Торжок

Три переезда за неделю. Такое со мной впервые. Москва-Тверь, Тверь-Торжок, Торжок-Торжок. Снятая квартира насквозь пропахла мышами, на третий день нашли другую.
В новом доме не пахнет мышами, но мышей при этом полно. Также имеется крутая лестница с высоченными ступенями... скрип-скрип, скерлы-скерлы... девять чудовищных ступенек.
Пересмотрели в воскресенье "Алису" Бёртона. Чем каждый из нас не Алиса? Каждый сражается со своим Бармаглотом.
Похоже, новый домик внутри насквозь пенопластовый. Причём пенопласт ужасно нравится мышам. Они растаскивают белые шарики для сооружения гнёзд и просто так, покатать, погрызть. Есть большая вероятность того, что мыши переформатируют домик полностью, по своему вкусу. Кажется, когда мы спим, они танцуют джигу-дрыгу, качаются на занавесках и проводах, смотрят на нас, спящих.
Но всё же в пенопластовом домике по-своему уютно. Центр города. Широкий балкон, с которого видны соседние дворы. Кричат чайки, радостно свистят стрижи, лает соседский пёс. Балкон завешен густыми прядями ветвей старой берёзы. Ствол её и нижние ветви затянуты плетьми дикого винограда.
Первые дни в Торжке радовали погодой. Не жарко и комфортно. В субботу по яркому небу плыли рельефные облака. Плыли густо, на разной высоте, ослепительно белые на свету и дымно-сизые в тенях. Нас пригласили на колокольню надвратной церкви Борисоглебского монастыря, несохранившиеся сооружения которого сейчас и исследуем. Повезло, ведь туда пока не пускают. Показывали колокольню, конечно, не нам, а Елизавете Лихачёвой. А нас прицепили к ней. Шли мы шли по лестницам, по каменным и деревянным, крутым и пологим под самые облака. Весь Торжок был под нами. Ласточки летали и стрекотали на расстоянии вытянутой руки. Поблёскивала внизу Тверца, словно подретушированная косым солнечным светом для поздравительной открытки.

11.07. О, яркие облачка, о, курортная погода! Где же вы? Пасмурно, зябко, мерзко. Иногда моросит мелкий дождь. Холодное лето двадцать третьего. Глобальное потепление? Не знаю, не знаю. Намного сильнее устаёшь на холоде. К концу рабочего дня превращаешься в овощ. Мой личный Бармаглот торжествует. Тишком, тишком подумываю, что уже не по возрасту, что с охранной археологией пора завязывать.
Зато в шурфах расчищают сразу шесть пудовых ядер, два в одном шурфе и четыре в другом. Много находок изразцов: и синих, и муравлёных, украшавших некогда постройки монастыря. Остатки монастырской кузни – железный шлак, гвозди, заготовки. Из кузнечных изделий – замки, ключи.
В своём игрушечном пенопластовом домике с садистской лесенкой мы совсем обжились. Смешные тут фотообои. На входе соблазнительная девица, слегка прикрытая шелками, в гостиной-кухне – ночной светящийся мегаполис с водоёмом и небоскрёбами (всё собираюсь загуглить картинку, потому что любопытно – это не Нью-Йорк и не Москва), а в санузле  – мавританская колоннада с идущим на зрителя тигром. Сидишь, а навстречу тигр идёт пружинисто на мягких сильных лапах, смотрит в глаза уверенно, спокойно.

12.07. Я овощ. Бармаглот меня пожрал. Всё это не по силам уже. Вроде здорово, интересно – штоф с клеймом, белокаменная декоративная розетка, вытащили ядра сегодня, экспедиция сработалась, приятно сидеть за общим столом, рассказываем байки, шутим, смеёмся. Но...

13.07. Мегаполис в гостиной оказался кусочком Торонто. Долго искали в инете телебашню, которая светится на наших фотообоях. Нашли. Теперь обедаем, сидя на островах и глядя на СиЭн Тауэр.
У нас в шурфах расчищали сегодня деревянную мостовую XV века, частокол, проход в стене (чётко виден промежуток в ленте фундамента). Есть две равноценные версии. Или частокол – граница монастыря, или граница усадьбы, что была по другую сторону Монастырской улицы. Соответственно, мостовая – либо улица, либо вымостка внутри, под монастырской стеной.
Я овощ. Но всё-таки уже чуть меньше. Уговорила себя, что люблю свою работу, да и теплеет понемногу.
Сегодня мыши ждали, забуду ли я убрать в шкафчик сладкие сухарики и хлеб. Их не было видно, мышей то есть, они невидные, но совершенно ясно мне, абсолютно и бесповоротно, что ждали. Ждали. И когда я всё-таки убрала, разочарованно пискнули и ушли. Нет, к сожалению, не насовсем. Теперь я осознала наконец роль кошки в крестьянском доме. Не кошатница ни разу, но осознала со всей очевидностью.

14. 07. Работа кипит. Пионеры приходят, шурфы разбиваем всё новые, старые докапываем. Приезжали коллеги из Твери, потом Салимовы (академик архитектуры Салимов – наш научный консультант), потом ещё друзья к Лене и Максу – уже не из наших.
Мостовая и частокол расчищены, они протянулись вдоль стены монастыря, который, кстати, известен с XI века.
К концу рабочего дня налетела чернющая туча, напугала нас. Мы быстро собрались, но дождь всё не начинался. Потом, как отъехали, дождь забарабанил по стеклу машины. У нас смешная машинка – местами поржавевшая Нива вся в наклейках. Её нашей конторе одолжил коллега. Макс с ней справляется совсем неплохо, несмотря на её выкрутасы. Это у неё возрастное. Но с ней, безусловно, лучше, чем было бы без неё.

15.07. Сегодня стало совсем хорошо. Распогодилось. В предвкушении выходного настроение поднимается. Первые пять шурфов скоро закончим. В работе уже больше половины запланированных (всего 38). В кафе "Надежда" покупаем вкусные пирожки на обед. К слову, кафе – отменное. И в двух шагах от пенопластового домика. Вкусно готовят и супы, и второе, а особенно фаршированные баклажаны. Мы тоже готовим – супы, сырники и даже оладьи. Лена привезла кофемашину, варим кофе по утрам.
Суббота. Ребята уехали в Тверь, остались мы втроём, превратились опять в семью. На Торжок обрушилась гроза и дождь стеной. И мы, и мыши струхнули немного. Притихли. Но пенопластовый домик устоял. Спалось крепко и сладко.

16.07. Снова облака. Интересно, что эти облака кажутся местной достопримечательностью. Может быть, это оттого, что они летят над красивейшим городом: крыши, холмы, шпили, речка. Когда стоишь у Свечной башни, кажется, что река петляет над монастырём, а подходишь ближе, ближе к склону и горизонт вместе с крышами, дорожками, банными дымами противоположного берега стекают вниз. И облака. Не помню таких облачков в Твери и Москве, крепких, как хорошие молоденькие грибы. Кажется, что наощупь они очень плотные, бархатистые, приятные.
Лена говорит, возможно, это от высоты над уровнем моря. В том смысле, что ближе к ним, облакам, вот и видишь их во всей небесно-облачной красе.
Выходной был хороший. Насыщенный. Сладкая смородина с рынка, уборка, прогулка, кафе, бутылочка вина, сыр, фильм...
Лежу сейчас перед открытым окном, колышутся ветки берёзы, стрекочут кузнецы, солнечные пятна лениво двигаются по стене соседнего дома. Писать или не писать? Не писать.

17.07. Утром за завтраком наблюдали мышь. Она вышла из плиты снизу, посмотрела на нас задумчиво, потом скрылась в плите, потом вышла с другой стороны, опять посмотрела, замерла ненадолго и дала себя разглядеть. Всё как надо – ушки круглые, глазки бусинки, хвост длинный, значит полёвка. Вали, дура, ведь мышеловку купим, ведь купим, обнаглели вы совсем.
День жаркий во всех отношениях. Овощ. Не писать.

18.07. Дождь, дождь... с обеда нас прогнал домой. Заехали потом в Пятёрочку за продуктами. Пока ехали, выяснила у Макса, что наша машинка "он". Они различаются по характеру, и наша, без сомнения, "он". Макс прозвал его "Сарай". Стало обидно за него, Сарая. Всё же, какой-никакой, а коник, возит нас, ну, старый конь, ну, что поделаешь. Мы повозмущались немного. Макс смилостивился и сказал: "Ну ладно, пусть будет Сарайка".
Наварили плова и смотрели "Майер из Ист Тауна". Благодать. Дождь льёт, а мы сидим, смотрим, попиваем пиво. Бармаглот тихо дремлет, свернувшись калачиком, уютно посапывает во сне. Мыши тоже, их время ночью. Сейчас наше(!) время.
В ванной-туалете привернули крючки, повесили полотенца, они прикрыли уши тигру. Теперь он стал похож на тигра-бабушку в махровом чепце. И взгляд его строгий стал помягче.
Слышно, как по крыше стучит дождь, приятно лежать, закутавшись в плюшку. В полумраке ярко горят экраны гаджетов. Дождь. Как там наши шурфы? Что нас ждёт завтра? У меня в одном выбраны и не померены следы от колышков частокола. Точно заплывут, придётся заново откапывать. Но какой смысл думать об этом, лучше наслаждаться дождём, бездельем, теплом плюшки...
Люблю такие дни. Когда сожаление о невозможности работать смешивается с удовольствием от безделья. Но это бывает только в том случае, если непогода не затягивается на несколько дней. Пока в Торжке бог миловал. Но сегодня дождь.

19.07. Дождь лил всю ночь. В пять утра он стих, и погода стала ветреная, осенняя. Низкие рваные тучки быстро летели по небу. Накидало в шурфы веток, листьев, мела метель из берёзовых семян. То было хмуро, то выглядывало солнце. Голова то ли болела, то ли не болела, тяжёлые небесные завихрения чувствовались в ней.
После обеда разметало хмарь на небе. Стало ярко, как в апреле.
Лена смешная, всё роняет и теряет:
– Я всё выраниваю и потериваю.
В ней столько драйва, хватит на всех.
Основной отряд работает внутри монастыря. Я одна осталась снаружи доделывать пять самых глубоких шурфов. Правда, и пионеры у меня самые-самые. Сняли мостовые, под ними слой XV века. В предматерике XIII-XIV век. На материке – тычки лопат. Следовательно, огород был, потом дворы, потом улица. Потом стена монастыря, кузня.
Вот такие пирожки с котятками.
Давно не работали с пионерами. Интересные есть. Например, Аркадий. Сидит в перерыв под липой, читает книгу. Давно видели пионера четырнадцати лет с книгой? Ага, то-то. Аркадий схватывает всё на лету. Я вообще давно не встречала никого с именем Аркадий. Кстати, в Борисоглебском монастыре есть придел святого Аркадия. А у нас сейчас в основном Егоры, Максимы и Захары. Софьи ещё. Вот. Длинный Миша в очках очень похож на Кролика из "Винни Пуха". Переспрашивает, вникает, занудствует. У меня снаружи работают Егор и Ваня. Высокие, молчаливые, отлично всё делают. Ваня – чисто ангел. Вид у него такой, не знаю, лицо отстранённо-ангельское. Как-то в дождь надел чёрный дождевик, и под капюшоном одна благостная улыбка виднелась. Напомнил Смоктуновского. От Егора невозможно добиться даже "да" или "нет". Только улыбается. Парень метр девяносто, плечи – во, выпрыгивает из двухметрового шурфа без лестницы, двухпудовый булыган поднимает на раз. Вдруг, неожиданно, по-детски: "Ой, котик пришёл". Друзья они, не разлей вода. Оба словно герои Лескова.
Вспомнились чудесные денёчки, когда и в Твери копали пионеры. С молодыми интересно. Думают кем быть, спрашивают чего-то. У меня-то кривая биография, может я и не пример для подражания. Вот мой муж с четвёртого класса твёрдо знал, что будет археологом. Он, наверное, походил на нашего Аркадия с книжкой. А я... два художественных образования, в археологию занесло попутным ветром. И первые восемь лет я в общем-то отработала на автопилоте. Просто чертила слои, рисовала находки. А потом подвернулась 39-я яма. И тогда вштырило, как говорит Макс. Кстати, Макс тогда работал у нас с Колей впервые. Сколько ж ему было? 20?
Ладно. Про 39-ю расскажу как-нибудь в другой раз.

20.07. Был хороший летний денёк.
Утром Коля с Леной пошли за пирожками, и Лена забыла снять ремень безопасности. Она шла с машиной за спиной, а мы бултыхались внутри.
Вечером тоже был смешной случай – у Лены стояла бутылка кефира рядом с ручником, и Макс ухватился за неё, вместо рычага.
Такой вот хороший летний смешной денёк.
А если серьёзно, то приезжали заказчица и академик. Удивительно наблюдать, как человек обладающий всем диапазоном знаний по определённому вопросу берётся за дело. Заказчица, точнее представитель заказчика – московской реставрационной организации, – рядом с ним казалась девочкой-неумёхой, совсем терялась. А он жёг. Привёз фото иконы 60-х годов XVIII века из частной коллекции, где изображены многие сооружения из тех, что мы ищем. Такой источник – просто клад для исследователя. В общем, было круто. Настоящий научный драйв. Болезненные организационные вопросы с реставраторшей сразу потеряли в весе.

21.07. Нашли шумячку – шумящую привеску в виде коника. Думаю, это будет лучшая находка экспедиции в Торжке этого года с ранней датировкой. Если грамоту не найдём. Девочка, нашедшая привеску, подошла к Максу и спросила: "Посмотрите, я тут какой-то брелок с собачкой нашла. Нужен?" Ну, тут у Макса, конечно, глаза-то по семь копеек: "Ооо... ааа..." Ещё как нужен "брелок с собачкой"!

22.07.
И погода, и работа на пять с плюсом. Облачка перламутровые, переливчатые бегут. Ласточки кружат беспокойным сетчатым покрывалом над монастырём. Они, похоже, летают наперегонки. Когда запускаем птичку (коптер) волнуются – что за зверь такой.
Работала внутри. Здесь больше туристов. Они надоедают с вопросами, лезут фотографироваться, несмотря на оградительную ленту, заворачивают архитектурные артефакты в пакетики, только успевай за руку хватать. Ну, разные, конечно, есть и приличные, пятьдесят на пятьдесят. Прозвали их турьём. Сегодня утром ехали на работу и задумались: ведь и мы сами бываем турьём. Ладно уж, пусть спрашивают, только бы не прерывали, когда нивелируешь или обмеряешь что-нибудь. Кстати, те, кто стесняется спрашивать, строят свои, зачастую безумные, версии происходящего. Например: "Это ведь подземные ходы! Этих подземных ходов здесь до чёртиков. Наконец-то их нашли". Или (молодой человек выпендривается перед девушкой, сочиняет на ходу): "Вот здесь откопали древний храм, а в том шурфе полно было человеческих костей."
Вспомнились критские археологи. Мы видели их в Кноссе за заборчиком. Один фигачил киркой, остальные пять давали советы, попивали пивко, беседовали. Лепота. Никто их не трогал. Отгородились рабицей. А мы здесь в Торжке, как в зоопарке: "Вот смотри, как работают археологи!" (Ой, Вань, гляди, какие клоуны).
Надо сказать, что на территории монастыря в наших шурфах посмотреть есть что. Вымостки начала XIX века, более ранние, вероятно, конца XVII. По крайней мере, наш консультант А. М. так считает. Выложены поздние дорожки – кирпичной ёлочкой и белокаменными плитами, ранние – белым камнем и валуном, затейливо. В большом глубоком шурфе к северу от Львовского собора на глубине двух метров – деревянная постройка XVII века, с монетами, стеклом (для XVII века это редкая находка, а здесь много, в это время монастырь процветал), глиняными плошками, очень много рыбьих костей, яичной скорлупы. Поварня? Возможно. В любом случае – вещь. Над всем этим слои разрушения древнего собора. Наш академик, консультант, называет господина Львова г..нюком, и в сущности, совершенно прав. Разломал собор XII века и даже обмеров не сделал.
Макс решил переименовать "Сарайку". Позапрошлый владелец налепил на дверцы кучу наклеек, в частности "Слабоумие и отвага" с диснеевскими персонажами. Макс предложил нам выбрать. Ну, мы люди скучные, выбрали, конечно, отвагу. Получился "Сарайка отважный". А по-другому вышло бы креативнее.
Режим работы специалиста по охранной археологии, как у электроприбора, можно назвать повторно-кратковременным. Летом – нагрев, зимой – постепенное охлаждение до следующего нагрева. Беда, когда нагрев затягивается. Беда, когда затягивается охлаждение. Хорошо, если всё в меру.

23.07. Выходной. Можно поваляться. Можно вспомнить 39-ю яму.
Троицкая улица, дом 8. Это был большой проект на несколько лет. С 2001 по 2006-й. В 2005-м работали там до конца декабря. А в первый год копали себе летом. Подобралась отличная команда из пионеров и лаборантов. Вот Макс, как раз у нас впервые работал, Надя Шириня, Таня с Андреем. Вскрыли экскаватором больше тысячи квадратов. Пошли постройки. Слои пожара. Как потом оказалось, времён опричного Грозненского похода.
Да. 39-я яма. Это был подпол. Метра два с половиной на два с половиной, глубина тоже под два. Ближе ко дну стало ясно, что в пожаре не полностью прогорела домашняя утварь, провалилось всё в подпол, в полуобугленном виде законсервировалось слоями пожара. Сохранились, как будто вчера обгорели, седло и корыто, веретёна, остатки корзин, глиняная посуда и чего только не было насыпано ещё. Вот она, 39-я, и стала моей машиной времени. Я услышала гул пожара, крики, почувствовала жар и отчаяние. Почувствовала, что было до… маленькие окошки с зимним морозным светом, лучинку, жужжание веретена… Вот тогда меня и вштырило.
Яблоки за окном наливаются, краснеют. Выходной удался, несмотря на дождь, не доставшиеся пирожные в кофейне и закрывшуюся раньше времени едальню "Надежда".
Вороны переговариваются на ветке. Вдалеке слышны галки. Почему-то не кричат чайки и ласточки. Может, нелётная для них погода? А может осень уже скоро?

26.07. Три дня как непогода. Работаем в рваном режиме. Сегодня с утра воздух стоял над монастырём, как парное молоко. За Тверцой набухала туча и к обеду пролилась, прогнала. Но после трёх развиднелось. Мы снова отправились на раскоп, чертили, фотографировали. Без пионеров и туристов было тихо и спокойно. Благостно. Ласточки снова весёло пищали. А я уж думала, не улетели ли? Когда кричат галки, чудится, что осень. Когда снова ласточки – возвращаешься в лето.

28.07. Сложная неделя, поэтому и не пишется. Дождь очень мешает работать. Всё же пересилили его, где-то что-то вымокли, где-то переждали, поработали хорошо, но устали от беготни, от холодного ветра, что поднялся после дождя и студил влажную одежду. А потом, в последний час перед концом работы вышло солнце и потеплело. Всё равно ноги гудят, горят.
Сегодня лучшая находка сезона. Лучше уже не будет. Серебряная гривна. Лена вызвонила металлоискателем. Звенела находка ещё на глубине шестьдесят. Копнули – лежит ниже следующего уровня. Потом доснимали слои до восьмидесяти, опять звенели, опять глубоко, да ещё и доска была над ней. Её тоже фиксанули. И вот сегодня, почти на ста от репера, Лене показался краешек чего-то. Она подумала, что камушек. Потом расчистила и вах! Ещё и буковка на ней. "П". А может "Ц". Съели за обедом по этому поводу "сдобную особу". Теперь лежим, отмокаем. После дождя и холода ноги не сгибаются и не разгибаются. Жуть.
Мышам мы надоели, с нами неинтересно. Похоже, они ушли из пенопластового домика.

30.07.
Выходной. Жара, ласточки, кузнецы, шум машин с улицы, ветерок играет ветвями берёзы. Мишка внизу смотрит сериал. Скоро пойдём гулять. Красота. Ах, лето красное, полюбила я тебя с годами, твою жару и пыль, и даже мухи и комары не очень мне мешают. Александр Сергеевич, наверное, если б довелось ему дожить до моих лет, полюбил бы лето. Оно, словно пик, кульминация жизни. А чем старше становишься, тем больше любишь жизнь.
Вот и простые радости любишь всё больше и больше. Ходим каждое воскресенье в кафе "Ангеловъ". Кофе, пирожные. У них необыкновенные чизкейки. Приятный интерьер, хорошая музыка. Садимся у стоечки с видом на реку. Жизнь прекрасна.
На обратной дороге спросила Мишку, на что похожи облака? На облака, ответил он. Потом поняв, что я немного разочарована, сказал: ну, может на сладкую вату, стал сочинять на ходу байки о том, что в каждом облаке живёт человек. Когда они дерутся, идёт дождь. А мне кажется, новоторжские облака похожи на пирожные безе, на мороженое, на взбитые сливки. Гм... Видимо, в чизкейк что-то подмешали.
Кузнецы сходят с ума. Несколько дней жары обещают. Лето!

31.07. Июль-июль, жара-жара. А ведь завтра уже август. Сейчас вечер, из балконной двери льётся прохлада. И, как водится, стрёкот кузнецов.
У нас много хороших находок уже. Шумячка, гривна, гребень костяной, монетки XVI-XVIII веков, а сегодня вот накладка на монашеский пояс или на часть другого церковного облачения. Удивительная медная вещица в виде погрудного изображения предстоящего святого. Очень круто. Может быть, вещь и не связана с облачением, может накладка на деревянный крест.
Вообще, экспедиция шикарная. Жаль, Макс и Сарайка Отважный завтра уезжают готовиться в экспедицию в Белый. Очень их будет не хватать. Ну, а нам ещё недели полторы. Дело уже к концу.

02.08. Жара.
Позавчера сделали небольшую отвальную Максу. С вином, сыром и сладостями. Очень было хорошо, очень весело. Вчера проводили. Грустно.

03.08. Жарко. И на раскопе, и дома. Только сейчас, после десяти вечера чуть-чуть повеяло из открытой балконной двери прохладой. Кузнецы шпарят. Им явно в кайф. Непрерывно лает собака. Мы устали и раздражены от усталости, от духоты, от лая, от того, что кожа горит, глаза щиплет. А холоднее пока не будет. Будет жара.
В 14-м шурфе, к западу от главного входа во Львовский собор, очень интересные конструкции. Возможно, четыре этапа строительства. Два разновременных ленточных фундамента, две валунные опоры под столбы. Сложно понять, как соотносится более ранняя лента и более ранний столб. А бровку сделать не получится, ведь придётся что-то разбирать из каменных конструкций тогда, а это нельзя.
Начала писать рассказ. Но сил почти нет.

04.08. Ребята заехали по дороге в экспедицию в Бельский район (к слову, это совсем даже не по дороге). До слёз.

5.08. Сегодня был тепель тапель. Наташа и Лена проводили экскурсию. Пришло человек семьдесят. Конечно, такого никто не ожидал. Пришёл, в частности, пионер Аркадий (тот, что с книжкой). Привёл очень интеллигентного (кто бы сомневался) папу и маму в зелёном платье.
Завтра в монастыре престольный праздник, опять прибудет митрополит (2-го уже был, освящал Ильинскую церковь за Тверцой, приезжал в монастырь, подарил Лене свою книжку). Лена снова будет рассказывать о раскопках, теперь церковным людям.
Жара. Пот заливает лицо, разъедает глаза. Работа идёт медленно, а ведь за 4 дня должны закончить. В любом случае, это одна из лучших моих экспедиций. Лето, отличный отряд, хорошие ребята-пионеры, интересный материал, волшебный город.

06.07. Сковородка. Если бы не ветер...
Завтра работаем с 6-ти.

07.08. Отработали с шести до четырёх. Я-то надеялась, что уйдём в полтретьего. Но Лена думает, что у нас всё-таки есть шанс уехать десятого. Работы ещё вагон.
Утром, с шести до одиннадцати было отлично. Потом терпимо. Ветер сильный, прохладный. Сейчас уже дома, порывы треплют берёзу и закручивают занавеску в жгут. Берёза не такая кудрявая уже. А мы совсем без сил. Сдюжить бы.

13.08. Не пишется, не читается. В голове пустота, на душе непонятная истома. Сплин? Ноги не болят, не ноют. Они хотят не расслабона после стресса. Они жаждут ощутить снова упругость новоторжских холмов, камни фундаментов в шурфах, неустойчивость стремянки, по которой спускались в яму, они, совсем недавно мечтавшие хоть немножко отдохнуть, готовы снова пуститься вскачь от одного шурфа к другому.
Вчера вернулись в Тверь. Последняя неделя была жёсткой. Погода, сроки, форсмажор с квартирой. И всё равно не хотелось уезжать.
Как же хочется выйти из Наташиной арки к реке в солнечное прозрачное утро или в пропитанный моросью вечер. Последние два дня жили у неё. В квартире с видом на кафе "Ангеловъ", на Тверцу и мост. Двор у неё, на Кирова-6, как из другого измерения, со столиком, лавочками, верёвками для белья, деревянной и каменной вымосткой под гулкими купеческими арками, с котами и кошками, детишками, которые неизменно здороваются.
Позавчера посвящали пионеров в археологи. Какие же они у нас классные! Археологи теперь.
А мы просто хотим обратно. Путь пройден, все задачи выполнены, цели достигнуты. Только сердце осталось там.