Три этапа жизни Ивана Ивановича Серебрякова 4

Три этапа жизни Ивана Ивановича Серебрякова. 4.

 Автор произведения Александра Рудэн. 040747.  г. Сочи.

 Иван метался в поту, лежа раздетым на кровати.
- Эк , как его прихватили воспоминания, хотя бы не сбрендил, - говорила  Зоя,  жена Василия. - А где его жена?
- Не жена она ему, а полюбовница, - ответила ей Галочка.
- В нашем возрасте не добавляет чести блуд.
- Да. А Наталья уехала на похороны бывшего любовника, чтобы Ване рассказать , так сказать ; весть он получит с первых уст, что бы он знал, что там происходило, -  сказала Галочка.
- Странные отношения, не чистые, а липучие. Раньше было стыдно сказать, что заведующий нравиться тебе, а теперь говорят, как в порядке вещей, да еще с мужем обсуждают все детали  этого «заведующего».
- Ах, ты тихоня. А мы не знали, что нравиться тебе заведующий, - сказала Галя.
- Когда это было. Васю тогда посадили за растрату. Как Вася не допытывался  меня о наших отношениях с заведующим, а я, как партизан, отнекивалась от всего. Вася мне поверил, а не сплетникам.  Ты включила магнитофон?
- Нет, а зачем ты его привезла?
- Вася велел. До сих пор он сомневается, что это  Ваня сказал, а не Паша, сын Насти.
- Первый раз слышу об этом, и ты веришь фантазеру Васе.
- Верю.
- Значит Паша тоже умер, если можно валить все на него.
- Ох, живехонький он. В сосновом бору, заведующий санатория работает.   Я когда — то там отдыхала,  тогда, когда Васю посадили за растрату.  Спутала я время, Вася только вернулся из «курорта», так я тогда детям объяснила отсутствие папы. Огромный яр; с одной санаторий по движению ног, а  с другой  стороны  люди  лечили сердце, а вечерами были танцы на нейтральной территории.
- Зоя,  угомонись; помню тебя девицей, такая скромная  была, глаза боялась поднять на мужчин, а к старости  выползает то, что мы не знали о тебе.
- Кто бы говорил, у самой три мужа было.
- Два и до сих пор живу с ним со вторым.
- А третьего по счету куда дела?
- Куда, куда, живет где — то,  он мне не интересен. Всего пару месяцев повстречались. Нет в паспорте штампа, значит этот мужчина не идет в счет, так  как  -  это мимолетная встреча по какой то надобности. Иди, Зоя, настраивай свой магнитофон, может в бреду, что — то и скажет. Телефон его разрывается от звонков, а я не отвечаю,  вдруг он в секретном положении, а я чужим людям выдам -  где он находиться, - ответила Зое Галя.
-  Ничего не поменялось, всего мы боимся, проклятые фашисты, на генетическом уровне вздрагиваем от грома в небе, думаем, что что — то рядом взрываются  снаряды.
Вчера Ване вызывали врача на дом.
 - Ничего особенного — нервный срыв. Отлежится, проспится и будет здоров, как огурчик.
 Саша сказал врачу:
-  Решили вспомнить детство. Ничего приметного, он и брыкнулся со стула, правда чуток мы перепили. Вас вызвала моя жена.
- Чья « Волга стоит во дворе, новенькая.
- Не знаю, квартир много во доме.
 Когда ушел врач Саша сказал жене.
- Без Васи не обойдемся. Звони ему, скажи, чтобы прислал человека, который перегнал ему машину  в закрытый двор, а то могут увести.
Ваня слышал говор женщин в толпе и не мог понять,  о чем они говорят. Какой - то шумок в голове, а он раскинул руки в стороны и нет сил ему осознать, что происходит. Во сне или наяву. Он сейчас живет  Из тумана выплывает лицо фашиста, далее,  лицо переводчика и тот говорит..
- Скажешь, где люди с этой улицы прячут военнопленных, тогда маму твою не убьем.
- Не знаю, - захлебываясь соплями и слезами хрипит Ваня, так как голову ему переводчик  прижал к земле. Рядом , в толпе кричит его мама. Он краем глаза видит, как ее держат за плечи два немца. Что она говорит, он не понимает. Рядом плюхается на землю Пашка, его одногодок,   сын подруги его мамы. Вспышка молнии   в голове и он снова слышит тихий голос двух женщин.  После озарения мозга к нему бежит его песик, Рекс с  пробитой пулями головой  из немецкого автомата. Кровь.  И снова он находиться недалеко от своего дома.   Толпа отдельно от него, а он лежит с Пашкой на земле и готов принять, как Рекс смерть из автомата немца, так как дуло было направленно ему в лицо.
- Там моя мама, - шепчет ему на ухо Паша. - Нас отпустят, она договорится. Мы же дети.
- Не отпустят, есть мы и есть прицел. Направил, значит выстрелит.
Мама  Паши оттолкнула от себя немца.
- Не договорились, - сказал Паша.
 Он протянул руку и дотронулся к брюкам переводчика..
- Они там, в подвале. Не убивайте маму мою, - сказал Паша.
 Одновременно  с его словами,  автоматная очередь скосила Настю,  бежавшую к сыну.
 Тоненькая, как тростинка, она вскинула руки в сторону, и как раненная птица опустилась на землю. Что было дальше Паша уже не видел, так как лежал без сознания.
 А, Ваня тысячу раз видел во сне кадр, как молодая красивая с прической  на голове девушка отталкивает немца и куда — то бежит. На ветру у нее рассыпалась прическа и крупные кудри , как ковер застилают ей плечи в пальто, Взмах рук и она оседает  на землю. Просыпаясь тысячу раз он не мог понять, с какого фильма этот кадр влез ему в голову. И снова он  боковым зрением видит, как от толпы отделяется его мама и мчится к лежащим на земле детям, а в это время из подвала выводят раненных солдат и одну и еврейскую семью. Дети жмутся к старикам.
- Сара,  - закричал Ваня знакомой девочке. И видел, как переводчик, прикладом бьет маму по спине. Он рванулся ,  оторвался от земли и протянул руки к маме.
- Мама - закричал он. Переводчик ткнул ему в грудь прикладом.  Он упал на спину мамы. Все события происходили в считанные минуты.
 Он уже не слышал, как раздалась автоматная очередь и раненные падали на землю, Там стрекотали пули , а его кто — то тащил за ноги  в толпу. От боли в груди он пришел в себя.
- Бабушка, - прошептал он.
- Лежи , не могу тебя поднять на руки, - радикулит у меня.
 Толпа людей оцепенела от страха, а потом заголосила и взрослые похватали своих детей и внуков, помчались по дороге к своим домам. Сзади стрекотали автоматы, уже пугая жителей.
 Дед, нес Ванечку на руках, сзади   него бежала мама, пришедшая в себя, неся Гелю на руках. Три ее сына бежали за ней. Мама голосила. Плакали дети, то и дело поглядывая на бабушку , которая погоняла их платком.
 - Бегите скорее в свой двор, пока немцы чего — то снова не придумали...  - кричала малым детям  старушка. - От страха у меня и боль в спине прошла.
 Вспышка и Иван увидел кадр, как падает мама Паши на землю.   И снова кадр выплывает из головы - маму бьет  переводчик в грудь.
 Мама- кричит Ваня, подымаясь с земли. Подымался ребенком, а стал стариком и сейчас он лежит на кровати у чужих людей.
Иван Иванович, открыл и глаза и увидел двух женщин, спросил:
- Долго я лежу таким вялым огурцом?
- Третьи сутки, почитай. Врач сказал, что через неделю придешь в себя. А ты все надежды его перепутал. Хотел просить тебя, чтобы продал ты ему « Волгу»,  А мы его обскакали, твою машину мы перегнали к Васе в закрытый двор.
- Зачем?
- Чтобы не украли. Ворья у нас много, так и норовят, что — то прикарманить. - Вы на меня смотрите, как на чужую, а я жена Васи.
- А где Галя и Наташа.
- Наташа в Москве. Галя пошла в магазин, чтобы купить  курицу для бульона.
- Встать хочу.
- Сейчас позову Сашу, он к соседу пошел, обижается на нас, что мы твою « Волгу» уволокли.
- Зови Сашу, в туалет...
- Я мигом.
 Зоя взяла деревянную кружку и постучала в стенку. В ответ ей пришел глухой стук.
- А то еще идти нужно было.. 
  Голова еще кружилась и Иван присел на диван.
- Сон мне странный приснился. Ничего не пойму, как будто я прожил этот день когда — то во сне. Саша, у мамы была подружка Настя.
- Ее убили немцы.
- А сын Пашка, был у нее. Он живой?
- Живой и процветает. Работает директором санатории. Зоя несколько дней там отдыхала, пока не приехал Васька. Он узнал Пашку и сразу забрал Зою, объяснив  тем, что застукал ее в мужской компании.
- Почему он ее забрал?
От греха подальше. Вася говорит, что он выдал раненных солдат и еврейскую семью, а мы все свидетели, хотя тогда были мы детьми.  Дети евреев были врачами и воевали, когда немцы расстреливали их родных.  Они уже были не чистые евреи, а смешанный брак был у них. Он практику проходил во время войны, а она местная отдыхала у родителей. Оказалось, что они учатся в одном институте. На Зимние каникулы приехали мужем и женой. Убили немцы родителей Георгия, а Лизы родители остались живы. Вот и мстили нам везде, то окна побьют в доме, то портфель порежут бритвой, то сплетню наведут на их маму и папу. Поэтому, после школы  Саша поехал к Галочке.  Уехал из Харькова.
 - Мама не виновата....
- Мы это знаем, но как доказать это?
- Кому?
- Людям, соседям, родителям Лизы, что во все виновата война и  страх Пашки за мать свою..
Галя, не виляя вопросами, прямо спросила:
 Ты сказал переводчику, что раненные в подвале?
- Нет, я все время был в сознании, когда  переводчик придавил  сначало рукой, а потом ногой  мою голову.
- Кто же сказал?
- Не знаю.
 Вы все Серебряки лгуны , все осторожничаете. Кто — то сказал? Один из вас и сказал.   Это ты или Пашка.
- Я не сказал ничего. За то, что ябедничал меня дед ремнем стегал, когда малым был. Я до сих пор не ябедничаю.
- Тогда Пашка. Тогда Пашка сказал.
- Во сне я слышу голос Паши, как он просит переводчика, не убивать его маму. И сказал, они там. А кто там  прячется я не понял.
-  Нужно к Пашке ехать.
- Нужно, чтобы признался  он в том, что  показал рукой местонахождения раненных, а не Ваня.
- Он это не сделает.
- А мы и наши дети безвинно должны страдать? Недавно Вовка наш подрался в школе с одноклассником. И тот спросил:
- Хочешь меня убить, как твой дед выдал раненных во время войны и их убили. Разбирались в школе. Доказательств никаких нет, значит пришлось парню перед всем классом извинятся перед Вовой, нашим внуком.
- Уже хорошо.
- Что хорошего? Пятый класс,  начало влюбленности в девочек и нашему Вове отказала девочка нести ее портфель, сказала так:
- Мама сказала, не дружить с тобой, так как твой дед двадцать человек послал на тот свет.
- Так нас оправдали в школе,  - сказал Вова.
- Кому надо денег дали и оправдали.   Пришлось Вову переводить во вторую школу..
- Ладно поехали к Паше. Пусть Вася пригонит « Волгу», Поедим без женщин.
 Три брата сидели в машине возле административного корпуса санатории.
- Или не передали ему то, что мы ждем его, или он сбежал, - сказал Вася. - Пойду потороплю его.
 Скорая приехала приехала и милиция, думаю ребята, нам нужно отъехать к деревне за продуктами.
- Какими продуктами? Все у меня в доме есть. Прости, брат, что плохо встретил тебя.
Сашка поумнее меня оказался, водку купил.
- Это я купил. Да, Саша?
- Проверял его я на жадность.
Ну и как ? - спросил Иван.
- Ты наш бат и этим все сказано.
- Через час они снова подъехали к санаторию. Площадь перед зданием была пуста от автомашин.
Ваня открыл капот и спросил у прохожего.
- Свечи полетели. Механик есть у вас?
- Есть, все уехали. Директор наш умер на посту. Разговаривал с кем — то по телефону и умер. Сердце его шалило давно.
 Ваня вернулся в салон машины.
- Концы обрезанные Паша умер на посту. Кому — то звонил и говорил  о нас. Сердце подвело. Некому правду людям сказать.
Ваня у него сестра родилась во время оккупации. Может быть,  она осталась живой и что — то знает о брате.
- Навряд ли.
- Возвращаемся домой. Саша поехали к нам. Посидим немного, попоем песни. Знаешь, какая у меня Зоя певунья.
- Спасибо. Но, мне нужно в гостиницу и с Наташей поговорить.
- Машину оставить на стоянке? - спросил Василий.
- Нет. Забирай домой, если что — то случиться со мной, продадите, деньги поделите пополам., - сказал Иван и увидев напуганные лица братьев, добавилю -  шучу , конечно. Шучу. Вечером приеду к вам на такси.
Того же вечера он улетел в Москву, попрощавшись с братьями по телефону.
- Мы тебя любим  , брат. Нужно наш х детей познакомить нам, чтобы гостили друг у друга. Одна у нас кровь течет.
- Непременно.  Номер телефона у вас мой есть , вышлю по почте вам свой адрес. Позвоню.
 Иван Иванович не любил проводы себя. Была задержка самолета и поэтому он скитался  один между людьми в аэропорту.. Наконец — то объявили посадку на самолет. Стюардесса принесла плед и укутала  его, так как его знобило.
Он задремал. И снова ему привиделась мама Паши, белоруска, ее папа Паши привез с армии, где служил на границе. Такая легкая, как пушинка, ее белые  кудрявые волосы, развивались на ветру, взмах рук и она оседает на землю. Выстрела он не слышит.
- Бррр, - фыркнул он и проснулся.
 Он смотрел в иллюминатор и думал о своей жизни.
 Первый этап в своей жизни он слабо помнил, второй эта жизни прошел, как в тумане.
Все происходило с ним почьем — то велению. Сначала мама его водила по врачам, так как он мог в любой момент впась в кму и проспать несколько дней. Все  врачи объясняли маме, что ее десятилетний мальчик  что — то пережил серьезное в раннем детстве.
 Мама отрицала и говорила.
- У нас правильная семья, не скандальная. Правда то, в оккупации жили под немцем, У него несколько раз был стресс. Немцы его собаку — щенка убили. И он со всеми жителями присутствовал при казни раненых.
- Может быть,  оттуда идет его болезнь?
-  Может быть, он неделю не просыпался, сердце работало, дышал, а не просыпался. Все были там и никто так не заболел, как он. Может быть,  инфекция  вселилась в него.
- Может быть, мозг еще не изучен. Одни предположения.
 Мама Вани очень горевала, когда умерла ее дочь  Геля в  восьмидесятом году от воспаления легких. Катаясь на коньках  на реке, она проехала под тонкому льду , как - то выбралась сама и пошла  совершенно мокрая домой.  От изнеможения она упала на улице, люди вызвали скорую помощь и  отправили  ее в больницу. Геле тогда было около сорока лет, Дважды была замужем и потомство после себя не оставила.  Маму возобновилась старая болезнь и она умерла от рака в груди через год после смерти Гели. К тому времени  Ивану было сорок четыре года и он жил в своем втором этапом жизни. Был женат  на дочери друга папы.  Михаил с десяти лет Ивана участвовал в его жизни, помогал им выжить в Москве. Вылечил Ивана от падучей, был приглашен йог из Индии, для лечения ведомого специалиста  в атомной энергии и тогда Михаил Зарубин  попросил в ЦК показать врачевателю из Индии сына бывшего сотрудника, который погиб во время войны. Индус улыбнулся при встречи с русским мальчиком, взмахнул рукой над  его головой и пошел к вешалке, взять большой свой вязанный шарф.
- Не поддается лечению? Он спит сейчас от того, что у него голова закружилась.
- Не волнуйтесь так, - сказал переводчик.
- Вылечили его?
- Да.
 Одним взмахом руки?
Да.
 Рекомендации оставите, что ему кушать, а что нельзя.
- Пусть кушает все, что пожелает в умеренном количестве.
 Может рецепт выпишите ему.
- Рецепт? Нет . Посоветую, вовремя ложиться спать, чтобы выспаться на следующий день и каждый день с утра душ и все.
 Спасибо вам. Вы хороший врач, так все говорят.
Индус ухмыльнулся в усы и ничего не ответил.
 После ухода индуса с переводчиком.
- Это мог посоветовать любой тренер физкультурной зарядки. За что ему платят доллары?
 Не шуми, пусть Ваня отдыхает. А ты говорил  с ним на хинди? - спросил его Михаил.
Нет переводил с английского языка, его переводчик переводил с хинди на английский язык.
- Ничего не перепутали, насчет Вани?
 - Что вы?  Таких специалистов,   как я и как переводчик индуса мало на земле. Мы еще читаем мимику говорившего и,  кожей чувствуем интонацию сказанного, а если пошли сомнения, то несколько раз переспросим правильность ответа, чтобы засвидетельствовать перед всеми о не компетентности перевода. Это сложная композиция - диалог двух переводчиков. Если он твердо сказал, что вылечил Ваню, значит вылечил.
 Это было правдой и Ваня больше не терял сознание ни при каких обстоятельствах. Когда умерла его мама, то он уже был в третьем этапе своей жизни . Он чувствовал вину перед ней, что не искал связи с братьями, которые жили на Украине, он понимал, что мало заботился о сестре и о матери и когда потерял их то понял, что он не сумел сберечь. Он жил семьей жены, и тесть Михаил делал все, чтобы единственная дочь была счастлива. Со временем двое детей выросли и жили своей жизнь, поддерживаемые денежной дотацией со стороны дела. И снова Ваня оказал в воспитании детей не удел, их воспитывал и лепил по  - своему усмотрению их дед, Михаил Яковлевич Зарубин, полковник в отставке. А Ваня был поглощен работой и со временем, он не интересовался жизнью детей. Они ему отвечали тем же. Редко звонили ему, редко просили помощи у него. Работа, дом, наряженная жена и  вечный праздничный ужин из года в год и это  стало нормой и не приносило ему особенной радости. Поэтому у него появились женщины которыми он интересовался. Они были противоположностью его чопорной жены.. Как — то при мелкой ссоре он сказал ей:
- Хоть бы рожу мне расцарапала за то, что не ночевал я дома.
Она ответила ему:
- Не дождешься. Разное у нас воспитание и понятие  о семье. Вот ты ничего о братьев не знаешь, а папа мой, твой наставник , до сих пор помогает вдове своего брата, погибшего в войну и ты спрашиваешь, почему я вожусь с племянницей алкоголичкой. Так я отдаю долг ее деду, который спас моего отца во время войны.  Не племянница она мне, но как — то нудно врачам объяснять, почему я забочусь о ней.
- Ты святая, но нет радости у меня с тобой. Прости.
- Я подумаю, как разрубить этот семейный узел, чтобы не позорить отца и своих детей.
 С этого времени они стали  чужими людьми, временно проживающими в одной квартире. И жена по - прежнему  устраивала ежедневные ужины и он был вынужден ужинать и завтракать дома. Но семья не клеилась в  соединительный круг, где  все становилось на свои места в отношениях.  Жена Ивана тихо уходила их жизни и когда ей признали онкологическое заболевание,то она усмехнулась и сказал:
- Модное слово в медицине -  рак, умер, ли от сердечного приступа или от рака.. То и другое не умеем лечить.  Не упрашивайте, я не пойду на химиотерапию. Мало того, что организм отравлен ядами болезни, так буду помогать умереть  себе, принимая яды мнимых лекарств и облучения.
Иван почувствовал угрызения совести и  потому он расстался с Наташей, учительницей школьной математики, не объяснив ей ничего. Жена Ивана еще прожила три года без вмешательства лекарств. Ваня плакал, сидя у ее постели.
- Позволь мне врача вызвать.
- Нет.
Он звонил тестю, плакал и рассказывал о том, что Валя не желает лечится у врача.
- Не желает. Иван успокойся. Валя сделала свой выбор, нет лекарства от рака. Если был бы  рецепт, то Нобелевскую премию присвоили такой - то лаборатории и институту.
- Она же умрет.
- Думаешь, что я жестокий отец и мне все равно умрет ли она или нет. Но я не хочу, чтобы она от химии мучаясь, и ускоренно  умерла. Жди ее конца. Будь рядом с ней. Не мучай слезьми себя и детей. Они тоже в шоке, что мама их умирает.
 После похорон жены, он  подошел к детям.
- Простите меня. И не забывайте отца.
Они кае - как с горем пополам наладили отношения между собой и созванивались каждую неделю. Он остался один . Работа его утешала, он дневал и ночевал на ней. Присвоили ему звание подполковника. Решился позвонить Наташе, чтобы встретится с ней на нейтральной территории.
Наташа ему ответила:
- Замуж не вышла, но у меня есть друг. Кстати он с твоей канторы. Где — то во вторых ходит...  пока это секрет.
-  Твой секрет я буду знать через пять минут. Посиди на проводе,  рыжее чудо мое.
Через три минуты он уже звонил ей на телефон.
- Второй, может быть десятый. Лапши тебе навешал Политолог, советник при аппарате первого и ты кинулась в его объятия.
- Ты меня бросил, не объясним причину, а оказывается, что у тебя заболела жена. Соболезную тебе о ее потере.
Он понял, что Наташу он тоже потерял. В отличие от Вали, она живая и шепчет любимому что — то на ухо, как шептала когда — то  она ему.  Он взвел курок и приставил пистолет к виску. «Почему я не умер вместе с тетей Настей. Она умерла подстреленной птицей и избежала позора, так как работала в немецкой столовой для офицеров, певичкой и сменной посудомойкой. Как больно жить на свете и в миру людей?» , - подумал он.
Дребезжал телефонный аппарат. Кто - то звонил ему. Он положил пистолет на стол и снял трубку.
- Иван Иванович, у вас сегодня совещание. Вас ждут с докладом.
 - О черт. Забыл. Где мой доклад.
- У меня,  жду возле дверей генерала. Поторопитесь.
 Его помощник ткнул ему папку под мышку.
 - Как от вас разит перегаром.
 - Не твое дело.
 - Мое дело, если не справитесь, то моя карьера лопнЕт по швам
- Сопляк, крупными буквами напечатал?
 - Да. Какой позор в подчинении держите сопляка., - сказал лейтенант Слава.
- Потом разберусь.
- Ну, ну.
Он рванул дверь генерала на себя и сказал, мол, простите за опоздание. Была веская причина.
- Через дорогу переводил старушек. Сколько их было?
- Что?
- Миша,  с тобой все в понятно.  Докладывай.
 Он развернул папку . Там оказались чистые листы  А4  и он сказал:
- Не солидно читать то, что приготовил  мой помощник. Задавайте вопросы и я буду отвечать на них.
 Вопрос задал генерал.
-  Скажи, Михаил Яковлевич, сколько лет ты будешь ходить в трауре. Мы все кого — то теряем, но это не отражается на здоровье и на работе. А ты проспиртованный  уже, так и недалеко  до того -  лечить тебя будем за счет канторы.
- Простите.
- Доклад можешь не читать. Это я посоветовал Славе проучит своего начальника.  А твой доклад у меня лежит на столе, отдам аналитикам.
- Простите. Я исправлюсь.
- Надеюсь. Можешь идти.
Он вышел из кабинета генерала, напротив стоял Слава, опирался он на стену.
 - Простите меня...
 - Это ты вернул меня к жизни, пацан. Иди работать, еще раз выкинешь такое коленце, переведу работать в архив, папки будешь подшивать. А сейчас, свободен. Мне нужно побыть без звонков.
 Это был третий этап его жизни. Дни летели со скоростью, не успел подумать в субботу об отдыхе, как пролетел во времени и подумал о том, что завтра новая суббота и надо съездить к внукам, проведать их. ( продолжение следует).
               



 
 
 

. -
.


-