Инспектор на Лазурном берегу. Глава 6

                6

  Наверное, Жюве был самой ранней пташкой отеля "Свисс", когда на следующее утро выходил из своего номера. Спускаясь по лестнице вниз, он столкнулся с утренней горничной, которая  неожиданно попалась ему в коридоре и смущенно к нему обратилась.

- Месье, вы не могли бы мне помочь?
- Что случилось, мадам? - галантно отреагировал Жюве.
- Дело в том, месье, я должна прибраться в номере, который..., - женщина растерянно замолчала.

  Инспектор сначала не мог понять, что так смущает эту женщину, пока до него не дошло.

- Вам надо убраться в номере, который занимала внезапно умершая недавно пожилая женщина?
- Именно так, месье, но я боюсь зайти туда одна, — виновато произнесла женщина и снова не знала, что ей сказать дальше.

- Я все понял, мадам, — успокоил ее Жюве, - я побуду с вами в номере, пока вы там прибираетесь.

- Никак не могу привыкнуть, — открывая дверь номера, пояснила ему женщина, - ведь в прошлый раз, когда я тут прибирала, она была еще живой и такой веселой.

   Убедившись, что в номере нет никаких посланников смерти, женщина деловито приступила к уборке, и Жюве решил воспользоваться предоставленной ему возможностью. Вероятно, полиция уже осмотрела номер и не нашла тут ничего интересного для себя.

- О чем вы с ней разговаривали, мадам?
- Я думала, что она уже ушла на прогулку, когда утром постучалась в ее номер, но она неожиданно разрешила мне приступить к уборке. Она сказала, что совсем недавно сюда приехала, но мне показалось, что ей просто хотелось поговорить все равно с кем, даже с совсем с посторонним человеком, таким как я.
- Она вам что-то рассказывала, мадам?
- Ничего особенного, месье, она говорила, как любит Ниццу, что ей нравится останавливаться в нашем отеле, совсем недалеко от ее Ники.
- Ники? Кого она имела в виду?
-Не знаю, месье, а я и не посмела ее расспрашивать. Тут на столике возле телевизора остались какие-то бумажки, ее вещи полиция забрала отсюда в первый же вечер.

  Жюве подошел к столику, обычные туристические издания и проспекты, даже есть какой-то буклет на итальянском языке, посвященный католическому собору Нотр-Дам и реклама кладбища Исраелит. Инспектор даже не сразу и понял, что речь идет о кладбище на замковой горе Шато, только не о протестантском, а о еврейском. Новая загадка, графиня была русской по происхождению, вышла замуж за итальянца, при чем тут еврейское кладбище? Ники. Он машинально взял буклет в руки, на нем чьей-то рукой были написаны какие-то цифры. 131.

- А-а, месье, она напоследок сказала, что приехала, чтобы наконец покончить с одной печальной тайной. Да, прямо так и сказала — печальной и громко так рассмеялась.

  В этот раз Жюве поднимался по лестнице Лезаж чуть быстрее, чем вчера, словно стараясь наверстать то время, которое он провел в номере графини, но все равно опоздал: смотрителя парка он уже не застал, но не потому, что задержался в отеле, а потому, что тот уволился. Ему так и сказали в дирекции парка, что месье Деларис уволился с сегодняшнего дня и уехал к своей семье. Куда? В Компьен, месье. И что у нас остается в сухом остатке? Ах, да, есть еще кладбище Исраелит.

  Когда он появился в своем номере, возмущению Лизетт не было предела: Жюве, совесть надо иметь, я уже хотела позвонить в полицию. Зачем же так сразу в полицию, собираемся и идем завтракать, я чертовски успел проголодаться. Где был? Немного прогулялся по парку, дорогая: там так хорошо, пока еще не взошло солнце. Про то, что он еще успел посетить еврейское кладбище, Жюве промолчал. А дело было так.

  Найденный в номере графини Готтеро буклет еврейского кладбища с какими-то написанными ручкой цифрами, не давали покоя Жюве и после неудачных поисков месье Делариса он решил посетить Исраелит, спустившись на улицу Синкаир. Беглый осмотр надгробий ничего не дал, а в администрации кладбища ни о каких захоронениях Готтеро и тем более Берсеньевых не знали. Инспектор чувствовал, что попал пальцем в небо, пока не остановился возле памятной стены с именами мужчин, женщин и детей, депортированных из Ниццы в нацистские лагеря смерти. Всего более трех тысяч, высеченных на стене имен, так было написано в буклете.  Увидев цифры 131, Жюве сначала подумал, что речь идет о дате рождения, но графиня родилась спустя много лет. Он просто читал имена погибших, а потом поймал себя на мысли, что при этом считает. А что если... И тут ему пришла в голову одна мысль, на первый взгляд совершенно абсурдная, которая могла открыть тайну этих цифр. Жюве никогда не был силен в математике и, уж те более, в умении считать в голове, но тут ему пришлось изрядно поднапрячься, но все равно ничего не получалось. Строки с именами плыли у него перед глазами, и он к тому же постоянно сбивался. Разочарованный, он бросил последний взгляд на печальную вереницу имен, пока не наткнулся на какое-то короткое имя. Странно, все строчки были с именами и фамилиями, а здесь были просто короткое имя, как будто имя ребенка. Niki. Ники. Это не могло быть случайным совпадением, ведь графиня Готтеро знала какую-то Ники.

  Жюве вернулся в здание администрации кладбища, где служащие долго не могли понять, чего от них хочет этот немолодой месье, ну прямо как недавно та пожилая итальянка. Та тоже все повторяла: Ники, Ники. Итак, несколько дней назад с подобным вопросом к ним обратилась мадам Готтеро и просила сообщить ей, кто скрывается за коротким именем Ники. Им пришлось обратиться в городской архив города, откуда пришел официальный ответ. Вот он, месье.

  От волнения у Жюве всего поплыло перед глазами, и он попросил их самим прочитать, что там написано. А написано там было следующее: под именем Ники скрывалась девочка, которая в годы войны состояла в подпольной организации "Еврейские скауты Франции", которая была схвачена нацистами и расстреляна здесь. Об этой организации до сих пор мало что было известно, но после недавних публикаций о французском подполье последних уцелевших ее участников, проживавших в Израиле, к этой теме появился большой интерес. Вам надо обратиться в городской архив к месье Межену, который уже долгие годы занимается этим вопросом, и он непременно вам про все расскажет.

  Вот с такими новостями и планами на сегодняшний день Жюве и вернулся в свой номер, но рассказать обо всем Лизетт он просто не мог. Какая Ники, какое еврейская подпольная организация, Жюве, ты что, перегрелся на солнце? С сегодняшнего дня больших никаких утренних прогулок в парке Шато, а то добром это для тебя не кончится.   Жюве и сам прекрасно понимал, что вся эта история вокруг тайны графини Готтеро могла не иметь к ее смерти никакого отношения.

  Они сидели рядом с Лизетт на террасе популярного ресторана после волшебного обеда, попробовав несравненный доб по-провански и самую лучшую на всем побережье вариацию салата "нисуаз" из свежих овощей, вареных яиц, анчоусов и оливкового масла. Впрочем, все возвышенные эпитеты по поводу обеда принадлежали жене, а сам Жюве был сыт, а вот насчет удовольствия, да и мыслями он был, пожалуй, далеко. На это сразу же обратила внимание его жена:

- Я, пожалуй, все-таки зайду в Музей современного искусства, чтобы завершить нашу музейную программу, — неожиданно сообщила Лизетт. - Ты ведь не любишь Кляйна и Уорхола?
- Почему не люблю, я их просто не знаю.  Да и после обеда смотреть на модерн, - поморщился Жюве, - это провоцировать желудок.
- Ничего, как-нибудь справлюсь одна, — спокойно отреагировала жена, - а у тебя — свободное время.
- Как это — свободное время, ты меня оставляешь одного?
- А ты и так сейчас один, — усмехнулась мудрая жена, - а я хоть поднимусь на верхнюю террасу музея, чтобы полюбоваться прекрасным видом на побережье.
- Там - жарко, Лизетт.
- Там - настоящий сад, Жюве.

  Самое интересное заключалось в том, что муниципальный архив города находился совсем рядом с Музеем МАМАК и они долгое время шли вместе, пока Лизетт не повернула к своим художникам, а Жюве - к своим химерам, которые не давали ему покоя, хотя чувствовал он себя прескверно. В архиве его не интересовали старые метрические книги, которые обычно спрашивали туристы, чтобы отыскать следы своих прабабушек и прадедушек, которые когда-то имели счастье родиться или жениться в Ницце. Инспектора не интересовал его дальняя родословная, да еще и на Лазурном берегу (баронов и графов в его роду отродясь не было), а ему был нужен месье Межен, который что-то мог рассказать ему о загадочной Ники, а мог просто пожать плечами в ответ.

  Месье Межен оказался уже довольно немолодым мужчиной, который идеально подходил под категорию архивная …, м-м, особь, который был удивлен вопросом почти что своего ровесника из полиции. В комнате он был не один, а вместе с молодой девушкой, которая помогала ему с поисками на компьютере.

- Кто такая Ники, мы не знаем, иначе бы там фигурировала ее настоящая фамилия, — деловито начал месье Межен, - вот она в списке под номером 131, но кое-какая информация у нас есть. Был такой бывший житель Ниццы — месье Бергер, который помогал нам установить имена погибших в годы немецкой оккупации евреев города, но, к величайшему сожалению, он недавно умер.
- Здесь в Ницце? — забеспокоился Жюве.
- Нет, у себя дома в Ашкелоне в Израиле, - успокоил его Межен.

  Он повернулся к своей сотруднице:
- Кларисса, посмотри нашу переписку с месье Бергером.  Помнится, там что-то было про эту еврейскую девочку.

  Девушка немедленно углубилась в свой компьютер: сейчас все просто, вот девушка зайдет в электронную почту и найдет там переписку с, увы, теперь уже покойным месье Бергером, который обещал прислать дополнительную информацию про девочку с именем Ники. Раньше у этого историка не было полной информации, но после изучения последних материалов по еврейскому подполью Лазурного берега в годы второй мировой войны, выяснилось, что...

  Месье Межен, - прервала фантазии инспектора сотрудница архива по имени Кларисса, - я могу распечатать вам его письмо.
- Спасибо, Кларисса.

  Межен протянул Жюве лист бумаги, только что вышедший из принтера. Инспектор водрузил на нос очки и стал внимательно читать. Ничего интересного, обещания прислать материалы из архива Холокоста "Яд Вашем" по подпольной организации, действовавшей в Монтань-Нуар и в других городах на юге Прованса. Ага, вот: что касается вашего запроса по поводу 12-летней девочки, чей прах покоится на кладбище Исраилет,  то у меня есть основания полагать, что, во-первых, она - не еврейка, а во-вторых, сумела вырваться из рук гестапо и избежала высылки в концлагерь Аушвиц.
По этой причине, мне приходится быть весьма осторожным и деликатным.

  Вот так, Жюве, уж не идет ли речь о нашей графине Готтеро, чей прах покоится на еврейском кладбище под именем Ники в списке под номером 131?