Избранники бездны. глава 1

В.В. Машинский роман «Избранники БЕЗДНЫ»



                "Кто сражается с чудовищами, тому следует остерегаться,
                чтобы самому при этом не стать чудовищем. И если ты
                долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит в тебя".
                Ф. Ницше

                Глава 1


               Знакомый гул ворвался в сознание сразу. Он появился в один момент с ощущением легкой вибрации, тошноты и вялости мышц тела. Вопросы : «Что происходит? Где я?» тут же стихли от неприятного и немного страшноватого, что появилось в голове, напрочь выгнав оттуда и гул и ощущение тошноты. Он не помнил ничего. Абсолютно!
              Еще не открывая глаз, да и не особенно его слушались веки, он сразу осознал, что ничего не помнит из предшествующих событий. Кто его сажал в вертолет, где это происходило, зачем он летит. Он абсолютно не помнил кто он такой, какой у него род занятий и что с ним было, черт возьми, вчера.
              Спокойно, без паники. Он сжал кулаки, напряг все тело, потом расслабил его. Снова напряг все мышцы и снова расслабил. Полезное упражнение для восстановления кровообращения и проверки степени повреждения своего тела. Боль и послушность мышц сразу подскажет, что с тобой произошло и какова тяжесть ранения, если таковое имелось. А откуда я это все знаю? Я бывший военный? Почему бывший?
              Упражнение, кроме отсутствия повреждений тела, подсказало ему, что он пристегнут стандартными ремнями безопасности к креслу. Кресло, естественно, в вертолете. Все, информации больше с закрытыми глазами одним слухом, осязанием и обонянием не получить. Он попытался разлепить веки. Они были горячими и как будто прилипли. Нет, надо! Скрипнув зубами, он, наконец, разлепил непослушные веки и увидел тучи. Темные, с разрывами и очень неприветливые. Нет, он увидел еще что-то, более важное. Черт, непослушные веки снова опустились. Мозг работал как-то вяло. Что же он успел увидеть? Тучи, тучи за лобовым стеклом кабины. Да, кабина. Точно! Спинки пилотских сидений. А над ними не было привычных голов больших круглых шлемах. Вертолет шел в автоматическом режиме. Без экипажа. И во что я вляпался?
              Последний вопрос заставил открыть глаза более энергично и сфокусировать зрение на внутреннем пространстве кабины. Так, пилотов нет, впереди по курсу сопки, скалы и все сплошь покрыто таежной растительностью. Высота, наверное, чуть меньше тысячи метров. Руки и ноги в порядке, и... Маленький размер ботинок на ногах, которые обнаружились рядом с его ногами, заставили повернуть голову влево. Трудно, но голова повернулась.
              Так, как говорится: «День пропал не зря»! С привычным сарказмом подумал он. Рядом на втором сиденье в бессознательном состоянии пребывала девушка. И она была довольно симпатична. Наличие девушки в кабине вертолета делало его положение несколько более приятным. Хотя, он откуда-то знал, что во многих ситуациях лучше бы обходиться без женщин. Особенно в экстремальных.
              - Мадам! - он внимательно пострел на остренький носик, светлые короткие волосы, заметную под зеленой походной курткой грудь. - Мадам, не надо на меня так молчать!
                Собственный голос показался ему чужим. Першило в горле, ссохлись связки и уши заложило. Однако, он бегло продолжил осмотре. Ножки плотно обтягивали брючки из такого же материала, что и куртка. Крепкие высокие ботинки на ногах. Размер, наверное, тридцать шестой, не больше, почему-то подумалось ему. И тут мозг включился полностью. Почти полностью. Он посмотрел на себя, на такого же покроя походный костюм из прочной ткани, такие же точно ботинки, весьма удобные именно для прогулок по тайге, для лазания по горам.
               Он сжал лицо руками, с силой потер его. Черт, кто я такой, где я и, самое главное, зачем? Что-то мешало, что-то его щека почувствовала. Он убрал руку, и на колено ему упала таблетка. Точно, обычная медицинская таблетка. Вот что было зажато в его кулаке. Он же почти сразу почувствовал, что что-то сжимает, когда пришел в себя. Подняв ее двумя пальцами, он стал рассматривать находку. Символов никаких, нет часто встречающегося желобка, позволяющего в случае необходимости разделить таблетку на две части. И форма оплывшая. Такая форма у таблетки бывает, когда ее подержишь во рту. Вряд ли бы он держал в руке таблетку, которую кто-то до него сосал. Скорее всего, эту таблетку себе в руку выплюнул он сам!
                И тут в голове что всплыло... Это было как туман, как неясное очертание. Он даже не увидел, а именно вспомнил на уровне ощущений. Он пил воду из стакана, который держал кто-то. Пил, а сам пытался удержать под языком таблетку, которую следовало проглотить. Нет, этот кто-то хотел, чтобы он проглотил ее. А он не проглотил. И когда этот кто-то отвернулся поставить стакан, он таблетку выплюнул в руку и зажал в кулаке. Он почему-то не хотел глотать ее. Не доверял!
                И теперь, когда сознание почти окончательно прояснилось, когда мозг заработал спокойно и четко, вдруг почувствовалось, что чешется сгиб правой руки. Он закатал рукав куртки и увидел отчетливый след от внутривенной инъекции. Таблетку, значит выплюнул, а вот укола избежать не удалось.
               - Так, подруга дней моих суровых! - он потряс девушку за плечо, потом за воротник куртки, затем принялся похлопывать ее по щекам.
                Что с ней делать? Я, кажется, получил свою дозу не полностью, вот и таблеточка в руке, а не в желудке, а она? Да-а, черноват порой у бога юмор! В какие игры меня втянули? Терпеть не могу быть игрушкой в чужих руках. А эта девочка кто? Она тут с какого боку-припеку? В одном вертолете, одинаково одеты, оба в состоянии беспамятства. И вертолет в автоматическом режиме и спросить некого. И не с кого! Терпеть не могу, когда из меня куклу делают! Не могу? Он вдруг опомнился, что думает о себе с какой-то странной привычностью. Откуда это все? Все эти мысли о себе? Ничего не помню! И, главное, все это имеет какую-то цель.
                Так, он потер сзади ладонью шею, попутно осознав, что жест этот какой-то привычный. Привычки — это хорошо, они помогут вспомнить. А теперь мы, друзья мои неизвестные, устроим вам небольшой спектакль. Будет у вас время понять, что все идет хорошо, только мимо. Интересная фраза, подумал он, перебираясь на переднее пилотское сиденье. Я сам придумал только что или знал раньше.
                Он откуда-то хорошо знал, что при малейших неполадках в электронике или иных системах машины, она сразу же пойдет на вынужденную посадку. Система безопасности! Инструмента или оружия у него не было. Что бы добраться до электронной начинки бортового компьютера, нужна хотя бы отвертка. Или лом, подумал он весело. Когда есть план действий, на душе сразу становится веселее. Уныло на душе, когда ты ничего не понимаешь и не можешь. А он мог! Он мог спутать все планы тем, кто забрал у него память и засунул в эту коробку с пропеллером на крыше. Тюльпан! И еще вертушка! Так мы называли вертолеты... Кто мы?
                А, не важно, подумал он и сунул руку под приборную панель... Нащупав соединительные колодки пучков проводов, он стал наугад методично выдирать их, разрывая соединение. Яснее ясного, что большая часть проволочной лапши идет к проборам на панель. И можно до бесконечности выводить из строя приборы, что никак не повлияет на пилотирование машины автоматом. Но рано или поздно ему удастся отключить что-то, что бортовой компьютер сочтет серьезным повреждением, опасным для продолжения полета.
              - Что ты делаешь? - раздался за спиной сдавленный и не много хрипловатый женский голос. - Ты спятил!
              - Спокойно, детка, - засмеялся он, не отрываясь от своего занятия и не оборачиваясь к пришедшей в себе спутнице, - я не сделаю больно.
             - Мы же разобьемся! - перешла на высокие ноты девушка, и следом послышались щелчки замком ремней безопасности, которыми она была пристегнута к сиденью.
              И тут вертолет резко качнулся в сторону. Это было быстрое, но хорошо уловимое движение. Машина выправилась, но тяга двигателя заметно упала. На приборной панели почти все приборы были обесточены. Среди тех, что еще показывали какие-то значения, были показатели уровня топлива. И сейчас прерванное соединение в какой-то цепи переключило двигатель с одного топливного бака, в котором было горючее, на другой, уже опустевший.
              - Дурак, - закричала девушка за спиной.
              - Упс! - он засмеялся и стал лихорадочно пристегиваться ремнями безопасности к пилотскому креслу. - День пропал не зря! Теперь держись!
Двигатель умолк. И теперь в хорошо изолированной кабине было не слышно даже его гула. Ни свиста ветра, не шелеста, продолжавших вращаться в режиме авторотации, лопастей винта над головой. Черт, надо было перебраться на заднее сиденье! Чем ближе по вертикали к оси вращения винта, тем безопаснее. Дико было видеть, как судорожно начали самостоятельно двигаться рукоятки управления, как стали нажиматься и отпускаться педали... Что-то отчаянно щелкало в недрах панелей управления, видимо какие-то реле... Что-то загудело, как перегретый электромотор и стихло. Бортовой компьютер пытался остановить заваливание машины на один борт, что всегда происходит при выключении двигателя в полете. И если машина падает на землю боком...
              - Идиот, что ты натворил, - сдавленно пискнула девушка, вцепившись в ремни побелевшими пальцами.
              - Спокойно, спокойно, - громко сказал он уставившись невидящими глазами в лобовое стекло, и прикидывая на сколько компьютер умудряется держать горизонт. - Лишь бы не на бок. Когда это корыто падает на бок, то обычно отлетают лопасти.
              - И что?
              - И рубят первым делом кабину, потом ближайшие кусты и деревья, а уж потом ломаются на мелкие кусочки.
              - Успокоил! - процедила девушка сквозь зубы.
              - Это мы умеем, когда не надо, - хмыкнул он и резко согнулся вперед к коленям, закрывая руками голову.
              Кроны деревьев вдруг встали сразу перед глазами. Треск деревьев он почувствовал сначала своим телом, а потом уже вибрацией прочного корпуса вертолета. Елки, успел он подумать, хорошо, что не сосны. Удар, потом, корпус вертолета осел на нос. Ужасающий треск проник даже через хорошую звукоизоляцию кабины. В лобовое стекло ударились несколько куском изуродованных стволов и лохматых веток. Это лопасти рубили все вокруг, что попадалось им по пути. Сейчас попадется толстое дерево и лопасти сорвет с оси... а они еще дико вращаются и тогда...
              Корпус дернулся, и над головой засвистело и тут же стихло. Последний страшный удар в бок вертолета, отчего обшивка прогнулась и вдавилась внутрь большим волдырем. Все стихло. Сзади слышалось шевеление и невнятное бормотание.
            - Ну, как ты? - спросил он, с трудом повернувшись в кресле и расстегивая ремни.
            - Он еще спрашивает? - простонала девушка, то же пытаясь расстегнуть привязные ремни. - А мы уже на ты перешли?
            - Ну, кто-то меня тут только что последними словами не костерил, - засмеялся он, перелезая между креслами в заднюю часть кабины и наклоняясь над пассажирским креслом. - Я думал, что мы теперь достаточно близки, что бы обращаться на ты.
            - Ты всегда так необдуманно поступаешь? Ты нас чуть не угробил!
            - Ну, опасность была минимальной, - усмехнулся он, отводя руки девушки от замка и расстегивая ремни безопасности. - Но теперь все в порядке и нам лучше убрать подальше от этой развалюхи.
            - У этой развалюхи есть, наверняка, радио маяк, - проворчала девушка, принимая помощь и опираясь на руку мужчины. - Нас тут найдут в течение суток. А если мы в этих непролазных дебрях уйдем от машины.
            Девушка охнула, схватилась за плечо и снова опустилась в кресло. Он смотрел на нее внимательно. Теперь у него появилось ощущение, что он с этой девушкой был когда-то знаком. Или они где-то виделись раньше. Интересно, а она что-то помнит, или это моя участь смотреть на мир девственным взглядом идиота?
           - Деточка, - усмехнулся он, - если нас найдут, то нас снова засунут в какое-нибудь корыто и отправят по старому адресу. А я не желаю отправляться куда бы то ни было, не взвесив всех обстоятельств и не посоветовавшись со своими желаниями и пристрастиями.
            - Я тебе не деточка! - буркнула девушка, глянув на него колкими недовольными глазками.
            - Ладно, пусть так! - засмеялся он. - И как же тебя зовут?
            - А тебя? - тут же спросила девушка.
            - Видишь, какая беда, - он сокрушенно покрутил головой и не весело усмехнулся, - я абсолютно ничего не помню. Ни кто я. Ни куда и зачем лечу. Пардон, летел! Ни-че-го! Имени своего и рода занятий я тоже не ведаю, кстати. Так что, представиться не могу, а вымышленным именем представляться даме неприлично.
            - Откуда ты заешь, что прилично, а что нет? - спросила девушка. - Если ничего не помнишь.
            От него не укрылось, что неведомая спутница выдерживает паузу и странно к нему приглядывается. Такое ощущение, что она или не верит в потерю памяти, или пытается понять, насколько он ее потерял. Опять червячок недоверия завозился где-то в груди.
            - Так как тебя зовут? - спросил он уже без обиняков.
           - Я тоже ничего не помню, - нахмурившись, девушка отрицательно покачала головой. - Не понимаю, как это могло случиться. И в какой момент, тоже. Ничего не помню. Ни кто я, ни откуда, ни как сюда попала.
           - Ну, понятно, - кивнул он. - И почему-то я не изумлен. Да-а, черноват порой у бога юмор!
           - Что ты сказал? - девушка посмотрел на него напряженным взглядом.
           - Я? Я говорю, что эта ситуация меня ни фига не изумляет.
           - Нет, дальше. Про бога что-то?
           - А-а! Это шутка. Прибаутка такая: «Черноват порой у бога юмор». В том смысле, что...
          - Это твоя поговорочка? - перебила его девушка. - Или ты ее только что придумал?
          - А что, не смешно? - ухмыльнулся он. - Если честно, то даже не знаю точно. Или сейчас в голове родился афоризм, или я его знал раньше.
          - А еще ты что-то помнишь? - девушка даже выпрямилась на сиденье, хотя и поморщилась от боли в ушибленном плече.
          - Это громко сказано, - вставая и отряхивая руки, заявил он. - «Еще что-то»! Если бы я хоть что-то помнил. Пошли-ка отсюда куда подальше. Поднимайся.
          Они выбрались из вертолета и осмотрелись по сторонам. Полянка, которую автомат выбрал для аварийной посадки, была явно маловата для габаритов машины, тем более, при размахе лопастей ее винтов. Но, видимо, выбора у компьютера не было, и видео анализ подстилающей поверхности толкнул его именно на эту площадку.
          Осмотревшись по сторонам, он понял, что собственно жизнь им спасло то, что они сели посреди ельника. У ели колкая древесина, она легко разлетается на щепки при ударе. А вот у сосны, древесина прочная, крепко связанная волокнами. Ее так просто не сломаешь. А ельник вертолет порубил лопастями и подмял корпусом в два счета. Ну не в два, а пока лопасти выдерживали удары. А потом... Да-а! Он посмотрел на ротор, сорванный с крыши корпуса вертолета. А потом им повезло, что лопасти разлетелись на части до того, как их сорвало с вертолета. Чуть раньше и они бы по инерции начали рубить кабину. А что бывает после этого, он знал.
            Откуда? Он остановился и повернулся спиной к девушке, чтобы она не увидела его лица. Черт, вот и воспоминания. Оказывается, я на вертолетах летал или просто имел с ними какие-то дела. По крайней мере, я знаю, как выглядит та или иная авария. Летчик что ли? Вряд ли. Я бы бросился отключать автоматику и принялся бы сажать вертушку вручную. А у меня просто отрывочные познания в устройстве этого дела.
           - Мы никуда отсюда не уйдем! - раздался за спиной властный и окрепший голос девушки. - Твой план рискован, необдуман и нелеп. Если бы мы прибыли в конечный пункт нашего полета, мы бы получили множество ответов на вопросы, которые у нас возникли. Мы бы хоть знали, зачем и куда нас привезли. И мы могли бы придумать адекватные меры противодействия, если бы уж нас так не устроили текущие события.
          - Слушай сюда, девочка, - вздохнул он, подходя и вставая в позу с упертыми в бока руками. - И запоминай. Никто и никогда не будет играть мной как игрушкой. Я должен знать и дать свое согласие. А раз меня лишили памяти, и тебя кстати тоже, то это прямое посягательство на мою личность. На твою тоже, если тебя это волнует. И мы с тобой будем путать им карты и все их планы, пока можем. Но нам ответят. Я так решил.
            - А я тоже не люблю, когда мной играют и меня заставляют, - вспылила девушка. - И я не позволю мной понукать и решать за меня, что мне делать и как поступать!
           - Оставайся, - пожал он плечами и полез снова в вертолет.
           Как он и ожидал, девица мгновенно заткнулась, как только он предложил ей остаться. Даже в вертолетах, снабженных автоматическим управлением, всегда имеется аварийный запас. На тот случай, если машина полетит все же с экипажем. Никто же не будет перед каждым вылетом таскать туда-сюда НЗ и аварийное снаряжение. Так можно его в один прекрасный момент и забыть положить. Да и инструкция — великая вещь. Написано, что все машины должны комплектоваться, значит выполняй и не рассуждай.
Стоп! Он даже сел на пол, стукнув себя ладонью по лбу, перед открытой дверкой аварийного отсека. Откуда я знаю про какие-то инструкции? Тем более в летном деле. Да ни фига я не летчик, это точно! Тогда кто? И память у меня кое-какая осталась. Вот обрывки всякие про инструкции, афоризмы всякие из меня лезут. Или я знал, что делаю, когда таблеточку кушать не захотел? Может у меня план какой-то был?
            Он выволок из кабины небольшой дюралевый чемоданчик, поставил его на траву и уселся рядом, сложив ноги по-турецки. Девушка все топталась посреди полянки, прикусив от напряжения губку и хмуря бровки. А она симпатичная, подумал он, и попка хорошенькая, и грудь есть и вообще, на мордашку приятная. Черт, знаю я ее или мне только кажется. Ее спрашивать, я так понимаю, бесполезно. Она должна помнить еще меньше моего. Хрен с тобой, золотая рыбка, с этим потом разберемся. Сначала нужно свалить отсюда по-быстрому. И подальше. А потом навострить лыжи в сторону возможного нахождения ближайшего населенного. А уж добравшись до него, аттестовать по обстоятельствам, а они могут быть разные. От полного прояснения мозгов, до полного их затуманивания. Разберемся с этим потом!
          - Что это? - девушка подошла и уселась напротив. - Это в вертолете было?
          - Аварийный набор, - пояснил он, со щелчком отстегивая замки. - Посмотрим, что у нас тут есть. Обычно такие наборы формируются в зависимости от того, в каких условиях проводятся полеты и в каких придется выживать пилотам, в случае аварийной посадки.
          Девушка посмотрела на него очень внимательно. То ли с подозрением, то ли с уважением. Вообще-то, чувства были странные. Он снова ощущал недоверие. Что же я за человек такой. Девчонка без меня погибнет, а я в ней врага вижу. Симпатичная, между прочим, девчонка. А поведение, так это от характера девчачьего. Все они такие!
В чемоданчике нашлось как раз то, что он и подозревал в нем найти. Две плитки шоколада, четыре банки мясных консервов, галеты, герметичные пакетики с крупами. Примерно порции на четыре каждый. Это все хорошо, но вот чему он обрадовался больше — это большому десантному ножу, 9-мм пистолету с двумя обоймами, ракетнице, моткам лески и тонкого шпагата. Компас — штука для дилетантов, да и пользоваться им еще надо уметь. Тем более в горной тайге. А вот это брать с собой нельзя.
            - Что это? - тут же спросила девушка, увидев в его руке рацию.
            - Это, деточка, очень неприятная в нашем положении вещь, - пояснил он.
            - Прекрати называть меня деточкой, - вяло огрызнулась спутница. - Это же рация.
            - В том и беда. Нам связываться не с кем. А вот сам по себе этот агрегат может содержать в себе элементы радиомаяка или другими способами постоянно оповещать окружающий мир и особо любопытных его представителей о нашем местоположении. В мои планы такое однобокое общение не входит.
            Девушка ойкнула, машинально подалась вперед, но потом снова опустилась на траву, глядя, как мужчина несколькими ударами о камень вдребезги разбил рацию, а потом положил на камень аккумулятор и вторым камнем расплющил его. От комментариев она воздержалась, глядя, как ее спутник перебирает содержимое чемоданчика. Выудив из бокового кармашка две широкие лямки, он пристегнул их к чемоданчику снаружи. Теперь его можно было нести за спиной как рюкзак. Тем более, что одна сторона обклеена губчатым материалом, который не будет доставлять спине неприятных ощущений.
              - Куда ты? - он замер, просунув одну руку в лямку импровизированного рюкзака, глядя вслед девушке, которая скрылась в люке вертолета.
             - Вот досталась напарница!
            Он сбросил чемодан на землю и вернулся к люку. К его огромному изумлению, девушка примостилась на пилотском сиденье, уперлась ногами в приборную панель, что бы не соскальзывать в перекошенной вперед кабине. Перед ней была какая-то выдвижная панель с экраном.
           - Что за фигня? - осведомился он. - Только не говори мне, что в прошлом ты была...
           - Я не помню, кем я была в прошлом, - дернула плечом девушка и экран на панели засветился. - А вот в компьютерах я разбираюсь, в отличии от тебя. И любому грамотному человеку, который не бросается курочить переносные рации, понятно, что в любом автоматическом транспортном средстве есть бортовой компьютер. Тем более в вертолете.
           - Ну-ну! - усмехнулся он, пробираясь к креслу и облокачиваясь на его спинку. - И что ты тут хочешь найти?
          - Курс, - коротко бросила девушка, ловко скользя пальцем по интерактивному экрану монитора.
          - Каким мы летели? - заинтересовался он, по привычке потирая шею под затылком.
          - Не только. И каким должны были лететь. Программа же заложена. Причем она привязана к ГИС . Мы же должны знать конечный пункт?
          - Ну, не плохо бы, - пожал он плечами. - А населенные пункты или какие-то искусственные объекты он обозначает?
          - Все, что обычно обозначено на летных картах. Я так думаю...
         На экране двинулась топографическая карта с четкой, немного ломаной линией курса. Очевидно их вертолета. А я ведь все это знаю, с удовольствием подумал он. Карта для меня не китайская грамота и топографию я знаю. И это все сопки, горы и распадки. Ни рек, ни речушек, ни дорог. В какую же глухомань нас затащили? А шли мы курсом на северо-восток, градусов под сорок пять.
         - А это что мигает? - ткнул он пальцем в экран.
         - Это точка, где мы сейчас находимся. А вот наш курс дальше... никаких тут населенных пунктов и нет. А вон точка конца маршрута...
Резко что-то треснуло. Девушка ойкнула и отпрянула назад... над панелью потянуло сизым дымком, запахом горелой изоляции. Несколько раз с искрами еще что-то затрещало и все стихло. Экран стал темным.
           - Ну вот! - с сарказмом произнесла девушка. - Результат твоих технических воздействий на механизм и электронику. Доволен? Замкнуло где-то. Куда теперь идти?
          - Ты же сама хотела в конечную точку маршрута, - задумчиво произнес он, глядя через стекло на деревья за иллюминатором. - Там, по крайней мере, есть люди. Могут найтись средства передвижения и карты местности.
          - И другие сведения! - напомнила он. - У тебя нет желания все же узнать куда и зачем нас, черт возьми, отправили.
         - Ну да, - хмыкнул он. - Я человек простой, незамысловатый. Я очень люблю задавать вопросы. И уж точно люблю получать ответы!


         Пробираясь через завалы упавших деревьев, заросли кустарников и каменные осыпи, он не забывал присматриваться к окружающему ландшафту. Разнообразием ландшафт не отличался, типичная глухая тайга. Но глаз привычно цеплялся за маленькие подсказки. С какой стороны растет на дереве мох, на каком склоне двух сопок, между которыми они сейчас проходили, какая растительность. Солнце над головой, постепенно смещаясь в разрывах туч, тоже давало возможность ориентироваться по сторонам горизонта. Примерно сорок пять градусов на северо-восток.
          В тайге можно пройти в десятке метров от зимовья  и не заметить. Но он рассчитывал, что конечный пункт их полета все же место — более заметное и обширное. Возможно, что и с рукотворными строениями. Все же для посадки вертолета нужна серьезно подготовленная площадка. Чем заканчивается посадка на не подготовленную было ясно. Километров пять на юго-запад. Там он и лежит.
           Спутница тащилась сзади. Он оглядывался на нее иногда, отмечая, что девушка начала прихрамывать. Они шли уже часа три, и это были такие три часа, которые могли вымотать даже здорового мужика, не то что... а сколько ей лет? На вид меньше тридцати, но и не двадцать. Это точно. Ладно, привал.
           - Слышишь? - он остановился и замер, приложив к губам указательный палец.
          Девушка не замерла на месте, она просто обессилено рухнула на мох между двумя валунами и положила голову на скрещенные руки.
          - Вертолет! - сделал вывод он и стал крутить головой, пытаясь поймать направление, откуда доносился звук.
          - Рядом где-то? - девушка подняла, наконец, голову.
          - Черт его знает, - сбрасывая свою ношу на землю, ответил он. - В тайге, как и в горах, трудно определить направление источника звука. Много факторов, искажающих и отражающих. Но где-то он прошел не дальше десяти километров от нас. Все, делаем привал. Где-то тут должен быть родник. Ты посиди, а я найду, посмотрю, где нам устроить и пару часов отдохнуть.
          - Не оставляй меня, я с тобой! - девушка в друг торопливо поднялась на ноги.
          - Ты чего? - он снисходительно засмеялся. - Тут же никого нет. Ни зверя ни человека! Я бы почувствовал, если бы была опасность.
            - Почему ты так думаешь, что почувствовал? - Она опять опустилась на мох, но продолжала смотреть на него пристально.
            - Мне так кажется, - с ухмылкой буркнул он и стал спускаться по камням в низинку, где растительность была темнее и гуще.
            Через полчаса на траве у самого родника горел в камнях костер. В воздухе витал
дразнящий ноздри запах гречневой каши с тушенкой. Он сидел на корточках и ножом остругивал вырезанный из ветки посох. Девушка явно устала, и ей нужно было распределить вес, дать еще одну точку опоры. Тут удобная палка или как это называется в горах — альпеншток, а у современных пеших туристов — треккинговые палки. Девушка умывалась ледяной водой, сбросив куртку. Он поглядывал на нее, на крепкие руки, тонкую талию и красивую грудь, обтянутую зеленой футболкой. Ладная девочка, подумал он с удовольствием и осекся.
             Невольно потерев сгиб локтя, где у него все еще чесался след от внутривенной инъекции, он уставился на руку своей спутницы. У нее такого следа не было. Вот так! Отведя глаза, он продолжал жевать травинку. И когда она повернулась к нему лицом, бросил рассеянный взгляд на вторую руку. Там такого следа тоже не было. Абсолютно чистая нежная кожа без каких бы то ни было красных пятнышек. Это должно было что-то значить. Расслабился, с неудовольствием подумал он о себе. Ладненькая! Кто она такая? С какой целью ее тебе подсунули?
           - Есть хочу, умираю! - с улыбкой спутница подсела к костру, натягивая на себя куртку и отбрасывая мокрые волосы со лба. - Готово?
          - Готово, - кивнул он подумав, что за последний час в поведении спутницы произошли разительные изменения. Она вдруг стала ласковой, улыбчивой и все время спрашивала то его совета, то разрешения.
         - Слушай, а ты больше ничего не вспоминаешь? - спросил он, протягивая ей глубокую крышку от походного котелка с дымящейся кашей.
         Девушка бросила на него короткий взгляд, в котором просквозила настороженность и тут же уткнулась в свою посудину, старательно зачерпывая ложкой каши.
        - Не очень, - ответила она невнятно с набитым ртом.- Так, урывками, пятнами какими-то. Как думаешь, далеко нам еще?
       - Мы летели со скоростью четыреста или пятьсот километров в час, - пожал он плечами. - Судя по курсографу, мы были почти у цели. Но это в масштабах полета вертолета. Думаю пару дней нам топать по тайге. А что ты вспоминаешь?
       - Да так... чушь какая-то. Как наркотический сон.
       - Ты пробовала наркотики? - равнодушно спросил он, жуя горячую кашу.
       - Н-нет, так, просто применила понятие. Я к тому, что нас ведь усыпили, судя по всему. Значит, какое-то лекарственное средство, значит, сродни наркотическому воздействию. Помню, как мне кажется, каких-то людей. Про какое-то задание говорили. Что-то мы должны выполнить. Не четко.
       - Мы? - тут же спросил он. - Ты и меня помнишь в этих обрывках?
       Девушка тут же замолчала, уставившись на него огромными глазами. Она медленно прожевала и проглотила большой ком каши. И только потом ответила.
       - Не знаю. Кажется, не помню, хотя... Не могу точно сказать.
       - И что за задание? - продолжая выгребать остатки каши из котелка и не глядя на девушку, спросил он.
       - Не знаю, - тихо отозвалась девушка. - Не помню. Кажется, от этого зависит много. Чуть ли не наша жизнь.
       - Фигня какая-то, - отставив пустой котелок и вытерев губы тыльной стороны руки, сказал он. - Что за игры? С какой целью? Бред сивой кобылы! И почему ты помнишь, а я ничего не помню?
        Вопрос был задан с дальним прицелом. Хотелось как-то прояснить для себя ситуацию с отсутствием на ее руке следа от укола. И понять, насколько можно верить этой красотке. Почему не боится он, не паникует? Это ясно, он же мужик и обладает какими-то навыками. Он это чувствует. Видать его прошлая жизнь была насыщенной и интересной. И характер у него подходящий. Крепкий. А вот она для девушки, попавшей в эту, положив руку на сердце, дикую для обычного человека ситуацию, ведет себя довольно хладнокровно. Ну, не совсем, конечно, но не паникует, не впадает в истерику.
          - Видишь ли, - девушка двумя руками поднесла ко рту латунную чашку с горячим сладким чаем. У меня специфический организм. У меня пониженная реакция на наркотические вещества, на лекарственные препараты. Это еще от рождения. Может в этом дело? Я ведь могла в полубессознательном состоянии что-то услышать, запомнить. Они думали, что я отрубилась, а я еще воспринимала информацию.
         - Могло быть и такое, - согласился он, вытягиваясь на траве и закладывая руки за голову. - В мире вообще много интересного и необъяснимого. Давай отдыхать и через полчасика тронемся.