Кластер. Часть первая

Кластер-1. Часть первая.
Глава первая. Промокод для бомжатника

Источник: https://xn--80aacco7a1al3a7bs7e.xn--p1ai/
Авторский сайт: Ревущаябочка.РФ

Аннотация:
Человечество непрерывно боится, что само себя вот-вот прикончит. И точно знает кем.
Страсти о том, что великий и ужасный сверхчеловек вот-вот будет создан, достигли предела. Вопрос даже не в том, когда именно это грянет, а КАК конкретно будет произведён тот, кто нас всех перелопатит в мусор.
Ясно, что будет вновь воспроизведён эксперимент с каскадом супер-лабораторий подальше от столиц. Недавняя история с пандемией ковида показала чрезвычайную эффективность именно такого подхода.
В один миг всё окажется сметено. Вместо прежних людей другие существа завладеют бывшим нашим миром, построят другие дороги, самолёты и машины. Будут спать с другими, поистине невероятными женщинами.
Совершенно очевидно, что на сегодня такая технология создана в полном объёме. Она уже реализуется. Вот-вот проявит себя. Но мы  бы не были людьми, если бы не попытались напоследок понять, как всё-таки эту штуку можно сделать. Вдруг потом, если опять пронесёт, можно будет такого же и у себя… на кухне как-нибудь?! Ну, мало ли...


Коротко о содержании:
Научно-фантастический роман «Кластер» вскрывает совершенно мрачную подоплёку потрясающего эксперимента над людьми, который ведётся не только где-то там, но и на просторах отчизны. Бдительный следственный комитет всея страны уже послал своего следователя по особо важным делам по фамилии Шахов в регион, где на фешенебельной даче для местной элиты производятся манипуляции по психическому перепрограммированию сливок общества.

В то же время повествование другой своей линией погружается в зловонную атмосферу некоего приюта для бездомных, попросту довольно странного бомжатника, чрезвычайно похожего на виварий при очень крупной военной психологической лаборатории по созданию поистине глобального человекоподобного оружия. Перед ним точно померкнёт всё, что производило когда-либо человечество для уничтожения самого себя. Здесь тоже происходит перепрограммирование людей, но только с совершенно другого полюса жизни, на самом её дне, в смрадной клоаке. Но для чего?! Чтобы что?!
Вскрывается и третий пласт созревающего научно-политического заговора: деятельность глубоко законспирированной НЛП-лаборатории, которую курирует очень важный представитель спецслужб. Непосредственно ею руководит некий молодой гений по имени Савва со своими тараканами в голове. И всё же, благодаря именно им он выходит на след некоей таинственной организации явно неземного или даже потустороннего происхождения. Во всяком случае, именно эту тему гениальному полудурку Савве внушила подцепившая его очередная необыкновенно распутная пассия.

Как всегда в подобных случаях, страшный многовекторный эксперимент резко выходит из-под контроля. После этого конечно мало никому не кажется. Ковид и война - ничто в сравнении.

Выходные данные книги "Кластер".
Кластер/ А.А.Бочкарёв. - Ставрополь: Стройиздат: Грандстрой, 2011. - 776 с.
ISBN 978-5-91525-009-0
ББК 82
УДК 84 (2Рос-Рус)6
Б72
©  Бочкарёв А.А., 2011.
© Литвинова Т.В., оформление, 2011.
Заказ письмом. Цена 700 руб.



Содержание:
Глава 1. Промокод для бомжатника
Глава 2. Запах юберменша
Глава 3. Этюд в бомжовых тонах
Глава 4. Повивание мозгов
Глава 5. Миссия выполнима
Глава 6. Признание одного гения
Глава 7. Из пропасти в бомжи
Глава 8. Секспол в ребро
Глава 9. Гадючник второго уровня
Глава 10. Штурманы глобального замысла
Глава 11. Эскадрилья неопознанных субъектов
Глава 12. Абсурд повелевает миром
Глава 13. Явился, не запылился
Глава 14. Последним возвращается Борман
Глава 15. Раздвиньте мне веки
Глава 16. На стрелке у Карла Маркса
Глава 17. Как Христа распятого в половине пятого

 
Изображение авторское

Глава 1. Промокод для бомжатника
Камера. Непрерывный режим съёма видеоряда. Стационарное видеонаблюдение. С разных точек, в строгой сюжетной последовательности. Вот объектив повсюду проскальзывающей камеры принялся передавать изображение сначала контура, а потом и в детальной прорисовке - всё более промывающегося, проясняющегося облика огромного города. Готовая картина тут же преобразовывалась в передающий сигнал и немедленно уходила в крупный план. Детализировалась.

В следующем плане камера валила на город сверху, словно коршун на добычу. Это происходило при быстром, планирующем снижении, почти падении. Большие здания, заводские корпуса с налёту, с размаху целиком заполняли кадр. Затемнив его на какой-то миг, они тут же спадали, словно сдёргивались, проносились мимо, стремительно уменьшаясь. Это происходило в определённой перспективе, но как будто так оно и было на самом деле. Затем скорость снизилась. Чересполосица видеоряда, увеличений и уменьшений, замедлилась, да так, что стало понятно - скоро движение камеры совсем остановится.

Молнией, с томительным протягом распахнулась очередная площадь. Полёт вездесущего объектива ещё более замедлился. Наконец неопознанная летающая камера и в самом деле прекратила полёт. Она словно бы зависла на уровне цоколя какого-то здания, в метре от полуподвального окна, стоящего прямо на твёрдой поверхности исследуемой планеты. Сразу после этого было произведено сканирование изображения сквозь стекло, вполне деликатное, чтобы никого не потревожить. Однако напрасно - там, внутри, за стеклом, всё казалось пусто и чисто. Тем не менее, каким-то образом очень быстро передалось ощущение того, что так в полуподвале будет всё же не всегда. Притом, совсем-совсем скоро. Может быть, даже через несколько минут.
Потом камера совершила разворот во двор дома и тут, начиная с периферии, пошло какое-то движение. Камера немедленно проследовала вслед за ним, во двор, к мусорным бакам.

Сначала в кадре медленно проехала благоухающая мусоровозка. Стык в стык к ней не менее ароматные бомжи на дворовой помойке.
Вслед развернулся самый общий план, аудиовизуальная панорама Большого Запаха - необозримой городской свалки. Она стремительно укрупнилась и детализировалась. Несколько мгновений во все координаты полномасштабно, возбуждённо галдела толпа людей с землистым цветом лица.

Через микшер прошёл план иного ракурса. В хорошо обставленном помещении некое важное совещание. Важные, респектабельные похожие на людей существа, облачённые в очень хорошие костюмы. Только что приняли какое-то довольно важное для их сообщества решение. Попавшие в кадр субъекты пожимали друг другу руки, иронично при этом улыбаясь и поблёскивая линзами глаз. Картина завершилась изображением комфортабельного автомобиля, плавно отъезжавшего от гранитного подъезда. Повезли внедрять резолютивную часть.
Полумесяц космического спутника планеты интенсивно таял в выцветшей голубизне её неба. К свалке мусора и прочих отходов основной человеческой жизнедеятельности по-прежнему медленно и всё так же плавно подъехал большой, сверкающий чёрными бликами автомобиль. Из него вышли ранее обозначенные важные, респектабельные издали по-прежнему похожие на людей существа.
Словно бы сойдя с небес, пришельцы начали движение навстречу другим человеческим особям со свалки. Произошёл некий контакт чего-то высшего с откровенно низшим. Так казалось и внешне, со стороны, и сквозь холодный объектив.

Всё это время, не переставая, звучал, уверенно и почти осязаемо проговаривался определённый текст. Вероятнее всего, то была некая авторская начитка, поскольку видеоряд сопровождался им весьма плотно и последовательно.
Для рядовых землян озвучка показалась бы странноватой. Не вполне обычной. Неизвестный обозреватель обстоятельно, со знанием дела вёл заданно перемежающийся видеоряд, точно комментировал его, попутно давал познавательные сведения. Откровенно формальный перевод, поскольку голос звучал совершенно бесстрастно, без интонаций. Произношение - безукоризненно точно поставленного регистра. Не то робота, не то компьютера или какой-либо технизированной сущности.

Постепенно обнаруживались и другие признаки того, что контент выдавался всё-таки не человеком. Звук проговариваемых слов исходил с едва уловимым шелестом и лёгким резонансом от гласных. С лёгким, мгновенно пропадающим эхом. Также изредка проявлялась ещё и незначительная фрагментация и тянутость начала некоторых фраз. В остальном искусственность почти не ощущалась. Перевод казался достаточно профессиональным, синхронным и аккуратным.
На фоне транслируемых во всю галактику видеоизображений мусорных куч человечества такое вещание звучало весьма и весьма качественно. Даже проникновенно. С соответствующим музыкальным аудиотреком.


Одно из первых неопознанных донесений:
«Картина этого мира и в самом деле именно такова, какой мы её вам демонстрируем. В самом-самом начале первого  репортажа обязательно предметное пояснение по существу непрерывно фиксируемого действия. Происходящее представляет собой на-чальный этап организации заурядной благотворительной ночлежки на удивительной планете и в ещё более поразительной стране.
В зафиксированной социальной акции безвозмездная выдача пищи совмещается с безвозмездным же предоставлением жилой площади в пустующем помещении, которое ранее было показано. Ночлежку для бездомных, которых тут называют бомжами, поместили в полуподвале дома, большого, крепкого, с благоустроенными квартирами вверху, с офисами, то есть, представительскими и служебными помещениями различных учреждений и компаний по всему первому этажу. Во всех отношениях чрезвычайно странное совмещение».


Изображение тем временем резко поменяло план, форму, ракурс и темп. Со свалки ринулось в просторный, пустой полуподвал, в котором снимающий объектив ранее побывал.
После стартовой локализации этой, главной сценической площадки предстоящих событий - новый возврат видеофиксации сюда произошёл спустя несколько минут репортажного времени. Именно сюда, на эту площадку, в подвал, вошли и принялись бродить те самые недавние колоритные персонажи со свалки, которые только что даже не могли сами за себя подписать бумагу о собственном благоустройстве. Даже вылезти из куч испражнений и мусора им должны были помочь чуть ли не силой.
Экспонируемые человекоподобные особи и здесь проявили себя адекватно своей ужасающей наружности. Пассивно и агрессивно одновременно. Признаков хотя бы первоначальной адаптации, заметно изменяющегося поведения не проявлялось пока никаких. Впрочем, указанные существа всё же недоверчиво оглядывались по сторонам, даже как-то напряжённо задумывались, словно раздумывая, не пора ли сбежать, но всё-таки до поры до времени ничего не предпринимали. Выжидали.


В полуподвале их первоначально находилось четверо. Двое из экспонированных пришельцев мгновенно обвыклись, быстро успокоились. В чём были одеты упали на своеобразные приспособления для горизонтального сна, тут же ставшие похожими на лежбища ещё более диких здешних животных. Немедленно заснули, будто проживали тут с самого рождения. По одному этому стало видно, что они либо вполне тёртые калачи, даже по межзвёздным меркам, либо настолько заскорузлы и неподвижны в своём социобиологическом поведении, что его собственно и социобиологическим назвать трудно. Что-то скорее из мира лишайников, мхов и дождевых червей. Или и в самом деле насекомых, но только низших. Тлей, разве что.
Остальные действующие лица всё так же, в замедленном, лишайниково-мховом или даже насекомьем, перепончатокрылом рапиде продолжали ходить, словно бы не в силах целиком и полностью отрешиться от недавнего прошлого и адаптироваться к новой обстановке. Впрочем, так оно и являлось на самом деле. Это было видно ещё и по тому, как эти обомшелые существа со свалки недоверчиво трогали руками всё, что могли. Камера целомудренно зафиксировала что конкретно. Диваны, столы, стулья, кровати, чистые, то есть, пока не захватанные наволочки на подушках, такие же одеяла и простыни. Чуть в стороне - горячие батареи и трубы, оконные стёкла, действительно прозрачные. Сквозь них даже что-то было видно на улице, снизу вверх, но всё-таки просматривалось, притом ещё и довольно хорошо.

Похоже небывалая обстановка всё больше удивляла вошедших человеко-людей. Даже немного сбивала с толку. Становилось это заметно даже чисто внешне. Так что определённые подвижки в их поведении тем не менее пробивались. Оно всё же изменялось, по меньшей мере выглядело не вполне стабильным. По всему выходило, что на той необозримо грязной свалке, откуда их только что выдернули, всё обстояло совсем не так. Причём, далеко не так. Во всяком случае, горячих батарей, чистых наволочек и прозрачных окон уж точно не находилось, даже позабыли как они выглядят. Хотя и там, на совершенно дикой, страшно неопрятной и совсем казалось бы неустроенной воле, этим людям было также неплохо. Если не лучше. Такой парадоксальный вывод напрашивался сам собой, поскольку явной радости от попадания в благоустроенный подвал ни у кого особенно не наблюдалось. Некоторые явно порывались вернуться туда, откуда их забрали. В первобытный рай, который они только что потеряли.

Тем временем почти полностью осуществилась необходимая детализация базового видеоряда.
Вот они, все десять действующих негритят - и в профиль, и в анфас, в новой для них и потому по всем статьям неестественной среде обитания. В большинстве своём все эти существа казались очень похожими на глубоководных рыбин, вытащенных на палубу океанского судна ко всеобщему обозрению, но может быть и к обстоятельному изучению и обработке, что представлялось кому-то за кадром чрезвычайно желательным. Некоторые выдернутые сюда экземпляры даже пучились. Они едва только не лопались от чего-то огромного, кессонного, фактически распиравшего их изнутри. Вполне возможно, что это была некая радость, а также нечто весьма похожее на изумление от явно нежданного поворота судьбы. Не исключено, и кое-что другое их распирало, в чём ещё предстояло детально разобраться.

Произошла окончательная утряска выявленной основной мизансцены. В объективе - практически всё кадровое пополнение действующих лиц и исполнителей. В подвал комфорта и уюта, резко контрастирующего с городской помойкой, прошли и постепенно разместились по своим местам остальные персонажи пока совсем нестрашно начинающейся межпланетной сказки. Похоже, пока речь шла именно о ней, о такой сказке. Хотя дальше видно станет. Появится и намёк, добрым межпланетным молодцам урок. И недобрым тоже. Что оказалось бы кстати. Многие земные фильмы совсем не случайно переполняются репортажами о нашествиях злых инопланетян и буйстве коварного течения Эль-Ниньо. Земляне явно чувствуют отовсюду что-то недоброе, нечто лихое от подступающих к ним непростых времён. Так что пока сказка начиналась явно в тренде.
Авторский закадровый текст, случайно остающийся неизвестного происхождения, перешёл к характеристикам действующих лиц и исполнителей. Пошёл материал непосредственного электронного перехвата непонятно кого непонятно кем с быстро замирающим, сыплющимся эхом от произнесённых слов.


Из следующего неопознанного донесения:
«Познакомиться с бомжами вплотную, проникнуться их своеобразным колоритом можно даже без специальной подготовки. Причём, сравнительно безопасно.
Главный герой, бывший учёный по фамилии Серёгин, квалифицированный преподаватель высшего учебного заведения, когда-то имевший должность и ранг доцента. Для неформальной среды этого оказалось вполне достаточно для появления у него соответствующего прозвища.
Где-то  получить «доцента» довольно трудно, а в другом месте  запросто. В этом – с  приставкой Фредди. Поскольку в прежней жизни был Фёдором.


 Серёгин, Фёдор или Фредди, а то и просто доцент - всегда один и тот же человек, как ни удивительно. Реальной смысловой нагрузки никакой. Как первоначально и в его новом обиталище.

Второй герой. Бывший следователь Сан-Саныч Осклизкин. Всмотритесь внимательнее. Человек, который в кадре сидит на диване и увлечённо пьёт какую-то жидкость из стеклянной гранёной ёмкости, и есть бывший следователь Осклизкин. Некогда активнейший функционер правовых органов власти ныне просто Сыщик. В прошлом важный сыскарь сейчас так же прочно пребывает на самом социальном дне. Считается близким другом доцента Фёдора Серёгина, то есть, бомжа Фредди.
Таков тандем главных героев: Доцент и Сыщик.

Только что в исследуемом помещении появились ещё несколько существ, совершенно поразительных, даже по межзвёздным меркам, действительно истинных деградантов живой природы. Один из них, кажется, ещё и самка, что для наших учёных представляет совсем отдельный и значительный интерес. Этот факт в учредительных протоколах на предмет организации ночлежки для падших человекообразных существ, то есть, бомжей, никак не предусматривался. Однако такое существо каким-то образом сюда всё же проникло. Да ещё со своим детёнышем».

В кадр словно бы ниоткуда въехал невероятно уродливый, большеголовый ребёнок, изумительно похожий на злого гнома из здешней сказки. И тут же произвёл отчётливый звуковой выхлоп. Ясно. Не просто бомжик, дитя бомжей, а бомжик индиго, бомжик эмо, может в чём-то хипстер. Довольно-таки рослый вдобавок.
У ребёночка в наличии имелось одутловатое лицо, слипшиеся льняные волосики на неадекватно огромной голове, крутой лоб и глубоководные глазки. То ли законченный дебил, то ли умалишённый гений, то ли командир экипажа летающей тарелки, но только в глубоком детстве. Невероятно синие глазки юного пришельца медленно и поочерёдно фиксировались на всех без исключения персонажах и предметах новой обстановки. Переводили строгий и внимательный взгляд с объекта на объект, пытаясь выяснить, кто же здесь субъект. Не просто откровенно изучающий. Он конкретно завораживал всех, кто попадал под его прямую наводку. Лишь родителей с непривычки при заглядывании в студенистую бездну мороз по коже драл не так сильно, как всех остальных новосёлов.

Затем случилось так, что именно при экспонировании загадочного Малыша ресурсы перехватываемого репортажа как-то быстро истощились. Передаваемая картинка словно утомила даже внеземную технику и её персонал. Произошёл явный перебор стартующего абсурда. Похоже сил на его анализ, какое-нибудь осмысление, переформатирование и передачу ни у кого не осталось. Видеоряд и соответственно ему авторская начитка резко обеднели, упростились, свелись к элементарному снятию и перечислению-комментированию того, что попало в кадр. Иногда к почти необработанной передаче скомканного остатка каждого следующего репортажа по назначению.

Именно поэтому последовавшая затем экспликация остальных бомжопортретов на этот раз сопроводилась иным звуковым контентом, полностью, без особых теоретических отвлечений, адаптированным под текущую картинку. Должно быть, силы межпланетного репортёра постепенно подходили к концу. В непростой ситуации отчасти сдувался даже он. Нешуточное и даже безнадёжное это дело - всматриваться в людей, оно и понятно. Всё равно что в бездну. Лучше бы в насекомых, не так опасно и муторно.


Ещё одно донесение:
«Мухортов, Норкин - всего лишь фамилии. Более конкретно об их носителях пока сказать ничего нельзя. Даже клички неизвестны. Что наверное неправильно, да и вообще коммуникативный предел. Дальше, ниже - действительно некуда. Что есть нехорошо.
 Следующие на очереди - Жорик, Толик и Колик. Тут ситуация сложена немного иначе. Фамилии пока не идентифицированы, клички тоже. Может быть, не доросли, а есть лишь имена. Все эти деятели в прошлом то ли экстремисты, то есть, деятели, промышлявшие коммерческим либо политическим насилием, то ли пивом торговали или рядом стояли, что тоже не исключено. При любом подходе пока ничего определённого. Возраст у всех субъектов действия составляет лет под пятьдесят-шестьдесят каждому. Это пока ни о чём не говорит, потому что так тут выглядят все, сколько бы им лет от роду ни было. А вот когда кто смотрится на семьдесят-восемьдесят (также, несмотря на действительный возраст) - налицо предельно глубокая дряхлость, потому что на дне подобной жизни век всегда стремителен и краток. Но так здесь почти никто не выглядит. Не потому, что столь долго не живут. Потому что - какой смысл?!»
(Заставка. Джингл.)


Всё тот же обживаемый полуподвал. Новый проезд снимающей камеры. Масштаб и ракурсы всё более озадачивающие. Тусклые, поразительно неэкономичные лампы накаливания под потолком, заляпанные извёсткой от недавней побелки потолка прямо поверх неопределённых пятен и разводьев на нём. Явные следы несанкционированных посадок летающих перепончатокрылых насекомых или мышей, как летучих, так и нелетучих. Не исключено, что и протечек с верхних, куда более благоустроенных этажей проблемного человейника. Дальний угол подвального помещения пребывал во тьме гремучей, таинственной и шуршащей. Вроде бы и свет туда светил, а тьма всё равно обнимала его. И нисколько не отпускала. Да ещё и посвистывала и сюрчала, тонко-тонко так, едва слышно, но всё же так, что мурашки по коже кое-у-кого забегали взад-вперёд. Даже ворчала понемногу.

На одной койке по соседству с обнаруженной чёрной дырой разместились двое колоритных доходяг. Это и были главные герои обнаруженной истории, первопроходцы начинавшегося событийного ряда - бывший доцент Серёгин по кличке Фредди и бывший следователь Осклизкин, которого уважительно кликали Сыщик. Они резались, то есть, играли в настольную игру под названием шахматы. Ещё двое бомжей, конкретно Мухортов и Норкин, ёрзали лохматыми, обтрёпанными задами по табуреткам, приставленным сбоку. Болели, то есть, как тут принято, эмоционально переживали за игроков. Один грыз ногти, сплёвывая костяную лузгу на пол, а второй давал какие-то невнятные советы, надоедливо жужжал, словно это он раньше лампочки и потолок обсиживал. Столь невзыскательного поведения всем им очевидно вполне хватало.

Всё! Только теперь он произведён, посыл на следующий репортаж. И может быть сделан долгожданный сброс на реперную точку первого промежуточного финиша. Поскольку пролог таки завершился. Далее действие пойдёт сплошным накатом, иногда придётся и тормозить. Как сейчас. С уходом кадра в пограничную полутьму эффективно разворачивающейся экспозиции.

Последнее донесение из первого перехвата:
«На этом месте мы заканчиваем первый, ознакомительный репортаж нашей бытовой видеохроники с одной из планет на окраине звёздного скопления Е-9876543210. И переходим к следующему материалу научно-популярной программы независимого межгалактического телевидения. Включаем пилот-камеры автоматического режима. Дальнейшее исследование уникального сообщества околоразумных существ пойдёт в режиме нон-стоп, без каких-либо комментариев с нашей стороны. Репортажи о развитии наиболее примитивных форм жизни будут регулярно транслироваться по мере развития взятых на контроль событий. Без монтажа, без профессиональной режиссёрской и комментаторской поддержки. Научная поддержка наблюдательного проекта осуществляется ведущими специалистами отдела протозоологии лаборатории всеобщей паразитологии. Семнадцатый секвестр Академии секторального анализа межзвёздной протоплазмы Межгалактического научного Центра.
Наши маленькие космические натуралисты! Эта передача для вас! Ваши впечатления от просмотра первой части документальной хроники из жизни живой природы на окраине галактики Млечный Путь просим посылать в сектор АМ-32467 на частоте БМ-6789 регистра 11/2ХХ пятнадцатой межзвёздной связи. Спасибо за внимание. До скорых встреч.
Бай-бай!»
Реклама новых герметичных прокладок для персональных шлюзов последних модификаций. Качество - ТЫ не поверишь!)

 
Изображение авторское

Глава 2. Запах юберменша
- Итак, вы абсолютно убеждены, что именно здесь «кое-кто честно жить не хочет»?! И замышляет нечто совершенно ужасное.
- О, мудрейший из Авков! Вас только «здесь» интересует или не «здесь»?! Или всё же какой именно ужас вот-вот повалит отсюда по планете?! Чем конкретно интересуетесь, уважаемый профессор?! Подскажите.

- Берёте за рога?! Согласен. Это всегда следует делать в самую первую очередь. Важно реальное наличие преступного деяния. Факт точного обозначения преступления чаще всего куда значительнее его конкретных характеристик. Существенно прежде всего то, что они вообще могут состояться - всяческие там выстрелы или взрывы, кровь или даже замечательные истязания какие-нибудь. Особого значения не имеет даже, из чего будут стрелять, как именно, что именно взрывать, как и кого. Главное, что стрельба и взрывы могут состояться вообще, да ещё в самой тихой заводи страны. Трудно упомнить, когда такое было.
Цель, мотив - вот что должно оправдать, а, точнее, объяснить весь исподволь назревающий кошмар. Но каков серьёзный мотив, оправдывающий или объясняющий все подступающие пиф-пафы, может существовать в богом забытой дыре?! Смешно как-то даже предположить слишком серьёзное его устройство.

- Вы и в самом деле полагаете, что ваш регион не имеет серьёзных преступных групп?! Сами-то чему меня учили?! Где и как следует искать фундаментальные мотивы преступных деяний?! Да где угодно! В равной мере. В нашей возлюбленной стране могут пришибить и за мешок картошки. Конечно, чаще не столько в столице, сколько именно здесь. Или только за то грохнут, что ты вообще дышишь. А уж такое удовольствие распространено по всей территории. Помните, как у классика - «ты виноват уж в том, что хочется мне кушать»?! Твоё существование - чем не мотив, чем не повод оторвать голову?! Повсюду любых оснований подо что угодно может образоваться куча очень даже немала. Полагаете, что даже в здешней чрезвычайно убогой дыре что-либо кому-либо могут просто так, тихо простить и спустить?! По причине слишком несерьёзного устройства?! В тихом омуте, вы лучше меня знаете, кто или что водится, какая рогатая живность! Я-то родом отсюда, всё преотлично знаю и помню. Наша рогатая живность куда поконкретнее будет, чем в столицах. Куда проще, это да. Но зато и на порядок непримиримее, да безжалостнее. В любой дыре, как и во всех прочих общественных отверстиях, нет особого криминального многоцветья или изыска. Здесь всегда один примитивный и страшный мотив на все песни. Особенно он показателен, когда одна стенка тупо идёт да на стенку другую. Якобы уныло и однообразно. Словно бы всё на поверхности. Но стоит лишь копнуть глубже! Более чем серьёзно оказывается.

С формальной точки зрения долго искать сходящиеся на битву стенки конечно не придётся. Всех криминальных группировок и в самом деле раз-два и обчёлся. Как положено, одно словно бы законное бандформирование, а другое естественно незаконное. Несерьёзно, говорите?! Согласен. Социум внешне с крайне примитивной палитрой. Зато в случае чего все здесь побьются вчистую, поголовно и насмерть, во всех смыслах качественно. В плен и последующий обмен брать не будут. Уверяю. Чужой ещё может и пощадить какого-нибудь пришлого человека, но свой своего - ни за что и никогда. У него ко всем без исключения землякам свой счёт. Поэтому соседей всегда боятся больше всего. Да вы лучше меня это знаете. Спуску не дают никому, головы срывают лихо и за просто так. Даже не за мешок картошки. Может быть просто от скуки. Снёс кому-нибудь башню, сбросил дурную кровь, скинул чуток адреналин в крови! И опять всё в норме. Любимая забава провинции! Непрерывные схватки идут на любом уровне, к какой угодно страте. Исключительно низовое явление. Сочится отовсюду. Источником неиссякаемого зла всегда бывал именно народ, а уж элита лишь подхватывала почин. Да развивала по мере сил. Отчего, вы думаете, вооружённые силы правопорядка как правило намного, в несколько раз превосходят кадровую армию, даже военного времени?! Элита всегда страшилась глубинного народа куда больше, чем внешнего врага. С тем хоть как-то ещё можно поладить.

- Ладно, допустим-допустим. Однако, судя по вашему настрою, вы также не намерены оставаться в стороне. И по примеру провинциальных бандформирований, из числа законных и вооружённых, наводя правосудие, в аналогичном порядке - непримиримо и безжалостно - приметесь и тех и других негодяев вязать, а если не получится, то и подстреливать или подрывать. Знаю я ваши методы. Не так ли, любезнейший господин следователь, как вас там по должности?! Не сомневаюсь, на крайние меры вы решитесь лишь при самой-самой крайней необходимости. Но тут как обычно бывает? Первый выстрел в воздух, второй как водится между ног, и так далее, в ускоренном темпе - по восходящей номенклатуре деталей.

- Если бы вот такая моя превентивная пальба помогла предотвратить преступление или засадить всех ваших ор¬лов - то да, запросто. Могу и продырявить кого надо или кто просто попадётся. Но всё дело-то в том, что я пока и отдалённо не предполагаю, кого дырявить, а кого временно не стоит. Я даже, если честно, всё ещё не знаю, как ко всему этому подобраться. Да и что дальше делать – в той же степени не знаю и не понимаю. Даже не ориентируюсь, кто именно у вас пойдёт стенкой на стенку, как вы говорите, «тупо». Казалось бы, всё запутано до предела, но каким-то образом запутывается всё больше и больше. Даже ваш Ефим, прости господи, Израилевич вновь предлагает какой-то совершенно мозголомный нано-технологический вариант, очередной раз неимоверно усложняя проблему. Кстати, вот она, ещё одна примета времени - региональная профессура нынче куда больше столичной повёрнута на таких словно бы продвинутых, а на самом деле абсолютно заморочивающих и никчемных нанотехнологиях! Сидят провинциальные мудрецы и умельцы по заброшенным курятникам и озабоченно друг друга спрашивают - а есть ли у нас решающий нано-сдвиг, или ещё только будет?! Не оскудела наша страна талантами - и всё тут. Что может быть смешнее провинциальной нанотехнологии?! Зачем она в курятниках?! Всё равно нам не стать китайцами, которые в своих деревнях клепают айфоны.

- Можно начать с ошибки, неважно какой, где и в чём, лишь бы побыстрее изменить стратегию. А там видно будет. У провинции на это дело природное чутьё.  Ещё не отмершее, как у вас. Мы наверно мало чего понимаем, по крайней мере, в сравнении с вами, кроме самого главного, о чём вы позабыли. Главное начать. А вот закон¬чить за вас всегда кто-нибудь найдётся, будьте уверены, можете не переживать. Свято место пусто не останется. Закон. Как пенку снять - это завсегда и пожалуйста. Масса желающих. Особенно в столицах. Ефим вам нормальную технологию предлагает, а вовсе не выворачивающие мозги нано-приёмы. Он даёт на самом деле довольно простое средство, которое возможно, ещё только возмо-ожно когда-нибудь вам пригодится. Впрочем, может быть, и в самом деле не такое простое и нормальное. Но на вашем месте я бы всё равно обязательно прислушался к нему и во что бы то ни стало воспользовался его предложением. И профессору польза - обкатаете его выкладки в серьёзном деле, и вам -  конкретное подспорье. А оно, я убеждён, получится очень даже конкретное и весомое.

- Не только готов согласиться, но и соглашаюсь. Потому как такая помощь мне бы очень не помешала. Но, Авк, и вы поймите мой скепсис в отношении провинциальных нанотехнологий. Эта «нано» и наша провинция не то чтобы так уж сильно несовместимы, но вместе могут образовать на самом деле настолько гремучий прорывной коктейль, что кое-кому небо в овчинку покажется. Но в одном вы наверно всё-таки правы. Для нашего омута предстоящий пиф-паф внешне и вправду может оказаться незатейливым и довольно незаурядным. Тогда всё пригодится для вскрытия реальной ситуации, даже провинциальная нанотехнология. Лишь бы справиться с потасовкой, которая, чует моё сердце, окажется на редкость зубодробительной. Если не последней для всего макрорегиона. Впрочем, не исключено, что всё обойдётся, чем чёрт не шутит. А?! Точно же! Наверно, всё-таки именно чёрт. Только у него всё всегда обходится!

- А вы хотите, чтобы в ваших делах вам помогал кто-то другой? Этот партнёр самый надёжный. Никогда от своего не отступит. И вас не бросит. Держать будет крепко, словно крокодил, не вывернетесь.
- Ладно, Авк. Давайте переменим тему?! Извините. У меня мало времени, скоро нужно отлучиться на довольно продолжительное время. Третий день здесь нахожусь, а что-то с места не могу двинуться. Любое подспорье и вправду к делу приложится. Очень хотелось бы, чтобы и вы помогли мне во всём разобраться. Не пугайтесь. Помочь не в качестве агента и не  осведомителя. Боже упаси, чтобы я своего учителя мог бы о таком просить. Но как всегда – допустим, советом, ориентировкой, что ли. Кстати, об ориентировке, кто такая пошла, вот эта - с оловянными глазами и костяным задом? Безобразие, почему пешком и без ступы?!

- Шумилина, Изабелла, по-моему, Николаевна. Начальница нашего собеса, не столько хранительница всех региональных пенсий для мало- и неимущих, сколько их самая главная раздатчица. Как вы понимаете, в условиях нашего непотопляемого учраспреда и захлёстывающего числа нуждающихся - поистине ключевая фигура для о-очень значительной части населения. На кране сидит, подружка наша. Хотя персоналки да и реально серьёзные пенсии не она распределяет, но тем не менее от неё очень и очень многое зависит. Повивальная бабка нашего суверенного хосписа. Помогает уходить на тот свет также по возможности без сильного кровопролития и мучений. Её все боятся и поэтому заискивают, но никто, разумеется, не любит.
- А рядом с ней?! Ва-ажный, словно князь. Вон тот, с немигающими глазками. Вчерашний Ивашка под завтрашней простоквашкой?!

- Хм. Примерно так и есть на самом деле. Это Шахтин Иван. Президент региональной телерадиокомпании. Профессия такая у человека, казаться важным князем и взглядом завораживать. Власть-то у него хоть и якобы четвёртая, но всё-таки на периферии, под удельным князем ходит, поэтому, как вы понимаете, как был так и остаётся под простоквашкой. Но старается, очень старается. Давно и целеустремлённо под каждый начальственный зад стульчики подвигает, хвостом синусоиды чертит. Свистит им иногда так, что уши закладывает. Между прочим, бывший член бюро крайкома, последнего состава, а это ого-го какая считалась должность! Ещё заслужить надо было. Так вот, к нему ещё с пребывания в бюро показательная кличка пристала - «Свисток». Очень по существу пристала, пометила шельму. Занятнейшее, высокопрофессиональное дело, я вам доложу, так свистеть, как он. Очень развивает органы чувств. А также координацию движений. Заодно «свободу независимых высказываний»! Вот и заслужил. И тот портфель, и нынешний. Кхе-кхе!.. А роет всегда и всюду - под каждого, на кого только укажут.  На любого любой компромат собрать может! Вот какой он у нас! Предмет гордости и зависти.
- Мда-а… классная фигура. Слишком узнаваемая. На любого чиновника можно натянуть такую фактуру! Всплывёт в точно указанное место.

- Как кого подставить, оклеветать, мозги заплести, опорочить перед людьми или законом - так лучше кота Ивана вообще никто не умеет делать. Потому и незаменим. Ради своей цели во что бы то ни стало услужить власть имущим наш котейка, он же Свисток, ни перед чем не постоит. Недавно выгнал неугодного журналиста, тот в интервью чего-то не то спросил у губернатора заставил покраснеть от неловкости. Не просто выгнал, а ещё и с волчьим билетом. Остальные быстро присмирели. Теперь беспрекословно выполняют любую команду сверху. Так что у Шахтина никогда не бывает проблемы при сооружении и выдаче в свет или в эфир любого текста, любой программы, статьи, или даже книги. Чем не ценный для власти специалист?!
- О каждом персонаже у вас так и сквозит горделиво: «Да, сукин сын! Но это наш сукин сын!»
- Надеюсь, что среди столь занимательных персонажей вы всё же найдёте ключ, скажем так, - к разгадке вами тайны грядущего преступления века и тысячелетия. Говорю без иронии.

- Если разгребу тонны словесного мусора, которые ко мне подгребают со всех сторон. Я практик. Поэтому пытаюсь разгадать реальных, конкретных людей, всяких, в том числе, и усердно представляемых вами. Однако лишь некоторые из них наподобие барометра реально указывают «бурю», да и то в наиболее общих чертах. Может быть, они всё же помогут прояснить ситуацию, но надежды на то не слишком много. Вы же сами видите у многих действующих персонажей ожидаемого события это неисчезающее напряжение на лицах, словно некую тень действительно надвигающегося гигантского шторма. Будто бы они если и не точно знают, то наверняка чувствуют - здесь что-то явно происходит. Или наверняка произойдёт. Вот-вот. Обязательно где-то прорвёт плотину. И тогда всех накроет. Только всмотритесь повнимательнее в указующий «перст народа» на трепещущих физиономиях его слуг, тех, кто профессионально перелетает из тени в тень! Всё сразу станет понятно. Не надо особых физиогномических выкладок!

- Да бросьте, Саша. Вы и в ВУЗе были такой же увлекающийся. Это же обычное номенклатурное сборище, притом, местного, вполне заурядного масштаба. Просто здешние особо важные персоны таким образом себя выказывают. На других смотрят, отзеркаливают. Как положено, зады начальству зализывают. Свои подставляют для аналогичной процедуры. Представьте, именно так и самым обыкновенным образом работает пресловутый и нисколько не похабный даже на слух «закон ближней задницы». В мире слишком давно происходит совершенно безумная погоня за эмблемами успеха любой ценой, за материальными символами высокого положения в обществе. У нас здесь происходят не столько впечатляющие гонки, сколько так, гоночки.
Из заурядного мероприятия, в соответствии со своими, не спорю, может быть и заслуживающими доверия данными, вы вообразили развёрнутую на всю страну мафиозную «Большую Стирку», «Разборку», «Стрелку», бал-маскарад или что там ещё у них, у мировых гангстеров, бывает. Всё-таки это вряд ли для нашей кагаёвни подходит. Точно не для нас такое удовольствие. Где-то там - да, но только не у нас. Мы не в состоянии столь глубоко плавать или, если угодно, так высоко летать. По определению не можем, по существу, по природе своей. Овцы есть овцы! И чабаны. Один краше и надменнее другого.
- Ой. Смотрю, Авк, вас и вправду достали условия проживания. Сочувствую. Если не лукавите.

- Какое лукавство?! Подождите, едва условный банкет начнётся, наши орлы сразу же покажут себя во всей красе. У вас все подозрения на их счёт немедленно рассыпятся. С таким уровнем развития что по-настоящему продвинутое можно делать?! Нашли супер-преступников! Кхе-кхе!.. Да это всё равно, что подозревать макак во взломе компьютеров, допустим, Пентагона. Достаточно посмотреть на уровень Железного Шурика, нашего губернатора, дважды и единодушно выбранного овцами на этот пост, а теперь регулярно и сверху переназначаемого - как всё сразу же понятно станет. Скоро ему вновь коней примутся дарить, реальных, живых, по полмиллиона каждый, тем самым покупать себе посты и должности. Вот и весь уровень взаиморасчётов, здешняя верхняя планка. Обещаю, в ближайшее время увидите это счастье народное, блатное хороводное. Прямо на банкете по поводу скорого начала другого банкета и примутся драгоценных коников тасовать по персональным конюшням. Ещё ничего толком не заключив, никак реально не переговорив, ни о чём путном не договорившись. А вот так - сходу и с открытым, бесстыдным подкупом. На – тебе, а ты - мне! Сплошное «и-го-го!» И чавканье. Ни тени смущения. Или боязни обвинения в коррупции. От кого?! Кто сам по уши?! Ха-ха!.. Кстати, именно с конями непривередливыми у губернатора теперь немалый перебор, большая конюшня скопилась. Поэтому допускаю, другим брать станет, для разнообразия. Выбор натур-презентов в последнее время как никогда обширен и весьма не скуп. Позапрошлый раз беззастенчивый губер вот так новенький «бентли» себе заполучил, в прошлый - роскошный, трёхуровневый бокс под него. В скором времени точно «хаммер» подадут  на блюдечке. И это всё ещё считается по мелочам.

- Та-ак. Память переполнена. Нужна передышка. Давайте закругляться. На банкет всё же не успеваю, к сожалению, ни коников, ни «хаммер» не увижу. Поскольку дела-дела-дела! Но пока что совсем не прощаюсь. Сегодня ещё увидимся. Хотя вряд ли. Всё-всё! Ариведерчи! Привет всей вашей элитной конюшне.

«Мне хочется» и «Я должен» - две самые разные вещи на свете. Может быть, даже две вселенные или каких-нибудь два на редкость параллельных мира. Но именно два, и именно мира. Притом, что свет один. Как существовал один в своём роде и Василёк Козочкин. Начальник официальной конюшни Ближней дачи, в которой была всего одна казённая лошадь. Её по причине неприкрытого одиночества заезживали все кому не лень.
Василёк являл собою почти всамделишного терского казачка, неизвестно, как и кем засланного в необыкновенно параллельные края одного и того же света из двух абсолютно непримиримых миров - мира людей и мира власти над ними. Казачок считался из невостребованных граждан, то есть, из подавляющего большинства глубинного народа, то есть, мира первого, низового. Шибко тосковал по хоть какому-нибудь жизненному успеху, то есть, любому приближению к миру второму. В силу клинической безысходности бытия решил ухаживать за лошадьми, не очень, впрочем, тщательно и регулярно, но всё же. После соответствующих нареканий или даже взысканий Василёк иногда всё же соглашался с тем, что трудовой долг превыше всего. Правда, только в дни зарплаты. А потом опять бывал не прочь пофилонить и не так тщательно драить у кобылы под хвостом. Такой вот хитро продвинутый казачок служил на Ближней даче, не пойми кем. Не кандидат, не член наблюдательного совета, но всё равно хотел нравиться людям. Желательно всем и сразу. Но даже самая дрянная девчонка и та знает, до чего же это невозможно.

Сегодня с самого утра казачок Василёк временно и вынужденно пребывал в мучительном отсутствии желаний, кроме одного. Так происходило, потому что Василёк находился на работе. А она на нём. Хотелось же казачку только одного - чистого, холодного пива. Потому что сугубо природным инстинктом непоколебимо чуял, что холодное пиво с утра не только вредно, но и полезно. Чего-либо покрепче возжелать Василёк намеревался позднее, где-то к вечеру. Потому что всё же считался на службе. Да и не было это более крепкое так уж полезно. Об этом гласил опыт, сын ошибок трудных. Поэтому-то в не им предписанной судьбе пока что превалировало «Я должен». Дисциплина юбер аллес и так далее. Увы, что тут поделаешь?!

События, непринуждённо свершающиеся вокруг резко биполярных, и без того зашкаливающих миров одного и того же света, казались даже столь тёртому человечку как Василёк совершенно невиданными, возмутительными и сильно непонятными. Поэтому он никак не мог к ним приноровиться. Прогулочный казачок именно так их и воспринимал. Как два исчадия. Может быть оттого, что в служивых лампасниках состоял совсем недавно, всего второй месяц, не успел ни к чему такому привыкнуть. Особо специального отбора Василёк не проходил, в служивой учебке не был, всё-таки не настолько крутая должность. Надел лампасы и уже казак. Можно сразу горилку хлестать.

Никто его сюда в действительности как будто и не засылал, а он сам как-то так, самопроизвольно, взял да и пришёл. Практически с улицы. Точнее, с Дикого поля, что по соседству располагалось. Но его вдруг взяли, точнее, приняли, кобыл под уздцы водить, начальство ублажать сермяжной экзотикой, прогуливать взад-вперёд, а потом ещё и туды-сюды. Чего тут отбирать-то в человеке, чему учить?! Самим всевышним разрешается водить каких-нибудь кобыл и просто так, особо ни о чём не думая. Допускается даже под пулями, только если хорошо пригибаться при этом и вообще никакими извилинами не пользоваться. Не шевелить ими и даже не пытаться, поскольку зацепить может любая пуля-дура. А дуры – они такие. Везде найдут.
Пострелушки – те, конечно же, могли быть. Вполне. Отчего же нет?! Почему не придавить на респектабельной стрелке сильных мира сего, к примеру, внезапно обнаруженный в их рядах крысиный выводок?!  Как обойтись без неотложных разборок в столь вышних сферах, когда они неотъемлемо полагаются им по рангу или, скажем, разряду?! Иначе-то Дача не будет Дачей, даже если она и совсем уж Ближняя. По сути и по духу вроде тех, образцовых, сталинских резиденций в Кунцево или в приморском Бочаровом Ручье, возлюбленном теперь и маленьким президентом большой страны. В нём пытали и замучили первых советских маршалов, начиная с Блюхера. Затем - некоторых прочих высокопоставленных жертв Большого Террора. Далее – по накатанной. Теперь по давно и прочно установившейся традиции здесь обозначается доминантное место для любых проскрипций власти. Как кого наказать или ещё чего сделать – всегда тянут именно сюда. Награды же вручают намного севернее, в самой столице. Соотношение кому что, кого куда везти, известное. Оно железно стабильное, примерно один к трём, как при любом наступлении на любые твердыни.
Избранные чаще всего бывают для самой печальной участи. На всех уровнях. Поэтому, когда тебя объявляют избранным, да ещё называют умным и добрым, никогда не ведись и не спеши радоваться. Всегда уточняй – для чего именно избран?! Что надо?! Может чьи-то унитазы пробивать?! Или голову подставлять за того парня?!

Новая Ближняя дача во всех отношениях являлась ближайшим филиалом Ручья, его передовой заставой и неотъемлемой частью растущей прямо отсюда властной Вертикали страны. Вообще в сиих отечественных краях, как и во всей стране, упомянутая Вертикаль если и могла откуда-нибудь успешно произрастать, так только отсюда, практически из самого правящего Ручья и её подручейных филиалов. Поливать-то не надо. Поэтому безмерно мощно и всепобеждающе выпирала она как раз из наиболее водоносных, напрямую сообщающихся материнских горизонтов державы, сходящихся не куда-нибудь, а именно сюда, на благодатный юг. Родину торнадо и прочих враждебных вихрей.

В филиале главной воровской малины страны копировались кадровое воспроизводство, методы управления, организации локальных и прочих встреч, совещаний, саммитов, конференций и прочих кормушечных мероприятий власти. Перенимался прежде всего самый дух Ручья: неизбежных больших придворных разборок и междоусобного сведения счётов. Один в один это касалось и намечаемого предприятия на Ближней, что и вселяло в сердце следователя Шахова более чем обоснованную тревогу.

Как раз здесь, в ключевом «месте силы» всё-всё такое исключительно занимательное, то есть, тревожное, большей частью и задумывалось и проделывалось. Именно коренными ручейниками, всесильными мира сего пацанами всё и замышлялось и осуществлялось. Постояльцами высокой резиденции и её владетелями. Из них потом и вычислялся самый-самый-самый правильный. Долго выяснять никому и никогда не приходилось - кто ж они такие, на самом деле, эти владетельные постояльцы Ближней креатуры Ручья. Да кто только из очень сильных пацанов тут не считался на постое! Всяк в своё время, но отметился. Даже черти в ступе.

Появлялся и сам Верховный, в масштабах страны вершитель человеческих судеб. Более того, последнее время он тут просто жил. Маленький супер-диктатор регулярно спускался на вертолёте с небес, словно мессия, вокруг которого все ближние губернаторы сразу принимались жужжать жирными пчёлками.
Отсюда обозначались, а потом потихоньку жили, где хотели, копя миллиарды, разнообразные монстры: министры, руководители главков, управлений, отраслевики, силовики, промысловики. И, как везде и повсюду повелось, - наиболее уродливые паразиты. Представители так называемой «чётвёртой власти». Те, кто даже имел такие рафинированные рабочие специальности: языком молоть, фэйсом хлопотать, лишь бы не работать. Этому у журналистов и спичрайтеров учились даже самые правильные, по складам читающие и по наиболее крутым понятиям живущие правящие пацаны. Они во все времена очень часто поручали за себя написать что-нибудь эдакое, понятное, для человеческого пользования. Для народа. В предощущении же великих изменений, на пороге решающих событий иногда творились и шедевры. Страшно даже припомнить – какие.

Именно сюда, на Ближнюю, на передовую заставу Бочарова Ручья, - место официальных и неформальных приёмов и встреч - стекались все высоко- и даже не очень высоко-поставленные лица из всех близлежащих и близ-стоящих республик, краёв и областей. Банкетование, фуршеты, встречи в дружеской обстановке, в кавычках и без таковых, без галстуков и без лифчиков, непременно перемежали и завершали проведение межрегиональных конференций, симпозиумов, совещаний, встреч, брифингов и прочей протокольной и массово беспротокольной разносортицы современного Большого Учраспреда. Узаконенным беспределом на самом деле исчерпывается содержание деловой жизни основного «места силы» в стране - то есть, её главной государственной Дачи. А уж тем более - на Ближнем её филиале, всего в двух сотнях вёрст от Ручья. Именно в этом заключался трудовой ритм и смысл передовой руководящей воровской «малины», состоял её неудержимо деловой распорядок. Именно здесь и так её разнообразные постояльцы и принимали решения, которые потом с разной степенью предписанного энтузиазма выполнял весь регион, а затем и вся страна, такая умная и добрая. Аналогично воспринимался ею давно устоявшийся отсюда статус-кво существующего порядка идей, вещей и прочего устроения людей. Однако всякий раз никто из приглашённых и руководящих постояльцев никак не мог предположить, что может быть именно здесь и сейчас ему подойдёт конец. Да и на смену незыблемому порядку обязательно придёт порядок другой, не исключено, что из противоположного мира, как не один раз бывало. Вполне возможно, что в ближайшем будущем его возвестит спускающийся с вертолёта новый эмиссар из питательных горизонтов страны. Его-то со дня на день и ожидали на Ближней. Гадали. Всех ли кого надо накормит и напоит, благодетель?! Или кого забудет, а кого не надо - отправит куда подальше?! Но тогда для чего созывают?! Лишь ради этого затевают грандиозное мероприятие?!
Как всегда, масса вопросов. И все без ответа. Так надёжнее.


Казачок Василёк, будучи незамутнённо смышлёным от природы, ничего конкретного об этом не знал, но о самой сути почти что догадывался, потому как вполне понимал, что не для одного же ухаживания за лошадьми его и в самом деле сюда взяли. Тем более не для неофициальных беспротокольных попоек с охраной по вечерам. Уж ей-то выпить, а потом открутить голову, всегда есть с кем. Кому-то, может быть даже самому грядущему новому порядку идей и вещей, очень-очень нужна была вторая, скрытая параллель казачка Василька, взятого на государеву службу. Та самая голубино-глубинная его природа, незамутнённая, смышлёная и одновременно чуток недодавленная железно положенными императивами предписанного бытия. Ей, чтобы полностью придавить кого-то, даже формальностей никаких не нужно. А вовсе не первая его параллель требовалась, не формальная, демонстративно зашоренная и стеснённая. Но только вот для чего конкретно она и такая была бы нужна?! Вот этого терский казачок даже отчасти не понимал. Более того, даже не задавался подобным вопросом. Видимо догадывался, что тут его природной смышлёности ни за что не хватит. А зря. Тогда бы увидел, кто его на самом деле волочит в бездну. Вместе с невинной кобылой.

Первым симптомом всё же пришедших не вполне штатных перемен в существующей системе правления страной и губернией оказалось явление понаехавших отовсюду досужих агентов и прочих функционеров той самой, пресловуто «четвёртой власти» – газетчиков, телевизионщиков, радийщиков и остальные жуков-корреспондентов. Существует давно ставшая народной примета - зря и куда ни попадя вся эта сволочная живность, умеющая только языками молоть, да глазки начальникам строить и коленки раздвигать, никогда не слетается. Так что на одно это можно было бы обратить самое пристальное внимание. Если бы кто-то был такой, кому это вдруг стало нужно.

Он бы тогда уделил своё внимание и странной привязанности столь важных лиц, многих из этих ВИПов в шоколаде и без шоколада - к надрывно-праздному времяпрепровождению с самого начала Большой стрелки. Вместе с первыми гостями начинающегося Большого межрегионального симпозиума по проблемам какого-то там, понимаешь, сотрудничества, - вместе с ними, с гостями, казачка Василька и его смирную да пегую кобылу Тоську стали осаждать и назойливые журналисты, мол, прокати да прокати, хоть до околицы нас, но прокати. Делать-то и вправду пока было нечего, да и околица - вот она, призывно машет витой колючей проволокой, смурно журится потайными минными полями и электромагнитными ловушками по всему своему периметру.

Томительное ожидание всегда кажется бесконечным. Как бы многое ещё в проекте, всё пребывает только в предвкушении, и поэтому размяться хотя и осторожно, но всё-таки можно. А раз можно, но осторожно, то значит, лучше уж сделать это где-нибудь в парке, подальше от столов, буфетов и сопряжённых с ними лишних глаз, в том числе и видеокамер. Вот тут на глаза попадается конкретно запараллеленный с ними странный казачок Василёк с колоритно фыркающей Тоськой. Как обойти замаскированный триггер событий?! Везде под ногами. А ещё и железобетонная околица в виде парапета, с надолбами, видеокамерами, сенсорами слежения, колючей проволокой в кустах и отчаянно неприметными амбалами в будках - вот она, эта красавица. Тоже ж манит, зараза неотразимая. Сжимает периметр, тварь подколодная.

Не купаться же в бассейне с утра пораньше, не крутить же пируэты на каруселях и качелях, не сшибать же безвинные кегли красными, синими и зелёными шарами в гулком сарае боулинга?! Тоже, наверное, было бы подозрительным перебором. Невинный маскировочный променад - ещё куда ни шло. Кто-то сразу подписался на терренкур, пешую прогулку совершать, якобы обзорную. Кто-то чуть позднее даже собрался это проделать. А кое-кто сразу пошёл именно к незамутнённому Васильку с его Тоськой, вообще кристальной репутации лошадиной девушке, сдаваться реликтовой утехе на потребу. И потребовал, что полагается.

Из всех дел на Ближней даче обзор на конной тяге обещал быть наиболее содержательным, в самом деле экзотическим и одновременно определённо напрягающим. На что-то подталкивающим. Всё-таки, если вдуматься, и вправду вполне настораживающий антураж. Внешне простодушная кобыла, усмешливый, вроде себе на уме непонятно какой казачок с похмелья, принципиально ни на что не намекающий. Да ещё и тенистая дорога, уходящая под самое сердце поросшего дремучей дубравой Каменного Хаоса, который заблаговременно простирался непосредственно и вкруг Ближней заставы страны. Чудилось нечто ирреальное, отчего можно было сразу поёжиться или даже непосредственно вздрогнуть. Всё же предложенный квест несколько отличался от не столь увлекательного путешествия из-за письменного стола в каком-нибудь присутственном месте.
Застоявшаяся кобыла поначалу несла временно отлучившихся от дел начальников ого-го как. В смысле иго-го как. Словно бы вспомнила молодые годы на казачьем хуторе. Затем переходила на более спокойный темп. Вывозила же народ обратно в цивилизацию чуть ли не на брюхе, разъезжаясь натруженными и сбитыми в камнях копытами. Эх, где ты, юность моя?! Где  - пора золотая?!

Ближняя Дача суверенных правителей страны располагалась у самой равнинной вершины местной Лысой горы, то есть, Голгофы, как раз на границе с лесопарковой зоной по её склонам. Обзирать там и в самом деле было что, хоть с кобыльих непарных копыт, хоть со своих двоих, парных.

Сугубо парковой эта зона считалась только у самых стен неотразимо скромных официальных правительственных коттеджей Дачи и её глубинных особняков, выстроенных в стиле невероятно изысканного обаяния прочно победившей буржуазии - с убойно затейливыми гостевыми номерами, монументальными барно-бильярдными, банкетными и конференц-залами. Остальное прилагалось по списку. Особенная гордость Ближней дачи – иссиня голубой и просто зелёный бассейны, с большими-пребольшими фонтанами соответствующих цветов. В них по знаковым ведомственным и корпоративным праздникам, как бывало не однажды подмечено, даже голые девицы купались, притом, в изрядном количестве. Естественно, под присмотром строгих и пузатых дяденек без автоматов. То ли квалифицированных евнухов, то ли штатных кураторов-сутенёров. Впрочем, за руку или ещё за что тех девчат пока ещё никто со стороны не схватил, так что такие разговоры являются вполне досужими, из области ещё только формирующегося народного предания про Ближнюю заставу великого Бочарова Ручья. Не исключено, что в будущем и былины. Вполне можно даже представить её исполнение под гусли где-нибудь в третьем тысячелетии нашей эры.

Далее обзор довольно резко сужался. Непосредственно за проволочными кустами сравнительно благоустроенный растительный массив сменялся и затем длился и длился во все стороны всё более непроходимой лесной чащей. Потом он всё более дичал, дичал и наконец на территории знаменитого Каменного Хаоса, у отвесного северного обрыва вершины туземной Голгофы и вовсе превращался в нечто почти совсем непроходимое. Там, под самым сердцем у ведьминой горы, под печенью у высокопоставленной бандитской «малины», по слухам как раз и располагался местный филиал ада. Эпицентр здешнего «места силы». И одновременно гипоцентр, ибо как раз отсюда всё повсюду и начиналось.

Терренкур предусмотрительно заканчивался непосредственно над всем заповеданным, буреломным обзираловом эксклюзивно преисподнего дьявольского места. Не исключено, что и всей планеты в целом. Там-то, на смотровой площадке у самого входа в суверенный филиал царства Аида, взад-вперёд прохаживались пока ещё немногочисленные, но Очень Важные Персоны или ВИПы, как их кратко и полупочтительно обозначала и величала многочисленная охрана, церберы то есть.

Верховного правящего карлика, единого в трёх ипостасях - окладенца неземной чистоты, законодателя понятий всей подведомственной ему жизни, главы исполнительной власти и одновременно наместника бога в бескрайней стране - пока вроде бы не ожидалось. Тому свидетельствовали неопровержимые народные приметы: вертолётную площадку не готовили, траву не красили, пенсии не поднимали, даже регионального съезда партии власти в ближайшем коровнике не назначали. Бессмертные путиноиды ещё не трубили никакого всеобщего сбора. Но и намордников ещё не сняли. Впрочем, их никогда им и не снимают. Единственным из всех рептилоидов, как бы их ни пытались до конца приручить. Того и гляди взбунтуются же, да и пойдут опять маршем на столицу. Зато всенепременно предполагал явиться его посланник федерального ранга, из столицы. Тот самый, с вертолёта. Живьём, красавчик, должен появиться. Не как-нибудь. В плотном сопровождении советников и охранников, в смысле всё же с приглядом. Мало ли. Чем выше по Вертикали вознёсся, тем меньше остаётся доверия между собой. В этом деле пасут все и всех. Ночью не смыкают глаз.

Даже просто по-человечески понять можно. Как же вот такого гостя без присмотра, да без догляда впускать в конкретную вотчину, где много чего всякого есть?! А вдруг что-то не то увидит?! Плохое скажет, не на то или не на ту глаз положит?! Кому не надо что не надо прищемит?! Не по чину подарит?! Что тогда делать?! И его записывать на досрочное свидание с маршалом Блюхером?! Возни-то потом сколько! Настоящие-то полномочия где у него?! Нет, нет и нет. Пока нет. Карлик таких никому не даёт. Кроме себя, любимого.

Так кто всё-таки выделялся из всех собравшихся?!
Прежде всего, уж конечно, охрана. Псы-рыцари. То есть, не те, кого охраняют, а которые охраняют. Та самая охрана, которая, как известно, иногда до того рано встаёт, что, кажется, и не ложится вовсе никогда, и одним этим у всех на таком виду оказывается, что мимо никак не проскочишь. Хотя пролезть-то можно, но только осторожно и всё-таки не каждому. Причём, эта впечатляющая совокупность хорошо вооружённых и не слишком изуродованных интеллектом людей даже со стороны, на самый первый взгляд воспринималась настолько неоднородной, что, казалось, там их сосредоточено несколько батальонных группировок. Только вот не поймёшь кого, то ли простых одиночных секьюрити, рейнджеров, то ли сводных охранных групп и автономных соединений, то ли централизованных колец настоящей, глубокоэшелонированной военной обороны. Судя по одному этому обстоятельству, а также по вполне серьёзному вооружению, чрезвычайной плотности и эшелонированности обороны, враг, слава богу, должен был наступать нешуточный. Это казалось единственно верным объяснением складывающейся вокруг фантасмагории сил и средств. И вполне очевидным – то есть, правильным - выводом.

В принципе такая штука, как внешняя угроза, должна бы объединять. Но, как и среди солидных государевых людей при чинах и званиях, в структуре совокупных вооружённых сил туземной Голгофы, как бы сплочённых единой задачей, тем не менее, также наблюдалось весьма серьёзное разделение. То ли на рода войск, то ли по принципу комплектования и облику комсостава, то ли по концептуальному определению наиболее вероятного противника. Кто есть кто можно было судить и по хозяину или командиру, у кого какой. Кто из командующих хозяев в законе, а кто - верхом на законе. Именно этот коренной признак выделял как минимум две мощные группировки боевых охранных сил Ближней заставы Ручья. Да так оно и было, даже чисто визуально в отношении того же комсостава - одни ходили в камуфляже со звёздочками на погонах, другие – в той же степени пятнистые, но без остроконечных опознавательных стигм. Да и в способах несения службы они также разнились, правда, не сказать, чтобы уж слишком. Даже если вместе раньше что-то делили или тёлочек общих имели, всё это теперь решительно отступало на задний план. Что было, то было, дружба дружбой, а табачок - врозь! Основной служивый императив. Что-то более всего глубинное и потому единственно могущественное их выстроило и теперь держало друг напротив друга, не давало слиться, однако пока не позволяло и схватиться врукопашную. Однако для чего-то же держало?! Для каких-таких дел они тогда непрерывно и до седьмого пота тренировались?!

Именно таковы они и были на Ближней заставе великого Ручья - друзья-неприятели, незримой и властной рукой сведённые вместе стражи порядка из двух самых могущественных служб безопасности огромного региона, частной и государевой, в законе и верхом на законе. Того и гляди схватятся или втихомолку перегрызутся. Псы есть псы. Нестихающая конкурентность и вправду чувствовалась во всём, притом по нарастающей - и в степени боевой и особенно финансово-политической подготовки, и в великосветско-плебейской манере держаться самим, но особенно по части непрекращающихся разминок с прекрасным полом. Тут уж одни иногда сто очков вперёд давали другим, замороженным казённым уставом и особенно окладом. Но как те, так и другие служивые дебилы бодибилдинг тот выделяли особенно - можно сказать, обожали.

Такой профессионализм пропить решительно невозможно. Никак нигде и ни за что. Поэтому аккредитованные журналисты торопились свои накаркивающие предчувствия внести в анналы в режиме реального времени непрерывно пишущейся истории. Хотя бы в качестве чернового материала стартующей прелюдии эпохального мероприятия. Наверняка потом, отмотав на начало, в самых незначительных деталях и нюансах они же, теперь вместе со следователями, и обнаружат коварные зародыши развернувшихся потом событий. Похвалятся, как же они точно с самого начала рассчитали, а может вправду накаркали их. Сами себя за интуитивную предусмотрительность, если ещё живы останутся, поцелуют в одно место. Или даже в два.
Но так будет потом. А сейчас… Сплошной шорох в кустах, перебиваемый лишь скрипом лычек или треском отдираемых в страсти погон. Противно даже слышать. Тем более слушать.

Порою телевизионщики снимали просто так, навскидку, творили в режиме нон-стоп, словно акыны, наобум роясь в собственных ощущениях, впечатлениях, в нащупываниях кружащих вокруг невидимых и видимых потоков чего-то волнующего, но пока непонятного. Иногда же летописцы занимались простой постановкой сюжетов, заранее определяя и расстанавливая, какими они должны быть. Загодя режиссируя и воплощая позиции сторон, тех или иных действующих лиц, определяя потенциалы и мощности наиболее вероятных разрядов. Наконец просто расслаблялись, впрочем, и тогда неуклонно выдерживая стойку на малейшие колебания и завихрения мощно несущегося совсем-совсем рядом, а то и прямиком сквозь них - всё более правильного общественного, прости господи, мэйнстрима.

Вот один корреспондент, плотный, седеющий творец (особая тревожащая примета – полное отсутствие татуировок), посадил на василькову кобылу своего сынка, в педагогических целях мобилизованного папаней в творческую командировку. Маленького мышонка, но по имени Лев. Василёк сходу обрядил пацанчика в казённую съёмочную бурку, накрыл его большой лохматой папахой и, взяв кобылу за узду, повёл по тенистой аллее, словно бы из доброй лишь слегка угрюмой сказки. Оператор, приседая, а потом, выпрямляясь, вёл-вёл их объективом своего заграничного цифровика, на секунду останавливал кадр и перебегал на новое место. Затем опять трудолюбиво мерцал ленивым, крысино-красным глазком бегущей видеозаписи. Разминал шею и правую кисть. Корреспондент-папа также постепенно сосредоточивался на предстоящей теме и что-то в его костяной голове медленно, но и неотвратимо вызревало. Если бы что-то хорошее, то и не вздрагивал бы при этом. Поэтому речь могла идти только о чём-то гениальном.

Да, в какой-то момент сказал тот творец сам себе! О да! Здесь будет фильм наш заложён! Да какой фильм! Достаточно людям обыденных репортажей, зарисовок и очерков! Хватит буколических, прилизанных картинок красивой жизни властной богемы на туземной Лысой Горе. Пусть всё слепится так, как оно на самом деле и станет происходить! Практически в режиме реального времени. Хотя и в записи, но словно бы один к одному. Шабаш получится? Наверняка! Вот пусть он и отразится в кадре. Как есть. Или каким получится. Мол, каким образом найду соответствующих персонажей, таким и запечатлею. И оформлю всё это в свет. А там, господь расположит, может быть, не выдаст и не съест. Наоборот. Сам смонтирует по правде жизни, как она покажет, куда вывезет. Акценты безошибочно расставит. Конец героям помучительнее состряпает. Всё равно настоящий созидатель не тот, кто производит что-либо, а кто монтирует и отпускает в свет. Не выпускает, а именно отпускает. Бросает в море. Иногда с камнем на шее. На худой случай со спасательным кругом.

Вот так он и сказал сам себе. Впрочем, может это ему в ржании мучающейся кобылы почудилось. Зов судьбы, поднимающий мёртвых. Во всяком случае, предощущение великой, то есть, скандальной будущности сыграло исключительно важную роль в том, что конкретно впоследствии получилось, какой именно фильм нон-фикшн склеился «за нашу и вашу свободу». Да и что вокруг на финише в самом деле попутно, до кучи подклеилось. Скормить же «пиплу» потом можно было что угодно. На «ура» вновь прошло всё, что показали.

Сегодня, как было подмечено всеми без исключения, в том числе и им самим, казачок Василёк проявлял себя удручающе трезво, тихо, располагающе к задушевным контактам всех доступных ему родов, величин и сортов. По идее они конечно могли быть всякими, иногда даже и вовсе не быть. Но вот кто единственно его всегда понимал, всегда охотно и по любому с ним контактировал – лишь Тоська, его единственная подруга. Может она и была его куратором? Кто знает. Хотя принципиально в целях маскировки и оставалась кобылою. В целом доброе животное неизменно терпеливо сносило все свои служебные обязанности. Слушалось малейшего движения узды и неизбывно благодарным оставалось за малейшие послабления, да и вообще почти не артачилось. Так, копытом только иногда. Промеж рог.

Василёк очень даже берёг доставшуюся ему непарнокопытную кормилицу, старался сильно некопытными или парнокопытными клиентами не нагружать, например, не очень грузных свинтусов подбирать. Это не всегда удавалось, хотя бы потому что последний выбор оставался всё-таки не за ним. Вот корреспондентский малец, мышонок по имени Лев, тот оказался идеальным седоком для Тоськи. Лёгкий, подъёмный, как и в самом деле летучий мышонок, незаметный в огромной бурке, он лишь взглядывал по сторонам из-под косм папахи своими огромными студёными глазыньками и как-то так подозрительно и многообещающе молчал. Может потому что в штанишках считалось сухо. Потом без папки, бывало, и сам ка-ак залезет сзади!.. Как такого Льва да не покатать?! Любой покатает. Хоть ночью. Но это конечно уже было бы слишком.

Телевизионный оператор брал в кадр многообещающие якобы детские львиные глазки очень крупным планом, да так, чтобы по всему было видать, что и малец этот не так-то прост, как может показаться с первого взгляда. Вырастет - точно командиром экипажа станет. Ракетоносца из местных степей. На худой случай, какой-нибудь летающей тарелки. По периферии такого, впрок забитого и расписанного кадра - переливающиеся насколько им положено солнечные пятна. Одновременно фиксировались и блики по краям экспозиции, сопутствующие тени да полутени по спинам, лицам и прочему реквизиту в центре и на обочинах одной из самых первых отснятых мизансцен. Всё это также существенно дополняло и весьма усиливало эффект чрезмерно идиллического покоя как бы в преддверии неизбежного шторма. Известно же правило, даже закон: чем безмятежнее или даже глупее обрисовать начало - тем эффектнее произойдёт то, что должно произойти. Чтобы зрители уж точно в штаны напрудили. Но потом сказали: «А ну повтори, сволочь!»

Затем, после выездки летучего мышонка Льва в папахе, кобыле сразу же пришлось несладко. Некая солидная бальзаковка с властным, но хронически влажным взглядом, полезла на Тоську, да не сзаду, а с переду. Извращенка. С каким-то прямо-таки лесбийским азартом. Мало того - ещё и весом свинячьим придавила. Так что кобыле мало по-любому не показалось. Копыта вновь подламывались. Цокать наотрез отказывались. Однако теле-летописцы и тут оставили всё как есть и нисколько не пригашали в камерах красный глазок увековечивания. Кто знает, в чём на самом деле может выразиться резон бытия и сопутствующий ему реальный ход событий. Не исключено, что лишь отмотав всё назад, мы и поймём, для чего, почему и как это оно всё на самом деле было.

Такая же злосидючая персона, как эта ненасытная чиновница, обязательно во что-нибудь впутается. Тренд у неё по жизни такой. Вот тогда-то очень полезно будет посмотреть, а что же такое она делала как раз накануне всех этих роковых событий. Вдруг чего-нибудь заранее, ещё в то время можно было бы предугадать или даже предотвратить. Поэтому не исключено, что даже в том, как именно она нагрузила собою несчастную кобылу, внезапно промелькнёт грозовой, предупредительный отблеск подступающих событий. Поэтому оператор продолжал неутомимо работать и работать, снимая, фиксируя, предугадывая и тем словно бы пере-созидая текущую сквозь всех реальность, даруя ей бессмертие, уверенно полагая, что потом всё непременно обыграется, что ничто и никогда теперь не пропадёт, ничто и никогда не будет забыто, а уж тем более никто.
Как раз эти бессмертные кадры потом для следствия и в самом деле представили немалый интерес.

Тоська сразу же невзлюбила воссевшую на неё номенклатурную амазонищщу. Та ей тут же ответила полной взаимностью. Классической ненавистью соперницы. Хотя и пообщались-то представительницы прекрасного пола, хвостатая и бесхвостая, всего ничего, от одного поворота до другого - но и этого оказалось более чем достаточно. Казачок Василёк основательно взмокрел, удерживая тоськину морду, всё время норовящую дотянуться до ляжки всадницы и сделать ей прививку от бешенства. Однако, как и полагается воспитанным дамам, внешне обе всё-таки не слишком обнаруживали обуревавшие их серьёзные чувства. В результате совместных усилий массивная амазонка прямо-таки свалилась в руки Васильку, да так, что тот даже крякнул от неожиданности. Не исключено, что и не крякнул. Потому что теперь упала сама Тоська.

События, как им для начала и положено, шли слегка, словно вразвалку, но уверенно и по нарастающей. То есть, иногда всё ещё как будто неторопливо, но периодически и убыстряясь, понемногу и неумолимо. А потом внезапно на какое-то время сбавляли обороты. После чего вновь рывком ускорялись. В целом не столько шли, сколько пока ещё неровно вышагивали пробные размеры предстоящего, рассеивая вокруг подозрительную безмятежность и между делом незаметно расставляя все фишки по местам. Фактически подбрасывая семена того, что вскоре состоится.
После амазонки услужливый казачок с помощью своей несколько успокоившейся кобылы оприходовал самого главу местной законодательной власти Юрика Тягаенко, в просторечии – спикера. Тот известен был своей невероятной прожорливостью и тем, что тягал в свой карман всё-всё, что попадалось, всасывая в прорву своих персональных закромов любые материальные богатства, абсолютно ничем не гнушаясь. Такой стремительный вес, разумеется, не каждый выдержит, тем более прокатит.

На удивление этот монументальный и высокопоставленный пылесос прокатился верхом на лошади до колючей околицы Ближней без сучка, без задоринки, без шуму и пыли, твёрдой рукой удерживая поводья. Ещё и пластично как мог изгибался в такт ходу. Словно какой-нибудь кочевник, ушлый, но раздобревший от чересчур красивой и сытной жизни. Мол, смотрите и учитесь, пока учу. Так что все, включая кобылу, остались им премного удовлетворены. И сам берёт, мало никому не кажется, но так и другим жить не совсем мешает. Профессионал во всём держит марку, даже когда на нём самом клейма негде ставить. Впрочем, может именно благодаря тому, что негде.

Наконец и сами силовые ведомства Ближней заставы также конкретно проявили себя в идиллическом стартапе разворачивающегося действа. Куда уж, действительно, без них?! Когда никого не осталось из желающих от-кобылиться и даже липучие корреспонденты куда-то перебрались, волоча за собой равнодушно упирающегося, ещё совсем-совсем неправильного, аж молоко на губах не обсохло, угрюмого мышонка Льва, к Тоське подошли двое в камуфляже. И хотя в данный момент силовики вроде не сильно пугали живую природу, считались без масок и даже выказывали некоторое человеческое дружелюбие - когда кого седлают, то вначале всегда деликатно, как бы по-дружески, словно бы одолжение делая - но кобыла всё равно как-то сразу пригнулась, словно испуганная кошка, не дожидаясь, когда её возьмут хозяйскими зубами за холку. Ей их и вычислять долго не пришлось. Тут с самого начала шутки предполагались плохи.

Так и вышло. Охранники не просто прокатились на Тоське - они её, деликатно, с сердечным пёсьим участием, но беспощадно, фактически до полусмерти выездили. Только потом оставили в покое. Новый частный случай всё той же, регулярно напоминающей о себе, всеобщей закономерности - профессиональную выучку, как и привычку, не пропьёшь, даже если захочешь. Так что к обеденному перерыву кобылу свою казак в конюшню внёс на руках. И целый час отпаивал неким чудодейственным эликсиром пока не спас.
Такой вот случился промежуточный хэппи енд, которому полагалось только усилить необходимую безмятежность, для лучшего потом облегчения. После него можно было перевести дыхание и слегка зажать диафрагму в объективе. Что и проделали, зажали. После чего оператор ушёл на обед, своего эликсира, пивасика испить, да и вообще отдохнуть перед основными съёмками хрен ти чего предстоящего.

Силовики также отбыли, ещё и раздражённые чем-то. Один так кривился особенно, всё ему было не так. На лошади проявил себя чересчур неутомимым маньяком, мощностью приблизительно в пять или даже скорее в шесть чикатил. Легко можно было представить, что же этот скот проделывал с людьми. Второй экземпляр человекоподобного гнуса несколько уступал ему, но ненамного. Этот тянул где-то балла на четыре или пять по шкале ростовского потрошителя плев. Как и полагается хорошо отмороженным злодеям, внешне они предъявляли себя типами сравнительно невзрачными, практически плешивыми, даже как будто сутуловатыми, словно стёртыми. Встретишь и ничего такого не подумаешь. Но это была мимикрия самых настоящих хищников, от которых любой терминатор спрячется. Но сначала обделается.
Как эти замечательно откамуфлированные стражники преображались в деле выездки совершенно беззащитного существа - это надо было видеть! Многое становилось понятным из того, что только могло произойти, но пусть с такими дядями попробует не произойти! Тут и не нужно быть особым провидцем. Впечатляло одно то - каким неукротимым задором и огнём пылали их кабаньи глазки, до чего умело и мощно обрабатывали они бедную лошадку.

Борюсик, его так и звали, считался номером первым - тот самый, который даже при самой первой экспозиции верхом на кобыле проявил себя наиболее неутомимым и прежде всех неудовлетворённым энерджайзером. Именно на все шесть чикатильских баллов. Доминантный секач имел важные командирские нашивки, в побочное от утех время он подряжался служить главнокомандующим спецслужб компании Хэппи-ленд-Инвеста. Это и была как раз та самая - заглавная полу-частная фирма, которая подрядилась спонсировать означенное крупномасштабное и крупноправильное мероприятие на Ближней правительственной заставе, что высилась над самим Каменным Хаосом. Задачи она должна была выполнять чрезвычайной важности и трудности: поляны накрывать, раков варёных подавать, девчат неварёных вокруг шеста крутить и в бассейны с фонтанами, сильно голубым и несильно зелёным, в соответствующем виде окунать для блезиру, и так далее. Сто потов сойдёт, пока осилишь громадьё этих великих дел! Кроме того, ещё нужно было охранять всё это чинное и правильное благодействие, естественно, вместе с полицией и со спецслужбами. Непонятно только от кого. Вероятнее всего, друг от друга.

Сиротинин, непосредственный, да и какой угодно, хозяин неиссякаемого энерджайзера Борюсика, президент столь многофункциональной компании, а точнее, холдинга компаний, бывал премного доволен полевым командиром своих архаровцев. Называл его командором и нередко в «эксклюзивном порядке» ссужал своим деловым приятелям-братанам, прежде всего из самых высоких властных структур. Это делалось для оказания организационной помощи в «крышевании» различных мероприятий, в том числе и весьма ответственных. Например, только что затеянного на местной Голгофе, куда вот так вот и отрядили в помощь губернаторскому, казённому силовому формированию практически всё боевое подразделение Хэппи-ленда во главе с неподражаемым секачом, командором Борюсиком. Расчёт как всегда делался безукоризненным. Полиция или чекисты не всё могут, а вот отвязанный, как бы полу-штатский Борюсик сможет всё что угодно, именно потому и незаменимый. Уж такой он на самом деле. Руки ему точно никто не свяжет, тем более не оторвёт. Разве что хозяин. Но тот брал его вовсе не для того, чтобы связывать или что-то отрывать.

Вторым оприходовал добрую животину Тосю номер второй среди собравшихся здесь служивых бандитов. Кличка Кольт, в миру - Виктор Николаевич Петриевич. Этот бесстрашный хищник когда-то был совершенно кротким агнцем. Владел портняжно-швейной мастерской, шил людям и начальству джинсовые куртки и штаны с красивыми иностранными заклёпками и нашивками. Вспоминают, что был он в те времена, вполне покладист, даже добр и отзывчив. Но потом вдруг бросил издеваться над своей натурой. Вырвался в люди. Даже в большие. В начальство. Как бы сказать – совсем озверел. Сделал своим жизненным девизом известную американскую байку про то, как бог создал больших и маленьких людей, а вот мистер Кольт уравнял их шансы. Ставка на сверх-жёсткое управление силовыми операциями, решающими любые проблемы, оказалась куда эффективнее швейно-джинсового производства. Более всего нравилось мистеру Кольту, а именно, Петриевичу то, что теперь своим клиентами ему не нужно было улыбаться. Это они теперь изо всех сил заискивали, но как правило безуспешно. С любого ракурса породистый, таких бабы щенками обычно разбирают, но… но всё-таки не альфа, хотя уже вёл себя примерно так.

Тут и сравнивать нечего с его прошлой жизнью. Петриевич и в самом деле почти сравнялся со многими большими людьми, о чём в швейном бизнесе, да и в простом ментовском, он не мог даже помечтать. Прежнего скромного, доброго и отзывчивого пролетария-бизнесмена, ставшего пошлым отморозком Кольтом, теперь было не узнать. Даже не подступиться, разве что на пьяной козе подъехать, но только в строго определённый день и час. В свободное от утех и от работы время. Этот самый некогда открытый и доступный, а ныне сильно напыженный и надменный садист Кольт руководил крутой «дельтой» от другой фирмы, которая называлась «Таун электроникс». Вторая фирма также принадлежала магнату Сиротинину. В её охране, как и в первой, собрались сплошные дауны, однако здесь вообще особенные, в смысле на редкость отборные дебилы. У каждого при себе имелся безнадёжно свинцовый взгляд, такой же кулак и два килобайта примитивной оперативки за душой. Больше ничего. До такого уровня ещё надо суметь опуститься, не каждому дано. Однако без этих качеств на столь ответственную работу не принимали. Даже по рекомендации. Про них так честно и говорили: «В «Тауне» - только дауны!»

Для чего на самом деле все-все они здесь так здорово собрались - никто в точности сообразить не мог. Кроме того и соображать им никогда не было положено. Личные отношения их самого главного шефа Сиротинина с ещё более главным начальником, губернатором Холмогоровым по кличке Железный Шурик - в силу их скрытости не считались за реально существующие. Они, естественно, были и зачастую определяли все другие отношения. Взаимодействие удельного правителя и его спонсора, а одновременно основного стражника в контексте разворачивающихся событий как бы и вовсе не числилось, хотя именно на нём всё как всегда и стояло.

Формально не существовало даже договорённости о совместном проведении означенного якобы охранного мероприятия. Ни о действительной охране его, ни тем более о лукавом спонсорстве. Просто собрались как-то невзначай старо-правильные ребятишки вместе со своей не менее правильной охраной, потусоваться, перетереть дела-делишки, вспомнить Альма Матер, славный Бочаров Ручей. В какой-то момент, захотелось вознести здравицу суверенной Вертикали и её остролицему блюстителю, то да сё. Вдруг узнает, да похвалит. Заодно провести какое-нибудь новое и сильно важное совещание по некоторым аспектам взаимовыгодного сотрудничества - и между собой и между кем-нибудь ещё. Кто попадётся. Или кого просто так поймают.

Ни по одному пункту повестки дня - ни бумажек, ни договоров, ни даже протоколов. Всё на честном купеческом, то есть, бандитском слове, Исключительно на устных договорённостях братков. Всё по понятиям! Поэтому всё правильно! Ни один аудит не накроет, даже если и очень пожелает на свою голову. Впрочем, он и сам сюда не пойдёт. Всегда лучше оставаться при своих. Целее будешь.

В ряду всех тех, кто успел засветиться или ещё только неспешно засвечивался, малозаметными оставались лишь два главных действующих лица. Разумеется, вполне преднамеренно они так сделали. То есть, по собственному желанию. Они и вправду очень и очень старались быть как можно более неприметными. Отсюда сознательная невыраженность поведения, избирательная контактность и даже определённая отчуждённость со всеми, с кем вступали в контакт.

Держались они абсолютным особняком - долговязый мрачноватый субъект по фамилии Шахов и пожилой, медлительный господин с энергичной речью, утомлённой поволокой в глазах a la «многия знания - многия печали» - и с пока ничего не говорящей фамилией Авксентьев. Профессор, доктор нескольких наук, университетское прозвище «Мудрый Авк», хотя с годами не бывало и дня, чтобы этот мудрец как-нибудь или во что-нибудь не умудрился. Числился двуличный, но всё же по своему гениальный старец личным советником губернатора на общественных началах. Отрабатывал в правительстве региона какую-то очень важную, никому до конца не ясную функцию. Соответственно, продолжал преподавать. Числился в федеральном университете профессором-консультантом. Никто ничего конкретного о нём сказать не мог. Настоящий человек-невидимка, исподволь вертящий всей округой. Его просто и незатейливо уважали, то есть, откровенно побаивались. Поговаривали, что даже сам губернатор.

Шахов, бывший студент профессора Авксентьева, имел репутацию под стать. Следователь по особо важным делам известного федерального сыска. Сравнительно молод, но весьма высокопоставлен и опытен. Экстренно прибыл на главную тусовку региональной элиты с огромными полномочиями и с ещё большими подозрениями по предмету сыска. Сразу высказался о далеко идущих предположениях себя и своего ведомства насчёт реальных целей проводимого здесь мероприятия. По его мнению, атмосфера здесь была какая-то не та, не обычная. Мол, чем-то загодя потрясающим веяло отсюда куда как более явственно, чем положено. Да столицы доставало. А её такие дела всегда нервируют.

- Не зомбировать же всех этих чинуш сюда привезли в самом-то деле?! Или на какие-нибудь изуверские психофизические трансплантации к неведомому доктору Зло.
Вбросив в стремительно развивающуюся неравновесность событий столь сакраментальный вопрос, притом попав в самую девятку, Шахов сходу ушёл в тень. Даже почти исчез из поля зрения. Причём, внезапно. Как и положено одному из главных действующих лиц. Канул в полутьме, словно мышь летучая.
Профессор по всей вероятности тоже чувствовал, как словно из преисподней поддувало. Временами со всех непонятных сторон сквозило просто наповал. Но Авк пока и на этот счёт помалкивал. Мало ли - тронь лихо пока оно тихо. Потом не оберёшься. Сказано ж – мудре-ец.

 
Изображение авторское

 Глава 3. Этюд в бомжовых тонах
- Доцент, а доцент, вот ты вроде как сильно умный, да?! Тебе, наверно, даже череп давит. Так вот. Не слабо ли тебе, умный ты наш череп, взять да и поведать народу, кто такие ВИПы?! А то бают по ящику и по радио, да и среди людей не один раз слышали - ВИПы да ВИПы, а чо почём не поймём. Люди это, не совсем люди, или совсем не люди, то есть, крутяки какие - залётные или ещё как?! С чем их хоть есть-то?! Вернее - им нас?!
- А пожалуйте, ребятки, всё вам расскажу, честное слово, всё-всё, что знаю про ВИПов про этих самых треклятущих, из-за которых я собственно и в камышах окаянных очутился, а потом и вот здесь, в сиих благословенных чертогах. - И Фредди былинно обвёл глазами величественно нависающие бетонные своды полуподвала и подпирающие их ряды ещё прибранных коек. Были бы гусли – точно тренькнул.

- Ух ты! Расскажи, почём купил. За что они тебя так?!
- Нет-нет. Про то отдельный разговор. И за тот отдельный разговор и магарыч отдельный будет. А вы его вряд ли потянете. Так что отвечаю по существу первого вашего вопроса, господа, про так называемых… м-м-м… ВИПов. Хотел с чем-нибудь срифмовать, но что-то даже при упоминании о них красная пелена глаза застилает. Ф-фу, ладно, прошло. Так вот, господа бомжики, ВИП - это на самом деле аббревиатура, то есть набор заглавных букв нескольких слов, обозначающих какое-либо понятие. Это понятно! Ясно. Теперь едем дальше. В аббревиатуре ВИП три буквы, каждая обозначает отдельное слово. Надеюсь, и это ясно?! Хорошо. Едем ещё дальше.

- Ты как на лекции! - Ухмыльнулся сыщик. - Давай, лучше партейку сгоняем. Я тебе фору две пешки дам. Как нашему местному ВИПу. В смысле по блату.
- Не мешай. Сыграем. Подожди. А ты, Жорик, и ты, Колик, и остальные господа-товарищи - слушайте и смотрите сюда ещё внимательней. В глаза смотреть, я сказал!!! И постарайтесь вникнуть. Такое даже студенты понимают. Вот эти три буквы «В», «И» и «П» - обозначают не наши, а вредные английские слова. Всего их три – Вери импотент персон. Запомнили?! Три слова - и три буквы, по букве на каждое слово. Въехали! Отлично. Ещё дальше едем. Первая буква «В» - заглавная в английском слове «Вери», она его и обозначает. В переводе на наш великий-могучий означает - «очень». Очень что-то… Нечто, что очень «очень»! Ясно?
- Очень что? Не очень что-то ясно. Ты запарил, доцент!
- Неважно. Просто «очень».
- Ладно, гони базар дальше. Всё равно делать не хрена. «Очень» так «очень». Мы согласны.
- Вот. А вторая буква - это «И». Она обозначает английское слово «ИмпОтент», в котором является заглавной. Что такое импотент, я полагаю, вы и без меня знаете… Завяли?! Перевод про импотента нужен?! Говорите!
- Да уж… - приуныли собеседники. - Ты не томи. Гони, Цицерон. Не смущайся! Мы тебе тоже фору даём.

- Так вот. - Доцент принялся расставлять шахматные фигуры на доске. - Последняя буква, если вы запомнили её в аббревиатуре «ВИП», это буква «П». Она и означает слово «персона». Понятно? Запомнили? Читаем дальше, что же обозначает это странное обозначение трёх английских слов - ВИП - «очень импотентная персона». Или «персоны», если во множественном числе на них смотреть. Видите, как всё просто в нашем мире. ВИПы -  это на самом деле все те гады, которые над нами. И с которыми мы не можем ничего поделать. Для нас, так вообще всё остальное человечество из ВИПов состоит. Можете сразу успокоиться, нам в них не бывать, даже если мы все дружно из штанов выпрыгнем. Прежде всего потому, что хоть мы и вторая буква, да ещё и с тройной приставкой первой, но уж точно не третья. Не пидоры, успокойтесь.

Но Жорик всё равно не успокоился.
- Да ну-у… Ни в жисть не поверю в эту хренотень. Какие же они импотенты, эти бугры?! Да мы, согласен, на их фоне импотенты, каких свет ещё не видал. Это они нас, а не мы хоть кого-то… Тем более их.
- Так я тебе о чём говорил?! Вспомни по буквам! Балда ты!
Сыщик не переставал ухмыляться, приступая к партии:
- Эй, лингвист-юморист! Я иду королевской, заметь. Уж она точно импотент. То есть, не в нашенском смысле, а импотент в английском. С ударением на второй слог - она именно - импОтент. Въехали в ударение?! Чего вылупились? В глаза смотрите?.. Ладно, отбой! Можете зажмуриться.

- Вот умники собрались тут! – Возмутилась хилая бомжачья оппозиция. - Все мозги обделали. Пошли на хрен, господа бывшие начальники! Валим отсюда, бичи. Нехай эти импотенты сами занимаются между собой, чем хотят, хоть по-нашенски, хоть не по-нашенски. Эй?! Кто с нами?!

Однако прочий народ всё равно остался около шахматной доски, с ленивым интересом разглядывая замурзанные деревянные фигурки или даже с умным видом обсуждая некоторые ходы соперников. Разговор затем ушёл в сторону и стал сугубо профессиональным, практически гроссмейстерским, но и его удавалось слушать, поскольку делать-то и вправду было совершенно нечего. Так отчего ж и не послушать очередную бодягу, может хоть что-нибудь станет понятно?! Да и голову надо же чем-то занимать!

Сыщик, сделав ход, нравоучительно поднял палец:
- А ты помнишь, что ещё Каспаров заявлял Крамнику в Женеве? Когда ещё играющим был? Вот то были ВИПы так ВИПы, причём - оба! Не чета нам!
- Не уважаю.
- А кого? Древнего Ананда или ещё более дремучего Карпова, что ли?! Доцент, ты и вправду спятил.
- Тогда шах тебе! Шах-шах! Именно! Разуй глаза! А ещё фору хотел давать!
- Да? Так быстро? Верно…- Сыщик задумался: - И всё-таки ты не совсем прав, доцент. В принципе, это я должен шаховать, а не ты. Природа у меня, понимаешь, такая, от рода моего. Это я только внешне кажусь бабайкой или ястребом каким-нибудь полуподвальным. А в действительности самый настоящий голубь. Был слух, Пикассо с меня рисовал свой всемирный символ мира. Пока я был в отрубях. Если не веришь - всмотрись повнимательней. Давай-давай, не бойся, смотри! Я разрешаю. Теперь попробуй вот так - в профиль. А?! Угадывается?!

Умело и правильно заговаривая зубы, сыщик Осклизкин опять двигал вперёд свою коронную, королевскую пешку, прикрывался от шаха, а сам говорил, говорил-говорил, как по радио или по ящику пургу гнал. Но эти уловки против Фредди не срабатывали, тот знал товарища как облупленного. И потому ещё раз прижал. Тогда после очередного шаха сыщик ещё раз замолчал, да и призадумался, теперь надолго, шах-то никак не отступал. Поэтому делать было нечего - приходилось чем-то жертвовать, чтобы избежать быстрого поражения. Тем временем в разговор вступила группа поддержки, правда, неизвестно кого, не исключено, что всех и сразу. Весёлый, разбитной денди-бомж господин Норкин, не замедлив, вставил в паузу, образовавшуюся в разговоре двух гроссмейстеров:
- Вспомнил! Анекдот слушай. Пока не забыл. - И принялся быстро воркотать, жуя улыбочку, и с деланым кавказским акцентом. - В горах новый хищный птица появился. Понял? Это как бы аксакал говорит другому саксаулу… блин, аксакалу. Понял? Говорит, значит, что новый хищный птица появился… ага, в горах. Дельтаплан называется. Всех кушаит. Вчера смотрю -  опять человека несёт. Три раза стрелял, два рожка стратил, пока не бросил. Вах-вах. Хи-хи.

Сыщик поморщился, потом быстро сделал ход и вопросительно просветлел:
- А я вот сюда. И цел останусь. Ты как себя почувствуешь в данном случае?!
Фредди, он же доцент, тут улыбнулся, тоже сделал ход и приятельски похлопал соперника по эталонно костлявой спине:
- Всё так же, так же. Шах-шах, говорю, природный ты мой, зашахованный, да зацалованный.

Бомжик Мухортов вдруг перестал болеть за игроков, выздоровел и показал всем, какой же он на самом деле чуткий, да прислушивающийся:
- Всё верно, правильно зверьки обещали. Образцовая ячейка общества заявляется. Прячь вещички!
- Обмолкни! - Рявкнул сыщик, отхлёбнул крепкий кирпичный чай и вдруг замер с фигурой в руке. - О, мадонна, да кто ж этой такой?!

Тут разговор завис повсеместно, не получив продолжения, потому что в этот самый момент подтвердилась невероятная чувствительность бомжика Мухортова - в полуподвал взяла да и отворилась дверь. В новообретённом жизненном пространстве принялись передвигаться и устраиваться непосредственно под высоким, у самого потолка, оконцем ночлежки, на самом престижном, заранее прописанном для них месте новые постояльцы: то были бомж, бомжиха и ихний ребёночек, то есть, как бы бомжоночек. Ребёночек тот выглядел чрезмерно рослым, не по годам вовсе, сильно похожим на взрослого карлика или непонятно для чего и как переодетого пятиклассника. Однако по причине несусветной убогости или наоборот невероятной продвинутости - такое существо и поныне вроде бы ещё на руках носили, как совсем-совсем маленького или наоборот очень важного мандаринчика. Или русского царя.

Во рту у него, может просто больше негде было, родители держали потрясающе массивную соску, да не простую соску и даже не гаванскую сигару, а почти крупнокалиберную установку, но только стволом вовнутрь. Лялька-пятиклассник этот непонятный свой агрегат показательно и на редкость энергично мутыскал, то есть, сосал. Втягивал в себя все-все боезаряды какие там только могли быть. Да и не просто вытягивал он её до упора, а прямо таки терзал дудолю, рвал и гонял взад-вперёд. Настоящие искры сверкали и трещали за ушами. Никто ни сразу ни потом так и не смог догадаться - для чего он так всегда делал. Одной этой энергии хватило бы на обогрев половины жилого квартала, как минимум. Может и вправду какие-нибудь снаряды глотал?! Или таблетки от жадности?! Однако этого никто и никогда так и не понял!

Впечатлил потрясающе красивый детёныш, всех, сразу и навсегда. Но нескоро ещё бомжики стали признаваться в этом. Даже каждый сам себе. Потому что по любому такую информацию, такой образ ещё надо было переварить. Успокоиться. И немудрено. Как посмотрел кто на ворвавшегося к ним младенца, как перехватил невинный детский взглядик - так сразу у него мурашки и побежали в определённом направлении, наперегонки помчались, практически давя друг друга. Воистину какой-то мутант, а не хлопчик. Просто вылитый трансформер, то на маму он похож, то на папу, то на весь полуподвал сразу. Вот едва только взглянул в кого-нибудь этот обаятельный паренёк своим студёным, пронзительным оком, как словно бы выстрелил из травматического пистолета. Каждому в песик. При этом у парня, но правда без скрипа, ещё и отпала его ротвейлерова челюсть. Вниз полетела та самая термоядерная, крупнокалиберная соска. Прямо на пол, на подметённый, на ещё сравнительно чистый. Но всё-таки она его не проломила. Бомжомамка немедленно подняла драгоценный артефакт, облизала, выплёвывая соринки, и опять в ротище, стволом вперёд, втолкнула своему мутанту, демонстрируя всему обществу, до чего же трепетно боится она его потерять. Как было не вздрогнуть и не посинеть от столь замечательной картинки?!

Папа-бомж тем временем гремел и гремел узлом с семейным барахлом-скарбом, с привязанным к нему чайником, облупленным ночным горшком и тазиком для стирки белья и варки обеда. Ещё затем ставил-ставил этот самый узел на тумбочку, да кое-как укреплял его, чтобы не упал, куда не надо. Процесс тем временем продолжал идти по нарастающей. Свиристел до изнеможения. Отчего события размножались словно кролики. Загадочный карлик, старательно изображавший из себя человеческого младенца, с энтузиазмом подвывал, сноровисто, как профессиональный массовик-затейник, заводил окружающую среду. Сходу, фактически без предварительной подготовки раскручивал общество на что-то, ведомое только ему одному. Вряд ли на одну только продажу гербалайфа.

- У-у-у-у. Мням-мням. Пись-пись.
Папа-бомж весело скомандовал:
- Кажись, дождик собирается. Ставь тару!
Бомжомамка принялась быстро развязывать путы на чайнике, добираясь до ночного горшка где-то под ним, и в сердцах зачертыхалась:
- К-ка-акой каз-зёл чайник поверх вазы вяжет? - Наконец сдёрнула чайник и отвязала долгожданную посудину. – Ну-у, каз-зёл!.. На! Подставляй!

Подставлять что-либо было поздно. Папа-бомж внезапно подпрыгнул с ребёнком на руках, потому что с того потекло. И не просто потекло - а как специально, с мощным напором понеслось, словно сквозь прорванную трубу. Реакция мгновенно обмоченного, но всё-таки и видавшего виды папы также оказалась практически мгновенной, потому что натренированной. Он немедленно выдал интегрированный сгусток речевой совершенно непереводимой идиоматики с заимствованием ряда терминов из некоторых земных языков и ненормативных лексик. За словами тут же последовали и дела, то есть, они их подкрепили. Лёгкий парашютный хлопок вздувшейся рубашонки - и родная бомжачая кровь оказалась очень быстро катапультированной на ещё несмятую и пока невиданно сухую кроватку. Дитё на скорости зарылось своей огромной головёшкой в матрасик с простыночкой, застенчиво хрупнув шейными позвонками. Но фюзеляж таки выдержал приземление. Ясно, что далеко не первое подобного рода. Потому и выдержал.

Тут как тут мать. Сдёрнула с хлопчика мокрые как бы штанишки, словно с пузатенького танчика. Бросила те чехольчики где-то рядом и затем продолжила развязывать узел с добром, нажитым неимоверным трудом. Взросленький карлик, самостоятельно суша кверху мокрую попку, старательно сосал свои мокрые пахучие тряпочки и глядел-глядел неотрывно на обитателей полуподвала бездонными глазками совёнка, как бы слегка приослепшего на свету. Словно бы чуток извинялся. Мол, пардон, господа, вот, обломался невзначай, - попробовал слететь с гнезда на реактивной струе, да как-то немножко неудачно вышло. Бомжики, посматривая на гигантского и откровенно беспардонного младенца, поёживались, хотя по номиналу зачисления в штат ночлежки считались вроде бы и первоцелинниками, то есть, народом калёным, тёртым, мятым и где-то местами даже клятым, а вот погляди ж... Вон - и мурашки принялись считать по разным своим местам. Некоторые даже ловить их.

Папа-бомж, лишь слегка вытершись от обильных сынулькиных потёков, подвинул табуретку, по-свойски присел к шахматным игрокам и их болельщикам. Не приветствовал - нет-нет, он лишь спокойно закурил сигарету из мятой пачки с надписью «Памир». Но ни на кого старался особенно не смотреть. Важничал. А вот Фредди, мельком глянув на него, не удержался и спросил, по-доцентски интеллигентно, смышлёно шмыгая носом и кивая на ребёнка:
- Твоё произведение искусства?

Папа-бомж дымнул и стал попеременно расширять зрачки, словно дымные колечки:
- А то? Обломись, ежели по морде?!
Бомжик Мухортов, стоя грудью за спинами шахматистов, нагло добавил к вопросу доцента:
- А что он такой карла?.. В смысле малой, а такой огромный?! Перепихан?! Сын полка?!
Папа-бомж быстро подошёл к нему и уверенно ткнул двумя пальцами в направлении глаз:
- Гавкни ещё раз! В ротике покарябаю, глазки на базар снесу. Здесь и закопаю.

Бомжик по имени Толик тут вздрогнул, представил и сразу прервал свою поэтическую задумчивость и, наконец, после дополнительного раздумья вставил любимую присказку, больше которой он, как попугай, никогда, ничего не произносил, да, пожалуй, и не знал:
- Ой, как же я дико писюнею, Клава!..

Доцент Фредди невозмутимо рокировался, уверенно поменял фигуры местами:
- Да всё так же, так же тебе, сыщик. Получай, фашист, гранату от советского солдата! Шах-шах! Всё равно я тебя уделаю. Отдавай офицера, а то и ладью прихвачу, ты у меня ещё подёргаешься!
- Фредди! Всё-таки ты определённо Крюгер. - Не реагируя на выпады приблудного рейнджера, мрачно отозвался сыщик Осклизкин. - Так и тянешь костлявые ручонки к моему горлышку! Чикатила супротив тебя, оказывается, попросту щенок!

Некоторое время тянулось сравнительное безмолвие, больше никто ничего пока не говорил. Тем более про выходку новоприбывшего жильца. Переваривали. А может, как Толик, тоже пока адресовались исключительно к Клаве. Потому что главное было ещё впереди.

По кадру прошёл небольшой спектральный сбой, но автоматика пилот-камер принялась быстро корректировать помеху. По звуку – осталась норма.

В тишине повизгивали внутрикроватные металлические сетки, потому что это карлик опять суетился, кряхтел, потому что на самом деле «а-а» хотел, золотой высокогорный птенчик. Не сиделось дьяволёнку в новом гнездышке и всё тут. Сердце алкало великих деяний. И он заранее присматривался, на ком бы их провернуть.

Темнело. За окном, вверху, какое-то прохожалое радио засвиристело, засюрчало, приблизилось, а потом вдруг на ходу взяло да и сказало - очень даже всех напугав - вполне многозначительно, да ещё и с нажимом, со значением, словно бы пароль на явочной встрече: «Добрый вечер, господа. Начинаем концерт для тех, кто в пути» и словно бы ушло куда-то в этот путь, словно в бесконечность провалилось, вместе с владельцем того подозрительного радио, то есть, с прохожим. И словно бы за собою властно поманило. Бомжики смятенно переглянулись и опять кто смог пересчитали у себя мурашки. Комплект пока что полный. Однако они всё время продолжали ожидать какой-то пакости от пребывания в непривычных, комфортных условиях. Ясень пень, что так просто никогда ничего не бывает. Тем более бесплатный сыр. Подлянку ожидать в таких делах всегда не только можно, но даже и нужно!

Изображение опять приблизилось к уверенной чёткости, контрасту и глубине пятнадцатого межгалактического стандарта.

Бомжомамка в уголке, не скрываясь и нисколько не таясь, растирала жилистые ляжки, выставив их напоказ, и опять несколько неинтеллигентно покричала мужу, или кто он там ей был на самом деле:
- Эй ты, каз-зёл. Гоняй сюда! Жрать наверно будем.

Папа-бомж вновь обиделся, теперь на «козла» со стороны своей нежной половины, и решил внести коррективу. Вновь с нацелом для всего общества, чтоб хоть что-то ему прояснить. Почесал давно перебитый, а спереди ещё и разодранный нос и с вызовом заявил:
- Это я - командир эскадрильи!
- Ты-ты, урод, заткнись!


На это опять с непривычки прошёл сбой межгалактической связи. Какой эскадрильи? Где эскадрилья? Кто командир? Почему командир? Почему это надо было сказать?! Где логика? Причинно-следственная связь?.. В исказившейся слуховой и зрительной картинке помещения тишина теперь зависла совсем непонятная. Накладка в этот раз прошла даже по семантике звука. Однако техконтроль ближайшей станции перемодуляции импульса на Альфа Центавре быстро поправил брак. Тем не менее, дежурный оператор с Большого Магелланова Облака его всё-таки зафиксировал и сделал соответствующую пометку в журнале, в графе: «логические особенности туземной коммуникации». Под угрозой стоял весь исходный инфопоток с уникальной планеты где-то там, трудно даже припомнить, где именно.

- Да кто бы возражал?! - Механически и чуть ли не одновременно откликнулись оба шахматных игрока и, переглянувшись, коротко похмыкали - мол, везёт нам, ещё один импОтент нарисовался. И в самом деле козёл, а туда же -  тоже не хочет быть собою. Хотя, в принципе, и вправду - кто хочет?!
- Но я-то действительно командир! - Настаивал бомжопапка, всё больше обижаясь на дурной народ.

Любимая женщина командира эскадрильи злобно хохотнула на это его настойчивое утверждение. Опять конечно не соглашалась. Фредди глянул на неё, на свисающие белёсые лохмы, слегка призадумался, затем сказал сыщику:
- Имей в виду и запомни следующее: добродетельная героиня обязательно должна быть блондинкой. По имени Сара, не как иначе. Первое правило Голливуда. В любом фильме так. В нашем скоро тоже так будет. Она и должна была появиться, потому что в каждом человеческом кубле всегда должна быть своя леди Ди, Сара или какая-нибудь другая белокурая стерва. Ты только посмотри на неё! Королева крыс! Настоящая леди Кры! Любая Сара отдыхает! Даже голову раз в год моет! Сразу видать, что блондинка.

Затем Фредди вернулся к шахматам и опять поставил сыщику Осклизкину привычный шах. Отчего неформальный лидер, признанный ВИП подземной человеческой группировки и бывший надземный сыщик наконец потерял терпение. А может оно у него просто кончилось. Адресуясь бомжопапке, сыщик проговорил ему с угрожающим добродушием:
- Бери сюда пеленг. И слушай внимательно. Очень внимательно. Только ничего не пропусти! Как только доцент сдаст партию - так я тебе сразу же свечку и вставлю. Как комэску, эксклюзивно - по самый элерон. Так что пока готовься! Можешь подмыться, не возражаю.
Тогда Фредди добродушно ухмыльнулся и почесал колючий подбородок:
- Давно не слышал настолько интеллигентного общения!
- Сам такой!

Тем не менее, папа-бомж настойчиво выходил на третий круг всё более тёплого контактирования. Его наверняка перемкнуло, потому что и размыкало никогда. Он так ничего и не понял, адаптации ноль, как и керосина в баках:
- Я же действительно был командиром эскадрильи!

И сделал угрожающий крен в сторону болельщиков. Он явно нарывался, чтобы его проучили по-настоящему. Скирда есть скирда. Вообще редкостная природная пакостность придавала поведению комэска закономерный оттенок вызывающей аристократичности. Рано или поздно давно сбитый лётчик должен был получить своё. Однако неоконченная шахматная партия, связывающая руки возмездию, всё ещё откладывала его неотвратимое наступление.

Опять лёгкая пауза, на этот раз не по вине техники или операторов. Вероятно, просто естественного происхождения. Или же камеры автоматически донастроились на режим алогичного копирования текста. Системы передачи теперь почти не зависали.

Тут и у Фредди принялось лопаться терпение, но несколько по другому поводу.
- Дружище! Мы с тобой целый час этот шах гоняем, словно хабибу по плацу. Этот же шах вечный! Вечный, неужели не ясно? Заело тебя, что ли?! Давай, заканчиваем, и врежь этому летучему козлу по-настоящему!

Командир эскадрильи только теперь стал немного понимать ситуацию, кого именно поимели сейчас в виду, отчего принялся активно отодвигаться. Чем ближе казалось завершение партии - тем активнее шуршал задом комэск. Пока не отодвинулся на безопасную, как он рассчитал, дистанцию.
- Да? Знаешь, ты прав. - Негромко отозвался как бы ничего не замечающий Осклизкин. – Чего-то я и в самом деле приморочился тут с тобой. Ты наверно меня как Фишер Спасского гипнотизируешь, сознавайся! Морочишь?!
- Если кто-то и морочит, только не я. - Тут Фредди опять отвлёкся от партии. - И я понял кто. Смотри туда. Это он! Да не пахан, тот отполз, а его щенок - он самый. Да-да, этот самый шкет. Обрати, наконец, внимание, сыщик ты или где?! Именно этот вот полкан глазастенький, карла малолетняя, это он нам всем мозги заполоскал. Погляди, вот же идол с соской! Вылитый Кашпировский, сатанист от бога, будто с экрана пялится, людей пачками парализует. Выставил бельма, малютка ещё называется, ишь, галики ловит. Он наверно наркошка.

Всё это доцент Серёгин выпалил одной очередью, непонятно и быстро возбуждаясь. Живой и длинной очередью простучал. Потому что если бы она была короткой, да ещё и со стороны – никто бы не спрашивал. Ему вдруг причудился иной облик юного пришельца непонятно откуда. Притом, теперь совсем-совсем не юный. Можно сказать, сильно не целомудренный.

Дымя жерлами приоткрытых судков, приплыл ужин. В полуподвал весело открылась дверь и заявились двое бодрых активистов-деградантов. Конкретных деятелей фирмы «Новый Декамерон» или по-простому - «Новый Деградант», пока ещё неведомо с чьей подачи и в каких целях организовавшей ночлежку для лиц без определённого места жительства. С широким хлебосольным жестом щедрые благодетели выставили на металлический длинный стол судки с благотворительной едой. Незамедлительно стали распространяться букеты всяческих запахов. В том числе и приятных. В результате, не только у бомжиков забурчало в животах, но и громче засопел карлик, а его папа на какое-то время прекратил сколачивать ему из досок неопределённых размеров гробовидный ящик, очевидно под кроватку. Летающую, вне всякого сомнения. И тоже малость посопел в синхроне. Но потом принялся подвешивать на невесть откуда-то взявшемся у него буксировочном тросе изготовленный агрегат и размещать в нём своё чадушко, со всеми дарованными благодетелями матрасиками и подушками.

Деградант-благодетель, принесший еду, обратился к подопечным с весёлой, отменно надменной обходительностью:
- Кушай-тэ-э. Кушай-тэ-э... Завтара исчо лутче буит. Насяльника ваша меню мала-мала утвердил, всё харашо. Завтара радио проводить будем. Всё харашо. Всё харашо.
- Ой, как же я дико писюнею, Клава!.. - Кому-то в углу и вправду стало «харашо». Этим «кем-то» никто не мог быть, кроме Толика.

- Харашо-харашо… Канешно, хараш-шо!.. - Фредди бормотал, не двигаясь с места, но засматриваясь совсем-совсем в другую сторону.
- Да брось ты педофилить, айда чавкать. – Успокоил его рассудительный сыщик. - Последний раз ещё позавчера за щеку нормально закладывали.

- Ты заметил? -  Доцент продолжил западать на агрессивного младенца. - Этот карла даже соску перестал грызть, едва их черномазые благородия пришли. А как принюхивается брезгливо, это вообще что-то! Словно большего дерьма, чем мы, он и не видал никогда.
- А у тебя ещё есть какие-то сомнения по этому поводу?!

Но доцент отмахнулся:
- И глаза ещё здоровее стали, прямо на пол-морды лица! Словно у инопланетянки какой.  Кстати, ты не заметил?! Он и вправду довольно миловиден. Может, это девчонка?!
- В этом мире всё может быть, всё! Даже ужин по расписанию. Садись и жуй.

- Определённо девчонка. Или гермафродит. Какого-то среднего пола! А может это мутант какой-нибудь. Тогда уж слишком непомерный для колыбели, даже такой, какую вон сделали ему, почти танковой. О, я понял! Просто снимается начало фильма «Танк Армата. Детство». Нет-нет, наверное, это всё же бройлерный мутант.
- Так ты не хочешь или не будешь?! Ты идёшь?! - Сыщик невозмутимо вынул неожиданно чистый носовой платок и вытер уголки губ. - Пошли-пошли, говорю. Смотри, фантазёр, а то пайку твою замету сходу, ты меня знаешь, не постесняюсь.

Это был аргумент. Фредди быстро встал и пошёл за приятелем к столу:
- Уговорил. Понимаешь, никак не могу с этой обстановкой свыкнуться. Зря мы согласились на этот бомжатский Хилтон. Нечисто тут что-то, попомни моё слово, попомни!.. Нечисто, говорю. Не бывает бесплатного сыра в мышеловке, просто не бы-ва-ет!.. Как тут можно вообще спать, например?! Хоть убей - не буду!.. Но сыр буду. Потому что потому!

Отъезд. Край кадра словно бы завернулся, утомившись тягучей бессмыслицей ещё только начинающихся словесных перепихиваний. Потом кадр всё-таки опять раскрылся, хотя при этом на какой-то момент и подёрнулся рябью спектральных помех, даже появился откровенно синюшный оттенок на лицах всех действующих лиц. Затем  плоскость изображения ещё более расправилась, но синюшность по-прежнему подцвечивала физиономии персонажей, весь реквизит, даже манну калорийную-небесную на столах в алюминиевых тарелках и судках. Всё-таки в попытках полной адаптации даже у режиссуры идущего репортажа что-то серьёзно подклинивало.

Первый призывной контингент благотворительной ночлежки «Новый Декамерон» (он же «Новый Деградант») толково, со знанием дела, по-лагерному, до последней крошки расправился с ужином. Бомжикам ещё и помогли. И не кто-нибудь, а соплеменники. В этот самый волнующий момент к чавкающим в кадре восьмерым обитателям полуподвала прибавилось ещё двое. Один представился Жориком, а другой - ни больше, ни меньше, как Коликом. В результате к Толику, который по любому поводу адресовался к какой-то там мамке Клаве и при этом дико сам с собою забавлялся, прибавился ещё и Колик. Вероятно, до полного комплекта. Вдвоём писюнеть всегда веселее, кто спорит.
Но втроём ещё лучше.

Вновь прибывшие не только сходу хорошо покушали, но и позаигрывали со страшненьким малышом-карлой. Никто этого не делал, колебался, а эти вот сразу попробовали. Реально потеребили малышу ушко. У того от изумления из рабочего корытца опять вывалилась крупнокалиберная соска и снова упала прямо на пол, заплёванный и слегка затоптанный. Бомжомамка, леди Кры, в который раз терпеливо подобрала, облизала, прополоскала во рту и вновь воткнула, точнее, впихнула рабочий инструмент куда надо. Стволом вперёд, казённой частью сверху. Детёныш облегчённо зачмокал, а мамка разулыбалась. Она же так боялась его потерять. Однако убойный хлопчик, судя по всему, и сам не слишком-то жаждал потеряться. Это читалось во всём его воинственном виде. Не для того он сюда заявлялся, чтобы вот так безответственно теряться. Накануне таких событий.

Дальше - больше. Один из новоприбывших даже порывался взять горного птенчика среднего пола на руки, приговаривая:
- Ути-ути, пойди к дядьке Жорику, ужо он тебе покажет зюзьку!

Хотя ему злорадно не препятствовали, предвкушая, что же парнишка отмочит на этот раз, что-то всё-таки удержало Жорика от столь опрометчивого шага. Дядькина зюзька осталась невредимой и главное – сухой. Зато хлопец, поколебавшись, теперь его точно выделил и явно взял храбреца на заметку. Вообще в нём, в детёныше этом камышовом наблюдалась какая-то непрестанная внутренняя борьба. Больше того – порой она проглядывала как на ладони. Словно бы он ещё не знал, чего же на самом деле хочет, то ли по большому но пока немного, то ли опять по малому, но побольше, то ли дядьке липучему зюзьку оторвать, то ли кому-нибудь ещё, то ли наконец севрюжины с хреном. Но то, что чересчур отвязанный младенец чего-то очень и очень хочет, что ему чего-то там позарез как надо - наверняка это именно так и было. Возникало ощущение того, будто бы кто-то ему очень сильно задолжал и он, как Вий, вот-вот поймёт, кто именно. И тогда - берегись! Поэтому, едва малец глазик свой направлял на кого-нибудь - так вновь словно эхо от какого-то травматического, а может и боевого выстрела звучало где-то совсем рядом. Вероятно, даже за ближней стеной прокатывалось. Не исключено, что и контрольного. Со всей уверенностью тут можно было бы сказать только одно - никто из всех десяти негритят, для чего-то собравшихся в странном полуподвале, почему-то не хотел быть этому убойному пупсику хоть чего-то должным.

В правом верхнем углу проскочил входной символ межгалактической связи, подключились новые звёздные системы. Число абонентов резко возросло. Передача явно набирала рейтинг. Спустя полминуты внизу кадра прошёл мелкой вязью универсального контактора поясняющий текст с кратким содержанием предшествующих событий. И картинка восстановилась в полном объёме. Четверть Большой Вселенной наконец заинтересовалась невероятной фигнёй, происходящей в отдалённом эфире и поэтому срочно затаила дыхание. Что-то будет дальше?!

В кадре запечатлелось хаотическое движение насытившихся, прекрасных в своей первобытности двуногих существ без перьев. Кто в сортир двигался, вероятно, полагая, что лучше мочиться, чем быть мочимым, кто откидывался на батарею отопления или на кровать отключения, а кто и тут же, прямо на месте трапезы ловил явное удовольствие, затягивался дымом из насушенных на батарее ядовитых окурков. Однако карла всё равно водил глазами отныне только за палевными дядечками Жориком да Коликом. Судя по всему, и в самом деле никак не мог решить, что у кого оторвать. Где на самом деле искомая зюзька может находиться.

Фредди вдруг быстро зашептал, наклонившись:
- Гляди, как этот сучёныш опять за нами наблюдает. Даже немного всплыл вместе со своей летающей тарелкой! Глаза – во, именно по тарелке каждый! Что творит?! Вот циркач!.. Крошка, а ну, сделай «ап»! С переворотом в воздухе. Мы тебе поаплодируем. Вот, гад, не реагирует!
- Нет, он просто колеблется!.. А ты без лишних слов. Просто скажи – «ап!» Без всяких «крошек» и без понуканий. Вдруг среагирует?! Впрочем, тебя он вряд ли послушает. Вот я - другое дело. Но я пока не хочу.
- Видишь? Среагировал, зверёк. Наверно понимает человеческую речь. Даже обрадовался!.. Действительно, меня он не послушает. Сыщик, а сыщик, что-то мне спать и в самом деле расхотелось. Наверно это нам ему хочется что-нибудь оторвать или отрезать?! Чтобы стали повиноваться.

Мухортов, укладываясь рядом на ближнюю койку, поддержал общение обоих невероятно вдумчивых и потому полуподвальных ВИПов:
- Да у нас самих всё давно отрезали. От меня даже нищие в церкви шарахаются. Коты убегают, когда я им дорогу перехожу. А было же времечко! Я тогда в подземном переходе жил и каждую ночь через мою постель проходили тысячи женщин!
- Да ладно врать! - Равнодушно вставил ему Норкин, также улегшийся почивать. - Мы и сейчас ещё ничего. То есть, пока есть через что перешагнуть. Особенно у меня. Если не споткнётесь. Хоть и пописать на один раз осталось. В подземке я как на паперти - свой парнишка! Никто не шарахается. Или почти никто. Только перешагивают по-быстрому, на скорости проскакивают. Не веришь?! Пойди, спроси!

В нижнем углу кадра опять проскочил терминальный синхрон на в принципе непереводимую игру слов. Что-то из разряда общей справки по делу.

Сыщик, махнув рукой, - ещё чего, ходить спрашивать - и тоже улёгся, заскрипел пружинами да сеткой, подворачивая под себя одеяло. Постепенно и все остальные приняли горизонтальное положение. Спокойно и довольно безмятежно, хотя наступала их первая ночь в непонятно как заманивших апартаментах и потому ожидать можно было чего угодно. Однако народ как всегда наплевал на всё. Даже Фредди, вопреки своим угрозам не спать и караулить судьбу, отключился почти что сразу. Переутомился. Папа-бомж заснул отдельно от мамы-бомжа, во-первых, так гигиеничней, а, во-вторых, и условия не располагали к серьёзному контакту с пахучей леди Кры, может Ди, а то и самой Сары. Да и других постояльцев видимо ещё следовало постесняться, не настолько сроднились. Короче, принцесса так и осталась до востребования. Режиссёру купюр не понадобилось. Уже хорошо.

Младенчик же, великовозрастный, довольно миловидный мутантский бройлер, по-прежнему бдел себе налево и направо. Рикошетом оприходовал окрестности студенистым хозяйским выстрелом-взглядом. Поминутно менял то ли облик свой, то ли просто выражение лица, то ли запотевшую маску со скафандра. Правда, чуть-чуть ещё урчал-рычал. По-кошачьему, а может и по-собачьему. И по-прежнему никак не переставал брезгливо принюхиваться к исходящему отовсюду нестерпимому запаху ничем нетронутой, злокачественно девственной, разлагающейся человечинки. Свежесколоченная, могучая, и вправду почти танковая его зыбка висела на хорошем, только недавно украденном, буксировочном тросе, привязанном к проходящей под самым потолком толстой канализационной трубе. Не просто висела там, а ещё и покачивалась, подрагивала, чутко реагировала на всё, что шевелилось и хрюкало вокруг. И внутри тоже.

Вот она крепко покачнулась, словно на волне. Это первой ласточкой метнулся, нехилым топором дровосека раздался и прокатился начальный храп. Сначала леди Кры, она же бомжомамка, визгливо прогорланила ночную увертюру и пустила первого злого духа. Прекрасным метеором он просквозил сгущающуюся атмосферу и подал знак к ночной артиллерийской атаке. Незамедлительно в строй вступил второй акустический источник, затем третий, четвёртый, пятый. Загуляли ветра шальные. Довольно скоро органная многокалиберная пальба замолотила по ставшим невидимыми окошкам ночлежки. Кто только не отметился в заразном артиллерийском деле!

Один только сыщик не издавал никаких таких звуков, даже не считал метеоры и не загадывал желания. Его как будто и не было тут. Словно он в этих краях и не бывал никогда. Даже никогда не ворочался, никаких ни добрых ни злых духов не выделял и не запускал змеями в небо. А может и вправду не он тут был только что?! От ВИПа, как от Вия, всего можно ожидать. Может вместо него там двойник как покойник лежал, словно у генерального секретаря или президента любимого? Этого никто из зрителей пока ещё не знал. И даже не догадывался, что скоро обо всём узнает. Да ещё пожалеет, что узнал.

Извне транслируемой, отлично репортируемой реальности, а потом и в ней самой появился некий странноватый, сильно сыплющийся шорох. Вот он полностью стал фиксироваться и в действующем кадре. Наряду с прежними, артиллерийскими колебаниями среды. Вероятно, то был звук ссыпающихся в океан настоящих земных пустынь. А почему бы и нет?! Он и вправду был - сначала лёгкий, потом всё более нарастающий гулкий и массивный шорох. Произошло даже определённое наложение звуковых амплитуд, собственных и привнесенных. Поэтому ещё сильнее задрожали невидимые стёкла ночных окошек. Но не от храпа, не от пука практически былинного, а ещё и от куда более мощных и более согласованных подвижек всё плотнее окружающего пространства. Плюс в нагрузку началась подлинная вакханалия совершенно неясных цветных бликов и теней. Все они, словно всклокоченные крысы по амбару, в панике метались по стенам и потолку, усиливая общую сумятицу и отчаянно тревожащую неопределённость. Но их никак не оказывалось на спящих человеческих существах. То ли их там ещё не включали, то ли на совсем погасших сознаниях их попросту не могло быть.

Где-то за полночь, то есть, в самый глухой, в самый трупный час, не сдержавший своего слова и всё-таки безответственно заснувший доцент Фредди вдруг проснулся. Сначала он проделывал это медленно. Ему казалось, будто кто-то очень настойчиво звал его. Оператором крупным планом немедленно были предъявлены задрожавшие веки одного из самых важных подопытных фигурантов вновь открытого дела.

Очень интересным могло показаться и выражение глаз доцента в тот момент, когда он их приоткрыл, да и завидел действительно неистовую и тревожную цветовую сутолоку пятен и теней вокруг него, на потолке и стенах. Однако их выражение лишь внешне казалось ещё вполне сдержанным и почти невозмутимым. Потому что такое его самообладание оставалось неосознанным, исключительно рефлекторным. До него элементарно не доходило пока ничего. Не исключено, что Серёгин просто не до конца проснулся. Вот доцент скосил глаза, а затем и голову медленно-медленно повернул. Вот тут только самообладание принялось его покидать. Пошло боковое осознание воспринимаемой информации. Сразу стало заметно по его реакции, что примерно это он и ожидал увидеть, хотя в сам кадр пока ничего особенного пока не попало. В округляющихся глазах от ужаса стремительно закоченевающего главного героя угадывалось что-то действительно серьёзное, можно сказать, вполне смертоносное. Однако ничего более определённого в расширившихся зрачках избранной жертвы разобрать всё ещё не получалось.

Затем очень быстро что-то неуловимо, но вполне конкретно поменялось. Новые звуки вытеснили прежнюю артиллерийскую пальбу. Никто из персонажей-солистов практически не шевелился, да и храпа-пука также не произносил, не выдавал, притом вообще никакого. Взамен его в самый-самый полный формат, даже с преувеличенным шумом, огромными невообразимыми массами сыпался и сыпался злой термоядерный песок, невидимый и даже нестерпимо звонкий. Что-то сюрчало, свистело, свиристело, буркотало, клокотало, невнятно и откровенно неприветливо. И словно бы неслось куда-то непонятно куда. Теперь этот звук подавался не со стороны, а через восприятие приочнувшегося контрольного человеческого существа по кличке Фредди.

Об этом незамедлительно сообщили и титры. Таким образом, резко субъективизировалась и картинка подступающего нового события. Вселенная затаила дыхание.

На какой-то миг как будто кто-то стёр всё это. Р-раз - и ничего нет! Вообще ничего! Словно штора упала и намертво всё перемкнула. Как вкопанная встала наиполнейшая тишина, тотально полная, но не до звона, а непробиваемо глухая и совершенно, даже непроходимо вязкая. Все персонажи застыли по местам, будто подопытные крыски под наркозом на лабораторном стенде. Словно замерло всё до рассвета, дверь не скрипнет, не вспыхнет огонь. Однако на самом деле здесь и сейчас состоялся элементарный стоп-кадр. Наверно он очень нужен был для определённой фиксации мизансцены. Или, вероятнее всего, что-то где-то зависло, только и всего. Поскольку потом всё обязательно стронулось и пошло себе опять своим чередом. Со всем своим естественным и неестественным звуковым и видео-сопровождением.

Затем в огромной деревянной зыбке-гробике, словно в неопознанной летающей тарелочке, свободно парящей у тёмной и давно остывшей лампочки накаливания, словно возле сингулярного чёрного-пречёрного карлика, именно там послышалось ещё одно, какое-то на этот раз действительно странное движение. Новый звук оттуда теперь происходил такой, будто там кто-то драл простыни, тихонько, но настойчиво и непрестанно. А ещё отчётливо потрескивал трос подвески, словно вес летающей зыбки вдруг увеличился до такого предела, что вот-вот оборвётся. Может быть, там и вправду танк завёлся, с крупнокалиберным дулом во лбу или где-то ещё?! В полутьме, а всё же совершенно отчётливо, виднелось, как на том буксировочном отличном тросе, пока удерживающем агрегат в свободном парении, лопались и завивались отдельные волокна. Вес конструкции должно быть и вправду увеличился многократно. Вот-вот сорвётся с привязи. Что тогда?! Что получится, когда свободное парение перейдёт в свободное падение многотонного боезаряда?! На всё это дрыхнувшее артиллерийское и просто храпящее сообщество внизу?!

Но не перешло, не перешагнуло, не упало и не рухнуло. Потому что тут внезапно волокна срослись немедленно, а трос перестал гудеть и лопаться от напряжения, словно нагрузка на него резко упала и летающая тарелка явно по команде прекратила нарастающие попытки сорваться, на спящих внизу подопытных пушкарей и храпунов. Над деревянным краем самопального НЛО показался прищуренный, совершенно осмысленный, пронзительный глаз пришлого младенца, как-то разом потерявшего ещё недавно, хоть изредка, но проскакивающую почти девичью привлекательность. Он теперь не просто принюхивался к смрадному запаху приснувшей человечинки - он как ящер втягивал его, жадно и со вкусом. Наконец начал по-настоящему приподниматься, почти взлетать, естественно вертикально. Вот тут зрачки у доцента среагировали по-настоящему. Они не то что ещё сильнее расширились, это делать было некуда, они просто побежали в разные стороны. Или на дно куда-нибудь там попадали.

Голова лютого карлы вставала словно красное солнце над горизонтом. Вот это и был он. Сам! Настоящий ИмпОтэнт! Правильнее, ВИПее некуда! Всем ВИПам ВИП!

На экране и за кадром - по-прежнему без комментариев. Чего уж тут комментировать? Сматываться надо. Наш сукин сынок вышел-таки на охоту. Лишь тихо и непринуждённо отовсюду меркло. Погас даже опознавательный знак Метагалактики в верхнем правом углу голографического изображения.
Хорошего ужина тебе, малыш!

Маниакальный взгляд выпрямившегося под самый потолок самого настоящего, самого правильного командира летающей тарелки на этот раз искал, кого первого оприходовать. Через кого перешагивать в первую очередь.
- Редиской красной солнце встало, - как мантру пробормотал всё ещё грамотный доцент древнее, но такое красивое одностишие. Потом закрыл благополучно отказавшие глазки и тут же прикинулся, что опять вырубился. На этот раз со всей ответственностью.

 
Изображение авторское

Глава 4. Повивание мозгов
- Это называется стратегия Уолта Диснея или метод «мозгового штурма», как считается по нему же. Мультипликация здесь в принципе не при чём, он сам по себе был великим человеком. Методику просто назвали его именем, потому что он довольно часто действовал схожим образом. В принципе это и есть Код Успеха. Вкратце суть штурма выглядит так. Для начала вы вырабатываете внутри себя четыре позиции: Мечтателя, Реалиста, Критика и Наблюдателя.

Сначала входите в позицию Мечтателя, строите своеобразный воздушный замок, отрываясь от реалий, предполагаете всё что угодно. Даже когда лежите, но строго в направлении мечты. Когда такое видение проблемы полностью сформируется, вы занимаете позицию Наблюдателя. Теперь вы лицо нейтральное. В этом качестве налаживаете связь всех позиций между собой, мастерите канаты, которыми прикрепляете воздушный замок своего проекта к земле или к своим конструкциям, но и земным тоже. После этого располагаетесь в позиции Реалиста, то есть, человека дела. Он получает удовольствие от самого процесса реализации проекта, замысла. Его не интересует, что было вчера, что будет завтра, ему важно только то, что придётся делать прямо сейчас. То есть, чувство реальности превыше всего. Чётко знает, что завтра будет только то, что должно быть.
Что не произойдёт ничего такого, чего быть не должно!

Затем опять возвращаетесь в позицию Наблюдателя, оцениваете эффективность работы Реалиста, дополняете её. Только потом устанавливаетесь в позиции Критика. Критик должен находить такие моменты, о которых не думал ни Мечтатель, ни Реалист и предположить не мог Наблюдатель. Критик чётко видит все подводные камни на пути реализации изначального замысла или предположения и заранее определяет опасные места, ловушки.

Это не всё, ясное дело. Решительный прорыв ещё впереди. Теперь требуется снова войти внутри себя в позицию Наблюдателя. Оценить эффективность работы себя как Критика, непременно дополнить её. Затем информацию о том, что из предварительного замысла выбрал Реалист и какие моменты указал Критик - необходимо отправить на доработку Мечтателю. В образе Мечтателя вы анализируете полученную информацию, даже лёжа в направлении мечты, создаёте обновлённый образ замысла или предположения. Он наверняка получится менее глобальным и захватывающим, зато теперь куда более ярко и чётко прорисованным. Наконец появляется некий образ грядущего успеха, хотя ещё и зыбкий, дрожащий как мираж, но всё-таки в относительно реальных, конкретных очертаниях.

На завершающих этапах мозгового штурма крайне важно поочерёдно входить в позиции Реалиста и Критика - всякий раз через позицию Наблюдателя - и тщательно обрабатывать дополнительную информацию, полученную от Мечтателя. Корректировать и ещё раз корректировать получаемый продукт. И так до тех пор, пока предположение-замысел не окажется максимально приближенным к реальному воплощению, практически безукоризненным.

Затем ещё две операции доводки «мозгового штурма» - и вы точно вычислите что угодно и добьётесь какого угодно успеха, как это проделывал и Дисней. Сначала так называемая Интеграция Позиций. После доработки замысла нужно вновь войти в каждую из трёх позиций, кроме позиции Наблюдателя, взять характерное для каждой позиции эмоциональное состояние и способ работы с исходным замыслом, то есть, снять сливки -  и объединить их в себе.

Наконец самая-самая последняя, финальная стадия «мозгового штурма», это Подстройка к Будущему. Всегда важно немедленно, не откладывая, начинать апробировать готовый продукт, то есть, прямо в эту минуту, немедленно добиваться результата, как можно быстрее достигать цели. Скакать буквально по головам, уже ничего не разбирая перед собой, лишь бы ухватить фата моргану за хвост и сдёрнуть её на землю.
Таков он – единственно возможный Код Успеха. Или метод оптимального достижения чего-либо. Реальный, практический. Всё-таки скорее именно - код. Его даже можно вычертить графически, да над столом письменным повесить. Вверх ногами. Чтоб не замыливался и всякий раз требовал дополнительного перемодулирования, изучения и внимания. Помните основную заповедь Христа? «Положите видение своё на скрижали и, даже если оно отложится, но всё равно сбудется!» Это про нас с вами сейчас. Видение своё худо-бедно отрабатываем. Потом пойдём искать скрижали.

Профессор перевёл дыхание, огляделся в поисках стакана воды, но потом всё же продолжил на иссякающем запале:
- Спускаемся от абстрактного к конкретному. Или поднимаемся по Марксу. Вы вот спрашивали, что интересного происходило за время вашего отсутствия. Формально ничего особенного. Иначе вы давно бы оказались здесь и не слезали со всех нас, не правда ли?! Кхе-кхе… Руководящие лица как блистали так и блещут, как от кутюр, так и от купюр. Вернее, от их избытка. Посему покамест не прячут свой достаток и своё скромное богатство. Чем больше у нас перемен, тем меньше изменений. Впрочем, как везде. Дважды в одну и ту же реку никому входить и не надо, из неё и не выходят никогда.
В остальном, прекрасная маркиза, всё хорошо, всё хорошо. Зато у вас, как погляжу, слава богу, не всё клеится. Не совсем в духе пребываете, даже совсем не в духе?! Не так ли, молодой человек?! Что ж, возьмите гвозди и забейте на всё!.. Шутка. Лучше всё-таки возьмите на вооружение Диснеевскую методу гарантированного достижения успеха. Берите-берите, не пожалеете. Я зря не предложу. Запустите импортный код успеха в гены буксующего отечественного расследования. Удача возьмёт, да и придёт. И будет всем счастье. Однажды, со временем. Жаль только, в пору эту прекрасную, жить не придётся ни мне, ни… кхе-кхе… разве что вам, мой дорогой ученик!

- Вдохновляете вы меня, как никогда! Особенно когда стали увлекаться и, как прежде, переходить на ваше фирменное, образное изложение. Помнится, этим всегда студентов покоряли! Своим парнем в доску казались. Но я именно так и сделаю, как вы предложили. Развлекусь. Может как раз туда, в пору прекрасную, и попаду и поживу там. Не сомневайтесь - попаду!
- А я и не сомневаюсь. Формализация на самом деле великая штука. Одно дело действовать интуитивно, как бог на душу положит, хотя бы и в верном направлении. А совсем другое дело - прорабатывать всё до мельчайших деталей, как можно более строго всё обдумав и про-планировав. Результативность несравненно другая. Поверьте! Реально и заранее проработанная, предельно строгая методическая последовательность и рассчитанность всех фаз «мозгового штурма» куда чаще позволяют добиваться по-настоящему внушительных результатов, чем расплывчатое блуждание вокруг да около таких приёмов. Для сравнения можно сказать, что это всё равно, как если бить кулаком или растопыренной пятернёй. Разница просто несопоставима.
- Убедили. И как же практически можно начать проработку фаз действительно чистого, строгого «мозгового штурма» по отношению к нашему делу?.. Авк, дорогой, давайте, в таком случае, займёмся прикладным приложением теории «мозгового штурма»! Хотя бы в качестве прикидки?! Горю от нетерпения.

- Давайте. Но всё же не слишком обольщайтесь для начала. Пока в вашем деле и в самом деле можно прочертить лишь самую общую схему «штурма», а уж наполнить её реальным практическим содержанием, проработать на хорошем уровне - это дело времени и особенно последующей техники экспликации темы. Техника, а точнее технология, действительно определяет чрезвычайно много. Известно, что всегда и повсюду не идея, а именно технология определяла и определяет суть и успех любого дела. Итак, погнали?!
- Только не вскачь, профессор. И по-понятнее, если можно. Я конспектирую.

- Вот и отлично. По крайней мере, с юмором. Через минуту вам действительно станет понятнее. Во всяком случае, постараюсь. Только будьте внимательны. Вкратце, именно прикидочно, как вы хотите, сумма нашей, диснеевской, а на самом деле читайте, что и нано-технологии, то есть, высшей, проработаннейшей технологии, в данном конкретном варианте могла бы выглядеть примерно так. В позиции Мечтателя, или если хотите проектировщика, вы строите самый отвлечённый, может быть даже как будто нереальный, фантастический облик предстоящего мероприятия, предполагаемого преступления и всего такого прочего, что свершается или ещё только на ваш взгляд свершится в этом благословеннейшем из мест.
Далее, всё это - по фазам. Тут попрошу – отслеживайте мысль внимательно.

Происходит или скорее должно произойти некое событие, подпадающее под какую-либо из статей Уголовного Кодекса. Факт как бы налицо! Пусть не в реалии, а внутренне -  для вас. Но вы берёте его, как непосредственно данное в объективной действительности. То есть, исходите из того, что оно вот теперь есть, только что произошло!
Допустив полную реальность предстоящего правонарушения, устанавливаете лицо в самом общем виде, «как бы» по номиналу, ответственное за него. После этого вы и задаёте себе вот такой, очень важный, именно методологически, вопрос. Почему же он себе позволяет такое?! Как бы ни был могуществен, но он же не тотальный наш вседержитель! Не бог, не царь и не герой! Ответ и следующий вывод таков: следовательно, есть кто-то реальный, кто сам в свою очередь берёт на себя ответственность за всё за это. Назовём его по сути - Лапа. Как принято – Лапа и всё тут! Ясно, что волосатая. Может ещё и в шипах, как у дракона. Преступление-то произойдёт не абы какое, а, как вы говорите, совсем из ряда вон.
Тогда закономерно возникает ещё один вопрос, «как бы» под-вопрос первого - это какая же у такого убожества должна быть покрывающая его на редкость волосатая лапа, чтобы он мог себе позволить такое - действительно беспрецедентное деяние?! Если вам верить, вообще ни в какие рамки не влезающее.

- Согласен. Действительно - какая?!
- Конкретно?! Может быть, это – производное старой комсы, что до сих пор окопалась повсюду, куда ни плюнь?! Или - вражеская суперразведка, мечтающая окрутить наших баранов вместе с их чабанами и с этого поиметь нечто из ряда вон?! Допускаю ещё - мистика какая-нибудь. Здесь и с нашими персонажами что угодно может быть. Если не противоречит второму закону термодинамики - значит можно брать в дискурс. Бараны-то есть бараны! Квадратное катят, круглое тащат. С такими что угодно может произойти! И делать с ними можно что угодно. Даже скрещивать, получать гибриды разных направленностей и специализаций. Ладно, я ничего такого не произносил, а то опять проговорюсь…

Спускаемся ещё ниже. Имейте в виду, я всё излагаю в точном соответствии с вашими пожеланиями. Теперь о конкретной и исключительно волосатой лапе. Разумеется, она вертит здешним миром как хочет. Она и нашего убогого Винни-Пуха губернатором сделала в третий раз. Сделала бы и в четвёртый, даже вопреки закону, перетолковав его, этот закон. Однако у Шурика теперь явно некий конфликт с этой самой лапой. Он настолько вознёсся, так зарвался, что возжелал подкорректировать саму её. Долгие годы власти исказили его сознание, деформировали так, что прежняя система координат вероятнее всего сбивается с реперов.
- Вот уж во что не поверю!

- Это правда. Подкусывает наш Шурик свою кормящую лапу, и сильно подкусывает. Явно что-то замысливает, может быть даже нечто запредельное. Тут любые ваши предчувствия вполне могут оправдаться. Я-то хорошо его изучил. То ли пересъём крыш произойдёт, то ли очень капитальный ремонт старой. Просто очень. Поэтому-то здесь, на Ближней, внезапно оказалось так много оружия. И прекрасно владеющих им. Тут вы правы. Вероятно, мы и впрямь довольно скоро окажемся свидетелями, а то и, не дай бог, участниками весьма неприятных событий.

- Допустим. В таком случае, я должен учесть тот, заведомо существующий факт, что вы в этой самой, мягко говоря, подозрительной реальности как никак, а советник этого самого вашего супер-гангстера во власти, да ещё имеющего наполеоновские амбиции. Чуть ли не правая рука. Вас это не смущает?!

- Да ладно вам. Какая правая рука? Я даже не левая нога! Знаете ли, дорогой Саша, этот губернатор с наполеоновскими амбициями тоже мой студент. Дайте припомнить… да-да, курсов на пять-семь раньше вас шёл. Я у него лишь на общественных началах числюсь, «как бы» научным советником. Учтите - «как бы»! А не на самом деле. Формально считаюсь. Времена такие! Да я и не в претензии.
И главное - денег я от него никогда не получал, ни копейки! Ни в каком виде. Даже в форме презентов. А вот, между прочим, Ефим Несис, тот в своё время ничем и ни от кого не побрезговал. Кхе-кхе… В принципе, ему всё равно, откуда и что капает, лишь бы его дело не останавливалось. С некоторых пор покруче любого майнинга выходит, есть чему позавидовать. Так вот, в каком-то смысле он прав. Если исходить из интересов чистой науки. Как он вам, кстати, помог?!

- Я бы даже сказал основательно. На удивление. Вот за это благодарен вам. Комиссионные за мной. Могу даже признаться, такой товар даже по импорту не закупишь. Экземпляр – залюбуешься. Сработан, судя по всему, классно. Наверно и вправду нано-технология ваша новомодная помогла. Хотя как себя в действии покажет ещё до конца не ясно. Точнее, не до самого конца.
- Рад за вас. Сказано же, старый конь никогда не подведёт. Неважно как, но сделает же! Это я про себя.

- Ваши непрерывные комплименты самому себе до того парадоксальны, что просто с мысли сбивают… Впрочем, не с главной. Я следил за вашим «брэйн-стормом» более чем внимательно. Так вот, есть ещё одна позиция или стадия, о которой либо вы, либо сам Дисней, или кто-то там из современных социальных нано-технологов, никак не упомянули. Просто никак! Может быть, даже сознательно утаили. Но в ней-то самая пробивная суть любой технологии успеха.
- Это какая же?! Интересно-интересно.
- «Подстрекателя». Того, кто, являясь фактически посторонним и бесплатным внештатником, как бы формально будучи не при делах вовсе, тем не менее, подозрительно точно знает все до единого нюансы системы. Он всегда в курсе, за что подцепить, что подсказать, на что обратить нужное внимание, куда, что и как направить, если получится.
- А что?! Очень важный и нужный момент, хоть и понятно, на кого вы намекаете.
- Конечно, про вас. А то про кого же?! Вы один у нас тут такой, аист глубоководный.

Теперь на казачке Васильке, может быть и вправду засланном сюда из неизвестной метрополии, а точнее на его оклемавшейся пегой животине Тоське, решили покататься Шахов с Авксентьевым, а ещё точнее, лишь молодой Шахов. Авк же наверняка побоялся физически трясти стариной, может потому что был действительно мудрым и знал кое-что насчёт той старины: не ровен час отвалится же старая. Шахов довольно бодро забрался на бедную скотину, изъезженную невероятным количеством желающих прокатиться на халяву. Водрузился он на лошадку в следующее же утро после выездки её радиоуправляемым энерджайзером командором Борюсиком сотоварищем. Кобыла, хотя и несколько восстановила свои кобыльи силы, всё же долго не могла угомониться, войти в рабочий режим, пойти нормальным, спокойным шагом. Всё ей что-то чудилось со стороны самых уязвимых мест.

Однако новый седок повёл себя достаточно прилично и даже корректно. От него повеяло чем-то родным, притом очень хорошо повеяло и проникновенно родным, прямиком в чуткие ноздри. Тогда славное животное совсем успокоилось, смирилось с судьбой и выполнило все свои последующие обязанности почти безукоризненно. Исполнять их пришлось не слишком долго, потому что у Шахова как всегда оказалось мало времени. Надо полагать, огромная следственная бригада из столицы требовала над собой совершенно неусыпного руководства. Дела же у самого руководства, похоже, и вправду не очень клеились. Куда уж тут было подумать о себе, когда всё и отовсюду клинило по-чёрному?! И одни только профессорские ляля-тополя оставались в утешение.

Здесь, в реперной точке, на Ближней, и вправду всё зависало конкретно. Да и в других местах, судя по всему, следствие также не слишком успешно продвигалось вперёд. Иногда так вообще проблема казалась абсолютно неразрешимой даже на стадии предварительной прорисовки. Кое-кем считалось даже, что у руководства следствия назревает очередной крупногабаритный висяк. Что для него, этого руководства, по определению являлось самым гиблым делом. Поначалу казалось именно так, поскольку всё больше тормозило и чудовищно глючило, как на старом, мелководном компьютере насмерть залипает слишком тяжёлая новейшая игрушка.

Старенький, маленький, но неисповедимо выносливый профессор Авксентьев шёл рядом с молодым следователем по особо важным делам следкома. Иногда почти семенил, но не отставал. Неторопливо и упорно переговариваясь, он поддерживал неугасимо взаимную симпатию, творческое сотрудничество старого и нового поколения в отечественной криминалистике, а также социологии. Казачок Вася очень правильно, по инструкции, молчал и поэтому казался довольно уместным, умным и даже нужным товарищем, в чём-то даже боевым. Оба ВИПа даже изредка к нему за чем-то апеллировали, по правде почти за ровню принимали. На что у того по-прежнему хватало ума вообще не отвечать. Даже не хмыкать и не говорить «Да уж». Лишь изо всех сил держаться за узду. Потому что ездила Шахов был ещё тот. Не случайно же он сам себя называл тяжело вооружённым голубем, который ещё только должен был принести мир в сии края. Но пока только грузил их чудовищными опасениями насчёт будущих событий. Притом, ближайше будущих.

Ездили, выкатывались они всё вокруг да около почти что всей Ближней Дачи, да по специальному терренкуру, тому самому, что по над Каменным Хаосом вился-вился, а у самого местного входа во всеобщий ад брал да символически и заканчивался. Мол, дальше сами. Уцелевших тот путь приводил назад. Иногда. Возвращаясь с макушки Лысой Горы, светила отечественной криминалистики, а также социологии, прежде чем заглянуть на незатихающий банкет, проехали и прошли мимо стоянки роскошных автомобилей, всех родов, величин и сортов, припаркованных сюда всерьёз, основательно и надолго. Потом - мимо гаражей. Механики возле них были облачены в яркие будто и впрямь маскарадные комбинезоны, словно бы из фильмов про сладкую, но полную опасностей не нашу жизнь. Или про конец света. Впрочем, с «культурным кодом» нашей жизни, куда ни глянь, всё то же было бы и так же. Любого выпотрошит совсем ни за что. Места-то в ней всегда останутся. Куда закапывать. Или подвешивать. А вот на кол сажать – это само собой для избранных.

Эти замечательные механики, привратники преисподней, настолько нетерпеливо-любезно поглядывали на мимо проезжающих-проходящих, что казалось - кого-то из успевших надоесть участников симпозиума или конференции они у себя в боксах уже благополучно порешили, потом расчленили. Теперь вот только что закатали в бетон, расписались на нём и лишь одного-единственного ждут, чтобы он поскорее застыл. Поэтому невидимую, но заветную свою опалубку над делом своей жизни готовы были защищать изо всех сил. Часов так десять, а по такой погоде, если поливать, то может быть и поменьше.

Потом седокам и прочим пешеходам опять «кушать подано» было. Подано быть тут случалось всегда и непрерывно, поскольку завтрак, обед и ужин воистину сливались. В кишке или в экстазе, значения не имело, потому что он был един во всех лицах - этот банкет, хронический и практически перманентный. В честь начала. Даже неважно чего. Когда бы ни пришёл - тебе всегда подадут. Садись только и вкушай. Или пей. По настроению. Поскольку настоящих банкетных распорядителей, больших застольных генералов всё ещё не наблюдалось ни поблизости, ни вдали - поставить точку затянувшегося начала и перейти к деловой части по обмену сокровенным региональным опытом по чему-то предельно важному оказалось всё-таки некому.

Именно поэтому все напряжённо, иногда даже очень напряжённо ждали. Кушали, пили и ждали. И наоборот – ждали, пили и кушали. В том числе дамы, притом и роскошные также. Нежный пол любой комплекции, впрочем, и комплектации, обычно ждёт, чрезвычайно осторожничая, всегда по-своему спуская всё вокруг себя на тормозах. Точнее, в прорву, исподволь пытаясь лишить оных как можно большее количество участников банкетного движения. Далее, стопроцентно, под откос. Или по койкам. Даже к седенькому мудрецу Авку подсаживалась некая фиолетовая особа. Пыталась во время перемены блюд нанести патриарху левополушарной мысли контрольный поцелуй в какую-нибудь часть тела. Вдруг дрогнет старче, на минутку отключит полушария, да и позолотит ручку.

Однако девица оказалась решительно отведена в сторону умелой старческой отрыжкой. Выключатель мозгов вовремя заело. Так что мудрый гуру Авксентьев тут опять не сплошал. Дымовую завесу поставил что надо. Повивальная бабка всего, без малого век текущего комсомольско-бандитского бала-маскарада, страж всяческих кодексов, агрессивно асексуальная пацифистка Изабелла на его счёт могла быть абсолютно спокойна. Пожалуй, на счёт единственный. Однако сам Авк в отношении её почему-то изредка всё же тревожился. Даже поглядывал за ней, особенно не скрываясь. Что также показалось следователю довольно занятным и вообще немного странным. Но в этом направлении решил пока не копать, посчитав его несущественным. Опять, конечно, напрасно. По этой жизни как раз мелочи решают всё.

Однако потом голубь мира Шахов вновь исчез. Опять внезапно. Снова как бы. Но всё-таки на самом деле. Вероятно, побежал по факсу чего-нибудь такого в свою столицу нафаксивать, может даже самому главному следовательскому начальству. Сценарий-то надо корректировать непрерывно. Или даже сам план неустойчивых следственных мероприятий бесконечно утрясать. Иначе в цвет можно и не попасть. Или не дай бог - во вкус.

Так и пусть себе исчезает. А преступление, что ж, будет ему и преступление. С полным составом. Делов-то. Немного подсуетиться для такой шишки.
Именно так и подумал мудрый старина Авк, без улыбки глядя на удаляющуюся фигуру залётной знаменитости, которую он когда-то чему-то там учил, а может просто преподавал ерунду всякую.

 
Изображение авторское

Глава 5. Миссия выполнима
Через паузу с рекламой новых интеллектуальных подгузников для детей - пролетел промежуточный знак возобновления трансляции. Потом вспух и погас символ научно-познавательной программы и наконец прочно установился вектор обозначения места, времени и существа новой программы переустановленного исследовательского канала.

Комната оперативного дежурного по райотделу внутренних дел. За полированной стойкой перед пультом из нескольких десятков клавишей, кнопок, тумблеров, а также десятков немигающих индикаторов по всей панели и бывалого компьютера на боковой приставке восседали капитан Алейник и лейтенант Блинов.

Прошёл необходимый титр по контактору. Да-да, это были именно они. Вспомогательные персонажи.

На столе перед полицейскими офицерами кроме факса и монитора располагались ещё и чёрный, красный и белый телефоны без дисков - прямая связь, коммутатор и обычная вертушка. И ещё кнопочный городской телефон. Не бог весть что, но надёжно. За спинами, на стене - подробная карта подведомственного района: марсианские каналы улиц, кратеры площадей, извилистые геосинклинальные разломы границ участков.

Объектив дотошно и запоминающе скользит по ним. Контрольник пропустил в правом нижнем углу данные подлинной топографической съёмки, с полным указанием всех координат нового источника информации. И вновь без комментариев. Для учёных наверное. Или военных.

Чуть в стороне, за стеклянной перегородкой, как в аквариуме, в настоящей заводи за столом почти плавала женщина в полицейской сержантской форме. Телефонный диспетчер райотдела по «ноль-два» или «сто двенадцать» - то есть, службы спасения. Глаза у диспетчера большие, выпуклые, тоже аквариумные, рыбьи. Рядом с ней светился ещё один -  зелёный огонёк и слышно было конфорочное шипение-храп круглосуточно работающей полицейской рации. Приёмо-передающего радиоустройства неизвестно каких времён в потёртом зеленоватом корпусе.

Поблизости располагался и скромный пульт чуть более современной внутренней мобильной связи с патрулями передвижных постов и участковыми инспекторами, а также с выходом в городскую абонентскую сеть. В соседней комнате, через стенку хорошо слышно, усердно отрабатывался костяной доминошный стук, доносились мужественные, сквозь зубы пропускаемые, энергичные выкрики. Пыток не было. Просто дежурная выездная бригада стражей порядка уверенно приканчивала свою смену. И она уже не сопротивлялась.

Прошёл упреждающий значок-иероглиф начала диалога. Заструилась переливчатая вязь терминального синхрона.

Диспетчер сказала капитану, выглядывая из аквариума:
- Паша, я пойду чай заварю - послушай. - И кивнула на аппараты.
- Давай, Марго. - Потянулся капитан. - А мне покруче принеси, ладно? Спасу нет, как засыпаю.

Сержант в юбке опять кивнула и выплыла из-за аквариумного стекла, как-то неуловимо обмякнув на сухопутье. Скрылась в дверях подсобки-бытовки, над которыми висела табличка: «Комната приёма пищи личного состава» (нормальные люди написали бы «Столовая»). И зазвякала там чашками и чайником. Включила его в сеть.

И тут зазвенел городской телефон.

Прошёл лёгкий брак по звуку. Высветился знак оператора, просящего извинения за допуск возможной неисправности. Каждые новые формы связи всё ещё считались ошибкой и выбивались из предустановленных норм. Даже автоматика межгалактической связи иногда не успевала корректировать и микшировать внезапность происходящих перемодуляций. Подзванивала от неожиданности.

Алейник моргнул лейтенанту:
- Возьми, что ли.

Лейтенант Блинов переключил связь и поднял трубку. Громко закричал в соседней комнате замочивший рыбу боевой полицейский наряд. Неподалёку золотая рыбка в сержантских погонах успешно заваривала чай. А в близком обезьяннике, комнате с решётками для задержанных нарушителей порядка, мирно всхрапывали небритые существа, неотличимо схожие с предыдущими персонажами реализуемой всегалактической программы. И точно так же пахнущие. Идиллию, казалось, ничто не нарушит.

- Дежурный слушает.
По мере того, как дежурный Блинов слушал, его лицо слегка вытягивалось и невольно теряло поначалу строго официальный вид. Он заулыбался и машинально почесал висок ногтем указательного пальца. А то было хотел сначала честь кому-нибудь отдать, будто испугался чего. Да вот теперь передумал.

- Кто-кто?.. Ясно. Да-да. Не может быть! Что вы говорите?.. Какие к чёрту грабители, если вы сами их впустили?.. Кто вас теперь разберёт. Ладно. Хорошо, говорю. Адрес?.. Приедем-приедем. Но вы сначала там сами между собой разберитесь. - Положив трубку, повернулся к капитану и ещё продолжал улыбаться. - Сплошная смехота… К одним овцам то ли родственнички из деревни припорхнули, то ли инопланетяне какие-то. Короче, забрались гаврики в хату, ключи не отдают, теперь не вытуришь. Хозяева их за родных не признают, кричат, плачут. Цирк. Нашли время. Может, не сразу ехать, а как рассветёт окончательно?! Да я бы и тогда не торопился. Без того уши опухли, до того громко хозяюшка верещала! Представляю, что там теперь произойдёт, когда приедем!

- У тебя один раз были неопознанные летающие тарелочки? - Капитану Алейнику вовсе не смешно было. - Спихнул на невозможность опознания? Похихикал, похахакал, да строгач и схлопотал. За тебя опознали, да поздно стало. Не среагировать на прямой сигнал о краже, даже вообще не выехать - это же надо! Кому сказать!

- Но там получилась совершенно дикая случайность, - похоже, не первый раз стал оправдываться лейтенант. - Мне просто сначала откровенную лапшу на уши навешали, ложками можно было снимать, затем подсунули и криминуху. В результате получилось, как будто всё правда. Где в инструкции написано, как общаться с дураками?! Попробуй, вычисли его сначала, когда он так натурально под ненормального косит, про летающие тарелочки и ложечки рассказывает, а потом так же убедительно качает права на нормального?!

- Смотри, как бы тебе на этот раз ползающая вилочка зубиком своим звёздочку с плеча не сковырнула.
- Ты и мёртвого уговоришь, кэп.
- А чья квартира? - Поинтересовался Алейник.
- Уткина, что ли… Так-так, гляну. Ага-а… Уткинда. Во, блин! Одна буква, а как всё меняет! И чего до сих пор от неё не избавился?! Роковые следы, понимаешь, Перестройки. В результате вышло всё правильно - то есть, что так, что этак. Один хрен. С Комиссаржевской…

- Ты даёшь, Блин! Я с тебя конкретно удивляюсь - «один хрен с Комиссаржевской». И вообще даже не устаю поражаться. Это же замглавы города, а фактически всего правительства. Сам губернатор его боится, потому что с ним только свяжись, с Уткиндом. Он даже городские кладбища к рукам прибрал, без его ведома людей и в землю не закапывают. И с мёртвых дань взимает! Деревья у могил не разрешает сажать. Ты чего, городскую власть не знаешь? «Один хрен…» Ишь! А ну мигом в патрульку и к нему. На руках носить! В глазки заглядывать! Пока он нас самих не закопал!

Лейтенант Блинов встал, сделал короткие, но независимые потягушечки и демонстративно обратился к проходившей с чайником сержантице-диспетчеру:
- Марго, дай отхлебнуть, что ли?!
- Да ещё не заварился, Серёга. Смотайся, а потом почаёвничаем.

Только потом лейтенант прошёл меж пультовых стоек, обогнул выдвинутый сейф и стол с компьютером, открыл дверь в караульное помещение:
- Батальо-он! Падьё-ом по полной форме! Двое в наряд, ты, Костя и ты, Петро. Загилов, Коняев и Серов остаются. Порфирич, поплыли. За мной, волки позорные!

Поправляя амуницию, ремни, упряжу, наряд в составе младшего сержанта Агапкова, рядового Шатилова, старшины Евдокимова и лейтенанта Блинова (прошли точные титры) прошествовал во двор. Усаживаясь на переднее, командирское сиденье непотопляемого полицейского Уаза, лейтенант подмигнул водителю, пожилому старшине Евдокимову.

- Порфирич, твой звёздный час опять настал. Тебе, как всегда, везёт со мной. Едем брать суданских шпионов. Нашего президента заново решили споить, угробить заветный национальный проект, вставить нужную куда следует поправку. Но ты же знаешь его… Разве сдастся?!

Порфирич серьёзно кивнул:
- Согласен. Лучше упредить. Принять удар на себя. Может премию даст.

Все расхохотались. Точно. Этот скорее удавится.
- А серьёзно?!
- Поехали бомжиков трусить! Наверняка их, больше некого. Там целая кодла обосновалась. У начальства под брюхом. Медитируют чего-то. Или ещё что похуже.

Оператор выдал окончание сеанса связи и коротко указал временную дистанцию до начала следующего. Пошла реклама новых, невероятных прокладок к персональным контактерам.

 
Изображение авторское
 
Глава 6. Признание одного гения
Однажды я подхватил синдром навязчивого состояния. Хотя и предохранялся как мог. То есть, сначала как будто это он меня подхватил, притом наверняка, поскольку от него не бывает иммунитета. Естественно, что я у него или он у меня потом как будто невзначай обнаружились.

Нет, не так… Правильнее сказать - на самом деле, это я его невзначай допустил до себя. Элементарно проморгал атаку сбоку и снизу. В результате подсел на него просто классически, совсем не думая о последствиях, никак их не предполагая. Иначе бы соломки подостлал. И первое время вроде не жалел об этом. Поскольку считал, что таким образом послабление себе сделал. Разрядку. Релаксировался. Слишком грандиозное предприятие на тот момент начинал и потому заранее извинял себе некоторые побочные ответвления. Якобы они могли лишь укрепить в главном. Я так полагал. Заранее оправдывал сам себя. Естественно, что тогда мне в голову не могло прийти, что в конце концов последовавший затем невроз отчаяния может доставить ряд поистине катастрофических последствий для меня и моего дела. Поэтому долгое время вёл себя, учитывая груз великого начинания, - не сказать, чтобы слишком ответственно. Впрочем, море и вправду казалось по колено. Притом, трезвому. Приходится прежде всего самому себе, признаться именно в этом. Да, так и было, лоханулся как самый последний идиот. Каяться поздно.

С другой стороны, может быть, взяла верх ещё и привычка к спонтанной информационной накачке со стороны, которую я довольно часто производил в целях получения побочных стимулов. Дополнительная сенсорная подпитка иногда бывает крайне необходима. Поскольку интенсивно работающий мозг часто создаёт вокруг себя чрезвычайно разреженное пространство, его необходимо заполнять новыми, свежими впечатлениями жизни, иначе из-за создавшегося перепада экзистенций может разорвать. Я в таком случае обычно переключаю «хаос-пилот», свой персональный сенсорно-ментальный шлюз на внешнюю среду, на подзарядку, как электромобиль. Тогда, словно свежий ветер в форточку, врывающийся хаос сенсорной побочки становится довольно животворным. Он хорошо проветривает мозги, отлично подпитывает, даёт дополнительную энергию. Мне как никому она бывает крайне необходима. Однако, как вскоре выяснилось, всё это срабатывает лишь до определённого момента или порога, после прохождения которого внезапно получается так, что дело твоё на самом деле уже полный швах, что точка невозврата пройдена. Самонакачка внешними впечатлениями как всякая самоделка, оказывается, зачастую приводит к катастрофическому облому. В соответствии с законом Мерфи, в самый неподходящий, недопустимый и опасный момент жизни. Тогда личность внезапно сваливается в штопор и её несёт как по ухабам и без тормозов. А изнутри бешено рвут на части её же собственные «чёрные дыры», непонятно откуда взявшиеся в невероятных количествах.
Так произошло и со мной. В один не самый лучший день своей жизни я решил проветрить замороченную работой голову и распахнул форточку.

С утра всё и вправду казалось бесконечно неопрятно и неуютно, на редкость хреново и совсем-совсем никуда не годилось. И на душе и вокруг обстояло именно так. Всё дико раздражало. Симптоматика катила ещё та. Можно было насторожиться. Вполне! Ан нет, я не сделал этого, подумал, обычная хандра, переутомился как всегда, а значит и перетопчусь как-нибудь. Так бывало. Не один раз.

Ехал тогда и думал ни о чём, так бывает. Ничего не предчувствовал. Просто ехал и привычно маялся. Кого хотел - не знал, кого знал - не хотел! Скоро акме, расцвет, вот-вот - вершина жизни, я же ещё ни в одном глазу! Грустный-прегрустный. В смысле личного благополучия. Хотя и понимал, что пускаться во все тяжкие в моём положении крайне опасно. Что даже в самом страшном сне обязан не смельчать в суете, не измазаться, сохраниться. Не растратиться по пустякам. Мне как никому следовало остерегаться этого в каждой следующей зоне чрезвычайной турбулентности жизни. Но разве можно ожидать, где именно и как именно ты смельчаешь, измажешься, растратишься и не сохранишься?! И целиком не подорвёшься?! Где соломку-то подостлать?! Где, где – на этом бескрайнем минном поле такое возможно?!

Я выворачивал свою «Мазду» со светофора на магистраль возле первого троллейбусного парка, там моя любимая автозаправка, и ещё издалека увидел её, роскошную девчушку в распахнутой шубке и сапожках, со светлыми волосами, естественно - по плечам рассыпанными, в нужном беспорядке. А ножки… С такими ножками и вправду только по рукам ходить. А какая у этой Мэри оказалась поппинс - так даже метафоры не подберёшь. Глушатся все извилины. Всем девкам девка. Сдохнуть и не жить!
Именно от них меня строго-настрого предупреждала мама. И как раз таких горячо рекомендовал папа.

Запретный, страшно манящий плод голосовал на краю дороги, да как-то скромно так, просительно, видно и впрямь очень надо ей было куда-то. Наверно на работу опаздывала, заинька, или в школу. Кто-то далеко впереди даже приостановился, посомневался-посомневался, но не взял лапочку на душу, а тут же проехал дальше, вот же чёрствая или заячья душа. А вот я, душа сильно добрая и отважная, вот я взял да и остановился как приличный водитель. Впрямь, почему бы и нет?! Тебе подняла руку, да ещё такая хорошенькая, такая молоденькая, глазастенькая, к тому ж блондиночка, вот ты и по тормозам. Разве можно думать во время безусловного рефлекса?! Так не бывает. Ответственно заявляю, в рамках своего необъятного тезауруса специалиста высшего класса. Но как вспомню, что было потом, так вздрогну. Вот это, называется,  специалист влетел не по своей специальности!

Итак. Остановился и остановился. Сомненья прочь. Из нескольких зол я, будучи от природы довольно опытным перехватчиком, выбираю то, что помоложе и посимпатичнее. Что может быть более естественным?! «Дэвушка, дэвушка, поедем со мной в лес, я тэбэ город покажу!»
Нет, я так не сказал. Я просто слегка опустил стекло и посмотрел внимательнее. И чего мама зря пугала?! Папу надо всегда слушать, па-апу!


Лет шестнадцать отроковице, не больше. Но как будто и не меньше. А если и меньше, то ненамного. Школу или заканчивает или около того. Самое то. Девушка с глазами цвета неба, счастье с волосами цвета льна. Поппинс действительно можно на конкурс выставлять. Точно. Сплошное обещание. Объедения. Преувеличенная, даже словно бы бесстрастная какая-то серьёзность. Как такой птичке не оказать помощь, тем более всего лишь гуманитарную, то есть, ни к чему не обязывающую?! Подвезти и только.

Какой-то невменяемый лепет играл в её полудетских губках, будто неотчётливый солнышкин просвет, шелестящий в листьях. Ничего больше. Какие-то мгновения я даже не вслушивался. Как можно вслушиваться в шелест листьев?! Просто смотрел, смотрел. Наконец вздрогнул и открыл дверцу, садись, мол, чего уж. Чёрт возьми! Как можно устоять?! Когда тебя такое счастье накрывает из-под облачка. Словно куполом. Я-то живой на самом деле. Или где?

Яснее ясного! Все её шестнадцать как на ладони. А может, не дай бог, и меньше. На очереди вопрос: сколько лет сокровищу. Наверняка ответит: «Посадят, дяденька, посадят!»
Да нет. Побольше. Можно не сомневаться. Шея всегда выдаёт даже самых юных. Хотя у этого малька коитуса всё ещё было впереди - атеросклероз, гипертония, остеохондроз, ишемия, а может и чего позамечательнее – всё же самые первые зарубки предстоящей судьбы начинали проглядывать. Чуть-чуть, но всё же.

Однако позже, опрометчиво посадив лолитку справа от себя, всё же вслушался в исходящий лепет чудного создания, словно фея явившегося передо мною из придорожного лопуха.
Господи, вот это ахинея! Лучше бы она свой ротик совсем не открывала, во всяком случае, для слов. Какие там шестнадцать?! Все сорок шесть с половиной! Чего только в том лепете юной анаконды не было! И то, что у неё якобы имеется двое детей, что взрослая совсем, что разработана она давно и как надо, что её брат ей и мужем является одновременно, а её саму все знают и все уважают, поэтому, мол, не нужно обижать.
Не, за такую не посадят.
И ни слова о том, куда же её подвезти. Не всё ли равно?! Разве такую кралю чем-то напугаешь?! Лес она знает, секс любит. Наверно уже не одного серого волка задрала.

Потом только до меня дошло - хотя вроде бы и полный бред несла, но в то же время и со смыслом. Мгновением позже я вдруг понял с каким. Как током прошибло. Невероятно!.. Да она себе цену набивает! Как на базаре. Элементарно. Тупо и уныло. Чуть ли не за рукав дёргает при этом, предлагая обратить внимание на товар. Именно на таком уровне, если его можно назвать уровнем. И это, как ни возьми, логично. Рай и ад в одном флаконе!
Ладно, приму и это допущение. Любые природные богатства всегда чего-нибудь да стоят и с чем-то всё равно приходится смиряться. Тем более, когда карьер разработан, чёрт подери. А главное наше богатство - как известно - люди. Вот такое неимоверное, да ещё и хорошо разработанное земное богатство я как раз и усадил справа от себя. Горняк, понимаешь ли, маркшейдер. Вот это гений, вот это мудрец! Не бывает дня, чтобы не умудрился!

Решил произвести первичный осмотр. Так-так-та-а-ак! Ничего себе скромница! Погорячился я, сто пудов! Надо всё-таки высадить обратно. Но только как вот теперь?! Наверно нужно повежливее, поделикатнее действовать со столь несказанным богатством, не то машину обгадит. Или поцарапает, ногти вон какие. Тогда на ближайшее время богатым точно не стану. Вот ещё два-три слова скажу и катапультирую к какой-нибудь матери! Лучше к её собственной, кузькиной!

Назвался белобрысый поппинс и вовсе замечательно - Алек-хан. Впрочем, после некоторого уточнения выяснилось, что всё-таки Оксана, но Алек-хан - это для всех вообще, легенда, творческий псевдоним, мать её дери. Меня задела явная неточность в её наименовании, я-то по жизни перфекционист, каких мало. Профзаболевание у меня такое. Люблю, чтоб всё было предельно точно и правильно. До запятой, даже когда с последней шалавой работаю. Спросил, может всё-таки не «хан», а «ханум»?! Нет, говорит, именно «хан». И долго, путано объясняла, почему только так. Ладно, согласен, это даже лучше. Хана проще катапультировать в качестве отработанного материала, совесть не так мучить будет. Может, в долю потом войдёт, когда с разумом подружится.

Тут вдруг она, внимательно глянув на меня, как сфотографировала, в анфас и в профиль. Перестала хвалиться и попросилась отвезти на Кольцевую. Я тем временем полностью вошёл в тему и поэтому моментально понял, что к чему и почему. Оказывается, на самом деле видывал я там таких отчаянно непорочных школьниц, проносясь мимо, и не один раз. Просто строго не фиксировал подобную шелуху на своём жёстком, в смысле диске. Поэтому-то сразу и не сориентировался?! В результате слегка промахнулся. И, только промахнувшись, понял, как же я попал! Да и не слегка!

Пусть, ерунда всё это. Итак, каков алгоритм действий?! Прежде всего, нужно придорожную кузьку забросить в её рабочую точку. Подобру-поздорову, пока и вправду она ещё ничего со мной или машиной не сделала. Зачем только я с ней связался?! Это же хуже ДТП! Чёрт дернул остановиться. Ладно. Не выбрасывать же на проезжую часть дитё, хотя и до предела распутное. Так что везу, всё равно по пути. Смотрю, а белокурая нескромница становится всё более нескромной, глазки свои делает ещё более голубыми, другими плотоядными деталями зазывно шевелит, всё равно мылится на съём. Это чтоб всё-таки со мной. Причём днём, на дороге! Вот это поппинс даёт! Обалдеть! Впрочем, и тут всё правильно и логично. День-то для любви, а ночь исключительно для сна! Как у Окуджавы. Вполне рационально. И одновременно убойно поэтически. Как раз для перфекциониста. Чтобы много не думал о себе и не воображал! А как следует затонул в своей освежительной сенсорике. Как Лизка в болоте.

Внезапно чувствую, меня почему-то забирает эта гадость. Просто неотвратимо. Затягивает как спрут. Такая мерзость - оторваться невозможно!.. И до того показалось сладостно именно измазаться, да и смельчать в какой-нибудь суете именно с нею. Да и подрастратиться слегка как раз на этот самый пустяк. Словно бы попал под какое-то ионизирующее облучение, под сексуальный коллайдер, работающий в режиме убойного нон-стоп в районе той самой роковой обочины. Спрашиваю несколько очумело, но ещё держа себя в руках, как бы для простого интереса – так и сколько же тебе, ясна девица, за всё за это богатство несусветное?! Отвечает – полтинник  или стольник, если не жалко. То есть, пятьдесят. Всего-то?! За такое несказанное богатство, да ещё за тебя кем-то из молочных братьев предварительно разработанное, чтобы клиенту было не сильно трудно упираться?! Вот это демпингует красавица! Ничего себе кризис довёл людей! А ещё говорят, президент не заботится о народе. Такой уже сам обо всём побеспокоился. Я даже расхохотался, вспомнив байку про замороченного таксиста. В конце рабочего дня вот такая же юная особа тормозит его и говорит в открытое окно: «Оральный, пятьдесят!» Он от усталости всё никак не может сообразить: «Оральный пятьдесят, Оральный пятьдесят… А где это?!»

Впрочем, на самом деле демпинга не было. Просто она ещё первоклашка в своём ремесле, вероятно, даже прейскурант не выучила наизусть, двоечница. Вряд ли там, на Кольцевой, такие бросовые расценки! Не нарочно же демпинговала отроковица, хитроумно перехватывая клиентуру, в свои-то младые да неопытные года?! Впрочем, может как раз ей-то такая сумма и была достаточна, главное, что сумма же?! Такая тоже на дороге не валяется. А едет по ней непонятно куда. Но в общем потоке. Правы старые люди, не в деньгах счастье, а в любви. В простой, обычной любви к деньгам. Пусть и небольшим деньгам, но зато честно добытым с помощью древнейшего способа. Хотя б и на обочине. Так что здесь и переулок Оральный вполне сойдёт за пятьдесят.

Тут же назрел следующий вопрос, глупый, но всё же. Где же оно добывается, это самое… как его… ах да, счастье оральное? В каком конкретно тупике?! В каких-таких рудниках?! Это примерно так я её наверно спросил, отныне практически не краснея. Да прямо здесь же, чётко ответствовала юная баллистическая носительница соблазна и греха, вон у тебя места сколько сзади, мол, там не только моя поппинс поместится, но и твоя. Я ещё немного подумал и опять сообразил - «сзади» это значит у машины, не у меня. В следующий момент как всегда умозаключил, сделал вывод - что и это верно, и это логично. Даже вполне целесообразно, в том числе рационально. Пол-Америки зачато на заднем сиденье автомобиля, во всяком случае, так врёт статистика. И всё же, именно этот вот половозрелый хан в юбке предлагает мне на полчасика стать американцем, так, что ли?! Или тем, кто трудолюбиво спасает Америку, а заодно и весь мир, от демографического кризиса?! Что-то я и вправду ничего не соображал. Горел как щепочка, синим пламенем, потрескивал! Действительно, до чего же всё-таки краток и пламенно безумен бывает шаг от почти бескорыстной гуманитарной помощи до конкретного пощипывания какого-нибудь подвернувшегося поппинса! Это же кто кому на самом деле оказывать её будет, эту помощь, интересно?! Я ей или она мне?! До того интересно, что спасу просто нет и оторваться оказалось совсем невозможно. Ладно, сказал, тогда решено, едем. Хоть узнаю что реально почём при реальном раскладе в этом тупике, проезде или, например, переулке. Но при номинале по пятьдесят. А то всё теория, да теория. При этом я даже не поколебался и нисколько не покраснел, вот что совсем удивительно. Впрочем, может быть, и не совсем. Потому что я теперь был не я. А нечто в штанах. Облако.
Итак, что же в активе? Теперь в нашем активе совсем-совсем иной посыл - доктор Ай-болит и  медсестра Ой-как-хорошо выехали на дело. Никто даже не догадается на какое. О-бал-деть!

Выскочил на Кольцевую в точке её пересечения с Юго-Западным проспектом и пошёл накатом к ближнему мотелю, там есть платная отдалённая тенистая площадка как раз для таких вот подцепленных на блесну хануриков. Притом мчался, сам же над собою иронично ухмыляясь и даже самокритично потешаясь. Алек-хан, подсказав куда ехать, лишь мимолётом глянула на редкую цепь конкуренток вдоль обочины и равнодушно отвернулась. Там и сям стояли аналогично недорогие и непорочные школьницы, бывшие отличницы и хорошистки, а ныне сплошь безотказные удовлетворительницы. Возле них напрочь глохли машины. Одна за другой. Пачками. Косяками. Журавлиными клинами. Моторы категорически отключались, завязая в плотном оцеплении из наступающих природных богатств, решительно отказываясь дальше продвигаться, побеждать пространство и простор. Но не у всех водил двигатели вот так насовсем и сразу безответственно глохли. Лишь у некоторых, особо одарённых тучек в штанах. У лошар, по всем фазам свихнутых, таких как я - наверняка. А всё потому что надысь пригрело и рассупонилось солнышко, взяло да и расталдыкнуло свои лучи по белу светушку, а милые девушки распахнули шубки, сняли колготки и отчаянно запахло весной. Какой же пламенный мотор от этого не заколдобится?! Не смельчает в предвкушении несказанной суеты, да не измажется потом и не растратится вдупель?! Разве что от старого «Запора», от горбатого! Да и то, лишь оттого, что не сможет потом сам себя спасти, увезти по непрерывно возникающим новым колдоебинам.

Ещё заметил, что у попавшего ко мне непонятным образом потрясающего природного богатства по имени Ксюшка Алек-хан неизменно - ноль эмоций. Девица оказалась бесстрастна как помесь чукчи с эскимосом. Что с самого начала даже мускул на юном личике не дрогнул, что сейчас. Реально полная невозмутимость всегда побеждающей мумии, буквально до атараксии. Словно у монгольского хана. Или у совсем неживой куклы Барби, без долгих уговоров сходу хватающей клиента за горло. Вот интересно, краем сознания ещё подумал при этом, а вот почему?! Это что - простая тупость?! Неизбежная косность обычного природного богатства, как, допустим, месторождения каменного угля - разве ж оно может улыбаться? - или всё же налицо безошибочный расчёт сидящего в засаде вполне однозначного сексуального скобяного изделия, словно акула, чётко и неукротимо нацеленного на один и тот же результат?! Всегда побеждает лишь тот, кто полностью лишён реальных эмоций, кто, словно окаменев изнутри, принципиально не чувствует ровным счётом ничего. Кто прежде всех точно знает, что дальше будет. Даже с самой планетой, а не только с этим случайно попавшимся в сеть потешным таракашкой.

Вот бы и впрямь подвергнуть дисфакторному анализу весь этот мой нечаянный блудный съём, позорное падение гения, от начала и до конца! Проследить, как мой сусанистый «хаос-пилот», будь он неладен, отработал, то есть, напортачил на этот раз. И, как положено, отразить в протоколе испытаний! Может не так-то оно и однозначно всё оказалось бы по существу?! Вправду, очень как-то сомнительно это выглядело при малейшей попытке осмыслить происходящее. Чтобы вот просто так могло произойти то, что для меня по определению было категорически невозможно, даже с точки зрения теории случайных чисел. В такие дебри с заведомо убойными не то ведьмами, не то внештатными русалками меня ещё никто не заводил, даже во сне. «Куда ты привёл нас, Сусанин-герой?! А хрен его знает, я сам здесь впервой!»

Как бы то ни было, а скачу на блуд. Никто бы в это не поверил!  Я так первый! Вот от балды, просто так, взял да и сорвался. В никуда, именно как в пропасть, в самый беспросветный хаос смертоносной сенсорики. В жутко сусанинскую, сатанистскую чащу. И понёсся, сам себе не веря. С придорожной дурочкой, ярко-беленькой, соблазнительно сверх-юной, не исключено, что и вправду неким благодетелем разработанной до упора. Да ещё и соответственно тупорылой. Из тех, кто в ресторане просят не бастурму, а мастурбу. Если их туда пускают. Ой, мама, вот это я дал копоти! Это я-то?! Гений всех времён и народов. Да не сон ли это?! Потому что и в самом деле – просто о-бал-деть!!!

Опять и опять успокаиваю себя, мол, ничего страшного, всё в пределах допуска «хаос-пилота». Всё на самом деле исключительно в строго экспериментальных целях мною предпринято. Или в почти строго. Наконец я сам себя в этом практически полностью уверил. Да-да-да, я именно это всё и запрограммировал, ещё давеча, может быть даже намедни. Вполне притом хладнокровно!.. После чего, совсем почти не колеблясь, продолжил давить на газ. Из ноздрей чуть ли не пламень вырвался, как из форсунок на форсаже. Вылитый конёк-горбунок, на полном скаку влетающий в котёл с мёртвой водой. Хоть «иго-го» кричи от бесшабашия!

Справа сидела очаровательная нимфетка, она же жоржетка, и в самом деле никакая не отличница, даже не прилежная хорошистка, а самая настоящая придорожная удовлетворительница, профессиональная вовлекательница во грех. Чёрный пояс по блуду. Гибрид акулы с золотой рыбкой: исполняет три последних желания. Первое – в предстоящем глухом переулке, точнее полном тупике. Даже подумалось непроизвольно, что лучше одно желание, но три раза, уж больно хороша казалась козявка. Даже бумажник непроизвольно сжался. Однако как пройдут остальные две вводные?! Куда выведут?! Так не хочется торопить события, но они меня теперь подгоняют сами.

Чу! Что же тем временем там, на внешнем периметре?! А там что-то невразумительное по-прежнему и дальше сепетила дитя и средоточие первородного греха, шелестела своими вовсю распущенными плотоядными лепестками. Бесстрастно грела своим разработанным, блин, поппинсом моё отличное кожаное сиденье. Опять оставалось неважно - что именно или кого именно на самом деле она из себя представляла, месторождение каменного угля или и впрямь юный гибрид тигровой акулы с золотой рыбкой. Важно было только то, что конкретно для меня и непосредственно в данный момент она являлась именно природной посланницей животворящего хаоса, конфеткой-нимфеткой, только-только начинающей грешницей, чуть ли не прожжённой, матёрой девственницей, идеально как бы непочатым объектом, в метафизическом и отчасти в метафорическом, плане. Пусть на самом деле ещё как початым объектом, ещё как действительно разработанным месторождением или работящей акулой, у которой от пресыщения уже челюсти сводит, потому что иначе не вынеслась бы она на дорогу жизни вот так - с кистенем в сладком месте. Точнее, из сладкого места. А может теста?.. Что-то опять помехи пошли в моём дисфакторе.

Насчёт дисфакторного анализа и «хаос-пилота»… Честно говоря, я и вправду давненько подумывал создать и протестировать именно подобный вариант. Честно-честно! Наработать себе такой вот бзик, такой полезный пустячок, такую приятную сенсорную мелочишку, литиевую батарейку нового смысла. Сформировать внутри нечто подобное боковой, подзаряжающей жизненной магистрали. Линии реальной подпитки моего проекта из самого магматического хаоса непрерывно переоформляющейся личинки бытия. Тут есть такое правило. Когда долго о чём-то думаешь или неосознанно но упорно желаешь, твоя экзистенция всё равно это слепит, материализует и обязательно подкинет тебе на дорогу, прямо под ноги. Само перевоссоздаст нужный тебе мир. Как мне в данную минуту. Остаётся только рассмотреть этот плод моих же собственных неосознанных посылов, воплощённую подпорку под моё же собственное желание и мои же замыслы. Рассмотреть и решить - подобрать собственного аватара или нет. Вот - подобрал! То, что сам же загодя и слепил. Как теперь не принять незаконнорожденного себя?! Свой новый, крепко подкорректированный мир.

Вот и смотрю теперь, словно умалишённый Пигмалион на хитрозадую бестию Галатею, простодушный рубаха-змей на обольстительную жабу, уже целиком проглотившую его, на то, что подцепил практически на помойке, чего сам внутри себя исподволь и непроизвольно налепил, работая с человеческими отбросами, на всех этапах собственного грехопадения ужасаясь фактически самому себе. Инфицировался рабочим субстратом жизни внезапно и страшно. Наотмашь и, разумеется, летально. При этом лихорадочно ещё стараюсь как-нибудь спастись от настолько беззащитного обезбашенного существа, напавшего фактически изнутри. Изменить, поправить угол зрения, пытаясь хоть как-то охладить ядерный реактор самого себя, максимально не потерять контроль над самим собой предельно распалённым. Пусть даже не до конца. Хотя бы суметь сбросить последние установки. Пожертвовать несколькими днями. Переустановиться, вернуться к исходным характеристикам. Однако точно не успею. На столь поздних витках, когда потрясающе слабенькое и беззащитное создание успело трижды и намертво пере-записаться в тезаурусе попавшейся жертвы, этого не сумеет, конечно, никто. Разве что папа римский, укрывшись за надолбом целибата. Да и тот, только то и сможет, что помыть ноги очередному падшему ангелу. А зачем тому это теперь?! Разве что для самоутверждения: самого папу нагнул!

В ней, моей обворожительно-зловещей находке, по-настоящему ещё мало что можно понять. Вероятно, это даже не столько плод чего-либо, сколько ещё бутон. Именно вот такой, угловатый, яркий, но явно хищный и неоформившийся бутон непонятно чего. Вот его-то и можно бы по-апробировать по всем статьям, по-испытывать, прокачать в разных ситуациях, да протестировать на износостойкость. На количество выделяемого им самим парализующего яда То есть, между делом тихонько поснимать необходимые показания, а затем и всю систему с телеметрией до конца раскрутить. До самой полной ясности, основательно проанализировать, посмотреть, что это за бутон на самом деле, а будет ли цветик, а присутствуют ли там, внутри, пестики какие-нибудь или тычинки. Но если это уж и в самом деле природное месторождение, притом также чего-то ещё непонятного - то и понять, во-первых, чего именно месторождение, а во-вторых, насколько глубоко зашла его разработка, не стала ли она, к примеру, промышленной, да и стоит ли его дальше разрабатывать в избранном направлении.

Так вот. Прибыли мы к началу козлиных координат начинающегося, вернее, уже вовсю продолжающегося блуда. Это где-то там, на тенистой, чуть ли не в кустах, площадке за первым же пригородным мотелем. Не номер же снимать для пятиминутного дела, да ещё и с бутоном или природным месторождением неизвестно чего, даже с неизученным радиоактивным фоном?! Это совсем уж нерационально, тут-то мои мозги ещё варили. Пусть и по инерции. Дал охране на лапу за отдалённый, тёмный и уединённый участок, действительно, только Сусанину сюда на экскурсии сатанистов водить. После чего выключил наконец двигатель. И откинулся на спинку кресла, подумывая, может включить снова и дать дёру, пока совсем не поздно.

Бым-м-м! Поздно-поздно!!! Рубикон перейдён! Вот-вот девица попросит мастурбу подать! На блюдечке. Это и называется - приехал! Прямо таки слышу голос Сусанина-экскурсовода: «Внимание, господа. Перед вами то, что осталось от замка Э. Именно здесь принц датский Г из королевства Д любил девушку О и мучился вопросом: Б или не Б?» That is the question!

Вот-вот, сказал сам себе, я уже не мучаюсь, так и слава богу. Потому что процесс пошёл. Потому что ответ на тот ключевой вопрос бытия у меня почти что есть.

Потому что почти сразу и сказал мне этот системный, начинающий, а может и вправду вполне разработанный, хорошо распустившийся Б… бутон неизвестно какого месторождения - бог ты мой, он же и взаправду ещё и говорит как люди! - притом по-деловому говорит, словно бизнес-гёрл, на работе же, какие тут могут быть сантименты: а давай-ка, милок, на лапу полтинник да и снимай штаны поскорей. Время – деньги! Спрашиваю, а что в первую очередь. Говорит, конечно, деньги, полтинник, ты что, маленький, не знаешь?! Интересная очерёдность, однако. Не знал. Честно. Всё знаю, а мимо этого как-то так пронесло. «Неуд». Достал, подаю. Не берёт. А по-прежнему бесстрастно показывает перед собой, мол, сюда, на панель с приборами. Прямо в руки нельзя – девочки говорят, примета плохая, особенно когда клиент на сегодня первый. И этого, неуч, не знал! О, боги! Опять «неуд!» «О, сколько нам открытий чудных, готовит просвещенья дух!»

Во, какие открытия от О, то есть, Б, оказывается, бывают! Разве добрая, обосрамившаяся душа откажет когда-нибудь?! Коли заглохла она и уже в полном Г., то есть, если Б и есть Б – так чего уж теперь, гони дальше! До упора. Остановки больше не предусмотрено. Положил я тогда и на панель с прибором. Мы же теперь не принцы на белых конях, к сожалению. Хотя и целиком в Г. Да и белых коней практически не осталось во всём королевстве. Даже для друзей парадоксов.

И что же?! Разумеется, народные шалавные приметы сработали на «отл». Наверно, даже с плюсом. Любовь за деньги всегда и дешевле и надёжней! Главный закон Ома. Когда не все дома. Как миленький, провинившимся двоечником молча положил зелёненькую бумажку на тонкие коленки. Потом вздрогнул и быстро переложил на панель сверху приборов, как оказывается, и положено было. Ритуал нарушать никому не позволено, даже самым крутым гениями мира. И тут же всё отработало как часы. Обратный отсчёт закончился. Словно последнее «Сим-Сим» сработало. Всё сразу же отверзлось и ослепительно засияло поистине несметными богатствами, бери, не хочу. Точнее, если ещё хочешь. Мне показалось, что это и есть самая главная, с прорезью для банкнот, м-м-м… полуавтоматическая панель иллюзорного счастья, которое на миг. Тот самый, между прошлым и будущим.
В третий раз не ошибся. Деньги отдал правильно. Но сначала она аккуратно поплевала на банкноту и стала помахивать ею над дефлектором кондиционера. «Это, - говорит, - моё желание сушится, чтоб и весь день так же было! Ритуал у нас такой!». Спасибо, хоть не на меня поплевала и пока не высушила.

Осмотрела она, и довольно критически, но уже по-хозяйски, навесное допоборудование ко всей моей доброй раскошелившейся душе, в смысле, сеялку, облачила её бренное хозяйство как надо и во что надо. И только после всех манипуляций скомандовала, откидываясь и с лёгкой, но по-прежнему хладнокровной полуусмешкой, умело подставляясь: так что, дорогой, ныряешь или как?!

Я ещё крайне далёк от возраста, когда согласие женщины пугает больше, чем отказ.
Поэтому даже застучало в груди, словно в первый раз. Всё-таки, несмотря ни на что, про поппинс и не говорю, - однако шестнадцать лет есть шестнадцать лет. Даже у Б. Есть свежий борщ, а есть вчерашний. Вот всем хороша стремительно поспевающая девка, слов нету! Казалось бы, хорошая девушка должна уметь то же, что и плохая. Но так как она хорошая, то и делать это она должна хорошо. Судя по всему - здесь вполне может оказаться именно подобный случай. Если хорошо сделает, значит, хорошая. Ни одна случка случайно не случается! А вдруг это мне гонорар от мироздания за великое открытие?! Правда, пока мелкой купюрой. Ладно, с этим озарением разберёмся как-нибудь попозже, на дисфакторном досуге. Вот только побыстрее пролетит этот подступающий ослепительный, сатанистский миг безумного великолепия. Вынырнет тогда мой «хаос-пилот» из бурлящей сенсорики окружившего мира. А мой лукавый Сусанин когнитивного диссонанса вырвется и безукоризненно выполнит положенную посадку на прежнее место. Не на то, на котором население Америки обыкновенно множит свои ряды. Нет-нет. А за стол в диспетчерской лаборатории. Только тогда всё вернётся на круги своя. Только тогда.

Финал чего-либо всегда предопределён на все сто. Вбит в гены по самую шляпу. Куда деваться, когда основной инстинкт уже и в пятки мне вцепился и рычит теперь как собака? Так что, деваться некуда, зажал нос и нырнул. Словно солдатиком или ласточкой с дециметровой вышки. Мда-а… Тонгаж, рысканье в норме. И ничего такого уж ослепительного! Ни пестиков, ни тычинок там особенных не оказалось, так - самые обыкновенные. В любом атласе найдёшь. Больше лепестками шуршала! Хоть и хороша была девка, и её шестнадцать лет как шампанское сходу в нос шибали, и поппинс вроде закачаешься, а всё равно пятёрку я бы ей уже не поставил! Ой, не поставил! Не «отл». Это я погорячился на подлёте. Максимум «хор» без плюса. Больше мурлыкала, кошка драная. Только мозги закружила непонятно каким способом. Впрочем, даже самая красивая девушка Франции может дать только то, что у неё есть! То есть, что и у всех - а именно ничего особенного! Но и оторваться же было невозможно, никак! That is the question! Вот почему так?!
Приходится воспринимать сложившуюся обстановку как хищник, например, богомол, одними фасетками в глазах. Иначе перегруз диссонанса вырубит. А что - прикольно. Дробное, фасеточное зрение, как и мышление, всегда в состоянии капитально выручить при каком угодно обломе. В любой момент можно мгновенно поменять выпершие некорректные фазы, чуть видоизменить картинку мира и сразу же забыть то, что исчезло, словно кошмар, привидевшийся от переутомления.

Секс редко бывает удачным как с первой женщиной, так и с последней, как в первый раз с какой-то из них так и в раз последний с никакой. Именно тогда-то к сексу и нужно относиться с юмором. Не получилось? Похохотали. И баиньки. Это-то ясно, чего уж. Но, во-первых, баиньки рано, день только начинается по существу. А во-вторых, что-то и не хохочется. Да и как хохотать в этой ситуации с реально монгольским-то ханом или даже бы ненасытной американкой с заднего сиденья?! Жидко-кристаллической Терминаторшей. Не, за такую не то что не посадят, а может премию дадут. Имени твёрдо-кристаллического Дон Жуана.
Короче, она была хороша не только до безобразия, но и во время безобразия. Зато я - с точностью до наоборот.

Вот она, вечная молодость! Вот какая произошла у меня эмоциональная сшибка, в сущности, по-детски - с самим собой. Естественно, осознал сразу же, как вынырнул. Ни секундой раньше. Или точнее - как только треснула коронная саморазрядка. Едва только моя сомнительная находка, мой аленький цветочек сомкнул было свои плотоядные лепестки, как я оказался на свободе. Уныло, в очередной раз, констатировал ставшее очевидным - отрицательный результат оказывается тоже результат. Ещё сильнее покраснел сам с себя. Ф-фу! Какая же всё-таки свинья! Вот это измазался, вот это смельчал, да растратился! Как теперь в зеркало-то смотреть?! Нет-нет! Надо поскорее забыть! Не нужно тут никакого дисфакторного анализа! Долой! Забыл! Не было ничего!!! Выбросил эту фасетку за окно, в проносящиеся мимо лопухи и кустарники.

Яркая, светленькая, цветущая Ксюшка Алек-хан безмятежно пошевелила своими самыми обыкновенными тычинками да пестиками, пошелестела обмякшими лепесточками, ухмыльнулась и сказала чуть менее равнодушно, чем обычно:
- И что?! Ты-то, умник, наверное, подумал обо мне бог весть что, а я самая обыкновенная кузька. Как и все другие. Ничего особенного! Больше в голову брал! Все-то вы мужики - одинаковые!

Тут я немного всё же вздрогнул. Ни себе чего логика! Чья бы корова мычала, неодинаковая ты моя, но сильно обыкновенная! Однако эта невероятная для монгольского хана, хотя и весьма противоречивая проницательность, меня нисколько не задела. Никакой тут меткости, никакой премудрой проницательности нет и в помине. Чушь всё это! На самом деле наиболее мудрыми мудрецами конкретно выглядят именно полные, непроходимые имбецилы. Не случайно самые примитивные и отсталые народы просто кишмя кишат такими мудрейшими из мудрейших. Что не мешает, а наоборот только благоприятствует их пребыванию в невероятном дерьме и нищете всю их жизнь. Это известный факт и тут доказывать ничего не надо.
Ладно-ладно, проехали. Забыл! Именно забыл! А фасетку выбросил. Ещё бы я на случайностях заморачивался! Всю бы жизнь стоял на месте! В стойле! Да «иго-го» кричал!

Всё! Всё! Теперь - на базу. Ту-ту. Арбайтен-арбайтен!.. И отмываться-отмываться-отмываться!!! Впереди ещё планёрка. Пусть всё будет как будет. Ни одна стыдуха не живёт вечно! Всё само собой прокачается. И неизбежно зарастёт. Терпением только нужно запастись. Даже волны не гнать и вообще не рефлексировать по этому поводу. Забыл и забыл! Ни о чём в этой жизни и никогда переживать не стоит. Всё в свой срок само собой образуется. Появится, как овощ на грядке. А потом пройдёт. Тем более такой глупый занос! Всё успокоится, круги разойдутся за спиной, как и не было их никогда! Когда-то я ещё вспомню об этом мимолётном «дне-для-любви» на сусанинском отстое за сатанистской нашей Кольцевой, и только ухмыльнусь, слегка покраснев и сказав себе при этом: «Ох, и заносило же меня когда-то дурака!» Но никогда и никому об этом даже не пикну! Ни единой душе живой!
Эх, как полечу от этого счастья назад, домой, на базу! Дым рванёт из-под колёс!
…Или меня рванут?!

Вот тут-то и говорит мне тогда этот овощ с придорожной канавы, моя матёрая лолитка, человекоядная нимфетка окаянная, тигровая акулка, месторождение каменного угля или что там ещё - а на самом деле простая, самая обыкновенная отечественная кузька, -  а, вот мол, видишь, дружок, что у меня за ушком?! Да-да, за тем самым, которое ещё только что тебе так нравилось?! Ты даже его нюхал, не морщась. Посмотри внимательнее! Тебе это ничего не напоминает?! Ну, думаю, оказывается, ещё ничего не кончено и она так просто не даст себя забыть! Мне и в самом деле ещё  придётся до конца осознать, до чего же я попал, промахнувшись часом ранее. Всё! Конец! Караул! Никакая она не простая, тем более не кузька. Именно подосланная акула-золотая-рыбка, исполняющая каждому по три желания, но лучше одно и много раз по три раза. А я уж точно влип в какой-нибудь СПИД термоядерный-перелеченный, оттого и демпинг такой произошёл в изъезженном проулке, тупике или проезде, полтинник всего понадобился, а на самом деле делов-то на рубль-двадцать. В зобу дыханье спёрло и закружилась голова. Хотя и на секунду. Когда же она прошла, посмотреть всё равно пришлось. А куда деваться? Даже вновь остановился на обочине, не зная, куда же теперь-то ехать. Даже в руках дискоординация.

Так вот. Смотрю, а там и вправду какая-то синеватая припухлость, кажется, от укуса какого-то насекомого. Или от удара. Не исключено и оперативное вмешательство. Прямо на сосцевидном отростке височной кости, сразу за левым ухом, там, где обычно крепят слуховые аппараты. Это, поясняет сие плотоядное цветущее дитё с невинными глазами матёрой путаны, у меня антенна такая, активная. Брат вживил, муж то есть. Он меня контролирует и вот так ведёт по белу светушку. Как овечку. Всё-всё, что я говорю или что ты говоришь, он слышит… и в блокнотик обязательно записывает себе и записывает. Учти это себе на всякий случай.

Так-так, облегчённо говорю сам себе. Вот оно как бывает! Если есть в чём-то надобность, то ей всё равно, кто именно её осуществит - высоколобый умник или несовершеннолетняя кузька с придорожного лопуха! «Драли её дауны и доктора наук, драли её Бэтмэн и человек-паук!» Смех и грех!
Сразу отлегло в душе. Поскольку всё как будто и раскрылось. Так малолетка попыталась свою кузькину маму показать, свой секретный артефакт задействовать, портативный агрегат возмездия мужчинам. Оборонительный рефлекс такой. На самом деле эта кузька, как жучок-притворяшка, по-детски выпячивалась, прежде чем расстаться. Или всё ещё напугать хотела. Она с самого начала это делала, честно предупреждала, а я её предупредительный лепет за бред принял. Она же таким образом не то, чтобы блюла себя, скорее безопасность свою обеспечивала. В превентивном порядке, чтобы не вздумал обижать. Мало ли, что дядьке в голову взбредёт?! Вдруг полтинничек захочет назад отобрать, да с переулка Орального зверски выгнать на какую-нибудь паршивую магистраль общегенитальную?! У него же на лбу не написано, кто он такой на самом деле! Вдруг вот такой извращенец?!

Тем не менее, я всё-таки исследую это дело, всенепременно. Раз уж оно само так хочет. Теперь оно меня по-настоящему заинтересовало. Братский руководящий фингал за ушком у впервые и реально попавшейся мне настоящей кузьки, наверняка в будущем сгодится. Как первообраз грядущего нового изобретения. Всё может быть! Таких экземпляров в моих разнообразных экспериментах по жизни и вправду ещё никогда не попадалось! Действительно ярких, впечатляющих! С ног сбивающих, на койку бегом укладывающих. Думаю, протокол новых испытаний всё-таки придётся составить. Буду и в самом деле считать, что я их так планировал. Особо изощрённо. С гениальным вывертом.

Нет, здорово всё-таки получилось под самый занавес! Не ожидал! Вот же тебе спасибо, Ксюшка какой ты там хан на самом деле - теперь и не важно. Молодец, да и только! В ногу шагаешь. Вот оно - веяние времени! Даже центровые, плечевые природные месторождения, самые начинающие среди них сексуальные скобяные изделия, наикузейшие из кузек - и те шизятся каждое на три дурдома, бахвалятся своей радиоуправляемостью. Как всё назрело в обществе, до какой степени! Как соскучился народ по настоящей управляемости?!
Как же измотало его бремя сознания!

Вот она - глубинная народная тоска по вертикали управления, по самой-самой жёсткой и самой недвусмысленной. Зубами ляскает. Воет прямо-таки, из каждой хромосомы, как из будки. Только приди! Только овладей мною! Только начни приказывать! Как же это всем, оказывается, надо?! Вот где моя самая главная отправная точка. Запомни ещё раз, Городецкий, и открыжь себе на вводном сетапе по самой полной форме. Даже вот в таком, глупейшем и казалось бы позорном извороте судьбы тебе неизменно сквозит, пробивает всё то же, предназначенное только тебе и только для тебя. Всё то же! Ничто случайно не случается, даже… м-м-м… ладно уж. Хотя и это мысль. Следует запомнить, в качестве кредо, что ли. Или самооправдания.

Таких экземпляров, как Ксюшка Алек-хан, мне бы в лабораторию в качестве исходного материала. Хоть парочку. Да я бы с ними горы свернул через несколько месяцев! Причём весело, ярко, запоминающе - на всю оставшуюся жизнь. Потому что как такое забудешь, хотя на первый взгляд оно и самое обыкновенное, словно у всех?! Почти. Как вспомню, так вздрогну. Спасаться надо всегда, спасаться надо везде, лишь бы не оказалось поздно. Жаль, в машинах не делают катапульт. Тогда на некоторых участках дорог обочины были бы сплошь усеяны следами отползающих сбитых лётчиков.


На планёрках я всегда устраивал своим тракт (не путать с терактом!), то есть генеральную прогонку всех основных фаз и операций текущего дня. Каждый рабочий цикл, неукоснительно, неделю за неделей, месяц за месяцем. Только так достигается наивысшая слаженность и результативность работы всего коллектива. Я демократ реально и крепко отвязанный да вполне свойский. В джинсах повсюду хожу и меня по имени даже уборщицы кличут. Каждая дворняжка при встрече сразу лапу подаёт. Все остальные работники за регионального Билла Гейтса держат. Обращаются только на «ты», хотя и побаиваются, потому что когда до дела доходит - то железный порядок и регламент у меня требуется во всём без исключения. Иначе - террор, безжалостный и беспощадный. На заслуги и тем более красивые попы не смотрю.

Порядок-то всегда превыше всего! Когда он во главе угла - то бьёт что угодно и кого угодно - и класс, и ранг, и зависть конкурентов, и случай, и другой порядок. Поэтому все силы нужно бросать исключительно на установление именно такого, всепоглощающего порядка. Только с его помощью можно чего-либо достичь. И наводить его всегда необходимо любой ценой. В этом смысл любого нового порядка - установиться любой ценой. Тут и я ни перед чем и ни перед кем не остановлюсь. Вот такой я, Савва Городецкий, без роду, без племени, без миллиардов за душой. Но с неисчислимыми миллиардами в уме. Верный рыцарь нового порядка. И одновременно - именно яйцеголовый гений, до которого Биллу Гейтсу или Илону Маску как до Шанхая скакать в самом интересном положении. Том самом, которое случайно не случается. Говорю об этом с глубоко присущей мне застенчивостью и подлинной скромностью.

Нынешний тракт, с которого я начинал величайшее дело своей жизни, хотя он и имел в своей преамбуле небольшое и наверное всё-таки более забавное приключение на пути с заправки в офис, тем не менее не должен был пострадать. Именно теперь он и должен был оказаться соответственно необыкновенным. То есть, ознаменоваться предельно интенсивным вздрючиванием коллектива. Он таким и стал. Досталось всем. Не одним обормоту Пиончикову и обалдую Икоркину, моим беловоротничковым программистам, но даже и невозмутимо курящему сталинскую трубку Лукичу, беспросветному алкашу, но настоящему профи в аудиовизуалистике, почему мне всё-таки и приходилось держать его в своей фирме. Несмотря на его поистине несгибаемую волю к удовольствиям. Столь редкостного спеца всегда могли переманить. Перебежчик же мог поведать своим новым благодетелям всё-всё, что знал обо мне и о моём деле, которое было куда важнее меня самого. Естественно, этого почему-то не хотелось. Поэтому приходилось держать его при себе, а также весьма дозировано спускать ему полномочия и информацию. Только то, что должен сделать, в пределах функции, больше ни-ни. Всё-таки с молодёжью попроще. Они молоды не только в сердце, но и во всех других органах. Отсюда вывод: нагружать их и нагружать! Только крепче станут.

Любой крутой профи - обоюдоострая вещь. Сейчас он служит тебе, а завтра вправду переметнётся к врагам и все его достоинства окажутся для тебя смертельно опасными, ибо обернутся против. Так что хоть я и уважал и ценил Лукича, но глаз на него держал востро. Кто его знает. Одно успокаивало, бухал, товарищ, по-чёрному, как и многие супер-профи, а бухарик редко бывает законченным подлецом, чаще всего это незлые люди, зашуганные обществом из-за своего порока. Это-то и мне даёт на него управу. Так что - пусть его квасит что хочет, лишь бы хорошо работал, да на сторону не сильно смотрел. В этом смысле любой хозяин подобен хорошей жене или нормальной сторожевой собаке, но это уж как его на чей вкус назвать, суть не поменяется. Это мой «белый воротничок». Старый конь, не портящий борозды. Пускай возьмёт неглубоко или даже внешне неэффектно, но зато получится эффективно.

Мой единственный «золотой воротничок», худющий очкарик Петька Курочкин от моих вздрючиваний никак не пострадал, да его и не за что было особенно драть. Но даже если бы и было за что, не тронул бы. Золотой парень, таких самородков больше нет. Проба - четыре девятки. Ценю почти как самого себя, хотя и сдвинут он по всем фазам конкретно. Только всё-таки не в главной, в которой ему просто нет равных - которая касалась нашего дела и только его родимого. Петруха всегда бывал совершенно безукоризнен и в исполнении и в проработке всего, чего бы я ему ни спустил. За такого при любых обстоятельствах буду держаться всеми зубами. У него ещё и тесный роман с моей секретаршей, толстой и непробиваемой Танькой Иоселиани. Гармоничнейшая пара - тощой шкет и необъятная марфушечка-душечка! Дополняют друг друга просто необыкновенно! Как встретятся два одиночества, так в нирване оба и плавают, словно судаки в сметане. Куда ещё кантовать ребят, работают и работают, в полную силу. В остальном пусть себе коротят друг на друга и на свою нирвану. Может, когда-нибудь на-нирванятся! Хотя вряд ли. Это дело такое, пущу-ка я его для себя куда-нибудь в отвал. Пока не стал таким же.

Остальных работничков драть было за что - и притом по существу драть. Потому что нет такой задницы, через которую они чего-нибудь не сделали мне! Такое дело начинаем -  а благодаря им – всё пребывает в непрерывном авральном режиме. То понос, то золотуха. И всегда какие-то сомнительно уважительные причины. Вот, в частности, оборудование к нам не всё прибыло. И не поймёшь - почему. На пятый сервер даже комплектующего микшера не подвесили, сканер с чётвертого опять виснет и гонит лишь своего попугая в сетке, Лукич с похмелюги чуть не запорол входные микросхемы на главном выходе. Икоркин, похоже, опять игрушку приволок, едва его от монитора оторвал, хотел накрыть с поличным, но тот успел закрыться и выйти из программы. Ладно уж, в дисковод к нему всё-таки не полез, не стал мелочиться, но разнос всё равно устроил. Блин, уволю всех! Пойдёт тогда моя бригада нано-сантехников искать себе работу по объяве в газетах: «Интим не предлагать!»

Между тем, мобилизация должна быть именно предельная. Такой товар, какой вызревает, только и получишь, что методом предельно форсированного штурма, единым махом. Только в пограничном состоянии адского форс-мажора задействуются все ресурсы. Многие это усвоили, та же Ленка, ведущая моя лаборантка, регулярно связывается по секторам и, слышу, лишь она молодец, старательно, один в один, транслирует мою главную вводную на весь период нашего беспрецедентного штурма. Таньке Иоселиани, секретарше, до неё в этом смысле не дотянуться никогда. Но я специально такую пару девчат и подбирал. В секретари асексуалку, чтобы не отвлекала, а вот на ключевое рабочее место - что-нибудь, глаз радующее и чрезвычайно исполнительное, что только женщина может. И вот это - глаз радующее - радовало меня во всех отношениях.

- Шеф сказал, пока не получим итогового продукта, никто домой не пойдёт. Особенно это касается программистов на выходе и инженера по обеспечению. - Все замерли.
Ай, молодца. И юбка на ней сегодня классная, разлетайка, но с умеренным вырезом. Так что рабочий настрой в коллективе на сегодня обеспечен, можно быть спокойным.

Вообще Ленка Лебедева - классный типаж своеобразно цивилизованного ле****ства. Замужем. Муж Саша, тихий, спокойный тип, явный подкаблучник при боевой жене. Весьма распространённая разновидность семейных пар, одна, кстати, из самых долгоживущих, в смысле нераспадающихся. Отношения паразитизма или, скорее, самого прочного симбиоза практически гарантируют долговечность отношений, поскольку базируются не на кратковременных личных симпатиях или острых психозах влюблённостей, а на куда более основательных, базовых, биотических, я бы даже сказал, биоценозных взаимоотношениях.

Связка паразит-хозяин - самая прочная в земном мире живой природы, да и во всей вселенной. Нет ничего непоколебимее. Причём, до конца не ясно, кто же больше всего получает от такой связи. Вполне возможно, что даже и не паразит. А тот, кого он хотя периодически и обгладывает, но одновременно подпитывает своей неиссякаемой энергией, оберегая, давая самую надёжную экзистенциальную крышу, какую только может вообразить любое травоядное существо. Ленкин Саша отчётливо травоядный и это надёжно хранило его в присутствии жены-хищницы от очень многих жизненных неурядиц, бурь и катаклизмов.

Так вот, эта самая моя Ленка-Леночка своими бурными романами на стороне, вдали от мирно жующего жвачку жизни мужа Саши дала огромную пищу и для моих размышлений и даже, не побоюсь этих слов, подлинных философских умозаключений.

Особенно мне запомнился её бурный роман с турком Ахмедом. Ахмед был из строителей, которые в числе прочих иностранных рабочих осуществляли капремонт соседнего здания. Турок сразу положил свой жгучий глаз на юркую северную блондинку и буквально дрожал, увиваясь рядом. Каких только подарочков он ей ни притаскивал! Уму непостижимо. Покупал себе женщину, как на восточном базаре. За ценой не стоял. Чуть ли не языком цокал, вах-вах не говорил. Ленка, чётко соображающая, что ей есть что продать, да ещё восточному типу с неясными достоинствами, до поры до времени держалась стойко, неуклонно набивая себестоимость. Однако с самого начала было видно, что гордая северная крепость рано или поздно падёт под натиском любвеобильного янычара. Что курс имеющихся акций так или иначе станет волатильным. Если не сразу рухнет.

Так и вышло. Сам момент падения нашенской крепости я как-то прозевал. Лишь по косвенным признакам потом догадался. Просто в какой-то из периодов вдруг заметил, что Ленка-Леночка как-то поникла. Это всегда с ней случалось в её кризисные ситуации, да и Ахмеда я перестал замечать на своей лестничной площадке. Пропал янычар, как и не было его. Ушёл назад, репатриировался, уши отмачивать в своём Босфоре или иные органы, изрядно натруженные в долгих скитаниях по бескрайним просторам страны неверных собак. Но вот как-то случайно я его всё-таки встретил неподалеку от своего офиса. Оказывается, турки закончили ремонт университета и перебазировались на место нового контракта. Спрашиваю, мол, Ахмед, дорогой, ты куда пропал?! Нам без тебя что-то шибко скучно стало, да и Леночка, наша красавица, совсем не в себе из-за твоего обидного отсутствия. Даже её муж Саша в расстройствах определённых ходит, во всяком случае, мне так показалось. На что Ахмед спокойно и уверенно сказал со своим неподражаемым оттоманским акцентом: «Одного раза достаточно!»

Ах ты, коварная и подлая турецкая собака, сначала было ругнулся я. Так кинуть нашу недоступную суверенную красавицу. Но потом взял и призадумался. Причём глубоко. Теперь не исключаю, что прав был Ахмед, прав на все сто. Сама многотысячелетняя восточная мудрость проглянула и засквозила в его нетленных словах, лучше всего отражающих саму суть взаимоотношений любых мужчин и любых женщин. Да все мы и в самом деле одинаковые, чего ради кого-то ещё искать? Всё одно и то ж. А уж коли и попробовал тортика для разнообразия, то и в самом деле - одного раза достаточно. Прежде всего, для того, чтобы ещё раз убедиться - и тут то же самое. Один в один. Ничего нового. Кроме торжества победителя, в какой-то миг обозрившего все до единой окрестности только что поверженной крепости. Пока она тебе какую-нибудь подлянку на последующих встречах не подстроила. Наши девушки чего только не могут себе позволить. Допустим, какой-нибудь чип за ушком вовремя включить, через который верный муж благополучно запишет весь компромат на тебя. И давай потом шантажировать.

Да и вообще. Что может быть жизненнее одного и единственного раза, которого всегда и вправду достаточно?! Об этом ещё Рене Декарт говорил. Поэтому простому турку, точнее, его принципу одноразовости, тем более следует доверять на все сто, определённо надо. Практической сутью фактически любого жизненного устремления каждого человека похоже и в самом деле является именно затаённое сексуальное проектирование. Проект сей всегда сбывается лишь единожды. Потом сплошное уродство. Он всегда эксклюзивен и всегда конкретен. Вот поэтому-то одного раза и вправду всегда и всюду достаточно. В смысле полностью хватает. Исчерпывает самую суть.
Впрочем, совсем уж до конца я в этом всё-таки не уверен. Однако сам принцип тем не менее впечатляет, есть в нём что-то… может быть близкое к искомому мужскому реваншу. После сегодняшнего утра, проведённого в компании обольстительного монгольского хана в мини-юбочке, я как-то особенно этим проникся.

В то же время таких «истин» можно накидать сколько угодно. Любой саксаул сможет. Одни из них целиком на поверхности плавают, брюхом кверху. Только подбирай. Однако, не обязательно это тухлятина. Может просто солитёр в ней завёлся. Некоторым боком к «принципу Ахмеда» примыкает ещё одна правдоподобная гипотеза. Её также довольно многие принимают за аксиому. Вариантов множество: в темноте все кошки серы, все они (мужчины или женщины, смотря кто утверждает) одинаковы, познав одну - ты познал их всех. Даже самую красивую девушку Франции, у которой на самом деле то же самое, что и у всех. И так далее. Вероятно, и в таких утверждениях может находиться свой, сермяжный резон. Человеческий-то опыт не ошибается. Но этот резон, которым так смердит плавающая пузом кверху житейская мудрость, почему-то не сильно радует. Перспективы, собака, лишает, вот почему.

Да ладно, чего уж теперь. Вернёмся в мою лабораторию, к её старшей лаборантке, познав которую блистательный турок с берегов Босфора, с первого раза познал тем самым всех остальных женщин нашей суверенной державы, отчего и утратил к ним, по крайней мере, к самой нашей лаборантке, свой самый непосредственный интерес. Отомстил таки Осман-паша за потерю Измаила и Крыма. Суворов в гробу перевернулся.

Леночка после коварного Ахмеда долгое время ещё выглядела довольно растерянной, всё-таки более застенчивые отечественные производители с ней никогда так не поступали. Может они просто дико тупили, надеялись всё же найти в ней что-то ещё, чего не находилось в собственных жёнах или подругах. А может деньги как всегда не умели считать, что более всего походило на правду. «Принцип Ахмеда» оставался для них заведомо недоступен, хотя глубоко в душе каждый из них всё же догадывался о нём, как о главном ките, на котором наверняка дрейфует мир. Однако в силу переполнявшего тестостерона, исподтишка и постоянно туманившего мозги, никогда не мог включить эти мозги на полную ясность. Свести кое-что к носу и сходу увидеть очевиднейшую суть всех земных вещей и явлений, это вам не каждый сможет. У кого в кои веки получится, одного-то раза и впрямь окажется достаточно. Всегда и повсюду. Так что, бледнолицые усатые собаки?! До того трудно запомнить нечто действительно основополагающее?! Так нет же, по-прежнему ныряют, куда ни попадя, по сути в один и тот же омут. Беспамятные. Да ещё по скольку раз. Как не надоест?! Действительно, импотенцию после этого воспринимаешь, как величайшее земное благо, которым господь награждает только избранных.

Это касается не только любви, но и самой жизни. Любых проектов бытия, всяких умственных тараканов и мозговых заморочек. Не случайно древнеиндийские мудрецы считали худшим из человеческих наказаний - это оставаться в цикле сансары – бесконечных жизненных перевоплощений, всякий раз вновь и вновь начинающейся жизни. Какой бы она ни была, а всё равно будет одно и то же. Не достаточно ли тогда одного раза и в самом деле?! Раз попробовали -  и будя! Да и эллины, основатели европейской мысли, об том именно так и выражались. Как тот же Зенон: мол, что не имеет конца - то не имеет смысла. Чем больше или дольше что-либо длится - тем оно бессмысленнее. Лучше один раз, но зато по высшему разряду. Это по возможности. Может быть, как карта ляжет. Или как сам проломишься к финишу. Да ещё с какого раза овладеешь им - также весьма немаловажно. Как и везде, тут столько переменных! Хотя и сводятся к одному.

Вообще здесь неизменно срабатывает универсальный закон человеческого существования - риски всегда реализуются сами, а вот возможности нужно постоянно реализовывать, притом долго, кропотливо, не всегда удачно. Да и каждый по жизни всегда сам для себя именно это выводит - как что хреновое, так оно само по себе образуется, а как что хорошее - приходится пахать, пахать и пахать. Без всякой уверенности, что хоть чего-нибудь добьёшься. Именно поэтому, как чего добился, лучше всего сразу в кусты, на обочину и сваливать. Всё равно лучшего не будет. Да и слишком это всё дорогой ценой достаётся. Поэтому одного раза и вправду чаще всего бывает вполне достаточно. По меньшей мере рентабельно.

Нет-нет, «принцип Ахмеда» - всё же величайший из онтологических принципов и, как бы он ни был банален, я его всё-таки оценил и в этой модификации. И по возможности всегда постараюсь о нём помнить и делать для себя выводы. Неужели же я, при всей моей интеллектуальной отягощённости, как и все прочие тупые «пробовальщики», позволю себе повторно наступать на одни и те же грабли?! Да нет же! Незамутнённая нашей цивилизацией мудрость Ахмеда - самое яркое пятно на всей той серой повседневности, которая окружала меня, моё великое дело, как, впрочем, и все прочие, чуть менее эпохальные дела и делишки.

В данный момент Ленка-Леночка оправилась от потрясения, связанного со столкновением с древневосточной мудростью. И ей в этом хорошо помогли отечественные дебилы-яйцетрясы. Но не я же. Её-то я гонял и строил наравне со всеми прочими своими работниками, ни одному из которых никогда спуску не давал. И всегда правильно делал. Волк в своих владениях никогда не охотится. Но и так просто из них никого не выпускает.
Впрочем, если честно, не будь она моим работником, то наверное и можно было бы подойти к ней, слегка по-дружески приобнять и сказать как можно проникновеннее: «Не переживай, милая. Найдёшь ты ещё лошару своей мечты. Многоразовую. Как Шаттл».

Но это не позволено Юпитеру. Он всегда держит себя в строгих рамках положенной субординации. Поэтому ко мне и  относятся почти как к богу. Хотя я и сам лошара ещё та, если совсем уж по-честному, коли уж и кузьки завелись. Что тут сказать?! Пути господни неисповедимы. Испытанная мантра. Лучший оберег, эксклюзив от всевышнего.
Столкнувшись со мной в коридоре, мои не говорят, господи, куда ты прёшь. Наоборот. Со всем «респектом и почитаньем» относятся. Действительно, как ко всевышнему.  Словно дети. Чтобы я ни говорил, большей частью плохо слушают. Просьбы мои особо не выполняют. Делают вид, что меня нет. Но если припекло - сразу же зовут  меня. Мгновенно приняв позы покорности. После чего без меня уж совсем не обходятся. Вот как при нынешнем аврале.

Домой-то я иногда отпускать их всё-таки может быть и стану, но это будет выглядеть исключительно как моё послабление, как поощрение Юпитера за хорошую работу. Не более. Раз уж я принялся княжить вами со своего Олимпа, а вы пошли на это - терпите теперь, никуда не денетесь. Такие бабки, как у меня, вы больше нигде не заработаете! Хотя славы не обещаю. Она вам и даром не нужна будет при намечающемся раскладе, судя по тому, какое будущее всех нас ожидает. Сами наглухо законспирируетесь! Забаррикадируетесь! И не факт, что отобьётесь! Из подворотни достанет.

После необходимого аккумулирующего вздрюка я, как всегда, долго на теоретическом водопое не останавливался, тем более на характеристиках сверх-убойного нашего товара, тем более, заказчиках, материальном обеспечении, финансовом сопровождении. Это для них ни к чему, даже опасно было бы им такое знать, больше того - слишком много чести.
Главное, что им всё-таки нужно было, я высказал предельно ясно, чётко, алгоритмично: как, где, какой объект, вероятные последствия, основные принципы и способы получения и фиксации результатов. При этом усвоение основных принципов вполне заменит вам знание многих фактов.

Единственное, что я позволил себе дообъяснить им, и то в целях придания дополнительной уверенности в успешном завершении гигантского проекта, за который мы все взялись, выглядело примерно следующим образом.

- Четыре «М», четыре условия бизнеса, Material, Men, Machines, Money, - Сырьё, Рабсила, Оборудование, Деньги - нами, мною то есть, всё-таки соблюдены довольно чётко. Я лишь хочу твёрдо быть уверенным во втором, в вас, друзья мои. Во всё остальном, убеждён, сбои принципиально не имеют и самого малого вероятия прохода в контур реализации. Центральным местом сосредоточения смысла всегда является пятый пункт. А именно - для чего?! В чём суть объединения всех четырёх предыдущих условий?! Однако он почти всегда проходит по умолчанию, поскольку сам собою предполагается. Раз уж всё подобрано вместе и подогнано строго паз в паз, значит это для чего-то очень нужно и важно.
Теперь всю эту пирамиду следует инициировать к движению, столкнуть в него. Но как?! А так, как это я сейчас и проделываю. Чтобы сделать решительный шаг вперёд, человеку, как источнику всего, нужен увесистый пинок под зад. Считайте, что я вам его только что сделал.
Всё! Вперёд!

Что же касается стадиальности предстоящего штурма, то о ней все были осведомлены ещё со времени первичной проработки заказа. Они твёрдо знали, что предстоят целых семь стадий нашего генерального прорыва в Неизведанное, что само это священное число соответствует всякому Сотворению нового мира. В семь этапов сам бог отработал свой главный контракт, шесть дней творения, плюс день на сдачу готовой продукции – выход на сцену, отправка на Землю из Эдема готового продукта. Апробация и продвижение теперь не наша забота. Я так и не сказал им, что и она потом всё равно ляжет на наши плечи. Но это-то будет когда-нибудь после, зачем же раньше времени отягощать и без того перегруженную рабочую машину?! Брать на себя судьбу Творца, не знающего, куда деваться со всем сотворённым добром?! В горшок давно не помещается. Простое отчуждение не получается никак. Остаётся канализация.

Напоследок я напутствовал свой трудовой народ одной из самых забойных моих припечаток, которые они наизусть выучили:
- Запомните, главное в технике быстрого и успешного старта - жёстко соблюдать всего четыре условия. Первое - проявлять всепоглощающую уверенность в себе и в том, что ты делаешь; второе – знать, что технология, а не идея определяет исход дела, и поэтому отрабатывать свои операции следует просто безукоризненно; третье - трудоголизм проявлять предельный; четвёртое - думать глобально, действовать локально, но никогда не размениваться на пустяки. Орлы мух не ловят. Никакой тут особой нанотехнологии не требуется! Мелочь всегда утомляет и ничего не даёт. Поэтому дьявол всегда именно в ней и заседает… Всё! Остальное - потом!

Эх, если бы вы знали, какого дьявола мы на самом деле собираемся клепать! И главное - из кого! Из какого сора! Поистине, не ведая стыда.

Вечером я почти забыл про Ксюшку Алек-хан, несказанное земное месторождение или придорожную кузьку с её кузькиной мамочкой, или кто там она на самом деле, пока не понять. Ту падшую отроковицу, с которой и сам пал, втайне смельчал и измазался, словно обвенчался с грехом смертным. И вполне спокойно, как ни в чём ни бывало, обмывал начало величайшего дела в моей жизни. Совершенно необходимая для успеха акция проводилась в нашем далеко не самом худшем кабаке, в «Ниве». Представляла собой встречу с могущественнейшим покровителем как бы «из органов», уважаемым куратором, капитальнейшей «крышей» (пятым и самым важным элементом любого предприятия в нашей замечательной стране!), моим забойным, но и весьма уважаемым заказчиком, спонсором и всё такое прочее.

Для себя я давно называю его Борманом, он и похож, не только внешне, но даже своим историческим отчеством - Владимир Мартинович. Звучит и выглядит пошловато, но что поделать?! Тонкая подстройка Вселенной и не такое подсовывает. Из совпадающих пошлостей состоит весь мир. Вся ситуация моих встреч с ним и впрямь здорово напоминает конспиративные встречи в некие мгновения весны будущего спасителя мира со своим высоким благодетелем из враждебного мира, а именно так я его и воспринимаю. В принципе это клише. В той степени, в какой любое человеческое сознание так или иначе клишировано. Без спасительного штампа в сущности не обходится ни один мыслительный процесс! Что такое клише, как не расхожий, легко запоминающийся и свободно использующийся термин, необременительный, маневренный и одновременно жёсткий образ?! Немудрено, что для удобства оперирования, особенно в межличностной области, без такой ходячей монеты просто никуда.

Так вот я сам себя и оправдал, когда прилепил своему куратору столь пошлое, но точное погоняло. Зато удобно-то оказалось! Тем более, что как стало выясняться впоследствии, бог шельму тем самым всё же пометил. Я-то не бог, но уж больно Мартинович стал соответствовать именно такому своему клише в моём сознании. Порой один в один соответствовать - вылитый партайгеноссе. Хоть сразу в Нюрнберг! Впрочем, Борман там не был. Тогда значит - в рейхсканцелярию, в ставку фюрера. Благо, он фактически у нас есть.

Я по-прежнему невозмутим. Во взаимоотношениях с куратором схема вполне рабочая, спокойная, давно накатанная. Между тем, главное не в ней, не в схеме заданного общения, и не в клише, и даже не в печальной необходимости иметь дело с властными, борманообразными товарищами, разевающими пасть на твою душу и твоё дело. Главное - в удобстве заведомо непростого общения. Но ещё главнее – в получающемся результате, в лично твоём конечном продукте. Доктор Фауст также продался, лишь бы добиться своего, но главного. Осудить может лишь тот, кто и понятия не имеет об истинном творчестве, подлинном созидании и его настоящей цене. Поэтому-то зловещая фигура моего Бормана, эта моя золотая крыша крыш, при всей её «судьбоносности» и одновременно пошлой омерзительности - всего лишь технологическая обусловленность, основное ограничение степеней моей свободы, с которым по определению мне придётся мириться ещё очень долгое время. И тут ничего не поделаешь. Честной свобода не бывает, как и любая прибыль. Всегда приходится чем-то жертвовать, от чего-то не вполне законно и правильно уходить, кому-то врать, создавать себе автономную, свободную площадку бытия. Такова глубочайшая неправда современного общественного бытия - когда человека ставят перед выбором либо поле, либо подполье, либо верх жизни, либо её низ. А что - трудно в стороны посмотреть?! Или страшно, что дух захватит от тех необжитых просторов?! Но там же неинтересно. Никого не придушишь! Не самореализуешься.

Сама идея социальных лифтов глубоко порочна. Как и всякой вертикали. Не вверх-вниз надо ездить по жизни. Мы не шахтёры и не кремлядь. А по горизонтали, а вдоль и поперёк, а в разных направлениях и в разных слоях. Никто не может дотянуться до действительно свободного одиночки. Ни враги, ни даже случай. Тем более власть, которая его презрительно называет маргиналом. Существует закон рычага, с которым она всегда сталкивается. Она может давить на людей и контролировать либо по всей территории, распыляясь, а значит слабо и неэффективно, либо бешено выжимать людишек в центре и тогда допускает утрату контроля за периферией. Поэтому кроме выбора между верхом и низом, между поверхностью и дном, между полем и подпольем - существует ещё и масса других площадок существования. Где нынешней власти нет, куда она просто не в состоянии дотянуться. Они совсем неосвоены и необжиты. И там каждому, кто действительно свободен и не зашорен, можно ещё прожить по пятьдесят лет. А то и по сто. И передушить там ещё массу народа.

Поэтому всегда по жизни, в любом обществе и в любое историческое время важнее всего - создать себе альтернативную площадку бытия, по возможности укромную и автономную. И там жить тысячу лет, почти никого не трогая. Главное - всегда творить, созидать своё окружение, свою среду, а значит и себя. Действительно свободно и полнокровно, не оглядываясь ни на кого и ни на что. Впрочем, оглядываться, надо полагать, всё же придётся. Хотя бы на свою собственную природу, которая иногда тебя может так подсечь, в такую кузьку мордой ткнуть, что мало не покажется.  Совсем полной свободы творчества не имел сам господь бог со своими хитрыми провайдерами, так что и мне придётся слегка умериться. Впрочем, если уж он невзлюбит меня, то кто или что мне помешает ответить ему тем же?! К тому всё и идёт.
Сегодняшняя кузька мне очень хороший урок преподала в этом смысле. Так что ещё наступлю на горло собственной песне. Как ни жаль.

Алкоголь никак не вкушаю, поскольку в детстве слишком много читал о его вреде, всегда предпочитаю какую-нибудь апельсиновую газировку, а лучше всего просто сок. И тот свежевыжатый. Конечно, в меру. Дома же и на работе -  «не-е, ребята-демократы - только чай».  А вот Борман - тот как всегда демонстрировал элитарные колебания между двойной «Белой лошадью» со льдом и содовой и отечественным шустовским-армянским. Но грамм двадцать. Или тридцать пять. То есть, вроде бы в меру. На этой мере мы и сошлись за столом, естественно, далеко не в первый раз.

Выпили каждый по своей маленькой рюмке чая. Потом шеф как всегда решил меня просветить. За ним водится такое. Впрочем, как и за мной. Но тут ситуация диаметрально противоположная той, что у меня с моими работничками. Теперь уже я вынужден терпеть и делать умный, внимающий вид. Так обычно социумы и выстраиваются. Появляется какой-нибудь невыносимый социопат с зашкаливающими претензиями и всех строит под себя. Считает, что имеет право.

- Ситуация, Городецкий, в стране аховая. Предельно аховая, впрочем, как всегда. Наседают со всех сторон. Ясно кто. Я вас компетентно информирую. Даже так скажу - эксклюзивно компетентно. Когда высокий миф падает и разбивается, на смену приходит миф низкий, общество может быть и делает какой-то шаг вперёд, но экономика и культура - обязательно два шага назад. Как в наше славное время. Если восемьдесят процентов национального дохода присваивается только двадцатью процентами населения, то единственным средством повышения благосостояния этого общества является общее повышение производства и уровня доходов. Примерно так формулируется закон Парето. А в стране не двадцать, а пять процентов населения присваивает восемьдесят. О чём это говорит?! Об абсолютной беспросветности нашего будущего. О полной несбыточности любых надежд хоть на что-то более или менее приемлемое в будущем.

Ха! Удивил!.. Это-то я мог бы и сам кому хочешь рассказать, заплести, а потом расплести извилины. Даже поёрзал на стуле от явной неуютности столь беспардонных заявлений. Однако Мефистофель всё себе заливался. Спонсор же, прости господи, своя рука владыка! И слова-то какие знал?! И главное - употреблял, да ещё и к месту!.. Как ему самому казалось.

- Проклятье эпохи лежит на всех нас и заслоняет простую и вечную истину: всегда приходится выбирать - измениться или пропасть. Мы, и все кто с нами, выбираем изменение, радикальное изменение. Нам как никогда необходима новая Утопия, нужны «торговцы надеждой». За тем, кто даст или продаст или просто внушит, неважно как, но внедрит надежду на новое величие и достойную жизнь, за тем пойдёт всё общество. Бегом побежит. Именно оттого, что настоящий рай, это и вправду тот лишь, который мы потеряли. А уж такой, какой мы потеряли -  действительно только раем и кажется. Но сделать это, то есть, дать действительно обоснованную надежду и реализовать её - могут лишь новые сверх-вожди, люди с настоящей харизмой, богом меченые. А не эти стёртые полукрысы с остренькими мордочками. Поп-звёзды заняли место производителей интеллектуального и материального продукта. И так долго продолжаться не может. Нужны новые, истинные интеллектуалы, настоящие властители мира. Нужны пророки и подлинные движители Истории. Именно они способны воплотить извечную программу Создателя, как там у Блока?.. «Всё сущее - увековечить, безличное - очеловечить, а идеалы - воплотить!»

Я перевёл дух, помотал головой, вытряхивая из ушей лишние мегабайты, а они почти все были лишние, и потом выпил бокал моей со студенчества любимой «Миринды». Потом мы спокойно, однако в том же заупокойно-экстремистском стиле, поговорили с Мартинычем о феномене Билла Гейтса, да уж куда без него, без этого осточертевшего лыка, центропуповинной фишки местного истэблишмента - без главы «Майкрософта». Вернее, это он поговорил, мой наставник. Причём Борман явно меня с Биллом сравнивал, всё ещё думая, что этим он мне комплимент делает, а не ему. Это он ещё до Илона Маска не дотянулся, что бы тогда было?!

- Один из возможных образцов для нас - Билл Гейтс, именно методологически он в некотором роде эталон. При всех его недостатках. Но и он по большому счёту есть всего лишь производное случая, на который уж нам-то уповать просто никак нельзя. Мы не можем себе позволить даже самой малой надежды на изменчивую девку фортуны. Её же кто как поставит, так она и становится. Что вы как-то странно улыбаетесь, Городецкий, никогда не ставили?! …Так вот, в чём же феномен Гейтса? Он просто попал в самую тютельку. В самый момент возникновения персонального компьютера. Ситуация была какая?! Есть компьютер, носитель, искусственный мозг есть, а оболочки операционной, а программы - нет. Душа ещё не вдунута в новое существо. Он, компьютер, именно существо, вне сомнения. Вот Гейтс вместе с Полом Алленом её и вдул. В смысле вдунул, простите. После чего безмозглое существо оказалось вполне мозглым. Фактически живым. Его создатель угадал самую кризисную точку и предельно точно в неё попал. Месяцем позже - это был бы кто-то другой. Форточки удачи всегда слишком быстро закрываются. Примерно также объективно складывается и для нас с вами, Городецкий. Либо сейчас, либо никогда. Именно в данный момент и для нас форточка приоткрывается. Либо это мы просунемся, либо кто-то другой. А нас тогда засунут в сторону. Ситуация примерно та же, что и при создании компьютеров. Повсеместно и разными способами создаются клоны тела, а души, а интеллекта, а реально новых программных оболочек для них как не было так и нет. Кто захватит контроль над производством таких оболочек, создаст искусственный интеллект - тому будет принадлежать весь мир. За тем пойдут все страны. Слава, могущество, богатство Билла Гейтса покажутся по сравнению с этим – самым бледным подорожником. Главное – точно выбранное время и место приложения своих усилий. Кроме места и времени нужна ещё и сверхсосредоточенность на одном. Всюду сильным быть нельзя! А ещё - решимость, воля, ум!

- Глазомер! Натиск! Быстрота! - Добавил я от себя соответствующий афоризм. – Список кончился.
- Не иронизируйте, а слушайте, что вам говорят старшие, более мудрые товарищи! Они говорят, что главное всё равно именно место. Все ожидают этого прорыва в Америке. Между тем Сверхчеловек может появиться только и только в России. Почему это так, надеюсь, вам станет ясно совсем скоро.

Я, как вроде по статусу менее мудрый и как-никак младший товарищ, терпел-терпел, прилежно продолжал воспринимать весь этот мыльный катехизис и тогда наконец мой могучий и сильно грамотный покровитель, одновременно спонсор и заказчик, без дальнейших долгих проволочек наконец напутствовал меня на великие дела. Кажется, при этом даже слегка прослезился, как крокодил, доглатывая жертву. Нет, это определённо был шустовский коньячок, виски так не действует.

- Как бы ты ни поступил, мой мальчик, тебя всё равно осудят. В дурном обществе у нормального человека может быть только дурная слава. Поэтому - просто действуй. Действуй! И ты сам себе судья! Ты сам свой высший суд. Дальше не для слабонервных.

Он даже пожал мне руку в знак промежуточного финиша нашей беседы-инструктажа. Я ответил долгим и радостным мычаньем, изображая предельную готовность выполнить всё-всё, что только заказчик ни пожелает. Был бы хвост - помотал. Выдал синусоиду ревностной преданности и крайнего внимания.

Под конец, на посошок, Борман меня и вовсе рассмешил.
- Городецкий, хотите анекдот, -  и уточнил, -  мой любимый?! Только послушайте, хоть на этот раз, без иронии, а?!

Да-да, помню-помню - позорней старческой любви фальшивый старческий задор. Поэтому я уныло, но вежливо ухмыльнулся:
- Ладно. Я весь внимание, партайгеноссе.

Задорный майне партайгеноссе Борман почесал нос, чего-то там ещё поразмыслил и обстоятельно начал. Я вдохнул поглубже и сделал вид, что умственно конспектирую. Я вообще периодически бываю слишком уж деликатным парнишкой. Часто во вред самому себе, как сегодня утром. Но что поделать, себя не изменить.
- Я только не уверен, помните ли вы Гайдара, я имею в виду деда, сказочника. Хотя с кем имею дело… Хм-м… Но всё равно напомню. Сказка о Мальчише-Кибальчише, славном гавроше большевистской революции. Он - герой положительный. На тот момент. Естественно, был в сказке и отрицательный, нехороший, неправильный мальчиш, которого дедушка Гайдар, не долго думая, так и обозвал - Мальчиш-Плохиш. Там же как было, в коллизии той?! Правильные мальчиши окружены врагами, стонут: нам бы, мол, только день простоять, да ночь продержаться, вот помощь и подоспеет. Обычная Большая Разборка или Стрелка по-современному. Простоять-то те правильные пацаны простояли, да только помощь, естественно, не подоспела. Мальчиш Кибальчиш сотоварищи ещё какое-то время храбро сражался-сражался, всякие правильные подвиги делал, всего себя положил и в результате всё-таки попал в плен к проклятым пузатым буржуинам. Естественно, очень богатым, очень безнравственным и очень неправильным, иначе бы они не победили. Каких только сокровищ неправильные правильному пацану ни обещали в обмен на военную тайну, которую будто бы знал один Кибальчиш. Наверное, когда у них часовой в отряде пи-пи ходит делать. Но Кибальчиш молчал. Тогда тот неправильный пацан, кто во время Стрелки его в плен сдал-то, Плохиш, подговорил своих спонсоров не тратить на него больше времени. И денег, кстати. Грохнули того правильного парнишку на раз. Плохиш зажил, как Рокфеллер, но по сказке той - достойным всяческого осуждения. Я не слишком долго-то?..

- Что вы?! Интересно-то как! Да чем же всё заканчивается?! Мне дедушка рассказывал, я не запомнил. Думал, бред. Он тогда совсем плохой был.
- Короче, сказка заканчивается апофеозом всенародной памяти о правильном Мальчише, грандиозным спектаклем вокруг его геройской могилы. Плывут мимо пароходы, гудят: мол, привет Мальчишу. Летят самолёты, нечто аналогичное стрекочут пропеллерами, крыльями даже машут: мол, привет Мальчишу. Идут пионеры, вот те просто салют отдают -  но всё то же, всё то же, мол, привет-привет-привет... Так вот - теперь непосредственно сам анекдот. Прошли годы… Все забыли про Кибальчиша. Все. Как и не было курицына пацана. Не плывут и не гудят ни фига пароходы, не летят в небесах самолёты, не отдают салют даже безотказные пионеры… и куда только все подевались, неблагодарные. Жизнь за них положил Мальчиш-Кибальчиш. Какую-никакую, а всё-таки. Только иногда приезжает бывший неправильным мальчиш Плохиш на чёрном шестисотом «Мерседесе». С правильной, неснимаемой мигалкой. Постоит-постоит Плохиш, покурит «мальборо», да и скажет со вздохом: «А ведь и тебе судьба давала шанс!»

Я всё это знал ещё с детсадовского горшка, включая сам анекдот про шанс, которым всегда нужно пользоваться, а то «ва-ва» будет, но мне было почти интересно, на что он в результате выедет. В смысле, умозаключения. Ассерторическое или аподиктическое?! Поэтому подкидываю вводную.

- Сказка ложь, да в ней намёк. Значит наверху все сплошь неправильные?! Не бойтесь, я диктофон выключил.
- Тут, шутник, совсем-совсем простая диалектика. Жаль, ваше поколение ни Гегеля не зубрило, ни Маркса. Обычный закон отрицания отрицания. Инверсия градиента. То есть перемена величины нарастания ускорения развития. А также смена или рокировка полюсов. Единство и борьба противоположностей. И их взаимоперетекание. Всего-навсего. Всё ныне правильное вчера было неправильное. И наоборот. Так было и будет всегда. В том числе и прежде всего с молодняком.

Значит всё-таки, увы, ассерторическое. Чёрт возьми, а я надеялся!
- Это вы говорите мне, Владимир Мартинович?! Да я гегелевскую «Науку логики» ещё в детстве с пацанами искурил! Оно-то, если вы не знали, у меня совсем тяжёлое было -  восьмибитные игрушки и всё такое. Так что приходилось Георга Вильгельма Фридриха почитывать, в подлиннике, конечно.
- Правда?! Молодец. Я и не знал, что Гегеля так звали. Но всегда верил, а теперь вижу - не напрасно вас учил. А теперь поставил именно на того, на кого нужно, кого сам обучил. Ваши таланты и в самом деле бесспорны. - Партайгеноссе расслабился и даже по-монгольски прищурился, в точности как основоположник. - Но они целиком в научной сфере. И наверняка могут вызвать декомпенсацию в остальных областях и я просто побаиваюсь, что и в сфере прагматического интереса. А это нам просто ни к чему - хоть в самом малом потерять непосредственный интерес к делу. Без этого, как вы знаете, любой бизнес встанет. А уж наш с вами, как вы знаете, самый центровой. Причем, речь не столько о материальном интересе, сколько, как вы понимаете, о социальном, и, прежде всего, политическом.

Это-то я понимал и всё ещё готов был слушать дальше, хотя уже и с трудом. Но тут Борман внезапно остановился, ему, кажется, опять слегка не хватило дыхания. Или же особо внушительной паузой хотел дать понять мне, до чего же важны наши с ним социально-политические дела, точнее, последствия совместного предприятия. Совсем за юнца держит, и впрямь кибальчиша недорезанного. С чего это так передо мною бисер мечет?! Всё ж давно размечено и запитано. Не иначе всё-таки сам крепко ухватился за мою идею, или так основательно зацепили соответственно его собственные работодатели. Теперь заказчики видимо что-то ещё и пересматривать собираются в исходнике эксперимента. Пусть только попробуют!
Я вновь почувствовал угрозу вламывания в свою лабораторию непрошеной проверки всемогущего куратора. Как тут расслабиться?! Всё время приходится отбиваться. Не от одного, так от другого.

Может и у него там за ушами антенна с микрофоном?! Как у Ксюхи?! Где-то тем, в самом глубоком бункере самый главный, всемирный туз, Брат-Ноль, самый-самый правильный сегодняшний пацан, поставивший всё-таки на меня, вовсю движет рычажками микшеров, наводит на меня резкость, мерзкость и прочие такие фокусы?! Записывает-записывает у себя в блокнотике, в смысле, в ноутбуке. Ведёт, продвигает свою главную тараканью фишку?! Ставка, видать немаленькая. Нет, стоит всё-таки отпасовать, уйти в отрыв, слегка показывая зубы. Но только слегка. Иначе совсем на голову сядут, оба.

- Вот за это можете нисколько не переживать. - Я наклонился к его уху, чтобы обоим кураторам лучше слышно было. - Вы меня ещё плохо знаете. Я бы сказал - очень плохо. – Заметив тень на его челе, я быстро поправился, откидываясь назад. - То есть, не вполне достаточно. Мой непосредственный материальный интерес даже на один раз не погаснет! Это уж точно! Да и социальный с политическим - также в самом полном ажуре. Да и вообще, как скажете - так и будет! - И мысленно скрутил всем своим покровителям фигу в кармане. Хрен вам, а не «будет».
- Дай то бог, дай бог!.. - Успокоился Борман и ещё больше обмяк в своём кресле. Пришлось ещё немножечко добавить елея, чтобы толстяк затих окончательно, зачем же мне его колобродить раньше времени?!

- Всё-таки я тоже Плохиш, шеф. У-у, какой Плохиш! Но это-то как раз не так уж и плохо, даже в контексте гайдаровских времён и координат. Хотя бы потому, что именно он один, Плохиш, сохранил память о том храбром совочке, о Кибальчише. Приезжал же, навещал. Искренне сожалел, что не смог переубедить в своё время упрямца. Доказать, что люди давным давно живут совсем по другим понятиям, а по первобытным тысячу лет как неправильно.
- Значит, всё-таки поняли. Я рад за вас. Рад.

Всё. На этом наш беспротокольный визит в «Ниву» закончился и мы разошлись как в море корабли. Оставив с носом предназначенные друг другу торпеды. Штирлицем я себя не почувствовал, но, честно говоря, и не очень мечталось. Даже просто так не хотелось, как бы для пробы, словно на интерес. Потому что кому это теперь интересно?! Мне - точно нет. Разве что с Алек-хан опять бы пойти в разведку - вот это получились бы и проба и интерес!

Ай, да девка, яркая, светлая, впечатляющая, с такой потрясающей на самом деле поппинс, настоящее природное богатство, всем девкам девка! В смысле, кузька. Самая-самая обыкновенная, как же я запамятовал?! Ф-фу! Да вот же ж облом на самом деле! Вспомнил же снова! Привязалась же! Может она и вправду та самая кузькина мать, которую рано или поздно всем нам показывают?! Чтобы много о себе не воображали. Потом в неё периодически катапультируют самых упрямых?! Потом размазывают, мельчат, да и по мелочам на ветер пускают.
Боюсь, классная опупея получается при моём заглавном участии: «Кузькина мать. Молодые годы».

Как её хоть звать-то на самом деле, ту маму?! Даже международное разведсообщество до сих пор не знает! Так что куда уж мне. Но попробовать разведать всё равно надо. Самые важные градообразующие предприятия непременно под кличками повсюду проходят, вековые же культурные наследия. Столпы мироустройства. Непорядок это. Можно сказать, форменное безобразие. Надо внести в ЮНЕСКО предложение, а в конституцию соответствующую, самую главную поправку. Так, мол, и так. А про кузькину-то мать мы и забыли!

 
Изображение авторское

Глава 7. Из пропасти в бомжи
«Ап» ему точно никто не говорил. Однако карла, таинственный дельтапланий слёток, всё равно ускорил роковую движуху. Осторожно выбрался из своей зыбки. Та облегчённо подвсплыла. Трос так и не успел оборваться. Наверно дельтапланыш взлетать собрался, добычу поискать всерьёз, человечишку какого-нибудь схватить и унести.
Соску он теперь держал в руке как многозарядный шприц с самой отпадной дурью, или как высококлассный лазерный излучатель. Глаза флюоресцировали, мерцали собственным светом . Именно от них шли, изливались какие-то лиловые, зелёные, красные, оранжевые отблески и пятна. Они сквозили и по-всякому переливались на противоположной стене.

Потом на блики и пятна словно кто-то навёл резкость. Они прояснились, обрели очертания, вошли в облик абсолютно чётких, но всё-таки непонятных фигур и знаков. Притягательность чего-то непонятно чего оказалась и впрямь чересчур ошеломительной, почти сексуальной.

Шум осыпающегося песка, зазывное сюрчанье-свиристенье усиливались, усиливались, пока, дойдя до верхнего порога, не оказались едва различимыми. Бывший младенчик стоял, уверенно распрямившись во весь свой гигантский, давно не молокососный рост. Выглядел теперь далеко не на те три годика, как иногда ранее, а на все десять. И то как минимум. Лицо обострилось до предела, отчасти став похожим на бритую крысиную мордочку, откуда-то там сверху отштампованную.

Если же с другого ракурса было глянуть на радикально преобразившееся лицо, картина неуловимо и радикально менялась. Волевые складки, сжатые губы, твёрдый подбородок, далеко не сосуночный оскал совсем не молочных зубов, удлинённые, глубокие, очень большие и очень правильные глаза, цвета в полутьме не разобрать, но ясно, что наверняка синие. Это был фельдмаршал всех цирковых лилипутов перед пенсией. Собственной персоной.
Впрочем, вот он чуть повернулся и сходство со знатным и пожилым карликом совершенно пропало.
Как и сходство прежнее - когда был похож на девчоночку-дельтапланочку или смышлёную остромордочную крыску.

Теперь это оказался действительно Пришелец и только он. На худой случай Посланец. Вопрос - откуда или чей - даже не вставал за ненадобностью. В этот момент вообще ничего не могло встать. Или лечь. Остролицый пришелец, выбравшись из своей командирской истребительской капсулы, как-то особенно брезгливо принюхивался к запаху залежалой человечинки, который фактически источали стены бомжиковой богадельни. Тут если и уносить кого - так всех! Всю страну впридачу!

Объектив явно улыбался сеткой гетерохронной настройки генератора спектральных полос. Оператор позволил себе лёгкий творческий кураж, как на съёмках популярного артиста, и порой брал совершенно гротескный ракурс, отчего облик главного действующего персонажа разительно менялся. Часто не в самую лучшую сторону, а порой и до неузнаваемости. Но всё ж -  к лицу. Красоту не испортишь.

Те двое давеча слегка приставучих бомжей, Жорик и Колик, которые на свою голову приглянулись гиганту-молокососу и даже судя по всему заинтриговали его, оказались первыми жертвами инопланетного карлы.
Он вовсе как будто и не передвигал ноги, а очень скоро оказался около их дальних коек – как есть, собственной персоной, подплыл к ним по воздуху. Фредди закоченел от ужаса, наблюдая за этим сквозь приспущенные веки.

Оператор сочувственно сделал наезд на его окостеневшее лицо с подрагивающими грязными ресницами. Пробежал вязью титр, поясняющий особое состояние контролируемого субъекта на затерянной планете. Прошёл и указатель подскочившего градиента адреналина в его крови.

Лютая карла помазал обоих спящих доходяг по губам соской, вернее, тем, что раньше казалось бомжам соской, а тут вдруг оборотилось совершенно фантастическим каким-то излучателем - и они оба поочерёдно пропали. Хлоп-хлоп - и нету красавчиков. Как мыльные пузыри. Даже без брызг, что вообще показалось особенно ужасным. Сетки их кроватей выпрямились в горизонтальное положение, нисколько не прогибаясь и тем самым показывая, что пропажа получилась не иллюзорная, а на самом деле произошедшая.

Мгла заискрилась. Даже утробное сюрчанье, свист и беспредельно осыпающийся шорох будто захлебнулись в каком-то экстазе. До такой степени всё стихло. Как в самом центре тайфуна, задельтапланившего весь полуподвал. По самые лампочки захватившего его своими вихрями враждебными. На какое-то мгновенье в дальнем углу полуподвала показался светящийся перламутровый овал, как бы вход в тоннель или в иной портал между мирами. Оттуда, словно из аэродинамической трубы, что-то невероятно быстро сыпалось, неслось, протягивалось будто в зеве гигантского пылесоса. Но это ощущение проходило для стороннего свидетеля действительно почти мгновенно. Миг – и схлопнулось.

Свет быстро затворился, пятна и блики мгновенно пропали, обрушилась паршивая дурная чернота. Жалкий человеческий обмылок по кличке Фредди окончательно выпал в осадок, створожился, вжимаясь, прогибая сетку своей койки почти до пола. И теперь сам, почти как давеча совсем несимпатичный истребительский младенчик из танковой зыбки, выглядывал краешками глаз из-за складки одеяла.

Оператор неторопливо сменил низкочастотный фильтр и подразжал диафрагму на одной из камер. Изображение проступило во всю глубину. Смотреть на всё на это стало ещё страшнее. И соответственно интересней.

Лютая карла, стремительно меняя облик, пронзительно глянул в направлении доцента, суматошно отяжелевшего и вмявшегося в свою постель. Какое-то мгновенье он ещё раздумывал, будто опять колебался делать ли ещё и этому козлу «ап» или не делать. Потом внезапно и сам без хлопка, без брызг пропал, растворился в зримо осыпающемся как песок и тут же возникающем, нарождающемся мглистом пространстве. Последней исчезла, смылась ухмылка в дельфиньих, синих губах. То есть, сначала губы, а потом - ухмылка. Вампирёныш вышел на охоту. Кот Чеширский отдыхает.

Вновь возник из-за верхнего порога высокий сыплющийся гул первоначального регистра. Он низился, низился, дошёл до инфразвукового барьера и тоже пропал. Может быть последним из всех кошмаров.

Фредди ещё лежал какое-то время, легчал, легчал, всплывал на кровати. Зыбка младенчикова не издавала вообще никаких звуков, не шевелилась и не раскачивалась, будто никого там и не было. Некому было даже к людям принюхиваться! Как это все пришельцы и младенцы делают, осваиваясь в этом мире.

Доцент потерял счёт времени, да и по чему его было сверять, часов-то не было, кроме сломавшихся внутренних, биологических. Так что пришлось глаза проглядеть, не сводя их с зыбки, как с раскрытого террариума. Не случайно же оттуда, правда всё слабее и слабее, затихая, уши не закладывает, но ещё шипит и свиристит какая-то огроменная змеюка. Всё равно ещё казалось, что сбежавшая оттуда анаконда вот-вот накроет из-за угла свистящими удушающими объятьями. Вверху, за полуподвальными окошками наконец собралось сереть, лиловиться, то есть, становиться хоть чуть-чуть светлее. Одновременно с уверенно поднимающейся зарёй послышались шаги прохожих, сквозь оконные стёкла под потолком замелькали их ноги, зазвенел трамвай, зашумел, заквакал, проносясь мимо, автомобильный чащобный зверь.

Лишь теперь, когда и некоторые обитатели полуподвала принялись, покашливая, с переменным успехом выбарахтываться помаленьку из своих персональных омутов, Фредди встал и, крадучись, подошёл к зыбке. Заглянул. Пусто. Даже соски не было, что показалось особенно возмутительно. Лишь мокрые штанишки в уголочке. Но не драные, а совершенно целые. Аккуратно сложенные! На редкость аккуратно! Мокрые же вполне возможно от пота! Да и мокрые ли?! Однако щупать почему-то не хотелось.

С совершенно гудящей головой, дико обалдевший Фредди дошёл до своего места. Он рухнул на скрипнувший и сразу прогнувшийся матрас, поспешно отяжелел, бегом, по настоящему, пошёл ко дну. Лишь тоненькая струйка поспешно обрывающихся полумыслей-получувств ещё тянулась вслед за ним, в его воронку. Как пузырьки обрывающихся намёков на сны.

Но и в глубине тектонического желоба забытия спасительных обманок-сновидений всё равно не находилось. Тут мерцала и струилась илистая мгла, какая-то невзрачно  жиденькая, но без просвета. Тут всё ещё что-то куда-то и почему-то сыпалось и гудело, как в вытяжной трубе вентиляции после залпового и особенно большого зловонного выброса. Но звук всё-таки был скорее отражённым, мгновенно гаснущим в памяти. Субъективно это различие ровно таким же оказалось, каким кухонная вентиляция отличается от протяжки в гигантской аэродинамической трубе, например, модели какого-нибудь бомбардировщика или истребителя.

В тот самый момент, когда Фредди наконец терял сознание, может быть во сне, а может ещё и наяву, над могущественной младенческою зыбкой будто сверкнула шаровая молния, запахло озоном, а также всеми известными и ещё неизвестными ионами. Быстрой и рыхлой лавой просыпался последний остаток в невидимых песочных часах.

Отлетело, отсвиристело и отсвистело действительно всё что могло. Даже брезгливого буркотанья не осталось. Нечисть растворилась совсем-совсем без следа, даже без брызг. Посюрчала только напоследок. Никто из бомжиков, временно потерявших сознание, а теперь только отчасти просыпающихся, даже и не вздрогнул. Ребятишки не могли даже осознать, что его, своего любимчика, они на какой-то момент всё-таки потеряли, но никто об этом даже не догадался. Лишь потому не всплакнул. Может и вправду только потому, что они как бы ещё спали, никогда по-настоящему не просыпаясь?! Во сне плачут только, когда шалят гормоны. Но откуда гормоны у бомжиков?! Они-то и бомжики лишь потому, что когда-то в жилетку начальству не плакались, а сморкались от всего сердца. Впрочем, что только по жизни не приснится! Чего не было и чего только могло быть.

Режиссёр по ходу действия в иллюстрацию до смешного сложного психического состояния первобытной формы жизни влепил совершенно фантасмагорическую электронную графику. Прошло даже несколько формул на любителя. Резкое подвсплытие, некоторая протяжка прежнего кадра по звуку. Одновременно началось всё большее очерчивание контуров экзистенции, неуклонно и заново реализующейся вокруг - это их звёздный  малыш, опять воплощаясь по месту боевой дислокации, принялся наводить резкость на свои передающие бинокуляры. Оживший рейнджер опять подавал признаки регулярной жизни. Вновь выходил на связь.

Никуда он, оказывается, и не терялся-то! Только некоторое время был непонятно где! Может на внеплановый инструктаж летал. Или на каникулы. В длинном, песчаным светом осыпающемся туннеле. Где и связи толком не было.
Так что плакать по поводу его пропажи вовсе не стоило. Это понадобится чуть позже. И не один раз.

Таким образом опять пошёл долгожданно полноценный кадр. Экспонирование прежнего малыша-уродца. Человечий трансформер прямо таки с задором возвращался в исходный облик, надевал понравившуюся аватарку, словно скафандр. Как и не было ничего. Он стремительно трансформировался в прежнее состояние. Однако оно получалось всё же какое-то совсем другое. Федот, да не тот. Может метрики с реперов посбивались.

Где-то на периферии новой экспозиции теперь без некоторых действующих лиц, а также исполнителей, первым очнувшийся папа-бомж громко доказывал остальным проснувшимся доходягам какой он именно командир, какой конкретно педрильи-эскадрильи, Было видно как от нудного аристократически-мерзкого клекота комэска пытался отряхнуться доцент Серёгин по кличке Фредди. Как хотел остаться в спасительной жиже непроявленного сна.
Чего угодно хотеть - невредно для здоровья, всегда вредно - хотеть, да не иметь. Так что по такой жизни лучше уж ничего не хотеть. Живее будешь... Да и иметь тоже. Это ещё лучше.

Поэтому всё же открыл доцент глаза и отрешённо глянул на облупленную канализационную трубу. Там, в недосягаемой вышине, под самым потолком, она себе и висела. Словно бы чей-то объектив бесстыдно пялился. Точный образ абсолютно недосягаемой и равнодушной реальности, от которой сюда, вниз, может истекать лишь известно что.

Снова быстрая панорама, обнаружение и фиксация в центре кадра прежней оживлённой компании - комэска, да неразлучных дружков Мухортова с Норкиным. Нарезка из фраз действующих лиц, а также исполнителей.

- Ты имеешь хоть какое-то понятие о том, что такое иммельман?! - Схватив кого-то за грудки, настаивал командир эскадрильи, выдыхая ещё не выветрившиеся со вчерашнего пары непонятно чего, но уж очень крепкого.
- Затаскал, ей бо… Стоп! Э-эй! Бичи, полундра! Где же вчерашние наши постояльцы, пришельцы с Дикого поля?! Отрубались вроде вместе, верхом на брудершафте даже. А?! Где?!
- Упёрли, видать, на опохмел.
- Какой упёрли?! Дверь, видишь, закрыта изнутри. Они что, вышли, а потом отсюда закрылись?!
- Значит, кто-то за ними заперся. Что тут ещё неясного. Эй-й, бичары, кто выпустил на природу наше богатство, наш элитный контингент?! Чего молчите?! Никто?!
- Ни фигасе! Свихнуться можно!
- Ёк-макарёк! Не надо было тут зюзьками хвастаться! Мотать налево-направо.
- Что-то я не понял! Никто не видел - тут моя крыша не проезжала?!
- Ой, как же я дико писюнею, Клава!.. - Опять сказал на это Толик и все замерли, потому что и на этот раз полностью и окончательно с ним согласились. Причём тоже описюнели, как это чуть ранее проделал доцент, шустро заскочив поперёд Толика в самое пекло полночной описюнелости. Так с ними потом и со всеми произошло, поскольку пропажа и вправду становилась всё более очевидной. Отряд только начал замечать роковую потерю бойцов. При этом её никто не был в состоянии объяснить. Поэтому лишь неведомая мама Клава и смогла бы тут помочь! Больше некому! Но и она почему-то не слишком торопилась с помощью. Видимо была с неведомыми супостатами в доле.
--Эх, Клава, ты милая Клава! Неужто тебе всё равно?! – Кто-то тихо пропел и умолк застенчиво.
- Что ты променяла, шалава, орла на такое г…

Молчание ягнят слегка затянулось. Жорика и Колика и вправду никто и никак не находил. Потом даже не пытался. Вот просто нет их. И всё! Может, и не было никогда. Элементарно почудились. Всем вместе.
Фредди приподнялся на кровати, сел. (Лёгкий расфокус.) И принялся фиксировать сам для себя картину, достойную разве что кисти какого-нибудь гения сверху.

Бомжики, чёрный хлебушек жизни, обмылки человеческие, изысканная дельтапланья пища, они же амбра, остро пахнущие обделанной судьбой человеческие доходяги, грустные и весёлые подонки, они же зловонные скирдятники… все-все они сидели себе слегка растревоженные по обе стороны длинного и металлического, словно прозекторского, благотворительного стола. И усиленно смердели. Они болтали во рту языками (такими длинными отростками мяса во ртах), притом, обязательно в разные стороны. И с неограниченным числом степеней свободы. Они чесали единственным, что ещё чесалось. Просто так, без особенных поводов и последствий. Некоторые, едва проснувшись, пытались перекинуться в картишки, но теперь при столь прискорбном известии о потере бойцов первой линии обороны замерли и одубело смотрели друг на друга. Кое-кто, никуда и ни на кого не глядя, продолжал невозмутимо сдавать колоду. Наверное, вновь отключался в фон, спасался, не в силах понять происходящее. И принять новый фокус всё плотнее окружающей среды обитания.

В стороне бомжомамка впроглот, до дыма из трусов, курила заначенный ядохимикат, но только совсем масенькую, утреннюю крутку, весь-то день ещё впереди, и что-то очень злобное шипела сквозь редкие зубы. Несомненно, означенную леди Кры опять чем-то не удовлетворила мужественная половина её замечательной семьи, которая с утра пораньше принялась заряжаться, как и вечером. Ослепительное яркое чадо, знойный, выхлопной продукт чащобной бомжиковой любви, как ни в чём не бывало, восседало в летучей зыбке, словно в кресле командира экипажа. Оно, воодушевлённо манипулировало в ротике всё той же подозрительно прочной, крупнокалиберной соской (с виду всё-таки соской, несмотря на то, что стволом или соплом вовнутрь). Пристально взглядывало оно на всех своими как бы бессмысленными, точно страшненькими, а теперь ещё и победоносными глазыньками - так что, взяли, гады?!
Затем по-хозяйски пересело на синеватые исколотые мамкины ручки. Эти не подведут никогда. Ни дать ни взять - новый исихазм.

Оператор запечатлел исторический кадр в реальном диапазоне и принялся  резвиться с отражённым светом из его теперь вполне земных глазок.

Фредди, поёживаясь от ночного воспоминания, незаметно поманил к себе своего друга-сыщика. Тот нехотя перестал сдавать колоду, уж очень настойчив и перепуган с виду показался ему доцентушка, и приблизился. Серёгин тут же принялся воспалённо нашёптывать приятелю про свои ночные наблюдения за милыми метаморфозами добродушного дьяволёнка из их общей коммуны, вновь как бы смиренного и нарочито безоблачного.

Объектив, откровенно заскучав, лениво додерживал туземцев в фокусе и центре плана. Режиссура явно провисала. Вновь приходилось выезжать на том, что было.
Укрупнять. А потом разукрупнять. Заполнять время. Ради этого так хорошо жизнь свою положить!

- Понимаешь, я с детства верил в наличие отсутствия… Точнее, в отсутствие наличия. Понял чего? Потом учил этому своих студентов. Но то, что сегодня произошло, просто ни за какие промежности не залезает. И главное - все сто процентов, что не бред, заранее предупреждаю. Наших мужиков нет в наличии, отсутствуют и полностью и по частям, видишь? Это он, гадёныш, их разобрал или целиком увёл. Настоящий Сусанин! Это он их занёс куда-нибудь и сожрал, а может и по интимному своему делу уволок, точнее, спалил. Вот этот слюнявый свой вкладыш направил на орлов, как лазер, - и сжёг к чёртовой матери или даже бабушке. Что смеёшься, скотина?! Тиш-ше!.. Это излучатель на самом деле... только всмотрись повнимательней.

- Тихо шифером шурша, крыша едет не спеша, - захихикал радостно сыщик. - Наконец, хоть что-то стронулось в этой богадельне. Устал ждать этого. Хотел даже уходить. У тебя что - и вправду съехало?! Отлично! Потрогай черепушку - мозги ещё на месте?! Из ушей не лезут?!
- Всё бы тебе надсмеиваться! - Обиделся Серёгин.
- Если где-то хлопает шифер - не смейся, может быть это и на твоей крыше. - Кто-то поддакнул на стороне.
- Что он высасывает, с помощью этого излучателя, а? Остаточное излучение? Или последнюю каплю? - Совсем зашёлся от смеха Осклизкин.

- Можешь не верить, - ещё больше оскорбился доцент, - тогда пошёл в попень. К Мэри в поппинс, если быть совсем уж точным. Ты даже не хочешь вслушаться во что тебе говорят. Тем более разобраться! Между прочим, исчезали, пропадали наши орлы вон в том углу, где ты так полюбил пи-пи делать, когда было лень до сортира добираться. Там ещё такая светящаяся дыра возникала. Вот она-то их в себя и всосала, как мальков в прорубь. Наподобие пылесоса. Если хочешь – проверь. Ты следователь, хоть и бывший, вот и наведи следствие. Или слабо - действительно разобраться?!
- И наведу. - Перестал смеяться, но всё ещё недоверчивый сыщик. - И разберусь!
- Наведи-наведи. Это тебе не доцентов на мормышек, на девочек отлавливать! Чем ты наверняка и промышлял в прошлой жизни. Ясно, что, как и у всех следаков, в прошлом у тебя было именно такое прекрасное будущее. Потом наставшее. Вернее, доставшее, слава богу.

Сыщик Осклизкин, посмеиваясь, всё-таки для храбрости, деловито пробрался в неосвещённую сторону полуподвала, в самый запущенный, то есть, записанный угол, где и он в самом деле пару раз спартизанил, - отчего доцент его однажды даже назвал ссыщиком, через два «с» - принялся нюхать стены, затем жечь спички, тщательно всё осматривать.

Тогда там, на полу, в замедленно тающих вспышках показывалась штукатурка, осыпанная как после взрыва, а на стенах высвечивались змеящиеся оспины от её осыпаний. Наверное, бракоделы ремонтники сюда так и не добрались, подмарафетив лишь жилую часть полуподвального помещения. Мол, кто ж сюда смотреть будет?! Помедлив, с опаской к роковому месту подобрался и Фредди. Тут же показал на осыпанную штукатурку.

- Во! Видишь?! Неужели ты не заметил, что она вчера была абсолютно целой, на стене висела?!
- Кто она? - Вздрогнул сыщик, должно быть навыки следствия он и в самом деле давно утратил.

- Она - это штукатурка. А не то, что, а точнее кто, тебе всегда кажется. Теперь возьми двери на входе. Подумай, никто за парнями их действительно не закрывал. Куда же они тогда подевались и каким образом?! Кто ж так сумеет на самом деле?! Да Сусанин он, наш пацан! Настоящий Сусанин-детские-годы!
- Может, кто и прикрыл за ними, так не помнит. У наших же всегда вместо голов мятые задницы, ты что не знаешь?! Будто кто подтёрся ими. Какие там мозги?!

Синхронный перевод, строчкой контактора бегущий внизу кадра, запнулся. Прошло несколько нейтральных формул. После лёгкой дозагрузки про «мятые карточки» и «мозги» действие вновь слепилось и пошло дальше.

- Ты погляди сначала на свою карточку, сурок в противогазе!
- Тс-с-с! - Прошипел сыщик, прислушиваясь к стенке.
- Что-о?!
- Кто-то скребётся изнутри. И мелькает что-то, как только зажигаю спичку. Видишь, какие странные тени?!

- Ты хочешь сказать, - не поверил, но всё равно похолодел Фредди, - что он их там замуровал? Нет, тогда он не Сусанин. Наши Сусанины так не поступают! Они гуманнее. Они просто так убивают. Без изысков и выдумок всяких.
- Ничего не хочу сказать. Пока. Наверное, показалось. Но я почти начинаю тебе верить.
- Дай мне подумать. Помолчи!.. Кажется, это тараканы прыщут.
- Большенькие что-то те тараканы. Каждый наверно с крокодила будет.

За стенкой что-то и вправду вновь резко и мощно прошуршало, проскреблось, а затем стихло. Раздался какой-то тихий-тихий посвист, потом лёгкий вибрирующий гул на высокой ноте, словно бы какое-то бормотание или сюрчание. Но что конкретно, пока всё-таки было не различить. А ещё хотелось! Страх понемногу возвращался. Поэтому Фредди какое-то время продолжил слушать, прислонив ухо к обвалившейся части стены. Черты его лица, и без того осунувшегося, ещё более обострились. В глазах опять замерцал полночный ужас.
(Камера бесстрастно фиксировала отчаянные насекомьи страсти. Оператор едва сдерживал зевоту, не зная, какой план теперь брать.)

- Ты понял, да? Как в морской раковине шумит. Свиристит-сюрчит. Накатывает и затихает. Навроде прибоя. Как будто тихий, но такой и вправду сильный, что должна бы и стена вибрировать, а она глуха и неподвижна. И холодная, как...

- Зад у тебя холодный, горячей только батарея бывает. И то, лишь когда кузьку на ней жаришь. Стена и чтоб не была холодной! Подольше тут наболтаешься с тобой - и не то почудится. Может быть там, в соседнем подвале, компрессор работает, ты не подумал?! Канализацию пробивает.
- Вот, гад, интересно - попаду я в него отсюда кирпичом?! Ты понял?! Точно! Никакой он не Сусанин! Ему ещё усики - вылитый Гитлер получился бы. В Волчьем Логове.
- Много ты думаешь о нашей помойной яме! Ладно!!! Всё! Заметено! Не было этого! Не бы-ло!.. Пошли жрать, вон зверьки прибывают, благодетели, дойные карасики наши. И дня не прошло, как они - вот, опять здесь, косая сажень в задах. Смотри-ка, аж лоснятся, золотые вы мои, краснопёрые! А всё же не менты! Загадать бы кому – ни в жисть не разгадают!

Опять зашкалило контактор. Картинка на мгновение подёрнулась расфокусом смены плана. Карла, по-прежнему находящийся в парящем командирском кресле, явно работал на камеру, профессионально, грамотно, пристально смотрел, как и положено, прямо в правую верхнюю четверть объектива, для придания особой живости и многофункциональности своего кадрового облика. Агентурные возможности у него и вправду теперь проявлялись весьма разнообразные. Порой откровенно недюжинные.  Иногда он прикрывал глубокие глазищи свои и в этот самый момент  словно бы уходил в самого себя и тогда как будто где-то пальба открывалась. Словно по дельтапланам с добычей. И сам он при этом, как сразу подметили сыщик с доцентом, чересчур смышлёные члены его экипажа, так мелко-мелко трусился, то есть, трясся, словно бы это приклад автомата всё ещё и вправду колотился ему об плечо. Наверно он и в самом деле где-то там в параллелке как раз и стрелял. Только по другим своим жертвам. А может и сюда вновь прицеливался, в суверенность здешнюю метил, интервент проклятущий.

Тем временем открылись и закрылись двери, запахло дармовой пищей и от этого у народа принялись сладко барражировать головы. То есть, как бы сами в себе кружиться, по-хищному дельтапланить над обнаруженным объектом пищевого вожделения, щёлкать оставшимися зубами. Один из младших суверенных благодетелей-деградантов, освободившись от судков, наверное впервые в жизни изобразил гуманистические наклонности. Он пощекотал глазастенького малыша в районе наибольшей сейсмической активности, наклонясь и устрашающе шевеля чёрными усиками со следами недавно вытертых соплей действующего аватара. Фредди задержал дыхание. Давай, не тяни!

- У-тю-тю. Ка-акой малчик. Ву-умный. Лэнин будэт!..
- Обязательно будет! - Дружно грянул весь полуподвал и опять затаил дыхание. Мол, давай дальше по списку!

Наконец карла не подкачал - убедительно, хотя и видать, что демонстративно, несколько с натугой, но всё-таки описался. Сейсмограф скакнул вверх. Ленинизация прошла успешно. Впечатлило почти всех. Бомжомамка леди Кры совершенно зарделась от удовольствия, какой большенький, однако, стал.

(Цветность покатила наивысшего качества. Притом отовсюду. Понятно, что промежуточный катарсис.)

- Какой там Лэнин?! Так даже Лэнин не может!
- Всё равно может! Но не так!.. Более человечно, по-доброму, что ли. Так что бери повыше, хозяин.
- Нэужели? – Благодетель показал глазами на потолок, на канализационную, в замазанных потёках трубу. - Ай! Неужто?!
- Уй-й!.. Да ты маладэс, мамка, кого родила! Обделался, а смотрите, как головку-то гордо держит. Точно - он! То-то, смотрю, кого же он мне всё время напоминает! С таким точно не пропадём.

Благодетель, он же новый деградант, гулко захохотал. Однако ущипнуть бомжомамку почему-то постеснялся, наверно потому что уж очень густо и пряно от неё понесло. Не исключено, что даже каким-то неведомым приливом задушевной страсти, правда, неизвестно к кому. В действительности благодетеля остановил задушевный взгляд командира эскадрильи, который, впрочем, на самом деле западал в прострацию, дотягивая очередной косячок. Поэтому смотрел сурово вокруг себя скорее по привычке. Тем не менее, всем пришлось вернуться к прозе жизни.

- Завтра радива праведом. Хок?
- Та-ак, теперь завтра…
- Завтра-завтра. К вам из мэрии прыдут. Камиссия. Жаловаца не будетэ?!
- Ты нас ещё не закормил и мы те ничего не должны. Дёргай отсюда. Вонючка. Сопли вытри. - Неадекватно разошлась, хронически обиженная на весь белый свет, бомжомамка, леди Кры которая.
- Ой, как же я дико писюнею, Клава!..
- Ах, Клава, ты милая Клава!..
- Кто ванучка?! Эта я-то ванучка?! Кто пысунеет?! Кто Клава?! Где Клава?!

Деградант не просто изумился. Он сходу обалдел от шквала метких определений со всех сторон, одно неотразимее другого. Даже замотал ошалело головой, стряхивая с ушей неслыханные подробности о себе. Ни фига себе благодарность! Он их кормит, а они эту кормящую руку беззубыми ртами шамкать принимаются. Вот и делай людям добро после этого! Но его примирительно дёргал за рукав сыщик Осклизкин, напоминал о лучших традициях гор, мол, с ледью связываться, себя не уважать.

- Джигиты, всё хоккей! Леди в расчёт не брать! Вы доблестно выполняете взятые на себя повышенные капиталистические обязательства. Так и запишем в протоколе комиссии, не переживайте.
- Командир, водяры бы не мешало для полноты ощущений, а?!

Кусать кормящую волосатую лапу, так кусать. Больше даст. Это жутко прохаванный Норкин смело крутнулся на агрессивном и настырном подхвате, улучая момент для изложения наиболее сердечной просьбы вдупель измаявшегося нетрудового коллектива. И то верно! Вторые сутки без дури в голове, так и ноги протянуть можно, чего доброго. На что деградант, слегка  опешив, пораздумав и что-то сообразив, всё-таки ответил:

- Ладно… Д-дарагой, спирт будэшь? Толко чут-чут синий.
- Лишь бы не голубой, - великодушно согласился Норкин. - Мы, видите ли, традиционной ориентации. Только другой нам тут не хватало! А денатуру можно любую!
- Вот потому тебе на один раз и осталось пописать. - Не удержался и съязвил доцент.
- И плитку чая. Нет, две! – Мухортов также подсуетился, а как же, да так рьяно, что даже более прохаванный второй деградант не выдержал и рассмеялся:
- Будэт-будэт. Сегодня даже будэт. Давно припасли для вас. - И обращаясь к сыщику. - Но ты, командыр, сматры, нас сюда не плети, если что. А то я вам тогда по-пысунею!.. Без пысунов все останетесь! Ванучки!
- Я сказал! - И сыщик отвернулся в благородном негодовании.

Главный деградант оглянул своих питомцев хозяйским, считающим взглядом:
- Ещё два штук гдэ?
- Погулять вышли. Подышать чистым воздухом свободы. - Уверенно, с нескрываемой ностальгией, умно ответил дурак Норкин, а умный Фредди на всякий случай глупо уточнил:
- Может быть.

Тогда главный деградант с лёгким подозрением обвёл глазами полуподвал, но потом всё-таки успокоился:
- Ладна. Кушай-тэ-э. Их порции оставляй, - провэру. В обед принесём есчо.

Тут в разговор сходу въехал папа-бомж. Вернее, он вновь слетел на грешную землю. Решил поучаствовать в делах земных. Приземляясь, элегантно заскрежетал то ли гусеницами, то ли подкрылками по бетонке, останавливаясь. К этому моменту он полностью докурил свой косяк, который изящно именовал «скунсиком». Поэтому, хотя и обиженно за свою невостребованность и что не его в очередной раз назвали командиром, и в то же время с оттенком ничем несмываемой, да и практически несдуваемой гордости - вполне отчётливо произнёс свою убойную коронку:

- Но это я - командир-р-р! Искадрильи! Я!!!
- Да-да! И ты тоже командыр! Отец Ленина. Бомжопапик. - Ухмыльнулся Фредди, деловито усаживаясь за трапезу, которая в преддверии мэрской комиссии и вправду олицетворяла последнюю мечту камышового рая.
- Маладэс! - По плечу комэска только потому не похлопали, что оно было пыльным и от него слишком несло невыветривающимся злым духом бесприютной свободы. Прямо таки очень злым.

Замечательный завтрак отчего бы и не уплести замечательно. А после не усесться докурить заначенные окурки. Комэск - человек долгожданного, хотя и далеко вчерашнего будущего, в котором каждому когда-нибудь могло приключиться что-нибудь по потребности, но только когда она совсем-совсем ещё маленькая. Ему ничего не надо было, кроме одного, чтобы протянуть ещё чутка. Идеал любого морального кодекса, а также аморального. Вот именно такой кристальной души человек почти не ел, а всё-всё отдавал людям и очень праведно при этом смотрел им в глаза - не могу, не лезет.

От природного и наведённого кайфа («скунсик» помог и основательно!) он всё ещё витал возле точки воспарения, оттопырив руку со сжатой в пальцах очередной набитой, но пока не тлеющей папиросой, и каким-то образом обнимая леди Кры. Она, прикрыв глаза и толком ничего не видя, но чего-то там ощущая, обомлевала от вновь пробудившихся неясных внутренних позывов где-то в районе точки Джи, единственно у неё не погасшей.

Карла откровенно и трубно икал. Цвет его лица становился багрово-синюшным, опасно приближаясь к оригиналу, к исходнику. Как будто ему становилось очень и очень стыдно за своих непосредственных, номинальных предков. И он вот-вот отречётся, потеряет взятую на себя личину.

(Цветность, контраст и глубина изображения опять соответствовали всем без исключения стандартам. Ничего поправлять было не нужно.)

- Давай всё-таки споём?! Обожаю миллион алых роз. - Застенчиво признаваясь, попросил насытившийся доцент. - Но только именно миллион.
- А два миллиона не очень?! - Попытался уточнить въедливый сыщик. -  На них твоя любовь сдувается?!
- В смысле песню обожаю.
- Так ей же сто лет в субботу?! Или двести.
- Всё р-равно аб-бажаю!.. Мил-лион, мил-лион, мил-лион алы-ых ро-оз! Из окна, из окна без штанов видишь ты!..

Как было такому не подпеть?! Бомжик по фамилии Мухортов тут же сбоку и подрисовался, подхихикнул.
- А можно ещё и революционную спеть?
- Можно, но только осторожно.
- Меня-а называ-али в отря-аде козлёнком - враги на-зы-ва-ли козлом!
- Сядь, козлёнок! Не гавкай! - Приказал сыщик.

- Почему же? -  Вдруг заинтересовался фольклором доцент. - А подскажите-ка, любезный господин бомж, про каких таких врагов вы поёте в нашем счастливом отечестве?!
- Какие ж могут быть враги у человека - бугры да менты!
- Значит, тогда так и пой… козлёнок.
- …Менты на-зы-ва-ли козлом!..
- Дальше-то хоть как?! Забыл, небось?!
- У власти козли-иной козля-ат миллионы и нами гор-дит-ся страна!
- Вот теперь всё верно. - Успокоился Фредди.- Но про тебя, козлёночек, я всё понял. Ты, наверно, как раз и есть тот самый непослушный братец Иванушка, напившийся не из того корытца, сто пудов не сертифицированного. Зря тобой страна гордится, ох, зря!
- Как ты догадался?!

- А-а, я тоже понял! Помню. - Сработало позднее зажигание у Норкина. - Это же на пионерский мотив: «Орлёнок-орлёнок, взлети выше солнца!»
- Вот память у тебя! Охренеть! - Интеллигентно изумился доцент. - Почти как у старого большевика.
- Всё, Серёгин, заканчивай этот козлиный базар! Пойдём, лучше проветримся. Хоть пеликов, да бутылок настреляем, а если повезёт - и на шабашную выгрузку попадём. По стольничку сшибём. Мне давно отсюда надо - на свежий воздух.
- Мы вчера с Толиком сшибли на пару пива «Козёл». Даём деньги продавщице: «Два козла!» Она отвечает: «Да вижу, вижу. Братья, что ли?!»
- Га-га-га-а!

Высокие договаривающиеся стороны, сыщик с доцентом на своей ещё продолжающейся неформальной встрече без галстуков скрупулёзно досогласовали дорожную карту, протокол намерений, а затем и окончательный вариант стратегического плана на предстоящие сутки. Причём, Фредди, как всегда, оставался более конкретен, дотошен и даже въедлив. А вот сыщик неизменно возражал, но исключительно из принципиальных соображений. И очень по делу. Но это, впрочем, далеко не всегда получалось.

- Лучше к стопервому гастроному, там навар всегда гуще.
- Точно. Но на прошлой неделе ты там здорово обожрался. Помнится, дристал как из базуки.
- Ты ж знаешь - раз на раз не приходится… Слушай, а как же с этими двумя, Жориком и этим?.. Я боюсь возвращаться. Чувствую, следующая моя будет очередь.
- Не переживай. Все там будем. И чем скорее, тем…
- Ух, какой рассудительный попался! Тебя пока за одно место не подцепило, так и не проймёт. Так в человека никогда и не возвратишься. Кем тогда стране гордиться?! Так и останешься не при делах козлёночком. Бе-е-е!..
- А ты козлом!
- Смотри, пацан может и промахнуться, он же на самом деле нас ещё не различает. Где козлёночек, а где и братик его, козёл матёрый!
- Ты хотел сказать - непобедимый?!
- Как же! Вот возьмёт обоих за шкирку и махнёт, не глядя. Закурлычем оба под облака. Из-под небес по-птичьи окликая!.. Всё-всё! Дёргаем отсюда, пока не поздно! А то и вправду догавкаемся, козлы!

Оба вздрогнули, приходя мимо командирской зыбки к выходу. Младенчик по-взрослому, почти сексуально перекатил во рту свою термоядерную сосульку и очень внимательно проследил за ними своими абсолютно бездонными, студёными глазыньками. Ребята-а, свой-то вазелин вы ещё не заслужили! Куда вы?!
 
Продолжая брезгливо принюхиваться к своему редеющему козлятскому экипажу, бывший командир летающей тарелки прямо на глазах опять становился вполне миловидным, почти земной альфа-девчонкой, практически на выданье. Сейчас как оседлает, как ведьма Хому!.. Серёгин даже прижмурился от непрошеных аллюзий. Ой, как ему захотелось его-её кому-нибудь и вправду выдать! Да чтоб с концами!

В дверях сыщик обернулся.
- Эй, козлята, братья, кто с нами?!

Но тут радио как всегда зловеще и двусмысленно предупредило со стенки:
- Сегодня ветер сильный, а также юго-западный!
- Э-э, нет, -  смутились остальные братишки-задохлики. - Опять мимо винного пронесёт. Мы остаёмся! Бе-е-е!

На межгалактическом контакторе внизу кадра проструилась краткая сводка по месту, времени и характеру совершенного действия. Потом опять случилась реклама случек, невероятных прокладок для персональных деструкторов. А также иных уплотнителей между-пространственных коммуникаций.

 

Глава 8. Секспол в ребро
- Знаете ли вы, дорогой мой соискатель истины в самой первой инстанции, что наряду с Интерполом в Австрии и Германии в 30-х годах ХХ века существовал Секспол, в полном наименовании - Германская ассоциация сексуальной политики пролетариата. Этот Секспол был основан «левым фрейдистом», коммунистом, а потом и нацистом Вильгельмом Райхом, одно время жившим и пропагандировавшим идеи Секспола и в нашей дорогой столице. И не напрасно, как выяснилось впоследствии, он эти идеи у нас пропагандировал и внедрял. Только потом его идеями всерьёз увлеклись и в третьем германском рейхе. Даже немецкую свастику, «Haken Kpeuz», Райх толковал как изображение тел, обвивших друг друга. Это и была первоистина. Её граффити. Может - настоящий код. В 1934 году, однако, застенчивый негодяй Гитлер Секспол распустил, апологетов научного секса разогнал.

Тогда Вильгельм Райх перенёс штаб-квартиру Секспола в США и занялся там как бы вполне научными изысканиями по созданию сексуального оружия пролетариата. Именно в Америке он его наконец и создал - оргоновый пистолет и другое оружие, вроде бы и вправду валящее любого противника лучами индуцированного оргазма. По-настоящему абсолютное оружие если и может быть – то лишь сексуальное! Именно так. Были у Вильгельма Райха и секс-аккумуляторы и секс-разрядники, напрочь «обесточивающие» самого страшного врага. Вместо того, чтобы сражаться, любой неприятель под воздействием чудо-оружия внезапно начинал ловить совершенно убойный кайф, стонать, и быстро-быстро западать в полнейшую прострацию. А то и засыпать на поле боя. Теперь брать его можно было бы фактически голыми руками. Тёпленького. Дрожащего ясно от чего.

Настоящих, а не метафорических секс-бомб, к величайшему сожалению, пролетарские сексполовцы не успели наделать, хотя всё к тому шло. Да и трудно было бы наверно придумать от них бомбоубежища. Так и представляешь себе поле такого боя или хотя бы просто секспольской бомбёжки, напалм отдыхает - спрятаться действительно негде! И незачем! Кругом -  груды содрогающихся от счастья тел. Даже в плен брать противно. Вот это и есть идеальное оружие!

Вильгельм Райх даже было создал киностудию «Сексполфильм». Но в 1957 году в свободной Америке его тоже почему-то не поняли. С ним и там расправились, не постеснялись, пуритане. Причём теперь с ним и его делом они навсегда покончили - сожгли все наработки, секс-пистолеты, секс-одеяла, секс-аккумуляторы, книги. А самого - упекли в тюрьму. Причём расправлялись, сжигали книги, уничтожали оборудование и секс-оружие под строжайшим надзором работников санэпидемстанции, всерьёз опасаясь инфекции злокачественного мутирующего оргазма. Не дай бог, вырвется на свободу. Накроет весь мир. Это ж действительно сладу не будет. Ни один противогаз не спасёт.

К нам, похоже, эту заразу всё-таки пропустили. Преднамеренно, а как иначе. Вот периодически пандемии страстей по наслаждениям и вспыхивают. Если раньше отечественным туристам за границей строго предписывалось отвечать на приставания тамошних куртизанок: «Руссо коммунисто импотенто», то теперь все азартно изнемогают в борьбе с баллистическим оргазмом, точнёхонько запущенным с Запада в самое-самое наше бедное сердце. Импотенты-то может быть как раз и выжили бы. Книжки читали - вот и спаслись. Они бы открыли для себя необычайно богатый внешний мир: парки, кино, театры, концерты, цирк, музеи, библиотеки. Производство наконец подняли из руин, перестали одной нефтью с газом затыкать обваливающуюся экономику и на полученные деньги сексполить без удержу. Путешествовать по свету без устали. Как говорил Шопенгауэр, затыкать внутреннюю пустоту внешними впечатлениями.

- О, бедный старина Авк, да вы оказывается по-прежнему «руссо патриото», да ещё какой! Как вам удалось сохраниться?! До такой степени хочется? Седина - в бороду, Секспол - в ребро?! Слушайте, может быть как раз вы-то и подхватили упавшее знамя Вильгельма Райха? Признавайтесь!

- Намекаете? Давайте-давайте, я вам помогу. Нет, таких разрядников и пистолетов с собой не ношу, подобным образом врагов не валю, и сам не подпитываюсь. Я им в основном лекции читаю, как вот вам сейчас. И не импотент, в принципе, учитывая мой возраст. Но тёлочками давно не питаюсь, хотя, в принципе, сия нежная телятинка всегда полезна для здоровья, даже дыханием своим, если верить царю Соломону. Это вон Изабелла, ближайшая подружка морального кодекса, бабка-ёжка наша оголтелая, вот та до сих пор чрезвычайно этим озабочена. Всех-всех выпасает именно на предмет карантинного сексконтроля. Вы думаете, она так уж нравственность блюдёт?! Она или ей подобные щелкунчики когда-нибудь хоть сами для себя её блюли?! Никогда! Всё обстоит как раз наоборот. Эти приставучие моральные удавы и есть самое настоящее секс-оружие пролетариата, но только на хозрасчёте. И только нашего. Точнее, это передвижные радарные установки. Они пеленгуют секс, зверски его извращают и сами живут отражённым сигналом. Будто страшные «чёрные курильщики» в бездонных рифтах океанов.
Или наподобие квантовых саламандр на поверхности обитаемых звёзд.

На самом деле это наше ПВО против налётов непобедимой авиации Секспола. Наша сексуальная контрразведка, похлеще былого Смерша.
Она и тут весьма особенная - это Смерш-Секси! Переводится просто - Смерть Сексуальным Шпионам! Каждый, кто хочет Этого, да ещё без удержу и есть шпион. Точно вам говорю. Но не каждый, ой, далеко не каждый там может работать! Не потому что туда особый боди-код требуется, или там иные внешние данные, а также изощренный, натасканный на подобные штучки ум и так далее. А поскольку на износ та работа! Что касается Изабеллы, то она на столь нелёгкой службе и при её-то старо-советской самоотдаче попросту самоудушается всеми агрессивными оргоновыми запахами. Не успевает одних запеленговать, как кто-то новый успел спариться. Вот же сволочи! Практически сгорает на работе наша лучшая секс-контрразведчица. И когда-нибудь именно на этом деле она и погорит. Вот увидите.
Кроме анти-секспольских радаров, наподобие Изабеллы, остаются же и пистолеты, пушки оргоновые и прочее-прочее, причём, теперь не сконструированные где-нибудь там, в Силиконовой Долине, а живые, вполне себе существующие. Притом, нашенского, доморощенного происхождения. Вот на них-то и нужно обращать внимание. Изабелла - это так, мелкий исполнитель последней функции катящейся в бездну наслаждений нации. По большому счёту она просто индикатор, хоть и как бы анти-секспольский, но всё же индикатор. И сигнализатор. Так что всё в жизни гораздо проще, Саша. Одновременно пошлее, примитивнее, даже уродливее. Вот это-то и есть та самая тьма низких истин, которая никогда не даст проявиться истине высокой, действительно в первой инстанции. Послушайте меня, своего старого препода. Я в ваших следственных действиях позиционирован в качестве кентавра Хирона или какого-нибудь дельфийского оракула. Но не в смысле пророчеств, это невозможно, и не инвестора, тем более, а в смысле одной из наиболее продвинутых групп экзистенциальной поддержки. Я просто выдаю вам великую истину в образе собственных мыслей. Естественно, в облике меня самого. Потому что я и есть первый волонтёр этой самой истины. Я в центре.
- Это если без ложной скромности. Не так ли?!

Как вижу, от позы Мечтателя, или роденовского Мыслителя, вы с моей помощью приблизились к положению Реалиста. Всё-таки «Position number three», то есть, вторую позицию вы перешли. Да и не просто перешли, а полностью влились в позицию третью. Притом, довольно естественно это получилось, я бы сказал органично. В результате процесс реального вычисления фактов у вас теперь в самом разгаре. Представляю, как вам реально сложно искать в местном социуме точки предстоящего разрыва! Что-нибудь удалось нарыть? Я имел в виду вычислить?!

- Можете не стараться, ничего об этих фактах от меня не узнаете. Тем более, что это вы их мне обязались поставлять, а не я вам. Вот где они реально, эти факты от вас?! Вместо них - сплошные сентенции и набор мыслеобразов на грани фола. Как будто и впрямь задались целью увести меня в сторону! Нельзя ли, наконец, перейти от своих шарад к прямому изложению конкретных вещей?! Вот вы же не случайно начали с сексуальной темы?! Значит, что-то хотели мне этим сообщить?! Так давайте! Время! Мне скоро идти.

- В самом деле - пора-пора! Трубят рога! Ладно. Будет вам факт, будет. На дорожку. Не просто факт, а фактор! Всё равно вы об этом узнаете, так уж лучше от меня. Вот вам конкретная информация в развитие предварительно заявленной темы Секспола. Должна же быть в ваших умозрительных построениях и любовь! Куда без неё, без любви?! Особенной вечной, та которая в среднем месяца на три. Пока череда оргазмов, спонтанных или индуцированных на поле боя, не накроет. А потом и вовсе не прихлопнет.

- Можно, Авк, вот тут я за вас всё и доскажу, чего вы не успели?! Весь этот ваш «центральный расклад» у меня давно в папке и на дисках с флэшками лежит, по файлам разложен. Всё давно знаю. Как был фактически куплен ваш губернатор, за что именно куплен, и как конкретно он пляшет под дудку джигитов, и далеко не только их. Как и о том, что и сколько все они вместе преспокойно прибрали к своим рукам и продолжают у вас тут прибирать. Все-все эти факты в нашем распоряжении есть. Так называемая ваша невеста с калымом-данью на весь огромный регион - это просто детская отмазка, боковой шум, дымовая завеса. Да и вообще - чушь собачья. Из неё даже шашлык не сделаешь. На самом деле всё гораздо глубже, серьёзнее и куда менее романтично, чем это вы пытаетесь мне задвинуть.
- Вы начинаете меня и в самом деле немного пугать, мой дорогой ученик! Неужели ваши источники обширнее моих?! Или вы просто вычислили тему в сугубо умозрительном плане?! Навскидку просчитали, признавайтесь?!

- Нисколько! Всё глубоко и основательно. Впрочем, этот ваш «центральный расклад» вполне очевиден и без долгих теоретических изысков. Особенно если следовать вашим же предыдущим скупым наводкам. Их я добросовестно отработал, даже полностью выворотил все-все остающиеся горизонты. Не сказать, чтобы слишком очаровался развернувшейся картиной, но всё же кое-что в этих пластах меня заинтересовало. Без всякого «шерше ля фамм», сексуального оружия и тому подобной дребедени для первокурсников. Конкретно и по существу, как принято в широко известных кругах, по понятиям и делается. Связан ваш «несчастный» губернатор с горячими республиками вовсе не на матримониальной основе, а на самой главной - на выгоде, на деньгах. Вот где настоящий оргазм! Попробуй, увернись, даже если захочешь! Именно поэтому спастись вашему губернатору действительно негде, да и незачем. Везде догонят носители самого мощного из кайфов на Земле. В этом главное объяснение того, что ваш толстомясый Железный Шурик отчего-то упрямо не даёт старым приятелям и даже кунакам квоту на вывоз зерна и ГСМ за пределы губернии в сторону голодающего Садового кольца. Вот этим, знойным питонам с юга, даёт, а кому действительно надо – нет. Как так?! Почему, отчего?! Платить всё равно надо, хотел же в который раз переизбираться, а потом и переназначаться, да ещё при нулевом рейтинге, теперь плати. Отпираться от выполнения политических обещаний можно только перед обычными людьми. Там можно просто в эфире наплести с три короба и достаточно окажется. Но здесь-то другой расклад! Он ясен без каких-либо конкретных фактов. Брал? Обещал? Отдавай. Москва далеко, а мы здесь. Глаз с тебя не сводим, драгоценный ты наш. Так что отдавай!

- Вы имеете в виду, что губернатор нарушил какие-то договорённости со своими непосредственными спонсорами и промоутерами?! Этому обстоятельству и будет посвящена предстоящая встреча в местных кулуарах?!

- Да не встреча, а самая обыкновенная Разборка, Стрелка, Стирка и всё такое прочее. Именно это мы и имеем в наличии. Здесь с вашим начальством будут якобы разбираться. Притом, серьёзно. Кто - пока не знаю. Но оно само явно в курсе всего. Поэтому тоже готовится. Результат: подшефные парни окончательно свихиваются мозгами и сходятся стенку на стенку. У меня полное ощущение, что кто-то заранее срежиссировал, подетально расписал предстоящее действие. При этом самое опасное заключается в том, что истинные цели всего этого мне до сих пор не ясны. Потому что они куда глубже обычной примитивной Разборки, Стрелки и всего такого прочего хлама из прошлого тысячелетия. Вряд ли столь масштабное действие понадобилось только для того, чтобы приструнить зарвавшегося губернатора или отрегулировать его денежные взаиморасчёты с компаньонами, спонсорами или промоутерами. Всё это обычно делается куда более тихо, спокойно и наконец внешне вполне приличественно. Даже киллеров на такие дела обычно не приглашают. Похоже, кому-то очень и очень нужно столкнуть две державные стенки, просто чтобы высечь искру помощнее, но только вот какую именно и зачем?! А также где и как?! Вот в этом и заключён вопрос вопросов.
- Кхе-кхе…

- Вот именно что - «кхе-кхе!» Ладно, не хотите комментировать и пусть. Итак, что же мы имеем в наличии?! Мы имеем самую настоящую Большую Комсомольскую Стирку, Разборку и заодно Стрелку, Белку и пр. и др.
Об этом не догадывается разве что самый ленивый, и «мудрый Авк» в том числе. Уж извините. Комса по обе стороны баррикады и в самом деле явно сходится в свой последний и решительный. Неизвестно для чего на самом деле, но сходится. Вот они - передовые батальоны обеих армий, видите, яйца поджали, глазками поблёскивают сквозь кусты?! Ух-х! Бдят. Что ещё там в «disposition»?! Шурик снарядил сюда пока что два отряда – первый, официальных переговорщиков, там во главе и на подхвате у него Юрик Тягаенко числится, ваш обаятельный енот-потаскун, в смысле, спикер. По нашим данным, наполоскал себе внеплановую пару сотню лимонов, притом зелёных. Второе подразделение Шурика, противостоящее браткам на Большой Стрелке-Белке, - это верные ему спецслужбы, эмиссары-менты и прочие козлонавты. Противоположную сторону пока вижу смутно. Кроме боевиков-«даунов», всех этих командоров-бомбардиров с антеннами «hands free» за ухом - пока мало кого различаю. Но тем не менее поляризация и соответствующая конфронтация сил более чем очевидна, это яснее ясного. Дача оцеплена конкретно. Всё схвачено, всё в блоке. Вывод таков: что-то непременно будет. Но что?!  Какая мафия какую завалит?! Что она потом с ней сделает?! Вот вы как думаете?!
- А ничего. Притом совсем ничего.

- О, да вы действительно мудрый Авк! Я тоже так полагаю. Но - это пока погоды не делает... Однако вы чего-то скисли?! Даже помрачнели! Я же вам сказал - у меня достаточно по вашему региону информации и без ваших серых сообщений, тем более, лекций. Но, правда, нет пока самого главного пакета. Об истинных намерениях организаторов предстоящего действия.
- В-вот именно. И у меня этого нет. Не думаю, что она, эта ключевая информация, скоро появится в нашем распоряжении! Да и в чьём-либо тоже.

- Выше голову, учитель. Все приключения ещё впереди. В том числе и так называемое сражение. Я думаю также, что в данный момент схватка не началась только потому, что все ждут, прежде всего, сам губернатор. Чего-то. Или Кого-то. Но на кого или на что Шурик рассчитывает и рассчитывает ли?! Его словно бы кто-то заворожил и ведёт прямиком к пропасти. Действительно открытая схватка и вправду никак не в его интересах. Как я говорил, она просто глупа. Сама по себе, да ещё в таком месте. Так и тут с противниками не справляются, да и не поступают так. Тем более политик, прорвавшийся во власть. Слетит в два счёта. Ещё и посадят, как Навального. Так что - нет, нет и нет! Тут обязательно должно появиться что-то другое. Или кто-то. Но всё-таки что или кто?! Вот вам опять всё тот же вопрос-вопросов. От него по любому никуда не уйти.

- Согласен. Не уйти. Но, как видите, пока ухожу. Шутка.
- Имейте в виду, Авк, меня в этом отношении штормит не меньше вашего. Поэтому давайте вместе выбираться. Может быть, хоть сейчас вы мне расскажете, чего я пока не знаю. Что ещё можно высечь из крупного социального столкновения?! Как можно повлиять на поведение определённых социальных групп, участвующих в нём?! Если я всё это узнаю, тогда я найду и того, кто так глубоко влияет на людей!.. Сам я, сколько ни искал, но ответа и на этот вопрос так и не нашёл. Его как бы нет, ни правильного, ни даже неправильного. От бессилия, я даже по вашему примеру стал допускать нечто и вовсе фантастическое. Допустим, некие лептонные мифические излучатели?! А что же ещё может настолько сдвинуть крышу людям, что они совсем потеряют реальное ощущение мира?! Или сверхмощные электромагнитные источники?! До такой степени мощные, что легко забивает разверзающуюся пустоту внутри них самих. Однако ни тех ни других я тоже пока не нашёл. Ищу вот дальше. Надежд по-прежнему мало. Зомби из могил?! Желательно, но, увы, не это. Их и так пруд пруди. Нейронная или психическая бомба?! Коронный, тлеющий разряд аналогичной цепной реакции сознаний?! Или и впрямь какие-нибудь ваши межконтинентальные секспольские да баллистические оргазмы?! Без трусов прыгающие при ковровой бомбардировке из-под облаков. Но такие и тому подобные ненормальные вещи, согласитесь, можно обсуждать лишь после бодуна. И то - наикрепчайшего.

- Вы меня всё время провоцируете! Зачем?! Думаю, затем, чтобы вытащить информацию, которая на самом деле никакой радости вам не принесёт. Хотите, чтобы я вам рассказал о секретном оружии нашего Железного Шурика, о котором даже я узнал совершенно случайно?! Саму правду-матку, как есть, выложил?! Любознательный вы мой. Всё-таки довели меня до самого последнего откровения, ох, довели. Хорошо, даю и такую наводку. Ещё одну, но самую важную. Учтите, практическую, а не только теоретическую. Исключительно из моего очень тёплого расположения к вам. Не промахнитесь. В свободном-то полёте.

- Итак, началась ещё одна сказочка. Жил-был царь, и было у него три сына, и захотелось царю в четвёртый раз сексу. Так?
- Да хватит вам! Нет-нет, не так. А вот как. Был у него, у нашего Шурика, однокурсник один, на него он потом вновь через спецслужбы свои вышел и восстановил дружеские связи. Вот этот его приятель тоже является моим бывшим студентом. В интеллектуальном отношении, подчёркиваю, в интеллектуальном, - ему нет равных. Даже Ефим по большому счёту ему и в подмётки не годится. Хотя и намного старше. Или может быть именно поэтому и не годится. Во всём остальном… полное отрицание пушкинского, помните, «гений и злодейство несовместны». Именно гениальный злодей! Назовём его Икс или Игрек. Со временем этот гениальный Икс подался не в политику, а в бизнес. Причём, в Большой Бизнес. С наукой не порывал, решив сделать с её помощью Сверх-Деньги, вероятнее всего, не только их. То есть, как водится, Большую Власть через то заполучить. Кстати, внешне - просто копия покойный Березовский. Был такой отличный манипулятор, знаете. Вылитый клон с этой матрицы. Юркий, сепетливый, ручки потирает, говорит - заслушаешься. Харизма через уши прыщет от избытка.
Так и хочется затолкать обратно. Так вот, есть сведения, а может и просто слухи, что этот-то вот гениальный злодей и посулил Железному Шурику такое оружие власти, которое похлеще любого крупнокалиберного сексуального оргазматора тихо-мирно от-сексполит, развалит вдрызг любое сообщество. Хоть обыкновенное, неформальное бандформирование, хоть правительственное, формальное. Да и любое скопление даже самых честных людей. Уж простите, но речь всё о том же пресловутом Абсолютном Оружии. На сей раз – реальном на все сто. В принципе, губернатор Холмогоров и сам доктор наук, хотя и ясно, как он защищался. Тем не менее, определённый интеллект всё равно есть. Однако в детали такого Оружия он, конечно, никак не был в состоянии въехать. Зато вот принцип всё же смог оценить. И ухватить. А уж глобальному замыслу не просто поверил, а наверняка оказался просто захвачен им. До такой степени уверовал, что вообще сделал на это свою основную ставку. То, что он на эту идею поставил, я это вам вполне авторитетно констатирую. Да-да - это именно так!

- Недопонял. Ему что - «нового» или «универсального Березовского» выводят?! В виде дистанционно управляемой самоходной установки «Берёза», по установке новой или перепрофилированию прежней власти?! Из пробирки получили, как овечку Долли или «универсального солдата»?! Чтобы затем, для потехи, как медведя на цепи по Кремлю водить, врагов пугать?! Вот, умники, до чего только не допрутся! Я-то думал, что наша провинция окончательно деградировала! А тут, оказывается, тоже спасители отечества завелись. Как клопы под подушкой.

- Не лукавьте. Провинция тут ни при чём. В наше-то время?! Тут и Лондон завязан, и калифорнийский силикон, и наше сермяжное Сколково и всё такое прочее. Да что я вам говорю?! Если начистоту, то по меньшей мере о самой общей сути вы прекрасно и сами осведомлены, иначе бы не приехали сюда. Иначе бы сам Следственный Комитет не заинтересовался нашим зловещим болотом, в котором даже кикиморы дохнут. Можете даже не признаваться! Мне это не нужно. Вам теперь необходимы только детали, вот я вам их и даю. Пусть и не сразу. Всё равно цените. Тут, кстати, ещё на такие детали не мешало бы обратить внимание. Вряд ли мы имеем дело с элементарной технологией зомбирования или просто клонирования, как той же овцы или универсального Рэмбо. Тут нечто другое, именно нанотехнологическое. Какой-то радикально качественный скачок. Неимоверный рывок. Причём, всё-таки вверх. И, как видите, подобно тому, как и ко всякому великому открытию, - к нему почти одномоментно с разных сторон сейчас подходят совершенно разные люди, разные ресурсы, разные политические силы. Колоннами прут, перебежки делают, языки захватывают. Так что вопрос на самом деле только в одном. Кто успеет первым. Я во всяком случае так думаю. Истина она же как овца, стоит и ждёт, кто первый её покроет. Причём по самому большому счёту ей наплевать - кто это будет! Кто осчастливит.

- А-а-а… Вот теперь всё складывается. Точно! Этот ваш Ефим Израилевич тоже в сходном направлении работает, не так ли?! Выходит, все-все наши конкуренты друг против дружки нарисовались?! И стоят теперь, как в трусах на подоконнике. Отлично. Вот и движущее противоречие появилось, наконец. Хоть что-то стало проясняться. Пусть даже в час по чайной ложечке.

- Я не так много знаю об этом. Известно только, что Ефим ориентирован больше на работу с генными клонами, небезосновательно считая качественный ген универсальной валютой мира. Теперь - так просто абсолютной валютой, идеально конвертируемой, всюду и навсегда. Куда круче биткоина. Ефим, не просто заштатный профессор, вроде меня. Он не просто дважды доктор наук, по биологии и медицине, и лидер целого научного направлении в генной инженерии, он ещё и директор одной очень крупной и официально как бы фармацевтической кампании. Платит налоги, естественно, не здесь. Там ещё «Ltd» прилеплено в названии, но это для куража. Не всё же деградантам продолговатым их возглавлять и считаться с ограниченной ответственностью. Знаю, знаю я и его давнишнюю мечту - вывести не просто клона, а Клона, Клонищще, идеального Промоутера. То есть, существо способное реализовать самую невероятную идею, добиться Абсолютного Результата в чём угодно, например, по щелчку сбыть самый бесперспективный, самый залежалый товар. Может быть, вы слышали, что есть такое понятие – «убыточный лидер». Такой лидер специализируется на рекламировании товара, продаваемого по себестоимости или даже ниже стоимости, для привлечения потребителей, для их охмурения, что ли. Для того, чтобы в конце всех времён сделать этот товар Лидирующим по сбыту. Это понятно?!

- А как вы думаете?! Кому он только тогда нужен будет – этот сбыт?! Кому сбывать станете, уважаемый?!
- Кхе-кхе… Не торопите меня. Идеальный Убыточный Лидер пропихнёт в жизнь что угодно, всякого дурака сделает звездой, любой убыток сделает прибытком. Именно поэтому неизбежно со временем окажется творцом нового мира. Он может быть клонирован только биологически, методами генной инженерии. Такой биоклон, то есть, новое человекоподобное существо, куда эффективнее всех старых и новых зомбирований старого человеческого материала, его перезомбирований, внушений-программирований на старый-новый лад. Нейролингвистическое программирование и сотой доли недобирает до биоклонирования, потому что имеет дело со старым, несовершенным оборудованием, в смысле со старым, с прежним человеческим веществом, или существом, в данном контексте это одно и то же. Тут впервые производится принципиально новый, невероятный человеческий продукт, а не просто какой-то там сам по себе «убыточный лидер». Может возникнуть поистине небывалое пост-человеческое существо с принципиально небывалыми возможностями, принципиально переворачивающее любой убыток, лю-бой, абсолютно любой и абсолютно в чём угодно - в самый потрясающий при-бы-ток. Между прочим, здесь заключается очень важный, концептуальный спор в науке между двумя её важнейшими направлениями по созданию, я бы сказал, сверх- или пост-человека. Он выражается в современном и непримиримом противостоянии НЛП, нейро-лингвистического программирования и биоклонирования, генного переустройства человеческой природы.

- Так это «Что» или «Кто» всё-таки появится или нет?! Что это будет - Вещество или Существо?! Кого против людей выкатят?! Ту самоходную установку «Берёза»?! А может это «Новый Березовский» в финале заявится к нам во всём белом и всем обделанным громко прокричит «Брэк»?! Скупит всех оптом и на корню?! Надует, словно дед Щукарь через одно интересное место?! Или сбудет нас как бесперспективный, залежалый товар, переведёт хоть в какой-то навар, хоть в какой-то прибыток, снимет хоть какую-нибудь маржу?!
- Вот последнее, кстати, и оказалось бы самым разумным.
- Что с этого поимевает ваш перспективный, ушки на макушке, губернатор?! На что этот пойнтер сделал стойку?!

- Да мы же ещё ничего конкретного не знаем о реальных возможностях такого предполагаемого существа. Можем только догадываться. В самых-самых общих чертах. Заранее, между прочим, трепетать. Может быть и зря. У страха-то глаза велики!.. Тем не менее, что-то в Абсолютном Существе или в Абсолютном Оружии, очень и очень сильно заинтересовало Железного Шурика, раз он положил на него глаз. Или кто-то ему растолковал, что это вовсе не проект вечного двигателя, а штука предельно стоящая и возможная. Причём, настолько сильно заинтересовала она его, что он на неё, по моим сведениям, немало и своих как бы личных денег положил. Ясно, каких личных. Где-то около десятка миллионов долларов. Или двух сотен миллионов. Тут кто что говорит. Не исключаю, что и весь миллиард там.
- Ничего себе. Знать бы, за что выложить столько!
- Вряд ли он просто предложит такой товар кредиторам. Даже самым могущественным. Это означало бы отдать им в руки такое оружие, от которого не мудрено и самому пострадать. Тогда они усилятся просто безмерно. Речь может идти только о Хозяине. Настоящем! Причём, страны! Только он один может претендовать на единоличное владение таким Оружием. А Шурик, в таком случае, у него просто на посылках, подставной фигурант. Пробный козлик на вотчине. Уж больно серьёзный и больно рисковый объект, вернее, субъект может получиться и мгновенно перейти к кому-нибудь во владение. Практически в бесконтрольное использование. Немудрено и всей Вселенной будет тогда отчего вздрогнуть и застонать - от такого-то удовольствия!

- Голубая мечта папы Карлы, - заполучить такого сыночка карлу, такого буратинку, который весь мир в зубах принесёт и положит к его ногам! Как мышку полузадушенную. Поймал мыша, ешь не спеша!
- Согласен. Речь и вправду может идти о какой-то из ряда вон выходящей власти подобного существа над обычными людьми. Именно, что-то враз удовлетворяющее всех-всех без исключения. Причём так, что сойдёт с рук без всяких рекламаций. Думаю, что жертвы сами от благодарности слюною изойдут. Без остатка в счастье слиняют, как и не было никого станет. Тут и весь Секспол побледнеет рядом с таким лидером. Гитлеру со Сталиным и не приснилась бы подобная власть. Сверх-эвтаназия мира. Такая, что даже здоровые будут из последнего приплачивать, лишь бы оказаться рядом с увлекательным концом прежнего света. Что может быть заманчивее невиданного, сладострастного саморазрушения всего и вся?! Особенно, когда оно в руках всемогущего одиночки. Подлинного лидера, вожака, то есть, сверхчеловека. Кто ж откажется оказать такому дьяволу услугу, притом любую?!

- Андрей Васильевич опять за своё! Все мозги разбил на части, все извилины заплёл. Наглотался я метафорического дыма из ваших нескончаемых завес. Вот он у меня где! Думаю, у вас сегодня что-то, скажем так… не ваш день. Или слишком ваш. Что естественно одно и то же.
- Тем не менее, лёгкое такое вам  напутствие. Надеюсь, вы проводите в своей голове дальнейшую и детальнейшую раскадровку проекта Секретного Оружия, который пока вроде никем и никак ещё не связывается с именем нашего замечательного губернатора. Тем более, не дай бог, и самого Хозяина. Этот проект пока что в очень редких головах пребывает, в том числе и в наших. Он всё ещё беспривязный писк временно почти ничейного глобального нанотехнологического новшества. В то же время этот проект, как и само Секретное Оружие, - просто естественное давление поистине бешеных денег. Их под удобной крышей должны, просто обязаны срубить наши самые правильные пацаны, пользуясь отсутствием прямого запрета в отечественном законодательстве и на клонирование и на применение настоящего НЛП.
Ещё один совет, если хотите, воспользуйтесь.
Дальнейшую раскадровку конкретных реалий вы можете осуществлять и через розыск деятельности некоей дилерской фирмы, прямой креатуры Железного Шурика, естественно, далеко не только его одного. Учтите, она в самом деле существует и себя проявляет. Через деятельность старокомсомольского лобби, здесь и в столице. Через невероятную активность суверенного национального истэблишмента - и там и тут. И ещё кое-где по миру. Речь о реальной, конкретной руке, выкармливающей все эти сверх-стратегические разработки, хранящей их и само собой ведущей. Куда по разработанной дорожной карте текущих событий им и намечено попасть. Ищите её, эту кормящую руку, ищите! Общую наводку я дал.

- Вы знаете, Авк, тот признак, по которому в первую очередь определяют, что рука кормящая?!
- И какой же?!
- Она всегда покусанная. Тем покусана, кого кормят.
- Вот-вот! Отлично. Вы имеете ориентировку на один признак, по которому необходимо безотлагательно выходить на создателей сверхсекретного оружия. И на их заказчиков. Не шерше ля фамм, а шерше искусанные руки! У меня, кстати, они целые – вот, смотрите! Так что ищите и обрящете! Важнейший этап нашего дряблого «мозгового штурма», слава богу, закончен!
- Ну-ка, ну-ка!.. А что это всё-таки с вашей правой кистью?! Целые ручки, говорите?! Явно где-то поранились недавно! Кусал кто, нет?! Ой, сочувствую! Это же надо было так неловко побриться! Чуть кисть не сломали, бедный. Или в капкан попали, где-нибудь в подвале, когда лазили за сметаной, нет?! Успокойтесь, наконец. Нет, так нет. Не всё же вам шутить.

После очередной отлучки Шахов и вправду казался слегка на взводе, выглядел каким-то помятым. Вовсе не прежним голубем мира, тем более тяжело вооружённым. От него даже иногда доносились какие-то порой совершенно непонятные запахи. Авк в какой-то момент подумал, а уж не чудится ли ему чего непотребного. Может и впрямь поблизости заработал некий оргоновый излучатель мистических запахов воскресшего Секспола со всеми его мерзкими миазмами. Любые предположения на этот счёт были довольно неприятны. И без того переживаний, в том числе и личного свойства, у профессора числилось в избытке. А тут ещё и это «удовольствие» на его голову свалилось - в виде бывшего и чрезмерно ушлого его академиста, теперь из столь серьёзного ведомства. Взматеревший Шахов периодически принимался ещё и подначивать своего многоопытного и удостоеннейшего учителя, а ныне простого агента влияния. Что естественно не могло не раздражать профессора, несколько выводило его из равновесия и потому тормозило дальнейшее продвижение совместного «мозгового штурма». Более того - явно выносило взаимоотношения бывшего преподавателя и бывшего студента на какой-то другой, не прежний, далеко не идиллический, не безоблачный уровень.

Андрей Васильевич Авксентьев, по университетскому прозвищу «мудрый Авк», бывший преподаватель следователя Шахова и не только его одного, а ещё и довольно значительной части местной и неместной номенклатурной знати - теперь имел при руководителе региона, также своём бывшем выпускнике, должность внештатного советника. Сравнительно молодой губернатор формально всячески старался прислушиваться к умудрённому советнику даже по пустякам. Однако, чаще всего просто делал такой вид, поскольку держал профессора при себе всё же для решения куда более важных задач, кои никак, никем и нигде не освещались. Может быть, как раз для того, чтобы умело сбивать со следа хитроумный и настырный столичный сыск.

В сборной команде местного ночного дозора «мудрый Авк» часто казался лишним. Тем не менее даже формально поместили высококлассного профессора сюда вряд ли для одного лишь антуража и периодической демонстрации губернатором сыновней привязанности всемогущего ученика к своему учителю или того пуще – любви одиозного удельного правителя к науке. В таком случае этот тандем выглядел бы довольно эффектно - этакий Александр Македонский в связке с мудрейшим Аристотелем. Подобного тандема в полном смысле быть никак не могло, как и сыновней привязанности, любви к науке и всего такого прочего. Прежде всего, потому что тут не было ни Македонского, ни Аристотеля. По любому не тот масштаб. Зато вот определённый, хотя и неясный, рабочий контакт всё же явно был, он никуда не пропадал. Это всегда важнее конкретных персоналий. Поэтому все хорошо себя чувствовали на своих местах. Несмотря на то, как это всё выглядит.

Между тем и дела в вертепе выглядели и шли хорошо. И пока не слишком мимо. То есть, своим чередом. Впрочем, на то он и вертеп, чтобы поначалу там всё выглядело и шло как бы хорошо. Дебилы бодибилдингом себе занимались. Горничные горничали. Казачки казачковали. Гости шары гоняли или прогуливались в произвольном, а ещё и в непроизвольном  порядке. Особо впечатлительные натуры из прикомандированного журналистского пула помаленьку медитировали от безделья и пива, исподтишка воплощали в жизнь свои самые смелые, то есть, откровенно пошлые умственные заморочки. Как бы чего-то там предвосхищающие.
В результате, в некоторых мозгах чуть ли не ведьмы барражировали над здешними окрестностями, всё настырнее свиристели на виражах. Мёртвые петли всё круче завивали на бигудях приблудных облаков, деятельно и свирепо готовясь к давно и крепко запланированному шабашу. Сам Каменный Хаос тоже приготовился к приёму долгожданных гостей. Для них даже были отпечатаны чуть ли не пригласительные в местный ад, на ознакомительную экскурсию в их же собственное будущее. Кто и как теперь установит - кем и так ли оно, это будущее, предвосхищалось на самом деле?! Да и могло ли то, что на самом деле потом произошло, вообще как-либо предвосхититься?! Вряд ли. Но предощущения томили многих. До лихорадочного блеска в глазах и несварения желудков.

У остальных, у тех, для кого пока ничто и никак быть не могло - ещё только-только начинались долгожданные сатурналии. Им до пригласительных билетов в ад было ещё далеко. Для таких камыш понемногу может и гнулся, но деревья ещё никак нет. Стояли как вкопанные. На часок в расположение своей главной базы заскочил главный претендент на пригласительный-инферно, верховный пацан региона, сам губернатор Александр Холмогоров. Как и положено большому начальнику, он рассказал прессе очередную сказку про то, до чего же классно идут дела в его губернии, какие непомерные урожаи губернатор лично скашивает на своём образцово-показательном комбайне каждый июль на свой день рождения. Оно, кстати, счастливо выпадало аккурат на чёртову дюжину, что, конечно, как бы ни о чём не говорило, ни о какой особой протекции за спиной. Конкретная фишка успехов Холмогорова состояла и в разработке благодаря губернаторской докторской диссертации программы продовольственной безопасности ни много ни мало, а всея страны, напрасно все этого не замечают и даже за спиной иронично подхихикивают: наш пострел и тут поспел. Сам губер выглядел сейчас чрезвычайно, точнее, упёрто довольным. Может опять накосил чего. Или вновь не смог отказать соседскому дагестанскому народу. Затем быстро-быстро уехал. Вероятно, потому что должен был срочно встречать припоздавшего высокого гостя из столицы. Но только вот какого именно гостя, интересный вопрос, вертевшийся в голове у каждого. Не исключено, что и федерального министра финансов. По слухам, есть там у Шурика такой покровитель. Лупатый, с типовой пацанской мордочкой и голым черепком, словно у бритой питерской крысы. Всё любит на банкетах премьеру честь отдавать левой рукой, якобы шутейно. Но быть может и не совсем из столицы тот правящий хлыщ прибудет. Страшно подумать, а вдруг из самого Ручья!!! От самого Хозяина! Со свежими инструкциями!

Потом участниками собирающегося межрегионального совещания, для раскачки, была предпринята плановая массовая вылазка в Каменный Хаос, в то самое местное преддверие ада. На их малую родину. Откуда родились, туда и сгодились. ВИПы аккуратно двигались сначала по терренкуру, потом по террасам, и наконец прямиком по самому лону дикой природы. Ограниченное число указанных лиц казачок Василёк к этому лону незатейливо подвозил на своей Тоське, запряжённой в некоторое подобие кареты. Высадившись, особо важные персоны неторопливо, с большим чувством собственного достоинства передвигались между доисторических, неподъёмных валунов и огромных, в три обхвата, буков и грабов. Дамы внимательно рассматривали мухоморы и бледные поганки, отламывали кусочки и брали их к себе в сумочки в качестве сувениров. Инстинкт прирождённых ведьм всегда срабатывает на подсознательном уровне. Кое-кто уединялся, чтобы заполнить пустоту. И в себе и во вне. Без этого в лесу никак.

Однако таких пока что находилось крайне мало. Тем не менее, даже это количество своевременно и должным образом фиксировалось. В таком важном общественном деле пристальная будто тигровый удав бабка Изабелла оставалась по-прежнему удручающе пунктуальна и неотвратима, словно невменяемая реклама прокладок или состав вменяемого преступления. Как бы мало работы для неё на сей раз ни было, а ответственности с лучшего анти-секспольского агента всё равно никто не снимал.

Послеполуденное, а потом и вечернее солнце скользило и скользило себе по листве. Потом-таки соскальзывало и засвечивало сетчатки на донышках праздных и снующих глаз, а заодно и немногие сопутствующие объективы. При удачном титровании и правильной выдержке частично ведущихся съёмок такое солнышко могло сойти и за луну. Но в таком случае и фигуры и сорвавшиеся на тропу солнечные блики получались откровенно ночными, призрачными, плохо различаемыми, то есть, как бы слегка передержанными. Одновременно они выходили чрезвычайно эффективными, завораживающе загадочными. Необыкновенно убедительными. Это на самом деле свидетельствовало об очень и очень многом. В результате таких простейших манипуляций неустойчивая реальность что-то уж слишком интенсивно - и чересчур правдоподобно - перетекала, да что там – опрометью перебегала в ауру нереальности. Или даже окончательно недвусмысленной чертовщины. Чего же тогда можно было ожидать от неё в результате действительно серьёзных, реальных, предстоящих практических воздействий?! Кое-кем они ожидались очень даже скоро.

Тот, кто первым ясно предчувствовал это, был именно тяжело вооружённый голубь мира по фамилии Шахов. Он практически не отстал от самого испытанного агента СМЕРШа-Секси Изабеллы Шумилиной. В той же скрупулёзной манере дотошно запротоколировал практически все-все, ещё пока немногочисленные трепыхания, хрусты и даже подозрительные скрипы отдалённейших из осин. Естественно из совершенно других побуждений. Мудрый же Авк тут опять не сплошал. Вниз, к каменьям преддверия в ад, даже не спустился. Он-то знал, кто там на самом деле живёт.  И просто лишний раз светиться не хотел. Мало ли.

Авк с мрачным видом одиноко сидел себе наверху и опять много курил. Даже слишком много. Потому что драматических изломов и в его жизни на самом деле, оказывается, более чем хватало. Потому что в этой жизни, на этой планете, даже самые осторожные и самые испытанные и опытные мудрецы никогда не лишаются глубоких испытаний. Может поэтому отчасти и становятся какие они есть. Со всеми пороками и слабостями обычных людей. Были бы сразу мудрыми, не стали бы такими опытными.

Об истинной причине периодических и глубоких помрачнений настроения мудрого Авка не мог знать даже сам следователь по особо важным из самого Следственного комитета страны. Дело в том, что у Авка недавно, год назад, умер младший сын. Хотя и говорили, что он просто непонятным образом исчез. Во всяком случае, про похороны никто ничего не говорил, если они и были, то прошли совершенно незамеченными. Лучше отца о причинах смерти или исчезновения его сына не знал никто. Потому поводов к мрачному расположению духа у него прибавилось просто несоизмеримо. Лишь в состоянии пребывания наедине с собой мудрый Авк мог позволить себе стать самим собой, перестать мудрить, сексполить и непрерывно сбивать настырную столичную ищейку со следа. Кроме того, лишь одинокому не угрожает случай. Он бьёт лишь по массам, ловящим бесконечные удовольствия, так и лезущим под бомбёжку сладкими впечатлениями. А с аскетичным одиночкой ему просто лень связываться. Нерентабельно. Возни, да и шуму много.

Так и сейчас, будучи абсолютно уверенным в том, что беда никогда не ходит одна, мудрый Авк рассудил, что лишний раз светиться у портала на тот свет и в самом деле особого резона нет. Тут вполне могут взять на заметку. Даже не заметишь – кто. Вокруг одни соглядатаи. Бездна и сама может пристально всмотреться в того, кто лишний раз на неё глянет, тем более, заглядится. Поэтому всегда лучше повременить с этим делом. Неизбежное придёт само собой. Никуда не денется. Так зачем будить лихо пока оно тихо?
Профессор гладил и гладил кобылу Тоську по потной морде и при этом старался не очень дымить на усталую даму с хвостом и гривой. При этом обоим очень нравилось, что они молчали. Удовольствие ещё то. Настоящее.

Шахов всё время искал и искал следы теперь даже не готовящегося преступления, а по его мнению категорически свершающегося. При этом осторожный следователь тщательно скрывал, что именно ищет. Фактически с ног сбился, рыская повсюду, но всё окрест по-прежнему не поддавалось форсированному розыску, а оставалось непоколебимо гладким и безмятежным. Используя последнюю практическую наводку мудрого Авка, через «даунов» из охраны Ближней, Шахов вышел было на след фирмы, сотрудничавшей с губернаторскими структурами по иным, пока неведомым направлениям. Вероятно, они и в самом деле были связаны с неким весьма наукоёмким производством. Однако дальше все ниточки как-то сразу пооборвались, словно червячки-выползки. Какой бы и с кем бы разговор следователь по этой теме ни завязывал - как тот тут же стремительно увядал, словно бы нечаянным собеседникам столичного расследователя кто-то немедленно передавливал глотку. И почти было нащупанный дилер суперзлодеев века, почуяв слежку, сразу пропадал, так и не выявившись, не оставив даже хвоста, даже имени. Хлоп - и нету. Без брызг. Копай всё заново.

Третья позиция диснеевской стратегии «мозгового штурма», в частности и в целом, никак не давалась. План следственных мероприятий трещал по швам, колыхался и норовил уплыть во всё ниже гнущиеся камыши вместе с попутным крепчающим ветром. Старина Авк продолжал курить сигарету за сигаретой, в перерывах между собственными учёными монологами пытался почти искренне помочь лучшему своему ученику ещё и практическим советом. Хотя и по-прежнему слегка лукавил, «как бы» недоумевал, говоря - мол, разве эта ерунда настолько опасна?! Или - неужели это может представить какой-то интерес, кроме чисто абстрактно-познавательного?!

Напоследок, непосредственно перед уходом на связь с Центром, вероятно, к связистке-пианистке, Шахов высказался в том смысле, что если их всех тут и вправду каким-то образом обрабатывают, как он давно предполагает, то для чего тогда всё-таки обещают именно министра, тем более федерального. Того самого, с типовой, крысиной питерской мордочкой. Завсегдатая правительственного Ручья. Его что - тоже подставят под обработку?! Или она всё-таки выборочная?! В таком случае, как только прибудет высокий гость, тогда, по всей видимости, многое и даже очень многое для следствия сразу и разрешится, станет окончательно ясным. Однако вполне может статься, что и нет. Не станет. Одно из двух - точно. Гарантирую. Всё же почти наверняка состоится явление триггера, того, кто наконец даст финальную отмашку и запустит завершающую цепь событий.

«Буря! Скоро грянет буря!», именно так своему маститому агенту влияния профессору Авксентьеву высказался на посошок тяжело вооружённый голубь мира Шахов, растворяясь, бесшумно исчезая по направлению к своему Центру, но очевиднее всего к связной пианистке. «Будьте уверены, грянет!» Хотя Ближняя Дача оставалась исключительно плотно оцепленной, Шахову опять каким-то образом удалось исключительно чисто, предельно странно уйти, словно прыгнуть сквозь неведомый портал, пронзающий тут всё подряд. Из такого-то «места силы» и совсем-совсем уж своим, даже сугубо коренным ручейникам это всегда очень и очень трудно проделать. Так что на самом деле Шахов отмочил до чрезвычайности загадочный финт и над ним следовало подумать. Крепко пошевелить мозгами: как такое возможно, хотя бы в принципе. Знать не последний он человек во власти, аж в самом Следственном Комитете, которого и Верховный побаивается. Так легко проходить сквозь все препятствия – это вам не халам-балам.

Именно так и подумал старина Авк. После чего мудро и лукаво проводил строптивого гения Комитетского сыска своими сильно задумавшимися, но проницательными глазами и глубокомысленно принялся насвистывать. Стороннему наблюдателю такое тоже показалось бы весьма симптоматичным. Поскольку глубокомысленно свистеть, когда тебя никто не слышит и не видит, может только наиболее коварный и двуличный тип, который только сейчас, без свидетелей, может дать себе истинную волю и спокойно отдышаться. В смысле отсвистеться.

«Ладно, уговорил. Будет тебе дудка, будет и свисток», насвистевшись, потом благоразумно рассудил Авк. Всё это он как бы себе лично сказал, однако в действительности адресуясь к ушедшему столичному следователю. Тут же сам себя дополнил, теперь уж точно не вслух, с некоторым внутренним сомнением насчёт уже самого себя. Останется ли озвученный свист отвязанного сомнения без того свистка, как гудок без дудки. Тоже ж проблема может оказаться.
Так что и в этом непременно придётся разобраться. Безопасность-то всегда превыше всего! Кхе-кхе…

 

Глава 9. Гадючник второго уровня
Патрульный УАЗ въехал во двор неотразимо красного, кирпичного, да ещё оштукатуренного, с лепными карнизами семиэтажного эксклюзивного для ВИП-жильцов дома.
Словно замерло всё на рассвете. Дверь не скрипнет. Не вспыхнет огонь. Людей нет. Прилежные детские грибки, будто гробики для выброшенных прибоем медуз, песочницы, словно прах рассыпавшихся мумий, упокойные пенсионерские столики, исключительно опрятный вход в подвал рядом с мусороприёмником, исхоженный, будто жилой, наряду с обычными подъездами. Вывеска над входом: «Новый Декамерон. Социальное учреждение». Сержант Агапков некультурно показывал водителю обкусанным пальцем вперёд. Маршрут прокладывал, не по планшету, а по зову сердца своего. И не сюда хожалому.

- Да ты погляди, на этом нуле никак тоже хату сдали. В таком-то доме! И вдруг нате вам - жилой супер-подвал! Ничего-о себе-е! Я б то же не возражал тёщу тут поселить. Только что за имечко-то такое у хаты той? Это они под кого косят, не понял?! Опять грамотные попались, что ли?!

- Здесь мэрцы с крутыми фирмачами только что ночлежку открыли для бомжей и даже временно бездомных. Пятизвёздочный бомжо-Хилтон. - Ухмыльнулся лейтенант Блинов. - Наверно накручивают людям лапшу на уши перед выборами. Гуманизьмой трясут. Но по всему видать - ненадолго. Через пару месяцев, максимум - полгода, свернут и этот божий приют. Обычное дело. Дай бог, вместе с выборами пропадёт и эта химера. Мало ли таких богаделен наоткрывали, а потом бегом позакрывали?! Такой дом не пожалели, вонючек подложили людям целый взвод, до того хочется власть удержать, благородными казаться! А нам теперь отвала не будет от жалоб крутых хозяев. Да как бы и не начались они.

- Эта богадельня всё одно должна быть очень крутой, не всяких сюда пустят, раз тут такие жильцы на этажах. Видать и бомжи тоже не какие-нибудь подобрались. Их наверно через первый отдел чекисты набирали. Да и дела здесь прокручивают явно не рядовые. Наверняка! Если и гадючник сделали, так тоже элитный! Для избранных. Для таких же непонятных мутных дел! Что-то тут явно нестыкуется и неспроста всё это. Как бы и нам здесь не попухнуть! Представляете себе, в принципе, элитного бомжа?! Гуся, вроде нашего полковника, ходит, пальцы веером. Небось, даже окурками брезгует, скотина, через губу не сплюнет.
- Он её оттопыривает. Дождик ловит.

Выдвинул серию задумчивых предположений многоопытный старшина-водитель Порфирич. А ёрзающий на заднем сиденье рядовой ментопасок Шатилов ответил. А потом очень серьёзно поинтересовался названием уважаемой фирмы, открывшей столь интересное, даже загадочное заведение в элитной малоэтажке в самом центре мегаполиса. Что же оно могло бы означать и в самом деле?! Но что мог ответить полицейский лейтенант своему столь же необременённому рядовому? Не вполне вежливо, но зато честно.
- «Декамерон» по-народному «Деградант», а в принципе, не одна ли хрень?!
- Одна, конечно же, одна! Она всегда одна!

Так что по содержательности ни вопрос, ни ответ по контактору так и не прошли. Логический отчётливый мозголом. Сплошь идиоматические некорректные обороты. Поэтому программный режиссёр больше старался следить за основной, сюжетной канвой поиска.

- Какой подъезд, Сергей? - Прошло лишь обращение Порфирича к своему лейтенанту.
- Наверно, второй отсюда. Обожди, семьдесят вторая квартира, смотрим обозначение, вот - третий подъезд.
- Как раз над гадюшником? - Заинтересованно переспросил сержант Агапков, у него при этом профессионально запульсировали зрачки и слегка треснула пуговица на кобуре. - И что никакой предвариловки, в смысле ориентировки?!

- На самом деле. Так-та-ак… Посмотрим ориентировку, - согласился лейтенант Блинов, - действительно есть наводка. Никакая тут не элита. Сюда на самом деле наркота притаранилась вместе с этими хмырями из дурацкой фирмы. «Новосёлов» же загребали сюда как после облавы. Гребли как будто всех подряд, всё равно ненадолго, лишь бы отчитаться. Вот и получилась полная разносортица. Не так, правда, чтоб уж очень жуткий расклад вышел, но потом как-то нагрянуть сюда всё равно надо будет. Прошерстить по пунктам новостройку века и тысячелетия!

Порфирич остановил машину рядом с входом в нужный подъезд как раз по соседству с новообразованным социальным учреждением «Нового Деграданта».
- Выгружайся! Вон твои шпионы, с балкона чепчиками машут.
- Не-е. Это бабуся свои танковые чехлы вывешивает, с пупырочками. Всю ночь стирала, маялась, сердешная.

Полицейский наряд в количестве трёх человек выбрался из своего обшарпанного сухопутного крейсера, когда-то было раскрашенного под осу. Машинально выправил в соответствии с Уставом амуницию и направился в подъезд за номером третий, к квартире расположенной как раз над сомнительно-благотворительной ночлежкой. Из полураскрытого оконца божьего приюта, расположенного почти на уровне асфальта, едва, но в утренней тишине вполне явственно, доносились странные звуки и запахи. Лейтенант подозрительно повёл носом, вроде только храпят постояльцы, марихуану-анашу не сосут, кокаиновой пылью не несёт, героиновые шприцы в форточку пока что не вылетают жалом вперёд. И прошёл за своими подчинёнными в подъезд, не останавливаясь. А зря. Можно было и подетальнее осмотреться. Увидел бы за ближним грибочком в песочке ещё и странное компактное устройство, отдалённо похожее на крупногабаритную детскую соску, но с явно нарезным, почти изломанным перфорированным стволом. И тогда сюда бросились бы все секретные части города и региона, вместе со всею мыслимой розыскной кавалерией. Вдобавок артиллерийские и авиационные соединения подняли бы по тревоге. И всё бы повсюду тогда пошло наперекосяк. Однако судьба хранила их всех до единого. Особенно тех, кто храпел внизу, в последнем земном приюте.
Ничто никуда и никак не пошло. А крупнокалиберную соску инопланетного излучателя, не глядя, замёл в свою бездонную тележку ещё сонный земной дворник. На этот раз проехало. Бог поколебался, но всё же не выдал, да и равнодушная свинья жизни тут же взяла и не съела.

Поднимались стражи порядка вроде бы всего ничего, не пользуясь лифтом, пешком, на второй этаж, к следующему уровню всеобщего гадючника. Произвели звоночек в квартиру вызвавших их скромных граждан Уткиндов. Те им быстро открыли, просто через каких-нибудь пять минут. Быстро отгремев бесчисленными запорами, показались встревоженные хозяева, оба в пижамах, отлично натоптанные, но ещё лучше упитанные, точнее, выхухоленные. И нахухоленные теперь, конечно, также.

Способ передвижения у всех - соответственный. Ответственный. Откуда-то из дальней комнаты беспокойно хрюкала, обозначаясь, то ли бабушка, то ли дедушка, столетний славный предок, корешок-эталончик правильной, элитной породы Уткиндов.

В просторной и уставленной прихожей, где-то в уголочке, сидели, почему-то на корточках, сжавшись, двое странных существ, бомжеватого вида, с лицами основательно тронутыми землистым цветом свободы, и вели себя как-то очень странно. То есть, никак, просто сидели, поникнув плешивыми головёнками. Намётанным взглядом лейтенант сходу определил и предельную шокированность хозяев и непонятное олимпийское спокойствие пришельцев.
- Кто что расскажет нам?! Не поверите – интересно до ужаса!

Хозяюшка квартиры торопливо, с напором, как при содокладе на межведомственной контрольной комиссии,  предприняла наступление на главнокомандующего, слава богу, прибывшего полицейского подразделения.
- Представляете, дело в том, что я встаю под утро, мысли-то были о работе, ни о чём таком, кредитование - это вам не шутка, а эти вот тут сидят и глазами бегают по прихожей.

- Там же, где и сейчас сидят?!
- Да-да, где теперь сидят, и тогда так же сидели. Так хитро-хитро на меня смотрят. Я включила свет, кричу, прибежал муж, вы знаете, где он работает и что у него за должность. А они хоть бы что. Ни слова. Только вжались в стенку и сидят. Вот ни стыда, ни совести! Такое ужасное совпадение! - на эту ночь мы свою охрану отпустили. Она обычно перед площадкой у двери дежурит! Надо же было такому совпасть! Это не случайно! Прошу это особо у себя отметить. Я распишусь.

- Вы их спрашивали о чём-то? Разговаривали, быть может?! И вообще, кто они, вам они представлялись?
- Послушай, лейтенант или кто ты там, - вступил в разговор сам гражданин Уткинд, - что за допрос такой не по адресу?! Вот же они - их и спрашивай. И потом, неужели ты не видишь, что им представляться не нужно?! Их визитки всегда на себе. На морде лица. - И с достоинством передал слово супруге.

- Я всё-таки спросила, кто вы, мол, такие… дорогие гостёчки наши.
- Дальше-то что?.. - бесстрастно продолжал опрос свидетелей-потерпевших лейтенант Блинов.
- Говорю же, наглость-то какая - молчат и молчат! Сволочи! А нашей охраны, как назло нет. Отпустили мы её. Отгул дали.

- Замечательно. А как вы сами можете объяснить, что все ваши запоры, замки и цепочки вот нетронуты, а эти граждане каким-то образом всё-таки проникли в вашу квартиру?! Сквозь дверь просочились?! Как они вообще могли отважиться на такое, они же не могли знать, что вы охрану отпустите?!

- Сержант.., ладно, лейтенант, - снисходительно, но и с оттенком раздражения опять вступил хозяин, - это очень просто, как не понятно. Я твоим объяснял по телефону ещё раз, пока ты ехал сюда. Бандиты вскрыли своим универсальным инструментом замки, зашли и чтобы не привлекать ничьего внимания, опять закрыли. Им же не трудно было бы вновь отпереть их, чтобы выбраться назад после того, как нас убили бы и ограбили. Хорошо ещё, что Любу надоумило раньше встать. Минутами позже… и ничего нельзя было бы поправить.
Лейтенант даже поёжился, представив непоправимое. Накрыли бы хату такого начальника! Со всех бы погоны посрывали!

- Ладно-ладно. - Помолчав, согласился Блинов. - Допустим. Одного только по-прежнему  не могу понять, как они могли все ваши цепочки и засовы снаружи изловчиться и открыть, не порвав, не порезав… Их и отсюда вы два часа открывали, даже наверно вспотели.

- Что у тебя за ирония при исполнении, офицер?! Думай, думай, надеюсь, есть чем. Пока я не позвонил куда надо и с тобой не сделали, чего давно надо! До сих пор не понял?! Вот ты тупо-ой!.. Могу подсказать насчёт их изворотливости  по этой части. Простой человек и не додумается, что тут и как можно словчиться. Если вон доллары со столькими степенями защиты подделывают эти гаврики, не отличишь, то что ж ты хочешь для замков?!

Офицер Блинов ничего не хотел для замков и поэтому прошёл к упорно хранящим мёртвое молчание бомжам, помахал перед их остановившимися глазами рукой. Реакции никакой. Ай, молодцы-то какие! Что хочешь с такими делай! Товарищей гитлеровцев на них нет! Впрочем, как нет?! Вот же мы!

- Эй-эй-й, друзья мои! Внимание сюда! Сфокусируйтесь на мне! Не хотите ли прояснить ситуацию? Видите - какие люди из-за вас мучаются, головы ломают? Э-эй! Сюда смотри, урод! Да-а… особой жажды разговаривать у них я как-то не отмечаю, а вы?! Алё, орлы, я жду!!!

Бомжики продолжали молчать, но сильно пахнуть ещё продолжали. По всему видать было, что даже самый общий смысл вопроса до них почему-то никак не доходит. Абсолютно не въезжают, где они и что они. Когда они продолжали упорно молчать, то казались существами ещё вполне разумными, то есть, конечно, прибитыми чем-то, потом придавленными, но всё ещё при ясной памяти и полной трезвости. Оба лишь ошалело водили глазами по красному дереву стен, лепному потолку, сводчатым, инкрустированным дверям, антиквариату, электронике, сторожевой и развлекательной, и прочим атрибутам высокопоставленной чиновничьей прихожки. Это ж куда, мол, с бодуна занесло?! Даже полицаям, далеко от них не ушедшим по многим параметрам, тихие беззлобные бомжики не внушали никаких ни опасений, ни предположений.

Издалека, из большой, судя по всему, зальной комнаты на них сурово щурился экран какого-то, невиданной навороченности компьютера, видимо, самого последнего поколения. Он явно не отключался на ночь, а сейчас просто автоматически сработал, в связи с экстремальной ситуацией. Их собственное красочное изображение, непрерывно передаваемое сторожевой видеокамерой на монитор, особенно угнетало гостей, служивых и этих, непрошеных. Тем временем лейтенант очень быстро растерял остатки терпения и снисходительности.

- Ладно, в отделении разберёмся. – Повернулся к хозяевам. - У вас есть конкретные претензии? Что-нибудь пропало?
- Слава богу, - отозвалась хозяйка, - наверно, не успели. Я всё-всё проверила, пока муж сторожил этих… - Она смерила гостёчков огненным взором непримиримой материальной претензии.
- Рядовой Шатилов, младший сержант Агапков!
- Я! Я!
- Проводите этих козлов… пардон, господ задержанных!
- Есть!.. А-раз! А-раз! Два! Три-и! И!.. И!..
- Бе-е-е!.. Ме-е-е!..
- Отставить придуряться!
- Начальник! Это мы по-своему! Так разговариваем.

Потайные камеры совершают стремительные наезды на прикладываемые части тел задерживаемых. На каждый физический контакт по межзвёздному контактору проходят особо сложные формулы для взрослых.

Полицаи безукоризненно вежливо, руки за спины и до затылка, пинками под зад, принялись поднимать задержанных козлов, то есть, господ неустановленного имени-гражданства, выводить на лестничную площадку и затем столь же аргументированно провожать вниз, к облезшей осе патрульного Уаза. Лейтенант на некоторое время ещё оставался для завершения освидетельствования, составления и подписания протокола.

Бомжи внизу наконец ожили и радостно забрались в знакомую зарешеченную каморку автомобиля. Они широко открытыми глазками оглядывали всё вокруг, всей душой приветствуя родимые берёзки, розовые от рассвета шляпки оживающих детских грибочков неподалеку. Милая родина вновь принимала их. Ей всё равно было кто они такие на самом деле. И на каком языке блеяли. На то она и родина.

Реклама невероятно эксклюзивных прокладок для индивидуальных визуализаторов.

 

Глава 10. Штурманы глобального замысла
Счастье и несчастье всегда распространяются и тлеют в обществе наподобие инфекционных болезней. Притом, наиболее опасных. Можно сказать, неизлечимых, поскольку иммунитет не вырабатывается. Ясно, что существуют также эпидемии и пандемии таких общечеловеческих психозов, наподобие «пляски Святого Витта» или очередного строительства нового светлого будущего для кого-нибудь поглупее остальных. Неважно в каком масштабе. Отдельных ли личностей, всей страны или остального мира.

А сколько по миру бродит реальных носителей иных клинических патологий?! Просто не перечесть. Из каждого в любой момент может вылупиться во весь свет моровая язва очередной «пляски Святого Витта». Мы действительно живём на минном поле. Рвануть  и накрыть любого рода пандемией может в любой момент. История это слишком часто показывала.

Когда мы ехали с Оксанкой на одно из наших сусанистых мест, очередное минное поле нашего счастья, она чудила что есть моченьки, любовь моя общенародная. Ксюшка оказалась до предела невероятной особой, совершенно фантастическим трансформером в реально неотразимой оболочке. Как никогда в своей жизни, я пребывал в совершенно ошеломительном, почти отчаянном смятении. Заново выяснилась безнадёжно унылая истина: на всякого мудреца довольно простоты. Стоит ему только связаться с какой-нибудь ветреной красоткой. С одной стороны, она казалась словно бы Белоснежкой, яркой, невероятно нежной и беленькой, то есть, как бы чистенькой и вправду чуть ли не девственницей. Именно ею одною -  девушкой с глазами цвета неба, ведьмой с волосами цвета льна.

С другой стороны я-то понимал своим болезненно переразвитым разумом, что передо мной самая натуральная кузька, жучка, хищная и жадная чучундра, вполне разработанное природное богатство, наподобие рядового месторождения угля или нефти. Не девочка-припевочка - а скобяное сексуальное изделие, упорно и неукротимо, как акула, преследующее цель, пока её не завалит. Специалистка по ловле мудрецов. По вколачиванию им бесов в рёбра. Как  вот проникнуть в такой перепад потенциалов между кажимостью и сущностью, между ещё не искажённой формой и бездонно омерзительным содержанием?! Вот смотрел-смотрел на неё во все глаза, щипал-щипал себя изо всех сил и никак не мог поверить, что на самом деле передо мной сейчас вовсе не хрупкая невинная школьница, не девочка-припевочка, не леди, не девушка моей мечты, а самая распоследняя дрянь подзаборная, то есть, придорожная. Да ещё и сдвинутая по всем фазам.

Умеют бабы пыль в глаза пускать, кем бы они ни были, сколько бы лет им не было! Впарят любой товар, даже явно залежалый. Чёрта с два в них разберёшься, кто они на самом деле такие, где у них находится тот самый алмазный фонд, по которому мужики до такой степени с ума сходят. Да они и сами точно не знают. Скорее предполагают. Чего уж говорить о самих мужиках?!
Стивен Ликок как-то предположил: «Многие, влюбившись в ямочку на щеке, по ошибке женятся на всей девушке». Однако я вот провожу-провожу ревизию своего подцепленного сокровища на правом сиденье и никак не могу найти эту самую ямочку на щеке. Какие-то собаки разгладили. Или переползла на другую сторону. Вероятно, есть же и другая изюминка, за которую невзначай зацепился какими-то подсознательными крючками. Ладно, продолжу экстренный розыск.

Антенну за ушами эта великолепная посланница преисподней, неотразимая отроковица на этот раз не демонстрировала, зато стала уверять, что на самом деле она волчица и в доказательство принялась подвывать, да ещё и так убедительно, что у меня мурашки по коже забегали. Господи, она ещё и шиза!

«Боишься?!» - с удовольствием спросила она сразу после этого. А ты, мол, знаешь, я и на персидском могу петь, в смысле на фарси, и на турецком. А хочешь - на древнегреческом?! В доказательство принялась петь-выпевать совершенно непонятные слова. Вряд ли это были взятые с потолка какие-нибудь «Бомбарбия киргуду», песнь исполнялась на каком-то явно реальном, логически связанном языке. Меня-то не проведёшь, вот в чём дело! Может и вправду на каком-нибудь мёртвом, доисторическом, фарси, древнегреческом или даже древнешумерском. Но может и неземном?! Вот был бы совсем уж облом!

Потом она завыла ещё на каком-то диалекте чего-то там, притом с совершенно  дикой, никогда не слыханной мною интонацией, в абсолютно нереальной мелодике. Если этот лингвистический ужас можно назвать мелодикой.
Песенка оказалась куда страшнее земного волчьего воя в её исполнении. Казалось бы, конченая пустоголовка, а откуда что в ней бралось. Появилось полное ощущение того, что через неё, как через передвижной ретранслятор, словно бы что-то разверзалось и протягивало ко мне свои невероятно плотоядные лепестки-щупальца.
«Опять боишься?» -  с ещё большим удовольствием  переспросила Ксюшка Алек-Хан. Пришлось признаться, что теперь она меня действительно испугала.
Точнее, почти уделала. И вправду, на тот момент показалось, что это действительно так.
Настоящая путана-вамп. Так и представил её у себя на кухне в роли суженой. От ужаса едва удержал руль.

Тогда девочка с настолько хреновым припевочком  решила допугать, уделать меня окончательно, чтобы обделался, что ли. Она ж видела, как я опять не на шутку повёлся. Змея простодушная. Её пустышные глазки замерцали и неестественно расширились. Жду новой порции обездвиживающего яда.

«Ты думаешь, я живая? А это совсем не так. Я давно мёртвая. Вот - потрогай мою кожу. Она как пластмассовая, чувствуешь? И видишь, какая белая? Совсем не загораю. И не пахнет ничем от меня. Вообще ничем, ты заметил?.. ещё бы. Но на кладбище пока не лежу. Мне ещё надо среди вас походить. Потому что у меня задание. Не бойся, я тебя ничем не заражу. Моё-то задание не в этом. А в чём оно, всё равно не скажу!.. Пока. Ха-ха-ха-а!»

Много я повидал съехавших крыш, но столь классно съезжающих не только не видел, даже в самом диком сне не предполагал, что встречу. Да что сам вместе с ней начну скатываться непонятно куда. Не то что шуршать шифером, а грохотать им по ухабам!

Когда я почти всерьёз струхнул, и всё-таки непроизвольно обнаружил ей это, Оксанка Алек-Хан наконец успокоилась, перестала смеяться визгливым и каким-то первобытно самочьим голосом, буквально порозовела от вампирского счастья. Даже припухлость за ушком, где, как она раньше признавалась, у неё пряталась одна очень важная антенна - а я теперь во всё это почти верил, - теперь стала спадать, уменьшаться, почти сравнявшись с естественным рельефом человеческого черепа. Она привычно стянула трусики, привычно и подозрительно понюхала их на предмет пришлого земного запаха и, удовлетворённо закинув вперёд на приборную доску, заявила: «Ладно, ныряй! Вынырнешь-вынырнешь, не бойся! Пока не бойся!» За гинеколога приняла: мол, где родился, там и сгодился.

Белобрысая жужелица, оказывается, знала даже про самые тайные мои страхи! Кто она после этого?! Если психоневролога и нейро-инженера высшей квалификации сходу, на раз взломала и намертво зажала в своём рабочем кулачке со следами миллионов разнообразных сперматозавров, и даунов и докторов наук! Что с нею на самом деле?! Чем ближе влез, тем дальше вылез?! Лента Мёбиуса в девичьем прикиде?! Получается не совсем продажная любовь. Даже не сюрреалистический перепих в придорожной канаве, в смысле, мотеле, это было бы самое лёгкое. А тут самое настоящее - внезапное, без объявления войны - коварное вражеское нападение! Психическая атака во весь рост! Ментальная интервенция! С потрясающей изюминкой наперевес. Оккупация совершенно непостижимым андроидом! Коварно напала на меня в момент, когда я, ни о чём таком не подозревая, мирно бомбил её прелестные ямочки и впадинки.

Как вышло такое проморгать, действительно, я ли это?! Где была моя контрразведка?! Почему меня никто не предупредил?! Куда смотрел президент?!

Технологически сверхлюдей получить очень просто. В принципе особой нанотехнологии не надо. Когда б вы знали, из какого сора растут они, не ведая стыда!

Всего в семь этапов растут белокурые бестии с голубыми глазами. Семь стадий эмбриогенеза! Запомните, дети, это на редкость элементарно. Повторяю опять и опять. Настоящие кластеры теперь получаются действительно всего лишь в семь этапов или в семь стадий. Раньше для этого нужно было намного больше - и стадий и мороки - и результат получался куда накладнее и куда неэффективнее. Теперь - всё несравненно проще, результативнее и экономичнее. И в том безусловная наша с вами заслуга, в настоящем времени, но по большей части – пока ещё в будущем. Так что - вдохновляйтесь! И бдите! Цените своего шефа, демократа не на словах, а на деле.

Другой воткнул бы задачу и погнал всех в хвосты и гривы. А я с вами ещё и разговариваю. Поскольку ко всему прочему хочу, чтобы вы всё понимали, всё соображали и обо всём, тем не менее молчали, хотя бы от волненья. Волненья от того, что именно вам я доверил сверхценные сведения, именно вас обучил беспрецедентным навыкам, от того, что вы являетесь реально приобщёнными к совершенно потрясающему событию - без всякого преувеличения - всего третьего тысячелетия. А оно, это тысячелетие, без сомнения, пройдёт под знаком борьбы человека прежнего и сверхчеловека. Без особых доказательств ясно - кто возьмёт верх. Куда важнее, под чьим патронажем и, главное, - под чьим руководством. Да, наконец, и в чьём исполнении, при чьём участии результат будет достигнут. А победа состоится. Поэтому правильно молчите, дорогие мои человеки. Пра-виль-но!.. Это волненье в вас ещё и от того, что вы как никто понимаете, что произойдёт с тем, кто вынесет наш технологический сор из избы. Опять же понятно и не требует никакого дополнительного разъяснения и то, что это никакая не угроза, а всего лишь печальная, но жёсткая и объективная необходимость. Настоящий закон военного времени. И об этом вы, как никто, прекрасно осведомлены. И расписались, между прочим. Расстрел будет как в старые добрые времена. Немедленно и за родимым плетнём.

Поэтому ещё и ещё раз обращаюсь с предложением к самым малодушным из вас, да и просто к несогласным с нашим курсом и нашей задачей - пока не поздно, ребята, смывайтесь! Выходите из игры, именно пока не произошло непоправимого, покидайте корабль нормальным, своим ходом. Потому что потом будем выкидывать в открытое море. Как бы ни штормило. Либо вы сами станете выпрыгивать с палубы куда глаза глядят. А вот этого я бы не пожелал никому. Да и сам бы не захотел даже в самом страшном сне оказаться тогда на вашем месте. Вы знаете, как нежно и крепко я к вам привязан, ни одному каннибалу так и не снилось, поэтому столь трепетно и поныне о вас пекусь. А потом… потом просто испеку.

Я перевёл дух, подождал, однако желания покинуть мой флагман никто из моей нано-технологической армии не высказал. Не напрасно же в них столько мною вложено. Поэтому после некоторой благотворной и клинически-лирической паузы я и продолжил последнюю предбоевую накрутку экипажа. Далее такие вздрюки будут проходить по ходу эксперимента, в профилактическом режиме, и станут держать персонал в необходимом, рабочем тонусе. Но сейчас-то крайне важно подпустить скипидарчика куда более основательного, поскольку стартерное зажигание всегда требует куда большего расхода энергии. Лишь бы она была. Потому что энергия компенсирует любой недостаток денег! То, что будет завтра, рождается лишь из сегодняшней энергии.
Всё! Покончим с этим. Продолжаю.

Итак, друзья, наконец-то мы приступаем к сооружению сверхбестии всех времён и народов. Делаем её, условно говоря, из моего ребра. Этап Number one. Первая из семи стадий. Она называется Активное мечтание. Формируем образ необходимой цели и прорабатываем его подетально. Добиваемся этого также по меньшей мере в три подэтапа, фазы или подстадии. Сначала конкретно устанавливаем намерение, об этом я вам говорю который день, затем осуществляем так называемый «вход в открытое состояние». Это самый ответственный момент, он требует максимальной восприимчивости прежде всего у наших испытуемых. Однако вы знаете их редкостную ригидность, заскорузлость на этот счёт и как трудно даже у обычного человека это в принципе проломить. Тем не менее, вы не можете не понимать, что надо всё-таки преодолеть всё это, что нужно очень и очень постараться и осуществить прорыв. Вот именно - даже на начальном этапе. Когда ключ уже повёрнут на старт.

Обращаю ваше внимание на то, что в такой период у испытуемых будет фиксироваться оптимальное мускульное напряжение, определённая внутренняя тишина, то есть, наблюдаться совершенно очевидное отсутствие внутреннего диалога, обычно блокирующего человека нормального, тем более в меру рефлексирующего. А также мы должны зарегистрировать у них своеобразное мягкое, периферическое, нечёткое, панорамное зрение. Оно словно маркер идущего процесса. На третьей фазе этого этапа должно появиться как раз то, что нам и требовалось получить - чёткий внутренний Символ, который и поведёт испытуемых затем вперёд сквозь все тернии сложного созревания, сквозь дальнейшие шесть этапов рождения сверхчеловека.

Можно также назвать его Внутренним Голосом или ещё лучше - Поводырём. В момент фиксации появления вот такой, чистой линии внутреннего Поводыря сразу можем считать процесс окончательно запущенным. Тогда нам останется лишь технологически грамотно довести процесс вызревания нашей сверхчеловеческой бестии до самого конца. Без всяких нано-выпендрёжей. Вопросы?!

Сделал паузу и оглядел мой несравненный ограниченный контингент моей убойной спецоперации века. Нейро-лингвистический, нано-технологический спецназ. Сначала по горизонтали. Потом по вертикали. Если спросить каждого: «Цель рождения?!» Никто же из этих умников не ответит. Побледнеют только или покраснеют от смущения. Кое-кто вдруг испугается. Подумает, что чем-то выдал себя. Был бы прикол!

Та-ак. Ладно. Что, или вернее, кого имеем в наличии?!
Лукич судя по всему вновь проявил свою несгибаемую волю к радостям жизни - опять запил. Синдром розы вокруг глаз, но всё-таки цены ему по-прежнему нет. Знать бы вот только её последствия. Пиончиков нагл, одновременно слегка перспективен. Подаёт надежды, пока подаёт признаки жизни. Курочкин тих, тощ и маниакален, как все гении. Влюблён в мою толстую секретаршу Танюху. Но я ему опять прощаю. Для пользы дела это даже неплохо.

Вот тут мой «золотой воротничок» Петруха Курочкин как всегда ляпнул нечто несусветное, хотя в чём-то может и по существу. Но всё же вряд ли. Дебилы встречаются что наверху, что внизу, хоть у яйцеголовых, хоть у бомжей. По себе знаю. Не отличить. Конгениальны все по определению. Подозреваю, что в принципе и взаимозаменяемы.

- Савва, ты по-прежнему продолжаешь избегать называть это существо по факту, кто оно есть или кто оно будет. Имени-то так и нет! Боишься сглазить, что ли?! Или накаркать?! Тогда назови нейтрально, как я его - Железный Клон. Железный Вася. Железный Шурик. Простенько и со вкусом.

Это называется, решил мой Курочкин снести яичко своему руководящему папеньке. Начисто.  Поучить. Туда же, соригинальничал. Мало ему настоящих железных персонажей из нашей реальности - Железного Шурика, Железного Феликса, Терминатора… кто там ещё на слуху такой металлический, ковкий-плавкий? Вовчик, он, родимый. Вот кого никогда не уделаешь, как бы ни хотелось. Везде побывал, на всём полетал и поплавал! Сверхчеловеки плачут от зависти. Искусственный разум упал и завонялся!

- Именно, - подхватил Лукич, усмехаясь и аккуратно дыша в сторону, - а потом ты напишешь большие мемуары по горячим следам событий под названием «Похождения Железного Клона», как про кота в сапогах. И нормально продашь. Если уцелеешь. Может быть, наступит время, когда эти клоны расплодятся словно котята и мы будем их продавать из нашего инкубатора. Как котят, вёдрами, за одно - тысяч пятьдесят, не меньше. Хоть тогда разбогатеем.

- А что?! И напишу. Давно об этом подумываю! – Подхватил Курочкин.
- Я тебе подумаю, писатель! - Пришлось ему погрозить пальцем, хотя и понимал, что это он так просто треплется, барботирует любые мысли подряд, однако мою позицию он должен знать в любом случае. - Я тогда тебя сам по ведёрочкам разложу. И эти суповые наборы бесплатно раздам населению.
Смотрю, не нравится ему почему-то такая перспектива. Примолк, зарылся в свои провода. Всё правильно. Всех умников, каскадами уходящих в страшные глубины самих себя, будущих каторжных мучеников экзистенции следует всегда подрезать в самом зародыше. Как можно раньше делать им мозговое обрезание с прижиганием. Для их же пользы и спасения. И человечества до кучи.

Против барботажа я никогда и ничего не имел и не имею против. Однако этот приём в данном случае, похоже, всё-таки не грозил обогатить меня чем-то принципиально новым. В принципе барботаж - это такой как будто бы весьма полезный порядок, когда идеи, притом, любые, даже самые словно бы никчемные, идут не сверху, не от меня, а от сотрудников - они пробулькивают снизу вверх, то есть, барботируют. Якобы это сейчас наиболее продуктивный и самый популярный метод в большинстве фирм и корпораций. Впрочем, как всегда.

Он даже будто бы является наиболее эффективным приёмом мозгового штурма. Но я от него пользы опять не увидел, притом вообще никакой. Решать проблемы, штурмовать интеллектуальные твердыни я всегда предпочитаю в разреженном одиночестве, полагая, что этим слишком модным ныне барботированием идеек снизу вверх руководители на самом деле только прикрывают собственное интеллектуальное и творческое убожество, пытаются выехать за счёт, прости господи, «творчества масс». На самом деле реальные прорывы вперёд всегда совершали одиночки!

Каким бы модным это дело ни было, но в действительности это барботирование ничего особого не приносит. Как для меня в данный момент. Лишь бытовая болтовня и ничего более! Золотые яички руководству сносятся всё-таки не «золотыми воротничками», не запредельными компьютерными грамотеями или каким-нибудь другим персоналом - а совсем другими участниками процесса, а именно заглавными. И совсем по другому. Так оно вышло и на этот раз. Именно так. Не принеслось ничего и ничего не снеслося. Кроме бодяги. Ля-ля - тополя. Вот так. Если хочешь, чтоб всё делалось хорошо, - делай сам.

- Так что мы творим?! - Деланно попугалась мой секретарь Танька Иоселиани. - Неужели всё-таки его?! Клона?! Ой, мама! Я об этом только в кино видела, в фантастическом!
- Поверь, заинька, лишь его, родимого! – Пришлось который раз её успокоить, - Да только никакого не железного, не злого и не всё такое прочее, сколько я тебе могу говорить?! Неужто я похож на папу мирового злодея?! Он будет таким же добрым, как ещё кое-кто. В его честь какой-нибудь мыс ещё назовут Мысом Доброго Клона! Не сможет отказать никому из мимо проплывающих. А также проезжающих и пролетающих.

Однако Танюха, распущенная моим чересчур мягким отношением и подбадриваемая влюблённым, параноидальным взглядом своего Петрухи, ещё немного покуражилась, демонстрируя полуобморочное состояние впечатлительной барышни, непрерывно пугающейся сумасбродных приколов начальства или шороха прозаической мышки за панелью. Когда у женщины долго присутствует вот такой  хронический испуг, у неё обычно атрофируется небольшая часть мозга, отвечающая за всё. Полная клиника. Вижу. Симптоматика налицо.
- Вас не поймёшь. То злодей у вас получится, то гений, то клон, то кластер. Вот что это вообще значит, - клон или там, как вы говорите, сверхчеловек или кластер - зачем нам это всё нужно, мне что - зарплату после этого поднимут?!

Все аккуратно и слегка вопросительно посмеялись. Ага, держите карман шире!
- Послушайте, а он нас потом самих часом не угрохает?! - Высказал справедливое опасение Денис Икоркин. - Клон, кластер, сверхчеловек - это штука, в принципе, поопаснее любого биоробота будет.

Умница. Пришлось строго вопросить, шевеля хозяйскими бровками.
- Недопонял. Всё-таки есть желающие покинуть наш боевой корабль?! В таком случае давай-давай - пока ещё не поздно! Другим больше достанется.

Тогда Женька Пиончиков, всегда хваставшийся богатой и доброй тёщей, а также своими коммерческими и прочими деловыми способностями, решил опять перевести обсуждение в излюбленную материальную плоскость. Как бы «ля-ля-тополя», но одновременно завуалированно высказать последнюю просьбу экипажа перед отправкой в дальний и видимо последний рейс, притом одновременно и меня успокоить. Сделал он это в форме пространного обращения к согражданам, коллегам, в том числе просто сотоварищам по работе, если ещё конкретнее - то секретарше Таньке.

- Это значит, ребятишки, что наша фирма решила элементарно срубить большие бабки на клонировании и всем поднять зарплату и прежде всего тебе, Татьяна, горячо любимой нашей красотке. Очень крутые бабки. Притом, не на простом клонировании, когда у тебя из задницы берут клетку, спокойно, не стесняясь делают её зародышем и потом получают ещё бОльшую задницу, но всё-таки страшно похожую на тебя. Нет! Но такую, через которую так удобно будет потом какую-нибудь сверх-гадость всему миру замутить, чего обычная задница ни при каком раскладе никогда не потянет. Я никого не имею в виду, учтите и успокойтесь. Но только на рядовом клонировании, как мы все тут понимаем, много бабла никогда не срубишь, да и кому нужно очень много больших и глупых задниц, снятых под копирку?! Правильно, никому. Их и так переизбыток повсюду. Посмотрите, хотя  бы, на свои! Поэтому мы начнём рубить капусту на совсем-совсем другом уровне, качественно более совершенном. Будет супер-клонирование, то есть, качественное. Запомнили?! Она, то есть, задница, формально останется всего одна, но зато какая! Всего-то и делов!

- Соорудим задницу получше и пограндиознее?! - Просветлев, высказал предположение Лукич. И нерешительно почесал затылок. Что же тогда с нею такою делать, когда и с прежней сладу нет?
- Прежде всего, на соответственно оплачиваемом уровне. Супер-клонирование предполагает и супер-финансирование. Смекаете, господа-товарищи, наконец, или нет?! - Вот так докончил господин Пиончиков свою эпохальную мысль и смело посмотрел на меня. - А кто ж покинет корабль в такой волнующий момент?! Никогда не стоит рубить сук…
- Да-да. - Захохотал кто-то и докончил. - …На которых сидите.

Я благосклонно промолчал, давая понять, что это-то уж само собой разумеется. И сук не порубим, оставим в живых, и корабль не покинем. И свой небоскрёб духа построим. Миру на зависть. Всё обязательно будет замечательно! С такой-то командой! А в остальном всё то же вам, всё то же - держите карман шире! Разбежался я вам тут!
Хотя на премии своим бесстрашным монтажникам-высотникам придётся всё же не поскупиться. Куда без этого?! Но потом!

Тем временем пока всё пребывает в полном порядке. Климат в коллективе и не думал ухудшаться, однако для дальнейшего сплочения и повышения работоспособности надо было по-прежнему создавать убедительную видимость общего дела. Такая вот необходимая корпоративная интенция, никуда не денешься. Тогда я ещё немного им порассказал. Опять же надо, и снова никуда не денешься. Каждый солдат должен знать маневр - и свой и всей своей армии!

Нам было бы куда проще клонировать… лучше всего самого Гитлера, благо челюсть фюрера где-то в анналах родимой спецслужбы хранится как зеница ока. Взять образец генома самого крутого пацана поэтому не такая уж и проблема. Ещё проще нам получилось бы клонировать наиболее сурового нашего лысовина, самого главного Вовчика. ДНК от него взять ещё проще, в мавзолей до сих пор без бутылки пускают. Для этого и задрапировали, чтобы незаметнее забирать образцы из мумии. Она кстати за последнее время резко потеряла в весе, расходится на образцы гигантскими темпами. С таким исходным материалом, да ещё скрещенного с гитлеровским, такого Кластера можно и вправду замутить, что мало никому не покажется! Тогда уж действительно замочить весь мир. По всем-всем его сортирам. Или хотя бы просто окончательно заморочить. Однако путь от возникновения такой идеи до её воплощения уж слишком затратен, накладен и непрост. Всё это вы прекрасно знаете, не лохи там какие-нибудь.

Поэтому мы, как некогда тот же Вовчик, пошли другим путём. А именно в направлении перепрограммирования заведомо исполненных, ещё живых людей, желательно абсолютно здоровых, но это уж как вышло с вами на первый раз. Оно и понятно, лучше подкорректировать готовый продукт, чем долго-долго создавать то, чего повсюду и так навалом. На корню сгнивает. Тела-то нам всё-таки по любому нужны, однако по возможности как можно более пустые, по возможности чтоб совсем уж неотягощённые - ни духом, ни умом, ни жильём или иной собственностью. Да и те ещё требуется дочистить. Малейший след от прежней программной оболочки может всё испортить. Даже одна молекула.

Мы и подобрали именно таких пациентов. Это более чем рационально, однако до сих пор почему-то никому из исследователей столь простая вещь в голову не приходила. Мысль предельно проста. Зачем долго и нудно выращивать адольфика или вовчика в пробирке, совмещать аллели, а потом ещё неизвестно кого получить на выходе, когда живых трупов, потенциальных аватаров, носителей под любую программу и так полным полно в округе. Когда пустых, практически обнулённых, но вполне психофизически действующих человеческих механизмов поистине не сосчитать. Далеко не только бомжей. Вскройте на любом уровне в любой страте любую матрёшку - обязательно найдёте ещё не менее семи действующих трупов, уходящих вглубь. Да ещё как действующих! Живее всех живых упирающихся. Есть с кого пример брать. Такие динозавры внутри каждого копошатся!

Просто немерено этих в принципе ещё нормально физиологически функционирующих оболочек. Можно брать практически любого встречного субъекта, стирать ему в мозгах всю его прежнюю гадость и сразу же записывать туда новую программу. Шлёп-шлёп. Готово. Вот она и стоит, брызжет неукротимой космической энергией, воплощённая мечта дедушки Ницше - белокурая бестия с голубыми глазами. Проще и куда эффективнее поступить именно вот так, чем возиться с биологическими жидкостями и тканями, со всей этой цитологией, гистологией и морфологией, с неизбежно громоздкой аппаратурой, создавая нечто искусственное, без определённой надежды на успех. Но даже и при гипотетически возможном успехе нужной бестии биологическим способом всё равно не получить. Суть-то остаётся всё равно не в телах, пусть даже в сверхсовершенных, и даже не в мозгах, они-то и в самом деле могут быть какими угодно носителями - а в программах! Даже в том эта суть, как именно их записывать на вычищенный носитель! Одну и ту же запишешь, но по-разному – и разные личности получатся.
Человек и есть такая универсальная Программа. Под кого-то или что-то. Ничего более. Всё зависит от условий записи.

Самая суть человеческая - и в самом деле вовсе не тело человека, не сердце его четырёхкамерное, четырёхцилиндровое и даже не кора больших полушарий головного мозга. А всего лишь программа, записанная или случайно попавшая в его мозг. Это лишь  информационный программный узор, код или пасьянс. Он лёгкой кисточкой едва-едва нанесён на его мозговые нейроны. Стоит только перемешать исходные фишки и высыпать заново под черепную коробку - и всё окажется совсем-совсем по другому. Заиграет блистательными небывалыми красками. Потому что появится совершенно другой узор, код, пасьянс. Как будто из того же состава, но радикально иного качества. От одних и тех же родителей, с одним и тем же геномом и то, как вы знаете, бывают до удивления разные дети. А почему?! Да потому что программа-то непрерывно пере-комбинируется. Всякий раз образуется совершенно иная комплектация или версия одного и того же.

Абсолютной кодовой идентичности не бывает даже у однояйцовых близнецов, на то они и коды. Соответственно и бессмертие личное заключается вовсе не в бессмертии тел. Плоть не может быть бессмертна, по определению не может. Да это для неё и не обязательно. А вот программы, именно по определению, - действительно бессмертны. Программа всегда подлежит перезаписи без малейшей потери качества. Хоть вы это и так знаете, но всё же послушайте дальше. Когда это я ещё вновь окажусь в таком ударе?! Знаете ещё почему?! Да потому что путём перезаписи и ваших психических программ вы сами сможете обрести своё собственное бессмертие. Надоела прежняя жизнь, потеряли былой ум и свежесть мысли – взяли, перезаписались под любую версию, и всё по-другому началось.
Вот так! Ни как иначе! Не исключено, даже наша фирма полностью поспособствует вам в этом. Слепит из вас что-нибудь поприличнее. Так что постарайтесь, милые мои, ой, как постарайтесь! Заслужите «версию голд», самих же себя. Обещаю полную комплектацию. Апгрейд тоже.


Внимание, бандерлоги! Очень важный момент чуть не забыл. Открыжьте его себе отдельно, под пометкой, столь любимой Лениным: «Nota bene!». Просто «NB» поставьте, что означает «Заметь хорошо!». Сталин и Гитлер, много читая, ставили этот знак синим карандашом. Вам советую карандашами не увлекаться, не ваше это.
Итак, никогда не следует относиться к геному, как к некоей волшебной палочке выручалочке, которая всегда подсобит и подкинет нужную, полезную нам мутацию. Слухи о нём, как о волшебной кладовке эволюции, оказались сильно преувеличены, и это ещё мягко говоря. На самом деле геном человека – это колоссального объёма подвал под маленьким теремком его личности. Примерно в миллион раз больше генотип превосходит выбранный из него и задействованный фенотип человека. Представьте, сколько в нас лишнего и вовсе не волшебного дерьма! В этом гигантском подвале хранится генный мусор, отработанный стройматериал эволюции не то, что столетий или тысячелетий, но даже и не миллионнолетий эволюции в направлении современного человека. Более двух миллиардов лет эволюция сбрасывала в эту яму побочные, ненужные, отжитые, уродливые, откровенно пагубные побеги, волчки и ветви, вхолостую запущенные было в рост за невероятное количество времени непрерывно дихотомировавшего, разветвлявшегося эволюционного ствола.

Девяносто девять процентов генома современного человека давно подлежит немедленной и радикальной утилизации. Безоговорочному сбросу и уничтожению. Мы – это мыслящий тростник, выросший на Эвересте гниющего и пожароопасного мусора и откровенного эволюционного дерьма. Давно пора человечеству очистить свои сумрачные генетические подвалы, гигантскую геномную свалку миллиардов лет развития жизни на Земле. Произвести генеральное обнуление своего жёсткого диска. Из тех крупиц, ушедших в действующие фенотипы ныне здравствующих людей, останется воздвигнуть новую, подлинную личность, исключительно из одних только полезных, совершенно необходимых человеку признаков и свойств. Кто бы возражал против того, чтобы наши детки сразу рождались с умом, совестью, порядочностью, талантом, а?! Чтобы все заповеди Евангелия или, скажем, сур Корана заведомо, изначально служили им безоговорочными императивами, паттернами поведения?! Да ещё и учить их этому, вразумлять уже никогда не надо. Такие программы окажутся встроенными в них изначально и полностью, вплоть до знания основных языков Земли, а заодно и универсального языка науки - геометрии с алгеброй. Мне кажется, даже матёрые уголовники единодушно проголосовали бы за такое. Кто же пожелает плохого для своих детей?!

Вы спрашиваете, как такую очистку произвести?! Да вот так, как мы это сейчас и делаем, пусть пока что понемногу, но упорно движемся в избранном, правильном направлении. Мусоросжигательных заводов устраивать в геномах не нужно, конечно, а вот так их чистить, ошкуривать, как это делаем мы – безусловно и категорически – да! Наша лаборатория оказывается давно востребованной генеральной топкой, в которой должны сгореть миллиарды лет хаотичного слепого накопления абсолютно побочных, совершенно ненужных генов. Как мы должны теперь поступать все специализированные лаборатории и клиник мира – в каждом геноме каждого человека отдирать всё, что только можно. Оставлять только несколько точек на сохранённом основном, живом стволе. Или, если хотите, почек роста. Для дальнейшего развития конкретной, строго социально институализированной личности. Всё остальное безжалостно отсекать и сразу в костёр, то есть, стереть. Представляете, каким бы стало человечество, полностью избавившись от колоссального груза, тянущего его вниз?! Разве не стоит ради этого положить на алтарь научного прорыва все свои усилия, а то и жизнь?! Для меня стоит.


Итак, метафоры остаются метафорами, а геном геномом, уж какой есть, но суть реально предстоящих вам поистине великих дел и проблем, надеюсь, вы уяснили себе твёрдо. И становитесь теми солдатами, которые вполне могут оказаться ещё и генералами. Можете открыжить себе и это, как отче наш! Лишь путём перезаписи наших психических программ на базе отчищенного, обновлённого генома люди могут обрести истинное бессмертие. И ни как иначе! Но сначала, как уже говорил, следует поставить эксперимент в обстановке, максимально приближённой к естественной репродуктивной. Поэтому для нас проблема заключается лишь в том, чтобы найти подходящий материальный носитель для генеральной очистки генома. Хотя, для стартовых экспериментов вполне подойдут и самые никчемные экземпляры таких носителей, например бомжи. Такие, как я объяснял, даже лучше всего, потому там внутри у них, кажется, ничего, кроме мусора, и нет.

Важнее всего - воспроизвести принцип перезаписи нужных признаков и свойств. Нужно распознать и протестировать, работает ли перезаписанная на новые мозги та или иная программа. И как именно она работает. При этом непременно идентифицировать её. Если появятся сбои, необходимо отследить откуда они, выяснить, каково происхождение конкретного сбоя в воспроизводстве кода программы. Следующий этап - отработать непосредственные пусконаладочные мероприятия перед тем как поставить это производство - вписывание программ на носители – теперь на поток.

Вы хорошо знаете, что нашу любимую бестию, то есть, драгоценного, ещё только воплощаемого, едва лишь загружаемого нами носителя давно и повсеместно востребуемой уникальной программы - а именно Великой Программы кардинального переустройства мира – я всегда определяю именно по его существу. Кластер. Вовсе не избегаю его называть по конкретному человеческому имени, а просто не хочу лишний раз поминать эти, всуе отходящие образы и темы. Казалось бы, не стоит слишком уж затаскивать сравнительно новый, во всяком случае, ещё не затёртый, действительно удачный термин. Тем не менее, всё чаще называю именно как есть, по существу. Теперь, в связи с началом прошивки первого экземпляра, буду делать это всегда. Имя это вы неоднократно слышали. Его звать именно Кластер. То имя, в котором действительно судьба. Простенько и со вкусом. Но не в смысле совокупности там чего-то навроде агломерации. А в  подлинном значении. Судьбы человечества с вычищенными авгиевыми конюшнями его духа, с принципиально иным, необычайным геномом.

От английского «Cluster», дословно - групповой включатель-выключатель. Высший управленец. Конкретный именной термин. Обозначает исключительно такое существо, которое действительно будет способно включать и выключать из реального исторического бытия целые слои человечества. Оно одно окажется в состоянии по-настоящему эффективно управлять народами, непосредственно включать и продвигать вперёд мировой прогресс, производить для потребителей сами факты событий и модерировать их поступление в общество, и так далее.

Так почему же он всё это сможет, опять же спросите вы?! А потому что у него Программа такая, отвечу я. Что любой истинный вождь делает, как конкретно руководит и соответственно каким является его истинный облик?! Он - действительно глобальный источник и модератор информации. Регулятор событий, а не их заурядный потребитель, как все. Он именно - включает и выключает каналы поступления информации и событий, когда надо и как надо, что надо и кого надо. По завершению цепочки немедленно выяснится - и кому надо. При этом он не только решает проблемы по мере их поступления, но во многом и формулирует их наперёд, то есть, обозначает и постулирует. Такая Программа во плоти и называется закономерно - Кластер. А как иначе?! С другой стороны, Кластер ещё и сам себе включатель. Он и сам себе сетап, то есть, запускатель своей же собственной Программы самореализации, её самовоплотитель. Он вообще авторепродуктивен во всех смыслах и ипостасях.

В научном сленге слово «Кластер» имеет два смысла. С одной стороны, это суперкомпьютер. Именно как сверхсистема. С другой - банальная цепочка «производитель – реализатор» и вся инфраструктура, вертящаяся вокруг того и другого. Повсеместно и теперь лишь этот смысл в ходу. Но он самый низший. Можно сказать второстепенный смысл. Потому наиболее употребляем. Так проще. Легче.

С обретением же подлинного смысла термина и явления, с появлением настоящего Кластера, как человека-суперпрограммы - человечество станет совсем-совсем другим, действительно счастливым. Обычный, прежний человек создан для счастья в его привычном понимании, притом, в основном как страус для полёта. Для такого обыденного счастья в основном нужны сугубо скотские параметры - его самого, этого человека, и сколько и чего он желает потребить, чего повкуснее съесть, с кем переспать и что получить во владение. Но и одновременно - насколько длинная и крепкая у него шея, какое количество хомутов можно повесить на неё!

Для нового же человечества, с появлением во главе его Кластеров, людей принципиально нового типа, автономных суперпрограмм на человеческих носителях, открываются совсем-совсем иные перспективы. Хомутов на шеях не будет вовсе. Нужды в животном, в крысином счастье - тоже. В результате все люди будут сотканы по образу и подобию Кластера. Не будь я атеистом, назвал бы его Адамом.
Так вот, отпадёт сама надобность в животноподобном счастье, основанном на бесконечном потреблении впечатлений, прежде всего, удовольствий. Они радикально преобразятся, окажутся предельно рационализированы и впоследствии обретут личное бессмертие. Точнее, выработают его. Потому что просто-напросто будут перезаписывать свои программы на новые и новые тела. Или на аватары, как стало модно говорить. Это, как понятно, вообще предел идеальным человеческим мечтаниям. Лишь таким образом и получится подлинное, высшее счастье Homo sapiens. Когда все твои проблемы спят, а ты стараешься их не будить. Потому что иначе это будет не наша вселенная. И не ваша тоже. Речь-то заходит о совершенно ином состоянии мира. Его ещё только предстоит создать. Именно это нам в самую первую очередь следует запомнить и учесть.

Новый человек должен быть непременно добрым. Может даже таким, как я. Хотя это и предел. Он та-а-кие человеческие мечты воплотит! Для этого явится в мир добрым властелином. В предельном, стратегическом смысле. Впрочем, по старым меркам может кому-то показаться всё-таки и злодеем и насильником. Всякая суперпрограмма, когда воплощается, часто кажется именно такой. На лицо ужасной, но всё-таки доброй внутри! По факту реализации неизбежно страдает носитель, это наиболее ужасная сторона программы. Она по ходу сбрасывается. Многое тут опять же зависит от точки зрения. Но вновь не всё. Человек-носитель-суперпрограммы словно Цезарь. Он всегда подвергает насилию породивший его мир. Как рано или поздно выясняется, для его же, этого мира блага. Отчего рано или поздно получает по заслугам! Такой исход вовсе не умаляет, а лишь подчёркивает всемирно-историческое значение реализовавшейся через него сверх-программы. Цезаря убивают, а мир, благодаря ему, становится на ступеньку выше.
Такой механизм развития предзаложен в каждую человеческую, да и бесчеловеческую общность.

Танечка, очнитесь, дорогая! Это я в данный момент говорю, а не телевизор! Вслушайтесь особенно внимательно. Всё-всё, что я сказал, очень просто понять и на таком примере, я думаю, для вас вполне доступном. Нас всех по жизни самым роковым образом кусают, заражают своими программами либо бараны, либо вампиры. Кого укусил баран - тот понятно, кем становится, об этом позже. Квадратное катит, круглое тащит. Такие страшнее тигров. С голодным тигром легче договориться, чем с сытым бараном.

Такие вон - повсюду блеют, всех родов, величин и сортов. Пол-человечества, если не больше, ими перекусано, перезаражено. Зато остальная половина, те, кого укусил всего лишь вампир - не обязательно так уж обречены. Дело в том, что, как известно, энергетический вампир забирает у доноров большей частью грязную энергию, отчего те всегда обожают своих вампиров и очень нежно им бывают преданы. Нежность по сути есть застенчивая, признательная страсть, запомните. Так вот, вампиры своих хозяев всегда любовно чистят, обновляют. А те их в ответ застенчиво и страстно обожают. Без  своих вампиров они на самом деле просто никуда. Такая вот трепетная взаимность, прочнее которой человеческих взаимоотношений просто не бывает.

Точно таковы же, как заботливые чистильщики-вампиры, и Кластеры. Но и намного лучше и эффективнее. Они жизненно необходимы подавляющему большинству людей, всему роду человеческому. Они его чистят, обновляют, обнуляют, они его когда надо и для чего надо включают, а потом и выключают. Хотя Кластеры в истории появлялись и раньше, но всё же довольно часто человечество в какие-то промежутки без них ещё хоть как-то обходилось, фактически пробавлялось. Однако скоро, совсем скоро без Кластеров людям станет совсем плохо. Поскольку без них просто не будет жизни. Вообще и никакой. На них завяжется в узел само мироздание. Так и не обретёт гармонию.

Так что массовое появление новых Кластеров и полное подчинение им человечества - дело абсолютно неизбежное. Вопрос только во времени. Другое дело, что раньше на этой, кластерской должности довольно часто сиживало, да ещё пока и сидит всякое отребье, пальцы веером, шибко правильная блатата, которая и с мобильником толком не управится. Пришла пора посадить на неё достойных. Новых Цезарей. Только теперь, по-настоящему держись - старый мир. В Россию конец света не придёт. Он отсюда выйдет.
Остаётся таких цезарей только слепить. Дело за малым. Шер-Хан новой человеческой генерации наконец оторвётся от наиболее продвинутого источника из нашей лаборатории. Ворвётся в свободный рейд по миру. Вырвет из себя старый генотип. Берегитесь тогда, бандерлоги!

В принципе перепрограммировать, сделать Кластером, величайшим сверх-сверхчеловеком, подлинным вершителем человеческих судеб и мировой истории - можно всякого. Но всё-таки лучше именно совсем неотягощённого. Чтоб его вообще кусать не надо было. Не за что. Да оно и так по ходу жизни спонтанно всегда выходило и выходит. Кто во власть, на кластерские должности во все времена идёт?! Правильно! Идут туда, притом косяком, «великие русские лингвисты», с десятком единиц в своём словарном запасе, тотальные троечники, путиноиды с единственной полуторной извилиной и то, известно, в каком месте. Да с гонором на миллион. Все, кого бараны искусали - и не просто, а до изнеможения. Только на таких сверх-тупых, да ещё совершенно укушенных крыс любые программы подсаживаются как блохи на собак. Под них такие оболочки отформатированы, они реально обнулены под это дело. Тот же наш правящий Железный Шурик, это он псевдоним у своего горшка взял неразлучного, - ещё поискать большего остолопа! Попробуй, перепрограммировать под эту должность реального умника, хотя бы вот такого, как наш Курочкин?! Облезешь, пока обдерёшь эти дебри. Даже самые отчаянные бараны стороной обходят. Хоть самому кусай. Ладно, Петруха, это я так, к слову, никто тебя трогать не собирается. Ты - молодец!
На кластерских должностях далеко не все такие. Наша задача - изжить их оттуда насовсем. Оставить носителей настоящих, супер-программ. Воспитать принципиально новых, реально неуязвимых.

Петруха всё понял. Не визжал умник, но хвост прижал. Даже он. Именно этот «золотой воротничок». Всё правильно. У слишком многих талантов и гениев существует подобный овечий инстинкт безропотного подчинения силе и власти, неважно уж кто её представляет. Они думают, что так им приходится выживать. Так проще и легче думать.

С младых ногтей я открыжил себе центральный императив бытия - главное, чтоб все визжали и поджимали хвосты, стремясь как можно быстрее пробежать мимо тебя, пока ты их не похватал. Однако со временем всё меньшему числу удавалось сделать это. То есть, визжать и поджимать хвосты у многих ещё получалось, но убежать от меня - всё меньшему и меньшему числу. Схватил всех. Или почти всех. Поэтому как-то не очень верится, что когда-нибудь и кто-нибудь может схватить меня самого. Неужели такое возможно теперь, хотя бы в идеале?! Нет, нет и нет! Иногда я рассекаю даже там, где волки боятся нужду справлять. Так что бойтесь и трепещите! Руководствуйтесь в общении со мной тремя основными принципами зоны или армии. Заходите тихо. Просите мало. Уходите быстро. Может быть, тогда прощу ваше секундное присутствие.
Счастья тем более никому не обещаю. Всё равно этой заразной архаики как не было ни у кого, так и нет, да и не будет. Придётся полностью успокоиться насчёт этой химеры и продолжать чётко, без сбоев работать в избранном направлении дальше. Выщеплять главное в будущем человеке. Помните, конечно, что это. Homo homini lupus est. Безжалостный волчий оскал.

Сегодня мы встретились с Владимиром Мартиновичем в его бумере, машине чрезвычайно большой и однозначно чёрной, блистающей, с тонированными стёклами, притом на заднем сиденье, где враги точно не подслушают. А если и подслушают, то ничего не поймут. Мой благодетель сидел там очень важно, чинно и загадочно, впрямь словно мудрый, но вполне себе банальный манипулятор Борман. В исполнении очередного властителя дум и чаяний. Партайгеноссе опять порывался всячески-отечески наставить меня на путь истинный. Кого?! Кто сам людей напутствует налево и направо, словно оглашенный. Учитывая рецидив старческого задора у собеседника, обращаться с ним нужно, естественно, ещё деликатнее и бережнее, чем прежде. Всё же спонсор, куратор, да и вообще покровитель. В то же время нужно было как-то изловчиться и пресечь вновь начинающееся нравоучение на корню. Так сделать удалось лишь постепенно. Больно неистощим и на этот раз обнаружился фонтан красноречия у моего неугомонного работодателя.

Поначалу пришлось пропустить сквозь себя порцию назидательного словоблудия, которое на удивление напомнило мне мой же утренний, а потом и дневной спич перед коллективом мастеров из моей великолепной лаборатории. Повсюду одно и то же – бумеранг во всех ипостасях. Даже противно, но это факт. Совпали. Поразительно, но я и вправду периодически замечал, как всё, причём до буквы всё, сказанное мною, возвращается ко мне же. Только теперь в каком-то искажённом, хотя и утрированном, порой весьма многозначительном виде. Неизменно получалось так, словно кто-то намеренно рикошетирует мою мысль, зеркалит и стремится что-то этим показать, а может быть и лишний раз в чём-то затвердить меня. Хотя это и последнее дело по жизни – нацеливаться на что-то или кого-то, да ещё и закрепляться в этом «на веки вечные». Моя судьба, как, впрочем, у каждого человека, не может содержать ничего мимолётного, не работающего на её центральную идею. Ничто никогда не случайно. Поэтому вот такие, боковые, отзеркаливания главной темы лишь укрепляют мой путь и мою решимость пройти его до конца, оставаясь самим собой.

Уже прощаясь, Борман, эта старая хитромудрая развалина, вдруг ни с того, ни с сего высказался в несколько необычном ключе, формально продолжая привычно лестные для меня аналогии. Он так надеялся, что лестные. На самом деле теперь показались с прямо-таки пошлым подтекстом. В принципе, действующий куратор и не то себе позволить может. Так что гордыню опять же пришлось укротить, а хвост таки настороженно поджать. Иное было бы просто нерационально.

- Кстати, а вы, Городецкий, знаете, что молодой Билл Гейтс спокойно и очень правильно, точнее, разумно, сочетал свой интеллектуальный бизнес с удовольствием. То есть, не совсем невинно, но и без пагубных последствий для своего главного дела! В частности, когда ему доверили создать компьютерную программу для составления расписания в своём колледже, он её написал так, чтобы на каждом выбранном им курсе обучения он лично всегда бы оказывался единственным мальчиком среди самых симпатичных девчат. Оттягивался потом в самой благоприятной конкурентной среде.

К чему всё это?! Неужели старый лис что-то пронюхал про мой аристотелевский залёт с юной путанкой, приблудной постперестроечной гетерой?! Так-так-так… Чёртова малинка начинает мне отрыгиваться. Поскольку я с трудом но всё-таки смолчал, Борман добавил вроде бы нейтрально:
- Надеюсь, вы таки останетесь самым симпатичным мальчиком из всех, каких знавал я, да и всё прогрессивное человечество. Не смешаете бизнес с удовольствием, как все ваши предшественники, или почти все, к сожалению, делали. – Заметив моё закипающее возмущение, поспешно добавил. - Просто имею в виду ваш пока не вполне безопасный возраст, к сожалению, по природе отягощённый затаённым сексуальным проектированием. Хуже камня на шее. Это самое страшное зло, какое только может быть. По себе знаю. Перед ним и на нём ломались, уходили на дно и не такие гении как вы. Учтите!

 Поучать ещё и в этом надумал, старый.
Тут ему самому можно бы кое-что порассказать, да просветить. Великий певец Александр Вертинский, вспоминая неимоверно тягостную свою жизнь, говорил, что самое страшное в ней были не большевики, не белогвардейцы, не жуткая эмиграция и скитания по всему свету. Даже не мировая и гражданская войны и горы трупов. Нет-нет. Самое страшное в ней были - женщины. Сами по себе. Просто как неумолимый экзистенциальный фактор, призванный ломать, выворачивать с корнем, пускать под откос любые судьбы.

Понятно, почему сам партайгеноссе столь безапелляционно мудрый. Заодно и почему не гений. Не потому что с умным видом иногда гонит полную ерунду. Нет. Не потому что старый и как бы умный в одном флаконе. Не возраст делает умным и разумным, не знания, не неимоверные духовные усилия, а элементарный недостаток или даже упадок сил для греховных дел. Последнее, что остаётся теперь, вот это - просто поучать, поскольку сам уже не может, ну не лезет. Накушался.
Ему в этом смысле легко. Но каково мне, порой действительно изнемогающему в борьбе с самим собой, неведомым и страшным, несмотря на всю гениальность?! За неё же никогда не выпадает по жизни никаких поблажек, а наоборот – одни только подлости да превратности судьбы.

Впрочем, возможно благодаря именно такой борьбе я всё-таки прорастаю сквозь всю безмерно прибывающую гниль непрерывно отмирающего бытия. Лишь через хаос и преодоление мертвечины в самом себе иногда возникает что-то действительно новое, по-настоящему упорядоченное. Наконец гениальное. Но и то - буквально крохами.
Всех же стариков наподобие этого псевдо-мудреца гнать в шею. Прежде всего, из не своих коек гнать. Тем более столь же коварно всех поучающих профессоров, любителей парных студенток. Знаю я таких, более чем хорошо, имел удовольствие. Жирные мышиные жеребчики, всё бегают, языками мелют, мошной трясут, товар наш отбивают, никак не угомонятся!
Дорогу молодым!

Вернувшись ближе к вечеру в офис, я просто обязан был завершить начатое, досказать сегодня сказанное. Ликбез только тогда ликбез, когда он завершён. Когда поставлена логическая точка. Хотя бы промежуточная. Да и слегка накипело после разговора с куратором, сующим повсюду нос. Пусть теперь эти гаврики хвосты подожмут. За того папика будут отдуваться. Их очередь. Закон «ближней попы», ничего не попишешь, жаловаться некому.
Поэтому, прежде чем объявить о непосредственном начале первой стадии величайшего эксперимента всех времён и народов - а она начиналась аккурат в предстоящую ночь - и прежде чем отдать команду «Все по местам! Отдать швартовы!» - мне пришлось доразразиться фактически совсем небольшой эксклюзивкой о пользе глобального видения перспектив для решения накануне предустановленных мною локальных задач. Это нужно было категорически. Именно в целях орнаментовки и подчёркивания исторической значимости долгожданного момента скорого нарождения Кластера.

Многого я позволить себе не мог, время и вправду поджимало, ночь прорыва наступала по всем направлениям, но главное всё-таки досказал. Что скрывать от народа, тем более, когда этот народ так беззаветно на меня пашет и впредь пахать согласен. О необходимости предельного трудоголизма и маниакального энтузиазма я уж особо не распространялся, это давно вбито. Правда, патриотический мотив ещё не успел до конца задействовать. В самый последний миг решил накрутить своим хвоста ещё и с этой колокольни. Маслом Машу не испортишь. Совсем в стиле Бормана, это он мне только что навеял. В принципе, речь об элементарном приёме обработки подчинённых - в возбуждении злости, энтузиазма и соответствующего затем отчаянно-ревностного отношения к делу, когда всё окажется по плечу.

Психологам давно известно, что для достижения успеха эффектнее всего приводить человека в состояние внутреннего бешенства. А я бы даже сказал - патриотического бешенства! Что я, как всегда с неизменным успехом, и проделал! Тем более, что основания для вхождения в такое состояние и вправду находились более чем достаточные.
Наша страна, наша золотоордынская педерация всегда была сильна лишь инициативой и волей сверху, от ханов, и тем, что в ней никогда не прекращался животворящий страх и внизу и вверху. Здесь и сейчас, если она найдёт в себе силы переломить порочную тенденцию восприятия её как экономически и умственно несостоятельной части человечества, разорвать вековой круг Перестроек-Смут, - только теперь и тогда у неё появляется шанс выжить. Сделать это она сможет, лишь вновь морально возглавив человечество. В чём-то стратегически перспективном, никак не меньше. Если меньше - страны не будет, да и мы исчезнем как народ. Потому что иначе, как велико-имперским, мы быть не можем.


Так-та-ак, глазки у моих и без того смышлёных ребятишек разгораются по-настоящему. Вот где природные глобалисты окопались! У меня. Толстолобики нейролингвистики! Вот - действительно мастера! Признаю! Редкие таланты. Единственные, на кого Отчизна ещё может рассчитывать! Всё-таки подлинная религия любых русских, а тем более таких, действительно толковых, знающих и умеющих - это их государство. Желательно предельно деспотическое, в хлам угнетающее! Никакое другое мозги не горячит, не поднимает на дыбы, на смертный бой. А наш бой лишь тогда заканчивается победой, когда он именно безнадёжно-смертный. Но об этом должен знать-понимать каждый боец.

Тут я своим толковым патриотам сходу и вполне к месту процитировал Василия Осиповича Ключевского, великого отечественного историка. Мол, у нас, несмотря на всю нашу бескрайность и поистине широковещательную смекалистость, да сноровку, «нет средних талантов, простых мастеров, а есть одинокие гении и миллионы никуда не годных людей. Гении ничего не могут сделать, потому что не имеют подмастерьев, а с миллионами ничего нельзя сделать, потому что у них нет мастеров. Первые бесполезны, потому что их слишком мало; вторые беспомощны, потому что их слишком много». Выход всегда оставался трояким. Либо разводить гениев, Кластеров, в промышленном масштабе, либо резать, регулировать численность никчемных овец, либо завозить мастеров. Или же вот так лелеять их, воспитывать и поучать, неуклонно выращивать от нуля, как это проделываю я. Например, сейчас. Одновременно ставя на поток и производство гениев в своей лаборатории. Уж с ними-то «утечки мозгов» за границу точно не будет.

Однако как не только глобально, но и локально поступить-то в отношении центрального замысла предстоящей эпопеи?! Посредством чего конкретно мы можем конкретно разорвать указанный порочный круг и вырвать-таки себя и страну из последних витков спиральной прорвы, безостановочно засасывающей нас в безысходную бездну?! Как создать класс гениев и мастеров - Кластеров и кластероидов?! Да только одним способом. Нам нужно дать по-настоящему непреодолимое оружие в руки нации. Но какое?! Ещё неизвестное ядерное или химическое-биологическое?! Чушь! Это всё равно что бомбы-пушки-пулемёты. Этого примитивного добра и так навалом. Тут нужно нечто принципиально новое. Качественный, радикальный скачок - осуществлённый в самом глубинном человеческом материале нашего народа. Необходимо суметь так его преобразовать, чтобы он, сохранив лучшее в себе, что всегда выгодно его отличало от всех прочих народов, - в то же время решительно изменился бы, сделавшись поистине недосягаемым. Необходимо, наконец, произвести для него по-настоящему недосягаемого сверх-лидера, существо, которое сумело бы полностью выключить из народного сознания всё мёртвое, отжитое, мешающее ему жить и побеждать. Одновременно смогло включить поистине безграничные возможности нации, а под финиш  ещё и чрезвычайно форсировать их.

Назрело пришествие существа, которое, надёжно вырубив прошлую эпоху, наверняка воткнёт в историческую трансмиссию новую, никогда в ней не бывавшую. Ленины-Сталины-Гитлеры или даже собственные Линкольны, Рузвельты, Аденауэры, наверняка не пройдут. Прежде всего, по способу функционирования. Как очевидная рухлядь. Одни всё больше выключали, другие включали. Да и в остальном - слишком допотопные механизмы. Хуже аналоговых. Недоразвитых востролицых ублюдков, всё дальше сталкивающих страну в пропасть, сил терпеть не осталось. Словно в насмешку они ещё и куражатся, приговаривая, как же им тяжко нами, болезными, управлять, что они тут с нами, как рабы на галерах маются. Да что-то сами рвутся эти бедненькие рабы на ту галеру великого государства - за уши не оттащить! Сам никто не уходит! Чернышевский два века назад дал самое обидное, инклюзивное определение русских: «Жалкая нация, нация рабов, сверху донизу - все рабы!» Здесь даже волки ходят по струнке. По команде воют и по команде затыкаются, потупя свои некогда кровожадные очи. Подобострастно внимают речам правящего барана, того самого, хамски прикидывающегося рабом на галере.

Кто всё-таки может это сделать, действительно включить нацию в режим восходящего потока, кто же?! Только подлинный гений, только сверх-лидер с запредельными сверхвозможностями, в том числе моральными. Про аморальные, к сожалению, молчу. Способен всё это совершить лишь Кластер, опирающийся на подобных ему же сверх-необычных существ. Только на жизненном пространстве вокруг настолько лидирующего, ведущего, сверх-доминантного существа нашей нации ещё можно чего-то на этом свете добиться. Но он нужен не один, их и вправду нужно некоторое количество. Хотя бы когорта для начала. На первом и единственном экземпляре мы, естественно, никогда не остановимся.

Нужна партия таких существ, но не прежнего, убежденческого типа. Именно самих по себе, имманентно беспощадных, всё сокрушающих и всё пере-созидающих сверх-людей. Потому что именно они самые коварные, самые сильные и непредсказуемые. Своего всегда добивающиеся! Известно, что даже в цирке, как бы медведей ни приручали, но им единственным всегда надевают намордники. Потому что только от них всегда ожидать можно чего угодно.

Даже тигры и львы могут разгуливать без намордников, но только не медведи, заведомо опасный символ нашего народа. Истинного месторождения его национального духа. Именно подобного рода неостановимые существа и нужны в нашу партию власти, в Кластеры. Она рано или поздно станет именно такой! Лишь когда будет создана подлинная партия таких вот, настоящих, ни перед чем не останавливающихся и всегда своего добивающихся существ - тогда только можно будет сказать, что дело сделано.
Нужен исторический спецназ, безжалостно и коварно действующая, а не рефлектирующая, истинная армия спасения страны и всего человечества. Нужна сплочённая группировка неукротимых сверх-людей, ведомых Кластером и его клонами. Для их получения как раз и нужен настоящий кластерский питомник. Вот таким питомником, точнее, прообразом такого питомника супер-медведей и должна послужить наша сверхсекретная лаборатория, та программа созидания Кластера, которую мы предстоящей ночью начинаем апробировать в непрерывном режиме.
На вас, мои мастера, вся надежда. Вы - истинные трендскауты, молодые разведчики грядущего, добывающие для человечества именно то, в чём оно более всего нуждается. Надеюсь, вы не подкачаете, не подведёте, ни человечество, ни страну, ни партию, ни особенно меня.
Вы настоящие штурманы глобального замысла, который призван спасти человечество. Естественно, от него самого прежнего.

Всё! Вот теперь и в самом деле - вперёд! А я что-то устал. Фонтанируй тут с вами, подзаряжай - когда же будет отдача?!
Надеюсь, хоть первый-то блин не встанет комом?! Если да, то потом наверняка ничего не встанет. Ничто не отомкнётся.


Вечером, после контрольной встречи с Борманом и после того, как пришлось дать теперь действительно последнее, на сегодня, напутствие своему персоналу, - прямо в офисе, во вполне детское ещё время, я вдруг взял да и прикорнул, заснул. Давно что-то так не делал, уж и не припомню, когда в последний раз. Значит и вправду вымотался. До потери сознания, но не пульса.

Вероятно, напряжение разворачивающегося пуска в какой-то момент снизилось, вот я на несколько минут и расслабился. Всё оборудование пока работает - тьфу-тьфу, не сглазить бы, оглобли бесповоротно задраны на поистине нехоженый путь, стартовый напряг и вправду чуток спал, немного поубавился. Теперь, после успешного завершения увертюры первой стадии эксперимента - наступило промежуточное умиротворение вкупе с укрепившейся уверенностью в успехе. Оно так дало мне по мозгам, что вырубился аки младенец. Без всякого «ап»!

В том кратком сне как всегда летал-летал, и значит рос-рос-рос. Очнулся с Песней, из недавнего ретро-цикла, уж и забыл, когда слышал её до того - да и слышал ли вообще. Нет, помню. Это самая тонкая и глубокая часть моей души. Моя мама любила эту песню. Тонкий-претонкий девичий голос всё ещё стоял-колыхался нерасходящимися кругами в душе. Не про день неизбежной как смерть Победы над прежней жизнью пел он, а нежно и пронзительно про совсем-совсем другое, почти дремучее, трогающе глубинное: «Не ищите ландыши в месяце апреле». Казалось бы, ни туда, ни сюда - что слова, что мелодия, - но за сердце ухватили со страшной силой. Всего только одна строчка, всё остальное тонуло камнем, моментально. Всего одна – но именно она эхом отражалась о стенки моей сонной капсулы, гасла и вновь возникала и трепетала, рассыпая гаснущие созвучия, поднастраивая внутренний камертон, мгновенно запавший на генеральную частоту совершающегося эпохального прорыва. Это звучало и звучит ещё теперь как приветствие, пронзительное и великолепное. «Не ищите ландыши в месяце апреле… Ты пришёл! Заходи. Ждали только тебя. Ещё не начинали».

Однако и тут я не изменил себе. Ещё во сне, энергично выплывая, привычно и дотошно подверг необычное видение необходимому категориальному анализу. Затем довольно быстро вычислил его содержание и предназначение, как безусловную сублимацию главного дела жизни. Оно всегда звало, звало меня и вот, наконец, дозвалось. Ничего упоительнее в жизни и во сне не бывает вовсе. Но со временем оцифруем и его.

В какой-то миг вдруг очнулся от того, что понял, что это было. С кем на самом деле парил, оторвавшись от земли.
Это был тот самый грязный ландыш из преисподней, который однажды на обочине уже притворился девушкой моей мечты, той самой переодетой красоткой-ведьмой из глубин вселенной, с глазами цвета космического неба, да с волосами цвета земного льна. Трансформер последней модификации. Именно этот адский, хорошо отцифрованный цветик небытия успешно пробудил самые заветные тени в моей душе, казалось бы, давно усопшие, а на самом деле только и поджидавшие своего часа.

Если попытаться ещё раз, то и это объяснить можно. Часто мечта при пробуждении оборачивается таким кошмаром, что иногда невольно задумываешься, а стоило ли вообще пробуждаться. Сугубо профессиональные издержки любой избыточной целеустремлённости. С ними приходится как-то мириться и справляться. Во всяком случае, никуда деться от них пока что не смогу.
Стоит ли дальше уточнять, что на самом деле пела мне про ландыши голосом моей растерянной юности именно придорожная жоржетка Оксана, она же школьница-путанка Алек-Хан. Человекоядная нимфетка с автострады, одно из многоликих кочевых месторождений ключевого народного богатства страны. Одна из никчемных, почти никуда не годных миллионов хитрозадых кузек с развесистых отечественных лопухов. Именно такая инфернальная гадина как-то сумела уловить на какой-то часок не кого-нибудь, а самого меня, одинокого и потому беспредельно в ночи штормящего гения. Да так, что однажды подсадила на себя же как на иглу. Получается именно так и вышло. Куда же теперь прокралась кузька паршивая?! В предельно запретную зону! Да как неожиданно глубоко пробурилась! В самый нечаянный сон! Где человек наиболее беззащитен!

Что же из нашего боестолкновения теперь на самом деле выйдет, какой монстр в реалиях вылупится?! Что произойдёт, когда затаённое секспроектирование целиком высвободится изнутри, развернётся, да и перестанет быть затаённым?! Каким ударом в сердце - и главное в мозг - тогда отзовётся блицкриг собственного животного начала?! В какую овчинку тогда земное небо почудится?! До Кластера ли в таком случае будет?! Когда сам окажусь никем и никаким?! Останется ли сил на что-либо иное замахиваться?! Куда тогда податься гению, подорванному на столь безвариантной мине под собственной обречённой экзистенцией, как инкапсулироваться или хотя бы рокироваться?! Он-то прежде всех остальных останется безоружным как раз перед неотразимо глупым и наиболее слабым, искусно и предельно беззащитным существом, от которого никому даже в принципе невозможно спастись.

Хотя я потом дома как будто бы и выспался до конца, почти до самого утра дотянул, однако что-то очень тревожное с тех пор подселилось и принялось непрестанно шевелиться где-то в глубине души, где теперь не был властен над самим собой. Потом это чувство не уходило уже никогда. Это ощущение назревающего конца страшной занозой засела во всём, чтобы я ни делал, каким бы самоуверенным и победительным со стороны ни казался. Она с тех пор непрерывно колыхала и разрывала под самыми моими ногами не то прежнюю глубоко качающуюся почву, не то пугающе тонкую и крепкую корку над бездонным океаном.

Ф-фу, ещё не рассвело, а я опять устал.

 

Глава11. Эскадрилья неопознанных субъектов
Контактор отключен по причине избытка непереводимых выражений. Диалоги  без комментариев. Видеоряд в накате, на автопилоте. Творческая бригада, махнув на это дело щупальцами, чай пьёт свой инопланетянский. С тамошним бергамотом.


К вечеру глубинный народ изволил докушивать денатурат, привезённый «к ленчу» благодетельными и на удивление исполнительными фирмачами-деградантами. «Ленч» тот выдался на редкость отменный. Прежде всего, потому что он здесь реально состоялся.

С самого начала функционирования специального заведения «хавчик» в нём условливался трёхразовый. Тут вдруг - ещё и «полдник» приключился, да ещё какой. Деграданты совсем озверели, просто закидали народ гуманитаркой, почти пригодной к употреблению. Расстегаев с осетриной не было, зато компота хватило на всех с избытком. Хотя и со странноватым привкусом. Но это наверно с непривычки. Главное, что в том букете не было миндального, цианистого оттенка. Всё остальное пережить можно. Даже нужно.

Наиболее проницательные бомжики, а они по природе своей все такими были - жизнь заставила, - те мудро рассудили, что причины сей внезапной щедрости кроются отнюдь не в редкостных душевных качествах их благодетелей, а скорее в вот-вот грядущем пришествии комиссии из городской администрации. Ещё не состоявшись, она творила подлинные чудеса. Граждане великой страны, чуть было совсем не потерявшие из виду демаркационную черту бедности, тут вдруг вновь её узрели. Это многого стоило. Однако совсем-совсем почему-то не радовало. Может потому что уж лучше было бы её совсем не видеть и не знать. Многия знания - многия печали. Кто знает, как складывается картинка мира в каждой отдельной голове?! Ведь сколько голов, столько и миров вокруг копошится. Друг на дружку лезут. Пищат.

Папа-бомж, самозваный командир эскадрильи быстроползающих неопознанных субъектов, опять где-то раздобыл или позаимствовал «скунса». Поэтому явился к обеденной трапезе настолько хорош, что без всяких ведомых абсолютно самостоятельно парил-экзюперил над грешною своей планетой, пребывавшей в образе основательно размятой его коечки. Машеньке и не снилось так резвиться в медвежьей берлоге. Дёргающийся во все стороны давно сбитый лётчик так и норовил совсем стесать давно разбитый и ободранный нос. Притом токсикоман комэск испускал настолько сильно отработанную ауру, что это явно никак не закладывалось в конструктивные особенности социального учреждения «Нового Деграданта». Ходили вместе, а как-то же умудрился, красавец!

Зато бомжомамка, тоже где-то ещё днём наподдавшая, но не так основательно, теперь чокалась по очереди со всеми коллегами по цеху, по новому кругу знакомясь со всеми. Все с обожанием смотрели на свою неформальную владычицу - леди Кры. Карла, ейное и наверняка ещё чьё-то дитя, сосредоточенно вырабатывал свою нитроглицериновую или гексогенную мочу и одновременно прилежно фиксировал изящные пассажи сумасбродной волшебницы земной жизни. Эректированная соска мелкой проказницей дрожала в его жабьей пасти, как антенна крейсерского звездолёта из петушиной клоаки. Вроде бы даже слышались приглушенные контрольные прострелы. Да нарезная прямая кишка гудела без устали. Потихоньку раскаляясь и выходя на уровень управляемого термоядерного синтеза.

Фредди пил пока всё-таки немного и продолжал недоверчиво приглядывать за неотразимым и великовозрастным малышиком. Или малышкой, чем чёрт не шутит. Друг сыщик молча хлебал всё ещё слегка съедобный змеиный супчик, оставшийся от обеда. Честно жевал диетическую котлетку ограниченного назначения, упрямо лизал осклизлое пюре, засасывая тактический лимонад из компота. Чуя гибельные восторги собственного желудка, Осклизкин продолжал отдавать дань общественному пиршеству, будто харакири делать. Остальные доходяги глубокомысленно обсуждали вновь найденную ключевую проблему мироздания. Она требовала непременного разрешения. Безотлагательно, в самое ближайшее время.

Великий бомжатский мыслитель господин Мухортов выдвинул  новое определение алкоголизма, как такого состояния, когда пить совсем не хочется, но надо. Жизненно необходимо. Господин бомж по фамилии Норкин активно утверждал, что алкоголь в любом виде настолько полезен для организма, что об этом даже врачам стало известно. Эти дураки в белых халатах долго сопротивлялись великому знанию. Сейчас вот, наконец, прозрели, боженька сподобил. Ходят все красные от стыда, что раньше этого не понимали. Пока бомжи не просветили. Мухортов непрерывно переспрашивал, так неужели же полезней, чем даже никотин, на что приятель ответствовал в том смысле, что конечно полезнее. В доказательство приводил широко известный в камышовом народе пример того, как даже во время Чернобыльской ядерной катастрофы смог выжить лишь сторож пьяный, да сменный караульный начальник, случайно к нему забредший и тоже счастливо набухавшийся.

В одной каморке сидели и квасили, а тут, понимаешь, такой атомный конфуз приключается со всей округой. Явно совсем некстати. Всё-таки начальник по третьему году от лучевой накрылся (от десятой отказался, дурак), недостаточно, значит, был защищённый, а вот дедку, пьянющему вохряку, хоть бы хны. Женился потом. Правда, без детей, без мутантов обошлось. Но излучение тут ни при чём. Просто не хотелось почему-то того сексу. Всегда же главное вовремя отключить мозги. Ещё лучше где-нибудь потерять их, чтоб без возврата. Тогда даже после женитьбы можно выжить. И ничего так себе может получиться.

На это доцент, как человек вроде грамотный, не выдержал и заявил, что причина в том, что дедок потому минимальную дозу и получил, что под лавкой пьяный валялся, за бетонным парапетом своей вневедомственной охраны, а почти тверёзый начальник, пытаясь его поднять, стоял. Потому все рентгены на грудь и принял. Правильно, согласились бомжики, надо же было и ему добрать дозу, уйти в отключку. Лёг бы рядом - вот и спасся бы вместе с ним!

- Эй-й, бичи-и! -  Кстати пронёсся по сводами умный богатырский клич. - А не нарушить ли нам кислотно-щелочной баланс?!
Народ сразу же его не просто нарушил, а вдарил по нему так, что тот кислотно-щелочной баланс сразу же опрокинулся и запросил пардону. Однако поздно было. Потому что тут даже бы и Чернобыль отдохнул!

Затем, покачиваясь, все дружно спели свой корпоративный гимн - арию незабвенной денатурки Синеглазки: «Ой, цирроз, цир-ро-оз!.. Не циррозь меня!» Всегда при его исполнении корпоративным солистам казалась и жизнь хороша и жить хорошо. Все вокруг чудились прекрасными, невероятно миловидными и, главное, добрыми мифическими персонажами. Всегда подольют сколько надо. Слёзы на глаза наворачивались от чрезвычайной волнительности момента. Потом, таким образом от-синеглазившись, можно было запасть и на соседнюю кочку в болоте! Рыдая от рухнувшего на голову большого человеческого счастья!

Мухортов, изрядно перекушав этой самой чудодейственной «синеглазки», тем временем кругами возле подельников скакал, прыгал, чиркал элеронами по стенам и зудел-зудел как зелёная муха в банке, поливая всех ВИПов, всё импОтентское начальство нехорошими словами. Мол, какое оно ещё и хлипкое, всеми ветрами валяется куда ни попадя, вот потому-то и дохнет, что просто замечательно и лишний раз доказывает, что бог всё-таки есть. И не может не есть.

Норкин вдруг подхватился и побежал в дальний угол подвала, для понту как бы что-то расстёгивая. Бомжомамка ойкнула при виде осторожно выглянувшего змея с грустными глазками. Норкин через плечо снисходительно успокоил:
- Не боись! Я его держу! Да и ручной он. Почти.
- Одомашненный. – Подтвердил доцент. – Сам видел. Кусаться не кусается, а только кувыркается. Где ни попадя.

Хорошо подвешенный язык всегда чешется. Даже в камышах и подвалах! Особенно там, обо всякий косяк. У него тогда сразу большой иммунодефицит развивается, любая зараза, любой понос к нему так и прилипает. Даже леди Кры почесалась и высказалась в том смысле, что у них, у бугров, совсем не стоит (сама видать проверяла), даже тренькаться приходится ложиться. Так и ёрзают пузом по пузу, смотреть противно. Потому как ещё и ноги у них такие, слабые очень, ни темп, ни размах никак не держат. Не то, что вот, например, у неё самой, у бомжоледи. Хоть куда, как у скаковой лошади. Гляньте! Показала их по всей пупырчатой длине. Коллеги по цеху вновь исключительно внимательно ознакомившись с предъявленным вещдоком, в результате почти единодушно согласились и с этим её утверждением. Ноги вправду хорошие. Гран-при возьмут. Если не считать многочисленных цыпок, похожих на трупные пятна. И фурункулов вместо лимфоузлов. В результате интимная беседа на весь полуподвал дошла до семейных тайн мадридского двора. После нескольких фраз об «облико морале» командира эскадрильи, наверняка являвшегося де-факто супругом означенной мадамы, участники дискуссии высказали пару слов без протокола и о чаде её, уж слишком откровенном и недвусмысленном.

- Откуда он у тебя? - Дотошный доцент осторожно кивнул в направлении невозмутимо парящего на тросе клозета-опочивальни юного пришельца. - Только честно. Муж спит. Все шансы - как на духу исповедаться трудовому коллективу! Он поймёт.
- Хрен же его знает, - решила во всём признаться бомжомамка. – Видать, и вправду ветром надуло. Знаешь, как в камышах тянет?! От каждой кочки. Ночку вот так полежишь, а к утру благополучно опухаешь. Так потом брюхатая и ходишь девять месяцев. Или даже больше. Как английская королева. А муж у меня не художник, как видишь, денег на аборт не даст. У него их вообще нет, денег тех. А если и бывают -  то редко. Так именно и пришлось выродить вот это самое Чмо. Даже не помню как. Очнулась - а он вот он! Зырит своим глазенапами, будто я у него чего-то стырила.

- А если серьёзно? – Не отставал пытливый исследователь. - Усыновила? Ты уверена, что он именно твой? Сама же сказала – «Чмо». Это о родненькой-то кровиночке?!
- Ага, со своих миллионов всё думала, кого бы облагодетельствовать! Родила сама, это точно. Это вроде помню. Но вот как - и вправду не помню.
- Довольно странная непонятка. «Вроде и был грех, а на самом деле - где, с кем и как - не помню». Хороша была вечеринка, спасибо, хоть не гавкает. Так? Как это «не помню»?! От кого хоть родила-то?

- Ты каз-зёл совсем! Догадайся с трёх раз!
- Понял. Родила, сдала, а потом назад забрала. Ты же добренькая.
- Откуда знаешь? - Подозрительно вылупилась на сыщика леди Кры. - У-у-у, но и не так всё было. - И махнула рукой безразлично и опустошённо. Видать этот вопрос её саму не слишком-то интересовал.

- Вы все так и делаете, то и дело. Потом всё равно опять сдашь.
- Вот и сдам. Тебе-то что?!
- Потому наверно и сдала, что струхнувший при виде инопланетянчика доктор предупредил тебя сразу после родов: «Зашевелится, стреляй!»

Вот так, слово за слово, бомжомамка наконец утомилась. Она тут же слегла поспать, самостоятельно дойдя-таки при помощи своих безотказных и на редкость прекрасных конечностей до персонального своего принцессова ложа, рядом с комэсковым. Его хозяин к этому времени вовсю пронзал облака горючих миражей, весело катался на них, свесив мохнатые, в струпьях ноги вниз и злорадно плюя на всех остальных отставших смертных. Вот вам всем, - выкусите! Не догоните! Дошла камышовая леди до своего ложа, простонала и ахнула, рухнув, мастерски, в тройном акселе, уйдя в свой персонально затяжной, да с отсрочкой раскрытия. Аж глаза позакатились у леди той - золотыми звёздами в снег. Даже холодом потянуло, как от взлетевшей ведьмы. Теперь и она присоединилась к муженьку, догнала. Теперь и она принялась плевать на всех с высокой колокольни. Добро и в этом нормативе всегда побеждает зло.

Кто ещё не заснул, стали ёжиться и кутаться в одеяльца. Потому что свино-говяжьим холодцом откуда-то внезапно потянуло и вправду совсем конкретно.
- Закрывайте за собой дверь! И будет вам счастье! - Немедленно, по старой привычке прикололся доцент и пригрозил. – Иначе мы вернём вам деньги.
Однако это всего лишь заскрипела входная дверь, открывшись, а потом закрывшись. Тем не менее, скрипанула классно. Так, чтобы никому тихо не показалось, чтоб никого не обделить и не обидеть, чтоб всем всё-всё ясно стало. Бомжевой народец сначала по понятным, уважительным причинам не врубился чё-почём, но затем всё же помаленьку въехал в новый расклад и наконец раздались отчётливые возгласы эмоционального доязыкового общения. То есть, с некоторым тормозным опозданием кое-кому стало всё-таки ясно. Даже многое, если не всё.

Пред всей честной подвальной компанией явилось ни в коем случае не счастье человеческое, не чмо синеглазое, накликанное, в смысле наклюканное или нахрюканное. Это вместо него на пороге как раз и обнаружился сам страус для полёта. Даже два страуса. С жилистыми морщинистыми шеями, увешанными чем ни попадя. То есть, хрен ти чем и сбоку бантиками. Это на самом деле внезапно возвернулись двое беглецов, полуподвальные репатрианты Жорик и Колик. Каким-то образом ещё живые, вроде даже не слишком вредимые (пара фингалов не в счёт), да вот только отчего-то не шибко весёлые и очень даже сильно голодные (это-то как раз и понятно!). Их порции ещё с утра плесневели, стыли почти нетронутые. Но не дымили, точно. Чавкать с пережитого получалось особенно в кайф и потому с расспросами высокочтимые коллеги уважительно повременили.

Денатурат под всё тем же рабочим названием «синеглазка» бросал уверенные тёмно-синие тени под стаканами и бутылью на столе. Своего дожидался, поскольку совершенно естественно назревало очередное и очень серьёзное нарушение кислотно-щелочного баланса. И его ещё нужно было втиснуть в международно-правовые нормы.

Любой живописный план никогда не остаётся без внимания дежурного оператора. Прошли несколько удачных особо крупных планов стекающих по краям стаканов капель невероятной, вероятно, боевой отравы.

Воскресшие земляные ребята пили компот с непонятным, но не сильно миндальным привкусом, и аж причмокивали. Такой компот, говорят, даже в родной армии перестали выдавать, чтобы меньше уродовать солдат противника. Они уплетали, что только можно было уплетать, хватались за денатурат и заливали чернильным раствором этанола съеденные свирепые калории, вместо того, чтобы, скажем, компотом их запивать. То есть, проявилась некоторая технологическая, процессуальная неувязка. Явно перемешалась поочерёдность давно устаканенных действий и традиций аналогичных возлияний. Однако всё же не настолько нарушилась, чтобы всё смазать и помешать дальнейшему продвижению сюжета. Словно бы кто-то произвольно менял бомжикам очерёдность производимых ими действий, нимало не заботясь об их достоверности и стопроцентной жизненности.

Тем не менее, по-прежнему никто ничего не замечал. Несколько дискоординированно выпив и закусив, бомжики опять, как ни в чём не бывало, дружно-дружно спели всё тот же свой неизбывно корпоративный гимн - арию незабвенной ведьмочки Синеглазки: «Ой, цирроз, цир-ро-оз!.. Не циррозь меня!» И все, в том числе и новоприбывшие, вновь показались друг другу милыми-милыми, а жизнь ихняя опять хорошей-хорошей. Да так, что в какой-то момент кое-кому даже размножиться захотелось, не обращая внимания на в который раз нарушенный кислотно-щелочной баланс. Притом даже не обязательно лёжа, пузичком об пузичко. Да хоть бы и на скаку с соседней болотной кочкой! Однако с этим при аллюре три креста во избежание мгновенной инвалидизации можно было и повременить пока. Все терпеливо ожидали чего-то более главного. Отчего были вознаграждены и за это.

Откровенные признания репатриантов всё же полились как из бачка. Им самим давно никто не пользовался, однако как льётся оттуда помнили практически все. Главное опять же было не в этом. А в чисто человеческом интересе. В реальной сенсорной подпитке из внешнего мира.

Сбивчивый пересказ минувших невероятных событий вернувшихся из дальних странствий по человеческим этажам бомжиков, понятное дело, получился слегка непонятным.
В то же время и особой прострации от пережитого, как, например, у зацепившего искомые события досужего доцента Фредди, у этих стойких оловянных солдатиков также не наблюдалось. Они бы и на Марсе выжили, не очень удивляясь, лишь бы марсианские менты не сильно дрались. Остальные бомжики похохатывали, почёсывались от болезненно приятных ощущений в самых разнообразных своих местах, вздымая новые волны неотразимого запаха. Они выслушивали гонимый вскачь рассказ о небывалых приключениях в стране богатых буратинок и тут же понимали, что к чему. Начудили ребятишки опять какую-нибудь хренотень, попали в ментовку, а теперь на уши вешают с колена. Молодцы, одно слово. Наши люди, даром, что зелёные, то есть, теперь синеватые конечно.

Тогда Жорик, он же в прошлом Джуниор, взял и так подытожил сказанное:
- Главное не то, что не кололся, не нюхал, даже - вы прикиньте - и не сосал же я ничего. Вот что характерно, а то с чего бы столь круто обломался вчера. Так и не знаю, вы ж видели, я нормальный чувак всегда был. Сшибли с Кольком у овощного на два пузыря, по три колеса заглотнули, но зато такая дикая пруха потащилась ночью, я вам доложу, как на первом разе в первом классе. И на Марс успел слетать и Венеру мимоходом пощупать. Везде отметился.
- Такого газа и я отродясь не хавал, - вторил ему Колик. - Летел как волчара в лебединой стае. Главное, мускул так и распрямляется, так и звенит. Как этот самый, как его… тьфу, короче, все поняли. Вот, думаю, чегой-то облизательно будет. Либо я, либо мне. Так и уплыл в полные непонятки.
- Снова оказалось, что тебе?!

Сыщик Осклизкин засмеялся. А доцент заново болезненно возбудился и задёргал сыщика за рукав.
- Во-во! Это он их задурил. Он! Точно тебе говорю. Этот стервец почему-то всё время нас ссорит между собой. Вот смотри – сейчас опять начнётся!
- Давай-давай, наворачивай страсти.

- Вот так, бичи, что я вам ещё скажу, - не унимался Жорик, он же в детстве бывший Пушок, а также Джуниор, да кем он только ни был вообще, - наверняка свалитесь, не поверите. В раю мы с Кольком побывали, в раю. То, что ночью было - это фигня, а вот что утречком-то приключилось, так это вааще. Если соврал, порвите пасть! Колёк-Толёк, скажите им, чо они ржут, собаки?!
- Ой, как же я дико писюнею, Клава!.. – Вновь замечательно и чрезвычайно оригинально проявился Толик.
Он вновь затвердил своей замечательной коронкой всё сказанное пришлыми бомжиками, для этого специально выйдя из своей всегдашней метафизической задумчивости. Даже по такому случаю улыбнулся на редкость застенчивой улыбкой слегка приочнувшегося заиньки вурдалака.

- Слышали?! Один поверил.
- Продираем, значит, глаза, - шёл дальше на вдохновенном подхвате Колик, - а круго-ом - м-мать т-твою и тра-тата. Сплошная мама Клава, Толик прав. Не описюнеть, это ещё очень постараться надо. Куда ни глянешь, а жить просто негде, даже пописать, похлеще колеса со спиртом в голову бьёт. Я и по ящику такого не видал...
- Ой, я дико..., - опять было начал подтверждать немногословный Толик, да чем-то вовремя поперхнулся. Опять «синеглазка» не в то горло пошла, сильно озверевающей показалась с устатку в том горле.
- Убойная сила - я тебе доложу!..
- Так. Всё понятно! - Оборвал Мухортов. - Что за колёса были? Признавайся!
- Та при чём тут? – Отмахнулся Колик. – Допустим, элениум. А что, полагаешь, на героин тянет? Не, для нас озверин другой делают.
- Тогда, небось, на помойке подобрали колёсико мочёное? - задумчиво предположил доцент. - А срок давности-годности ещё до демократической революции кончился.

- Да при том, - назидательно ответил братцу Жорику страшно поумневший бомжик Мухортов, - что вы наверно вместо него какой-то крэк или ЛСД в качестве колеса засандолили, вот и улетели, куда наши и во сне не ходят. Не всё, что из контейнеров высыпают, в рот тянуть надо. Дети малые. Наверно, даже этикетку не читали? Или она уже не читалась? Когда вы повзрослеете?!
- Д-дурак. Мы на самом деле там находились. Вникай - на са-мом де-ле!
- Ладно, допустим, - согласился Норкин, - что там-то хоть было? Конкретно?!
- Вот не передать, честно говорю, - Жорик неопределённо махнул рукой. - Не передать и всё тут! Скажу как на духу, песец всему. Неужели не ясно, бестолочи?!

- Так бы сразу и сказал.
- Не надо было зюзьки свои кому ни попадя показывать. Сам же говорил, что на один раз пописать оставалось. А теперь на сколько?
- Это ты к чему?!
- Вот дают. И ничего не взяли! Да ещё хотят, чтоб им поверили! Обалдели совсем!
- Но как же вы всё-таки в эту хату заползли на деле?! Кто навёл?!

- Спроси, что полегче, - стал злиться и Колик. - Говорим тебе - галиков нахватались, вот кто-то нас и подбросил. А когда проснулись - такой отходняк словили, тут не то, что пописать, а чуть совсем не загнулись. А вы –  «не взяли», «не взяли». Да нас самих взяли, тёпленькими. Прямо в прихожке. У меня до сих пор эта хата в глазах пляшет.
- Класс! Вот это галлюцинация! – Взмахнув руками, изумился доцент. – Ребят, и я такую же хочу-у! Отсыпьте! Или отлейте. Хоть на пять минут.

- Какая галлю…твою мать… нация? Это он так шлангом прикидывается! - предположил Мухортов.
- Или одноразовая зюзька его совсем заела, - высказал другое предположение грамотный доцент Фредди. – Внутренняя аутоинтоксикация. Сикуринега суфрутикоза, это если исходить из теории хроматофорной дедукционной индукции. - И сам же обалдел от очередной и никчемной фигни, выпавшей из его пасти. Лучше бы про маму Клаву вспомнил вместе с Толиком. Или просто рыгнул. И то бы приятнее стало самому и окружающим. Хотя привкуса лесных ягод конечно не гарантировал и в этом случае.

Вот тогда сыщик Осклизкин сказал очень сердито бомжику Колику:
- Что несёшь, разгильдяй ты мой первой гильдии?! Кто мог вас подбросить, если вы тут оставались спать и дверь абсолютно точно не открывалась. Вы что, летать сквозь потолки и канализацию научились?!
На что бомжик Жорик, растеряв терпение, уронил заодно и нюх:
- Вот ты, сука, нас и подбросил, а потом закрылся и спать лёг.

Сыщик молча встал с персональной своей койки, где пытался завязать после хавчика какой-нибудь трансгенный жирок, подошёл к пиршественному столу, за которым разгоралась основная часть уважаемой дискуссии, и коротким, хлёстким ударом, профессионально срубил Жорика на пол. И пошёл назад. Теперь тому точно писать будет нечем, да скорее всего и незачем. Сходу всё стихло, как в раю. Баланс опять восстановился. Но только не кислотно-щелочной, тот ещё хоть как-то можно было выносить.

Зато экран незамедлительно выдал резкий всполох титров и формул. Но тут же и здесь же всё быстро успокоилось и затихло. Потому что стало ясно - так здесь принято поступать на всех уровнях жизнедеятельности. Неправильных мочить даже в сортире. Порядок превыше любой справедливости. Абсолютная легитимность любой силы. Лишь бы была. Непререкаемая вертикаль всякой власти. Всё вместе - от бога - сила, власть и порядок. Жить захочешь – никуда не попрёшь. Как прижмёт - и не так раскорячишься. Тише будешь, дольше будешь. Зачем нам этот мир, если в нём не будет нас. Всем гореть в аду, а мы пойдём в рай. И всё такое в том же духе. Не поверите, эта галиматья здесь мудростью называется. Президент часто изрекает. Значит, так оно здесь и есть.


Карла возбуждённо икнул и чуть не подавился тем самым вспомогательным агрегатом, что у него во рту как дельфин в проруби плескался. Затем вдруг с нескрываемым профессиональным интересом глянул на сыщика. Вроде как, вот это по-нашему. Мол, дяденька, покажи ещё раз, как ты это сделал?! Только помедленнее, пожалуйста. Я конспектирую.
При этом в нём явственно прорезались черты незабвенного нацистского фюрера. Даже какие-то усики похожие обозначились на совсем теперь не младенческой верхней губе. Потом глазищи его вновь запульсировали, подёрнувшись голубоватой дымкой бездны, откровенно нездешних оттенков. Осклизкин по природной сыщицкой тупости ощущений так и не воспринял столь интересного взгляда со стороны и облика. Зато это всё очень даже заметил вновь помертвевший Фредди. Доценту даже показалось, как оттуда, словно из зависшей над ними летающей ночной инопланетной вазы приподнимается ствол таинственного излучателя, всё ещё косящего под соску, и направляется лучом прямиком в сыщикову спину. Вот-вот врежет лучом джедая. До-командовался тут, понимаешь. Не так надо было.

Фредди вновь принялся растирать глазки учёные свои кулачком чумазым и удивляться, отчего же это никто кроме него не подметил столь удивительного афронта со стороны всеобщего любимца. Растёр. А ничего и нету! Поэтому сразу же и слёг в кроватку. Да ну вас даже слушать, не то, что смотреть. И без того крыша совсем съехала. Просто сугубым поленцем повалился доцентушка, отчего хоть в какую-нибудь печку суй такого, только здесь не оставляй. Тупо, прямо и плашмя упал. Хотя на всякий случай можно было попробовать и бочком. Или даже пузиком.

Получивший своё, вполне заслуженное, Жорик утёр определённо биологическую жидкость, потекшую из носа. Молча признал сыщикову вертикаль власти и силу, а значит и объективно сермяжное право наводить любой порядок. У нас зря нигде, никогда и никого не наказывают. Всякая власть от бога. Особенно бандитская. Поднялся и вновь уселся за стол. Впрочем, при этом он с довольно-таки мутным чувством ещё глядел в удаляющуюся спину победителя. Шептал какую-то мантру, похоже что-то про ментов поганых или про других чертей, не таких страшных. Но такое заклинание почти никак не прослушивалось. Тем более не действовало. Вернувшись к трапезе и прислонившись к столешнице, Жорик принялся вновь поедать пищу, поскольку аппетит всегда есть вещь сейсмостойкая, простым ударом не выбивается. Во всяком случае, с одного раза.

Тут карла, он же бабайка домовой, громко и отрывисто, как из крупнокалиберного, прокричал, словно простучал: «У-а! У-а! У-а!». И столько же раз в синхрон пропукал.
Фредди глянул от подушки и вновь обомлел от мгновенного фантомного, буквально сатанистского натиска. Словно короткая трассирующая очередь непонятных бликов ушла куда-то в бездну и провалилась. А бездноватые глазищи супер-младенца теперь предельно сузились до земных размеров, как от боли, потом потемнели, будто помертвели. Обе сингулярные бездны теперь скомканными но косматыми сгустками летели прямиком навстречу каждому, кто осмеливался взглянуть в его направлении. Пальба из командирской зыбки слышалась всё отчётливее и отчётливее. Словно из зенитки кто бил по неким дельтапланам, наподобие стервятников кружащим над защитниками полуподвала, как над осаждённой крепостью. Заставлял их сбросить наконец схваченную добычу. Наконец пошли и запахи. Но не от него, не от командира-зенитчика - от него-то как раз полный вакуум - а отовсюду. И виноват в этом по-прежнему оставался лишь один экипаж полуподвала. Он, родимый, лопоухий, а то кто ж ещё мог проморгать приход своего истинного хозяина и не сразу подчиниться ему, верноподданнически попёрдывая?!


Межгалактический видео- и звукоряд необыкновенно обогатились новыми ошеломительными подробностями земного бытия. Кого стошнило – тем быстро раздали пакеты. Остальным – кофе.


Наконец это всё увидели, а может даже услышали и унюхали. Правда, всё-таки не все, а только некоторые, на этот счёт уже основательно тёртые, то есть, персонально прохаванные.
- Ах, мы его теряем! - Всплеснул руками Жорик и дико, будто Джуниор, захохотал в гулком одиночестве. Тут же и замолк, как неродной, словно не в своей рекламе.
-  Не кормите дитя гороховым супом! - Нерешительно добавил Колик и тоже заткнулся, вновь улетев в непонятки. Явно же не горох то был изначально, совсем не горох.

Для всех остальных, ничего такого не видящих и ничего подобного не слышащих, и сейчас всё-таки ещё не счастье на них накатило, как Чикатило. Что угодно, но только не оно.
Поскольку его не было в данный момент и уж точно не существовало в моменты предыдущие, прошлые -  следовательно, оно могло окопаться только впереди.
Счастье как всегда ещё только предстояло. Оно всегда в засаде. Другого тут просто не предусматривалось.
Однако где именно засело это самое диверсионное счастье, каким страусом теперь прикинулось, в каком окопе, как именно и на кого в этот раз оно набросится и облагодетельствует - никто об этом доподлинно даже теперь не догадывался.

Кругом и впереди всего лишь глупо, как горшок, качался полный нуль, расплёскивая тишину, да ещё совсем несмешные запахи. Раздался последний, контрольный выстрел. Сразу всё стихло. Горох кончился. Возможно и не он один. Только Фредди импульсивно дрожал на своей кровати, слушая, как громче их всё пукает и пукает малыш. Вот с чего бы ему-то это делать, да ещё так часто?!

Рядом подсел сыщик и выдал неожиданно глубокомысленный текст по этому поводу:
- У всех млекопитающих детёныши при виде незнакомых самцов начинают вот так усиленно, упреждающе пукать. Такова у них эволюционно выработанная самозащита, превентивная самооборона. Только так они выживают. Человеческие детёныши тоже, как скунсы, вместе с ветрами излучают потоки успокаивающих феромонов, резко снижающих уровень агрессии вокруг. Чтобы элементарно их не сожрали. Как, например, львы чужих львят обязательно загрызают, если только львицы отступятся.
- Знаешь, я тоже иногда довольно усиленно это дело излучаю, вот уже сколько дней в этом подвале. – Слабо отозвался доцент Серёгин. – но что-то ни фига не помогает. Того и гляди дружки продадут за пятак или сразу порвут на части. В розницу оно же всегда подороже выходит.
- Но ты же не детёныш, да и кому ты нужен?! – Миролюбиво усмехнулся сыщик. – А у этого пацана составляющая компонента в его ветрах в полном порядке. Чувствуешь подступающее со всех сторон умиротворение?! Ни один противогаз не спасёт. Видишь, всех уже в сон клонит?! Хоть на фронте применяй!
- Что-то на меня его боевой отравляющий пердёжь никак не действует! – Вновь разозлился Фредди. – А эти наши козлята дремлют, потому что водяры пережрали. Лучше я сам нашего отравителя когда-нибудь подушкой придавлю, чем он меня потом зашвырнёт куда-нибудь к кузькиной матери! А ведь так и будет, задницей чую. Она у меня как флюгер, всякие такие приключения чётко показывает.


Довольно быстро жизнь всё равно вернулась в свои берега. Канонада пуканий всё же стихла. Феромоны улетели дальше, успокаивать озверевший было город.  Восстановились звук и картинка. Неугомонный бич по фамилии Норкин, словно проснулся и опять заново рассказал свой нетленный анекдот про дельтаплан питающийся людьми, по которому ещё нужно долго стрелять, чтобы он бросил добычу. А потом ещё и добивать обоих на земле. Потом логично вспомнил, что и ему на один раз пописать осталось. Тут же решил вновь использовать этот самый раз, демонстративно встал и пошёл в определённом направлении. Никто не стал даже и гадать - в каком.

Колик, побывавший в райских чертогах вице-мэра Уткинда, накушавшись, пил, пил и пил, не напиваясь. И даже не пукал почти. Теперь ему ничего не было страшно. Даже совершенно убойное нарушение, точнее, окончательное умерщвление собственного кислотно-щелочного баланса, который так ослабел, что уже и не трепыхался. Толик усердно помогал ему и всё равно молчал себе и молчал. Даже про маму Клаву не хотел ничего сказывать, ради которой обыкновенно чувствовал себя радостным, дико описюнелым и готовым на очень и очень многое, если не на всё. Также расслабившийся Жорик сосал какую-то из своих двух разбитых губ и позволял себе втихую докушивать начатое друзьями. Попутно - ещё и делиться тонкими физиологическими самонаблюдениями, как ему казалось, по-прежнему представлявшими несомненный исследовательский интерес для всего окружающего сообщества.

- Ох, в ломку мне всё это. Менты-кенты, мальчики кровавые  в глазах, то дубинкой по костям, то твоим же салом по мусалам. За что, не пойму. Весь мир так и норовит мне куда-нибудь заехать. Ментопсы ладно, тем положено убивать людей ни за что ни про что, а свои-то?! Бах - сразу в челюсть! Нельзя даже предположение высказать! И дури нет. Даже на пол-затяжки.
- Ладно, дёрни, я разрешаю, - миролюбиво усмехнулся всегда уравновешенный сыщик. - Вон у комэска займи. Разрешаю, сказал. И замнём, понял?! Подурели тут и так почти что все.
- Да-да, кроме тебя, самого умного! Не ты ли это всё наворотил тут?!

Тут Осклизкин глянул кошачьими глазами и в сторону доцента, - тот продолжал себе лежать безучастным и бездыханным, словно в буераке задранный шатуном-тараканом. Тогда подошёл к нему, да ещё и растолкал.
- Эй, педофил позорный, давай, всё-таки замочим по-настоящему. Опыт поставим. Нужен контрольный эксперимент. Попробуем, что это такое, на себе. На какие органы действует в первую очередь. Хоть по грамульке. Иначе все помрём с такой тоски. Единственное народное средство от жизни - ректификат. Пусть даже и с чернилами. Слышал, что сегодня наши умники говорили? По-лез-но. Вот. А?.. Вот и давай-давай. А то эти хиляки с минуты на минуту приговорят его полностью. Весь эксперимент окажется некорректным. Даром, что горлышки цыплячьи, а глыкают, мама не горюй. Хорошо, ещё комэск почти не пьёт, а только курит - хана б нам была на этом празднике жизни. Так ничего и не поняли бы. Но вообще мужик наверно клёвый был, пока бомжопапиком не стал. Всё! Я пошёл, несу!
- Мне только на донышке. И корку захвати.
- Корку или икорку?! Хе-хе! Ладно, захвачу. Но лучше кильку. Где наша не пропадала?!
- Наша, однако, везде...-  Поддакнул ему вслед с подхвата давеча пропадавший, но теперь заново воспрявший Жорик, он же Джуниор, вездесущая затычка, хоть теперь и без крылышек.

Тут малыш громким и голодным поросёнком опять громко и вызывающе пукнул, затем прокричал что-то несусветное в своём висячем стойле, вновь нагло возбуждая всеобщие педофильские настроения. «И впрямь голоден, дьявол!», вздрогнув, подумал Фредди. Прошёл титр перевода телепатического автомат-контактора. Кто-то из бомжиков, сжалившись, обмакнул хлеб в банку с килькой и кинул его замечательному звёздному ребёнку, а потом ещё и половину оставшейся рыбки впридачу. Тот схватил, хрустнул при этом рёбрышками, заурчал наподобие какого-нибудь земного щенка и принялся сосать подарочек. При этом всё же поглядывал на людей непроизвольно плотоядно и с усмешкой. Такой вот заинька. Межзвёздный курсант на побывке у давних однокашников. Будет потом, что вспомнить в обнимку с кем-нибудь из уцелевших аборигенов. «А ты не забыл, как мы тогда одну на двоих кильку зажевали?!»

Доцент и это для себя пометил: «прикидывается, акулёнок, что и жевать-то ещё не умеет, вот же, подлец»! Когда мальчику или девочке, тому, кто прочно уселся в кресле командира экипажа, эта брошенная ему гадость казалась как бы особенно вкусной, или скорее когда его окончательно тошнило, в этот момент он начинал опять попеременно прикрывать и открывать свои шлюзовые глазыньки. Тогда с того света, прорываясь, вновь частила канонада. Гораздо отчётливее, потому как вроде фронт приближался, как будто суки-гитлеровцы к родимой столице опять прорывались. Но космический псевдо-ребёночек продолжал делать искусный вид, что он-то всё равно тут абсолютно ни при чём. Просто вот абсолютно.

Маманька с батянькой плавали рядом в глубоченной нирване, как судаки в сметане, без скафандров и всяких признаков жизни, отчего-то взгрустнувшие до самого полного изумления, а также изнеможения. Так отнирванились, что и вправду никогда не надо б хоронить! Какой смысл?! Некому было взглянуть на стремительно отвязывающегося чадушку родным, проникновенным, всё понимающим взглядом. Да пока не поздно приструнить мерзавца. Вытянуть пару раз ремнём по синей или зелёной заднице.

Вот тогда-то он и распоясался окончательно. Вот тогда-то все-все страусы на границе передохли, на всех страждущих ближе к реперной точке, сорвавшись с цепи, и набросилось несказанное саблезубое счастье.
Когда наконец включилась та самая заветная отключка, которая на самом деле могла спасти любого и даже от Чернобыля.
Когда каждый ушёл в себя и - как ему настойчиво кем-то со стороны предписывалось - начал там сам с собою настоящее сражение, постепенно переросшее в банальную и давно надоевшую драку Зелёного Змия с Белой Горячкой.
Когда распалилось пуще прежнего вот это самое – истинно отечественное фэнтэзи! И всё, отпукавшись, соответственно погасло. Потому что хорошего понемногу. Но всё ещё впереди.

В рекламной закладке - анонс последних распродаж экстенсивных прокладок многоразово осушающего действия. Но тоже без крылышек. Предлагалось поверить и такой глупости.

 

Глава 12. Абсурд повелевает миром
- Послушайте, Шахов, для чего всё-таки вы здесь?! Признавайтесь! Остановить, предотвратить преступление или всё же прикрыть его, замести следы?!
- Вам ответить как, вежливо или честно?! Ладно, пока остановлюсь на первом варианте. Вы точно ухватили суть дилеммы. Если предотвратить, то это будет означать лишь отсрочку неминуемого, потому что все участники со своими мотивами тогда останутся даже недовыявленными, не говоря о том, что на воле. Впрочем, на свободе главные действующие лица останутся при любом раскладе. Так можно хотя бы определить их роли и функции, визуализировать физиономии, выявить…
- …Состав преступления! Смотрю, процесс вычисления у вас и впрямь пошёл самым полным ходом. Невзирая на полное же, тем не менее, отсутствие серьёзных результатов?!

- Склоняю перед вами голову, о, мудрейший из Авков! Всё так и есть. Даже примерная зона нами вычислена. Однако спецоперацию с помощью уникального своего спецагента пока ещё не провожу… или почти не провожу. В полном объёме.
- Да кто же он, вы хоть можете намекнуть?! Мне-то?!

- Вот вы даёте, Авк, как я могу его сдать, даже вам?! Скажу только, что он нездешний. Стопроцентно нездешний. Не местный. Понаехал. И не из пресловутого СМЕРШа-Секси. Опознать его никто из местных авторитетов, тех или этих, не сможет никогда. Ни за что. Кого бы ни привлекли к этому.  Кроме того на редкость малец способный. Надеюсь, вы и так догадались об этом. Вот и всё, что я могу вам сказать, о, мудрейший. Простите великодушно. Должны понимать.

- Памятливый какой попался! Понимать-то я понимаю. Тем более, что и вправду сам вас этому учил. Однако я не учил вас до такой степени необъяснимой иррациональности. Почему же настолько уникальный свой резерв, если уж он такой, как вы говорите, пробивной - полностью не бросаете в бой?! Чего ждёте?! Дожидаетесь, когда враг подойдёт поближе?! Что он вот в эту самую минуту вывернется из-за чудных кустов на редкость замечательной дачи для нашей элиты?! И вы его сразу хряп-хряп и на кукан.

- Дальше-то всё застопорилось, просто встало, вмёртвую остановилось, хоть убейте. Куда бросать-то?! В какой бой, во что?! Чтобы что?! Слишком всё неопределимо. Вы же, Авк, нисколько не помогаете. Мне остаётся большей частью метаться между равновеликими возможностями. Теперь вот приходится думать над темой секретного оружия Шурика - да и Шурика ли? - и над тем, кто тот мировой злодей, где профессор Мориарти, изготовляющий его в каком-нибудь секретном подвале или спецгараже. Тёмные дела радикального крыла власти настолько засвечены по всей её Вертикали, что дальше так, в таком провисе, ситуация оставаться точно не может.
- Отсюда непосредственная задача выяснить, что именно скрывается за фасадом предполагаемого здесь мероприятия?! Что ещё важнее - в чём состоит его цель! Его предназначение! Вот где подлинная загадка. Тут дело даже не в придурковатом комсомоле всех возрастов. Предполагаю, что речь и вправду может идти о своеобразной настройке предполагаемых исполнителей, об их стороннем программировании.

- Всё верно. Хорошо, что вы, а значит и те, кто за вами, уже -  или ещё! - понимаете это. Это внешне только так - пьянки, разгул, речи, банкеты, девушки и прочие приятные мелочи. На самом деле, происходит некая чётко выраженная диверсия можно сказать против всего рода человеческого. Я так это понял. Накрывается он теперь окончательно.

- Формально да. Но дальше-то, дальше чисто логически, сплошная неразбериха получается. Допустим, супер-античеловеческое оружие всё-таки создано. Пусть даже оно сработало. И мы не смогли этому помешать. И что?! Немедленно наступит тишь да гладь, да божья благодать?! Но в какой форме это всё наступит?!
К нам заявится Некто и скажет: «Ребята, а я за вами! Давайте-ка жить дружно?!» Сходу превратит всех в котов Леопольдов. Будем хвостами мериться. И наступит тогда мир во всём мире.
- Может быть он не «Брэк» скажет, а наоборот «Фас»?! Стравит вся и всех! Далее всё само покатится по сценарию из Откровения Иоанна Богослова?! В наш гадючник только вкинь чужую гадюку!
- Тем более важно вычислить облик предстоящего события. И конкретного его носителя.
- Вот это да! Но вы-то всё никак с этим не определитесь. Кхе-кхе… Да не гремите вы так наручниками! С мысли сбивает! Шутка.


Сегодня он всё-таки припозднился - бывший студент Авка, а ныне комитетский следователь по особо важным делам с пока ещё ничего не говорящей фамилией Шахов. Быть может где-то ходил-бродил со своей записной пианисткой, пускай даже и по делу, позывные Центра искал, старательно разыскивал по кустам, а найдя, шифровки выстукивал неуловимому Юстасу. Вот и припозднился. Пришёл позже, чем обычно. А тут без него по всей Ближней заставе такое… То есть, ему такого некоторые особо доверенные журналисты наговорили, что… По самому большому счёту может быть и ничего выдающегося, просто временами дым столбом. Ближе к полуночи. Когда всё шелестит и сильно пахнет.

Особенно по этим же непроверенным сведениям отличилась охрана Ближней, представленная частными фирмами-спонсорами разворачивающегося мероприятия. А ещё точнее - начальники откомандированных сюда частных внештатных подразделений. Дистантно управляемый энерджайзер, он же командор-отморозок Борюсик, как-то так, между делом, задействовал все свои шесть чикатильских баллов, и поэтому два раза прогудел как терминатор в эпилептическом припадке. Да не один, а вместе с породистым мистером Кольтом, никогда и не бывшим вменяемым, несмотря на свой благопристойный швейный бизнес в прошлом. В эти моменты у означенных командиров охранного производства якобы отключились их антенные устройства типа «hands free» за ушами. И они вдруг сочли, что отныне им всё можно.

В результате указанные голуби в камуфляже, тут же разблокировались и, перебрав, утеряли элементарную ориентацию в пространстве и времени. Лежали в сильно непотребном виде у одного из двух главных заградительных фонтанов Ближней, а именно у сильно голубого. Доминантного. Головами к главной, альфа-струе. Якобы от зноя спасались. К их чести, даже находясь вне привычной системы координат, с коллегами-противниками в фуражках и при погонах гордые предводители внештатников всё равно не братались. Они блюли локальное противостояние паче глаза своего, впрочем, на те моменты крепко прижмуренного. Но и очнувшись, несмотря на продолжающийся гудёж, себя при этом тем не менее как могли сдерживали. По стенкам не бегали, с горок не спрыгивали, а в основном запрыгивали, да всё больше мимо.

Некоторым из болтунов-журналюг верить - себя не уважать. Однако ещё никто не отменил такую примету - дыма без огня не бывает. На это-то они и рассчитывали, мол, хоть что-то из их бредовых набросков, да пройдёт в свет. Просочится да и воплотится под сурдинку. По словам самых из них амбициозных и потому беспардонных, так вообще Большая Стирка пребывала на Ближней чуть ли не в самом разгаре. Просто пока что незаметно. Но в том и фишка вся. Мол, успешно засыпали стиральный порошок за шиворот каждому, кто подлежал головомойке в самую первую очередь и был вызван сюда чуть ли не в пожарном порядке. Говорили даже, что под это дело, под шумок кое-кто пытался в самовольном порядке намылить кое-кому кое-что, свести давние счёты, но быстро бросал это малодоходное занятие, поскольку всё же предпринял его не в том месте да и не в то время. Зато храмовые комсомольские девочки якобы тут же воспользовались моментом. Они успешно и истово кинулись служить все положенные литургии подряд. Прошёл также слух, что с большим трудолюбием.

В бассейнах плавали, в голубом и зелёном, в чём мама родила, нежно-розовом, изрядно посиневшем. В результате Секспол таки вырвался наконец на оперативный простор. Посшибав все заградотряды из неустрашимых комсомольских бабок-ёжек, громя подходящие стратегические резервы противника. Начал свой неукротимый блицкриг и в этих краях да ипостасях.
Бред со скуки борзописцы борзому следаку пригнали ещё тот. Да и как не грузить, когда так классно и безответно грузится?! Вроде водка не палёная была. Как будто всё чисто, хотя на самом деле ещё ничего не было и потому точно ничего не чисто. Однако эти творцы всё равно чуть было даже не целый фильм заранее склепали - ни много ни мало, а про успешное начало локального апокалипсиса в отдельном взятом регионе.
Так или иначе, но дело даже в таком виде было сделано, слеплена и почти смонтирована прокси-версия подступающего события. Дым, какой-никакой, пусть умозрительный, а всё же пошёл кольцами виться. Оставалось где-нибудь пламя обнаружить. Всего ничего.
По ночам падкое на всякую такую ерунду сборище суверенных ВИПов вдобавок принялось отсвечивать каким-то отчётливо инфернальным светом. Поэтому теперь сильно смахивало на некое пост-апокалипсическое кладбище самого же себя, выхваченное сразу из нескольких временных лакун предстоящего будущего. Темпоральная фата-моргана не заставила себя долго упрашивать, умело накарканная и призванная, она незамедлительно свистнула из-под облаков и скорёхонько подсела сверху на всех и сразу, словно селезень на резиновую крякву. Показало, как и что оно вскоре со всеми сделает. Опять же наверно неслучайно. Для чего-то же! Чтобы что?! Чтобы заранее все разбежались или попрятались?!

Не сильно стесняющиеся персоны грата наглухо зависшего мероприятия в действительности не очень интересовали следователя Шахова. Как бы его ни подбивал на эти очевидные боковики лукавый профессор Авксентьев, а заодно и некоторые совершенно безответственные журналисты.
Шахов по-прежнему оставался себе сам на уме и вообще никак не намеревался искать пресловутые сексуальные излучатели, обезволиватели, лептонные включатели-выключатели мозгов под каждым кустиком и каждой юбкой, прикрывающей чьи-то главные полушария. А также прочий не сильно интересный бред, усиленно и кем ни попадя индуцируемый со всех сторон. Следователь по своим служебным каналам довольно быстро обратился непосредственно к другим персонам грата из Большой Стирки на Ближней, к незаметным и потому значительно более влиятельным теневым персонам. У них или среди них он искал и всё же нашёл нечто совершенно другое, как полагал, действительно весомое и значимое содержание происходящего. Там-то с помощью собственного секретного контр-оружия «от Ефима», о котором ещё ничего никому не сказал, в том числе своему учителю, Шахов наконец стал получать первые, серьёзные, долгожданно кон-крет-ные результаты по своему делу. Тем не менее, на ночные бдения на Ближней, даже ввиду успешно дозревающего прорыва в проводимом розыске, всё равно не остался. В Ночное не пошёл. Дневных впечатлений от новых, потрясающих фактов хватало с лихвой. Их ещё надо было обдумать в спокойной обстановке. Силы кого-то добавочно выслеживать, анализировать и сопоставлять после и без того насыщенного трудового дня явно заканчивались. В результате он и принял столь мудрое решение уйти на подзарядку. Взять да и вновь раствориться в наступающих сумерках. Тем самым летучим пронзительным мышом, не однажды легко и непринуждённо пролетающим даже сквозь местные обворожительно-заградительные фонтаны, сильно голубой и несильно зелёный.

Тем не менее, даже с объективной точки зрения приходилось всё же фиксировать, что и без натравленной сюда пресловутой фата-морганы завтрашнего дня всеобщее напряжение даже обычным, не провоцируемым чередом по-прежнему нарастало, да нарастало. Да так, что почти подпирало конец самому упёртому из местных барометров. Так, что и его почти срывало с креплений. Что с некоторых пор резко контрастировало с внешне безмятежным положением дел, нисколько не указывающим на скорую непогоду или тем более бурю. Парадоксальная тишь да гладь вокруг, как и положено затишью перед бурей, открыто свидетельствовали о том, что никто по-прежнему как не видел и не слышал ничего вокруг, так и в упор не видит, и не слышит. Даже не чувствует, что нечто ужасное вот-вот обязательно грянет и непременно рванёт! Располосует до самой промежности. Даже Тоська заблаговременно, второй день готовится протянуть копыта. Была бы матросом, уже постирала б тельняшку. Животные куда лучше людей предощущают любую предстоящую катастрофу и всегда чётко понимают, что к чему тогда произойдёт. Да и как было её не прочувствовать чуткой животине, когда по всей округе теперь изнутри себя содрогалось практически всё, что только могло содрогаться?! А также беспрерывно клокотало, конвульсировало, отчасти даже компульсировало. Как же её не ощутить было, когда в дело, судя по всему, и в самом деле вступили пусть и вспомогательные, вроде несерьёзные, но всё-таки главные оргоновые калибры эсминцев и прочих линкоров непотопляемой секспольской эскадры Вильгельма Райха?!

Единственное, в чём следователь Шахов хотя бы отчасти ещё мог согласиться с шальными, явно в сторону уводящими источниками, так это с их фиксацией чётко преднамеренного нагнетания страстей со стороны. С их недвусмысленным указанием на некую серьёзную внешнюю дистантно-управляющую силу. Действующую исключительно чётко, планомерно и явно для чего-то. Просто так и вправду никогда, нигде и ничего не случается. Даже какие-нибудь случаи. Кроме разве что сильно несчастных. Те сплошь и рядом – просто так.
С другой стороны, смотря кому с роддома в руки попадёшь. Иной так облагодетельствует и всё жёстко пропишет – сам жить не захочешь в такой тюряге. А захочешь, мамочке настрого велят: «Зашевелится, стреляй!»

 

Глава 13. Явился, не запылился
Просторная и крепкая квартирищща главного бухгалтера фирмы «Таун электроникс» Сан Саныча Петренко. Сан Санычева жёнка, будучи сама по себе исключительно флегматичной, холмогорской породы, сидела в главной рубке квартиры, то есть, «у зале», смотрела в телевизоре женскую передачу, неторопливо вязала крючком модную салфеточку, прихлёбывала тоник из бокала на журнальном столике. Точнее, подсасывала через трубочку. Так намного вкуснее. И питательнее. За стеной у дочек уверенно выл с флешки какой-то очередной голубой геронтофил, роняли большие, но уверенно розовые и нежные сопли очередные татушки седьмого или десятого поколения.

Сан Саныч единолично насыщался на кухне, словно тигровый питон - угрюмо, медленно и неотвратимо. Как будто незаметно, но если прислушаться, всё же можно было услышать тихий шорох неостановимой живой мясорубки, под названием челюсти Сан Саныча. Что ни всунь – замелют всё.

Потом питон всё-таки наелся, интеллигентно отрыгнул совершенно непрошенную газовую пробку, прошёл «у залу», открыл дверь к дочкам, гаркнул по-казачьи: «Спать! Вырубай железо!» Девчонки независимо зафыркали (обе годки, восьми-девятиклассницы) и прибавили копоти любимым пластинчатожаберным моллюскам.

Главбухи вообще долго никого не уговаривают. Даже любимых дочек. Такая уж у них ментальность, если очень мягко выразиться. Вот и этот не помедлил, сходу вытянул из штанов узкий и плотный ремень, привычным, ещё армейским движением захлестнул его на правой кисти. Мамашка и не шелохнулась, лишь невозмутимо скосила на мгновение глаза и опять вставила их в любимое латиноамериканское мыло. Втянула очередной глоточек супер-тоника. Он и растёкся затем по пищеводу куда надо.

За стеной по чему-то упругому дважды хлопнул ремень. Ласковые татушки тут же поперхнулись, а фильки с максимками незамедлительно позаткнулись. Девчат немедленно сморил крутой девичий сон с частичной амнезией. Сан Саныч, позёвывая, возвратился в комнату, вправил ремень обратно. Уселся в роскошное, утопительное, био-кресло с изменяющейся конфигурацией, шедевр отечественной мебельной промышленности времён падения Ельцина в речку. Обивка тут была такая, что даже тараканы до сих пор не смели забраться под неё со своими чумазыми лапками. Стеснялись. Но может и брезговали. Именно сюда уселся главбух и немедленно развернул цветную газетку объявлений, чтобы помечтать ещё об чём-нибудь, что ли.

Один глаз Сан Саныч положил на восьмую полосу, с рекламой девичьих посиделок для состоятельных мужчин, что-то прикидывая, наверное, финансы под это дело. Другой глаз ровно в телевизорную середину зацентровал, припарковал к жене поближе, к мылу горячему, сильно южноамериканскому. Там как раз Родригес только что замочил папу Джулианы, а саму её теперь упоительно корячил у буфетной стойки совместного бизнеса. В результате все много плакали и обнимались. Бесшумно шелестели на стенке кварцевые часы эпохи пост-пост-перестроечного ампира, что-то такое показывая на вычурных цифрах растопыренными в натуре пальцами стрелок.

Вприглядку листал наработавшийся за день главбух Сан Саныч сладкую девкину правду для состоятельных, но озабоченных мужчин, мышиных жеребчиков, если по-народному, прикидывал уж совсем непростые и неприглядные собственные дела-делишки на завтра и никак не глядел на телек. Поэтому быстро вышел в расфокус и центр внимания постепенно сместился вовнутрь. Однако его половина, жена, по-прежнему не расставалась с неутомимым Родригесом в ящике. В результате, с учётом каждого следующего  возобновления тоника во рту, становилась всё более и более счастлива.

Потом по телевизору взяло да и закончилось пылкое мыло из южного полушария Земли. Мать семейства безнадёжно перевела гаснущий взор на главу дома, потом встала, спрятала вязку, начала готовиться ко сну. Даже сбросила было танковый чехол со своих чресел, как тут внезапно произошёл звонок в дверь. Тогда она, недовольная, опять запахнула одежды и пошла открывать. Муж с ленивым интересом посмотрел ей вслед, и чего ж в ней только нет. Продать вот только некому. Но опять решил для себя, что прислугу всё равно не заведёт. Тогда жёнка и в двери не пролезет.

Слышно было как супруга, не обнаружив никого в дверном глазке, тем не менее раздражённо крутит запоры на тройных дверях, открывает их. Овца, хотя бы спросила - кто, мол, там. В дверном глазке никого не увидела, хотя на площадке перед дверью неизменно бывало достаточно светло и обзорно, всё всегда можно рассмотреть, хотя бы кто, где и как пописал из соседских собачек. Тогда чего открывать, коли никого?! И не журчит.
Нет. Открыла.

Мгновение ещё радовала тишина. Где-то гавкнула и вправду поперхнулась собачка. Потом прилетел только явственный и очень странный шум слишком громко посыпавшегося песка, какое-то свиристенье, пронзительное сюрчанье и отдалённое воркотание, словно бы приглушенный гром из-под незримого отсюда горизонта слегка прорычал. Но это быстро-быстро так схлынуло, как волна. Потом, эффектно выдержав паузу, флегматичная респектабельная хозяйка неожиданно и хрипло заорала на редкость благим матом. Муж, самый главный бухгалтер «Таун электроникс» Сан Саныч Петренко с девкиной правдой наперевес, круша дорогую сердцу конфигурированную мебель (стулья, как собаки, бросились ему под ноги), отважно кинулся ей на помощь.

Чисто рефлективно. Не подумав.
А там Он. Явился, понимаешь, не запылился.

Реклама темпоральных прокладок, покрытых специальной паразитологической защитой. Гарантия -  ТЫ не поверишь!

 

Глава 14. Последним возвращается Борман
Обнаружил поразительную вещь. Внезапно. Потому и поразительную.
Оказывается, и у моей белокурой подружки-потаскушки, у Ксанки, которая в глубине меня самого, на моём внутреннем авторском сайте отныне твёрдо проходит под ником Алек-Хан, не всё в этой жизни, как и у всех нас, по документам нормальных, бывает гладко. Сегодня вот как будто недавно плакала. Якобы участковый полицай, традиционно гнусный надзиратель общественной нравственности и порядка, как водится, брал с неё мзду, субботник устраивал, притом, в типично ментовской, то есть, совершенно дикой, зверской форме. Заурядная нелюдь в погонах, с омерзительными извращениями в поведении и особенно в сексе.

Чёрт её знает, правду ли на этот раз говорит кузька или опять спонтан пошёл, как с радиоуправляющим чипом за ухом. Но кузька чистосердечно сообщает, что ей, оказывается, очень больно и очень стыдно было за людей. Даже ей, придорожной круглой дурочке, нечаянной дочке кузькиной матери. Может быть и правда это. Врать-то в любом случае нет резона, накладно и очень затратно. Тем более для простодушной кузьки. Для этого нужен серьёзный и постоянный самоконтроль, довольно высокая самоорганизация, чтобы не прокалываться по взятой теме как можно дольше. Всегда следует оставаться предельно заострённым на этот счёт, непрерывно актуализировать его и переформулировать.
Хотя, если всё так с нею и случилось, то может быть сама и виновата. Попустила. Впрочем, мне ли пенять за это? Дураку воля, что умному доля - сами себя губят. Что те, что эти. Вот в этом мы с ней и вправду сходимся как никто, хотя и такие разные, во всём несовпадающие. То есть, идеально подходящие друг к другу. Только полные противоположности полностью сходятся, на то они и полные противоположности.

- Я же простая, совсем простая кузька. Зачем он так?! Неужели и ты будешь обижать кузьку?! Это же всё равно, что ребёнка обидеть или гаишнику к «Оке» придраться!
Тема для меня давно привычная. Бедная девочка-ребёнок. Все-все её обижают. Маленькая-маленькая птичка, слетевшая с неизвестной далёкой веточки и ставшая трогательным, несчастненьким  оборотнем в придорожной земной канаве. Вопьётся горемычная бедолажка в тебя – не оторвёшь падлу! Похоже, ей и в самом деле очень плохо от перенесённых ментовских зверств, даже если они ей только привиделись. Вероятно, поэтому Алек-хан до сих пор и плачет навзрыд, вспоминая. Похоже, такого от людей она и в самом деле никак не ожидала. Хотя кому ж дерьма людского нахлёбываться как не ей с её-то профессией?!

Затем божья душа, р-раз и просветлела, словно солнышко выглянуло - и тут же вытирает слёзы и доверчиво рассказывает, как именно это с ней было. Причём мешая всё подряд, что набилось за последнее время в её мелководную оперативку. Сначала про то, как тот мент Славик её в багажнике возил-возил. Потом и завёз. А там ещё и его друзья - «три гаишника, три весёлых друга, экипаж машины, спрятанной в кустах». Субботник так субботник!.. Потом понесла про то, что дома у неё ещё и краны текут. Вдобавок гудят по страшному. Вот так – р-р-р-р. И со вкусом продемонстрировала, как именно они гудят или рыпят. Что с ними такими делать, то есть, с кранами, совсем не знает. Мужики за ремонт берут слишком дорого, даже для неё.
Если крыша съехала капитально, то это даже не надолго. Это навсегда. Слушаю её и в самом деле, словно радиопостановку из психушки. Да ещё интерактивную. С пошлыми угрозами в духе современной рекламы: «Берите-берите! А то мы вернём вам деньги!» Все ваши пятьдесят долларов!

«Кстати, а почему ты так мало берёшь сама, всего полтинник, да ещё и возвращаешь часть, когда считаешь, что не доработала? В обществе это не принято, а тем более - у девчат твоей профессии. Не зря же вы так обожаете народную присказку: «Даром - за амбаром!» А тут сама открыто демпингуешь!

Ответная мыслеформа кузьки Алек-Хан оказалась не только проста и бородата, но и соответственно гениальна, как всякое непреходящее откровение с придорожного лопуха. Каждый должен делать своё дело хорошо, каким бы оно ни было. Мол, даже хорошая девушка должна делать то же, что и плохая. А так как кузька есть всё-таки девушка по жизни хорошая, то и делать это она обязательно будет хорошо. Но скромно, тихо, ответственно. Не слишком наживаться при этом. Репутация и всё такое. Пусть даже она и из навозной кучи. По сути моя инопланетянка, не задумываясь, выпалила основное условие спокойной земной жизни: «Заходи тихо, говори чётко, проси мало, уходи быстро!» Усвоила же!
Однако по всему становилось видать, что быстро уйти от землянина у неё не особенно получается. Колёса не её. Планета тоже. Птичка-то по определению кругом и вовсе подневольная. Истинно залётная. Когда довезут, когда отпустят, тогда может быть и улетит. Если лапки с крылышками целыми останутся. Не пообрывает какой-нибудь другой ментопёс.

Непонятное и даже шокирующее меня благородство. Если бы макака прочитала мне сейчас лекцию по кантовской этике, я бы меньше удивился. Соображает, да ещё как, моя драгоценная кузька, непонятно с какой планеты меня выследившая, а теперь пасущая! Впрочем, лишь бы мозги были, а уж где они находятся - не столь важно. У одних главные полушария прикрыты черепом, у других - юбкой. Только бы имелись в наличии те полушария. А там ещё неизвестно, где лучше сработают, на каком носителе. Поэтому я даже похвалил её, сообщил по секрету, подтвердил, какая же ты всё-таки у меня дура умная.

В результате приблудная макака с Альфа Центавры тут же не замедлила со своей традиционно тупоумной идентификацией. Она ради этого даже смогла на минуту оторваться от приготовлений к соответствующему и очень важному между нами делу.
- Вот ещё что, - объявила она, стирая помаду с губ, деловито готовясь к тяжёлейшей своей работе в нашем заколдованном переулке под мистическим акцептом пятьдесят зелёненькими. - Ты, я смотрю, сильно тащишься, когда тебе бабы, да и не только они, говорят, какой ты умный. Но если ты умнее всех, так кто ж это поймёт?! Не задумывался?.. Запомни следующее, на всякий случай. Может ты и умный, не мне судить. Но любая женщина говорит мужчине, что он самый умный вовсе не потому что он и вправду самый умный, а потому что она понимает в этот момент, что второго такого дурака не найдёт!
Согласен. Поэтому кто бы, когда бы ни говорил, что я умный и добрый, никогда не ведусь! Сразу спрашиваю: чего надо?!

Что-то сегодня эта дочка кузькиной матери совсем уж разошлась. Вещает как оракул с микрофоном. Перлы слетают словно спелые яблоки в ветер. Причём, постоянно в точку попадает, как в голливудском сценарии. Да и рот, как у киношной американки всё время полуоткрыт. В знак невероятного интеллектуального превосходства.
Дальнейшее развитие её успеха походило на подростковое хулиганство, то есть, ниже всякого плинтуса. «Знаешь, чем комар отличается от блондинки?.. Его не нужно гладить по голове, когда он сосёт!» Что ж. Опять пришлось уважить блондинку. Похвалил, но теперь молча.

Тогда она вновь восприняла это по-своему и ещё раз попыталась продолжить наступление в прежнем направлении. Даже с причмокиваниями! «А здорово ты на меня запал?! Наверное, решил, что я совсем уж дурочка-девочка?! Но я-то как сработала, а? Каково?! Вам, мужикам, никогда так не суметь!» Да, достала! Ещё и мне бы так уметь, да с причмокиванием, цены б мне не было!.. Не так старался, как ты стонешь! Вот же, сучка моей мечты!..

Оседлала и теперь погоняет. Только вот откуда этот победительный тон, только же рыдала?! Разве я давал повод, неужели и в самом деле настолько влип?! До такой степени, что она теперь бахвалится как хочет. Хвастается, что под корень зацепила меня. «И как же, говорю, конкретно ты это сделала? Я-то полностью контролировал ситуацию!» «Да проще пареной репы, - ответствует эта плотоядная нимфетка во всё более наглеющем стиле. – Девчонка никогда не должна бегать за мальчишками или мужиками. Мышеловка не должна гоняться за мышами. Вы сами должны залезать сюда. Причём с радостью. И считать, что это ваша победа! Так и со мной у тебя получилось. Ты сам всё сделал с собою. То, что на самом деле было нужно мне!»
И опять в точку. Она ему встретилась, а он ей попался! Есть большие мышеловки, это наверно у девочек из её фирмы. А есть маленькие, более проворные. Эти ведьмочки попадаются чаще, некстати и всегда с большими последствиями. Эти - с родненьких лопухов.

Как и что можно возразить против лома?! Вот ломит отсюда и всё тут.  Да и не хотел я сильно возражать, если честно. Потому что в этот момент почему-то опять почти полностью оказался в власти этой… кто она… мышеловки, комара, градообразующей мини-фирмы, инопланетянки, вышедшей на охоту... Во власти обаятельной гусеницы с придорожного лопуха, у которой из нервной системы, помнится, всего два ганглия, надглоточный и подглоточный. Вообще какой ни возьми, всюду идеально подходящий вариант!
Никак не пойму, чем эта безмозглая кузька так обаяла меня?! Почему я никак не найду ключ доступа к этой программе-агрессору, к трояну, никак не сорвусь с этого якоря? Как паучиха муху обмотала она меня сладкими и клейкими ниточками своих пустопорожних и бессмысленных разговорчиков. Или действительно гусеница перед окукливанием. Настоящий шелкопряд. Наверно блондинки всего мира именно этим и берут. Но эта по-блондинистее их всех получается, по-шелкопрядистее. И вот же - встретилась именно мне. Или и вправду это я ей попался?! Тут не только бумажник непроизвольно сожмётся!
Отработав очередной сеанс моего якорения, моя придорожная кураторша разоткровенничалась ещё больше, притом именно в своей привычной обескураживающей манере, сегодня как-то особенно пошлой и непонятной. Потому может быть даже вполне метафорической, уж больно убедительно вещала, поистине, словно шаманка:
- Вчера ехала по этому самому лесу с клиентом. Вижу, мужик в спущенных штанах занимается сексом с резиновой куклой женщины. Этот процесс ещё сам же и фотографировал. С понтом, что он на это способен. Даже меня очень сильно удивило всё это. Не скрою, даже огорчило. По моим наблюдениям такие отклонения сейчас у слишком многих землян, то есть, у людей. Я даже не спрашиваю, много ли у вас таких. И так знаю. Много. Как никогда. Порою так сплошь.

- Верно. - Удивлённо подтверждаю. – Хорошо, а как у тебя обстоит с точкой отсчёта, чтобы так судить людей?! Так ли уж она объективна?! Как ты себя саму оцениваешь?! У себя-то отклонений не находишь?! И вообще, что есть по-твоему отклонения?! А что если то, что ты видела, как раз и есть норма?! Вдруг как раз ты-то и есть резиновая, пластмассовая кукла, а тот мужик был наоборот с живой бабой?! То есть, по сравнению с тобой живой?!  И ты её просто приревновала?!
- Да нет, я-то не резиновая и не пластмассовая, это точно. Прошлый раз это я просто так тебе сказала, попугать хотела. А то что у тебя со мной - это всё-таки норма. Хотя и по ситуации сильно искажённая. Но вот то, что не соответствует естественной физиологии, то и есть недопустимые отклонения. Ты же лучше меня это знаешь. Тут другое очень важно. Посоветуй мне, вернее, объясни. Одного не пойму, то ли народ у вас совсем сбесился, то ли кузьки. Со временем, чем больше я среди вас нахожусь, тем всё больше мне кажется, что с ума сошёл именно ваш народ. Одни бешеные кругом. Тихопомешанных, правда, побольше будет, чем буйно, намного больше. Не смейся. Всё так и есть, потому что нам, кузькам, сбешиваться дальше просто некуда. Мы для вас эталон абсолютного нуля. ГОСТ. Мы и есть нормальные. А вы  - уже только отклонения от нас.

Попала как всегда в точку. Дочки от кузькиной матери видимо всегда проницательные. В ней и вправду что-то есть от природного месторождения. Только вряд ли обычной нефти и газа. Скорее месторождение чего-то вулканического. Какой-то остывшей лавы. Не совсем, впрочем, и остывшей. Если прислушаться - то даже как будто где-то и потрескивает. Да ещё как потрескивает. А уж припекает - так будь здоров. Может быть, над ней в инфракрасном диапазоне вздымается столб вулканического пепла до самой стратосферы. Только пока его не вижу.
Дальше она меня и вовсе добила.
- Смотри, кто у меня сфотан на мобиле. Это мы у девочек на фирме.
Под конец таки добила мобилой про дебила.

Разворачивает мобильник экраном ко мне. Там спикер нашей региональной Думы. Главный законодатель. Тягаенко, который, как всем известно, что только и кого только не перетягал в округе. Да ещё в очень даже интересном виде и вправду. Оказывается, и его заарканила моя ушлая кузька! Это и вправду просто хищница межзвёздная! Какая у неё роскошная охотничья коллекция! Вот у кого жизнь удалась! Вот это мы попали, вместе со спикером, да наверно и всеми земными мужиками! Только промахнувшись, поняли, до чего попали! Она же тут на нас охотится! Один экспонат краше другого. «Драли её дауны и доктора наук…»
Вот тут-то я и струсил почти всерьёз. До того не захотелось в виде чучела украсить её ковёр где-нибудь в созвездии Гончих Кузек. У тамошних девочек на фирме.
- Слушай, а ты меня там тоже не сфотографировала случайно?! Опозоришь на всю округу!
- Почему «опозоришь»?! Гордись, в какую компанию попал!
- Ладно, прославишь, какая разница?! У тебя там за ухом наверное не только антенна сейчас потрескивает, но и камера. Тогда тебе и мобильник вынимать не надо. Все данные на меня передала кому нужно было?! Прямо со своей сетчатки и пересняла. Успела?!
- Не бойся. Я тебя берегу. Ты мне для другого нужен.
- Для чего же?! – Приходилось пугаться всё больше и больше, хотя в душе вроде бы понимал, что берёт козявка на простой понт. Было только немного смешно. Если бы не было так страшно. Потому что уж очень опасные это всё были хохмочки, даже когда вроде бы не сильно вероятные.

- Что-то ты сегодня труслив сверх обыкновенного. - Откуда этой чучундре знать, насколько я обыкновенно труслив?! - Сказала же - не бойся. У нас с тобой ещё всё впереди. Смотри сюда ещё. Это - дерьмо, а не человек, хоть и ваш местный президент, олигарх или кто он там на самом деле. Потому что бесплатник, потому что хочет даром и не за амбаром. С совершенно нищих девочек. Потому что и в багажник может засунуть человека, если что не по нему. Да и завезти куда подальше. С полицаями, которых крышует. Он же только с виду такой приличный. Как и все, кто тут распоряжается вами. Они там все в правительстве очень даже уважают меня. Можно сказать, ценят, хи-хи.
Верю и в это. Вероятно, мэрия города или управление губернатора ей ещё в восьмом классе выдали удостоверение градообразующего предприятия № 1.
Ладно, смотрю в её мобильник. В мышеловку. Кто там ещё дёргается в портретной галерее выловленных передовиков отечественного производства.

Да, это так, всё правда. На снимке внезапно обнаруженное высшее законодательное лицо региона и вправду выглядело не совсем презентабельно. Не лицо, а сплошная задница! А как иначе может выглядеть любой человек на снимке дорожной проститутки?! Каким же образом ей всё-таки удалось его сделать?! Этот спикер что - в совсем уж непотребном виде был, что так по-глупому подставился?!
Он и вправду настолько беспросветный дебил?! Впрочем, кто доказал обратное?! Как было не дать по руке, когда тебя мобилой непонятно кто снимает, а ты сидишь, в чём мать родила, и творишь чёрт знает что?! Это я не знаю, кем надо быть! Впрочем, вряд ли она мобильник вообще доставала, это невозможно не заметить. Значит, этот снимок был получен каким-то другим способом. Всё-таки с сетчатки глазного дна. Эта её, прости господи, антенночка за ухом… сильно на этот счёт беспокоит. Сколько тогда с меня самого можно было получить не менее уверенных кадров?! И скинуть кому надо. А если она сама дистанционно управляющая и всеми вертит, как хочет?!

Не исключено, тот укромный гаджет у неё просто типа «hands free», а может и «mind free», абсолютно автономен, с элементом автономного искусственного разума. Управляющий чип натурального обезбашивания, дистанционного освобождения от мозгов. Нон-стопом гонит картинку как межзвёздный зонд в свободном автоматическом поиске. Включился по предустановленному реперу, и все мужики в округе сразу теряют голову, все их двигатели тут же глохнут в положенных местах, всё, что знают, парни как на духу, без протокола выкладывают, не помня кому… Да не-ет, вряд ли. Но всё равно, эта антенночка в какой-то момент мне и вправду показалась вовсе даже не простой, а даже внешне, по форме, по меньшей мере выдвижной, может быть и телескопической, в стиле ретро или минималистского лофта. Присмотревшись ещё внимательнее, подумал, что для прикола она может быть и вытяжной, то есть, легко вытягивающейся по типу рулетки. Даже почудилось что-то на манер старых фильмов про войну с немцами.

Выходит моя кузька, как агент абвера с рацией в лес, вытягивает из-за нежного ушка длиннющую проволочную антенну, крутит сальто и забрасывает её край - высоко-высоко на дерево. Для устойчивости радиосвязи со своим Центром из созвездия Гончих Кузек. А если там и вправду ещё и короткофокусный объектив пикселей, скажем, на тыщу?! Допустим, на оптоволоконном кабеле?! Вот это тогда аппаратура у неё там внутри окопалась! Тогда такие захватчицы уже в базовой комплектации наверняка идут с черепной коробкой-автоматом и полностью автономным передающим микшером. С правом на убийство. В том числе и во время секса. Прочие алгоритмы они в себе также имеют повсюду абсолютно неуязвимые. Внешнему перехвату управления не поддаются от слова «совсем». В воде милая девушка не потонет, в огне, сука, не сгорит. Да и любая аппаратура на ней даже в Марианской впадине завсегда сработает бесперебойно. Самое страшное – что беспрестанно, под любым давлением будет гнать оттуда наиболее ценные кадры.

Нет! Нельзя, нельзя её отпускать, пока полностью не раскрою и не выпотрошу засланного казачка или казачку - до полного успокоения!
- Когда тебе позвонить можно?!
- Да в любое время, когда хрена во рту не будет!.. Может быть, тогда и отвечу. Ха-ха! Чего опять бесишься?! Это шутка здесь такая. Смешно же, разве не так?!

То-то ротик у тебя, милочка, всё время полуоткрыт, захлопывающая скоба от трудов праведных ослабла, американочка ты моя старательная.
Кто эта Алек-ханиха на самом деле?! Если и кузька, то явно не простая. Может и вправду сама кузькина мамка?! Или если и дочка её, то самая продвинутая?! Не исключено, что она среди кузек и есть ихний, кузькин гений?! Несмотря на то, что сама является блондинкой и от куклы Барби не отличить. Настоящий кузькин Эверест. Как я среди остальных людей?! Однако в отличие от меня она вряд ли отвлекается от основного занятия. На всякие глупости, наподобие моей. Как никто посвящена в тайну гарантированного триумфа в мире людей.
Кто-то здорово натаскал эту неутомимую трудяжку на земную двуногую дичь, чётко запрограммировал на результат, на стопроцентное охмурение. Не только отлично знает она секрет подобного успеха, но и замечательно применяет на деле. Конечно, весьма своеобразно, учитывая традиционно увлекательный род её занятий. Её перепрофилировать, дать настоящее образование – цены бы не стало девахе, в том числе и в моей лаборатории подведомственных девиантов. Наконец бы усвоила, что слово «невротик» пишется только слитно.

Формально и для себя этот секрет я сформулировал давно, но в основном в форме благопожелания, которую на практике редко кто воплощает в жизнь. Тот, кто хочет чего-либо в чём угодно добиться, должен предаваться лишь одному этому занятию, на пустяки не размениваться, не мельчать, не размазываться в суете. Он всегда должен упорно находить или создавать себе собственную автономную площадку, альтернативную тем, которые навязывает общество каждому человеку. И лишь тогда там делать, делать и делать - всё то, что считает нужным. Только там и только таким и может быть его основное занятие.

Ксюшка Алек-Хан наполнила железобетонную формулу достижения человеческого успеха по-настоящему животрепетным, гибким содержанием. Вот где высочайшая степень самоотдачи, завидной целеустремлённости, потрясающей сосредоточенности на одном, на главном! Это бы всё - да на действительно стоящее дело! В конце концов, мне бы самому такой градиент целеустремлённости! Да я бы сейчас всех своих конкурентов в одно место затолкал!

Впрочем, как всегда, драматизирую обстоятельства, а кузьку эту с её замечательной мамой окончательно демонизировал... или идеализировал. Что, впрочем, одно и тоже. Не по заслугам вознёс. Много чести кузьке той оказал, слишком. Всё же от меня идёт, всё без исключения. Порою кажется, что на ту кузькину гору лишь таких обезбашенных как я иногда заносит. Но на самом-то деле попал я куда все и как все. Очень даже обыкновенно попал, обыкновенно промахнувшись. Банально, уныло, глупо. Так что никакая она не альтернативная, не автономная от людей площадка. А давным-давно истоптанная. Вдоль и поперёк. Поодиночке и целыми экипажами. Всегда в итоге подбитых агрегатов, кое-где попрятанных в кустах, а в основном побросанных и погорелых.
О чём это я?.. Едва помяну кузькину мать, так всё внутри мгновенно стирается. Сразу залипаю на фон, на побочку. Вот это вирус! Даже на косвенном во все стороны пробивает!  Вакцинироваться невозможно в принципе.

С памятью последнее время тоже какие-то нелады. Не вообще с памятью, не с научной, не с деловой, а на обыденном, житейском уровне. Я даже было подумал, а не с этой ли белокурой кузькой связаны начавшиеся интеллектуально-мнестические сбои у меня в голове. Даже откровенные короткие замыкания. А также поднявшийся в ней ветер, который и без того никогда не бывает попутным в таком месте. Но потом сразу отверг унижающую меня догадку, как явно не коррелирующую с действительностью. И вправду - слишком много этой девке чести – сломать самого меня! Столько всего с ней насвязывать! Причина одна - перенапряжение. Ещё бы, явный перегруз принял на грудь, такими проблемами ворочаю, как ещё ни один смертный на Земле за всю её историю!
Так что про кузькину мать больше не вспоминаю! Всё! Нет эксклюзивного подарочка судьбы, по акции, по дешёвке на обочине прикупленного. Нет цепучей ведьме на шее и ещё раз нет суке той позорной! «Но пасаран!»

В основном и, увы, теперь не единственном моём занятии, дела пока в полном порядке. Градиент ускорения вроде бы налицо. Обратный отсчёт давно включен. Комментарии отрублены. Толку пока маловато. Впрочем, до завершения забойного эксперимента осталось ещё пять стадий или этапов, если не считать стартующего сегодня второго узла событий. Суть его, если кто запамятовал, состоит в нарастающем масштабировании информационного процесса вызревания наших пациентов, всё более затягиваемых в информационный кокон кластерского эмбриогенеза.
Само по себе масштабирование - всего лишь способ классификации и пере-упорядочивания информационного потока. Это изменение восприятия путём перехода вверх или вниз по логическим уровням любого предпринимаемого Действия. Вверх - это обобщение, генерализация, карта проблемы в таком случае укрупняется, мы тогда словно бы выходим на орбиту вокруг своей проблемы. Вниз – исключительно ниспадающая раскрутка по кадрам. Переход на более низкий, конкретизирующий и в итоге стабилизирующий логический уровень.

После масштабирования личинки наших Кластеров, будущих сверхчеловеков, практически готовы к самым первым и самым серьёзным метаморфозам на пути своего развития. У головастиков между тем появляются конечности и рассасываются жаберные щели. Иногда в нейро-лингвистическом программировании, в НЛП, эту, вторую, стадию ещё называют «зеркализацией вчерашнего себя». Сменой уходящего ракурса и масштаба достигается наиболее полный эффект зеркализации, или отзеркаливания самых ключевых моментов, уже состоявшихся опор будущего ландшафта личности Кластера. И их одновременного, впрок умножения. Поэтому там будет на что опереться, в отличие, скажем, от рядовой личности с улицы, на которую никто и никогда всерьёз полагаться не станет, потому что фактически она никогда не растёт.

Кроме того, посредством опорной зеркализации объект предпринимаемого сейчас воздействия полностью отсекается от текущего операционного поля эксперимента. Он обособляется от своей же среды, как и положено зародышу. Для всё ещё необходимой связи с нею у него появляется словно бы пуповина. Запитывающая, но одновременно и разделяющая, отграничивающая магистраль. Теперь ему не стоит обременять себя многообразной побочкой со стороны, знать и понимать, что конкретно творится вокруг него, в «информационной матке» в полгектара работающих на него серверов, в обширных околоплодных водах строительства его же самого. Не то, чтобы детально продолжать участвовать в этом многоплановом заплыве, въезжать в каждую обременяющую подробность. Всё это уже лишнее и обременяющее. Его удел теперь только и только самое важное в предстоящем акте нарождения. К сему наступающему моменту ему и важнее всего успеть сфокусироваться на том главном потоке, который стал поступать через сформированную специально для него информационную пуповину с уже оформленным специфическим барьерным фильтром.

Однако и такой, пред-будущий Кластер, много раз пере-зеркаленный, пере-утверждённый сам в себе, закалённый и теперь крепко ведомый своим собственным Поводырём, является всё ещё личинкой. Едва оформившимся, вполне затаённым, хотя принципиально ещё разомкнутым личностным проектом. Не стыдно и вправду будет когда-то потом и показать, какими были, с чего всё начиналось. С детства мы это знаем, листая семейный альбом. Стыдно не когда видно, а когда нечего от сих и до сих показать, не правда ли?! Так что он ещё непременно покажется во всей красе, каким был пионерчиком. Хоть ещё и в проекте, но всё равно вовсе не стыдном, очень даже приличном проекте.
Так что сложного, как видите, тут ничего пока нет. Абсолютно ничего. Но всё-таки и опять же - пока!


Это был один из моих предварительных набросков для будущей Нобелевской лекции, разумеется, не полностью логически выверенный и отшлифованный. Для своих же подмастерьев текст я приготовил соответствующий, попроще, что-то вроде зеркального энантиотропа. Конечно, отчасти более адаптированный к нуждам текущего производства. То есть, буквально одной левой смонтировал ещё и версию лайт, голубую мечту своего слюнявого детства (the blue dream of my salivish childhood). Приоблагороженная личинка сверхчеловека вышла в моём облегчённом изложении всё же несколько общипанная, даже отчасти недоделанная. Хотя и для лучшего усвоения моим цифровым персоналом доступно оформленная, но всё равно слегка пугающая. А если я совсем перестану её облегчать, да облагораживать и она сама по себе пойдёт в рост, больше никого не слушаясь?! Что тогда станется?! Не разбегутся ли все сразу, не попрыгают ли опрометью за борт, только мелькнув голенькими хвостами?! Всё же камуфляж, косметическая маскировка откровенно нелицеприятной основы - самое лучшее, что придумали женщины. В хорошей облатке проглотить и принять можно что или кого угодно. Может быть, вокруг этого как раз и вертится мир. Кто же в состоянии увидеть себя или ближнего своего истинными?!

- Теперь, что касается того, что вы сами с этого можете иметь, мои дорогие и обязательно поимеете. - Вновь проработал я мотивацию своим золотым да белым воротничкам, моим исполнительным творцам нового человечества. - Вы должны чётко знать и понимать, что жизненный цикл любого товара после вопросительной, неуверенной, скрытной, латентной фазы подразумевает одновременно и стадию ещё только раскручиваемой сверх-звезды или вообще мега-лидера. Тогда нам по-прежнему не слишком много светит именно в материальном смысле. Зарплата не поднимется. Точно. Предупреждаю сразу. Губы не раскатывайте. Во всяком случае, если и подниму, то не нам. И всё же третья стадия мне нравится больше всего. Думаю, вам она тоже понравится по сходным причинам. Звучит она совсем красиво и даже  с претензией. Стадия «дойной коровы». Кормящая. Вот она-то получится немножко и для нас. Потому что от коровы кормятся все. Она даже не может никому отказать. Вот что значит правильная обработка первых стадий онтогенеза! Мотаем на ус!

Пока что наш Кластер всё ещё лишь вопрос. Даже не сосунок. Только предположение, в зачатке, хотя и глобальное. Но за такого его нам никто платить не станет. Потому что он всё же ещё не товар, ни цены, ни стоимости на него никем не назначено и не выявлено. Пока что лишь мы для себя знаем, какая же это на самом деле будет сверхновая звезда, какой действительно мега-лидер. В данный момент только мы знаем, что когда он станет ещё и высокопроизводительной super star, то мало никому… Впрочем, любой состоявшийся Кластер, то есть, даже старых, малоэффективных модификаций сам по себе и есть дойная супер-звезда. Не настолько дойная, какой будет наша, но всё же. Присосаться можно вполне. Поэтому наш удел, в нашей теме - всецело держаться в мире именно таких высокоудойных звёзд, прошлых и будущих. Мы просто обязаны - и жить там и работать, действительно на износ работать. И со старых, прежних звёзд брать деньги на производство новых, будущих, куда более эффективных. Выдаивать предшественников до упора и этим молочком вскармливать будущее человечества. Всего делов-то. То, что будет завтра, не продолжает, а отменяет то, что есть сейчас!

Гордитесь этим пониманием и знайте, что все они, ещё несостоявшиеся властители мира, на самом деле зависят только от вас, от простых ремесленников ума, от талантливых мастеров, как никто сведущих в их кластерском внутреннем устройстве, а заодно и в технике строительства человека. На ваших плечах они и стоят. Какими мы их сделаем - такими последующие новые люди и станут. Когда на какой-то момент они это всё-таки поймут, проникнутся, тогда… ну, тогда и нашему пышному секретарю Танечке, а также знойной лаборантке Леночке наконец поднимут зарплату, притом очень хорошо поднимут, так, что больше не упадёт. И всем остальным тоже. Я внятно выразился?! Рад за очередной флюид неподдельного взаимопонимания.

Вам остаётся лишь одно, помнить даже не столько мои наставления, если вы в них всё-таки въехали, сколько универсальные принципы для тех, кто желает хоть чего-то добиться в этом мире. Избегайте даже мимолётных отрицательных образов нашего дела, потому что они куда охотнее положительных станут рваться к самореализации. Плюсуйте сюда глубочайшее самоуважение. Всё-таки никогда не гонитесь за одним лишь материальным прибытком. Нужно всегда делать так, чтоб это он гнался за вами. Делайте дело прежде всего, а деньги сами к вам придут. Пусть они на вас нападут, и вы не сможете отбиться. Не ищите, что вам есть и что вам пить, а ищите царства небесного, то есть, настоящего дела жизни, и тогда всё остальное обязательно приложится к вам. Догонит и приложится. Так, или примерно так было сказано в Евангелии от Иоанна. Стих пятый. Истина номер один. Гарантирую. Тем более, что прибыток – есть прежде всего моя епархия, а не ваша. Ещё Отто фон Бисмарк говорил: «О чём бы мы ни говорили – мы говорим о деньгах». Потому что они – наша отчеканенная, аккумулированная энергия. Отсюда приоритет правильного отношения к деньгам как универсальному средству достижения  цели.


Покончив с денежными делами и приостановившись, я в своей привычной манере, спокойно и уверенно оглядел принадлежащих мне подмастерьев, на чьих плечах давно стою. Как они сегодня?! Да вроде ничего. Крепко стоят и крепко держат. К бою готовы. С корабля не бегут. Когда надёжный рулевой, а капитан в своём уме, проблем никогда не бывает. Консолидация экипажа полная. Тонгаж, рысканье в норме. Пять недель, как пять секунд – заплыв чёткий, нормальный. Вот так, даже не прогнувшись, не треснув по ватер-линии, мы от наших штормов и ураганов свечкой уходим ввысь. К звёздам. Все тернии покромсаем и они скоро отправятся к нам на праздничный салат. Само будущее планеты всецело зависит от наших сегодняшних усилий.

Лукич опять важничает, курит трубку, для которой специально покупает себе табак «Герцеговина Флор», и при этом выдает реплики с соответствующим акцентом, под Сталина косит, старая обезьяна. На это-то я смотрю ещё положительно. Чего никак не могу сказать о загулах Лукича, что даже для него неизменно получалось не только полезно, но и весьма вредно. А уж для меня, то есть, для нашего общего дела, так и особенно и удручающе скверно, прежде всего, ввиду слишком уважаемого возраста моего старейшего, хотя и опытнейшего специалиста. Вместе с алкоголем, с его неподражаемой волей к кайфу, он довольно часто выбивал мой важнейший ресурс. Бывало, что и на целую неделю. А кому это понравится?! Кто это сможет стерпеть?!

Однако приходилось учитывать совершенно тяжкую личную жизнь означенного работника. Как истинный, добрый и гуманный руководитель, я её естественно брал во внимание и учитывал. Терпел и не один раз заставлял себя, пусть и со скрипом, но всё-таки прощать Лукичу его запои, правда, не такие уж и частые. К тому ж опять – он и в самом деле супер-профессионал, с огромным опытом и потому, как-никак, а бесценный сотрудник. Такие, если и валяются где-нибудь на дороге, то лишь с совсем уж отчаянного бодуна.
Лучше его у меня ещё никто не микшерит на пультах, не шарит в Сети, не вскрывает, не стравливает, не перелопачивает любой контент, не скачивает что угодно и откуда угодно, не лепит потом богоподобные вещи. Мне бы в его годы вот так!

Личные же его обстоятельства и вправду казались необыкновенно тяжёлыми, в основном из-за необычности. Награда его юности, заветный приз мехмата, несказанное счастье, некогда доставшееся Лукичу, тогда лучшему и на курсе и на всём факультете - а потом просто ненасытная баба, на которой он скоропостижно женился, - бросила его довольно давно, лет пятнадцать назад, или десять. Как ненужную вещь. Притом, оставила с двумя сыновьями, затем быстротечно спившимися, что особо примечательно и весьма некорректно в данном контексте.  Бросила родных мужиков ни за понюх табаку, на явную погибель. Сама же умотала будто бы за туманами да за любовью с неким директором огромного завода, который по мандату некоего Чубайса присвоил тот завод и стал чуть ли не олигархом, - богатым лысовином, на полголовы ниже и пол-поколения старше. Видать, и в таком олигархическом ошмотье ещё билось горячее сердце. Не девку взял в жёны, а замужнюю взрослую женщину оторвал от семьи от детей. Скот. Баба сходу понеслась за ним, распушив уши, ясное дело, вовсе не за запахом тайги, да и за не любовь-морковью по большому счёту, а ясно за чем всегда несутся эти милые, забавные зверьки, питающиеся исключительно деньгами. Теперь Лукич оказался абсолютно ничейный мужик, да ещё никому и даром не нужный. Он всего лишь мой глубоко законспирированный спец. Да, отличный, но старый и сильно пьющий. Соответственно и мною востребованный лишь до поры до времени. К сожалению.

Зато вот у Пиончикова семейный комплект всё ещё полный. По глазам видно. Тёща вчера здорово ублаготворила. Зловредная mother in law угощала нестойкого зятя явно не одними блинами. Красавчик так нализался, что сегодня, судя по всему, чересчур хорошо опохмелился. Наверняка опять вместе с Лукичём, по которому это просто не замечается. Вот и опять они вместе - начало и конец большого и многотрудного старо-человечьего пути. У молодого – отчётливо виднеется ранний абстинентный синдром розы вокруг глаз, у пожилого - синдром опавшей листвы или бомжа первой степени. Ещё шаг – и оба наши клиенты. Один раньше, другой попозже.
Как некстати всё это. Иногда терпение совсем лопается. Пора разгонять слишком тёплую компанию.
Закончим, даже не почешусь, но сделаю!

Та-ак, что ещё… Денискину квартиру вновь обокрали. Когда его высокопоставленный папаша звонил мне по какому-то другому поводу, то выражал на сей счёт свою чрезвычайную хмурость и даже озабоченность. Ещё бы - не на один миллион разорили знатную семейку, кому ж понравится. Меньше светиться надо было со своими богатствами, брюликами на великосветских раутах сверкать! Что ж, эти тоже свою судьбу притягивают, прикармливают собственную свинью ненасытную. В следующий раз их самих она умыкнёт куда подальше.

Курочкин Петушок по-прежнему лепится к большой и рыхлой Танюхе с кирпичным, несмываемым румянцем на щеках. Такие же точно поросята. Вечно голодные, ф-фу!
Впрочем, Петушок остаётся предметом моей особой благосклонности. Побольше бы мне таких озабочённых живыми матрёшками маньяков, зато чрезвычайно настойчивых интеллектуалов, истинных трудоголиков, как никто крепко повёрнутых на программировании. Во всяком случае, мне пока так кажется. Даже когда он отрубается от усталости, неизменно вызывает уважение, не скрою. Профи есть профи. Хотя и малец ещё по большому счёту.

После окончательного фиксирования установки на вторую стадию эксперимента, я по обычаю выдал небольшой сопроводительный текст. Как бы аннотацию к перевёрнутой странице. Слегка опять остановился на теме добропорядочного волшебника Кластера, вынужденно, но мудро, то есть решительно и беспощадно, творящего зло во имя блага человеческого, а также для некоего общественно-исторического прогресса. Чуть-чуть подразвивал выносную, парадную, для потребления довольно часто озвучиваемую, внедряемую мною теорию Кластера.

Это важно ещё и как простая гимнастика ума в заданном направлении. Опять чуток упомянул и о несчастьях замечательного своего Отечества, именно оттого с ним и приключающихся, что в нём всегда слишком хреновые питомники Кластеров бывали, инкубаторы, то есть. Ещё от Батыя, который их и заложил, который выпускную ленточку будущей русской империи разрезал своей окровавленной саблей. Именно юный варвар Бату-хан и принялся первый разводить Кластеров современного крокодильского типа, который всё ещё у власти. Он привил им свою ни с чем не сравнимую речь, на которой все его пацаны и поныне разговаривают, не в силах отрешиться от презрения к людям и осознания поднебесной своей значимости. А ещё даровал им прищур жестокого и непобедимого властелина, до сих пор сбивающий на колени всех подданных.

Батый сильно правильных суверенных правителей инкубировал вообще как репу, словно бройлеров, с помощью ручной системы выдачи ярлыков на княжение, а потом и на великое княжение. Иван Калита оказался первым руководящим правильным пацаном того времени, сумевшим сделать выгоду любой ценой, выключить, то есть, предать и вырезать всех своих братанов в Твери, однако всё-таки захватить власть. Зато потом всё-таки обратить её как бы на пользу Отечеству, включить режим его консолидации, объединения. Опять же неважно какой ценой. Потому что главное-то - ошеломительный результат. Первый признак работы Кластера.

Таков был и Александр Невский, приведший монгольскую Неврюеву рать в Новгородскую Русь и ценой именно национального предательства добившийся ханского ярлыка на великокняжение. Потому и стал в результате самым почитаемым национальным святым. Были и другие. Например, Иваны - Третий и Четвёртый, который тоже Грозный. Или - Борис Годунов и Пётр Великий, Ленин и Сталин, Горбачёв и Ельцин.

Все они оказались потомками всё того же хана Батыя, истинными батыйчиками, реально правильными пацанами, притом иногда настолько реально эффективными, что на некоторых потом действительно молиться стали. Зачастую в прямом смысле молиться, потому что кое-кого из тех самых первых правильных пацанов и вправду канонизировали, сделали именно святыми, учредили под них центровые, сакральные усыпальницы страны. Настолько их деяния оказались потрясающими, а для правильной, то есть, золотоордынской власти сильно полезными.

Можно ещё кое-кого назвать из первых выпусков кластерских училищ истории. Лейтенантов всемирного кластерского движения. Многие стали генералами, то есть, законченными Кластерами Первого Поколения. Оно лишь сейчас начинает потихоньку сходить со сцены. Точнее, ещё не сходит, никак не сходит, но обязательно должно же сойти. Иначе нам всем несдобровать. Всех стариков на самом деле следует устранять, быстро и безжалостно. Кроме ещё доящихся. Для остальных – кромешная Ночь Длинных ножей. Всех пускать на органы!

Теперь обществу, чтобы избежать всеобъемлющего системного кризиса, необходимо принципиально уйти от системы ярлыкования, навешивания лэйблов, брендов, символов, марок и прочих акцизов. Ярлыкование, в том числе и на княжение, было и осталось слишком примитивной системой нейро-лингвистического программирования личности и страны. Она до сих пор совмещается с шаманскими заклинаниями и тупым невнятным долбежом, вбиванием заскорузлых правящих императивок. Теперь век новых технологий, можно бы не забивать людей до полусмерти давними мантрами.

Любимая наша держава обязана восстать из недобытия, прежде всего посредством разработки поистине небывалой программы своего обновления и осуществления её аутентичной перезаписи на соответствующие человеконосители последнего поколения. Уйти от беспросветно золотоордынского типа власти. Хотя бы сейчас, пока совсем не поздно. Затем ей назревает установление оптимального режима выращивания готового продукта. Потом и естественного перевода этого выращивания в действительно конвейерный масштаб. При выдерживании поистине беспрецедентного уровня конечного результата. Только это и может спасти.

Таким образом, страна должна суметь наладить у себя работу кластерского питомника нового типа, по-настоящему нового. Не этих примитивных академий госслужбы, которые наплодились повсюду и которые по-прежнему штампуют всё тех же батыйчиков. Примитивных, надменных и злобных золотоордынских болванчиков. Посмотрите на нынешнего нашего правителя. Да ещё раз содрогнитесь от убожества, которое вменяет нам свой сумеречный образ жизни!
Как бы трудно нам ни было - но мы непременно должны помочь дорогой отчизне наладить выращивание Кластеров нового типа в необходимых масштабах и именно на высшем технологическом уровне. Только так на этом свете ещё можно чего-то реального добиться. Каждому - но для всей страны. Ни много ни мало! А не прозябать, переводя свою жизнь в производство одних только куч навоза да в бесконечную гонку за новыми вкусными впечатлениями. Запомнили?! Вот и замечательно!..

Как хорошо, однако, что мои трудящиеся болванчики, кажется, всё ещё терпят подобное обращение. Что ж, клин выбивают клином. Что бы я делал в ином случае, где бы столько денег нашёл?! Всё-таки дешёвая, толковая, всё понимающая рабсила - самая крутая вещь в любом бизнесе, тем более наукоёмком. Иногда определяет практически всё.

От столь интеллектуальной накачки любой давно бы горы свернул! А мои сидят, соловыми глазками моргают. Танька опять засыпает. Лукич в мобильнике роется. Ничего и никого они на самом деле не любят, будто хомячки. Нет, чтобы дико возбудиться и страшно урча накинуться на трудовой процесс! Для этих же, что та технология, что эта - один чёрт! Сказано - наёмники есть наёмники! Наверно всё-таки переборщил, растрачивая на них лимитный сок своего мозга. Что ж, всюду и всегда сильным быть нельзя. Хотя и очень хочется.
Ладно, проехали. Спать хочу.

Сегодня Борман не был по-королевски вежлив. Впрочем, их величество не опаздывает, оно задерживается. Когда появилось, вырулило на своём шестёрочном Бумере возле нашего сквера на стоянку и я пересел к нему на заднее сиденье из своей «Мазды» - то выглядело это начальство ещё и довольно мрачно. Потом вдруг перенесло встречу в соседний ресторан. Наверно по привычке заметало следы. И тут сразу напустилось на меня.
- Хочу напомнить вам, Городецкий, золотое правило Черчилля. Если хочешь чего-то добиться, необходимо всегда пользоваться грубой силой, грубыми приёмами. Интеллигентствование - самое большое зло для достижения результата. Излишнее деликатничанье и мягкость иной раз могут привести просто к непоправимым последствиям. Всегда бейте по цели сразу и изо всех сил, никогда и ни с чем не считаясь. Вернитесь и ударьте снова. Потом врежьте ещё и ещё, сплеча, как можно сильнее… Пока не добьётесь результата. Чтоб никакой морали. Не обращайте внимания, как это выглядит. Хорошие люди финишируют последними. Поэтому считаться с ними, вступать в какие-либо неформальные, «чисто человеческие контакты» - самое последнее дело. Ничего личного, nothing personal – золотое правило успеха!
- В чём проблема, Владимир Мартинович?! Не понял! Я вас опять чем-то обидел?! Уточните, пожалуйста!

Я и в самом деле был искренне поражён неожиданным напором спонсора и куратора, его очередным бесцеремонным вторжением в личную зону подчинённого. Эксперимент разворачивался более чем успешно. Претензий никаких. Никаких осложнений пока не предвиделось, даже на самом непростом участке, с пациентами первого уровня, пребывающими в информационном коконе, с такими трудами для них сплетённом. И тут вдруг такой поучающий втык! Что же такое куратору стало известно?! Что случилось?! А-а, так и есть. Донесли. И до чего быстро-то?! Ай да, батыйчики! Ай, золотоордынчики! Вот это да, но всё же кто именно?!

- Слишком вы нянькаетесь со своими работниками. Чересчур много им рассказываете, излишне во всё посвящаете, опасно раскрываетесь. Учтите, это вам всё-таки не лабораторные белые крысы, а крысы серые, природные, только погладь, полпальца сразу нет. А вы их вооружаете такой закрытой информацией о нашем проекте. С ума сойти! Тут такое может произойти при малейшем упущении - всю лабораторию вам разнесут. Конкурентам перепродадут. А потом и нас с вами туда же. Меньше с ними следует валандаться. Меньше. Берите быка за рога и ломайте их побыстрее. Стремительнее!

- Я понимаю, вам очень не терпится. - С достоинством и аналогично обтекаемо отвечал я своему могучему покровителю. - Однако спешка нужна при ловле маленьких насекомых в немытой шевелюре некоторых кандидатов в мои пациенты. Тем более в таком-то деле - господь с вами, Владимир Мартинович! На отделывание деталей сейчас брошены все наши усилия. Хоть там и кроется дьявол, но без нудных, но обязательных деталей, доведённых до совершенства, нам всё равно никуда. Без скрупулёзнейшей отработки мелочей нам грозит обвал по любому пункту всех наших мероприятий. Нельзя действовать вот просто так, по наитию, уповая на авось. Это ваше поколение так могло делать. В результате доделалось, что ничего не сделало и мы все теперь известно где. Мои же специалисты должны пахать в режиме сегодняшнего времени, осознавая реальное положение дел, ре-аль-но-е. Если не так с ними поступать, знаете, сколько придётся платить профессионалам подобного класса?! Без «чисто человеческого контакта»?! Без осознанки своей великой миссии?! Просто нагибая и пиная! Вы мне обеспечите такое финансирование?! Да бюджета всего вашего министерства не хватит! Или что там за вами! Уж не буду радовать подслушивающих нас господ офицеров.

- Это вы бросьте, - вспылил Борман. - Либерализм хорош там, где он возник и развился, но не у нас. Не с нашим человеческим материалом. Вы упиваетесь отработкой мелочей и собственным цицеронским фанфаронством, забывая, что перед вами, прежде всего, обычные - притом наши! - люди и только потом квалифицированные специалисты. Они прежде всего - люди. На-ши лю-ди! Поэтому всегда испортят всё что угодно! А ещё они, когда с ними вот так нянькаются, душевно разговаривают, когда вот так усложняют, пардон, о-человечивают процесс общения с ними, всегда воспринимают исключительно как слабость руководства. Со всеми вытекающими последствиями. С нашими людьми нельзя вот так, по-человечески. Никогда не стоит слишком тесно входить с ними в контакт, потому что тогда неизменно образуется клинч. За ним обязательно нокаут. Попомните моё слово! Так сядет потом кто-нибудь на вас - никогда не слезет! Не будете знать, как стряхнуть клеща!

Всё-таки он кое-что соображает, этот тупорылый номенклатурный отморозок. Почти как Алек-хан или даже Макиавелли. Умный попался! Особенно его фирма. Знаю я такую опасность, ох, знаю. Даже не знаю, как стряхнуть… вас самих первыми! Так что приходится, немного остыв, вслух признать правоту начальства. Но всё же частично. Поскольку кое-кто, и оно в том числе, ещё не понимает, что в принципе на меня где сядешь, там и слезешь.
- Тут я соглашусь, Мартиныч. Но и вы должны с пониманием относиться к действующим технологам процесса, тем более что технология эта ещё неизведанная, действительно нано. По сложности и по непредсказуемости последствий она попросту беспрецедентна! Кто не действует, только тот не ошибается. У меня есть ещё одно извинительное обстоятельство. Надеюсь, всё-таки извинительное. Потому что заранее извиняет все мои имеющиеся и будущие погрешности.

 Отчего они?! Дело в том, что влипание в мелочи, в детали любого неизведанного технологического процесса всегда неизбежно. Оно сопутствует всякому великому начинанию. Да и не великому тоже. Ни один созидатель - хоть чего-нибудь - не может преодолеть болезненного пристрастия к деталям, к мелочам. Отсюда и бесконечные ошибки или даже провалы. Это же естественно! Но когда он их всё-таки преодолевает, только тогда он добивается результата. Созидает нечто небывалое, и сам его первым постигает!
Прорыв сквозь детали, провалы и ошибки созидания и есть экспликация истины! Её выявление, её установление! Однако успешное их преодоление всегда есть вопрос времени. Поэтому до результата-то чаще всего ещё нужно попахать. До седьмого пота повозиться именно с такими деталями. Суметь как раз преодолеть их в результате подобной пахоты и возни с ними. Наделать ошибок, а потом превозмочь ещё и их.

- Ну-ну… впечатляет. И что вы хотите сказать, сообщая мне все эти тривиальности?
- Дайте же мне прорваться, дайте! Не дёргайте по пустякам! Я учту всё сказанное вами, обязательно продерусь через них, сквозь эти лопухи. Обязательно пройду! Обдеру бока, но выбегу в грозу! Всё образуется как надо, и всё в порядке окажется. Когда же досадные и просто трудоёмкие детали, все тяжкие подробности останутся позади и наконец придёт реальная необходимость генерального прорыва, уж будьте уверены, я сумею ударить. Отойти, вернуться и вновь ударить. Сколько требуется раз. Как Черчиллю и не снилось. Изо всех сил, безжалостно и беспощадно. Поверьте!.. Уж за этим-то у меня никогда не заржавеет. На меня где сядут - там и слезут! Поверьте!

- На вас, на вас, только на вас, дорогой мой Савва, все надежды. - Начал потихоньку успокаиваться мой сановный покровитель. - Однако помните всегда, днём и ночью, ночью и днём - цели всегда следует добиваться во что бы то ни стало. Во что бы то ни стало! По головам идти! По го-ло-вам!.. Вот так - хруп-хруп-хруп!.. Иначе к ней никогда не ходили! Как, впрочем, и ко всякой даме, если она хоть чего-то стоила! Знаете, как это замечательно ощущать - хруп-хруп, хруп-хруп?!

Вот же, сморозил на этот раз, так сморозил! Хруп-хруп ему подавай! Почему не хряп-хряп?!
- Но вечером-то, Владимир Мартинович, хоть вечером можно-то немного расслабиться и никому хруп-хруп не делать?! – Это я так забрасываю ему удочку, чтобы разведать, что же он ещё про меня знает. Не дай бог, может, что-нибудь про ту Лолитку батыевскую с трассы всплывёт. Агентура донесла. Но нет. Всё оставалось спокойно, руководство и бровью не повело. В таком случае, вероятно, просто страховочный втык мне состоялся, для профилактики. Канонический. Нас дерут, а мы крепчаем. Начальник элементарно провёл разъяснительную работу и теперь успокоился.
- Можно. - Буркнул. - Только осторожно.

Честное слово, лучше иметь долги, чем компаньонов, особенно старших. Да ещё вот таких привередливых, занудных, от которых никуда не деться, никак не отделаться, даже временно. От них даже резиновые женщины сбегают. Поэтому и своего им ни пяди уступать ни в коем случае нельзя! Таких всегда стоит на место ставить. Как же без сдачи-то?! Пусть и вполовину черчилльской силы, но контрудар должен непременно состояться! Это же себя не уважать, если совсем без сдачи под дых!

- Всё идёт нормально, Владимир Мартинович. Поэтому мы не должны никого настораживать именно преждевременной грубой силой, не высовываться с тем, что мы конкретно делаем. Это у вас, вероятно, пережитки краснознамённого способа общественного производства, уж простите. Мы имеем не просто закрытую фирму, акции которой находятся в руках неизвестных публике хозяев и ни в коем случае не продаются.
У нас настоящая глобальная, глубокоподземная «лаборатория истины». Всё лучшее берём от конкурентов, разбираем до винтиков, анализируем тщательно. Потом используем у себя. Занимаемся до того в сущности неблаговидными делами, что хотя они и неподсудны, поскольку не предусмотрены ни в одном уголовном законодательстве, но общественное мнение нас всегда осудит. А вслед за ним и Уголовный кодекс. Уж за ним никогда и ничего не ржавело!
Таков удел всех первопроходцев. Знаете, как ещё иногда называют «лаборатории истины»?! «Лаборатории вивисекции», то есть, именно живосечения. Мы режем в обществе по живому, чтобы ему же потом легче стало. По большому счёту опыты гитлеровских медиков в концлагерях и в подмётки не годятся тому, что мы делаем. Хотя мы никого, к сожалению, не замораживаем, не режем, не сжигаем в крематориях. Но мы выворачиваем человеческую природу наизнанку, как чулок, а потом перелицовываем. Совсем. До такого ни один бы «доктор Смерть», ни один Менгеле не додумался. Сдох бы от зависти, глядя на нас. Благодаря вам лаборатория укомплектована по высшему классу и работает как надо. Но это исключительно благодаря мне. Мы в ней и днюем и ночуем. Так что результат обязательно появится. Ему просто некуда будет от нас деться.

- Всё это так. Согласен. Я это и сам могу вам рассказать. - Словно бы и соглашался, но всё же, оказывается, нисколько не убавлял руководящей строптивости мой строгий контролёр. - Тем не менее, повторю вам свою основную претензию. Буду всегда на ней настаивать. Вы всё равно чересчур мягки и излишне демократичны не столько с пациентами, им же во вред, сколько и со своими сотрудниками. В ещё больший вред, притом для всех.
- Излишняя, как вы сказали, открытость и мягкость, помимо прочего, есть в то же время средство наиболее эффективной закрытости и завинчивания гаек. Не говорите, что вы не знаете столь банальной истины! Я сам много раз это пытался вам дообъяснить.
- В любом случае, знаете мою позицию. Я от неё не отступлю. Больше повторяться не стану.

- Что поделать?! Тогда я ещё раз повторюсь. У меня-то другого выхода нет. У каждого свой стиль. Соответственно - своё обоснование этого стиля. Кроме того, увы, и своё наказание за него. Прометей, как известно, был покаран богами не столько за похищение огня, сколько за то, что в открытую, насмехаясь над ними, лепил из глины человечков. Посягал не на свою прерогативу. То есть, главное - за то, что и не скрывал своего посягательства на замысел всевышних демиургов! За то, что открыто бросал им вызов. Внаглую воспользовался чужим, божьим ноу-хау на производство людей. Как кто-то мне тут говорил – ещё и применял при этом грубые приёмы!.. Пастуха Кавкаса убил, по его печени вычислил приближение божьего возмездия.
Вот вы меня пытаетесь покарать за негрубый стиль делания человечков! Но я-то не хочу подобно Прометею дразнить богов! Я желаю главных человечков делать тихо, по современным технологиям. Сам. Ноу-хау на это дело у меня своё. Без ложной скромности, куда более совершенное, чем у этих самых богов. Правда, пока не запатентовал. Не у кого.

Оцените же, наконец, и то, что ваш карманный Прометей не хамит налево и направо, не дерзит, не провоцирует, не ведёт себя вызывающе. Чуть не забыл - пока никак не пользуется грубыми приёмами. Наоборот. Всё ещё либеральничает, сказки всякие рассказывает. И пациентам, человечкам недоделанным, и специалистам, да-да, и кураторам. Как это может помешать доведению технологического процесса переделывания тех же человечков до конца?! Никак. Я просто учёл печальный опыт прото-Прометея. Несколько видоизменил технологию, модернизировал. И всё! Между прочим, технологам, если уж они взялись за это дело, нужно доверять при любом стиле их деятельности. Иначе результата не будет. Вы не слышали о такой прерогативе власть имущих?! Это ваша епархия! Раз уж вы как бы - Зевс!

- Ох, и льстец хитроумный!.. Вот именно поэтому и говорю вам - всех нужно держать на цепи, все-ех! Тем более толковых и умных. Только для одних она должна быть толстая, короткая и из очень прочной стали! А для других -  цепочка может быть подлиннее и потоньше.
- Всё понял, о, великий и всемогущий. То-то думаю, что же это мне так шею иногда трёт, да внезапно дёргает назад. Спасибо, хоть не приковали меня к скале и не наслали каких-нибудь орлов в погонах клевать мою печень! Впрочем, поскольку я всё же учёл печальный опыт пра-дедушки Прометея, то наверно может быть и не печень, а, скажем… вот и не знаю, что же такого у меня можно поклевать, чтоб без особого урону. Всё нужно, всё в деле. Знаете, Мартиныч, а давайте вообще без санкций и без проскрипций?! Делаю я и делаю! Спасибо должны сказать! И финансов, кстати сказать, добавить!

- Вы мне всегда нравились своей сообразительностью и хваткостью. Вам пальца действительно в рот не клади. Ещё раз убеждаюсь - каждый гений должен сидеть на цепи! Для его же блага. К слову сказать, это сталинское открытие и оно ещё ждёт своей исторической оценки.
- Вот и пусть ждёт! А я пока сам по себе останусь. Беспривязным. А Сталину слава. Отныне, присно и вовеки веков!

Вот такой развивался диалог двух венцов творения - гения и того, кто безуспешно пытается посадить его на цепь. Я бы не сказал, что на такую уж длинную и тонкую! Но это значения по большому счёту не имеет. Потому что никогда не посадит. Всё равно порву. Любую. Но не сейчас.

Бог с самого начала серьёзно ошибся, когда, создав человека, даже того, дремучего уровня проектирования, всё-таки не запатентовал своё изобретение. Даже такое несовершенное. Теперь не только каждые два дурака могут проделывать то же самое, но и мы, подлинные творцы новейшего времени. Причём по своему, абсолютно другому, куда более совершенному уровню проектирования. Всегда и непрерывно нужен апгрейд. Вот это то, чего господь никак не учёл. В силу своей низкой демиуржьей квалификации. И отсутствия высшего образования. Не учли и все его провайдеры, тем более канонические. Это которые бородатые донельзя. До нашего проекта старозаветному - не просто далеко, он во многом противоположен ему, поистине диаметрально противостоит. Прежде всего, по замыслу кого созидать-то. Для боженькиного замысла итог, его идеал - безусловный раб, покорная овца божия. Для нас же - сам властелин мира! Потягается с кем угодно. Хоть с самым главным бородатеньким!

В одном субъекты обоих проектов равны. Как без ведома старого бога якобы ни один волос не упадёт с головы прежнего человека, так и без нашего ведома ничего не должно случиться с тем новым, ещё небывалым человеком, которого мы и создаём в своих лабораториях. А для этого и вправду пора начать ковать цепь и для него, для этого сверхчеловека. То, что она всё же нужна будет - это-то ясно. Не то ещё отвяжется такой властелин, попрёт сам по себе в режиме автономного целеполагания, куда тогда спасаться?! Потому что такому любовь господа и даром не нужна будет. От его печени любой земной орёл или птеродактиль сдохнет сразу. Притом в мучениях. Только важно ещё понять - какая именно цепь необходима, а потом ещё и разработать её конструкцию. Дел и вправду… начать и кончить!
Но своей уникальной технологии я никогда не изменю! Ни один Борман не собьёт меня с этого пути! Даже сам фюрер.

Зачем же нам, сегодняшним Прометеям, показывать старым богам, что мы – те, которые на эксклюзивно длинных и тонких цепях - не просто сами лепим таких человечков, как сотни тысяч лет каждые два дурака, а совершенно по куда более крутому проекту. Выдаём настолько готовые изделия, которым ихние, старо-божеские поделки как собаке пятая нога, или как глиняные свистульки на базаре. Не нужны станут прежние люди. Не нуж-ны!
Нет-нет! Рано, ещё рано признаваться до конца в своём гениальнейшем замысле. К таким моим человечкам относятся и мои подчинённые, мои «супер-юзеры», моя «беловоротничковая мафия», помогающая совершить действительно же эпохальный разворот в истории развития человечества. Их я откровенно люблю и покровительствую им. Действительно доверяю многое. Но далеко не всё. Просвещаю по мере надобности, потому что от них слишком многое зависит. Совсем уж подробно даже по деталям не говорю. И с этим у меня всё в порядке, можно также не беспокоиться. Целостная картина чистого результата, как и сама технологическая цепочка, ведущая к нему, - лишь у меня в руках. Никто из отчасти посвящённых мною в суть мега-задачи, владея своим отдельным кусочком проблемы, никогда не сможет соединить всю мозаику в целое. Это исключено по определению! Только и только я! Всё остальное – в продуманном, чётком беспорядке. В нём разберусь только я.
Самый эффективный способ делания чего-либо – железно управляемый хаос. Именно в нём и при нём человечки наиболее управляемы и потому продуктивны. Тут важнее всего удержаться на грани, не свалиться самому в неустойчивый хаос множащихся тем и проблем, успеть прорваться сквозь схлопывающийся тоннель наседающей рутины и боковых растаскиваний генерального замысла.

В этом ещё и одна из особенностей современной нанотехнологии, между прочим. Показным, подробным растолковыванием, даже разжёвыванием проблемы я её скорее затушёвываю, чем раскрываю. Ставлю непроницаемую дымовую завесу. Кто знает, что конкретно в том, что я подопечным говорю, есть правда, а что - целенаправленный вброс и расчётливый увод в сторону?! Работники становятся куда более зависимы и исполнительны, когда им дозированно что-то спускаешь с барского плеча, доверительно, по-братски делишься с ними словно бы закрытой информацией. Добровольно и даже с энтузиазмом зависимые всегда намного полезнее – и безопаснее! - беззастенчиво подавленных или даже нейтрально эксплуатируемых. Тем более, грубо нагнутых и пнутых в одно место. Для меня главное одно – чтобы все они работали хорошо, с энтузиазмом, с исчерпывающим осознанием важности и нужности того дела, которое делают, и с полным, на их взгляд, пониманием сущности всего процесса, доверенного им.

Так я шефу в завершение и договорил.
- Доверие вообще делает чудеса. Больше, чем грубая сила. Даже в атомах тонкое взаимодействие всегда сильнее и неостановимее грубого. Вы лучше меня это знаете, Владимир Мартинович. Вспомните свою комсомольскую юность! Да и сейчас это правило абсолютно неотменяемо! Сами же вы всегда отдавали предпочтение именно тонкому воздействию, разве не так?! Вот вы же доверили именно мне такое дело?! А не какому-нибудь хаму-костолому из ваших опричников. Тот ломил бы сейчас напролом, оставляя за собой окровавленную просеку с трупами замученных пациентов по обе стороны. Вы же не пожалели довольно серьёзных сумм на это - именно моё! - предприятие?! Допустим, не вы, а те, кто за вами! Это просто мой стиль - без хруста костей и хрупанья черепов. Пока что. Но и с ним, видите, как я стараюсь?! Пыль столбом. При полной, заметьте, тишине. Обеспечиваемой и моим абстрактным трёпом словно бы по делу. Потому что стараюсь мягко мотивировать, а не раздражать, не возбуждать. Тем более богов, особенно самых страшных, местных. Большие деньги больше всех любят тишину, а не хруп-хруп, точнее, хряп-хряп по черепам. Неимоверный труд они тоже сильно любят. Это я прежде всего очень хорошо усвоил. Особенно деньги должны сейчас предпочитать сверхтонкую и сверхделикатную нанотехнологию. А она - их. Вот в этом и состоит вся надежда нашего прорыва. Надеюсь, вы в этом смысле не подкачаете, обеспечите взаимность этой самой любви. Я опять о том же, простите. Ранее выделенных вами сумм всё же маловато оказалось на данный момент. Подсыпьте, не скупитесь.

- Хорошо. Постараюсь ещё выделить. Стоит согласовать. – Помедлив, не слишком уверенно согласился Борман. – Однако на толстую мошну надейся, а сам не плошай. Не так ли?! Деньги-то у вас ещё будут, не исключаю, что и много. Технологию отработали, запустили, так что всё теперь зависит только и только от вас! От вас конкретно, дорогой вы мой в самом прямом смысле этого слова. Настолько дорогой, что с цепочки я вас практически снял. Даже отчётности о расходовании средств пока не требую. В знак высшего доверия. Так что цените. Это, между прочим, и есть - большой и даже очень большой вам аванс. Потом его можно будет и конвертировать в иные блага и достоинства. Но только потом. Не сейчас. Вы же прекрасно понимаете, какая на самом деле «конвертация» нас может ожидать! Вам и не снилось!
- Вам тоже. На самом кране сидите. Только имейте в виду народную примету. Деньги никогда не стоит брать левой рукой. Заболит печень. Если правой – наверняка забарахлит сердце. Деньги всегда надо хватать обеими руками. Лучшее оздоравливание, между прочим. По фэн-шую. Впрочем, вам точно руки не понадобятся. Лопата удобнее.
- Опять нарываетесь, Городецкий?!
- Простите великодушно. Остапа снова занесло.

Мартиныч, вы теперь, как Зевс, уж не сходите с алтаря! Ладно? Вы за нас больше всех ответственны, как и за проект в целом. Не снимайте с себя ответственности, она-то во многом ключевая в нашем проекте. Даже когда только финансовая. Впрочем, тогда - так особенно.  Имейте в виду, если уж на то пошло, что все боги обязательно лоббируют своих чад. Очень плотно опекают. Ни один волос и в самом деле никогда не должен упасть с их голов без их, божьей санкции. Поэтому и вы и я также покровительствуем своим. В системе общей иерархии нашего предприятия. Вы - мне, а я уж - им. Короче так. Я своих всегда прикрою, как, надеюсь, и вы меня!
- Как вы думаете, чем я всё время занимаюсь, как не прикрываю вас и вашу проблемную спецлабораторию?!

- Про то ведаю, милостивый государь. Но это нормальное разграничение полномочий в той самой иерархии, в которой имею честь находиться вместе с вами. Поэтому я ещё и ещё раз прикрою своих - и именно от вас. Да-да, уж позвольте теперь именно так выразиться. Мысль всё та же, увы, тривиальная. Но не могу вновь не напомнить. Я не в состоянии всё делать сам. Естественно? Ещё бы! Как и вы, вне всякого сомнения. Нужно же всегда наращивать свои усилия квалифицированными работниками, коих подобрать и вырастить очень большая удача и большое достижение. Так что это опять же далеко не мелочь, далеко не деталь, - мои разговоры с моими же работниками. И вам в них делать нечего.
Имейте в виду на будущее - лю-бы-е  разговоры. Лю-бы-е! Даже самые откровенные или неправильные с вашей точки зрения. Это мои люди. Поэтому что хочу - то с ними и делаю. Вы же с меня требуйте результат, а не то, как я с ними обращаюсь. Договорились?! Это, между прочим, вполне в рамках нашего договора о разграничении полномочий. Программа нашего общего предприятия ни при каких обстоятельствах и вправду не должна зависать, тем более по причине индивидуальных сбоев у моих специалистов, которых по-вашему мне, оказывается, следует ещё и зверски нагибать, да пинать. Как раз провоцировать эти самые сбои. Не буду я этого делать, вот не буду! Не нужны мне эти сбои, категорически не нужны! При этом я своих специалистов нисколько не переоцениваю, ни в коем разе. На самом деле они во многом для меня - сплошная головная боль… Как и я наверное для вас, не правда ли, Владимир Мартинович?! Вам тоже позволительно вести со мной лю-бы-е разговоры?! И как угодно нагибать?! Кто вас самих ограничивает в этом, признайтесь?! Вот что вы со мной делаете весь последний час, не буду дальше заглядывать?!
- Ты меня запарил, Савва!!!

Последнего контрудара он не сдержал. От неожиданного двойного удара-лизка в самую уязвимую точку (не скажу какую) Борман так расчувствовался, что опять перешёл на «ты» и даже назвал меня по имени. Чуть позже так и сказал: давай, Савва, хоть попрощаемся по-человечески, я тебя скоро снова найду, на тебя все надежды, Родина тебя не забудет, Верховный для тебя звезду Героя побежал отливать. Сплошное «ты» в устах начальства всегда означает наивысшее расположение из всех возможных. Респект и предельное уважение. Мой же начальник, куратор и спонсор в одном лице, тут опять молвил что-то типа «и много денег тебе во все карманы и здоровья во все органы», и тому подобное. То есть, продолжал безответственно горячиться. Явно не по чину.

Не выдержал закалённый партайгеноссе чересчур долгого, профессионального бодания со мной. Немудрено. Меня мало кто выдерживает в больших дозах. Это же всё-таки я! Так что пробрал старика основательно и безжалостно. От былой невежливости и агрессивной поучительности не осталось и следа. Много ещё кое-чего сказал он мне, пока вся юность из него не вышла, комсомольская его, не вытекла и не затекла обратно. От гордости за такой результат у меня на какой-то момент слегка в зобу дыханье спёрло. Хотелось добить дедушку, но пока удержался. И того достаточно.
Нагнуть самого Бормана! Правда, его репрезентативка «я тебя скоро снова найду» всё-таки не слишком радовала, но в целом всё равно ситуация устаканилась. Явно обещала ещё некоторое время оставаться хотя бы такой же, как и прежде, то есть, сравнительно сносной, пусть и не вполне спокойной. Жизнь вроде опять пошла хорошо. Хотя хорошо жить получилось бы намного лучше. В частности, при скорейшей реализации начальственного пожелания множества денег мне во все карманы и здоровья во все органы. Кто-то может быть и возразил бы против этого, но только не я.


Однако заснул я всё равно хорошо, хотя и поздно уже. Так хорошо, в смысле без задних ног, что даже опять полетел во сне. Вот так просто привстал на цыпочки, сам себе сказал «ап!», как в цирке, слегка подвсплыл, и пошёл-пошёл себе по воздуху, потом чуть наклонился и совсем полетел. Как мои пацики, то есть, пациенты. Плевал я при этом на какой-то там закон всемирного тяготения! Никакой посторонний двигатель мне оказался не нужен. Нисколько не порвал себе бока, продираясь сквозь лопухи, колючки и прочие утомительные тернии. Просто взял, резко всплыл над ними, да и вылетел в грозу! Как стриж. Обсекать кромки клубящихся туч. Воздух и вправду оказался конкретно грозовой и потому необыкновенно упоительный. В этом явственно что-то было. Может и добрый знак, если ещё расту. Если же нет - то наверно и нет, что тоже неплохо. Однако никуда не уходило такое ощущение, словно бы опоили меня чем-то. Неужто, добрый волшебник Борман на посошок вкатил?! Подселил вируса фирменного своего. Прикинулся батюшкой заботливым, а сам тем временем своё чёрное дело и сварганил потихоньку. Прислал кузьку в новом прикиде угостить строптивого подчинённого свеженькой галлюцинацией.

Тем не менее, сам полётный «ап!» во сне получился отменный. С самого начала я резко, с протягом пошёл-пошёл-пошёл вперёд, ни испугаться, ни обрадоваться не успел. Затем в прежнем темпе стремительно, с ускорением, даже не прогнувшись, свечкой ушёл под рваные космы наступающих грозовых туч. Даже сквозь них просвистел. Как ещё нёсся при этом, с ума сойти! Как рассекал руками и ушами этот прохладный и влажный воздух, прошитый электричеством до самого последнего иона!

Всё же потом резко взял да и перестал экзюперить. Дай, думаю, пока не поздно, всё-таки вернусь и сяду дома, а то долетаюсь без тренировок. Только бы при этом ещё и не сделать перелёт. Не сделал. Попал практически в самый центр ещё расходящегося круга, словно сам себя обратно в себя и вбросил, не глядя. Затем гроза, так и не дождавшись меня, толком не прогрохотав, растворилась. Даже самые последние ионы разбежались куда ни попадя. Тогда поспешно навалились некие словно бы серебряные, смуглые сумерки неясного заката или подсолнечного полузатмения в пасмурный день.

 Вот тут-то дыхание у меня почему-то сбилось. Когда поправил, то не я цирковой «ап!» делал, а мне его выделывали. То есть, оказывается, я вновь каким-то образом летел. Но не сам, а меня летели. В самолёте всё как будто выглядело обычным, почти реально, то есть, как в жизни или в кино.
Правда, только на первый взгляд. Когда же всмотрелся, то сердце опять сдвоило удар и принялось гулко бить в голову, словно в колокол. Потому что вот теперь-то и здесь оказалась она! В одном из пассажирских кресел сидела именно эта, чёрт возьми, проникновенная суккуба, моя неотлипчивая дьяволица - в прозрачном платьице и с длинными белыми волосами по плечам в абсолютно рассчитанном беспорядке. Несёт мне моё любимое блюдо из мухомора. С прощальной записочкой от куратора, воткнутой ей в самую пипку.

Моё заветное скобяное изделие номер один. Гончая кузька, чёрный пояс по блуду. Во всём профессиональном прикиде. Если посветить фонариком в ушко, глазки сразу же загораются манящим светом и мгновенно преображённая суккуба сходу предлагает томным голосом: «Ныряй уж, чего там!» Леди Полный Песец! Это у неё на самом деле такое духовное имя оказалось.
Во всех разворотах и ракурсах второго полёта более чётко проглядывал вновь объявившийся затаённый сексуальный проект, доставшийся мне по наследству от Адама, прости господи его душу, а заодно и мою! Готовился вновь заглушить мой двигатель. Сразу, как только нырну. На самое дно. Самого глубокого колодца.

Потом и сразу - новый аудиовизуальный сбой. Опять не спасительный, поскольку на этот раз вслед за ним покатило совсем иное действо. Бегом по кренящемуся проходу между креслами мимо иллюминаторов, заволочённых косыми струями дыма от горящих самолётных двигателей. Исключительно к ней, к ней, к ней. «Да быстрее же! Ныряй, что ли!» Все пароли сошлись!
Господи, куда же она меня так гонит?! Зарастёт там, что ли?! Затянется?!

И вот я сдался. Готов был всё той же ласточкой, но теперь до предела прогнувшись, на этот раз с многокилометровой вышки - встретить лобовой-любовный таран с землёю, с хлипким её болотцем на ножках. Но вместо этого встретился с глазами своего проекта. Увидел и синеватую припухлость за аккуратным, полудетским левым ушком, антенну, точно ориентированную куда-то за Млечный Путь, ещё не затянутый в дымном иллюминаторе. Вот не вынырну же теперь никогда! Пропаду ни за понюх! Сейчас-то наверняка порвёт меня эта дьяволица, словно кузька газету. Потом, гляжу, целая стая таких же ведьм летит за мной в погоню. Подружки из фирмы подтянулись по тревоге.

Едва оторвался, но аварийное дыхание не выправил, какой там, и срочно катапультировался на свой земной диван. Мигом загасил свой фонарик, чтобы всполошённые ведьмы не запеленговали. Тут же погасли и глаза обворожительной чертовки, наливавшей по заданию Бормана мне упоительной цикуты. Как на палубу авианосца вывалился из-под облаков. Короткий тормозной пробег, внезапно кончился и диван… Закачался у самой кромки над бездонным океаном, но вновь устоял.
Ф-Фу! Живо-ой! Рисковый я пацан, сам себе доложу, однако. От какой ведьмы с её кагалом оторвался!

Что же теперь делать, если сны всё-таки сбываются?! А потом наводят на явь. Вообще не спать?! Бодрствовать, не переставая?! Или всё-таки не обращать на них внимания?! Так в следующий раз это кузькино отродье как раз там меня и достанет. Точно порвёт. Изнутри. При столь замечательных явленьях здоровья во все мои органы, с таким переутомлением, с подобной персеверацией навалившихся проблем резко возрастает вероятность и не проснуться вовсе.
Зачем мне это надо, когда впереди столько дел?! Как оптимизировать их, ума не приложу.

 
Изображение авторское

Глава 15. Раздвиньте мне веки
- Лежал-лежал бич в кустах в самых полных отрубях, а к нему в штаны уж заполз. Встал бич пописать, рылся-рылся, всё никак не мог найти нужную деталь, потом всё же нашёл. Вытащил ужа за головку, стоит, покачивается, ждёт-пождёт, а струи всё нет. Наконец бич разозлился, поворачивает змея к себе головкой, всмотрелся и спрашивает: эй, чувак, так ты писать будешь или глазки строить?!
- Представляешь, если бы там и вправду глаза были?! Чего б только они ни видали! Особенно, когда до тошноты гоняют взад-вперёд. Немудрено, что всё время рвать тянет.
- У докторов, я слышал, такое есть. В смысле прибор. Эндоскоп называется. Только его не стошнит и не вырвет. А так всё то же.
- Что только врачи ни придумают, лишь бы за бабьём подсматривать! Наглядеться не могут, сволочи. Вот потому-то у баб лишь одно на уме, что у мужиков одно на уме. Из-за таких вот любознательных.
- Имей в виду, когда баба называет мужика сволочью, значит, он всё правильно сделал. Так что не бери в голову!

Крепыши-доходяги Норкин и Мухортов вели между собой чрезвычайно обстоятельную беседу за жизнь. Повод был, всё сделать правильно. Поскольку сами в этот момент подглядывали. Прочно сидели они прямо напротив бомжомамки леди Кры, сильно разметавшейся во сне, и со слабым, но неугасимым, давно безутешно ностальгическим интересом рассматривали пупырчатые лодыжки камышовой зайчихи. Интересно стало дряблым юннатам как всё устроено у ней. Подзабыли напрочь. Не прочь были бы заново освежить это дело с помощью какого-нибудь приблудного эндоскопа. Причём Норкин и не поминал, что ему якобы на один раз осталось. Вероятно, потому что его собственный змей слишком большие глазки внезапно принялся строить. Вероятно, в тошноте от нахлынувших воспоминаний. Так что не до мелких надобностей стало. Как бы не вырвало раньше времени!

Интересное природное изделие плавало в глазах полуподвальных естествоиспытателей, словно разделанная лягушка в собственном соку, а может и будто иная акулья приманка. Разметалась, слюни пустила и разулыбалась во сне. Вдобавок настолько отчётливо прорисовывалась, что не нужно было никакого ни эндоскопа, ни телескопа с микроскопом. Бери как есть, да изучай, вдоволь удовлетворяй свой сугубо научно-исследовательский интерес. Пока мутить не станет. Доцент хорошо видел, как малыш карла буквально залютовал при созерцании всей этой красоты. Он попросту не сводил со всё более волнующихся бомжиков остановившегося яркого, буквально гиперболоидного взгляда. Такие глазки сам строил этот змеёныш, что всем вокруг в преддверии настоящего извержения можно было забыть навсегда о любых своих надобностях. Тем более естественно-научных. Некому было даже содрогнуться при виде столь замечательной картинки. Бомжики, чрезмерно углубившись в тему, всё ещё ничего особенного вокруг себя не замечали. Мухортов застенчиво признавался приятелю:
- Мою кобру тоже звали Зайчик. Правда- правда. Но и эту гюрзу знаю, как облупленную. Она людоед. У моей жены был такой же взгляд. У неё ещё на правой сиське колдырь есть, такой чёрненький. У этой, не у жены. А у этой за ухом ещё и второй есть, вроде вишенки на торте, чуть посветлее. Это от переедания человечинки. Вот щас повернётся, увидишь. Говорят, в наше время все ведьмы имеют такой QR-доступ. Вскрывается без телефона. На раз.

Тогда Норкин также чистосердечно, но на это раз куда более прямолинейно, буквально выпалил в ответ, как на духу теперь, то есть, практически одним махом исповедался:
- Вот бы уконтрапупить её… в смысле у-контрабандить!
- О-па-на-а!
Вот это была мысль! Царская! Где же она была раньше?! Даже встрепенулись оба сокола. И приосанились насколько были в состоянии.
- Тебе не кажется, что эту дырку нам подарила вселенная?!
- Так и что, будем теперь мышку из неё караулить? Зубастая будет, учти.
- О-ё-ёй! Оттяпает нам последнее! Нет- нет! Я – пас!


Доцент ностальгически хмыкнул и подмигнул сыщику Осклизкину:
-  «Природа-мать, когда б таких ###дей Ты иногда не посылала миру, Заглохла б нива жизни!..». Во студенчестве у меня имелся друг Витя Кудлаев. Был широко известен на курсе застенчивой, но крылатой приговоркой: «Будь я девушкой, никому бы не отказывал!».
- Нормальное кредо. Каждый мужик подписался бы.
Кое-как подошедший временно писюкастый злыдень Жорик туда же встрял. Как без него?! Сострил, будто ещё состоял при всех таких тошнотворных делах, хотя сам даже стоять почти не мог:
- Л-ложись, девка, б-большая и маленькая!.. - И сам лёг. Вернее, рухнул плашмя на своё койко-место. Так что не сокол. Нет.
- А я рискну. Лучше стыдно, чем никогда!
Норкин оказался единственно настойчивым. Совершив чистосердечное признание насчёт уконтрапупить и рискнуть, он попытался действовать по высказанному собой же алгоритму. Подошёл к акульей приманке, раскачиваясь, попробовал расстегнуть штаны. Вероятно, ужа хотел из них вынуть, да заглянуть давнему приятелю в глазки, а вдруг очнётся дружок, да и подскажет порядок дальнейших действий. Не пора ли, прости господи, истратить неприкосновенный боезапас, без захода в порт приписки. Или даже дозаправки в воздухе. Естествоиспытатель постоял ещё немного, выписывая головкой змея угасающую синусоиду, изо всех сил держась за ускользающего в страхе отечественного производителя - и всё-таки о чём-то ещё и думая при этом. Вероятно, колебался, не хотел тратить последний патрон на столь сомнительную дичь. Однако, разве же можно думать при таких делах?!

Глаза у карлы принялись насовсем затягиваться голубоватой плёнкой. Ему единственному стало стыдно. Фредди сильно побоялся, что расправа произойдёт на месте и сейчас. Однако пронесло и хорошо, что на сей раз не жидко. Бомжик махнул рукой или чем-то там другим, прижмуренным, что ещё за ним по номенклатуре числилось. Может колдыря на правой сиське у бомжихи устрашился, не дай бог раскроет код доступа раньше бегства. Нет, он тоже пас! Тогда побыстрее затолкал перепуганный эндоскоп поглубже. Точнее, тот сам со страху так запрятался, что полностью втянулся, как дождевой червь, будто схлопнулся в ноль. Теперь и днём с огнём не нащупаешь. Затем товарищ развернулся, едва не упал, но всё-таки избрал курс на свою кровать и принялся по мере возможности устойчиво продвигаться по вновь прокладываемому маршруту и вновь открывшимся обстоятельствам.

В глазу звёздного засланца пульсировала красноватая жилка, словно непрерывно мигающий сенсор в навороченном гаджете, включающем все коды подряд. Зрачки сузились, как на очень ярком свету. Тогда Мухортов взял и с места по следам приятеля всё равно не тронулся. Сразу последовал всеобщему примеру, поступил наиболее грамотно - ограничился глазами. Они ещё располагались прямиком на морде лица. Поодиночке, слева и справа от носа.
Иные обитатели полуподвала вели иные беседы промеж себя - при ясной лампочке под потолком и при совершенно неясном мерцании внутри чего-то совсем уж неотчётливого с давно разломанным доступом к миру сему. Словно мечтательные жабы на философском семинаре бизнес-план для Ассоль составляли. Были бы жабры – слиплись!

Солировали, как всегда, бывший сыщик, некогда пожиратель маленьких людских судеб, а также позавчерашний доцент некоей послезавтрашней творческой специальности. Ныне оба стихийные педофобы, откровенные нелюбители маленьких хоть мальчиков, или тем более девочек. Они сидели в обнимку на одной и той же кровати и хриплыми начерниленными голосами пели до неприличия демократический гимн родной страны. Бывает у людей и такой извращённый эндоскоп в голове. Практически не жмурится. Когда внутри черепа совсем плохо и перемыкает где-то в основном контуре, тогда да, иногда может и встать на краткосрочную профилактику.
С потолка тем временем падали полностью выключенные мухи. Или то были кусочки омертвевшей штукатурки, теперь совсем не разобрать.

Приятели упорно оставались кем по сути и были, натуральными в собственному соку бомжиками, то есть, профессиональными подонками, природными бичами да скирдятниками и всё давным-давно с себя и в себе пропили. На непревзойдённом исполнительском уровне звучали из их просаженных глоток проникновенные слова о свободе и славе дорогого отечества, неисправимого рассадника всеобщей любви и прочей ненависти за други своя. Чётко прослушивалась также тема сильно ненавязчивого андерграунда, в каком интересном гробу они их на самом деле хотели бы повидать, да ещё и в каком именно положении сделать. И свободу и славу. Доцент как-то всё больше предпочитал консервативную position number one. Он никогда не любил извращений.

Однако от принятого ли на душу чрезмерно лилового градуса, от невероятной ли силы певческого своего искусства, а может от чего ещё, но в данный конкретный момент и сыщик Осклизкин и доцент Серёгин всё же как-то потеплели между собой. Даже почти перестали ссориться и грызться. У них как-то позатихло нездоровье в самых разнообразных органах и тканях, на что до этого постоянно друг другу жаловались. С каждым новым пугающим звуком из роковой зыбки эти жалобы и песнопение стихали ровно на один децибел. Заодно убывали ровно на одну октаву. Пока все не сошли на нет. Что касается последующего затем текста коммуникации, то тут совсем ничем похвастаться нельзя было. Разве что чуть более качественным мычанием и отдельными, отчасти ещё членораздельными звуками, гласными и вполне даже на конце заглохшими согласными.

К этому времени весь народ, в смысле его передовая часть, экипаж элитного бомжатника, оказался практически никакой. То ли совсем клинически безмолвствовал, с мальчиками кровавыми в глазах, то ли всё ещё блекотал что-то практически именно несусветное. Новое царство небесное призывал и поэтому никак не мог считаться ни весёлым, ни даже находчивым. За что его только сюда поместили?! Но главное – для чего?! Даже доцент Фредди почти сдулся и никак не напоминал своего грозного тёзку-маньяка по фамилии Крюгер. Он ещё продолжал, пусть и на новом уровне, основное своё занятие - пусть как-то, но катить бочку на нелюбимого им малыша. То ли на карлу лютую, особенно когда она полночная, то ли на местную чикатилу, а может быть даже и на заокеанского засланного вурдалака, пока что мичмана инфернальной морской пехоты. Осталось только довычислить на кого именно засланного. Доцент намеревался хотя бы исподволь законспектировать предстоящие несомненно ужасные действия с его стороны. И сейчас заканчивал отмечать в своём незаменимом блокноте необходимую рекогносцировку предстоящих событий. Так что не так уж он и пьян был на самом деле, как хотел выглядеть.

Даже всего лишь взмыкивая, словно в предбаннике бойни, доцент по-прежнему оставался неотрывно зациклен на чрезмерно очаровательном дитятке, эксклюзивном засланце небес, самом загадочном избраннике рокового бомжо-клуба «Новый деградант». Сыщик также односложно, но иногда всё же и с выдумкой, отбивал да развенчивал нездоровые подозрения приятеля. Он как бы продолжал свою прежнюю линию о том, что мальчик в принципе может быть всё-таки в чём-то хороший и вполне достоин большой-большой судьбы. Или чего-нибудь такого же, но тоже очень и очень большого. Поток признаний шёл – не остановить, поскольку практически не разобрать. Му-у да му-у, а отчего и для чего всё не пойму-у-у!.. Вот если бы хрю-хрю или хотя бы бе-бе-е-е, тогда да, тогда бы всё сразу.


Появилось большое количество новых гласных и особенно настойчивых, согласных звуков, семантически как будто никак не наполненных, и это режиссёром трансляции поначалу было списано на какие-то лептонные помехи. Впрочем, это мог быть и особо доверительный сленг, на который земляне переходили в минуты редкостного душевного откровения. Таким его по ходу и дописали в сценарий. Редакторов, слабонервных, женщин, стариков, а также совсем уж несовершеннолетних при помощи специального титра попросили отойти от экрана: ибо тост взялся подержать сам доцент. Диалог, судя по синхрону из контактора, развивался примерно таким, каким его и увидело прогрессивное мировое сообщество.


- Ф-фу! Всё, наконец, понял! Дошло! - Фредди поднял кружку с колыхающейся чернильной жидкостью: - Переубедить никого из вас мне уже не удастся, поэтому сразу же перейду к оскорблениям. Ну и мудаки же вы все! Даже больше, чем я.
Заулыбались, оценили и молча выпили за это, даже закусили чем-то. Но по морде правдорубу ответку никто не залепил. Не за что.
- Понимаете, сначала хотел вас малахольными назвать, потом не от мира сего или даже дебилами, но это было бы выглядело совсем неполиткорректно и вы могли обидеться. Так что всё-таки, повторюсь, как есть: мудаки вы! И всё тут.
- Да, доцент, тебе точно пора выпить, что-то тебя опять не в ту степь понесло. Даже непонятно с кем разговариваешь.
- Слушайте, мы уже столько влили в себя! Наверно, если слить всё это вместе, там можно было бы плавать!
- Ага. На торпедных катерах!.. А и вправду забирать стало как-то не по-децки!.. Обзываться стали! Такого угара что-то д-давно не прип-помню!.. Ф-фу-у! Да бы-быстро то как прёт?! Чего нам на са-самом деле на-а-алили?!
- Но этот, с глазами… Вот су-сука! Где он, к-кстати, смотрю и не в-вижу?.. Ты рубишь? С г-глазами… ка-который!
- Н-нормальн-н-н-н…
- Д-вери з-закрыты были?..
- За-закрыты… Т-так за-задумано бы-ыло. Чётко.
- Но как он м-мог?!
- Кы-как-к? Оч-чень пы-просто!.. К т-т-тем б-буграм в-ведь тоже закрыты б-были? Д-двери!

- Бе-е… б-е-е…бе-бессовестный!..
- Нормальн-н-н-н…
- Но кы-как же он т-тогда… гад?
- Те-телепортировался. В-вот!
- Ты-так не те… не те… не те-телепорти!..
- Какой ты у-умный, д-доцент, хотя и всё равно ту-тупой. И сам му-мудак. Извини за-за ос-оскорбление! Дай я т-тебя всё равно п-поцелую! Ну, д-дай!
- Ну на! А в са-самом д-деле, че-чего мы пи-пьём?!
- Нали-наливай! Что-то и вправду за-забрало, спа-спасу нет!

- Да-давай споём, мою лю-любимую?! Н-нет, не про опи… описюнелость, п-про неё по-потом. Се-сейчас другую!.. Мил-лион, мил-лион, мил-лион а-лых роз! Из ок-на без шта-нов… ви-дишь ты.
- Г-голова у тебя бывает что на-надо. Особенно, ко-когда без штанов. Т-только слишком ча-часто г-глазки… стро-строит. Кому не н-надо. В ко-колыбельках! Вот! Д-дурная примета, уч-чти!.. Зна-значит, н-недолго т-тебе осталось.

- Ран-но ра-радуешься! Ты пе-первый се-сегодня на очереди к не-нему. Эт-та ночка т-твоя - так ч-что сам у-у-учти! У него право пе-первой ночи с каждым из нас. По-поэтому се-сейчас он и с тебя шкур-ру др-рать будет. Уч-чёл? Под-д-дмылся?
- Я ему и за т-так отдамся. В-всё равно от меня одна ш-шкурка осталась. Может на этажи пе-переселит. Челове-е-еком стану. Со мной даже бабушки у подъезда здороваться начну-ут!.. Не исключено, что и проституткой назовут вместо Михалыча. Д-для меня ж тогда ве-великое бу-будущее от-откроется. То-тогда в-ведь всё смогу и всё су-сумею. Всё по плечу ста-а-анет. И по другому ме-месту тоже.
- Г-господи! Как же я стал ненавидеть де-детей! Осо-особенно ма-а… ма-а-маленьких!.. к-котор-рые по нашу ду-душу в-всегда при-приходя-ат хрен ти откуда! Да из штанов всегда вытряхивают. Э-эй, не отключайся! Мы-мы та-ак не до-договаривались! Н-не оставляй ме-меня с ним! Э-эй! Н-не оставляя-а-а-ай! Их много стало!

Тут сыщик вроде как совсем не выдержал единоборства со жгучей «синеглазкой», которой тоже как будто нализался. Или специально наглотался до многократного удвоения сущности сверх необходимого. Внезапно оборвал диалог на самом интересном месте. Ушёл в свободное паденье, легко поджав под себя руки и ноги. Видимо, это чтобы скорее дна достичь и потом удобнее от него оттолкнуться. Миг – и как и не было того сыщика на этом самом месте. Пропал. Ушёл вчистую, как шпион с холода. Может где-то в другом окоёме проявится, вынырнет, отфыркиваясь?! Но не факт. Но остальные мудаки всё ещё самоотверженно сражались.
- Слу-слушайте! Да он нас точно сглазил. Крыши у нас не просто съехали, а ещё и где-то зацепились.
- Доцент, скотина, отыгрывай назад своё заклятие! Нам не понравилось.
- Поглядите-ка, как быстро отпустило?! Словно и вправду что-то отцепилось. Эй, чуваки, может кто-то заметил, что это было на самом деле?!
- Если бы не знал, что доцент тут не при чём и что не он это пойло квасил, точно подумал бы про него.
- И всё равно, зря он вначале квакнул.
- Больно грамотный попался! Ничего, и не таких переваривали.
- Да брось ты его, видишь, парнишка с рождения не в себе. Несёт чего ни попадя, сам себя не помня. А пойло всё равно дрянь. Взяло и сразу отпустило, причём, без всякого отходняка. Что-то тут не так, согласитесь, бичи!

Фредди, поддерживаемый за шиворот животным страхом вновь назревающих люлей, теперь исключительно мысленно сражался с по-прежнему прущими отовсюду дебилами и мудаками. Всему миру, самой вселенной так и не сломленный русский богатырь демонстрировал последние человеческие качества, во всяком случае, какими он их ещё помнил по книжкам. Даже разговаривал сам с собой для бодрости (или отвода глаз, что, разумеется, одно и то же). Однако хренотень свою нёс целиком нечленораздельную, теперь – вот абсолютно. Так что перевести её не смогли даже самые мощные компьютерные мозги Вселенной, ни сверхнавороченные адаптеры, ни конверторы, ни даже транскрипторы. Ни весь творческий, беспредельно авторский коллектив со всей метагалактики.

Самое активное звено тех вселенских мозгов, их резидент, специальный корреспондент, их малявка-засланец или кто он там на самом деле - этот фрукт заморский всё ещё не оставлял попыток всё здесь понять и всё здесь постичь. Даже когда практически ничего или никого вокруг не стало. Всё попадало и попряталось. Но всё равно хоть задел имелся - а вдруг хоть что-то ещё произойдёт, а кто-то проявится. Ничто же не проходит бесследно! Во всяком случае, не должно просто так безответственно исчезать. Надо вовремя среагировать, успеть зафиксировать и захватить хоть маленький, но плацдарм. Звёздный кадет, юный первопроходец в этом смысле некоторый задел определённого минимума и произвёл. Передал-таки куда требовалось и что требовалось. Прежде всего, видимо, для предварительного стороннего анализа, исследовательского или учебного. Доцент сразу понял, что этого окажется вполне достаточно для последующего разгрома его позиций и что пацан проявил себя гораздо более увёртливым типом, чем предполагалось вначале.

Может быть ранее, на самом старте репортажного цикла, его постановщикам ещё казалось, что их стажёр пошёл как будто не совсем правильным путём, что корреспондировал не вполне то что нужно. Теперь стало ясно, что мальчишка на самом деле кое-чего добился. Именно тут и так их пострел всё же поспел. И кое-что у него слегка проклюнулось действительно заслуживающим впоследствии самого серьёзного внимания. Вот что значит терпеливо оставаться в самой гуще событий, в кипятке нарождающегося информационного потока! Что-нибудь, да обязательно высидишь! Метод включённого, корреспондирующего исследования, как и прямого, участвующего репортажа с места событий, всегда получается наиболее эффективным! По меньшей мере, впечатляющим!

Достаточно посмотреть, как усердно и даже профессионально звёздный кадет работает в данную минуту! Не остановить медленного мерцания терпеливо поджидающих огромных глаз! Такая кошка высидит любую мышку.
Казалось, что девчоночноподобный малыш, эта словно бы нечеловечия карла летучая-перепончатая, глазами-ушами старательно конспектировал поток сознания от доцента, хоть и не первой, но главной жертвы. Его только со стороны можно было принять за обычный пьяный бред. На самом деле в нём ещё можно было найти или даже находился некий смысл и великая отгадка местного бытия. Похоже, детёныш неведомых созвездий и в самом деле удачно ретранслировал первые результаты своего включенного анализа. От усердия даже приподнялся в зыбке на стальных своих ручонках. Снайперские выстрелы сопровождающих контрольников сливались в настоящий стрекот колоссального матричного принтера. Работа нарастала ещё та!.. По тройному тарифу. С молочком мальчику за вредность. От родимой бешеной коровки.

Доцент, для контроля ситуации слегка приоткрывая один глаз, лопотал исключительно чётко, как под стенографию. Демонстративно бредил, а фактически диктовал по ходу самим собою чётко просчитываемый свой же бред, нацеленный на самораскрытие противника. Наконец добился результата. Вполне отчётливо услышал, как откуда-то издалека опять стал доноситься ещё и шепелявый гул лавиной пошедшего в земную бездну иного пространства и времени, вновь запараллелельного на них соседского мира, вновь словно бы ненароком оказавшегося поблизости. Просто якобы случайно мимо пробегал, да вот, решил заглянуть к этой планетке на всякий случай. А тут тако-ое!.. Иногда этот гул нарастал, в другой же раз чудился лишь исчезающим шорохом тонкой, как бы никчёмной струйки в часах песочных.

Порою казалось, что это просто, с гидравлическими ударами, так действует канализация из-под разметавшегося наверху человечества, поистине не ведающего во сне, что творит. Вот здесь прямо над головой, без устали, берёт себе и не ведает. Достаточно лишь посмотреть на все эти несерьёзные многотрудные трубы и сразу же пронизать самую суть обстоятельной и на редкость бессмысленной работы всего сообщества двуногих землян. Без глупых фантазий и теоретических выкладок обнажить её – как, куда и сколько бывшего человеческого добра проносится и плывёт себе дальше. Кружится, булькает и опять плывёт. Причём, конечно, никогда не тонет. А эти его так называемые производители по всем своим горизонталям валяются в полном или отчасти полуразобранном забытьи, которое они иногда для смеха ещё своим сном или полной отключкой называют. Это-то и есть полный технологический цикл?!
Контрольники между тем отчётливо забивали в какую следовало крышку какие требовались последние гвоздики одного из стартовых сеансов связи. Доцент тщательно подхватывал, дотошно пересчитывал их всех до единого и аккуратно складывал в баночку из-под майонеза. Межпланетный поединок, раз начавшись, теперь никак не мог остановиться. Кто кого одолеет, не было понятно ни разу, тем более в отсчёте с этого, едва полностью зафиксированного, начала.

Все процессы мира, в том числе и человеческие – всегда чьи-то отбросы, чья-то канализация! В неё непрерывно проходят, а затем плывут куда положено отлично или плохо переваренные последы, а то и выкидыши чьих-то великих или не очень проектов. Часто и трупы вполне реализованных, даже некогда знаменитых. То, что обычно повсюду, всегда и массово поднимается, а потом, опять же полузатонув, плывёт себе, плывёт, а также пузырится! Иногда такая смердятина протягивается из ниоткуда в никуда, что и не разобрать, куда хотя бы отвернуться, да задержать дыхание. Отовсюду смердит, отовсюду и пронизывает очередными великими достижениями в их исходе! Только что народившимися или наконец благополучно скончавшимися. Спасение лишь в стремительном падении на дно.

Упорство иногда вознаграждается. Как сейчас. Бывает, что соратники появляются даже в роковой час Х, когда они обычно разбегаются. Или не добегают до границы. Очень скоро выяснилось - ещё одна душа из экипажа элитного человечьего бомжатника услышала-таки подвиг доцента. И теперь тоже храбро сражается с нашествием сползающего со стен и потолка дико парализующего кайфа. Пускай и в полных отрубях, но таки бьётся с супостатом. Может даже и в не совсем полных, но и это неважно. Главное, что беззаветно, отважно и храбро, невзирая ни на что. И что рубится таким образом до конца. А уж за что – какое это когда-либо имело значение?! Безумству храбрых – венки со скидкой!

Столь достойно проявил себя не кто иной, как относительно умный бомжик Мухортов. Именно он, прямо с койко-места своего, причём, не раскрывая глаз, громко и отчётливо сказал, к кому-то может быть и обращаясь, а поскольку никого из реально внимающих в обозримом пространстве с определённого момента не осталось, кроме последнего защитника планеты по имени Фредди и звёздного спиногрыза в люльке, с целой армией инопланетной нечисти за спиной, то значит это вроде им и адресовалось.
- Т-ты понял?! Звери на завтра опять радио обещались провес-сти! Гульбернатора услышим! Счастье нам будет! - И умолк в предвкушении.

Карла от избытка ударивших его в спину сильнейших туземных чувств, сопутствующих семантическому преобразованию нового, внезапного и конечно же абсолютно бездонного смысла, в отчаянии даже прижмурил глазки. Он ещё крепче стиснул в чумазом кулачке свой оральный контактор, не исключено, что бывший контрацептор. Однако, так не дождавшись продолжения потрясающей земной контратаки, вновь перевёл луч контактной коммуникации (а может и вправду контрацепции) на резко захолонувшего в долгожданной передышке доцента Серёгина. У этого-то глаза ещё как оставались раскрыты! Они у него с некоторых пор, в принципе, и не закрывались никогда. Непрерывно что-то строили, вычисляли, активно искали хоть какой-нибудь способ прорыва из сжимающегося окружения. Кажется, вот теперь, благодаря умелой и своевременной помощи ещё одного защитника крепости «Земля», всё-таки нашли. Долгожданная подмога от соратника дала столь нужную теперь твёрдую уверенность. В скорой и окончательной победе над врагом.

Мгновенно воспрявший многомудрый бомжик даже позволил себе ещё одну военную хитрость, кроме прежнего унылого развешивания лапши на уши. Словно бы повинуясь неведомому импульсу, он также посмотрел на звёздного кадета во встречном направлении, но при этом сделал вид, что на самом деле в упор его не видит и не слышит. Тем самым тоже словно исполняет неведомую команду. Хоть бы на минуту смежил очи для правдоподобия демонстрируемого фатального ранения, беспамятства и прочей пропажи мозга. А тут вроде и подранком себя показал, но в то же время почему-то яростно и чрезвычайно умело контратакующим. То есть, при явной координации своих действий со стороны. Ничто так не обескураживает и не вводит в заблуждение, как явная некогерентность в поведении противника и одновременно его чрезвычайная уверенность в своих действиях.

Всё же Серёгин немного остерегался настолько блефовать и подставляться. Мало ли какие резервы ещё могли быть у противника! Тем не менее, он бесстрашно притворился тупым нерассуждающим ретранслятором и погнал совсем залётную шизу. Будто бы уже заходил победным маршем во вражескую столицу. Как и спасший его дружок Мухортов, Фредди принялся демонстративно гнать полную ерунду, что-то бормотать насчёт последнего шанса, якобы выпадающего ему, о великой будущности завязанного на него непонятно какого проекта века. Блекотал действительно полную ахинею, а также предельно неадекватный бред самой сивой из земных кобыл. Целенаправленно загружал чуждый беспредельно строгий разум заведомо никак не вычисляемой, абсолютной околесицей от винта.

Если бы юный звёздный рейнджер был хоть чуть-чуть поопытнее, он бы сразу понял, что даже для доцента послезавтрашних наук это выглядит чересчур классно рассчитанной дезинформацией и потому представляет собой не что иное, как точно ориентированный и весьма квалифицированный информационный вброс самого настоящего «серого шума». Тут Серёгин ещё и поднажал из последних сил, заметив, что у противника как будто поплыли мозги. Доцент, предельно ускоряясь, в ещё большем темпе форсировал и без того кромешную, всё забивающую пургу. Вдобавок сделал вид, будто всю эту пафосную дребедень кто-то из земных генералов именно сейчас усиленно ему подгоняет во всё больших количествах по каким-то совершенно немыслимым каналам связи. Всегда же важно выступать от имени какого-нибудь предельно главного начальника, а не просто самого себя. Времени разбираться так ли это на самом деле долго ни у кого не будет, а решающий момент окончательного перелома окажется быстро пройден. И торжествующий враг спокойно усядется тебе на плечи. Потом на них беспрепятственно ворвётся в твой лагерь и пойдет громить твои тылы и твои обозы.

С непривычки проникся этим отстойным бредом лишь один карла, звёздно-писюкастый малолетний злыдень. Может оттого, что больше было некому. Он при этом ещё сильнее встрепенулся, заново, словно в последнем рывке приподнялся в своей так называемой кроватке. Показалось, ещё секунда и он заверещит всей своей диверсионно-разведывательной группе: « Рота-а! Подъём по полной форме! Спасайся, кто может!»
Должно быть, в полной мере до маленького монстра серьёзность положения всё же никак не доходила. Да, она слегка обескураживала, а отчасти даже и радовала своей необычностью и долгожданным драйвом. Он-то полагал ешё, что последнее слово останется за ним. Но всё уже запоздало. Потому что так и не вдарил заключительный фанфарный гром последнего, решающего наступления на Землю, никак не сверкнула зенитная сигнальная зарница для колоссальных армий захвата несчастной планеты, избранной в жертву. А всё потому у них обломилось, что клятые метагалактические фашисты так и не взяли в клещи или в оборот золотую головёнку простого земного доцента околовсяческих, но всё-таки послезавтрашних наук. Хотя она и гудела, от неимоверного напряжения почти разваливаясь на части. А всё равно не склонялась ворогу, глазки ни за что не закрывала, даже в самом полном осадке пребывая, в том числе практически в забытьи. А всё равно выдерживая натиск почти победившего неприятеля. Врёшь, не возьмёшь!

Так и не сдавшийся, несклонившийся, но уже совсем-совсем потный педофоб Фредди всё бормотал, да бормотал что-то там такое, прежнее, околовсяческое, но поперёд всего важное. Он чувствовал новые и даже крепнущие контратаки безжалостного врага и всё ещё не хотел хотя бы в малом показать, что вот-вот может и сам сломиться и мгновенно осыпаться.
Потом вдруг именно так и сделал. Стал быстро терять себя в навалившихся бесчисленных миражах инопланетных или потусторонних воинств. Из последних, неумолимо тающих сил, уже заваливаясь навзничь, доцент перенёс свой последний и решительный бой не куда-нибудь, а в предельно дальний сон, где и сам не раз ломал себе ноги, в самое отчаянное забытье. Надеясь хоть отсюда напоследок обойти неприятеля и ударить его в самое подбрюшье. Грохнуть гада хоть при последнем своём издыхании.


Серёгин затихал, слабея даже от миражей ураганных синеглазых смерчей где-то в отравленном мозге или в том, что там ещё у него оставалось в верхней части туловища. Ему казалось, что все эти спиральные галактики у него даже из ушей стремительно вывинчиваются и выпрыгивают себе куда ни попадя, как крысы из тонущего корабля. А потом ещё и рассыпаются без следа. Чтобы, значит, если и пропасть – так всем вместе и наверняка. Тогда, значит, как тараканы.
Повсюду, куда ни глянь, вздымалась насмешливая полутьма - и за высокими окнами и пониже их, в тихом омуте смурного заведения, последнего земного бастиона. При этом она ещё и вдавливалась во все его чёртовы щели, вообще никакие и как бы ещё живые. На влажных стенах помещения поблёскивали то ли капельки осевшего и уже умершего дыхания, то ли всё же какие-то непонятные отсверки чего-то ещё живого. Словно кто-то чрезмерно чуждый поспешно довпитывал в себя последнее изделие целиком переваренного человечества.

Вероятно, то сам Млечный Путь ссыпался сюда, словно подорванный бархан. Сквозь все семь небесных междуэтажных твердей над головой. Наводя шорох и порождая тот самый едва уловимый шепелявый гул, что периодически возникал и раньше. Кроме того, всё ещё было слышно также, как здесь, в безмерно маленьком кулёчке свёрнутого в спиральный рулон земного подвала, как-то по-особому зловеще, постановочно-безостановочно работала канализация, многотрудно пропуская бесконечную отшлаковку плавучих, вышних сфер теперь уже совсем непонятно чего, может чего и не было никогда. Поэтому магистральная прямая кишка ойкумены напоследок безошибочно прорисовывалась даже сейчас, в полностью обступившем полумраке. Ко всему прочему указанную обстановку сотрясал ещё и мощный храп надёжно, вусмерть отключенной человеческой протоплазмы. Больше никто не шёл оттуда на помощь, да попросту давно не мог.
И снилось доценту Фредди накануне исхода последнего часа относительно спокойной передышки в его великом противостоянии за право жить на собственной планете, как их сбитый лётчик, великий комэск бомжопапик трудолюбиво перелетал из тени в тень, из подвала на помойку, повсюду рекламируя новейшую финансовую пирамиду вице-мэра Уткинда. А юный межзвёздный рейнджер по-дружески парил рядом и заботливо подставлял ему своё чешуйчатое крыло. Перед роковым пробуждением всегда снятся подобные, роковые, но предельно вещие образы.

В это совсем не щекотливое время, когда во всех тенях все перелёты благополучно закончились и бомжачее, то есть, последнее живое человечество совсем угомонилось на покой, именно тогда, наконец, взял да и подступил давно означенный час Х. Можно сказать, долгожданный.

В глухое, предутреннее мгновение ночи болезненно чуткого бомжика Фредди опять кто-то пнул, словно тапком в район гипоталамуса. Будто вызвал застенчивого таракана души на кухню, поговорить за жизнь. Только без бутылки. Требовательно, настойчиво, именно пнул и как раз вовнутрь головы. Впрочем, тапком-то по-другому и не притопывают, а только так. Может быть, даже сама судьба, милый стриж, подобным, бесцеремонным образом присела в тенёчке, где-то там внутри черепа, прямиком на турецкое седло, бесцеремонно отодвинув в сторону окостеневший гипоталамус. Или на ветровое стекло умника большую отметину собралась ставить, как избранному. Чего уж там – заслужил, ничего не поделаешь. Такую большую-пребольшую бордовую кляксу, как Горбачёву на лоб, неотвратимо тараканскую, зовущую к немедленному исполнению отчётливо великой миссии сдачи всего и вся.

Однако и тогда доцент Серёгин, верный долгу рядового землянина, всё-таки не сдался. Быстро-быстро подвсплывая, он стал усиленно припоминать в скорёхоньком темпе, что ещё не успел сделать, что всё же должен напоследок реализовать оставшийся долг перед человечеством. Как последний солдат земной цивилизации, просто обязан высторожить карлу лютую до самого конца и завалить супостата. Или, хотя бы, в самую последнюю секунду всех-всех успеть предупредить и спасти.

Голова гудела, хотя как будто и не в таком разносе, как перед самой вещей отключкой. Повернув её, то есть, голову, доцент прежде всего бесстрастно зафиксировал, что момент как всегда упущен. Тут же обомлел от жаркого холода горького сожаления последнего промаха в своей жизни, с запозданием и потому разом охватившего его. Младенец теперь далеко не младенец, мальчик не мальчик, и даже, прости господи, не девочка, в смысле, не внезапно ожившая панночка. Он споро выпрастывался из своей отчаянно трепещущей, переливающейся солярисовой колыбели для танков. Длиннел как дирижабль, обострялся прямо на глазах. Становился вновь откровенно остролицым, чуждым. Победивший пришелец властно и подозрительно принюхивался ко всему окружающему. Маленький пушистый зверёк, песец, как всегда, и в новом обличье не изменил себе, подкрался незаметно, но отовсюду!

Верноподданная аура вокруг сразу же словно взбесилась. Переметнулись к назревшему у порога ворогу все кто только мог. Даже кто не мог – те тоже. Все докладывались остролицему карликовому Хозяину, вновь решившему покататься на людях и потому опять усевшемуся в кресло командира земного экипажа, все-все-все. Дрожа на полусогнутых. По новому кругу понеслось свиристенье, сюрчанье, буркотанье и всякая такая прочая информационная поддержка. Наперегонки понеслись, закружились некие отпадно жуткие персонажи, завиваясь в турбулентном вихре уходящего вперёд долгожданного флагмана.

То далеко не мёртвая панночка, полностью войдя в свою земную мальчишескую оболочку, как в скафандр, опять стремглав летела в своём крейсерском гробе. Обезбашенно сексуальная и отважная хищница с межзвёздной трассы безошибочно находила оставшиеся живые души, флагманским пеленгом пронзая и обыскивая сумятицу всего окрестного пространства в поисках новой добычи. И заставляла их нырять в себя, чтобы упокоиться там раз и навсегда.
То хрюкал, выползая из-под натужно дрожащих стенок, командорский дедушка заново оживающей земной нечисти по дворовой кличке Вий, сильно-сильно окабаневший от безделья подземный ВИП, но без видимого чипа. Вновь невероятно амбициозный и агрессивный. Потому что застоявшийся. Поэтому очень-очень похожий на какого-нибудь ожившего губернатора или иного кипучего и потому правящего демона-дебила во главе страны.
То по стенам бегали, уверенно пересекались световые, переливающиеся зелёным и красным, штурмовые пятна-фокусы от цветомузыкальных глаз нежного и свирепого карлы или карлицы, как от зенитных фронтовых прожекторов перед штурмом падающей столицы. То, наконец, во всё более громкую силу трещал от напряжения, готовый вот-вот лопнуть, прорваться, магнетический, ещё жизнеспасающий круг. И даже не было теперь понятно, хорошо это или плохо.

Вновь из прежней чересполосицы выбился он - протяжный сыплющийся гул из великого преддверия мира. Словно из аэродинамической трубы, установленной в самом центре каких-нибудь необъятных песков - по окоёму всей Ойкумены. Как от вздыбившейся лавины, закрывающей небо и всю остальную иссякшую бесконечность. То был звук отчётливо внешний, а не из золотой забубенной головушки загулявшего земного умника, всё же склоняющейся перед непостижимым супостатом.

Опять же, в который раз, прорвались надлежащие и свист, и сюрчанье, да и свиристенье тож. С усиливающимся напором, со всё более интенсивной амплитудой задрожали стены. С них даже стекали каплями осевшие искры последнего человеческого дыхания. Часто позвякивали стаканы на столе как от сейсмического натиска, баллов уже где-то на десять. Сам по себе, словно оживший, мелко сучил об стол капитально обсосанный селёдочный хвостик. Так что все до единого проявились симптомы давно назначенной на земле подземной адовой бури.

Пришла в движение всякая-перевсякая земная гадость, даже порассыпавшаяся было в незапамятные времена. Вовсю рыскала в поисках новой поживы. Перелетала в новую питательную тень. Нормальные божьи твари давно бы из нор повыползли, да в чистом поле попрятались. Бомжиков же ничто не пронимало. Словно сурки разметались они в своём полу-подземном Хилтоне. Слюни пустили и разулыбались во сне. На гребне девятого вала. Хотя, в принципе, где же ещё отдохнуть, как не там?!
В самый сочельник бомжачьей вечери. Блаженны нищие духом! Хрю-хрю! Бе-бе-е!

Теперь преобразившийся карла прямо, в упор смотрел не куда-нибудь, а именно на крохотного мышонка доцента. Очнулся, конкурент?! Какой «ап» сейчас будем делать! С какой насадкой?! Под ноль, на бреющем, иль хоть вихор на темечке оставим?! С помойкой черепа или без?!

Фредди, хотя давеча и помылся на всякий случай, но всё-таки опять принялся за прежнюю, уже сданную игру - то уводить супостата взглядом в сторону, как куропатка от гнезда, прикидываясь подбитой да ещё и сильно невкусной - то вновь притворяться спящим. Однако, что так, что этак, а результат оставался один, хуже прежнего.
Полностью глаз недобитый умник опять ни за что не смыкал. Поэтому очень хорошо видел, что его любые маневры отвлечь неумолимое чудище всё равно никак не удаются, нисколько не срабатывают. На этот раз «ап» всё-таки сделают ему, и ноль и чубчик кучерявый. И череп до костей обдерут. Никуда не денется. При всём богатстве выбора другой альтернативы не было, нет и не получится. Даже доцент это понял. Такой бабайка, если уж вылез из-под кровати, то задерёт теперь на раз.
Оставалось лишь расслабиться и попытаться напоследок получить удовольствие, каким бы сомнительным оно ни получилось. Не то и вправду сходу задерёт. А так хотя бы не сразу. Тут уж желательно ещё бы помучиться.

Полночную избранную жертву тем временем совершенно точно запеленговали по всем частотам и всем измерениям. Словно Вий, тот самый главком восставшей земляной нечисти, теперь твёрдо и конкретно указал на него. «Вот он!!!» - рявкнул дедушка подземелья. Задрав указующую лапу, пометил спеленутую муху. Поставил «маячок» и сразу по всем правилам организовал финальный налёт на добычу. Свистела в воздухе, сюрчала, свиристела, барражировала, обеспечивая плотное прикрытие, беспощадная и совсем не мёртвая панночка в чётком мальчуганском обличьи. Надменная как лётчица люфтваффе. Злая карла-карлица бесстрастно играла и играла желваками на своих иноземных немецких скулах, да ещё и глядела при этом - неотрывно, почти насмешливо. «Где, наконец, твой «ап»?!» – прошептал полумёртвый доцент. «Давай, тварь, не медли, не томи!»

Постояв на негнущихся ногах ещё, сколько ему надо было, никак не передвигая их, карла без видимых усилий, легко вспарил и через какое-то мгновение плыл-направлялся прямиком к доцентской койке. Он вытягивал руку с излучателем, готовился скомандовать «ап», да и отправить очередную жертву в поднебесную свою преисподнюю. Отконтрацептировать так - чтоб уж без следа. Фредди ещё острее прочувствовал себя именно муравьишкой, отчаянно катящимся в свистящую прорву неистово втягивающей песчаной воронки. Даже почти увидел, как грозный муравьиный лев, сшибив его на лету, открыл свои непостижимые глазищи. Завидел жертву и радостно раздвинул жернова-жвалы, унизанные капельками голодной слюны. Настоящий межзвёздный хищник в засаде на людей. Какая прелесть!

Вот здесь-то наша, оказывается, всегда и пропадает! Именно тут - где всегда сносятся и снимаются самые-самые последние перегородки и всё-всё сходится в одно.
Где неизменно, целиком и полностью рушится магический, жизнеспасительный круг.
Где мрак окончательно и безоговорочно подходит к самому сердцу и, перед тем как забрать его насовсем, начинает обстрел прямой наводкой. То есть, добивает.
Где грозовой сполох молотит не от горизонтов, а прямиком с сортирно-орбитального зенита всех-всех положенных поднебесных этажей. В самое-самое темя. Чтобы наверняка на этот раз. Чтобы замолотить, так целиком. Пока не расплющится распоследний рубеж, предвенечный спасительный круг, остатний бронежилет возле самого сердца. Без которого - точно всё!

Как в эту минуту! Сейчас бы того упрямого бомжика и брать, наверняка замолоченного, безоговорочно распластанного и совсем-совсем готовенького! Даже ещё практически тёпленького. Захватчик теперь полностью выбрался из своей преисподней. Раздвинул веки, зацарапал половичок перед последним прыжком. Детский ужас, страшный бабайка наконец материализовался, да ещё во весь рост. Кого это не парализует или не обратит в паническое бегство?!

Поэтому Фредди, внезапно наяву увидев того, кто у него от рождения под кроватью живёт, кем его всё детство пугали, по внезапной слабости душевной неожиданно предпринял то, что единственное его могло спасти и чего никак не могли предположить в межгалактической боевой группе захвата, которая уже пошла на полное добивание. Лучшие мозги Большой Вселенной напрочь зависли, столкнувшись с простым похмельным, а потому на редкость изобретательным земным разумом, обуянным детским ужасом. Не выдержав небывалой остроты столь ответственного момента и не найдя в себе сил достойно уйти в мир иной, наверняка обетованный, а куда же ещё, - доцент внезапно принялся орать как сумасшедший, звать маму и папу, чем тут же поднял на ноги всех кого только можно.

Вот эти все - словно бы ожидали этого, будто на стрёме стояли, вернее, чутко лежали на низком старте. Даже с самого неподъёмного бодуна вдруг сходу пошли на подъём. Резко, разом – всей толпой. Бах – и несутся топочущим буйволиным стадом. Только они в этот миг чувствовали - почему так вышло. Хотя и не могли сами себе толком дать отчёт в происходящем. Может потому, что слишком просто здесь всё оказалось устроено. В этом мире вообще и всегда ждут только самого плохого. Ничего больше. Когда оно вдруг приходит, именно вдруг, - да кто бы кто при этом ни был, и как бы плотно вечером ни покушал, ни попил, а поднимется, как миленький. Орать будет, как на бойне! Остальных полумёртвых поднимет.

Бомжики принялись вскакивать неожиданно дружно, исключительно согласованно, словно разом в одно место ужаленные. Они мощно бились друг об друга, как пожарники по тревоге, тревожно воняли, да ещё и хрипели при этом: «А?! Что?! Менты?! Облава?!» Слюни грёз немедленно высохли. Сонные, расплывчатые улыбки оборотились вспять, в нормальные, человеческие, то есть, затравленные оскалы... Опять же запахи - вот эти, и вправду как никогда, сейчас валили с ног. Так даже портянкам от целой роты стройбата не получилось бы. Точно.

Топочущие, опухшие бомжики напрочь распугали наседающих метагалактических рейнджеров. Разогнали всех слетевшихся стервятников-дельтапланов, до единого, даже закоренело людоедских, со взглядом как у жены наполовину умного бомжика Мухортова, намедни полночью уже спасавшего жизнь доценту Серёгину. Словно дустом тех всех посыпали, весь их дельтапланий кагал. Фыр-р! Разлетелись перепончатокрылые опричники кто куда. Кто назад в Юрский период, кто опять рикошетом сюда, в счастье кромешное. Потом очень многие ошмётки дивной картины таки пролезшей сюда встрепенувшейся преисподней очень быстро стало со всхлипом засасывать куда ни попадя. Может быть, как раз в ту самую заглавную человеческую кишку под потолком заветного бомжатского подвала. Чпок. И нету. Потом снова длинный, затягивающий всхлип - чпок. И опять без брызг. Где-то примерно так. Заслушаешься.

С похмелюги и спросонья даже побились все, но это пока ещё свет не включили и потому особо значения не имело. Замызганные извёсткой и мухами благотворительные лампочки, как им и положено, но всё-таки с натугой разогнали последних кромешников, остатнюю нечисть. От невероятного запаха предутреннего набата завяли, бледнея, уши у всех без исключения агентов межзвёздного империализма. Поспешно шмыгнула за пространственно-временной барьер разбитная сука пацанка-панночка, поправляя фурункулом надувшийся чип за левым ухом. Уволокла за собой упирающегося Вия и всякую-прочую подручно-заплечную номенклатуру. И опять со всхлипом словно хлопнул мыльный пузырь, потом ещё и ещё раз хлопнул. Чпок-чпок-чпок - и всё-всё по очереди, давясь, попропало. Действительно всё! Даже кукарекать и самому солнышку - никому вставать не надо стало. Так урылись полночные черти, что не нужно хоронить!

Фредди протёр окончательно глаза. Тогда мир явил ему новую благую весть: а вот они-то с корешами всё-таки не пропали! Хотя по-прежнему не всплыли в люди и своими мордами по-прежнему в дерьме, а всё равно целёхоньки-и-и остались!.. А благодаря кому?! Где ему Звезда героя?! К какому полужопию крепить?!
Одновременно вернулись и звук и цвет и всё остальное, на что давно и суда-то нет. Картина таки выжившей обыкновенной исподней не оказалась настолько дивна и прелестна как предыдущая. Все в пустой след заполошно и безадресно орали, кому-то непонятно за что и чего грозили. Только спустя минуты бомжомамка вдруг хватилась - а самого младенчика-то и нету. Надо ж, первая обнаружила пропажу! Исчезла золотиночка наша! Пропал захватчик, сдулся окаянный!

Мамка малолетнего демона-террориста не просто очнулась. А тут же хватилась его. Даже бомжопапика комэска сбросила на пол в поисках мелкой своей зазнобы. Однако нигде ни шороху, ни писку, ни даже пиписки завалященькой. Да хоть бы воя какого-нибудь заунывного, сердцу милого!
С подачи леди Кры по всему исподнему помещению тут же пронёсся первый клич всебомжачьего розыска. Ау! Пацан, гнида, ты где?! Ужель тебя таки мы потеряли!!! Господи, ты сделал это! Да и его ли одного ты вот так, внемля страстным людским мольбам, оприходовал?! Срочная утренняя поверка показала, что, конечно, не только. Неформального лидера, бывшего сыщика Осклизкина также не оказалось на месте! И этот что ли пропал, самый крутой из доходяг?! Или как раз он и унёс в зубах ненаглядного пацанчика, а может и пацанку?! Да что ж это такое творится, люди добрые?! Ратуйте!

Так появилась и конкретная адресность, в каком направлении рыть, кто виноват, спасать треснувшие устои. Поэтому всё быстро возвращалось на круги своя. Бытие обретало смысл прежней устоявшейся бессмыслицы.

На этом фоне всё-всё повозверталось на свои берега. Понеслось в ещё более эксцентрично-экспрессивном виде. Проспавшийся реинкарнат кузькиной матери, бомжомамка, леди Кры, подземная принцесса, нелегитимная владычица безбрежных подлунных камышей, расставляя пальцы веером, как по телеку в одном магазине видала, брызгала слюною. Словно гюрза она бросалась в атаку на всё что движется: «Всем пасти насовсем порву, если не вернёте моего прекрасного ребёночка!» И дальше, как полагается в кино.
Словно рабыня Изаура добиралась до своих домо-мучителей.

Бомжопапик, он же по совместительству сильно бывалый командир эскадрильи неопознанных летающих объектов, сначала загадочно, то есть, тупо молчал. Он крупной дрожью трясся от ломки, набивая папиросу спасительным косяком. Плохо припрятанную заначку более сильнодействующей панацеи какой-то нехороший человек по-дружески увёл. Однако комэск своего возмущения по этому поводу высказать ещё никак не сумел. Не из врождённой деликатности, а из многогранной своей ошеломлённости всем случившимся. И по причине временного отсутствия реального допинга.

Затем, с первой затяжкой, поправив энергетику, он всё-таки громко и куда-то в пустоту скомандовал «Вперёд!» Командирская команда, однако, не встретила должного понимания ни в пустоте той, ни в экипаже. И реагирования также. Никто не догадывался и не уточнял - куда именно вперёд, где искать несказанного якобы младенца. Да, похоже, и знать не хотел этого, потому как с места не двигался. Хотя формально сопереживали, как водится, все.

Поэтому несчастного пацана или пацанку так и не отыскали. Похоже, и впрямь потеряли на самую полную катушку. Выдали, то ли взамуж, то ли в примаки. Взял же кто-то! Остаток рассветного часа - сплошной вой, скулёж, мат, скукота. Одна баба, пускай она и бомжомамка, всё равно стоит не одной эскадрильи. А целых двух. Или даже трёх. Папа-бомж, как-то сразу поздоровев, ходил, совершенно не зная кому дать в морду. Это было невыносимо. И незаносимо также.

Чудом спасшийся от бабайкиного «стенд-апа» бывший доцент Серёгин навзрыд исходил обильными слезами и необыкновенно едкими парами. От пережитого страха из него слишком бурно выходили остатки «синеглазки». Так, чего доброго, можно было и очиститься полностью. Да ещё на зависть всем и восстановить кислотно-щелочной баланс. Столь нешуточная угроза казалась доценту тем более очевидна, что многие из его соседей проявили себя не его корешами, а вполне завистливыми и даже ненавистными гадами. Ибо попытались перевести стрелки теперь на самого Фредди, приятеля сыщика Осклизкина, благо того не оказалось в наличии.
 
Тщетно доцент показывал недопьяным бомжикам-скирдятникам на пальцах, раз на словах не получается,
что младенчик и не младенчик вовсе,
что он хотел его самого потерять-угробить, сильно плохой «стенд-ап» ему сделать,
что он специально всех рассоривает, намеренно сталкивает лбами, вносит смуту, накаляя и без того подозрительно сгущающуюся атмосферу в их полуподвальном отеле, отсеке неведомо куда и зачем летящего фантастического корабля,
что сидит сейчас этот феерически специфический крысолов, прикидывавшийся ещё и девочкой, этот инопланетный спиногрыз где-нибудь на седьмом небе, в своём заоблачном пент-хаусе, отмылся наконец от всех их человечьих запахов, ананасы какие-нибудь вкушает и дико-дико надсмехается над всеми ними, над ещё человеками.
Да ещё и глазки строит оттуда, змей. Маячит. За спиною штепсель прячет.

Однако Фредди совершенно напрасно так сделал. Бессильными оправданиями он ещё сильнее привлёк к себе совсем-совсем ненужное внимание. Даже вызвал импульсивные позывы немедленного самосуда над собой. Вот теперь-то все и прозрели как будто очевидное - его самую непосредственную связь с роковой потерей всеобщего любимца или любимицы, да кто ж тут теперь в такой тонкости разберётся.

То, что именно доцент каким-то боком, оказывается, замешан в ужасном происшествии немедленно стало достоянием всей полуподвальной общественности. Даже бомжомамку сходу пробило на этот счёт. До самого донышка её пока ещё действующего мозжечка вместе с давно отбитым гипоталамусом из того самого турецкого седла, что давно ожидает каждого в его собственном черепе. Она, отхлебнув утреннего чая из бутылки, куда более некрасиво теперь себя повела, хотя, казалось бы, куда же ещё.

Ей словно веки пораскрыли, да спички навставляли, чтобы не схлопнулись. Леди Кры дико завизжала и принялась рваться лишь к одному доцентьему ротику, чтобы хоть покарябать изнутри. Да и супруг её, бомжопапик, а по совместительству комэск, теперь точно знал кому наверняка стоит дать в морду. Оставалось только ещё чуть-чуть поддать для храбрости из вчерашней дневной заначки и всё сразу же понеслось бы куда следовало.

Тут-то, как всегда вовремя, откуда ни возьмись, вновь заявился сыщик, дядя очень суровый, весьма опекунствующий над Фредди. Стальные кулаки этого самого друга, неформального и безоговорочного лидера бомжачьего андер-граунда, сначала сдержали, а затем постепенно и погасили естественный позыв и неисповедимо возбудившегося коллектива, и комэска и бешеной старой кошки расправиться с подозрительным трепачом, вырвать ему его неправильно чешущийся спидоносный, а также  коронавирусный язык.

Самому сыщику Осклизкину почему-то никто ничего не сказал. Его самого ни одна душа, никак и ни в чём не подозревала, да и в голову теперь вообще не брала. Как так и в самом деле?! Это же несерьёзно - связывать пропажу младенчика, пусть даже и такого большого, а хотя бы и девочку, но со столь уважаемым человеком. Одна лишь бомжомамка, как и положено дикой камышовой кошке, никак не унималась. Пока папа-бомж, явно искавший союза с сильным мира сего, сам не успокоился, отчётливо не передумал бить доцента. А потом ещё и не приложился своей командирской десницей к ней самой. Слегка. Для порядка. Дикая камышовая кошка, она же леди Кры, повизжала ещё чуток и тоже приутихла. До следующего раза, само собой.

Стрелка вольтметра почти совсем упала вниз. Страсти улеглись чуть ли не целиком и практически полностью загасли. Окончательно подсохли штаны и стены. Основательно просквозило и в форточки. Даже неистребимые запахи пост-синеглазкиного предутренья улеглись практически до дневной нормы. И тогда дуновение нового утра полноправно вошло в человечие житие и тут же, не медля, заявило о себе.

Очередной день взял да и решительно, всеобъемлюще овладел всеми сердцами, то есть, всеми помыслами. Тем самым вновь и прочно устаканился в краях прежней, гранёной ойкумены. Разве что слегка надкусанных в минувших и благополучно позабытых экстазах бытия. Его девиз оказался как всегда чрезвычайно прост и крепко недвусмыслен.  Про него даже можно было бы где-нибудь прочитать. Если б только было где. Простой и единственно действенный. Как утро у цыган: кто первый встал, тот красивее всех оделся! Да и тапки его сразу.


Все репортажные камеры наконец целиком нащупанного нацпроекта фактически угорали от невероятно бурного, чуть ли не экстатического исследовательского энтузиазма.
Они даже поддымливали где-то там за кадром, явно от непредустановленного перегруза. В правом верхнем углу опять проскочил входной символ очередной межгалактической связи, подключились и стали брать картинку новые звёздные системы. Необычайно возросло число подписчиков, а прежние продлили абонемент до конца программы. Рейтинг передачи явно перебирал все нормативы. Затаила дыхание половина Большой Вселенной. Внизу кадра через минуту мелкой плетёнкой универсального контактора пробежал комментарий событий происшедших и тому предшествовавших. Все щупальца вселенной в изумлении прикрыли свои бесчисленные присоски. «Ах, ужель и мы его потеряли?!»

Расфокус. Реклама прокладок смешанного нервно-паралитического действия, в эффективность которых всё ещё трудно поверить.

 

Глава 16. На стрелке у Карла Маркса
- У Гитлера был любимый художник Пауль Матиас Падуа, кстати, он имел неформальное прозвище «лобковый художник». Из-за своеобразной специализации. Особенно фюрер отмечал работу Падуа «Леда и Лебедь» на известный античный мотив, своеобразный эталон гнуснейшего и примитивного совращения словно бы высшим существом - низшего. Хотя на самом деле повсюду и у него выходит наоборот. Низшее как раз и оказывается в облике высшего. Хотите вкратце? Время есть. Внимайте. К верной жене спартанского царя Тиндарея пришёл в образе лебедя владыка мира Зевс, как известно весьма озабоченный деликатными делами. Пощекотал-пощекотал он чужую жену лебединым пухом, поластился-поластился мяконькими крылышками - и даже самая стойкая верность пала в одночасье. Пресловутая «лебединая верность» в исконном, античном смысле означает прежде всего вот такую скоропалительную «веру» в первого же попавшегося лебедя.
- Вы решили меня окончательно просветить?! До полной потери веры во всемирно-исторический?!

- Слушайте далее, целомудренный вы мой. Как я сказал, Пауль Падуа считался и художником, и любимцем фюрера-художника. Поэтому знал все его предпочтения. Так вот. На любимой гитлеровской картине Падуа изобразил не грациозного белоснежного красавца с изогнутой шеей и застенчивыми томными глазыньками, а жирного и наглого гусака. Не подлинного властителя, который по идее и должен быть изображён, а его эрзац, - этакого правильного, накачанного пацана с острым клювом. Вот этот пернатый пацан по-комсомольски, или, если хотите, по-гитлерюгендовски, нагло и стремительно овладевал Ледой, пребывающей в состоянии всеобщего, но кокетливого смятения. Сам Гитлер очень любил эту картину. Он усматривал в ней верный образ того, с каким истеричным воодушевлением ему самому отдавалась германская толпа. Самый точный образ всех массовых, в том числе и партийных мероприятий. Фюрер представлял себя именно таким Лебедем, а Германию - Ледой. В Германии это «судьбоносное» полотно получило второе название: «Schwanerei». Игра слов, с немецкого это переводится как «ле****ство». Суть нацизма.

- Авк, в ваших профессорских устах даже полунормативная лексика настолько естественна!
- Я вам транслирую простое знание того, как оно было. А ваше дело - нормально воспринимать его или ханжески краснеть да затыкать уши. Продолжать тянуться за знаниями, в какой бы панике они от вас ни разбегались! Так будете дальше слушать?!
- Валяйте, учитель. Вы же знаете, с вашей подачи я проглочу что угодно. Ещё останусь благодарен.

- Методику этого «Schwanerei» германские нацисты распространяли на обустройство жизни всей партноменклатуры третьего рейха, на технологию тамошних гитлерюгендовских тусовок, съездов, вот таких межрегиональных совещаний, как наше нынешнее, и прочее. Всё то ж, что и поныне и повсюду существует в качестве основного способа воспроизводства и способа деятельности нашей элиты. А именно насилование начальством своих подчинённых и вообще всех, кто внизу, под облаками - «Schwanerei». Одним этим словом можно любую властную тусовку обозначить и определить!
Так что якобы а-сексуальный трезвенник фюрер ещё тем партай-геноссе был! Покруче, понимаешь ли, кое-кого.

- Так вон оно что! Якобы уникальное «ле****ство» нашей номенклатуры на самом деле вовсе никакое не исключение в мировой истории?!
- Скорее - закономерный симптом. Всё того же. Непрерывного, скотского овладевания народа властью, несмотря ни на какие Перестройки. Это фирменная стигма номенклатурного тоталитаризма, его своеобразная кокарда. Как бы он ни линял. Никуда от этого не денешься. Нацисты точно также бы зверствовали и насиловали самую последнюю душу, даже если бы их не разгромили, а например, «перестроили». Стали бы они, допустим, нано-нацистами. Что бы изменилось?! Так и с нашими правителями. Сюда, в этот термин, в «Schwanerei», я бы вложил вообще сам образ действий всякого властителя, любого клона Зевса, который не гнушается ничем, лишь бы нагнуть и использовать всех тех, кто не может ему ничего сделать, ничем ответить. Кто всегда переведёт любое наклонительное повеление в повелительное наклонение.
Это ничего вам не напоминает?! Тогда хотя бы посмотрите наш телевизор. Наклонены все без исключения. Чаще всего наклоняются сами. Без повеления.
- Кокарда - то, что на фуражке?! Геральдический символ, герб или что-то ещё?!

- Правильно понимаете. Именно символ властеустройства! Я лучше кого-либо знаю, что наше «Schwanerei» до сих пор целиком преемственно гитлеровскому. Наша власть есть творческое развитие германо-нацистской. Она ей полностью аутентична. Это видно по такому симптому вседозволенности многочисленных отечественных «властителей мира», по «Schwanerei», а также и по самой сути их властвования. Её наши «пернатые зевсы» очень хорошо перехватили у гитлеровских. Точнее, усовершенствовали. Отечественные начальники давно стали вести себя с людьми именно как белая, лебединая раса арийских господ, пришельцев с других звёздных систем - внимательно-отстранённо, надменно и насмешливо, с глубочайшим чувством «внутреннего превосходства». Чем наш чиновник ограниченнее, а значит функциональнее, тем он дальше от простых людей, тем он инопланетянственнее, отстранённее и спесивее. Он и в самом деле получается словно бы слепленным из другого теста, коли столь безоговорочно - и безнаказанно - повелевает жизнью и благополучием любых людей. Первый признак очевидной бесчеловечности. Неотмирности свирепых владык-сверхчеловеков.

- Плох тот начальник, который не мечтает стать рабовладельцем?!
- Даже не представляете, насколько это для нас верно! Пост-советские, как ранее и большевистские, руководители почувствовали себя сверх-людьми, супер-клонами, истинными творцами истории, настоящей, сверх-породистой элитой, высшей расой, от рождения. Только они по крови своей призваны повелевать, учить туземцев уму-разуму. Здесь туземец всяк, кто подчинён. Теперь все без исключения, кто не начальники, стали унтерменшами, чумазыми аборигенами, фактически бомжами. А бомжи - вообще идеальный контингент для власти. Все, кто не во власти, отныне фактически бомжики. На пути вверх или вниз. Только некоторых ещё не лишили совсем уж всего. Никого теперь и не требуется силком лишать чего-либо, наказывать, ссылать, казнить за три колоска, украденные с поля или за опоздание на работу. Всё само собой произойдёт! Легко и непринуждённо.
Трофейная «само-ариизация», самолебедизация господствующего класса в период позднего ельцинизма, я это сооружение называю прагматическим большевизмом, теперь достигает законченного выражения. Достигает его посредством оттачивания своего фирменного стиля. Гитлер, Розенберг, Геринг, Геббельс, Гиммлер по праву бы гордились своим восточным внучком, вернее, внучечкой. Даже больше - о таком «Schwanerei», о таком всевластии над народом, о таком его поимении германские нацисты могли бы только мечтать.

- Вас тут, я смотрю, дозомбировали до состояния всемирно-исторических пророчеств, группенфюрер Авк?! Где же вас так облучили?! Ну-ка, покажите зрачки!
- В них вы обнаружите себя, Саша. Как бы вам ни показалось странно! Кстати, вот вы сегодня неплохо выглядите. Можете-можете всмотреться в зрачки, разрешаю - я к вашим услугам. Видите? Клыков ваших тигриных пока практически не просматривается. Даже усов. Может просто устали?! Даже почти не пахнете своим экспериментальным лептонным озоном, вероятно, самым секретным оружием, карающим мечом правящей стаи страны. Следственного Комитета. Не так ли?! Однако фирменный гонор, отстранённость, насмешливая настороженность столичного повелителя людских судеб - вот они, есть в наличии, никуда их, родимых, теперь не деть и даже не вытравить! Знаете цену всему, знаете! Словно кол в вас вбили! Новый позвоночник! Да закачали новые мозги! Зевсоидные! Но не радуйтесь. Всё равно вам ещё далековато до них, до наших подлинных «пернатых зевсов». Утомлённых вседержителей всего и вся. Которые, разумеется не сами по себе, но которыми.
- Вот, а я было губы раскатал!

- Знаете ли вы, что является самым первым признаком красоты? Нет, это не пропорции, не золотое сечение, не ромб Венеры на копчике у девчат, и прочее. Удачливость! Только удачливость. Поэтому в мире самое-самое первое ругательство - «неудачник». Это означает лишь одно – урод, ничтожество. Кто удачлив - тот не просто пернат, тот попросту неотразим. Красота есть вообще суррогат сущности и только поэтому она страшная сила. Посмотрите, как здорово смотрятся обладатели права решений наших судеб. Как роскошно их оперение! С какой страшной силой они на нас влияют! Просто райские птицы! Как таким не поддаться?! Лебеди, да и только! Так ещё и сами на себя не налюбуются, на результаты своего дебильного бодибилдинга! Вот почему наш верховный пацанчик, любитель истребителей, подводных лодок и горных лыж, по любому поводу кажет свою мускулатуру на всех своих бесчисленных пленэрах?! Зачем ему это?! Ему и так всё к лицу, включая царскую тиару.

Он что - настолько инфантилен или даже и вправду дебиловат?! Не только. Все должны увидеть, до чего же он удачлив. Даже такой субъект вполне сходит за образец красоты при своих более чем скромных или даже сомнительных характеристиках. При том, что такой его эксгибиционизм во власти ещё и более чем неприличен. Сколько песен ему посвящено, скульптур изваяно, портретов и не счесть! Везде прорезается этот остролицый красавец, то есть, сверх-удачник. Чем выше по иерархии власти располагается тот или иной «супермен», а, соответственно, чем ниже его интеллектуальное и нравственное развитие, то есть, чем удачливее он был в своей карьере - тем более замечательным, просто лебединым профилем-анфасом смотрится холёная, крысиная морда его лица. Обратно пропорциональная зависимость. В самом строгом виде.

- Уф-ф!.. Давайте, всё-таки поближе к нашей теме?! Скажите, пожалуйста, а отчего это у Нинон Пушкальской сегодня такой заплаканный вид?! Готовится погибать на сексуальном толковище местной власти?! По кустам смородины?! «А я ноги подняла и кричу: «За Родину-у!»»
- Не шутите так. Она референт спикера Юрка Тягаенко. Эта красотка и с фирмой «Таун электроникс» связана, с той самой, которая по вашему делу проходит. Так она ещё и делегировала сюда часть своей охраны. Так что опять же советую вплотную заняться. Дважды засвечена дамочка. Рыдает непрестанно. Какая там родина-смородина?! Это у неё функциональное, суточное. Именно превентивное. Потому что знает, что тогда больше желающих её утешить. Чем больше женщину мы меньше… и так далее. Короче, отбою нет. В целом, в экстерьере - кандидатура посходнее вашей предыдущей пассии окажется. Только помоложе. Нюх у вас и вправду есть, не отнять, батенька, не отнять… Кстати, та, предыдущая, у вас кто была по должности?!

- Не у меня. А у себя. Она плановик. И была и есть. Командует каким-то отделом вашего местного, смешно сказать, «министерства». Но эту линию я в данный момент отработал. Она хоть и планировать сюда приехала, да всё же несколько не то, что я думал, да и поныне предполагаю.
- Ваш расчёт наверняка на то, что через неё-то как раз и идёт финансирование искомого нами теневого проекта?!

- Да говорю же, пока не похоже. Не пробивается так эта тема. Во всяком случае, отсюда к ней не подберёшься. В набранном фактаже сплошная скукота вроде весьма сомнительной закупки ГСМ у одной из компаний под вексельное кредитование одного симпатичного банка. Причём, вексель бралась оформить непосредственно администрация губернатора, то есть, как бы само государство. Поначалу-то и вправду ещё думалось, что при любом раскладе дело выкатит нешуточное. В принципе, так оно впоследствии и оказалось, да только не в моём масштабе, да и совсем не по моей епархии. Обычные откаты госуправленцев, хотя и крупных. Но я такой мелкотой не занимаюсь. Поэтому и передал другим следакам. Из антикоррупционного.

- Да-да! Пусть уж и эти антикоррупционные ребятишки настреляют себе на пару коттеджей в Рублёвке. Дельце-то тянет не на один десяток миллионов! Или сотню. А то и на миллиард. Не так ли?! Какой вы всё-таки ещё добрый, Саша!
- Да не добрый я. Просто не отвлекаюсь от главной цели. Уж если решил её достичь.
- Поэтому вы в целях достижения этой самой цели под одеялом исповедали сию чиновную послушницу. Про всё про это повыведали? А как же тайна пододеяльной исповеди?!
- Должен вас разочаровать, мудрейший и любознательнейший. Напрасно опять взбодрились. Впрочем, могу ответить вам и в предложенном ключе. Космическое чувство непреходящей личной значимости, о котором вы только что столь убедительно мне толковали, характеризуя нашу номенклатуру, помешало и её достойной представительнице перевести пылкую влюблённость, которую я несомненно всё-таки вызывал у неё, в стадию исповедального игрища под одеялом. Там, вот как раз именно там-то - она ничего и не сказала. К сожалению. Всё что нужно, я узнал позднее и по-другому. Так для вас сойдёт?

- Боюсь, ваша пододеяльная взаимность кончилась тем, что это вы сами ей рассказали всё что знали, или даже исповедались. Мужики - они какие?! Придорожной шлюхе самое ценное выложат! Вот жене - ни за что. С нею же ещё жить и жить. Мало ли, как оно обернётся.  На самом деле с кем угодно даже в самом малом откровенным быть также предельно опасно. Ещё опаснее, чем с женой.
Со мной - ещё куда ни шло, даже полезно. Но как раз со мной-то вы и замкнуты и отстранённы. Боюсь, что зато кое-с-кем другим и в другом месте, под тем же одеяльцем, вы могли не сдержаться и тогда информационная утечка может очень здорово повредить вам. Да и мне.

- Сразу заверяю - можете не тревожиться. О вас и ваших информационных сводках, то есть, лекциях я никому не сообщил ни слова, даже своему начальству. Пусть спит спокойно. Правда, так и есть. Честно.
- Война полов и вправду существует, учтите, молодой человек. Прямо с детского сада и начинается. Как и начальства с подчинёнными.  Она во всех ипостасях никогда не закончится. Поэтому врага всегда следует знать в лицо. Или в другую часть тела, как вам угодно. А также как его на самом деле побеждать! Действительно смальства этим всем важно овладевать. Зачем вашему непримиримому врагу быть хоть как-то посвящённым в ваши же секреты?! Хотите стать для него хорошим?! Размягчить таким образом?! Не выйдет. Никогда и никак. Хоть тресните!

- Вот тут согласен. В принципе - да! Незачем! Но с чего вы взяли, что я кого-то посвящал, тем более в секреты?!
- Тем не менее, чтобы он их на самом деле так и не узнал никогда, - вот вам ещё один совет. Уж не обессудьте. Пригодится, как бы вы ни поднатаскались там в своих вышних сферах! И под одеяльцами тоже. Уж поверьте… Ох, научу я вас, чувствую, и в самом деле на свою голову!.. Да ладно. Вам нужно в обращении с людьми, а уж с женщинами так в самую первую очередь, выработать привычку показывать себя лишь внешне предельно откровенным, прозрачным, но одновременно и как бы зеркальным для окружающих. Необходима просто предельная прозрачность, а на самом деле - зеркальность. Тогда реально станете невидимым. Спросите, как же достичь такого эффекта?! Отвечу. Чтобы ещё и отзеркаливать, эта предельная прозрачность в действительности должна быть системой очень хорошо сконструированных оптических линз. Они должны создавать именно высококачественную иллюзию реальности, при которой, вглядываясь в вас, они видели бы только самих себя. Вот как вы только что смотрелись в мои зрачки!.. Как видите, всё-таки проговорился, старый болтун. Кхе-кхе… Ладно, продолжим. Предельная, именно такая, зеркалящая «раскрытость» - в самом деле, наилучший способ не только уберечь свои дела, но и выведать чужие. Вы же по-прежнему ходите с замкнутым, непрозрачным, пугающим видом задумавшегося Холмса. Только ленивый вас не идентифицирует, кто вы есть на самом деле. Того и гляди, доктор Ватсон появится.

- Да-да. И скрипку принесёт. В зубах. С этим самым…
- Правильно, с кокаином. Вот я вас и просветил, наконец! Очень важно всегда и повсюду быть условно открытым. Только тогда всё и раскроете, когда именно таким, как бы простофилей выйдете на грань миров, никого не вспугивая и не обозначаясь, не подставляясь, тогда-то - и то, может быть! - тогда-то и нащупаете их самый-самый главный, связующий живчик. В этот конкретный момент, если опять же повезёт, то и выясните… например, как именно идёт процесс новейшего нашего оболванивания, то есть, чистки мозгов - здесь и сейчас. Только тогда вы наверняка поймёте, каким именно образом и для чего с нами тут всё такое проделывают, в частности, как бы наэлектризовывают! Но сначала в душу лезут и всё там переворачивают. Затем и за всё остальное берутся. Гребу-ут – реально, лопатами! Но это, к слову.

- Понял-понял. Это могут быть, например, излучатели, добавки в пищу, ненавязчивые приёмы НЛП. Хотя бы в форме музыки, например. Вон, сколько тут невероятной акустики поразвешено!
- Не хвались, едучи на рать, а хвались... Странно, и Ефим вам не подсказал. Ладно, всё же это лишь предварительный, первый вопрос - «каким образом» делается тут всё такое и прочее. Главный - всегда второй. То есть, кто?! Кто и зачем всё это проделывает?! Как по-настоящему заглянуть в его глаза и увидеть его самого, а не себя?!
- Авк, вы меня потрясаете! Просто не можете оплошать! По природе своей. Во всё сходу проникаете своей проницательной кентаврьей мудростью. В самом деле - кто же тогда здесь мутит воду, кто конкретно?!  Давно хочу узнать! Я как всегда - самое полное внимание!

- Да кто угодно! Его может быть и не видно. Лишь дела его и то не все. Тем не менее, догадываюсь, кто в принципе если и не руководит нашим зомбированием, если и не координирует в последней инстанции исполнительные усилия неведомых злыдней-охмурителей, то по меньшей мере непосредственно их направляет. Например, глава вот этих вспомогательных секьюрити, Борюсик. Он, естественно, далеко не тот «пернатый зевс», который под занавес овладеет всей Ближней заставой. Не рейхсфюрер СС, но тем не менее.
Знаете, Саша, почему у него этот неизменный, явно глубоко в череп вживлённый чип за ухом, чьи команды он реально выполняет, что за фирму этот невзрачный маньяк представляет?! А-а, я недавно говорил... Всё равно заинтересуйтесь, не пожалеете. Чрезвычайно мрачная репутация у этого Сиротинина, тем более, у его радиоуправляемого «ручного гиммлера», этого Борюсика. Неплохо бы детальнее разузнать и про чипы, которые с некоторого времени почти обязательный орган у любого нашего ВИПа. Причём, чем высокопоставленнее ВИП, чем он ВИПее, тем мощнее и безотказнее чип при нём. Заметьте, за каждым левым ухом! Не заметили?! Но всё-таки про Сиротинина, нашего местного Зевса, настоящего оборотня без погон, узнайте особенно. Про его реальный облик. Тогда многое для вас прояснится. Мно-го-е! Устал повторять!

- С этого места, про любимых оборотней, нельзя ли ещё чуть-чуть поподробнее?!
- Вы не устали?! Ладно. Можно. Сиротинина и его необыкновенно сиротскую семейку я очень хорошо знаю. Мы когда-то были соседями, пока он уж очень сильно не пошёл в гору, не обзавёлся чипом, впрочем, их тогда ещё не было,  пока не стал местным олигархом. Один штрих. В самом начале, когда они въехали в квартиру нашего дома, соседи ещё принимали его семейку за людей. Да ещё богатеньких. Однако жена Сиротинина Ирина на любые просьбы соседей одолжить немного денег, даже совсем немного, даже совсем пустяковую сумму, неизменно округляла глаза и громко возмущалась: какие деньги, о чём вы, да они у нас вообще очень редко бывают! Потом просить перестали. Народ-то повсюду необыкновенно сообразительный. Видит, халява от заезжих богатеев не прокатывает, вот и перестал клянчить. Может быть даже зауважал. Тем более, что Сиротинины со всё возрастающей энергией меняли автомобили самых престижных марок: Пассат на Ауди, затем на Вольво, потом - Мерседес, Ягуар, наконец - Бентли. Это у них было для приличного покрытия, для асфальта. Для остальных же дорог, то есть, для большинства, Сиротинин завёл себе чуть не парк внедорожников, в том числе и Х-6 БМВ. Для прикола - «Ниву», как у нашего правителя, хитрого и лукавого. Похихикать.

- В переводе на русский – «боевая машина ворюги»! БМВ!
- Верно, а в переводе на гламур - «икона нашей эпохи». Так вот, на этой самой боевой гламурной иконе наш местный вседержитель и разъезжал, да и разъезжает по всем весям. Несмотря на такую свою уникальную для провинции материальную продвинутость, Сиротинины по природе всё равно оставались изрядными свинтусами. Их ничто не могло исправить. Просто ничто! Никакое богатство и влияние! Даже крутые тачки зачастую стояли у них возле подъезда совершенно немытые. Дворовая детвора устала писать пальцами на забрызганных грязью лобовых, боковых и задних стёклах разнообразных сиротининских супер-каров: «Помой меня – я  вся чешуся!».
Кстати, особенно чесалась у богатеньких быдлаков Сиротининых «икона нашей эпохи». Где только хозяин на ней ни гонял, на каких только «стрелках» ни побывал! Там и волки боялись нужду справлять. Как свинтусы почёсывались и детки сиротининские. Не оттого что грязные были, а только потому что у них элементарно срабатывал такой родовой рефлекс. Если бы не сильно крутые мама с папой, наверняка бы те детки ещё с юности в бомжики записались. Добровольцами. Как на фронт пошли. Давно в общей массе хрюкали бы под забором. Или блеяли.

- Я бы в бомжики пошёл - пусть меня научат?!
- Примерно в этом духе. Только этих учить не обязательно. Тем более такому. У этих что-то такое в крови всегда было и есть, в исходнике. Так что Сиротинины правильно делали, что не знавались с соседями, да и с прочим отчаянно завидущим людом, не отягощённым благополучием. Тем более не одалживали ничего, не вступали ни в какие отношения. У тех, кто из грязи в князи попал, всегда очень сильно развивается чувство дистанции. Они никогда с бывшими себе подобными не якшаются. Никогда и нигде. Заметьте - ни при каких обстоятельствах. Самые большие и подлые князи всегда из грязи!

- Да-а, вот это экземплярчик вы мне обрисовали! Класс!
- Что касается его волкодава Борюсика, послушно и столь самоуверенно прыгающего на радиоповодке своего чипа, - то ума только не приложу, как же он смог оказаться во главе охраны такого мероприятия, несмотря на всю крутизну его шефа?! Да и охранять ли в самом деле он предназначен?! Для меня это загадка и посейчас. Что ему в действительности повелел делать на Ближней Сиротинин?! Никто не знает, кроме них самих. Во всяком случае, уж явно не порядок здесь наводить! Как бы от него нас ещё не пришлось бы охранять! Вот увидите! Вероятно, он убивает, как дышит. На тот свет контрабанду этот беспредельщик гонит эшелонами… Вот, помяни чёрта… видите, пошёл?!

- Авк, знаете, тут по ходу я аналогично кое-что вспомнил. Вернее, мне напомнило. Насчёт «того света» и «убивает». Дэн Сяо Пин называл свою предстоящую смерть «встречей с Карлом Марксом». Мне же сейчас показалось, что этот самый Карл Маркс только что прошёл мимо нас, в обличьи вашего волкодава. Приделайте этому отморозку густую вьющуюся бороду, вставьте в книжный интерьер или в стеклянную рамку - не отличить. Такой же основоположник беспредела получится. Согласитесь! Вероятно, когда идёт, все в стенку вжимаются. Из уважения, вне всякого сомнения.

- С очень существенным отличием. Маркса никак не представить с чипом за ухом, таким же радиоуправляемым болваном.  Тем более зомбированным. Он всё-таки гений, пусть и зла. А этот добрый умный дедушка - всего лишь рядовой чёрт на посылках, какую бороду ему ни приклеивай. Этот и радиоуправляем и отзомбирован так, что не надо хоронить. Один его чип за ухом, антенна типа «hands free» или что там на самом деле - чего стоит?! Очевидный признак тотальной пустоты в черепной коробке. С таким уровнем это существо вообще на человека не тянет, даже на какого-нибудь ВИПа, не то что Маркса. Даже наш беспросветный дебил Шурик на его фоне - лауреат Нобелевской премии. Зачем таким книжки?!

- Согласен. Однако в таком случае, Авк, рушится вся ваша конструкция. С подобными исполнителями не потянуть ни одно сколько-нибудь технологически организованное мероприятие. Тем более, настолько высокосложное, какое подразумевается в нашем случае. Здесь же, и в самом деле, не клофелин же всем  в колу будут подливать, а потом оттаскивать потерявших сознание и молотком вбивать им чипы управления за уши?! Вот это дело может быть ещё и было бы по нему, по вашему Борюсику! Всё-таки, здесь и сейчас подразумеваются очень и очень серьёзные нанотехнологии. Поэтому даже исполнители должны быть на соответствующем уровне. Мультифункциональные супер-профессионалы, типа бывшего главы всех отечественных нано-технологий! Да в каком количестве! Где набраться таких чубайсов?! Даже одного, хотя бы отдалённо подобного видите?! Поскольку их нет в поле реальной видимости, значит, либо всё законспирировано ещё более глубоко, чем мы думали, либо будет благополучно провалено и это мероприятие. Как всегда - с треском!  Впрочем, оно наверно и по делам, где ж и вправду набраться чубайсов на все дела Вертикали?! Тем более, что и они давно кончились, с отбытием главного нано-персонажа в края обетованные.

- Эк, вы меня перевернули! Лихо! Но мыслите правильно. Или почти правильно. Однако вы почему-то думаете, что высокие технологии обязательно предполагают высочайший уровень исполнителей. Вы, Саша, демонстрируете мне классический тип линейного мышления, как, впрочем, и у всего руководства Роснанотехнологий. Перед ним вы, я даже не ожидал, оказывается, ещё и преклоняетесь. Считаете, суперпрофессионалами… Саша, дорогой, запомните - признаком истинно высокой технологии является как раз то, что управлять ею может даже самый зачуханный скотник дядя Петя. Именно урод с бородой. Пример - та же мобильная связь. Что может быть высокотехнологичней на бытовом уровне?! Теперь представьте ситуацию, когда для управления процессом сотовой телефонной связи всякий раз требовались бы профессионалы, да ещё и супер?! Сколько в стране людей тогда пользовались бы мобильниками?! Правильно! Единицы. Может и всего двое, без ложной скромности - вы да я! Кхе-кхе…

- Понял, Авк. Спасибо. Это очень важный нюанс. Действительно, не стоит искать тут, в этой дыре, в этой глуши - профессоров или других умственных качков, даже супер-роботов в человеческих обличьях! Их не только тут не может быть. Они и не нужны вовсе. А-а… Всё верно! Да-да! Так оно и есть! Ещё раз спасибо! Не напрасно вы сегодня потратили на меня сок вашего мозга. Не напрасно! В таком случае, исполнители действительно могут быть не просто кто угодно, а именно самые примитивные жлобы?! Только они и должны быть?! В них не должно оставаться практически ничего человеческого?!

- Вот именно. Здесь всё как в политике. А уж политика - это самая высокоорганизованная человеческая сфера, уж поверьте! Ругать недоумков, что сидят и гадят там, на самом верху, означает на самом деле подчёркивать всё исключительнейшее совершенство действующей системы. Такие дебилы и вдруг всеми вертят как хотят?! Что, между прочим, и я всё время делаю, если вы заметили. Кхе-кхе… Раз уж такие козлы на вершине, а всё в стране и обществе не просто развивается, но ещё и как-то движется вперёд, значит созданная общественная структура просто супер-надёжна. Чем более совершеннее политическая и вообще общественная схема или организация, тем всё большие амёбы наверху требуются для её правильного функционирования. Так и здесь должно быть - шокирующий примитивизм исполнителей как раз и является самым верным признаком наличия высокотехнологичной схемы. Чтобы просто кнопку в нужный момент нажать. Не колеблясь, ни на чём ином не заморачиваясь. Чтобы всё остальное просто само по себе сработало! Как в мобильнике!
Нами именно такая система правит! Заметьте – веками! Тут преемственность самая укоренённая из всех. Всегда самовоспроизведётся и устоит, каких демократий ни насылай!

- У-у-у, Авк, в таком случае выбор тут сверхбогатый - козёл на козле, дебил на дебиле. А уж рептилий и кры-ыс - так видимо-невидимо! Поэтому всё это и затеяли в провинции, да ещё самой отстойной, теперь я понял!.. Глаза разбегаются в море одних дураков – кто же из них избранный?! Всё-таки профессионала на этом фоне ещё можно было бы отличить, вычислить, но как отыскать сверх-дебила в толпе бесконечных дебилов, искомого ящера среди других таких же рептилий?! Эта-то задачка окажется куда посложнее той, которую я раньше формулировал. Тем более мне тут не обойтись без ваших дальнейших комментариев, причём именно в портретном ряду возможных исполнителей и их непосредственных организаторов. То есть, злодеев более высокого ранга.

- Хорошо, добавлю вам и портретов. Я и сам загорелся тут с вами этой идеей заново. А вы не боитесь, что следствие утонет в избытке версий?! Как слишком часто случается?! Ладно-ладно. Вот вам новый факт. Точнее, есть ещё один подозрительный персонаж. Может быть, он вам понравится даже больше предыдущих. Вероятно, больше самого Сиротинина. В качестве кандидатуры на роль главного тираннозавра предлагаю вам некоего Андрея Валентиновича Уткинда, - вице-мэра, того ещё народного благодетеля. Известный прихлебатель Шурика, хотя на самом деле давно держит губернатора в своих руках. Соответственно, фактически серый кардинал!

- Наслышан-наслышан. Есть сведения по его земельным операциям. Ни одна сделка по купле-продаже недвижимости не проходит без его заглавного участия. Притом, порою совершенно в открытую, внаглую, даже аукционы по тендерам проводит лишь на бумаге и одним махом. Ту бумажечку потом – да в корзиночку.

- Он давно у меня на примете. Отменнейший ВИПяра! ЗаВИПел - просто до отказа! Холёнейшая, крысинейшая морда, так я вам и доложу! Он целиком - как раз в этом самом непонятном дерьме, в которое вы отважились сунуться, да ещё и пытаетесь разобраться. Андрей Валентинович у этих начальственных крыс вообще командир батальона спецназа. Или полка. Одновременно комиссар. Похоже и в самом деле на него тут многое чего завязано. Не удивлюсь, во всяком случае. Намедни он тут одну ночлежку организовал для сирых и обездоленных. Каких-то бомжей собрал и даже кормить начал. От имени губернатора. Чтобы теперь подчинённые славили его на всех перекрёстках. С мощным хором бомжей за спиной. Ясно, что это всё временно, сделано подо что-то. На несколько недель. Благодеяния нигде и ни у кого долго не длятся. Глубинно-голубиный народ наш не выносит не только продолжительного применения к нему зла, но добра тем более. После чего исходная голубиность в нём решительно кончается. Поскольку как раз глубинность начинает угрожающе просыпаться. Так что лишь до выборов существует и эта последняя печенька для народа, бомжачья ночлежка. Вернее, теперь до переназначения властителя. Какие тут могут быть выборы его, да ещё в такое время?! Не смешите наши избиркомы!

- Авк, но как конкретно будет применено это самое супер-оружие, что вы на самом деле думаете по этому поводу? Ясно же, что его применение произойдёт в некий совершенно чёткий, переломный момент, до которого ещё нужно дотянуть. И точно угадать начало шестого сигнала. В чём этот момент будет состоять?! К чему он приурочен?! Что именно спустит курок?! Что послужит непосредственным триггером предстоящих событий?!

- Я полагаю, впрочем, как и вы, что не случайно все ждут именно прибытия некоего министра, а вместе с ним и самого губернатора. С каким-то там чемоданчиком с большой красной кнопкой. Конечно, для отвода глаз. Или для хохмы. Тут пока не разобрался. Вероятно, как раз в этот самый момент что-то где-то в другом месте схлестнётся и всё произойдёт. Наверняка так и будет! Но вот что, как и где именно полыхнёт - пока можно только гадать. Допускаю, что просто сам факт их появления и отворит лавину реальных событий. Кнопка будет нажата. Но конечно не эта, не красная. И лавина сорвётся.
- Верно! Вдруг как раз они и отворят врата ада?! И нажмут! Сами собой! Взглядом своих поистине бездонных глаз! Это же истинные амёбы, поскольку с самого верха! Функциональнее их здесь никого и не может быть! Разве что из самого правящего Ручья какой-нибудь эмиссар, назначенный народный благодетель прилетит на вертолёте, спустится с небес! Или спрыгнет. Словно на стрелку с Карлом Марксом! Не удивлюсь, если и Сам Верховный сподобится явиться не запылиться. Разрезать ленточку новому чудо-оружию. Он это любит.

- Всё верно, Саша. Вы правы даже больше, чем сами догадываетесь. Однако, так или иначе, но нам всё равно остаётся, если и не гадать, так усиленно работать примерно в этом самом направлении, что и раньше. А едва заявятся эти самые роковые амёбы, так мы и двинемся дружными рядами и колоннами… как вы говорили? -  да-да, на встречу с Карлом Марксом, в тот ещё мир. Мда-а… где нет ни боли, ни печали.
- Хорошо, Авк, хорошо! Хотя и ничего хорошего. Тот вопрос естественно порождает из себя следующий. Потому что то, как оно, это оружие будет применено, ещё не всей проблемой станет. А вот чем именно это окажется по последствиям?! Какой такой вселенский облом нас в засаде поджидает, щёлкая клыками?! Что конкретно за катастрофа нагрянет или наоборот величайшее благодеяние, что, естественно, всегда одно и то же, во всяком случае, поначалу?! Придётся вам, Авк, пролить свет и на самую главную закавыку этой чертовой вселенной! Колитесь дальше!

- Я думаю, что и вправду произойдёт столкновение мира старого и нового мира. Они слишком долгое время неслись рядом, бок о бок, ноздря в ноздрю, на параллельных курсах, в параллельных пеклах, не решаясь на столкновение. Теперь оно назрело до предела. Что-то должно прийти совсем небывалое. Не может не прийти! Один мир по меньшей мере просто столкнёт другой куда-нибудь на обочину, а то и куда подальше. Хорошо, если просто потеснит. Вы это и сами всегда понимали. Да в том, собственно и состоит весь масштаб и сама суть вашего задания. Потому что при любом другом масштабе и другой сути вас бы сюда не прислали аж из самой первопрестольной. Сами же, Александр, признавались, что даже факты многомиллионной, даже миллиардной коррупции губернского правительства для вас сущие мелочи. Ничего себе! Если для вас это мелочи, значит важняк вы ещё тот! И ваше дело такое, что на него предположительно поставлено слишком и слишком многое. Генеральное сражение двух миров, как бы я обозначил предстоящее, вот это да! Лишь такое дельце окажется вам как раз впору! Тут-то столичный супер-следак и должен… либо «брэк» на всю округу прокричать. Либо уж всем засчитать нокаут.

- Спасибо на добром слове. Тут без комментариев. Однако если это так, Авк, - а это и вправду именно так и будет - то бой параллельных миров, то есть, преисподних, обещает оказаться очень даже нешуточным. Действительно, может быть произойдёт и некое генеральное сражение. Тьмы против тьмы. Наши черти опять против «ихневых». Или даже ещё больше - непримиримая схватка дьяволов на выбывание! Из курса ноздря в ноздрю они сойдутся во встречной - в смертельной лобовой атаке! Поэтому выжившего наверняка не окажется. Это нисколько не шутки!.. Правда, что-то всё никак они со своих параллелей не сойдут, эти сатанинские фазенды. Никак что-то не пересекутся. Пока только кусты трещат по всему периметру. Говоря поэтическим языком – по окоёму ойкумены… Господи, что только с вами не ляпнешь.

- А мне кажется – вполне себе спокойно сходят со стапелей! Самые последние модели и наших чертей и «ихневых».
- Вы думаете? Авк, вы действительно так думаете, не зеркалите мои ожидания? Можете привести факты? Сплошная безнадёга у меня с ними, честно, даже руки опускаются!
- Да, я действительно так думаю, хотя фактов пока маловато. Но он будет, наш момент истины, обязательно появится. Поверьте! Не требуется никакой эсхатологии, никакого боя миров, конца света. Всё произойдёт простенько и со вкусом, пока не стошнит. Сплошь и рядом так и бывает.

- Можно подумать и конца света не будет. Вас наслушаешься и не знаешь, чего и думать теперь. Как наперёд хоть что-то просчитать?!
- Да не расстраивайтесь, всё образуется, если продолжать этого очень хотеть. При одном условии, хотеть-то нужно постоянно и с большим напряжением. Тогда никакого конца никому не понадобится. Тем более - света. Вот и вся закавыка, про которую вы хотели послушать. Важнее всего только именно Хотеть. Чтобы этого конца не было. Всего навсего.  Помните, как это проделывает серийный образец из казённого подряда буйных дураков с инициативой, о котором писал Салтыков-Щедрин?! Вот-вот. Кто так Хочет, неизменно делает больше того, кто может. Постепенно, но наверняка приближается к цели. Что делать, если таков закон жизни?! Следует постоянно побеждать «по очкам», а не нокаутом. Так всегда надёжнее. Лучше всё-таки одного хотеть. Многого - в принципе, не вредно. Вредно хотеть, но не иметь, поэтому лучше всё-таки чего-то одного. Чтоб наверняка. Притом ковать его долго и упорно, не считаясь ни с чем.
Послушайтесь меня, старого философского отморозка. Свою удачу нужно всегда выковывать. По-другому эта дура только к другим дуракам приходит. Я не нас имею в виду, не нас. Другой вопрос, что она потом с ними делает.

Ещё и ещё раз повторю, Александр - всё идет, как оно и должно идти. Мы всё равно ничего не изменим. Поэтому так и должно на это смотреть, как оно есть на самом деле. Спокойно и рассудительно смотреть. Как, например, сейчас. Мы с вами, мирно беседуя, просто поджидаем то, что и должны ожидать в это время любые мыслящие люди -  неизбежную войну миров. Если быть более конкретным, то в который раз - конец мира собственного. Не бог весть что, разумеется. Я бы даже сказал – вполне себе дежа-вю. Но всё же. Однако вот тогда-то мы и сможем полностью проявить себя. Чем не жизнеутверждающее занятие?! А вы, наконец, сможете задействовать своё собственное контр-оружие против вконец обнаглевших мировых тираннозавров. И боя миров не состоится, да и наш мир авось опять уцелеет. Не так ли?! Зря хищники предвкушают победу. Потому что ещё неизвестно какое оружие пересилит, ваше или их. Верно?! Пусть и не клона от Ефима вы примените, запустите ежа им за шиворот, то наверняка вот это, что у вас наконец появилось. А этот ёжик ещё всему миру даст прокакаться. Не поняли?! Что произойдёт со всеми этими супер-технологическими разработками неведомых разумных рептилий, когда в сокровенный час Икс вы наверняка во всю мощь примените ваше собственное секретное лептонное, вернее, одоратическое оружие?! Именно им столь убойно как раз сейчас от вас и веет. Думаю, им придётся очень даже нелегко. Как бы не пришлось драпать до канадской границы! Шутка.

- Всё бы вам опять иронизировать да шутить, дорогой Авк. Каждый день по два раза под душем стою.
- Так разве об том речь?.. Главное, что это, похоже, неистребимо. Злой дух победителя. Так что не опускайте руки. Держите свой козырь, какой бы он ни был, до последнего. Если не опустили руки, удержали козырь - вы не проиграли. Всё тогда приложится к вам. Всё. По меньшей мере, после нашего свинарника отмоетесь полностью. Куда лучше, чем каждый день под душем. Гарантирую.

Шутки шутками, тем не менее Шахов всё равно что-то излучал. То ли и вправду нестерпимо тонкое обаяние Следственного Комитета страны, вдруг принявшегося рыть не где-нибудь, а - с ума сойти - среди ближнего окружения правящего Ручья, поблизости от самого главного центра силы. Словно бы нюх потерял. Или наоборот приобрёл.
То ли ионизирующее дыхание стратосферы налипло, словно бы из космоса первопроходец только что вернулся, облепленный инопланетянами. То ли и впрямь озон какой-нибудь в полный рост из него самого повалил. Словно бы неугомонный следователь всю ночь, как минимум, пролежал обложенный десятками прокисших ионизаторов, да ещё под их полным форсажем. И пропитался, и подзарядился на целую неделю усиленных следственных и прочих мероприятий.

Энергия действительно мощно валила из столичного эмиссара. Во все сферы его и без того неугомонной деятельности. В частности, и роман молодого следователя  Шахова с Нинон Пушкальской, определённо соблазнительной референткой губернского спикера, также начал проходить при совершеннейшем форс-мажоре, словно конец света наступал прямо завтра. И надо было поспешить. В результате такое дело довольно быстро привело к полнейшему разброду в их отношениях, шатаниям, ослаблению и наконец благополучному завершению. Впрочем, периодически утешаемая Нинон хоть регулярно рыдать перестала, пусть даже и на какое-то время. Волосы стали глаже. На работе успехи появились. Тоже польза какая-никакая.

Не исключено, что роман с действительно дважды засвеченной в подозрительных и властных структурах молодой дамочкой также находился в ряду следственных инициаций. Ещё бы - такой источник информации, настолько приближённый к спикерскому, а потом, как говорят, ещё и к губернаторскому телу! Так что тут-то со стороны мотивации субъекта проводимых мероприятий всё было понятно. О какой упорядоченности интимных отношений, особенно на стадии их оперативно-тактического планирования, разработки, завязывания да и дальнейшего развития можно было бы ему говорить, когда и без того приходилось столько дел проворачивать, да ещё довольно часто отлучаться по делам супер-государственной важности?!

Не стоило забывать и о другом маршруте и его адресате – таинственной радистке-пианистке, имени которой как не знал никто, так и до сих пор не узнал. Туда тоже и силы требовались на неё у Шахова и время. Так что дел по-прежнему оставалось до ужаса невпроворот. Может быть, поэтому-то не столько всё завязывалось по ходу следствия, сколько тут же как шнурки развязывалось. Как бы при этом энергией во все стороны ни брызгалось! Только осадок и оставался. Тут хоть по сто раз на день под душ становись - а осадок, то есть, отпечаток всегда останется. Что бы человек ни делал, чем бы ни занимался, как бы ни пытался потом забыть и смыть - но его след всё равно в него отпечатывается до самого мозга костей. От этого не укрыться никогда и никому! Ни смыть потом, ни даже ампутировать!.. Какой бы козырь на руках ни остался. Деятельность человека всегда на его лице.

Мудрый Авк с бесконечной иронией смотрел на все попытки московского сыскаря выйти на след грандиозной заварухи, явно наметившейся в здешних краях. Иногда даже с весельем поглядывал. Порой же он вовсю подзуживал молодого коллегу. Хотя периодически и недоумевал по поводу непонятного совмещения столь важным следователем своей работы с сердечными приключениями, полезного с приятным. Этого профессор в лекциях своим студентам никогда не читал и даже устно не рекомендовал использовать. Что поделаешь, дети всегда идут дальше отцов, а ученики - учителей. Плохое усваивается и без учителей, как сказал Сенека. Нанотехнологию вот даже привлекают, она же не только банальная кормёжка для избранных. В какой-то момент Авк попытался прочитать Шахову очередную лекцию, на этот раз о пользе сумерек, темноты, не только молодёжи друга. О том, что в принципе днём надо работать, а уж вечером отдыхать. А не растягивать вечер на весь день. И вообще иногда хорошо совсем ничего не делать, а потом ещё и отдохнуть.

На что Шахов резонно возразил, что как раз днём-то он и работает, что и вечер является частью работы, мол, такова сейчас самая перспективная, нанотехнологическая схема трудового процесса. Впрочем, стареньким профессорам вроде и не понять столь заковыристой трудовой инновации современности, даже сильно мудрым, каждый божий день чего-нибудь да умудряющимся. Для них если что ещё и может быть более существенного, чем уплывающий мир, так лишь тихий вечерок философа старой закалки, когда есть с кем, есть где, иногда даже есть чем, - но только вот зачем?!

Ясно, что подобные философические кредо реально никем из собравшихся на Ближней никак не могли быть разделены. Даже пронырливой тенью маршала Блюхера. Подавляющее большинство как раз полагало, что наверняка знает зачем, лишь бы всё остальное было. Но больше всех в этом деле разбирались и соответственно им занимались понятно кто - правильные пацаны из правительственной и неправительственной охран.
Поэтому Авк даже не вздохнул, а только проводил взглядом грозной тенью исчезающего на закате Шахова. Кто же такого остановит?! Какой рептилоид сравнится с нашим следаком по особо важным?!

В момент очередного прохода или даже низкого пролёта тяжело вооружённого голубя мира Шахова сквозь их кордоны все пацаны с Ближней как раз делились друг с другом самой последней новостью по никогда не исчезающей, самой животрепещущей теме. Великая истина теперь открылась ещё и этим пациентам. Оказывается, «за совращение несовершеннолетней» - а вправду отныне не тост, а статья. И настолько сильно оказались этой законодательной новацией потрясены, что опять ничего не заметили.

А между тем несущий маркер глобального эксперимента прошёл и тут. Обе линии гибридизации в результате благополучно выровнялись в ноль. Фактически так и состоялась всеобщая готовность номер один.
Всё ведающий объект следкомовского аудита теперь окончательно успокоился и вновь беспрепятственно прошёл сквозь все редуты второй линии отдалённой гибридизации. Мутагенез практически достиг пика. Поэтому ему уже всё было по барабану. Даже на экране локаторов у секьюрити ничего не обозначилось и не отметилось. А вот не было ничего. Значит - либо уж чересчур свой был этот контролёр, слишком правильный, либо совсем-совсем наоборот. Однако ни те ни другие задержанию и даже опознанию не подлежат. Так что никто и не подумал что-либо предпринимать. Даже если бы что и заметил.
Идеальное попадание!

Кто вообще никак не думал на очередную вечную тему, так это казачок Василёк, всё-таки преднамеренно засланный на лежбище номенклатурных котиков и псов, правда так до сих пор и непонятно для чего. Не исключено, что просто так. Боги часто любят просто так подурачиться. Поддадут за воротник своей забродившей манны небесной и давай себе выкобениваться. Казачок поэтому никогда особо не думал. Целее буду, так думал. Он иногда элементарно действовал, несмотря на полное отсутствие просвета впереди, а может быть как раз и благодаря этому. Любимая кобыла Тоська давно лежала на боку в конюшне, даже на овёс с некогда обожаемым премиксом смотреть не могла. Сколько можно на одно и то же покупаться?! Она-то не человек. Может именно поэтому отблеск Большого Магелланова облака всё плавал, плавал и плавал себе неприкаянным в её зрачках и долго-долго не хотел уходить… к людям ли, назад к пришельцам. Теперь без разницы. Хрен редьки не слаще.
Расстояние между ними или до какого-то там Карла Маркса всегда оставалось неизменным и составляло не один парсек.
Два точно. По нашим же временам, так и все три с половиной.
Так что ничего не изменилось. Да и не могло. Потому что где мы, а где они?!

 

Глава 17. Как Христа распятого в половине пятого
Сан Саныч застал любимую свою жёнку хоть и в целомудренном, но всё же опять в слегка повреждённом душевном состоянии.
Она прислонилась к дверному косяку и даже почти не дрожала, застыв в чуткой неподвижности, как в присутствии опасной дичи. Присутствие врага выдавали лишь подрагивающие кончики её ушей. Оцепенение оказывалось, впрочем, достаточно мимолётным, немедленно сменяющимся мгновенной реакцией на любые изменения в окружающей обстановке.
Супружница строго поглядела на мужа, требуя немедленных, мужских, решительных действий. Неважно, что бухгалтер, но если в штанах, да ещё с ширинкой - значит, принимай решение и действуй. В соответствии с проектом.

Карла смотрел на них снизу - доверчиво и нагло, просто и серьёзно. Испытующие глазищи цвета сажи, без зрачков, волосёнки цвета слежавшейся соломы, счастье привалило, открывай ворота. На ручки не просился, явно учёный. Видать сразу – прикормленный зверёк, вроде пока что смирный. Однако чего-то ждал, поводя кончиком носа, как хоботом. Вот тут-то и скрутила пришельцу перед носом фигуру из трёх пальцев сан-санычева жёнка. А тю-тю не хочешь, в квартире главного бухгалтера?!
Тут никто ничего никому не подаёт. Это тебе не приют для шалопаев и не благотворительный бомжатник!

Приблудного пацана так и оставили сидеть на холодном пороге. Тогда он быстро переместился на коврик. Губа не дура. Сан Саныч спокойно обошёл невозмутимого само-подкидыша из подвалов и пошёл к себе в кабинет. Взял со стола мобильник, опять набрал краткий номер полиции. Лаконично сообщив о необычайном происшествии, вышел из комнаты и тут вдруг поёжился от холода. Ориентировочно из форточки. Здоровенный беспризорник с бездонными глазками тем временем встал и от нетерпения принялся как-то странно пританцовывать на коврике. По-прежнему не говоря ни слова, блуждающий кукушонок мира явно по-хорошему просился влезть в эксклюзивную элитную хату. Паренёк и в самом деле не промах. При этом ухмылялся он с видом нескрываемого превосходства. Явно чувствовал за собой силищу непомерную, хотя никого за ним на лестнице вроде бы пока не наблюдалось.

Бухгалтер тогда глянул в окно и обратил внимание на то, что с одного боку вселенной, оказывается, рассвело, а с другого – вроде бы ещё нет. Из далёких раскрытых форточек и фрамуг там и сям в режиме реального времени спокойно доносится радиобой курантов и непотопляемый музон начинает славить очередной союз нерушимый.

Этому обстоятельству Сан Саныч, даром что такой жизненный опыт и главбуховский пост имел за плечами, довольно сильно удивился, потому как в действительности он только что отмечал у себя начало второго ночи. Собирался лечь спать, дабы бессонница уж точно не мучила. Кроме того у него с позавчера ни в одном глазу не было. Таким образом для внезапного временного скачка не находилось никаких, даже совсем уж субъективных предпосылок.

Тогда он взял и ещё раз поглядел на наручные часы: да-да, всё правильно - четверть второго ночи. После этого Сан Саныч покрутил сплюснутой и важной своей головой, но всё-таки не дрогнул, многого себе в эту голову не беря, потому как и вправду оставался учёным-переучёным всей этой жизнью. И не то бывало. Поэтому взял и спокойно перевёл стрелки на шесть утра. Раз гимн пошёл - значит положено. Начальству виднее. Глянул невозмутимо на внезапно подскочившее рассветание и вновь зевнул, ничем не выдавая всё же остающееся замешательство. Ещё и подумал нечто конкретно соответствующее картинке: мол, эх-х, Петренко, и с чего это у тебя голова-головушка-то такая дюже невыспатая, интересно, а?

Когда же, позвав на выручку наряд полиции, он вновь присоединился к жёнке, та стояла непоколебимо на том же самом боевом посту, в той же самой охотничьей стойке и решительно оттесняла почему-то так же проснувшихся и чрезвычайно любопытствующих девочек. Великосветскими манерами по-прежнему и не пахло, не те обстоятельства. Завидев вернувшегося мужа, она очень зло высказалась по поводу существа происшедшего инцидента:
- Вспомнила, где я его видела. На базаре. В позапрошлое воскресенье. Бомжихин выродок, попрошайничали вдвоём. Такую лупатую морду и не запомнить!.. Ментов вызвал?

Сан Саныч коротко кивнул. Решив выглянуть на площадку, он опять обошёл само-подкидыша, надменно следящего за семейкой глазами христа ради юродивого: приютят, не приютят… не-е, эти вряд ли. Вот распнут точно. Глупенькие девчонки так и лезли, так и лезли, так и норовили подержаться за наглого лилипутика. Да хоть за что-нибудь. О, санкта симплицитас! В результате опять допросились.

- Брысь отседова, - гаркнула на них вконец озверевшая мамашка, - он заразный, я вам говорю… За ухом СПИД, неужели не видно, тёмненький такой волдырчик? Когда, сказали, приедут?
- Сообщили, что выезжают. А там, может, и выползают.
- Я им точно покажу, куда его везти, во что возвращать. На дальний конец города, там она завсегда шалается… Во-во! Гля, как пялится. От чувырла! Он и тогда вот так же на меня зырил, будто я ему чо должна. Видно заприметил. А теперь вот выследил.

Так что главбуховская жёнка всё-таки по-любому оказалась окончательно выведенной из состояния своей холмогорской невозмутимости. Вот она ещё раз, с остервенением шуганула своих неразумных девок: «Вам что ни говно - то ласковый май!» Пацанёнок недоуменно водил глазами по суматошно бегающей семейке. Словно бы укорял: «В чём дело, ребята?! Я же свой! Но только снизу».

Вот тут Сан Саныч, совушка ядрёна головушка, всё-таки стал призадумываться. Что-то неспроста вот так вот подкидываются, да ещё такие конкретные головастые и белобрысые дауны.
- Как он мог позвонить к нам в дверь? Такой короткий… подпрыгнул, что ли, и на лету?.. Пяткой. Тогда папа у него наверно каратист!
- Ага, каратист с помойки! Дурак!.. Это ж она, бомжиха, всё и сделала, подвела, сама позвонила, и сбегла по-быстрому. Сучка!

- А-а-а-а… - Вот как только бухгалтер сказал «а-а-а», так сразу всё и понял. Всё-таки бабы иногда и умными бывают, преимущественно по утрам, когда ненакрашенные. - Тогда давай, давай, иди, поспи ещё. А я посторожу твоего крестника до полиции.
Проговаривая все эти слова, Сан Саныч словно бы ходил по кругу внутри себя - было всё это, чёрт возьми, было! Только что! Одно и то же повторяется! Утро сурка, что ли?!
- Ты чего это? - Прошипела супруга подозрительно. - Куда «иди-спи»?! Неужто сам не выспался?! Солнце давно встало - смотри! На работу пора.

Сан Саныч Петренко, мужественно играя желваками, долго-долго не сводил с неё красных глаз, въезжал в сказанное. И сразу выезжал. Затем, покончив с этим, проку-то всё равно никакого, опять посмотрел на часы. Вновь ничего не понял, правильно, утро же, непроизвольно в который раз зевнул и протянул солидно: «Ну да-а-а, это я та-ак». И поплёлся на балкон, докурить, долюбить последнюю сигарету. Жёнка его, распрекрасно выспанная, подбочившись, в упор, непримиримым аллигатором глядела на подкидыша. Молчала. Раскалённая аура ионизировала лестничную площадку. Её хватало и на два пролёта вверх и на все что были - вниз. На этом действие, вернее, радиус действия данного социального лифта напрочь и заканчивался.


Казалось, что тут спасовала даже вся съёмочная группа. Четверть Большой Вселенной, нервничая, приглушила громкость своих приёмников. Другая четверть принялась заключать ставки, побьёт ли это расфуфыренное существо их фаворита или же янычар таки пройдёт и этот поворот.


Карла некоторое время в одиночку и вправду ещё выдерживал единоборство. Однако здесь ему попались даже не тёртые бомжики унисекс всесезонные. Так что спустя некоторое время он в самой полной растерянности отвёл свои теперь далеко не страшные, даже не задумчивые, не наглые, а совсем беспомощные блюдца-глазки, цвета всё того же здешнего неба. Об этом ему ни лекций не читали, ни даже ни одной лабораторно-практической не было.
Однако спрятаться было некуда. Один был коврик и тот теперь задран. Поздно. Попался щенок. Не помогут все летающие тарелки мира. Затянувшееся  безмолвие к тому же наседало отовсюду. Норовило вцепиться. Обескураживало и внезапно полное отсутствие запахов повсюду. Не нарушать же почтенную незыблемость лучшего из миров?!
Даже пространство со временем почтительно оцепенели подле простой бухгалтерской бабы, ожидая неминуемой, может быть даже и грозной развязки для всего остального мироздания.

Но тут уникальный межгалактический эксперимент опять спасла земная полиция. Звеня наручниками, принеслась вязать межзвёздного пилигрима. Ломать ему более тесное взаимодействие с туземцами. Пока они его не съели.

Внизу коротко затормозила машина. Послышались шаги в подъезде, скрип лычек.


Только тогда вся Вселенная с облегчением перевела дух. Всё-таки -  ура! Ура! Наши!!!
Всё-таки мы вас спасём, земляне!!! Не мытьём, так катаньем. Вашими же ушлёпками!


На лице главбуховской жёнки, словно ей сделали долгожданную инъекцию ботокса, проступило мстительное, торжествующее выражение. Однако проструился, проскользнул в нём и оттенок радостного облегчения - теперь-то её лежбище уж точно в безопасности.
Тут у самого путешествующего карлы кожа пошла пупырышками. Даже он испугался. Или такой расклад ему показался слишком уж сложным. Это тебе не на летающем блюдечке или как там - на тарелочке, что ли - по Метагалактике взад-вперёд шлындать, лазерными излучателями пупки у бомжиков прижигать. Даже не с отчаянным доцентом сражаться. Здесь девушки вообще-то серьёзные водятся.

Одна из операторш упала в обморок, бросив управление какого-то из сверхсложных микшеров.
Изображение тут же продёрнулось вертикальными змеящимися полосами. Но быстро выправилось.
В спасительной рекламной заставке – «ТЫ не поверишь!» -  быстро-быстро пошла  иллюстрация гигиенических бэби-драйв прокладок для совсем уж юных рейнджеров.

Перед затемнением на заднем плане уходили в звёздную высь, пере-масштабируясь и постепенно уменьшаясь в ноль, портреты главных действующих лиц постановки, объявляющей свой перерыв. Окончание первого сезона.
То были бомжики, великие ушлёпки Вселенной, ошмётки земного мира, обмылки человеческие, нищие духом, граждане вечности. И всё остальное тоже про них.

 

(Продолжение во второй части научно-фантастического романа «Кластер»)