Валютчики в СССР

У меня написано немало статей и заметок про человека, с которого, по сути дела, начался развал СССР, по крайней мере, откат от социализма, который строили в нашей стране во времена Иосифа Сталина. Находятся люди, которые ставят в заслугу Хрущеву строительство жилья, выдачу паспортов колхозникам, даже запуск первого спутника и полет Гагарина в космос, не знающих тонкости этих процессов. В сегодняшней заметке будет рассказано об еще одной стороне деятельности этого «кукурузника».

В 50-х годах Ян Рокотов («Косой»), Дмитрий Яковлев («Дим Димыч») и Владислав Файбишенко («Червончик») были известными фигурами московского золотовалютного рынка. Разумеется, «чёрного», нелегального. Другого в те времена не существовало.

Промышляли на «плешке» – так на блатном жаргоне называлось пространство от Пушкинской площади до гостиниц «Националь» и «Москва».

Эти молодые люди перепродавали валюту и ценности и получали фантастическую прибыль. Самым талантливым «комбинатором» был Рокотов. За короткое время он изрядно разбогател. Когда в 1960 году Яна арестовали, из его чемодана изъяли 344 тыс. рублей, 1524 золотые монеты и многие другие драгоценности, на общую сумму, эквивалентную тогдашним 1,5 млн долларов (= 15,47 млн современных долларов).

При этом, Рокотов был как подпольный миллионер Корейко из «Золотого телёнка»: куда девать свои сокровища в СССР, он не знал. Жил он скромно, в тесной комнатушке в коммуналке на Божедомке (ныне улица Дурова). Мог, конечно, и кооперативную квартиру себе построить, да не одну, однако  боялся разоблачения. Позволял себе только дорогие рестораны и поездки на такси.

Думал ли он бежать со своими миллионами за границу? Возможно. Но если и так, то мысль эта, скорее всего, была абстрактной – может быть, когда-нибудь. Всё-таки Рокотов был советским человеком, и что делать за границей, не представлял.

«Ещё в школе он спекулировал марками, потом был «чернокнижником»: перепродавал абонементы на дефицитные подписные собрания сочинений, у магазина на Кузнецком мосту. Слухи о шикарных кутежах Рокотова, о многих женщинах, которых содержал – всё это туфта. Он всё время ходил в одном и том же сером костюме, его и арестовали в нём, и на суде он был в нём. Вид у него был человека скромного и небогатого», – писал писатель Эдуард Хруцкий, лично знакомый с Рокотовым.

Конечно, валютчики рисковали, но – не головой. 88-я статья Уголовного кодекса, по которой они могли пойти под суд, предусматривала лишение свободы на срок от 3-х до 8-ми лет.

К тому же, у Яна Рокотова уже была одна ходка на зону, после которой он стал внештатным осведомителем милиции. Поэтому в камере валютчики чувствовали себя относительно спокойно. Да и следователь обнадежил: «Если будете примерно себя вести, то через год-два освободитесь по УДО».

Ведь не только Рокотов был осведомителем милиции, но ещё и Яковлев, и на следствии они о многом и о многих рассказали. Но это не помогло. Потому что в дело вмешался тогдашний эксцентричный хозяин Кремля.

К несчастью для Косого, Дим Димыча и Червончика, Никита Хрущёв как раз тогда съездил в Западный Берлин, где во время встречи с западными немцами те ему заявили, что такого активного чёрного валютного рынка, как в Москве, нет больше нигде в мире.

Вернувшись в Москву, Хрущёв приказал пересмотреть все дела фарцовщиков и валютчиков, затребовал материалы и себе, для личного ознакомления. Ему попалось дело Рокотова с друзьями, и старый демагог взял его в оборот. Придав делу политическую подоплеку и показательный характер.

На пленуме ЦК Никита Сергеевич зачитал мифическое «письмо» рабочих Ленинградского металлического завода (ЛМЗ), «возмущённых мягкостью приговора» уже отбывающим свои сроки в надежде на УДО Рокотову, Файбишенко и Яковлеву. Хрущёв заявил: «Это же настоящие враги, подрывающие советскую экономику, а вы им всего по 8 лет?! Да за такие приговоры самих судей судить надо!»

С подачи Хрущёва, за «мягкость» приговора глава Мосгорсуда Леонид Громов лишился своего кресла. Хотя он действовал в точности по закону.

В спешном порядке был издан указ «Об усилении уголовной ответственности за нарушение правил валютных операций». Максимальный срок заключения повысили до 15-ти лет. По стольку и припаяли Рокотову с подельниками после пересмотра дела, в угоду Хрущёву.

Но Никита Сергеевич ещё подумал, и отправил дело на повторный пересмотр, с резолюцией: «Расстрелять негодяев! Чтобы другим неповадно было. Народ требует!»

Действительно, со всех концов необъятной страны летели «письма» и «телеграммы» «возмущённых трудящихся»  примерно следующего содержания (цитата):
«Уважаемый суд!
Мы, простые советские люди, сотрудники Московского завода приборов, убедительно просим вас быть беспощадными к этим отбросам, жалким подонкам и негодяям, гадкие души которых пусты, а они набрались наглости и перестали уважать советский строй.
Они хуже предателей, они давно уже трупы, и мы просим вас, чтобы таким же другим неповадно было, приговорить всю эту преступную шайку к высшей мере наказания –расстрелу.
Подписи: Ю.С. Майорова, В.А. Князева, И.И. Макарова…» и другие. Неужели эти женщины – такие кровожадные? Да и были ли они вообще?

На заставке: Прокурор Роман Руденко, которому Хрущёв тоже намекнул: «Вы не думайте, что Ваша должность пожизненная!».

Закон не имеет обратной силы – это известно любому первокурснику юрфака. Но здесь всё было наоборот. Сначала Рокотов и его друзья получили по 8 лет, затем по 15 лет, а потом приговор им отменили и назначили новый – смертный. От этого были в шоке даже те, кто пережил репрессии Ягоды, Ежова, и 37 год.

Никакие кассационные жалобы, просьбы о помиловании и покаянное письмо на имя Хрущёва не помогли.

Чтобы приговорить валютчиков к расстрелу, советским законодателям пришлось дважды придать законам обратную силу – и самим творить беззаконие. Дело это вошло в историю уголовного права как яркий пример беззакония и давления на суд со стороны высокого чиновника-самодура.