Белые начинают и дают

Чем хуже я себя чувствую, тем больше мне хочется успеть подарить моим дорогим Читателям. Никакого смысла в этих подарках для меня нет. Хотя мне и привелось закончить философский факультет Ленинградского государственного университета имени А.А. Жданова в 1981 году, философом я стал гораздо раньше. Где-то между пятью и шестью .А может быть всё ещё проще?
Возможно я просто родился философом. И уже умирая в тюремном бараке на втором часу жизни, как пишется в одной моей весёлой песне, «одним движеньем вырвал тайну мира». Собственно Гулаг, старательно пытавшийся убить меня еще до рождения, не прекращал попыток сделать это и после того, как мои непуганные ещё глазёнки открылись. И потому он мне по существу не оставил ничего иного, кроме как размышлять о неизбежности жизни и неизбежности смерти. Видимо я философствовал в своей клеточке с первых часов жизни. И во всех моих госпиталях, больницах, операционных, поликлиниках, диспансерах, лечебницах у меня не имелось никакой иной активности, кроме как философской. В «Диалоги» Платона я влюбился в 12 лет. И многие помнил если не наизусть, то дословно! И однажды это принесло неожиданные плоды.
На первом и втором курсах философского факультета я старательно по большой дуге обходил лекции и семинары Веры Яковлевны Комаровой. Она представлялась всему курсу грозой философского факультета – а она была секретарём его первичной партийной организации.
В общем я на преподаваемую ею Историю Античной философии откровенно «забил». Но Ленинград был нужен мне больше самой жизни. И дорога из Архангельска в Ленинград и обратно была реально «дорогой жизни» для наших малюток. В Архангельске в 1977-78 годах пропало из продуктовых магазинов всё! Вхожу в магазин, а в нём просто нет ни-че-го!!! Пустые полки громадного универсама! Не «образно говоря» но реально пустые! А я работал по сменам по схеме 4 через четыре через двое! Не уверен, что вы поняли правильно и потому не постесняюсь перевести с настоящего русского на «русский для…». Цех работал в три смены. Первая с восьми утра до шестнадцати, вторая с шестнадцати до двадцати четырёх, третья с двадцати четырёх до восьми утра. Бригада четыре раза выходила в первую смену, затем двое суток – сорок восемь часов ровно – отдыхала и выходила на вторую смену. Через четыре дня снова отдых сорок восемь часов ровно и выход на третью смену. И так непрерывно, годы подряд. Понятно, что двухсот десяти рублей в месяц содовщику в месяц не хватало. Поэтому мы все активно прихватывали вторые смены. Но профком бдительно следил за тем, чтобы более шести вторых смен в месяц у нас не получалось. Но рядом с нашим СЦБК стоял великий СЛДК – всесоюзная лесопилка, самый крупный в Европе лесопильный комбинат! 24 пилорамы одновременно разваливали в доски крутые стволы сосен. И вот на этом комбинате нам всегда были рады. У нас были свои «карточки» которые похоже никто и никогда не контролировал больше, чем было необходимо. За ночь или за день укладывая пакеты досок мы получали в среднем по двадцатке. Одна доска (один конец по нашему) две копейки! Сложил аккуратно тысячу досок – получай свою двадцатку! Мне лично эта система ужасно нравилась. Домой я приходил на шесть часов: поесть, отоспаться и снова в робу и в свой любимый горячий химический цех к моему ненаглядному плаву с температуркой под девятьсот градусов.
И потому те немногие минуты, которые я мог посвятить посещению магазинов были мне очень дороги. Семью то на до было обеспечивать и пелёнками, и простынками, и одежёнкой и… И тут на самом интересном месте из нашего универсама на Целлюлозной исчезло всё! И не только из него! В Архангельске исчезла рыба! В морском порту, где одна из самых больших рыбных факторий мира! Уже позднее, сопоставив некоторые «дэтали» я создал своё личное объяснение исчезновению продуктов: дорогой Леонид Ильич поцеловался с болгарским лидером и подписал с ним договор на двадцать лет! И у нас на двадцать лет исчезла с прилавков рыба! Но понимание этого пришло позже. В реалиях дня продукты где-то было нужно покупать! И поездки на сессии в Ленинград стали спасением! Университет позволял получить оплачиваемый государством отпуск и оплачиваемую государством же дорогу. Потому я просто не имел права расставаться с моей альма-матер. Два дня в Питере я откровенно отсыпался и объедался пельмешками в столовой около нашей общаги, обильно поливая их сметаной. Потом я брал себя в руки, составлял список экзаменов и зачётов и за два-три дня сдавал всем, всё и вся! Мой личный рекорд был равен одиннадцати сданным экзаменам за день. Для чего так резво? А всё просто! Официально отапуск на семнадцать дней зимой или двадцать один день летом. Завершив все дела за пять суток на шестой день я штурмовал ленинградские магазины с продуктами, где конечно были и очереди и ограничения типа два кэгэ в одни руки, но ведь была и колбаса! На химическом факультете я однажды засёк место хранения искусственного льда и потому и жарким етом и теплой зимой мои сумки и чемоданы были плотно забиты замороженными мясопродуктами и прокладками из кусков этого льда обернутыми тряпками. Я привозил десяток палок колбвсы семье, и десяток палок колбасы коллегам жены на работе. Плюс мясцо, маслице, сметана и творожок! О! Я умел и ездить и возить! Добытчик! И тут добываемая заплата на сверхурочных всегда была очень даже к месту! Первая сессия. Античную историю игнорирую! Вторая сессия. Я к Вере Яковлевне Комаровой ни ногой. Но на третьей сессии мне в деканате строго предложили на выбор либо отчисление, либо закрывать все «хвосты» по античности. И наконец Вера Яковлевна впервые увидела мою нерадивую персону. А я впервые узрел её «глаза в глаза». Шёл пятый день. Завтра были намечены гонки за продуктами. Надо было сдать ей (не посетив ни одной лекции, ни одного семинара) историю древнегреческой философии и целый ряд специальных дичциплин, коих я за давностьюлет уже и не упомню. Вере Яковлевне самые сильные студенты группы сдавали античность по три-четыре раза минимум. Она на нас смотрела как на… в общем как на!
Вся группа узнав, что Ратушный пошёл сдавать «хвостище по антике» заключала пари: одни верили в мои способности и считали что я за недельку закроюсь, другие говорили, что без Алёши будет немножко грустно… Нелегалы просто фиксировали: «ему на выход!».
Как и всё великое, Вера Яковлевна была в общении проста: «Посиди часок на лекции первому курсу сегодня и в перерыве сдашь!» - предложила она моей святой невинности. Я был согласен на всё и сразу. Час лекции я отсидел. Наступил перерыв и Веря Яковлевна объявила всему первому курсу: вот у нас должник со второго курса сейчас в перерыве попытается сдать мне экзамен по античной философии. Рекомендую посмотреть, чтобы понять, что и вас всех ожидает.
И весь курс остался смотреть, как безжалостный матадор будет убивать глупого бычка на арене.
Она разложила на столе передо мной белые карточки. На что я предложил ей просто:
- А Вы, Вера Яковлевна, спросите меня сами просто о том, что Вам самой интересно послушать.
Неожиданно она улыбнулась и сказала: Хорошо! Давайте раскройте мне тему «Федр». Сколько вам нужно минут для подготовки? Десяти хватит?
- Я готов сразу, Вера Яковлевна.
- Отвечайте!
- Федр! Привет! Откуда и куда? Да вот иду прогуляться под платаны…
Она не дала мне договорить.
- Он читал! Он читал! Он читал! Пять! Что там еще надо вам закрыть? Пять! Пять! Специализироваться будете у меня?
-Разумеется. Платона я с двенадцати лет обожаю читать. А еще увлекаюсь прадоксами Зенона, и старшими и младшими элеатами, серьезнео исследовал Демокрита и Гераклита, а вопрос о начале у Анаксимена и Анаксимандра – особая тема в моих песнях…
Так мы с ней познакомились. Так что философом я стал задолго до философского факультета, на котором я по существу оформлял юридически верно своё призвание с самого первого вдоха в жизни.
И вот теперь раскрывая своим любимым Читателям тему Смерти на шахматной доске (ибо Мат – это именно Смерть! И никакого иного перевода тут никем и не может быть предложено) вспоминаю свою Долину Смерти, в которой я сам родился, свою Дорогу Жизни и Смерти, свою борьбу со Смертью на протяжении уже более чем семидесяти лет.
Я дорос до темы «Белые начинают дают Смерть королю в один Ход»!
Поверьте мне!
О Смерти в Один ход молодые писать не в состоянии.
А нам предстоит разбираться в теме Красота в Смерти!
Ибо первое и основное в теме «Мат в Один ход» это именно Красота!
Красота, как критерий Истинности и как критерий Истины, а сие, смею уверить Вас, далеко не одно и то же.
Итак, за мной, мой Читатель!
Белые начинают и… дают!

На иллюстрации автора: Категория Красоты в Универсуме Мата