Матриархат

антиутопия

МАКС:
                Мой авиакар, под завязку набитый вещами, грузно опускается на парковку.
                На крыше билдинга «Брик» трудно найти свободное место: сотрудники офиса Компании, занимающего первые тридцать из ста этажей, тоже паркуются здесь. Многие живут на верхних этажах – поближе к работе. Теперь среди них и я, Макс Гослин, новый секретарь владелицы здания и президента Компании Александры Брик. Причина такого виража судьбы: не смог отказать старому другу. Пятнадцать лет живем на Острове по соседству, он мне всегда помогает…

                Я приехал на Остров, следуя древним обычаям. Сам вырос в полной семье и своим детям хотел того же. Жена была не против. Новая феминная цивилизация, победившая зависимость женщин от мужчин, не справилась с зависимостью человека от болезней. Моя жена умерла, не успев стать матерью. Я продолжаю жить в семейной резервации на Острове. Один. Исследовательская работа в окружении книг, антикварной коллекции зеркал, костюмов и портретов доматриархального периода занимает дневное время. От ночной тоски спасает стакан хорошего виски…
                Однажды ко мне пришёл друг и сосед, Лидер движения «Мужчины за равные права» с предложением стать шпионом в Компании олигарха, владелицы известной Компании Александры Брик. Я отказался.

АЛЕКС:
                С тридцатого этажа демонстрация мужчин – борцов за равные права – выглядит кучкой мелких камешков, ссыпанных с авиакаров, снующих за панорамным окном моего кабинета. Темная масса там-сям перечеркнута белыми штрихами – плакатами. Букв не вижу, но мне, да и всей Стране известно, что на тех плакатах написано: «Верните мужчинам мужское место!» «Прекратите дискриминацию мужчин!»… и далее в таком же духе…
                Мужчины хотят вернуть патриархальное прошлое. Называют себя мэнистами и без конца бунтуют. Не выйдет! Природа так устроила: все человеческие зародыши изначально женского пола, мужские получаются лишь на третьем месяце беременности после превращения одной из Х-хромосом в Y. То есть, по сути, мужской зародыш – это генетический инвалид. Не потому ли, где правят мужчины – там войны и кризисы?
                Только когда власть полностью перешла в женские руки, Страна зажила спокойно. Стабилизировалась экономика, исчезли «горячие точки», побеждена даже мультигендерность, нивелирующая женскую сущность. Вот только рост населения все еще зависит от деторождения, поэтому мужчины пока нужны Стране. Как доноры.
                К сожалению, они остаются источником неприятностей. Это из-за них в Стране до сих пор есть граждане, ностальгирующие по прошлому. Таким разрешили жить в семейной резервации на Острове. И зря. Именно с Острова распространяется зараза протеста… Причем, не только мэнисты требуют для мужчин равных прав. Появились ренегатки с девизом «Верните женщину на кухню!». Это всё технический прогресс виноват, освобождённые от быта тупые дуры с жиру бесятся…
                Похоже, назревает революция. Это тревожит, но не сильно – близок к завершению Проект «Человек из пробирки». Триумф генной инженерии, позволяющей обходиться без спермы. Уже готов к демонстрации первый образец. Постепенно мы избавимся от беременности и родов, травмирующих женщину. Мужчины исчезнут, и тогда можно будет заявить об окончательной и бесповоротной победе матриархата! А пока приходится идти на уступки.
                Президента Страны Викторию Лис вынудили подписать указ о введении квот на престижные рабочие места для мужчин. И мне пришлось отдать одно: я «уволила» робота-секретаря, лично просмотрела с десяток резюме и выбрала некоего Макса Гослина. Мне понравилась тема его диссертации «Роль женщины в истории планеты»...
 
МАКС:
    Давно ходят разговоры, будто две сумасшедшие подруги-феминистки – президент Компании Александра Брик и президент Страны Виктория Лис – собираются физически истребить всех мужчин. Как? Неизвестно. Но почему именно я – патологический домосед, кабинетный ученый, историк-коллекционер должен стать шпионом?
            Лидер отказа не принял. Мои карты он побил козырем: на вакансию в Компании Брик Комитет послал десять заявок, из них сама Алекс выбрала мою.
            – Какого хрена меня не спросили? Выпьешь со мной?
            Я достал второй стакан.
            – Давай. За твою благородную миссию.
            – И что мне делать? Профессии секретаря не знаю, шпионить не умею… – продолжал я вяло отмахиваться, уже понимая, что соглашусь.
            – Да, ситуация не простая. Но раз уж ты приглянулся ей по фотографии, так может, и живьем понравишься. Комитет снял тебе квартиру над офисом. Пригласи Брик в гости…
            – Потомственную феминистку и подругу президента Страны – в гости? Иди к черту!
            – Ну, не приглашай. Подсматривай, подслушивай… От тебя всего-то и требуется выяснить: проект тотальной ликвидации мужского населения – это бред мэнистов или он реально существует?
            Вот так мне пришлось извлечь из гаража застоявшийся авиакар и лететь на Материк.
            
            Великая и ужасная Брик оказалась интереснее, чем на фото и видео в СМИ. Да, высокая, широкоплечая, с короткой, почти «под ноль» стрижкой. Под широкими черными бровями – яркие карие глаза в длинных ресницах… Очень жаль, что в офисах Компании запрещены зеркала. Полагаю, если бы Алекс чаще видела себя со стороны, то, возможно, не смотрела бы так строго-надменно и не ходила такой тяжелой походкой…
              Арендованная Комитетом студия на сотом этаже билдинга оказалась уютной норой холостяка.
              Из дома на Острове я прихватил запас виски, книги и часть коллекции, собранной во время написания научной работы – в те годы старинные вещи способствовали пониманию женской психологии. Думаю, именно это понимание помогло мне при первой встрече с Алекс.

АЛЕКС:
              Когда я вошла – Гослин встал. И оказался не хилым коротышкой, как большинство мужчин в Стране, а одного со мной роста. И светлые волнистые волосы до плеч его не портили, и… Он смотрел в глаза спокойно, доброжелательно, ничуть не смущаясь. Это удивило. Захотелось щелкнуть нахала по носу:
              –   Повезло тебе. Если бы не указ Виктории Лис о квотах, тебя бы здесь никогда не было.
              Вместо того чтобы смутиться или возмутиться, он усмехнулся:
              – Понимаю...
              – Ты ведь историк, исследователь доматриархального периода. А тут должность для робота, заскучаешь.
              – Ну, почему же? У вашей Компании интересные разработки, я о них много читал...
              – ...и с детства мечтал работать у меня в приемной!
              Он вдруг рассмеялся, наклонился и, словно доверяя секрет, тихо сказал:
              – В детстве я мечтал стать рыбным доктором.
              От его шепота в ухе стало щекотно.
              – Ветеринаром?
              – Нет. Ветеринар – это животные, а я хотел лечить рыб.
              – Почему именно рыб?
              – Когда мне исполнилось пять лет, я получил в подарок двух рыбок...
              – Золотых?
              – Золотых. И...
              – В круглом аквариуме?
              – Да. Откуда вы знаете? Они умерли и...
              – Не выкай, у нас полное равноправие! Ты попытался накормить их мороженым?
              – Я дал им сгущенки. Но откуда?..
              – Мои подохли от мороженого, я ревела два дня. А что, есть специальные рыбные доктора?
              – Понятия не имею! Хочешь, поставлю здесь, в приемной, круглый аквариум с золотыми рыбками?
              – Нет, не хочу. Их некому будет лечить и даже оплакивать – я давно разучилась лить слезы…
              – Хорошо. А как насчет неодушевленных рыб? Я перевез в новую квартиру часть своей коллекции зеркал, картин и костюмов. Есть потрясающее псише в резной раме по мотивам одной старинной сказки про золотую рыбку…
              – Псише? Что это?
              – Такое старинное гардеробное зеркало на ножках, небольшое, но…
              – Ха! Зеркало! А ты знаешь, что закон…
              – Только для домашнего пользования! Хочешь взглянуть? Я живу тут, под крышей. Такое ощущение, что авиакары садятся мне на голову…
              – Не нравится?
              – Немного шумно бывает, но виски помогает отключаться.
              – Это да! Я тоже им пользуюсь, когда все вокруг достает.
              – Отлично! У меня Macallan пятнадцатилетней выдержки…
              За пустой болтовней не замечаю, как в приёмную входит директор одного из департаментов и, распахнув рот, смотрит на редчайшее зрелище: президент Компании дружески беседует – подумать только! – с мужчиной.   
              Больше я не позволяю себе так расслабляться. Макс чужой в Компании, где много секретов. Один из них Проект «Человек из пробирки». Конечно, система безопасности у меня самая современная, в офисе невозможно поставить незаметно шпионскую аппаратуру, но всё же…
              Из приемной слышатся голоса: собираются участницы совещания.
              Наверняка среди них она… Образец. От волнения трепещет сердце – давненько не испытывала такого ощущения.
              Выхожу в приемную. Женщины открыто, с недоумением разглядывают Макса. А тот и не думает смущаться, ухмыляется во весь рот. Смотреть противно…
Пора начинать.
              – Коллеги, прошу в кабинет. Макс, ты свободен до завтра.

МАКС:
             Явно затевается какое-то грандиозное обсуждение. «Подслушивай, подсматривай…» – моя задача. Один вариант ее решения у меня есть. Вот только для его воплощения надо быть циркачом, а не доктором истории…
             В кабинете Алекс имеется смежная комната отдыха. Оттуда можно слышать и даже видеть все, происходящее на совещании – вряд ли кто-то обратит внимание на чуть приоткрытую дверь, сливающуюся со стеной. Снаружи от окна приемной до окна той комнаты всего метра два. Преодолеть их можно по узкому карнизу… Затворы на обоих окнах я давно снял, Алекс этого не заметила. Она в приемной не задерживается, а в комнату отдыха вообще никогда не заходит – у нее своя квартира этажом выше. Однако… нужно быть полным идиотом, чтобы пробираться по выступу шириной в две ступни на высоте более ста метров…
             И я становлюсь тем самым полным идиотом. И лезу в окно.
             Вниз не смотрю.
             «Я голубь. Маленький, зато с крыльями, и не могу разбиться. Я просто голубь на карнизе… Топ-топ… Интересно, почему стена такая грязная? На мне новый корпоративный костюм, темно-серый, как у всех сотрудников компании… Это хорошо. Я тёмно-серый голубь…»
             Благополучно добравшись до комнаты отдыха, вваливаюсь туда… ну, почти бесшумно. Впрочем, в кабинете Алекс стоит такой гвалт, что даже, упади я вместе с рамой, никто бы не услышал.
             Женщины спорят в полный голос, однако уловить суть их распри я не могу: в ушах гулко отдается сердцебиение…
             «Тихо!» – командный баритон Алекс перекрывает ор. Воцаряется тишина.
             Чуть приоткрыв дверь, я вижу все происходящее в огромном кабинете как на ярко освещенной сцене театра.
             – Итак, я слушаю тебя, Лотар, – тоном императора возвещает Алекс.
Поднимается невысокая худая женщина: 
             – То, что проектные работы много лет проводились в глубоком секрете, позволило нам благополучно провести все необходимые испытания и вырастить взрослую особь. Прошу познакомиться: Анна-Мария, можно сказать, человек будущего. Чтобы ни у кого не осталось сомнений, что Анна-Мария создана искусственно, я попрошу ее раздеться…
             Из-за стола выходит молодая девушка в таком же, как у всех, темно-сером костюме, и неспеша начинает расстегивать пуговицы.
             Я перестаю дышать.

АЛЕКС:
             Совещание начинается со скандала.
             Как всегда, затевает его директор Департамента гормональных проблем Тэсс:
             – Мне кажется, в Проекте недоучитывается роль физиологии, изначально различной в мужчинах и женщинах. Ведь человек существо не только социальное, но и дитя Природы. Невостребованные природные функции могут привести к тяжелым заболеваниям, как физическим, так и психическим. Я не против главенствующей роли женщины во всем, но главенствовать женщина должна добровольно. Не у каждой есть желание отказаться от своего женского начала. Это подтверждает факт растущей активности движения «Верните женщину на кухню!». Ведь даже в любовных отношениях, приносящих душевные страдания, есть положительный момент. Работают определенные гормоны, которые повышают работоспособность…
              Я обрываю завывания Тэсс:
              – Тебе по должности положено заботится о гормонах! Вот и позаботься, чтобы в аптеках было достаточно этих самых гормонов, а уж министр гражданского равноправия позаботится, чтобы все граждане страны имели равные возможности потреблять их в нужных количествах. А министр полиции проследит, чтоб никто не вздумал увиливать. И все проблемы рассосутся вместе с гормонами. А ты, я вижу, готова списать на капризы природы все противозаконные действия граждан! Хватит! Четверть века Компания финансирует Проект «Человек из пробирки», потратила на него сотни миллиардов! Пора увидеть итог работы наших ученых…
               Прекрасные пропорции тела, гладко-розовая кожа... Искусственная женщина оказывается возмутительно, нечеловечески, отвратительно совершенным образцом!
               Мы молча разглядываем ее, а она смотрит на нас с вызовом, даже слегка насмешливо.
               – Видите?! – торжествующе вопит Лотар. – Все видят главное доказательство искусственности этого экземпляра? А? У нее нет пупка! И сосков!
               Действительно. Образец гладкий, без волос и пупка. Вместо грудей – только небольшие выпуклости. Это понятно, она ведь не будет рожать и кормить младенца. Ей не нужны половые органы…
               – А органы выделения у нее есть? Они работают?
               – Конечно! Анна-Мария, повернитесь! Все как у обычных людей!
               В полном ошеломлении я жму кнопку коммуникатора:
               – Гослин, сейчас будет перерыв, закажи робот-кухне кофе на всех участниц совещания… Сколько нас? Десять… Нет, одиннадцать больших чашек черного без сахара… Или Образец… То есть, Анна-Мария предпочитает сладкий?
               – Нет, я как все, – отвечает искусственная женщина, одеваясь.
               И почему-то хохочет от всей души.

МАКС:
               Она стоит прямо под ярким светильником и без смущения демонстрирует себя обнаженную.
               «Это невозможно! – трепыхается у меня в мозгу. – Так не бывает!»
               Её зовут Анна-Мария… Это говорит… как её… Лотар… И просит повернуться.
               Анна-Мария поворачивается к собранию спиной и смотрит прямо на приоткрытую дверь, за которой шпионю я. Меня, конечно, не видит, и щель тоже – дверь закамуфлирована под стену, но, если пошевелюсь, может заметить…
               Силиконовая Барби с черными волосами до плеч, яркими синими глазами, розовым ртом, идеальными пропорциями гладкого тела, лишенного женской сущности, и… У неё действительно нет пупка!
               Я выполнил задание и могу сообщить Лидеру результат: да, матриархальный проект уничтожения мужского пола существует. Однако до полного исчезновения всех мужчин понадобятся годы. Их можно использовать на противостояние. Не сомневаюсь, наша борьба будет жесткой, даже жестокой…
               Не дышу, не двигаюсь, стараюсь ничего не чувствовать.
               В голове носится вихрь: «Алекс отослала меня… Очень хорошо… Надо здесь закрыться, переночевать и выйти завтра до её прихода… Нет, не буду ждать… Я свободен… Уйдут – наберу сообщение Лидеру… Этой же ночью сбегу обратно на Остров…» В сумбур мыслей врывается властный голос Алекс:
               – Макс, у нас перерыв, передай заказ робот-кухне: всем чёрный кофе без сахара!
               Она забыла, что меня нет!
               Это рушит мои планы.
               Так. Закрыть дверь… Открыть окно…
               Ученым еще предстоит исследовать те силы, что стремительно выносят меня по карнизу в приемную.
               Где пульт? Набираю заказ. Через минуту робот накроет стол, специальный лифт поднимет его в кабинет Алекс.
               Скрываюсь в туалете. Мою руки, лицо, пытаюсь отряхнуть костюм… Причесываюсь пятернёй… Как все-таки паршиво, что закон запрещает зеркала в общественных местах! Мотивация идиотская: чтобы женщины не заботились о внешней привлекательности ради мужского внимания!
               Пью из-под крана. Дышу глубоко: на четыре вдох, на четыре выдох! Я в норме.
               Быстро набираю на браслете-мобильнике: «Проект уничтожения мужского населения реально существует. В Компании есть лаборатория по искусственному созданию женщин».
               Всё. Можно выходить из игры.
               За рабочим столом, окончательно прихожу в себя. Как раз вовремя – совещание закончилось, участницы начинают расходиться.
               Алекс буквально светится счастьем и выглядит почти красавицей. Да, успех не только окрыляет, но и украшает. Рядом с ней Анна-Мария, уже одета. Вот она-то как раз не «почти», а реально фантастически красива.
               Алекс напрочь забыла, что меня здесь не должно быть.
               – Макс, познакомься, это Анна-Мария. Теперь она тоже сотрудник нашей Компании. Будет работать в департаменте Лотар.
               Анна-Мария протягивает мне руку. Я пожимаю ее, ожидая холодного кукольного прикосновения. Однако кисть искусственной женщины оказывается тёплой и нежной…
               – Я Макс Гослин, секретарь мадам Брик.
               – Чего?!
               Надо же так проколоться! «Мадам»! Это от волнения из меня без спроса выскочил историк.
               – Видите ли, несколько веков назад так обращались к женщинам. Раньше я занимался наукой, иногда забываю, что уже не занимаюсь…
               Они дружно смеются.
               Алекс открыто, приветливо смотрит мне в глаза:
               – Между прочим, кто-то звал меня смотреть коллекцию. Как, Макс, приглашение в силе?
               – Разумеется! Приглашаю и тебя, Алекс, и тебя, Анна-Мария…
               – Можно просто Анни-Ма.
               – Да, конечно… Вас обеих я приглашаю. Зеркала, портреты, костюмы... И прекрасный виски в неограниченном количестве здесь, на сотом этаже… Как ты относишься к виски, Анни-Ма?
               – С уважением.
               Она опять смеется. Синие глаза – живые, розовые щеки, нежные белые руки…
               Анна-Мария, Анни-Ма, Анима, Анимэ… Кукла. Но… Нет. Я запрещаю себе видеть в ней подлинную женщину. И, как мне кажется, с этим заданием тоже успешно справляюсь.

АЛЕКС:
               А у него уютно, хотя и очень тесно. Всё заставлено, завешано…
               – Макс, а где та штука с рыбками? Как ее?..
               – Псише. Вот.
               Он сдергивает покрывало с какой-то вещицы. Я вздрагиваю: отражение настолько чистое, яркое, словно навстречу мне вышел мой двойник. Как же давно я не видела себя в полный рост!
               Конечно, Анни-Ма красивее меня, но ведь подделка всегда совершеннее подлинника...
               Рама действительно искусно вырезана – вокруг зеркального полотна домик, какая-то бабка, дедок с сетью и роскошная рыба в короне. Макс бережно прикасается к лаковому барельефу, нежно гладит фигурки:
               – Эта объемная резьба иллюстрирует сказку о рыбаке и рыбке поэта девятнадцатого века Александра Пушкина.
               – Знаю эту сказку. Там рыбку поймала старуха, а потом дед требовал, чтобы она добилась для него вначале боярской шапки, потом терема, потом царской короны…
                – Нет-нет! Так сказку переписали уже при матриархате, а в оригинале   рыбку поймал старик… Вот, в этой книге оригинальный текст. Можете познакомиться. А я пока достану виски и фрукты. Держите бокалы.
               Макс уходит, а я открываю книгу, хотя мне совсем не интересен древний текст, дискриминирующий женщину.
               Анни-Ма разглядывает картины на стенах – женские портреты в странных одеяниях.
               Возвращается Макс с большой бутылкой виски.
               Он не сводит глаз с Образца. Его не совсем нормальное внимание раздражает меня. А искусственной женщине, похоже, нравится. Она сама льнет к нему, пристает с вопросами:
               – Макс, как много у тебя книг и все про женщин! «Женщины-монархи», «Женщины и политика», «Женщины и войны»…
               – У меня исследование на тему «Роль женщины в истории планеты».
               Они ведут себя так, словно их здесь только двое. Словно меня нет.
               Но виски у Макса и, правда, превосходный. Бутылка старинная… На этикетке – история создания Macallan... Читать её гораздо интереснее, чем сказку про несчастного дедку-рыбака и его вредную бабку.
                Пожалуй, налью себе ещё чуть-чуть. И сяду в это музейное кресло…
Ой! Провалилась. Однако уютненько!
                – Макс, ты говорил про костюмы. Где они?

МАКС:
                Мой взгляд не слушается меня. Постоянно тянется к Анни-Ма.
                Она ходит по комнате, разглядывает книги, портреты, периодически поглядывая на себя в зеркало. Я не стал снова закрывать псише покрывалом, пусть смотрится, это полезно.
                Алекс устроилась в мягком кресле из гарнитура французского короля и потихоньку потягивает виски. Взгляд недовольный. Неужели ревнует? Зря. Мое внимание к прекрасной анимэ не имеет ничего общего с мужским вниманием к женщине. Однако есть в ней нечто такое, что мне хотелось бы рассмотреть детально. Пока не получается.
                – А? Костюмы? Сейчас.
                Четыре портледа я разместил на кронштейне в крошечной прихожей. Зачем? Был уверен, что в свободное от шпионажа время продолжу начатое описание древнеримской моды. Вот и прихватил с собой паллу, столу, тунику и далматику. Живые вещи помогают в работе, дают ощущение эпохи больше, чем электронные файлы.
                Увидев кучу ярких тканей, мои гостьи оживляются! Разворачивают широкие одеяния, сшитые современными мастерами по старинным эскизам, и забрасывают меня вопросами. Я показываю, как одевались матроны в Древнем Риме.
Они прикидывают на себя то одну, то другую вещь, вертятся в них перед зеркалом.
                О, зеркало! Только у тебя есть власть над женщиной!
                О, женщина! Тебе от себя никуда не деться!..
                Наконец, выбор сделан. Алекс закутывается в тогу поверх костюма и снова падает в кресло.
                Анни-Ма без малейшего смущения скидывает одежду, надевает на свое бесполое тело короткую тунику, и… Я, наконец, понимаю, что же так притягивало к ней мой взгляд!
                Понимаю, но не знаю, что с этим делать.
                Из кресла раздается тихое похрапывание: Алекс мирно уснула в образе римского императора в кресле императора французского.
                Анна-Мария кривит губы:
                – Тоже мне, властительница умов, преобразовательница мира! Надо же так надраться.
                – Она выпила не больше нашего. Просто устала. На меня виски тоже оказывают снотворное действие. А почему ты так о ней… недобро? Ведь, если бы не она – не было бы и тебя. Она тебя сотворила, не так ли? Она, считай, твой бог. Или нет?
                – Что значит «или нет»?
                – Руки. Твои руки до запястий другого цвета. Это почти незаметно, но я много лет занимаюсь изучением живописных полотен, умею различать тона. Лицо, шея и тело… Грим наложен умело, но опять же, оттенки выдают: на тебе костюм, скрывающий пупок и грудь…
                – Догадался? И что теперь? Сдашь меня этой… Да ты знаешь, кто она? Она твой могильщик!
                – Знаю. Но еще она несчастная, одинокая женщина. Как сейчас выясняется, жестоко обманутая и обобранная. Зачем? Зачем весь этот маскарад?
                – Что тут непонятного? Деньги. Знаешь, сколько Алекс отваливает на экспериментальные работы?
                – А их нет?
                – Ну, почему же, есть… Чего-то там ученые варят, скрещивают, выращивают, но до производства настоящего живого человека дело не дошло.
                – Тогда… Кто ты? Откуда? Как тебя зовут на самом деле?
                – Так и зовут: Анна-Мария, как мать назвала.
                – Твоя мать? Кто она?
                – Лотар. Руководитель Проекта «Человек из пробирки». И лидер движения «Верните женщину на кухню!». Собственно, на борьбу за право женщин иметь полноценную семью, и уходят деньги сумасшедшей Александры Брик. Ну, еще часть на «создание» и содержание меня. Я получила прекрасное платное образование…
                – У тебя есть профессия? Какая?
                – Химик. Искусственную человеческую кожу я изобрела.
                Анна-Мария одним движением скидывает тунику, поднимает руки, запускает пальцы за основание шеи и тянет вниз…
                Она снимает с себя оболочку «человека из пробирки», обнажая юную грудь с крупными розовыми сосками, маленький пупок, треугольник темных волос внизу живота… И стоит передо мной обнаженная – такая прекрасная и такая… подлая.
                Я поднимаю паллу, набрасываю на нее, все еще не веря, что тайна секретного проекта раскрылась так быстро и так, в сущности, пошло…
                Босой ногой Анна-Мария отбрасывает скомканную ложную свою суть:
                – Видишь, какая эта кожа легкая, мягкая, почти не заметная на теле. С её помощью можно было бы создать много женщин из пробирки и иметь много денег. Довольно опрометчиво с твоей стороны раскрыть мою тайну, Макс!
                Даже не делаю попытки узнать, что такое блеснуло в руке Анны-Марии. Бросаюсь на нее и валю на пол. Она молодая, сильная, а я кабинетный червь, сутками не выходивший из дома. Мы барахтаемся, путаемся в палле. И вдруг раздается истошный вопль Алекс:
                – Нет! Макс! Нет! Она не человек, не женщина! Я женщина! Я!

АЛЕКС:
                Они обнимаются на полу - как это мерзко!
                Что-то кричу, не слыша себя.
                Анна-Мария выскальзывает из-под Макса и, волоча за собой какую-то коричневую тряпку, несётся к двери. Что-то изменилось в ней – не успеваю заметить, что именно...
                Громко щёлкает замок.
                Макс все ещё валяется у моих ног. Пинаю его, не в силах сдержать негодование!
                – Как ты мог?! Как?!
                Он встает на четвереньки, светлые волосы закрывают лицо.
                Вижу капли крови, падающие на пол. Очевидно, у него разбит нос.
                Помогаю ему встать. Тога мешает. Сбрасываю и направляюсь к двери.
                Мне противно здесь всё: и эти тряпки, и эти картины, и этот мужчина, едва не ставший мне другом...
                Что он говорит?..
                Нет! Этого не может быть!
                Только не плакать!
                Как теперь мне жить дальше?..

МАКС:
                Алекс сильная - не показывает свою боль, обиду, возмущение. Молча кусает губы. Я не утешаю. Что тут скажешь? Она не первая, кого предали соратники...
                Мы допиваем виски и мирно, целомудренно засыпаем на моей постели под портретом прапрабабушки в розовом платье и шляпке с цветами.
                Утром на мобильник-браслет приходит сообщение с Острова: «Не увольняйся. Узнай, где находится лаборатория». Усмехаюсь и стираю новое задание.

                …На Острове всё по-старому.
                Лидер собирает митинги и пишет плакаты, требуя для мужчин равных с женщинами прав.
                Я в своем доме по-прежнему одинок.
                Телеканалы разносят новость о продаже олигархом Александрой Брик ее процветающей Компании. И о крепнущем движении «Верните женщину на кухню!».
                Удивляюсь, как они не встретились – митингующие мужчины и женщины. А ведь могли бы договориться…
                Звенит звонок у моей двери. Иду открывать.
                На пороге, смущённо улыбаясь, стоит Алекс. В руках у нее большой круглый аквариум. Золотая рыбка смотрит на меня оттуда круглым фиолетовым глазом…