Солнце на вершине холма

А может и не стоит доверять людям? В конце концов, чем шире ты раскрываешь объятия, тем проще тебя распять. Люди изменчивы, они могут любить тебя, потом возненавидеть и снова полюбить. И только я как каменная глыба остаюсь непоколебимой, верной своим чувствам и мыслям. Нельзя к людям привязываться, они никогда не сделают того же, что сделаешь для них ты. И если ты был готов отдать им все- любовь,  деньги, себя, то они вряд ли захотят сделать того же. Всепоглощающая любовь к людям- вот мой главный недостаток. Я быстро привязываюсь к людям и  тяжело от них отвыкаю. Если камень идет ко дну, то нужно перерезать веревку, но в моем случае лезвие всегда тупое и мне не удается отвязаться от камня прежде, чем он достигнет дна. Я помню их всех. Лица людей, с которыми я общался навсегда врезались мне в память и ничем их от туда не вывести. Не властно время над памятью и над образами этих людей тоже.

Легкий и прозрачный ветерок подхватил эти мысли, и деревья покорно согласились со мной. Трава сонно умывалась росой, а птицы радостно разносили весть о начале нового дня.

Это был май. Прекрасный месяц, чтобы любить и быть любимым. И не важно что- дерево ли, человек ли- все заслуживает любви. А я?

Я медленно вдыхал аромат весны и шел по пролеску. Маленькая узкая тропинка  проходила через лес и плавно растворялась в городе. Небольшие деревья нависали надо мной и изредка на меня спускались с листьев остатки вчерашнего дождя.

Солнце медленно поднималось из-за горизонта  и постепенно покрывало золотом макушки берез. Природа была спокойна и величественна, она была готова слушать мои мысли и гордо соглашаться с ними. И все это место было пронизано грустью и печалью. Ива горько наклонилась к тропе, как бы желая расслышать о чем я думаю.
 
Где-то среди деревьев промелькнуло лиловое платье. Оно появлялось то на тропе, то в колючих кустарниках, а вскоре и вовсе пропало.  И всплыли в моей голове те дни, когда мы гуляли здесь, и не было предела нашему счастью и казалось оно нам бесконечным. Но прошли годы и изменилось все- нет больше того тополя, который отбрасывал днем огромную тень, и нет уже того ручейка, давно  он зарос травой. И ты изменилась- не видел я с тех пор тебя счастливой, ты только уныло смотрела в пол, не говоря ни слова. Остались только воспоминания, которые с каждым годом становились все более и более невыносимыми.

Тропа выходила к заросшему мостику, который раньше был перекинут через ручей. От туда открывался прекрасный вид на город. Над пологими склонами стояли крошечные, словно игрушечные, домишки. Озябши, они прилипли    друг к другу, и оставили лишь небольшие промежутки для огородов. Где-то в тишине слышался слабый лай собаки. Туман не охотливо стекал вниз, к подножиям склонов. Он обволакивал каждое дерево и дом, пытаясь хоть как-то задержаться этим утром.

За домами в утренней дымке проглядывали многоэтажные дома. Величественно возвышаясь, они задавали тон всему городу. А за домами, там далеко-далеко, куда не возможно дойти, дымили заводы. Тонкой нитью на голубоватом небе виднелись их  нескончаемые трубы. Они свысока оценивали город, и от этого взгляда хотелось укрыться.

Какая-то тревога колыхнулась внутри, а позже перебралась в грудь и сдавила легкие так, что не возможно было вздохнуть. И сердце забилось чаще, оставляя синяки внутри грудной клетки. Пелена слез застелила глаза, но плакать не хотелось.
Хотелось жить. Без боли, без печали, как те березы, которым нет дела до других.

Я мог ждать, сколько угодно. Я был готов к этому. Пока сердце билось и пока я  мог мыслить, я ждал. Воспоминания о совместном прошлом и мысли о раздельном будущем резали не хуже ножа. Но годы шли, воспоминания оставались и чувства стирались. Уж  не чувствовал я более того волнения,  восхищения и боли как раньше. Лишь одна светлая грусть осталась и продолжала жить во мне.

Я до сих пор вспоминаю наши встречи и часы, проведенные вместе. Но нет более той боли. Печаль и благодарность- все и больше ничего. Трава мягко зашелестела, а туман скатился вниз и медленно рассеялся. Заводы и высотки налились ярким оранжево-желтым цветом. Солнце неприятно било по глазам, но от него не хотелось щуриться, хотелось продолжать смотреть, даже сквозь слезы. Даже в таком случае оно будет прекрасно.

Сердце больше не пыталось выпрыгнуть из груди, оно томно отбивало ровный и уверенный ритм. Воздух наполнился сладковатым ароматом приближающегося лета.
Я медленно пошел в сторону от куда пришел. И не было больше ни тревог, ни страхов, ни мелькающих лиловых пятен среди ветвей. Только светлая грусть и солнце, которое ознаменовывало начало.