Русская тоска

Я выхожу из музыкальной школы. На улице идет небольшой снегопад, который скоро должен усилиться. Снежные хлопья будто танцуют в свете уличного фонаря и аккуратно ложатся на цветные шапки детей. Горло приятно саднит от часа, проведенного за пением. Пора идти.

Я снова иду по маршруту, которым хожу уже 9 лет. Поминальный дом, шиномонтаж, остановка, светофор, ларьки, автостанция. Но сегодня все эти места кажутся ужасно незнакомыми. Спускаясь вниз по склону, над тобой нависает завод. Сколько же всего он видел? Скольких людей он знал? Завод хмуро смотрит на тебя, вглядываясь прямо в душу своими ржавыми трубами. Лучше не смотреть на него, мало ли что…

На встречу идут хмурые и замершие люди. Кажется, некоторых из них я уже видела, но это не имеет смысла, ведь через пару лет я об этом забуду. Как и забуду этот завод и эти ларьки. Поминальный дом справа как нельзя лучше вписывается в эту атмосферу. Он служит мне постоянным напоминанием, что нет ничего вечного. И почему у нас в России так любят на каждом шагу устанавливать различного рода магазины с похоронной атрибутикой?

Ну вот я уже и свернула в тихий проулок около шиномонтажа. Самое главное пройти его побыстрее, ведь здесь иногда ходят странные личности. Не хватало мне еще неприятностей.

Выйдя на людную и освещенную улицу, я чувствую себя в безопасности. Здесь не привычно много людей. Все куда-то спешат по своим очень важным делам. В такие моменты ощущаешь себя особенно одиноко. Вот женщина ведет своего маленького сына за руку и за что-то его отчитывает. А вот идут бабушка с дедушкой, поддерживая друг друга, чтобы не упасть на гололеде . Наверное они прожили так целую жизнь, подбадривая друг друга, чтобы как-то выжить и не унывать. Иногда я могу заметить в толпе таких же людей, как и я – бесцельно бродящих и высматривающих что-то, за что можно уцепиться в этом мире.

Но вот это небольшая улочка кончается и у меня стоит выбор: пойти посидеть в пекарне и немного согреться или же пойти на остановку?

Не сразу, но я принимаю решение пойти и выпить горячего чая. Когда я открыла дверь, на меня обрушился запах свежей выпечки и чего-то приторно сладкого. Как обычно я беру первую попавшуюся булочку, чтобы спокойно сесть в уголке и смотреть на проходящих мимо людей. Как же приятно на них смотреть, у каждого своя история, своя жизнь. Может быть, кто-то сейчас идет домой к своей семье, где их ждет маленький сын, изнывающий от нетерпения рассказать какой красивый рисунок он нарисовал. А кто-то придет сейчас в пустую съемную квартиру, где его никто не ждет. Он сядет на кухне, закурит сигарету и начнет размышлять: чего он добился за свои 36 лет? Так и хочется узнать, куда они идут.

Но тут мои размышления прерывает мягкий звук колокольчика на двери, повествующий о прибытии посетителя. Это была тучная женщина лет 55-60 с несколькими пакетами. Она поздоровалась с продавцом и заказала пару круассанов с клубникой, 2 ромовые бабы и свежего хлеба.

--может быть, вам еще шоколадных булочек положить?- улыбаясь, спросила женщина за прилавком

--Нет спасибо, они у меня только клубничные едят,-- полу-смеясь , полу-задыхаясь отвечала бабушка.

--Ну так себе возьмите.

-- Нет не нужно.- она забрала пакетик с выпечкой и тяжело дыша вышла на улицу.
Не знаю почему, но тот факт, что ее внуки любят клубничные круассаны и булочки, мне показался настолько значимым, что мне почудилось, будто я стала к ней ближе. Будто я узнала какой-то секрет. И то, что она не купила булочку себе… возможно она просто не хотела есть, но моя романтичная натура так не считала. Может быть, у нее не было больше денег, и на последнее, что у нее осталось, она купила внукам вкусностей. Или быть может она настолько любит внучат, что ей самой уже не нужны никакие булочки. Как бы то ни было, меня это жутко растрогало.

Пока я сидела и размышляла, на улице уже потемнело, а люди все шли и шли. Внезапно до меня донесся звонкий голос продавца.

--Красавица, чего грустите?

От неожиданности я растерялась и ответила первое, что мне пришло в голову:

--Зима.

--Может чаю?— и, увидев мое растерянное лицо, она добавила— 20 рублей всего, черный, фруктовый и зеленый. Согреетесь как раз.

--Ну раз 20 рублей, то давайте, зеленый, если можно --и через 2 минуты у меня на столе стоял стаканчик с кипятком, пакетиком чая и сахаром.

Чай оказался на редкость мерзотным. Сахар был абсолютно не сладким, а сам чай почему-то покрылся небольшим слоем пенки. Зато я согреюсь. Проходили минуты, в пекарню заходили все новые и новые люди, с самыми разными историями. Кто-то был в хорошем настроении и они шутили с продавщицей, разговаривали о каких-то пустяках и о том, что с прилавка убрали « Наполеон». А кто-то заходил в пекарню угрюмым и нерасположенным к общению, но увидев лучезарную улыбку женщины за прилавком, они тут же улыбались ей в ответ. Со стороны это походило на настоящее чудо.

Когда пекарня опустела, я снова услышала голос женщины, обращенный ко мне:

--Ну рассказывай, чего у тебя случилось, пока нет никого? Обидел кто-то?

--Да нет, просто…- только и смогла промолвить я.

--Ну чего?

--Разное в жизни бывает…- услышав это, она начала что-то тараторить про то, что в молодости у нее тоже был трудный период, но половины я уже и не вспомню. В общем и целом она вела к тому, что все будет хорошо. Да хорошо…

В пекарню снова зашла кучка покупателей. А снег между тем все усиливался. Он не торопясь спускался с небес на землю, словно делая какое-то одолжение. И снова он. Этот безликий, надменный и ржавый завод. Никуда от него не скрыться. Он везде следует за тобой следует, словно поджидая тебя. Даже с окна кабинета математики его видно… он- символ безысходности. Хочешь ты того или нет, но в этом городе ( где все вращается вокруг металла) ты все равно окажешься у его ног. И нет у тебя больше выбора, как жить в пятиэтажке с видом на его раздутый сан. И нет у тебя выбора, как гнить на кухне, спасаясь от сварливой жены и пытаясь соотнести свою зарплату так, чтобы закрыть очередной кредит. А этот завод будет становиться только лучше и все больше, больше, больше!

Возвращает меня на землю голос продавца:

--Ну а вообще, все у тебя хорошо?

Бедро начало саднить.
--Ну да…

-- Если что лучше друзьям расскажи, они тебя поддержат. У тебя же есть друзья?- видно на этом моменте я немного задумалась и она снова, что-то спросила, но я уже не услышала что.

А есть ли они у меня?

Внезапно у меня возникло желание поделиться с ней всем. Но смогла лишь выдавить:

--Да вот с профессией определиться не могу… меня к искусству тянет, а профессию выбрать не могу.

--Был у меня знакомый,- начала она- тоже искусство любил ,на пианино играл. Но потом забросил, а на старости лет решил музыкой заняться, да время уже ушло… жалко конечно. Ты поговори с родителями, может они что посоветуют.

--Да, надо.

-- Ты главное к жизни с позитивом относись, пессимизм он на дно тянет,- дальше она снова начала говорить что-то про позитив. Но я не особо слушала.

Мне показалось, что на словах « главное к жизни с позитивом относись» завод сзади меня усмехнулся. И от этого по спине пробежались мурашки.

Чай был допит, время к автобусу уже подходило, и мне нужно было идти.

--Спасибо большое вам,- сказала я чисто из вежливости.- Мне пора на автобус, хорошего вам вечера!

--И тебе. И помни с позитивом к жизни- и улыбка озарила ее лицо- не переживай все образуется, встретишь ты еще своего принца на белом коне.

И на этой фразе я закрыла дверь пекарни. С позитивом, а как же. На мгновение я действительно подумала, что пора бы уже что-то менять. Пора жить скачала! Но завод сзади меня четко и ясно сказал: «Не глупи». Легкий морозный ветерок обдувал лицо, заставляя укутываться в шарф. В голове было много мыслей, в душе много чувств, но все это можно было бы описать одним словом «тоска». Это прекрасное русское слово, не имеющие аналогов во все мире, как же оно подходит русской зиме! Попробуй объяснить иностранцу, что это такое «русская тоска», это нельзя объяснить, это нужно чувствовать. Даже если ты захочешь уехать их России подальше от этой тоски, даже если она начнет тебя пугать, ты от нее не избавишься. Ты можешь найти другое место, где не будет ее, но тоска останется у тебя внутри. Она будет медленно пожирать тебя, пока не заполонит собой всю твою душу.
Эти укутанные снегом безликие дома, от которых так и веет чем-то родным, но уродливым. Каждый раз, проходя мимо них, у меня в голове появляется мысль: « какое уродство архитектуры». Но они настолько въелись в мою память, настолько я привыкла их видеть, что теперь они будто похорошели.

На светофоре загорелся зеленый. Идти не хотелось. Хотелось стоять, думать, что-то делать, что-то менять! Но никак не идти в этот холодный проулок с блевотно-желтым светом фонарей. Ноги пошли сами.

И снова эти безликие магазины с непонятным контингентом людей возле них. Точно, чуть не забыла. Видели ли вы когда-нибудь вот такой парадокс: в стране, где запрещена ЛГБТ пропаганда, торговый центр называется «радуга»? Да уж, наш мир полон противоречий.

Вот и тот самый ряд ларьков. Раньше здесь тусовались наркоманы, но сейчас мимо магазинчиков не редко ходят полицмейстеры, видимо барыгам стало здесь не выгодно торговать. Но из особенностей: здесь торгуют помидорами, икрой, обувью и медом прямо на улице, такой своеобразный мини-рынок. Вот и сейчас одна из тех женщин, что торгуют здесь икрой, собирала свой товар. Она как-то отвратительно на всех озиралась своими маленькими глазками, словно пытаясь что-то спрятать. Я поймала на себе ее бегающий взгляд и тут же отвернулась. К горлу поднялась тошнота.
Через несколько минут я уже подходила к остановке, огибая выкопанные ямы нашими любимыми рабочими, которым сказали под конец осени менять трубы. Ну вот и все. До автобуса остается еще 15 минут. Нужно просто подождать. Взгляд мой приковывает снова этот завод, который стоит теперь прямо передо мной. Мне до жути неуютно и я пытаюсь отвести взгляд, но все время возвращаюсь к нему. Снег не прекращает идти и в таком виде завод кажется еще более мрачным и угрюмым.

И тут я увидела мое спасение, островок надежды, который бы вернул меня в беззаботное, солнечное детство. Напротив меня стоял ларек с надписью «мороженное». В детстве на нем было написано «мороженное, пирожное, торты», я всегда спрашивала маму: «как правильно тОрты или тортЫ?» она все время мне отвечала и я все время забывала. А еще там продавала мороженное очень интересная женщина с ярко накрашенными глазами и всегда чем-то недовольная.
Пока я вспоминала это, к остановке подошло достаточно много людей, в частности мужчин, возвращавшихся с работы. Они курили, громко разговаривали, в общем, делали все, чтобы я почувствовала себя некомфортно. Пальцы в кармане почувствовали приятный холод канцелярского ножа. Нужно было отвлечься. Я достала наушники и включила музыку. Первая песня, которая мне попалась, была «Судно» от Молчат Дома. Очень оптимистичная песня. Слова «жить тяжело и неуютно, зато уютно умирать» эхом отозвались в моей голове. А может и правда… нет-нет, я так не сделаю.

Нужно просто потерпеть и все пройдет. Все будет хорошо.

Автобус подъехал и, когда я в него села, душа наполнилась всепоглощающей тоской. Тоской о том, что уже никогда не вернуть и о том, что будет дальше, о тех людях, которые ютятся в маленькой квартирке и покупают на последние деньги своим родным клубничных булочек. Завод все это слышал, он уставился на меня своими пустыми глазницами, а когда автобус поехал, я почти услышала: «увидимся завтра. Я буду ждать».

А дальше тоска.