Хроники Крылатого Маркграфа. Кронос. Часть 4

«Судя по тому, что мне рассказала с ваших слов Николь Ру – а у неё просто идеальная слуховая память – ваш дервиш никакой не дервиш. А, скорее всего, руководитель – шейх – организации, которая маскируется под общину дервишей, которая называется ханака…»

Эту – и другую – информацию о дервишах Колокольцев получил в отделе Африки и Ближнего Востока управления Аусланд-Абвер.

«Организации?» – удивился комиссар Фабри. Колокольцев кивнул: «Да, именно организации, которая может быть какой угодно – и религиозной, и националистической, и даже криминальной…»

«Вполне возможно» – согласился Люсьен. «Местный весьма многочисленный криминальный мир организован весьма запутанно и изобретательно – в нём чего только нет…»

Колокольцев невозмутимо продолжал: «… но все местные организации едины в одном – они считают себя ответственными за благополучие жителей территории, на которой они действуют…»

«… и потому сделают всё возможное и невозможное – и вступят в союз даже с злейшими врагами – чтобы ликвидировать такое инфернальное Зло на своей территории…» – закончила за него Валери.

Он кивнул, глубоко вздохнул, поднялся и направился к выходной двери дома.

«Вы куда?» – изумлённо спросил хозяин дома. Колокольцев пожал плечами и, не оборачиваясь, спокойно ответил: «За шейхом, конечно. Пора мне с ним познакомиться… и договориться о распределении ролей в нашем проекте…»

Он вышел на улицу, окинул пространство профессиональным взглядом оперативника (спасибо инструкторам учебки ИНО ОГПУ) и сразу отметил, что люди шейха Дауда своё дело знали.

Несмотря на то, что на улице было довольно многолюдно (в основном это были уличные торговцы, пытавшиеся продать… чуть ли не всё, что угодно французским колонистам, населявшим этот район) понять, кто из них только торгует, а кто ещё и следит за домом Фабри, было решительно невозможно.

Колокольцев вздохнул, развёл руками, затем махнул рукой, приглашая пока ещё невидимого шейха в дом комиссара. И в изумлении увидел, как словно из ниоткуда материализовался самый настоящий дервиш… точнее, шейх-дервиш.

Высокий – минимум на полголовы выше подполковника СС; неопределённого возраста (хотя Колокольцев дал бы ему около пятидесяти), красивый – как и практически все арабские мужчины; ухоженный… и на удивление благодатный, шейх Дауд был облачён, как и подобает дервишу… точнее, шейху – руководителю общины дервишей, ответственному за соблюдение порядка и устава общины.

Хлопковая белоснежная рубаха-энтари с длинными рукавами, покрывавшая всё тело шейха от плеч до лодыжек (символизирует нравственную чистоту суфия); накидка-хирка, сшитая из разнородных и разноцветных лоскутков (они говорят о том, что дервиш вступил на мистический путь и познал многие и разнообразные истины); пояс-кемер (оборачивался вокруг поясницы три раза, символизируя знание о Боге, созерцание Бога и стадию истинного существования); рида – шерстяной, до пояса жилет шейха дервишей.

Он шился из двух равных половинок: левая символизировала тарикат (школу суфиев) и шариат; а правая – знание и истину. На ногах кожаные сандалии; в руке аса – посох странника, сделанный из твердого дерева (ещё один атрибут шейха). Конусообразный головной убор (сикке) шейха Дауда был обмотан материей, означавшей, что шейх достиг высших духовных степеней в суфизме.

Главным элементом одеяния дервиша была хирка, которую по традиции суфии шили себе сами. Считалось, что ворот хирки соотносится с терпением (сабр) и символизирует упразднение связей с людьми; два рукава соотносили со страхом и надеждой на Бога, а также связывали с соблюдением закона и воздержанностью.

Внутренние швы символизировали крепость веры и наполняли хирку умиротворенностью в состоянии «присутствия Бога»; кайма соотносилась с состоянием искренности и олицетворяла пребывание в обители единения. Согласно суфийской трактовке, эти аллегорические соответствия отражают состояния стоянок (макамат) на мистическом Пути суфия.

Колокольцев доброжелательно улыбнулся: «Ас-саляму алейкум, шейх Дауд»

«Ва-‘аляйкуму ас-саля;м» – не менее доброжелательно ответил шейх. «Да хранит Вас всемогущий Аллах и да поможет Он Вам во всех ваших благородных начинаниях».

Столь длинный ответ на его приветствие Колокольцева не удивил, ибо он (спасибо учителю уйгуру Алексу) знал, что в мусульманском мире принято отвечать на таслим – традиционное приветствие – используя не меньше слов, чем тот, кто поприветствовал первым.

Шейх вопросительно посмотрел на него. Колокольцев протянул руку шейху:

«Роланд фон Таубе. Подполковник СС, личный помощник рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера по особым поручениям. Прибыл в Тунис, чтобы восстановить мир и порядок, прекратить похищения и убийства невинных детей и покарать виновных, ибо это угодно Аллаху…»

Дервиш пожал протянутую руку. Колокольцев пригласил его в дом.

Войдя в дом, шейх церемонно поклонился и приветствовал чету Фабри: «Мир вам, достопочтенные месье и мадам Фабри… Я шейх Дауд»

«И Вам мир, отец Дауд» – на практически идеальном арабском ответила Валери. «Для нас огромная честь принимать в нашем доме святого человека…»

И вопросительно посмотрела на Колокольцева. Тот покачал головой: «Переводить не нужно. Моим учителем в детстве был мусульманин-уйгур, так что я понимаю по-арабски. Говорить не могу, к сожалению, но устную речь понимаю…»

Шейх опустился в предложенное ему комиссаром кресло. Валери удалилась, чтобы накрыть на стол, а Колокольцев тем временем ввёл партнёра в курс дела.

Дауд внимательно выслушал подполковника СС и кивнул: «Согласен. Не сомневаюсь, что эти… слуги аш-Шайтана обустроили своё капище именно там, где, как они считают, их никто не будет искать… а с этой точки зрения базилика фальшивых святых место просто идеальное…»

Сделал небольшую паузу – и продолжил: «Насчёт пушек линейного корабля тоже согласен… только для этого нужно точно знать, когда и где они соберутся на очередное жертвоприношение…»

«Насколько мне известно…» – спокойно ответил Колокольцев, «похищения происходят ежедневно. Каждый день пропадают один-два ребёнка…»

Комиссар Фабри изумлённо посмотрел на него. Колокольцев пожал плечами: «Согласно неформальному приложению к соглашению о перемирии, колониальная полиция обязана информировать Аусланд-СД о всех из ряда вон выходящих событиях… да и специалисты африканского отдела абвера не зря свой хлеб едят…»

И продолжил: «Из этого можно сделать однозначный вывод – жертвоприношения детей Молоху происходят каждый день…»

«В Ведьмин час?» – усмехнулся хозяин дома.

Согласно церковной традиции, именно в Ведьмин час – между тремя часами ночи и четырьмя часами утра – Зло обретает максимальную силу.

Колокольцев покачал головой: «В три часа пополудни. Согласно церковной традиции, именно в это время был распят Иисус Христос, поэтому это время торжества Молоха…»

Сделал многозначительную паузу – и продолжил: «Насколько мне известно, все дети были похищены в первой половине дня; кроме того, в Карфагене детей в жертву Молоху приносили тоже днём…»

Шейх кивнул: «Согласен. Думаю, так оно и есть»

А Колокольцев спросил его: «У вас есть человек, который сможет нанести точное местонахождение капища на аэрофотоснимок?»

Чета Фабри удивлённо посмотрела на него. Он объяснил: «Я прилетел в Тунис из Берлина на дальнем двухмоторном самолёте Мессершмитт Bf-110 D-4. Это самолёт-разведчик; с него сняли две 20-миллиметровые пушки и в бомбоотсеке установили мощную фотокамеру Rb 50/30…»

Сделал небольшую паузу – и продолжил: «Все если не понимают, то чувствуют, что в Северной Африке вот-вот начнётся большая война, так что полёт самолёта-разведчика люфтваффе над городом и его окрестностями никого не удивит… кстати, рейхсмаршал Геринг действительно попросил меня провести аэрофотосъёмку… так что вечером у нас будут кадры всей нужной нам территории…»

«Есть» – уверенно ответил шейх. «И на аэрофотоснимок, и на подробную военную карту… нанесём, конечно…»

И тут же бесстрастно осведомился:

«Правильно ли я понимаю, что Вам необходимо, чтобы мои люди установили точное местонахождение подземного капища Молоха, подтвердили, что жертвоприношения детей совершаются действительно в три часа пополудни, нанести местонахождение капища на аэрофотоснимок и подробную военную карту и передали Вам?»

«Совершенно верно» – улыбнулся Колокольцев.

«Будет сделано» – уверенно заявил шейх. И уже собрался было откланяться, как в дверь дома вдруг постучали. Колокольцев немедленно жестом остановил дервиша:

«Подождите минуту, пожалуйста. Если это по мою душу – а я подозреваю, что это так и есть – то это может быть информация, которая важна для всех нас…»

Он не ошибся – курьер резидентуры Аусланд-СД привёз довольно длинную шифровку от Гиммлера. Колокольцев во всех вопросах безопасности следовал заповеди лучше перебдеть, чем недобдеть – и потому не доверял шифровальной машине Энигма, которую использовали все силовые структуры рейха.

В дополнение к шифровальной системе Энигмы, он использовал весьма витиеватый шифр. Во-первых, все шифровки составлялись по-латыни, которой и он, и Гиммлер владели совершенно свободно; во-вторых, в качестве ключа использовались главы и стихи Вульгаты.

Стандартной католической Библии на латинском языке… причём конкретный ключ зависел не только от даты, но и от времени передачи. В результате расшифровать сообщение было невозможно никому, кроме адресата.

Колокольцев вернулся в гостиную и удовлетворённо кивнул: «Я как в воду глядел – это информация для нас…»

И немедленно осведомился у Валери: «Вульгата в доме есть?»

Ему ответил комиссар: «Конечно есть. В моём кабинете; пойдёмте, я Вам покажу…»

Колокольцев обратился к присутствующим: «Я вернусь примерно через полчаса. Есть у меня ощущение, что это очень хорошие новости…»

На расшифровку послания рейхсфюрера у него ушло чуть больше времени – тридцать шесть минут. Вернувшись в гостиную, он радостно улыбнулся:

«Новости действительно очень хорошие – Всевышний точно на нашей стороне…»

И пересказал содержание шифровки:

«Все дали добро на поход и учебные стрельбы Страсбурга – и маршал Петэн, и гросс-адмирал Редер, и генерал фон Штюльпнагель. Маршал уже отправил шифровки в колониальную администрацию – все военные и гражданские власти обязаны оказывать нам полное содействие и выполнять мои приказы, как если бы они исходили лично от него…»

«Отличные новости!» – радостно кивнула Валери. Колокольцев продолжал:

«Линкор и вообще вся эскадра – его будут сопровождать тяжёлый крейсер Фош и два эсминца – будут полностью готовы к выходу в море сегодня в семь вечера самое позднее. Они и так собирались в локальный поход – их только нужно дозаправить топливом…»

Колокольцев удовлетворённо вздохнул: «По времени у нас получается примерно следующее. Сегодня после трёх часов пополудни мы будем точно знать местонахождение капища Молоха. К этому же времени будут готовы фотографии… так что часам к четырём-пяти место будет на снимках и карте…»

«Будет» – уверенно подтвердил шейх. Колокольцев кивнул – и продолжил:

«От Тулона до здешних мест чуть менее восьмисот километров. Страсбург и вообще вся эскадра по погоде в ближайшие дни – обещают почти полный штиль – выдаст полсотни километров в час легко. Так что к трём часам пополудни завтра они точно будут на месте… где получат карту и фотоснимок…»

«… и отправят слуг Иблиса к их хозяину» – усмехнулся шейх.

Всё произошло именно так, как и планировал Колокольцев. Пятнадцатого сентября 1940 года новейший линейный корабль Французского государства Страсбург двумя четырёхорудийными залпами 13-дюймовых орудий главного калибра превратил подземное капище дьяволопоклонников в огромную воронку.

Разрушил… точнее, аннигилировал это жуткое капище ужасающей мощности залп, который с расстояния в тридцать километров отправил на встречу с Молохом восемь 560-килограммовых бронебойных снарядов.

Эти снаряды с непостижимой, невероятной точностью (спасибо французским комендорам), как раскалённые ножи сквозь масло насквозь прошили двухметровый слой земли и метровую каменную кладку, защищавшую сверху дьявольский подземный храм.

Два подряд чудовищных взрыва (комендоры дали два залпа – каждый из одной четырёхорудийной башни главного калибра Страсбурга) превратили мерзкое капище в огромную воронку. В которой от дьявольского содержимого не останется ровным счётом ничего, кроме опалённого огнём взрыва песка.

Артиллерия (и управлявшие ей комендоры) флагмана французского флота сработали на пять с плюсом. Прямо в яблочко уложили сначала четыре бронебойных снаряда, которые проломили защитные перекрытия подземного капища и разворотили его внутренности в общей сложности восьмьюдесятью килограммами тротила.

А затем завершили уничтожение капища четырьмя фугасными снарядами общей мощностью уже в 350 килограмм ТНТ. Действуя по принципу «каши маслом не испортишь» лично командовавший эскадрой главком французского ВМФ адмирал Жансуль (единственный, кто, кроме маршала Петэна знал настоящую цель «учебных стрельб») распорядился нанести по капищу Молоха ещё один удар.

Восемью 203-миллиметровыми орудиями главного калибра тяжёлого крейсера Фош, каждое из которых угостило слуг Молоха 47 килограммами мелинита. В результате, как потом Колокольцев убедился собственными глазами, от подземной Обители Зла не осталось ровным счётом ничего. И никого.

Сразу же после этого – по приказу настоятеля Карфагенского Кафедрального Собора Святого Людовика, архиепископа Карфагенского и примаса всея Африки Шарля-Альбера Гоуно – пожарный автомобиль залил всю воронку и прилегающую к ней территорию освящённой архиепископом водой.

Завершив работу, которую почти два тысячелетия назад не довели до конца Сципион Африканский и его легионы.

Приказом главы Французского государства маршала Филиппа Петэна всю команду Страсбурга наградили Военным крестом иностранных театров военных действий, а командира линкора и артиллеристов, поразивших цель – Военной медалью. Которая в иерархии военных наград уступает лишь Ордену Почётного Легиона…