14 марта 2000 года, вторник

17-43.
        Из-за дороги я сперва сердился, а затем как-то перестал злиться из-за такой равнодушной деятельности директора.
               До Волхова в вагоне места не были указаны, мы их искали сами. Полночи пролежал я на второй полке последнего вагона около туалетов, не в силах сдвинуться и тем более как-то раскрепоститься, чтобы заснуть. Не смог даже раздеться - не хватало места, давила верхняя полка. Вещи кое-как затолкал наверх, кое-как расстелил бельё, кое-как сумел не нарушить спокойствие лежащих ниже пассажиров. В результате сна не было, одежду помял, нервы попортил. Не понимаю, почему не предугадали насчёт мест.
                В московском было гораздо лучше, шёл мягче, хотя места опять не были указаны, и опять были те же проблемы со спокойствием.
                Спокойствие со всей полнотой воцарилось в общежитии. Поселили меня под небеса, бывшие весь день белыми и однообразными, в комнату без стульев, столов, тумбочек и штор. В тихой, облупленной, затерянной в углу здания и в полном одиночестве - весь день. Большая безысходность. Бунин, которого читал, усилил чувство необычайной угрюмости и покинутости, царящей в этом здании.