Серая мышка с белым пятнышком

    В. Илюхов.
          СЕРАЯ МЫШКА С БЕЛЫМ ПЯТНЫШКОМ

Мышка эта, как и все мыши, была серая, но с белым пятнышком между глаз-бусинок. Это, пожалуй, было и всё, чем она отличалась от других мышей в лесу. Ещё она была очень быстрая и шустрая: куда бы ни бежали другие мыши, она всегда оказывалась впереди всех – её белое пятнышко так и мелькало между кустиками травы и мха.
Но обычно мыши никуда не торопились. Более того мыши никогда не собирались в стаи.  Лес был большой, и места в нём хватало всем для своих норок, еды и потомства.
Однако старые мыши рассказывали, что случались такие годы, когда в мышином мире происходило что-то необъяснимое: все мыши, вдруг, без всякой видимой причины, сбивались в мышиные отряды. Отряды сливались в ручейки, ручейки в живые мышиные реки, и устремлялись в каком-то непонятном едином порыве,  в неведомые для  мышей дали. Там их поток, как щепки, подхватывал других мышей, и вот уже необозримый серый океан нёс свои живые волны неведомо куда. И ничто не могло остановить слаженного мышиного бега: ни хищные звери, поедавшие мышей сотнями, ни хищные птицы, уносившие их десятками, ни реки, ни озера в которых они тонули тысячами. Ничто не останавливало их безумный, неустрашимый бег и оставшиеся в живых мыши, не могли потом объяснить молодым потомкам, куда они стремились и зачем? Так как то место, где останавливался и расселялся после безумного бега мышиный поток, ничем не отличалось от прежнего края, который они так стремительно и непонятно зачем покидали. И все ругали вожака, который вел их с упорством сумасшедшего непонятно куда и зачем.
Белое Пятнышко слушал все эти истории и недоумевал, не понимая поведения старших и решал для себя: никогда и никуда он не побежит из своей уютной норки, выстланной мягким мхом и теплым птичьим пухом, собранным с таким прилежным упорством за всю жизнь.
Но однажды, когда весёлая и цветастая летняя природа стала меркнуть, когда во всём стало чувствоваться наступление осени, а там и зимы, мышка Белое Пятнышко охватило какое-то необъяснимое беспокойство.  Забеспокоились и другие мыши. И в один из дней вдруг все сорвались со своих обжитых мест и стремительно куда-то побежали.
- Куда? Куда вы, глупые? – метался Белое Пятнышко у своей норы. В конце концов, и он не выдержал и побежал вместе со всеми.
Мыши бежали слаженно и дружно. Но мышь Белое Пятнышко был шустрее и быстрее всех. Вскоре он оказался впереди, и уже все остальные  мыши бежали за ним.  Белое Пятнышко решил было остановиться, но куда там – сплошной мышиный поток стеной давил на него сзади, наступал на хвост, толкал в спину и гнал и гнал его вперёд. Так, невольно, Белое Пятнышко оказался в вожаках бесчисленной мышиной лавины. Перед ним вставали ручьи, реки и озера. Он кидался в них и плыл из всех сил, так как боялся, что мышиная волна настигнет его и либо растопчет, либо утопит. О хищных зверях и птицах ему думать было некогда – так как больше всего он боялся умереть под бесчисленными лапами своих собратьев. И ещё он подозревал, что и другие мыши думают, так же как и он и сожалел, что не пристроился где-нибудь в хвосте их живого потока.
Но постепенно этот поток начал редеть, разбиваясь на маленькие  речки, ручейки и озерца. Более слабые отстали раньше всех, и стали устраивать свои гнезда. Более сильные ещё неслись в самой гуще мышиной толпы, являясь лакомой целью для хищников. Но пыл общего бега стал спадать, дробиться, кружиться как настоящий водоворот в низких местах.    Как вода, мыши вставали, останавливались в беге в сочных травах, разбиваясь на серые капли жизни.
Как-то совершенно неожиданно Белое Пятнышко остался один. Оглянувшись назад, он увидел, что ему больше не грозит быть кем-либо настигнутым, и затоптанным. Какое-то время он ещё по привычке куда-то бежал. Потом понял, что это глупо и кроме него никому не надо. Да и ему самому совершенно всё это было ни к чему. Понял он, что пора остановиться и начать строить гнездо – на  носу была зима.
А другие мыши, сидели в своих норках и, вспоминая безумно-неоправданный, непонятный свой бег, приведший всех их в неведомые, холодные края, поминали недобрым писком мышку Белое Пятнышко, что довела их до такой тяжёлой жизни в чужом краю. И они говорили своим детям, дрожащим от холода в безлесной тундре, что будь они на месте Белого Пятнышка, они бы всё сделали по-другому. И жизнь их теперь была бы совсем иной. В хорошую сторону, конечно.