Почему Москва?

Описание эмоций конкретного человека, носящий субъективный характер, описываемый с точки зрения эга, личностной карты мира конкретного лица — автора художественного произведения, подразумевает под собой, как правило, какую-либо определенную цель, подлежащей классификации по определенным заданным признакам.
  Признаки эти указываются лицом, обладающие задатками воображения и фантазии (это бесспорно), и следуя за полетом своей мысли, ревизуя готовый «продукт» на листе в словесной форме, автор несомненно показывает горизонты своей индивидуальности, рамки своей привлекательности и жаждет показать свой акт, блешущий и изрыгающий творческие порывы другим людям (возможно, своим друзьям).
  Все должно соответствовать стилю. Стиль же это основанная на повторении определенных элементах планета с высокой (нет, с самой большой температурой поверхности), такая, как голубая звезда, название которой, я уже не помню).
   Один сказал «2», второй же сказал «20» Есть ли какая-то закономерность в проявлении творческих порывов лиц, соответствующих этому ревизионистскому эстетическому понятию?
  Одежда.(Человек, пишущий документ, обладающий признаками управленческой документации, скажет, например, одежда, а вот тот, кто понимает художественный вкус, слышит художественное видение, работает, в соответствии со своим ритмом сердца, ежесекундно перекачивающим кровь «трефового» донора по сосудам, конечно же изложит свои мысли по-другому «например, одежда», то есть без самоуверенности, проявляющейся в мнимой резкости, свойственной для амбициозной личности («одежда), находящейся в благоприятной, комфортной среде, в которой он сам «Великий Новгород»).
  «Трефовый донор», как и какой-либо амбициозный автор, свойственный ему и ему позиционирующий),  будет читать несколько раз написанный им текст…... исправляя грамматические ошибки, неточности в изложении и знаки препинания, ставя те или иные словосочетания, слова и фразы в соответствии с определенным только одному ему понятным заданным ритмом.
  Ритм этот является основанным на архерейской духовности, неозольской статичности, когда планета Земля, движимая внутренними механизмами, как то соленоваркость, берболангообразность, по своей сути, была обездвижена: древнейшие представители фауны («Пегасы», «Ягуары» и дикие собаки Динго) были опостолпотосворены к земле обетованной: не искали не пропитания, не каникул.
  Представители земной фауны работали, проявляя свои худшие  качества и животные инстикты, такие, как лень  и безразличие….      
   Границы собственной индивидуальности этого недалекого, да и что там  даже говорить глупого представителя (ведь он читает одни только исторические хроники, изложенные в учебниках — бесполезных печатных изданиях с картинками непонятно кем и когда написанных), проплывают через риффы собственной отрешенности, граничащие с интеллигентностью (я культурный человек, я тень в Московском заливе, я могу выбрать другую карту), но описание этой абсурдной личности никогда не будут изложены на листе бумаге или каком-либо другом открытом источнике, с которым могут ознакомиться другие лица.
  Он не заслуживает внимания: человек сентиментальный возьмет на уголок какую-нибудь бумажку и швырнет ее в лицо другого непривлекательного ему человека, являющегося его собеседником, с гримасой омерзения, смешанной, возможно, и с ненавистью, движимой, как непринятием внешнего облика субъекта, которым он пытается манипулировать, хотя бы бессознательно (не манипулировать, презирать), демонстрируя свои самых худшие личностные качества, такие, как зависть (привлекательность облика оппонента несомненно дразнит, забавляет горделивого субъекта, швыряющего в лицо бумажку, но и одновременно ярость проявляет, судит его), мстительность (мне сделали больно, вставили занозу в палец, но я отомщу другому лицу, который не даст мне сдачу, потому что, по моему мнению, он слабее меня)….
  Возвращаясь к понятию стиля (перескакивая с одной части повествования на другую, я конечно не изображаю никакое живое существо….особенно лягушку).
 Я ненавижу лягушек и хочу рассказать об этом поподробнее, но не могу, потому что  пишу один рассказ.
  Я мог бы разбить свою фантазию на множество разных частей и ими координировать, соизмеряя ютиль человеческих возможностей с астрономическими величинами, но этого делать не буду, поскольку я пишу один рассказ.
 Насколько бы проявления благородства, позитивной целенаправленности не ассоциировалось бы у нас с едой, я пишу один рассказ.
 Сколько бы надо мной не издевались, не проявляя должного уважения в бою, я следуя за своей «НЛП-шной техникой» пишу один рассказ.
 Я не хочу повторять одни и те же фразы, следую за бломбереголовой являться роялистом гитариста.
  Я пишу один рассказ.