Узники ржавой планеты. Глава 3

Глава 3. Водная лаборатория

– А теперь предоставим слово руководителю владикавказского центра по подготовке спелеологической миссии на Марс. Сергей Александрович, здравствуйте, – ведущий передал микрофон упитанному лысеющему мужчине, одетому в строгий деловой костюм. Мужчина был весь красный, со лба его струйками стекал пот, что было неудивительно при температуре +35. Вряд ли кондиционер сломали специально, сегодня неисправность техники из-за вспышек – довольно частое явление. Но Максу хотелось думать, что это все-таки дело рук человека, что общество таким образом выражало свое презрение ко всем этим напыщенным уродам.
В очередной раз утерев лицо носовым платком, Сергей Александрович с силой выхватил микрофон у ведущего и, как будто продолжая пылкую речь, начатую полчаса назад, гневно затараторил:
– Я возмущен! Куда смотрит контрразведка?! Из-за этих террористов миссия оказалась под угрозой, лучшие специалисты чуть не утонули, и все у нас под носом. Я написал письмо президенту, и уверяю вас, грядет массовая перестановка кадров! Мой сын, которого я лично включил в отряд, героически вырвался, невзирая на преграды, наружу и предупредил штаб об этой диверсии. Он получил тяжелейшие травмы, в том числе психологические! Если бы не этот подвиг, мы бы потеряли лучших из лучших, и на Марс пришлось бы лететь сами знаете кому, – немного отдышавшись и глотнув из заботливо поданного стакана воды, он продолжил. – Со мной спорят, представляете? Эти военные (не все, конечно, есть там и нормальные) совсем расслабились и потеряли страх! Очевидно, что за диверсией стоит Отщиненко со своей бандой! Тридцать лет в уголовном розыске, и до сих пор не понятно даже примерно, где он прячется. Подельники, которых удалось схватить, несут какую-то чушь, якобы им приказал, угадайте кто? Я!!! Ну, это совсем уже ни в какие ворота, главное лицо южного центра подготовки, целый день под камерами, отец трех сыновей, заслуженный патриот своей страны – преступник? Что я, собственного сына утопить хотел? Обойдутся, провокаторы! Уверяю вас, мы найдем гада. Не справятся сегодняшние полицейские, уволим! Других привезем, из Москвы. Опростоволосятся и эти, воспитаем новых, и так покуда не добьемся нормального результата. Мы живем в великой стране и не позволим тыкать себя в грязь лицом каким-то заграничным экстремистам! У меня все, – тяжело дыша, руководитель центра по подготовке вернулся в свое кресло, где его уже ждала бутылочка с водой и шоколадка.
– Спасибо Вам за как всегда яркий и по существу комментарий, Сергей Александрович. А теперь по итогам проведенных мероприятий выскажется заместитель по науке центра подготовки, Михаил Семенович Бондаренко, – скрипнув стулом, из первого ряда поднялся знакомый уже Максу создатель скафандра. – Михаил Семенович, как Ваше самочувствие?
– Спасибо, Игорь, мне уже намного лучше, хотя там, в пещерах… Я слишком стар для таких приключений. Но я должен был лично убедиться, что все системы работают, как надо. И скажу я вам, реальность превзошла ожидания. В экстремальной ситуации адаптивный интеллект Алиса на высшем уровне проявил себя. Самым сложным во взаимодействии человека и программы является язык, на котором она будет разговаривать со мной или Вами, например. Я говорю о ментальном языке. Алиса создает с нуля личную поведенческую модель каждого человека, с которым работает. Со скафандром справится даже ребенок, если сшить подходящий размер. Я считаю, что там, в пещерах, Алиса выполнила свою задачу на 200, нет, на 300 процентов!
– Михаил Семенович, Вы говорите, даже ребенок. Но тогда получается, что любой ученый может полететь в этом скафандре. Простите за бестактность, уважаемые спелеологи, которые сейчас присутствуют в зале, но не лучше ли тогда отправить на Марс настоящих биологов, геологов и других специалистов своего дела? – воспользовался небольшой паузой ведущий.
– Вы подняли вопрос, который имел место быть еще сто лет назад. Ответ, по-прежнему – отрицательный.  Каждый может легко пользоваться скафандром, это правда, но не каждый будет использовать весь его потенциал. У нас ведь очень узкая задача, для которой требуются довольно специфические навыки. Космонавтам этой миссии не нужно быть летчиками, как это было на рассвете исследования космоса, не требуется от них и универсальности, как от тех, кто работал на Международной Космической Станции. Автоматика ракеты сама доставит экспедицию в указанную точку. Нам нужны крутые спелеологи, ведь то, что они будут делать на Марсе, практически не отличается от того, что они делают на Земле. Многие ученые рвутся на красную планету, своими руками хотят потрогать Марс, но это больше похоже на какой-то фанатизм, ведь данные можно прекрасно изучать и здесь. Для этого у нас есть канал связи.
– Спасибо за откровенность! Но я хотел бы уточнить еще кое-что. Есть слушок, якобы та самая Алиса лично составляет список лучших кандидатов для этой миссии. Насколько это правда и правда ли вообще?
– Это – чистая правда. Алиса изначально создавалась как программа по подбору персонала. Мы практически не вмешиваемся в ее работу.
– Неужели Вы так доверяете в этом вопросе искусственному интеллекту?
– Алиса – не искусственный, а адаптивный интеллект. Это совершенно разные вещи. Она становится буквально продолжением мозга самого человека, когда он надевает костюм. Решение Алисы – это в том числе и подсознательное решение того, кто внутри скафандра. Мы как будто наблюдаем его энцефалограмму, причем, сразу со всех ракурсов.
Макс откинулся на спинке стула, уставившись в потолок. Он задал себе вопрос, что думает его подсознание о путевке на Марс. Ничего хорошего оно не думало, только съеживалось от ужаса и всячески пыталось вытолкнуть эту идею из головы. И в то же время мужчина был уверен, что после недавних событий его кандидатура была утверждена одной из первых. Что ж, хотя бы Ане путешествие явно не грозит. Помимо нее есть куча других профессионалов с куда большим опытом в пещерном ремесле.
 Мероприятие длилось еще два часа, но ничего конкретного для себя Макс так и не узнал. То ли из-за секретности, то ли из-за неграмотности/непонимания, докладчики говорили общими фразами, не вдаваясь в детали, на провокационные вопросы журналистов отвечали односложно, ссылаясь на то, что многие детали пока что не изучены. Все это дико утомляло, и мужчина не заметил, как уснул.
– А ты молодец, времени зря не терял! Давай, вставай, пора купаться, – разбудил его знакомый бас. Бородатая красная физиономия заслоняла собой половину зала. Макс заметил небольшую ссадину на скуле у товарища.
– Не знал, что ты любишь кулаками махать, – потянувшись, он сделал несколько разминочных движений: покрутил головой в разные стороны, согнул и разогнул плечи.
– Если бы я махал кулаками, этой царапины бы не было, – Юра как Рэмбо провел пальцами по щекам. – Но зверь кусает неожиданно!
– Рыжий?
– Само собой.
– Разве он не в больнице?
– Да какое там! Не покладая сил, дает интервью журналистам, рассказывает о своем «подвиге». Встретил я его случайно в студии и дай, думаю, спрошу, а не являлся ли тот щенячий визг, с которым он убегал из пещеры, призывом к действию для остальных? Так сказать, боевым кличем. Вместо ответа на вопрос юный герой решил себя в очередной раз показать с мужской стороны, но после первого удара (если это можно назвать ударом) он почему-то потерял равновесие и упал плашмя на глазах у обескураженной публики. Понятия не имею, как такое вышло, – широкая улыбка растеклась по бороде.
– И сколько раз он так случайно падал?
– Я не считал. Можешь сам этим заняться, в интернете ролик гуляет уже часа четыре. Полтора миллиона просмотров, между прочим!
– И откуда ты такой смелый взялся? Посадят же.
– Пусть сажают. Всяко лучше этой вашей экспедиции. Кстати говоря, о ней. Мы с тобой уже опаздываем в лабу, – Юра посмотрел на часы. – Тюрьма тюрьмой, а пунктуальность – мое кредо.
Из почти опустевшего зала они направились к выходу. Пять минут шли молча. Наконец, бородач не выдержал. Свербело у него что-то все-таки внутри, какая-то мыслишка неозвученная. Так бывает с людьми, когда они думают о чем-то важном, а говорят совсем про другое, лишь бы перебить навязчивый поток сознания. Макс это прекрасно понимал, но докапываться было не в его принципах.
– Как думаешь, кто на самом деле устроил потоп в пещере? Комиссия по Испытаниям? Ну, не могли же это быть террористы! – Юра хлопнул себя ладонью по лбу. – Слишком похоже на очередную проверку способностей… Знаю, знаю, – кивнул он, не дожидаясь ответа. – Ты скажешь, что это не важно. И будешь как всегда прав.
Они спустились по лестнице на минус третий уровень. Запах здесь был странный, химический. Коридор освещался слабо, сквозь маленькие круглые окошки дверей виднелись причудливые очертания, похожие на замерших, поджидающих добычу, монстров. Монстры были разные: одни напоминали кракенов с щупальцами, другие походили на антропоморфных гигантов. Встречались и совсем странные. Фантазия больного художника сюрреалиста забилась бы в приступе эпилепсии, пытаясь изобразить нечто подобное.
– Мне это место морг напоминает, – не унимался бородач. – Или больницу. Неужели нельзя было хотя бы стены раскрасить цветочками? Или секретарш в миниюбках пустить туда-сюда, чисто чтоб ходили.
Коридор изогнулся влево, стал ярче, наполнился холодными красками. Макс услышал голоса, которые сначала показались ему знакомыми, но говоривших было слишком много, к тому же, утробный рык генератора искажал их, не давая сосредоточиться на одном отдельном разговоре. На одно мгновение ему даже почудились детские голоса, голоса Илюши и Лизоньки. Макс помотал головой. Чушь! При желании человеческий голос можно услышать даже в абсолютной тишине. Мозг не любит непонятного, он начинает строить свои модели при каждой удобной возможности. В пещерах часто такое бывает. Сидишь на стоянке с группой, и вдруг – шаги. О, думаешь, кто-то пришел на огонек! Начинаешь уже разогревать консервы для гостей, а их все нет и нет. И шагов тоже нет. Успокоишься, скушаешь свою консерву, а через полчаса опять – шаги. Пойдешь проверять – никого.
 – Это, наверное, предыдущая группа еще не ушла, – прокомментировал Юра гомон, доносящийся из единственной открытой двери, по которой проплывали красивые отражения волн.
– А кто сейчас должен быть? Гриша?
– Слушай, не знаю. Врать не буду. Идем, там посмотрим, – бородач заговорщически подмигнул. Нет, что-то явно тут было не так. Нервничал дядька, рожа вон вся красная уже.
В зале людей действительно хватало, и в то же время было понятно, что недавний шум издавать они не могли, потому что все присутствующие кроме одного являлись водолазами и плавали сейчас по дну бассейна. Там, на пятиметровой глубине, стояла точная копия отсека, в котором космонавтам придется провести семь месяцев полета. Отсек напоминал осьминога: большая круглая голова и узкое тело, усеянное длинными щупальцами (Макс насчитал штук 10).
– А где третий? – мужчина в серой форме с бэйджиком, заметив вошедших, оживился. Макс про себя его называл «главным по кнопке», потому что каждый раз, когда начиналась очередная часть тренировки, он нажимал огромную кнопку на стене, звучало громкое «Пим-пам!», и все присутствующие, будто марионетки на ниточках, начинали что-то делать.
– Третий – это который? – осведомился бородач.
– Шутки шутите? Дорофеев Станислав Сергеевич.
– Рыжие волосы и вечно тупое выражение лица?
– Ребят, я отношусь к вам со всем уважением, но мне и так надо сделать из вас подобие космонавтов за полгода вместо положенных пяти. Если будет такое отношение, в космос полетят не профессионалы, а бомбы замедленного действия в человеческом обличье. Что вы будете делать, если при стыковке откажет один из манипуляторов?
– Мы это еще не проходили.
– Как бороться с приступами тошноты в невесомости?
– Ну… эээ…
– Что означает красный сигнал на левой приборной панели спускаемого модуля?
– Ладно, ладно, командир, я тебя понял, – бородач примирительно поднял руки. – Я, правда, не знаю, где Рыжий. Да и не все ли равно! Он сами знаете чей сын, поставьте ему пятерку в дневник, и дело с концом.
– У меня инструкция, подготовить надо всех. Ладно, вон ваши скафандры. Одевайте и бегом в бассейн. У нас на все про все три часа.

***

Вода давила на скафандр со всех сторон, мешала двигаться. Макс аккуратно вытащил микросхему из ячейки. Плата тут же покрылась маленькими пузырьками.
– И куда мне теперь ее деть? – подумал он вслух. Привычку проговаривать все, что делает, он выработал непроизвольно. В тот же миг рука сама собой устремилась к поясу, что-то щелкнуло. Разумеется, зажимы! Как он мог забыть? Спасибо, Алиса. – Приступаю к замене, – мужчина вытащил из экранированного контейнера точно такую же плату. Оператор молчал, значит, Макс все делал правильно. – Вставил микросхему в ячейку. Закрываю крышку, – он закончил работу и замер, обернулся на проплывающего мимо водолаза. Водолаз был черный, безликий и безразличный. Водолаз обогнул отсек снизу и скрылся. – У меня все готово. Проверяйте, работает ваша система по обеспечению… чего-то там… или нет? – тишина. Рядом, метрах в пяти, возился Юра с аналогичной задачей. Ему до полной победы оставалось еще чуть-чуть. Оба спелеолога были привязаны к станции тросами, отстегивать которые «главный по кнопке» запретил строго настрого. Макс взялся рукой за поручень и, таща за собой трос, поплыл помогать товарищу. – Алиса, свяжи меня с Юрой, – попросил он.
– Не могу.
– Как так, не можешь? Ну, тогда с инструктором! Скажи, что я закончил.
– Связи нет.
– В смысле, нет? Почему? Что за чушь ты несешь?
– Я пыталась связаться с главным компьютером лаборатории, чтобы передать данные по Вашему состоянию. Даже он не отвечает. Со мной такое впервые.
– Опять нас проверяют на прочность! Сколько можно? – он еще быстрее задвигал руками. Добравшись до бородача, Макс прижался шлемом к его забралу. – У тебя связь есть? – мужчина старался говорить как можно четче.
– Щас проверю, погоди… – гулко прозвучало в ответ. – Эй, мистер учитель, мы кушать хотим! – никто ему не ответил. – И что теперь делать? У меня реально в животе урчит, – защелкнув ячейку, Юра убрал условно поврежденную плату в контейнер. При этом он резко дернул ногами. Автоматика скафандра приняла это действие за намерение убраться подальше, и спелеолог, кувыркаясь, полетел прочь от модуля. Через два метра его трос натянулся, Максу даже показалось, что под огромным весом его напарника станция сдвинулась на пару сантиметров. Что-то выкрикивая (видно было только, как открывается и закрывается рот), бородач отстегнул трос и поплыл в сторону бортика. Водолазы, заметив это, помогли начинающему космонавту выбраться наружу. Макс испустил протяжный вздох. Ничем хорошим это не закончится. Инструкции надо выполнять. И все же, он последовал за товарищем – не висеть же здесь до вечера.
Выбраться из бассейна самостоятельно с сорокакилограммовыми баллонами за спиной было не только сложно, но и небезопасно, поэтому пришлось ждать, когда водолазы пристегнут его к подъемному крану. Лишь только его голова показалась над водой, Макс тут же поднял забрало шлема, чтобы вдохнуть немного свежего воздуха. И только после трех мощных вдохов мужчина огляделся. Перед ним стояла Аня. Его Аня.
Все, что происходило с Максом за последние месяцы, исчезло из его головы, испарилось! Оно было вытеснено мощной волной чувств, ведь недаром говорят, что у настоящей любви нет памяти. Он почувствовал легкое дуновение краснодарского ветерка, которого, разумеется, не могло быть в помещении, но это сейчас не имело значения! Реальность утратила очертания, уступив место воспоминаниям. Макс стоял на опушке, в их секретном месте, на той самой опушке, где когда-то сделал Ане предложение. Не существовало еще Илюши, да и про Лизу в животике у будущей жены мужчина пока не знал. Сквозь деревья пробивались лучи восходящего Солнца, а над зеленым массивом тянуло свои линии несвойственное для этих широт северное сияние. Вместе они не чувствовали страха перед любыми катаклизмами. Макс твердо решил, что этот день станет началом чего-то большего, чем обычная жизнь, он посвятит себя всего новой мечте, ради которой можно даже умереть.
– Ты плачешь? Но я ведь пришла, я с тобой, – прошептала Аня. У нее и самой губы дрожали. Или это дрожал весь мир? Макс провел рукой по глазам. Рука была неповоротливой и отдавала запахом резины. Наверное, он опять забыл снять перчатки. Попытавшись стащить их, мужчина наткнулся на странные браслеты. Что это такое? Он никогда не носил часов.
– Ань, помоги, у меня не получается, – протянул Макс руки к девушке.
– Да как я тебе помогу, ты же висишь в метре от меня.
– Вишу? На чем?
– На тросе. Сейчас ребята тебя снимут.
– Что? – и вдруг зеленые деревья за ее спиной поблекли. Слившись в единое полотно, они теперь больше напоминали кафельную стену, а солнечные лучи превратились в блики от ламп. Он постепенно возвращался в суровую реальность. Прозвучало знакомое «Пим-пам!», и ноги ощутили твердую поверхность.
– Впервые вижу, что скафандр светится красным. Обычно он синий или бирюзовый, а у тебя… на рубин похоже, – Аня с изумлением потрогала мужа за плечо. – Это потому, что ты главный в своей группе? Типа знак отличия?
– Что? Скафандр? Рубин? Ты серьезно сейчас об этом думаешь? – Макс стащил с себя шлем и прислонился мокрой щекой к любимой щечке. Аня промолчала. Так они стояли минуту, затем вторую, и еще целую вечность, и пусть хоть кто-то попробует им помешать! Никто и не мешал.
Бородатый напарник с другой стороны бассейна пристально смотрел на странное свечение, исходящее из недр скафандра. В отличие от Макса, он прекрасно знал, что этот цвет означает. Улыбка, которую Юра сдерживал, то и дело проявляла себя в виде нервного подергивания левой щеки, но нет, сейчас нельзя себя выдать, в такой момент! Все прошло как по маслу, и даже если Макс догадается о его причастности к этой встрече, он ни за что не поймет, что добродушный бородач мог поступить так низко, зная о последствиях. Юра еще не раз извинится перед ним и обнимет на прощание перед полетом. И будет даже отсылать сообщения в ракету… с Земли.