Остров испытаний. Глава 7

— Он как бы, превратил в камень всех моих близких и угрожает всему человечеству, фэйри сделал зверьми, а нежить растекается жидкостью постепенно, — я упёр руку свободную в бок, — если это не злые деяния, то чего вообще можно считать таковыми? Возможно, обычным животным, растениям без разумных форм жизни станет легче, но... кто дозволял решать за всех? В общем, жаль, разговор ни к чему не привёл, нового не узнал.


— А тебя не смущает, что, будучи проклятой вещью, я совсем-совсем-совсем, ни капельки, не зол? — не сдавался артефакт.


— Нисколечко, совершенно неубедительный аргумент, ни в одном месте, — я пожал плечами, — наш Лич тоже, в данный момент, не убивает всех подряд, кого увидит, и даже чуть-чуть помогает в работе, но от этого не перестаёт быть живым мертвецом, злом истинным. Что мешает тебе лгать, скрывать свою истинную природу, пытаться запутать и все в том же духе? Плюс, вода, оживляющая добра, может, смягчила характер. Кстати, о воде, хотел ещё кое-что выяснить.
Теперь я набрал воду ведром из колодца, и быстро, не дав опомниться, облил нашего мертвеца с ног до головы, тот завопил, в два голоса. Второй рот появился на груди.


— И чего ты вытворяешь? — поинтересовались оба, мертвец и его тело.


— Думал, вдруг ты оживешь и станешь нормальным человеком. — пояснил я.


— Это невозможно, изменить чью-то природу, — покойник скрипнул зубами, — ты сделал тело живым, но не истинно, а также, как свой щит и пирог с мясом, природа не изменилась ни капли.


— А не может ли светлая магия передаться статуям, чтобы они двигались и говорили? — уточнил я. — Если щит подольше подержать в жидкости.


— Говорить, возможно, и будут, но не обретут свое прежнее сознание, получишь болтливые изваяния, — пояснил собеседник, — а двигаться никак, они же каменные, нет подвижных суставов и прочего. Я, скажем, шевелюсь благодаря иным, тёмным чарам. Короче, прекрати ерундой заниматься.


Флягу с живой водой мы все же набрали, прежде чем засыпать колодец. Жалко, разумеется, но от него больше вреда, чем пользы. Потом помогли старику со старухой собрать вещи, к счастью, их дети, точнее, дочь, жила в деревне неподалеку у своего мужа, не откажутся принять. А псевдожизнь скоро закончится, вместе с магической энергией. Пока же приходилось терпеть болтливый труп, разговорчивый щит и живую флягу в сумке. Тело лича постоянно ныло, что устало куда-то идти, не физически, просто не желало двигаться, и почему из двоих именно ей достаётся вся работа? Мой артефакт все не унимался, пытался приводить разные примеры и аргументы, почему он не зло, хотя, ему давно никто не отвечал. Сосуд же с водой кричал, что в сумке темно и плохо пахнет, не делал проживать свою короткую жизнь в тюрьме. Настолько надоел, что пришлось вытащить его и нести в руках. Повезло лишь в одном, долго идти не пришлось, следующее задание нашлось само. Обнаружили широкую канаву, подозрительно похожую на сухое русло реки, а вскоре набрели и на огромную каменюгу, перекрывшую путь, с другой стороны разлилась прудом речка, не могла обогнуть преграды. Вряд ли камень прилетел сам, скорей всего, кто-то нарочно поставил, из мести, или желая зарабатывать. Добрые цели при подобном деянии редко преследуют. Сдвинуть преграду мы не могли, даже втроём, но имелось иное решение, окопать хоть с одного боку, дав ход воде, чем и занялись, кинжалы же есть. Быстро не справишься, да и тяжело, так замучились, что не заметили, как подобрался кое-кто.


— И чем это вы здесь заняты? — послышался чей-то грубый голос.
Повернулись мы и увидели огромного мужчину, вдвое крупнее обычного человека с ужасающими мускулами и стальной кистью на правой руке. Облачен он был в звериные шкуры, единственно, на голове шлем, правда, без забрала, с нащечниками и наносником.


— Возвращаем реку на положенное ей природой место, разумеется, — пояснил я, — а вы что-то имеете против?


— Разумеется, именно я этот камень и установил, — пояснил здоровяк, — крестьяне со всей округи платят, чтобы позволял им воду набирать. Если река вернётся, выплаты прекратятся. Так что убирайтесь отсюда, пока целы.


— Думаешь, если вымахал таким огромным, так все сразу бояться будут, — я сощурился, — нет уж, по-хорошему советую, убери каменюгу сам, верни деньги, какие забрал и убирайся по добру, поздорову, а то заставим. И не гляди, что юны и ростом не вышли, найдём, чем убедить.


Негодяй спорить не собирался, взмахнул кулачищем, я метнул флягу, стальной кулак разбил её на кусочки, оказался обрызган водой и немедленно ожил. Заверещал, напугав великана. Тот с ужасом уставился на свою конечность.


— Хватит мною размахивать, тошнит же и укачивает, — заявила искусственная кисть, — и тем более не стоит лупить обо все подряд, погнёшь, так не обращаются с ценными предметами. К тому же, решительно против того, чтобы применяли для насилия. Имей совесть, служу уже пять лет, а обращение совершенно неподобающее.


— Вот-вот, прекрасно тебя понимаю, — влез в разговор щит.


— Вам ещё повезло, можете существовать отдельно, а мне от своего хозяина никак не избавиться, — вздохнуло тело лича, — так что не жалуйтесь.


— Что вы сделали? — пролепетала гигант.


— Оживили твою ручку, разве не понятно? — я усмехнулся. — И, если не сделаешь, как я сказал, да не поклянёшься больше не творить ничего дурного, до конца дней своих, зачаруем и остальное, чем владеешь. Придётся уговаривать одежду позволить ею пользоваться, кушать кричащую и ноющую еду и все в том же духе. Считаю до трёх.


— Ладно - ладно-ладно, клянусь не вредить окружающим, никогда-никогда-никогда, вернуть деньги, и камень убрать, только снимите чары и новых не накладывайте, пожалуйста, — великан поежился, — сказали бы сразу, что являетесь волшебниками, тогда и не спорил. Вылезайте на берег, а то смоет.


И вот начал он раскачивать каменюгу, пока не вышла из илистого дна, приподняла, не подумав, чем закончится, вода рванула вперёд, но не смогла сдвинуть силача, зато вымок изрядно, вылез, а чары с его кисти уже смыло. Конечно, вода не могла впитаться в металл, потому, магию оказалось просто разрушить. Лич обрадовался, велел своему телу лезть в воду. Щит я мыть не стал, сам высохнет. Но, хоть избавились от надоед. Великан с сердцем пожал нам руки, счастливый, что так дёшево обошлось и поспешил домой, за деньгами, а там к крестьянам, сомневаюсь, что решится клятву нарушить. Впрочем, если мир вокруг не очень настоящий, то и не важно. Меж тем, впереди показался столб с черепом с шипами. Немножко расстроились, эти испытания куда больше нравились, чем предыдущие. Если бы не чары изменяющие, могли бы всю жизнь провести, помогая кому-то, а каким окажется третье испытание, не говоря уже о четвёртом, никто не знает. К счастью, ещё не совсем дошли, отправились дальше, вдоль реки, и вскоре узрели башню на берегу, похожую на рог единорога, причём, она ещё постоянно вращалась, то ввинчиваясь в землю, то вылезая из неё. Когда приблизились, рассмотрели и площадку, в которую погружалась, и сама и она металлические. Меж тем из окна высунулся какой-то старик в конической шляпе, тут же замахал рукой.


— Остановите башню, умоляю, механизм, тормозящий испортился, — крикнул он.
Разумеется, чтобы движение прекратилось, требовалось чем-то заклинить, потому я свой щит и засунул, в конце концов, погнётся и ладно. Артефакт закричал гневно, но кто его слушал вообще? Башня заскрипела, остановилась, задергалась, потом чего-то внутри лопнуло и затихла. Полагаю, куда сложнее окажется все это отремонтировать и извлечь мою вещь. Если она может потеряться в принципе.


— Вот спасибо, так спасибо, — старик поклонился, — честно говоря, у нас у всех очень головы кружатся, единственный, кто смог устоять на ногах, это я, и то благодаря своим чарам. Вытащите меня из окна, больше ни ногой в это адское строение. То же мне безопасное убежище создали.


— А разве у вас тут что-то дурное случается, что нужно такое укрытие? — удивился я. — По мне, так самый мирный мир из существующих.


— Так-то нет, — незнакомец улыбнулся, — но, всегда лучше быть готовым заранее, на всякий случай. К тому же, бывает, что хочется побыть в одиночестве, подумать о жизни или просто вздремнуть. Волшебники добрые очень востребованы, скажу по секрету, иногда прямо хочется спрятаться.


— Если вы маг, почему не остановили башню сами? — удивилась альвийка.


— Так материал антимагический, чтобы враги не смогли извлечь, — старик смутился, — о том, что сам попаду в ловушку, как-то не подумал. Придётся теперь ремонтировать, долго. Могу как-то отблагодарить за спасение?


— Мы работаем просто так, добро ради добра, — отмахнулся я, — разве небольшой совет, если позволите. Нас немного прокляли, заставили проходить испытания и добывать хранящуюся у вас тут вещь, нельзя ли чары как-то снять? Понимаю, вы знать не можете, а помочь и подавно, но мало ли.


— Вы про преображение? — уточнил собеседник. — А уверены, что речь именно о проклятье, а не о чем-то ещё. Просто некоторых очень трудно сподвигнуть на подвиг, а заставить вместе сотрудничать столь разных созданий и подавно. Люди бояться фэйри, а малый народец немало настрадался из-за действий человеков, нежить вообще все считают врагом. И вот вы, трое, здесь, вместе и успешно сотрудничаете, некогда ругаться и вспоминать о многовековой пре. А там привыкните, сдружитесь и кто знает, чего потребуется совершить, ради общего блага?


— Я так и думал, вполне в духе магов, сначала, сделать нечто мерзкое, а потом, когда возникает риск, что придётся понести наказание за свои преступления, пытаться оправдаться, придумывая некие мифические высшие цели. Кроме того, на что годятся девушка-зверь, парень с каменным щитом и жидкий мертвец? Как минимум, последние двое. Пример сотрудничества, но, простите, никто не прислушается, войны не прекратятся и ненависть никуда не денется. Не понимаю, нет смысла в происходящем, никакого, даже в малой степени, — я сплюнул, — ладно, спасибо и на этом, продолжим в том же духе, но пусть наш мучитель не рассчитывает ни на что, кроме меча в глотке. Как только отдадим добычу, если получится все, призовём к ответу непременно. Тем более, у нас есть Лич, которому убивать можно и вполне к лицу.


У волшебника имелась целая команда ремесленников, которые башню и возвели, они же взялись ремонтировать, а мы помогали, чем могли. Пара часов и вот уже щит вернулся, и он больше не болтал, кончилось действие чар. Уверен, весь фокус с живой водой и придумали, чтобы попытаться с нами, скажем так, «объясниться». Однако, поздновато, после первого испытания, когда едва живыми выбрались, ну, кто бы поверил обидчику? Не говоря уже о том, что чародеям вообще нельзя верить в принципе и по определению, никогда и ни в чем. Это истина известная всем. Но, пока что, вариант был лишь один - идти дальше. Помнится, в прошлый раз, едва добрались, башня отчаянно сопротивлялась, интересно, как сейчас вообще? Только чуть-чуть прошли, как из-за деревьев выскочил крохотный оленёнок, да ещё и заговорил человеческим голосом, заставив всех нас вздрогнуть, даже лича, хоть уж он к магии привычен.


— Вы ведь добряки? — спросила животное с надеждой в голосе.


— Полагаю, это уже едва ли не официальное название нашей группы, — я пожал плечами, — чего у вас там случилось?


— Понимаете ли, у животных есть священная скала, кто её занимает, тот и правит лесом, — начал малыш, — каждый месяц на трон восходит один вид животных, а тут волки, вне очереди, захватили власть и не собираются её отдавать. А ведь их приказы для всех закон, получается. Коли скажут жертве стоять, вынуждена слушаться. И теперь поедают не больных и слабых животных, как положено, но самых сильных и жирных, скоро некому будет новое потомство здоровое выводить, и ведь не слушают, когда их просят по-хорошему. Не прогоните ли вы, если не трудно, захватчиков?


— А у вас ничего не придумано на случай захвата власти? — спросил я.


— Никому и в голову не пришло, что подобное возможно, сколько веков закон не нарушался, — малыш вздохнул.


— Я так понимаю, скала в той стороне находиться? — я указал в противоположную от столба, откуда пришли.


— Именно так, — подтвердил оленёнок.


— Этого и следовало ожидать, — я покачал головой, — все одно ведь не дадут подойти, пока не сделаем все необходимое, вооружимся же терпением.
Нет ничего противнее, чем назад возвращаться, теряя драгоценное время, но, уверен, отказ равносилен провалу и тогда вообще близких не спасём никогда. Добрались до свешенного места относительно быстро, оказалось, просто большая полянка, в центре которой возвышалась скала, а на ней возлежал волк, ещё несколько охраняли по периметру. План предельно прост.


— Мы с Кошачьей Лапой немного собачек погоняем, — я вытащил топор, — а ты, Лич, немного подзакуси, благо, любишь это.


— Хочешь убить волка с завоевателя? — удивился покойник.


— Больно надо, — я поморщился, — хищники доказали, что от такой скалы больше вреда, чем пользы, вот и обрати её в обычный камень. Сомневаюсь, что животные вообще нуждаются в правителях, в принципе. Тем более, в самовластном. Ладно, когда хищники поедают животных, им так по природе положено, а вдруг кто из травоядных прикажет вообще всем жевать траву и листья, все кто ест мясо вымрут, а потом и остальные размножатся, скушают растительность подчистую и так же скончаются. Раз система дала трещину, надо менять непременно, пока не поздно.
В общем, с криками кинулись на волков, те удивились, никак не ожидали ничего подобного в принципе, охрана поднялась, один атаковал меня, двое побежали за альвийкой, но изловить её оказалось непросто, слишком ловка и быстра.


— Как смеете вы посягать на нашу власть? — воскликнул волк на скале. — Призову воинов со всего леса, разорвут на кусочки, воспоминаний не останется. Погрузился зубастый в скалу по самую шейку, глаза вспыхнули белым пламенем, зрачки исчезли.

Завыл, было, хищник, но Лич, которого другие волки побоялись трогать, чуя в нем опасное зло, подбежал к скале, коснулся её, и тиран просто подавился, закашлялся, забился, видать, и он был связан с чарами. Но, мертвец останавливаться не собирался, а охране не до него было. Вот по камню побежали трещины, изнутри ударил, было, свет, но тут же и померк, скала принялась разваливаться, сидевший в ней скатился на землю и сбежал. И правильно сделал, между прочим. Мы его подельников постарались не ранить, да и мяли не крепко, я, скажем, обухом бил топора, а щитом прикрывался, чтобы самого не разорвали. И хищники не выдержали, удалились. Интересно, что, когда скала порушилась, они стали биться злее, но как-то неразумно, как дикие, без «человеческой» хитрости, если понимаете, о чем речь.  Можно было присесть, отдышаться немного. Лич подошёл, громко пыхтя.


— Больше не заставляй меня похищать энергию пока, — попросил он, — а то лопну, как та вампира, меж тем, ещё ни раз пригожусь.


Оленёнок стоял чуть поодаль и дрожал. Я повернулся к нему и махнул рукой, мол, иди сюда, все закончилось. Кроха проблеял что-то невразумительное, развернулся и задал стрекача, обиделся или же мы перестарались.


— Полагаю, даром человеческой речи и способностью думать, как вы, наделяла местное зверьё именно скала, — высказал вслух мою мысль мертвец.


— И хорошо, что лишили их такой возможности, скажу по секрету, — я поморщился, — меньше проблем станет у бедных в разы, потому как когда все идёт естественным путём, налажено и отлажено, как-то лучше, нет людских пороков и недостатков. Та же система власти, молодые и активные вожаки, доказавшие своё право силой, всяко лучше, чем те, кому власть дала какая-то магия. Как минимум, волки снова будут кушать слабых и больных, и выявлять таких догоняя, а не просто приказывая умереть. Может, сам мир и стал беднее, но это не всегда порок. Может, я и не прав, не знаю, надеюсь, нас за такое не покарают. Хотя, вполне могут, уже ничему не удивлюсь.