Гладковка. Путиловка

25.06.2018 года.               

 Гладковка. Путиловка.               

  Ну, Александр Болотин, растеребил душу мою гладковскую своим постом фейсбучным! Отец построил дом в 1939 году на поселке Гладковке по улице Степной, потом переиначенной в имени Косиора. Интересно, «декоммунизация» вернула родной улице родное название? А рядом есть улица Парковая, в другой стороне – Радужная, какие прекрасные названия! Хоть бы их не коснулась волна «бандеризации». Я, каюсь, неглубоко копал, когда интересовался историей Гладковки – несколько статей в интернете, где упоминался основатель поселка Борис Гладков, не то помещик, не то предприниматель. У нас на улице в доме №11 в добротном угловом кирпичном доме (не чета нашему – глинобитному) жили зажиточные Гладковы. Соседи были уверены, что эти «буржуины» – наследники того самого Гладкова и поэтому они, эксплуататоры народа, надменно не подтверждали (еще чего не хватало в советское время) и не отрицали эту порочную связь. А еще на Степной в доме №34 в 1950 году родился Юра Мишин, который бил мячом по своим  металлическим воротам с утра до ночи пока не попал в основные составы сперва нашего «Локомотива», а потом и «Шахтера». В соседнем доме №32 проживал мой одноклассник Левка Беринский, известный поэт и переводчик с румынского языка и идиш. Его брат Сергей был востребованным композитором, писал классику и музыку к кинофильмам. Здесь же я родил себе старшего сына и прожил с родителями до 35 лет, пока не перебрался в кооператив на Путиловку, чтоб жить поближе к производству – шахте им. Засядько.               

  Поселок Путиловка получил название, как это было принято в дореволюционное эпоху, от фамилии предпринимателя Путилова, построившего на окраине Юзовки машиностроительный  завод. Это тот самый капиталист, на аналогичном заводе которого в феврале 1917 года в Петрограде прошла стачка, послужившая началом революций в Российской Империи. Современные историки, или псевдоисторики, утверждают, что большевики перекупили пролетариев, заплатив им за акцию больше зарплаты от Путилова. Еще в предвоенные годы на Путиловке проводились серьезные работу по облагораживанию района Путиловского леса и прилегающей местности. Были разбиты аллеи, сооружена танцплощадка, устроены дорожки. В послевоенное время благоустройство зоны отдыха было продолжено. Мимо танцплощадки, которая успешно конкурировала в нашей холостяцкой компании с ближайшей ветковской площадкой вплоть до начала 60-х годов, протекало несколько ручьев, питаемых чистыми ключами. У местных, путиловских и бутовских, было модно набирать из источников воду для питья в бидончики и ведра, особенно, когда «в кране не было воды». Было решено аккумулировать бездарно утекающую воду, соорудив дамбу, которую укрепили наклонно уложенными ж/б плитами. Так получился Путиловский ставок, в котором можно было купаться и даже при желании – утопиться не временно, а навсегда, поскольку спасательная служба на объекте отсутствовала.               

  Мы жили после переезда на Партизанском проспекте, и ДК Калинина был домашним клубом для взрослых и детворы. Мой младшенький, рожденный уже на Путиловке,  называл его фонетически дэкака Ленина. Рядом с очагом культуры располагались аттракционы, будь они неладны. Как-то вечером мы пошли туда семьей покатать сына на самолете, что летает по кругу. Смотрительница отказала крутить карусель для мальца одного без присутствия взрослого. Пришлось мне занять в самолете второе, пассажирское место. Так как это был последний заезд и желающих «летать охота» кроме нас больше не было, то управительница аттракционом, включив самолетный пропеллер, пошла сдавать выручку в кассу. Летчик рулит самолетом с восторгом 5 минут, 10, а пассажир готов вот-вот лететь в Ригу непосредственно через Горловку. Я, пролетая мимо, машу жене рукой: "Хватит, останови!", а она это понимает: " Давай еще!" и не призывает заболтавшуюся работницу к порядку. Когда наконец полет закончился и я выпал из западни, у меня было страстное желание задушить обеих заговорщиц, но сил хватило только доползти до травы, чтоб отлежаться там минут десять.               

  Из моего дома открывался прекрасный вид на лесистый ландшафт, испещренный оврагами. Зимой наша компания здесь устраивала спуски на санках, полиэтиленовых мешках, кинескопах уже отживших свое телевизоров. Летом – межсемейные соревнования по прыжкам, перетягиванию каната, бегу. В глубине леса располагалось футбольное поле, рядом с которым на День Шахтера на протяжении 13 лет для взрывников моего участка устраивался пикник с семьями. Заготавливалось 30 кг мяса, и после шашлыка – обязательный футбол. Был у нас там схрон, куда мы прятали  шампуры и детали мангала для следующего пикника. Вот когда вернусь домой, непременно схожу проверить, все ли шампуры на месте.               

  Мой кооператив располагался у Бутовского базара и был ближайшей пятиэтажкой к Путиловскому лесу. Соседство с аэропортом давало нам с одной стороны преимущество, а с другой – имело недостаток.  Глиссада самолетов проходила метрах в ста пятидесяти вдоль нашего здания. Сначала, при заселении, было довольно гулко от работы двигателей самолетов, но потом, когда деревья подросли, да и мы привыкли к аэродромному шуму, перестали обращать внимание на такое неудобство. Когда мимо окон шел самолет на посадку, а с лоджии был виден уже следующий над Макеевкой, то, ей богу, брала гордость за страну. Я своим мальчикам предлагал решить задачу: «Глядя в окно из глубины комнаты на снижающийся  перед посадкой самолет докажи параллельность нашего дома глиссаде». Предлагаю поупражняться в решении задачки читателям. Расписание полетов хранилось вместе с пассажирскими расписаниями междугородных автобусов и поездов. Если надо было срочно вылететь (например, в Одессу спасать старшенького), то выбегали на остановку десятки-девятки троллейбуса у больницы №18 и через 4 минуты были в аэропорту. Билеты, как правило, можно было взять сразу, а если нет, то будет следующий рейс через час-другой. Паспорт не нужен – в такси документы же не требуют. Так было в советские времена. Ну, а после… Потом мой дом стал прекрасной мишенью. Со стороны Авдеевки прилетели две «шоколадки». Первая в 14-м году угодила в четвертый подъезд, выгорело пять квартир, а  другая –  в 16-м разрушила второй подъезд, хотя, уверен, обстрелы и разрушения на этом не прекратятся. Видать, пристреливались к моему, третьему, но им не повезло – я был уже в полном отъезде.               

  После переселения на Путиловку связь с Гладковкой не прервалась – в 1968 году к нам присоединилась шахта Феликса Кона и мы стали вместе трудиться с теми, с кем бегали до школы на «феликсакону», а потом учились вместе в школе №61. На шахтной поверхности мы курочили старые фидеры и пускатели, добывали из них уплотнители – это резиновые кольца шестигранного сечения. Давили мы их нещадно, перекладывая из руки в руку. Я за полтора года раздавил 6 уплотнителей, набрал силу в кистях так, что до сих пор многие мужики при рукопожатии морщатся и удивляются. В 1958 году в Сталино проходил чемпионат Союза по штанге, о котором я подробно рассказывал в публикации «СпортсмЭны и штангисты» от 22.08. 2016 года. Насмотревшись на советских богатырей, я решил окультурить свою, как мне казалось,  тщедушную стать. В СССР культуризм формально не был запрещен, но и не пользовался господдержкой. В спортивных газетах и журналах под рубрикой «Их нравы» карикатурно изображались «качки», которые «не способны выжать каких-нибудь 150 кг». В те времена, естественно, не существовало никаких тренажерных залов со спортивным инвентарем. Единственно, что можно было приобрести в магазине «Спорттовары» – это гантели разного веса. Отправляюсь я в библиотеку Крупской, в каталоге  нахожу книгу Бориса Пустовойта «Гантельная гимнастика» 17-го переиздания. В абонентном отделе сказали, что на руки раритет не выдается, можно пользоваться только в читальном зале. На следующий день (горит!) прихожу в библиотеку с альбомом бумаги А4 и перерисовываю схематично, по разработанной мною пиктограмме, упражнения четырех циклов всего комплекса упражнений. Автор пособия предлагает начинать заниматься с полуторакилограммовыми гантелями. Куда там! Покупаю 6-ти килограммовые! Занимался по часу в день. Тело получило рельефное очертание, с новой статной фигурой не стыдно было представать перед шахтерами в бане на преддипломной практике, а потом и на работе в шахте. Да и на пляже ловил заинтересованные взоры девиц. Лет через шесть-семь мускулатура на теле сдулась, но это было уже не важно – на производстве я уже оброс опытом, а девица добилась своего и стала моей супругой.               

  Что касается, дорогой Александр Болотин, известного восторга нашего земляка Бориса Горбатова относительно донбасского воздуха, то я его полностью разделяю, без булды и сарказма на сей раз. Когда, будучи уже взрослым, я возвращался с югов (всякие там Сочи-Ялты-Одессы), то на подъезде к Сталино открывал двери вагона и глубоко, с наслаждением вдыхал воздух не ввиду того, что он здоровый и полезный, а потому как родной и по мне – ароматный!