Услышать голоса таёжных птиц. Часть 3

8 августа 2022, понедельник. Рано утром я ушла в тайгу, не стала ждать новых подстав. Интуиция заставила уйти. Поняла, что придумают ещё что-либо жуткое, в покое сейчас не оставят. По записям определила: с 8 августа 2022 на 9 августа 2022 ночевала на реке Палья, на четырнадцатом километре трассы в горы Приполярного Урала от окраины села.

Если брать в расчёт круг на переправу через реку Щекурья (Место называется: "Кресты") то прошла около двадцати километров с великом и с грузом, в расчёте на неопределённый срок жизни в тайге, поисков погибшего мужа. То, что мужа в живых нет, у меня сомнений не оставалось. Хоть его и официально объявили в Российский розыск, шла активная трепотня, типа он сбежал куда-то от семьи, или даже прячется от каких- то кредитов, хытничает тайно золото в горах, как то делает полсела, а мы- геологи, якобы, знаем потаённые богатые места.

- Какую только чушь не несут!.. То и, типа: надоело жить с женой, - сбежал к любовнице, скрывается от кредитов, которых не брал… Следственные органы и те мне не верят, взяв меня, как поняла, на особый контроль: не скрываю ли чего криминального?.. – как-никак, - ещё та дама!.. Ведь никто в истории таёжной, а именно я, выехала на поиски мужа в дикую тайгу, да ещё и охотничий стаж под сорок лет. Как однажды мент покойничек сказал прилюдно на банкете экспедиционном: «К ней осторожней лезьте! – Она белку в глаз бьёт!». Бедолага загнулся вскорости от водки, перед тем перегонял новую иномарку, попал в ДТП, напрочь её угробил, а кредит на нём повис. -Бедная жена выплачивала…

Записи вела сумбурно, где попало. А помню события фрагментами. Мозг, защищая тело, уничтожал болезненно травмирующую информацию. Лишь читая записи краткие, фрагментарные, начинает лентой что-то всплывать, словно сон, будто того и не бывало вовсе со мной, а всё привидилось.

***

8 августа 2022 года вышла из села рано утром. Даты перепутала, потом считала, пересчитывала. Запомнилось, что ночью, в воскресенье, пришла Наталья – участковая по мою душу. Ей позвонили с новым заявлением на меня, типа рыжая собака порвала насмерть другую собаку, тогда как мои белые, а рыжий пёс лежит на крыльце. Это кобель соседей, что безбожно пьют, не кормят его и с меня содрали деньги за моего Дымка, лихо, слажено, придумано- обдуманно мошеннически раскрутив не меня, а моих детей за меня...

Встала сегодня в четыре часа утра дома. По сути, - не спала вовсе, только заставила себя полежать, расправив спину. Перед дорогой в дальнюю тайгу всегда волнуюсь и не могу спать. Муж – также, не спал перед подъемом на Манью по дикой горной реке. Всегда слишком хорошо знали опасность наших походов. Из тайги не все возвращаются. И такие таёжники, как мы, не умирают в постелях лежачими. Володя то прекрасно осознавал. И последнее время всё говорил по поводу материальной составляющей жизни: «На наш век хватит...». Силы начали катастрофично уменьшаться, а душа по-прежнему рвалась в тайгу, туда, где светят ночами звёзды, Луна, где поют птицы. Да и собиралась долго: всё проверяешь, перепроверяешь по многу, многу раз.- Одно убираешь, другое докладываешь в сборную кучу на полу. В итоге оставляешь половину неподъёмного. Нельзя забыть жизненно нужное, и невозможно тащить на горбу и сто грамм лишнего груза.

...Встала, попила кофе, собралась. Очень сложно!..- Груза много. Надо ещё и собак вывести на поводках, да так, чтоб соседей не поднять, не перепугать движухой. А лайки, чуя тайгу, нервничают. Их не усадить, на то это и не болонки, овчарки, а промысловые таёжные лайки. Они эмоции скрыть не могут. Увидев сборы в тайгу,-мешаются, соскакивают, вертятся, подскуливают. Приходится цыкать, утихомиривать непрерывно на них.

Выехала на обычном советском дамском велике, пока деревня спала, чтоб меньше люда встречать по пути. Любой опытный охотник, уходя в лес, старается не афишировать поход, покидать дом, село незамеченным. Так оправдано сутью промысла. Сейчас особенно: в деревне люд поменялся в корне. И друг другу сильно завидуют, говорят: и постоянно друг на друга «закладывают» в полицию, чтоб самим поиметь.

Утром 8-ого августа 2022 шла объездной дорогой из села, вещи везла на багажнике велосипеда. Заправка ещё закрыта, только врублены записывающие камеры, что скверно. Дорога плохая, -гравийная, разбитая. Благо – лайки не отвлеклись на собратьев (те ещё спали!) и бежали за мной, пометив традиционно по пути все кустики, все столбики.

Ятрию переправлялась с великом вброд. Точно не знала, где перекат,глубины - заранее не проверила, накануне видела лишь со стороны, где люди переезжают на машинах и переходят пешком с села в соседнюю деревню.мне сложнее: не пешим ходом иду,  а качу груженый велосипед. -Рюкзак, вещи на багажнике разместила, что весьма неудобно. Велосипед старый, обычный, советских времён. Его надо катить против и поперёк течения горной реки, притом по рыхлому галечнику дна, по воде. Река на переправе широкая – метров триста. И переходишь её не поперёк, а зигзагами, - то вниз, то вверх, - выбирая, где помельче, чтоб не начерпать в болотники, да велик не уронить с вещами в реку. А его и меня сбивает течение...

Переправлялась довольно долго. Вышла наконец-то на другой берег, ниже сотню метров от дороги. Пришлось вдоль берега ещё и протаскиваться сквозь прибрежные кусты, по песку, гравию, переправляться через речные заливчики. А те оказались глубокими. - Разгружалась на островках, чтобы не замочить спальник и вещи. Наконец перешла Ятрию по перекату напротив острова. На переправе уже суетился люд. Переправа заняла приличный отрезок времени (больше часа!). А я рассчитывала на полчаса.

Рассвело, поднялось солнце, и прикатил люд на машинах. Старалась спешить, - не хотелось привлекать внимание.

До деревни Щекурьи то ехала, то везла велосипед в гору и по сложным участкам насыпной дороги. Велосипед по крупному гравию идёт плохо. Шины скрипят, истираются, готовы лопнуть. В целом довольно успешно проехала мимо деревни Щекурья и мимо зырянского кладбища. Раньше неприятно было ходить мимо голубых крестов, когда заходила на Манью. Часто возвращалась с тайги глубокой ночью. А дорога вплотную подходит к могилам. Да деваться некуда!.. Опять же, - мёртвые, в отличии от живых, ведут себя спокойно, и не опасны. Хотя рефлекторный генетический страх у меня сидит с младенчества в подкорке. Всегда сильно, панически боялась мёртвых, не выносила запах тлена. А вот сейчас иду осознанно одна в тайгу на поиски останков супруга, понимая, что ждёт там, когда найду.

Деревенские псы пропустили лояльно моих лаек, -не затеяли драк. Обычно нападают стаей, приходится отбиваться, порой жёстко. Однажды ночью, возвращалась в мороз с тайги с Серкой. Свора лаек налетела и стала бить уставшего пса, пропахшего лесом. – Едва отбились с ним вдвоём, а помню до сих пор, как Серка сел, защищаясь,скалился… - кругом тьма, звёзды и мир спит, деревня спит – ни огонька жизни!.. и мы уставшие - шли двое суток по снегам, морозу...

Точно дорогу на Кресты, – это перекат, переправа через горную реку Щекурья, я не знала. Бывала тут пару раз всего за десятки лет жизни в крае. "Кресты" названы по староверческому огромному кресту. Тот долго тут стоял. Здесь проходила легендарная дорога Сибиряковка. И в лихие тридцатые годы репрессий тут перегоняли через Урал ссыльных. И коми- зыряне с западного склона бежали в Ляпинский край прятаться – староверы были. Да и ещё раньше гонения на староверов выгнало кержаков в эти дикие, тогда необжитые места. А название «Кресты» так и сохранилось в народе. Тут – единственный перекат по Щекурье, где можно в сушь переехать на машине, иногда и перейти пешком.

Последний два года назад, в октябре, тут переходила вброд. – Тогда шла к мужу на Манью трое суток. Он заехал раньше на лодке по Манье. Переправа не отложила благостных воспоминаний: холодно! Течение сильное! Переходила тогда по-пояс в воде! А пошёл снег. В конце реки студёная вода обездвиживала, течение несло безбожно в глубокую яму. Болотники, полные воды, держат на дне, но в них не выплыть с глубины... Почти бежала тогда последние метры по грудь в воде ледяной. Выползла на ледяную глину, кое-как разделась, стащила сапоги. Выливала, стоя босой на обледеневших заснеженных камнях, воду. Выжималась. В запасе несла сухие портянки. А то -главное! - Дошла до леска. -Сушилась!

***

Дорогу не знаю, - куда те ведут, не ясно? Кругом наезжено и тракторами, вездеходами, разбито до глубоких рвов. Русло постоянно меняется.  Однако, довольно неплохо двигалась до переправы. Местами даже рисковала ехать, а не вести велик. Опасно, когда врезаешься в песок: велик резко тормозит, разворачивает, а рюкзак и вещи , что на багажнике, заваливают колесо. Трудно удержаться, трудно удержать технику. Опасно травмироваться, однако приходится рисковать. Если велосипед падает, то необходимо ещё умудриться тот поднять, водрузить по местам вещи. Оттого проще "рвать" мышцы, удерживаясь, не падая.

Прошла нормально лесной отрезок, местами ехала до реи Щекурьи, нашла свороток объезда на Кресты. -Удивительно сухо! Местами на дороге песок. Участками ехала, местами вела велосипед. В любом случае, - много легче и быстрее, чем идти с рюкзаком пешком. Вспомнился предыдущий поход:

-Эти места приходилось продираться по зарослям тайги. Дорога была залита водой, расквашена. А на спуске разворочена в глубокие метровые рвы. И ещё лежит на боку грузовой Урал. А в кузове - завален огромный дизель. Похоже, что вывозили тот с гор, да застряли, опрокинувшись. Сейчас весь металл вывозят с леса, сдают, что не могут отремонтировать. А в СССР бросалось всё добро в тайге, как развалилась страна. По разбитым на склоне глубоченным колеям в глине поняла, что пытались тракторами поднимать огромную машину, да так и не смогли. Думала -бросят. Только сейчкс машина не ржавела, значит,-  всё же вытащили как-то...

Собаки успевают по пути гонять птичек, пальнушек, рябчиков. Носятся радостные, что вырвались в тайгу.

 Добралась до переката. Река тут широкая, не менее двух сотен метров. Течение сильное. И дно разбито тяжёлой техникой в колеи. В подводные колеи можно улькнуть по пояс. Переходя,ориентируюсь интуитивно, где тащить велик,- по силе течения и шуму воды, по струям. Течение мощное! Велосипед парусит. Сбивает с ног, и необходимо удерживать себя и велосипед, не уронив, не замочив груз.

Рюкзак не рискнула переправлять, - несу на себе. Там - ружьё, патроны, продукты, запасные портянки, стельки, на случай, если придётся черпать воды в сапои. Спальник и палатка, насос мотоциклетный загружены на багажник, примотаны гибим ремнём. Все вещи упакованы в пакеты. Так поступаем всегда. Опыт таёжных походов приучил.

У противоположного берега течение сильное и глубина увеличивается, - упорно меня тащит в яму. И необходимо удержаться, чтоб не снесло. Решаю идти напрямую, даже, если вымокну, начерпаю в расправленные болотники. Лямки рюкзака уже плывут. Успокаиваюсь тем, что по опыту знаю, - когда болотники наполняются водой, то прочнее ставишь ногу при шаге, - не так сносит. Только, вслучае, если понесёт на глубину, уже шансов с полными сапогами выплыть нет, их не удастся и снять. Те неизбежно потянут на дно, заклинив ноги давлением воды, та зажимает ноги в сапоге тисками. Тут только остаётся идти вперёд, напрягая все физические и душевные силы, и надежда -на высшие силы, да на свои.

***

Нашла запись:

-Дорога на Кресты на удивление оказалась сухая, глинистая, местами песок. Жара стоит плюс тридцать один. Уже утром жарко. Щекурью перешла по перекату, где раньше переходила. На другом берегу отдыхала и пила молоко. Брала молоко с собой в пластиковой бутылке, выпив, набирала воду на дальнейший путь. На трассе воды нет. Ткм место открытое, под палящим солнцем. -Без воды невозможно идти.

Тут и туалетничала, а надо мной свистели и скакали по веткам рябчики... -Грустно, устала сильно, - тяжёлые вещи. Брала с собой вяленую рыбу собакам, около двух килограмм, яйца вареные - десяток, манник, что накануне специально постряпала, жареную щуку. Однако еда в рот не шла, шла только вода и чай. Чай тоже несла с собой в бутылке пластиковой. Чай хорошо помогает в пути, а вот молоко идёт плохо, -как ни странно...

Пока отдыхала, тут догнала и обогнала машина. В кузове сидела рыжая мелкая собака -карельская лайка. Машина не притормозила! Водитель даже не поинтересовался: «Может нужна помощь?..». Невольно вспомнились советские времена, когда ни один мужик, не бросал на трассе: всегда помогут, подвезут. А сейчас редко, кто остановится, редко, кто предложит помощь. Молодёжь села сетует: оставь сломанную технику на дороге, через час раскорчуют, разберут на запчасти, обворуют свои же, односельчане, -не чужие. -Это в прошлом, когда таёжные избы не закрывались у нас, сейчас вешают решётки на окна, огромные замки, да всё ценное и неценное прячется от «своих», да и от разрекламированных «внутренних туристов» надёжнее. Один водитель рассказывал:

- сломался, ушёл в село. Пришел, а через крышу украли, выкорчевали, радио, ремнабор и прочее. Написал заявление в полицию. Через время тормозит на зимнике машина... - сломались соседи, просят помочь. А в машине сворованные вещи!.. Полиция поблагодарила, что сам нашёл воров и свои вещи украденные...

***

На трассе ехала километр, -отдыхала, пила глотками воду. -Жара жуткая! Пекло! Гравий рвёт шины. Еду по обочине, а там крупный гравий, - велик не идёт. Выбираешь проезды, где машинами лучше утоптано. Непрерывно ходили КрАЗы с кварцевым щебнем: туда- обратно. Непрестанно снуют машины легковые.

И никто не остановился, не помог, не спросил, - нужна ли помощь? - Никто! Ни один водитель! А все кразовцы -наши молодые сельчане, наши же лучшие соседи, бывшие друганы и работники мужа. А могли б подвезти! – КрАЗы идут пустыми! Что стоит бросить велосипед! Подвезти женщину!.. Все в селе прекрасно знают и меня, и моего мужа. Все работали когда-то вместе!.. - Ни один из бывших коллег мужа, из лучших «друзей», из начальства, ни разу не подошёл ко мне, не предложил помощи в поисках. Самые наши лучшие друзья, с кем растили детей, праздновали празднии за общими столами, кто и до последних дней общался с мужем, как друзья, - не пришёл, не позвонил, не спросил! Все, якобы, сильно переживали, сплетни распространяли, да хулили меня – жену, что продолжаю жить, рыбачить, заниматься огородом. Ни один не предложил помощь!.. -Такова современная реальность. И в радости, и в горе мы познаём своё окружение, - кто есть кто? Кто друг, а кто – так…

**"

Днём стгит дикая жара. Каждый километр пила воду с бутылки. Непрерывно приходилось прижиматься к гравийной обочине, пропуская машины, КрАЗы. Пылища! Участками гравий подсыпан новый, крупный, острый. Приходится аккуратно протаскивать по нему велосипед, спешившись, чтобы не пробить колёса.

На лужах, ручьях болотных, что по бокам трассы,  плавали серые утки - семья. До реи Польи добралась сносно. Плохо двигалась у самой Польи: тут подсыпан свежий острый, крупный гравий. Велосипед не крутит по нему колёсами. Кое-как протащилась. Перешла переправу по трубам. Река тут мелкая, журчит по камням. На левом берегу реки выбрала место для ночлега. Не стала ночевать выше, на «баме», из-за суши и воды. Бамом у нас называют таежную рубку. Тут десяток лет назад рубили просеку под изыскания под железную дорогу с юга на север вдоль восточного склона Урала. Вбухали миллиарды государственных денег. А отмыли триллионы!

Помню, приезжала губернаторша, секретничала с нами, что сверху спущено такое варварство: отмывают на нашем селе, на этих дорогах, ведущих в никуда миллиарды, точнее – расхищают. Всё талдычили, якобы, село сделают городом. Начнётся добыча пьезокварца, бокситов железа. В округе строятся заводы кварцеперерабатывающие. Одним словом, - всё свыше! И нарисовались наши российские крупные миллиардеры в итоге, и деньги ушли не к нам, а в загранку всё шурнули, на развитие Америки, да Европы. Вот по этой, так называемой «железной дороге», мы с мужем, да и наши соседи по угодьям, выезжали зимой с оснёвки, подчищая регулярно от опавших деревьев.

Изначально планировала ночевать там, - подальше от народа. Только на реке - вода и можно развести костёр. В лесу сейчас не развести огонь из-за невообразимой суши. – Не вскипятить чай.

***

Около шести вечера. Я - на Полье. Река красивая! Мелкая! Шумит, перетекая по камням. Полья – приток Щекурьи. Впадает недалеко от трассы, от места, где дорога пересекает реку Щекурья. В свою очередь Щекурья впадает в Ятрию ниже деревни Щекурья, а Ятрия впадает в Ляпин, соединяясь с Хулгой, формируя исток Ляпина. Раньше считалось, что впадает в Сыгву, ещё ранее – в Сакву. И Ятрия именовалась Сертыньёй, а на карте Семёна Тянь-Шанского – Чертыньёй, от слова антипода Бога, по находкам «чёртовых пальцев» – белемнитов мезозоя.

Нашла местечко на яру в сотне метров от дороги, от переправы Польинской. Оно прикрыто лесом, и с дороги меня не видать. Велосипед спрятала за корягами, на гальке реки. Весной складировало тут плавень – выкорчеваные речным потоком деревья. Хотела уйти за поворот, - там красивее место, на правом берегу, под кедрами, и люди не увидят, да не рискнула – вдруг дождь пойдёт, - подтопит, или огонь стеной туда двинет.

***

Подъём на яр с реки - ступенями, с брёвнами, - вполне нормальный! По ним свободно заползаю на берег. Наверху – мох,кедр, сосна, а западнее находится чистая болотина. И место с трассы  прикрыто лесом, и безопасно в случае пожара. Поставила палатку, точнее - летний её  полог, - не полностью, чтоб не видать с дороги было. Подогнула дно вдвое по ширине. Крышу растянула верёвками, привязав за деревья низенько, так, чтоб только можно спать. Затащила во внутрь "шалаша" спальник. Разложила.

***

Костёрок развела мелкий, из сухих кедровых веточек плавня. Запалила у самой воды, на гальке. Сидела на валуне, попила чай. Река – мелкая! Горная! Красивая. Шум воды немного успокаивает, но и тревожит. Тоска, боли не утихают. Не выразить словами! Гложет одиночество. Наносит сильно гарью со стороны Ятрии, Щекурьи, откуда я пришла только.Дымно. Однако дышать можно. Дым заволакивает тайгу, берега выше, а я сижу в низине, у воды, поэтому дым висит облаком над головой, а у меня - подушка чистого воздуха, речного.

Страшновато! На дороге, на реке, если стена огня идёт сюда, выжить смогу, только, как идти дальше сквозь сплошную тайгу?!..

Из-за этого и на реке ночую, а не на Баме, чтоб не погореть. Долго не сижу. Костерок прогорел, скинула угли в реку, залила водой из котелка. Залезла в палатку на корячках, залезла в спальник, разделась до футболки и поддёвки, - не жарко! Лежала на спине, отдыхая, хотя ещё не ночь. -Сильно устала. Распрямила наконец-то спину. -Приятно отдохнуть! Однако, все мышцы тела ноют, болят. А сильнее всего ноет, воет волком, заливается слезами душа. Временами слёзы сами по себе ручьями текут по щекам, - без воя, без всхлипываний. Промокаю их рукой. Те липнут к коже.

"""

Машины непрестанно ездили и днём, и ночью, - как в городе на шоссе. Пряталась. Боялась, что собаки лаем выдадут. Они бегали весь вечер и лаяли на машины, на людей. Интуитивно боялась встречи с людьми, но одной тоскливо до кошмаров. Тяжело неимоверно душевно, лишь физическая нагрузка умеряла боль души и дичайшую тоску. Опасалась, что кто-нибудь дурной стрельнет собак, а те не унимались, - всё носились и гавкали. Опасалась, что моих собак знают, и тормознут меня, вернут в село, найдя повод, - не оттого ли постоянно тормозят зачем-то на переправе, останавливаются, кого-то то ли ищут, то ли ждут?.. – Не меня ли?..

И тут, неожиданно!.. – дети! -Здесь переправа через Полью, уложены трубы. А дорога - гравийная. Слышу, - детвора подзывают собак моих. Они остановились с родителями на машине там, где я пару лет назад ночевала. Думала вначале, что показалось, померещилось уже… – дети?!.. Оказалось, - что дети жгут костёр, - не ошиблась.

Пару лет назад, заходя на Манью, к мужу, ночевала там, -прямо на трассе. Весенним паводком в заторе нагромоздило деревьев. Жгла ночь костёр и смотрела на звёзды, на ковши Медведиц, думала о жизни, о небе, о Мире. Тогда ещё войны не намечалось. Тогда пошёл первый снег… А сейчас протяжно, тоскливо кричит кедровка, раздирая тоскою нутро. И меня на Манье никто не ждёт… Меня там не ждёт муж, отец моих детей, дед наших внуков.

...Тогда, два года назад, мы рассорились из-за его водки, пристрастия к бутылке. Он заехал один в угодья. Я отказалась екать с пьяным. Помирились сразу же, по телефону, как выпита была последняя чекушка, -тайга прочистила мозги. Мы слишком много прожили и много рисковали, чтоб не понимать опасности леса. Я решилась заходить пешком, - не оставлять же мужа осневать месяца одного?.. Переделала огородные дела, и по первому снегу пошла...

Володя к тому времени выходился, оправился от села, мозг вычистился, добыл мясо, рыбы. И ждал меня с нетерпением. Сильно переживал за меня, - как дойду?.. Я не сообщала заранее о дате захода, позвонила только уже отсюда, с Польи, сказав, что ночую на трассе. -Дров много! Хватает на ночь. Перешла Щекурью по Крестам. -Естественно, не описывая, что по грудь в ледяной, шугующей воде переправлялась... Он и сам прекрасно знал, каково это.

Помню, - сильно обрадовался, разволновался. - Простила!

Сообщила, что решила идти по рубке, по железке. То – круг, но не нужно идти напрямую, непрерывно ориентируясь по компасу. Только не знала, где та выходит на Бам. -Надо и найти. Тогда ещё вторую ночевала ночь у костра. Дошла до Маньи через три дня. – Без сна! Пришла днём. Недалеко от избы, пригретая на солнышке, сидела на поваленной листвянке, отдыхая. И почти уснула. Помню: светит осеннее солнце. Собака чует дом. А меня смаривает сон. Закрываются сами глаза. Внезапно вижу снег, зиму. Вижу лыжников, солдат в белых маскхалатах. Они ведут бой. Стреляют их калашей. -Кто лёжа, кто пригибаясь. Открыла глаза, а мираж не исчезает. Звука не слышу. Вижу явственно, как они перемещаются, ведут очередями стрельбу. Но абсолютно ничего не слышу. Я будто там, среди них, только в стороне. И они меня не видят. Понимаю: это наши. И идёт война...

Очухалась от видения. - Светит солнце. Напряженно, встревоженно думаю, что это было?.. – попала во временное прошлое, вижу сибиряков –лыжников Великой Отечественной войны, или своих предков? А вдруг я попала в будущее?.. – Тогда о войне с Украиной ещё речи не шло!..

Растревоженная виденим встала, и пошла в избу. Володя радостно встретил, накормил, и я выпала, - свалилась на спальник, укрывшись одеялом, успокоившись, - уснула. Проспала сутки. Володя суетился, накормил Дымка. Пулька же забрасывалась с ним. Мы сразу поделили лаек, - так принято. Помню его счастливое лицо, - что не одному осневать, что жена не бросила, простила и пришла, - одна, сквозь тайгу. Всё же в селе нет женщин, да и мужчин, вот так, в современность, пешим ходом по трое, четверо суток, идущих в одиночку сквозь тайгу...

***

По записи:

- Натянуло дымом. Боюсь, что огонь идёт сюда, и завтра предстоит идти сквозь тайгу до Маньи, а это двое суток пути -по хорошему раскладу. И, как минимум, ещё одна, а то и две ночёвки в лесу, - где паду.

Я сейчас на реке. Пока безопасно! -Можно отсидеться в реке, если огонь пойдёт на меня, хотя верховой скачет легко через такие реки и дороги. Они ему не преграда. Долго выбирала место под ночлег. Устроилась под кедром. Канительно привязывать растяжки. Не растягивала весь полог, надеясь, что дождя не будет. Скатала полог вдвое, подогнув, - лишь бы комарье не кусало.

Дым разгоняет гнус. Тот не сильно мешает, хотя дэтой умыта. В ночь стихло. Одолела тоска. Прохладно. Разделась, залезла в спальник. Уснула, заставив себя спать.

Стемнело незаметно. Усталость заставила спать. Просто отрубилась, не заметив как. Машины и ночь ездили, - до самого утра. Дочке позвонила, как дошла, сообщила. что нахожусь на Палье, ночую на переправе... – всё нормально, сплю в спальнике, с палаткой... – не беспокойтесь!..

Подумала:
- Вчера -воскресенье. Приходила Наташка – полицейская. Я перевела дочери пятьдесят тысяч, чтоб заплатила пьющей соседке, которая меня совместно с подругами продуманно подставили под дело, раскрутив продуманно, немыслимо жестоко, не жалея собственного ребёнка на деньги огромные. И всё -из-за денег!

-Сложно, -очень сложно! Немыслимо тяжко! Фактически сбежала из дома в лес, где нет людей, а тут стало тоскливо, одиноко без общества. Не хватает общения, не хватает соседей, людей, телевизора, человечьих слов. Человек не может жить оторвано от сообщества себе подобных. Телефон помогает в тайге, только батарейки экономлю, - не поговорить много. ...Так поговоришь, - и легче, будто не одна, одинёшенька посреди ночи, тайги горящей.

Дым немного прижало ночной прохладой. Дышать можно.

***

Много воронов, кедровок. Идти тяжело, но палатка, спальник - это чудо! Без них трудно. Сейчас можно спокойно пасть. Без них на гнусе не отдохнуть. В голове слышу голос Володи, словно говорит со мной; называет Танюшкой, соскучился, тоскует. Спрашиваю мысленно, где он?!.. Отвечает: "Не знает где".

Пытаюсь расспросить, что произошло с ним, где его искать… - Отвечает, что не знает, где.

***

Палатка, полог, спальник... Отдохнула. Без палатки так не получится. Помню, было очень тоскливо. Словно говорю постоянно сама с собой, с кем-то, с мужем. Когда  люди, даже незнакомые, - приятно, легче. Сделала на листке краткую запись, - на всякий случай. Самое сложное сейчас -это одиночество, когда никто не ждёт впереди, и надо заставить себя туда идти.

Пулька сильно беспокоится, понимает, куда и зачем мы идём. Она надеется, как и я, хотя – уже не на что…




Услышать голоса весенних птиц. Часть 34. На Полье.

Анонс. Трагическая гибель в тайге. Поиски мужа.

Ключевые слова: Север, август, 2022, переправа, дорога, велосипед, лайки, лесные пожары, верховые пожары, реки, Ятрия, Щекурья, Палья, перекат, переправы, ночлег в тайге, дорога, кварц, собаки, лайки, трагедия, тайга, огонь, река, ночь в тайге, палатка, одиночество, тоска, люди, мысли.

Фотоснимки Татьяны Немшановой. На фото Западная Сибирь. 3 августа 2013 год. Спуск по Манье. Володя, Вайта, Бим, Дружок.