Сознание как фактор биологической эволюции

Сознание является трудной проблемой науки именно из-за противоположных интенций «науки» как инобытия сознания и самого сознания как «бытия» науки.

Что представляет собой наука как таковая?

Это царство мертвого объекта.

В науке все всегда повторяемо и формулируемо в виде закона (дхармы). С точки зрения науки все кажимость (майя) подлежащая немедленному и постоянному разоблачению.

Наука всегда борется сама с собой или с мифом, чем она, по своему существу и является. Все что ни есть наука есть лженаука. Одним из специфических определений науки есть ее принципиальная фальсифицируемость. То есть когда ученый разоблачает перед невеждами ту или иную фальсификацию он тем самым создает новую фальсификацию.

К примеру, человек создан богом или богами? Это утверждение истинно или ложно? Как оно соотносится с утверждением, что человек создан (порожден) «трудом». Или, что человек является продуктом естественного отбора.

«Представители науки» утверждают, что часть из этих утверждений  являются ложными, а последнее истинным.

Почему?

Казалось бы, с точки зрения науки подобное порождается подобным.

Если человек субъект, то он гипотетически должен бы был  порождаем субъектом. Но теория эволюции Ч. Дарвина утверждает прямо противоположное, о том, что человек создан объектом, или его объекта некой объектной закономерностью типа естественного отбора.

Порассуждаем относительно нейронной сети человеческого мозга.

Она состоит из двух агентов.

Аллоцентрического агента общего со всеми другими живыми существами.

И эгоцентрического агента (субъекта), отличающегося от эгоцентрических агентов других существ, поскольку предполагает встраивание в свой контур чужеродных включений, которые смещают активность агента в свой собственный контур деятельности.

Такая сложная формулировка означает, что топор в руках человека становится вполне самостоятельным субъектом.

Который древние обозначали словом «демон» или бог. При этом это надо понимать так, что топор отчуждал у человека (людей) определенную субъектную сущность, которая переходила на субстанцию топора и собственно становилась этой субстанцией.

Ф. Энгельс формулировал этот аспект творения человеческой сущности создания ее трудом.При этом сам труд у Ф. Энгельса был несколько более широкой субстанцией, нежели сам человек. Поскольку именно труд порождал человека, а не человек труд.

Античный грек вполне самостоятельно, еще до всяких разъяснений марксистов с их основоположниками, полагал, что топор и его функции есть субстанция или субъект, которые в модусе натурализации приобретали вполне демонические или божественные черты субъекта.

Но даже без всякой натурализации орудие труда является субъектом, хотя бы на основании факта отчуждения в его пользу производительных сил человеческого субъекта.

Иначе говоря, и Ф. Энгельс с К. Марксом и многочисленные их сторонники, и последователи применяли вполне научное утверждение о том, что труд это и есть, собственно говоря, субъект как человеческой истории, как и со стороны бытия, порождающего и самого человека и его социальность, и его язык.

При этом труд свойственен только человеку.

Сочетание утверждения Ф. Энгельса и обезьяньей теории происхождения человека породили формулу: «из обезьяны труд сделал человека», что существенно (радикально) отличается от формулы «естественного отбора» самого Дарвина.

Но есть и другие аргументы относительно человека.

Поскольку человек это, прежде всего личность, то генезис личности следовало бы определить как то, что имеет непосредственное отношение к происхождению человека. Открываем научную историю мифологии и личности и читаем о том, что античность личности, как таковой, не знает за исключением некоего образования типа квази-личности в виде атрибутивной личности рабовладельческой формации. А личность более или менее полную обнаруживаем в средние века и то в виде некоей надмирной личности троичного Бога. А вот уже в эпоху ренессанса впервые встречаем человеческую личность реального индивидуального типа. Возникает вопрос: как же так, если сначала личности нет или есть ее какие-то ущербные формы, потом наблюдаем обсуждение на протяжении многих (средних) веков некую (порождающую) модель надмирной личности, а только потом некую ее реализацию на индивидуальном человеческом носителе, то имеет ли порождающая модель триединого христианского бога каузальное отношение к порождению индивидуальной современной личности изолированного типа?

Нельзя не упомянуть проблему антропного принципа.

Выводы. Исходя из приведенной аргументации, сущность вида homo sapiens не следует помещать в один ряд с сущностями других биологических видов.

Однако имеются такие структурные качества самого носительства их видом homo sapiens, которые обеспечивают развертывание и порождение вторичных в генетическом отношении сущностей.

Сам вид является, судя по всему тем бутылочным горлышком, через которое накопленные качества биосферной эволюции трансформируются в человеческую историю.

Сознание, таким образом, выступает дважды: сначала в своем инобытии как биологическая специфика «еще одного биологического вида», хотя и в своей завершающей (предельной) форме биологической адаптации, когда дальнейшее усложнение адаптации уже невозможно.

И второй раз как трансперсональная категория (функция) реализующая свое бытие в истории социального человечества.