Ротация

В каптёрке второй роты было людно. С десяток человек едва умещались в маленькой комнате, заполненной шинелями, бушлатами и прочей солдатской амуницией. Они создали ломаный круг, по которому медленно перемещалась алюминиевая кружка с чаем.
Я отхлебнул черного густого напитка и передал кружку следующему. Я не испытывал никакой тяги к употреблению чифира, но отказаться было не в правилах собравшихся.
Авторитеты всей части решали архиважный вопрос. Матвей вкратце обосновал тему. С его слов выходило, что все «блатные» места постепенно заняли кавказцы и узбеки. Склады, хлеборезка, столовая  и прочие места с хлебными должностями, дающие возможность «греть» земляков, с недавних пор были освоены ими. Комбату от такой смены была веселее, так как предыдущие солдаты занимались продажей вещей и продуктов питания гражданским. Деньги от реализации поступали в общий кош для похода в самоволки, приобретения гражданской одежды…
Уважаемое общество в результате долгого совместного думанья так и не пришло к конкретному решению. Даже выпитый чай не подсказал, что надо сделать, чтобы решить проблему, лишь разогнал сердце. Судя по настрою людей, предстояли крутые перемены.
Через два дня после сходки мне предстояло везти ящик с анализами, собранных с хозбанды, в госпиталь. Это была ежемесячная рутинная процедура, которая была знакома всем работникам складов и пищеблока.
Я выдернул из роты проворного духа, дал ему ящик с пробирками и инструменты для взятия смывов и отправил со списком  по «хлебным» местам.
До его возвращения мне сдал анализы лежавший в лазарете парень с подозрением на дизентерию. Дальнейшее было   делом техники.
Утром следующего дня меня срочно вызвали в штаб. Командир части, красный и взволнованный, бегал вокруг стола, изредка присаживаясь и снова вставая.
-Что это? Санинструктор, ты можешь объяснить мне, что всё это значит, - закричал он мне, с силой бросив передо мной на стол несколько листов бумаги.
  Я знал, что в них было, но схватил и стал читать заключение санэпидемстанции, с огромными красными печатями и подписью какого-то полковника.
-Все, все до одного больны!?- не успокаивался Иванов, - как это может быть? Объясни  мне. Не понимаю.
Комбат кривил душой, хорошо понимая, что такие бумаги имеют силу приказа. Он в кратчайший срок обязан доложить об исполнении наверх, иначе комиссия в часть неизбежно выявит массу недоработок, которых, как известно, не бывает только у того кто вообще не работает.
-Всех под контроль! Всех в лазарет!
-Но кем их менять? Опять брать этих раздолбаев. Да они всю часть вынесут…
Через полчаса в лазарет потянулись снятые с должностей. Они задавали мне один и тот же вопрос:
- Что можно сделать, чтобы остаться на прежнем месте.
Я только разводил руками . Escherichia coli,  невидимая глазу кишечная палочка, сделала своё дело. В самом деле, не мог же я сказать им, что предстоял кровавый передел и всех пришедших заставили бы уйти, возможно, повредив здоровье.
«Так будет лучше и спокойнее для всех», -  думал я на новой сходке, где был принят «сухой закон» для новоиспеченных хозяйственников и применение жёсткой кары при его нарушении.

Решение на протяжении всего следующего года нарушено не было…