Попытка раскулачивания

Шли 30-е годы прошлого столетия. В стране формировались колхозы. Мелкие единоличные крестьянские хозяйства объединялись в крупные коллективные. У крестьян принудительно забирали землю и скот, а самих заставляли работать под руководством правления и председателя колхоза. Зажиточных крестьян раскулачивали.

В нашей деревне жил крестьянин Богдан Васильевич. Это был человек лет тридцати пяти, среднего роста, плотного телосложения, человек недюжинной силы, привыкший к крестьянскому труду. Жил он со своей женой Варварой и двумя детьми в недавно срубленном доме, имел корову, лошадь, работал на своей земле. С началом коллективизации, опасаясь репрессий со стороны государства, он передал свое хозяйство в собственность колхоза. Но Богдану не хотелось идти работать в колхоз, и он как-то умудрился устроиться на работу на чугунолитейный завод в поселке Лашма, неподалеку от деревни. На заводе лили для населения чугунки, сковородки, печные колосники. Богдан стал получать за работу деньги, а когда у завода не было денег, получал натуроплатой чугунки и сковородки, которые продавал. Семья Богдана стала жить лучше, чем его соседи.
Варвара, его жена, женщина лет тридцати, небольшого роста, худенькая, с волосами, забранными под платок, работала в колхозе на разных работах, куда направлял бригадир, и за это колхоз выделил ей землю для приусадебного огорода. Поэтому днем она работала в колхозе, а вечером вместе с мужем на своем огороде.
Комитет крестьянской бедноты постоянно обновлял состав раскулачиваемых, стремясь увеличить богатство колхоза. В списки попадали и те, кто был не так приветлив или вступал в конфликт с местным начальством. Так семья Богдана Васильевича оказалась в списке дополнительно раскулачиваемых.

Однажды летним утром, когда хозяин семьи ушел на работу на чугунолитейный завод, а жена заканчивала приготовление еды на предстоящий день, в дом вошли двое представителей из комитета крестьянской бедноты и предъявили постановление о раскулачивании. Потребовали быстро покинуть дом. Хозяйка Варвара пыталась возражать, но ее не слушали. Выгоняли, не позволяя брать с собой ничего. Как-то удалось ей схватить чугунок с приготовленной едой, с этим ее и детей выгнали за ворота усадьбы. Двери дома и ворота закрыли на замки, ключи забрали с собой. Уходя, крепко обругали и, угрожая уголовной ответственностью, запретили даже пытаться войти в дом.

Беспомощная Варвара и ее дети сели на полянку около дома и долго плакали.

Молва быстро пронеслась по деревне. К дому стали подходить люди, останавливались, что-то обсуждали между собой. Но они почти все были враждебно настроены к раскулачиваемым. Они гадали, кому теперь этот дом отдадут, кому достанутся вещи. Около дома собралась толпа мальчишек, которые радостно смеялись, издеваясь над потерпевшими. Особенно смешно было, когда голодные дети захотели есть, и мать подвинула к ним чугунок. Дети руками доставали из чугунка еду и посылали в рот. Вокруг стоял хохот.
О событии в деревне кто-то сообщил Богдану. Тот отпросился у начальства и поспешил домой. Бежал и думал, пытался понять, что же заставило правление колхоза пойти на такой шаг:
– Я же отдал им все, нажитое честным трудом. Жена работает в колхозе. Меня не могут переманить к себе, так я работаю на заводе, и закон это позволяет.

Увидев семью на земле, он взбешенный случившимся перелез через ворота, сломал замки, открыл двери и, взяв детей на руки, вместе с женой пошел домой. Затем вышел и так крепко выругался на зевак, что те мгновенно разбежались. Закрыл ворота и ушел в дом.
Так решительность одного человека может остановить непутевых руководителей, ненадежно подстрахованных властью.