Выход из игры

23 июля 2021
#настроение


— Папа, проснись, ты обещал погулять сегодня с нами! — сыновья вдвоём тормошили Максима.

Он ещё с закрытыми глазами осознал реальность: выходной, а значит весь день может провести с мальчишками.

Максим скучал по ним за время рабочей недели, потому что виделись только по утрам, собираясь в лихорадочной спешке, он на работу, они в школу, и по вечерам, когда он возвращался, а сыновья уже ложились спать.

Жена бросила его с детьми и уехала с заезжим гастролёром, когда Артёму было пять, а Арсению три года.

С тех пор он, с помощью своей мамы, что жила этажом выше, воспитывал сыновей сам.

Женщины не рвались разделить с ним бремя, да и он, чувствуя тягу к своему полу, не пытался обзавестись новой мамой для своих теперь уже школьников — Арсений пошёл в первый класс, Артём учился в третьем.

 — Мужики, всё, всё, я понял, встаю! — Максим вскочил, раскидал по постели радостно вопящих мальчишек и пошёл в ванную.

Всё-таки малость не выспался, вчера пришёл поздно.

Он работал в местном драмтеатре осветителем. Когда закончилось представление, оказалось, что полетел прожектор, потом его задержал худрук Герман с душещипательной беседой.

Герман являлся личностью довольно примечательной. Импозантный мужчина сорока пяти лет отроду, сохранивший неплохую фигуру и лицо.

Он имел любовника младше себя на четырнадцать лет, чем очень гордился и выставлял свои отношения с ним напоказ.

Впрочем, любовник его Данила или, как его звал Герман, Даник был интеллигентным молодым человеком, на первые роли не лез, не кичился связью с худруком, обладал амплуа инженю и, вообще, вёл себя мирно и доброжелательно.

В целом Герман, конечно, неплохой, понимал Максим. Дипломатичный, сумел найти общий язык и с агрессивным Денисом, режиссёром-новатором, бравирующим своей маскулинностью, и с его любовником, несколько жеманным актёром Никитой, имевшим за спиной ВГИК, и со стаей околотеатральных околотусовочных дам, что чрезмерно гордились близостью к искусству и активно эксплуатировали образы «А-ля Айседора» и Лиля Брик,  и с сильными мира города N-ска.

Герман хорошо чувствовал реалии современной жизни, мог, где надо и полизать, и пососать, и подставиться, образно говоря, а, может, и на самом деле.

Да, он был завистлив, мелочен и зануден, но охотно склонялся перед признанными авторитетами.

Когда в окружении появлялась тёмная лошадка, он беспокоился, начинал пробовать новичка, подкусывать его тихонько, опасаясь, что собственное положение пошатнётся.

А потом, если тот оказывался ему не по зубам, относил его либо к друзьям, с которыми надо ладить, либо к полуврагам, с которыми открыто ссориться нельзя и следует быть настороже.

Герман гордо носил звание «Патриарх», коим наградил его ведущий режиссёр Денис.

Он и чувствовал себя патриархом, старейшиной этого племени искусства, как любил повторять иногда в тесном кругу друзей, т.е. геев и верных дам. Причём вторых первые называли за глаза курочками или клушами. Помоложе шли за курочек, постарше — за клуш.

Максима особо в этот круг не звали, но и не прогоняли, он чувствовал себя стоящим на пороге и заглядывающим в комнату.

Ему было плевать, но он поддерживал правила игры, пока работал в этом коллективе, и поражался тому, что видел.

Взрослые люди, стареющие мужчины сюсюкались друг с другом, как юные барышни. Целовались в щёчки, держались за руки, беседуя; любовники щебетали интимные глупости на публику; и все постоянно хвалили друг друга, источая приторный мёд.

Эта омерзительная фальшь вызывала у Максима отвращение.

Но он понимал, гомосексуальная ориентация плюс творческие натуры и сомнительная принадлежность к богеме — кластеру местной элиты.

Лицемерие было неотъемлимой частью жизни. Ты лижешь — тебе лижут; тебе лижут — ты лижешь. Круговорот удовлетворения. Сложившимся положением вещей все довольны.

Герман вчера от него хотел доверительной беседы о чувствах. Проще говоря, решил сыграть отца родного, пекущегося о пастве. С мягкой полуулыбкой поинтересовался, есть ли изменения на личном фронте.

Максим знал, что к нему относятся со снисходительной жалостью.

Однажды даже услышал, как обсуждали его в своём тесном кругу.

 — Кому он нужен с таким довеском?! — громкий брутальный Денис расхаживал по кабинету Германа, заложив большие пальцы рук за широкий ремень с серебряными шипами. — Двое детей! О чём он думал?! Кто на него посмотрит?!

 — Не скажи, Максим довольно красив, — возражал задумчиво Герман, вынув сигару изо рта.

Он сидел, вальяжно развалившись в кресле, и пускал кольца дыма вверх.

 — Толку от его красоты! Хотя ничего красивого в нём не вижу! — Денис самодовольно провёл рукой по волосам.

Максим наблюдал их сквозь тонкий занавес из полупрозрачной ткани, замысловато задрапированной в дверном проёме. И очень жалел, что в своё время поддался обаянию Германа, признавшего в нём — рыбак рыбака — своего, и открылся ему. О его проблемах с тех пор знали все, кому не лень. И о сбежавшей жене, и о двоих сыновьях, которых он воспитывал один, беря подработки, где только можно, и об отсутствии личной жизни.

Максим видел жалостливые взгляды и высокомерное снисхождение со стороны «избранных».

Особенно его презирал Денис, который мнил себя самцом и всячески демонстрировал это.

Максим в глубине души хотел класть на это, но всё же жалость несколько задевала его.

Они все были свободны и гордились этим. Правда, у Германа в анамнезе были дети и он даже помогал им материально. Но остальные - бездетные настоящие мужчины, которые при любом случае подчёркивали свою «настоящесть».

Вот и теперь мужчина с большой буквы, самец, актив и глава большой театральной семьи Герман покровительственно похлопал его по спине, глядя снисходительно, и ждал ответа.

Максим неопределённо пожал плечами:

 — Да всё так же.

 — Я хочу тебе, милый, предложить, обрати своё внимание на Алика, — промурлыкал Герман. — Он хороший мальчик, ему нужна твёрдая мужская рука.

Максим резко поднял на него глаза и почувствовал, как жаром полыхнули щёки. Алик был местной проституткой.

 — Да на этом мальчике пробы негде ставить! — вспылил он, — Мальчик! Ничего, что этот мальчик, с позволения сказать, почти мой ровесник?! У него, наверно, ведро со свистом пролетает! Тебе ли не знать!

Герман на это поджал губы и сразу растерял свою дутую маскулинность, став похожим на стареющего трансвестита в помаде и женском платье:

 — Я не изменяю Данику, — прошипел он.

 — Решил мне ****ь сосватать?! Я что, совсем конченный?! — кипятился Максим, — Я что, просил мне найти кого-то?!

Слов не хватало. Он махнул рукой и выскочил вон из кабинета, пропахшего приторными духами, едва не сбив с ног Нинель — самую ярую поклонницу Германова таланта, что спешила с громкими дифирамбами поздравить мэтра.

Нинель подражала дивам прошлого и носила обруч с султаном из перьев на осветлённых кудрях, мерцающее платье, курила тонкую сигарету в длинном мундштуке.

Она тихонько вскрикнула и прижалась к стене, приложив растопыренную ладонь к плоской груди.

 — Извините, — буркнул Максим на ходу.

А потом он добрался до закрытого трека и сделал несколько десятков кругов на Nissan Skyline, купленном специально для гонок, чтобы не бить свою машину. Скорость всегда успокаивала.

После, заехав в «карман», он посидел, проанализировал произошедшее и понял, что виноват сам. Не давал отпор Денису, когда тот довольно резко отвечал ему, позволил им всем считать себя слабаком, позволил жалеть. Этот постоянный день сурка слишком затянулся.

Домой вернулся с умиротворением на душе. Правда, мальчишки уже спали. День с сыновьями получился шумным, хлопотным и радостным.

Максим свозил их в зоопарк, музей человека «Живые системы» и, ближе к вечеру, на аттракционы, которые им никогда не надоедали. Планетарий решили оставить на следующий раз.

 — Давайте ложиться спать, — предложил он, — это у вас завтра ещё выходной, а мне на работу.

Пора выйти из надоевшей игры, — решил Максим.

Летом во время ралли он познакомился с Егором из московской команды.

Сам он тогда не участвовал, как раз незадолго до этого навернулся со стремянки — резко упало давление, издержки высокого роста, отделался ушибами, но всё же решил не подводить команду, отказался от участия, украшал собой зрительские ряды.

Они с ним пару раз болтали на отвлечённые темы, обсуждали качество вождения знакомых по прежним заездам парней, но сердце всколыхнулось.

Егор очень понравился, так, что Макс потом долго дрочил, вспоминая его серые глаза, твёрдые губы, сильные руки с мозолями от руля.

На прощание Егор оставил свой номер, просил звонить в любое время, но Максим не смел. Набирал, кусая губы, и сбрасывал.

А вот сегодня решился. По возвращении с работы припарковался поодаль от дома и с застучавшим вдруг резко сердцем набрал номер. Приложив телефон к уху, замирая, слушал длинные гудки.

Когда раздался бодрый голос Егора, чуть не сбросил звонок от волнения. Во рту мгновенно пересохло.

 — Это Макс… помнишь, ралли летом? — сипло произнёс он, нервно барабаня пальцами по рулю.

А потом они проговорили ни много, ни мало, почти полтора часа.

У Максима, как и у любого честного гея, была подружка-женщина, жилетка и советчица. Его бывшая одноклассница Марианна. Он называл её Марьянкой.

В школе он дёргал её за косицы и бил книжкой по голове, она в ответ награждала его больнючими пинками по ногам и куда придётся. После школы их пути разошлись, Марианна вышла замуж за француза, уехала в Лион, потом вернулась.

Они случайно столкнулись в супермаркете, куда Максим забежал за продуктами, и после этого крепко сдружились.

Марьянка выросла в красивую умную женщину с грустной улыбкой, понимающую и тонко чувствующую.

Личная жизнь у ней отчего-то не задалась, но она особо не унывала.

Вот ей Максим и позвонил на следующий день, пригласил в излюбленное кафе.

 — Макс, наконец-то! — обрадовалась Марианна, узнав новость, — Давно пора было позвонить ему. Конечно, поезжай, даже не сомневайся. Москва — огромный город. Будет и тебе работа, и детям школа, и с личной жизнью порядок. А Валентину Сергеевну я буду часто навещать. Когда устроишься, сможешь её забрать, если она захочет ехать.

У Максима отлегло от души. Пора выйти из надоевшей игры, где он чувствовал себя марионеткой, повисшей на ниточках и дёргавшейся по воле кукловода.

Пора взять жизнь в свои руки и строить её по своему разумению и согласно желаниям, ведь он ещё совсем молодой мужчина, рано хоронить себя.

Максим открыл заветный номер в контактах и нажал на кнопку вызова:

 — Егор, привет, я приеду.

https://ficbook.net/readfic/8796652