Я приду не запятнаю чести

ОТ АВТОРА

Двадцатого июня две тысячи двадцать второго года не стало Игоря Семёновича Румянцева — академика, профессора, кандидата психологии, Лауреата Международного конкурса «России верные сыны», Лауреата премии им. М. В. Ломоносова Петровской академии наук и искусств «За верность России», Лауреата Почётного знака «За выдающиеся заслуги в области космонавтики» — Российской академии космонавтики им. К. Э. Циолковского, автора сорока книг поэзии и прозы, научных работ в области выживания и совместимости в экстремальных условиях, Вице-президента Международной ассоциации по рукопашному бою, полковника в отставке, кавалера многих боевых наград и просто очень хорошего человека.

Игорь Семёнович был основателем и главным редактором серии книг «Я верен присяге». Это были небольшие по объёму, но ёмкие по содержанию произведения о достойных сынах Отечества — его друзьях. При жизни вышли в свет двадцать четыре тома этой серии.  Эта, двадцать пятая - наша память о нём.

ДЕТСТВО И ЮНОШЕСКИЕ ГОДЫ

Родился Игорь Семёнович пятого октября тысяча девятьсот тридцать девятого года на русском Севере, на Вологодчине, как он писал: «Под Белым озером в двадцати верстах от Шексны», где жила его бабушка. Он был поздним и самым младшим ребёнком в семье.

Его отец с шестнадцати лет, ещё до революции, участвовал в революционной деятельности. Во время ссылки Сталина в Сольвычегодск Вологодской губернии он, нелегально, возил ему запрещённую литературу. После Октябрьской революции служил в ВЧК, но это никак не избавило его мать от ареста и ссылки на Вологодчину в Подонежье, где она и осталась после истечения срока ссылки. Кстати, бабушка Игоря Семёновича до революции была большим начальником в Северо-Западном речном пароходстве, за что советской властью была репрессирована и сослана в деревню Горицы Кирилловского уезда Вологодской губернии.

С началом Великой Отечественной войны отец и старшие братья Игоря Семёновича ушли на фронт, старшие сестры вместе со всеми ленинградцами рыли окопы на подступах к городу. Братья на фронте погибли, а отец, вернувшись с войны, долго болел. Детство Игоря Семёновича прошло в Ленинграде. Мать воспитывала его практически одна, а на летние каникулы на пароходе отправляла в деревню к бабушке.
Память о детстве в деревне осталась у него на всю жизнь:

«Веки сожму, появляется детство:
дождик холодный, ещё я не в школе,
ругань сестры помогает одеться,
мало мне лет, но работаю в поле».

Игорь Семёнович часто рассказывал мне о том, как, найдя на чердаке бабушкиного дома большое количество книг, запоями читал их. Видимо, ещё тогда у него проявился интерес к литературе и литературному творчеству. Когда ему исполнилось шестнадцать лет, его первый рассказ напечатали в ленинградской газете «Сталинская правда», а своим литературным покровителем он считал советскую писательницу и драматурга, Лауреата трёх Сталинских премий Веру Фёдоровну Панову, разглядевшую у него способности и благословившую его на литературную деятельность.

Недостаток полноценного отцовского воспитания ему заменяла улица, что сказалось на характере и поведении юноши. Он рос, если не отъявленным хулиганом, то мальчиком с характером. Занятия в секции бокса помогли ему укрепить своё влияние среди сверстников и завоевать уличный авторитет у старших парней.

В занятии боксом он достиг определенных результатов — выступая за общество «Трудовые резервы» на всесоюзных соревнованиях, занимал призовые места.
Имея способности и определенные знания в области литературы, рано начал подрабатывать — в драматическом кружке районного дома культуры, в кинотеатре — читал стихи перед началом киносеансов.

Окончив семилетку, поступил в ремесленное училище на слесаря- монтажника. После окончания училища его направили на работу в Красноярский край — на строительство объекта атомной промышленности. Там проявились такие его качества как смелость, решительность. Молодой парнишка не растерялся и бросился в ледяную воду, когда под лёд провалился трактор с повозкой, на которой находилось очень ценное государственное имущество. За этот поступок его лично поблагодарил руководитель стройки — генерал, поощрил солидной премией и предоставил внеочередной отпуск. Заметили его и представители одной специальной службы, предложившие ему учиться в военное училище. Это предложение изменило всю его последующую жизнь…

НА СЛУЖБЕ РОДИНЕ

О своей воинской службе Игорь Семёнович много не рассказывал. О ней можно судить по его стихам и поэмам. В них видна вся география его жизни и службы: Ленинград и Подонежье, Крым и Кавказ, Урал и Байкал, БАМ и Дальний Восток, Средняя Азия и Чукотка, Индонезия и Чили, Ангола и Мозамбик, Лаос и Вьетнам, Афганистан и Сербия, и много-много чего ещё…

Судьба побросала моего друга немало, первая командировка — заморская страна Индонезия, откуда он вернулся с боевым орденом Красной Звезды на груди. Затем Чили, где строил дорогу, как раз перед переворотом Пиночета. Потом были новые командировки — Ангола, Лаос, Вьетнам, Афганистан, Сербия…

Особое место в судьбе Игоря Семёновича занимала служба в Афганистане. Здесь он оказался ещё до начала операции по вводу наших войск и понять то, чем он там занимался, можно по его афганским стихам и поэмам.

В своей афганской поэме «По сухому руслу» в мельчайших подробностях, которые несведущему человеку придумать невозможно, с реальными именами героев и не героев, он описывает подготовку к штурму и сам штурм бойцами подразделений спецназа ГРУ ГШ ВС СССР и КГБ СССР дворца Амина.

Потом были многочисленные рейды по ущельям Гиндукуша по уничтожению караванов моджахедов с оружием из Пакистана.

Доверяли ему выполнять и очень специфические задачи, такие, как быть связным между командованием нашей группировки в Афганистане и Ахмад-Шах Масудом — влиятельным афганским полевым командиром таджикского происхождения, ставшим впоследствии Министром обороны Афганистана. С уважением к этому человеку описаны встречи связного с Масудом:

«В человеке скрыто столько может!
Сух, вынослив, скрытен и раним,
работоспособен, осторожен,
и тщеславье, и упрямство — с ним.
…Потому и ходишь к Ахмад-Шаху,
знаешь, слово держит, если дал:
мирный договор — когда без страха,
без потерь вползут на перевал,
на Саланг машины с полным грузом —
бесконечный транспорт день и ночь…»

Баграм, Панджшер, Саланг, Гиндукуш, Кандагар — не просто названия на карте Афганистана, эти места стали местом тяжёлой службы и настоящих испытаний для Игоря Семёновича и его боевых товарищей. За годы службы в Афганистане он приобрёл не только бесценный боевой опыт и настоящих друзей, но и получил многочисленные ранения, с которыми жил до конца своей жизни.

С теплотой он пишет о своих бойцах и командирах, с болью в душе пишет о гибели своих товарищей, с горечью и грустью говорит о забвении их властью:

«Джанг взял у нас десятерых…
Живые — каждый ранен.
Тех — пало тыщи полторы
(счёт точен, страшен, странен) —
всё потому, что дан приказ
секретный, пусть и устный:
«Здесь никогда, никто из вас — в Кабуле не был!»
Грустно…
Рубли тому, кто инвалид.
Погиб?
Молчанье на гранит».
После службы в Афганистане у Игоря Семёновича осталось много сослуживцев по «мусульманскому батальону», большинство — выходцы из Узбекистана и Таджикистана. Он часто бывал в Средней Азии — в Ферганской долине, Самарканде, Ташкенте, других местах, как по службе, так и в гостях у друзей.

________
* Джанг — бой, война на языке пуштунов

Видимо, там он «приобщился» к восточной кухне, которую любил, хорошо знал и прекрасно умел готовить, в том числе и свой фирменный «афганский плов».
Свои связи с друзьями из Средней Азии он сохранил и тогда, когда уже жил в Москве. На рынке у метро Домодедовская его знали все узбеки, всегда были с ним очень приветливы, передавали от друзей гостинцы из Андижана, Самарканда. Он очень дорожил дружбой с этими людьми — они напоминали ему времена его далёкой молодости.

Залечив раны и, уволившись с военной службы в непростое время (развал Советского Союза, раздел Вооружённых Сил), Игорь Семёнович встал перед непростым выбором: «Куда теперь пойти и чем заняться?»
Вот как он описывал этот момент своей жизни:

«Криминал и менты,
и охрана, и банк —
мне уже предложили десяток работ:
только действия опыт —
для них высший ранг.
Выбрал кафедру я, где в цене ум и пот.
Камуфляж,
уже выцветший, снова одеть,
рукопашному бою курсантов учить,
как холодным оружием лучше владеть,
чтоб уметь (по словам Президента) «мочить».

Теперь его работой стало преподавание на кафедре боевых искусств и рукопашного боя в Военном институте физической культуры Министерства обороны Российской Федерации в Санкт-Петербурге. Здесь он написал несколько научных работ по этой тематике, защитил кандидатскую диссертацию по психологии, стал профессором.
Многие его ученики достойно продолжили то дело, которому Игорь Семёнович посвятил многие годы своей жизни.

В ЦЕНТРЕ ПОДГОТОВКИ КОСМОНАВТОВ

Когда он работал в Военном институте физической культуры Министерства обороны Российской Федерации его, как наиболее профессионального специалиста, пригласили в Центр подготовки космонавтов для обучения будущих космонавтов премудростям выживания в экстремальных условиях, и не только физических. Новое место его работы находилось в Звёздном городке, из-за чего пришлось подстраивать работу в Военном институте под работу в ЦПК. Он переехал в Москву, а для чтения лекций периодически приезжал в Санкт-Петербург.

На новом месте работы он познакомился с уже прославленными летчиками-космонавтами: Поповичем П. С., Береговым Г. Т., Горбатко В. В., Афанасьевым В. М., Березовым А. Н., Гречко Г. М., Джанибековым В. А., Ляховым В. А. и многими другими.

В Центре подготовки Игорь Семёнович готовил будущих «небожителей» выживать в условиях, в которых космонавты могли оказаться после приземления — в незнакомой местности, без воды, пищи, тепла, без огня, без связи. Кроме того, он учил их стрессовой устойчивости в неимоверно трудных условиях — в палящей пустыне, в арктической стуже, в непроходимой тайге, а также психологической совместимости в ограниченном пространстве в условиях длительного космического полёта.

Немного из истории подготовки космонавтов. Подготовительные работы по отбору кандидатов для первого космического полета начались в 1958 году. Первый состав отряда космонавтов был учрежден директивой от 11 января 1960 года. В СССР космонавтов готовили сразу в трех отрядах — отряде Центра подготовки космонавтов (ЦПК) ВВС, отряде РКК «Энергия» и отряде института медико-биологических проблем (ИМБП) РАН.

С момента создания отряда ЦПК в него было произведено пятнадцать наборов космонавтов — последний состоялся в две тысячи десятом году. В общей сложности космическую подготовку в отряде прошло чуть больше ста двадцати человек.

Спустя четыре года после образования отряда ЦПК был сформирован отряд гражданских космонавтов, куда набирали инженеров и других технических специалистов. Этот отряд получил название отряда РКК «Энергия». Уже в тысяча девятьсот шестьдесят втором году С. П. Королев обратился к тогдашнему правительству с просьбой о создании отряда, в котором могли бы тренироваться сотрудники его конструкторского бюро (ОКБ-1) и ученые Академии наук СССР.

Всего в отряд ОКБ-1, который последовательно преобразовывался в ЦКБЭМ (Центральное конструкторское бюро экспериментального машиностроения), НПО «Энергия» и, наконец, РКК «Энергия», было набрано шестьдесят шесть человек, тридцать пять из которых летали в космос.

Отряд ИМБП РАН был образован последним — в тысяча девятьсот шестьдесят седьмом году. Так же, как и отряд РКК «Энергия», он готовил гражданских космонавтов-исследователей, которые могли бы интенсивно заниматься научной работой на орбите. За все время существования отряда в космос слетали два его члена. С апреля две тысячи десятого года существует единый отряд космонавтов Госкорпорации «Российского космического агентства».

В подготовке этих людей к полётам в космос участвовал и Игорь Семёнович Румянцев. Его знания и опыт, приобретенные за годы службы в армейском спецназе, оказались очень востребованными и полезными для будущих космонавтов. Работа в центре была очень интересной и насыщенной, он погрузился в неё «с головой». Им были открыты и внедрены новые способы и методы обучения, а затем обобщены, научно обоснованы, им был придан научный и системный характер.

Его многолетняя работа была высоко оценена руководством Отряда космонавтов, Центра подготовки космонавтов — он был принят в Действительные члены Академии Российской академии космонавтики им. К. Э. Циолковского, награждён Орденом Ю. А. Гагарина Федерации космонавтики России, стал Лауреатом Почётного знака РАК им. К. Э. Циолковского «За выдающиеся заслуги в области космонавтики».

Работая в Центре подготовки космонавтов, Игорь Семёнович познакомился и подружился с многими лётчиками-космонавтами, видными деятелями науки и техники в области космонавтики и космических технологий.

Настоящая дружба связывала его с лётчиком-космонавтом, дважды Героем Советского Союза Павлом Романовичем Поповичем и лётчиком-космонавтом Героем Советского Союза Анатолием Николаевичем Березовым.

Нашел здесь он и ещё одного друга — профессора, светилу в области топографии, полковника Трофименко Владимира Трофимовича. Познакомился и подружился с видным учёным в области космических технологий, разработчиком технологии производства термоизоляционных материалов для программы «Буран» — Членом-корреспондентом академии им. К. Э. Циолковского, Заслуженным машиностроителем РФ Постаноговым Владимиром Харлампиевичем.

Встретил и подружился с заместителем командующего Воздушно-космическими силами РФ — генерал-лейтенантом Дурневым Владимиром Ивановичем — Заместителем Председателя Государственной комиссии по пилотируемой космонавтике, это именно он на старте давал «отмашку» на запуск пилотируемых космических кораблей. Космонавты говорили: «Если в полёт на старте отправляет генерал Дурнев В. И., то в полёте всё будет нормально».

Три друга: Румянцев, Дурнев и Березовой называли друг друга между собой: старшим братом — Игоря Румянцева, средним — Владимира Дурнева и младшим — Анатолия Березового. Дружили они по-настоящему, по-мужски.

ЛИТЕРАТУРНОЕ ТВОРЧЕСТВО

Мной уже было сказано выше о том, что всю географию жизни Игоря Семеновича можно проследить по его творчеству. Его поэмы рождались везде — в горячих точках Земного шара, на госпитальных койках, в пустынях Средней Азии, в Сибири, на БАМе, в горах Памира, в родном поморском избяном крае, который возвращал ему энергию жизни после жестоких дорог…

Размышления о жизни, о верности Родине, о мужской дружбе, о любви — основные мотивы поэзии автора во многих поэмах.

Пятьдесят пять поэм Игоря Семёновича отличает особенность понимания им внешней среды и внутреннего мира, позволяющая выживать в экстремальных условиях. Он был уверен в том, что смертельные болезни, физические травмы устраняются, если не нарушены духовные связи между человеком и Природой, частью которой он сам является. Именно этой связи и посвящены большинство его поэм и стихов.

Говоря о литературном пути и творчестве Румянцева Игоря Семёновича, его оценках происходящего, необходимо учитывать его жизненный опыт и опыт военной службы. Дело в том, что с начала третьего тысячелетия знаковые исторические события всё больше преподносятся тенденциозно, искажёнными, всё чаще они покрыты ретушью лжи. Вот этого он не мог принять ни при каких условиях.

Привитая нам, так называемая, «свобода слова» и западные культурные ценности не породили новых Шолоховых, Карповых, Астафьевых, которые могли бы правдиво осветить события конца ХХ века. А писатели типа Солженицына, Бродского, Радзинского и им подобных больше занимались подтасовками или фальсификацией истории не только СССР, но и всей русской истории. Были и такие, кто писал по принципу: «Чего изволите?» — таких Игорь Семёнович называл «флюгерами».

Поэт и прозаик Игорь Румянцев — один из тех, чьё творчество пронизано лучами Правды, Света и Добра, рождением истины в важных событиях, иногда превращённых в легенды. Вот один из примеров. В его афганской поэме «По сухому руслу» очень конкретно и правдиво, с именами и фамилиями, в деталях, описан штурм дворца Амина бойцами «мусульманского батальона», вопреки существовавшей прежде легенде о том, что штурм осуществлялся только группой из двадцати бойцов подразделения «А» КГБ СССР. На самом деле с нашей стороны в операции по захвату дворца Тадж-Бек участвовали объединенные силы Минобороны и КГБ СССР: группа «Гром» — 24 человека (командир — майор Романов), группа «Зенит» — 30 человек (командир — майор Семенов), 154-й отдельный отряд специального назначения ГРУ ГШ ВС СССР (мусульманский батальон) — 530 человек (командир — майор Халбаев), 9-я парашютно-десантная рота 345-го полка — 87 человек (командир — старший лейтенант Востротин) и противотанковый взвод — 27 человек (командир взвода — старший лейтенант Савостьянов). Руководителем операции был назначен полковник спецназа ГРУ Василий Колесник, а его заместителем — начальник управления нелегальной разведки КГБ СССР генерал-майор Дроздов. Это очень важно знать, ибо точная картина событий, показанная автором изнутри, даёт возможность не забыть имена настоящих героев.

Литературное творчество Игоря Семёновича очень разнообразно и по форме, и по содержанию. В поэзии он почитал Александра Грина и считал его непревзойдённым мастером слова, своим литературным Учителем, хотя жили они в разные эпохи. Глубина мысли и таинство слов, и даже слогов — вот что он считал самым главным в творчестве А. Грина. Этому у него учился всю жизнь и достиг он не мало.

Его поэтические произведения — стихи и поэмы написаны очень точным и глубоким по смыслу слогом. Он придавал огромное значение смыслу каждого слова, слога и, даже, буквы. Я был свидетелем того, как он очень тщательно подбирал слова, при этом не ограничивался одним или двумя, а порой десятком синонимов, выписывал их отдельно, а затем, произнося в слух, подбирал не только в рифму, но больше по скрытому смыслу, дающему читателю возможность размышлять над прочитанным. Тематика произведений Игоря Семёновича очень обширна и разнообразна — от биографических и патриотических до лирических и очень личных.

В своих патриотических поэмах Игорь Семёнович затрагивает и острые социальные проблемы. Ему — человеку опытному, многое дано было видеть, а в своих поэмах — передать поколениям тревогу о завтрашнем дне Отечества. Его поэмы «Но светел сумрак», «Шепот и бунт», «Натиск Хаоса», «Вереск лиловый», «Русская память» полны мудрости и веры в силу русского человека, его стойкости в годы нашествия инородцев, которые нашу доброту всегда принимали за слабость, стремясь веками! уничтожить наши традиции, науку, культуру, да и саму Россию… Ярким подтверждением тому — его пророческое стихотворение «Тревога», написанное в две тысячи девятом году, оно точь-в-точь описывает сегодняшние события, происходящие в стране и мире:

«Они хотят, чтоб мы исчезли,
отдали им из недр сырьё…
не ждали их, но дружно лезли,
судьбою проклято — жульё.

Ростовщики всегда хотели
пространство хапнуть, где живём:
они веками не имели,
того, что Родиной зовём.

Когда беда, они сбегают,
как крысы с тонущих судов,
когда война, то обживают
достаток тихих берегов.

Других, как жертву обирают,
склоняя к внутренней войне,
и, руки грея потирают
на разрушительном огне».
Точнее не скажешь…

Он очень любил свою малую Родину — Ленинград, Заонежья, Белозерье, с восхищением писал о Байкале, Сибирской тайге, русских берёзах, самаркандских чинарах. Прилив вдохновения приходил к нему особенно в то время, когда автор находился наедине с природой: под неярким солнцем Заонежья, под моросящим дождём Ладоги, в штабном вагончике строителей на БАМе, в протопленном доме среди снегов Белозерья, на подлёдной рыбалке, или за ухой на заснеженной даче.

Вдали от Родины он мысленно постоянно возвращался в северную русскую деревню, где прошло его детство, где он отдыхал после ранений, набирался сил от чистой воды, лесного воздуха, размышлял о жизни, о мужской дружбе, о верности Родине, о любви и куда мечтал вернуться на закате своих дней.

Крылечко у дома, ковёр из ромашки,
тропинка сбегает в прибрежный камыш.
В распахнутой, клетчатой старой рубашке,
босой — беспокою озёрную тишь.

Я в лодочку сяду и вёсла раскину
(до острова плыть, напрягаясь, версту),
а солнышко полдня обнимет мне спину,
когда цепь накину на ноги кусту.

Тот остров —
с часовенкой старой, но крепкой,
могилы вокруг без привычных оград…
Я взглядом — ,
пусть грустным, спокойным, но цепким,
найду, где спит бабушка и — старший брат.

Еду разложу и достану «чекушку»,
в три рюмки налью, лягу в травы спиной:
ствол синего вереска — будет подушкой,
небес бесконечность помирит с виной.
Под вечер вернусь…

План ремонта составлю:
сменить крышу, рамы и двери в избу,
убрать с пяти окон истлевшие ставни,
прочистить печной дымоход и трубу.

Дымя самосадом, присели соседи,
они понимают: «Нельзя, чтоб один…»
У дома завалинка — место беседы
про рыбу, грибы, сеновал и овин.

Есть в творчестве Игоря Семёновича много произведений, посвящённых очень личным переживаниям, его чувствам, любви мужчины и женщины.

«Я встретил женщину весны
на поседевшем юбилее,
где вальсы плавны и честны,
а в этом танце я смелее.

…твой голос — тёплая волна
и крылья к небу — верх ладоней,
и ты предчувствием полна:
в размахе радости мы тонем…»

В его поэме «Радуга над гнездом» описана встреча мужчины и женщины в поезде «Владивосток — Москва» в декабре тысяча девятьсот шестьдесят третьего года. Молодой офицер возвращается из служебной командировки из Индонезии, а женщина-дирижер едет из Читы в Красноярск, где живет уже десять лет. Эта встреча оставила зарубку в его судьбе и ностальгические раздумья и воспоминания обретают особую ценность для человека, прошедшего позже «горячие точки» планеты» — везде спец. операции — он знал и английский, испанский, узбекский, фарси. Она пригласила его на свой юбилей: «Подарите мне сутки в мой день рождения». Он остался на трое суток, которые не смог забыть и спустя много лет.

В его лирических поэмах ощущается состояние его души, он умел слушать и понимать окружающий мир. В поэмах «Монолог лиственницы», «Исповедь ветра», «Песни костра», «Монолог грибов», «Донесение дождя» он, как бы на равных, разговаривает с природой и это даёт читателю ощущение присутствия при этом разговоре.

Игорь Семёнович активно сотрудничал с писателями, поэтами, композиторами и художниками. Многим начинающим авторам он помог в становлении, в издании первых произведений.

Вместе с композитором и исполнителем, Заслуженным артистом России Александром Якуниным-Сугробовым Игорь Семёнович написал Гимн Армейского спецназа и Гимн Российской Федерации космонавтики. Он часто выступал на творческих встречах в воинских частях, трудовых коллективах и школах.

Вот как вспоминает о своей дружбе и творческом взаимодействии с Игорем Семёновичем Александр Якунин-Сугробов:

«Наше знакомство состоялось в тысяча девятьсот девяносто девятом году на концерте в честь дня Победы. Игорь Семёнович приехал вместе с космонавтом Героем Советского Союза Анатолием Березовым.

После концерта меня пригласили на фуршет в честь праздника. Присутствующим понравилось моё исполнение песен. Между мной и Игорем Семёновичем завязалась беседа о творчестве его и моём…

Он читал свои стихи, которые мне понравились. Я попросил подарить мне новую книгу с его стихами для написания музыки на них. Игорь Семёнович был немного удивлён, так как его поэзия сурова и с подтекстом. Через месяц я представил ему песни на его стихи с моей музыкой, которую он высоко оценил. Так зародилась наша творческая дружба.

Позже, в течении первых десяти лет я написал около тридцати произведений на его стихи. Я исполнял их на совместных встречах и концертах, которые проходили с большим успехом. Там я познакомился с космонавтами и военными друзьями Игоря Семёновича. В этот период нами был написан гимн Федерации Космонавтики России, который был принят с восторгом.

Наша творческая дружба продолжалась вплоть до смерти Игоря Семёновича. Я многому научился у него — было чему…

Меня он называл «младшим братом», а мою маму своей мамой. Он очень часто бывал в гостях у нас дома — на днях рождения, торжественных встречах и семейных праздниках.

Очень жаль, что он ушёл так рано. Светлая ему память».

Литературное творчество Игоря Семёновича не ограничивалось его поэтическими произведениями, хотя их большинство. Есть повести, рассказы, новеллы, очерки и эссе.

Рассказ он считал самым трудным жанром в прозе. В четырёх-пяти страницах автору нужно открыть внутренний мир героя, его окружение, климат и детали природы, географических мест, где происходит действие. И это у него получалось.

Его ранние рассказы «Ещё свежо и рано», «Пожатие руки», «Сообщите Уракову» и другие — биографичны, в них он пишет о временах своего детства, юности, поездках в Сибирь, на Байкал. Есть рассказы, где он передаёт свои впечатления от встреч с новыми людьми, их характерах, взаимоотношениях, традициях и обычаях. Очень ёмко и красочно он описывает окружающие животный и растительный мир.

В его небольшом рассказе «Филька-спасатель» автор рассказывает удивительную историю, произошедшую с ним на БАМе, когда маленький зверёк-бурундук спас от гибели во время наводнения целую бригаду монтажников.

В рассказе «Зной» автор поведал о своих отношениях с бродячей собакой по кличке «Куса», превратившейся в преданного друга. О том, как быстро такое живое существо, как собака, привязывается к человеку, становится его верным другом и как тяжело расставаться с теми, кого мы приручаем.

В своих рассказах Игорь Семёнович часто обращается к теме войны. Ему она известна не понаслышке — потеря самых родных и близких людей — отца, двух братьев и сестры, годы блокады, послевоенные голодные годы, всё это он познал на себе. Но его душа не озлобилась, а сердце не зачерствело, они остались чуткими и внимательными к чужому горю, к чужой беде.

В рассказе «Немец из моего детства» автор рассказал драматическую историю о пленном немецком солдате, о том, как к нему и его соотечественникам относились простые русские люди в северной деревне. Несмотря на то, что почти в каждой семье на войне кто-то погиб, или пропал без вести, к пленным немецким солдатам жители относились по-человечески, с сочувствием и пониманием, подкармливали их.

Ответная реакция со стороны большинства пленных была адекватной — они так же по-доброму относились к деревенским жителям. Из своих наблюдений этой картины автор, уже в зрелом возрасте, делает вывод: «Вот почему, читая о сборищах недобитых „вояк“, я знаю, что среди них нет немца, с которым мы делились трудным послевоенным хлебом и человеческим пониманием».

В другом рассказе «Рельсы в красном свете» повествуется об инвалиде войны, потерявшем руку на фронте, а семью в тылу. О том, как он, совершив кражу, скрылся на первом проходящем грузовом составе, о его встрече с вооружённой охранницей грузового вагона и о её сочувствии и помощи инвалиду. Автору с удивительно пронзительной точностью удалось передать чувства одинокого инвалида, в душе которого после всех потерь ничего больше уже не было, кроме неожиданно вспыхнувшей нежности к другому человеку, проявившему к нему внимание и сострадание.

Все его прозаические произведения наполнены глубоким смыслом и дают читателю возможность задуматься о вечном вопросе: «Человек, кто ты? Зачем ты?», сопереживать вместе с героями произведений, любоваться красотами русской природы.
Отношение к своему творчеству Игорь Семёнович выразил в словах:

«В континентах разбросаны годы мои —
в одночасье творческом жгу свои дни.
Опыт прошлого — словно под ветром пески…
Бесконечность сюжетов мне давит виски».

А возможность выражать свои мысли посредством литературы он считал за высочайший Божий дар и огромное счастье:
«В муках и счастье рождённая КНИГА — ВОТ ПРОДОЛЖЕНИЕ ЖИЗНИ».

МУЖСКАЯ ДРУЖБА

Большая часть произведений Игоря Семёновича была посвящена человеку, его мыслям, переживаниям, чувствам, настоящей мужской дружбе.

Дружить он умел по-настоящему, друзей ценил и берёг. Дружить с ним многие почитали за честь. Среди его друзей были замечательные люди нашей страны — известные писатели: Виктор Астафьев, Николай Рубцов, Валентин Распутин, Виктор Лихоносов, Николай Внуков, Евгений Глобенко, артисты: Георгий Жженов, Юрий Никулин, Василий Лановой, Юрий Назаров, Михаил Евдокимов и многие другие.

Особенно тёплые дружеские отношения его связывали с Героем Социалистического Труда, Лауреатом двух Государственных премий Российской Федерации, двух Государственных премий СССР и Государственной премии РСФСР имени М. Горького, кавалером ордена Ленина, Членом Союза писателей СССР, народным депутатом СССР, участником Великой Отечественной войны Виктором Петровичем Астафьевым.

Они неоднократно встречались, Игорь Семёнович бывал в гостях у Виктора Петровича и в Красноярске, и в Овсянке, и в Вологде, и в Подмосковье. Хорошо знал и очень ценил его творчество, дорожил дружбой с писателем. Единственное чего он не одобрял, это то, что «писатель принял в доме двух президентов, плюнувших в народ». Очень болезненно пережил смерть писателя. В стихотворении «Окопная правда», посвященном В. П. Астафьеву, Игорь Семёнович написал:

«Слова он мыл в лотке, как правду жизни
(его запас словарный близок с Горьким),
хотя хитрил лукаво, по-крестьянски,
носил «Героя Соцтруда» и смокинг.

Предав его, ученики жгли ядом
астафьевские раны лет военных,
боль от потерь усилив в старом сердце.
Воздастся всем, кто предал и обидел!»

С большим уважением он относился к своим друзьям — участникам Великой Отечественной войны. Среди его друзей были и Маршал Советского Союза Дмитрий Тимофеевич Язов, воевавший лейтенантом на Волховском фронте, и старший сержант Ленинградского фронта Юрий Владимирович Никулин, и сержант, разведчица Нина Григорьевна Сугробова. Все они защищали его родной город от фашистов. Даря мне фотографию маршала Язова, он с восхищением рассказывал о судьбе Дмитрия Тимофеевича, в неполные восемнадцать лет командовавшего взводом, а затем и ротой пехотинцев.

Игорь Семёнович подарил мне фотографию с автографом последнего Маршала Советского Союза Язова Д. Т.

Теплые дружеские отношения связывали Игоря Семёновича с Юрием Владимировичем Никулиным — цирковым артистом, режиссёром, киноактёром, телеведущим, Героем Социалистического Труда, народным артистом СССР, лауреатом, кавалером двух орденов Ленина.

Во время дружеских встреч они говорили о разном, Юрий Владимирович рассказывал о том, как тяжело приходилось на фронте во время обороны Ленинграда. На основе этих рассказов Игорь Семёнович написал очень проникновенное стихотворение «Шестой слой».

Пехотинец Никулин мне правду сказал:
«Снег растаял весной,
обнажилась земля,
где не только в разброс,
как дрова в штабелях,
стыли трупы солдат
(плакал лёд по краям),
время смерти увидеть — могли по слоям.

В гимнастёрочках летних —
лежал первый слой,
слой в бушлатах —
бойцы из пехоты морской,
в полушубках сибирских — слой третий зажат,
лёг он в сорок втором, под багровый закат.

У четвёртого слоя, у «полит бойцов»,
одинаково в тряпочных шапках лицо:
Ленинградский,
блокадный последний запас,
шёл в гражданских он ватниках.
Бог их не спас!

В маскхалатах,
как крыша над всеми легла,
закрывая шинелями нижних тела,
пятый слой,
уже в касках, но многие без…
У железной дороги молчал чёрный лес».

Мы шестые…
Мы слоем не будем лежать,
не стоять в обороне, а с матом бежать:
нам блокаду прорвать надо этой весной,
у железной дороги, под станцией Мгой.
Мы шестые…

Сюда в год войны — перелом
(речь немецкая лаем вошла в русский дом),
не ГУЛАГ отпустил,
а страны мы нужны:
мы простые,
мы злые, мы в деле дружны.

Ротный,
нас не стращай, не пугайся и сам,
на прорыв мы пойдём по болотам, лесам
и прольём свою кровь,
чтобы жить без клейма,
и, возможно, дождёмся от близких письма.

А пока уточняется время броска,
в костерке, как добавка, сгорает доска,
затеплело в траншее, жаль, не на что сесть.
…и убитую лошадь
разрежем, чтоб съесть».

Но были у них и весёлые встречи. С присущим Юрию Владимировичу природным чувством юмора он подарил Игорю Семёновичу на память несколько своих рисунков с короткими автографами, я их привожу ниже.

Долгие годы связывала настоящая мужская дружба Игоря Семёновича с Русаковым Юрием Михайловичем — Первым Вице-президентом Петровской академии наук и искусств. Они дружили более сорока лет. За эти годы они много раз выручали друг друга из трудных жизненных ситуаций, воспринимали беду друга, как собственную. Ничто и ни разу не омрачило их дружбу потому что она была бескорыстной, искренней и настоящей.

Многолетняя дружба связывала Игоря Семёновича с военными моряками. Он был неизменным участником всех значимых мероприятий Ассоциации общественных организаций ветеранов Военно-морского флота в Санкт-Петербурге. Он принимал самое активное участие в работе Комитета по возрождению Храма Спас — на Водах в Санкт-Петербурге, в переносе из Парижа в Санкт-Петербург праха видного военного и государственного деятеля России, выдающегося флотоводца адмирала Ивана Константиновича Григоровича  —  последнего Министра Морского флота России. Он был лично знаком с правнучкой адмирала - Натальей и посвятил ей поэму «Балтийская царевна».

Его самым близким другом был моряк-подводник Герой Советского Союза вице-адмирал Егор Андреевич Томко, которого он называл «другом на всю жизнь».

Среди его друзей были известные офицеры и адмиралы советского и российского Военно-морского флота: Герой Социалистического Труда капитан 1 ранга Валентин Рыков, контр-адмирал Владимир Монастыршин, вице-адмирал Василий Порошин, вице-адмирал Юрий Устименко, вице-адмирал Пётр Святашёв, контр-адмирал Зинур Ляпин и многие другие.

Вот как вспоминает о своей дружбе с Игорем Семёновичем контр-адмирал Зинур Ляпин:
«К моменту нашего знакомства с Игорем Семеновичем я уже был уволен в запас, отдав Родине тридцать семь лет интересной флотской жизни, побывав с визитами в составе экипажей кораблей в четырнадцати странах. Никогда не думал о литературной деятельности, но к этому времени было напечатано в разных журналах и газетах более сорока моих статей, очерков в основном на тему военно-патриотического воспитания молодежи и воинов СССР, истории ВМФ.

Мой друг, капитан 1 ранга Талипов Нафис Гишкуллович, тогда начальник Военно-морского отдела военкомата Республики Татарстан, сейчас — доцент, кандидат технических наук Казанского Государственного Авиационного университета, представил меня Игорю Семёновичу в Москве.

Прочитав мои статьи, написанные в разное время на опыте моей длительной службы в ВМФ, встреч и бесед с ветеранами Великой Отечественной войны, партизанами и подпольщиками Крыма, а также под влиянием негативных процессов, происходивших в Вооруженных Силах РФ и в стране — после развала СССР, предложил часть из них передать главному редактору газеты «Секретные материалы.

Кроме того, именно он убедил меня написать первую книгу — «Рядом с вулканом». Далее последовали «Тяжесть погон на плечах» и другие — всего двенадцать книг. Затем была учеба у мэтра, опытного писателя тонкостям литературной деятельности: как правильно размещать строчки и поля, количество букв и страниц. Также он подсказал мне тематику для будущих книг: о последнем Министре Военно-морского флота России адмирале Григоровиче И. К., с правнучкой которого Натальей он лично был знаком.

А вот из совета мне: «…Мне очень по сердцу — „Партизаны Крыма“, но я бы внес в повесть одно предложение о вдове А. С. Грина — Нине Николаевне. Она, работая в типографии „Старый Крым“, передавала документы с печатями (удостоверения) подпольщикам — я читал ее показания 1945 — 1946 г.г.». Или еще: «Верю в большую жизнь Вашей книги „Веками Крым многострадальный“, но убери мусор, отмой, причеши…».

В переписке со мной всегда говорил о своих текущих делах — журналы, издания, конференции в академиях, выступления, правки в своих книгах… И обязательная приписка: «Здоровье в порядке, тренировки по графику, конечно влюблен (взаимно), поэтому любовь к жизни и вера в дело — меня не покидают… Рад буду видеть Вас! С братским рукопожатием Иг. Рум.». Кстати, Румянцев И. С. — мастер спорта по боксу, вместе с друзьями возродил в России Панкратион — один из самых жестких видов единоборства. Я бы никогда не поверил, если бы не увидел лично, как в 75 лет он отжимается на одном большом пальце.

Только самых близких друзей он приглашал в свою келью, рабочий кабинет в квартире, где нет свободного места на стенах: книги свои, друзей, редкие книги известных писателей…, а также фотографии с дарственными надписями — Василий Лановой, Любовь Орлова, Эдита Пьеха, Георгий Жженов, Александр Грин, Виктор Астафьев, Вера Панова, Татьяна Пельтцер, Луис Корвалан… почти весь отряд первых космонавтов, и еще десятки известных певцов, композиторов…

Открытый и доброжелательный Игорь Семенович никогда не раскрывал свою душу. В нем всегда была тайна. Интересно, что на его стихи были написаны песни и романсы, которые часто звучали со сцены…

Возможно, некая скрытность была связана с его службой в военной разведке. Еще по молодости, по специальному заданию он был командирован на всесоюзную стройку — БАМ, где работали, в том числе и иностранцы. О красоте Сибири, прекрасной советской молодежи — написано им немало поэм и стихов. Из них же узнаешь, скорее, догадываешься о его личной жизни…

Если ехать на катере по Шексне до старой пристани «Горицы», где прошло его детство, узнаешь, что его бабушка была «хозяйкой» и грамотным менеджером своего пароходства. Игорь Семенович начал было делать некоторые перестройки и ремонт большого фамильного дома в деревне, мечтая переселиться сюда окончательно, перенес туда даже часть своего архива.

Он никогда не хвалился своими наградами, дипломами, званиями, орденами, хотя было чем… Об их количестве узнаёшь лишь тогда, когда внимательно читаешь строки его поэмы:

«Два десятка наград без движенья лежат,
на профессорском спят аттестате.
«Академика» красный Диплом там зажат…
В черном кейсе от «вальтера», кстати…».

Ни один юбилей своих друзей не обходился без его непосредственного участия. Все знали и ждали его знаменитые щи по-боярски, ароматный плов и знаменитый космический бальзам Румянцева.

Своих близких друзей он всегда провожал с подарками, лично мне подарил трёхтомник «Военная разведка России», «Забайкальское казачество», «300 писем расстрелянного есаула, медали «Ветерану «Холодной войны на море», «За службу и верность России».
Хочу еще отметить, что Игорь Семенович рекомендовал мою книгу «Веками Крым многострадальный» подарить Путину В. В., что я и сделал, написав посвящение: «Этот документальный роман посвящаю Путину Владимиру Владимировичу, чья энергия и решительность вернули Крым нашей России».

Я благодарен своему другу, капитану 1 ранга Василеге Александру Михайловичу за его энергию и настойчивость в доставке книги в Администрацию Президента России, откуда я получил подтверждение, что книга будет доложена адресату…

Память о нашем Друге, Учителе и Наставнике, настоящем патриоте Отечества — Игоре Семеновиче Румянцеве навсегда останется в наших сердцах!

Многим своим друзьям он оказал помощь в издании своих книг. В частности, контр-адмиралу Фомину Юлию Александровичу — трехтомник «От сельской околицы в океан». Однажды он обратился ко мне с просьбой: в виду его личной огромной занятостью ремонтом квартиры — подготовить и написать статью об Юлие Александровиче (она вышла в газете ЧФ «Флаг Родины» под названием «Адмирал. Ученый. Поэт»), а также о вице-президенте Федерации Космонавтики России академике В. Х. Постаногове, которую Игорь Семенович разместил в «Литературной газете».

Имел честь быть среди них и я. Мы с ним дружили по жизни, а на литературном поприще я считаю его своим учителем и наставником.

В память о дружбе с морскими офицерами, он написал стихотворение, адресовав его мне:

«Дым осенних костров, зов далёких морей —
Нам сигналят уход от отцовских дверей.
На холодной тропе, как костры, годы жгут,
остаётся незримая нить — «Дома ждут».

И учёба, и труд, и военный устав,
Убеждённость — могу! — если даже устал,
Тяжелеют погоны на крепких плечах,
Служба Родине — делом, не в громких речах.

Кто-то вспарывал небо над шаром Земли —
Со Звездой на груди он вернулся живым;
Кто с оружием в джунглях вьетнамских бывал,
Кровь в афганских песках и горах проливал.

Кто в подлодке в чужие проливы нырял,
Кто в ревущие штормы на вахте стоял…
А в прощальном отливе шептала волна:
«Я купала тебя — поцелуем полна…»

Древний Крым прокричал: «Извини, каперанг!
Александра домой отпустил океан.
Мы гордились могуществом нашей страны,
мы — заветам отцов остаёмся верны:

мы не предали совесть,
не пачкали честь —
будет «К бою!» приказ,
скажем твёрдое «Есть!»

Игорь Семёнович верил в настоящую мужскую дружбу и считал умение дружить главным качеством мужчины.

О ВЕЧНЫХ ЦЕННОСТЯХ

Все без исключения произведения Игоря Семёновича наполнены глубоким философским смыслом и носят прикладной характер. У него нет «пустых» стихов, поэм или рассказов, он ничего не писал «ни о чём», лишь ради красивого слога.

Ярким свидетельством такого подхода является его поэма «Дым русской махорки», где в каждой главе автор поэтическим языком показывает ту часть предопределения русского народа, которую называют «горней», то есть имеющую не только параллель земного течения жизни, но и вертикаль, уходящую во Вселенную.

«Беседуй с Богом, если одинок…
Когда вдвоём, будь с женщиною нежен,
укройтесь в шёпот с головой до ног,
летите вольно в космос — он безбрежен».

В его творчестве большое место занимают размышления о смысле жизни, человеческих ценностях, верности долгу, любви, отношениях между людьми, человека и Природы.
В поэмах «Кто мы?», «Шепот и бунт», «Ожоги», «Шуршание книжных страниц» он ставит вопросы и ищет на них ответы, а где находит — даёт советы:

«Не спрашивай Бога: «Несчастье — за что мне?»,
причину ищи не в судьбе, а в себе,
не ной, как больной, не ленись и запомни —
удачу куют в постоянной борьбе».

В философской поэме «Натиск Хаоса» мы видим глубину творческих поисков и открытий автора, его отношение к перестроечным и сегодняшним дням, к марионеточной власти, к чиновничьему беспределу. Но он любит свою Родину и верит в возрождение России, в офицерскую честь Армии, мудрость народа.

Осознание человеком себя частью общего и оценку в этом каждый даёт себе сам, но для этого надо обладать и знаниями, и опытом, и самое главное, быть честным перед самим собой. Этими качествами Игорь Семёнович обладал в полной мере и щедро делился в своих произведениях. В них он никому не навязывал своего мнения, а давал простор для осмысления. На первый взгляд кажется, что его творчество состоит из разрозненных поэм, не связанных между собой, но, читая внимательно и, вникая в суть прочитанного, начинаешь понимать, что всё имеет образно цельное продолжение или окончание мысли, без будничной повседневности и праздной суеты.

«Не надо стонать:«Годы жизни сгорели!»
Есть мир наших душ — там живут без вражды…
Нас здесь отпоют круговые метели,
нас здесь пусть негромко отплачут дожди.

Прощальные ветры, отпавшие листья,
вечерние тени деревьев в пруду…
В том мире я вспомню рябинные кисти
и к ним через сто лет бесшумно приду».

Последний год своей жизни Игорь Семёнович очень напряжённо работал над подготовкой к изданию полного собрания сочинений своих произведений.
Я был у него последний раз в конце декабря две тысячи двадцать первого года, перед отъездом в Крым. Он усиленно работал днём и ночью, готовил рукописи, редактировал, подбирал иллюстрации, варианты обложек (он всё делал сам) — старался успеть сдать в издательство в Санкт-Петербурге сразу после новогодних каникул. Но не успел…

Очень жаль, если его творческое наследие останется только в его рукописях. Я очень надеюсь, что творчество Игоря Семёновича будет востребовано русским народом, а поэзия и проза войдут в хрестоматийные сборники и школьные учебники.

НЕЗАБЫВАЕМЫЕ ВСТРЕЧИ

С Игорем Семёновичем я познакомился в начале октября две тысячи восемнадцатого года, как раз в канун его дня рождения. Наверное, так было начертано судьбой, что наше знакомство произошло на литературном поприще. По просьбе моего товарища — контр-адмирала Ляпина Зинура Гусейновича, проживающего в Севастополе, я должен был распечатать и передать Игорю Семёновичу для редактирования его рукопись под названием «Веками Крым многострадальный…». Зинур Гусейнович охарактеризовал Игоря Семёновича, как очень заслуженного и интересного человека.

Оказалось, что жили мы в соседних районах на юге Москвы. Когда я прибыл по указанному адресу, меня встретил стройный, по-военному подтянутый, худощавый, хорошо одетый, приветливый мужчина пожилого возраста. Его движения были плавными, чётко выверенными, в них чувствовалась уверенность, внутренняя сила и необыкновенная лёгкость. Его пристальный взгляд был прямой, пытливый и доброжелательный. Крепко пожав мне руку, Игорь Семёнович пригласил пройти к нему в комнату.

Комната располагалась на втором этаже в коммунальной квартире и представляла из себя скорее небольшой зал библиотеки, или музея, чем жилую комнату. Одна стена от пола до потолка была закрыта стеллажами с плотно стоявшими на них книгами, а все остальные были завешаны большими планшетами с множеством разных фотографий с огромным количеством на них известных людей — космонавтов, военачальников, артистов, писателей. Мой взор, всё время невольно, обращался к ним, они, как бы притягивали к себе. Кстати, Игорь Семёнович придавал огромное значение этим фотографиям. Он говорил мне: «Ты знаешь, я физически ощущаю их присутствие. Хотя многих уже нет на белом свете, но они всегда со мной рядом, я мысленно советуюсь с ними, они помогают мне не оставаться в одиночестве».

В квартире находился ещё один человек — солидный мужчина одного с хозяином возраста, немного склонный к полноте, с умным взглядом и доброй улыбкой. Игорь Семёнович нас познакомил, оказалось, что это его друг — полковник в отставке Трофименко Владимир Трофимович — профессор, в прошлом один из ведущих специалистов Военно-топографического управления Генерального Штаба Вооруженных сил Российской Федерации.

Новые знакомства для меня оказались очень приятными — я почувствовал себя в атмосфере, располагающей к дружеской беседе. В дальнейшем мы встречались у Игоря Семёновича неоднократно, и каждая наша встреча оставляла после себя приятные воспоминания. К сожалению, Владимир Трофимович уже тогда был тяжело болен, через год его не стало.

Наше знакомство с Игорем Семёновичем оказалось приятным и для него. Вот что он написал о нашей первой встрече и дальнейшем общении в посвящении к одной из моих первых книг:

«…Он пришел вовремя, как и положено морскому офицеру, отдавшему половину жизни службе Родине — капитан 1 ранга Александр Василега, чью книгу, дорогой читатель, ты держишь в руках. Александр Грин определял сущность человека по рукопожатию — это правда: надежное, «замковое» пожатие, когда двое смотрят в глаза другу другу — продолжение мысли… Поэтому, когда автор этой книги принес мне свою рукопись, я двое суток жил среди героев последних трех веков. Меня поразила работоспособность Александра Михайловича! Сотни имен, фамилий, городов и станиц, хуторов и деталей быта… В разных веках люди искали земли, чтобы сеять и получать урожаи, рожали и поднимали детей, приучали к труду, строили хаты. Пережили засуху, голод, войны, жестокости властей, но умели дружить, помогали соседу, брали сирот, заботясь о них, как и о своих детях.Автор искал архивы, документы из военных времен, письма фронтовиков — это ночи без сна, напряжение, температура мозга…».

После первого знакомства наши встречи стали регулярными — не менее двух раз в неделю и продолжались они, как правило, по четыре часа, а иногда и дольше. Я даже как-то пошутил, сказав ему: «Я к Вам хожу, как на лекции в литературный институт». На что он мне серьёзно ответил: «Научить, как стать писателем невозможно. Можно изучить историю литературы, стили, правила написания произведений, а вот научить писать произведения невозможно. Для этого нужны литературные способности, дар, талант. При их наличии можно помочь человеку их развить. Вот этим мы с тобой и занимаемся».

Общение с Игорем Семёновичем было настолько насыщенным, что оно захватывало меня полностью. Каждая наша встреча открывала для меня новый мир — мир литературы, причём «Литературы» с большой буквы. Слушая Игоря Семёновича, я всё больше осознавал, что, прожив большую часть своей жизни, я ничего не знаю ни о русской, ни о советской, ни о зарубежной литературе.

Меня поразили его фантастические знания не только истории развития литературы в стране и мире, но и знание огромного количества поэтов, писателей, художников и их произведений. Игорь Семёнович мог на память читать стихи, поэмы и целые главы произведений разных авторов. Поражала его эрудиция в области театра, кино, музыки. Это вызывало неподдельный интерес не только к тому о чём он рассказывает, но и к нему самому, как к человеку.

О своей жизни Игорь Семёнович рассказывал очень мало, никогда прямо не называл ни имён, ни фамилий, о пережитом говорил иносказательно или намёками.
У него существовало внутреннее железное правило, которого он придерживался до конца своих дней. Суть его выражено в этих строках:

«Сорок лет жизнь была на кону,
но ВСЁ рассказать не могу никому
(на что был способен в войне и в гульбе) —
не только священнику,
даже — себе».

А ещё существует такой непреложный закон для любого спецназовца, позволяющий ему «не засветиться», «не сгореть». Об этом Игорь Семёнович помнил всегда:

«Не смотри из газетной страницы
и не хвастай, что делал, где был:
ищет мстительно вас заграница,
показался? Себя загубил!

…от висков снеговых человека
сон бежит в биографию бед —
с двадцати лет и до полувека
ни одной фотографии нет».

Поэтому и дожил до восьми десятков лет и умер своей смертью…

В дальнейшем, когда с начала нашего общения прошло больше года, и мы узнали друг друга поближе, он немного приоткрыл завесу над некоторыми тайнами своей очень яркой, тревожной и прекрасной судьбы.
К его восьмидесятилетию, я подарил ему Памятный адрес, где искренне написал:
«Уважаемый Игорь Семёнович!

От всей души поздравляю Вас с 80-летием!
С юбилеем силы, мужества, отваги и мудрости.
С 80-летием очень достойной, не простой,
но интересной и очень насыщенной жизни.

Года бегут, а на Вас это почти никак не сказывается.
Вы по-прежнему так же бодр, всегда подтянут,
элегантен, молод душой, вынослив и силён
физически, у Вас добрая и отзывчивая душа,
Вы всегда целеустремлены и настойчивы.

Ваши знания и опыт во всех областях жизни
удивляют, Ваша работоспособность поражает
и вызывает искреннее желание работать также.
Спасибо Вам за мудрые советы, которыми Вы
так щедро делитесь со мной».

Благодаря общению с Игорь Семёновичем, у меня, как бы, открылись глаза, я шире взглянул на окружающий мир и свои прожитые годы. Мне захотелось об этом рассказать близким, друзьям и окружающим. Появилось вдохновение и какое-то неуёмное желание писать. Сначала я просто записывал свои мысли в блокнот, затем их «причёсывал», переносил на компьютер.

Первой моей работой стал небольшой очерк о нашей с женой поездке в Карелию. Распечатав его, я с какой-то нерешительностью показал Игорю Семёновичу. Каково же было моё удивление, когда на следующий день по телефону я услышал от него похвалу в свой адрес. Это добавило мне уверенности в собственных силах, появились новые идеи, воплощенные на бумаге. Лиха беда начала…

За первый год своей литературной деятельности мной были изданы восемь небольших книг. Конечно, непосредственное участие в их подготовке и издании принимал Игорь Семёнович. Он вместе со мной искренне радовался каждой моей новой работе. Говорил: «У тебя есть литературные способности, но их нужно развивать. Пиши каждый день, хотя бы по странице, и всё получится. Я верю в тебя».

Когда из типографии я получил первый тираж, то испытал истинное наслаждение и гордость. Это трудно передать словами, но я понял истинный смысл «румянцевских» слов: «В муках и счастье рождённая книга — вот продолжение жизни».

Это вдохновляло и окрыляло меня. Должен отметить тактичность, осторожность и даже трепетность, с которой Игорь Семёнович давал советы после прочтения моих работ. Он никогда ничего сам не правил в тексте, считал, что в произведении должен оставаться стиль автора, даже если он и не совершенен. Подсказывал — да, но что-то исправлять — никогда. За это я ему был очень благодарен — это способствовало укреплению уверенности в моих собственных силах и способностях.

Ещё через год вышли в свет уже более объёмные мои книги на серьёзные темы: «Вековая летопись», «Боль и гордость кубанской земли», «Вкус хлеба», «Русский Крест», «Наши тропы к морям, океанам», «От тихого Дона до быстрой Кубани».
Игорь Семёнович с удовлетворением говорил мне: «Ты знаешь, я впервые вижу, чтобы за год было издано столько серьёзных книг! Это очень хорошо!»
Говорят: «Если человек талантлив, то талантлив во всём». Вот и мой друг был всесторонне талантлив не только, как боец, как поэт и прозаик, но ещё и как искусный кулинар.

В одном из своих стихотворений, со свойственной ему способностью искать связь между словами, звуками, он отразил своё понимание и отношение к кухне:

«Плохой уют, когда ты не на кухне…
Прослушай слово «КУХНЯ» и откроешь:
«ка-мин-не-тух-стряп-ня-еда-ух-вкус-но»
там ты живёшь».

Он умел хорошо готовить и красиво подать блюдо на стол. Все друзья хорошо знали об этом его редком качестве. На всех встречах с друзьями — будь то в Москве, или в Питере, Игорь Семёнович всегда угощал друзей своим «афганским пловом».

Специальные ингредиенты для плова ему привозили друзья из Узбекистана. А процесс подачи плова на стол он превращал в настоящий ритуал — с удивительной лёгкостью, всего лишь двумя пальцами рук, умел перевернуть казан любого объёма на блюдо так, что весь плов оказывался на блюде дымящейся аппетитной горкой без нарушения его структуры.

Ещё Игорь Семёнович среди друзей славился своим изобретением — «Космическим бальзамом Академика Румянцева». Бальзам им был запатентован. В состав бальзама входили: красный корень, золотой корень, корень мутун, лимонник амурский, аралия дальневосточная, мумие, элеутерокок, женьшень, левзея, пантокрин, кедровый орех, сок отжатых плодов: малины, брусники, черники.

Всё это настаивалось на растворе медицинского спирта и воды, настоянной на шунгитовом камне. Пропорции и технологию приготовления бальзама знал только он.
Очень многим его друзьям и их родственникам «Космический бальзам Академика Румянцева» продлил жизнь, избавил от болезней, укрепил здоровье. Бальзам был очень востребован, но Игорь Семёнович никогда и никому его не продавал — только дарил.

Наше общение с ним не ограничивалось только литературой. Игорь Семёнович стал другом нашей семьи, познакомился с моей супругой — Валентиной Николаевной, с моими детьми и внуками. Бывал у нас в гостях на квартире, на даче и к каждой встрече специально готовил свой знаменитый «афганский плов».
Он очень трепетно относился к нашей семье, всегда передавал жене «низкий поклон», от чистого сердца дарил подарки, после каждой нашей встречи дарил интересные книги в семейную библиотеку и обязательно с автографами. Мы старались отвечать ему тем же.

В одну из последних наших встреч, в октябре 2021 года, он подарил мне свою последнюю изданную книгу «Где-то тебя ждут», сопроводив её трогательной дарственной надписью:

«Александру и Валюше — замечательным моим друзьям…
Видимо Ангел прикрытия (он спасал меня в жестокие годы) решил нас свести на Дороге жизни, чтобы было светло в наших душах: я верю, что наши мысли в наших книгах — могут помочь другим в трудные дни жизни…
Искренне — автор.
Октябрь 21 века».

Расставаясь в канун Нового две тысячи двадцать второго года, мы с ним строили планы на будущее. Но, к сожалению, судьба распорядилась иначе… Это была наша последняя встреча.
С уходом из жизни Игоря Семёновича я потерял настоящего друга и учителя.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Игорю Семёновичу было восемьдесят два года. Он был полон сил и оптимизма, строил планы на будущее и в творчестве, и в жизни. Мог бы сделать ещё много добрых дел на Земле, но внезапная тяжёлая болезнь все его планы порушила…

Таким он останется в наших сердцах. Вечная ему память.

Печально, что лучшие всегда уходят рано. Об этом очень точно написал поэт Евгений Никулин:
«Уходят лучшие, но так — несправедливо: они нам на Земле всем позарез нужны…»