Как звенит лето

Мы с Люськой сидим на скамейке под акацией и молча болтаем босыми ногами. Время близится к полудню, солнце высоко и  наш крошечный дворик до краёв наполнен золотым светом. Тихо- тихо, только хлопотливые ласточки, то стремительно взмывая в высь, то резко пикируя, нарушают тишину пронзительным писком, да огромный шмель жужжит над зарослями разноцветной мальвы. За воротами, по старой булыжной мостовой протарахтела железными колёсами бричка. Это дядя Фаня, краснощёкий, с пышными в пол- лица усами и в видавшей виды соломенной шляпе ездовой из Домоуправления, тихонько подёргивая поводья, развозит по дворам песок и глину для ремонта печей. И снова тишина. Жарко.
- А давай в Яхт- клуб съездим,- предлагает Люська.
- Меня не отпустят,- отвечаю.
- А мы без спроса. Один разок окунёмся и сразу домой…
Босые, зажав в кулаке трёхкопеечную монету на обратный проезд и трамвайный билет, оторванный угрюмой кондукторшей от рулона, привязанного шпагатом к её сумке, надетой на шею, усевшись на просторном деревянном сидении « первой марки», так в Николаеве тогда называли трамвай первого маршрута, мы едем в заветный Яхт- клуб.
За вагонными окнами проплывают одно- и- двухэтажные дома на Декабристов и Плехановской, акации да тополя с поникшими от жары листьями. Наша цель близка. Трамвай уже повернул на Спасский спуск, слева появился овеянный тайнами моих детских фантазий старинный особняк с полукруглой колоннадой, слева- похожие на огромные посылочные ящики юнтовские дома, 39-я школа, Варваровский спуск с вереницей машин и телег, стоящих в очереди на проезд по старому деревянному мосту.
Трамвай в очередной раз остановился и взбодрившаяся кондукторша объявила: « Яхт- клуб! Конечная!». Мы почти бежим к долгожданному входу, над которым вывеска с изображением якоря и надписью « Водная станция», спускаемся по каменной лестнице и попадаем в чарующий мир старого Яхт- клуба с широкой рекой, неподалёку впадающей в море, сверкающей на солнце зеркальными бликами, с яхтами и чайками, плывущими в дальние страны облаками и лёгким бризом, оставляющим на губах солёный вкус моря. Здесь всё совсем не так, как в городе- воздух, солнце,свет, краски и запахи,- всё другое,но самое главное и до сих пор мною не разгаданное- таинственный звон, неведомо откуда струящийся и наполняющий пространство от земли до неба и от края до края, как будто миллион невидимых хрустальных колокольчиков возвещают о радости.
- Слышишь, лето звенит!- спрашивает Люська.
- Ага,- расплываюсь я в улыбке от счастья.
И нас, девятилетних худышек с косичками, родившихся в прошлом веке, в самом начале войны,этот волшебный мир влечёт в свои пенаты, удивляет, восхищает и радует.
Мы зарываем в песок и накрываем приметным камнем свои монетки и с разбега ,зажав пальцами нос, с головой бросаемся в прохладные воды Южного Буга, обдавая друг друга фонтанами искрящихся брызг. Вода попадает в глаза, рот и нос, отфыркиваемся, трём кулаками глаза, визжим от удовольствия, дурачимся, барахтаемся, пытаемся плавать, но ноги предательски тянут на дно. Вдоволь нахлебавшись солёной воды, с посиневшими губами , дрожа всем телом, покрывшимся гусиной кожей от переохлаждения, стуча зубами, сквозь которые судорожно вырывается « ды- ды- ды- ды…», на негнущихся , окоченевших ногах мы буквально выползаем на берег, зарываемся в горячий песок так, что только голова торчит, лежим молча и неподвижно. Отогревшись, снова и снова  плюхаемся в благодатную купель, наслаждаясь прелестями звенящего лета. Мы уже забыли о том, что ушли из дома без разрешения, чтобы окунуться всего один разок, мы забыли обо всём на свете, потому что в сказочном Яхт- клубе нет часов и память куда- то улетает. А когда огромный оранжевый диск солнца переместился на запад и низко повис над правым берегом, память вернулась на место, а душа ушла в пятки. Предвкушая недобрые последствия, в панике мы роем песок, но так и не найдя своих навеки погребённых трамвайных монеток, с трясущимися поджилками бежим на свою Привозную напрямик через рельсы, через огромный пустыроь, поросший кустарником и бурьяном, на месте которого сейчас расположены стадион, рынок и целый микрорайон. Бежим, не чувствуя боли ни  в малиновой, обгоревшей на солнце спине, ни в ступнях с тысячей вонзившихся острых колючек; это всё будет потом, а сейчас мы бежим домой и сердце выскакивает из груди , и дух перехватывает, и ноги не слушаются, а солнце вот- вот коснётся горизонта.И будь, что будет, но мы побывали в Яхт- клубе, наше тело солёное и пахнет морем, мы пили воду из старинного турецкого фонтана и слышали, как звенит лето.