Тёмные воды души моей. Продолжение 30

                Видит око… (Апрель 1953г. Норильск)

   Продолжая любоваться звёздным небом, из распахнутого окна кабинета, «новоиспечённый» начальник милиции вспоминал о трагически погибшем предшественнике. Он был высокомерным, надменным, избыточно требовательным, любителем унизить, походя, подчинённого, особенно в присутствии другого…
   Но не убивать же его за это…
   Месть несправедливо осужденного?
   Дорогу перешёл кому-то из сильных?

   Резкий порыв ветра со снегом захлопнул шумно раму, вытолкнув тяжёлую бордовую штору наружу, затрепетавшую за окном словно штандарт в шторм.
   Он, едва успел отступить в сторону, стряхнув налетевшие снежинки с запорошённого плеча.

   Может банальная месть разъярённого ревнивца?
   А, что? Шеф то был тот ещё ходок.
   С наружи кто-то робко нажимал на ручку двери.

-   Иду, кто там ещё? – недовольно провернул ключ в замке, Виктор, - ночь на дворе.
-   Это, я Виктор Николаевич! Вы сами просили сделать выписку из реестра зарегистрированных АПС, вот, - протянул несколько листков, исписанных ровным почерком, старательный сержант.
-   А, да-да, спасибо? – сходу углубился в чтение начальник, - А где же бывший начальник? Почему его нет в списке?
-   Ну, значит у товарища майора не было Стечкина, - тактично пояснил курьер.
-   Может быть – может быть, - с сомнением произнёс Виктор, - а вот армейских здесь я не вижу, да и комитетчиков тоже.
-   У них свои реестры, нам они не доступны.  Может Вам помочь, товарищ капитан? ... Прибраться, - заботливо предложил подчинённый указав кивком головы на разбросанные на полу папки, - и холодно тут у Вас, - поёжился он всем телом, - и горелым попахивает, и штора вон за окном болтается, сейф на распашку, - что-то случилось, Виктор Николаевич?

-   Что? А, нет-нет. Всё в порядке. Свободны сержант. В смысле идите домой, поздно уже. Я тут сам справлюсь, спасибо.
-   Ну, как скажете.

   Закрыв дверь за услужливым сержантом, Виктор, не отрываясь от занимательного чтения, вернулся в свой кабинет, - надо же как много оказывается у нас владельцев «Стечкина».  Да, но глушитель то ему зачем?
   Отложив список владельцев знаменитого пистолета, он стал собирать с пола брошенные дела и возвращать их на место. – Есть видимо скелеты и в твоём шкафу, товарищ майор, точнее были. Что это?

   На дне сейфа поблёскивал маленький ключик, который удачно подошёл к тайнику на верхней полке. Видимо оттуда и свалился, когда Виктор стукнул «в сердцах» кулаком по столу.
   Открыв дверь ящика, он замер, поджав губы.
   Внутри лежали пачки денег. Много пачек.
   Сбоку стояла замечательная лаковая шкатулка из папье-маше со сказочным сюжетом на чёрном фоне.
   Бережно открыл её – красная поверхность внутри была заполнена какими-то серебристыми монетами, - «три рубли на серебро, 1835», - прочитал он, ошеломлённо, - а вдоль периметра монеты: - «2 зол. 41 дол. Чистой уральской платины».

   Едва дотянувшись до кресла, капитан Караулов рухнул в него без сил и долго сидел, уставившись в потолок, пока в дверь вновь не постучали, уверенно и настойчиво.
   Виктор решил не отвечать. Нет его уже на работе. Все вопросы завтра. Что делать? Такая куча денег. Штук двадцать, пачек наверно?  И монеты, старинные. Платина. Дорогие, интересно? Откуда? Сколько же там всего?     Моя зарплата лет за пятьдесят, - ответил он сам себе с завистью.
   Хотелось немедленно броситься к сокровищам и всё срочно пересчитать.
   С трудом себя удерживал.
   Сердце колотилось как на первом свидании с девушкой!
 
   Нельзя выдать свою радость, - спугнёшь. Именно поэтому он медлил! – пытаясь овладеть собой. Надо быть твёрдым, спокойным, уверенным в себе.    Продлить предвкушение удовольствия.
   Если бы это все принадлежало мне, что бы я с этим делал? Что можно с такими деньжищами в нашей стране? – Купить себе сорок одинаковых штанов и два десятка пар обуви? Ну, возможно ещё золотые или платиновые часы, как у генерала Ясенева. Перстень с печаткой. Что ещё? Вот если бы в Париж… или Нью-Йорк?
   Его душевные терзания нарушил подозрительный шорох в замке входной двери.
 
   Бесшумно вскочив Караулов метнулся к сейфу, торопливо прикрыв дверь, повернул плавно ручку. Подхватив брошенные на столе пистолет и глушитель, лихорадочно прикрутил один к другому и стремительно переместившись к окну, укрылся второй половинкой широкой шторы.
   Замер, напряжённо прислушиваясь к подозрительным звукам.
 
   Гулко свалился на деревянный паркет длинный ключ, вытолкнутый из замочной скважины внутрь комнаты секретаря.
   Вжавшись, на сколько можно, в наружную стену за плюшевой портьерой, новый начальник милиции приготовился к худшему, крепко вцепившись в рукоять чужого пистолета, прижимая непроизвольно, холодный металл глушителя, к своей взмокшей щеке.
 
   Он услышал, как после двух характерных щелчков замка, дверь, со скрипом, протяжным и громким, отворилась.
-   Надо же?  - а раньше никогда не замечал этих звуков, - не кстати подумалось ему.
   Сквозь узкую щель, неплотно прикрытой створки окна, ледяной струёй, сифонило на его пылающее лицо, покрытое густыми жирными каплями.

-   Есть кто в доме? – Ау!

   Шаги гулкие.  Не стесняются гости, явно.  Похоже их двое. Если внезапно выскочить и взять на мушку? Голос кажется знакомым. Промелькнул в сознании длинный ряд лиц, бывавших в этом кабинете.

-   Никого. А свет горит. А это что? Смотрите, скоросшиватель на полу завалялся. Интересно, кто тут разбрасывается делами? Ух ты, Игнатьев А.А.
-   Да, что ты? Дай посмотреть…

   И этот голос ему то же знаком.
 
-   Действительно! Значит и вправду не брезговал майор собирать информацию на коллег по цеху. Интересно, кто у него тут ещё есть?
-   Можем посмотреть, - постучал костяшками пальцев по металлу, наглый воришка.
-   Так ключа то у нас нет?
-   А зачем он нам? Дверь сегодня взломали. И сейф почистили. Посмотри если не веришь.
 
   Дальше наступила длинная пауза, сопровождаемая подозрительными звуками – шорохи, позвякивание, постукивание, шелест, скрипение, треск.

-   Действительно ничего здесь нет, - демонстративно громко оповестил знакомый голос, - выкрали, наверное. Враги.
-   Или никогда и не было, правда Виктор Николаевич? Выходите уже, а то застынете, сквозит.

   Он медленно отодвинул штору. Пистолет в его руке был направлен глушителем в сторону дерзких гостей.

-   Ну-у, Виктор Николаевич! Это же совершенно лишнее, - двинулся ему на встречу, человек в офицерских погонах. Раскованно, приветливо улыбаясь. За его спиной, у рабочего стола, остался другой, рука которого победоносно возлежала на рыжем, треугольном саквояже с отдутыми как у сытой бурёнки, боками.
 
-   Капитан Дегтярёв? Вы? – пришёл наконец в себя хозяин кабинета, - что это значит? Как?   – разглядел он и человека у стола, - Андрей Андреевич? И Вы здесь? Ничего не понимаю… может объясните, товарищ подполковник?

   Глава Окружного комитета безопасности, словно, не расслышав обращённого к нему вопроса, медленно подошёл к карте автономного округа, висевшей за рабочим столом и взяв в руку, прислонённую к стене длинную указку, сосредоточенно всматривался в топографические хитросплетения Таймыра.
 
-   Вы, Виктор Николаевич, не волнуйтесь, всё хорошо, свои, - преданно заглядывая в глаза, произнёс первый офицер, мягко укладывая ладонь на пистолет растерянного милиционера, - это давайте отдадим мне, от греха как говорится…
   Во-от, правильно, молодец,- похвалил он начальника милиции, изымая из его податливой руки грозное оружие, - теперь вот можно и поговорить, - нанёс он внезапно довольно сильную пощёчину своему заторможенному собеседнику, отчего тот отлетел в сторону, взмахнув удивлённо руками, но устоял на ногах.
 
-   Вы с ума сошли, капитан, - прошептал удивлённо главный милиционер, придерживая рукой пылающую щёку, - это неслыханно, я вызываю наряд, - потянулся он угрожающе к телефону, за что немедленно получил деревянной указкой по руке от улыбчивого подполковника.

-   Не надо торопиться, дорогой Виктор Николаевич, - произнёс тот примирительно, - поспешишь, как говорится… ну Вы знаете.
-   Он вынул неторопливо из внутреннего кармана сложенный вдвое листочек и положил демонстративно на стол разгладив его лёгким движением пальцев, - не это ищите?
         
   Виктор брезгливо бросил взгляд на рукописный текст, поглаживая болезненно кисть руки.
   Это было заявление от несовершеннолетней девушки об изнасиловании. Насильником значился он – Виктор Караулов – младший лейтенант в ту пору.
   Он почувствовал, как нагревается его кровь стремительно приливая к лицу. Гадко засосало под ложечкой. Закружилась голова.
   Подполковник едва успел подхватить его под руку, - ну-ну, не стоит уж так резко реагировать, присядьте.
   Капитан, - окликнул он сияющего от возбуждения подчинённого офицера, - стул начальнику милиции.
   Ничего –ничего, сейчас пройдёт, - усаживая на подставленное сиденье, размякшего милиционера, успокаивал заботливо подполковник Игнатьев, - это же не единственная «заява», есть тут у меня и ещё одна.
   Заявительница, кстати, тоже несовершеннолетняя. Вы, Виктор Николаевич, похоже сладкоежка? Прока-азник!

   Омыв пунцовее лицо, жар стремительно обрушился вниз к онемевшим стопам.
   Лицо медленно теряло цвет превращаясь на глазах в обескровленную восковую маску.
   Он облизнул пересохшие губы, прошептал хрипло: - чего Вы хотите?

-   Вот! – обрадовался Андрей Андреевич, - это уже совсем другой разговор.
   Пододвинув соседний стул ближе, оседлал его как лошадь и устроился напротив сникшего и.о. начальника милиции, участливо и сожалеюще заглядывая в его помертвевшее лицо, - мы хотим, лейтенант, ой, простите, оговорился, Вы же теперь капитан. Поздравляю, через одно звание перепрыгнули. Ну, тут конечно генералу Ясеневу виднее, заслужили видимо.
   Виктор с надеждой поднял лицо, - Вы думаете?

-   Ну, Николай Павлович здесь человек новый, всех нюансов ещё не знает, поэтому возможно и поспешил… ваша нынешняя должность, например, должна согласовываться с Горкомом Партии, однако Вы ведь, Виктор Николаевич, беспартийный?
-   Так точно.
-   Вот, видите. Плюс, откровенно говоря, в отделе есть и … мягко скажем, поопытнее Вас офицеры и званием постарше. Но, - поднял подполковник согласительно руки, - это прерогатива генерала и мы не вправе этому препятствовать.
   Да. Однако можем предоставить ему дополнительную информацию о претендентах на высокий ответственный пост, дабы предостеречь его от фатальных ошибок. За что, вероятно, он будет нам только благодарен. Как думаете?

   Караулов не слышал, он провалился в воспоминания о будущем, явственно представляя, как его потрёпанного и окровавленного от пыток ведут по длинному тёмному коридору, где свербит в носу от едкого запаха крови, грязи и пота, а он, втянув голову в плечи, затылком ждёт горячего свинца.

-   Ау! Виктор Николаевич, Вам нехорошо?
-   Нет, нет. Извините, я просто… немного… так чего же…?
-   Мы, дорогой Виктор Николаевич, хотим, чтобы Вы послужили своему многострадальному отечеству. Как патриот, как русский офицер, как гражданин, наконец. Что бы Вы встали на сторону добра против зла, которое затаилось за каждым углом, подчас старательно мимикрируя…
-   Как?
-   Притворяясь, маскируясь под добро. И даже опытному дознавателю не всегда под силу распознать его. Поэтому нам нужны, очень нужны, смелые, толковые, преданные, своеобразные люди…
-   Своеобразные?
-   Именно! Особенные! Способные на нетривиальные решения.
-   Нетри…
-   Да! – продолжал вдохновенно подполковник, - нетривиальные, нетрадиционные, нестандартные - если Вам так проще. Тогда мы все вместе сможем разоблачить и обезвредить! Вы с нами капитан?
-   Да разве ж я… конечно, товарищ подполковник, как прикажете.
 
-   Молодец, - выдохнул с облегчением разгорячённый офицер, - я в Вас и не сомневался, Виктор Николаевич, - обойдя взволнованного и растерянного милиционера, положил ему руки на плечи, словно посвящая в таинственный орден, -  где пули и гильзы?

-   Какие пули? – поднял вспотевшее лицо Виктор, отклонив голову назад.
-   Как какие? – подполковник достал из кармана белый платок и промокнул бережно задранное лицо начальника милиции, - сидите, сидите, те самые, которыми были поражены жертвы последних дней: Ваш предшественник майор Мамедов; заключённая Бельская; метрдотель Иннокентий, а также от стрельбы на конспиративной квартире, там ведь кажется два трупа.

-   Да, но один просто несчастный случай, подавился косточкой.

-   А второго пристрелил бывший капитан Горин? И он всё ещё на свободе? Не так ли? Почему? Кто-то покрывает?

-   Как, почему? Там… всё не так однозначно. Горин защищал девочку, кстати дочь генерала…
-   Знаю, знаю. А перед этим он чуть не завалил рецидивиста Быкова, причём дважды, за что даже был помещён в ИВС.
-   Так точно, но опять же, он спасал женщину. Другую, мою соседку, а в ИВС себя. Как раз от Быка и Серого.
-   Верно. А, вот, соседка ваша? В неё ведь тоже стреляли, в окно точнее. Галина, кажется? Пулю нашли?
-   Так точно.
-   Во-от.  А случай на аэродроме «Надежда»? Возможно вообще террористический акт с целью уничтожения пассажиров правительственного борта.
   А покушение на начальника аэропорта подполковника Микуцкого?
   Кстати, откуда у Вас этот Стечкин, да ещё и с самодельным прибором для бесшумной стрельбы?

-   Это не мой, товарищ подполковник. Он был вон, - мотнул головой удручённый милиционер в сторону, -  в сейфе у Мамедова.
-   Хорошо, ладно, - с легкомысленным весельем похлопал его по плечам, начальник окружной госбезопасности, - где тут у вас стрельбище? Я имею ввиду испытательный стенд? Ведите.

-   Но уже всё закрыто.
-   Ничего, мы откроем. Не дрейфь, капитан. Положись на старших товарищей. И всё будет как надо. Поднимайся. Так где пульки?
 
   Нестойкой походкой Караулов подошёл к рабочему столу и выдвинув верхний ящик достал сплющенные кусочки металла, - вот протянул он подрагивающую ладонь, - я с ними ещё работаю.
-   Нарушаете регламент, капитан! Ладно, ладно, - миролюбиво продолжил подполковник, сглаживая реакцию подопечного, - забыли! А почему их пять?

-   Одна застряла в изголовье дивана в автомобиле Седого.
-   А-а? Да-да, Седой.
   Лузиков Кирилл Никифорович, он же политрук. Бывший.
   Был в плену, бежал. Реабилитирован. Неоднозначная личность. Со связями. Как во власти, так и в криминалитете.
   Однажды, Глава американского профсоюза металлургов подарил ему шикарный авто, как представителю, на тот момент, месткома профсоюза металлургов Норильского Комбината.
   Уж больно он ему понравился своей весёлостью и остроумием, а более всего, говорили, тем, что похож как две капли на его американского друга – бывшего Министра-председателя Временного правительства России – Керенского.
   Вот так вот. Ну, что ж веди давай, - предложил подполковник, спрятав себе в карман вещдоки, - посмотрим.