Чимкент - город

                М. Ю. Шараповой
     - Я сам сирота ! - кричит еле слышно в улыбающееся, широкоскулое лицо кондуктора, и втолкнувшего Мишатку в переполненный мужиками вагон, Семен - борода, торопливо выпрастывая с увалка чувал. - Без бабушки еду.
     Ржет вагон, покатывается. Занозист Семен, как есть отрезал, какова же бабушка у сироты, коль сироте на той неделе вот только на шестой десяток перевалило ? Борода в ржавчину, как у лисовина, сединой бита, кое - где вытарчивает и волос дикий, неслушный и непокорный, так все у чеченов поганых случается - выпрет гнусный волос дикий да свою линию и гнет. Куда он - туда и волосня вся стремится. Рвет Семен - борода завязки чувала, красноармейскими обмотками ловко ухваченного за горло, под Бузулуком вылез из вагона Семен, подрезал свинорезом блудящего по путям бойца не вовсе трезвого, ошмонал, вывернув потроха, долго шарил в сизовато - чорных кишках, про себя гнусавя стихарь  " Со святыми упокой ", пока не удовольствовался лишь обмотками, пропился, видать, пролетарий вчистую, даже патроны из обоймы магазинной на пять штук смертей любому пропил, стоит приржавело и стыло обойма, проверяющему характеризуя порядок, но при сшибке вполне возможной в этом мятежном краю, пятый год шебуршащему по засекам и заставам штыками и винтами, пулеметной очередью в свет как в копеечку белую, от царя белого оставшуюся на разживу властишки новой, поганой, несправедливой и для людей зловредной, жидами навязываемой, те от злобы лютой на народ русский и не такое говно еще замутить грозятся, после коммунии, кричат, мы вам совнархоз на головы поставим с космосом и высокоразвитостью галошелитейных производств пятого уклада экономик всяких - разных, амбец обещая. Вот одну обмотку Семен - борода и пустил на чувал, другой же принычил к пузу своему, тоже волосом поросшему, кису невеликую, но не гляди, что мала, тяжела зато, что твоя свинчатка. Таковскую - то тяжесть лишь золото имеет, удельный вес, Менделеев да Мичурин, не просившие милостей от природы, а напрямую завещавшие грабить награбленное, вот Семен - борода, пока выворачивали с Бузулука, и резал - лютовал, подбивая народ громить и сокрушать станции, пристанционные постройки, а начальников дистанций и прочий люд железнодорожный, что шароебится по путям, гнобить оглоблями. Для такого дела собрали на хуторе Сызранской чети, где чугунка заворот кишке делает, на восточную сторону прилагаясь, все оглобли, а караулившему народное достояние малолетке в фуражке с рваным околышем честно предложили : загомосячиться, раз есть ты караульный, или с купцами вдаль валить. Тот, подумав мало, попер в вагон, купечество свое подтверждая Редискиной дочерью, лишь вчера торговавшейся в одной из сказочек коалы, там еще носитель имени балканского Венизелос отчет держать в первоприсутствии устремлялся, переговариваясь со швейцаром за любо - дорого, в общем, ежели захочешь, Мария моя Юрьевна, сама и прочтешь. Вгул зачтешь, в голос, в нужных местах подвывая и глаза закатывая, где надо - слюну пусти, оскаливаясь на испуг, а в конце в самом всхохотни кратко, но торжествующе, потому триумф воли твоей верх одержал над терпеливой ажидацией говенно играющей Криськи, необучаемой принципиально, ей шкварки принимать, а не в игры разума играть.
      - Вот юбка бабья, - утверждает Семен - борода, отталкивая сунувшегося не ко времени Еропку кулаком, - красного цвета, как кровь нашей революции, товарищ кондуктор, вот ножик вострый, любую хрень отхватит, вот приговор гражданину Луначарскому от шишнацатого года, когда, понимаешь, циммервальдовцы родину любить убоялись, на х...й, грят, войны все ваши, грят, нам, грят, правда народная дороже, а она гласит, что всяк рассудок свой да имеет : хочешь сукой быть - будь, желаешь человеком оставаться - становись к людям, а намерение имеешь подохнуть за чужие бизнеся - иди и подохни. Падло !
     - Ты не сволочись, - уговаривает его Еропка, за ради такого дела вытаскивая из кармана жилетного часы свои знаменитые, - гнида. Ты в разумение войди, гад. Раз таковскую говшу, - и тычет костылем в живот молчащего Мишатки Еропка, супясь и жиблясь носом, да гривой машет, да мизинец левой стопы пренебрежительно под себя поджимает, рушит на глазах вагонного люда всю субординацию, с таким трудом установленную Семеном - бородой к третьему дню пути : они как раз Тверь миновали, в Твери известно - где хошь сери, вот Семен - борода и бросил клич народам, в эшелоне обретающимся, как есть, орет полорото, мы купцы добровольные, на менку продуктов питания везущие сартам необразованным интеллектуально херню всякую, то надо нам для порядку избрать набольшего, дабы руководствовал, с чекой договаривался, от лихоимцев оборонял, короче, без Старшого никак, братцы.
      - Га ! - беснуется дедка Орелик рваны ноздри, что всю каторгу насквозь прошел, в самом конце обнаружив метадоновую программу стран Бенилюкса, изумило то его неимоверно, с тех самых пор и поклялся дедка Орелик клятвой страшной, зароком верным в гражданство Евросоюза переметнуться, наплевав на патриотизм Шлегеля, мужество Пехтина и государственный ум с разумом тети Вали Матвиенки с рожей такой, что шумящие маленько по вагонам эшелонники тут же и закурили, клубами дыма почище трудяги - локомотива всю округу застив, так что зенки бесстыжие разных по обочине стоящих ( вот уж не знаю, имеется ли у чугунки обочина, но раз дорога она, то и обочина должна быть и присутствовать, пусть и чисто умозрительно, например ) застились, ни видать им ни хера, так им и надо, сукам рваным, все одно не поймут ни х...я, даже ежели и увидят. - Братцы стали ! А вчерась вот только крыл ты нас, Семен - борода, коллективной безответственностью, русскай этногенез дегенерата Бабченки совал, неуловимого Шендеровича пенял, будто мало нам иных жидков с евреюгами запозорными ! Бей его, ребьята !
     - Бей ! - страшно тогда взревел Еропка, разочаровавшись в лингвистических возможностях сартов : он им со специально делаемым акцентом прононса часы сломанные втирал, гнал, что хороший часы, немецкай, мериканского золоту, да все зряшно, не повелись чурки бешеные, пиджак с искрой у конокрада Патрокла Фигуровского на мешок доброго гаша сменяли, у них такого добра - жопой жуй, одно слово - Азия. - Убивай !
     И спас тута ситуацию, прямо скажем, угрожаемую стабильности только - только вставшей с колен державы обидно, Мишатка малой. Отодвинул оглоблей, заимствованной у случившегося сбоку прасола вологжанского, в соседях у рыжей Ландер некогда обретавшегося, пока не срулила красава в самую в Италию, Еропку и в чувал Семена - бороды всмотревшегося.
    - Не носют юбки бабы сартовские ! - объявляет Мишатка как понимающий за всю х...ню и чуть даже более. - В шкерах всю дорогу гарцуют, как мужики. На часы ложут, - веско добавляет Мишатка, решая рубить вопрос под корень сразу вагоном и, возможно, эшелоном, а там, кто знает, вся чугунка на дыбы встанет, Россию за собой потянув, так и происходят у нас отвеку бунты, мятежи, путчи и революции, это уж потом научные люди растратчики навыдумывают х...ни всякой, обозвав получившееся историей, - с прибором. У их времени вагон и маленькая тележка, слева триста, справа - сто, за неделю юрт не обскачешь, Джуз Большой не мерян никем, за год не сподобишься, час значений не имеет. Ножик вострый - то да, вещь ценная и ценимая и сартами дикими, но только формовкой ножики их особенные, твое сажало им в лом пойдет, такую пиковину, скажут тебе, дядя Семен - борода, сарты, ты себе в очко засунь, в самое в седло забей, тузом прочувствуй, глядишь, на другой раз заместо приговору Луначарскому от шишнацатого года ты прогон кальмаровский ко всем достойным подгонишь. Да только, - и грустит въявь Мишатка, актерский талант являя, - раз уж целая страна Россия оказалась Олешки недостойной, то отдельного двуногого ты вообще хрен сыщешь.
     Встал вопрос голосованием. Он перед Елабугой в вагон тычкнулся, бугульмой закудесил бельмы сторожевику, кусумдой похвалялся, гомозой поминал Тютюшанской, Формозу помянул, а там и до Пепе Ребозо рукой подать. Где же Пепе Ребозо, Мария, муза ты моя многолетняя, терпеливая и вуматная, там и Чжуалинь. Это надо понимать. Вопрос понимал, потому, видимо, и наименовал себя просто вопросом, даже без заглавности, с самой с малой с буквицы - вопрос просто. Это у Эдмона Шклярского иероглифы орудуют, это Пошкина другие Дантесы валят как пса сраного, это Данзасы вводят в блудняк похожестью, да еще вот Пущин какой, Фаддей Фаддеич Булгарин, Витус Беринг, немец фашистский Цирус, предатель Клаус, короче, до бесконечности можно продолжать цепь ассоциаций, угорая и прямо хохоча над словами странными, непонятными. Или, как писано было у одного из моих любимейших писателей русских, непонятно, а гожа.
    - Тыр, пыр, - голосуют быром, ответственно, чай не мальки какие неразумные, интерес государский. Посчитали - опять Путин нарисовался. Ладно. А вот помрет Путин, тогда как ? Помрет ведь, все двуногие рано или поздно, но помирают, физиология такая с судьбой. Там как - то ? А никак. Потому как не будет уже никакой России, это еще начальник Госдумы в свое непростое время указал, нет, мол, Путина, нет и России. Вот бы о таком Нестору какому рассказать, глядишь, теория нормандизма и заменилась бы пассионарностью какой или еще чем таким же, непонятным, а гожа.