Охота на людоеда, картина 17-я

(Продолжение, начало см. «Охота на людоеда», части 1-16)

                Картина семнадцатая

                Явление первое

               Двумя сутками позже,  вторая половина дня.  Утром состоялись похороны, и теперь в комнате для слуг проходят поминки. Все светильники зажжены. В комнате теснее обычного: к большому обеденному столу вплотную придвинут еще такой же. Вдоль столов расставлены разномастные стулья и лавки. Третий стол, поменьше, стоит перпендикулярно первым двум во главе застолья. К нему придвинуто два больших, с высокими резными спинками, стула, предназначенные для Их Величеств. Они пока пусты.  Прислуживать никто не захотел, вся еда и напитки выставлены заранее и столы ломятся от них.  Опустевшие бутылки и блюда передают через головы и ставят на четвертый стол, стоящий параллельно первым двум. Там пока всего немного. За большими столами сидят все слуги, кроме Ваньки, и вся уцелевшая в бою охрана, кроме часовых.  Некоторые из них легко ранены. На почетном месте среди солдат восседает Ганс. Рядом с ним ефрейтор. Голова у него повязана. Оба солдата из его отряда тоже живы, хотя и легко ранены. Они сидят по обе стороны от ефрейтора и Ганса. Около входа к Их Величествам стоят двое часовых. Ванькино место за столом пусто: служба. Он то появляется в комнате, то вновь убегает. Среди женщин выделяются заплаканная Лизка и печальная красавица Агаша, которые сидят рядом. Все другие женщины: прачка, молочница и прочие, сидят в один ряд по ту же сторону стола, там же пристроился отмытый и приодетый во все новое Матюша. Слуги мужского пола разместились вперемежку с солдатами. Речи уже все произнесены, начались разговоры.

 
     П е р в ы й   с л у г а  (обращаясь к солдату по соседству). Да ты пойми, мил человек: как же было его, злодея, распознать: я сам у него бороду брил.
     С о л д а т. Вот оно как! И хорошо брил?
     П е р в ы й   с л у г а. В том-то и дело, что брил он преотлично! И брал недорого. Как тут в нем распознать злодея? Многие у него брились-стриглись: от скотника до посла.  И бабы, женщины то есть, к нему ходили...
     С о л д а т. Их Величества тоже у него стриглись?
     П е р в ы й   с л у г а. В том-то и дело, что нет! Всегда бриты-стрижены, причесаны-подмазаны, а кто это делает – неизвестно (с важным видом поднимает указательный палец). Тайна-с! Принцесса, та, правда, к нему ходила...
     С о л д а т. Да... дела!
     П е р в ы й   с л у г а. Давай, служивый, выпьем! Э-э, нет... отодвигай стакан! На поминках не чокаются...

                Оба выпивают и тянутся к закуске.

(кричит) Ваня! Когда Их Величества выйдут?
     В а н ь к а (пробегая мимо). Их Величества заняты: принимают доклад от командующего. А ты потише ори, нето выведут. Уже второй раз тишину нарушаешь...
     П е р в ы й   с л у г а. Все понял, молчу...

               Первый слуга начинает клевать носом и вскоре засыпает. Солдат, заскучав, выпивает один и начинает прислушиваться к разговорам на другом конце стола.

     П е р в а я   ж е н щ и н а (говорит шепотом на ухо второй, но ее все же слышно).  Лизка-то немалое наследство получила. Филиппыч одиноким был, все ей отписал.
    В т о р а я   ж е н щ и н а (точно так же на ухо первой).  Жалованье-то он хорошее получал, да еще продукты воровал... и все ей! А за какие-такие заслуги?
    П е р в а я   ж е н щ и н а. Небось знает, за какие, да не скажет...

                Лизка, несомненно все слыхавшая, сидит ни жива не мертва, но вмешаться не может, так как сплетницы говорят тихо, и их разговор мало кому слышен. Ей остается только молча плакать, что она и делает. За нее вступается Агаша.

     А г а ш а. Как вам не стыдно говорить такое про Лизавету Прокофьевну! Она вот и ворону вылечила, и кот у нее выздоравливает, и жизнью рисковала, когда пищу Их Величеств пробовала. Вы-то где были тогда? По углам шептались?
     В т о р а я   ж е н щ и н а. А ты помолчи. Третий день во дворце, а уже хвост поднимаешь...
     П е р в а я   ж е н щ и н а. Смазливая... ей, наверное, тоже от кого-нибудь наследство достанется.
     В а н ь к а (пробегая мимо). Вам, жабам, никто и копейки не отпишет. Заткнитесь обе, нето уволю!
     П е р в а я   ж е н щ и н а. Да ты-то кто такой. Лакей паршивый...
     В а н ь к а. Я со вчерашнего дня комендант. Это вам первое замечание. После третьего – собирайте вещи.

                Обе сплетницы сдуваются на глазах. Лизка и Агаша награждают Ваньку благодарными взглядами.

     П е р в а я   ж е н щ и н а. Иван Петрович! Давайте мы с вами выпьем.
     В а н ь к а. Я вам уже все сказал – считаю до трех. Раз...

                Ванька отходит. Сплетницы, совершенно уничтоженные, смотрят ему вслед.

      В т о р а я   ж е н щ и н а. Как говорится, запри роток на замок.
      П е р в а я   ж е н щ и н а. Ешь пирог с грибами и держи язык за зубами.
      В т о р а я   ж е н щ и н а. Давай выпьем, кума! Э-э, нет! На поминках не чокаются...

                Здесь разговор тоже затихает. Солдат выпивает еще один стакан, закусывает, и продолжает слушать.

     В т о р о й   с л у г а  (обращаясь к третьему слуге). У меня самого сын в солдатах. Как раз напротив Дракона этого стоит. Каждый день за сына молюсь, а старуха почернела вся...
     Т р е т и й   с л у г а.  У меня племянник там же. Давай выпьем за то, чтобы их Господь в бою сохранил... на поминках  не чокаются!
     В т о р о й   с л у г а. Да я знаю.

                Оба выпивают. Неожиданно на другом конце стола встает со стаканом в руке ефрейтор. Он пьян.

      Е ф р е й т о р. Я здесь молчал, молчал, а теперь нет сил и я хочу сказать за своего боевого командира. Господин старший фельдфебель, а попросту Филиппыч! Каков ты в бою, мы узнали. А пирожков твоих поесть не пришлось...
     Л и з к а. Господин ефрейтор, пирожки на тарелке лежат. Кушайте! Точь-в-точь такие. Меня Сергей Филиппыч их печь научил!
     Е ф р е й т о р. Спасибо, барышня. Хорошие пирожки, а все не то...
 
                Выпивает и закусывает пирожком, к нему присоединяется Ганс и оба солдата.

     В а н ь к а (появляясь в дверях). Их Величества Геннадий и Людмила!

                Явление второе

               Портьеры, отделяющие  комнату слуг от господ, раздвигаются. В комнату входят Геннадий и Меланиппа и занимают свои места во главе стола. Оба в трауре. Они встают и молча берут в руки стаканы, Ванька проворно наливает в них коньяк из отдельной, только что им принесенной бутыли.

     Г е н н а д и й. Мои подданные! Дети мои! Сегодня у нас здесь нет господ и слуг, потому что нас объединило одно горе...

                Явление третье

             Шум на лестнице. В комнату входят трое солдат во главе с Поручиком и бросают на пол сэра Томаса Ланселота-младшего. Мальчишка все в тех же старых доспехах, руки у его связаны. Из портьер выскакивает Ольга и, вся бледная, с ужасом смотрит на Тома.

     П о р у ч и к. Вот, Ваши Величества. Взят при попытке перевести через овраг Шестиглавого.
     Л ю д м и л а. Я так и знала, что это произойдет сегодня. У него для измены оставался всего один день.
     П о р у ч и к. При задержании убил Пахомыча.

                Все ахают.

     В а н ь к а (крестится). Господи, всего два дня прожил...
     Е ф р е й т о р. Реабилитировался Пахомыч. Посмертно.
     О л ь г а (в ужасе). Том, что ты наделал!
     Г е н н а д и й. Развяжите его.

               Солдаты разрезают ему веревки на запястьях. Некоторое время Сэр Томас лежит на полу, а потом рывком встает.

Ну, что же. Скажи что-нибудь напоследок.

               Мальчишка молчит.

Выходит, ты был главный агент... третий! Двух уже нет, не будет и тебя.

               Мальчишка молчит.

Променял чин поручика у меня на чин корнета у своего вшивого герцога?

               Мальчишка молчит.

Нарушил клятву рыцаря?
     О л ь г а (отчаянно кричит). Том, скажи что-нибудь!
     С э р  Т о м а с. Так и быть. Скажу. Ведь говорят же люди с животными...

              Поворачивается к Гансу.

Ты – изменник и тебя ждет смерть...

             Поворачивается к Геннадию.

Ты – людоед и владеешь этой страной и ее богатствами лишь по Божьему упущению...

             Поворачивается к слугам и солдатам.

Вы – грязные дикари и готовы лизать пятки своему господину. Ненавижу вас всех! Но больше – презираю...
     О л ь г а. Том! Том! Том!
     С э р  Т о м а с. Ты – кукла и дура.
     Л ю д м и л а (вкрадчиво). Вы, рыцарь, ничего не сказали про меня...
     С э р  Т о м а с. Ты – правнучка убийцы Лисиппы и сама такая же убийца.

             Дальнейшее происходит так быстро, что никто не успевает ничего понять. По комнате пролетает что-то тускло сверкающее. Мальчишка падает и не шевелится. В груди у него кинжал Меланиппы, насквозь пробивший доспехи.

     С о л д а т. Ох, е... вот это царский удар!
     Л ю д м и л а. Это удар царицы. Вечно ты, Гена, опаздываешь...
     Г е н н а д и й. Поминки окончены. Унесите рыцаря и снимите с него доспехи – для моей коллекции. Все свободны.
         
            Их Величества уводят бьющуюся в истерике Ольгу, солдаты выносят тело сэра Томаса-младшего. Прочие участники поминок не спеша выходят по одному и по двое. Некоторые, уходя, прихватывают с собой еду и бутылки со стола.

     П е р в ы й   с л у г а  (солдату). У нас, мил человек, не соскучишься. Место такое  – дворец!
     В т о р о й   с л у г а  (третьему). Господи, помилуй и спаси наших ребят!
     П е р в а я   ж е н щ и н а (второй, шепотом). Я тоже как-то раз простынь плохо постирала. Как она взглянет на меня! Думала – убьет!
     В т о р а я   ж е н щ и н а. Она может.


ОКОНЧАНИЕ СЛЕДУЕТ.