Из дневника

«Какое счастье, что люди обычно не знают, в чью честь названы их улицы! Какое счастье, что вообще знаешь так мало!»-воскликнул сдержанный и много знающий Элиас Каннети.
А есть большая печаль, когда знаешь, в чью честь и знаешь, что чести рядом нет.
Когда мало знаешь о имени и знать больше не хочешь.Что улицы— библиотека главная носит имя не лучшего представителя власти.
Исключения, конечно есть всегда. Наверное.
Существуют ли в нашем городе улица с названием улыбчивым, тёплым?
Например:
Счастливая, Родниковая, Яблочная, Задумчивая, Возвращающая, Неожиданная, Ожидаемая...
Почему бы и не помечтать.

Питер Брейгель шесть веков назад нарисовал двух обезьян, прикованных  цепями друг другу, к каменным стенам, к анти-жизни. За окном дивный мир цвета нежности, воли, очарования.
Парусники за окном. Приплывают, отплывают они.
Обезьяны не смотрят на них.
И на друг друга не смотрят—цепи не снимаемые обрекают их еще на взаимную ненависть.
И спрашивает измученный, человеческий взгляд одной  — что изменилось за шесть веков в мире?

Мне было пять лет, когда мы вернулись и я помню мало и много.
В подробностях, как все дети собирали землю и везде. Песок у речки, среди камушек, соломы было мало, солома была необходима, кизяк лежал там, где жили  люди вместо нас и без нас, его приносили взрослые.
И ногами месили, месили. Долго. Я боялась темной, холодной
жижи, убегала от неё,а другие дети были храбрее меня и ходили, прыгали в ней.
Потом как-то из всего этого большие кирпичи получались. Саманные. Из них стена.
Маленький эпизодик. Ни о чем. Девочка была маленькой.

«...Иногда народ, подавленный несчастьем, осознавая главное несчастье – потерю национального бытия, обнаруживает в поэте человека необходимого, превращая творчество поэта в символ собственного выживания и предве- стие надежды.
И тогда его имя становится именем Родины»
Это Поль Валери сказал о Верхарне, и сказал он о необходимом  Имени в час всенародной растерянности и беды.

 Напоминает снегопад о времени, переполненным счастьем и полным непонимание этого, и почему тогда я заболела Ницше, ведь не было ему место в этой нежнейшей зиме, уверенности моей в её бесконечности, а я с ним и додумывала, спорила, соглашалась. Вот зачем?
"Не сомнения , а несомненность есть то, что сводит с ума" писал бедный Ницше, еще не чувствуя приближения безумия, не веря в нее, не зная, что этими словами он определил  главное в своей сущности.
Драму свою, величие свое,   силы небывалые, нерасчитанные  на физику человеческую обозначил.
...При  явленности правды, ее отчетливости бессознательно оставляешь щель для сомнения - это инстинкт самосохранения.
Несомненность сбивает с ног, с ней не устоять, она сводит  с  ума и великих...