Непостижимое

Закат был огненно-оранжевый, и Нео бездумно им любовалась, поглаживая раненую ногу. Отец снова напился и избил ее колючей сухой веткой, хотя обычно предпочитал пластмассовый прут. Она привыкла к побоям, но обида все еще не отступала. За что он так с ней, ведь ей всего двенадцать. Она девочка и ничего плохого ему не делала. Сегодня поводом послужило разлитое вино на полу, но она же не виновата. Она не заметила, а отец разлил его сам вчера во время кутежа со своими дружками. Она их обслуживала, как обычно, потом всю ночь убиралась, но этого злосчастного пятна ей избежать не удалось. Как и привычных побоев.
 
Нео поежилась, бриз с океана приятно обдувал разгоряченную саднящую кожу, и она с удовольствием подставляла лицо ему навстречу. Она сидела на берегу почти одна, туристы разошлись, и только несколько мальчишек гоняли по пляжу старый потертый мяч. Она привычно наблюдала отблески на волнах, ожидая Ифе, но не слишком надеясь на ее появление.
 
Ифе была акулой. Той самой большой белой, о которой в интернете пишут сколько страшных вещей. Нео не знала слова «пиар» и «репутация», но она шестым чувством угадывала, что Иф не могла быть плохой. По крайней мере, ей, Нео, Иф не могла причинить никакого вреда, они дружили уже десять лет.

На этом берегу акул было много. Местные жители давно к ним приспособились и нашли способы существования с Haai в мире и согласии. За много лет в «Акулограде», как называли их городок Моссел Бей, не было случаев нападения на людей, хотя глупые туристы-серферы всячески на это напрашивались. Великих Haai нельзя было не уважать, их нельзя было тревожить, и тогда они тоже с почтением относились к человеку, таков был давно установившийся порядок.
 
Туристы, дайверы, серферы и ученые все портили. Они тревожили Haai, бросали им неосознанный вызов, убивали их из животного страха и мести. Иф только родилась, когда какой-то иностранец выстрелил ей в плавник из дробовика. Нео была свидетелем. Океан вокруг маленькой акулы окрасился, и двухлетняя девочка инстинктивно бросилась на помочь. Она вынула дробь из поврежденного плавника и долго гладила рыбу, которая открывала рот в безмолвном крике. 

Она назвала акулу Ифе, что на африкаанс означало «любовь». С этого дня Иф приплывала к берегу почти ежедневно, и Нео безошибочно узнавала ее среди других Haai по характерной розовой отметине на плавнике.

Нео играла с акулой как другие дети играют с домашними животными, она полюбила ее, и Иф отвечала взаимностью.

Сейчас Иф было десять, они были почти ровесницами, но размеры Иф каждый раз поражали Нео. Она выросла и стала гигантской рыбой, самой красивой из тех, что видела девочка. Ей казалось странным, что люди боятся Haai, в ее понимании Великие были самыми ласковыми и умными животными.

Нео росла одна как сорняк, мать умерла, отцу не было до нее дела. По странной прихоти судьбы ее назвали Нео, что означало «подарок», она была долгожданным первым и, к сожалению, последним ребенком у матери, которая даже не успела порадоваться появлению малышки на свет.

Иф несколько раз спасала ей жизнь. Однажды Нео смыло в океан во время прилива, но мощная сила выбросила ее обратно на берег. В другой раз, когда Нео отплыла далеко, вдруг поднялся легкий шторм, и волна за волной накрывали ее, не давая вынырнуть на поверхность. Она уже смирилась, что не сможет доплыть обратно. Но Иф была рядом и нежно подставила ей свой искалеченный плавник, неспешно сопроводив до берега. Иф была надежным другом.

Нео с тоской смотрела в океан. Где-то появлялись долгожданные плавники, но это была не Иф. Нео вздохнула и отправилась домой, к отцу.

***

Райан Джонсон обожал акул. Они были его работой, его страстью, его призванием. Он изучал их с детства – последовательно, скрупулезно, детально. Он болел ими, и вот его самая большая мечта осуществилась. Крупнейшая экспедиция по изучению больших белых на Моссел Бей. «Акулоград» был конечной целью его многолетних исследований, и по завершении он планировал наконец дописать свою книгу, монументальный труд о Великих Haai, дело всей жизни. Не было ничего, что Райан не знал бы про акул. Он сотни раз спускался в клетках, подходил совсем близко, изучал этих великолепных загадочных хищников.

Он ни в коем случае не считал Haai убийцами. Он не особо распространялся об этом в ученой среде, но в глубине души он был убежден, что у Белых есть интеллект. Как ученый, он даже себе боялся признаться в своей уверенности, но она была, и это был факт. 

Почему Белые не трогали его? Он десятки раз был на расстоянии сантиметров от мощных челюстей. Он буквально лез в пасть акулам, наплевал на осторожность. Они не интересовались им, и это было странно.
 
Но о своей команде он заботился и соблюдал все меры предосторожности. Вот и сейчас они находились на небольшом катере у самого берега Моссела, и Райан тщательно следил за коллегами. Спасательные жилеты, исправная акулья клетка, красные линии на палубе, которые никому не разрешалось переступать. Моссел Бей буквально кишел акулами в это время года, и Райан был начеку. Он не боялся акул и не верил в их слепые нападения на человека, но остальным этого знать было необязательно.

Впоследствии он клял себя последними словами, что недооценил смелость и беспечную натуру молодых ученых. Карен, фотограф «Нэшнл Географик», за двадцать минут заставила его наполовину поседеть.

Карен было двадцать лет, она была из семьи именитых океанологов и вообще ничего не боялась, о чем Райан узнал чуть позже, чем хотел бы. Пока он с помощником готовил клетку к спуску, Карен нежилась на палубе, подставляя лицо южно-африканскому горячему, но не обжигающему солнцу. Океан был спокойный и прозрачный, до берега рукой подать. И Карен вдруг прыгнула в воду, поддавшись молодому порыву и наплевав на все красные линии.

Плавник заметил помощник Райана Крис.

- Акула, - с удовлетворением сказал он, разглядывая огромную серую красотку в прозрачной воде. Она плыла прямо на них, и Крис улыбнулся, предчувствуя оглушительные ощущения в клетке.

- Ребята, сфотографируйте меня!

Райан и Крис не сразу поняли, что произошло.

На поверхности воды в солнечных бликах показалась темная макушка Карен, она весело махала им руками, пытаясь принять соблазнительную позу для фото. Акула плыла прямо на нее, и мужчины как завороженные следили за огромным розовым плавником, неотвратимо двигающимся прямо на девушку. «Она ранена» - подумал Райан отстраненно. Акула ранена, плавник розовый. Карен сейчас умрет страшной смертью, которую Райан всегда подспудно для себя отвергал. Haai умные животные…

Крис громко закричал, заставив Райана вздрогнуть.

- Карен! Карен, акула!

Карен повернула голову и увидела прямо перед собой огромный мертвый глаз, океан задышал и зашевелился, солнце скрылось за чем-то мощным, затмившим свет. Карен выдохнула и зажмурилась. Она поняла свою глупость, свою роковую ошибку. Нельзя шутить с Haai, нельзя ее не уважать. А теперь она умрет, и в этом нельзя винить никого. Она задохнулась от молчаливого ужаса и на несколько секунд скрылась под водой. 

Райан и Крис молча наблюдали за черной тенью, которая как туча накрыла Карен и, казалось, навсегда погребла ее в «Акулограде». Сейчас океан окрасится красным, и они никогда себе этого не простят. Никогда, пока живы.

Тень вдруг развернулась и двинулась обратно в океан, оставляя на поверхности воды яркие пенистые гребешки. Карен продолжала махать руками, но уже не радостно и восторженно, а с искаженным от страха лицом. Она быстро подплыла к катеру, и мужчины бросились на помощь, стряхнув вязкое оцепенение. Карен была жива. Она была в порядке, и никогда впоследствии они не могли объяснить ни себе, ни кому бы то ни было, что это было. Haai не тронула добычу, она просто развернулась и уплыла.

В тот день они не стали спускать клетку, они просто банально напились. Втроем.
 
***

Нео встречалась с Ифе в небольшой лагуне в двух милях от Моссела. Девочка приходила туда почти каждый день, и почти ежедневно Иф плыла ей навстречу. Когда Иф не появлялась, Нео тревожилась. В Мосселе было столько убийц акул, этих дурацких ученых, которые изрядно портили жизнь ее подруге. Иф была уже несколько раз ранена, а однажды ей в больной плавник всадили какой-то заумный маячок для слежки, который Нео с трудом вырвала из толстой покалеченной кожи акулы.

Сейчас Нео зашла так далеко в океан, как смогла, по шею, хватая ртом воздух. Иф не могла подплыть близко к берегу из-за своих исполинских размеров, и Нео всегда старалась облегчить ей момент встречи. Огромное тело акулы подхватило ее снизу, со дна, и Нео счастливо рассмеялась. Она ухватилась рукой за розовой плавник и оседлала Иф, и до глубокой ночи, до самого заката красного солнца акула катала ее вдоль берега, это было самое счастливое время для Нео.

Она что-то говорила Ифе, делилась своей болью, и иногда ей казалось, что акула ее понимает. Нео не было глупой, она была одинокой. Иф любила ее, она это чувствовала, и пусть ее подруга была всего лишь рыбой. Огромной, но все же рыбой. Нео не променяла бы это чувство близости ни на что, ни на миллион друзей, которых у нее никогда не было. Ифе была особенной, и Нео была счастлива.

***

Отец с утра был не в духе. Он был не в духе всегда, но сегодня особенно.
 
- Где ты была всю ночь? – зарычал он, когда Нео показалась на пороге.

С это время он всегда спал тяжелым похмельным сном, и Нео опешила. Она никак не ожидала, что отец будет бодрствовать в предрассветный час.

- Гуляла, - тихо сказала она.

- Гуляла? Мальчишки, что ли? Шлюха малолетняя! – отец наотмашь ударил ее по лицу, и из разбитой губы немедленно полилась кровь.
 
- Папа…

- Шлюха! – зарычал он и снова ударил.

Он бил ее в каком-то самозабвенном припадке, и она уже смирилась с тем, что этим утром умрет. Иф не могла прийти ей на помощь дома, и Нео жалела только о том, что ее подруге больше не с кем будет играть. У Иф никого не было, как и у нее, Иф все считали чудовищем.

Нео сжалась в кровоточащий комок, умоляя Бога, чтобы все поскорее закончилось.

Вдруг отец остановился.

- Пойдем, - приказал он, хватая ее за шкирку. – Поплаваем.

У них была маленькая рыбацкая лодка, которую купила мама, чтобы можно было зарабатывать хоть какие-то деньги рыбалкой. Но отец воспользовался этой лодкой только пару раз за все годы, и она благополучно гнила на причале, Нео даже забыла о ее существовании.

На удивление, лодка была на ходу, и мотор завелся с пол-оборота. Солнце уже вставало над океаном, окрашивая его в нежный персиковый цвет. Отец не церемонясь кинул ее на дно, и сломанная рука взорвалась такой невыносимой болью, что Нео закричала громко, надрывно, хрипя, сажая связки:
 
- Ифе!

- Дура, чего ты орешь, - отец пнул ее ногой. – Поедем, покатаемся. Порыбачим. А потом я скажу, что ты утонула, шлюхино отродье!

Он отвязал лодку, и они поплыли в океан. Нео знала, что это конец. Она умрет сегодня утром, но это было облегчением. Пусть он ее просто утопит, боль в руке была невыносима, и Нео с нетерпением и даже каким-то возбужденным восторгом стала ждать конца. Больше он не сможет ее мучить. Никогда.

***

Райан и Карен сидели на корме катера. До погружения оставался примерно час, они ждали рассвета и разговаривали. Они не упоминали про случившееся накануне, они оба пока не могли это осмыслить.

Они испытывали трепет перед Haai. Они были учеными, но они все еще не знали ничего о Великих. Почему акула отступила? Почему она не набросилась на Карен?
Ответа не было, и они просто болтали ни о чем, торопя время. Крис внизу готовил аппаратуру, им был нечем заняться в ближайший час, и они смотрели на восходящее солнце.

Блики на воде становились все ярче, океан дышал размерено и спокойно.
 
Рядом неспешно плыла моторная лодка с выключенным двигателем, и Райан вдруг насторожился. В глубокой предрассветной тишине из лодки раздавались стоны. Он поднялся на ноги и тронул Карен за плечо.
 
- Что это? –  озадачено спросил он. – Посмотри.

- Кто-то стонет? – спросила Карен.

- Да. Эй, на лодке! – он оглянулся в поисках громкоговорителя, но не нашел его. – Что у вас происходит?

- Ифе! – громкий крик из лодки.

Вдруг поверхность океана перестала быть гладкой. Океан поднялся, по крайней мере, так показалось очевидцам. Огромная тень накрыла лодку и стала ее мерно раскачивать, и раздался отчаянный мужской крик.

- Помогите, уроды, что вы стоите? – кричал мужчина, и Райан немедленно развернул катер навстречу.

Они ничем не могли помочь, даже если бы были в нескольких метрах. Лодка раскачивалась все быстрее, какая-то сила всей своей мощью пыталась сокрушить утлое суденышко, и природа победила. Мужчина со страшным криком упал за борт, в поднявшийся океан.

Райан, Карен и Крис стояли и смотрели, как огромная акула с розовым плавником разрывает мужчину на части. Океан окрасился не красным, а каким-то черно-коричневым цветом в слабых предрассветных лучах. Истошные крики терзали их уши долго, где-то пару минут, самых страшных минут в их жизнях. Акула набрасывалась, отступала, снова атаковала, пока от человека не осталось ничего, ни молекулы. Она сожрала его на их глазах, и Райан позже говорил в интервью, что это было невиданно, непостижимо, нетипично. Такая человеческая жестокость не свойственна животным, это ненормально. Haai не тронула Карен, но атаковала мужчину, лодку, атаковала с невиданной доселе яростью, как будто ее толкнул на нападение не только голод. Haai убила его, убила намерено, и Райан был в этом уверен. Почему? Он никогда позже не мог объяснить свои ощущения, но он был уверен. Haai убила человека ради убийства.   

***

После всего пережитого, после того, как ее нашли без сознания, окровавленную, в одинокой лодке, она молчала.

Она ни с кем не хотела говорить. Ни с учеными, ни с полицией. Да, ее избил отец. Да, получил по заслугам. Больше ей нечего сказать. Она повзрослела на много лет в ту ночь.

***

Нео исполнилось двадцать, и она вернулась в Моссел Бей навсегда после нескольких лет жизни в приемной семье в Европе. Она стала океанологом и изучала Белых. Она часто встречалась на конференциях с Райаном, и между ними всегда была молчаливая связь, они хранили один секрет, о котором молчали и никогда никому не рассказывали. Они знали, но другим этого знать было нельзя.

Она продолжала ходить по ночам в лагуну, где не было туристов. Она раздевалась и смело шла в океан, наслаждаясь прохладными волнами и теплым бризом на закате. Она улыбалась, когда в бок ее игриво толкало огромное тело, и привычно хваталась за плавник. Говорят, акулы живут по триста лет, и Нео надеялась, что эта дружба навсегда, навечно, до смерти.
 
Ифе, возможно, думала о том же.


Конец.
22.08.23