о. Петр

   Ровно стриженный зеленый газон между двумя рядами молодых пушистых сосен перед забором снаружи и  узкая тропинка, зовущая внутрь, а там чудо – белоснежная греческая часовенка на просторах заброшенных полей средне - русской возвышенности.

Отец Петр мужчина спокойный, степенный, говорит неторопливо мягким, тихим голосом. Руки его – мозолистые… сухие руки – искусные и заботливые.

«Вот этот стул реставрирую,  - говорит он, показывая нам диво века 18-19 с шишечками, головами львов и нежным орнаментом по спинке, - тут льва не было, пришлось делать…»

Речь его струится  как речушка, протекающая по деревне: чистая, журчащая, светлая.  Иной раз я и не улавливаю смысл его слов, любуюсь его творениями.

«…да, будет стул из столового гарнитура… сейчас покажу – другой почти закончен…»

Вносит,  и я вижу в глазах его радость: изящный изгиб спинки плавно переходит к ножкам, массив…  я не знаю какого дерева, но чувствую – не простого, редкого и ценного. «Цвета моего загара» - думаю, и, повинуясь мыслям,   прикладываю кисть:  он видит и, угадав, немного прищуривает глаза -   посмеивается.

«…мы с вами уже знакомы…»

Кошечка в этот момент,  не торопясь, с достоинством проходит в не плотно прикрытую дверь, подходит ко мне, трется о сапог.

«Селена – богиня луны, позвольте представить…»

В мастерской тихо и приятно тепло, инструменты отдыхают в открытом шкафу -  каждый на своем месте, мы разговариваем полушепотом, словно боимся нарушить их сон. Громко мурчит Селена, тикают где-то часы, а мне представляется желтый кальвадос в бокалах на… круглом столе, на фоне зимней темноты за окном.