Рождение уральской гвардии. Курская битва 14

                ЧАСТЬ ВОСЬМАЯ

                ПЕРВЫЕ ПОБЕДНЫЕ ЗАЛПЫ


  Сегодня 5 августа в 24 часа столица нашей Родины Москва будет салютовать нашим доблестным войскам освободившим Орёл и Белгород, двенадцатью артиллерийскими залпами из 120 орудий.

                Приказ Верховного Главнокомандующего от 5 августа


















                ГЛАВА ПЕРВАЯ
                НАКАНУНЕ ОПЕРАЦИИ «РУМЯНЦЕВ»

  К началу августа маршал Георгий Жуков после командировки на Западный фронт, вернулся в штаб Воронежского фронта. Он сразу деятельно включился в окончательную подготовку наступления против немецкой группы армий «Юг», получившего кодовое название «Румянцев».

  Вечером маршалы Жуков и Василевский слушали в кабинете командующего фронт Ватутина его доклад. Николай Фёдорович говорил о разведданных:

- За последнюю неделю нашей войсковой и авиационной разведками установлено усиление белгородско-харьковской группировки противника. Зафиксирован подход по шоссейным и железным дорогам танковых и моторизованных дивизий. Нам предстоит выдержать тяжёлое сражение.

- Безусловно! – подтвердил Жуков и добавил: - Не будем забывать, что наше наступление подхватит Степной и Юго-Западный фронты. Я сейчас с северного фаса Курской битвы, там на Орёл наступают Западный, Брянский и Центральный фронты. У фашистской Германии нет столько резервов, чтобы одновременно отбиться от шести советских фронтов. У меня есть полная уверенность, что в ближайшие дни наши войска освободят и Орёл, и Белгород, а потом и Харьков.

     Слово взял начальник Генштаба Андрей Василевский:

- Орловская группировка Моделя слабее, чем на Украине, группировка фон Манштейна. У последнего по нашим данным около трёхсот тысяч человек, до шестисот танков, до четырёх тысяч орудий и миномётов и свыше девятисот самолётов. У Манштейна главная полоса обороны имеет глубину от шести до восьми километров. Она состоит из двух позиций с мощными опорными пунктами. Кроме того есть и вторая полоса обороны глубиной от двух до трёх километров.

- Для обороны на укреплённых рубежах у немцев достаточно сил. – сказал Жуков и спросил у Ватутина: – Главный удар мы по-прежнему наносим из района севернее Белгорода?

- Да! – подтвердил командующий фронтом. – Сильный удар смежными крыльями Воронежского и Степного фронтов, будет направлен на прорыв обороны противника в направлении Богодухова и Валки. Наша ударная группировка должна выйти в район западнее Харькова, окружая часть войск Манштейна и вынуждая их покидать и Белгород, и Харьков.

- Причём главный удар приходится на стык двух немецких армий. – добавил Василевский. – Мы должны отбросить и отдалить Четвёртую танковую армию генерала Гота от армейской группы генерала Кемпфа.

Ну и конечно ждём выхода армий Юго-Западного фронта генерала Малиновского южнее Харькова, что облегчит наступление Воронежского и Степного фронтов.

- Фронт Малиновского - ваш фронт. – напомнил Жуков Василевскому. – Он намного слабее Воронежского фронта, за который я не беспокоюсь. У вас Николай Фёдорович только на главном направлении действует три армии.

     Ватутин довольно кивнул:

- Да, Пятая и Шестая гвардейские армии и Пятая гвардейская танковая армия. Я готовлю на участках прорыва немецкой обороны большую плотность боевой техники. У меня на один километр будет до семидесяти танков и до двухсот тридцати орудий и миномётов.

- Это замечательные цифры! – удовлетворённо сказал Василевский.

- Я лично переживаю за Степной фронт. – задумчиво говорил Жуков. – Там нет столько армий как на Воронежском фронте, танковых армий вообще нет. У вас Николай Фёдорович целых две! А ведь Коневу со Степным фронтом придётся прорывать куда более серьёзную оборону гитлеровцев в районе Белгорода и ему брать город. Я еду к Коневу…

    Георгий Константинович не зря переживал за готовность Степного фронта к большому наступлению. С начала его образования, фронт не принимал участия в боевых действиях и был резервным. Во время оборонительных сражений на Курской дуге, из Степного фронта изымали лучшие армии и корпуса, для терпящего бедствия Воронежского фронта. Сейчас, когда резервные войска Конева заняли передовую у сильно укреплённых позиций немцев около Белгорода, за их успехи было тревожно. Жуков понимал, что накануне наступления, командование Степного фронта досконально не знало своих задач, а значит не избежать заминки.

    Несколько «виллисов» с маршалом и его офицерами подъехали к дому штаба Степного фронта. Жукова сразу провели в комнату Ивана Степановича Конева. Командующий при встрече, показывая на карту, был уверен в своих силах:

- Моя Пятьдесят Третья, Шестьдесят Девятая и Седьмая гвардейская армии рвутся в бой. Они полны желанием овладеть Белгородом и далее развивать наступление на Харьков.

    Георгий Константинович, кратко ознакомившись с положением дел на участке Степного фронта, был более сдержан:

- У вас в наличии лишь один мехкорпус, в качестве пробивной силы при наступлении. Вам нужно уделить особое внимание артиллерии. Использовать всю мощь имеющихся орудий – это залог будущей победы.

- С вами соглашусь, – вздохнул Конев, - надо бы придать артиллерии первостепенное значение. Я вызываю командующего артиллерией Фомина.

      Жуков с довольным видом встал и протянул руку Коневу:

- Вот и замечательно! Вдвоём вы обсудите это, а я проедусь по вашим армиям, по их штабам. Подскажу им что-нибудь дельное…

                ГЛАВА ВТОРАЯ
                МОЩЬ РЕШАЮЩЕГО НАСТУПЛЕНИЯ


      Медленно наступал рассвет 3 августа 1943 года у города Белгорода. Ровно в 5.00 затишье на передовой оборвалось: тысячи стволов советской артиллерии обрушило на немецкие позиции настоящий огненный вал. Началась наступательная операция «Румянцев», в которой наши войска имели над противником двойное, а то и тройное превосходство в силах, благодаря концентрации резервов в решающем месте. Армии Воронежского и Степного фронтов для совместного удара по белгородско-харьковской группировке немцев, сосредоточили для наступления огромные силы: 980 000 человек, более 12 000 орудий и миномётов, 2 400 танков и САУ, 1 300 самолётов и 200 бомбардировщиков дальнего действия.

      Мощная артподготовка войск Воронежского фронта, совпала с авианалётом 2-й воздушной армии Красовского. С воздуха и с земли наносились сокрушительные удары по гитлеровским штабам, артиллерийским батареям и резервам. Три часа бушевал огненный смерч на немецких передовых позициях.

 Командующий Воронежского фронта Николай Ватутин с начштаба Семёном Ивановым наблюдали эту грозную картину со своего наблюдательного пункта. Николай Фёдорович выглядел именинником и корректировал ход действия, отдавая по телефону приказы:

- Переносите огонь вглубь немецкой обороны! Пятой и Шестой гвардейским армиям начинать атаку! Всё делать по плану и по минутам!

    Огненная вакханалия на передовых позициях гитлеровцев, как по мановению волшебной силы, стала отдаляться и вслед за ней помчались краснозвёздные танки и побежала пехота на оглушённого врага .

- Это только передовые отряды наших танковых армий! – горделиво говорил Семён Павлович.

- Главное соблюдать синхронность действий всех родов войск. – волновался Ватутин, что-то разглядывая в стереотрубу.

- Всё идёт по намеченному плану! – уверял Иванов. – Окончена бомбардировка по вражеским штабам, линиям связи и узлам обороны. Сейчас последует вторая, третья и четвёртая волна бомбёжек по другим выявленным целям.

     Командующий удовлетворённо кивнул, не отрываясь от прибора:

- Я вижу, как над полем боя в небе появились наши штурмовики.

- Совершенно верно! – улыбался Иванов. – Группы штурмовиков волнами будут сменять друг друга каждые двадцать минут! Они полностью обеспечат наземным войскам поддержку и прикрытие с воздуха.

    Четыре советские армии одновременно ворвались на передовые фашистские позиции, перепаханные нашей артиллерией и авиацией. Когда в штаб Воронежского фронта прибыл маршал Жуков, то от командармов штурмующих армий пошли победные доклады:

- Взята первая линия главной полосы обороны!

- Полностью одолели главный рубеж гитлеровцев!

    Георгий Константинович вместе с командованием фронта внимательно выслушал всех и сделал вывод:

- Манштейн сейчас будет подбрасывать свои резервы на наиболее уязвимые участки фронта. Нам ни в коем случае нельзя снижать темп наступления. Пора вводить в дело две танковые армии. Германское командование после неудачи плана «Цитадель», находится в незавидном положении: общая ситуация на советско-германском фронте теперь сложилась в нашу пользу. У Гитлера в Курской битве попросту не хватает резервов, чтобы парировать советские наступления сразу и под Орлом и под Белгородом.

- Да! – подтвердил довольный Ватутин. – Немцы лихорадочно перебрасывают свои танковые дивизии с северного фаса Курской битвы на южный фас и обратно. Это напоминает «тришкин кафтан». Действительно пора вводить в прорыв танки.

      Озабоченный Жуков встал из-за стола и пожал Ватутину руку:

- Вот этим и занимайтесь. Я снова съезжу в штаб Степного фронта. Я там больше нужен, потому что у него нет танковых армий, а приказа взять в ближайшие дни Белгород никто не отменял.

- Но ведь главный удар наносится здесь. – утверждал Ватутин. – Мои армии скоро выйдут к западу от Белгорода и создадут все условия для взятия города.

- Так! – соглашался Жуков – Но я всегда помогаю слабым. Им трудней…

    Ввод 1-й и 5-й гвардейских танковых армий в полосе наступления Воронежского фронта, дало решающие результаты. Уже  к исходу дня советские армии продвинулись до 35 километров. Они прорвали все линии немецкой обороны и перерезали шоссейную дорогу Томаровка[1] – Белгород.

    Поздним вечером 3 августа маршал Жуков в штаб Степного фронта, слушал сдержанный доклад командующего Конева, который сетовал:

- У нас продвижение вперёд значительно медленнее, чем на Воронежском фронте. Всего прорвались на десять километров, а в отдельных местах на пятнадцать.

     Георгий Константинович внимательно изучил карту фронта и спокойно сказал:

- У вас Иван Степанович темп наступления за первый день нормальный. Ведь против ваших войск у гитлеровцев самая мощная оборона. Тут удивляться не приходится – впереди Белгород!

- Я ввёл в бой мой единственный механизированный корпус. – признался Конев. – Без него продвижение фронта было бы весьма незначительно.

     Маршал понимающе кивал и воодушевлял командующего:

- Главный итог наступления за первый день то, что на основном направлении войска Воронежского фронта продвинулись на тридцать пять километров, прорвав всю оборону врага. Я ожидаю в ближайшие дни отход фашистов от Белгорода, если конечно они не хотят быть окружёнными. Правда я уверен, что фельдмаршал Манштейн постарается перебросить к Белгороду и Харькову, значительные танковые и моторизованные резервы. Так что ждём усиление вражеского сопротивления и контратак…


                ГЛАВА ТРЕТЬЯ
                БОИ ЗА ОВЛАДЕНИЕ БЕЛГОРОДОМ

     Немецкий командующий группы армий «Юг» фон Манштейн прекрасно понимал всю серьёзность складывающейся ситуации под Белгородом и на дальних подступах к Харькову. Он с первых часов операции «Румянцев» стал спешно перебрасывать свои подвижные резервы из Донбасса.

     Весь день 4 августа 1943 года гремели ожесточённые бои на Воронежском, Степном и Юго-Западном фронтах, где советские войска упорно продвигались вперёд. На направлении главного удара силы Воронежского фронта расширяли и углубляли свой прорыв севернее Белгорода. Краснозвёздные танки 1-й и 5-й гвардейских танковых армий генералов Катукова и Ротмистрова мчались на юго-запад, всё увеличивая угрожающую брешь между 4-й танковой армии Гота и армейской группой «Кемпф».

    Командарм Михаил Ефремович Катуков с начальником штаба Шалиным наблюдали с холма движение своих передовых корпусов. Левее их, также двумя корпусными колоннами, шли танки армии Ротмистрова. Катуков, был сильно впечатлён от огромной массы советских боевых машин, которых сверху прикрывали эскадрильи «яков[2]». Он удовлетворённо качал головой:

- Михаил Алексеевич я такой грандиозной картины ещё не видал!

- Да! – улыбался Шалин. – Есть на что посмотреть. Шутка ли, в коридоре пяти километров, лицезреть несметные колонны двух танковых армий! Я зрительно вижу до пятисот танков!

    Командарм заспешил к штабным машинам:

- Наша первейшая задача взять Томаровку. Это принудит фон Манштейна покинуть Белгород…

    Штабная колонна Катукова стала стремительно продвигаться за своими корпусами к Томаровке по хорошей дороге обсаженной липами. Неожиданно машины остановились и с головы колонны донеслись тревожные крики:

- Танки! Немецкие танки!

    Офицеры прильнули к биноклям и увидели в поле десятки «тигров» и «пантер», выходящих из рощи, примыкающей к утопающей в садах Томаровке. Михаил Катуков занервничал:

- Они хотят нас ударить во фланг и в тыл!

    Он подбежал к машине связистов и уже через минуту отдавал приказ танковым командирам 6-го и 31-го корпусов:

- Разворачивайте свои танки на девяносто градусов для отражения контратаки противника!

      Так под Томаровкой началось целое танковое сражение: гремели сотни орудий и задымили первые боевые машины с крестами и звёздами. Начштаба 1-й танковой армии Шалин, подойдя к радистам, говорил командарму:

- Два корпуса не смогут быстро справиться с немецким контрнаступлением. Надо обратиться за помощью к соседней армии Ротмистрова.

- Верно, мыслишь! – похвалил Катуков. – Если сейчас ближний танковый корпус Ротмистрова бросить в обход Томаровки, то немцам конец.

     Через какой-то час 5-й гвардейский танковый корпус генерала Андрея Григорьевича Кравченко уже выходил в тыл врага. Фашисты запаниковали: русские тридцатьчетвёрки перерезали одну за другой  дороги вокруг Томаровки, а с неба налетели советские штурмовики. В результате к вечеру была наголову разгромлена мощная 18-я танковая дивизия гитлеровцев. В окрестностях населённого пункта горело до 60 немецких танков и самоходок, а в Томаровке было захвачено 45 только что отремонтированных «тигров».
 
     Хотя темп советского наступления на второй день упал до 20 километров, но это пройденное расстояние стало для гитлеровцев фатальным: их выбивали с основных позиций вокруг Белгорода. Маршал Жуков, находясь на НП штаба Степного фронта, потребовал у командующего Конева:

- Дайте мне свежие разведданные от вашей фронтовой разведки.

    Прошло два часа и на стол перед военачальниками, легла радиотелеграмма, от которой Иван Степанович засветился от счастья:

- Есть начало отхода фашистов от города! Не выдержали гады удара в лоб и обходящего наступления с северо-запада. Мои две армии и мехкорпус скоро будут в Белгороде.

- Да! – улыбался Георгий Константинович. – Теперь можно взять город и завтра, если поднатужиться…

   С раннего утра 5 августа части 69-й советской армии генерала Крюченкина начали бои за северные окраины Белгорода. Тогда же войска 7-й гвардейской армии сумели переправиться через широкую реку Северный Донец, и вышли к городу с востока. Чуть позже в штаб Конева поступил доклад от командира 1-го механизированного корпуса Михаила Соломатина:

- Товарищ командующий! Мои бригады, наступая на город с запада, перерезали железную дорогу Белгород – Харьков!

- Молодец генерал! – не сдержался от радости Иван Конев. – Теперь город наш!

    Уже утром эти ожидания стали оправдываться, когда во фронтовой штаб позвонил генерал Крюченкин из 69-й армии:

- Товарищ командующий! Мои воины ворвались в город на первые улицы!

    За ним последовал доклад командарма 7-й гвардейской армии:

- Товарищ, командующий фронтом! Мои орлы из Сто Одиннадцатой дивизии вошли в город с востока и наступают на центр Белгорода.

     Но вскоре победные реляции с мест закончились: уличные бои приняли ожесточённый затяжной характер. Генерал-фельдмаршал фон Манштейн предпринял все усилия, чтобы оставить за собой важный стратегический город. Сражение разгорелось с новой силой за каждый квартал, за каждый дом…

                ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ
                ЗАМЫСЕЛ МАРШАЛА

      Советские военачальники день и ночь работали в штабе Воронежского фронта над планом скорейшего освобождения Белгорода и Харькова. Поздним вечером маршал Георгий Жуков зашёл в комнату начальника Генштаба Алексея Василевского с целым ворохом военных карт с Орловского выступа. Жуков расстелил их и возмущённо сказал:

- Что мы делаем?!

    Он показывал карандашом на красные стрелки Западного, Брянского и Центрального фронтов, которые приближались к Орлу. Василевский в свою очередь удивлённо ответил:

- Мы с вами проводим согласованную со Ставкой операцию «Кутузов». Этого хотел Сталин.

- Вот именно! – не успокаивался Жуков и придвинул к Василевскому другую разрисованную карту. – Ведь в начале лета по плану Генштаба, мы хотели у Орла охватить вражескую группировку с флангов с последующим её окружением.

- Это окружение и сейчас вполне вероятно! – загорелся идеей Василевский. – Теперь Орловская группировка гитлеровцев находится в полукольце. У нас там две танковых армии. Одна с войсками упорно штурмует в лоб хорошо оборудованные германские позиции восточнее Орла. Мы теряем тысячи солдатских жизней, но так решил Верховный Главнокомандующий.

- Смотрите Алексей Михайлович. – показал Жуков на свою карту и стал развивать свою мысль: - Сейчас только Четвёртая танковая армия Баданова, где я был, используется в наступлении как надо. Её добровольческий танковый корпус вот-вот пробьёт многослойную оборону противника северо-западнее Орла. Почему же другая, Третья танковая армия генерала Рыбалко на Брянском фронте, так тупо наступает в лоб с востока на Орёл? Почему её не бросить в обход города с юга? Эта танковая армия буквально просится на Центральный фронт Рокоссовского, чтобы вместе с уральскими танкистами замкнуть с запада кольцо вокруг Орла.

- Время дорого! – напомнил Василевский. – Надо звонить Верховному. Кто будет с ним говорить?

- Я всё объясню. – твёрдо сказал Жуков и вскоре уже говорил со Сталиным, хотя начал издалека: - Немцы на протяжении нескольких военных лет проводят мощные наступательные операции с последующим окружением крупных группировок противника. Так у них получалось в Польше, Франции и у нас. Почему бы нам не повторить у Орла, большой успех под Сталинградом? Того же мнения товарищ Василевский.

    Начальник Генштаба взял трубку и тоже попытался уговорить:

- Сложившаяся ситуация под Орлом как никогда благоприятна нам: у нас там две танковые армии и общее превосходство в силах над противником. Если не сейчас у Орла, то где ещё можно окружить крупную группировку немцев? Не сделав это, мы позволим Моделю спокойно вывести из полукольца все его ресурсы без всякого ущерба. Он же оставит после себя выжженную землю.

Германское командование, выйдя сухим из Орловского выступа, получит двойную выгоду: резко сократит протяжённость фронта и высвободит немало дивизий, которые вскоре окажутся на других участках советско-германского фронта. Эти резервы противника будут под Белгородом и Харьковым, мешая нашему наступлению.

- Пока у нас другая, более ограниченная задача под Орлом. – осторожничал Сталин.
 – Мы должны скорее изгнать немцев с нашей территории. Мы пока не будем окружать гитлеровцев, вот когда они станут слабее тогда другое дело.

    Снова взял трубку Жуков и продолжал настаивать:

- Товарищ Сталин! В прошлом году под Сталинградом немцы были сильней. Но мы осуществили грандиозную операцию по их окружению и одержали великую победу.

- Нет! – коротко ответил Верховный и перевёл разговор в другое русло: - Я одобряю ваше решение о передаче Четвёртой танковой армии в распоряжение Брянского фронта и удар танкистов на новом направлении. Сейчас вы с Василевским проводите операцию «Румянцев» по освобождению Белгорода и Харькова, а операция «Кутузов» под Орлом проходит нормально…

                ГЛАВА ПЯТАЯ
                ОТСТУПЛЕНИЕ РАДИ ВЫЖИВАНИЯ

      В конце июля 1943 года высшее германское командование уже не надеялось удержать город Орёл от наступающих советских войск. В связи с общей неблагоприятной обстановкой на Восточном фронте, был подготовлен отход группировки Моделя. С Орловского выступа 2-я танковая и 9-я армии должны были отступать почти до Брянска, где была готова оборонительная линия «Хаген». Под этим же названием должна была осуществиться поэтапно операция отхода войск Моделя на новые рубежи.

     Вокруг Орла гитлеровцам приходилось выдерживать мощный натиск советских армий. Особенно ожесточённые бои разгорелись восточнее города, где помимо двух общевойсковых армий наступала и 3-я танковая армия Рыбалко. Все удары в лоб сильная немецкая оборона сдержала, но уже не выдержал Сталин, который, не дождавшись победы с востока, бросил танкистов Рыбалко южнее: в стык 2-й танковой и 9-й армий Моделя.

     К северу от Орла совместный натиск 4-й танковой армии Баданова и других войск Брянского фронта привёл к взятию мощного узла обороны немцев – города Болхова. На острие танковой армии находился Уральский Добровольческий танковый корпус, который с северо-востока угрожал жизненно важным коммуникациям Орловской группировки гитлеровцев.

     С трёх сторон вокруг Орла медленно, но верно сжималось огненное полукольцо советских фронтов. Ближе всех к городу подошли войска Брянского фронта: 3-я армия с северо-востока, а 63-я армия с юго-востока. 31 июля германское командование не выдержало, отдав войскам секретный приказ о начале операции «Хаген».

     Отвод немецких войск с Орловского выступа начался скрытно в вечерних сумерках, несмотря на дожди, которые подпортили просёлочные дороги. «Лев обороны» генерал-полковник Модель был в своей родной стихии: он умело оборонялся от наседавших советских армий и спешно выполнял план эвакуации из Орла.

    В полуосаждённом городе генерал-полковник спокойно руководил двумя немецкими армиями из подвала штабного дома. Его офицеры и денщики уже собрали чемоданы и мешки, готовясь к отъезду. Сам Вальтер Модель сидел за столом и, поправляя пенсне, диктовал начальнику штаба:

- В первую очередь следует спасти двадцать тысяч раненых солдат и офицеров. Затем эвакуируем имущество на складах. Сколько у нас его?

      Этот вопрос не был трудным для его опытного начштаба:

- Пятьдесят четыре тысячи тонн! Кроме этого необходимо выполнять новый приказ фюрера…

- Да помню я его! – вдохновился командующий и с вызовом заявил: – Я не оставлю в Орле и области ни одного целого здания, не говоря уже о предприятиях…

     Модель с немецкой педантичностью стал осуществлять грандиозную операцию «Хаген» в четыре последовательных этапа. 17 августа его войска должны были оседлать новую линию обороны восточнее города Брянск.

                ГЛАВА ШЕСТАЯ
                НОВЫЕ ЗАДАЧИ КОРПУСА

    К вечеру 2 августа 1943 года в окрестностях орловской деревни Злынь закончились тяжёлые бои бригад 30-го танкового корпуса с гитлеровскими частями, пытавшимися вернуть себе этот важный населённый пункт. Немцы отступили, и командир корпуса Родин, дал уральским подразделениям, долгожданны отдых. Но не всем. Вслед уходившим фашистам он послал сборный отряд преследования: по батальону от свердловских и челябинских танкистов, мотострелков 30-й бригады, две батареи истребительно-противотанкового полка и пермский миномётный полк.

    Следующим утром Георгий Семёнович примчался на «виллисе» в штаб Челябинской танковой бригады расположенный в деревне Ильинское. Машина лихо остановилась у ворот небольшого бревенчатого дома. Только Родин вошёл во двор, как на крыльце появился комбриг Фомичёв с заспанным лицом. Он одёрнул гимнастёрку и, спустившись по ступенькам, хотел сделать доклад по всей форме, но улыбающийся Георгий Семёнович махнул рукой:

- Не надо Михаил Григорьевич! Вы и ваша бригада заслужили отдых своими победами. Да и другие бригады взяли с боем несколько деревень имевших для фашистов важное стратегическое значение. Сегодня отдыхайте победители.

    Они крепко пожали друг другу руки, и Фомичёв пригласил:

- Прошу пройти в штаб…

    Неожиданно за околицей с грохотом взорвался вражеский снаряд. Родин поморщившись, вздохнул:

- Корпус по-прежнему на передовой и ему надо ставить новые боевые задачи.

    Они прошли в маленькую комнатку комбрига и уселись за неказистым столом, на котором лежала карта местности. Родин с удовольствием смотрел на красные флажки над освобождёнными деревнями: Борилово, Конь-Колодезь, Ильинское, Авдеевку, Злынь, Скорики. Затем командир взял карандаш и провёл по карте линию фронта корпуса. Георгий Семёнович глядя на сосредоточенное лицо Фомичёва, сказал:

- К вам заглянул на часок. Спешу проехать на ваш фланг в Свердловскую танковую бригаду. С другого бока у вас пермские танкисты. Завтра снова в бой – надо освобождать село Мосальское. Думаю, на этом у нас тут закончатся боевые действия.

- Неужели корпусу предстоит длительный отдых? – не поверил комбриг. – Наступление под Орлом сейчас в самом разгаре.

- Наши танки потребуются на другом направлении и серьёзный отдых пока не предвидеться. – ответил Родин и вернулся к боевому заданию: - Завтра готовьтесь к танковой атаке, перед которой будет короткая артподготовка. Порядок наступления бригад я вам нарисовал. Теперь посылайте разведку…

     В полдень командир корпуса приехал в расположение свердловских танкистов. Вначале он подумал, что заблудился: на краю лесного оврага не было деревни обозначенной на карте. Родин вышел из машины и, покрутив головой, заметил большое пожарище и несколько груд кирпичей. От опушки леска к «виллису» бежал заместитель начштаба бригады Василий Зайцев. Георгий Семёнович поздоровавшись, кивнул на руины бывшей деревни:

- Что фашисты творят!

- Да! – запыхавшись, согласился Василий Иванович. – Они настоящие изверги! На пожарище нашли несколько обгоревших трупов местных жителей, а из живности остались только кошки.

     Родин заметил вдали у перекрёстка просёлочных дорог солдат и спросил:

- Это сапёры?

- Так точно товарищ генерал-майор! – докладывал Зайцев. – Немцы много мин установили. Правда они так спешили, что толком и не замаскировали.

- Это хорошо, что спешили – усмехнулся командир корпуса. – Всегда бы так гитлеровцы в спешке убегали…

    Генерал с офицером прошлись вдоль лесной опушки, где стояли в ряд тридцатьчетвёрки укрытые свежесрезанными ветками. Перед ними выстраивались экипажи боевых машин и рапортовали о своей готовности к бою. Родин придирчиво осматривал танкистов и их технику. К нему подошли с докладами комбриг Троценко и его комбаты. Георгий Семёнович остановил их рукой, протянутой в сторону грохочущей передовой:

- Вы слышите там, у села Мосальское, бьётся наш передовой отряд! Завтра всему корпусу в бой. Ваша обязанность, чтобы экипажи свердловчан были полностью готовы к выполнению боевой задачи. Не должно быть поломок техники и недостатка в боеприпасах. Мой боевой приказ: взять новый рубеж немецкой обороны у селения Мосальское.

     Троценко проводил Родина до машины, где командир корпуса напутственно сказал:

- Вы первые начинаете наступление на Мосальское. Свердловчане наносят удар справа, а пермяки слева. Челябинских танкистов пока не ждите – они начнут чуть позже…