Людмила Брагина. 11 октября

Людмила Брагина. 11 ОКТЯБРЯ.


«Конечно, по ней не скажешь, что она ждет рыцаря. Да она и не ждала пассивно
— искала. Искала, но все-таки рыцаря, а не хрена с горы.»

Роман Сенчин. Гоудатч.  Журнал Знамя,номер 4, 2015.

Начало рассказа Романа Сенчина «Гоудатч» отбрасывает нас прямиком в
затёртую в веках эпоху классического средневековья. Давно что-то современные
читатели, и даже читательницы, про рыцарей не вспоминали, пожалуй, с шестого класса, наверное. Не мешало бы освежить, в чем различие «всё-таки рыцаря» от того другого.
Впрочем, до современной формы слова реальные исторические рыцари за
несколько столетий претерпели громадную эволюцию, и сравнивать их, как теплое с
мягким, нецелесообразно.
Если уж европейские монархи мылись только при рождении и в день свадьбы, то
что же ждать от военных людей, которые большую часть жизни проводили в походах,
находясь в доспехах круглые сутки. Ни в барбершоп, ни к стоматологу не вырвешься,
разве иногда в «славный дом», но об этом позже.
Итак, рыцарь: почти беззубый, с лицом, изрытым оспой, как шрапнелью,
заросший и бородатый, плюсом блохастый и вшивый, со средним ростом 160 см, смог всё же заинтересовать современную молодую женщину. Чем? Явно не красотой. Готовностью помогать по домашнему хозяйству? Это вряд ли. Остаётся что - знатностью и благородством.
Культ прекрасной дамы восходящий к поклонению Богородице, позже стал чем-
то вроде модной мужской игры, имевшей свои правила. Основной закон рыцаря,
составленный, между прочим, поэтом Овидием - Кодекс чести предписывал ему выбрать
Даму сердца и служить ей. Как правило, знатной, замужней, желательно за рыцарем выше рангом, а ещё лучше быть женой сеньора. Изредка некоторые рыцари-беспредельщики могли отбить у сюзерена особо понравившуюся даму, но переход её из объекта поклонения в субъект вожделения был не сильно выгоден, так, шило на мыло. Поэтому традиционно рыцари тешили плоть в «славных домах» с блудницами.
«Небесной» и недоступной Даме рыцарь посвящал свои подвиги и победы
на турнирах и битвах. А она, в свою очередь, могла на него бросить ласковый взгляд, а то и платок, за особо опасные раздраконенные мельницы.
Однако, сам он тоже мог быть женат. И отнюдь не на своём идеале красоты и
непорочности. К жене и остальным особям женского пола рыцари относились как к
несовершенным и ничтожным созданиям, земным воплощениям дьявола:
«Женщина есть смущение мужчины, ненасытное животное, постоянное беспокойство,
непрерывная борьба, повседневный ущерб, буря в доме, препятствие к исполнению
обязанностей. Нужно избегать женщину, во-первых, потому, что она запутывает мужчину, во-вторых, потому, что она оскверняет его, в-третьих, потому, что она лишает его имущества».
Всё. Это минимум, который нам нужно было вспомнить и продолжить чтение.

Так насколько права средневековая мораль и как же выглядит современная
главная героиня, находящаяся в обидном статусе «сено к лошади не ходит»? 

«Пока еще стройная хотя и крупноватая, совсем уже не девочка в свои почти
тридцать два, впрочем, и не тетка»
«Поиски (рыцаря) не проходили бесследно — родилось двое детей, в паспорте
стояло шесть штампов: три о заключении брака и три о расторжении, причем два
последних не поместились на положенных страницах, где «Семейное положение», и их
поставили на странице, предназначенной для записей о детях…»

Ну что же вы на меня смотрите, товарищ рыцарь, как солдат на вошь? Обалдели
от счастья? Да и как не быть сумрачным и бледным бедному рыцарю! Почти тридцать
два, это не почти тринадцать, а кому приятно обнаружить на брачном ложе вместо
Джульетты её мать?
Но поскольку нынешние люди живут дольше, сделаем поправку на повышение
пенсионного возраста, которое автор рассказа провидчески предсказал ещё в 2015 году.

Сюжет простой, как анекдот. Встретились поужинать два разнополых москвича.
Предположительно 11 октября.

«Деловая женщина по имени Анна, в правильной одежде, с правильной сумочкой,
на правильном автомобиле, при правильной работе. Квартира своя в относительном
центре столицы, дача в Малаховке», держащая в голове и примеряющая на всех мужчин
образ рыцаря, и «высокий, мускулистый, с мужественным лицом и манерами
аристократа Илья». Он хоть несколько лет и прожил за границей, и высокую должность в крупной компании занимает, но ни сном, ни нюхом про это её намерение и сам процесс не подозревает.
А дальше, как в пословице «пили, ели, веселились, посчитали прослезились».
Сакраментальная кульминация: Минуточку! За чей счёт этот банкет?Кто оплачивать будет?

Оба обеспеченны даже по московским меркам. Простодушный читатель из
провинции, удалённой от «относительного центра столицы» на тысячи и тысячи
километров, присвистнет и затылок почешет: что не так-то? Кто заказывал, тот и платит. Любого официанта спросите.
Или всё же наоборот? Кто девушку ужинает, тот её и танцует?
«В первом же переулке Ипполит Матвеевич навалился на Лизу плечом и стал
хватать ее руками. Лиза молча отдиралась.
- Слушайте! - говорила она.- Слушайте! Слушайте!
- Поедем в номера! - убеждал Воробьянинов.»
После сосисок и огурцов горячий предводитель дворянства возжелал утех любви,
и ему, на минуточку, 52 года и он революцию пережил. А тридцатисемилетний понторез Илья начал раскрутку с ростбифа с кровью и зрелых сыров, заболачивать мозги «специфичностью русского бизнеса», мутить душу достоевщиной...
Вечер, так и не став томным заканчивается обменом взглядами и обоюдным
пониманием, «что партнер непротивпродолжить общение дальше, не здесь…»

Хай гайс! Хеппи-энд.

И всё испортил денежный вопрос.

Анне вдруг так по-женски захотелось «Чтоб и любил, и заботился, и был, как
скала».
Но ведь надо было слушать внимательно, общие знакомые, да и сам господин
автор предупреждали - «истинный англосакс». И тогда ей казалось, что они «отзывались о нем очень хорошо». Несмотря на то, что ещё Марк Твен называл англосаксов позором человечества, а действующие российские официальные лица предпочитают использовать слово «англосаксы» для обозначения главных врагов «русского мира».

Да и не о любви вся эта история.  Больше о дегустации, но не редких напитков,
хотя об этом тоже есть. В ресторане, пригубив немного матово-бордовой жидкости, Анна, как опытный сомелье, сразу определила: «Вино было терпкое, но сразу чувствовалось, что эта терпкость порождена природой и умелым хранением, а не добавками-стимуляторами».
А это значит, что пригласил её Илья не клуб какой-то зашкварный, а в
правильный ресторан. Под сумочку подходит.  И вино тут правильное: диоксид серы,
ешки всякие разрешённые были, а всей этой амфетаминово-оксибутиратовой мерзости
нет, хотя в это время вечера и для такого случая…
Но всё же главное «блюдо» по жизни героини другое: «Перепробованные
мужчины в памяти Анны представляли собой красновато-серую, едко пахнущую
массу. Там в единый ком слиплись два сорта представителей противоположного пола:
слизни и животные.»

Тут прямо хоть пиши Томасу Харрису и спрашивай: были ли у Ганнибала Лектора
дети женского пола? Наверняка же передаётся генетически эта гастрономическая
«особенность».

В начале 90-х, некоторые издательства ставили перед авторами план: по три трупа
на страницу. И бывшие филологи, журналисты, а то и вовсе беспартийные, резали, жгли, вешали, что твоя святая инквизиция, кровища с книжных прилавков рекой текла. Но времена меняются, нравы смягчаются, «рука бойцов колоть устала и ядрам пролетать мешала гора кровавых тел», подросли новые читатели. 

Думается, что смысл, цель и великую миссию этого небольшого рассказа
сформулировал Станислав Ежи Лец «Просвещайте своих детей сексуально, чтобы их
потом не изгнали из рая». Но вызывает искреннее недоумение почему Роман Сенчин не
пишет о том, что ему знакомо, прочувствовано и близко по природе. Женская логика,
душа и сексуальность непостижимы в принципе, особенно, когда за это берётся мужчина невнимательный, нечуткий и руководствующийся абстрактными умозаключениями.

«Со слизнями было приятно время от времени посидеть в кофейне, поболтать,
посплетничать. Можно иногда и сексом позаниматься, чтоб такой представитель
поласкал там, где животное никогда не согласится — типа, «отлизывать западло, если что — на тюрьме зачмырят». Но долго рядом с собой слизней Анна не выносила; после секса или выпроваживала из квартиры, или, если была у них, уезжала сама…»

И на том спасибо, что не съедала. Предпочтения понятны – приятно, но не долго.
А вот здесь уже начинаются сексуальные девиации.

«Животные были предпочтительней. Точнее, секс с ними нередко доставлял ей
настоящее удовольствие. Когда мощный парень брал ее стальными руками и делал с ней то, что считал нужным. Правда, нужно было торопиться достичь удовольствия — эти не ждали ее, не помогали, а, удовлетворившись, откидывались и, лежа на спине, громко дышали и фыркали.»
Понимание сцены из-за скупой недосказанности текста на совести читателя. Но
поневоле закрадывается ужасное подозрение, уж не в буквальном значении закладывает автор в уста героини, слово животные? Фыркают кони, во время приятных событий в их жизни, олени в случае опасности, лоси от страха, ежи вообще не только фыркают, но ещё и чихают, хрюкают, ворчат, храпят и клацают зубами.
Может, крупноватая героиня в порыве страсти навалилась на бедное животное
всем своим центнером красоты, а потом, удовлетворившись, откинула, и оно лежит на
спине и громко дышит, как в последний раз?
Только готовность защищать свою хрупкую жизнь до последнего может вызвать
такую реакцию: «И только попробуй в эти минуты прильнуть, намекнуть, что ты еще
не закончила, — он посмотрит на тебя презрительно-недоуменно и произнесет
убивающее: «Чо?». После этого оставалось или истерику устроить (но рискуешь при
этом схлопотать по лицу), или смириться и ждать, когда он снова захочет тебя, быть к этому готовой, разогретой, чтобы успеть добраться до пика раньше него или вместе с ним…»
Строчка из стишка-пирожка вспомнилась: Оксана терпеливо ждёт…
 Это ж как широко сеть закидывать в поисках рыцаря нужно и на какие жертвы
идти ради своих иллюзий?  Может, стоило бы эту невдалую Анну переименовать, чтоб
хотя бы по лицу не били? 
Хотя, если сказать по совести, есть за что.  Представителей противоположного
пола она делит на «сорта», «слизней и животных», своего - на «особей», «страшненьких Сонечек» и «истеричек Настасий». Налицо психологическая, гендерная и сексуальная стигматизация во всей красе.  Чем ниже уровень развития и образованности героини, тем сильнее склонность к навешиванию ярлыков.

О крахе светлых надежд Анны на простое женское счастье стало понятно гораздо
раньше и кульминации, и развязки. Всё пошло наперекосяк с того момента как «Илья
поднялся ей навстречу. Вышел из-за стола. Руку не поцеловал, но так нежно погладил вместо пожатия, что Анна почувствовала возбуждение. Такие прикосновения ее особенно волновали…»
Хочется крикнуть: «Остановись, Илья! Ты ступаешь на скользкую дорожку, по
которой ползают слизни!  Возьми её стальными руками, зря, что ли ты пиджак снимал и истязал себя вфитнес-залахи на домашних тренажерах?»
Автора подводит не только логика, но и пунктиром намечающийся склероз.
Несколькими абзацами выше, чётко же было описано какой секс доставляет ей настоящее удовольствие и к чему тогда эта ваниль?

Почему было высказано предположение о возможной дате встречи? Да потому
что 11 октября во всем мире отмечался День каминг-аута.
В финале подробно рисуется образ перепуганного, униженного и раздавленного
Ильи, хотя с чего бы из-за малознакомой женщины так потерять лицо и напрочь не
владеть своими эмоциями, но этого захотел автор. Почему же Илья так мельтешит?
«Я считал, у нас гоу датч…»
Нет, дорогой соискатель, у вас "coming out of the closet".
Во-первых, потому что слизень. Во-вторых, не мужчина. В-третьих, не рыцарь….

Несколько выбиваются из списка правильных аксессуаров деловой женщины три
предыдущих мужа и дача в Малаховке. Мужья из раза в раз попадались неправильные. То ли они мешали ей искать рыцаря, то ли после свадьбы были разжалованы из рыцарей, непонятно. И кто должен понимать эти намёки, почему штампы о расторжении браков злокозненные работники загса ставили на странице, где должны быть дети?
 Дачный посёлок Малаховка по содержанию и общему настроению напоминает
писательское Переделкино. Видимо у автора рассказа проскользнула ностальгическая
московская нотка, отсюда же и пошлая сцена, где герои пережёвывают кровавый ростбиф и рассуждают о Достоевском, «половой истекая истомою», - добавил бы «московский хулиган» Сергей Есенин. Был он однажды в Малаховке, приезжал погостить к другу на улицу Тургенева. Однако, принимая во внимание стоимость земельных участков с немудрёными строениями в посёлке Малаховка - от 15 до 200 миллионов рублей, пусть будет у героини до кучи и правильная дача.
В наше время с учётом новых реалий «с таким счастьем и на свободе» уже не
говорят, а завистливо-злобно шипят вслед «насосала», что особенно оскорбительно для деловой женщины. Но почему героиня рассказа постоянно не находит читательского понимания и сочувствия, не говоря уже о восхищении?
Почему герой, о котором сообщается информация, подразумевающая
обязательное наличие определённых качеств, как минимум, ума, ведёт себя, как даун?
Ведь, казалось бы, так просто заранее спросить у женщины, которую пригласил в
ресторан: «Вы не будете против, если я оплачу наш ужин?», тем самым выразить
уважение к ней, как к личности и партнёру. 

И дело не в том, что он плавает в русской классической литературе

«— Извини, что? — Илья совсем по-американски приподнял одну бровь, склонил
голову набок, выказывая готовность понять слова Анны.
— А! — широко и облегченно улыбнулся Илья. — Да-да, князь Мышкин… Ты
любишь Достоевского?
— Ну, второе маловероятно, — пожал плечами Илья. — Как можно специально
стать…гм… Свидригайловым. Это, если мне не изменяет память,мерзавецбесспорный.
— Да-да, — не совсем уверенно кивнул Илья.
— Кажется, да. Но может быть, это в природе?»

Это не та краткость, которая сестра, а та, что хуже воровства и умостилась в
языковом диапазоне между глухонемым дворником Герасимом и Эллочкой-людоедкой.
Эти бессмысленные междометия Роман Сенчин пафосно называет анализом героев
«Идиота». Общий анализ крови расскажет больше, чем эта якобы литературно-
художественная характеристика. Или это последние веяния преподавательской
деятельности профессоров литинститута им. М. Горького?  Боже, пропал дом.
Все неудачи героев начались ровно с того момента, как в голове у автора
дзынькнула идея создать их из ничего, пренебрегая фундаментальным законом природы -  законом сохранения энергии.
Давно ведь сказано: восстань, и виждь, и внемли. Многообразие жизни в
постоянном движении, изменение света и красок, беспрерывное борение в душе человека
— вот что должно становится идеей и материалом писателя.
А этот текст – каркас, подстрочник, задел на старость, когда можно сесть и
основательно нарастить, реальными нервами и мышцами, если другой, более значимой
темы не найдётся.