Мемуары Арамиса Часть 150

Глава 150

— Ваше Величество, — обратился Атос к Королю. — Нам не удастся пробиться через все эти ряды солдат сейчас, днём, но, быть может, это удастся позже.
— Вы предлагаете постыдно бежать? — спросил Король.
— Во все времена бегство из подлой засады сквозь ряды врагов с оружием в руках называется атакой, а не бегством, — возразил Атос. — Если бы нам всё же удалось спасти вас и вызволить из-под охраны армии парламента, в чьих руках вы, кажется, в самое ближайшее время неминуемо окажитесь, куда бы нам следовало направить наш путь? Осталось ли у вас достаточно надёжное убежище в Англии?
— Увы, нет, — ответил Король. — Десятого июня я написал всем комендантам крепостей, которые ещё хранили мне верность, чтобы они сдали свои крепости войскам парламента.
— Что заставило вас так поступить, мой Король?! — воскликнул лорд Винтер.
— Я пытался остановить кровопролитие и надеялся договориться с парламентом, — ответил Король. — Я обратился к парламенту с требованием, чтобы мне как можно скорей направили условия моего возвращения в Лондон с восстановлением всех моих прав. Ради достижения согласия и мира я даже пообещал прекратить переговоры с ирландцами.
— И вы их прекратили, Ваше Величество? — спросил лорд Винтер.
— Я велел лорду Ормонду их прекратить, — уклончиво ответил Король.
— Потому что нашли другой способ их продолжать и другого человека, более подходящего для этой цели? — предположил лорд Винтер, стараясь смягчить суть прозвучавшего упрёка мягкостью интонации.
— Я больше никому не верю и предпочитаю проводить переговоры лично, — ответил Король. — С ирландцами, с шотландцами, с англичанами, с парламентом, какая, в сущности, разница? Я убедился, что те, кому я поручаю вести переговоры от моего имени, по-видимому, обещают больше, чем я им поручал, или, быть может, плохо объясняют права, на которых основываются мои требования. В этих людях недостаточно гибкости по тем вопросам, по которым можно было бы пойти на уступки, но они уступают там, где уступать решительно никак нельзя.
— Иными словами, никто из ваших доверенных лиц не понимает с достаточной ясность всех ваших требований и пожеланий, — подсказал лорд Винтер и посмотрел на нас с Атосом.
Мы с Атосом переглянулись, давая друг другу понять, что Король, вероятно, и сам не знает, чего именно он добивается, ведя переговоры со всеми, и не достигая ничего ни с кем из тех, кто в них участвует.
— Быть может, Его Высочество Принц Уэльский мог бы лучше проводить переговоры? — спросил Атос.
— После того, как он сдал Бристоль, я ему не доверяю, — отрезал Карл. — Лучше бы было ему погибнуть, защищая этот город.
— Но ведь это – ваш сын и наследник, — мягко проговорил Атос.
— Тем более ему следовало соответствовать этому высокому положению, а также званию генералиссимуса, которое я ему присвоил, — ответил Король. — И потом, его ведь могли бы взять в заложники для того, чтобы диктовать мне условия. Пусть уж лучше он остаётся вне пределов Англии.
— Теперь-то уж это, действительно, лучше, — сказал я. — Итак, надёжных крепостей на территории Англии для Вашего Величества не осталось. Остаётся лишь покинуть её. Куда?
— Я мечтал бы соединиться со своей семьёй, — ответил Карл. — Поскольку Королева во Франции, мой выбор очевиден.
— Боюсь, Мазарини выдаст вас английскому парламенту, точно также, как это пообещали сделать шотландцы, и как они сделают это тотчас же по прибытии армии парламента и денег.
— Мазарини? — возмутился Король. — При чём здесь Мазарини? Я собираюсь поехать к своей родне, к супруге и к вдове её брата!
— Пока ещё, к сожалению, политику Франции определяет её первый министр, кардинал Мазарини, — ответил я. — Ему не нравится пребывание вашей августейшей супруги в Париже, но он терпит это обстоятельство, поскольку она находится у себя на Родине, в стране, где она родилась, где Король – её племянник, а Королева-регентша, как вы справедливо отметили, вдова её брата. Но вы являетесь государем другого королевства, а в случае, если парламент, который в ваше отсутствие будет представлять собой высшую и единственную власть в стране, потребует вашей выдачи, Мазарини удовлетворит это требование.
— Вы полагаете, что он способен вступить в переговоры с мятежниками и удовлетворить их незаконные требования? — воскликнул Карл.
— Если вы тайно покинете свою страну, она останется монархией без монарха, парламент объявит вас вне закона, и тогда законной властью в Англии станет именно этот самый парламент.
— Получается, что монархия остаётся монархией лишь до тех пор, пока в ней находится монарх? — проговорил Король задумчиво. — И я не могу, собрав войска, пойти войной на мятежников для восстановления своей законной власти?
— Можете, если сможете набрать эти войска, — ответил я. — И в этом случае вам необходимо будет победить собственный народ, утопить страну в крови, истребив всякую поросль мятежа. И тогда монархия будет возрождена.
— Но ведь я уже воевал против армии английского парламента при помощи шотландской армии, а также при поддержке ирландцев! — возразил Король.
— Ваши войска не победили, Ваше Величество, — мягко ответил Атос. — И остатки этих войск, как видите, не считаю вас своим военачальником, хотя, к счастью, по-прежнему признают в вас своего Короля. Но Короля без власти, Короля, который должен подчиняться парламенту.
— Почему бы вам, Ваше Величество, не издать указ о том, что вы распускаете ваш парламент? — спросил я.
— Видите ли, шевалье д’Эрбле, в этом случае я должен был бы признать ошибочным все мои попытки установления взаимопонимания с этим парламентом, — сказал Король. — А также признать, что все мои жертвы были напрасными. Пришлось бы избирать новый парламент, и как знать, каким бы он был? Не стал бы он хуже, чем тот, который имеется?
— Вы бы выиграли время, и к тому же, он мог бы стать более лояльным к Вашему Величеству, ведь страна устала от гражданской войны, — сказал я.
Король в нетерпении вскочил со своего походного стула, а мы, которые всё это время стояли рядом, принуждены были этим его жестом принять ещё более почтительные позы.
Король между тем обернулся к окну своей палатки.
— Арамис, своими вопросами вы утомляете Короля, — шепнул мне Атос. — От монарха нельзя что-либо требовать, и даже задавать ему вопросы – непростительная бестактность.
Я пожал плечами и также взглянул в окно.
— Кажется, они, наконец, прибыли, — сказал Король. — Теперь будет хоть какая-то определённость, что в любом случае хуже, чем полная неясность.
 — Я предпочёл бы, чтобы они задержались до утра, — шепнул я Атосу. — В этом случае в нашем распоряжении была бы ночь, и там, как знать, может быть, нам удалось бы обмануть охрану, или перебить её.
— Перед тем, как меня арестуют, я хотел бы выполнить ещё одно дело, господа, — сказал Король.
Он снял со своей шеи Орден Святого Духа и надел его на шею лорда Винтера.
После этого он взял из своей шкатулки две ленты Ордена Подвязки и подошёл к Атосу.
— Граф де Ла Фер, благодарю вас за службу, которую вы несёте при мне, и за верность, которую я нахожу в вас, — торжественно сказал он. — Посвящаю вас в рыцари и жалую вас этим Орденом.
— Мы ещё ничего не сделали для вас, Ваше Величество, — возразил Атос. — Кроме того, эти награды могут вручаться лишь особам королевского достоинства.
— Вы забываете, что я пока ещё Король, а Король может любого человека сделать герцогом, пэром и принцем, — возразил Карл. — Благородство ваших сердец, благородство намерений, верность тогда, когда уже никто не остался верным, всё это даёт мне основания для такого решения. Кроме того, возможно, что у меня уже не будет другой возможности отблагодарить вас тогда, когда вы докажете свою преданность не только готовностью пожертвовать за меня своей жизнью, но и исполнив для меня то, что уже никто из англичан, кроме присутствующего здесь лорда Винтера, не готов исполнить даже хотя бы лишь одним намерением. Словом, я так хочу, я так решил, и отказа не принимаю. 
Атос благоговейно встал на одно колено и поцеловал край одежды Короля, который надел на его шею Орден Подвязки.
После этого такая же процедура была повторена и со мной.
— Теперь всё, — сказал Король. — Имея перед собой лишь трёх преданных друзей, я успел отблагодарить каждого из них, так что у меня не осталось больше важных дел на сегодня.
В этот момент двери палатки распахнулись и в неё вошёл английский офицер в сопровождении ещё шестерых офицеров. В проёме полотняных дверей было видно, что вне стен палатки осталось ещё значительное количество солдат и офицеров.
— Ваше Величество, соблаговолите следовать вместе с нами в Лондон, — сказал офицер.
Король молча кивнул и вышел из палатки, сопровождаемый этим прибывшим из Лондона конвоем.
— Кто этот человек? — спросил Атос лорда Винтера.
— Генерал Оливер Кромвель, — ответил лорд Винтер.
— Что же будет с нами? — спросил я Атоса.
— Пока что нам не объявили, что мы – пленники, так что я полагаю, что мы можем следовать, куда пожелаем, — ответил лорд Винтер. — А я желаю следовать за своим Королём и если получится, спасти его, а если нет, то разделить его судьбу.
С этими словами лорд Винтер вышел из палатки.
В тот же момент раздался пистолетный выстрел, и лорд Винтер упал, как подкошенный.
Мы с Атосом, собиравшиеся последовать за ним, машинально пригнулись и посмотрели в ту сторону, откуда прозвучал выстрел.
— Мордаунт, — прошептал я Атосу. — Опять Мордаунт. Исчадие Ада. Как жаль, что вы не позволили мне его убить, дорогой Атос. Но ничего, я исправлю эту ошибку.
— Подождите, Арамис, — возразил Атос. — Если вы убьёте их лейтенанта, нас растерзают, и мы уже ничем не сможем помочь Королю, для спасения которого мы сюда прибыли!
— Если бы мы убили его раньше, быть может, не пришлось бы спасать Короля, — возразил я. — Как хотите, Атос, но я пристрелю этого мерзавца!
Я снова поднял пистолет, чтобы прицелиться из положения сидя, но в тот самый момент, когда я собирался произвести выстрел, точнее, на секунду раньше, в палатку вошёл офицер французской гвардии.
— Господа офицеры! Вы арестованы, объявляю вас нашими пленниками! — сказал он громко по-английски, и я тотчас узнал знакомый голос д’Артаньяна.  —Атос, Арамис, сдавайтесь же, чёрт вас побери, иначе они вас убьют! — добавил он по-французски.
Вслед за ним в палатку вошёл Портос.
— Мы сдаёмся! — громко сказал Атос по-английски, передавая шпагу д’Артаньяну.
— Мы сдаёмся вам, господа! — сказал то же самое я, передавая свою шпагу и оба наших пистолета Портосу.
— Господа! — вскричал д’Артаньян, обращаясь к офицерам вокруг палатки. — Эти два дворянина – наши пленники, по законам войны они принадлежат нам, и только нам. К тому же они – наши земляки. Мы намереваемся получить за них выкуп, поэтому прошу вас не посягать на их жизни и здоровье. Мы сами присмотрим за ними.
В этот момент к нам приблизился Мордаунт.
— Господин д’Артаньян, я уважаю ваш ранг посланника первого министра Франции, и нахожу ваши требования справедливыми и вполне обоснованными, — сказал он. —Не уступите ли вы мне ваших пленников? Я гарантирую вам, что ваше вознаграждение будет достойным, или даже больше, чем вы могли бы получить за них в качестве выкупа.
— Благодарю вас, господин Мордаунт, но я не привык получать то, что мне не полагается, а также жизнь научила меня не выпускать из рук своего в погоне за чем-то большим, — возразил д’Артаньян. — Вы можете заметить, что эти люди чрезвычайно знатные, поскольку у каждого на груди имеется Орден Подвязки. Позвольте усомниться, что вы сможете предложить нам за них выкуп, который мы с господином дю Валоном намерены получить за них на Родине. Так что мы вынуждены отказаться от вашего лестного предложения, и я повторяю, что эти люди – наши пленники, так что я никому не позволю покушаться на их жизнь и здоровье. Я не шучу, если кто-либо из них получит хотя бы одну царапину, я вызову виновника на дуэль, а моя шпага ещё не знала поражения ни в одной дуэли!
— Вам требуются живые деньги вместо слова офицера, — сказал Мордаунт и его тонкие губы растянулись в гадкой улыбке. — Хорошо, я дам вам деньги, а не обещание. Придётся лишь немного подождать.
— А мы с господином дю Валоном никуда не спешим, господин Мордаунт, — ответил д’Артаньян и вежливо поклонился лейтенанту.
 В бессильной злобе Мордаунт развернулся и пошёл в направлении к своему генералу.
— Послушайте, д’Артаньян, это же сын миледи! — прошептал я.
— Знаю, — ответил он.
— Я обязательно сверну ему шею, — добавил Портос. — Но чуть позже.
— Они правы, — сказал Атос. — Если мы убьём его сейчас и здесь, мы погибли. И наша миссия провалится.
— Какая ещё миссия, чёрт подери? — воскликнул д’Артаньян.
— Спасти Короля Карла, — скромно ответил Атос.
— Серьёзно? — удивился д’Артаньян. — И вы ради этого пересекли Ла-Манш? Так вот о какой поездке вы писали в том письме!
— Долг каждого дворянина поддерживать Короля, — сказал Атос.
— Понятно, — ответил д’Артаньян. — Не продолжайте. Скажите лучше, как именно вы собирались спасти его, вдвоём, без нас, в этой мерзкой туманной Англии?
— Мы надеялись, что случай подскажет нам способ, — спокойно ответил я.
— Ну хорошо, случай в лице меня и в лице господина Портоса стоит здесь перед вами, и он ничего дельного не может вам подсказать, — сказал д’Артаньян.
  — Это потому, что наше дело ещё не стало вашим делом, — сказал Атос.
— Вот тут вы не правы, дорогой друг, — ответил д’Артаньян. — Со времён той самой знаменитой не состоявшейся дуэли наше дело – это всегда наше дело. Один за всех, и все за одного, неужели вы забыли? Мне будет приятно спасти Короля хотя бы уже потому, что Мордаунт страстно желает его гибели. Отомстим же ему за смерть лорда Винтера, и за все его мерзкие деяния! Между прочим, беднягу Винтера следует похоронить по-христиански. Этот сброд этого не сделает. Я вижу, с вами Гримо и Блезуа, от Мушкетона не будет никакого толку. Пусть Гримо и Блезуа похоронят его.
— А Мушкетон пусть возьмёт и сохранит для Короля Орден Святого Духа, который Король полчаса назад снял со своей шеи, — сказал Атос. — Если же нам не удастся вернуть его Королю, мы передадим его Королеве, или Принцу Уэльскому.
После этого Атос велел Гримо и Блезуа похоронить лорда Винтера, а деньги, найденные при нём, отдать в первую католическую церковь на заупокойную службу о душе несчастного лорда Винтера, убитого предательским выстрелом собственного воспитанника, числящегося племянником и далеко не являющимся таковым на самом деле.

(Продолжение следует)