Догонялки-21. Эпоха конституционных иллюзий

ОГЛАВЛЕНИЕ

«Зулюм» в начале XX века
Россия перед войной
Россия: война с Японией и революци
Япония, Китай и Портсмутский мир
Царский манифест 17 октября 1905 года
Османская держава после русской революции
Китай после русско-японской войны

    
      XIX век отнюдь не был таким благостным оазисом спокойствия, каким его нередко   рисуют, сравнивая со следующим, действительно кошмарным XX столетием. Массовые убийства в XIX веке тоже происходили, но вдали от «цивилизованного мира» – в Азии, в Африке, на худой конец в Османской империи. В первой половине XX века кровавая волна накрыла и Россию с её относительно европеизированной элитой, и даже цитадель западной цивилизации – Европу.
      Между тем в начале века казалось, что в догоняющих цивилизациях вестернизация набирает силу. Япония уже обрела конституцию, а в России, Китае и Османской державе требования ввести конституционное правление звучали всё настойчивее. В конституции по западному образцу здесь видели путь к процветанию.

      «Зулюм» в начале XX века

      Режим, установившийся в Османской державе после отмены конституции 1876 года, получил название  «Зулюм» («Гнёт»). Это был наихудший вид деспотии. Если русский царь Пётр I использовал деспотические методы для модернизации страны и армии, то султан Абдул-Хамид II ради удержания власти сохранял средневековые порядки, терроризировал подвластные народы и при этом позволял иностранным державам контролировать османскую экономику.
      Сопротивление «Зулюму» постепенно нарастало как среди турок, так и среди других народов их империи.
      Одна из ведущих тайных организаций, борющихся с режимом «Зулюма», была основана 21 мая 1889 года под названием «Общество османского единства». Позже она объединиласьспарижской группой «младотурок» и была переименована в «Комитет единения и прогресса» (тур. ;ttihat ve Terakki Cemiyeti); её членов часто именуют «младотурками». Ближайшие цели «Комитета» были вполне реалистичны, по крайней мере, в перспективе: свержение режима личной власти султана Абдул-Хамида II, восстановление конституции 1876 года и созыв парламента. Однако после их достижения младотурки планировали консолидировать разношёрстное население Османской державы,  сформировав единую османскую  нацию – задача не менее фантастическая, чем построение коммунизма в России. Историю ни в какой её точке невозможно начать с чистого листа. Между тем младотурки надеялись, что народы, которых турки веками грабили и терроризировали, в короткий срок забудут прошлое и мирно сольются со своими угнетателями, говорящими на другом языке, исповедавшими другую религию и имеющими другие традиции. Этой абсурдностью цели во многом объясняется дальнейшая судьба младотурецкого движения и Турции в целом
      ***
      После создания в 1878 году Болгарского княжества, формально находящегося в вассальной зависимости от османского султана, и особенно после присоединения к нему в 1885 году Восточной Румелии с центром в Пловдиве основной целью болгарской внешней политики стал захват входившей в Османскую империю Македонии. При этом на южную часть Османской Македонии, то есть на территорию исторической Македонии с  компактным греческим населением, претендовала также Греция, а на северную часть – Сербия.
      Наиболее заметной националистической силой в Османской Македонии была «Македонская революционная организация» (МРО), которую основали в Салониках (Фессалоники, Солунь) 23 октября 1893 года шестеро болгар: Дамян (Даме) Груев, Христо Татарчев, Петр Попарсов, Христо Батанджиев, Андон Димитров и Иван Хаджинколов. Стоит отметить, что Салоники имели многонациональное население, преимущественно еврейское и турецкое; болгар в городе было немного. Между тем основной целью МРО было привлечение болгарского населения Македонии и Восточной, или  Одринской Фракии (Одрин – бывший Адрианополь, турецкое название – Эдирне) к борьбе за независимость от Османской империи.
      Летом 1894 года на конгрессе в Ресене – небольшом городке в юго-западной части северной Македонии был утверждён новый устав МРО, основаны революционные газеты «На оръжие» («К оружию») и «Бунтовник» («Бунтарь»). Организация была переименована в «Болгарские македоно-одринские революционные комитеты» (БМОРК).
В 1896 годк на съезде БМОРК в Салониках был избран Центральный комитет, в котором Христо Татарчев стал прдседателем, а Дамян Груев – секретарём-кассиром; но все современники были единодушны в том, что именно Даме Груев являлся сердцем и душой организации. В Салониках Груев издавал гектографический орган «Въстаник» («Повстанец»). Также на съезде были приняты разработанные Георгием (Гоце) Делчевым и Георгием (Гёрче) Петровым программа и устав организации, предусматривавшие «объединение всех недовольных элементов без различия национальности для завоевания путём революции полной политической автономии» Македонии и Адрианопольского (Одринского) вилайета. Партия стала называться «Тайной македоно-одринской революционной организацией» (ТМОРО).
      В начале 1897 года в Свлониках учитель болгарского языка Иван Гарванов основал  «Болгарское тайное революционное братство». Первоначально Гарванов стремился предотвратить преждевременное, по его мнению, выступление против турок, которое готовила ТМОРО. Но в июне 1897 года его товарищ Христо Ганев был убит в Салониках сербским националистом, а сам Гарванов был ранен при попытке спасти Ганева. После этого случая он перестал противится вооружённой борьбе, и в 1899 году Даме (Дамян) Груев привёл его в ТМОРО. В 1900 году Гарванов был избран руководителем Областного комитета ТМОРО в Салониках, в 1901 году стал членом ЦК, а затем и председателем ЦК.
      ТМОРО создала в сёлах и городах Македонии и Адрианопольского вилайета сеть нелегальных комитетов и кружков. По инициативе Гоце Делчева появились «четы» – партизанские отряды ТМОРО, которые в в 1898-1903 годах дали туркам около 130 сражений.
      ***
      В феврале 1903 года Россия и Австро-Венгрия потребовали проведения реформ в Македонии; султан это требование проигнорировал. В конце апреля 1903 года группа молодых анархистов – выпускников Солунской болгарской мужской гимназии провела серию терактов в Салониках с целью привлечь внимание мировой общественности к притеснениям населения Македонии со стороны турок. В ответ турецкие солдаты и башибузуки (турецко-албанские нерегулярные отряды) провели акции устрашения против болгар в Салониках, а затем в македонском городе Би;тола (болгарское название – Монастир).
      В марте 1903 года «чета» Гоце Делчева взорвала мост на реке Ангиста на железнодорожной линии Салоники –  Одрин (Эдирне).
      В апреле Иван Гарванов, Даме Груев и Гоце Делчев обсудили решение о начале восстания. Сам Гарванов участвовать в восстании не мог, поскольку был арестован и сослан на остров Родос. А 4 мая (21 апреля ст. ст) «чета» Делчева попала в засаду в селе Баница близ города Серре; в сражении Делчев был убит.
      Восстание в Македонии началось в Ильин день – 2 августа (20 июля ст. ст.) 1903 года и потому известно в Болгарии как «Илинденское». Оно охватило в основном Битольский (Монастирский) вилайет –  гористую юго-западную часть Македонии. 4 августа 800 повстанцев во главе с Николой Каревым заняли город Крушево, создали Временное революционное правительство и 3 августа провозгласили республику. Против 20 тысяч плохо вооружённых повстанцев турецкое правительство бросило 200-тысячную армию и отряды башибузуков, которые систематически уничтожали болгарские сёла в Македонии. 13 августа 1903 года Крушевская республика пала. Часть Крушева была уничтожена пожаром в результате артиллерийского обстрела, город разграблен турками, а османские власти заявили, что разорили Крушев болгары.
      19 (6 ст.ст.) августа 1903 года, в день Преображения Господня, в восточной Фракии, в Одринском вилайете, вспыхнуло восстание болгар, подготовленное также ТМОРО; здесь повстанцы провозгласили республику в городе Малко-Тырново.
Реакция турок на Илинденско-Преображенское восстание была ожесточённой. По оценкам историка Георгия Гаджиева, турки сожгли 201 деревню и 12 400 домов, 4694 человек погибли, ещё 30 000 беженцев укрылись в Болгарии. Болгарское правительство оказалось не в состоянии поддержать единоплеменных повстанцев, поскольку Сербия, Греция и Румыния заявили, что в случае вмешательства Болгарии они поддержат Турцию.
      В сентябре восстание было подавлено турками, чья жестокость вызвала волну протестов на Западе и в России. В конце сентября – начале октября 1903 года императоры Австро-Венгрии и России Франц Иосиф I и Николай II встретились в австрийском городе Мюрцштеге и обговорили помощь жертвам восстания и создание этнических границ в Македонии. Однако предложенные ими меры не были претворены в жизнь.
      Руководитель ТМОРО Иван Гарванов в 1904 году был амнистирован османским правительством и поселился в Софии, где работал учителем. Неудача Илинденско-Преображенского восстания обострила давние разногласия в руководстве ТМОРО  и соперничество между фракциями. Т. н. «централистов», выступавших за присоединение Македонии к Болгарии. возглавили Христо Матов, Иван Гарванов и  Борис Сарафов, а «левых», стремившихся к созданию Балканской федерации, – Яне Санданский, Христо Чернопеев и Димо Хаджидимов. В 1905 году в Рильском монастыре в долине реки Рильска, в 130 км к югу от Софии, состоялся общий конгресс ТМОРО. Организация стала именоваться «Внутренней македоно-одринской революционной организацией» (ВМОРО); в соответствии с новым уставом она была децентрализована. В новый ЦК вошли Даме Груев, Пере Тошев и Тодор Попантов. Раскол, однако,  сохранился, хотя Груеву некоторое время удавалось сдерживать напряжение.
      ***
      В 1904 году в Йемене против турок восстали племена, придерживающиеся зейдизма - умеренного шиитского мазхаба («мазхабами»  называются богословско-правовые течения в исламе). Возглавил восстание зейдитский имам, 37-летний Яхья-хан (Махмуд Аль-Мутаваккил). Собрав мощную повстанческую армию, Яхья-хан вёл непрерывную войну против турецкого господства до 1911 года, когда турки были  вынуждены признать внутреннюю автономию Йемена.

      Русско-японская война

      Японцы не могли простить России, что она перехватила Ляодунский полуостров, который они после победы над Китаем считали своим. Николай II, в свою очередь, считал усиление влияния России в Восточной Азии одной из главных задач своего царствования, что само по себе подразумевало неизбежное столкновение с Японией. В октябре 1901 года Николай II говорил прусскому принцу Генриху: «Столкновение неизбежно; но надеюсь, что оно произойдёт не ранее, чем через четыре года – тогда у нас будет преобладание на море. Это – наш основной интерес». Однако многие надеялись, что воевать с Россией японцы не рискнут.
Между тем вестернизированная Япония всё более активно включалась в мировую политику. 30 января 1902 года в Лондоне министр иностранных дел Великобритании маркиз Лэнсдаун и японский министр-резидент в Лондоне Хаяси Тадасу подписали на 5-летний срок договор об англо-японском союзе. Он предусматривал нейтралитет одного из союзников в случае войны другого с какой-либо державой и военную помощь другому союзнику, если к его противнику присоединится одно или более государств. Договор гарантировал «специальные интересы» Великобритании в Китае, а Японии – в Корее и Китае, а также право союзников на вмешательство, если их «специальным интересам» будет угрожать какая-либо опасность из-за беспорядков внутри этих стран или извне.
      За публикацией текста англо-японского договора последовала торжественная декларация России и Франции от 16 (3 ст. ст.) марта 1902 года. В ней оба правительства объявляли, что в случае враждебных действий других держав, либо повторения беспорядков в Китае, которые могут нарушить целостность и свободное развитие Поднебесной империи, они предоставляют себе «озаботиться принятием соответствующих мер к охранению своих интересов». В сравнении с англо-японским договором декларация выглядела бледновато. 
      ***
      В дальнейшем развитии русско-японских отношений ключевую рол сыграл Александр Михайлович Безобразов, отставной штабс-ротмистр гвардейской кавалерии и бывший чиновник по особым поручениям при Главном управлении Восточной Сибири.           Ещё в 1896 году Безобразов подавал записку о неизбежности войны с Японией, стремящейся утвердиться в Корее и Маньчжурии. Он предлагал создать в Маньчжурии по границе Китая с Кореей вдоль реки Ялу (корейское название – Амнокан) особые заслоны под видом предприятий акционерных обществ, аналогичных британской Ост-Индской компании, и таким образом произвести постепенное мирное завоевание Кореи. Проект был встречен сочувственно: в осуществлении его видели не только дальнейшее развитие политических задач России на Дальнем Востоке, но и материальные выгоды для высокопоставленных лиц. Поэтому Безобразов получил одобрение в верхах и денежную поддержку. Однако «безобразовская авантюра» встретила сильное противодействие со стороны министра финансов Сергея Юльевича Витте, считавшего, что участие в этом деле государства придаст проекту нежелательное политическое измерение. Поэтому деньги были предоставлены из личных средств царской семьи. На эти средства на имя тайного советника Николая Гавриловича Матюнина, бывшего пограничного комиссара Южно-Уссурийского края и консула  России в Маньчжурии и Северной Корее, у владивостокского купца 1-й гильдии, швейцарского уроженца  Юлия Ивановича Бринера (Julius Joseph Bryner, дед знаменитого голливудского актёра Юла Бриннера) была приобретена концессия на лесоразработки в бассейне реки Ялу, которую Бринер получил  от корейского правительства. Образованному концессионерами «Русскому лесопромышленному товариществу», устав которого был утверждён в июле 1901 года,  предоставлялось право содержать особую «лесную охранную стражу». На месте делами Товарищества ведал подполковник Генерального штаба Александр Семёнович Мадритов, сумевший привлечь к участию в деле Линчи –  предводителя китайских банд хунхузов («краснобородых»), действовавших на стыке Маньчжурии, России, Кореи и Монголии (официально Линчи числился в китайских войсках).
      С ноября 1902-го по апрель 1903 года Безобразов находился в командировке в Порт-Артуре с Высочайшим поручением. Здесь он высказывался о желательности противодействия агрессивной политике Японии, серьёзно встревожив этим адмирала Е. И. Алексеева – главнокомандующего русскими войсками в Порт-Артуре и Маньчжурии. Вернувшись в Петербург, Безобразов сумел представить положение дела в столь блестящем виде, что возбудил к нему ещё больший интерес. Безобразов энергично настаивал на приостановке начатой 24 сентября 1902 года эвакуации русских войск из Маньчжурии, занятой ими во время «боксёрского» восстания. С целью поднять русский престиж он указывал также на необходимость учредить на Дальнем Востоке наместничество с самыми широкими полномочиями. Несмотря на решительное противодействие этим планам со стороны С. Ю. Витте, военного министра А. Н. Куропаткина и министра иностранных дел В. Н. Ламздорфа, Безобразов при поддержке министра внутренних дел В. К. Плеве добился от царя приостановки эвакуации войск из Маньчжурии. 6 мая 1903 года Безобразов был пожалован в статс-секретари, что давало ему право личного доклада Государю, а в июне того же года вновь командирован в Порт-Артур.
      Безобразов полагал необходимым требовать от Китая предоставления России права эксплуатации всех горных и лесных богатств Маньчжурии, хотя бы это требование пришлось поддержать силой оружия. Учитывая сближение Японии с Великобританией, Безобразов предлагал усилить российское присутствие на берегах Тихого океана и изолировать Японию от западных держав (кроме господствовавшей в мировом океане Великобритании), а когда японцы поймут все невыгоды своего положения, «тогда можно будет рассчитывать на перемену понятий в Японии и возможность с ней сговориться, но уже на более скромных для неё основаниях, нежели настоящие наши предполагаемые уступки».
      30 июля 1903 года последовал Высочайший указ Николая II об учреждении на Дальнем Востоке наместничества, возглавленного адмиралом Алексеевым, а в Санкт-Петербурге – Особого комитета по делам Дальнего Востока. 10 октября 1903 года Безобразов был назначен членом этого комитета. Японцы требовали, чтобы русские войска ушли из Маньчжурии, Николай II на уступки не шёл.
      В Японии в июле 1903 года Ито Хиробуми возглавил Тайный совет, а Сайондзи Киммоти взял на себя председательство в партии «Сэйюкай». Пользуясь советами Мацуда Масахисы и Хара Такаси, Сайондзи реформировал партию, которая находилась на грани распада. Тогда же Япония попыталась урегулировать отношения с Россией, предложив взаимное признание целостности Китая и Кореи с одновременным признанием железнодорожных прав России в Маньчжурии и японских экономических и политических интересов в Корее. Однако Россия в октябре 1903 года ответила такими контрпредложениями, которые фактически полностью игнорировали англо-японский союз. Японское правительство в январе 1904 года ответило отказом в резкой форме.
      Незадолго до этого, в конце декабря 1903 года, российский Главный штаб в докладной записке Николаю II обобщил разведывательную информацию, из которой следовало, что Япония полностью завершила подготовку к войне и ждёт лишь удобного случая для атаки. Кроме реальных доказательств неизбежности войны, русская военная разведка смогла установить и практически точную дату её начала. Однако никаких экстренных мер со стороны Николая II и его окружения так и не последовало; ни один из планов подготовки кампании против Японии, составленных Куропаткиным, Алексеевым и Главным морским штабом, не был осуществлён до конца.
      Особенно плачевным было состояние русского флота. В течение двух десятилетий средства, выделяемые министерством м финансов на строительство и содержание военных кораблей, систематически разворовывали генерал-адмирал великий князь Алексей Александрович (сын Александра II), его любовницы, чины морского ведомства и подрядчики-кораблестроители. Доходило до того, что на броненосцы ставили деревянную «броню», у которой металлической была лишь обшивка. В 1903 году российское морское ведомство отказалось купить у Чили два новых броненосца, только что построенных в Великобритании, из-за того, что продавцы запросили… слишком дёшево. Русские предложили увеличить цену втрое, заложив в неё огромные «откаты», но чилийцы отказались. Купило броненосцы британское правительство.

      Россия: война с Японией и революция

      В январе 1904 года министр обороны Куропаткин обвинил министра внутренних дел Плеве в содействии развязыванию войны, на что тот ответил: «Чтобы удержать революцию, нам нужна маленькая победоносная война».
      Однако царь и его окружение считали угрозу революции фантазией испуганных обывателей, выдумкой масонов и либералов, желающих запугать власть. Гораздо ближе к реальности был Витте, назвавший Россию «военной империей»: по его мнению, военное могущество или видимость его оправдывают у нас любые провалы, зато геополитические неудачи колеблют всё до основания.
      4 февраля 1904 года в Японии Имперская конференция одобрила решение кабинета министров Кацуры Таро о начале военных действий против России. Ямагата Аритомо возглавлял Генеральный штаб армии и отвечал за снабжение и коммуникации в Генеральном штабе вооружённых сил Японии.
      5 февраля (н. ст.) 1904 года Япония разорвала дипломатические отношения с Россией. 8 февраля японская эскадра под командованием контр-адмирала Уриу Сотокити, прикрывая высадку десанта, блокировала нейтральный порт корейского города Чемульпо (современное название – Инчхон). На рейде Чемульпо стояли корабли разных стран, в том числе российские – крейсер «Варяг» и канонерская лодка «Кореец». 9 февраля капитан «Варяга» Всеволод Фёдорович Руднев получил от Уриу ультиматум: до 12 часов покинуть порт Чемульпо, иначе русские корабли будут атакованы. Руднев решил прорываться в Порт-Артур, а в случае неудачи взорвать корабли. В полдень «Варяг» и «Кореец» вышли из порта и вступили в бой с японской эскадрой. В ходе артиллерийской дуэли, продолжавшегося в течение часа, на «Варяге» были убиты дальномерный офицер мичман граф Нирод и 38 нижних чинов, ранены 3 офицера (тяжело – мичман Губонин, легко – мичманы Лабода и Балк) и 70 нижних чинов; капитан Руднев контужен и ранен в голову. В 13:35 Руднев отправился на британский крейсер «Толбэт» (HMS Talbot), где заявил его командиру капитану Льюису Бэйли о намерении взорвать «Варяг» и перевезти команду на нейтральные корабли. Бэйли согласился, и к «Варягу» стали прибывать шлюпки с иностранных кораблей с врачами, которые начали перевозить сначала раненых, а затем и остальную команду корабля на английский, французский и итальянский крейсера. Командир американской канонерской лодки, не имея указаний от руководства, отказался принимать русских моряков, из-за чего Руднев отослал её шлюпку с врачом. К 15:50 перевозка команды крейсера была завершена. По просьбе командиров иностранных судов, опасавшихся повреждения своих кораблей при взрыве «Варяга», было решено ограничиться затоплением крейсера путём открытия клапанов и кингстонов; при этом не проводились мероприятия, направленные на приведение вооружения и оборудования крейсера в негодность. Тела погибших не эвакуировались и были оставлены на корабле. В 18:10 «Варяг», имея на корме продолжающийся пожар, опрокинулся на левый борт и лёг на грунт.   
      У канонерской лодки «Кореец» единственным повреждением было пробитое осколком японского снаряда таранное отделение; потерь команда не понесла. После боя (в 15:55) канонерка была взорвана на рейде Чемульпо.
      (После войны японское правительство создало в Сеуле музей памяти героев «Варяга» и наградило Руднева орденом Восходящего солнца).
      В ночь на 9 февраля, всё ещё без объявления войны, японский флот напал на русскую эскадру на внешнем рейде Порт-Артура, выведя из строя несколько её сильнейших кораблей и обеспечив беспрепятственную высадку японских войск. Лишь 10 февраля Япония официально объявила России войну.
      21 февраля 1904 года японские войска заняли Пхеньян, а к концу апреля вышли к реке Ялу (Амнокан), по которой проходила корейско-китайская граница.
В апреле 1904 года в Санкт-Петербурге было принято решение сформировать в Балтийском море 2-ю Тихоокеанскую эскадру и направить её на Дальний Восток для усиления 1-й Тихоокеанской эскадры и завоевания господства на море. Формирование и подготовка эскадры проходили в Кронштадте и Ревеле (совр. Таллин). В состав эскадры были включены корабли Балтийского флота и достраивающиеся броненосцы, готовность которых могла быть обеспечена ко времени отправки – сентябрю 1904 года. Командующим эскадрой был назначен вице-адмирал Зиновий Рожественский, занимавший в это время должность начальника Главного морского штаба.
Между тем большая часть 1-й Тихоокеанской эскадры 3 мая 1904 года была на несколько дней заблокирована японцами в гавани Порт-Артура, что позволило высадить в Маньчжурии 2-ю японскую армию.
      Из 1 100 000 российских военнослужащих (при 3 500 000 человек обученного резерва и запаса) на Дальнем Востоке к началу войны находилось лишь 98 000 человек, плюс 24 000 человек охранной стражи КВЖД. Поэтому началась усиленная переброска подкреплений на театр военных действий, которая затруднялась слабой пропускной способностью одноколейной Транссибирской магистрали.
      ***
      15 июля 1904 года в Петербурге недалеко от моста через Обводный канал боевик-эсер, купеческий сын Егор Сазонов швырнул бомбу в карету министра внутренних дел В. К. Плеве, ехавшего с докладом к Государю. Бронированный экипаж был разнесён в щепки, Плеве, его кучер и лошади погибли. По слухам (впрочем, безосновательным), Плеве вёз на утверждение решение о высылке Витте за границу. Однако новым министром внутренних дел был назначен близкий к Витте князь Пётр Дмитриевич Святополк-Мирский, виленский губернатор и, по выражению тамошних поляков, «бардзо цивилизованый чловек». Он сразу же заявил, что будет руководствоваться принципом «доверия к обществу». Пока сам министр возвращал из Сибири ссыльных, выпускал из крепости народовольцев и отменял санкции в отношении печатных изданий, его товарищ (заместитель), заведующий корпусом жандармов Дмитрий Фёдорович Трепов пытался мирить рабочих и фабрикантов, запугивая тех и других. 
      Однако «общество», то есть масса образованных и полуобразованных людей, к этому времени уже не нуждалось в доверии со стороны властей: оно теперь желало такого правительства, которое само могло бы заслужить его, общества, доверие.
В сентябре 1904 года в Париже состоялась конференция оппозиционных и революционных организаций Российской империи – русских, польских, финских, латвийских, белорусских и грузинских; РСДРП от участия отказалась. Финансировал конференцию японский Генштаб через финского революционера Конни Циллиакуса (его сын, Конни Зиллиакус-мл. стал впоследствии видным деятелем крайне левого крыла Лейбористской партии Великобритании и был исключён из партии за свои просоветские симпатии). Конференция постановила добиваться свержения самодержавия, причём «формы, методы, средства, тактика оставались своеобразными для каждой партии». Иными словами, либералы признали правомерность террора, применявшегося их левыми союзниками. Лозунги борьбы с всевластием бюрократии, за  гражданские и политические свободы были подхвачены «левыми» земцами на съезде в Петербурге и в последовавшей за ним «банкетной компанией». Различные профессиональные союзы принимали политические резолюции, начинающиеся словами «Так больше жить нельзя». Остряки утверждали, что союз акушерок вынес резолюцию о невозможности принимать роды при отсутствии конституции.
      Тем временем в ночь со 21-го на 22 (с 8-го на 9 ст. ст.) октября 1904 года броненосцы 2-й Тихоокеанской эскадры русского флота, вышедшей из Балтийского моря и огибающей Европу, в Северном море в районе Доггер-банки близ английского города Халл (Гулль) открыли огонь по британским рыболовецким судам, приняв их за японские миноносцы. Одно из судов было потоплено, пять получили повреждения различной степени тяжести; погибли двое рыбаков, шестеро были ранены. В русский крейсер «Аврора» попало пять снарядов, выпущенных русскими же кораблями; при этом был смертельно ранен судовой священник иеромонах Анастасий Рукин (у него оторвало руку, и через несколько дней он умер в госпитале Танжера), легко ранен комендор.
      Инцидент в Северном море вызвал резкое обострение российско-британских отношений. Британская пресса назвала русскую эскадру «флотом лунатиков» («fleet of lunatics»),  требовала немедленного возврата эскадры обратно в Кронштадт и предания адмирала Рожественского суду военного трибунала. По настоянию Великобритании для расследования происшествия была создана международная следственная комиссия, состоявшая из пяти адмиралов различных национальностей – первый в истории опыт создания международной следственной комиссии для расследования военного инцидента. Комиссия сочла, что стрельба была ничем не обоснована, и выразила сожаление, «что адмирал Рожественский при проходе через Па-де-Кале не озаботился известить власти соседних морских держав о том, что он был вынужден стрелять в рыбачьи суда неизвестной национальности и что последние нуждаются в помощи». Правда, по настоянию российского представителя, угрожавшего отказаться от подписания отчёта, была сделана оговорка, что «суждения, сформулированные в данном рапорте, не бросают никакой тени на военные способности или на чувства человечности адмирала Рожественского и личного состава его эскадры». Общественное мнение Запада сделало вывод, что Рожественский был признан комиссией «виновным со смягчающими обстоятельствами». Гулльские рыбаки запросили в качестве компенсации сумму в 110 тысяч фунтов стерлингов. Британское торговое ведомство уменьшило её до 65 тысяч; эта сумма и была выплачена Россией.
      ***
      Радикализация российского общества не обошла зубатовские организации, оставшиеся бесхозными после отстранения Зубатова. По мнению Витте, «поп Гапон если бы и хотел, то не мог бы удержать этого течения; но ему не было и никакого расчёта удерживать, ибо… в то время все или во всяком случае большинство спятили с ума, требуя полного переустройства Российской империи на крайне демократических началах народного представительства… Что же удивительного, что не устоял и бедный поп Гапон».
      В России и в армии, и в обществе ожидали быстрого разгрома японских «макак»; однако японцы одерживали одну победу за другой и на суше, и на море. 1 января 1905 года они  захватили Порт-Артур. Между тем военные тяготы – рост цен, безработица, гибель близких, – всё сильнее ощущались российским населением.
В начале января 1905 года в Петербурге поползли слухи, что Гапон готовит процессию рабочих с иконами, хоругвями и царскими портретами, чтобы потребовать от Государя выйти к рабочим, выслушать их желания и дать ответ. Либералы и демократы опасались, что Гапон может подставить свою паству под выстрелы. 8 января несколько известных общественных деятелей (А. М. Горький, Н. Ф. Анненский и др.) добились приёма у Витте, занимавшего малозначимый пост Председателя Комитета министров, и у министра внутренних дел Святополк-Мирского, умоляя предотвратить надвигающееся несчастье. Однако Витте сослался на то, что вопрос выходит за рамки его компетенции, а Святополк-Мирский дал понять, что правительство в советах не нуждается. Более того: членов делегации арестовали, обвинив в том, что они якобы стремятся занять положение чуть ли не временного правительства.
      Вечером 8 января ситуация в столице обсуждалась в МВД с участием только что пережившего покушение генерала Д. Ф. Трепова (2 января в него стрелял 19-летний воспитанник торговой школы Полторацкий), министра финансов В. Н. Коковцова и петербургского градоначальника И. А. Фуллона; Витте не пригласили. Оснований для тревоги, казалось, не было; министр Святополк-Мирский полностью доверял Фуллону, а тот, в свою очередь, полагался на Гапона, которого обещал ни при каких обстоятельствах не арестовывать. 
      Утром 9 января рабочих, стекавшихся к Зимнему дворцу с иконами и пением «Боже, царя храни», встречали войска, предупреждавшие, что в случае попытки пройти далее в них будут стрелять. Рабочие не поверили и продолжили движение. Раздались выстрелы, были убиты и ранены были около 200 человек, которых слухи превратили в несколько тысяч. Гапон показался ещё на одном митинге, заявил, что «река крови отделила царя от народа», и скрылся. (В советских учебниках слова Гапона приписывали самим рабочим).
      Газета «Русские ведомости» вышла с надписью крупными буквами во всю первую полосу: «Гремят выстрелы из ружей и пушек; льётся кровь, масса убитых и раненых; это сообщается не с театра войны, а из Петербурга. Петербург погружён во тьму. Гремит канонада…».
      Николай II записал в дневнике: «Тяжёлый день! В Петербурге произошли серьёзные беспорядки вследствие желания рабочих дойти до Зимнего дворца. Войска должны были стрелять в разных местах города, было много убитых и раненых. Господи, как больно и тяжело! Мама приехала к нам из города прямо к обедне. Завтракали со всеми. Гулял с Мишей. Мама осталась у нас на ночь».
      Почему войска «должны были стрелять», если рабочие хотели лишь встречи с ним, своим Государем, – таким вопросом неумный, стеснительный и бесхарактерный «самодержец всероссийский» даже не задался! Вместо этого началось «закручивание гаек». 11 января было учреждено Петербургское генерал-губернаторство во главе с Д. Ф. Треповым, что в сочетании с постом товарища министра внутренних дел обеспечивало Трепову почти диктаторские полномочия. По словам Витте, ему, «как всякому невежде, всё сначала казалось очень просто: бунтуют – бей их; рассуждают, вольнодумствуют – значит, надо приструнить… Никакой сложности явлений нет, всё это выдумки интеллигентов, жидов и франкмасонов». Государю Трепов внушал доверие бравой наружностью, «страшными» глазами и резкой прямотой солдатской речи. Всю вину за случившееся 9 января и вообще за все беспорядки в России свалили на Святополк-Мирского. Черносотенные газеты объявили, что он поляк, изменник и друг жидов; 18 января было объявлено о его отставке Сам князь говорил Витте, что «приключившееся несчастье основано на характере Государя, которому ни в чём нельзя верить, ибо то, что он сегодня одобряет, завтра он от этого отказывается». В министры внутренних дел Трепов рекомендовал Александра Григорьевича Булыгина – человека порядочного, честного, неглупого, но бесхарактерного и вполне послушного Трепову. 
      ***
      25-29 (12-16 ст. ст.) января 1905 года в Маньчжурии русская армия под общим командованием генерала Куропаткина попыталась атаковать позиции японцев при селении Сандепу к югу от города Мукдена (китайское название Мукдена – Шэньян), но потерпела неудачу. Командующий 2-й армией Гриппенберг, возмущённый тем, что  Куропаткин запретил ему использовать в бою все его силы, самовольно сложил с себя должность командующего и уехал в Петербург для доклада царю.
      ***
      4 (27 н. ст.) февраля 1905 года в Кремле 28-летний эсер-боевик, сын полицейского околоточного надзирателя Иван Каляев бросил бомбу в коляску брата царя, московского генерал-губернатора Великого князя Сергея Александровича. Взрыв был такой силы, что его приняли за землетрясение; на месте осталась куча мелких обломков и кусков тел. Как ни странно, это событие ещё более укрепило позиции Трепова, которого Елизавета Фёдоровна, супруга Сергея Александровича и сестра императрицы, знала и ценила как ближайшего сотрудника её покойного мужа.
      Николай II в очередной раз попытался успокоить общество обещаниями. В феврале он оповестил подданных, что «вознамерился привлекать достойнейших, доверием народа облечённых, избранных от населения людей к участию в предварительной разработке и обсуждении законодательных предложений», но при «непременном сохранении незыблемости основных законов империи», то бишь самодержавной власти. Булыгину было поручено разработать положение о Государственной думе с совещательными функциями. По инициативе Трепова Государь принял неведомых «представителей» от рабочих; по свидетельству Коковцова, приём этот носил «совершенно бледный характер». Была приостановлена ломка финляндской конституции, объявлено о расширении прав старообрядцев.
      8 марта 1905 года в городе Алапаевске возник первый в России Совет рабочих депутатов. Вскоре подобный Совет появился на текстильных и ткацких предприятиях в Иваново-Вознесенске.
      ***
      Тем временем в кровопролитном сражении близ Мукдена, длившемся с 19-го (6 ст. ст.) февраля по 10 марта (25 февраля ст. ст.) 1905 года на фронте общим протяжением до 150 километров, отступившая из Ляояна русская армия под общим командованием Куропаткина потерпела поражение от японской армии маршала Оямы Ивао. С обеих сторон в сражении участвовало около полумиллиона солдат и офицеров, две с половиной тысячи артиллерийских орудий и 250 пулемётов.    Суммарные людские потери сражающихся армий превысили 160 тысяч человек – до 30 % от числа участников, из которых свыше 24 000 были убиты и 131 000 ранены. Русская армия отошла на север, где оставалась до конца войны, пополняя силы и готовясь к переходу в новое наступление, которое так и не состоялось в связи с заключением мира. А Япония, несмотря на победу, практически исчерпала людские ресурсы и больше не предпринимала активных действий.
      Куропаткин после поражения при Мукдене был по собственному желанию снят с поста главнокомандующего, а по дороге в столицу попросил Императора об оставлении в армии с понижением в должности. Его просьба была удовлетворена.
      27-28 (14-15 ст. ст.) мая 1905 года в Японском море в районе острова Цусима (Цусимский пролив) 2-я тихоокеанская эскадра российского флота под командованием вице-адмирала З. П. Рожественского потерпела сокрушительное поражение от Императорского флота Японии под командованием адмирала Того Хэйхатиро. Большая часть русских кораблей была потоплена противником или затоплена собственными экипажами, часть капитулировала, некоторые интернированы в нейтральных портах. Лишь четырём кораблям удалось дойти до русских портов. Это стало ключевым событием, предопределившим исход войны в пользу Японии.
      Расходы на войну достигли 2,5 млрд. рублей, и Николай II согласился на переговоры с Японией при посредничестве президента США Теодора Рузвельта. В американский Портсмут был отправлен ненавистный царю Витте – русский Ли Хун-чжан, которого всегда призывали в моменты кризисов.
      Накануне открытия русско-японских переговоров было достигнуто японо-американское соглашение об установлении японского контроля над Кореей (соглашение Кацуры-Тафта).
      Мир между Россией и Японией был подписан в Портсмуте 5 сентября (23 августа ст. ст.) 1905 года. Россия признала Корею сферой японского влияния, уступила Японии южную часть Сахалина, арендные права на Ляодунский полуостров с Порт-Артуром (Люйшунем) и Дальним (Далянем), часть Южно-Маньчжурской железной дороги от Порт-Артура до Куаньчэнцзы (Чанчунь) и согласилась на заключение конвенции по рыбной ловле вдоль русских берегов Японского, Охотского и Берингова морей. Учитывая многочисленные поражения российских армии и флота, Витте удалось подписать вполне приемлемый мирный договор. «Как бы не относиться к Витте, – пишет Коковцов, – справедливость требует сказать, что он вышел с величайшей честью из трудного положения, хотя мало кто знает, какая доля в сравнительно выгодных для России условиях Портсмутского договора принадлежит лично Государю». Впрочем, по свидетельству самого Коковцова, «доля» эта выражалась в твёрдом убеждении царя, что «мы войну не проиграли и можем продолжать».
      Так или иначе, война закончилась и была быстро забыта на фоне последующих событий. Остался лишь популярный вальс «На сопках Маньчжурии», слова которого написал в 1906 году литератор Степан Гаврилович Петров («Петров-Скиталец»), а музыку – Илья Алексеевич Шатров, военный капельмейстер 214-го пехотного Мокшанского полка, участвовавшего в боях между Мукденом и Ляояном.

Тихо вокруг,
сопки покрыты мглой.
Вот из-за туч блеснула луна,
Могилы хранят покой.

Белеют кресты –
Это герои спят.
Прошлого тени кружат давно,
О жертвах боев твердят.

Тихо вокруг,
Ветер туман унёс.
Hа сопках Маньчжурии воины спят
И русских не слышат слез.

Плачет, плачет мать родная,
Плачет молодая жена,
Плачут все, как один человек,
Злой рок и судьбу кляня!..

Пусть гаолян
Вам навевает сны,
Спите, герои русской земли,
Отчизны родной сыны.

Спите, сыны,
Вы пали за Русь, за отчизну!
Поверьте, мы за вас отомстим
И справим мы славную тризну!

      В российском «обществе», да и в самом правительстве успех России и лично Витте с подписанием Портсмутского мира прошёл почти незамеченным: всех волновала не закончившаяся война, а начинавшаяся революция. Земские собрания и городские думы наперебой принимали резолюции о необходимости переустройства страны на конституционных началах, и даже дворянские губернские собрания высказывались против всевластия бюрократии.
      9-10 июля 1905 года  на 5-м съезде либерального «Союза земцев-конституционалистов» было принято решение о создании «Конституционно-демократической партии» с целью «объединения земских сил с общенародными» в процессе подготовки к выборам в т. н. «булыгинскую» Государственную Думу.
6 августа правительством принимается «Положение о выборах в Государственную Думу», полностью противоречащее общественному требованию «всеобщего, равного, прямого и тайного» голосования (т. н. «четырёххвостка»). Выбирать депутатов Думы предстояло не напрямую, а через избрания выборщиков, отдельно по трём куриям – землевладельческой, городской и сельской. Для первых двух курий выборы устраивались двухстепенные, для третьей – аж четырёхстепенные! Рабочие, ремесленники, батраки, учащиеся и военнослужащие от выборов отстранялись вовсе.
Конституционалисты собирались участвовать в выборах, считая, что лучше такая Дума, чем никакой, а эсдеки и эсеры призывали к бойкоту.
      23 августа 1905 года в Москве состоялся 4-й съезд организации либеральной интеллигенции «Союз освобождения», который принял решение о присоединении к «Союзу земцев-конституционалистов» и создаваемой им партии. Избранные обоими Союзами комиссии сформировали Временный комитет, подготовивший объединительный съезд.

      Япония, Китай и Портсмутский мир

      Русская оккупация Маньчжурии в 1900-1905 годах крайне ослабила престиж Цинской династии, и так уже подорванный в глазах подданных восстанием ихэтуаней. Русско-японская война ещё более ухудшила положение: в третий раз (после 1894-го и 1900 годов) чужеземцы топтали землю Поднебесной и захватывали «священную родину» маньчжуров. Маньчжурские властители Китая полностью признали волю победителя – то есть Японии – согласившись со всеми условиями Портсмутского мира относительно Кореи. Пекин предоставил Токио ряд исключительных прав и льгот в Южной Маньчжурии.\
      В то же время в Китае бурно приветствовали победу азиатского государства над Россией, которую здесь считали одной из великих держав Запада. Триумф Японии вызвал в китайском обществе подъём не только националистических, но и оппозиционных настроений в отношении маньчжуров. Дальнейшее падение престижа династии оппозиция использовала для усиления натиска на неё.
      В политических кругах Японии Портсмутский договор был расценён как несомненный успех: он поставил Японию в положение главной силы в Восточной Азии и остановил расширение влияния Российской империи в регионе. Несмотря на это, основные пункты договора вызвали крайнее недовольство в японском обществе. Многие не понимали, как после убедительных побед на суше и на море представители Японии на переговорах отказались от репараций и не смогли реализовать большинство своих требований. Договор был воспринят как унижение. Недовольство условиями Портсмутского мира вылилось в массовые беспорядки; для их подавления правительство ввело в Токио и его окрестностях военное положение и использовало силу.
      17 ноября 1905 года была подписана японо-корейская конвенция, превратившая Корею в протекторат Японии. Японское правительство учредило должность генерального резидента в Корее, назначив на неё Ито Хиробуми. Генеральный резидент управлял внешней политикой Кореи и командовал японскими оккупационными войсками. Корейское правительство и местные власти также находились в его подчинении.
      В январе 1906 года японский премьер Кацура Таро подал в отставку. Новый кабинет возглавил Сайондзи Киммоти (7 января 1906 – 14 июля 1908). 1 августа 1906 года японское правительство принимает решение о создании Квантунской армии для обороны своих новых владений в Маньчжурии, а 26 ноября учреждает Южно-Маньчжурскую железнодорожную компанию.
      В 1907 году Ито Хиробуми заставил корейского вана Кочжона отречься от престола в пользу своего сына Сунчжона. Был подписан новый японо-корейский договор о сотрудничестве, согласно которому все административное управление Кореей передавалось в руки японского генерального резидента. 1 августа 1907 года Ито распустил корейскую армию.

      Царский манифест 17 октября 1905 года

      Осенью 1905 года во многих городах и посёлках Российской империи организуются Советы рабочих, солдатских, железнодорожных, казачьих, матросских, батрацких и крестьянских депутатов, руководящие стачками и вооружёнными восстаниями против власти. В случае победы над местной властью Советы сами начинали действовать как революционная власть.
      В октябре 1905 года под руководством «Союза союзов» (коалиция «Союза Освобождения» и профессиональных организаций интеллигенции) быстро набирала обороты всеобщая политическая забастовка – без конкретных требований, а потому, что «так дальше жить нельзя». 12-18 (25-31 н. ст.) октября в различных отраслях промышленности бастовало свыше 2 миллионов человек, в том числе железнодорожники.
      С 12-го по 18 октября 1905 года в Москве прошёл первый (учредительный) съезд «Конституционно-демократической партии»; в обиходе её членов нарекли кадетами, также как социалистов-революционеров звали эсерами, а социал-демократов – эсдеками. На заседании 14 октября съезд принял постановление, в котором приветствовал «мирное, и вместе с тем грозное» рабочее забастовочное движение и выразил поддержку его требований. Съезд принял устав и программу партии, избрал временный Центральный комитет.
      Власть чувствовала, что теряет почву под ногами. Трепов метался между крайними репрессиями и мерами вполне либеральными. В принципе сочетание кнута и пряника – политика вполне разумная, но одновременное их применение к одним и тем же группам населения сеяло сомнения в устойчивости власти.
В этой обстановке внимание царского Двора сосредоточилось на фигуре Витте. «Теперь – писал лидер кадетов Павел Николаевич Милюков, – он призывался в укротители революции. В глазах ”камарильи” его ”левая” репутация делала его своего рода экспертом по части революционных тайн. Недоброжелатели даже поговаривали, как бы он не спихнул царя, чтобы самому стать президентом русской республики».
      На приёме у государя 9 октября Витте ясно сформулировал существующую альтернативу: «Надо выбрать одно из двух – либо объявить конституцию, либо установить диктатуру и залить страну кровью». Сам Витте заявил, что диктатором быть не желает и советует подыскать на эту роль кого-нибудь другого.
      Царь ответа не дал – он, как обычно, тянул до последнего. 12 (25 н. ст.) октября он записывает в дневнике: «Забастовки на железных дорогах, начавшиеся вокруг Москвы, дошли до Петербурга и сегодня забастовала Балтийская… Для сообщения с Петербургом два раза в день начали ходить ”Дозорный”  и ”Разведчик”. Милые времена!! Вследствие запоздалого приёма сели завтракать в 2 часа. Погуляли вдвоём. Погода была скверная – дождь и ветер. Много читал. Принял Горемыкина. Стана (супруга вел. кн. Николая Николаевича) обедала с нами».
      13 (26) октября Витте предлагается пост председателя Совета министров – не декоративного Комитета министров, и именно Совета министров с задачей «направления и объединения действий» министерств и ведомств (хотя формально преобразование Комитета министров в Совет министров было произведено ещё 19 февраля). Витте заявил, что примет назначение лишь при одобрении его программы.
      14 (27) октября по Петербургу был развешан приказ Трепова, содержавший среди прочего фразу «холостых залпов не давать и патронов не жалеть»; Николай II записывает в дневнике: «Очень занятой день. Принимал Витте до и после завтрака, обсуждая программу будущих мероприятий. Это продолжалось до 5. Вышел ненадолго в сад. Читал. После обеда сидел с Енгалычевым и кн. Орловым…
      15 октября.  Суббота. Тоже весьма занятой день. Утром прибыл Николаша. Имел с ним, Витте, Рихтером и Фредериксом длинное совещание по тому же вопросу о реформах. Оно продолжалось до 4 час. Погуляли вместе. День был тёплый. Петя обедал с нами. Вечером у меня были: Горемыкин и Будберг».
      «Николашу» (великий князь Николай Николаевич младший, внук Николая I) хотели сделать диктатором, но он отказывался и чуть ли не угрожал самоубийством, умоляя царя согласиться с Витте. Положение стало безвыходным, и Николай II начертал на программе Витте резолюцию: «Принять к руководству».
      Витте спустя несколько лет напишет в мемуарах: «Государь был вынужден обратиться ко мне, потому что Горемыкин уклонился, граф Игнатьев испугался, а Трепов запутался в противоречиях и не знал, как удрать от хаоса, который в значительной степени им самим же был создан. Как в первый раз (то есть при отправке в Портсмут. – А. А.), так и теперь, во второй, я волею государя был брошен в костёр с лёгким чувством: ”Если, мол, уцелеет, можно будет затем его отодвинуть, а если погибнет, то пусть гибнет”».
      В понедельник 17 (30 н. ст.) октября 1905 года обнародуется царский Манифест, разработанный Витте по поручению Николая II. Манифест оповещает о даровании населению империи «незыблемых основ гражданской свободы»  – неприкосновенности личности, свободы слова, печати, собраний и союзов, а также – и это почти революция! – о предоставлении будущей Государственной Думе законодательных функций. В то же время за Императором сохранялось право распускать Думу и блокировать её решения своим правом вето.
      На основании Манифеста Императором были внесены изменения в «Основные государственные законы Российской империи», которые фактически представляли собой первую российскую конституцию. Многовековое самодержавие московских государей дало трещину: то, что ещё недавно Николай именовал «бессмысленными мечтаниями», становилось явью.
      Запись в царском дневнике гласит: «Сидели и разговаривали, ожидая приезда Витте. Подписал манифест в 5 час. После такого дня голова стала тяжёлой и мысли стали путаться. Господи, помоги нам, усмири Россию». 
      Трепов после 17 октября сделался дворцовым комендантом, оставшись близким советчиком Государя. Булыгина в качестве главы МВД сменил Пётр Николаевич Дурново – назначение, которое Витте впоследствии назовёт одной из своих существенных ошибок. 78-летний обер-прокурор Святейшего синода Константин Петрович Победоносцев заменяется князем Алексеем Дмитриевичем Оболенским, и если бы сам Витте ему об этом не сообщил, почтенный старец, столько лет воспитывавший и направлявший Николая II, узнал бы о своём смещении из газет.
      Витте попытался сформировать правительство из деятелей, пользующихся доверием интеллигенции и предпринимателей. Но кадеты боялись принять на себя ответственность за деятельность царского правительства и навлечь обвинения в «сотрудничестве с самодержавием». Они прекрасно понимали, что договорённость с Витте ничего не стоит в долговременном плане: царь избавится и от них, и от Витте, как только позволит обстановка. Поэтому они, раздражая Витте, упорно  требовали Учредительного собрания, избранного по «четырёххвостке» и уполномоченного выработать настоящую конституцию. Они не хотели мириться с властью – они хотели сами стать властью, а этого Витте им обеспечить не мог. Более умеренные либералы – земский деятель Дмитрий Николаевич Шипов, крупный предприниматель Александр Иванович Гучков и другие, кого Манифест 19 октября вполне удовлетворял, заняли уклончивую позицию. Свидание Витте с прессой также оказалось безрезультатным: левые журналисты требовали конституции, а правые сидели, набрав в рот воды.
      Между тем Николай II скрепя сердце принял условия Витте в надежде, что  беспорядки немедленно закончатся. Он совершенно не понимал, что и рабочим, и тем более крестьянству плевать и на Думу, и на конституцию. Крестьян Манифест 17 октября только раздразнил. Односельчанам писателя-эсера Ивана Вольнова некий грамотей «товарищ Дмитрий» пытался объяснить, что манифест «открывает широкое поле для деятельности», но те поняли одно – «надо устроить дым коромыслом!»: «Чёртова музыка – разговоры ваши! Лупи кому сколько влезет!». Скопом подписав мирской приговор о присоединении к Крестьянскому союзу и избив тех, кто подписывать отказался, они кинулись к ближайшему имению. Защитники усадьбы были обречены: пока они кричали, что будут стрелять, погромщики убили выстрелом из ружья урядника, молодого офицера ударили шкворнем по голове, а барчуку Володе перерубили хребет топором. И вот уже одни рубят деревья в помещичьем саду, другие, перебив топорами всю скотину, поджигают конский двор, третьи громят дом – рвут ковры, подушки, картины, бьют посуду, ломают шкафы, набивают карманы безделушками, пьют вино, наряжаются в барскую одежду… Мужик по имени Илья, бегая по комнате с длинной трубкой в зубах, рычит, швыряет стулья в стены, виснет на люстрах, и звонкие медные хрусталики, как слёзы, летят на загаженный пол. Перебив ломом уцелевшие статуэтки, Илья принимается за камин, а парень по кличке Мышонок колотит медным канделябром по клавишам рояля и орёт:
      Жили-были, не дожили,
      Жили-были, не дожили!
      «Дорвались свиньи до навозу, – бурчит отец одного из громил. – Как-то будете расплачиваться за свободу!».
      В ноябре-декабре 1905 года подобным образом было разгромлено около двух тысяч помещичьих усадеб – больше, чем за все предшествующие месяцы года. Однако поклонник Нечаева, помощник присяжного поверенного В. И. Ульянов (Ленин), уже приобретший некоторую известность в партийных кругах, сетовал, что крови пролито слишком мало.
      Владимир Ильич не был ни физическим садистом вроде Ивана Грозного, ни моральным садистом наподобие его преемника Иосифа Сталина, наслаждавшегося расправой над противниками. Жестокость Ленина была иного рода: он был не способен сочувствовать людям, политические абстракции начисто заслоняли от него человеческие страдания. Часто он проявлял заботу о товарищах по партии; но только потому, что видел в них инструмент борьбы за социализм; так хозяйственный крестьянин заботится о своих лошадях, без которых ни поле вспахать, ни на базар съездить.
      В армии и на флоте были в 1905 году отмечены десятки случаев неподчинения начальству. Самыми крупными инцидентами стали июньский стихийный мятеж с убийством офицеров на броненосце «Князь Потёмкин-Таврический» и восстание на крейсере «Очаков» 11-16 ноября под руководством 38-летнего лейтенанта Петра Петровчиа Шмидта.
      Редакции газет попали в руки наборщиков, которые отказывались набирать то, что им не нравилось. Петербургский Совет рабочих депутатов, где эсдеки составляли две трети,  при формальном председательстве беспартийного адвоката Георгия Носаря (Хрусталёв) фактически возглавили Лев Троцкий (Бронштейн) и Александр Парвус (Гельфанд), пытавшиеся мирить большевиков с меньшевиками.
В Москве 21 ноября 1905 года большевики, меньшевики и эсеры, собравшиеся в зале театра Гирша, учредили Московский Совет рабочих депутатов.
      2 декабря Петербургский Совет рабочих депутатов опубликовал в восьми газетах «финансовый манифест», призывая население отказываться от уплаты налогов, зарплату требовать в золоте и забирать банковские вклады. В самое короткое время из сберкасс было изъято более 150 млн. рублей.
      Московский Совет рабочих депутатов с 7 декабря объявил всеобщую стачку, но на следующий день его в полном составе арестовали. Попытки захвата Николаевского (ныне Ленинградский) вокзала, Московской городской Думы и других учреждений властям удалось сорвать, однако в течение нескольких дней между правительственными частями и восставшими рабочими шли бои, преимущественно на Пресне. 19 декабря пал последний оплот пресненских боевиков – «Прохоровская (впоследствии «Трёхгорная») мануфактура». 
      Вооружённые выступления происходили и в ряде других городов. Даже известный впоследствии анархист Нестор Махно был по тем временам признан политически благонадёжным. В начале 1906 года, получив место учителя в селе Петровском Бердянского уезда Таврической губернии, он организовал налёт на уездное казначейство, убив при этом троих человек.
      Витте в воспоминаниях ставил себе в особую заслугу, что за полгода его премьерства «во время самой революции в Петербурге было казнено меньше людей, нежели теперь Столыпин казнит в несколько дней во время конституционного правления, когда по общему официальному и официозному уверению последовало полное успокоение».
      Правда, во время премьерства Витте был издан ряд секретных циркуляров с требованиями «без всякого колебания прибегать к употреблению оружия для немедленного прекращения беспорядков» и расстреливать погромщиков без суда и следствия. Министр внутренних дел П. Н. Дурново в циркуляре местным властям предлагал «немедленно истребить силой оружия бунтовщиков, а в случае сопротивления – сжигать их жилища», поскольку «аресты теперь не достигают цели; судить сотни и тысячи людей невозможно».
      Николай II  был глубоко разочарован деятельностью Витте. Царь чувствовал, что власть ускользает у него из рук и перетекает… к кому? Ответ содержался в письме, по-шутовски подписанном «секретарём масонской ложи Мезори ордена Розенкрейцеров». Автор письма утверждал, что Манифест 17 октября, указ о веротерпимости и Государственная Дума измышлены исключительно «еврейско-масонской партией, насчитывающей многих сочленов среди правящих сфер, в том числе даже особ императорской фамилии, и в тайне преследующей цель ниспровержения начал монархического и христианского, для водворения повсеместно самодержавного иудейства». Гавой этих вредителей назывался Витте – «будущий, может быть, канцлер Российской империи».
      Николай и сам думал примерно также. 23 декабря он принял руководителей черносотенцев, которых считал истинными представителями преданного престолу русского народа. «Поблагодарите всех русских людей, примкнувших к Союзу русского народа, – сказал им царь. – Я верю, что с вашей помощью мне и русскому народу удастся победить врагов России. Скоро, скоро воссияет солнце правды над землёй русской, и тогда все сомнения исчезнут».
      Своей матери царь писал, что «в первые дни после манифеста нехорошие элементы подняли головы, но затем наступила сильная реакция, и вся масса преданных людей воспряла... Народ возмутился наглостью и дерзостью революционеров и социалистов, а так как 9/10 из них жиды, то вся злость обрушилась на тех – отсюда еврейские погромы. Поразительно, с каким единодушием и сразу это случилось во всех городах России и Сибири. В Англии, конечно, пишут, что эти беспорядки были организованы полицией – старая знакомая басня!». 
Разгромы усадеб, восстания в армии и флоте и прочие эксцессы, которые умный царь приписывал жидомасонам, продолжались и весной 1906 года, однако в целом революционное движение действительно шло уже на спад. Оформляются легальные политические партии – конституционно-демократическая («к.-д.», кадеты), более умеренный «Союз 17 октября» («октябристы») и вышеупомянутый черносотенный «Союз русского народа» («союзники»). Новый избирательный закон, подготовленный правительством Витте, в основном повторил булыгинский, но ввёл  четвёртую курию – рабочую; один выборщик избирался голосами 2 тысяч помещиков, или 7 тысяч горожан, или 30 тысяч крестьян, или 90 тысяч рабочих. Государственный Совет был преобразован в верхнюю палату и увеличен до 190 человек, из которых половина (в том числе председатель) назначались царём, а вторая половина избиралась губернскими земскими собраниями, дворянскими обществами, биржевыми комитетами, купеческими управами и православным духовенством. 

      Османская держава после русской революции

      Революция 1905 года, приведшая к появлению в Российской империи конституции и парламента, произвела большое впечатление на членов турецкого «Комитета единения и прогресса», костяк которого составляли прогрессивные офицеры – лейтенанты, капитаны, майоры. Единственные из оппонентов султана, они не только получили европейское образование, но и имели в своём распоряжении воинские части. Во многом эти патриотически настроенные турецкие офицеры напоминали японских самураев, возглавивших «Мэйдзи исин».
      Одним из этих офицеров был Мустафа Кемаль, 1881 г. р., сын мелкого лесоторговца из Салоник, бывшего таможенного служащего Али Рызы-эфенди и его жены Зюбейде-ханым. Некоторые источники утверждают, что предки Али Рызы были турками-переселенцами из Сёке (в провинции Айдын на юго-западе Анатолии), другие настаивают на албанских или болгарских корнях. В январе 1905 года 24-летний капитан Мустафа Кемаль сразу после окончания Оттоманской академии Генштаба был арестован по обвинению в критике султанского режима и после нескольких месяцев содержания под стражей сослан на службу в 5-ю армию, дислоцированную в Дамаске (Сирия). Здесь он создал тайное общество «Ватан ве хюрриет» («Родина и свобода») для борьбы против режима султана Абдул-Хамида.
      Ровесник Кемаля майор Исмаил Энвер-бей, турок по отцу и наполовину албанец, наполовину черкес по матери, в 1906 году вступил в общество «Ватан ве хюрриет».  Принимал участие в террористических акциях против губернаторов-пашей, присылаемых Абдул-Хамидом в Македонию.
      Ещё один оппозиционер, Ахмед Джемаль, сын фармацевта из города Митилены на острове Лесбос, был девятью годами старше Кемаля и Энвера. Продвигаясь по ступеням служебной лестницы, Джемаль в 1905 году был произведён в майоры и назначен инспектором Румелийской железной дороги, а в 1906 году вступил в «Османское общество свободы» и стал влиятельным деятелем «Комитета единения и прогресса». В 1907 году Джемаль был назначен членом военного совета 3-го армейского корпуса. Здесь он познакомился и сотрудничал с капитаном 3-й армии черкесом Али Фетхи Окьяром и с Мустафой Кемалем.
      ***
      Одним из центров волнений в Османской державе был остров Крит (Кандия).
После резни греческого населения, устроенной на Крите в 1898 году, турки под давлением Совета адмиралов европейских держав были вынуждены покинуть остров, хотя формально он остался в составе Османской державы. На острове была создана автономия под названием «Критское государство», которая находилась под управлением греческого принца Георга. Выдвинутый Георгом план объединения острова с Грецией был отклонён великими державами. В ответ в марте 1905 года на Крите начались массовые выступления населения за воссоединение с Грецией («энозис»). Палата депутатов Крита присягнула на верность греческому королю Георгу I и постановила заменить поднятый повсюду флаг Критского государства греческим. Совет адмиралов потребовал спустить греческий флаг и попросил правительства своих стран выслать к острову дополнительные военные корабли. В сентябре 1906 года Совет адмиралов вынудил принца Георга оставить пост верховного комиссара. Его заменил Александрос Заимис – бывший премьер-министр Греции. Международные силы были выведены с Крита.
      В том же 1906 году султан был вынужден пойти на уступки Великобритании в вопросе о границе Египта с Палестиной.
      ***
      23 декабря 1906 года предатель сообщил турецким властям о дислокации повстанческой «четы» Александра Китанова, в которой находился и Дане Груев. В ходе перестрелки Груев и четник Карчо получили ранения, сумели вырваться, но попали в новую засаду и погибли. После смерти Груева разрыв между фракциями «централистов» и «левых» стал окончательным. В итоге лидеры «централистов» были приговорены «левыми» к смерти. 10 декабря (28 ноября ст. ст.) 1907 года в Софии Иван Гарванов и Борис Сарафов были убиты Тодором Паницей, близким к лидеру левого крыла Яне Санданскому. За этим убийством последовала истребительная война между фракциями ВМОРО, растянувшаяся на десятилетия.
      Нерешённость вопроса о принадлежности Македонии позднее привела к двум Балканским войнам между Грецией, Сербией, Болгарией и Турцией. После Первой мировой войны Македония вошла в состав образовавшейся Югославии, а после распада Югославии Греция долго блокировала вступление Республики Македонии в Евросоюз, пока в 2018 году её название не было изменено на «Республика Северная Македония».

      Китай после русско-японской войны

      Китай под властью династии Цин представлял собой образец абсолютной монархии – точнее, восточной деспотии. Однако он был гораздо менее централизованным государством, чем Российская империя даже с учётом Царства Польского и Великого княжество Финляндского. Маньчжурские Сыны Неба, как и монархи предыдущих китайских династий, правили совокупностью почти не связанных друг с другом провинций, в которых основная масса населения плохо понимала язык соседей и не имела представления об общей ситуации в стране, не говоря уж о международном положении Китая. Во время китайско-японской войны 1894-1895 годов в местах, не затронутых непосредственно боевыми действиями, б;льшая часть населения даже не знала о существовании такого народа – «японцы»; до людей доходили лишь смутные слухи  о каком-то заморском племени, которое взбунтовалось против Сына Неба.
      В каждой провинции помимо присылаемых из столицы губернаторов и стоявших над ними дуду (наместник, генерал-губернатор) существовала местная родовая знать с родословными, зачастую уходящими вглубь веков. (Например, сейчас в Китае насчитывается около 2 млн. потомков Конфуция, жившего в VI-V веках до Р. Х.!). Кроме того, существовали региональные военно-политические группировки, складывавшиеся отчасти по земляческому принципу, отчасти на основе длительной совместной службы.
      Как при такой пестроте населения в Китае вообще могло существовать единое государство? На чём оно держалось? 
      То, что правящий слой Цинской империи составляли этнические маньчжуры, играло второстепенную роль. Маньчжуры, как прежде сяньбийцы или монголы, смогли завоевать обширные китайские территории, но удержать их только с помощью силы они бы не сумели. Костяк, на протяжении тысячелетий объединявший Китай в единое целое, составляло многомиллионное сословие шэньши – «учёных мужей с широким поясом». Во всех китайских провинциях шэньши пользовались одним и тем же литературным языком, учились и воспитывались на одних и тех же древних текстах и чтили одну и ту же историческую традицию, восходящую к легендарным первопредкам (Хуан-ди, Яо, Шунь и др.). Завоеватели-маньчжуры сами восприняли этот язык, эту культуру и эту традицию. Живая маньчжурская речь сохранялась лишь кое-где на окраинах Цинской империи.
      К концу XIX века в общенациональную элиту влилось некоторое количество  офицеров и унтер-офицеров «новой армии», многие из которых, впрочем, тоже происходили из шэньши.
      «Перемены Мэйдзи» («Мэйдзи исин»), позволившие Японии победить Россию и занять место среди великих мировых держав, произвели огромное впечатление на китайскую элиту, особенно на молодёжь. Тысячи молодых китайцев, пользуясь послаблениями правящего режима Цы Си в вопросе выезда за границу, отправились в Японию учиться и перенимать японский опыт преобразований; к концу 1905 года в Токио проживало 14 тысяч китайских студентов.
      В Японии осели и лидеры и члены различных оппозиционных политических групп и объединений. Правда, съезд либерального «Общества спасения императора», основанного разъезжавшим по Европе и Америке Кан Ю-вэем, прошёл в марте 1904 года Гонконге. Но Лян Ци-чао, второй виднейший лидер китайских либералов, прожил в Японии 14 лет, освоил японский язык и принял японское имя Ёсида Син в честь казнённого во времена сёгуната Ёсида Сёина и его ученика Такасуги Синсаку. Лян Ци-чао был многим обязан министру иностранных дел Окуме Сигэнобу, на его средства он первое время жил с семьёй в Токио. Здесь он основал «Ассоциации изучения политических проблем» («Чжэн вэнь шэ»), через которую оказывал денежную поддержку реформаторской эмиграции. Внутри Китая активную поддержку конституционалистам оказывали наместники Чжан Чжи-дун, Цэн Чунь-сюань, Лу Жун-тин, дипломаты Сунь Бао-ци, Ван Да-се, Лу Чжэн-сян и др.
      Япония стала и центром китайского революционного движения, ещё более радикализировавшегося под влиянием их русской революции 1905-1906 годов. Начиная с 1901 года, в Японии печатались китайские революционные журналы и газеты. Многие радикально настроенные китайцы надеялись, что японцы помогут Китаю вырваться из отсталости. Сунь Ят-сен на первых порах называл Японию своей второй родиной, а японских государственных деятелей –  своими учителями. В Японии обосновался созданный Сунь Ят-сеном «Китайский объединённый революционный союз» («Чжунго гэмин тунмэнхуй»), который обычно именуют просто «Объединённым союзом» – «Тунмэнхуй» . Сунь Ят-сен был председателем (цзунли) «Тунмынхуя». Его заместителем являлся уроженец Хунани Хуан Син, который в 22 года получил высшую учёную степень – «цзиньши», изучал военное дело в Токийском университете и безуспешно пытался поднять восстание в столице Хунани – городе Чанша.
Опирался «Тунмэнхуй» на региональные антиманьчжурские тайные общества («***дан»), со времён нашествия маньчжуров действовавшие по всему Китаю, в том числе на «триады» – «саньхэхуй», схожие с сицилийской «коза нострой», неаполитанской «каморрой» и калабрийской  «ндрангетой».
      С 1905-го по 1908 год «Тунмэнхуй» издавал в Токио на китайском языке журнал «Миньбао» – «Народ» (буквально «Народный отчёт» или «Народный листок»). В первом же номере журнала в ноябре 1905 года были провозглашены знаменитые «три народных принципа». Сунь Ят-сен писал: «Я убеждён, что вся история поступательного развития стран Европы и Америки – это  история трёх великих принципов: национализма, народовластия и народного благосостояния... В настоящее время Китай ещё не освободился от тысячелетнего ига единовластия. Его терзают иноплеменники, притесняют иностранные государства. Медлить далее с осуществлением принципов национализма и народовластия стало недопустимым. Что же касается принципа народного благосостояния, то если поиски его решения стали поистине больным вопросом для стран Европы и Америки, то у нас, в Китае, он стоит ещё не столь остро, и нам пока не так трудно его решить».
      И это говорилось о стране с многомиллионной массой бедноты, периодически вымиравшей от голода!
      В конце 1906 года в выступлении на митинге по случаю первой годовщины «Миньбао» Сунь Ят-сен не только продолжил развивать идею «трёх народных принципов», но и обнародовал своё новое открытие о «разделении пяти властей» –  законодательной, исполнительной, судебной, экзаменационной и контрольной. Такое разделение должно было позволить Китаю превзойти США. Необходимость выделения независимых экзаменационной и контрольной властей, по мнению Сунь Ят-сена, доказывалась несостоятельностью американской демократии, не способствующей выдвижению во власть достойных людей. Лидер «Тунмэнхуя»  заявил: «Такого строя не существует ещё ни в одной стране; более того, о нем редко встретишь упоминания и в теоретических трудах. Это политический строй в подлинном смысле слова доселе невиданный. Я пока разработал лишь самые основы этого строя».
      Лидеры революционного движения далеко не во всём были согласны друг с другом. Например, большинство их не разделяли идею Сунь Ят-сена о необходимости длительной военной диктатуры на переходный период после свержения монархии. По земельному вопросу высказывались мнения от полного передела и равного наделения землёй до её  обобществления или отказа от любых аграрных реформ.
      ***
      Внутри китайской правящей группировки шли споры о том, следует ли дать стране  какую-то форму конституции. Одной из причин победы Японии и поражения России в Пекине считали превосходство конституционализма над самодержавием. 2 июля 1905 года три наиболее влиятельных генерал-губернатора – Юань Ши-кай (столичная провинция Чжили), Чжан Чжи-дун (провинции Хубэй и Хунань) и Чжоу Фу подали меморандум, в котором предлагали ввести конституционное правление в Китае в течение следующих 12 лет. В том же убеждали Цы Си и некоторые видные сановники-маньчжуры – вице-президент Военной палаты Те Лян, министр торговли Цзай Цзэ (праправнук Государя Цзяцина и муж племянницы Цы Си), а также Дуань Фан, до 1904 года являвшийся наместником Лянцзяна (провинции Цзянси, Цзянсу и Аньхуй) и Хугуана (провинции Хунань и Хубэй), а затем  назначенный наместником Миньчжэ (провинции Фуцзянь и Чжэцзян). На аудиенции на вопрос Цыси «что такое конституция?» Дуань Фан ответил: «То, что позволит империи существовать вечно». Надо сказать, это было весьма смелое толкование конституционного строя.
      Императорским указом 14 дня шестой луны 13 года Гуансюй (16 июля 1905 года) была образована Комиссия по исследованию государственного строя», которой предстояло совершить поездку в Японию, Америку и Европу, доложив о достижениях зарубежных стран в области конституционного правления. В состав комиссии были включены Цзай Цзэ, Дуань Фан, Дай Хун-ци и Шао Ин. Миссия должна была выехать из Шанхая в декабре 1905 года, посетить Японию и США, а далее разделиться. Группа Цзай Цзэ должна была работать в Великобритании, Франции и Бельгии, а группа Дуань Фана и Дай Хун-ци – посетить ещё 12 стран: Бельгию, Францию, Нидерланды, Данию, Германию, Швейцарию, Австро-Венгрию, Норвегию, Швецию и Россию.
      Миссия едва не закончилась, не успев начаться: 24 сентября 1906 года на Пекинском вокзале на пятерых членов миссии напал террорист У Юэ, член революционного общества «Гуанфухуй» (Союз возрождения славы Китая»).       Первоначально объектом нападения должен был стать Те Лян, которому члены общества (в основном, уроженцы Чжэцзяна) мстили за результаты недавней ревизии в их провинции, призванной, по их мнению, «ограбить ханьский народ». Позже было принято решение взорвать конституционную комиссию, чтобы «сбить повсеместный оптимизм» по поводу предстоящего введения конституции. У Юэ сумел пробраться в вагон участников миссии и взорвал бомбу, закреплённую на его теле. Были убиты охранники и члены персонала, ранения и контузии получили Цзай Цзэ и Шао Ин. Одним из важнейших последствий этого теракта было усиление мер безопасности в Пекине и создание Министерства полиции, которое возглавил начальник штаба Бэйянской армии Юань Ши-кая Сюй Ши-чан, также получивший ранения. Это задержало отъезд миссии на два месяца. Сюй Ши-чана и Шаоина заменили на Ли Шэн-до, бывшего посла империи Цин в Японии, и шаньдунского казначея Шан Ци-хэна, чья сестра была замужем за братом Цы Си.
      Миссии Цзай Цзэ и Дуань Фана в конечном итоге действовали независимо друг от друга, посылали отдельные отчёты, и им были даны отдельные аудиенции вдовствующей Государыней после возвращения. Под редакцией Дуань Фана и Дай Хун-ци были изданы в 1907 году два собрания материалов об управлении западными государствами – краткий и пространный.
      Наиболее консервативная группировка маньчжуров – Великий князь Цин (И Куан), министр просвещения Жун Цин, а также Те Лян (он занимал должности то заместителя главы Финансового ведомства, то главы Военного ведомства, то военного губернатора Нанкина), пыталась уговорить Цы Си отказаться от реформ, поскольку  конституция в любом случае означает ограничение полноправия монарха и выгодна она только китайцам, но не маньчжурам. Группировка Цзай Цзэ, Дуань Фана, Дай Хун-ци, напротив, выступала за постепенные конституционные преобразования.
      Разногласия внутри цинского правительства и колебания Цы Си относительно того, вводить или не вводить конституцию, вызвали очередную волну петиционных требований китайских дипломатов, чиновников при дворе и крупной периферийной бюрократии. Например, летом 1906 года китайские послы Ван Да-се (в Великобритании) и Лян Чэн (в США) просили Двор «быстро осуществить основную цель – ввести конституцию». С аналогичными настоятельными призывами обращались к Цы Си заместитель главы помощник Ведомства церемоний Тан Цзин-чун, провинциальные наместники Цэнь Чунь-сюань, Линь Шао-нянь и другие.
      1 сентября 1906 года цинское правительство обнародовало наконец императорский указ о подготовке страны к введению конституции: «Ныне, согласно требованиям времени, – говорилось в указе, – надлежит после тщательного изучения ввести в Китае конституционное правление с тем, чтобы вся верховная власть принадлежала Сыну Неба, а народ получил право участия в обсуждении вопросов управления страной. Однако в настоящее время, когда система правления ещё не разработана и сознание у народа не развито, приняв поспешные меры и не подготовив для конституции прочных основ, можно ли побудить население отнестись с большим доверием к проектируемым реформам?».
      На этот риторический вопрос история ответила: «Нельзя». И никакая подготовка и «развитие сознания» тут не помогает.
      Победа Японии над Россией вызвала подъём национализма в Китае, резкий рост рядов оппозиции и ее организационное оформление. Стараниями Чжан Цзяня, промышленного магната и благотворителя из провинции Цзянсу, в конце 1906 года в Шанхае было создано «Объединенное общество подготовки конституции» («Юйбэй ли сянь гунхуй»), вскоре превратившееся в ведущий центр либеральной оппозиции. Сначала оно объединило конституционалистов провинций Цзянсу, Чжэцзян, Фуцзянь и Аньхуй. Официально общество ставило своей целью «подготовку национального самосознания к введению конституции» в духе конституционного указа правительства от 1 сентября 1906 года, но по существу превратилось в главный организационно-политический центр либерального движения торгово-промышленных слоёв и шэньши, выступавших за введение конституционной монархии. В отличие от радикалов, либерадлы не ставили целью свержение маньчжурской династии. Полемика революционеров с реформаторами в наиболее концентрированном виде отразилась на страницах суньятсеновского «Миньбао» и либерального «Синьминь цунбао» («Обновление народа»). На страницах «Синьминь цунбао» Лян Ци-чао отрицал фактические различия в правах китайцев и маньчжуров, в частности дискриминацию китайцев маньчжурами, объявляя беспредметными и бессмысленными требования революционеров, направленные против маньчжурского засилья. Лян считал, что трения между китайцами и маньчжурами могут быть улажены после решения проблем государства в целом.
      Если в Российской империи схватки революционных организаций с правительственными войсками вспыхивали лишь в кризисные моменты, то в децентрализованном Китае с его слабыми связями между провинциями региональные повстанческие движения были обыденным делом. «Тунмэнхуй» в 1906 -1907 годах организовал четыре антицинских вооруженных восстания в различных районах Центрального и Южного Китая. Всех их отличала слабая организация и несогласованность даже в выборе районов повстанческих выступлений.
      В конце 1906 года группе членов «Тукмэнхуя», приехавших из Японии, удалось организовать при поддержке тайных обществ вооружённое выступление крестьян, демобилизованных солдат и рабочих-горняков в уездах Пинсян, Люян и Лилин провинции Хунань. Однако его руководители не смогли преодолеть присущие «***данам» разобщённость и местнические интересы, восстание не получило поддержки извне и вскоре было подавлено. Попытка некоторых членов «Союза возрождения славы Китая» («Гуанфухуй»), в частности Тао Чэн-чжана и поэтессы Цю Цзинь, проявить солидарность с хунаньцами, подняв восстание в Чжэцзяне, также не увенчалась успехом.
      После поражения пинсянского восстания часть руководства «Тунмэнхуя» во главе с Сунь Ят-сеном решила перенести центр тяжести практической работы в южные провинции – Гуандун, Гуанси, Юньнань. Для этого в феврале 1907 года Сунь Ят-сен с группой соратников переехал поближе к южной границе Китая – в Ханой. Французские колониальные власти в Индокитае не препятствовали деятельности китайских революционеров, считая,  что они ослабляют Цинское государство.
      В Ханое Сунь Ят-сен приступил к формированию вооружённых повстанческих отрядов из китайских эмигрантов, которые должны были проникнуть в Китай через южную границу. Он рассчитывал также на антиправительственные настроения солдат и командиров небольших китайских гарнизонов в некоторых округах южных провинций, с которыми у революционеров были связи.
      В самом Китае обстановка, казалось, благоприятствовала революционерам. Либералы заваливали трон петициями. В 1907 году губернатор провинции Хэйлунцзян Чэнь Дэ-цюань направил Государю доклад с просьбой созвать парламент и ввести конституцию, а начальник полицейской школы в городе Аньцин провинции Аньхуй Сюй Си-лин в день выпуска курсантов застрелил губернатора своей провинции Энь Миня.       В начале сентября 1907 года крупное  выступление крестьянских и городских низов началось в провинции Гуандун – в округах Циньчжоу и Ляньчжоу. Оно было вызвано повышением налога на сахарный тростник с целью получения средств для содержания новых юридических школ. Восставшие крестьяне, поддержанные почти всем населением округов, требовали снизить налоги, прекратить спекуляцию рисом, отобрать излишки продовольствия у крупных землевладельцев, торговцев и богачей и пустить его в продажу по твёрдым низким ценам. Самовольное изъятие и распределение зерна сопровождалось нападением на волостные и уездные центры, разгромом правительственных учреждений, иностранных миссий, школ и домов миссионеров. Лишь летом 1907 года, прислав войска из Гуанси и мобилизовав крупную помещичью дружину, наместнику Лянгуана удалось подавить восстание. Руководители местных тайных обществ и повстанческих отрядов пытались установить контакты с Сунь Ят-сеном и привлечь его к руководству восстанием. Сугь Ят-сен и Хуан Син со своим отрядом попытались пробиться из Вьетнама на помощь повстанцам, но были разбиты и вынуждены отойти.
      20 сентября 1907 года был опубликован императорский указ о создании в Пекине Верховной совещательной палаты («Цзы чжэн юань»), а в октябре – указ об учреждении Совещательных комитетов («цзы и цзюй») в провинциях. Тогда же, в сентябре 1907 года, за границу (в Японию, Великобританию и Германию) была послана вторая «конституционная миссия» во главе с цинскими сановниками Да Шоу, Юй Ши-мэем и Ван Да-се.
      Правящая верхушка во главе с Цы Си стремилась подорвать политическое и военное влияние крупных наместников; их часто меняли, переводя на службу в столицу под контроль маньчжурских сановников. В 1907 году под предлогом «нехватки способных чиновников и лучшей организации подготовки конституции» Цины сместили Юань Ши-кая с поста наместника Чжили и перевели его из Тяньцзиня в Пекин на службу в министерство иностранных дел под контроль Великого князя Цин (И Куана), дав ему почётное звание члена Военного совета. Тогда же в Пекин был переведён и Чжан Чжи-дун, наместник Хугуана (провинции Хунань и Хубэй). Так и не добившись укрепления своих позиций, цинский режим лишь восстановил против себя провинциальную бюрократию.