелей и дождей. Не могла разжечь костёр. Выжить помог «лесной житель». Их называют люди духами, лешими, сельвестрами, а в православии Ангелом – Хранителем. Он спас, - разжёг костёр на снегу…- без дров!

Странно…- так явственно сейчас вижу «Его», хотя прошло двадцать лет! Зримо вижу, как обмороженными бесчувственными пальцами пытаюсь зажать спичку. Пальцы потеряли чувствительность и не слушаются. Вижу, как пугающе шипит лёд на хворосте, тая. - «Так же растает моя жизнь, если не смогу развести костёр…».

Пытаюсь, вновь и вновь, в кромешной тьме,ножом,на ощупь, отковырнуть кусочек бересты и не могу: стволберёзы покрыт сантиметровым слоем сплошного стекловатого льда. Лёд вмёрз, проникнув в тело древесины. От костровища не отойти, – потеряю лыжи и рюкзак, ружьё, а это – однозначно смерть!Темно! В паре метров уже полностью теряю ориентиры и свои следы в снегу. Снега много! -выше колена. Ходить сложно.

Будто со стороны, из сна, вижу, как в очередной раз отодвинула сырой почерневший хворост. Он не горит, а только тушит пламя бересты – чадит, шипит и гасит её. Понимаю, что не разжечь пламя. Решилась! - Разгребла в стороны сырой хворост. Отодвинула его подальше: всё равно мокрый не разжечь! - Нужен сушняк! Иначе- никак! Так необходимо сделать, идругого пути нет, хоть и боязно.

Кто-то в мозгу упрямо настаивает: «Уйди!». Наконец-то повинуюсь внутреннему «я» и отхожу в сторону, думая: «Может, - мама хочет помочь?!..». Однажды она уже спасала меня и внука. То случилось в осенний ураган спустя пятнадцать лет после её смерти…- Хочется её вновь увидеть. Хлипко, но надеюсь на её помощь, только не понимаю, как она сможет разжечь огонь. Она ведь – Дух! И не здесь, а на Небесах давно. Только в перестройку, она пришла ночью. Я ночевала в спальнике у костра. Подросток сын привёз мать на лодке. Необходимо было набрать ягод на зиму голодную, наловить рыбы, да птичку стрельнуть. Супружник в командировке. Деньги в экспедиции давно не платят, а детей надо кормить. Тогда проснулась оттого, что меня за плечи подняли плавно, сонную, и посадили. Я проснулась, открыла глаза, а с другой стороны костра сидит женщина и на меня смотрит печально, внимательно. Женщина не старая, в светлых одеждах, в зеленоватом мерцающем ореоле. Пригляделась, а она земли не касается. Поняла, что это мама, что умерла много лет назад. Удивилась, что хорошо выглядит, даже не постарела, красивая.

Смотрим друг на друга. У обеих на душе грусть от понимания нашего разобщения пространственного. Мы живём в иных теперь мирах. Мама меня печально внимательно рассматривает и молчит. Не стала ни о чём спрашивать. Высунула руки из спальника, положила в костерок полешко, молчу. Про себя подумала: «Ты не зря пришла. Значит, что-то плохое случится. Так помоги предотвратить. Мама исчезла, словно выключили телевизор. Вспомнились легенды о Синильги, и местные говорили, что эти места, Ясунт, Хулгу, охраняет женский Дух. Тут живёт таёжная женщина – Богиня. Поняла потом, что именно её-то и видела.

А утром тогда начался ад. Притащились лесники. Стали рыскать, орать за то, что собрала ведро брусники, составлять протоколы. Тогда им дали волю драть с людей деньги. И они- местные же, друзья мужа, лихо развернулись, стремясь разбогатеть. А на самом же деле, я поняла: они просто тут браконьерничали, завалили лося и приехали вывозить, а я по случаю тут, перед перекатом тормознулась. Ибо не могли с четырнадцатилетнем подростком пройти на Ветерке перекат. Мотор не тянул. А сыну нужно было в школу, да сестрёнку в детский сад отвести. Жили одни. Отец в командировке, мать в лесу.

Приказали убираться. Типа, приедут, и если я тут останусь. Мне мало не покажется. И это всего-то за ведро ягод, собранных для голодных детей. Поняла: не шутят, а штрафы навернут, платить нечем. Обидней всего, - все знакомые, все зависят от экспедиции, ей кормятся, с неё дерут. Сейчас та разваливается, и нечего поиметь.

Они уплыли, и тут же приехал за мной сын. Стали сплавляться. А разразился ураган. Река вздыбилась волнами, будто океан. Деревья по берегам валит. Лес, река ревут. Волны бьют лодчонку, не дают плыть вниз по течению. Волны захлестывают лодку. Не успеваю вычерпывать. С волны на волну больно падаем, сотрясая нутро. А сын молодцом! Крепко держит руль. Доплыли до села. А там с крыш срывает ураганом крыше. Выяснилось, что сын не загрузил ведро с брусникой, забыл. А мужичьё пообещало оштрафовать. Сказала сыну. И он не раздумывая, рванул обратно в ревущую реку. Ширина реки тут до шестьсот метров, а то и километр, - настоящее море. Когда я сообразила, то взвыла, бегая по берегу, как клуша, сходя с ума, осознавая куда невольно отправила сына. Думала сойду от страха за него с ума.

Только сын благополучно довольно быстро съездил, привёз ведро с ягодой. А мне время показалось не вечность, а минутами, хотя расстояния огромное. И плыть не менее часа.

Утром пришла на работу. Туда притащились лесники с милицией составлять протокол, штрафовать меня. Не ожидала по наивности подобной подлости и низости.
Помню, меня вызвали в кабинет. Стояли там и наши геологи главные. Меня стали распекать за то, что я собрала ведро брусники, тогда как и всю жизнь до того, и десятилетия после, никогда никто не штрафовал и не штрафует за единственное ведро брусники. Меня охватил и страх: в доме не было денег на булку хлеба у семьи профессиональных работников геологии. Поражала жестокость людей, кого я знала. Тогда они переговаривались, типа я знала, что делаю, ибо опытная в лесу. Помню подсунули протоколы. А я не выдержала и разревелась, ушла, не подписав ничего. Я ревела от ужаса, на что способны люди, мужики, таёжники, что пожалели голодающим детям ведра собранных в тайге ягод. Ревела от мерзости и главное, от стыда за них – здоровых, сильных, сытых.

С работы ушла. Наши подошли на другой день, - я сидела за микроскопом, описывала шлифы. Сказали, что замяли дело. Ничего не ответила – на душе гадко даже слышать, будто я преступник, совершила преступление, набрав для детей немного ягод.

Прошли годы. Ночь стояла в очереди за билетами. Уже работала в администрации и в районной газете корреспондентом. Неожиданно, улыбаясь. Заискивая, здоровается мужик – тот самый лесник. Завёл заискивающе со мной речь, будто лучший друг. А я вспомнила всё! И при толпе людей, заревела, выговорив наконец-то этой твари, что из-за него тогда едва не погиб мой сын. Да! Он вырос и летает! Все теперь за честь считают знаться. А я ничего не забыла, только на годы из памяти стресс уничтожил лица мразей, что ныне лезут в лучшие друзья. Помню, как он испугался тогда, замахал и руками, а я не могла успокоиться. При всех слёзы текли рекой старого страха за детей и стыда за всю эту мерзость в мужском обличии нелюдей.

И вот опять…

Я всё же отошла за берёзку, и колупаю примороженную кору. Только ничего не выходит – сплошной лёд. Кругом – лёд!Береста, словно вросла в ствол! На ней сантиметровый слой прозрачного льда. Украдкой смотрю в сторону костровища. Но вижу не маму, а незнакомца.

Он в одеянии…- типа тёмной малицы или старинного плаща. Лица и рук нет. Там…- вселенская пустота! – чернота, чернее ночи. Ног совсем нет. Тело земли (снега) не касается. Одеяние необычное – старинное! - Кто Он?!.. - Монах?.. Дух охотника?!.. - Здесь охотился до меня, умер и остался охранять лес?!..- Кто он?.. Откуда?..- Живёт здесь, но в ином измерении?!.. Иная форма жизни?.. Иная реальность?.. Параллельный нам Мир?!.. Сильвестр?!.. На Лешего не похож…

Тайно гляжу со стороны, из-за берёзки:
- Он поднял обе руки над снегом на уровни пояса, где я пыталась разжечь костер;стоит – сосредоточенно «колдует». Внезапно, из-под рук, взлетает ослепительное пламя, высотой в метр. Округа озаряется тёплым светом настоящего обычного огня.. Дух держит руки над огнём. Огонь его не обжигает. «Не думала, что снег горит!.. Может, - химическая реакция водорода?!.. Расщепление на атомы?!..- Во время атомных войн, говорят, вода и та горит.».

Он поворачивает голову, -внимательно смотрит на меня. Я не дышу. С благодарностью наблюдаю за ним -рассматриваю. Думаю:

- Почему у него вместо лица невероятная непроницаемая пустота?!... – что это? - иное пространство?..

Ясно понимаю, что Он помогает мне выжить.

– Почему?!.. – чем заслужила помощь?!..

Молчу. Боюсь спугнуть и как-то обидеть, не так повести себя, проявить себя некорректно. Страха нет совсем, как и тогда, когда сидели с маминой душой у костра, - только восхищение, удивление, изумление и море – много, много вопросов…

Понимаю, что мой взгляд и мои мысли заставили Его повернуть лицо. Только Лица нет! Отчётливо виден на голове – капюшон плаща. Он чуть светлее ночи. А лицо!.. – оно, словно ночное небо!.. – без границ и чернее ночи!.. Лица, как такового нет и… - лицо есть! Оно – человеческое, обычное! Его глаза на меня смотрят внимательно, изучающе, но глаз, как таковых - нет. Я их не вижу и вижу одновременно!..

Вдруг, Он понимает, что человек его видит!..
Понимаю, что Он полагал, что я его не вижу. Чётко осознаю: ему нельзя, чтоб Его видели мы – из нашего Мира, - запрещено!..

Поняв, что я Его вижу и внимательно рассматриваю, Лесной Дух замер и вмиг исчезает, словно выключилвыключатель лампы, – щёлк! И свет выключен. И комната во тьме, а её содержимое исчезло.

Ещё стою в снегу за стволиком берёзки, размышляя: «Почему Им нельзя, чтоб мы знали об их существовании?..- Чтоб не навредили Им?..».

Как-то меня в мансийском селении, в Ясунте, спросила местная «белая» угорская шаманка: «Видела ли я их?..».На что ответила: «Плохого – нет, а Хорошее, Хороших… – видела». Не рассказала о встрече тут, рядом с Ясунтом, с их Духом Хранителем, с их Богиней, именуемой в литературе Синильгой. Больше вопросов на эту тему не задавалось. Мы друг друга поняли. А я не распространялась в этом направлении – не время и не место. – никто не поверит, сочтут за фэнтази, ненормальность. Так поступают многие.

Другая- «тёмная» колдунья – ведьма, или как на Севере говорят, - шаманка, – в этот же день, решила продемонстрировать мне свою силу и власть. Она выбила из моих рук чашку с чаем. Помню, - едва поднесла кружку ко рту, чтоб сделать глоток, как последовал резкий мощный удар. Чашка отлетела на пол. Чай выплеснулся. Я претворилась перед присутствующими виноватой, что запачкала пол– расплескала нечаянно. Сама же наблюдала:
- Шаманка стояла у противоположной стены мансийской избы в пяти метрах от меня и зло смотрела на меня. Она явно хотела, чтоб я ушла. Не знаю, чем и когда ей насолила и, где перешла дорогу...– её не знала. Вероятно, - просто зависть, простоя - русская, а она – манси. Говорили, будто она из приезжих и мощная шаманка – колдунья, специально приглашенная. Женщина, к которой я пришла в гости, не поняла нашего поединка, или, может, сделала лишь вид, сама пригласив для проверки нас обеих. Она попросила родственницу вытереть разлитый чай. А я сыграла роль «тупой русской», - якобы ничего не поняла в случившимся. А ведьме пришлось наклониться и подтирать пол, ползая с грязной тряпкой у моих ног. Я же делала вид, что мне неудобно, сама при том думала:

– Так тебе и надо! Чтоб неповадно было впредь прогонять гостя из чужой избы. - Не к тебе приходила!..

Тогда удар ощутила мощный! Поразилась силе мысли! - Как колдунье такое удалось?!.. – удивляюсь до сего дня.На расстоянии в метры только взглядом она ударила, да так, что кружка выскочила из моей руки. Она мысль на расстоянии материализовала и перенесла. - Мощная!- чёрная! Злющая! Мстительная! – Ведьма, одним словом, не лесной Дух! – Нечисть!

В тоже время ко мне подошёл зачем-то конь. Я выходила из деревянного туалета, и он подошёл. Неприятно. Пришлось обходить, - не ясно о чём думает. Только зачем-то за мной наблюдал. Я пошла не по общей тропе. Подошла к общему дому, в котором жили, и попыталась пройти мимо окна, как вдруг остановилась: кто-то словно задержал на незримой границы. Вернулась на проторенную тропу, зашла в дом. А там местная пожилая женщина рассказывала, что с этой стороны, где я секундой назад остановилась, нельзя ходить женщинам, то святое место божества.

На женской «молитве» женской богине, что охраняет Ясунт и окружающую тайгу, нужно закрыть глаза. Пока женщина шаманила, я закрыла и меня начали крутить, пытать, пугать что-то типа женщины, спрашивая, зачем я, русская, тут, среди угров нахожусь. Не выдержала и в мыслях призналась: «У меня ранена душа. Я потеряла близкого человека. Я живу тайгой. Мне просто плохо. И я ищу поддержку». Тут же Дух меня отпустил, и исчез. Меня спросили о том, что видела. Спросила женщина, трагически потерявшая тут молодого сына. Он утонул, на лодке плыл. Она думала, мне Дух Женский подскажет. Ответила, что видела её – Богиню, она жалеет Вас, сопереживает, понимает Вашу боль утраты. И это так!

…Подошла к костру. Положила в огонь хворост. Теперь костер не потухнет! Ветки подсохли и горят жаром, словно облитые бензином. По-прежнему ощущаю Его – его присутствие. - Он здесь, только не видим сейчас. Думаю, как Духа отблагодарить. И усилием воли «думаю» слова благодарности. Надеюсь,-слышит.

Набрала снег в котелок. Вскипятила чай. Выпила таблетку анальгина, чтоб дойти до избы. От анальгетика ногу ухряпаю! - боли ощущать не стану, нагружу травмированную ногу, разбережу: «Вдруг вывих! Трещина!».Только иного выхода нет. Приходится жертвовать частью тела ради жизни.

Пора идти дальше. Отдохнула. Чувствую: нахожусь уже на своей земле, на своей территории, недалеко от избы и от уюта таёжного зимовья. Поторопилась и чётко не соориентировалась.

Ухожу. Костёр, как маяк продолжает гореть в снегах на случай, если придётся вернуться обратно, - мало ли что?!..

Над спящей полуночной тайгой взошла Луна. А я пошла дальше, ориентируясь на благодатное светило. Видимость улучшилось. Лунный свет подсветил лес и снег.Только промахнулась! -Не учла положение Луны относительно сторон горизонта. И влезла в термокарст. Там и по свету – днём, не пройти. Вымоталась вконец! На бугры пришлось вползать пешком, таща тяжёлые лыжи на гору. - На «деревяшках» без камуса не подняться.

Повезло: выскочила на свой южный путик. Запалила сухой кедровый корч. У костра дождалась рассвета. Отдохнула хорошо. По своему путику,уже по свету,через час дошла до зимовья. Изба для таежника – это Рай на Земле! О том знают те, кто знает, что такое ночь, снег, мороз и – тайга, спящая в зимней ночи.

Удивительно! Сколько не вспоминала, до сих пор не нашла то место!Не нашла костровище. От него до нашего зимовья совсем рядом. Единственная странность: через несколько лет, летом, там всё выгорело от удара молнии. Лесники лес потушили. Выгорело немного. - Место явно аномальное!..

Тогда сил дойти за сутки до избы не хватило. Помню и сейчас свои обмороженные пальцы. Потом, в избе, с них лоскутами сошла кожа. Мягкие ткани не почернели, но изрядно болели. Приходилось всё «лесное» делать голыми - без кожи,руками, отчего содрогалось сердце. Кожа – это наши перчатки! Без кожи наше тело голо и беззащитно. Только не страшно: заживёт со временем! Это - не «дом», куда приходится возвращаться и терпеть постоянный страх, алкогольную вонь, бесконечный пьяный бред того, кто должен беречь и защищать покой и безопасность хрупкой «половины», однажды, по-молодой наивности решившей, что встретила своего принца. Ужас домашнего кошмара – тиранства, не забывается, а тайга с лютыми морозами, снегами, ночами, болотами, волками и медведями –это не домашняя клетка, в которой, как в мышеловке нет спасения, и никто не защитит только осудит, обольёт грязью. Тайга – мой истинный дом! Не будь мошки, комаров, холода, зноя, человечество давно б выкорчевало последний кедр – распилило и продало по частям.Гнус, метели, клещи защищают тайгу от нас - человеков. Они - самый мощный страж лесов планеты. Они-земные солдаты тайги! Оттого мы их боимся и ненавидим. Тайга пытается защитить себя от туристов, рвачей, алчущих денег и власти.

Как-то, недавно,сказала одному человеку:«Меня столько раз спасали собаки, что не вспомнить каждый случай их бескорыстной помощи. И никогда бесплатно не спасал ни один человек! Я не обязана жизнью ни одному человеку, если не считать своего рождения».Не стала говорить, сколько подлости, лжи, предательства видела от тех, кого называла когда-то подругами, сослуживцами, соседями, земляками.

Раньше удивлялась жестокости и алчности людей, теперь – нет. Сейчас теряюсь, если встречу честность и порядочность. Начинаю думать: «Неужели атавизм человечности окончательно не вытравлен!..».

И опять, - дневниковая запись:

С 7-ого на 8-ое ноябряв темноте,в двухкилометрах от избы, ночевала. Взошла Луна. Пошла на неё - на восток. Перешла Хапаян. Ручей в термокарстене заметила. Упорола на юго-восток. Хорошо, что не свалила в болотА. Там бы плутала неделю. Серый вывел на путик. Лёг… – и ни с места. Подошла, – лежит у затеси на сосне. - Умница! Подумала: «Дух опять помог. Остановил. Не дал погибнуть. – Почему?.. Я в трех метрах блуждала, путика не видела, чуть не проскочила. Крутила кругами. И Он останавливал, заставлял вернуться назад и искать тропу».

Благо, что поверила псу. Словно кто-то подсказал в мозгу. Подошла к Серке, так-какне могла понять, почему тот внезапно лёг и отказывается идти дальше - так не принято в тайге. Подошла к собаке вплотную, а над псом, на сосне,видна моя затёска. Получается, что пёс нашёл путик. Умница, понял, - хозяйка блуждает и лёг. Мы с ним напарники. И понимаем друг друга. По затеси наконец-то стало ясно, где нахожусь: до избы оставалось менее, чем полчаса ходу. Только в темноте и в снегах тропу не удержать – потеряю.Здесь и остановилась до рассвета, благо, что сушняка валом – жаркого, смолистого. Сидела у яркого, тёплого огня, смотрела в небо и думала о своей судьбе, о Духе, что помогает и о себе, о собаке, что Его чувствует лучше, чем человек.

Пришла в избу 8 ноября в 10.30 утра. У гор Урала- минус двадцать шесть мороза! Температура со вчерашних плюсов на равнине - в селе, резко понизилась.Луна убыла наполовину.

9 ноября 1999 год. Соболиных следов мало. Потеплело.Минус тринадцать. Идёт снег.Много дичи. Капалухи и глухари кормятся отдельно. Птица держится выводками. Голодными не сидим. Патронов достаточно. Сахар есть. Чай – тоже. Горсть сухариков. Нам много не нужно. Тушу глухорятину в металлической банке. Смешиваю со снегом и брусникой. Немного соли – и в печь!..

10 ноября 1999 год. Температура - -13. Идёт снег. Ходила на гору – на Сопку. Перепутала и пошла не потому профилю - на запад! Дошла до горельника. Первый геофизический профиль идёт через болото. Слева от него -профиль пятиметровый - буровой. По нему вышла настарую дорогу буровиков в верховьяхручья Хапаян.

Ручьи не промёрзли. Текут.

11 ноября 1999 ушла домой. Праздники кончились. Надеюсь, -«половина» пропилась и очухалась, обрела божеский вид. Дальше – нужно просто жить!..

п\с
10 марта 2021 года.В те годы мобильников,Интернета, фонариков, фотоаппаратов цифровыхв селе не знали, а лесбыл богаче и тише.

9 марта 2022 года произведение заблокировано. Доступ автору и читателям к нему и к 330 иным произведениям о природе Сибири, Урала «забанен». Данный текст восстановлен по черновикам, отредактирован и дополнен.

среда, 15 июня 2022 г.
1 мая 2022 год муж ушёл в тайгу и не вернулся. Пропал в том же аномальном районе. Поиски продолжаются, но пока безуспешно. Такова – жизнь! Мы же до сих пор не знаем, почему появляемся в наш Мир, для чего и для кого живём, совершая массу ошибок. Никто не ведает час и место ухода. Хотелось бы жить вечно, честно, полноценно, благостно, но мы – просто люди! Грешим, не ценим истину, а понимаем, если повезёт, лишь на последнем шаге, -только от чего?!..



Ключевые слова:
Западная Сибирь, Крайний Север, Югра, тайга, Дух, Бог, лес, зима, мороз, экспедиция, геология, путешествие, семья, изба, зимовье, собака, костёр, снег, лёд, мороз, шаман, колдун, ведьма, Иное, иная реальность. Параллельный мир, Ангел, ночь, Луна.

Анонс.
В силу семейных и жизненных обстоятельств женщина вынуждена уйти в зимнюю морозную тайгу. Травмировав ногу, не может разжечь костёр. Ей помогает лесной Дух. Он разжигает костёр и помогает выйти в зимовье.

На фото:
Западная Сибирь. Благодатный костёр в снегах.
Фотоснимок автора.

Духи тайги