Из провинции 5. Продолжение. К юности II

ОТ  ДЕТСТВА  К  ЮНОСТИ II  Продолжает Ирина Львовна
               
     Те наши студенты (по большей части это девочки), кто жил не в семье, а ютился в общежитии, материально почти бедствовали. Утешало их, может быть, то, что все трудности временные: «Окончу училище и буду играть на баяне по свадьбам, замуж выйду». Но пока даже на элементарное пропитание стипендии едва хватало. В ту пору в стране вообще было хронически тяжело с продовольствием, и с годами трудности понемногу только усугублялись. Сначала в газетах писали о «продовольственной программе», а позже откровеннее, о «продовольственной проблеме». Парадокс — из столицы люди в массовом порядке везли колбасу и мясо туда, где это производилось. Тяжело было везде, сверху донизу. Нашим студентам деревенские родичи помогали картошкой, салом, сушёными грибами и ещё бог весть чем. И вот Николай Николаевич, председатель Валиного колхоза, слал Вале посылки. Иногда по почте, чаще с оказией. Валя была уверена, что это от колхоза, а муж стороной узнал, что председатель подкармливал сироту за собственный счёт. Никто этого, кажется, и не знал, кроме его супруги и, возможно, сыновей. С этим хмурым, суровым, внешне брутальным человеком я легко договорилась, что якобы от имени колхоза я тоже буду девочке помогать. И какими-нибудь лакомствами, а прежде всего вещами, так необходимыми взрослеющей девочке.
 
     Вот вы, наверно, даже не представляете себе, что такое был наш советский дефицит. То не было чулок, то носков, то ниток, то иголок, то холодильников, то ещё каких-нибудь необходимых предметов, больших и малых. Я не говорю о модных вещах, но просто мало-мальски приличную одежду, обувь, пристойное бельё и многое другое приходилось «доставать» по знакомству, покупать у спекулянтов по немыслимым ценам, привозить из-за границы или из столиц, у кого была возможность. Муж часто бывал в Москве, там их головной институт. В столице нашёлся магазин для инвалидов, где можно купить непарную обувь, что было большой удачей для таких, как наша Валя.

     А Валюша проявляла замечательную щедрость, подкармливала подружек по комнате, любила угостить и других. Более того, я обнаружила, что одаряла и вещами! Тут уж я проявила нечто противоположное щедрости. Пальтишко, кофточку, шарфик, шапочку, даже бельё, носовые платочки, всё это якобы «выделенное от колхоза», она получала у меня, когда приходила в гости к нам. А носочки и чулки (вот был дефицит-то на так называемые «безразмерные» чулки и особенно импортные) я выдавала не парой, а по одному. Других инвалидов в училище не было, делиться Вале хотя бы этим было не с кем, что меня несколько успокаивало.

     Всё шло прекрасно, но однажды она захворала, да так тяжело! Заболела у неё культя, остаток ампутированной ноги, а она скрывала это, никто и не подозревал, как ей, бедняжке, тяжело. Даже я ничего не замечала, пока девочка не потеряла сознание прямо на лекции. Скорая помощь увезла её в клинику, и в тот же вечер ей сделали операцию, потом ещё одну. Она продолжала всех уверять, что совершенно здорова, и её выписали, видимо, преждевременно, потому что вскоре она снова оказалась в той же клинике. Боже, как я боялась за неё! Муж меня успокаивал, но и сам был не на шутку встревожен. Врач сказал, что прогноз благоприятный, что он рад оптимизму больной, но напрасно она пытается притворяться, будто прекрасно себя чувствует. Он назвал её так: «упорная дегравантка». Но, как обобщающе высказалась пожилая медсестра, «градусник-то не обманешь». Получилось, что дважды за короткое время она побывала в клинике, но конце концов более-менее поправилась, к несказанному нашему счастью. «Колхозно-полевая закалка всё превозмогла!» — так она, смеясь, выразилась. Девочка даже не отстала академически, подружки по группе и по комнате приносили ей учебники и конспекты. И я, конечно же, навещала её каждый день.

     Училась она отлично, и не ради зачётов и оценок, а из жадного стремления к знаниям. Очень редко случаются студенты, которые не думают о зачётах и экзаменах, а пятёрки получают автоматически. Именно такова была наша Валюша: удачное сочетание богатых способностей, внутренней культуры и усердия. И вот она получила наш жалкий диплом. С отличием, конечно. Она пришла к нам с этим документом и горячо нас благодарила. Порывисто обняла меня, её костыль рухнул на пол, а мы, обнявшись, даже немножко всплакнули. Валя совершенно не плаксива, впервые заметила я на её глазах слёзы. Впоследствии я увидела эти слёзы ещё раз, но это были иные, хотя тоже радостные, обстоятельства... Но вот слезинки её высохли, и она сказала, смеясь, что нерасчётлива, что надо было учиться на двойки, оставаться на второй год и тем самым продлить удовольствие. Это шутка, а было бы логично продолжить образование в вузе, на чём мы с Сергеем Петровичем горячо настаивали. Но нет, она не желала никого обременять, ей хотелось самостоятельной трудовой жизни. Мы настойчиво уговаривали её, но она снова проявила свою тихую, твёрдую волю. Ах, Валя, Валя!..

     Работу она получила по распределению в том далёком посёлке, где был центр её родного района, в библиотеке Дома культуры. Оттуда можно было на автобусе добраться и до колхоза Николая Николаевича, а при хорошей погоде, когда «дороги» становились проезжими, на попутной машине и до деревни, где она родилась и где находятся руины избушки, принадлежавшей покойной Ефросинье Михайловне. «Моя недвижимость», смеялась Валя.

     Валя как «молодой специалист» получила жильё — избу с русской печкой. В избе имелся водопровод, чему я была особенно рада. Вот был бы ужас, если бы ей пришлось носить воду из водоразборной колонки. Страшно вообразить, на одной-то ножке, этими маленькими ручками! Водопроводным краном скудный сельский комфорт не ограничился. Очень удачно наш Саша как раз ненадолго приехал домой после стройотряда. Он у нас мастер на все руки, и вместе с отцом они устроили в Валиной избе электрический водонагреватель. Электричество там имеется «во исполнение гениального ленинского плана ГОЭЛРО», пошутил Саша (он в своего отца очень хороший, но насмешливый парень). Вот только «канализация» в этой избе была представлена зловонной выгребной ямой на задах. Что ж, и водопровод был там далеко не у всех. Вообще я поражаюсь  равнодушию к гигиене и к элементарным удобствам, вполне, казалось бы, доступным. На селе телевизоры есть практически у всех, а до этой простейшей стороны быта руки не доходят, да и желания что-то не видно. Высокодуховная мы нация...