Внутри ауры. Глава 7. Новый шелковый путь

1.
Солнце медленно спускалось к горизонту. Сгусток облаков стал похож на розовую сахарную вату. Подсолнечники на бескрайнем поле воодушевленно ожидали своего великого покорителя и в момент заката покорно опустили лица к земле. Гул машин остался за лесной просекой. Заброшенный храм, поросший деревьями и кустами, символично сочетался с тишиной и слабым ветром. Обнаженная временем кирпичная кладка на стенах бывшей церквушки еще делилась теплом, накопленным за день. Именно у подножия церкви, спрятавшись от потоков воздуха, укрылось для ночлега племя кочевников.
После фантастической встречи на фестивальном поле ребята смогли поймать на трассе лишь одну попутку. Количество пассажиров смущало водителей, и они застенчиво и сочувственно разводили руками, угоняя вдаль. У Маши поначалу возник логичный вопрос: почему бы не добраться рейсовым транспортом. Антон обошелся коротким ответом, ссылаясь на то, что времени у них в запасе предостаточно, и приправил это тем, что парочке необходимо прочувствовать автостоп.
Парень оказался романтиком до мозга костей. Он целый час без устали стоял на обочине дороги и с улыбкой на лице сигналил машинам. Кирилл, приятно удивленный помешательством нового товарища, весело наблюдал за ним со стороны. Антон без сомнений верил в удачу любого автостопщика и знал наизусть целый кодекс, написанный этой категорией путешественников. Неописуемая радость засияла на крупном лице парня на протяжение всей дороги, когда все же удалось найти неравнодушную персону с пустым прицепом. Несмотря на запрещающее правило перевозить пассажиров на открытом пространстве трассы, коренастый мужичок с черными от станка руками и в мокрой от пота майке остановился и предложил свои услуги, не позволив заночевать на дороге.
– Ляжете плашмя – и дело с концом, – задорно бросил он, будто сам желая проверить подобной авантюру. – Меня в этих краях каждый гаишник знает и вряд ли будет останавливать, разве что только чтобы самогон заценить или о рыбалке потрещать…
Ребята не смогли отказаться и с горящими глазами прижались к настилу железного прицепа, разложив на полу для надежности свои рюкзаки и прикрывшись сверху своими палатками.
– Вот это круто! – не мог поверить в происходящее Кирилл, когда они тронулись и прицеп затарахтел на кочках.
– Я же говорил, что такое каждому следует испытать! Вам комфортно? Я могу подвинуться… – Антон постоянно поглядывал на новоиспеченных друзей, оценивая их эмоциональный фон.
Маша тоже была поражена до глубины души развитием событий, но уже предчувствовала, что этот необычный парень притягивает к себе приключения, как магнит – гвозди.
Спустя пару часов тревожной дороги ребята начали смело выглядывать за пределы кузова и любоваться окружающим пространством. Пропустить желтое поле и виднеющийся храм они просто-напросто не могли. Ребята простились с мужиком и отправились бороздить неизведанные просторы.
– В принципе, мы могли уже таким образом добраться до самого атлантического побережья, как вы думаете ?! – неугомонно воспроизводил варианты событий Антон.
– Я, конечно, люблю путешествовать, – заявила Маша, вставляя в землю колышек палатки. – Но, мальчики, я, пожалуй, сохраню в целостности свой мозжечок и позвоночник…
– А мне понравилось, – отреагировал Кирилл, раскладывая внутри коврики и рюкзаки. – Так безвредно нарушить закон и перебраться через границу, что даже не страшно и забавно…
– Это мы еще успеем, – кивнул со своей фирменной добродушной улыбкой Антон.
Как профессионал своего дела, он быстрее всех разложил свою палатку и незамедлительно направился помогать спутникам с их обустройством. Маше и Кириллу, казалось бы, трудновато было привыкнуть к компании длинного юноши и его баса, но уже за короткий срок он абсолютно оправдал первое впечатление о себе. Парень излучал плюшевое добро и гармоничное спокойствие, на которые хотелось отвечать тем же. Поэтому на бесконечные попытки помощи парочка реагировала без подозрений и неловкости.
Антон крутился подобно игрушечной юле: только смотришь – он на одном месте, отвлечешься – он уже занимается чем-то другим. В парне сосредоточилась уйма энергии, которую он бездумно раздавал налево и направо. Периодически он останавливался на месте и всматривался в поле, а затем через мгновение спрашивал:
– Не правда ли тут красиво?
Ребята непременно соглашались с его замечаниями, тем самым пробуждая в нем новый прилив эндорфинов. Он снова продолжал носиться и браться за все подряд. Когда парень убедился, что с установкой лагеря покончено, он направился за дровами, категорически отказываясь от какого-либо сопровождения и помощи.
– Отдыхайте, я сам сейчас быстро все притащу. Вас и так завтра ждет титанический труд.
Деятель скрылся в ближайших деревьях. Кирилл долго смотрел ему вслед, а затем сказал:
– Если он ничего не употребляет, то я поверю в человеческую невинность вновь и может даже прочитаю Отче Наш.
Маша засмеялась в голос и толкнула Кирилла в плечо. Как она ни старалась остановить приступ хохота, тот все равно одолел ее. Уже со слезами на глазах она произнесла:
– Будем считать, что этот блаженный нам был послан небесами, чтобы указать путь.
Тут уже прыснул от смеха Кирилл.
В этот момент вернулся с огромной охапкой дров и Антон, и, судя по запыхавшемуся лицу, парень хотел разделить веселую паузу с командой.
– Чего смеетесь? – поинтересовался он.
– Да удивляемся твоей гиперактивности, – честно признался Кирилл. – Скажи правду: ты даже спишь с улыбкой?
Маша покраснела сквозь подавленный смешок и еще раз толкнула Кирилла:
– Не слушай его, он еще тот засранец.
Но Антон без каких-либо обид продолжил улыбаться, ни одна нотка печали не мелькнула на его умиротворенном лице.
– А я скажу правду, – резко бросил парень, – На самом деле, вы даже не представляете, как для меня важно и приятно отыскать единомышленников… Путь предстоит непростой и одному было бы очень тяжело и скучно, а тут мне судьба не понятно за какие заслуги дарит вас. Вы – хорошие люди, я подобное определяю сразу. Вот и хожу, радуюсь.
– Чем же мы хорошие люди? – решил расколоть жертву Кирилл, присаживаясь тем временем рядом и начиная ломать ветки для будущего костра.
– Вы светитесь от счастья в тяжелой ситуации – это признак сильного человека. Вы любите друг друга и держитесь друг за друга – это признак живого человека. Сильный и живой складываются в хорошего.
– С чего ты решил, что мы любим друг друга?
– По вам видно, – без колебаний утвердил Антон.
Кирилл запнулся и уткнулся глазами в пирамиду из веток, которая разрослась до приличных размеров. Антон не держался за свои убеждения и не собирался атаковать Кирилла. Он просто поднес зажигалку к высушенному жарким днем хворосту, и огонек плавно вспыхнул и медленно начал захватывать территорию.
– Ну ладно, чокнутый добряк, – ехидно демонстрировал свою неуязвимость Кирилл. – Рассказывай уже, что ты задумал и что нас ждет завтра…
Маша улыбнулась, наблюдая реакцию парня, и присела рядом с ним на траву. Ее рука ласково скользнула в его вспотевшую ладонь.
– Ну что ж, дорогие мои, – в сказочной манере обратился Антон к друзьям, присаживаясь напротив них. – Должен предупредить, что этот путь опасен и непредсказуем. Только истинные герои смогут его преодолеть. Поэтому должен спросить вас еще раз: вы действительно готовы стать частью этого незабываемого путешествия?
– Ну не томи уже, – завыл Кирилл, нервничая от ожидания.
– Мы ведь уже целый день сгораем от любопытства, – подхватила Маша.
– Тогда вернемся к тому самому загадочному Шелковому пути, – откинув в сторону шутливую проверку, перешел к сути Антон.
– Можно заново и поподробнее, – взмолился Кирилл, – а то вчера впопыхах я толком ничего и не понял…
– Без проблем, времени у нас предостаточно, – Антон придвинулся ближе к костру, и его тень, отражающаяся на стене храма, увеличилась вдвое. – У вас на уроке истории в школе наверняка был параграф про Великий Шелковый Путь, проложенный купцами и торговцами еще задолго до нашей эры?
– Я ни черта не помню, – спустя паузу откровенно заявил Кирилл.
– Кажется, – покопалась в памяти Маша, – этот путь являлся сухопутным и пролегал из Китая в Европу…
– Точно, – кивнул Антон. – По данному маршруту осуществлялась торговля между Востоком и Западом. Через 7 тысяч километров передвигались караваны с различными товарами. Они проходили через таможни, отбивались от разбойников и воров, тем самым улучшая международные отношения и поднимая экономику своих стран. Через холод, жару, пустыню и горные хребты отправлялись в далекое странствие смельчаки, чтобы донести в другую часть света шелк, чай, специи, рис…
Кирилл смотрел на романтическую увлеченность историей древнего мира и не выдержал:
– Если мы собираемся пройти 7000 тысяч километров пешком, чтобы продать кому-то чай, то я лучше покатаюсь в прицепе…
Антон посмеялся, но смех оборвался настигнутой мыслью:
– Вы же кушать хотите!
Он, не дожидаясь комментариев, подскочил к своей палатке и достал из рюкзака пакет с едой и начал незамедлительно делиться всем, что у него есть. Ребята взяли для успокоения парня по пирожку и яблоку, ведь им не терпелось продолжения истории.
– Так к чему в итоге ведет этот исторический экскурс?
– А к тому, – вернулся к повествованию Антон, – что данный путь до сих пор существует. Но теперь с учетом развития технологий, случившегося за прошедшие полторы тысячи лет, можно передвигаться не пешком или на лошадях, а с помощью железной дороги. С 2015 года из Шанхая через Грузию, Украину, Польшу и Германию поступают в Испанию миллионы товаров. В 2018 году торговых маршрутов стало три, и как раз северный коридор проходит через Россию.
– Ты хочешь сказать, что мы будем сигналить огромному китайскому бронепоезду? – Кирилл пытался ухватить связь между намеками и фактами.
– Я хочу сказать, – с интригующим огнем в глазах заявил Антон, – что самый крутой на свете товарняк нас прямиком доставит до необходимой нам конечной точки на континенте, а именно до Мадрида. Оттуда нам уже будет рукой подать до Канарских островов и фестиваля.
– Стоп, – тут уже среагировала Маша. – Каким образом нас пустят на товарный поезд?
– Мы его нелегально используем в качестве попутки.
В этот миг наступила безмолвная тишина, нарушаемая лишь треском кузнечика, спрятавшегося далеко в траве.
– Как…Как ты себе это представляешь?! – с безумной улыбкой начал размахивать руками и ногами Кирилл.
Антон сохранял безмятежное спокойствие и решил ответить на все взрывные вопросы неопровержимым фактом.
– А вы как думаете, девочки и мальчики, я добирался к вам с Дальнего Востока?
Снова шокированное молчание.
– Мы думали твоего сумасшествия хватит только на безостановочный автостоп, –схватился за голову Кирилл.
– Это было бы действительно сумасшествием из-за такого огромного расстояния! Но нет… Я добирался на товарняках по транссибирской магистрали. Вещь надежнее Uber’a. Я, знаете, что вам скажу: меня судьба занесла нелепой волей случая в Благовещенск-на-Амуре. Я провел там одну пьяную бездомную ночь и сговорился с одним метисом. Мы хлестали вино, любовались яркими китайскими новостройками через реку, и я ему поведал о своих глобальных планах. Рассказал, что хочу пересечь материк и попасть из Мадрида к Магелланцам. На это мне этот тип совершенно без удивления ответил, что подобное возможно и что имеется один единственный незаконный способ, вполне подходящий для моего стиля передвижения. Мужик мне рассказ про Новый Шелковый Путь и про все имеющиеся нюансы, связанные с войной…
– Вот, – очнулась Маша. – Там ведь война на Украине… А дорога лежит через нее…
Антон потер ладони, полностью соглашаясь.
– Ты права, в 2021 году Россию убрали с карты маршрутизации, и торговля осуществлялась через южные страны СНГ, но уже в 2023 территорию неофициально вновь вернули к непосредственному участию. Неподвластная сила капитализма сыграла свою роль. Дружественные отношения между Китаем и Россией были и будут жить несмотря ни на что. Единственное, что изменилось – это пристальные внимание таможни и охраны на железной дороге. Но из всего перевозимого товара, трое бродяг будут иметь самую низкую ценность. Да и вряд ли кому-то взбредет в такое время путешествовать подобным способом… Кроме меня с вами, конечно…
Его белоснежные зубы сжались в хитром неудержимом оскале и злобно блестели на фоне ночного июльского неба.
– И теперь…
– Теперь нас ждет в Москве завтра ночью товарный поезд из Шанхая прямиком к Атлантике…
Маша с Кириллом полностью потеряли дар речи. Какие-то саркастичные комментарии и дополнительные вопросы не имели больше значения. Лишь оставалось с отвисшей челюстью переваривать навалившуюся информацию и делать серьезный выбор.
– Я понимаю, что вас смущает большой риск и вы ответственны за себя и друг за друга, – с понимаем отнесся Антон. – У нас есть время до завтра. Сейчас я оставлю вас, но не переживайте, я здесь неподалеку.
Парень заботливо подкинул дров в пламя и, пластично поднявшись с травы, направился в палатку. Оттуда он вышел в индийских разноцветных шароварах с голым торсом на астеническом теле и несколькими благовониями в руках.
– Поделюсь с вами, – с улыбкой воткнул он одну дымящуюся палочку в землю рядом с друзьями. – Надеюсь, у вас не заболит от них голова…
– Спасибо, – спокойным голосом с улыбкой ответил Кирилл.
Маша тоже улыбнулась в ответ. Антон, убедившись, что всем уютно, с теплом на душе направился в сторону поля, утягивая за собой тонкую ароматную нить подаренной тлеющей палочки.
Маша с Кириллом наблюдали за сидящей в позе лотоса фигурой возле густых зарослей подсолнечника, лишь иногда переводя взгляд на звезды. Каждого внутри одолевали сомнения и страх. Волна неизвестности приближалась и надо было понять, куда от нее бежать и где прятаться. Кирилл посмотрел на Машу, та мигом почувствовала его взгляд и повернулась к нему лицом. Они продолжительное время созерцали друг друга, передавая силы. Он кивком головы молча задал вопрос. Она ответила сильным сжатием его ладони, которую не отпускала весь вечер. Они оба все поняли и расслабленно улыбнулись. Решение было принято. Они не испугались надвигавшейся волны, а радостно и бесстрашно побежали ей навстречу плескаться в воду.
2.
Солнце нагрело палатку. На коже выступил пот. Пришлось оставить сон и открыть глаза. Утонченное мелодичное щебетание птиц нагло обрывал тошный крик единственной вороны. Шум показался знакомым, преследующим сквозь сон с самого рассвета. Кирилл зачесал назад влажные волосы и взглянул на ангельское лицо Маши, еще сохранявшее сонную безмятежность. Нежность расплылась внутри живота и моментально отрегулировала утреннее настроение. От переизбытка чувств он улыбнулся и с внутренним трепетом коснулся осторожно своими губами ее губ. Одно прикосновение уколом адреналина запустило сердцебиение. Девушка сделала глубокий вдох и замурлыкала. Осознав, что происходит, притянула в объятия настырного вожделеющего юношу. Он прижался к ее теплому мягкому телу и замер. С точки зрения огромной окружающей среды их единство в палатке представляло собой незначительную мелочь, но с точки зрения их внутреннего мира – сама вселенная в тот момент ничего не значила.
– Ну что, – шепотом спросил Кирилл, проверяя готовность девушки, – пусть этот день начнется?
– Судьба благоволит, чтобы он имел место быть, – той же тональностью ответила Маша.
– Значит пусть так и будет.
Парочка заторможено покинула палатку и обнаружила сияющего бодростью Антона за приготовлением завтрака. Языки пламени интенсивно обжигали кастрюлю с водой, в которой уже начинали со дна подниматься пузырьки.
– Доброе утро, друзья! – оптимистично провозгласил он. – Как спалось?
– Доброе! Отлично, но надо срочно помыть голову, – перешла девушка к волнующей ее проблеме.
– Здесь спалось в палатке лучше, чем в центре Москвы, это точно, – у Кирилла получилось лишь хриплое бурчание.
Антон с пониманием кивнул головой и в кипящую воду высыпал каши, а затем выдавил туда из голубого пакета сгущенку.
– Если хотите помыться, то за полем есть прекрасная речка. Я в ней уже утром поплавал.
– Как ты там оказался?
– Я бегал.
– Все-таки ты меня пугаешь своим неисчерпаемым запасом энергии, – усмехнулся Кирилл.
– Я просто люблю просыпаться на природе, когда поднимается солнце, и бежать к нему, – мечтательно сказал Антон.
– Зачем? – недоумевал упертый преследователь.
– У нас на Дальнем Востоке по большей части пасмурная погода, а у меня в детстве была любимая книга «Где прячется солнце». У нас с ней завязалась необъяснимая любовь, поэтому в те редкие моменты, когда лучи солнца проглядывали сквозь облака по утрам, я старался успеть отыскать его дом, – без доли стеснения поведал Антон о своей давней привычке.
Кирилл хлопнул себя по колену и издал смешок.
– Все-таки ты настоящий шизоид, мы не ошиблись в тебе!
Антон без обиняков пожал плечами:
– Каждый ищет свои источники кайфа и чем их больше, тем лучше.
– Это точно!
– А у вас они какие?
– Путешествия, – начал Кирилл.
– Музыка, – подхватила Маша.
– Танцы.
– Книги.
– Выпивка.
– Психиатрические ремиссии.
Тут они оба согнулись пополам от смеха. Не сдерживаясь, к ним присоединился Антон. По счастливым уверенным лицам он сразу все понял.
– Кажется, вы избрали оптимальный набор для грядущего путешествия.
– А мы только поэтому и не сбежали еще, сверкая пятками…
– Каков наш план? – перешла к делу Маша, осознавая, что необходимо иметь представление о том, с чем они столкнуться.
– Мы добираемся до Москвы, здесь по расстоянию осталось всего ничего, – перебирал пальцами свои черные бусы на запястье Антон. – А затем дожидаемся нужного нам экспресса.
– Погоди, – прервал Кирилл. – Мы что, на него так просто возьмем и сядем с платформы?
– Нет, конечно. У товарняка выделяется какое-то время на заправку в привокзальной точке.
– И мы в него запрыгнем именно в тот момент?
– Нет. Слишком рискованно попасться на глаза. Во время остановки все вагоны с товарами тщательно осматриваются охраной.
– И… и как мы тогда поступим? – в смятении загорелся испуганный огонек в глазах Маши.
– Мы укроемся в нескольких сотнях метров от депо, и, когда товарняк стартует и начнет набирать медленно скорость, мы запрыгнем на скрепление между вагонами.
Ребята ахнули.
– Мы побежим на движущийся поезд?!
– Да, – бескомпромиссно продолжал с озорством Антон. – Но на очень медленно движущийся поезд.
– Это безумие! Просто сумасшествие! Даже я так глупо не кончал жизнь самоубийством! – ходил взад-вперед и причитал Кирилл.
– Масштабные цели требуют масштабных действий…
– Да какие, к черту, цели, если из нас сделают котлету?!
Антон хотел было со смехом что-то сказать, но Маша вмешалась в их спор:
– Антонио, предположим мы возьмем и с тяжелыми рюкзаками побежим на товарняк… Где гарантии, что нашу посадку на подобный важный и конфиденциальный рейс не предотвратит строгая и бдительная охрана?
– Никаких, – честно подытожил Антон. – С нами только вера в успех и неукротимое желание попасть на остров Вечного лета.
– Чудесно, – саркастично прокомментировала девушка. – Я пошла мыть голову…
– А я сразу утоплюсь! – возмущался громко Кирилл. – Самостоятельно и безболезненно! Ведь зачем инстинкт самосохранения?! Так… Лишняя деталь… Можно себя бесконечно травить газом, бросаться под поезд… У меня куча дополнительных жизней! – ошеломленный Кирилл продолжал свой демонстративный монолог, направляясь за Машей.
Антон хохотал во всю глотку и кричал им вслед:
– Ребята, я на сто процентов уверен – вы сможете! Судьба написана! Звезды сошлись! Чаша весов уклонилась! У вас нет шансов…
3.
Через несколько часов, преодолев страх и тревогу, с тянущим к земле тяжелым грузом на плечах, отважная троица слонялась по вагонам электричек и станциям метро. Антон сохранял присущее себе душевное равновесие и постепенно выполнял план необходимых магазинных покупок. Кирилл не скрывал озабоченное и волнением искаженное лицо и в любой подходящий момент отшучивался насчет общего безрассудного решения. Маша придерживалась нейтралитету и пыталась не показывать чувств, но глубоко внутри скрывала первобытный ужас перед надвигающимся подвигом. Антон безмятежно трепал языком о пустяках. Он рассуждал о предстоящей погоде, габаритах и составе перевозимого поездом товара, времени необходимом на весь путь. Его беспокоил больше выбор еды и одежды на фестиваль, чем угроза жизни.
– Нужно брать долго хранящиеся и не портящиеся продукты, – повторял он раз за разом, прогуливаясь в очередном продуктовом мимо полок. – Костер нам вряд ли получится развести внутри вагона, поэтому лучше всего подойдут быстрые углеводы, консервы и сырокопченые колбасы…
В какой-то миг Кирилл начал закатывать от утомления глаза. Маша, заметив его реакцию, подавила смешок и погладила бедолагу по руке. А затем решила переключить трудолюбивого болтуна, нагружающего рюкзаки едой, на тему, не касающуюся кухни и быта в экстремальных условиях:
– А почему «Магелланцы»?
Антон замолк и расплылся в улыбке, гордясь своей осведомленностью в данном вопросе. Выбирая качественный фонарик в отделе туристических товаров, он приступил к ответу.
– Насколько я располагаю информацией, название сообщества непосредственно имеет сходство с реальной историей Магеллана. Как мне рассказывал странник с Камчатки, в 90-е деятельность первоначальных организаторов пересекалась с преступностью, и они были вынуждены покинуть страну. Чуваки не мельчили и отправились сразу через Атлантику на другой материк. Во время путешествия их экипаж подхватил какую-то заразу, поэтому здоровье и самочувствие у пиратов стало никудышное, а запасы воды и еды подходили к концу. По собственному решению или вынужденно их судно не добралось до пункта назначения и причалило к неизвестному архипелагу островов. Те оказались обитаемыми. В джунглях жили поселения аборигенов, которые тщательно и строго сохраняли обычаи и устои жизни своих предков, и ни при каких обстоятельствах не желали вступать в контакт с цивилизацией. Всех случайных путников они моментально ликвидировали. В скором времени об этом узнал и экипаж судна. После столкновения с дикарями и тщетных попыток сторговаться или договориться, мужики осознали, что оказались внутри варварского племени людоедов. Им пришлось укрываться в джунглях и питаться подножным кормом, чтобы себя спасти. Именно в тех джунглях они понесли большие потери, но и наткнулись на нечто, что в будущем изменит их жизнь…
Ребята затаили дыхание и, позабыв о тяжести рюкзаков и усталости, внимательно слушали.
– Что это было?
– Древний индейский храм, принадлежащий еще Ацтекам. Местные аборигены незыблемо берегли и почитали данное место, в душе его неистово боясь. Беженцы по своему невежеству вошли внутрь храма и нашли там настенные надписи и эликсир.
– Что за эликсир? – во рту пересохло и разум полностью погрузился в мир загадки.
– Странников тоже заинтересовал этот вопрос, и они испробовали его на себе. Что там действительно случилось, никто не может сказать достоверно. Все-таки история переходила из уст в уста и стала своеобразной легендой. Но, насколько мне известно, с помощью этого эликсира открывается первозданный смысл жизни, правда зарождения мира. Выпив это зелье, ты становишься сразу всем и одновременно ничем. Говорят, это самое совершенное чувство, которое можно испытать.
Ребята разделили с Антоном паузу, а затем спросили:
– Что же стало с путешественниками, принявшими этот эликсир?
– Говорят, кто-то сошел с ума, кто-то замертво упал на землю, а кто-то стал могущественным и истребил огромное число преследующих их аборигенов. На этом моменте история приобретает сказочное содержание: якобы странники украли эликсир, вернулись на судно и вышли в океан, но из-за постоянных набегов и атак индейских посудин, а также внезапного шторма, преступники свернули не туда и оказались в Тихом океане. Лишившись средств связи и навигации, им пришлось пересечь огромное пространство океана по наитию. Прибыли они абсолютно истощенные и больные, но теперь у них имелся эликсир, который их сделал неуязвимыми. Так они прослыли «Магелланцами».
Их бизнес пошел в гору, жизнь наладилась и, зная правду жизни, они существовали совершенно по иным законам. Перемещаясь по разным уголкам планеты и устраивая там веселые перевороты, они в конце концов остановились на одном из Канарских островов и назвали его «Атлантида», где организовали самый лучший на свете музыкальный фестиваль. В своих кругах Магелланцы его еще кличут «Ультима туле». Знаете, что такое «Ультима туле»?
Молодые ребята отрицательно покачали головой. Антон улыбнулся и закончил свое повествование мечтательным эпилогом.
– Этот термин используют моряки по отношению к далекому свету мечты, который они никогда не достигнут, но будут к нему идти, несмотря ни на что.
– Очень красиво, - согласилась Маша, пребывавшая в очаровательном послевкусии от легенды. – Это же Аркадия…
Тут Кирилл встрепенулся и заворожено посмотрел на девушку. Они встретились глазами и в них заискрилось чудо.
– Что такое Аркадия?
Маша усмехнулась и, устремив взгляд куда-то в небо, загадочно ответила:
– Видов счастья так же много, как и его определений.
Антон разделил прозвучавшее выражение кивком головы. После переосмысления, Кирилл тоже выбрался из окутавшего тумана сознания и с комизмом заявил:
– Надеюсь, все-таки дальний свет звезды не такой недоступный, как описывается моряками, иначе что? Зря мы, что ли, под рельсы бросаемся?
Его высказывание разбавило общую атмосферу и сгладило мистическое таинство легким смехом. Живой интерес заражал человеческое нутро и теперь каждый готов был поставить все на кон и отправиться в дальний путь, ибо кроме света той недосягаемой звезды парочке нечего было терять.
4.
Вновь день близился к ночи. Сытые густые тучи скрывали солнце, и к сердцу возвращалась тревожность. Ожидание обескураживало и взращивало нервозность, словно родного ребенка. Оставив позади десятки пересадок и автобусных остановок, команда странников оказалась в окрестностях железнодорожного вокзала.
– Ты уверен, что поезд прибудет сегодня?
– Да, – без сомнений утвердил Антон. – Слишком долго и настырно я выискивал и рассчитывал расписание этого товарняка. Около 10 дней назад он выехал из Шанхая и сегодня приблизительно в 11 вечера он должен остановиться в Москве на дозаправку.
Парень продолжал перечислять факты без тревоги и стресса, в тот момент, как остальных членов одолевала настоящая паника. Кирилл не находил себе места и безостановочно озирался вокруг. Маша, углубившись в свои мысли, не заметила, как вернулась к старой привычке грызть ногти.
– Куда дальше? – иронию Кирилла как рукой сняло.
– Мы отойдем от центрального вокзала на километр и притаимся в неприглядном месте до самого отправления товарняка.
– Его еще найти надо…, – угрюмо отвечал Кирилл.
– Не поспоришь.
Запихав все вещи в рюкзаки, чтобы освободить руки, ребята двинулись вдоль бетонного забора на запад. Повсюду валялся мусор, воняло мочой, от внезапного шума перебегали тропу жирные крысы.
– Это просто фантастика…
– Я будто бы во сне…
Стойкое самообладание Антона держало под контролем нестабильный моральный дух компании. Он знал, на что идет, и сплоховать бы себе не позволил. На заборе, наконец, показалась щель, в которую по очереди мог пролезть каждый из бродяг. Проскочив на другую сторону, ноги молниеносно соскользнули вниз по наклону.
В округе гудели поезда и лязгали об рельсы. Несмотря на темноту, в любой момент ребята могли попасться в руки правосудию. Перебежав к кустам, товарищи переглянулись и, убедившись в целостности друг друга, прильнули с прищуренными глазами к кустам. Железнодорожные пути выстраивались параллельно, лишь спустя еще километр начиналось подобие развилки. Поезда отсюда уходили каждые пять минут, неподвижных составов было тоже предостаточно, поэтому глазу было тяжело ухватиться за нужный объект.
– Как мы его сможем определить?
– Он будет самый длинный из всех, – заключил шепотом Антон. – На его контейнерах должны быть китайские иероглифы.
Рассматривая пристально площадку, ребята пытались сориентироваться, но тут Маша четко указала рукой в конкретном направлении. Антон последовал взглядом и еле сдержал накативший восторг:
– Да, это он! Красавчик!
За тремя линиями поездов действительно прятался единственный не похожий на остальные составы. Его контейнеры были преимущественно красного цвета, локомотив пестрел кривыми азиатскими знаками, а хвост поезда тянулся аж за центральное здание вокзала.
– Очуметь, сколько в нем вагонов?
– Не знаю. Около сотни.
– Может действительно удастся проехать невидимками.
– Еще бы отыскать открытый контейнер…
– Вон, – воскликнул Кирилл, – я вижу один, в самом конце, где начинается здание…
– Значит там и следующие. Они идут подряд. Сколько товарняков сменил, всегда действует одно и то же правило.
– Будем надеяться, – Кирилла начало потряхивать. – И что дальше делаем?
Под ногами хрустела щебенка. На отвагу оказывала давление чужая территория.
– Мы дождемся отправления и, когда поезд окажется напротив нас, рванем к нему. Пока добежим, уже как раз должны подойти открытые контейнеры.
– Как у тебя все просто…
– Совсем нет, – вздохнул Антон. – Главное, чтобы нам не попался контейнер с каким-нибудь древесным углем.
– А я только голову помыла, – на этот раз взвыла Маша, а Кирилл снова схватился за голову.
Но больше смысла жаловаться и плакаться не было. Оставалось лишь принять неизбежность и ждать отправления товарного поезда, который их увезет в неизвестность.
– У меня живот крутит… Обделаюсь во время бега… Сколько времени? – нервничал Кирилл, топая стопами по гравию.
– Ты спрашивал минуту назад, – хихикал Антон, но все равно посмотрел на часы в телефоне, – 22:52.
Действительно, Кирилл переспрашивал слишком часто, но в сознании парня время летело в сотни раз быстрее, чем в реальности. Паника переходила в паранойю, на любой посторонний шум невротики подскакивали и вертелись вокруг своей оси. Антон продолжал пристально высматривать поезд. Волна облегчения, но и совершенно нового мандража разлились свинцом в ногах и одышкой за грудиной в момент, когда дозор начал поправлять на плечах лямки и суетливо заявил:
– Он тронулся… Он тронулся…
– Твою мать! Твою мать! – захныкал Кирилл и потерянно начал подбирать с земли рюкзак и спешить его накинуть на себя. – Может откажемся все-таки?!
– Только героям откроется то, что недоступно обывателям…
– Да хватит уже свои праведные наставления декларировать! – истерил Кирилл. – Когда бежать-то уже?
Маша с глазами испуганного травоядного животного стояла в стороне и ждала команды.
– Скоро! Будьте наготове! Я пойду первым, вы за мной…
– Бля… Моя психика не выдержит, – уже почти в полный голос жаловался парень, которого обуял невыразимый страх.
Антон не успел напоследок провести сеанс психотерапии и вместо этого дал сигнал к действию. Стоило ходовым огням поезда осветить пространство, ведущий метнулся навстречу ему. Своими широкими шагами Антон перепрыгивал рельсы и шпалы, подобно цапле. Кирилл впопыхах несся следом, затем вспоминал, что Маша отстает и возвращался к ней, а затем все повторялось снова.
Сердечные удары пульсировали в ушах, страх исчез под напором адреналина и осознания необратимости. Единственной задачей оставалось не потерять силуэт Антона из виду. Гладкие, прямоугольные контейнеры не спеша двигались друг за другом, но даже намека на скважину или отверстие между ними не намечалось. Состав оказался колоссальных размеров, поэтому ребята добрались до линии движения раньше, чем наступил черед вагонов с открытой крышей. Задерживаться на месте было чревато, повсюду раздавались гудки и сигналы, значения которых могли означать все, что угодно. Антон выждал момент и предусмотрительно побежал навстречу первому открытому вагону. Он незамедлительно сделал прыжок и встал ногами на боковую ступень, держась рукой за железную рукоять.
В тот момент, когда он полез на лестницу, чтобы освободить место, контейнер приближался к Маше и Кириллу. Парень начал подталкивать девушку, побуждая ее к действиям первой. Скорость была маленькой, но все равно транспорт находился на ходу. Маша, в первую очередь, схватилась рукой за опору, а уже потом с помощью толчка Кирилла, смогла оторвать от земли ноги и переместить массу рюкзака на перекладину. Девушка, спотыкаясь и застревая в прутьях, скорее поспешила освободить место, но Кирилл уже отстал. Бежать быстро он был не в силах. Маша с ужасом выглянула за вагон и хотела уже спрыгивать, как вдруг увидела, что ее неразлучная половинка собрала силы в кулак и зацепилась за следующий вагон. Боль в сердце утихла, и Маша с облегчением выдохнула.
Команда всем составом оказалась на борту. Антон наблюдал за происходящим сверху и, убедившись, что беда обошла стороной, молча потянулся за рюкзаком Маши. Девушка передала ему свои вещи, а затем залезла следом и оказалась на вершине квадратных грузов, обнесенных деревянной рамой и плотной пленкой. Распознать содержимое было невозможно.
– Мы сейчас, – заверил Антон и, оставив Машу с рюкзаками, направился на помощь другу.
Через минуту рядом с ней упал третий рюкзак и вскоре очутились возбужденные юноши. Глаза Кирилла выскакивали из орбит, а грудная клетка ходила ходуном. Маша бросилась к нему в объятия и крепко прижала к себе. Антон отдышался, а затем победоносно заявил:
– Мы сделали это!
Парень аккуратно подполз на корточках к краю вагона и осторожно выглянул за него. Сплошная змейка этапа продолжала постепенно набирать скорость. Вокруг не было видно ни одной живой души, кто как-то мог заметить и уличить путешественников в нарушении закона. Теперь троица являлась официальными пассажирами экспресса.
– Не знаю, что сейчас было, но это было охренительно круто! – воскликнул Кирилл.
– Ты чуть не остался на рельсах…
– Да и ладно! Зато как торкнуло! Я никогда такого драйва не испытывал! Теперь понимаю, почему сюда так психов тянет!
– Ну так, – усмехнулся Антон и обмяк, прислонившись спиной к стенке контейнера.
– Это что, получается, мы самый нелегальный китайский товар в этом поезде? – игрались с психикой Кирилла эмоциональные качели.
– Получается так, – посмеялась Маша.
– А самое главное – остались незамеченными! Не могу поверить, что этот засранец нас провезет через всю Европу!
– Тише, – улыбнулся Антон, касаясь указательными пальцем губ. – Мы еще в зоне опасности, тут повсюду камеры, столица страны ведь…
Кирилл сбавил обороты своего праздника и мирно укрылся рядом с Машей в тень. Темнота и приближение ночи сыграли на руку путешественникам. Они потихоньку покидали город. Дома и магистрали оставались позади товарного хода. Ребята ехали молча, сглаживая бурный выплеск гормонов тишиной. Под уставшее тело они подложили спальники, а под голову – рюкзаки, и смотрели на яркие огоньки на небе, которые будто бы двигались вслед за ними, но только по своей собственной дороге.
Локомотив все стремительнее набирал скорость, тем самым разгоняя потоки ветра. Маша высунула голову и, сосредоточившись, уловила резкий запах жженного мусора вперемежку с душистым ароматом летней ночи. Девушка замерла и позволила всем органам чувств насладиться моментом.
Среди миллиарда звезд, благоухания растений и шума колес Маша узнала свою последнюю ауру. Приятным теплом согрелось ее солнечное сплетение. Неописуемая химическая реакция разнеслась по нейронным связям. Девушка уже была готова к эпилептическому припадку от такого наплыва эйфории, но его не случилось. Неслучайный выплеск эндорфинов для нее знаменовал благословение свыше. Маша расплылась в блаженной улыбке и в бодром настроении подобралась вплотную к Кириллу. Парень почувствовал движение и открыл в испуге глаза. Перед ним находилось абсолютно счастливое лицо «Чеширского кота», парень даже сам не смог сдержать улыбки.
– Ты чего?
– Прямо сейчас, – заявила с гордостью она, – мы внутри ауры.
– Да ну? Ты именно это видела на фестивале?
– Да.
– Это получается…Мы все правильно делаем?
– Точно.
Она продолжала его гипнотизировать прямым лучистым взглядом, пока он не сдался и не подарил ей поцелуй.
– Это просто прекрасно! – Кирилл с облегченным чувством вернул голову на рюкзак и замолк.
Маша чувствовала переизбыток энергии. Она могла выброситься за борт и бежать параллельно поезду. Обратив внимание на противоположную сторону, девушка заметила, что Антон тоже не спит. Парень с включенным фонариком читал книжку в мягкой обложке, которая в его огромных руках напоминала маленький телефон.
– Антон, что читаешь? – в возбужденном состоянии Маша искала жертв для коммуникации.
– «Одинокий странник».
– Это про близких нам по духу?
– Практически, – Антон сам всегда был не прочь поболтать, поэтому подтянулся и присел рядом. – Про битников. Слышала про Джека Керуака?
– Нет.
– Странно, – усмехнулся он. – Обычно каждый путешественник с ним знаком не понаслышке.
– Мы стали путешественниками по воле судьбы, – смеялась Маша. – Так что за битники?
– С удовольствием расскажу. Во времена Великой Депрессии, а именно с 20-х по 30-е года 20 века сформировалось поколение потерянной молодежи, которое себя именовало бит-поколением. Они бездумно и бесцельно бродяжничали по стране, пили дешевый бурбон, курили траву, употребляли медикаменты и сочиняли стихи с прозой.
– Как хиппи?
– Да. Хиппи стали их потомками. Разница в том, что у одних славился бензедрин, а у вторых ЛСД.
– Ха. Ясно.
– Так вот, основателями движения считаются такие творческие гении, как Джек Керуак, Уильям Берроуз, Ален Гинзберг и их приближенные товарищи и единомышленники. Все трое познакомились в студенческие годы и были одержимы чувством красоты, которое искали то в плотском, то в платоническом насыщении. Они писали совместные произведения, устраивали бунты, вели беспорядочную половую жизнь, включая и однополые отношения, упарывались фармой, слушали музыку и, конечно же, путешествовали по Америке автостопом. Беззаботный образ жизни полюбился миллионам бедных и обездоленных людей, и инфантильные писаки стали кумирами и знаменитостями.
– Ничего себе! – удивилась девушка. – Интересно как! Почему это в школе не преподают?!
– Может быть из-за угрозы вспышки ВИЧ-инфекции.
Маша захохотала в голос, и даже молчаливый Кирилл, в тени подслушивающий разговор, усмехнулся.
– А что с их дружбой стало потом? – с любопытством наседала Маша.
– Сошла на нет. Каждый из них не нашел себя во взрослой реальной жизни и плохо кончил. Берроуз кололся морфием больше 50 лет и не раз сидел в тюрьме. Гинзберг сошел с ума, будучи не в силах справиться с инфантилизмом и найти круг признания. Керуак хоть и преуспел в литературе, слишком много травил себя метафизическими страданиями и алкоголем, и вскоре начал писать всякую неразборчивую чушь, а свои последние годы посвятил Биг-Сюру.
– Это что такое?
– Природный объект, находящийся на побережье штата Калифорния. Там жаркий климат, океанские волны, белоснежные пляжи, голубые лагуны и лесные заброшенные лачуги на возвышении горного хребта. Этот район был излюбленным местом Керуака. Мучаясь внутренними противоречиями, он сбегал в город к матери и друзьям, но там каждый раз понимал, что время оставило его на обочине, возвращался в хижину к Тихому океану. Там пил, вычерпывал из себя последние нотки радости и постепенно разлагался. Но любовь к Биг-Сюру навсегда закрепилась за его фигурой.
Антон завершил повествование и печально замолк, сжимая в руках наследие любимого автора. Маша с искрящимися глазами оставалась без движения.
– Это так красиво…
– Это очень красиво.
– Я тоже хочу на Биг-Сюр. Да! Я хочу когда-нибудь попасть туда! Кирюш! Давай поедем в Калифорнию?!
– Почему именно туда? – монотонно и устало спросил Кирилл.
– Это, знаешь, как в пьяном состоянии послушать трек, потом забыть про него и на трезвую голову случайно услышать и влюбиться, – Маша тараторила без умолку, полностью воодушевленная возникшей идеей.
– Я ничего не понял, но я согласен, – улыбнулся Кирилл.
Тут засмеялся от всей души и Антон.
– Уверен, у вас все получится. Сама путеводная звезда освещает вам путь.
– Это биполярная звезда, – тяжело вздохнул Кирилл и медленно повернулся от ребят на другой бок.
Наступила долгая пауза, Антон в замешательстве смотрел на Машу, а та старалась не поддаваться волнению, но беседу прекратила. Девушка шепотом пожелала парню спокойной ночи, а сама прижалась сзади к Кириллу и положила ласково руку ему на живот. В ее ушах рефлексировали Crystal Castles, ее воображение рисовало прекрасный Биг-Сюр. Антон полюбовался соседней идиллией какое-то время, а затем вернулся мерцающим лучом света к книге.
5.
Из-за постоянной качки сон был тревожным. Дискомфорт и незнакомая обстановка беспокоили сознание и не позволяли ему надолго отключиться. Моментами каждый нелегальный пассажир вскакивал от постороннего звука и в ужасе и непонимании оглядывался по сторонам. Но, видя за бортом густой темный лес, засыпал снова. Стоило солнечным лучам озарить полость контейнера и прикрытые веки, напряженный мозг вмиг пробудился и уже не мог, несмотря на остаточную усталость, позволить себе еще отдохнуть.
Маша с резкой болью в лопатках пересилила себя и перенесла торс в вертикальное положение. Протерев глаза, перед ней предстала картина: на фоне сменяющихся друг за другом зеленых деревьев медитирует в позе лотоса выспавшийся Антон. Позади него вагонный хвост на приличной скорости качался из стороны в сторону, а парень даже и думать забыл о технике безопасности.
– Ты совсем бесстрашный? – посмеялась Маша и с ощутимой неустойчивостью в ногах старалась держаться ближе к полу.
Антон приоткрыл один глаз, чтобы исследовать обстановку, но затем вновь закрыл.
– Зато я летаю. На этом месте действительно себя чувствуешь порхающей птицей.
– Смотри не улети далеко.
– Не беспокойтесь, я вас не брошу.
Маша сладко зевнула и потянулась. Кирилл еще спал, уткнувшись лицом в капюшон толстовки.
– Что-то даже кушать хочется, – призналась она.
– Это все свежий воздух! – объяснил Антон. – Ты только глянь вокруг!
Несмотря на ветер, его слова было слышно отчетливо. Вокруг, действительно, царствовала дикая природа. Создавалось впечатление, что товарняк пробирается через самую глубину тайги. Случись тут оказаться в другой ситуации, выбраться не было бы шансов. Маша начала копаться в пакетах с едой, планируя раздобыть всем завтрак.
– Ты не знаешь, когда следующая остановка будет?
– По моим расчетам, следующая заправка и досмотр должны быть в Варшаве. Беларусь мы проехали ночью. Как я и предполагал, серьезного контроля не было.
– Мы что, в городе тормозили? – ошеломленно уставилась на него девушка.
– Да, – подтвердил благополучно Антон, – в Минске ночью. Вы спали, я вас не стал будить.
– Охрана была?
– Формальная. Где-то вдалеке я пару человек видел. Белорусы же нам доверяют, поэтому вряд ли будут в бутылку лезть. Вот поляки уже да…
– Что делать будем?
– Укроемся между товарами и будем надеяться на чудо.
– Отличный план, – саркастично заявила Маша.
Девушка достала хлебцы, паштет, плавленый сыр, колбасу и принялась всем делать бутерброды. Высоты стены контейнера хватало, чтобы капризный ветер не задувал и не сносил творения. Тут замычал рядом Кирилл и после череды извиваний, оказался возле Маши. Угрюмое опустошенное лицо не выражало совершенно ничего, кроме презрения ко всему.
– Доброе утро, – осторожно сказала Маша.
– Доброе, – подавил Кирилл в себе негатив и положил начало борьбы с внутренним рецидивом болезни.
Маша разом все поняла и потянулась без слов поцеловать юношу, и тот беспрекословно ответил взаимностью.
– Кушать будешь?
Кирилл отрицательно покачал головой. От мысли о еде к горлу подступил тошнотворный ком, и кожа на лице становилось мертвецки бледной. Девушка под напором переживаний хотела еще задать вопросы, но вместе с тем понимала, что они излишни и лучше Кирилла пока оставить в покое. Она ему протянула бутылку с водой, а сама сосредоточилась на тщательном намазывании паштета на хлебец.
– Теперь и я проголодался, – в характерном оптимистичном расположении духа Антон перебрался к столу.
– Угощайся, – Маша протянула ему большую часть, чтобы труд не пропал зря.
– Спасибо. Очень вкусно. В столкновении с дикими условиями очень важно иметь полный запас сил. Неизвестно, что будет дальше.
Кирилл прилег на свое место и замер. Он понимал, что не существует определенных причин этому состоянию, у которого он каждый раз оказывался беспомощным заложником. Маша гладила его по руке, а затем решила перевести тему, чтобы разрядить сложившуюся обстановку.
– Антон, а как ты решился на такое большое путешествие?
– Я же рассказывал, – с аппетитом он пережевывал угощение. – Я и до этого обожал скитаться по миру, а тут родилась цель, и я стартовал… А расстояние тут уже не важно – тысячью километров больше, тысячью меньше…
– А как отреагировали твои родные: друзья, родители?
– Друзья у меня сейчас такие же, как и я. Все в разъездах кто где. А вот родители…
Маше на секунду показалось, что товарищ на секунду изменился в лице, в настроении промелькнула тоска.
– Знаете, ребят, – вернулся Антон к теме, понимая, что не сможет долго обходить больные точки, – это очень долгая история. Если у вас есть желание слушать, то я расскажу…
– У нас есть, конечно. Но если ты и сам готов поделиться с нами.
Кирилл утвердительно кивнул головой.
– Я расскажу, потому что не люблю что-то утаивать. Как говорится, проговорив проблему, ты решаешь ее для себя наполовину… В общем, я родился вторым ребенком в семье. Мама всю жизнь проработала учительницей пения, очень добрая и понимающая женщина. Отец – бывший военный, который рано ушел на пенсию. Первую половину жизни он проработал в тюрьме, вторую – на заводе. Сами понимаете, что характер у подобной личности закаленный, конкретный, в какой-то степени он даже беспринципный. Росли я, старший брат и младшая маленькая сестра в дисциплине и строгости. Но я не хочу сказать, что они были деспотами, скорее, выработали свою манеру воспитания, не лишенную при этом любви. Отец брал за хорошее поведение нас на рыбалку, за плохое – на бывшую работу посмотреть тюремный режим. Мама не лезла в дела отца и, стоило нам перейти черту совершеннолетия, доверила воспитание ему одному.
Так получилось, что мой брат сформировался в абсолютную копию отца: такой же воинственный и справедливый. Я же с самого детства оказался не таким. Если брать психологическую сторону, то я был мягче. Если брать физиологию, то у меня был творческий склад ума, а у них аналитический. С художественным романтичным мышлением мне пришлось уживаться хладнокровными материальными соображениями этого мира. Это я сейчас понимаю и могу объяснить суть, но тогда ни мне, ни отцу с матерью не было ясно, почему я родился как не от мира сего. Меня интересовало творчество других людей, окружающая природа, путешествия, и с присущим подростковому возрасту максимализмом я воспринимал все в штыки и провоцировал внутрисемейную вражду.
Поначалу их амбиции и наставления ограничивались лишь указаниями что мне делать, упреками и сравнениями с идеальным старшим братом. Из-за непризнания родителей я не мог сам определиться в своих вкусах: я то рисовал, то писал стихи, то сочинял музыку, в то время как старший брат, полностью уверенный в себе, поступил в военный университет. Родители гордились им и все больше гнобили меня и пытались переделать. Сейчас я понимаю, что их поступки обусловлены страхом за родное чадо, но тогда я поселил ненависть внутри себя и полностью отстранился.
Единственным моим другом была Алина. Ее дом располагался напротив моего, и мы дружили с самого детства. Она выслушивала меня и понимала. У нее была простая кристально чистая душа. Я думал, что из всего мира лишь одна она меня сможет понять. Спустя столько лет мы повзрослели и наши отношения перешли на новый уровень. Через призму шуток и подколов, оказалось, что мы с ней, действительно, испытываем друг к другу больше, чем просто дружескую симпатию. Мы понимали друг друга без слов, считывали настроение за долю мгновения. Наш союз стал единственной гордостью моих родителей. Мама постоянно счастливо твердила, что лучшей женой становится лучший друг.
Но разочарование отца во мне на этом не прекратилось. Его не отпускало чувство неудовлетворенности и стыда. Он продолжал издеваться и помыкать мной. Тогда я психанул и, не закончив школу, поступил в колледж. Мне необходимо было съехать от родителей и общежитие тогда казалось наилучшим вариантом. Там и начались первые тусовки, пьянки, опыты с легкими наркотиками и знакомство с разными субкультурами. Мы старались поддерживать отношения с Алиной, она незыблемо поддерживала меня во всем. Но моя разгульная свободная жизнь вышла из-под контроля, и я встретил Катю.
Она была подобна цветку. Яркая, притягивающая, открытая, зажигательная, умная. Мне она показалась полной противоположностью Алины, которая мне в тот момент наскучила. Я понял, что впервые в жизни по-настоящему влюбился. Катя по-модному не верила в любовь, но все равно не отказывалась от моих чувств, теша свой эгоизм. Мы с ней постоянно забредали на вечеринки к незнакомым людям, пробовали запрещенное, меняли образы, для развлечения раскрашивали волосы и ногти. Для нее жизнь, слова и действия были игрой. Ее смех, поцелуи, признания были искусственными. Она вся целиком и полностью была синтетической. Она ни к кому и ничему не относилась серьезно и с привязанностью, поэтому ей все удавалось. Она никого не любила, и поэтому стремилась, чтобы все любили ее.
Вскоре у нее начались резкие перепады настроения и истерики. Грянули приступы, срывы и мнимые депрессии. Я старался ее поддерживать и находиться рядом, но тем самым ее лишь отталкивал. Кармический удар пришелся бумерангом. У Кати появились новые мужчины. Я навязывался и унижался до последнего, но все попытки были напрасны. Розовые очки оказались сорваны банальным этапом взросления. Я потерял себя и, бросив колледж, в тотальной безысходности вернулся домой.
Чтобы угодить свирепому отцу, я все-таки устроился на его завод. Чувство отчаяния и непригодности, испытываемые там, мне не передать словами. Каждый вечер уходя оттуда я размышлял о суициде. Отдушиной снова стала Алина, которая не искала мне замену даже после моего отъезда. Девушка устроилась кондитером в кафе и продолжила свое тихое, мирное существование. Мы продолжили как ни в чем ни бывало наше тесное общение. Я понимал, что девушка готова в любой момент вернуться ко мне и наконец строить семью, но я не хотел обжигать ее снова своим мировоззрением и мыслями, что желаемое ею будущее – рутинное прозябание. Но со временем мы все равно с ней вернулись к половой связи. Для меня это был просто секс, Алина же его считала любовью. Она надеялась, что время изменит меня, но оно лишь портило и совращало.
Через год ко мне пришло просветление, и я сбежал. Я ощущал порочность своих действий и поступков, но на этот раз я пообещал себе принести себя в жертву приключениям, а не физическому и моральному угасанию. Поначалу я кочевал по приближенным курильским островам, а затем открыл тайник Магелланцев. Именно по этой причине, а не какой другой, я нахожусь здесь. Вот так. Оказывается, за каждым личностным становлением скрывается чья-то трагедия.
Дослушав подробную пронзительную историю, Маше и Кириллу не нашлось, что сказать. Вроде бы ситуация казалась обыкновенной, а вроде и самой что ни на есть жизненной и знакомой каждому.
– Будто бы человек всегда совершает одни и те же ошибки, – озвучил мысли Антон. – Но обходить их стороной он не в силах.
– А с родителями ты поддерживаешь связь?
– Отец меня знать не желает. Каждый раз, когда я звоню маме, он запирается в соседней комнате, чтобы не сорваться. Мама несмотря ни на что любит меня и ждет домой. С годами она перестает замечать обиды и понимает, что времени на них нет. Младшая сестра учится в средней школе, а брат ушел на СВО и с конца мая на фронте.
– Тяжелый период для родителей, – заключила Маша.
– Да, – подытожил с необратимой грустью Антон. – Но у каждого своя дорога.
Прислонив правую щеку к спальнику, Кирилл внимательно слушал и за все время повествования ни разу не моргнул.
– А у вас какая предыстория? – переключился с чуткостью Антон.
Маша беспомощно опустила глаза вниз, понимая, что за раз передать весь масштаб не сможет.
– Все началось с психушки, – пониженным голосом ответил неожиданно Кирилл.
– А туда как попали?
– Все началось там, – повторил Кирилл уже надломленным голосом, – до нее ничего не существовало.
Антон и Маша увидели, как напряженные глаза Кирилла покраснели и по щеке побежала крупная слеза. Он с раздражительностью вытер ее рукавом толстовки.
– Простите, – выдавил он из себя, не в силах больше сдерживать наплыв депрессивного состояния. Все казалось блеклым, ненужным и бессмысленным. Глотку до удушья сдавливал ком, а на душе будто скребли когтями десятки кошек. Хотелось выпрыгнуть за пределы вагона и покончить со всем раз и навсегда.
– Кирюш, – со слезами на глазах потянулась к парню Маша и, взяв его голову в свои руки, прижала к себе.
Парень не стыдился своего состояния и не прятал лица. Ему было абсолютно плевать на весь окружающий мир.
– Я могу чем-то помочь? – спросил с неловкостью Антон, не сталкивавшийся с подобными ситуациями.
– Нет, – отрезала Маша. – Лекарств с собой нет… Но скоро все пройдет… Все будет хорошо…
Девушка гладила его длинные волосы и убирала их за ухо. Кирилл сделал глубокий вдох и попытался блокировать пожирающий мысленный поток. Антон в бездействии замолчал и принялся караулить следование поезда.
6.
В лечебном молчании ребята следовали до момента смены ландшафта за пределами железной дороги. Зеленые травянистые поля, глухие смешанные леса и блестящие на солнце озера перешли в старые деревянные избушки и вспаханные поля горчицы и пшеницы. В нос ударил слащаво-приторный аромат полыни. Местные жители привыкли к здешним поездам, поэтому особого значения транзитный состав из Шанхая для них не представлял, и пассажиры могли без опасения любоваться просторами. Положение изменилось, когда дома начали постепенно расти и из деревянных превращаться в кирпичные и бетонные. Большой город с распростертыми объятиями принимал в себя иностранный экспресс.
– Мы в Варшаве, – с точностью заметил Антон, – время скрыться в подполье.
Маша обеспокоено засуетилась и начала собирать вещи. Кирилл оставался в состоянии фатального равнодушия и делал что-либо лишь ради команды. Он первым скинул свой рюкзак в пролет между товарами и проскользнул туда же. Места оказалось впритык, но по удачной случайности все имели худощавое телосложение, идеально подходящее под паззл.
– Как мы отсюда вылезать-то будем? – пролезала вперед Маша, стараясь не застрять.
– Если что, вытащат, – нервно пошутил Антон.
Чувство ответственности к нему возвратилось и в глазах заблестела тревога. Поезд начал замедляться, а над головой все чаще проносились верхушки элитных зданий.
– Хоть одно хорошо – с расписанием остановок мы попали в точку.
– Лучше бы их вообще не было, – перешла на шепот девушка.
Троица выстроилась в одну узкую линию. С трудом получалось двигать головой по сторонам. Снижение скорости казалось вечным, время текло ужасно медленно. Уже за полчаса до окончательной остановки друзья решили перейти на беззвучный режим. Когда поезд прекратил ход, все затаили дыхание и с учащенным сердцебиением прислушивались, что творится снаружи. Пот заливал глаза, спина ныла от неудобства, но путешественники героически продолжали стоять без движения, вдыхая запах защитных товарных досок. Нервные клетки отмирали от домыслов, но кроме шума локомотива за время стоянки, никакого звука не пронеслось.
Когда поезд тронулся, ребятам показалось это невыносимо желанным плодом галлюцинации. Видя движущиеся сверху объекты, странники с радостью осознали, что движение на самом деле возобновилось и они продолжают путешествие.
– Да! – шепотом воскликнул Антон.
– Получилось! – засияла от счастья Маша.
Кирилл апатично наблюдал за происходящим и терпеливо ожидал момента, когда выберется из замкнутого пространства. Потомившись еще какое-то время для страховки, ребята решили вернуться на свои пассажирские места. Кирилл и Антон подсадили за ноги Машу, и она забралась наверх. Ветер обдал прохладой влажную кожу, победоносная улыбка произвольно нарисовалась на лице. Девушка подхватила переданные вещи, а затем помогла вскарабкаться юношам. Все оказались снова в удобстве и безопасности и первое, что сделал каждый, это разлегся на грузе с распростертыми руками и ногами.
– Какое блаженство! – пропел бесстрашно Антон во весь голос.
– И не говори, – Маша подставила себя целиком под поток ветра и наслаждалась вентиляцией. Кирилл стоял преданно рядом с ней и удручено молчал.
– У нас получилось, – поцеловала она его в щеку, заглядывая с озорством в глаза.
– Хорошо, – он хотел спрятать свою опустошенность, чтобы не портить девушке настроение.
– Посмотри на меня.
Он подался и встретился с любимыми двумя изумрудными аквариумами.
– Я с тобой. Помни это, – она взяла его руку и продемонстрировала связь.
Кирилл улыбнулся и, чтобы снова не заплакать, потянулся поцеловать девушку.
Антон сидел в привычной позе лотоса с самодовольной ухмылкой. Его прельщал тот факт, что все идет как по маслу и, что осталось совсем немного пути. Следующей остановкой должен быть Гамбург.
– Предлагаю отметить наше достижение вкусным обедом! – предложил юноша.
Оказалось, что приличное количество энергии сжег стресс и организм требовал восполнения. Абсолютно адаптированными и спокойными ребята вернулись к бытовым делам. Когда настало время приема пищи, поезд покинул окрестности города.
– По мне, это лучшая сырная лепешка на свете! – в хорошем расположении духа нахваливал любой продукт Антон.
– Да уж, правильно мы сделали, что закупились!
– Разумно я бы сказал! Желудок должен быть полон для приключений!
Оба они ели с большим аппетитом, Кирилл лишь съел навязанную конфету и снова просто молча сидел рядом.
– Но все равно, когда мы доберемся до острова, – мечтал с полным ртом Антон, – мы накупим фруктов и будем объедаться до отвала!
– А у них там есть кокосы?
– Если их еще не все мартышки съели…
– Будем надеяться, что нет.
Когда обед подошел к концу, ребята заметили за собой сильную усталость, сопровождаемую сытой сонливостью. Всем захотелось прилечь. Антон уединился с книжкой на одной стороне, парочка же прижались бочком друг другу и, вставив по одному наушнику в ухо, молча разглядывали пушистые облака на синем небе. Вскоре странники заснули.
7.
Суетливая ночь вылилась в здоровый дневной отдых. Мягкий климат и привыкшие к тряске тела перешли в крепкий сон. Первым проснулся Кирилл. На небе смеркалось, но будить он никого не собирался и продолжал тихо лежать. Через некоторое время пробудились и Маша с Антоном. Они были шокированы, увидев на горизонте солнце, склоняющееся к закату.
– Ничего себе лакшери курорт, – усмехнулась Маша.
– Я даже и не думал, что нас так вырубит, – паранормальное в данной ситуации явление искренне порадовало Антона.
– Ты поспал? – поинтересовалась Маша у Кирилла.
Тот лишь кивнул головой.
– А вы знаете, что мы уже, вероятнее всего, находимся на территории Германии? – с восторгом спросил Антон.
– Это что, – не веря в снизошедшую удачу, воскликнула Маша, – мы уже совсем близко?!
– С большим удивлением говорю, что да!
– Ура!
– Но нас ждет еще как минимум один пункт досмотра.
– Да ладно, будем надеяться на лучшее!
– Это точно!
Сонными лицами они встречали горные цепи, вырастающие из леса. Древние хребты возвышались и врезались в облака. Даже в сумерках зеленые луга пестрели своей красотой и яркостью. Впереди на железнодорожных путях их ждал каменный тоннель, ребятам пришлось пригнуться и минуту проехать в сплошной темноте, но уже на выходе в светлый коридор показалось благоухание шалфея, которое преследовало путников на протяжение всей дороги вдоль горного массива.
По правую руку путешественники, застыв от восхищения, наблюдали цепочку горных озер, чья голубая вода по цвету напоминала густую краску. Маша заметила, как кайфует от момента Антон. Парню совершенно не хотелось говорить, он просто с жадностью разглядывал каждое ущелье, каждое одинокое дерево, каждого дикого зверя. Он с улыбкой впитывал в себя природу и становился с ней одним целым. Девушка много повидала людей, любящих уединение с миром, но такого наслаждения от первозданной красоты она не встречала. Юноша буквально истончал сияние и летел по ветру на крыльях свободы. Она улыбнулась и коснулась ноги Кирилла, желая передать ему энергию. Действительно, верилось в то, что это мгновение может вылечить и сделать человеческое существо навсегда свободным, подобно птице.
Ночные огни Гамбурга дали о себе знать ближе к полуночи. Никто из компании не собирался, да и не мог спать. Город считался последней проблемой перед конечной целью. Несмотря на прошлый успех, на этот раз все могло пойти по-другому. Чаще начали мимо проезжать встречные и попутные поезда. По всей видимости, Гамбург являлся монументальной точкой в экономических отношениях стран. Фонари и прожектора встречались все чаще.  По старой методике, путешественникам пришлось снова забраться в расщелину и притаиться. Отовсюду доносился гул большого города. Шумную деятельность вокзала перебивала находящаяся неподалеку автомагистраль. Укрывшись в темноте, ребята молились, чтобы операция прошла так же легко, как и в Польше.
Спустя четверть часа остановки, они осознали, что им не так повезло, как в прошлый раз. Окружающий шум был фоном и на этот раз отчетливо было слышно приближающиеся шаги. Тяжелая походка по гравию звучала все отчетливее, а прыжки на железную опору контейнеров все более пугающе. Неоспорим был тот факт, что как минимум один контролер идет вдоль товарного поезда и проверяет открытые контейнеры. Ребята начали в ужасе переглядываться, но не позволяли дать выход эмоциям. Человек передвигался не спеша и в вальяжной манере насвистывал какую-то мелодию. Когда расстояние сократилось до ничтожно малого и соприкосновение с лестницей было слышно уже у соседнего вагона, раздались хриплые помехи рации: поначалу скрежет, а затем проблески неразборчивого предложения. После паузы пространство оглушил писклявый молодой фальцет с немецким акцентом:
– Ja…Ja…Gut. Ich muss nur noch den letzten Wagen sehen. (Пер.с нем.: «Да…да…хорошо. Осталось осмотреть последний вагон.)
Мужчина вернулся к песне, добавив к мелодии слова. Он подошел впритык со стороны Кирилла. Сердце рухнуло в пятки, хотелось зажмуриться и перемотать время вперед, чтобы эти минуты остались позади. Антон и Маша начали инстинктивно отстраняться назад и панически копаться в мыслях в поисках решения. Кирилл же не сдвинулся с места и, пребывая в том же незаинтересованном настроении, дожидался развязки событий. Железная стена вздрогнула от навалившейся на нее массы, тело полезло наверх, счет перешел на секунды.
Вскоре над краем контейнера появилась ничего не подозревающая толстая бородатая харя. Она заглянула внутрь вагона и безмятежно прошлась глазами по содержимому. Вялое заплывшее лицо вмиг приобрело пылающий первобытный испуг, когда в темноте разглядело направленный на него пистолет. Кирилл держал ствол уверенно и направленным точно в голову. Антон с Машей завороженно наблюдали за стычкой со стороны, не в состоянии выйти из ступора. Охранник тоже первые секунды находился в потрясении, но и спустя некоторое время после осмысления фатальности ситуации не смог решить, что делать дальше. Он понимал, что перед ним находятся самые настоящие правонарушители, и хоть они слабо смахивают со своими туристическими рюкзаками на международных террористов, все равно они совершают преступление. С другой стороны, на него направлено дуло пистолета и любое неверное действие может привести к сквозной дыре во лбу. Пауза, полная замешательства, проходила в полной тишине. Ни охранник не знал, что делать, ни пойманные нарушители закона.
Спустя неопределенное время по рации вновь раздался вопросительный голос. Напряженная, но сообразительная рожа мужика в последний раз оценила обстановку и осторожно нагнувшись к грудному карману, нажав кнопку, ответила:
– Ja… In Ordnung… (Пер. с нем.: «Да…Все в порядке»)
В этот момент далеко впереди громко завелся механизм локомотива и транзитный экспресс тронулся. Финальные секунды Кирилл с охранником обменивались пронзительными взглядами. Угрожающая ненавистная рожа предупреждала злопамятством и напоследок выдавила звериный оскал, после этого мужик отцепился от края и спрыгнул на землю, позволяя вооруженным путешественникам следовать дальше вместе с поездом.
Кирилл рефлекторно продолжал держать ствол на той же траектории. Товарняк набирал обороты, а ребята ждали, что сейчас сработает стоп-кран и нагрянет полиция. Все боялись издать даже малейший звук. Мир вдруг стал тесным, непредсказуемым и по-настоящему опасным. Осознание нелегальной миграции только сейчас начало подбираться к разуму. Их чуть было не поймали. Еще немного и они бы оказались в зарубежной тюрьме. Ни адвоката, ни знания языка, ни надежды на домашний понимающий прием в Германии у них не могло быть. Хотелось схватиться за голову и, сжавшись в комок, спрятаться в тени. Наконец, держащие пистолет руки начали дрожать от усталости, и парень их опустил.
– Кажется, обошлось, – выдавил из себя Антон, вытирая со лба холодный пот.
Маша стояла с широко распахнутыми глазами и с путанными чувствами смотрела на Кирилла. Тот закрыл глаза и сделал глубокий вдох.
– Не буду даже спрашивать, откуда у вас ствол, – нервно усмехнулся Антон. – Но сейчас он нам спас жизнь… Спасибо, Кирюх…
Маша продолжала стоять, подобно окаменелому истукану, но затем прошептала:
– Спасибо.
Кирилл ничего не ответил и лишь кивнул головой, сильно зубами прикусив губу. Мирские проблемы даже не шли в сравнение с его внутренней катастрофой, которая прогрессировала.
8.
Через час, когда сияние города осталось позади, а товарный поезд набрал свою прежнюю скорость, компания решилась покинуть убежище и вернуться наверх. Тщательно озираясь по сторонам и проверяя каждый темный угол, ребята оказались на своем комфортном месте. Они не стали раскладывать спальники, а первое что сделали – закурили. Потрепанные нервы требовали никотин. Каждый скурил сначала одну, потом потянулся за второй. Разговаривать было страшно. Царила разбитость и тревожность. Чем дальше от дома, тем быстрее силы и инициативный запал исчерпывали себя. Вокруг стояла сплошная темнота, горная местность создавала своеобразное эфемерное чувство безопасности. Отсутствие поблизости людей успокаивало расшатанную психику. Кирилл продолжал пребывать в апатичном бездействии. Он лежал на коленях Маши и пустыми глазами пялился в одну точку. Антон тоже выглядел эмоционально опустошенным и погрязшем в унынии. Маша абстрагировалась и, закинув голову наверх, разглядывала небо. Девушка долго смотрела в неизменный рисунок, освещаемый полной луной, и вдруг неожиданно для всех начала рассказывать сказку.
– Давным-давно один ученый создал робота. Робот получился очень умным и способным. Он выполнял любую работу, и каждая его деталь могла отлично послужить человеку. Робот мог своим руками поднять любой неподъемный груз, смастерить любую вещь, его металл мог согреть даже в лютую стужу, его ноги могли разгоняться до фантастической скорости, глаза – разглядывать космические дали, он мог говорить на всевозможных языках, нос мог распознавать самые утонченные запахи, слух – улавливать даже тихое шуршание травы, а мозг знал все на свете. Искусственный интеллект был создан в помощь человеку. Как ни пытались клонировать подобный экземпляр, ничего не получалось.
Создатель робота разбогател и прославился, он использовал робота и ему не было равных. В какой-то момент его перестали интересовать даже деньги, и он просто начал общаться с совершенным разумом. Он спрашивал его о смысле жизни, об источнике счастья, о человеческом предназначении и робот ему незамедлительно отвечал всю правду.
Ученый старел, в то время как робот не менялся и созидал свою обреченную вечность. На смертном одре создатель спросил у своего творения: «Чего тебе не хватает в жизни?» Робот ответил молниеносно и однозначно: «Чувства любви». Тогда создатель замолчал на какое-то время, осмысляя желание своего детища, а затем подозвал его вновь: «Среди восточных скал есть самая высокая гора, там у самых небес находится старинный храм. Именно там ты найдешь то, что тебе нужно». После этого напутствия ученый умер, и робот остался в одиночестве. Он не собирался ждать и сразу отправился в путь.
Робот шел долгие дни и ночи, пока не забрел туда, где не ступала нога человека. Благодаря своей неземной силе и выносливости он забрался на самую высокую гору и сквозь туманное пространство с помощью своих зорких глаз отыскал старинный храм. Пройдя мимо древних гигантских столбов и монументов он добрался до самого центра, где на полу лежал красный цветок. Вдруг откуда ни возьмись раздался громоподобный суровый голос: «Что тебе здесь надобно, путник?» Робот без страха сразу ответил: «Я знаю все на свете. Я могу жить еще миллиарды лет. Я ни в чем не нуждаюсь. Единственное, что я по своей природе не могу чувствовать – любовь и счастье, и я пришел сюда раздобыть это чувство». Божественный голос отозвался: «Я вижу, ты не мое создание, я вижу, что ты создание человека. Я тебе дам то, что ты желаешь. Ты будешь чувствовать любовь и счастье, но при одном условии». Робот обрадовался: «Говори, я на все согласен». Голос подвел черту: «Чтобы испытывать эти чувства, тебе каждый раз от себя придется отсоединять драгоценную часть и отдавать другому». Робот понимал все и сказал «да».
Тогда голос приказал ему взять лежащий перед ним цветок и поместить его за металлическую грудь. Робот так и сделал. Он поблагодарил храм и вернулся в город. Не верилось, что механизм будет работать, ведь в чудо робот не верил. Но затем он отсоединил от себя кисть и отдал его соседям, где из него сделали незаменимый в стройке инструмент. В тот момент робот испытал первое неописуемое блаженное чувство. Вся любовь, милосердие и красота, существующие в мире поселились в его сердце. Он купался в волнах добра и первозданного света.
После этого он начал безостановочно разбирать свой организм на части и дарить себя людям. Кому-то он отдал руки, и люди построили благодаря им новые дома для бедных. Кому-то – ноги для высокоскоростных технологий, позволяющих машинам передвигаться по воздуху. Кому-то он отдал тело, породив вечный источник топлива. Чем больше он отдавал, тем ярче и интенсивнее горел цветок внутри него. Он чувствовал безграничную любовь к людям, которых смог осчастливить, и тем самым себя наделял озаряющим божественной яркостью счастьем.
Слух он отдал всем глухим. Зрение – всем слепым. Язык он отдал, чтобы в мире больше не существовало барьера. А свой разум он отдал людям, чтобы те изобрели вечную жизнь без болезней и старости. Отдавая себя по частям и наслаждаясь внутренней любовью, вскоре от робота ничего не осталось. На грани своего исчезновения он испытал самое непередаваемое счастье, в котором растворился навсегда. В месте исчезновения остался лежать блеклый высохший цветок, вокруг которого навсегда воцарились безграничные любовь и счастье. И назвали его люди Аркадией…
В этот зачарованный момент вдруг по всей необитаемой дикой местности раздался протяжный вой. Ребята вышли из оцепенения и начали вертеться по сторонам, не веря, что источник звука настоящий. Подобно слуховому обману, казалось бы, он мог принадлежать только воображению. Но нет. Где-то на востоке, в самой глуши леса, завыли голодные волки. Ослепительный блик луны озарял каменные склоны будто днем, а стаи диких животных энергично подхватывали зов сородичей. На мгновение они перекричали шум поезда и ветра в ушах. С пылающими восторженными глазами путники наблюдали за природным зрелищем и не могли подобрать слов этому прекрасному явлению.
– Я… Я…, – повторял завороженный Кирилл. – Я не видел ничего подобного. Твоя легенда пробудила лес.
Маша не верила в сверхценное значение ее выдуманной сказки, но бесконечно была рада, что Кирилл снова вернулся. Его блеск в глазах сиял здоровьем и жизнью. Щелчок биполярности произошел за считанные секунды.
– Это и правда чудо, – признался Антон, пребывая на вершине экстаза.
– Может быть робот даже сейчас нам что-то отдает, – предположил Кирилл.
– Да, – подтвердила Маша. – Но у него не осталось ничего, кроме вечного счастья.
– Значит, это оно.
Компания, прижавшись к барьеру, продолжала созерцать лунный свет и среди теней, отбрасываемых деревьями и валунами, искать волков. Поезд продолжал свой размеренный ход. Он проделал огромный путь и впереди оставалось совсем немного. Ребята с умиротворенной душой прилегли на деревянные брусья и под сладко дурманящую атмосферу ночи засопели. Пропустить нужную конечную станцию они по определению не могли. По расчетам Антона, компания должна была прибыть в Мадрид к утру. Измотанные трудностями прошедшего дня, ребята продолжили безмятежно дремать.
Покой оборвался глубоко ночью, когда товарный поезд резко затормозил, не доехав даже до городского депо. Внезапная остановка разбудила троицу. Они, не понимая, что происходит, начали осматриваться. Вокруг стояла сплошная тьма. Ребята в смятении взглянули друг на друга, а затем Антон выглянул за борт. Его лицо молниеносно стало мишенью ряда фонарей. По выражению лица вмиг стало все понятно. Парень поднял вверх руки и, замерев, смотрел в одну точку впереди себя. Тут же раздалось строгое призывающее обращение:
– Tout le monde descend du train! Maintenant! (Пер. с франц.: «Всем покинуть поезд! Немедленно!)