О Страхе запечном

   Иллюстрация из интернета.
                Владимир  Илюхов
                О Страхе Запечном
                Пьеса-сказка в 2-х актах, 6 картинах

                ДЕЙСТВУЮЩИЕ  ЛИЦА

                ВАСИЛИСА ПРЕКРАСНАЯ
                ВАСИЛИЙ ЦАРЕВИЧ
                БАБА ЯГА
                ЛЕШИЙ
                ВОДЯНОЙ
                КОЩЕЙ БЕССМЕРТНЫЙ
                ВЕРЛИОКО
                СТРАХ ЗАПЕЧНЫЙ


                ПЕРВОЕ ДЕЙСТВИЕ
                Картина первая

Запущенный лес.
Через лес, от кого-то спасаясь, бежит Леший.
ЛЕШИЙ. Не догонишь, не догонишь, не догонишь! (Убегает.)
Следом выбегает Верлиоко. Он гонится за Лешим, размахивает батогом.
ВЕРЛИОКО. Догоню, догоню, догоню! (Убегает.)
Выходит Василий-царевич.
ВАСИЛИЙ. Какой запущенный лес! Какая мертвая тишина. Знать, Василий-царевич, в недобрые времена вернулся ты в родную сторону.  Кажется, лихие дела тут творятся. Только три года я и отсутствовал, а края родного узнать не могу. Кругом разор, запустение… Наверное, хозяйничает тут сила злая.
В лесу раздается лихой посвист.
Так и есть! Кто-то за кем-то бежит, кто-то от кого-то спасается.
Василий-царевич становится за куст, наблюдает. Выбегает Леший. Он устал, запыхался, тяжело дышит, оглядывается.
ЛЕШИЙ. Не поймает, не поймает, все равно не поймает!
Погрозив кому-то кулаком, Леший убегает.
ВАСИЛИЙ. Интересно, от кого это Леший в своем лесу прячется?
Выбегает Верлиоко.
ВЕРЛИОКО (грозя вслед Лешему). Догоню, догоню, всё равно догоню! (Устало бежит за Лешим.)
ВАСИЛИЙ. Что это за разбойник в царском лесу балует? Как это батюшка мой, царь Буслай, позволил ему тут хозяйничать?
Опять выбегает Леший. Он совсем без сил.
ЛЕШИЙ. Не поймаешь, не поймаешь! (Прячется.)
Выскакивает Верлиоко.
ВЕРЛИОКО. Ну, Леший, я тебя всё равно догоню! Найду, поймаю, все ребра пересчитаю! (Не видя Лешего, убегает.)
ЛЕШИЙ (показываясь). Где тебе, дурню, со мной, Лешим, тягаться? Да я самого Кощея Бессмертного за нос водил! (Не замечая, подкрадывающегося к нему Верлиоко.) А уж от тебя, Верлиоко, я и подавно уйду!
ВЕРЛИОКО (хватая Лешего). Ага, попался!
Леший и Верлиоко пыхтят, борются. Никто не хочет уступать.
Сдавайся, я тебя поймал!
ЛЕШИЙ. Нет, это ты сдавайся, – это я тебя поймал!
ВЕРЛИОКО. Как это ты? Я тебя вон как крепко держу.
ЛЕШИЙ. А я тебя ещё крепче держу. Я тебя сильнее!
ВЕРЛИОКО. Нет, я сильнее! (Никак не может побороть Лешего.) А давай тогда у кого-нибудь спросим, кто из нас сильнее и кто кого поймал?
ЛЕШИЙ. Кого спросить-то? Вы с Кощеем всю живность в моем лесу повывели.
ВЕРЛИОКО. Давай тогда у Эхо спросим.
ЛЕШИЙ. Вас и Эхо боится, не откликается.
ВЕРЛИОКО. А ну-ка, позови его.
ЛЕШИЙ. Тебе надо, ты и зови.
ВЕРЛИОКО. И позову. Эй, Эхо! Отзовись, не молчи!
ВАСИЛИЙ (из укрытия). Громче кричи!
ВЕРЛИОКО. О! Отозвалось… Эхо, рассуди нас…
ВАСИЛИЙ. Вас?
ВЕРЛИОКО. Ага.
ВАСИЛИЙ. А о чём?
ЛЕШИЙ. Странное какое-то Эхо: не отвечает, а само спрашивает. Такого у меня в лесу отродясь не водилось.
ВЕРЛИОКО. Так то у тебя, а у нас с Кощеем ещё и не то заведется, дай только срок… Эхо, скажи мне: – я Лешего сильнее?
ВАСИЛИЙ. Дурнее!
ВЕРЛИОКО. Да не дурнее, говорю, а сильнее. Я шустрый, как бес!
ВАСИЛИЙ. Балбес!
ВЕРЛИОКО. Я не балбес! Я парень хоть куда!
ВАСИЛИЙ. Балда!
ВЕРЛИОКО. Замолчи, а-то я голова бедовая!
ВАСИЛИЙ. Садовая!
ВЕРЛИОКО. Я Лешего поймал!
ВАСИЛИЙ. Пропал!
ВЕРЛИОКО. Да не пропал, а поймал!
ВАСИЛИЙ. Ну, коли, поймал, веди его сюда.
ВЕРЛИОКО. А он не пущает.
ВАСИЛИЙ. Тогда я сам к вам подойду.
Василий-царевич выходит из-за куста.
ВЕРЛИОКО. Стой, а ты кто такой?
ВАСИЛИЙ. Как кто – Эхо.
ВЕРЛИОКО (от неожиданности отпускает Лешего). Настоящее?
ВАСИЛИЙ. Конечно, можешь потрогать.
ВЕРЛИОКО (с опаской притрагивается к Василию-царевичу). И, правда, настоящее. Погоди, а как это ты посмело меня передразнивать?
ВАСИЛИЙ. Так это мне, Эху, так на роду написано: всех передразнивать.
ВЕРЛИОКО. Ну, то-то! А то, смотри у меня! Я попусту над собой смеяться не позволю! Лучше Лешего дразни.
ВАСИЛИЙ. Его не могу. Он молчаливый.
ВЕРЛИОКО. А вот я ему сейчас ребра пересчитаю, перестанет молчать. Эй, Леший, подойди сюда. Сейчас я тебе буду ребра считать.
ЛЕШИЙ. Вот, горе-то моё! Сколько их уже считать можно?
ВЕРЛИОКО. Сколько нужно. Мне Кощей велел тебе каждый день ребра пересчитывать, для острастки.
ВАСИЛИЙ. А не больно ли жирно, чужие-то ребра считать?
ВЕРЛИОКО. Не, не жирно – он же худой, как щепка
ЛЕШИЙ. Пусть считает, нам не привыкать.
Верлиоко, ухмыляясь, подходит к Лешему и, тыча пальцем, начинает считать у него ребра.
ВЕРЛИОКО. Раз!
ЛЕШИЙ. Ха!
ВЕРЛИОКО. Два!
ЛЕШИЙ. Ха-ха!
ВЕРЛИОКО. Три!
ЛЕШИЙ. Ха-ха-ха!
ВЕРЛИОКО. Гы-гы-гы! Что, не по нраву? То-то! А ну-ка, еще разок: раз.
ЛЕШИЙ. Ха!
ВЕРЛИОКО. Два!
ЛЕШИЙ. Ха-ха!
ВЕРЛИОКО. Три!
ЛЕШИЙ. Ха-ха-ха!
ВЕРЛИОКО. Гы-гы-гы! Вот и ещё три.
ВАСИЛИЙ. Что это у тебя: всё три да три? Этак, ты не скоро ему ребра пересчитаешь. Или ты дальше счета не знаешь?
ВЕРЛИОКО. Дальше не знаю. Но зато до трех я счет твердо вызубрил.
ВАСИЛИЙ. Это кто же тебя такому выучил?
ВЕРЛИОКО. Известно кто – Кощей Бессмертный.
ВАСИЛИЙ. Чай,  учеба-то не легко далась?
ВЕРЛИОКО А-то! Попробуй-ка сам поучись. Кощей мне день и ночь твердил: раз, два, три – нос подотри! Я весь нос стер, пока до трех считать научился.
ВАСИЛИЙ. Так это про тебя видимо пословица говорит: повторенье – мать ученья? А чему же тебя ещё Кощей Бессмертный научил?
ВЕРЛИОКО. Командам разным.
ВАСИЛИЙ. Интересно, - это, каким же?
ВЕРЛИОКО. Например, таким: раз, два, раз, два! Левой, левой! На месте стой! Раз, два!
Верлиоко четко выполняет команды.
ВАСИЛИЙ. Лихо! Молодец. Ну, а мою команду сможешь выполнить?
ВЕРЛИОКО. А то.
ВАСИЛИЙ (командует). Кругом! Шагом марш! Раз, два, раз два!
Верлиоко исполняет команду Василия-царевича, но как только тот перестает считать, возвращается.
Что же ты команду не до конца выполняешь? Зачем вернулся? Ослушался.
ВЕРЛИОКО. А-а, мне Кощей велел только его команды исполнять. А если кто будет надо мной без его спроса командовать, то тому велено ребра пересчитать.
ВАСИЛИЙ. Да ведь я Эхо – у меня ребер не счесть. Ты лучше вот что: беги скорее к Кощею, пусть он тебя поскорее до десяти считать научит.
ВЕРЛИОКО. До десяти? Эко заганул! Сбавь маненько. Сам, поди, до стольких-то считать не умеешь.
ВАСИЛИЙ. Ну, хоть до пяти.
ВЕРЛИОКО. До пяти – другое дело. Этому я враз обучусь. Только вы меня, чур, тут ждите, никуда не ходите, а я, как до пяти считать выучусь, мигом прибегу, и вам все ребра пересчитаю! (Убегает.)
ВАСИЛИЙ. Ох, и глуп молодец.
ЛЕШИЙ. Эх, Василий-царевеч! Он-то глуп, да учитель у него больно умен.
ВАСИЛИЙ. Ты меня знаешь, дедушка Леший?
ЛЕШИЙ. Мне ли тебя не знать. Ведь я Леший из этого леса. А лес этот принадлежит батюшке твоему, царю Буслаю. Не единожды видел я тебя с ним тут, на охоте на царской.
ВАСИЛИЙ. Верно. Места эти мне родные и с детства знакомые. А вот иду я по ним сегодня, и узнать их не могу: кругом разор, запустение. Ни следа звериного не видно, ни пенья птичьего не слышно. Только воробьи озоруют, никого не боятся. Что за сила злая тут похозяйничала?
ЛЕШИЙ. Да, долго ты в родном краю не был, коли, беды нашей не знаешь.
ВАСИЛИЙ. Это верно, долго. Белый свет велик – пока весь кругом не обошел, о родном крае и не думал.
ЛЕШИЙ. Пока ты там, в чужих краях, заморскими диковинами любовался, напало на родную землю лихо неминучее: поганый злодей – Кощей Бессмертный.
ВАСИЛИЙ. Откуда же он взялся? Я в чужих странах жил, там о нем и слыхом не слыхивали.
ЛЕШИЙ. Не из чужой  стороны  он пришел, а в своей народился. Да что он – помощники его хуже хозяина лютуют.
ВАСИЛИЙ. Уж, не о Верлиоко ли речь?
ЛЕШИЙ. Верлиоко что – щенок. А страшнее всех Чудо-Юдо Страх Запечный! Его сам Кощей боится. И хоть живет он у Кощея во дворце за печкой, но всё, о всех знает! А от того всем кажется, что Страх тот повсюду: в каждом доме, за каждой печью! Теперь у нас по деревням и посадам и песен не поют и в игры не играют. Боятся, как бы Страх Запечный за неосторожное слово к Кощею на расправу не потащил.
ВАСИЛИЙ. Куда же батюшка мой, царь Буслай, смотрит? Почему порядок у себя в царстве не наведет?
ЛЕШИЙ. Эх, Вася, где царство-то? Все прахом пошло. А царь-батюшка во дворце, за высокими стенами сидит, тебя дожидается.  Никому, говорит, кроме Васеньки моего, железные ворота не отворю.
ВАСИЛИЙ. Ну, нет: я за железными воротами отсиживаться не собираюсь. Я весь свет обошел, никого не боялся, так неужели же родную землю на растерзание отдам?
ЛЕШИЙ. А что  ты сделаешь: Кощей-то бессмертен.
ВАСИЛИЙ. Да не красное же он солнышко – должна и у него смерть быть!
ЛЕШИЙ. Как не быть. Вот баба Яга знала, где смерть Кощеева, да сама куда-то сгинула. Должно быть, загнал её Кощей в топи болотные, непролазные, с глаз подальше, а все тропки, что к ней вели, перепутал.
ВАСИЛИЙ. Никогда не поверю, чтобы Леший да тропок в своем лесу не знал.
ЛЕШИЙ. Как не знать, знаю. Да ведь не все они в моем лесу протоптаны. Только  сначала скажи мне, Василий-царевич, почему ты о невесте своей, о Василисе-прекрасной ничего не спрашиваешь? Или позабыл её в краях заморских?
ВАСИЛИЙ. Нет, не забыл я её в краях заморских, а полюбил еще горячее в разлуке долгой. Вот только её подарок, ленту алую, вчера у меня воробей унес…
ЛЕШИЙ. Ну, кабы только эта потеря. Страшнее воробья в нашей земле птицы водятся. Ведь пока тебя тут не было, заточил Кощей Василису- Прекрасную в своем дворце. Всякий день к ней свататься ходит, да каждый раз отказ получает. Совсем измучил бедную.
ВАСИЛИЙ. Ах, он злодей! Многое ты мне рассказал, дедушка  Леший, а вывод из всего один – Кощея воевать!
ЛЕШИЙ. Ну, коли так, надо бабу Ягу искать. Где она не знаю, но одна тропка, только мне ведомая, приведет тебя к Водяному. А уж он, я думаю, тебе покажет какой-нибудь светлый ручеёк, что и в гнилых болотах не мутнеет, а течет прямо к избушке бабы Яги.
ВАСИЛИЙ. Ну, так, где же твоя тропка, показывай скорее?
ЛЕШИЙ. Вот она, смотри. Неужели не видишь?
ВАСИЛИЙ. Нет.
ЛЕШИЙ. Смелее смотри!
Перед Василием-царевичем появляется тропа уходящая вдаль.
ВАСИЛИЙ. Ага, вот она, вижу!
ЛЕШИЙ. Иди по ней. Доведет она тебя до лесного омута, до заброшенной мельницы, а там пропадет. Но ты не теряйся. Там ты крикни деда Водяного. Да смотри, будь с ним повежливее. Он хоть старик и не злой, а нервный. Одичал совсем один-то, среди лягушек проживая. Ну, иди, торопись.
ВАСИЛИЙ. Спасибо вам за помощь, дедушка Леший, авось еще увидимся…
Василий-царевич кланяется Лешему, уходит.
Затемнение.

                Картина вторая.
Дворец Кощея Бессмертного.
Палата с зарешеченными окнами. Двери на железных петлях.
Василиса Прекрасная вышивает портрет Василия-царевича.
ВАСИЛИСА (поёт).
                Ой, ты доля моя, злая долюшка!
                Словно пташка сижу взаперти.
                Сердце бьется и рвется на волюшку,
                К другу милому с песней летит.
                Пусть услышит напев он бесхитростный
                О несчастной подружке своей.
                Черный ворон кружит, смотрит искоса,
                Прилетай, ясный сокол, скорей.
Ах, Василий-царевич, загулялся ты в далеких странах и знать, не знаешь, ведать не ведаешь, что невеста твоя томится в плену у Кощея Бессмертного. Принуждает он меня замуж за него идти, а я говорю: “Выйду, когда ковер шелковый вытку”. Только никогда этого не случится. Я день-то тку, а ночь-то распускаю, да портрет твой, Василий-царевич, теми шелками вышиваю. Над ним я плачу, да от чужих глаз его прячу. А Верлиоко подсматривает, подглядывает, бородой трясёт, а ничего не понимает. Верлиоко глуп, да Кощея-то не проведешь. Он уж, чай, догадался. Небось, Чудо-Юдо Страх Запечный всё ему донес. Недаром каждую ночь глаза его в подпечьи горят.
В окно влетают две бабочки. Покружившись, бабочки садятся на вышитый ковер.
Бабочки! Да какие славные! Зачем вы, глупенькие, в темницу мою залетели? Или по белу свету летать надоело? Улетайте, улетайте скорее! Вы счастливые, вам затворы не страшны, решетки на окнах для вас не преграда. Вы хотите отдохнуть на этом ковре? Вам кажется, что эти цветы настоящие? Спасибо за похвалу. Отдыхайте, а я на вас полюбуюсь. Не бойтесь, никто вас тут не тронет. Что, воробей? Ах, он забияка! Обидел маленького, поклевал ему крылышко. Ну, ничего. Сейчас мы тебе другое крылышко сделаем, вот из этой ленточки. Вырежем и приладим.… Вот, не хуже настоящего получилось. А воробью строго настрого накажем, чтобы впредь не обижал маленьких. (Подходит к окну.) Эй, воробушек, не прячься, я тебя вижу. Ты зачем мотылька обидел, зачем поклевал ему крылышко? Заигрался, говоришь? (Мотылькам.) Ну, вот, видите, он не нарочно. Он просит у вас прощения, и обещает впредь вас не трогать. (В окно.) Уж, ты, воробушек, будь аккуратнее, а то мне из-за твоей неосторожности пришлось заветную ленту  на крылышко порезать. Когда-то мне еще такую подарят? Далеко, видимо, мой даритель, о моей беде и не ведает – и сам не идет и лент не несет. Ты говоришь, воробушек, что у тебя есть такая ленточка? Ну, принеси.… Вот, неугомонный! Откуда у него ленте быть? Не иначе, как у кого-нибудь утащил – на то он и воробей. Возвращается, ленту в клюве держит. Ой, лента-то, лента!.. Кидай её скорее…
На куст за окном опускается ленточка. Василиса тянется за ней, но достать не может.
Какой же ты, воробушек, неловкий. Не мог мне в руки отдать. А лента-то мне знакомая: сама я её на память Василию-царевичу вышивала, чтобы не забывал он обо мне в разлуке долгой. Где же ты, воробушек, взял эту ленточку? У Василия-царевича? Как? Из рук выхватил? Давно ли? Вчера.  Значит, жив-здоров Василий-царевич? И уж не далеко, не за морем, а в родной стороне. Вот и дождались мы заступника! Но как же мне ленточку-то достать? (Тянется к ленте.) Нет, не достать самой…
За окном появляется Кощей Бессмертный.
КОЩЕЙ. А я тебе помогу, Василисушка.
Кощей снимает ленту с ветки.
Это откуда же она тут взялась?
ВАСИЛИСА. Это - моя. Её сквозняком из окна выдуло.
Гремят засовы. Кощей входит в горницу.
КОШЕЙ. Из окна, говоришь выпала? (Нюхает ленту.) Русским духом пахнет!
ВАСИЛИСА. Ты сам, наверное, по Руси налетался, русского духу нахватался – вот тебе и кажется.
КОЩЕЙ. А может, ты ею весточку кому-то подать хотела?
ВАСИЛИСА (прячет в рукав портрет Василия-царевича). Кому же тут весть слать? Разве только воробьям.
КОЩЕЙ. Ох, уж эти мне воробьи! Всюду-то они летают, границ не знают, везде нос суют, покоя не дают –ничего-то от них не скроешь! Надо приказать Верлиоко, чтобы он их всех разогнал. А то, разнесут по всему белому свету, где я тебя прячу.
ВАСИЛИСА. А ты разве боишься кого? Ведь ты же бессмертный.
КОЩЕЙ. Бессмертный я потому, что смерть моя за мной по пятам не ходит, а далеко лежит, надежно спрятана. И нет на Руси еще такого человека, чтобы мог быть мне супротивником. И кончен разговор! А ты мне вот что скажи: почему приданое ещё не готово? Вижу, свадьбу нашу оттянуть хочешь? Покажи ковер?
ВАСИЛИСА. Гляди.
КОЩЕЙ. Хорош, хорош!
ВАСИЛИСА. По-твоему может и хорош, а по моему – нет: не все еще цветочки вышиты.
КОЩЕЙ. Достаточно уже цветочков. Пора бы ягодки вышивать.
ВАСИЛИСА. А ягодкам тут не бывать – узор не тот.
КОЩЕЙ. Узор не тот?! Знаю я, какие ты узоры за моей спиной вышиваешь! (Выхватывает из рукава Василисы холстинку с портретом Василия-царевича.) Ваську, жениха своего дожидаешься? Не дождешься ты его! Сгинул он в чужом краю. На королевне заморской женился, а тебя забыл.
ВАСИЛИСА. Всё ты врешь, Кощей Бессмертный! Меня мог забыть Василий-царевич, но землю родную никогда! Узнает о её беде и на Русь обязательно вернется. И тогда уж тебе, злодей, несдобровать!
КОЩЕЙ. Зря себя пустой надеждой тешите – не бывать тому! Перевелись богатыри на Русской земле. Все её покинули, в чужие края счастье своё искать подались.
ВАСИЛИСА. Неправда! богатыри были, есть и будут на земле Русской. И ты, Кощей, должен это крепко запомнить, если тебе жизнь дорога.
Вбегает Верлиоко.
КОЩЕЙ. А вот мы, сейчас, у него это спросим. А ну, Верлиоко, рассуди наш спор, – есть ли ещё богатыри на земле Русской?
ВЕРЛИОКО. Есть! Один!
КОЩЕЙ. Откуда? Кто такой?
ВЕРЛИОКО. Хитрый. Но я сразу догадался – богатырь!
КОЩЕЙ. Каков он из себя?
ВЕРЛИОКО (показывает). Рост – о! И тут. (Стучит себя в лоб.) У-у-у!  Эхом себя называет.
КОЩЕЙ (показывает Верлиоко вышивку Василисы). Не он ли?
ВЕРЛИОКО. Он, он!
КОЩЕЙ. Нет, Верлиоко, это не Эхо-богатырь, это Василий-царевич из-за моря вернулся.
ВЕРЛИОКО. Все за море от нас бегут, а этот сюда вернулся. Вот, дурак.
ВАСИЛИСА. Богатырь!
КОЩЕЙ. Ишь, встрепенулась! Рано радуешься: стражи у меня предостаточно – на Ваську твоего с лихвой хватит. Один Страх Запечный чего стоит! (Зовет). Эй, Чудо-Юдо Страх Запечный, слышишь ли ты меня?
Под темной печью загораются красные огни.
ГОЛОС. Слышу.
КОЩЕЙ. Что ты обо всем этом думаешь, Страх Запечный?
ГОЛОС. Душно мне, душно.
КОЩЕЙ. Опять своё заладил. Приказываю тебе сторожить Василису Прекрасную и денно и нощно!
ГОЛОС. Я выйду, я выйду.
КОЩЕЙ. Рано, время ещё не пришло.
ГОЛОС. Ох, тоска.
Огни под печью гаснут.
КОЩЕЙ. Ты, Верлиоко, иди и погуби царевича.
Верлиоко убегает.
(Василисе.) Опусти глаза-то, опусти! (Вырывает у неё из рук ленту, нюхает.) Русским духом пахнет, русским.
Кощей комкает ленту, кидает Василисе под ноги, уходит. Гремят засовы. Василиса остается одна.
ВАСИЛИСА (поднимает ленту). Как же, Василий-царевич, тебе весточку подать? Придумала. (Снимает с пальчика колечко.) Вот колечко, когда-то тобой, Василий-царевич, мне даренное. Попрошу я воробушка отнести это колечко тебе. (Продевает в колечко ленточку, завязывает бантиком.) Эй, воробушек, отнеси мою весточку Василию-царевичу. Пусть знает, что помнит его Василиса, что ждет от него помощи.
В подпечьи загораются огни.
ГОЛОС. Я выйду, я выйду.
ВАСИЛИСА. Что ты, что ты, Страх Запечный! Кощей не велел, сиди, где сидишь!
Василиса высовывает руку с лентой из окна. Налетает воробей, хватает ленту, уносит в небо.
Спасибо тебе, воробушек.
ГОЛОС. Ох, душно мне, душно, тошно от службы запечной.
ВАСИЛИСА. Что же делать? Сам такую выбрал, терпи!
ГОЛОС. Охо-хонюшки!
Огни в подпечьи гаснут.
Затемнение.

               


                Картина третья.

Разрушенная водяная мельница. Вокруг неё вертится Водяной. Он хочет её наладить, но что не сделает, всё у него рушится. С трудом установив колесо, Водяной удерживает его. Это нелегко. Водяной кряхтит от усталости.
Появляется Василий-царевич.
ВАСИЛИЙ. Здравствуйте, дедушка.
ВОДЯНОЙ (не бросая дела). Здравствуй, здравствуй. Чего надо?
ВАСИЛИЙ. Мне бы Водяного повидать.
ВОДЯНОЙ. А на что он тебе?
ВАСИЛИЙ. Просьба у меня к нему.
ВОДЯНОЙ. Ходят, ходят. Просят, просят. Плачут, плачут. А меня слезами не возьмешь. У меня и без того тут сыро.
ВАСИЛИЙ. Так это вы, значит, и есть дед Водяной.
ВОДЯНОЙ. Уж прямо дед… (Возмущенно всплескивает руками, мельничное колесо резко накренилось.) А хоть бы и дед? (Держит колесо, кряхтя из последних сил.) Сила ещё есть.
ВАСИЛИЙ. Давайте-ка я вам, дедушка, помогу.
Василий-царевич нажимает на колесо так, что рушится вся мельница.
ВОДЯНОЙ. Ну вот! Вот! Ну, я так и знал! Пришел, увидел, поломал!
ВАСИЛИЙ. Я нечаянно.
ВОДЯНОЙ. За нечаянно бьют отчаянно!
ВАСИЛИЙ. Я помочь хотел.
ВОДЯНОЙ. А тебя просили? Такой здоровый вымахал, а не знаешь главного жизненного правила: не просят, – не помогай! Такая мельница была, такая мельница! Вода – шу-шу! Колесо –жу-жу! Жернова хрум-хрум! А он пришел, и бум-бум, все поломал!
ВАСИЛИЙ. Да я не бум-бум…
ВОДЯНОЙ. А если ты не бум-бум, так и не лезь!
ВАСИЛИЙ. Да она уже была поломана.
ВОДЯНОЙ. Что? Много ты в мельницах понимаешь! “Поломана, поломана”! Конечно, поломана. На тебя так нажать, - и ты поломаешься. Конечно, теперь она поломана. Ходят тут один здоровее другого и ломают всё. А ведь это мельница. Это же ведь плотина! Она же нежная. Ведь даже вода и та плотину рвет. А ведь вода, это же – вода! А тут вы еще ходите – один дурнее другого.
ВАСИЛИЙ. Кто мы? Кто тут еще до меня был?
ВОДЯНОЙ. Да уж был один. Все у него “гы-гы-гы”, да “хы-хы-хы”. Первым-то он мельницу поломал.
ВАСИЛИЙ. Да кто он-то? Имя-то у него есть?
ВОДЯНОЙ. Как не быть. Теперь его именем на Руси ребят малых пугают.
ВАСИЛИЙ. Я, чай, не малое дитя, не испугаюсь, говорите смело.
ВОДЯНОЙ. Смело не могу. Не получиться.
ВАСИЛИЙ. Говорите, как получится, авось, пойму.
ВОДЯНОЙ. Лучше я тебе его опишу, а уж ты сам догадайся о ком речь. У злодея того нос крючком! Догадался?
ВАСИЛИЙ. Пока, нет.
ВОДЯНОЙ. Какой ты недогадливый! Нос крючком, борода клочком. Теперь узнал?
ВАСИЛИЙ. Как не узнать: вылитый ваш портрет.
ВОДЯНОЙ. Да нет! Нос крючком, борода клочком, усы в пол-аршина, на башке плешина, о батог опирается, глупо ухмыляется, ростом высокий, зовут…
ВАСИЛИЙ. Верлиоко!
ВОДЯНОЙ. Узнал?
ВАСИЛИЙ. Как не узнать – ведь он мой хороший знакомый.
ВОДЯНОЙ. Я так и знал: один не бум-бум, другой не бум-бум, а вместе – бум-бум - и мельницу сломали. Эх, видно пришла пора прятаться. С обоими-то вами мне не справиться. Ну, вы тут, как знаете, а я – на дно! Уж оттуда-то вы меня с Верлиоко не достанете.
Водяной бросается в омут.
ВАСИЛИЙ. Ох, Верлиоко, Верлиоко! И здесь набедокурил! Надо мне бедному Водяному помочь, наладить ему эту мельницу, а то, видать, ему без неё не жизнь. (Налаживает мельницу, поет.)
                Чтоб сердитый Водяной
                Указал мне путь-дорогу,
                Подружился, чтоб со мной,
                Помогу ему немного.

                Чтоб мололи жернова,
                Чтоб бела была мучица,
                Надо будет мне сперва
                Хорошенько потрудиться.
 
                Водяной доволен будет,
                Не уйдет вода в песок,
                Забурлит она, закрутит
                Водяное колесо.

                Чтоб мололи жернова,
                Чтоб  бела была мучица,
                Надо  будет мне сперва
                Хорошенько потрудиться!

Ну, вот всё и готово. Теперь плотину затворим, воду в лоток пустим, вот, и завертелось колесо!
Мельница заработала, зашумела. На её шум из омута вынырнул Водяной.
ВОДЯНОЙ. Надо же – работает: вода шу-шу, колесо жу-жу, жернова хрум-хрум, а ты говорил - не бум-бум.
ВАСИЛИЙ. Да вот, получилось нечаянно.
ВОДЯНОЙ. За нечаянно бьют… Ой, это я что-то не то говорю. (Вдруг бросает шапкой оземь.) Эх, судьба-индейка,  жизнь копейка!
ВАСИЛИЙ. Что еще за новая беда?
ВОДЯНОЙ. Почему новая, старая. Придет опять этот твой дружок – “гы-гы-гы” – и опять всё сломает.
ВАСИЛИЙ. Это Верлиоко-то? Эта бестолочь?
ВОДЯНОЙ. Тс-с! Я тебя не слышал, ты мне ничего не говорил.
ВАСИЛИЙ. А я ещё и не то скажу: Верлиоко дуралей!
ВОДЯНОЙ. А вот он сейчас прибежит. Он всегда лёгок на помине.
Слышен топот, лихой посвист.
Что я говорил? Уже топает. Ну, всё: сейчас придет, будет мне мельницу ломать, а тебе руки-ноги.
ВАСИЛИЙ. Почему, только мне?
ВОДЯНОЙ. Потому, что я на дно – бух, воды в рот наберу и только пузырьки наружу – буль, буль, буль.
ВАСИЛИЙ. А он тебя со дна неводом.
ВОДЯНОЙ. Он неводом? Неводом-то уметь надо. А он только и умеет, что –“гы-гы-гы”, да “хы-хы-хы”. Да Кощею своему ненаглядному “стук, стук, стук”. Ой, разболтался я. Пора мне в омут – бульк.
ВАСИЛИЙ. Да погодите вы булькать. Сначала укажите мне дорогу к бабе Яге.
Вбегает Верлиоко.
ВЕРЛИОКО. Ага, попались, заговорщики!
ВОДЯНОЙ. А что я? Я ничего. Моя мельница с краю, я ничего не знаю. (Двигается к омуту.)
ВЕРЛИОКО. Всем оставаться на своих местах!
ВОДЯНОЙ. Отстань, дурак!
ВЕРЛИОКО. Как? Как ты меня назвал?
ВОДЯНОЙ. Никак.
ВЕРЛИОКО. Ты сказал – дурак.
ВОДЯНОЙ. Я сказал – рак.
ВЕРЛИОКО. Рак? А мне послышалось…
ВОДЯНОЙ. Конечно, послышалось. Тут над водой такое эхо.
ВЕРЛИОКО. Нет, врешь! Это (Показывает на Василия-царевича.) Это не эхо. Это Василий-царевич. А ну, сознавайся, не ты ли меня до пяти собирался научить считать?
ВАСИЛИЙ. Был такой грех – я.
ВОДЯНОЙ. Его учить, что воду в решете носить.
ВЕРЛИОКО. Молчи, не о тебе речь.
ВОДЯНОЙ. Течь? Где течь?
ВЕРЛИОКО. Замолчи, или я тебя съем с ухой!
ВОДЯНОЙ. Я сухой! Как есть весь сухой!
ВЕРЛИОКО. Да  сухой, а тебя –ам-ам, с ухой.
ВОДЯНОЙ. А, глухой, совсем глухой.
ВЕРЛИОКО. Ну, хватит воду в ступе толочь!
ВОДЯНОЙ (показывает Василию на Верлиоко). Ну, полная бестолочь.
ВЕРЛИОКО. Дразниться?! Ну, погоди, я из тебя выбью эту моду.
ВОДЯНОЙ. Хорошо, вы тут говорите, а я – бульк в воду.
Водяной ныряет в омут.
ВЕРЛИОКО. А ты готовься к смерти, Василий-царевич. Кощей Бессмертный велел мне тебя извести.
ВАСИЛИЙ. Как же ты это будешь делать?
ВЕРЛИОКО. Очень просто, как Кощей учил: в грудку сжал, да в кучку склал.
ВАСИЛИЙ. Ишь, ты, как все у Кощея просто. А вот ты мою команду выполни. Чай, и не сумеешь.
ВЕРЛИОКО. Я? Да я любую команду на раз, не задумываясь, исполню. Командуй, поглядишь, какой я ушлый.
ВАСИЛИЙ (начинает командовать сначала медленно, постепенно переходя почти на скороговорку). На пра! На ле! Батог на пле! Кругом! Бегом! Об стенку лбом! (Верлиоко с разбега ударившись о мельницу, падает.) Отставить!
ВЕРЛИОКО. Ой, какие звездочки летают.
ВАСИЛИЙ. Молодец, Верлиоко! И правда, все команды не задумываясь выполнил.
ВЕРЛИОКО. А то. Я у Кощея зря хлеб не ем.
ВАСИЛИЙ. Вот и беги к Кощею, скажи ему, чтобы он тебя, за твою  службу, как следует, наградил.
ВЕРЛИОКО. А как же “в грудку сжал и в кучку склал”?
ВАСИЛИЙ. Не всё же  сразу, отдохнуть-то тебе надо? Вон ты, какую большую шишку себе усердной службой набил, иди, отдохни. Кругом! Шагом марш!
Верлиоко, пошатываясь, уходит.
(Зовет Водяного.) Дедушка Водяной! Кончай водные процедуры, убежал твой обидчик. Больше он мельницу ломать не будет, – она крепче его лба оказалась.
Водяной показывается из омута.
ВОДЯНОЙ. Ой, Верлиоко! И, правда, ушел. Верлиоко, а я тебя не боюсь! Ой! (Прячется в омут, но тут же выныривает.) Не прибежал, нет? Вот это славно! Ну, Василий-царевич, проси за свой подвиг, всё что хочешь. Я для тебя ничего не пожалею.
ВАСИЛИЙ. А хочу я, дедушка Водяной…
ВОДЯНОЙ. Погоди, погоди. Ишь, ты, как начал-то: “А хочу я…”! Давай-ка, это, поскромнее. Прежде чем попросить: “А хочу я”, - подумай: а могу ли я?
ВАСИЛИЙ. Вы же сами обещали?
ВОДЯНОЙ. А я думал, что ты из скромности откажешься. Конечно, жемчугу речного проси, сколько твоей душе угодно, этого добра у меня не считано, не меряно. Рыбки красной, икорки тоже, пожалуйста. В пределах разумного, конечно. А то, вот, хочешь мельницу? Забирай! Со всем прикладом. Бери, не жалко. Но если ты попросишь подводную царевну, тут, извини, я тебе не помощник.  Да и к чему она тебе? У неё человеческого-то только голова, да руки. А дальше хвост да чешуя. У меня хоть ноги есть. Коротенькие, правда, но есть. А у неё, красавицы нашей, только хвост. Так что ты подумай своей головой: как она у тебя по хозяйству-то управляться станет?
ВАСИЛИЙ. Да не нужна мне царевна ваша.
ВОДЯНОЙ. Не нужна?
ВАСИЛИЙ. Нет.
ВОДЯНОЙ. Царевна подводного царства не нужна? Зря отказываешься, зря. Что же тебе тогда нужно-то?
ВАСИЛИЙ. Совет.
ВОДЯНОЙ. И только-то? Совет – это завсегда, пожалуйста!  Это сколько твоей душе угодно! Чего, чего, а советов нам не жалко. Садись-ка поудобнее и слушай: мой первый совет такой: всегда мой руки перед едой проточной водой! Совет второй: по утрам обязательно делай водные процедуры. Ох, я водные процедуры люблю! Как нырнешь, как вынырнешь! Как поплывешь туда, сюда, туда, сюда! А лягушки от тебя – сюда, туда, сюда, туда!
ВАСИЛИЙ. Здорово!
ВОДЯНОЙ. Еще бы не здорово! Солнце, воздух и вода наши лучшие друзья! А сейчас я тебе расскажу о правилах поведения на воде. Правило первое: не зная броду, не лезь в воду! Правило второе…
На голову Водяного падает колечко, перевязанное ленточкой.
Это ещё что такое?
ВАСИЛИЙ (глядит в небо). По-моему, воробей пролетел.
ВОДЯНОЙ. Воробей-то, воробей, да пометка у него не воробьиная.
ВАСИЛИЙ (поднимает ленточку). Это же та ленточка, что Василиса мне в путь-дорогу дарила. А перстенек тот, что я ей дарил, чтобы она меня тут не забывала. Что это значит, дедушка Водяной?
ВОДЯНОЙ. Значит это, Василий-царевич, что Василиса тебе знак подает, о помощи просит, да поторопиться велит.
ВАСИЛИЙ. Правильно. Побегу по следу Верлиоко, прямо ко дворцу Кощея выйду, освобожу Василису!
ВОДЯНОЙ. Как? Забыл, что Кощей бессмертный? Нет, сначала тебе, как не крути, бабу Ягу надо найти.
ВАСИЛИЙ. Где же она?
ВОДЯНОЙ. Не знаю.
ВАСИЛИЙ. Почему же леший меня к вам послал?
ВОДЯНОЙ. А Леший его знает.
ВАСИЛИЙ. Что ж, придется идти туда, не знаю куда.
ВОДЯНОЙ. Не зная броду, не лезь в воду. Ах, Яга, Яга, куда же ты запропастилась? Давненько, давненько, я её не видел. Не извел ли её Кощей с белого свету,  за её знанья тайные? Ладно, пойдем, укажу я тебе один светлый ручеёк, может быть, он тебя и выведет туда, куда тебе надобно…
Василий-царевич и Водяной уходят.
Затемнение.

                Картина четвертая.

Горница Василисы Прекрасной во дворце Кощея Бессмертного.
Василиса и Кощей Бессмертный.
КОЩЕЙ. Что, красавица, все в окошко смотришь, жениха своего дожидаешься? Зря, не жди, погубил его Верлиоко.
ВАСИЛИСА. Совсем ты, Кощей, умом тронулся, если можешь подумать, что дурень Верлиоко может победить Василия-царевича.
КОЩЕЙ. Победить, может, и не победит, а погубить сможет. Так что быть тебе, Василиса, моей женой.
ВАСИЛИСА. Нет, не бывать тому.
КОЩЕЙ (умоляюще). Василисушка, красота моя несравненная, полюби меня, озолочу! В шелках, бархате будешь ходить, в жемчуга, в изумруды наряжаться. Все царицы земные будут тебе завидовать!
ВАСИЛИСА. Чему же тут завидовать? Ведь не с богатством жить, а с человеком. А мне милее моего Васи никого на свете нет.
Вбегает Верлиоко.
КОЩЕЙ. Ну, что, говори?
ВЕРЛИОКО. За наградой пришел.
КОЩЕЙ. Погубил царевича?
ВЕРЛИОКО. Нет ещё.
КОЩЕЙ. Так за что же тебя награждать?
ВЕРЛИОКО. За то, что я команду царевича с первого раза выполнил. Ох, и трудная была, до сих пор башка трещит…
КОЩЕЙ. Что за команда?
ВЕРЛИОКО (сам себе командует, сам исполняет). На пра! На ле! Батог на пле! Кругом! Бегом! Об стенку лбом! (Падает, опять ударившись о стену.) Отставить! Вот я теперь как могу. Василий-царевич сказал, что ты, Кощей, должен меня наградить за такое умение.
Василиса смеется.
КОЩЕЙ. Да, дурака никаким лекарством не вылечишь.
ВАСИЛИСА. То-то, Кощейка; горами-то ворочать – надо силы иметь.
КОЩЕЙ. Рано, рано, Василисушка, радуешься: Верлиоко ещё не вся моя сила. Василий-царевич ещё всей моей силы не пробовал.
ВАСИЛИСА. Ну, вот сам теперь и держи свои рубежи. (Уходит.)
ВЕРЛИОКО. Значит, мне никакой награды не будет?
КОЩЕЙ. Наградил бы я тебя, да на тебе и так живого места не осталось: лоб широк, да бить уже не куда. Где Василий-царевич, где ты его оставил?
ВЕРЛИОКО. У Водяного. Но он, кажется, к бабе Яге собирался.
КОЩЕЙ. Что ж, скатертью дорога! Только жива ли баба Яга? Я с ней весёлую шутку сыграл. Проигрался я ей в кости. Всё проиграл. Даже меч заветный, на конце которого смерть моя, тоже проиграл. Уж, как я не просил старую, каких богатств ей за этот меч не сулил, уперлась вредная старуха, и меч мне вернуть отказалась. Спрятала так, что я его и по волшебной книге найти не могу. Смотрю в книгу, а вижу фигу. Вот за такую-то насмешку защемил я ей нос в еловый пень! Так что, коли, она ещё жива, то с досады, да с голоду, съест она Василия-царевича, как только он её найдет.
ВЕРЛИОКО. А если не съест? Васька-то с лесными тварями обходительный – Водяному мельницу наладил… Вдруг, Яга ему меч заветный отдаст?
КОЩЕЙ. Ну, тогда мне смерть. Но ты, Верлиоко, вот что запомни: мечем заветным убить меня можно. Так что, как случится у нас с царевичем бой, как ударит он меня мечем, то я упаду. Тут ты и закричи: “ Бей его собаку, Василий-царевич, другожды!”. Не стерпит Василий-царевич, ударит меня лежачего, тут я и оживу! Потому что на Руси лежачего-то бить не принято. И он меня после этого не победит, а я его убью, и меч заветный заберу, да Чуду-Юду Страху Запечному сторожить поручу, – у него не пропадет. Никто Страха Запечного не видел, а все его бояться. Потому, что стоит только на него посмотреть, – окаменеешь! Я сам его побаиваюсь.
ВЕРЛИОКО. Ты же бессмертный?
КОЩЕЙ. Много нас бессмертных было, все теперь каменные стоят. Ладно, посмотрим, дошел ли Василий-царевич до бабы Яги? (Колдует.)
     Близкое, удались!
     Далекое, прояснись!
     Увижу я, где ступит нога
     Моего заклятого врага!
     Стены раздайтесь,
     Леса расступитесь,
     Туманы болотные, поднимитесь!
Гляди, Верлиоко!
Одна из стен дворца становится прозрачной. Сквозь неё, как сквозь туман, видно Василия-царевича.
Затемнение.
                ВТОРОЕ ДЕЙСТВИЕ
                Картина пятая

Лесная глушь.
ВАСИЛИЙ. Куда это меня ручей привел? Журчал, журчал и вдруг исчез. Леса кругом стоят непроходимые, болота непролазные! Лучшего места бабе Яге и не сыскать. Мне бы только её избушку найти. Пока не видать. Ну да, изба не игла, отыщется. Говорят, что она у бабы Яги на куриных ногах, значит бродит, где вздумается. Правда, и шум от такой прогулки, наверное, не маленький, не просплю, услышу.
Василий-царевич садится у зеленой кочки, приваливается к ней. Кочка шевелится.
Не медведя ли я потревожил?
ГОЛОС ЯГИ. Нет, не медведя!
Куча травы и валежника рассыпается. Под ней баба Яга. Она стоит, согнувшись, – нос её защемлен в еловый пень.
ВАСИЛИЙ. Кто же тут пропадает в лесной глуши, кто заблудился?
ЯГА. Вот еще глупости! Чтобы я, баба Яга, в родном лесу заблудилась?
ВАСИЛИЙ. Не обижайтесь, бабушка. Но только мне кажется, что и в родном лесу с вами беда случилась. Нос-то у вас в пень защемило. Давайте-ка, я вам помогу, нос ваш из елового плена вызволю. Надо только для этого подходящий клин найти (Пдбирает какой-то сук.) заострить его (Тешет мечем.) вставить в пень, в ту же щель, что вам нос защемила, да нажать посильнее (Делает то, что говорит.) Ну, попробуем! Ох, какой крепкий пень попался! А ну, еще попробуем! Я, бабушка, на клин нажимать буду, а вы носик свой тяните. Приготовились: раз, два, взяли! Еще – взяли!
Баба Яга дергает нос. Василий-царевич нажимает на рычаг. Раздается треск. Баба Яга, высвободив нос, падает в одну сторону, Василий-царевич в другую. Царевич подхватывается первым, помогает  бабе Яге, усаживает её на пенек.
ЯГА. Охо-хо! Костоцки вы мои старенькие! Вся-то я как задеревенелая! (Трогает себя за нос.) А нос-то мой цел?
Нос у бабы Яги вытянутся на целый аршин.
ВАСИЛИЙ. Цел, бабушка Яга, ещё как цел!
ЯГА (продолжает ощупывать нос). Ну и нос! Семерым рос, а мне одной достался. Сколько лет я его из пня тянула, вот и вытянула. Мне с таким носом в лесу прохода не будет: за все кусты буду цепляться, – звери засмеют.
ВАСИЛИЙ. А давайте, бабушка, я его вам укорочу.
ЯГА. Укороти, милок, укороти, сделай милость, уважь старую. А то куда мне с таким-то крючком – окуней ловить?
ВАСИЛИЙ (достает меч). Это мы быстро. Показывайте, бабушка, какой длинны носик делать будем.
ЯГА. Не больше вершка.
ВАСИЛИЙ. Сказано, сделано.
Василий-царевич, взмахнув мечом, отрубает бабе Яге лишку носа.
ЯГА. Ой!
ВАСИЛИЙ. Больно?
ЯГА. Да где там. Только мурашки побежали. Онемел он у меня во пне-то сидучи, ничего не чувствует.
ВАСИЛИЙ (подавая ей зеркальце). Ну, бабушка, принимайте работу.
ЯГА. Добро, добро. Вроде ладно…
ВАСИЛИЙ. Что не так, подтесать можно.
ЯГА. Будет, будет, молодец, мечем-то вертеть. И так хороша. Лучшего-то носика у меня и у молодой не было. Не нос, а картина! Эх, куст-то тот, да ягодка уж не та.
ВАСИЛИЙ. Не важно, бабушка, лицо какое, было бы сердце золотое.
ЯГА. Ну, добрый молодец, говори теперь, кто ты такой: какого ты чину? Поведай причину, что оказалась так зла, что к бабе Яге тебя привела?
ВАСИЛИЙ. Василий-царевич я, бабушка. Шел я, шел; шел далеко и близко, высоко и низко. И всё шел дорогою. И до того дошел, что идти мне дальше некуда. Мне, бабушка Яга, не век куковать, а одну ночь ночевать. Запусти прохожего?
ЯГА. Хорошо говоришь, как по писанному. Да причин я не пойму, что тут у тебя к чему?
ВАСИЛИЙ. Так на пустой-то живот и разговор не идет. Если бы хлебушка край, так и под елкой рай. А хлеба ни куска, так и в тереме тоска.
ЯГА. А вот угостить-то, милок, прости, мне тебя и нечем.  Живу, видишь, у куста, изба моя пуста.
ВАСИЛИЙ. А далеко ли твоя изба?
ЯГА. Да вот она.
Яга показывает на сторону. С треском разлетается паутина, опадает лист, ветки, появляется избушка бабы Яги.
ВАСИЛИЙ. Как же я её сразу не заметил?
ЯГА. Не всякому её видеть дозволено. Но тебе, так и быть, покажу.
С треском растворяются окна, раскрываются двери.
Ну, вот, дом у нас есть, да в доме нечего есть. Скажу тебе, Василий-царевич, по секрету: в животе у меня крупинка за крупинкой гоняется с дубинкой. Будь ты, Вася, не так вежлив, съела бы я тебя, так я голодна теперь. Но ты мне помог, беседой развлек, из пня освободил, красоту возвратил, так что проси у меня что хочешь, чем смогу – помогу.
ВАСИЛИЙ. Успеется, бабушка. Перво-наперво мне  вас накормить надо.
ЯГА. Чем? Печь-то моя столько лет не топлена стоит. Смотреть на неё и то холодно.
ВАСИЛИЙ. Эту беду мы мигом исправим. Вот и дрова кругом. Они хоть и кривы, а гореть будут прямо. Печь растопим, кашу сварим, самовар поставим…
Василий-царевич принимается за работу, всё кипит у него в руках.
ЯГА. Что же, все-таки, ты у меня просить хотел? Ко мне ведь просто так в гости не ходят: что за беда у тебя?
ВАСИЛИЙ. Кабы только у меня, бабушка. Со своей бы бедой я бы и сам справился: у меня невесту силой увели, так я бы её хитростью вернул. Но как покой и счастье всем людям вернуть? Воротился я из-за моря, из далеких стран, и родная сторонушка такой мне бедной показалась, такой разоренной предстала, что заболело у меня сердце, как по родной матери. Научи, Яга, чем помочь страдалице?
ЯГА. Чем тут поможешь? Князья-то за высокими заборами сидят, да о своем только сиденье и пекутся: как бы их самих сила злая с тронов не сбросила. А сила эта необоримая…
ВАСИЛИЙ. Кощей Бессмертный?
Василий тем временем, развязывает свою котомку, достает хлеб, ложки, выносит из избы чугун с кашей, ставит его перед Ягой.
ЯГА. Он, проклятый. В семи ступах его не утолчешь. А ещё есть у него на службе воин великий: Чудо-Юдо Страх Запечный! Загораются в подпечьи во дворце Кощея огни, и стонет кто-то: “Я выйду! Я выйду!”. Это Страх Запечный в подпечьи томится. Но Кощей пока ему службы не дает, сам его опасается, – выпустит, а что будет, сам не знает. Как пойдет Страх по земле гулять, назад его, под печь, уже никто загнать не сможет. Но он и из подпечья весь народ в трепете держит. Самый верный он слуга  Кощея.
ВАСИЛИЙ. Ну, а на самого Кощея управа есть?
ЯГА. Как не быть – меч заговоренный. Смерть Кощеева на его острие. И хранится он у меня. За него меня Кощей и в пень защемил.
ВАСИЛИЙ. Бабушка Яга…
ЯГА. Ну, дам я тебе этот меч. Ну, победишь ты Кощея. А вот что со Страхом Запечным делать будешь?
ВАСИЛИЙ. А что надо?
ЯГА. А это уж от тебя зависеть будет. Может, ты его к себе на службу возьмешь? Ведь тебе когда-никогда, а царем быть.
ВАСИЛИЙ. Выходит, что у того, кто царствует, у того и Страх на службе состоит?
ЯГА. Раньше так всегда было.
ВАСИЛИЙ. Вот что, бабушка Яга: кашу мы съели, пора чай пить. Так и со Страхом – давай-ка, сперва с Кощеем разберемся, а потом будем думать, как со Страхом поступить.
Василий уходит в избушку.
ЯГА. А потом не поздно ли будет?
Появляется Верлиоко.
ВЕРЛИОКО. Ой, кашей пахнет. Кабы про это ведал, дома бы не обедал.
ЯГА. Званный – гость, а не званный – пес!
КОЩЕЙ (выходя следом за Верлиоко). Кто гостю рад, тот и собаку его накормит.
ЯГА. Кто же теперь на Руси тебе радуется?
КОЩЕЙ. Что это ты, старая, о Руси-то раздумалась? Не твоего это ума дело. Что-то, смела, ты стала? Или вольного духу к тебе в глушь нанесло? Чую, чую, русским духом пахнет! (Резко подступает к Яге.) Кто тебя из пня вызволил? Где Василий-царевич? Говори, а то в куски изрублю!
На крыльце избушки появляется Василий-царевич.
ВАСИЛИЙ. Погоди, Кощей, хвастаться. Силен ты, ходить на комара с кистенем, а на таракана с рогатиной.
КОЩЕЙ. А вот и Вася – легок на помине, как сноп на овине.
ВАСИЛИЙ. Может и сноп, да ни тебе, поганому, меня молотить!
Василий-царевич выхватывает из ножен свой меч, Кощей свой. Бойцы бросаются друг на дружку. Несколько ударов и сеч Василия-царевича ломается, как соломинка.
ВЕРЛИОКО. Все, Васька, попался ты, как червяк на удочку.
ВАСИЛИЙ. На одном конце – червяк, да на другом - дурак.
Василий-царевич увертывается от меча Кощея, прячется за Верлиоко, толкает его на Кощея, те  оба падают. Тем временем баба Яга незаметно исчезает.
ВЕРЛИОКО (поднимается, помогает встать Кощею). Сейчас мы тебе нос табаком набьем,  не прочихаешься!
ВАСИЛИЙ. Ничего, зато у меня моль в голове не заведется, как у вас.
КОЩЕЙ. Все, ты меня рассердил!
ВАСИЛИЙ. А, почему бы, не рассердить? На рассерженных-то, воду возят!
КОЩЕЙ (нападая). А таких как ты, в той воде морозят!
ВАСИЛИЙ (увертывается от удара). Мороз-то не велик!
КОЩЕЙ (нанося новый удар). Да стоять-то не велит!
 Появляется баба Яга. В руках её заговорённый меч.
ЯГА. Василий-царевич, держи, что просил!
 Баба Яга кидает Василию-царевичу меч. Он ловит его. Кощей нападает, царевич, не увертываясь, отражает несколько ударов.
ВАСИЛИЙ. Что, Кощей, узнаешь мотовило? Ну, так кидай сноп, подставляй горб!
Следующим же ударом Василий-царевич выбивает у Кощея из рук его меч, бьет сам, сбивая Кощея с ног.
КОЩЕЙ. Меч заговоренный! Всё, пропал я, Верлиоко!
ВЕРЛИОКО. Так его, Василий-царевич, бей его, собаку, другожды.
Василий-царевич рубит лежащего Кощея. Раздается гром, смех Кощея. Василий-царевич отшатывается.
КОЩЕЙ (поднимаясь). Вот так-то, Васька! Опять моя взяла! Забыл ты в заграницах заповедь: на Руси-то лежачего не бьют!
Василий-царевич, пошатываясь, как отравой опоенный, выпускает из рук меч. Кощей подбирает его.
Выпустил ты, царевич, победу из своих рук – у меня теперь меч заговоренный. Теперь я вовек не победим! И уж победу я из своих рук не выпущу! (Колет Василия-царевича).
 Схватившись за грудь, Василий-царевич достает перстенек, перевязанный алой лентой, держит его на ладони, как раненое сердце.
ВАСИЛИЙ. Прости, Василисушка, подвел я тебя… всех подвел.
Василий-царевич падает. Выпавший из его рук перстенек с лентой, подкатывается под ноги Кощея.
КОЩЕЙ (поднимая ленту и перстенек). Лента-то точь-в-точь как я у Василисы видел.
ВЕРЛИОКО. И перстень её.
КОЩЕЙ. Вот оно, коварство-то! А всё воробьи! Ты, Верлиоко, как вернешься во дворец, всех воробьев в моем саду на нет изведи. А этот перстенек и ленточку Василисе я сам отнесу, как верное доказательство того, что погубил я Василия-царевича. (Яге). А тебя, старая, прощаю, живи, ужо. Верлиоко, за мной!
Кощей Бессмертный и Верлиоко уходят.
ЯГА. Эх, Василий-царевич, эх, горячая голова! Ну, да не время слезы лить. Потерял Кощей голову от счастья, а я свою и в горе не потеряю. На свою погибель он меня в живых оставил, так что не время слезы лить, время помощников кликать, оживлять надо царевича. Эй, Леший! Хватит прятаться по кустам, хорониться по лесам! Василию-царевичу твоя помощь нужна. Беги скорее, тебя баба Яга зовет. Тропы расколдованы. Торопись, неси корень жизни!
ГОЛОС ЛЕШЕГО. Спешу, бегу, несу, бабушка!
ЯГА. Эй, старик Водяной! Хватит в чистых омутах плескаться, за русалками гоняться! Василию-царевичу твоя помощь нужна, живая вода!
ГОЛОС ВОДЯНОГО. Спешу, старая, плыву!
ЯГА. Сейчас, царевич, сейчас откроешь ты свои сокольи очи.
ЛЕШИЙ (появляется). Вот он я, бабушка Яга. Что случилось?
ЯГА. Корень жизни принес?
ЛЕШИЙ. Вот он, держи.
Появляется Водяной.
ВОДЯНОЙ. Зачем звала, старая?
ЯГА. Живая вода с тобой?
ВОДЯНОЙ. Полная склянка. А кому она понадобилась?
ЯГА. Василию-царевичу.
ВОДЯНОЙ. А что с ним случилось?
ЯГА. Кощей налетел.
ЛЕШИЙ. И что, Василий против него слаб оказался?
ЯГА. Наоборот – чересчур силен.
ВОДЯНОЙ. Выходит, что он запрет какой-то нарушил?
ЯГА. Да: лежачего не бить.
ВОДЯНОЙ. Эх, молодо-зелено.
ЛЕШИЙ. В другой раз умнее будет.
ЯГА. Помолчите. (Колдует.)
                Поднимаю я голос
                На воду и на волос!
Яга кладет Корень жизни на грудь Василия-царевича, кропит его Живой водой.
                Уйди, Смерть, за порог
                На перекресток четырех дорог!
                За седьмую горы,
                За седьмую реку,
                За седьмой лес!
                Не нападай на врага!
                Не нападай на зверя
                И ни на что живое;
                А лучше на камни,
                На камни, на камни!
ВАСИЛИЙ (поднимается). Как долго я спал!
ВОДЯНОЙ. И еще бы дольше спал, кабы не мы.
ВАСИЛИЙ. Что вы тут делаете?
ВОДЯНОЙ. Тебя будить помогали.
ВАСИЛИЙ. Погодите, а где Кощей?
ЯГА. Далеко, поди.
ВАСИЛИЙ. А меч заветный?
ЯГА. И меч у него.
ВАСИЛИЙ. Как же это получилось?
ЯГА. А так. У нас на Руси-то лежачего испокон не били. Кто бы он ни был. Вот теперь иди, добывай меч у Кощея сам, да вновь его воюй. Но только запомни: как упадет твой враг, тут его прихвостни и слуги закричат: “Бей его! Добивай, собаку, другожды!”. А ты им на это скажи: “Нет, у нас на Руси однёжа бьют!”. А еще раз ударишь лежачего, он от одной людской жалости оживет.
ВАСИЛИЙ. Да кто же Кощея пожалеет?
ЯГА. Найдутся и у Кощея заступники. Ну, а теперь, иди.
ВАСИЛИЙ. Как же я найду злодея?
ЯГА. А вот, угадай загадку: маленькое, кругленькое, а за хвост не поднять? Угадаешь, что это, оно тебе и путь укажет.
ВАСИЛИЙ. Маленькое, кругленькое, а за хвост не поднять?
ЛЕШИЙ. Может, это рыбка?
ВОДЯНОЙ. Почему это рыбка?
ЛЕШИЙ. Потому что с хвостом.
ВОДЯНОЙ. Слон тоже с хвостом.
ЛЕШИЙ. Слон не маленький и не кругленький.
ВОДЯНОЙ. А рыбка кругленькая, да?
ЛЕШИЙ. Может это какая-нибудь экзотическая рыбка. Например, рыбка-кит.
ВОДЯНОЙ. Кита за хвост не поднимешь, сил не хватит.
ЛЕШИЙ. И слона за хвост не поднимешь – хвост оборвется.
ВОДЯНОЙ. Раз не поднять, значит, это – слон.
ЛЕШИЙ. Нет, кит.
ВОДЯНОЙ. Нет, слон!
ЯГА. Тише вы, болтуны!
ВАСИЛИЙ. Маленькое, кругленькое, а за хвост не поднять?.. Да это же клубок ниток.
ЯГА. Молодец, отгадал.
ЛЕШИЙ. А ты говорил – слон.
ВАСИЛИЙ. А ты говорил – кит.
ЯГА. Хватит тарантить! Вот, Василий-царевич, тебе клубок. Брось его наземь – куда он покатится, туда и ты за ним ступай. Приведет он тебя прямиком во дворец Кощея Бессмертного. И тут уж мы тебе не помощники – сам свою судьбу решай.
ВАСИЛИЙ. Спасибо вам, бабушка Яга, спасибо тебе, дедушка Водяной, Леший, спасибо! Век вашей услуги не забуду!
Василий-царевич кланяется, уходит.
Затемнение.
               
                Картина шестая.

Дворец Кощея Бессмертного.
ВАСИЛИСА. Ранняя росочка, ты не падай, а ясное солнышко, ты не освещай горы, долы, перелески, но ты свети на моего любимого, который мне суженый! Ты, ясно солнышко, освети, разожги, разогрей его сердце; если он за горами, пусть прорубит их; если он за водами, пусть переплывет их; если за железными решетками, пусть разломает их; пусть не мешкает, не медлит, а ко мне примчится!
Появляются Кощей Бессмертный и Верлиоко.
КОЩЕЙ. Нет, не примчится он к тебе. Всё, нет больше на свете твоего суженного: мой меч – его голова с плеч! А чтобы ты не сомневалась, вот тебе доказательство: перстенек и ленточка, что я у убитого мной Василия-царевича взял. Узнаешь?
Кощей Бессмертный кидает Василисе Прекрасной колечко с ленточкой.
ВАСИЛИСА (взглянув на кольцо). Вылезла змея из-под коренья, из-под скалы, из-под каменья, ужалила меня прямо в сердце (заплакав, выходит).      
КОЩЕЙ. Ах, какое у неё горе – смотреть приятно! Теперь, погорюет, погорюет и за меня замуж выйдет. Как я счастлив! И меч заветный опять у меня. Поручу-ка я его стеречь Страху Запечному. Эй, Страх Запечный, это я, хозяин твой вечный Кощей Бессмертный, тебя вызываю, дело тебе поручаю! Ты меня слышишь?
В подпечьи загораются огни.
ГОЛОС. Слышу.
КОЩЕЙ. Велю я тебе стеречь смерть мою, меч заветный.
ГОЛОС. Я выйду, я выйду!
КОЩЕЙ. Нет, не время еще. Потерпи, скоро будешь по всему свету гулять!
ГОЛОС. Душно мне, душно.
КОШЕЙ. Терпи, храни смерть мою, меч заветный!
ГОЛОС. Слушаюсь, мой господин!
Кощей протягивает меч. Появляются две черные руки и принимают у него меч. Глаза в подпечьи гаснут.
КОЩЕЙ (Верлиоко). Не трясись. Оставляю тебя за главного, а сам на Русь полечу. Крылья расправлю, горем людским упьюсь, сил наберусь!  (Кощей расправляет крылья.)  Воробьев, Верлиоко, к моему возвращению, разгони. Я – полетел!
Кощей Бессмертный вылетает в окно.
ВЕРЛИОКО. Ух, полетел Кощеище! Только свист стоит. Ладно, он как улетел, так и прилетит. А мне надо идти, воробьев гонять. (Уходит.)   
Выходит Василиса.
ВАСИЛИСА (причитает). Вода-водица, зоря-зоряница! Возьми мою кручину, снеси в морскую пучину. Слышал бы меня мой милый друг, развеял бы мой сердечный недуг. Но некому слезы мои осушить, осталось по милому другу тужить.
ГОЛОС. Прекрасная девица, вижу твои слезы, слышу твои вздохи. И вот, пришел я избавить тебя от твоего горя.
ВАСИЛИСА. Не найдется такого хорошего человека, который бы развеял мое горе, пока жив Кощей!
ГОЛОС. Прекрасная девица, я пришел, чтобы найти смерть Кощея и осушить твои слезы.
ВАСИЛИСА. Не найдется такого хорошего человека, который бы осушил мои слезы, так как мертв мой сердечный друг, Василий-царевич.
В открытом окне появляется Василий-царевич.
ВАСИЛИЙ. Обернись, Василисушка, посмотри, разве мертвецы такие бывают.
Василиса прекрасная оборачивается. Василий-царевич бросается к ней, обнимаются.
ВАСИЛИСА. Ах, Василий-царевич, что же ты так долго не приходил?
ВАСИЛИЙ. Дороги прямой не было.
ВАСИЛИСА. А теперь, нам и вовсе дороги не надо: мы с тобой отсюда и по тропочке убежим!
ВАСИЛИЙ. Надо мне, Василисушка, с Кощеем сперва за всех рассчитаться. Не век же ему, окаянному, над Русью измываться! Выведала бы ты, Василисушка, куда он смерть свою, меч заветный, спрятал. Притворись, что смерть моя тебя с ним помирила.
ВАСИЛИСА. Тяжело мне свою радость пересилить, но попробую.
Слышится улюлюканье Верлиоко. Василий-царевич и Василиса Прекрасная укрываются от него. Верлиоко, размахивая метлой, пробегает мимо, не замечает их.
ВЕРЛИОКО. Кыш, кыш, проклятые! (Убегает.)
ВАСИЛИЙ. Что это с ним?
ВАСИЛИСА. Воробьев гоняет по приказу Кощея.
Раздается свист и вой.
А вот и сам Кощей возвращается, налетался. Укройся, Василий-царевич, а я попробую про меч у него выведать.
Василий-царевич прячется. В окно влетает Кощей Бессмертный.
КОЩЕЙ. Фу, фу! Что-то нынче русский дух воочию является, в уста бросается!
ВАСИЛИСА. Сам ты по Руси налетался, русского духу нахватался, так он тебе и здесь чудится. (Помогает Кощею снять крылья.) Насилу-то я дождалась тебя.
КОЩЕЙ. С чего это ты такая заботливая стала?
ВАСИЛИСА. А деваться мне теперь некуда. Победил ты Василия-царевича, одна мне теперь дорога – за тебя замуж идти.
КОЩЕЙ. Наконец-то! Василисушка, озолочу!..
ВАСИЛИСА. Золота мне твоего не надо. А вот, если любишь, скажи, где твоя смерть спрятана?
КОЩЕЙ. Зачем тебе? Не иначе, что-то супротив меня замыслила?
ВАСИЛИСА. Что я, бедная сирота, против тебя, властелина, замыслить могу? Просто проверить хочу, – правда ли, ты меня больше смерти любишь?
КОЩЕЙ. Еще как люблю! (Сам с собой.) Обману её, укажу не на то, посмотрю, что делать станет. (Василисе.) Видишь, в пороге веник лежит? В нем моя смерть – стоит только один прутик переломить…
Василиса бежит, хватает веник, перевязывает его лентой, ставит на стол, как букет.
Что ты делаешь?
ВАСИЛИСА. Как можно, чтобы смерть твоя в пороге валялась! Место ей в переднем углу стоять.
КОЩЕЙ (смеётся). Волос у тебя длинный, да ум короткий. Разве здесь моя смерть? (Ломает веник.) Смерть моя в черном козле, что под окнами ходит.
ВАСИЛИСА. Надо велеть его в горницу ввести, шею украсить бубенчиками, а рога вызолотить.
КОЩЕЙ. Теперь вижу, Василиса, что ты до конца мне покорилась. О моей смерти больше чем о себе заботишься. А потому, так и быть, откроюсь тебе: смерть моя на острие меча. И, стоит только тем мечём меня коснуться, как грянет гром и…  тут мне и смерть!
Раздается грохот похожий на раскаты грома. Кощей пугается.
Что это?
ВАСИЛИСА (видя испуг Кощея, смеётся). Не умирай раньше времени, Кощейка! Это еще не смерть твоя за тобой пришла. Это глупый твой слуга, Верлиоко, по воробьям из пушек стреляет!
КОЩЕЙ. А, коварная! Вот ты и открылась! Но уже не добраться тебе до моей смерти, так как сторожит её Воин Великий, Чудо-Юдо Страх Запечный! А кто Страх из-под печки выпустит, сам под его взглядом от страха, окаменеет! Так что никому до меча заветного не добраться. А тебя, коварная, за твой обман, я сам в стену замурую, в холодный камень превращу! (Колдует.)
              Соки в травах и деревьях
              Мороз сковал!
              А воля моя твою кровь
              Заморозит!
              Вода в колодцах леденеет,
              А Василиса – каменеет!
Василиса, припав к стене, “тонет” в ней. На поверхности стены остается только её каменный барельеф.
Теперь, будешь тут стоять, пока я жив! А я – бессмертный! Эй, Верлиоко!
Вбегает Верлиоко.
Устал я, Верлиоко, утомился, спать пойду! Три дня и три ночи буду спать, пока Василису не забуду! Смотри, меня попусту, без спроса не буди! (Гремят пушки.) Да прекрати, дурень, из пушек палить. Смотри, чтобы тихо было!
Кощей Бессмертный выходит. Верлиоко спешит за ним. Из укрытия появляется Василий-царевич, припадает к замурованной в стену Василисе.
ВАСИЛИЙ. Прости, Василисушка, что не вступился за тебя, не мог. Но недолго тебе замурованной стоять: добуду меч заветный – разрушу чары Кощея. А если не выдержу взгляда Страха Запечного, то рядом с тобой камнем встану. Но ты не печалься - Русь велика и непобедима. Не я, так иной богатырь на её защиту встанет, только Кощею покоя не видать! Рано или поздно ждет его неминучая смерть, а тебя освобождение! Эй, Чудо-Юдо Страх Запечный, ты меня слышишь?
ГОЛОС. Слышу.
ВАСИЛИЙ. Пришел я с тобой сразиться, меч заветный у тебя отнять.
ГОЛОС. Ох, душно мне, тяжело!
ВАСИЛИЙ. Тебе тяжело и мне не легче.
В подпечьи загораются два огонька.
ГОЛОС. Я выйду, я выйду!
ВАСИЛИЙ. Выходи.
Из-под печи выкатывается черная плита. На ней лежит кто-то накрытый белым покрывалом.
ГОЛОС. Я встану, я встану.
ВАСИЛИЙ. Вставай.
Откинув покрывало, с плиты встает старик. Плита уходит в подпечье. Ржавые доспехи на старике весело позванивают, сам он весь смешно поскрипывает. Василий заслоняется от него рукой.
СТАРИК. Смотри в глаза!
ВАСИЛИЙ (отняв руку от глаз). Смотрю.
СТАРИК. Страшно?
ВАСИЛИЙ. Как не страшно? Ещё как страшно!
СТАРИК. Почему же ты от страха в камень не превратился?
ВАСИЛИЙ. Как-то не получилось: вдруг, подумалось: страхов-то много, а жизнь – одна.
СТАРИК. Ну, тогда беги от меня, да не оглядывайся!
ВАСИЛИЙ. Я, русский богатырь, русские от страха бегать, не приучены.
СТАРИК. К чему же ты приучен?
ВАСИЛИЙ. Биться, не на жизнь, а на смерть!
СТАРИК. Биться? Биться я уж разучился. Я привык, что от меня бегают.
ВАСИЛИЙ. А я, что б от меня!
СТАРИК. Но я Чудо-Юдо…
ВАСИЛИЙ. Рыба- Кит!
СТАРИК. Да не рыба я…
ВАСИЛИЙ. Доставай меч, посмотрим, что ты за зверь.
СТАРИК. И не зверь!
ВАСИЛИЙ. Ну, вот – оказывается, ты не рыба, ни мясо.
СТАРИК. Но я же Чудо!..
ВАСИЛИЙ. Ну и что, что чудо? Не чудище ведь.
СТАРИК. Приятно слышать.
ВАСИЛИЙ. А потом, дедушка запечный, что-то я тебя совсем не боюсь. Наверное, это от того, что погуляв по  белу свету, я и не таких чудес насмотрелся.
СТАРИК. Ну да? Расскажи, а? А то у Кощея под печью, кроме тараканьей болтовни, я ничего и не слышал.
ВАСИЛИЙ. А ты бы бросил подпечье, да пошел, на мир своими глазами посмотрел. Ведь, всем известно – лучше один раз увидеть, чем сто услышать.
СТАРИК. Правда? А Кощей-то меня все во тьме держит. Службой тоскливой утомил. А ты передо мной мир открываешь. Скажи, хоть, как звать-то тебя?
ВАСИЛИЙ. Василий-царевич.
СТАРИК. Царевич? Ну, как станешь царем, зови меня к себе на службу. Я всех в страхе буду держать. Все будут меня бояться, а тебя – слушаться.
ВАСИЛИЙ. В моем царстве такой службы не будет. Я свой народ не пугать, а любить буду.
СТАРИК. Как же без страха? Без страха нельзя.
ВАСИЛИЙ. Ну, вот кому без страха не обойтись, тем и служи.
СТАРИК. Ладно, уговорились. Только, как же я на людях-то покажусь? Перепугаю всех.
ВАСИЛИЙ. Не перепугаешь. Это пока ты за печкой, невидимый, сидел, тебя все боялись, а на ясном-то свету ты никому не страшен.
СТАРИК.  Да, а кто же теперь, смерть Кощееву сторожить будет?
ВАСИЛИЙ. А кому теперь, Кощей-то, без страха нужен? Давай сюда его смерть, я ей хорошее применение найду.
СТАРИК (отдает Василию-царевичу меч). Ну, разбирайтесь тут без меня. А я пошёл, мир погляжу, себя покажу.  Не все, чай, еще без страха живут? А коли, без меня тут тебе туго придется, зови. Я завсегда под рукой, только топни.
Старик уходит. Появляется Верлиоко.
ВЕРЛИОКО (глядя вслед старику). Что это ещё за пугало по дворцу так бесцеремонно ходит?
ВАСИЛИЙ (не показываясь Верлиоко). Это – Страх Запечный!
ВЕРЛИОКО. А?!
ВАСИЛИЙ. Ага!
ВЕРЛИОКО. Ой, а ты кто такой?
ВАСИЛИЙ. Эхо!
ВЕРЛИОКО. Настоящее?
ВАСИЛИЙ. Конечно. (Появляется.) Можешь потрогать.
ВЕРЛИОКО. Василий-царевич? Ты разве живой?
ВАСИЛИЙ. Конечно. Хочешь, потрогаю?
ВЕРЛИОКО. Нет, верю, верю.
ВАСИЛИЙ. Ну, тогда иди к Кощею, скажи, что Василий-царевич вызывает его на смертный бой.
ВЕРЛИОКО. Кощей спит, и мне строго-настрого наказал его без спроса  не будить.
ВАСИЛИЙ. Так ты иди, сперва его спроси, а потом разбуди.
ВЕРЛИОКО. А если он осердится?
ВАСИЛИЙ. А чтобы он не сердился, я тебя научу, как ему отвечать: на первый его вопрос говори: “Ну, так что?”. А на второй отвечай: “Вот ещё!”. Понял?
ВЕРЛИОКО. Чего ж не понять? (Уходит.)
ВАСИЛИЙ. Сейчас, Василисушка, всё и решится: побью Кощея, и выйдешь ты из камня, а земля родная из страха и кабалы.
Входит Кощей бессмертный. Он раздражен, спорит с Верлиоко.
КОЩЕЙ. Что ты мне еще за околесицу несешь? Или забыл, что Василий-царевич на гнилом болоте мертвый лежит?
ВЕРЛИОКО. Ну, так что?
КОЩЕЙ. А то, что мертвые-то вечно живых на бой не зовут.
ВЕРЛИОКО. Вот еще!
КОЩЕЙ. Да ты, дурак, не спорить ли со мной решил?
ВЕРЛИОКО. Ну, так что?
КОЩЕЙ. А то, что я, кажется,  умнее тебя буду.
ВЕРЛИОКО. Вот ещё!
КОЩЕЙ. Всё, мое терпение лопнуло.
ВЕРЛИОКО. Ну, так что?
КОЩЕЙ (сорвав со стены меч). А то, что вот мой меч, твоя голова с плеч!
ВЕРЛИОКО (прячась). Вот ещё!
КОЩЕЙ.  Ух, от злости я готов всю Русь кровью залить!
ВАСИЛИЙ. Вот ещё!
КОЩЕЙ. Василий-царевич?
ВАСИЛИЙ. Ну, так что?
КОЩЕЙ. А я-то думал, что и ворон твоих костей сюда не занесет.
ВАСИЛИЙ. Не ворон кости носит, а сам молодец ходит.
КОЩЕЙ. Что ж, будем биться или мириться?
ВАСИЛИЙ. Ты, Кощей, живешь, чтобы обижать! А я, чтобы за обиженных заступаться. Так что никакого миру между нами быть не может.
Василий-царевич достает заветный меч, становится наизготовку.
КОЩЕЙ. Меч заветный! Страх Запечный, зачем же ты меня оставил?
ВАСИЛИЙ. Затем, что на Руси не страхом живут, а совестью. Даже за печью.
Дерутся. Кощей пораженный падает.
КОЩЕЙ. Верлиоко, где же ты? Ведь меня убивают?
ВЕРЛИОКО. Ну, так что?
КОЩЕЙ. Выручай хозяина.
ВЕРЛИОКО. Вот ещё! Бей его, бей, Василий-царевич, бей, собаку, вдругожды!
Василий-царевич, было, замахивается на Кощея, да спохватывается, опускает меч в ножны.
ВАСИЛИЙ. Нет, у нас на Руси однежа бьют!
КОЩЕЙ. Все, Верлиоко, тут нам с тобой и смерть!
Раздаются шум и гром. Кощей и Верлиоко пропадают. Кругом все меняется.  Каменная стена рассеивается, и из неё выходит Василиса Прекрасная. Слышатся шум, гром, праздничный перезвон.
ВАСИЛИСА. Что это?
ВАСИЛИЙ. Это земля родная от сна пробуждается. Сгинула власть Кощея бессмертного. Слышишь: в миру на радостях в бубны гремят, в трубы трубят! Устроим мы теперь пир на весь мир, сядем честным мирком, да за свадебку. Будем жить-поживать, да добра наживать!
Затемнение.               
                КОНЕЦ
Илюхов в.в.
Эл. почта: iluhjv-v@mail.ru
Сайт: iluhov.ru