Женщина в белом

О, свет моих очей! О роза, персик и дыня в одном флаконе! О, недоразумение и горе луковое! Кой черт занес тебя на эти галеры, то есть в медицину…
   
Зарисовки.
   
    Зарисовка 1. Самый Первый День института. Пятая минута студенчества. Анатомка. Вошли кучкой. Жмемся к стене. Семеро козлят. Включая потомственных медиков – представителей Династий. Кухонный папин-мамин треп – это одно, а кафель, изящные стальные столы, на которых – характерные свертки в бурых простынях, плюс всепроникающий формалиновый смрад – это другое. ЖИЗНЬ началась.

    Итак. Сели на высоченные барные табуреты вокруг ПУСТОГО стола, сидим, дрожим, щас препод придет, молочка принесе…., не молочка, а, наверное, позвонки, нанизанные на веревочку… Соседний стол – веселые гогочущие второкурсники срывают простыню с трупа. Мы все, как южноафриканские дисциплинированные сурикаты, синхронно головы поворачиваем, и – во все глаза!!!! Ничего. Жить можно. Мужик. Худощавый. Серо-зеленый. Оскал. Мослы торчат. И вдруг – одна из наших, Софочка, золотая медалистка, из хорошей семьи, на выданье, воплощение торжествующего целомудрия, как-то неестественно вытягивает шею, как-то отчасти змеевидно, что-то такое видит, глазки становятся большими и шестигранными, и нам:

- Ой! А я думала, у мужчины ИХ – ОДНО!

    Занавес. Смешались второкурсники, мы, кони, люди, доцент Михал Иваныч, который ЭТО своими ушами-глазами…

    Ей этого не забыли… Такое – не забывается….

    Зарисовка 2. Опять девочка из хорошей семьи, но с легким добавочным колоритом. Ира Буздяк была привезена поступать из какого-то прикарпатского села, где явно доминировали нравы и традиции времен многовекового правления Габсбургов, когда, по-видимому, было принято – женщина – она фрейлейн/фрау и есть, в переводе: чтоб была В ТЕЛЕ, выглядела хорошо и хорошо училась! Чтоб текст в учебнике - от сих до сих - был втемяшен в узкий женский ум! И чтоб бесполезный диплом был потом вставлен в рамочку из самшита, с целью насильственной многолетней демонстрации всему клану Буздяков, а также родне - Буздяковичам, Бузденкам и Буздам.

    Поэтому Ира (статная, величественная, с королевской осанкой) появилась такая - какая-то немножко не для наших окопных будней. Лицо набеленное-нарумяненное (итальянский набор «Пупа» за сорок чеков в «Березке»), веерообразные ресницы (под которыми можно было переждать небольшой дождик – правда, тесно объяв м-ль Буздяк, что было, по ея моральному кодексу, никак низзя), и главное, решительно неприемлемое для медстудентки – ногти. Сантиметров по семь, пунцовые (в тон помаде) и вдобавок, с блестками! Последнее особенно доставало нас и преподов – чё только не слышала Ирочка – и «толченые ёлочные игрушки в лак добавила», и « а они в темноте фосфоресцируют?» и «доктор Буздяк, у вас под ногтями скапливаются анималькули!». В общем, она терпела.
 
    Но судьба – она своего не упустит. Приходим в анатомку, внутренне сжавшись. Тема занятия – МПС. К путям сообщения отношения не имеет. Мужская Половая Система. Объясняю причину внутреннего сжатия. Дежурный, назначенный преподом, обязан бежать в препараторскую, отдать студенческий билет, взять поднос, и дальше начинается шведский стол – кастрюли с плавающими в формалине отпрепарированными органами. Открываешь крышку, пинцет (или руку) туда запустил, выбрал что надо, и бегом в аудиторию – отвечать по теме.

    Ну и? Кому охота дежурить в такой светлый день? Принести друзьям кучу именно ЭТИХ органов на подносе? Никому.

    Доцент Михал Иваныч все прекрасно знал, поэтому уселся во главе стола, достал блокнотик, и затянул похабнейшим тенорком:

- Сегодня дежурит… Мнэээ…. Кто сегодня дежурит? Нет желающих? Жаль… Итак… Сегодня дежуууурит…. Доктор…. Или докторесса? Кто лучше, доктор или докторесса? Сегодня дежууурит… Докторесса… Мнэээ… Буздяк!

    Радостное бугага группы, сквозь которое прорывается заячий визг (со слезой) Ирочки – Я не буду! Нет! Мне… НЕЛЬЗЯ!!!!

    Михал Иваныч, кротко – Два балла поставлю.

       А вот это страшно. Родители-прикарпатцы выдерут. Оставят без сладкого. Не дадут на любимой трембите подудеть. Ира КРУЖЕВНЫМ платочком промакивает слезу, пухлой рукой с теми самыми ногтями вынимает студенческий, и трагической поступью – уходит.

     Пять минут ее нет. Десять. Михал Иваныч как бы в забытьи, причем зорко наблюдает за бандой засранцев, счастливо ИЗБЕГНУВШИХ и люто веселящихся. Версии долго отсутствия Иры:

- Она ВЫБИРАЕТ! Гыгыгы…. Может, как Софочка – без понятия? Да нет, она в данный момент пристает к препаратору с текстом «Что бы вы порекомендовали? Полагаюсь на ваш вкус!»

      Появляется. Стиснув зубы. И. естессно, получает. По полной. Группа, увидев принесенное, превратилась в скульптурную композицию «Лаокоон, его, сыновья, внуки, правнуки, на которых напали все змеи Трои, Афин, Спарты, Эвбеи, Итаки, и даже немножко отчасти - ЛЕСБОСА».

      Потому что Ира принесла непонятно откуда взявшийся чудовищный тридцатисантиметровый…. мнээээ…. с пропорционально развитыми бубенчиками. Скорее – КОЛОКОЛАМИ!

     Сквозь хохот – Нет, она ЗНАЛА! Но – ВЫБИРАЛА! Умение ВЫБРАТЬ - это главное! Браво, Ириша, уси-пуси, умница!

       Но – это было еще не все. Финальный аккорд произвел Михал Иваныч. Отсмеявшись со всеми, он посуровел, и – Так. Принесли. Но не все! А где простата? Где семенные пузырьки? Где, черт возьми, ВНУТРЕННИЕ половые органы?!

       Д-р Буздяк, в припадке высокой искренности – А я не знаю, как ВНУТРЕННИЕ выглядят!

      И – вторая серия бури и натиска. Штурм унд дранг - друг на друга, поливая халаты слезами от хохота. Надолго.